же, желание не командовать, а делать
все своими  руками жило  в душе  Љриста  всегда,  жило вместе  со  страстным
чувством неподчинениЯ  чужой команде, чужому мнению, чужой воле. Ќа дне души
Љриста хранилось всегда желание померитьсЯ силами  с  человеком, сидЯщим  за
следовательским столом,-  воспитанное  детством,  чтением,  людьми,  которых
Љрист видел в юности и о которых он слышал. ’аких людей было много в ђоссии,
в книжной ђоссии по крайней мере, в опасном мире книг.
     Љрист был приобщен к "движению"  во всех  картотеках ‘оюза, и когда был
дан сигнал к очередной травле, уехал на  Љолыму со смертным  клеймом "Љђ’„".
‹итерник, "литерка", обладатель  самой  опасной  буквы "’".  ‹источек тонкой
папиросной  бумаги,  вклеенный  в   личное  дело  Љриста,   листочек  тонкой
прозрачной   бумаги   -  "спецуказание  Њосквы",   текст  был  отпечатан  на
стеклографе очень слепо,  очень  неудачно, или  это был десЯтый какой-нибудь
экземплЯр  с  пишущей машинки, у  Љриста был  случай  подержать в руках этот
смертный листочек, а фамилиЯ была  вписана твердой  рукой,  безмЯтежно Ясным
почерком канцелЯриста -  будто и текста не надо - тот, кто пишет вслепую, не
глЯдЯ  вставит  фамилию,  закрепит  чернила  в  нужной  строке.  "Ќа   времЯ
заключениЯ  лишить  телеграфной  и  почтовой  свЯзи,  использовать только на
тЯжелых физических работах, доносить о поведении раз в квартал".
     "‘пецуказаниЯ" были  приказом убить,  не  выпустить живым, и  Љрист это
понимал. ’олько думать об этом было некогда. € - не хотелось думать.
     ‚се "спецуказанцы" знали,  что  этот листок папиросной бумаги обЯзывает
всЯкое будущее начальство - от конвоира до начальника управлениЯ  лагерЯми -
следить, доносить,  принимать  меры, что если  любой маленький  начальник не
будет активен в уничтожении тех, кто обладает "спецуказаниЯми",- то на этого
начальника  донесут  свои же товарищи,  свои сослуживцы. € что  он  встретит
неодобрение  от начальства  высшего. —то лагернаЯ карьера  его - безнадежна,
если он не участвует активно в выполнении московских приказов.
     Ќа  угольной разведке  заключенных  было мало. Ѓухгалтер  разведки,  по
совместительству секретарь начальника, бытовичок  €ван Ѓогданов разговаривал
с  Љристом  несколько   раз.  Ѓыла  хорошаЯ  работа   -  сторожем.   ‘торож,
эстонец-старик,  умер от сердечной слабости.  Љрист мечтал об этой работе. €
не был на нее поставлен... € ругалсЯ. €ван Ѓогданов слушал его.
     - “ тебЯ - спецуказание,- сказал Ѓогданов.
     - џ знаю.
     - ‡наешь, как это устроено?
     - Ќет.
     - ‹ичное  дело  -  в  двух экземплЯрах. Ћдин  -  с человеком,  как  его
паспорт,  а  другой - хранитсЯ в  управлении  лагерей. ’от, другой, конечно,
недоступен, но никто  никогда  там не сверЯлсЯ. ‘уть в  здешнем листочке,  в
том, что идет с тобой.
     ‚скоре  Ѓогданова  куда-то переводили,  и  он пришел прощатьсЯ к Љристу
прЯмо на работу, к разведочному  шурфу.  Њаленький  костерчик-дымарь отгонЯл
комаров от шурфа.  €ван  Ѓогданов  сел  на  край шурфа  и вынул из-за пазухи
бумажку, тончайшую выцветшую бумажку.
     - џ уезжаю завтра. ‚от твои спецуказаниЯ.
     Љрист  прочел. ‡апомнил навечно. €ван Ѓогданов  взЯл листочек и сжег на
костре, не выпускаЯ из рук листка, пока не сгорела последнЯЯ буква.
     - †елаю тебе...
     - Ѓудь здоров.
     ‘менилсЯ начальник -  у  Љриста было много-много начальников в жизни  -
сменилсЯ секретарь начальника.
     Љрист  стал   сильно  уставать  на  шахте  и  знал,   что  это  значит.
Ћсвободилась  должность   лебедчика.  Ќо  Љрист  никогда  не   имел  дела  с
механизмами  и  даже  на радиолу смотрел  с сомнением  и  неуверенностью. Ќо
‘еменов,  блатарь,  уходивший с работы лебедчика на лучшую работу,  успокоил
Љриста:
     - ’ы - фраер, такой лох, нет спасениЯ. ‚ы все такие - фраера. ‚се. —его
ты  боишьсЯ? ‡аключенный  не  должен  боЯтьсЯ  никаких механизмов. ’ут-то  и
учитьсЯ. Ћтветственности никакой. Ќужна  только  смелость, и все. Ѓерись  за
рычаги, не держи менЯ здесь, а то и мой шанс пропадет...
     •отЯ  Љрист знал,  что блатари  -  это одно,  а фраер - особенно фраере
литером   "Љђ’„"  -  это   совсем,  совсем  другое,   когда  речь  идет   об
ответственности - уверенность ‘еменова передалась ему.
     ЌарЯдчик был прежний и спал  тут же,  в  углу  барака.  Љрист  пошел  к
нарЯдчику.
     - “ тебЯ же спецуказаниЯ.
     - Ђ Я откуда знаю?
     - ’ы-то не знаешь. „а и Я, положим, дела твоего не видал. Џопробуем.
     ’ак  Љрист  стал  лебедчиком, включал  и выключал рычаги  электрической
лебедки,  разматывал  стальной  трос, опускаЯ вагонетки  в  шахту.  Ћтдохнул
немного. ЊесЯц отдохнул.  Ђ  потом приехал какой-то бытовик-механик, и Љрист
опЯть был послан в  шахту, катал вагонетки,  насыпал  уголь и размышлЯл, что
механик-бытовик не останетсЯ и сам на такой ничтожной, без "навара", работе,
как  шахтный  лебедчик,-  что только  длЯ  "литерок" вроде Љриста  - шахтнаЯ
лебедка - рай, а когда механик-бытовик уйдет - Љрист снова будет двигать эти
благословенные рычаги и включать рубильник лебедки.
     Ќи один  день  из  лагерного времени не  был забыт  Љристом.  Ћттуда, с
шахты, его увезли в  спецзону, судили, дали  вот этот  самый срок,  которому
близок конец.
     Љрист  сумел  кончить фельдшерские курсы;  осталсЯ в живых  и - что еще
важнее - приобрел независимость -  важное свойство медицинской профессии  на
„альнем  ‘евере, в лагере. ‘ейчас Љрист заведовал приемным  покоем  огромной
лагерной больницы.

     Ќо уберечьсЯ  было  нельзЯ.  Ѓуква  "’" в литере  Љриста  была  меткой,
тавром, клеймом, приметой, по которой травили Љриста  много лет, не выпускаЯ
из ледЯных золотых  забоев на  шестидесЯтиградусном колымском морозе. “биваЯ
тЯжелой работой, непосильным  лагерным трудом, прославлЯемым как дело чести,
дело   славы,  дело  доблести   и  геройства,  убиваЯ  побоЯми  начальников,
прикладами  конвоиров,  кулаками бригадиров,  тычками  парикмахеров, локтЯми
товарищей... “биваЯ голодом - "юшкой" лагерного супчика.
     Љрист знал, видел и наблюдал  бессчетное  количество раз - что  никакаЯ
другаЯ статьЯ “головного  кодекса так не  опасна  длЯ  государства, как его,
Љриста, литер  с  буквой  "’". Ќи измена  ђодине, ни террор,  ни  весь  этот
страшный  букет  пунктов  пЯтьдесЯт  восьмой статьи.  —етырехбуквенный литер
Љриста был приметой зверЯ, которого надо убить, которого приказано убить.
     ‡а этим литером  охотилсЯ весь  конвой  всех лагерей  страны  прошлого,
настоЯщего и будущего  - ни один начальник на  свете  не захотел бы проЯвить
слабость в уничтожении такого "врага народа".
     ‘ейчас  Љрист  - фельдшер  большой больницы,  ведет  большую  борьбу  с
блатарЯми, с  тем  миром уголовщины,  который  государство призвало себе  на
помощь в тридцать седьмом году, чтобы уничтожить Љриста и его товарищей.
     ‚ больнице  Љрист  работал очень много, не жалеЯ  ни  времени, ни  сил.
‚ысшее начальство, по постоЯнному повелению  Њосквы, не раз  давало приказ о
снЯтии таких,  как  Љрист, на общие работы,  отправке. Ќо начальник больницы
был  старым колымчанином и знал цену энергии таких  людей.  Ќачальник хорошо
понимал, что Љрист вложит и вкладывает  в свою работу очень много. Ђ Љрист -
знал, что начальник это понимает.
     € вот срок заключениЯ таЯл медленно,  как зимний  лед в стране, где нет
преображающих  жизнь  весенних  теплых  дождей  - а  есть  только  медленнаЯ
разрушительнаЯ работа то холодного, то  жгучего  солнца. ‘рок таЯл, как лед,
уменьшалсЯ. Љонец срока был близок.
     ‘трашное приближалось к Љристу. ‚се будущее будет отравлено этой важной
справкой о судимости, о статье, о литере "Љђ’„". ќтот литер закроет дорогу в
любом будущем Љриста,  закроет  на всю  жизнь в любом месте страны, на любой
работе. ќта буква  не только лишит  паспорта, но  на  вечные времена не даст
устроитьсЯ на работу,  не даст выехать с Љолымы. Љрист внимательно следил за
освобождениЯми тех  немногих, кто, подобно  Љристу,  дожил  до освобождениЯ,
имеЯ  в прошлом  тавро с  буквой  "’" в своем московском приговоре, в  своем
лагерном паспорте-формулЯре, в своем личном деле.
     Љрист  пыталсЯ  представить себе  меру этой  косной  силы,  управлЯющей
людьми, оценить ее трезво.
     ‚  лучшем  случае  его оставЯт после срока на той же работе, на  старом
месте. Ќе выпустЯт с Љолымы. ЋставЯт до первого сигнала, до первого  рога на
травлю...
     —то делать? Њожет быть, проще всего - веревка... ’ак многие решали этот
же самый  вопрос.  Ќет!  Љрист будет битьсЯ  до  конца.  ЃитьсЯ,  как зверь,
битьсЯ, как его учили в этой многолетней травле человека государством.
     Њного  ночей  не  спал  Љрист,  думаЯ  о   своем  скором,  неотвратимом
освобождении. Ћн не проклинал, не боЯлсЯ. Љрист искал.
     Ћзарение пришло,  как всегда,  внезапно. ‚незапно - но  после страшного
напрЯжениЯ  -  напрЯжениЯ  не умственного, не  сил сердца, а всего  существа
Љриста.  Џришло, как приходЯт лучшие стихи, лучшие строки рассказа. Ќад ними
думают день и  ночь безответно,  и  приходит озарение, как  радость  точного
слова,  как   радость   решениЯ.   Ќе   радость  надежды  -   слишком  много
разочарований, ошибок, ударов в спину было на пути Љриста.
     Ќо озарение пришло. ‹ида...
     Љрист  давно  работал  в  этой  больнице.  …го  неизменнаЯ  преданность
интересам больницы, его энергиЯ, постоЯнное вмешательство в любые больничные
дела  -  всегда  на  пользу больнице!- создали  заключенному  Љристу  особое
положение.  ”ельдшер Љрист  был  не  заведующим  приемным  покоем,  то  была
вольнонаемнаЯ  должность. ‡аведующим был неизвестно кто - штатнаЯ  ведомость
была всегда  ребусом, который  ежемесЯчно  решали  два человека  - начальник
больницы и главный бухгалтер.
     ‚сю  свою  сознательную жизнь  Љрист  любил фактическую  власть,  а  не
показной  почет. € в писательском деле  Љриста когда-то -  в молодые годы  -
манила  не  слава,  не известность,  а сознание  собственной  силы  и умениЯ
написать, сделать что-то новое, свое, чего никто другой сделать не может.
     ћридическими хозЯевами  приемного  покоЯ  были  дежурные  врачи,  но их
дежурило тридцать - и преемственность: приказов, текущей лагерной "политики"
и  прочих законов мира заключенных и их хозЯев  - хранилась только  в памЯти
Љриста.  ‚опросы  эти  тонки, не всЯкому доступны. Ќо они требуют вниманиЯ и
выполнениЯ,  и  дежурные  врачи  хорошо  это  понимали. Џрактически  решение
вопроса о госпитализации  любого больного  принадлежало  Љристу.  ‚рачи  это
знали, даже имели словесные, конечно, прЯмые указаниЯ начальника.
     ѓода два назад дежурный врач из заключенных отвел Љриста в сторону...
     - ’ут девушка одна.
     - Ќикаких девушек.
     - Џодожди. џ сам ее не знаю. ’ут вот в чем дело.
     ‚рач зашептал Љристу на ухо грубые и  безобразные слова. ‘уть дела была
в  том, что начальник лагерного  учреждениЯ, лагерного  отделениЯ преследует
свою  секретаршу -бытовичку,  конечно.  ‹агерного мужа этой бытовички  давно
сгноили на штрафном прииске  по приказу  начальника. Ќо жить  с  начальником
девушка не стала. € вот теперь проездом - этап везут  мимо  - делает попытку
лечь в больницу, чтобы ускользнуть от преследованиЯ. €з центральной больницы
больных не возвращают после  выздоровлениЯ  назад:  пошлют в  другое  место.
Њожет быть, туда, куда руки начальника этого не дотЯнутсЯ.
     - ‚от что,- сказал Љрист.- Ќу-ка, давай эту девушку.
     - Ћна здесь. ‚ойди, ‹ида!
     ЌевысокаЯ белокураЯ девушка встала перед Љристом и смело  встретила его
взглЯд.
     Ђх, сколько людей прошло в жизни  перед глазами  Љриста. ‘колько  тысЯч
глаз понЯто и разгадано. Љрист ошибалсЯ редко, очень редко.
     - •орошо,- сказал Љрист.- Љладите ее в больницу.
     Ќачальничек, который  привез  ‹иду, бросилсЯ в больницу - протестовать.
Ќо длЯ больничных  надзирателей младший лейтенант небольшой  чин. ‚ больницу
его не пустили. „о  полковника -  начальника больницы -  лейтенант  так и не
добралсЯ, попал  только  к майору  - главврачу.  ‘ трудом  дождалсЯ  приема,
доложил  свое  дело.  ѓлавный врач попросил лейтенанта не  учить  больничных
врачей,  кто  больной,  а  кто не  больной.  Ђ  потом  -  почему  лейтенанта
интересует  судьба его секретарши? Џусть попросит другую в местном лагере. €
ему пришлют. ‘ловом, у главного врача нет больше времени. ‘ледующий!..
     ‹ейтенант уехал, ругаЯсь, и исчез из ‹идиной жизни навсегда.
     ‘лучилось так, что ‹ида осталась в больнице, работала кем-то в конторе,
участвовала  в  художественной  самодеЯтельности.  ‘татьи ее Љрист так и  не
узнал -  никогда не интересовалсЯ  статьЯми людей, с  которыми  встречалсЯ в
лагере.
     Ѓольница была большаЯ. Ћгромное  здание  в три этажа.  „важды  в  сутки
конвой приводил смену обслуги из лагерной зоны - врачей, сестер, фельдшеров,
санитаров,  и   обслуга  бесшумно  раздевалась  в  гардеробной  и   бесшумно
растекалась  по  отделениЯм  больницы,  и  только  дойдЯ  до  места  работы,
превращалась в ‚асилиЯ  ”едоровича, Ђнну  Ќиколаевну,  Љатю или Џетю, ‚аську
или  †еньку, "длинного" или  "рЯбую" -  в зависимости от должности -  врача,
сестры, санитара больничного и лица "внешней" обслуги.
     Љрист не ходил в лагерь при круглосуточной его работе. €ногда он и ‹ида
видели друг друга,  улыбались  друг  другу.  ‚се это было  два года назад. ‚
больнице уже дважды сменились начальники всех  "частей". Ќикто и не  помнил,
как положили ‹иду в  больницу. Џомнил - только  Љрист.  Ќужно  было  узнать,
помнит ли это и ‹ида.
     ђешение было принЯто, и Љрист во времЯ сбора обслуги подошел к ‹иде.
     ‹агерь   не  любит  сентиментальности,  не  любит  долгих  и   ненужных
предисловий и разъЯснений, не любит всЯких "подходов".
     € ‹ида и Љрист были старыми колымчанами.
     - ‘лушай, ‹ида,- ты работаешь в учетной части?
     - „а.
     - „окументы на освобождение ты печатаешь?
     - „а,- сказала ‹ида.- Ќачальник печатает и сам. Ќо  он  печатает плохо,
портит бланки. ‚се эти документы всегда печатаю Я.
     - ‘коро ты будешь печатать мои документы.
     - ЏоздравлЯю...- ‹ида смахнула невидимую пылинку с халата Љриста.
     - Ѓудешь печатать старые судимости, там ведь есть такаЯ графа?..
     - „а, есть.
     - ‚ слове "Љђ’„" пропусти букву "’".
     - џ понЯла,- сказала ‹ида.
     -  …сли  начальник   заметит,  когда  будет  подписывать,-  улыбнешьсЯ,
скажешь, что ошиблась. €спортила бланк...
     - џ знаю, что сказать...
     Ћбслуга уже строилась на выход.
     Џрошло две недели,  и Љриста  вызвали и вручили справку об освобождении
без буквы "’".
     „ва знакомых  инженера и  врач  поехали  вместе с Љристом  в паспортный
отдел, чтобы  видеть,  какой  паспорт получит Љрист. €ли ему откажут, как...
„окументы  сдавались  в окошечко, ответ через  четыре часа. Љрист пообедал у
знакомого врача без волнениЯ.  ‚о всех  таких  случаЯх надо уметь  заставить
себЯ обедать, ужинать, завтракать.
     —ерез   четыре   часа  окошечко  выбросило  лиловую  бумажку  годичного
паспорта.
     -  ѓодичный?- спросил  Љрист, недоумеваЯ и вкладываЯ в вопрос особенный
свой смысл.
     €з окошечка показалась выбритаЯ военнаЯ физиономиЯ:
     - ѓодичный.  “  нас нет  сейчас бланков  пЯтилетних паспортов.  Љак вам
положено.  •отите  побыть  до  завтрашнего  днЯ   -  паспорта  привезут,  мы
перепишем? €ли этот годовой вы через год обменЯете?
     - ‹учше Я этот через год обменЯю.
     - Љонечно.- Ћкошечко захлопнулось.
     ‡накомые  Љриста были поражены. Ћдин  инженер назвал это удачей Љриста,
другой  видел  давно ожидаемое смЯгчение режима, ту первую ласточку, котораЯ
обЯзательно, обЯзательно сделает весну. Ђ врач видел в этом божью волю.

     Љрист не сказал  ‹иде ни одного слова благодарности. „а она и не ждала.
‡а такое - не благодарЯт. Ѓлагодарность- неподходЯщее слово.
     <i>1965</i>

        ЂЌ…‚ђ€‡ЊЂ ЂЋђ’›

     „ежурство ѓеннадий Џетрович ‡айцев  принЯл в девЯть часов утра, а уже в
половине одиннадцатого пришел этап больных - женщин. ‘реди них была та самаЯ
больнаЯ, о  которой ѓеннадиЯ  Џетровича предупреждал Џодшивалов,-  …катерина
ѓловацкаЯ. ’емноглазаЯ,  полнаЯ,  она  понравилась ѓеннадию Џетровичу, очень
понравилась.
     - •ороша? - спросил фельдшер, когда больных увели мытьсЯ.
     - •ороша...
     - ќто...- и фельдшер прошептал что-то на ухо доктору ‡айцеву.
     -  Ќу  и  что ж,  что  ‘енькина?  -  громко  сказал ѓеннадий Џетрович.-
‘енькина или ‚енькина, а попытка - не пытка.
     - Ќи пуха ни пера. Ћт всей души!
     Љ  вечеру  ѓеннадий  Џетрович  отправилсЯ  в  обход  больницы. „ежурные
фельдшера,  знаЯ зайцевские привычки, наливали в мензурки  необычайные смеси
из "тинктура абсенти" и "тинктура  валериани", а то  и ликер "ѓолубаЯ ночь",
попросту  денатурированный  спирт.  ‹ицо  ѓеннадиЯ  Џетровича  краснело  все
больше,  коротко  остриженные  седые  волосы  не  скрывали  багровой  лысины
дежурного  врача.  „о женского отделениЯ ‡айцев добралсЯ в одиннадцать часов
вечера. †енское отделение уже было заложено на железные засовы, во избежание
покушениЯ насильников-блатарей  из  мужских  отделений. ‚ двери был тюремный
глазок, или "волчок", и кнопка  электрического звонка, ведущего на вахту,  в
помещение охраны.
     ѓеннадий Џетрович постучал, глазок мигнул, и загремели засовы. „ежурнаЯ
ночнаЯ сестра отперла дверь.  ‘лабости ѓеннадиЯ Џетровича были ей достаточно
известны,  и  она  относилась  к  ним  со  всем  снисхождением  арестанта  к
арестанту.
     ѓеннадий  Џетрович прошел в процедурку, и сестра подала  ему мензурку с
"ѓолубой ночью". ѓеннадий Џетрович выпил.
     - Џозови мне из сегоднЯшних эту... ѓловацкую.
     - „а ведь...- сестра укоризненно покачала головой.
     - Ќе твое дело. ‡ови ее сюда...
     ЉатЯ постучала в дверь  и вошла. „ежурный врач запер дверь на задвижку.
ЉатЯ присела на край кушетки. ѓеннадий Џетрович расстегнул ее халат, сдвинул
воротник халата и зашептал:
     - џ должен тебЯ выслушать... твое  сердце... ’воЯ заведующаЯ просила...
џ по-французски... без стетоскопа...
     ѓеннадий Џетрович  прижалсЯ волосатым  ухом  к теплой  груди Љати.  ‚се
происходило  так,  как  и  десЯтки  раз  раньше,  с  другими.  ‹ицо ѓеннадиЯ
Џетровича побагровело,  и он слышал только глухие удары собственного сердца.
Ћн обнЯл Љатю. ‚незапно он  услышал какой-то странный и очень знакомый звук.
Љазалось, где-то  рЯдом мурлыкает кошка или журчит  горный  ручей.  ѓеннадий
Џетрович  был  слишком  врачом - ведь как-никак он был  когда-то ассистентом
Џлетнева.
     ‘обственное сердце билось все тише, все ровней. ѓеннадий Џетрович вытер
вспотевший  лоб  вафельным  полотенцем  и  начал  слушать  Љатю сначала.  Ћн
попросил ее  раздетьсЯ,  и она  разделась,  встревоженнаЯ  его  изменившимсЯ
тоном, тревогой, котораЯ была в его голосе и глазах.
     ѓеннадий  Џетрович  слушал  еще и  еще  раз  -  кошачье  мурлыканье  не
умолкало.
     Ћн походил  по комнате,  щелкаЯ  пальцами,  и  отпер  задвижку.  ЌочнаЯ
дежурнаЯ сестра, доверительно улыбаЯсь, вошла в комнату.
     - „айте  мне историю болезни этой больной, - сказал ѓеннадий Џетрович.-
“ведите ее. Џростите менЯ, ЉатЯ.
     ѓеннадий  Џетрович  взЯл папку  с  историей  болезни ѓловацкой и  сел к
столу.
     -  ‚от  видите,  ‚асилий Љалиныч,-  говорил  начальник  больницы новому
парторгу на другое утро,- вы  колымчанин  молодой, вы  всех подлостей господ
каторжан не знаете. ‚от  почитайте, что нынче  дежурный врач  отхватил.  ‚от
рапорт ‡айцева.
     Џарторг отошел к  окну и, отогнув  занавеску,  поймал  свет, рассеЯнный
толстым заоконным льдом, на бумагу рапорта.
     - Ќу?
     - ќто, кажетсЯ, очень опасно... Ќачальник захохотал.
     - ЊенЯ,- сказал он важно,- менЯ господин Џодшивалов не проведет.
     Џодшивалов   был   заключенный,   руководитель   кружка  художественной
самодеЯтельности, "крепостного театра", как шутил начальник.
     - Џри чем же?..
     - Ђ вот  при  чем, мой дорогой ‚асилий Љалиныч. ќта девка - ѓловацкаЯ -
была в  культбригаде. Ђртисты, ведь знаете,  пользуютсЯ кое-какой  свободой.
Ћна - баба Џодшивалова.
     - ‚от что...
     - ‘амо собой разумеетсЯ, как только это было обнаружено - ее из бригады
мы  турнули на штрафной  женский прииск. ‚ таких делах, ‚асилий  Љалиныч, мы
разлучаем любовников. Љто  из них полезней и важней  -  оставлЯем  у себЯ, а
другого - на штрафной прииск...
     - ќто не очень справедливо. Ќадо бы обоих...
     - Ћтнюдь. ‚едь цель-то - разлука. Џолезный человек остаетсЯ в больнице.
€ волки сыты, и овцы целы.
     - ’ак, так...
     -  ‘лушайте  дальше.  ѓловацкаЯ уехала  на штрафной,  а  через месЯц ее
привозЯт бледную, больную  - они  ведь там знают, какую глотнуть белену, - и
кладут в  больницу. џ утром узнаю - велю выписать, к черту. …е увозЯт. —ерез
три днЯ привозЯт снова. ’ут мне сказали, что она великаЯ мастерица вышиваньЯ
- они ведь в ‡ападной “краине все мастерицы, моЯ жена  попросила на недельку
положить ѓловацкую, жена  готовит  мне какой-то сюрприз  ко  дню  рождениЯ -
вышивку, что ли, Я не знаю что...
     ‘ловом, Я вызываю Џодшивалова и говорю ему: если ты даешь мне  слово не
пытатьсЯ  видетьсЯ с ѓловацкой -  положу ее на неделю. Џодшивалов клЯнетсЯ и
благодарит.
     - € что же? ‚иделись они?
     - Ќет, не виделись. Ќо он сейчас  действует  через подставных  лиц. ‚от
‡айцев  -  слов  нет,  врач неплохой.  „аже  знаменитый  в  прошлом.  ‘ейчас
настаивает,  рапорт  написан: "“ ѓловацкой  аневризма аорты". Ђ все находили
невроз  сердца,  стенокардию.  Џрисылали  со штрафного с  пороком сердца,  с
фальшивкой -  наши врачи разоблачили сразу. ‡айцев, изволишь видеть,  пишет,
что  "каждое  неосторожное  движение  ѓловацкой  может  вызвать  смертельный
исход". ‚идал, как зарЯжают!
     - „а-а,-  сказал парторг,-  только ведь  еще терапевты  есть,  дали  бы
другим.
     „ругим  терапевтам  начальник  показывал   ѓловацкую   и   раньше,   до
зайцевского рапорта.  ‚се они  послушно  признали  ее здоровой  -  начальник
приказал выписать ее.
     ‚ кабинет постучали. ‚ошел ‡айцев.
     - ‚ы бы хоть волосы пригладили перед тем, как войти к начальнику.
     - •орошо,-  ответил ‡айцев, поправлЯЯ свои волосы.- џ к вам,  гражданин
начальник, по  важному делу. ЋтправлЯют  ѓловацкую.  “  ней аневризма аорты,
тЯжелаЯ. ‹юбое движение...
     -  ‚он отсюда! - заорал начальник.-  „о  чего дошли, подлецы! ‚ кабинет
ЯвлЯютсЯ...
     ЉатЯ собрала вещи после традиционного неторопливого  обыска, сложила их
в  мешок, встала  в рЯды этапа. Љонвойный выкликнул ее фамилию,  она сделала
несколько шагов, и огромнаЯ больничнаЯ дверь вытолкнула ее наружу. ѓрузовик,
накрытый  брезентом,  стоЯл   у  больничного  крыльца.  ‡аднЯЯ  крышка  была
откинута. ‘тоЯвшаЯ в кузове машины  медицинскаЯ сестра протЯнула Љате  руку.
€з густого морозного тумана выступил Џодшивалов. Ћн помахал  Љате рукавицей,
ЉатЯ улыбнулась ему спокойно и весело, протЯнула медсестре руку и прыгнула в
машину.
     ’отчас же в груди  Љати стало горЯчо  до жжениЯ, и, терЯЯ сознание, она
увидела в последний раз  перекошенное страхом лицо Џодшивалова и обледенелые
больничные окна.
     - Ќесите ее в приемный покой,- распорЯдилсЯ дежурный врач.
     - Џравильней ее нести в морг,- сказал ‡айцев.
     <i>1960</i>

        Љ“‘ЋЉ Њџ‘Ђ

     „а, ѓолубев принес эту кровавую жертву. Љусок мЯса вырезан из его  тела
и  брошен  к  ногам  всемогущего  бога  лагерей.  —тобы  умилостивить  бога.
“милостивить или обмануть? †изнь повторЯет шекспировские сюжеты чаще, чем мы
думаем. ђазве леди Њакбет, ђичард III, король Љлавдий - только средневековаЯ
даль? ђазве ейлок, который хотел вырезать из тела  венецианского купца фунт
живого  человеческого  мЯса,- разве  ейлок  сказка? Љонечно,  червеобразный
отросток слепой  кишки,  рудиментарный орган,  весит меньше  фунта. Љонечно,
кроваваЯ жертва приносилась с соблюдением  полной  стерильности. € все же...
ђудиментарный орган оказалсЯ вовсе не рудиментарным, а нужным,  действующим,
спасающим жизнь...
     Љонец года наполнЯет  жизнь заключенных тревогой. ‚се, кто  держитсЯ за
свои места  нетвердо  (а кто  из арестантов уверен, что  держитсЯ твердо?),-
разумеетсЯ,  из  пЯтьдесЯт  восьмой  статьи,  завоевавшие  после многолетней
работы  в  забое,   в  голоде  и  холоде,  призрачное,  неуверенное  счастье
нескольких месЯцев, нескольких  недель на работе по специальности или  любым
"придурком"  -  бухгалтером,  фельдшером,  врачом,  лаборантом  -  все,  кто
пробилсЯ на должности, кои  положено занимать вольнонаемным (а вольнонаемных
нет) или  бытовикам - а бытовики  мало ценЯт эти "привилегированные" работы,
ибо могут устроитьсЯ на такую работу  всегда, а потому пьЯнствуют и  кое-что
похуже.
     Ќа штатных  должностЯх работает пЯтьдесЯт восьмаЯ,  и  работает хорошо.
Ћтлично. € безнадежно.  €бо приедет комиссиЯ, найдет и снимет с работы, да и
начальнику  выговор  даст. € начальник  не  хочет  портить отношений  с этой
высокой комиссией  и  заранее  убирает  всех, кому не положено быть  на этих
"привилегированных" должностЯх.
     •ороший начальник ждет приезда комиссии. Џусть комиссиЯ поработает сама
- кого ей удастсЯ снЯть, снимет и  увезет. Ќедолго увезти, а кого не снимет,
тот  останетсЯ, останетсЯ надолго - на год, до следующего декабрЯ. €ли самое
малое на  полгода. Ќачальник похуже, поглупей самолично  снимает, не  ожидаЯ
приезда комиссии, чтобы рапортовать, что все в порЯдке.
     Ќачальник  самый плохой и  менее всех  опытный выполнЯет честно приказы
высшего начальства и не  допускает  пЯтьдесЯт  восьмую  статью  ни  к  каким
работам, кроме кайла и тачки, пилы и топора.
     “  этого  начальника  дело  идет всего хуже.  ’аких  начальников быстро
снимают.
     ‚от эти наезды-налеты комиссий  бывают всегда  к концу года - у высшего
начальства свои недоделки по части контролЯ, и  к концу  года эти  недоделки
стараетсЯ  высшее начальство устранить. € посылает  комиссии.  Ђ кто и  едет
сам. ‘ам.  € командировочные идут, и "точки" не остались без личного надзора
-  есть   где  галочку  об   исполнении   поставить,  да  просто  промЯтьсЯ,
прокатитьсЯ, а то и показать свой нрав, свою силу, свою величину.
     ‚се  это известно и заключенным, и начальникам  - от маленьких до самых
высших, с  крупными  звездами на  погонах. €гра  эта не  новаЯ, обрЯд хорошо
знакомый. € все же волнующий, опасный и неотвратимый.
     Џриезд  этот декабрьский  может  "переломить" судьбу  многим  и  быстро
свести в могилу вчерашних счастливцев.
     Ќикаких перемен к лучшему  ни длЯ кого в лагере после таких приездов не
бывает.  ‡аключенные, особенно  пЯтьдесЯт  восьмаЯ статьЯ, ничего  от  таких
приездов хорошего не ждут. †дут только плохого.
     …ще со  вчерашнего  вечера поползли  слухи, лагерные "параши", те самые
"параши", которые всегда сбываютсЯ.  Џриехало, говорЯт, какое-то начальство,
с  целой машиной бойцов и тюремным автобусом, "черным вороном", чтобы  везти
свою  добычу в  каторжные  лагерЯ.  ‡асуетилось местное  начальство, большие
стали  казатьсЯ  малыми  рЯдом  с  хозЯевами  жизни  и  смерти  -  какими-то
незнакомыми капитанами,  майорами и подполковниками. Џодполковники прЯтались
где-то в глубине  кабинетов.  Љапитаны и  майоры бегали по двору с какими-то
списками,  и  в этих списках навернЯка была  фамилиЯ ѓолубева.  ѓолубев  это
чувствовал, знал. Ќо еще ничего не объЯвлЯли, никого не вызывали. …ще никого
в зоне не списывали.
     ‘ полгода назад, во времЯ очередного приезда в поселок "черного ворона"
и очередной охоты на людей, ѓолубев, которого тогда не было в списках, стоЯл
около  вахты рЯдом с  заключенным-хирургом.  •ирург работал  в  больничке не
только хирургом, а лечил от всех болезней.
     "Ћчередную  партию  пойманных,  изловленных,  разоблаченных  арестантов
заталкивали  в  "черный  ворон".  •ирург  прощалсЯ  со  своим другом  - того
увозили.
     Ђ ѓолубев  стоЯл  рЯдом  с  хирургом.  € когда машина уползла, поднимаЯ
облака  пыли,  и  скрылась в горном ущелье,  хирург  сказал,  глЯдЯ  в глаза
ѓолубева, сказал  про своего  друга,  уехавшего  на  смерть:  "‘ам  виноват.
Џриступ острого аппендицита - и осталсЯ бы здесь".
     ѓолубев хорошо запомнил эти слова. ‡апомнил не  мысль, не суждение. ќто
было зрительное воспоминание: твердые глаза хирурга, мощные облака пыли...
     - ’ебЯ ищет нарЯдчик,- подбежал кто-то, и ѓолубев увидел нарЯдчика.
     -  ‘обирайсЯ!  -  ‚ руках  нарЯдчика была  бумажка-список.  ‘писок  был
небольшой.
     - ‘ейчас,- сказал ѓолубев.
     - Ќа вахту придешь.
     Ќо ѓолубев не пошел на вахту. „ержась обеими руками  за правую половину
живота, он застонал, заковылЯл в сторону санчасти.
     Ќа крыльцо  вышел хирург, тот самый  хирург, и  что-то отразилось в его
глазах,  какое-то  воспоминание.  Њожет  быть,  пыльное  облако,  скрывающее
автомашину, увозившую навсегда друга хирурга. Ћсмотр был недолог.
     - ‚ больницу. € вызывайте  операционную сестру. Ђссистировать вызывайте
врача с вольного поселка. ‘рочнаЯ операциЯ.
     ‚  больнице,  километрах  в двух  от  зоны, ѓолубева  раздели,  вымыли,
записали.
     „ва санитара  ввели и посадили ѓолубева на операционный стол. ЏривЯзали
его к столу холщовыми лентами.
     - ‘ейчас будет укол,- услышал он голос хирурга.- Ќо ты, кажетсЯ, парень
храбрый. ѓолубев молчал.
     - Ћтвечай! ‘естра, поговорите с больным.
     - Ѓольно?
     - Ѓольно.
     -  ’ак всегда  с  местной  анестезией,-  слышал  ѓолубев голос хирурга,
объЯснЯющий что-то ассистенту.- Ћдни слова, что обезболивание. ‚от он...
     - …ще потерпи!
     ѓолубев  дернулсЯ всем  телом от острой боли, но  боль  почти мгновенно
перестала быть острой. •ирурги что-то  заговорили наперебой, весело, громко.
ЋперациЯ шла к концу.
     -  Ќу, удалили твой аппендикс.  ‘естра,  покажите  больному  его  мЯсо.
‚идишь?  -  ‘естра  поднесла  к  лицу  ѓолубева  змееобразный кусочек  кишки
размером с полкарандаша.
     - €нструкциЯ требует  показать больному, что разрез сделан недаром, что
отросток  действительно  удален,-  объЯснЯл   хирург  вольнонаемному  своему
ассистенту.- ‚от длЯ вас и практика небольшаЯ.
     - џ вам очень благодарен,- сказал вольнонаемный врач,- за урок.
     - ‡а урок гуманности, за урок человеколюбиЯ,- туманно выразилсЯ хирург,
снимаЯ перчатки.
     -  …сли  что-нибудь  такое-  вы  менЯ  обЯзательно  вызывайте,-  сказал
вольнонаемный врач.
     - …сли что-нибудь такое - обЯзательно вызову,- сказал хирург.
     ‘анитары,  выздоравливающие больные  в  чиненых  белых халатах,  внесли
ѓолубева в больничную палату. Џалата  была маленькаЯ, послеоперационнаЯ,  но
операций   в  больничке  было  немного,  и  сейчас   там  лежали  вовсе   не
хирургические  больные.  ѓолубев  лежал  на  спине, бережно  касаЯсь  бинта,
замотанного наподобие набедренной повЯзки индийских факиров, каких-то йогов.
’акие рисунки ѓолубев видел в журналах своего детства, а после чуть не целую
жизнь не знал - есть такие факиры или йоги в действительности или их нет. Ќо
мысль об  йогах скользнула в мозгу  и исчезла.  ‚олевое  напрЯжение, нервное
напрЯжение спадало, и приЯтное  чувство исполненного долга  переполнЯло тело
ѓолубева. ЉаждаЯ клетка  его тела пела, мурлыкала  что-то  хорошее. ќто была
передышка в  несколько  дней.  Ћт отправки в каторжную неизвестность ѓолубев
пока  избавлен. ќто  -  отсрочка.  ‘колько дней  заживает рана? ‘емь-восемь.
‡начит, через две  недели снова опасность. „ве недели - срок очень  далекий,
тысЯчелетний,  достаточный длЯ того, чтобы приготовитьсЯ к новым испытаниЯм.
„а  ведь срок заживлениЯ  раны - семь-восемь дней по  учебнику  и  первичным
протЯжениЯм,  как  сказали  врачи.  Ђ  если рана  загноитсЯ?  …сли наклейка,
закрывающаЯ рану, отстанет от кожи раньше времени? ѓолубев  бережно прощупал
наклейку,  твердую,  уже   подсыхающую,   пропитанную  гуммиарабиком  марлю.
Џрощупал сквозь бинт.  „а...  ќто  - запасной выход, резерв,  еще  несколько
дней, а то  и месЯцев. …сли понадобитсЯ. ѓолубев вспомнил большую приисковую
палату,  где он лежал с год назад.  ’ам чуть не все больные ночью отматывали
свои   повЯзки,  подсыпали  спасительную  грЯзь,  настоЯщую  грЯзь  с  пола,
расцарапывали, растравлЯли раны. ’огда  эти ночные  перевЯзки  у  ѓолубева -
новичка - вызывали удивление,  чуть не презрение. Ќо год прошел, и  поступки
больных стали  ѓолубеву понЯтны,  вызываЯ  чуть не зависть. ’еперь  он может
воспользоватьсЯ  тогдашним  опытом. ѓолубев  заснул и проснулсЯ оттого,  что
чьЯ-то   рука  отогнула   одеЯло  с  лица   ѓолубева.  ѓолубев  всегда  спал
по-лагерному,  укрываЯсь с головой,  стараЯсь прежде всего согреть, защитить
голову. Ќад ѓолубевым склонилось чье-то  очень красивое лицо  -  с усиками и
прической   под  польку  или   под  бокс.   ‘ловом,  голова  была  вовсе  не
арестантскаЯ, и ѓолубев, открыв глаза, подумал, что это - воспоминание вроде
йогов или сон - может быть, страшный сон, а может быть, и не страшный.
     - ”раерюга,- прохрипел  разочарованно человек, закрываЯ  лицо  ѓолубева
одеЯлом.- ”раерюга. Ќет людей.
     Ќо ѓолубев,  отогнув  одеЯло  бессильными своими пальцами,  поглЯдел на
человека. ќтот человек знал ѓолубева, и  ѓолубев знал его. Ѓесспорно.  Ќо не
торопитьсЯ, не торопитьсЯ узнавать. Ќужно хорошо вспомнить. ‚спомнить все. €
ѓолубев вспомнил. —еловек  с прической под бокс был...  ‚от человек снимет у
окна рубашку сейчас, и  ѓолубев увидит на его груди  клубок  переплетающихсЯ
змей. —еловек повернулсЯ, и клубок переплетающихсЯ змей ЯвилсЯ перед глазами
ѓолубева.  ќто был Љононенко,  блатарь,  с которым  ѓолубев  был  вместе  на
пересылке  несколько  месЯцев назад,  многосрочник-убийца,  видный  блатарь,
который несколько лет  уже "тормозилсЯ" в больницах  и следственных тюрьмах.
Љак только приходил срок выписки, Љононенко убивал на пересылке кого-нибудь,
все  равно  кого,  любого  фраера -  душил  полотенцем.  Џолотенце, казенное
полотенце было любимым орудием убийства у Љононенко, его авторским почерком.
…го  арестовывали,  заводили  новое  дело,  снова  судили,  добавлЯли  новый
двадцатипЯтилетний срок ко многим  сотнЯм лет, уже  числЯщимсЯ за Љононенко.
Џосле суда  Љононенко  старалсЯ попасть  в больницу "отдохнуть", потом снова
убивал,  и все  начиналось сначала. ђасстрелы блатарей были тогда  отменены.
ђасстреливать можно было только "врагов народа", по пЯтьдесЯт восьмой.
     "‘ейчас  Љононенко в больнице, - размышлЯл  ѓолубев спокойно,- а каждаЯ
клетка тела  радостно  пела  и ничего не  боЯлась,  верЯ  в  удачу.-  ‘ейчас
Љононенко в больнице. Џроходит больничный "цикл" зловещих своих превращений.
‡автра,  а  может быть,  послезавтра  по  известной  программе  Љононенко  -
очередное убийство". Ќе  напрасны  ли все  стремлениЯ  ѓолубева -  операциЯ,
страшное  напрЯжение  воли. ‚от его,  ѓолубева,  и  придушит  Љононенко  как
очередную  свою жертву. Њожет быть, не нужно было и уклонЯтьсЯ от отправки в
каторжные  лагерЯ, где прикреплЯют  "бубновый туз" - прикреплЯют пЯтизначный
номер на спине и дают полосатую одежду. Ќо зато там не бьют, не растаскивают
"жиры". ‡ато там нет многочисленных Љононенок.
     Љойка ѓолубева была у  окна. Ќапротив него лежал Љононенко. Ђ  у двери,
ногами в ноги Љононенко, лежал третий. €  лицо этого третьего  ѓолубев видел
хорошо,  ему не  надо было поворачиватьсЯ,  чтобы увидеть  это лицо. € этого
больного ѓолубев знал. ќто был Џодосенов, вечный больничный житель.
     Ћткрылась дверь, вошел фельдшер с лекарствами.
     - Љазаков! - крикнул он.
     - ‡десь! - крикнул Љононенко, вставаЯ.
     - ’ебе ксива,- и передал сложенную в несколько раз бумажку.
     "Љазаков?"  -  билось  в мозгу  ѓолубева неостановимо. Ќо ведь  это  не
Љазаков, а  Љононенко. €  внезапно  ѓолубев понЯл,  и  на  теле его выступил
холодный пот.
     ‚се оказалось  гораздо  хуже.  Ќикто  из  трех  не  ошибалсЯ.  ќто  был
Љононенко - "сухарь", как говорЯт блатные, принЯвший на себЯ чужое имЯ и под
чужим именем, именем Љазакова, со  статьЯми Љазакова, "сменщиком" положен  в
больницу.  ќто  еще хуже, еще опасней. …сли Љононенко  только Љононенко, его
жертвой  может  быть  ѓолубев,  а может и не  ѓолубев. ’ут есть  еще  выбор,
случайность, возможность спасениЯ. Ќо  если  Љононенко - Љазаков,- тогда длЯ
ѓолубева нет спасениЯ. …сли только Љононенко заподозрит - ѓолубев умрет.
     - ’ы что, встречал  менЯ раньше? —то ты на менЯ  смотришь,  как удав на
кролика? €ли  кролик  на  удава?  Љак  это  правильно  говоритсЯ  по-вашему,
по-ученому?
     Љононенко  сидел  на   табуретке   перед  койкой  ѓолубева   и   крошил
бумажку-ксиву своими жесткими крупными пальцами, рассыпаЯ бумажные крошки по
одеЯлу ѓолубева.
     - Ќет, не встречал,- прохрипел ѓолубев, бледнеЯ.
     -  Ќу,  вот  и  хорошо,  что  не встречал,-  сказал  Љононенко,  снимаЯ
полотенце с гвоздЯ, вбитого в стену над койкой и встрЯхиваЯ полотенцем перед
лицом  ѓолубева.-  џ еще  вчера собралсЯ  удавить  вон этого "доктора",-  он
кивнул на Џодосенова, и на лице того изобразилсЯ  безмерный ужас.- ‚едь что,
подлец,  делает,-  весело говорил Љононенко, указываЯ  полотенцем  в сторону
Џодосенова.- ‚ мочу - вон баночка стоит под койкой- подбалтывает собственную
кровь... Ћцарапает палец и каплю крови  добавлЯет в мочу. ѓрамотный. Ќе хуже
докторов. ‡аключительный  лабораторный  анализ - в моче  кровь. Ќаш "доктор"
остаетсЯ. Ќу, скажи, достоин такой человек жить на свете или нет?
     - Ќе знаю,- сказал ѓолубев.
     - Ќе знаешь? ‡наешь. Ђ вчера -  тебЯ  принесли. ’ы со мной на пересылке
был, не так ли? „о моего тогдашнего суда. ’огда Я шел как Љононенко...
     - ‚ глаза Я тебЯ не видел,- сказал ѓолубев.
     - Ќет,  видел. ‚от Я и решил. —ем  "доктора" - тебЯ сделаю начисто. —ем
он  виноват?-  Љононенко  показал  на  бледное  лицо Џодосенова, к  которому
медленно-медленно приливала, возвращаЯсь обратно, кровь.- —ем он виноват, он
свою жизнь спасает. Љак ты. €ли, например, Я...
     Љононенко ходил по палате, пересыпаЯ с ладони на ладонь бумажные крошки
полученной записки.
     - € сделал бы тебЯ, отправил бы на луну, и рука бы не дрогнула.  „а вот
фельдшер ксиву принес, понимаешь... Њне надо отсюда быстро  выбиратьсЯ. ‘уки
наших режут на прииске.  ‚сех воров, что в  больнице, вызвали на помощь.  ’ы
жизни нашей не знаешь... ’ы, фраерюга!
     ѓолубев молчал. Ћн знал эту жизнь. Љак фраер, конечно, со стороны.
     Џосле обеда Љононенко выписали, и он ушел из жизни ѓолубева навсегда.
     Џока третьЯ койка пустовала, Џодосенов  успел перебратьсЯ на край койки
ѓолубева, уселсЯ ему в ноги - и зашептал:
     -  Љазаков   обЯзательно  нас  удавит,   обоих   удавит.  Ќадо  сказать
начальству...
     - Џошел ты к такой-то матери, - сказал ѓолубев.
     <i>1964</i>

        ЊЋ‰ ЏђЋ–…‘‘

     Ќашу бригаду посетил  сам ”…„ЋђЋ‚.  Љак всегда при подходе  начальства,
колеса  тачек  закрутились быстрее,  удары кайл стали чаще, громче. ‚прочем,
немного  быстрее,  немного громче - тут работали старые  лагерные  волки, им
было плевать на всЯкое начальство, да и сил не было. “быстрение темпа работы
было  лишь  трусливой  данью  традиции,  а  возможно,  и уважением к  своему
бригадиру - того обвинили бы в заговоре, снЯли  бы с работы, судили, если бы
бригада остановила работу. Ѓессильное желание найти повод длЯ отдыха было бы
понЯто как  демонстрациЯ, как протест. Љолеса  тачек вертелись  быстрее,  но
больше из вежливости, чем из страха.
     ”…„ЋђЋ‚, чье  имЯ  повторЯлось  десЯтками опаленных, потрескавшихсЯ  от
ветра и голода губ,- был уполномоченным райотдела на прииске. Ћн приближалсЯ
к забою, где работала наша бригада.

     Њало есть  зрелищ,  столь  же  выразительных,  как  поставленные  рЯдом
краснорожие от  спирта, раскормленные,  грузные,  отЯжелевшие от жира фигуры
лагерного  начальства в блестЯщих, как  солнце, новеньких,  вонючих овчинных
полушубках, в меховых расписных Якутских малахаЯх и рукавицах-крагах с Ярким
узором - и фигуры доходЯг, оборванных "фитилей" с "дымЯщимисЯ" клочками ваты
изношенных телогреек,  доходЯг с  одинаковыми  грЯзными костистыми  лицами и
голодным  блеском  ввалившихсЯ  глаз. Љомпозиции  такого  именно  рода  были
ежедневны,  ежечасны - и в этапных вагонах "Њосква- ‚ладивосток", и в рваных
лагерных  палатках  из  простого брезента,  где  зимовали  на полюсе  холода
заключенные, не раздеваЯсь, не моЯсь, где волосы примерзали к стенам палатки
и где  согретьсЯ было  нельзЯ. Љрыши  палаток  были прорваны-камни  во времЯ
близких взрывов  в  забоЯх попадали в палатку, а  один  большой камень так и
осталсЯ в палатке навсегда - на нем сидели, ели, делили хлеб...
     ”…„ЋђЋ‚ двигалсЯ не спеша по забою. ‘ ним шли и еще люди в полушубках -
кем они были, мне не было дано знать.
     ‚ремЯ было весеннее, неприЯтное  времЯ,  когда  ледЯнаЯ  вода выступала
везде, а летних резиновых чуней еще не выдавали. Ќа ногах у всех была зимнЯЯ
обувь - матерчатые бурки из старых стеганых ватных брюк  с подошвой из  того
же  материала  -  промокавшие  в первые  десЯть  минут  работы.  Џальцы ног,
отмороженные,  кровоточащие, стыли нестерпимо. ‚ чунЯх первые недели было не
лучше  - резина легко передавала холод вечной  мерзлоты,  и  от ноющей  боли
некуда было детьсЯ.
     ”…„ЋђЋ‚ прошелсЯ по забою, что-то спросил,  и наш бригадир, почтительно
изогнувшись,   доложил  что-то.  ”…„ЋђЋ‚  зевнул,   и  его  золотые,  хорошо
починенные  зубы отразили  солнечные  лучи.  ‘олнце  было  уже высоко - надо
думать,  что  ”…„Ћ