 удачного названиЯ, то салон представлЯл собой большую
комнату с пЯтью рабочими креслами вдоль стен, выгороженной кассой,  столиком
маникюрши  да  еще каморкой  уборщицы, занавешенной  шторкой;  длЯ ожидающих
очереди  у дверей  стоЯли  несколько  стульев;  вешалки в салоне  не было --
раздевались внизу, в гардеробе.
     ЌесмотрЯ,  однако, да весьма заурЯдное помещение, "ЌесмеЯна" процветала
благодарЯ своим мастерам, призерам всевозможных конкурсов, и от  клиенток не
было отбоЯ.
     ‚ тот вечер судьба привела в "ЌесмеЯну" и одну чрезвычайно важную даму,
жену  директора  крупнейшего  в  городе универмага,  котораЯ  каждую  наделю
причесывалась у „аши. Љогда-то  рЯдоваЯ продавщица, ЉлавдиЯ Ђлексеевна,  или
просто  Љлавка,  как  ее  между  собой  называли   девушки,  превратилась  в
величественную  матрону, с красивым холеным лицом и пустыми наглыми  глазами
выскочки.  —аевых она не давала  ни  копейки --  расплачивалась  телефонными
звонками (сапожки, туфли и прочее женское счастье). „аша, со свойственным ей
легкомыслием,  с   одной   стороны,  беззастенчиво   пользовалась  блатом  и
устраивала его  подружкам,  а с другой --  чуть  не  в  открытую презирала и
высмеивала  свою  постоЯнную  клиентку, напыщенную и  глупую. Ќо  -- хозЯйка
дефицита! ‚ каких только домах ее не принимали -- причем, вполне достойные с
виду люди. Ћднажды, услышав от „аши, что Я "все на свете знаю  про Џушкина",
Љлавка и  ко мне в  музей  заЯвилась --  нахвататьсЯ  верхушек и блеснуть  в
"светских гостиных"; с первых же слов Я понЯла, что о творчестве Џушкина она
не имеет ни малейшего понЯтиЯ, зато ее крайне интересуют любовники его жены.
џ очень люблю Ќаталью Ќиколаевну, до нежности, и могу сгрубить, когда ко мне
обращаютсЯ за  подобного рода альковными сплетнЯми. Ќо сгрубить курице -- не
много чести, и Я ей поведала по секрету,  что наукой достоверно выЯвлен лишь
один  любовник  Ќатальи Ќиколаевны, государь-император Џетр III, которого за
эту измену  и свергла  с  престола  ревниваЯ  жеиа,  будущаЯ  …катерина  II.
‘сылаЯсь  на  источник,  курица  прокудахтала эту сенсацию по  всему городу,
стала  всеобщим посмешищем  и отныне  при встречах  со мной так отворачивала
голову, что был слышен хруст шейных позвонков.
     Њного  места этой особе Я уделЯю  потому, что, во-первых, она доставила
„аше массу неприЯтностей, и, во-вторых,  именно ее в своем знаменитом очерке
"—еловек  в  тельнЯшке"  журналист  изобразил  "миловидной,  но  беспомощной
женщиной", которую  спас  —епурин (об  этой истории Я еще расскажу). Ћтдадим
Љлавке  должное: именно она первой пожаловалась, что в салопе  запахло дымом
--  единственное,  что  можно  поставить  ей  в  заслугу,  потому  что   все
всполошились,  выключили на  всЯкий  случай  электроприборы, и  звонок  ‚еты
ћрочкиной     не     был    длЯ    находившихсЯ    в    "ЌесмеЯне"     столь
неожиданно-ошеломлЯющим, как длЯ многих других.
     ЏамЯть у „аши хорошаЯ, она уверена, что сообщение ‚еты  запомнила почти
слово  в  слово:  "Љлюква,  ты?  ќто Я,  ‚ета,  у нас  пожар!  Ќа  лифте  не
спускайтесь,  это очень  опасно, и вообще  лифтовые холлы горЯт... ’ы слушай
менЯ, оповещение  не  сработало, мне еще миого  нужно звонить! ’ы  сбегай  и
посмотри, если  праваЯ лестница не горит, то  бегите  вниз, а если горит, то
собери, кого  сможешь  найти, в "ЌесмеЯну", там у вас вода в  кранах! ™ели в
дверЯх забейте, ждите, пожарные уже прибывают!"
     Њудрый „ед, когда Я ему читала эти строки и разбирала с ним ситуацию  и
"ЌесмеЯне", вдруг задумалсЯ и сказал "Џро твою Љлюкву Я много слышал, на ней
там в самом разе все замкнулось.  ’олько охаешь и изумлЯешьсЯ ты зрЯ, ничего
такого уж исключительного там  не  случилось,  не Љлюква  --  так другаЯ или
другой бы нашелсЯ.  Џочему? Ђ потому, что есть, ‹елЯ, закон: когда  в  пожар
попадает  группа  людей,  то  есть  не обЯзательно в  пожар, а  вообще --  в
опасность, то из этих людей вдруг  сам собой поЯвлЯетсЯ, как теперь говорЯт,
лидер. ‡акон! ’ут бывает такое, что умом никогда не предугадаешь. Џомню, как
сейчас,  на  ‘адовой, дом  24, от  взрыва газа на кухне  квартира  запылала;
гостей --  как селедок в  бочке, а  прихожаЯ  горит,  не выйти.  ‡наешь, кто
головы  не потерЯл?  —етырнадцатилетний  мальчишка, и не хозЯев  сын,  а  из
гостей. Џосмотрел-посмотрел,  как взрослые заметались,  приглЯделсЯ, выломал
забитую на зиму балконную дверь, окрутил вдвое и привЯзал к перилам бельевую
веревку...  -- словом, спас кучу народа. Ђ  в  другой раз...  ‹адно, случаев
тысЯчи,  а закон один: как в стае вожак, так и у  людей  --  лидер. ‡аранее,
‹елЯ,   можно    назначить   кого   угодно   --   начальника,   заместителЯ,
ответственного,   но  сколько  Я  помню,   лидером   обычно   становилсЯ  не
назначенный, а вытолкнутый наверх обстоЯтельствами -- самый волевой, храбрый
и  гордый. Њожет, это и есть то самое чувство чести,  о котором ты написала,
по большому счету оно встречаетсЯ у одного человека из целой сотни..."
     ’ак „ед сформулировал то, о чем Я только  догадывалась: в экстремальной
ситуации  обЯзательно  --  закон! --  поЯвлЯетсЯ лидер, "вытолкнутый  наверх
обстоЯтельствами", самый  волевой, храбрый и с наиболее обостренным чувством
чести.
     ’аким лидером стала „аша ЊетельскаЯ.
     ‚се дальнейшее Я восстановила по рассказам очевидцев.
     ЏресекаЯ начавшуюсЯ  панику, „аша  схватила первую попавшуюсЯ под  руку
склЯнку и с силой швырнула ее в стену. ‚се женщины, а их вместе с  мастерами
в салоне оказалось двенадцать, на миг притихли.
     --  ‡десь вам  не кухнЯ,  а парикмахерский салон! -- выкрикнула  „аша и
потрЯсла ножницами. -- Љто будет орать -- волосы отрежу! ‚ера, ‹юбка, никого
не выпускать, Я быстро, только лестницу посмотрю!
     -- џ выскочила в коридор, -- рассказывала „аша, -- сердце колотитсЯ как
сумасшедшее,  кровь будто  кипит --  шутка ли,  пожар!  ‚ижу,  в центральном
лифтовом  холле  полно дыма, побежала  в правый,  там  поменьше, но тоже  не
очень-то подышишь... Ќет, думаю, вниз людей не поведу, бабы ведь, а  вдруг с
кем истерика? ’ут вспомнила ‚ету: собирай, мол, всех в "ЌесмеЯну", где вода.
Ђ  кого всех? Ђтелье -- рЯдом, вбегаю, а  там ничего не  знают!  ‡аведующаЯ,
Ђнна €вановна, по телефону хохочет, ЉостЯ вокруг платиновой блондинки вьюном
вьетсЯ,  выгоднаЯ, значит,  патронку на  ее  телеса прикидывает...  џ  Љосте
вполголоса, чтоб раньше времени панику не поднимать: подойди, слово скажу. Ђ
блондинка,  надменнаЯ такаЯ, лет под сорок, сквозь зубы: "Ђнна €вановна, мне
мерку  на  манто  снимают, а тут  какие-то посторонние мастера  отвлекают...
Џрощу  не мешать, любезнаЯ!" Ђх, ты, дрЯнь, думаю, Я ее еще щадить должна...
"Ђ на саван  мерку не хочешь? -- закричала.  -- Ђнна €вановна, пожар  у нас!
ЉостЯ, бросай, веди  всех в "ЌесмеЯну",  у нас вода!"  Ќу, тут визг,  вопли,
ЉостЯ  истуканом застыл, губы дрожат: "’ы не шутишь, Љлюква?" џ понЯла,  что
от  злости  перегнула  палку, и со смехом: "Ћй, говорю, бабоньки,  какие  вы
сейчас смешные, глаза выпученные, рты перекошенные, да на  вас, на таких, ни
один мужик и смотреть не захочет!  Џодумаешь, не видали мы пожаров, и ну-ка,
с улыбкой -- за мной!" Џохватали они что под руки попалось,  материй всЯких,
шкурок и привела Я их в салон. Ђ тут одна в обмороке лежит, втораЯ обмирает,
третьЯ  по телефону  "спасите!"  орет, и  всех  заводит до  истерики  твоЯ "
закадычнаЯ  подруга"  Љлавка,   визжит,  на  людей  бросаетсЯ,  ‚ерке   лицо
расцарапала -- она Љлавку  в коридор не выпускала. Ќу,  думаю, или Я ее, или
она всех нас! ‘хватила  ее за волосы -- и под кран,  голову  холодной  водой
остудила, не жалеЯ. Ђ она: "•улиганка! Њерзавка!" џ ее -- по щекам наотмашь,
и  девчатам кричу: "’ак  каждую, кто скандалить будет! ЉостЯ, бери полотенца
-- истеричек свЯзывать!" ‚еришь, Ћленька, Я как зверь злаЯ была,  добра ведь
им хочу, а  они...  Ќо притихли,  испугались хулиганки!  Ђ времЯ-то идет,  в
голове одно: как там  наши, на восьмом этаже? ‚едь в семь часов ЃорЯ  второй
акт  читать  должен,  уже  небось  начали  собиратьсЯ...  Ћтогнала  одну  от
телефона, звоню Ќовику, а у него голос срываетсЯ, дым, говорит, пЯть человек
пришли, что посоветуешь?  •отела Я  ему сказать, чтоб  вел людей  к нам,  но
подумала -- а  вдруг растерЯютсЯ, не найдут впотьмах -- свет-то выключили --
и не дойдут? € говорю ему, Ќовику! ждите, бегу за вами! € девчонкам: вы пока
что собирайте трЯпье, щели в двери затыкать, тазики водой наполнЯйте, а Я за
артистами сбегаю и быстро вернусь...
     €  тут,  Ћленька,   мне  так  страшно   стало,  что  ноги  не  идут  --
одной-одинокой  в  темень и дым  бежать.  ‘тала Љостю  тормошить,  а  он как
пыльным  мешком из-за угла ударенный, никак в  себЯ не придет. џ ему ласково
так говорю,  по шевелюре поглаживаю, с улыбкой: "ЉостЯЉостенька,  Ђлеша  мой
Џопович,  ты  ведь  не отпустишь  свою Љлюкву одну, проводишь, охранишь? Ќу,
вдох-выдох,  ресничками  похлопай,  плечики свои  хрупкие,  в косую  сажень,
распрЯми, ну? ‘мотри, Я ведь только раз прошу, второго, миленький, не будет,
хоть в  ногах валЯйсЯ!" ЋпомнилсЯ, пошли, говорит.  €  мы,  за руки держась,
побежали на восьмой через правый холл, и прЯмо там,  на восьмом, столкнулись
нос к  носу и ‚алуевым из  скульптурной мастерской, ты  его  знаешь,  старую
керамику  ловко  подделывал. "‚ы  куда?  -- кричит.  --  Ђйда вниз,  на этой
лестнице еще не горит, мне только что  снизу  звонили, с пЯтого!" џ ему:  ты
помоги, там  артисты, а он: "‘ ума сошла, да твой  зал у самого центрального
холла, не добежать!" € ЉостЯ: "Ѓежим вниз, Љлюква!" џ как это бежим, а Ќовик
с нашими? "Џлевать! -- кричит. -- Ѓежим!"
     “ менЯ даже перед глазами поплыло  -- вниз за Ѓалуевым козлом поскакал,
бросил, не оглЯнулсЯ. ‘амое обидное, Ћленька,  --  не  оглЯнулсЯ. ќто ЉостЯ,
который два вечера назад  на коленЯх стоЯл, колечко протЯгивал, умолЯл, а Я,
дура, таЯла  и  подумывала,  уж не суженый ли, может,  взЯть  то  колечко...
Ѓросил, не оглЯнулсЯ. ‘колько лет прошло, а даже тебе этого не рассказывала,
Язык  не поворачивалсЯ... Ќу ладно,  забыла  Я про Љостю, нет  его  больше и
никогда не было -- вычеркнула *. ‡начит, они вниз,  а Я по коридору, шапочку
с  волос  сорвала,  к  лицу  прижала,  но  все  равно  дыму  наглоталась,  в
репетиционный зал вбежала -- "мальчики кровавые в глазах". Ђ там шестеро, и,
как  на  грех,  самаЯ наша  "молодежь",  от  пЯтидесЯти лет и  выше:  Ќовик,
ђассадин, ‚ера  Џетровна, €несса „митриевна...  ЃросаютсЯ  ко мне:  "Љлюква,
куда, что?" ‚сем, говорю, шарфами, носовыми платками рты -- носы прикрыть, и
за мной, быстро! Ђ они-то быстро не могут, у тети ’аси астма, ђассадин ‚осле
операции... Џока до лифтового холла добрели, снизу, с седьмого этажа уже дым
наверх валил, осталсЯ один путь наверх --  Я-то поначалу думала их  вниз, за
Ѓалуевым и Љостей отправить. ‘ грехом пополам и привела всех в "ЌесмеЯну".

     *  Џосле  пожара  ЉостЯ  навестил менЯ  в  больнице,  умолЯл,  чтобы  Я
примирила  его с „ашей, ибо случилось  недоразумение -- потерЯл ее в дыму. ‚
это Я как-то  не очень поверила, но из Љостиных  оправданий  одно и в  самой
деле  показалось мне весомым:  именно  он,  благополучно  спустившись  вниз,
информировал „иму  ђагозина,  о ситуации  в "ЌесмеЯие", и —епурин пробивалсЯ
туда, точно знаЯ,  что в салоие находитсЯ много людей. Ќо когда  Я позвонила
„аше  и просила  за Љостю, она  очень удивилась:  "ЉостЯ? Ђ кто  это  такой?
Ћленька,  ты  чего-то  путаешь...  Ќет, нет,  путаешь,  путаешь... Ќе  помню
такого".

     ’ак ЉостЯ проиграл свою Љлюкву -- вчистую.
     ‚се,  о чем  „аша мне рассказала, она  сделала за тринадцать-пЯтнадцать
минут.  Ќикак  не больше  пЯтнадцати  --  это  установлено  точно.  €того  в
"ЌесмеЯне"  оказалось двадцать  шесть человек: двое мужчин и двадцать четыре
женщины.
     --  Ќо не успели мы щели  в дверЯх забить, -- продолжала „аша, -- как в
дверь  постучали;  понимаешь,  не  толкнули,  не  открыли  ее,  а  культурно
постучали,  да еще  "разрешите?" спросили, и вошел ЃорЯ. Ќу, вошел -- не  то
слово:  вполз! џ, Ћленька, даже ахнула: пиджачишко его кургузый тлеет,  одна
штанина тоже, Я тазик воды на  него, так вода зашипела, поверишь? "„а откуда
ты, чокнутый?" --  спрашиваю, а он отдышалсЯ, Языком волдырь такой  здоровый
на губе лизнул и сверточек  из кармана достает: "’ы ведь приказала, чтобы  Я
на читку  бутерброд принес". Ќу, видывала такого остолопа? ќто он из буфета,
с пЯтого этажа сначала до репетиционного зала бежал, а потом  сюда, в салон!
€ разворачивает, протЯгивает,  а  по бутерброду будто слон ногой топал.  Ќу,
посмотри,  говорю,  что ты даме сердца принес,  а  ну-ка беги  за другим! "џ
сейчас,-- говорит, --  Я принесу, у менЯ,-- говорит и в  карманах роетсЯ, --
еще  рубль должен  быть",  --  и  к дверЯм.  •оть  смейсЯ,  хоть  плачь,  по
коридору-то  уже  огонь  гулЯет!  „евочки,  кричу,  трЯпье   давайте,  дверь
поливайте!
     ‚от еще несколько воспоминаний, записанных мною.
     Ќовик рассказывал:
     -- ‚ы  правы, Ћльга, среди  массы глупостей, совершенных  мною в жизни,
было и пресловутое письмо  предисполкома Ђгееву -- не кто иной, как Я, между
прочим,  был  инициатором этого  письма, бегал и  собирал подписи.  Ќо  если
человек осознает свою глупость, он еще  не совсем  безнадежен, не правда ли?
…ще  одну величайшую  глупость Я  совершил, когда  позвонила  эта несчастнаЯ
девушка, ‚ета ћрочкина --  Я  растерЯлсЯ... ‚ы знаете,  Ћльга,  Я  не  очень
хорошо могу устраивать свои и  чужие  дела,  но  в одном,  по крайней  мере,
старалсЯ быть последовательным: никогда  и ни при каких  обстоЯтельствах  не
терЯть самообладаниЯ, не  фальшивить. Њое режиссерское кредо не оригинально:
"Ќа сцене -- как  в  жизни"; Я всегда считал,  что нет длЯ режиссера  задачи
сложнее и благороднее, другое дело --  как мне удавалось  ее решать.  Њихаил
ђомм, когда эпизод  его не удовлетворЯл, любил говорить: "„авайте  попробуем
сделать  наоборот!" Џарадокс,  но разве  жизнь артиста не  полна парадоксов?
ђазве не бывает, что  трус перевоплощаетсЯ на сцене в  храбреца, а храбрец в
труса, разве не бывает, что актриса со вздорным характером рыночной торговки
получает  роль  королевы, а достойнаЯ этой  роли вынуждена  играть  шлюху? €
вдруг  тот  самый звонок,  который  предоставил  нам уникальную  возможность
сыграть   в  жизни,  как  на  сцене  --   наоборот,  до   словам  ђомма.  Ќе
лицедействовать,  сыграть  не  навЯзанные  драматургом и режиссером  роли, а
самих  себЯ!  †изнь  окунула  нас  в подлинно  драматическую  ситуацию,  без
предварительных читок,  без репетиций и декораций... € Я оказалсЯ банкротом:
реальнаЯ жизвь оказалась сложнее всех моих представлений о ней, а ведь Я уже
немолод,  кое-что  повидал  и  верил,  что  в свой  последний  час  постыдно
суетитьсЯ  не буду...  €так,  Я  совершенно  растерЯлсЯ...  шестеро  пожилых
людей...  лет  двадцать они  смотрели  на  менЯ как на  бога, свЯто  верили,
беспрекословно выполнЯли мои указаниЯ... Ђ у менЯ столбнЯк... ђассадин после
резекции  желудка, ’аисиЯ ‹ьвовна начала  задыхатьсЯ  --  приступ астмы; нас
охватил ужас! џ подбежал к двери, открыл -- и захлопнул: в коридоре дым... ‚
голове полный сумбур, лезут  какие-то вздорные мысли о невыплаченной ссуде в
кооперативе,  о собаке, которую больнаЯ жена  не  сможет  вывести во двор...
ђассадин  бросилсЯ к  телефону вызывать  длЯ ’аисии  ‹ьвовны "неотложку"  --
куда?! Њы но знали, что делать, бежать или оставатьсЯ, распахивать окно или,
наоборот, закрывать форточку. џ позвонил в 01, мне велели не волноватьсЯ  --
великое   спасибо   за   бесценный  совет!   "Ѓольной,   не  волнуйтесь,  вы
безнадежны..." € тут позвонила, а потом прибежала Љлюква.  Ќе будем  гадать,
какие  реплики  еще  напишет  длЯ  нее  Ѓорис,  но  за  эту Я  готов был  ей
аплодировать,   неистово,  как  влюбленный  студент:  "Ђ  ну-ка  улыбнитесь,
судари-сударыни, Љлюква везучаЯ, с  ней не пропадешь!" € хотЯ от дыма и гари
она  была не  столько  Љлюква,  сколько —ерника, но глаза ее так блестели, а
улыбка  и звонкий голос так на нас подействовали, что мы сразу же, буквально
сразу же готовы были идти за ней куда угодно. ‘разу и безоговорочно! ‚от это
и есть подлиннаЯ сила убеждениЯ, какой Љлюква не  могла достигнуть на сцене.
Ђ как вдохновенно она играла в салоне! €менно там и тогда Я понЯл, что нашел
великолепную ‘оньку длЯ погодинских "Ђристократов".
     џ  возразила Ќовику: играть --  это  в кого-то перевоплощатьсЯ, „аша же
оставалась  сама  собой;  как говорил „ед, обстоЯтельства  вытолкнули наверх
лидера. Ќе игра, а действие естественного отбора!
     -- "‚есь мир театр, а люди и нем актеры", -- с  улыбкой напомнил Ќовик.
--  Џростите, Ћльга, но Љлюкву  Я изучил  получше вас. ‚се мы, осознанно или
неосознанно, и на сцене, и  в жизни  играем на публику, все  зависит лишь от
степени таланта и  других  объективных  качеств; абсолютно  же  естественным
человек бывает лишь наедине с самим собой,  когда производить впечатление он
может разве что на зеркало. „а, чувство чести, о котором вы говорили, делает
человека богом, но, настаиваю на  этом, -- только на публике. Ѓез  публики и
побуждениЯ и действиЯ  его совсем иные --  как у актера перед  пустым залом.
Џоэтому Я  вновь  настаиваю: Љлюква  вдохновенно  играла,  перевоплотилась в
вожака,  что  свойственно  ее   характеру,  темпераменту  и,  конечно,  было
обусловлено обстоЯтельствами.  Ќе надо спорить, Ћльга, мы говорим об одном и
том же, лишь развыми словами...
     ‚ера Љоноплева (мастер из "ЌесмеЯны"):
     --  Љогда Љлюква своих артистов привела,  а  потом еще  ЃорЯ приполз --
дыму   в  салон  навалило,  да  такого  едкого,  жгучего...  Љто   от  кашлЯ
надрываетсЯ, кого тошнит, догадливые, на пол легли, дым-то больше наверху...
‚от что было плохо: окна у нас в полстены, зеркальные, глухие, вверху только
фрамуга  открываетсЯ, воздуха оттуда -- по капле, руки-ноги переломать тому,
кто  эти  окна  выдумал.  Љлюква  говорит:  надо стекла  выбивать,  а  Ќовик
возражает -- вдруг  внизу люди, покалечим?  Љлюква  туфли  сбросила, прыг на
кресло,  с кресла  на  Ѓорькины  плечи,  просунула голову  через  фрамугу  и
доложила, что внизу пока что никого нет. ќй, кричит,  мужики! Ђ мужиков-то у
нас ЃорЯ, Ќовик  да ђассадин-старик, ЉостЯ, как известно, домой побежал, ему
исподнее  срочно  сменить  надо было.  ‡начит,  Ќовик,  ЃорЯ и  мы с Љлюквой
поднЯли кресло, раз-два-три -- и с размаху по окну. ‚ыбили, воздух с холодом
ворвалсЯ,  осколки подчистили, чтоб не поранитьсЯ, --  словом, дышать  стало
легче... Љлиентки сразу к телефону, а они у нас не все простые, у иных мужьЯ
в больших начальниках:  "ЏетЯ...  ‚асЯЉолЯ... спасайте! Џрикажите!" Ћсобенно
Љлавка по  телефону  разорЯлась: "’ы,  сволочь такаЯ,  в кабинете шуры-муры,
подлец,  а Я  задыхаюсь, замерзаю!" Ђ Љлюква смеетсЯ:  "’ы  напугай  его как
следует, пусть дубленок нам пришлет  с ламой!" €  еще  плохо, что без света,
пробовал  и  свечи зажигать, но из окна задувало,  а фонариков ни у  кого не
было. Ќу, не совсем  темно,  городские огни  видны  повсюду, только от  этих
огней чувство такое, что и словами не выскажешь: живут ведь люди, телевизоры
смотрЯт, милуютсЯ  и знать не знают, что  нам  здесь жить  осталось,  может,
всего ничего... Ќет, не темнота -- самое худшее бабий визг, от него в мозгах
мутилось и страх накатывал. Њы,  "несмеЯновские", еще держались, у нас девки
бедовые,  мы  делом  занимались  --  щели  конопатили,  дверь  мыльной водой
поливали,  а от клиенток, не  всех,  а  некоторых  житьЯ  не  было.  Ќовику,
ђассадину  плохо,  не  помощники,   а  ЃорЯ  уж  слишком  воспитанный:  "Ќу,
пожалуйста,  прошу вас,  не беспокойтесь,  скоро нас спасут,  вот  увидите".
Љлюква  ему:  "„ержи менЯ  за  ноги!",  легла на  подоконник,  голову  вниз:
"‹естницу нам ставЯт, бабоньки!  ‘лышите, бабоньки, лестницу!  ќй, мальчики,
залезайте в гости, у нас тут штук  пЯтнадцать невест, одна другой краше, кто
первый  доберетсЯ  --  выбирает!  ’олько цветы  не  забудьте!" ‚ыдумала она,
лестница далеко от нас была, но  инаЯ  выдумка правды дороже -- дух поднЯла!
‚се времЯ шутила, без нее бы пропали.
     ђассадин  ‹ев  ѓригорьевич,  самый  старый  артист   народного  театра,
пенсионер-бухгалтер:
     -- ‘алон  битком  набит, ней к окну рвутсЯ -- подышать и посмотреть,  а
Љлюква  поставила у  окна  Ќовика,  Ѓориса, менЯ и  двух  девчат: "Ќикого не
подпускать!"   €  правильно  сделала,   мы  потом  узнали,   что   некоторые
выбрасывались,  а как  и  почему, у них уже не  спросишь, как не спросишь  у
китов,  почему выбрасываютсЯ на берег.  ‘остоЯние аффекта? Ќаверное,  так, в
здравом уме на верную смерть  не пойдешь -- не фронт... Џро себЯ  скажу одно
только: сыграл роль  стагиста, на большее не хватило... ‡апомнилось мало  --
часто  приваливалсЯ в обморок,  слаб был после  операции...  Џомню, очнулсЯ,
когда  из коридора начал  доноситьсЯ  протЯжный гул  с  треском -- там вовсю
горело,  а  у  нас  было холодно,  как на улице,  да  еще темно, но длЯ менЯ
главное -- холодно. € вот „аша придумала: размотала ткань, что в рулонах  из
ателье принесла,  порезала  ножницами на большие куски,  и мы укутывались. Ђ
ниже  нас, на седьмом и восьмом, помещениЯ горели, пламЯ выбивалось из окон,
и,  когда  Языки до нас доставали, становилось очень страшно, настолько, что
начинались истерики. Ћдну даму, пышную блондинку, которую привели из ателье,
„аша  в халат закатала, как в смирительную рубашку, и целый  таз воды на нее
вылила -- успокоила. †естоко, но что поделаешь?
     ‹юба џкунина, мастер из "ЌесмеЯны":
     --  Ђнна  €вановна  не  давала Љлюкве  дорогую  ткань резать, в  тюрьму
пойдешь,  кричала, а Љлюква  ей: "‘чет мне  предъЯвите, Я  богатаЯ, трешку в
лотерею выиграла!" Ќо холод -- его терпеть можно, главный ужас  знаешь в чем
был? ќто  когда у самого  потолка,  на стыке  с коридором,  кусок штукатурки
обвалилсЯ  и в салон  дым  столбом пошел  с  искрами, и тут  же дверь  огнем
занЯлась. Ќо  это  потом, под самый  конец, почти через час, а  как этот час
прожили -- и вспоминать страшно.  ‚ салоне крики, с улицы крики,  в коридоре
гудит, вот-вот огонь ворветсЯ, а нужно не только самих себЯ -- других в узде
держать, одну  клиентку  свЯзали, да потом  и до Љлавки очередь  дошла. ЃорЯ
стал ее успокаивать, комплименты говорить, а  она ему бац по очкам! ’ут мы с
Љлюквой и  ‚ерой  скрутили ее полотенцами  и в  каморку  отнесли, Љлюква еще
смеЯлась: "ќх, девки, плакали наши сапожки!"
     -- Ћбошлось, до сих пор ко мне ходит, -- до смехом  вспомииала „аша. --
Ђ  Ѓоречка, хотЯ и  без очков, думал-думал  и  придумал;  давай, говорит, из
этого рулона шелка веревку совьем, шелк -- он прочный, и много его здесь, до
самой земли веревка  достанет. Ѓатюшки, думаю, а ведь  дело предлагает! Ђнна
€вановна чуть не в  драку -- дорогой шелк, импортный, ‚алька, ее кладовщица,
в рулон  вцепилась;  "Ќе дам!", а  тут еще впотьмах  что-то грохнуло,  потом
говорили, что  какие-то канистры взорвались, сумасшедший  дом, и только. Њне
бы этих  баб в  каморку загнать,  чтоб  не мешали,  но  мои  девчонки  двери
поливают, ЃорЯ без очков как теленок  тыкаетсЯ, Ќовик и ђассадин на ногах не
держатсЯ --  подмоги никакой... € тут как привидение фигура  перед  окном  в
воздухе, Я -- к окну: ‚алера на шторах спускаетсЯ, вот кто мне нужен! Љричу:
"‚алера,  сюда, давай  руку!" ’ы ж его сама видела, помнишь? Ћн четыре шторы
свЯзал,  узлы  проволокой обмотал, не шторы  --  спасательнаЯ  веревка. —его
только человек не придумает, когда  жареный  петух клюет! ’ак Я ему -- давай
руку, а он, Ћленька, не  слышит. ’о есть и слышит, и уголком глаза видит, но
только не резон  ему менЯ видеть и слышать, не резон,  понимаешь? Ћн смелый,
трус на  шторах спускатьсЯ  не будет, но  он  и не дурак, он на седьмой этаж
спешит, где  пожарные  с  лестницы  работают, ему выжить  надо,  а потом уже
Љлюква и  все  остальное. џ  ему  вдогонку: "Љосте привет передай, свататьсЯ
приходите, мои хорошие!", а саму, поверишь, Ћленька,  такаЯ обида взЯла, что
слезы покатились,  даже вспоминать  стыдно.  Ђ  Ѓоречка, хоть  и глазами  не
увидел, а сердцем понЯл,  гладит  менЯ  по плечу, Љлюква, лепечет, „ашенька,
ну, скажи, что мне длЯ тебЯ  сделать? џ ему  со смехом:  предложение сделай,
дурачок, видишь, женихов потерЯла, вековухой осталась. Ђ он мне руки  целует
--  нашел  где  и  когда...  Ќичего  у  нас  с  этим  шелком не  получилось:
скрутить-то его в жгут скрутили, к батарее конец примотали, а когда тот жгут
в окно стали спускать, его ветром раздуло, да еще огонь откуда-то  снизу его
лизнул --  пришлось от батареи  отвЯзывать и  выбрасывать...  —то же  дальше
было?.. Ќу,  штукатурка  обвалилась, дым  в  салон  пошел,  дверь  прогорать
стала...  ђуки   опустились,  все,  думаю,  конец,  привела  сюда  людей  на
погибель... "‹адно, гореть, так с музыкой: выстроила из своих самых надежных
цепочку, одни  воду  в  тазы  набирают,  другие  дверь поливают, а дыму  вое
больше,  не  успевает  в  окно выходить,  кашель  душит, глаза ест,  тошнит,
рвет... €  тут самое смешное: ЃорЯ хватает  менЯ за руку, вижу -- полуголый,
неужто сдвинулсЯ  по фазе? „ашенька, говорит, Я рубашку с пиджаком свЯзал, Я
тебЯ вниз спущу, там тебЯ пожарные подхватЯт. Њне  бы и не  отвечать  на эту
глупость, но хотелось  на прощанье что-то ласковое сказать, а кашель  душит,
не могу, только поцеловала... Ќу а потом ты  все знаешь... ‘удьба,  Ћленька,
ты на пожаре мужа потерЯла, Я нашла...

        "—…‹Ћ‚…Љ ‚ ’…‹њЌџЉ…"

     ђассказала  Я про  „ашу  и подумала: до чего же  прилипчиваЯ  штука  --
прозвище. Џомню, в  школе Я бы  и не обернулась, если  б менЯ  окликнули  по
имени, зато мгновенно реагировала на ђыжую; на первом уроке в  первом классе
‚асЯ обратилсЯ  к учительнице: "’етЯ, можно выйти?" -- и  до десЯтого класса
проучилсЯ  под именем  ’етЯ; худой  и  длинный  „има  был прочно  поименован
Ћглоблей, а ‘лава носил обидную, но заслуженную кличку Џузо,  так как всегда
таскал в  ранце баранки  и грыз их во времЯ уроков. †аль,  что  филологи без
особой  охоты  разрабатывают такую золотоносную жилу:  ведь когда-то  именно
прозвища наших предков становились фамилиЯми, которые мы до сих пор носим.
     ‚от  уже  седьмой  год  ребЯта  в  “ЏЋ между  собой  называют  —епурина
’ельнЯшкой -- дружелюбно и с симпатией, потому что подполковник, несмотрЯ на
свою отнюдь не показную строгость,  справедлив, умен и обладает превосходным
чувством  юмора.  €ногда  ребЯта   попадаютсЯ:  "Џогоди,  вот  вызовет  тебЯ
’ельнЯшка на ковер!" -- а —епурин тут как тут. …сли он не в  настроении,  то
может  без всЯкого обезболиваниЯ снЯть  с охальника стружку, но  чаще делает
вид,  что  не  слышит,  тем более что после юношеской службы на  флоте всеми
правдами и неправдами достает и носит свои любимые тельнЯшки.
     —епурин -- ближайший друг и  помощник Љожухова; в одном они похожи, как
близнецы,  в  другом --  антиподы. Ћба до  мозга костей  пожарные,  в высшей
степени  компетентны и  лично  храбры,  но в  отличие  от  Љожухова, который
непримирим  к  малейшим,  даже  не очень  существенным недостаткам,  —епурин
относитсЯ  к ним  с  иронией.  “  него  вообще типично ироничный  склад ума,
допускающий  терпимость и милосердие -- подобный ум, как мне  кажетсЯ, лучше
приспособлен к  нашей неупорЯдоченной  жизни вообще  и  к пожарной службе  в
частноссти: идеального порЯдка все равно никогда не добьешьсЯ, а раз так, то
держи и руках вожжи, не позволЯй вылезать  из оглоблей  и закрывай  глаза на
мелочи.  ’ам, где Љожухов беспощаден, —епурин строг,  Љожухов строг, —епурин
снисходителен,  Љожухов  поругивает,  —епурии посмеиваетсЯ; если  ослушатьсЯ
Љожухова  и думать не смей, то  с —епуриным можно иной раз чуточку поспорить
-- словом, хотЯ  ребЯта искренне уважают обоих, под началом —епурина служить
легче. —то касаетсЯ менЯ, то Я люблю  и того, и другого, и если  с —епуриным
общаюсь  чаще,  то  лишь потому,  что Љожухов едва ли  не самый  загруженный
человек и городе.
     ‘казать, что мы с —епуриным дружны, было  бы преувеличением, но Явно  и
откровенно друг  другу  симпатизируем, и единственное, что нас удерживает от
общениЯ семьЯми, это ‚асина щепетильность: все-таки прЯмой начальник, как бы
кто-нибудь  что-нибудь  о чем-нибудь  не подумал.  Ќо  в  „едову  библиотеку
—епурин наведываетсЯ частенько, а длЯ „еда в отличие от ‚аси субординациЯ --
пройденный  этап, тем  более что —епурина  „ед знал еще мальчишкой  и в люди
выводил,  когда тот после флота окончил пожарное училище  и ЯвилсЯ на службу
желторотым начальником караула.
     —епурин значительно старше нас, ему  уже  сорок  пЯть -- годы, когда по
крышам лазать неохота, а если приходитсЯ, то безо всЯкого удовольствиЯ", как
посмеиваетсЯ он.  џ добавлю  -- а  частенько приходитсЯ,  так  как начальник
штаба пожаротушениЯ ("доверЯй,  но проверЯй!") любит своими глазами  видеть,
как работают его ребЯта, "вверх растут или вниз".
     ‚ городе  —епурин фигура известнаЯ, не столько потому, что  он  в самом
деле потушил  немало  пожаров и лично спас  десЯтки  людей, о чем  мало  кто
знает, сколько потому, что  "попал на перо" одному восторженному журналисту,
который после Ѓольшого Џожара тиснул в газете на целую полосу очерк "—еловек
в  тельнЯшке"  с фотографией.  ЌесмотрЯ  на то  что  автор  руководствовалсЯ
лучшими  намерениЯми,  в очерке, помимо  чистой  правды,  оказалось  столько
патоки, что  —епурин краснел, бледнел, хваталсЯ за голову и поклЯлсЯ  отныне
не давать интервью ни за какие посулы.
     џ самонадеЯнно  решила,  что  длЯ менЯ он сделает исключение,  но какое
там!  “знав, что Я собралась о нем  написать, он Ясно  и  недвусмысленно дал
понЯть,  что в  ближайшие пЯть-десЯть  лет будет  сильно  занЯт,  а когда  Я
обиделась, послал  мне  с ‚асей в подарок изЯщную игрушечную метлу (с легкой
руки „имы Я прослыла в  “ЏЋ  ведьмой).  Ќо, как известно, у каждого мужчины,
каким бы он ни казалсЯ совершенством, есть  своЯ ахиллесова пЯта!  Ћдин тает
от  нежности, другой  от  похвал,  третьему больше  всего  на свете  хочетсЯ
казатьсЯ сильным и т. д.  ‚от эту слабинку Я и нащупала. Џозвонила —епурину:
"Ђндрей €ванович, можете от менЯ не прЯтатьсЯ, больше приставать не буду. --
‚от умница, обрадовала, честное слово!  -- Ђ почему вы не спрашиваете, что Я
придумала?  -- ’ак,  так...  (настороженно), выкладывай...  --  џ решила  от
начала до конца, без всЯких купюр, процитировать "—еловека в тельнЯшке"!"
     ‚от  тут-то  —епурин  и  всполошилсЯ. Ѓоже,  как  он  менЯ поносил!-- €
ведьма,  € шантажистка, и  архивнаЯ мышь  (за  мышь извинилсЯ),  и  музейный
экспонат, и гангстер в юбке -- и, выдохнувшись, сдалсЯ. …ще бы не сдатьсЯ, в
очерке были  такие  перлы:  "Ћт  проницательного  орлиного взглЯда  красивых
черных глаз подполковника не ускользало ничего", или: "‚перед! -- взывал он.
--  Џожарный презирает опасность!  ђукава --  к  бою!", и еще самое главное:
"‚ыносЯ  на  руках  миловидную,  но  беспомощную  женщину,  —епурин  бережно
прижимал  ее к  себе:  ведь на ее месте,  растроганио  думал  он,  могла  бы
оказатьсЯ  моЯ  жена".  € другие подобные красивости, одно лишь упоминание о
которых приводило —епурина в Ярость.
     џ  положила руку на  боевой устав и  поклЯлась  писать  правду и только
правду. —епурин  вспоминал и рассказывал, Я  стенографировала, прибавила то,
что слышала от других и, как заверил мой  первый слушатель „ед, вроде ничего
не наврала.  "ђазве  что  самую малость, --  ухмыльнувшись,  добавил  он. --
Џожарные у тебЯ меж собой разговаривают... ну, это, без всЯких словечек. Ђ в
бою,  ‹елЯ,  словечки  --  это  важный элемент, без них и команду  не всЯкий
поймет. џ к тому, что  команда  со словечками убедительней, до сердца и души
доходит".
     ќтот аргумент н с возмущением отвергла.

     -- ЊоЯ благовернаЯ в тот день отличилась дважды,-- рассказывал —епурин.
-- Ћ том, что она брюки выгладила, тебе известно, а о другом ее преступлении
знаю только  Я: днем она позвонила и, черт дернул за Язык, поинтересовалась,
вовремЯ  ли  приду  со  службы. Ђ ведь сто раз просил, умолЯл, предупреждал:
никогда  не  задавай  таких  вопросов!  Џримета  --  хуже  нет,  обЯзательно
проканителишьсЯ до ночи и вернешьсЯ домой чумазый как дьЯвол. ’аи что, когда
будешь анализировать причины пожара, обЯзательно заклейми и этот звонок.
     ‘нова отвлекусь. ђасшифровала Я эти строки -- и представила себе ’амару
€льиничну, котораЯ уложила девочек спать, а сама прилегла с  книжкой в руках
на тахту  у телефона -- ждать. †ена пожарного должна  уметь  ждать! ‚от  уже
час... два... три часа назад муж должен был приехать домой, а его все нет, и
раз он даже  не  звонит,  значит, нет такой  возможности: имей  он  хотЯ  бы
свободную минуту, обЯзательно  бы позвонил,  пошутил  бы по  поводу "чепухи,
полной  чепухи", из-за которой  застрЯл, и спросил бы,  как  прошел  день  у
"диверсанток" -- так  он называет  дочерей.  ‡автра утром  на  работу,  надо
отдохнуть, но ’амара €льинична  знает -- пока муж не приедет  или хотЯ бы не
позвонит, ей  все равно  не уснуть --  уж очень тревожной  бывает эта  самаЯ
"полнаЯ чепуха"...
     џ вспоминаю „енниса ‘мита,  его  "Џожарную  команду .э 82", вот  что он
писал: "џ -- нью-йоркский пожарный, один из "храбрейших города", как именуют
нас  газеты. ‚ Ќью-‰орке  живут  около восьми миллионов  человек, двенадцать
тысЯч из них -- пожарные. Њы  отличаемсЯ от всех остальных людей,  живущих и
работающих в  этом  городе:  от банкиров, служащих рекламных бюро, водителей
грузовиков, секретарей,  продавцов и покупателей;  длЯ  каждого из них  есть
большаЯ вероЯтность, что после  работы  он возвратитсЯ  домой на собственных
ногах. Џусть усталым, но целым и невредимым. Џожарный ни в чем не может быть
уверен. †ена пожарного,  целуЯ  мужа  перед уходом на работу, молит  судьбу,
чтобы он возвратилсЯ домой. —тобы ей не  пришлось в отчаЯнье искать, на кого
оставить  ребенка, и сломЯ  голову мчатьсЯ к мужу  в  больницу.  Џри  каждом
звонке  в дверь у  нее  замирает  сердце --  не  начальник ли  это  пожарной
команды, который пришел имеете с  пастором и представителем профсоюза, чтобы
сказать ей, каким хорошим, самоотверженным и храбрым человеком был ее муж?"
     €  еще Я вспоминаю,  как  мама рассказывала, какой  страх в  войну  она
испытывала перед почтовым Ящиком, как трЯслись у нее руки, когда она видела,
что в Ящике что-то лежит: что там, треугольник или конверт? …сли треугольник
и  на  нем  папиной  рукой написанный  адрес  --  можно  глубоко и  свободно
вздохнуть, успокоить  бешено бьющеесЯ сердце, а если конверт? ‘колько подруг
уже получили конверты с торжественно-страшным: "‚ боЯх  за ‘оветскую  ђодину
смертью храбрых..."
     € Я  ловлю себЯ  на том, что мне  непреодолимо  хочетсЯ  снЯть трубку и
набрать номер  дежурного  “ЏЋ: где ‚асЯ,  почему  он уже три часа не звонит?
‚асЯ не  очень любит, когда Я это делаю, это мешает ему с „имой посмеиватьсЯ
над Џашей,  которого  "жена  и теща  пеленгуют  непрерывно,  как  диспетчеры
самолет",  но  на  сей раз Я не  могу  удержатьсЯ. "‚ыехали на  проверки, --
отвечает  на  мой  вопрос  дежурный  прапорщик,  --  ничего  особенного,  не
беспокойтесь, Ћльга  Ќиколаевна". ‡ваем  мы эти "проверки", врет,  наверное,
врЯд  ли  они  помешали  бы  ‚асе  пожелать спокойной ночи  Ѓублику...  ‚се,
работать за столом  больше  не  смогу,  буду  тупо смотреть  в  лист бумаги,
терзатьсЯ  и издать  звонка  --  сама себЯ завела. Ѓублик  и  „ед  уже едЯт,
переношу телефон поближе к ванной и принимаюсь за стирку. "†дать мужа -- это
не профессиЯ, -- иронизировал —епурин. -- †ена пожарного должна прежде всего
уметь стирать!"
     ќто вовсе не шутка, обстирывать ‚асю -- работа не из простых: того, что
Я стираю,  ни одна прачечнаЯ не возьмет! „а  и некогда в  прачечную сдавать,
длЯ выездов у ‚аси имеютсЯ три комплекта обмундированиЯ, и два из них сейчас
отмокают в ванне, в  холодной воде. помню, как все смеЯлись, когда шесть лет
назад, став ‚асиной женой, Я позорно провалила первый экзамен: так выстирала
гимнастерку и  брюки,  что от них отказалось бы уважающее  себЯ пугало. ‚асЯ
тогда тушил  цех по  восстановлению автопокрышек, и сажа,  продукты сгораниЯ
резины  так въелись в одежду, что не  не  только стирать"в  руки  брать было
противно. Ђ  надо, на  каждый пожар обмундированиЯ не  напасешьсЯ,  и Я, как
всЯкаЯ приготовишка на моем  месте, самоуверенно  замочила  одежду в горЯчей
воде. Ђ надо было только в холодной, иначе сажа навеки вкипит в ткань, ничем
потом не вытравишь. € не только замочить, но и в холодной же воде стирать, и
не один раз -- в этом весь  секрет. Ќевелико удоводьствие, но у ‚аси оно еще
меньше: сажа, копоть пропитывают не только одежду, они проникают во все поры
тела,  и  ‚асе  приходитсЯ  отмыватьсЯ  под холодным  душем, дрожа,  вопЯ  и
проклинаЯ все пожары на земном шаре. Њало того: кажетсЯ, отмылсЯ, чуть не до
крови ободрал  себЯ мочалкой, оделсЯ, сел за стол -- пахнет дымом! Џомню, мы
однажды из театра ушли: соседи весь первый акт шмыгали носами, принюхиваЯсь,
откуда тЯнет дымом, и с крайаей подозрительностью поглЯдываЯ в нашу сторону.
     Џозвонил! …ще та "проверка" -- подвалы швейной фабрики тушили. Ќо голос
бодрый, хотЯ и покашливает  -- надышалсЯ, наверное, тушить  подвалы -- самое
гнусное дело, в них всегда задымление  из-за плохой вентилЯции. ‚се пожарные
очень не  любЯт работать в подвалах: длЯ того чтобы отдать команду, загубник
то  и  дело приходитсЯ  вытаскивать,  и в  бронхи и  легкие попадает столько
всЯкой дрЯни, что за неделю не откашлЯешь,.. Ќу, раз был подвал, утром  ‚асЯ
пойдет домой пешком, в троллейбусе не рискнет!
     Ђ  на  душе легче,  все-таки  позвонил,  доложилсЯ...  „ед  говорит  --
привыкнешь,  телефон вашу  сестру  разбаловал,  жили ведь когда-то "пожарные
жены" без всЯких  телефонов. Ќо знаю, может,  привыкну,  а может, и нет:  за
сутки у ‚аси  иной раз  бывает  по восемь-десЯть  выездов, €  далеко  не все
ложные...

     ђассказами —епурина у менЯ заполнена целаЯ общаЯ тетрадь, и до, и после
Ѓольшого  Џожара в  жизни  его было  много  приключений --  и трагических, и
трагикомических, и просто забавных. „лЯ менЯ их прелесть в  том,  что Ђндрей
€ванович,  как  и  многие,  не  боитсЯ над собой  пошутить --  очень  ценное
качество,  свидетельствующее не только  о  чувстве  юмора, но  и  о том, что
человек  отлично знает себе цену. Ђндрей €ванович и  в молодости,  по словам
„еда, был таким же, да и сейчас, несмотрЯ на папаху  (неделю назад присвоили
звание полковника), в  нем сохранЯлось что-то озорное, мальчишеское (ох,  не
сбитьсЯ бы мне на "орлиный взглЯд красивых черных глаз!").
     Ќе могу удержатьсЯ от искушеаиЯ -- вот несколько случаев.
     -- Њой первый пожар? ’акой же постыдный, как у ѓулина, только наоборот.
џ тогда еще совсем зелененький был, ремни скрипели,  пылинки с лейтенантских
погон  сдувал.  Ќочью послала  менЯ  Ќина  €вановна  тушить выселенный  дом.
Џодъезжаем --  открытый пожар, тушить  можно по учебнику, слава богу, думаю,
первый  экзамен  сдам  на пЯтерку. ‚ыскакиваю, хочу дать команду,  а изо рта
вместо Ясных и  чеканных  слов  вырываетсЯ  какое-то мычанье.  ‚ое вижу, все
понимаю, а Язык как свинцоваЯ чушка, стою и мычу. Џарни опытные,  видЯт, что
командир вырубилсЯ, сами развернулись, поставили насос на гидрант, полезли в
окна и начали работать стволами. ‘мотрю Я на них, ворочаю мозгами  и прихожу
к ужасному  выводу: Я никому не нужен, Я лишний, тушат без менЯ! „а ведь это
анархиЯ, вопиющее нарушение -- тушить без указаний! Ђ какие давать указаниЯ,
если  Язык  не  ворочаетсЯ?  Ќо  руки-ноги  в порЯдке,  залезаю  на  высокий
подоконник  и  свечу фонарем  в окно:  пусть видЯт, что лейтенант  еще жив и
держит руку на пульсе. €  менЯ действительно увидели, но только принЯли свет
фонарЯ за непротушенный огонь и как дали по мне из двух стволов, что  Я брык
на землю, в самую грЯзь!.. Ќо это что, тут только свои ребЯта смеЯлись, куда
хуже был второй пожар. ѓорела  пЯтиэтажка, сил  работало много,  ђ’Џ был сам
‘авицкий  -- приехал с торжественного вечера в  полной  парадной форме. џ же
болталсЯ в резерве около штаба и ждал –“. ’ут ‘авицкий сам решил посмотреть,
как наверху работают, взЯл чью-то боевку, сорвал с менЯ каску и водрузил мне
на голову свою новенькую папаху: "Џобереги,  лейтенант!" џ этаким павлином в
папахе прохаживаюсь, горжусь оказанной честью, и вдруг  команда: "—епурин  с
отделением  --  на  чердак!" Џоработали мы  там на славу, только спустилсЯ Я
вниз грЯзный, будто менЯ в болото окунали, и в  такой  папахе, что не только
брать  в  руки, смотреть  было противно. ‘авицкий  даже взвыл: "’ак  сберег,
сукин  сын? ђазжалую! ђасстрелЯть  его  из  трех стволов!" Ќо  это так,  длЯ
смеху,  а вот в  нынешний  Ќовый год... Ћдин  умелец  с  машиностроительного
завода елку своим детишкам соорудил  на вертЯщейсЯ подставке с подшипниками;
и вот сидит он с женой в своей комнате за телевизором, а дети у елки скачут.
€ вдруг от этой  самой подставки полетели искры, елка начала гореть, дети --
одна девочка  повзрослее  была, проЯвила  инициативу  --  набросили  на елку
скатерть, та вспыхнула -- и огонь пошел гулЯть по комнате. Ќа крики выбежали
родители, стали пытатьсЯ тушить, да поздновато: квартира наполнилась дымом и
заполыхала. ђодители вывели на лестницу детей, вынесли что попалось под руку
-- в таких  случаЯх обычно  под руку попадаетсЯ  са