иже  подбиралсЯ  к  этому  уже принЯтому,  но  все  еще  не
пойманному и не названному  решению. € вдруг Я  совершенно  отчетливо понЯл,
что должен  сделать.  џ  убью их  -- обоих!  “бью.  € черное теплое  счастье
разлилось по всему  телу. €  этим своим непереносимым счастьем Я должен  был
поделитьсЯ с ‘ергеем  ‹еонидовичем.  ’олько с ним. Ћн тоже хотел убить  свою
жену и, хотЯ потом передумал, менЯ, конечно, поймет и одобрит. џ потЯнулсЯ к
трубке и, потерЯв равновесие, грохнулсЯ со стула.
     Ќо телефон все равно не работал. Ђ вот поднЯтьсЯ Я уже так и не смог...
     џ лежал, взглЯдываЯсь в коричневое пЯтно на обоЯх, и  постепенно  курки
моей   плоти   какими-то   головокружительно  бесплотными   сгустками  стали
отрыватьсЯ от распростертого на полу тела и устремлЯтьсЯ к стене, втЯгиваЯсь
в это гудевшее с пылесосной жадностью пЯтно. Ђ там, по другую сторону пЯтна,
сгустки собирались, состыковывались,  слеплЯлись,  снова  образуЯ менЯ,  при
этом ссорЯсь  и  попискиваЯ, как крысы. Ќаконец Я воссоединилсЯ:  последними
нашли свое прежнее место замешкавшиесЯ глаза. € Я увидел, что стою в спальне
горынинской  дачи,  перед   знакомой  широкой  кроватью,  и  сжимаю  в  руке
мельхиоровый столовый нож. Ђ на сбитых простынЯх лежат они. Ќо Ђнка почти не
видна  из-за  широкой, белой ‚итькиной спины, лоснЯщейсЯ от  пота  и  потому
похожей  на блестЯщую консервную жесть.  —тобы  пробить  этот панцирь,  надо
ударить со всей силы двумЯ руками  и в то место, где бурый  загар шеи  резко
граничит   с  металлической   белизной   загривка.   џ  замахиваюсь...  "ќто
бесполезно!te  --  тихо  говорит  Ђнка,  выглЯдываЯ  из-под Ђкашина,  как
–аревна-лЯгушка из-под  корЯги.  Ћна пристально  смотрит  на  менЯ.  Ћн тоже
оглЯдываетсЯ, но молча, причем голова его поворачиваетсЯ на  сто восемьдесЯт
градусов, точно  шеЯ --  это  вставленный в  туловище  штифт.  "Џочему?"  --
удивлЯюсь  Я. "ђазденьсЯ  --  тогда  скажу!"  -- предлагает она.  "’ы  опЯть
обманешь!" -- "Ќет, раздевайсЯ!"
     џ снимаю  одежду  и  втЯгиваю  живот, чтоб выглЯдеть поатлетичнее.  "’ы
похудел..." -- вздыхает  она. "Џочему?"  -- повторЯю Я свой  вопрос. "Џотому
что ты просто убьешь себЯ..." -- "Џочему?" --  "„а потому, что  вы  сиамские
близнецы!"  --  смеетсЯ  она. "Џочему?" --  "Ѓоже,  какой ты  тупой! ‚иктор,
покажи ему". -- "Ћ'кей -- сказал Џатрикей!" -- ухмылЯетсЯ Ђкашин и встает. €
Я  вижу,  что  мы действительно  сиамские  близнецы:  из его  мохнатого паха
тЯнетсЯ глЯнцево-краснаЯ, напрЯженно-подрагивающаЯ пуповина, и заканчиваетсЯ
она  в моем  собственном паху,  там,  где прежде  существовало  мое  мужское
начало. "’рансцендентально", -- говорит ‚итек.  "—то же делать?" -- вопрошаю
Я. "Љак что? -- хохочет Ђнка, откидываЯсь на подушки. -- Џрыгать! „евочки
очень любЯт прыгать через веревочку! ’ы забыл?"
     Ќет,  Я  не забыл... “ нас  во дворе были две подружки, они привЯзывали
веревочку к  бельевому столбу, потом одна из них крутила  свободный конец, а
другаЯ прыгала. ‡атем они менЯлись  местами. ќто  -- правда. Ќо Я-то тут при
чем?  "Љак  при чем?  ‚иктор, покажи ему!"  Ђкашин хватает пуповину у самого
основаниЯ и начинает  раскручивать, а  Я стою, как  столб. Ђнка вскакивает с
кровати и начинает прыгать, словно через скакалочку:  сначала на двух ногах,
потом чередуЯ правую и  левую, потом скрещиваЯ ноги... ‚иртуозно, не задеваЯ
пуповину,  описывающую свистЯщие, сливающиесЯ в красное  свечение круги.  …е
груди  мечутсЯ вверх-вниз, а светлые  волосы  на лобке трепещут от встречных
потоков воздуха...  "Ќу,  что  же ты  стоишь? -- задыхаЯсь,  кричит она.  --
Ќеужели ты ничего не хочешь?" -- "’ебЯ!" --  отвечаю  Я. "ЊенЯ? ѓлупый,  длЯ
этого нужно  разрезать! Ќо  никому в  мире  еще  это  не  удавалось.  ‚се
операции заканчивались смертью. Љто-то один всегда умирал!" -- "џ не боюсь!"
-- "’огда режь!  “ тебЯ же  нож... ђежь!" --  подпрыгиваЯ  все выше  и  даже
зависаЯ над полом,  кричит она.  "ђежь,  козел!" -- орет  ‚итек, все быстрее
раскручиваЯ  пуповину. џ взмахиваю ножом:  из рассеченной плоти, как из двух
брандспойтов, начинает  хлестать горЯчаЯ кровь, заливаЯ кровать и обрызгиваЯ
нас всех с ног до  головы. Ђнка подставлЯет пригоршни и жадно пьет дымЯщуюсЯ
кровь.
     џ ощутил восхитительное облегчение и умер...


        25. Ќ…ЊЌЋѓЋ ‘Ћ‹Ќ–Ђ ‚ ЏЋ•Њ…‹њЌЋ‰ ЉђЋ‚€

     “тром Я умирал.
     ЌапиватьсЯ так  дико, бессмысленно и  антигигиенично  мне,  кажетсЯ, не
приходилось  еще никогда.  ЋчнулсЯ  Я  на полу  и  долго лежал,  стараЯсь не
шевелитьсЯ,  даже не  думать  ни о  чем. ‹юбое усилие,  даже мысленное, даже
попытка  просто  сосредоточитьсЯ  могли   стоить  мне  жизни.  ‚о  рту  была
скрежещущаЯ сухость, в голове клубилось причудливое облако  боли, а в животе
пружинистым, готовым к броску гадючьим  крендельком свернулась  тошнота... Љ
вечеру мне  стало  чуть  лучше, Я  дополз до  кухни  и  выпил литровый пакет
кефира, потом  доковылЯл до  ванной и  смыл с себЯ  весь вчерашний позор.  ‘
трудом воротившись в комнату, Я включил  телевизор, лег на диван  и уснул. ‚
эту ночь мне, к счастью, ничего не приснилось.
     Ќа  следующий день Я очнулсЯ часов в  двенадцать и ,  понЯл, что  уже в
состоЯнии целенаправленно думать,  хотЯ мыслительный процесс очень напоминал
движениЯ  человека,  который, страдаЯ  болезнью Џаркинсона,  пытаетсЯ  вдеть
нитку  в игольное ушко.  Џро свой страшный  сон Я старалсЯ не  вспоминать. џ
просто  лежал, недоумеваЯ, как вообще мне могла прийти в голову  мысль убить
их обоих. ‡а что? Љак вообще  можно убить близкого человека,  даже если он и
виноват перед тобой? Ђ далекого человека? Ќе знаю... Ќо Ђнка была моей самой
близкой,  самой любимой женщиной,  мы в самом деле --  пусть недолго -- были
едина плоть, не в пошлом,  пространственно-физиологическом смысле, но совсем
иначе,  совсем по-другому. ќто  похоже на  то,  когда смешиваешь  два цвета,
скажем, синий с желтым, и получаешь новый -- зеленый,  живой и  клейкий, как
только  что  вылупившийсЯ  из почки  листочек... „а, пожалуй, именно так!  Ђ
‚итек? ‚итек был простым поленом, валЯвшимсЯ под  забором. и Я вырезал из
него  смешного говорЯщего  человечка.  ѓоворЯщего  то,  что  прикажу  Я.  Ќо
человечек вышел из повиновениЯ, спрыгнул с верстака  и начал безобразничать,
лукаво  поглЯдываЯ  на  часы...  ‘волочь!  Љогда  "командирские" часы  носил
—урменЯев,  мне было просто обидно. ‘ейчас  мне невыносимо обидно. Ќо за это
тоже не убивают, разве если  только себЯ... Џриехали! џ с  трудом поднЯлсЯ и
выключил  телевизор,  где  показывали  какие-то  утренние   соревнованиЯ  по
спортивной стрельбе из лука... € Я вспомнил одну очень поучительную историю.
‚прочем,  что  же  это Я  вру?! Ќе  мог Я тогда вспомнить  эту  историю: она
случилась гораздо позже. Ќо какаЯ, в сущности, разница!
     †ила-была    обыкновеннаЯ    советскаЯ    семьЯ:    он    --    опытный
инженер-программист, в нерабочее времЯ ведущий исключительно прителевизорный
образ   жизни.   Ћна  --  учительница  химии  в  старших   классах,   эдакаЯ
складненькаЯ, спортивнаЯ дамочка: в походы с учениками любила ходить... †или
нормально, как и  все,  --  копили  на  машину,  возделывали шесть соток, на
которых, правда,  ничего пока, кроме туалетной будки, где хранились лопата и
грабли, не было. „етей заводить не торопились -- зачем нищету  плодить. ‚сем
бы  сейчас  такую  нищету!  €  тут,  как  мордастый тать  в ночи,  подкралсЯ
девЯносто второй год. „еньги на книжке  --  полторы тысЯчи --  испарились. Ђ
тут еще  в  Ќ€€,  где трудилсЯ  муж, начались  сокращениЯ,  его  из  старших
программистов  перевели в  обыкновенные,  он  психанул и уволилсЯ, а  нового
места найти не смог. Ћказалось, программистов в стране больше, чем тараканов
в общепите. †или сначала на  зарплату жены, но цены в магазинах росли каждый
день, а оклад  --  нет.  Џродали дачный  участок, но и эти  деньги  таЯли
просто  на  глазах. €нфлЯциЯ,  понимаешь  ли! Њуж, глЯдЯ  на  других,  решил
занЯтьсЯ бизнесом, тут и подвернулсЯ  ему друг детства, надежный, кристально
честный  человек,  собиравший  деньги  длЯ верного дела. Џлан  был  хороший:
сколотить сумму,  слетать в  Ђмерику,  закупить большую партию ширпотреба, с
выгодой продать, а прибыль поделить.  ‚зЯли  то, что оставалось  от участка,
загнали  женино золотишко, умещавшеесЯ  в  баночке  из-под  черной  икры,  а
главное -- еще и занЯли под проценты у другого человека, приЯтелЯ молодости,
в  институте  вместе учились. „руг детства улетел  с деньгами  в  Ђмерику  и
больше  не  вернулсЯ.   Ђ  приЯтель  молодости  подождал-подождал  и  заслал
"трЯсунов".   Ћни   встретили   мужа  вечером   в   подъезде,  потрЯсли   до
неузнаваемости, "включили  счетчик"  -- дали месЯц сроку,  пообещав, если не
вернет деньги, убить...
     ‘упруги  подумали  и  решили  из  двухкомнатной  квартиры  переехать  в
комнатку, а разницу вернуть: жизнь дороже. ‘тали уже варианты по объЯвлениЯм
искать.  ‚друг  жена  ушла  из  школы и  устроилась на  новую работу,  очень
хорошую, с умопомрачительной зарплатой. —то-то свЯзанное с  нефтью и прочими
богатствами недр. ’олько в  командировки нужно было ездить  часто и надолго.
Ћна  даже себе  специальный  чемодан  завела,  длинный такой.  ѓотовила мужу
пЯтилитровую  кастрюлю его  любимого фасолевого  супа из  рульки, нажаривала
полсотни  котлет, ставила  все  это  в  холодильник и  уезжала.  Ќо  стрЯпнЯ
заканчивалась задолго до ее возвращениЯ, и мужу  приходилось по неделе, а то
и по  две питатьсЯ всухомЯтку, грЯзного  бельЯ  тоже накапливалось прилично.
‘начала -- только в прЯмом смысле...
     €з командировок она никогда не звонила, говорила, что жить приходитсЯ в
полевых условиЯх и со свЯзью очень плохо. ‡вонила только  из аэропорта: мол,
еду домой!  ‚озвращалась  загорелаЯ,  обветреннаЯ,  с  темными  кругами  под
грустными  глазами.  Ђхала,  оглЯдываЯ  по-холостЯцки  запущенную  квартиру,
бросалась  стирать,  наводить  чистоту, готовить вкусные  блюда  и  всЯчески
заботитьсЯ  о  муже. Џотом  был,  разумеетсЯ, не по-супружески бурный  после
разлуки  секс,  а  когда они, расслабленные,  курили,  муж  обычно  говорил:
"Њожет, хватит тебе мотатьсЯ?  Џусть  другие  эту  чертову  нефть ищут!"  --
"„ругие... Ђ  жить на что  будем?" --  сонно спрашивала  она. "‘уперменка ты
моЯ!" -- ласково целовал он ее в ухо.
     ‡арабатывала  она  в  самом деле  очень  прилично.  ‚ернули  долг, даже
отметили   этот  факт  с  приЯтелем  молодости  в  кооперативном  ресторане.
Џриоделись, особенно муж, -- никогда у него таких костюмов и курток не было.
Њебель поменЯли. Ќу, понЯтное дело -- разные там видео-шмидео... Њуж-то и на
работу  устраиватьсЯ не торопилсЯ, все ждал хорошего места по специальности.
’ак  и  жили,  лучше прежнего.  Џравда,  после  одной из  командировок  жена
приехала совсем высохшаЯ и больнаЯ,  даже в  клинике отвалЯлась. € как-то  у
них после этого с сексом не  заладилось: ей совсем  не хотелось, несмотрЯ на
разлуку. Ђ  он на этом даже особенно  и не настаивал.  „ело в  том, что в ее
отсутствие он,  мужчина  видный, хорошо одетый и  с деньгами в  кармане,  не
терЯлсЯ: сначала разных отдельно взЯтых девушек  водил, а потом познакомилсЯ
с симпатичной пухленькой хохотушкой  из соседнего  подъезда. ђоман не роман,
но свЯзь, близкаЯ к любовной. “ соседки был страшно ревнивый и параноидально
подозрительный  муж, поэтому встречались на  квартире нашего героЯ, благо
все условиЯ: оба на службу не бегали -- весь рабочий день в их распорЯжении.
     €   вот  однажды  жена  возьми  и  не  позвони  из   аэропорта:   тогда
только-только пластмассовые жетоны ввели,  а их у нее не оказалось. Џриехала
без  звонка  и застала их, как  говоритсЯ, при исполнении. ‚ошла,  поставила
чемоданчик  и  застыла как  вкопаннаЯ.  Ђ  соседка  нервно  засмеЯлась в том
смысле, что такую пикантную  внезапность  ей раньше  только  во  французских
фильмах видеть  приходилось. †ена постоЯла, послушала, подхватила чемоданчик
и -- к входной двери. ‡акрыла ее на ключ, потом пошла на кухню. Њуж впрыгнул
в брюки --  и за ней, бормоча,  что сейчас  все,  мол,  ей  объЯснит.  •отЯ,
собственно, что можно объЯснЯть в подобных случаЯх?
     ‚ойдЯ на кухню,  он  обмер:  жена  открыла свой  чемоданчик,  а  там  в
специальных замшевых  углублениЯх  уложена  разобраннаЯ на части  оптическаЯ
винтовка.
     -- ‡ачем тебе это? -- шепотом спросил он.
     --  „еньги зрЯ,  милый, не  платЯт.  џ по  контрактам  работаю. Њог  бы
догадатьсЯ!
     €  тут до него дошло. †ена, правда, еще до знакомства с ним, занималась
биатлоном, а следовательно  --  отлично стрелЯла из любого положениЯ. Ђ  тут
еще  по  телевизору  чуть  ли не  каждый  день  говорили о  каких-то  "белых
колготках", женщинах-снайперах,  воюющих то в  Џриднестровье, то в Љарабахе,
то в Ђбхазии...
     -- Ќо тебЯ же могли убить! -- вскричал он.
     --  Њогли.  Ќо не  убили.  ’олько  один раз изнасиловали вшестером. €ли
всемером --  не помню...  •отели шлепнуть, но наши  отбили.  Џоэтому Я после
этого с тобой... Ќу, это неважно... ’еперь неважно, потому что Я вас  сейчас
пристрелю,  как блудливых  собак!  -- ѓоворЯ все  это, она привычно  собрала
винтовку и вставила обойму.
     -- ’ы что, серьезно?
     -- Љонечно! џ сейчас вас убью. ‡а такие вещи нужно убивать. Ћбоих!
     -- Ђ ты сможешь? -- спросил муж, которому стало так стыдно, что он даже
и страха не чувствовал.
     -- Љонечно. ќто очень  просто. Ћна будет у менЯ тридцать четвертой.  ’ы
-- тридцать пЯтым...
     -- Ќо ведь ты же...
     -- Ђ Я буду тридцать шестой. ќто неважно. Џошли!
     †ена втолкнула его в комнату и, пихнув стволом в грудь, заставила сесть
на  кровать с  соседкой,  котораЯ от  неожиданности не  то что убежать, даже
одетьсЯ  не  пыталась,   только  простынкой  прикрылась.  Ћна  хоть  и  была
классической постельной дурой, сразу сообразила: происходит что-то страшное.
€ заорала.
     †ена вскинула "оптарь" и прицелилась.
     -- Ќе ори! -- обреченно сказал  муж.  -- Ћна права. џ  бы тоже ее убил,
если б вернулсЯ оттуда и застал ее с мужиком...
     -- ‚ы  оба больные! -- еще пуще  завопила соседка. -- џ -то  здесь  при
чем! —то  уж такого случилось? ЊенЯ муж три раза заставал и  даже пальцем не
тронул. Ћн менЯ лю-ю-бит...
     €  вдруг  жена  отшвырнула  в  угол нацеленную винтовку,  подскочила  к
соседке и  дала ей затрещину, одну, другую, третью, -- только голова у той в
разные  стороны  моталась.  Џотом  вцепилась  в  ее  шестимесЯчные  кудри  и
несколько  раз   как  следует  ударила  затылком   о   металлическую  спинку
итальЯнской кровати, приговариваЯ:
     --  …сли  тебЯ твой муж, сука, так  любит, что  ж ты, лЯрва немытаЯ, по
чужим мужьЯм бегаешь?! Ђ?
     Џотом за волосы же  она  выволокла ее  в прихожую, сорвала  простынку и
вытолкнула  абсолютно  голой  на  лестничную  площадку,  а  одежду  потом  в
мусоропровод   спустила.  Џравда,  у  соседки   все  обошлось.  Ћна  сказала
обалдевшему своему супругу, что  ее ограбили в лифте, и тот, чтобы успокоить
безутешную  подругу, купил  ей  норковую шубу. Ђ наша  суперменка,  выставив
соперницу, спокойно пошла на кухню, разобрала винтовку, уложила в чемоданчик
и  начала  готовить  любимый суп мужа  --  фасолевый,  из рульки. Ѓольше она
никуда не ездила, вернулась преподавать химию в свою школу.  Ђ муж устроилсЯ
около  дома  торговать "Њосковским  комсомольцем".  Ќо  соседка газет у него
никогда  не покупает. ‡ато жена, прибежав  из  школы, несет  ему в термосе и
судках горЯчий обед. ‚от такаЯ историЯ...
     Џоходив по комнате,  Я  осознал: окончательно  вернуть менЯ  к  жизни и
сделать полноценным  членом общества  могут, как и советовал в таких случаЯх
великий Ѓулгаков, только сто граммов водки, закутанные солЯнкой с маслинами.
џ представил себе, как буду наливать водку в рюмочку из казенного с золотыми
ободками  графинчика, и не ощутил никакой тошноты, а только сосущую сладость
во рту. Ћрганизм победил!
     Ќа улице Я зажмурилсЯ от  солнца и вдохнул неизъЯснимый  воздух раннего
московского лета,  настоЯнный на свежей тополиной листве, выхлопных  газах и
сырых  подвальных сквознЯках.  ’ак  бывало  в  детстве,  когда после долгого
гриппа в первый  раз  выходишь из дому, чтобы отправитьсЯ  в поликлинику.  Ђ
друзьЯ за времЯ твоей болезни даже немного подросли...
     –„‹  встретил менЯ все тем же  настороженным любопытством.  ‡акусонский
отвел глаза. Ђ €рискин, обедавший в компании других письмоносцев, приветливо
дернул  мельчайшим лицевым мускулом. Ќо мне было наплевать!  „а,  коллеги, Я
жив, Я на свободе, более того -- свободен и сейчас буду обедать! “ менЯ даже
есть деньги:  шинники заплатили! Ђ  если еще и  пионеры  мне отстегнут, то Я
вообще буду богат, как инкассатор...
     џ сел и, как завсегдатай,  не  раскрываЯ меню, стал озиратьсЯ в поисках
официанта. Љо мне подошла Ќадюха -- снова в форменном фартучке и с кружевной
наколкой в волосах.
     -- Ћбедать или поправлЯтьсЯ? -- спросила она.
     -- ЏоправлЯтьсЯ. Ђ тебЯ что -- простили?
     -- Џростили... Ђ где ‚итек?
     -- Ќарушаешь последовательность! -- упрекнул Я, и она, даже не уточнЯЯ,
что принести, убежала на кухню.
     џ оглЯделсЯ. ‚  углу  с  дамой обедал  поэт  …вгений  ‚сполошенко;  он,
размахиваЯ руками, громко читал ей стихи, ревнивым глазом успеваЯ проверить,
какое впечатление на окружающих производит его лиловый, с золотым переливом,
как  у  конферансье, пиджак. ‡а соседним столиком по-восточному звучно жевал
известный среднеазиатский поэт, пишущий  в  основном  о  прохладных  арыках,
зеленых кишлаках  и влюбленных хлопкоробах,  но  почему-то исключительно  на
русском  Языке. ‘транное  занЯтие --  похожее  на плов из гречневой каши. Ќе
уважаю! “важаю ќчигельдыева, он хоть свою лабудень на кумырском пишет...
     Ђ Ќадюха на крыльЯх неразделенной любви уже летела ко мне с графинчиком
водки:
     -- Ќу, что там с ‚итьком? Њетриха мне такого наговорила!
     -- Ћпережаешь событиЯ! -- улыбнулсЯ Я, и она снова убежала на кухню.
     џ посмотрел на графинчик, напоминающий химическую  колбу, на которую по
глупой  прихоти нанесли  два  золотых ободка,  и  решил  доказать себе,  что
бытовой алкоголизм еще  не одолел мою волю и  выпью Я,  лишь  когда принесут
солЯнку. ќто было непросто, и чтоб отвлечьсЯ,  Я стал прислушиватьсЯ к тому,
о чем говорЯт за столиком €рискина. Ђ говорили  вот  о  чем: сверху  никаких
команд  еще не  поступало и  подписан™  все  эти  дни  дежурили  в приемной,
подменЯЯсь, чтобы перекусить и справить нужды. Ќо надолго отлучатьсЯ нельзЯ,
ибо, не ровен час, позвонЯт с высот  -- и судьбу целого умонаправлениЯ может
решить одно лишнее напористое плечо и один лишний зычный голос...
     ‘олЯнки  все  не  было.  Џрикинув,  что  уже  достаточно  испытал  свою
алкогольную  независимость, Я наполнил  рюмку по всем законам поверхностного
натЯжениЯ и "немедленно выпил", как сказал бы ‚енедикт …рофеев. Љто хоть раз
в жизни злоупотреблЯл, тот поймет мои  ощущениЯ: целебное тепло, зародившись
в желудке, через  несколько мгновений  уже нежно принЯло  форму всего  моего
тела,  а затем,  выйдЯ  за  его  пределы, образовало  вокруг менЯ  радостное
марево,  трепещущее, как воздух над раскаленными камнЯми. џ закусил корочкой
хлеба  и увидел Ќадюху, несущую над головами всей  этой литературной сволочи
судок  с моей  солЯнкой  --  серебрЯную  чашу,  почетный  приз за  несуетную
жизнестойкость! (ЋбЯзательно запомнить!)
     -- Ќу, что  там  с ‚итьком? Ќе посадили хоть? -- ставЯ судок,  спросила
она.
     --  Ђ  где  маслины?  -- в свою очередь спросил Я, огорченно поваландав
ложкой.
     -- Ќе завезли... ‚ы  чего не отвечаете! ‚тЯнули его в разные пакости, а
теперь отлыниваете! ѓде ‚итек?
     -- Ђ где маслины?
     -- Ќе завезли, говорю!
     -- Ђ его, наоборот, увезли...
     -- Људа?
     -- Ќе знаю...
     -- Љто?
     -- „ама. „ама с "командирскими" часами.
     -- ѓорыниха! -- всплеснула руками Ќадюха. -- Ђ Я думала, врут на кухне!
     -- Ќа кухне никогда не врут.
     -- „урак  вы.  Џредупреждала Я  ‚итьку, чтоб не свЯзывалсЯ... ‘вЯзалсЯ!
…сли с ним что-нибудь случитсЯ, Я вам горЯчий бульон на голову вылью!
     -- ’вои угрозы, словно розы, а позы,  словно туберозы! --  процитировал
Я, кажетсЯ, себЯ самого.
     -- „а ну тебЯ... кофе будешь? -- спросила Ќадюха, переходЯ на "ты".
     -- ‚естимо.
     Ћна снова ушла. Ђ Я бодро помахал ручкой  печальному ‡акусонскому. Ћн в
ответ только мотнул головой и скуксилсЯ еще больше. џ бы на его месте просто
повесилсЯ на клейкой ленте длЯ мух!
     --  ‚от  ты  где!  ‘лава  Ѓогу!  --  Џередо  мной  стоЯла  запыхавшаЯсЯ
секретарша  ѓорынина  ЊариЯ  Џавловна.  --  Ђ  Я  уж  к тебе курьера  хотела
посылать.  ’елефон  не  отвечает,  Ќиколаич ругаетсЯ, тебЯ  требует.  Ђ  тут
€рискин прискакал и говорит: ты в ресторане...
     -- Љонечно, где ж еще быть настоЯщему писателю! Ђ что случилось?
     -- Ќе знаю, но что-то серьезное. Џошли!
     -- Ќе могу. Ѓез кофе не могу. Ћбед без кофе, как жизнь без смерти...
     -- ‚от, правильно понимаешь: прибьет Ќиколаич. Џошли!
     € Я пошел. Ѓез кофе.


        26. ѓђЋ‡„њџ ‘‹Ђ‚›

     ЏриемнаЯ ѓорынина  была набита томившимисЯ в ожидании подписантами: они
сидели  третий  день, поникли и осунулись. Њужчины заросли  щетиной.  †енщин
Явно  не красил неловкий макиЯж,  выполненный в полевых условиЯх.  „елегаций
теперь стало  четыре:  поЯвились еще  защитники  природы,  принесшие  письмо
против загрЯзнениЯ эфира ненормативной лексикой. Љ ним  примкнул болтавшийсЯ
без дела ‘виридонов-младший.
     ‚ кабинете Я застал странную картину.
     ’рое  мужчин  --  ѓорынин, ‘ергей  ‹еонидович и  †уравленке  боролись с
Ћльгой ќммануэлевной. ‚ыглЯдело это  так. ‚идный идеолог, прикрыв "вертушку"
своим  телом,  одной рукой  придерживал  на  носу  очки,  а другой, стараЯсь
сохранить уважение к старости, насколько это  возможно в подобной  ситуации,
отталкивал  атакующую бабушку  русской поэзии.  ѓорынин и ‘ергей ‹еонидович,
схватив ее соответственно за талию и за руку, пытались оттащить ЉипЯткову от
опасного  аппарата. Ћльга ќммануэлевна отбивалась с  редкой длЯ ее  возраста
энергией, а  свободной рукой старалась сорвать очки с  носа †уравленке.  Џри
этом она кричала:
     -- „айте мне позвонить! џ скажу ему все...
     -- Ћн занЯт. Ћн  не  подходит  к телефону!  -- увещевал  ответработник,
уворачиваЯсь от цепкой старушечьей лапки.
     -- ‚ы  лжете! ‚ы  отрываете  руководство  партии от  почвы! --  кричала
ЉипЯткова. -- џ скажу ему: Њихаил ‘ергеевич...
     --  Ќе надо!  --  умолЯл  Ќиколай  Ќиколаевич. --  Ќе  надо  ему ничего
говорить!
     --  Ќе-ет,  Я   скажу-у!  --  настаивала  старушка,   делаЯ  совершенно
борцовскую попытку вырватьсЯ.
     --   Ћн  все  уже  знает!  …му  доложили!  --  крЯхтЯ,  убеждал  ‘ергей
‹еонидович.
     --  Ќет,  не  все!  Ћн  не  знает,  какой ‚иктор  Ђкашин  замечательный
писатель! џ должна прочесть Њихаилу ‘ергеевичу одно место из романа...
     --  ѓорбачеву  не  до  романов! Ћн за целую страну  отвечает!  -- снова
вступил †уравленке.
     Њое поЯвление несколько отрезвило ЉипЯткову.
     -- •орошо, -- согласилась она. -- џ напишу ему письмо...
     --  Џрекрасно.  џ  передам,  --  переводЯ дыхание, но  на всЯкий случай
продолжаЯ прикрывать телом "вертушку", отозвалсЯ идеолог †уравленко.
     --  „а,  Я напишу,  -- теперь уже  глЯдЯ прЯмо  мне в глаза,  повторила
старушка.  --  Ќапишу, что  ‚иктор Ђкашин -- гордость нашей  литературы! € Я
благодарна за то, что Њихаил ‘ергеевич это понЯл и остановил травлю честного
человека, сказавшего народу то, что давно уже надо было сказать! џ напишу...
     -- ‹учше на машинке напечатать, -- посоветовал ‘ергей ‹еонидович.
     -- Ћтпустите менЯ!
     …е   отпустили.  Ћна  достала  из  сумки  зеркальце  с  дореволюционной
монограммой, припудрилась и  вышла  из  кабинета  с  таким  видом,  с  каким
путешествующаЯ  по  своей  державе   королева  покидает  замок  вассала,  не
угодившего ей ночлегом. Ќиколай Ќиколаевич облегченно вздохнул, вытер мокрый
лоб  краем лохматой бурки, подаренной некогда ‘оюзом чеченских  писателей, и
посмотрел на менЯ с некоторым замешательством.  џ понЯл, что на этот раз все
обошлось.
     -- ‚ызывали? -- спросил Я, не подав виду.
     --  Џриглашали...  --  поправил  ѓорынин.  --  ЏлЯши,  умник! Џронесло!
“дивлен?
     -- ‘корее да, чем нет... -- неожиданно длЯ себЯ самого ответил Я.
     --  Ѓыло заседание Џолитбюро, -- поЯснил †уравленко,  на всЯкий  случай
так  и не отходЯ от "вертушки".  --  ‹игачев  требовал крови.  Ћстальные  --
примерного наказаниЯ. Њихаил ‘ергеевич всех внимательно выслушал, задумалсЯ,
а потом  сказал...  -- тут идеолог замолчал и вопросительно глЯнул на ‘ергеЯ
‹еонидовича.
     -- ѓовори: наш человек! -- успокоил его Ќиколай Ќиколаевич.
     -- Џроверенный, -- добавил ‘ергей ‹еонидович.
     -- ‚ общем, подумал генеральный и сказал: пусть писатели сами  в  своем
говне и копаютсЯ! ЏартиЯ -- не нЯнька, а  наставник общества.  ‡апомни раз и
навсегда, товарищ ‹игачев!
     ЏроизнесЯ это, ответработник посмотрел на всех со значением. ‚оцарилось
молчание. € хотЯ ѓорынин и  ‘ергей ‹еонидович  Явно слышали эту  фразу не  в
первый  раз, на  их  лицах засветилось печальное торжество  людей, по  долгу
службы соприкасающихсЯ с сакральными тайнами большой политики.
     --  ‚ы  понимаете,  что  означают  эти  слова?  --  †уравленке  отнессЯ
персонально ко  мне, остальным присутствующим он, видимо, уже  объЯснЯл.  --
ќто означает  полный переворот  в  культурной политике партии. Ћт контролЯ и
мелочной опеки -- к  сотворчеству: социальному, идеологическому,  духовному!
ќто означает, что  партиЯ полностью доверЯет своей  народной интеллигенции и
полностью отказываетсЯ от роли идейного надсмотрщика, которую ей приписывают
наши недобросовестные идеологические оппоненты на ‡ападе! ќто, мужики, новаЯ
эпоха!
     -- —то ж  мне теперь, с разными  чурменЯевыми целоватьсЯ? -- возмутилсЯ
‘ергей ‹еонидович. -- Њожет, еще Љостожогова из –аплино пригласить и встречу
ему на вокзале устроить? ‘ букетами... „окатились!
     --- Џоцелуетесь, если партиЯ сочтет нужным! Ђ насчет Љостожогова -- это
мысль. Ќа перспективу... € еще, между прочим, Њихаил  ‘ергеевич сказал: если
люди нашу идеологию уже в прЯмом эфире ругают, надо идеологию менЯть!
     -- ‹юдей надо менЯть, а не идеологию! -- буркнул ѓорынин.
     -- ‚ы  это  серьезно?  --  спросил  †уравленке,  посмотрев  на  ЌиколаЯ
Ќиколаевича поверх очков с нехорошим интересом.
     -- Ћн пошутил, -- поЯснил ‘ергей ‹еонидович.
     --  Џошутил Я, -- подтвердил ѓорынин.  --  Ђ вот что с письмами делать?
€сториЯ нешуточнаЯ получаетсЯ. Ћни скоро в приемной белье развесЯт...
     --  Њожет,  скажем им,  что  передадим наверх? Џисьма  заберем,  а  там
посмотрим... -- предложил ‘ергей ‹еонидович,
     -- Ќет, товарищи, вы ничего не понЯли! -- занервничал †уравленко и даже
снЯл очки. -- Ќадо привыкать к новому мышлению! Ђ вы все по старинке!
     --  ЏонЯл, --  кивнул  Ќиколай Ќиколаевич. --  ‘оберем  актив.  Ћбсудим
письма и выработаем обращение. ‚ыдержанное. Ћбобщающее. Ћбращение опубликуем
в "Џравде".
     -- ќто лучше, -- согласилсЯ ответработник. -- Ќо где  плюрализм? Њихаил
‘ергеевич говорил о плюрализме...
     --  Џлюрализм... -- задумчиво повторил  ѓорынин.  --  Ђ поподробнее  он
ничего про плюрализм не говорил?
     -- Ќет. …го дело -- идею бросить. Ђ мы должны ее до людей довести!
     --  •орошо, --  кивнул ‘ергей  ‹еонидович.  --  Џроводим четыре  разных
актива.   Ќа  каждом  обсуждаем   по  одному  письму.  Џотом  организовываем
согласительную  комиссию,  вырабатываем   обращение.  Ћбращение  печатаем  в
"‹итеже".
     -- ‘овсем другое дело! -- улыбнулсЯ †уравленко и нацепил очки.
     -- Љакой же  это плюрализм? -- вмешалсЯ Я, даже не предполагаЯ, к каким
тектоническим сдвигам в отечественной истории приведут эти мои слова.
     -- Ќе лезь! -- буркнул ѓорынин. -- ђадуйсЯ, что выпуталсЯ...
     --  Ќу почему же -- не лезь! -- поощрительно глЯнул на менЯ идеолог. --
Ќадо учитывать все точки зрениЯ, даже самые неожиданные. —то вы предлагаете?
     -- „а напечатайте вы все четыре письма -- и дело с концом!
     -- Џил? -- потЯнув в мою сторону носом, спросил ‘ергей ‹еонидович.
     -- Џил, -- созналсЯ Я.
     -- Ђ что,  это мысль! -- засветилсЯ †уравленке. -- ‚ы неглупый человек.
‘транно, что  мы раньше с вами не встречались.  ’ак и сделаем! Ќадо ободрить
народ, заставить  его думать! Џусть печатают!  Ђ  мы поможем. „адим  главным
редакторам  телефонограммы, чтоб  не  самоустранЯлись... ‡овите писательскую
общественность!
     ѓорынин нажал кнопку селектора и сказал Њарии Џавловне:
     -- ‡апускай!
     —ерез минуту  кабинет был  полон.  Ќиколай Ќиколаевич обвел изможденные
ожиданием лица грустным взглЯдом, но произнес довольно бодро:
     --  ‚от,  значит, так...  •ватит  ходить в  коротких штанишках.  ЏартиЯ
доверЯет нам. Ѓудем печатать.
     -- Љакое письмо? -- робко спросили из толпы.
     -- —то значит -- какое? ‚се будем печатать! Џлюрализм...
     -- ‚от это по-нашему,  по-русски! -- рЯвкнул Њедноструев,  но соратники
посмотрели на него укоризненно.
     ’олпа  некоторое  времЯ  молча  обдумывала  сказанное, стараЯсь  понЯть
тайный смысл  этих слов и особенно -- последнего, незнакомого, подозрительно
оканчивающегосЯ  на  "изм".  Џотом  возникло  движение,  и  четыре  конверта
осторожненько  легли на краешек стол а-"саркофага". Џравда, тут приключилась
некотораЯ  суматоха, потому что  Ќеонилин положил сначала одно письмо, затем
Џерелыгин заменил его  на другое. Џотом они  еще посовещались с €рискиным  и
отдали оба своих конверта. Џисем стало пЯть.
     -- ќ,  нет! --  возразил ѓорынин. -- ‘ами несите  в газеты. ЏартиЯ  вам
доверЯет!
     -- „а кто ж возьмет? -- раздалось из толпы.
     -- ‚озьмут! --  значительно произнес †уравленке. --  Ѓудет  специальное
указание...
     Ќедоумевающие ходоки разобрали письма и, ропща, покинули кабинет.
     -- ЋпЯть какие-то жидовские штучки, -- буркнул Њедноструев, уходЯ.
     Џотом  дверь  вдруг  снова  приоткрылась  и  всунулась голова  опытного
Џерелыгина:
     -- Ђ если?
     -- €сключено! -- опроверг †уравленке.
     ‡абегаЯ вперед, скажу, что историЯ  с  письмами на этом не закончилась.
ЌесмотрЯ  на телефонограммы, главные редакторы  никак  не  могли определить,
какое  именно  письмо  напечатать,  чтобы впоследствии  не пострадать.  Ѓыло
собрано  специальное  совещание  главных  редакторов,   на  котором  идеолог
†уравленке долго объЯснЯл,  что каждое печатное издание должно теперь  иметь
свою,  неповторимую  общественно-политическую  физиономию. Ќо поскольку  все
газеты были не  то чтобы на одно лицо, но и  особыми физиономиЯми как-то  не
выделЯлись, то снова возникли  проблемы.  €  тогда прЯмо на  совещании  было
принЯто решение, какаЯ  газета или журнал  с  какой физиономией будут теперь
выходить. Џо  требованию главных редакторов это  историческое  постановление
закрепили  в соответствующем протоколе, который, к сожалению, исчез во времЯ
захвата  архива  –Љ  ЉЏ‘‘  в  августе  девЯносто  первого восставшим  против
тоталитаризма народом. турм, кстати, возглавил †уравленке, хорошо  знавший,
где  что  лежит.  ‚от  так  и  произошло  знаменитое размежевание  единой
советской  прессы   на   коммунистическую,  патриотическую,  либеральную   и
природоохранную...
     -- Ђ  где же Ђкашин? --  задумчиво спросил ‘ергей  ‹еонидович, когда мы
снова остались вчетвером.
     Џри  этом  он посмотрел  в сторону ѓорынина, но  тот что-то старательно
записывал на перекидном календаре.
     -- ‚ самом деле? -- озаботилсЯ †уравленке.
     -- Ђ зачем он вам? -- поинтересовалсЯ Я.
     --  Љак зачем?  -- удивилсЯ ответработник.  -- Ѓудем роман  печатать. ‘
"Ќовым  миром" уже  договорились. Ћни специально оставили место в  ближайшем
номере. € "Џравда" тоже кусок возьмет... „авайте прЯмо  здесь и выберем. ѓде
рукопись?
     --  ‘ейчас  найдем,  -- пообещал  Ќиколай Ќиколаевич и  стал искать  по
выдвижным Ящикам. -- Људа же Я ее дел? ’ам одно замечательное место есть  --
про плюрализм...
     ‘казал  он  это  таким  уверенно-озабоченным тоном,  что было  Ясно:  в
подозрительные дни от рукописи он постаралсЯ избавитьсЯ.
     -- ‹адно, потом найдешь, -- махнул  рукой †уравленко и  снова посмотрел
на менЯ. -- Ђ что вы, собственно, пишете?
     -- ЏриветствиЯ... €ногда истории заводов и фабрик...
     -- ЏриветствиЯ? Ћчень интересно! Љакие же?
     -- Ћбычно просЯт стихотворные. ‡наете,  когда пионеры  говорЯт стихами,
трудно не прослезитьсЯ!
     -- ‘тихотворные! -- воскликнул он. -- Ђ длЯ профсоюзной  конференции не
вы сочинили?
     -- џ...
     -- Ќеплохо, но есть замечаниЯ... € тут раздалсЯ звонок.
     --  ’ебЯ, -- кивнул ѓорынин ‘ергею ‹еонидовичу. ’от  взЯл  трубку, и по
мере того как он слушал, лицо его вытЯгивалось и озарЯлось одновременно:
     -- …-мое... „а ты что! ‚о блЯхопрЯдильнаЯ фабрика! Људа катимсЯ?..
     Џоложив трубку, он обвел нас торжественным взглЯдом.
     -- Ќу? -- в один голос спросили ѓорынин и †уравленко.
     -- Џришла шифровка из Ќью-‰орка, -- торжественно начал он. -- —ас назад
жюри  единогласно присудило премию "‡олотой Ѓейкер" ‚иктору Ђкашину за роман
"‚ чашу"...
     -- Ђ —урменЯев? -- опешил ѓорынин.
     -- Џрокатили за недостаточно активную общественную позицию.
     Њы  переглЯнулись.  ќто  была  моЯ  победа! џ мысленно  представил себе
"Њасонскую  энциклопедию"  на своей  книжной  полке, но не  испытал  никакой
радости. Ќапротив, сердце заныло от предчувствиЯ,  что скандал из-за папки с
чистыми листами из внутреннего обещает теперь стать международным: по уставу
Ѓейкеровской  премии,  роман-победитель  должен  быть  напечатан  миллионным
тиражом в течение месЯца с момента принЯтиЯ решениЯ. џ  ждал скандала, но не
такого.  ќто была настоЯщаЯ  катастрофа!  …динственное,  что  Я  мог сделать
теперь, -- это не думать о ней, пока она не разразилась.
     --  Ќадо  срочно  найти  Ђкашина!  ‘рочно!  --   сказал  †уравленке  не
допускающим возражений тоном и строго глЯнул на ‘ергеЯ ‹еонидовича.
     -- Ќайдем! -- успокоил тот.
     -- Ђ что его искать, -- вдруг весело молвил ѓорынин.  -- Ћн у  менЯ  на
даче отсиживаетсЯ...
     -- “ тебЯ? -- Ћт удивлениЯ ответработник снова снЯл очки.
     -- Ќу да! Ђнка замуж за него выходит. Ќаверное, уже и вышла...


        27. “Ќ€†…ЌЌ›‰ € Ћ’‘’ђЂЌ…ЌЌ›‰

     —ерез три днЯ  Я  провожал ‚итька в  Ќью-‰орк на церемонию, посвЯщенную
торжественному  вручению премии  Ѓейкера. ‚ообще-то поначалу  никто  менЯ на
проводы не приглашал, и  Я сидел дома,  тупо  уставившись  на заправленный в
каретку чистый лист бумаги, обдумываЯ первую фразу "главненького". џ  понЯл,
что  от  нравственных  мук  и  терзаний  спасти менЯ  может  только  работа.
"Ђмораловка"  от  Ђрнольда еще  не  поступала,  и  в  душе  царило гневливое
отвращение ко всем  без исключениЯ видам письма, изобретенным человечеством,
начинаЯ   с   узелкового.  џ  решил:   пока  не  прибудет  произведенное   и
бутылированное в ЉрасноЯрске  вдохновение, придумаю, по крайней мере, первую
фразу.  ‚прочем, что значит -- "по  крайней  мере"? ЏерваЯ фраза в романе --
это как первый поцелуй в любви! Ћн должен обещать такое, от чего твое немало
повидавшее и  поимевшее  на  своем веку тело  вдруг начинает  мальчишески
трепетать в надежде на небывалое. Ќеважно, что в итоге  ты получаешь бывалую
женскую   плоть,  в  той  или   иной  степени   натренированную  в  любовных
содроганиЯх, и, обливаЯсь потом  в требовательных объЯтиЯх, из последних сил
борешьсЯ  за  свою  мужскую честь.  Џервый  поцелуй  должен  быть  легким  и
загадочным, ничем не намекающим на суровую реальность биологического соитиЯ,
он должен быть сорван, как роза в городском саду, даже если ты и заплатил за
это сторожу со свистком. Ќаконец, он должен быть свеж  и ароматен, а если он
пахнет мЯтной жевательной резинкой, это --  конец, и  читатель  закроет твой
роман на первой же странице. (Ќе забыть!)
     €так, Я сидел и, мечтаЯ о глотке "амораловки", с ненавистью перебирал в
уме самые разные первые фразы, десЯтки, сотни  фраз. ‘амаЯ короткаЯ состоЯла
из  одного-единственного междометиЯ, самаЯ  длиннаЯ -- из  восьмидесЯти трех
слов,   образовавших  длиннющее   сложносочиненное  предложение  с   гроздью
подчиненных,  свисавших,  как  аксельбанты  из-под  эполета.  ‚се  они  были
невыразимо отвратительны  и бездарны.  џ  уже  подумывал о том, чтобы начать
роман с фразы о знаменитой амазонке, скакавшей по аллеЯм Ѓулонского леса, но
тут в мою дверь позвонили. џ бросилсЯ отпирать, надеЯсь, что это -- гонец от
Ђрнольда, но это был всего лишь шофер горынинской служебной машины.
     -- Џоехали!
     -- Људа?
     -- ’уда.
     -- ‡ачем?
     -- ‚елели.
     ...‚ зале вылета международного аэропорта было пустынно и торжественно,
как  в  культовом  сооружении.  Ќемногие  вылетающие,  одетые в  неповторимо
импортные   плащи   и   несущие   в  руках   дорогие   кожаные  чемоданчики,
раскланивались  при  встрече,  словно добрые знакомые.  € неудивительно: они
были той особой  привилегированной  кастой, которую Я  назвал  бы "регулЯрно
выезжающими". Ѓольшинство из них состоЯли в дружеских, а то  и в родственных
отношениЯх. џ  вообще заметил, что чаще всего  привилегии передаютсЯ половым
путем.  Џо-овечьи  сбившаЯсЯ  вокруг  своего  обшарпанного  багажа  какаЯ-то
случайнаЯ  рабоче-крестьЯнскаЯ  делегациЯ  взирала  на все это благолепие со
свЯщенным ужасом. ђуководитель группы, Явно принадлежавший  к могущественной
касте "регулЯрно выезжающих", брезгливо раздавал  им  красные  туристические
загранпаспорта,  а  они разглЯдывали их с глупым любопытством.  „олжно быть,
беспаспортный  колхозный  паренек,  отправлЯвшийсЯ  в  город  учитьсЯ  на
комбайнера,    так    же   рассматривал   выданный    ему    в    сельсовете
серпасто-молоткастый  документ.  ђазве  можно было в ту минуту поверить, что
всему этому незыблемому благочинству оставалось жить год-полтора и что скоро
на  свЯщенных плитах  аэропорта  будут вповалку  спать,  как  на џрославском
вокзале, сотни вылетающих за рубеж на постоЯнное жительство,  за товаром или
просто  проветритьсЯ?  ђазве  можно  было  поверить,  что  каста  "регулЯрно
выезжающих"  исчезнет,  сгинет,  попросту растворитсЯ, как природные римлЯне
растворились в ордах вольноотпущенного сброда!..
     Ћни, все пЯтеро, стоЯли возле таможенной стойки с табличкой:

     „‹џ „€Џ‹ЋЊЂ’Ћ‚ € Ћ”€–€Ђ‹њЌ›• „…‹…ѓЂ–€‰

     Ќа  Ђнке  были тугие бархатные брючки, полусапожки, курточка  из нежной
замши и широкополаЯ фетроваЯ шлЯпа, по-ковбойски надвинутаЯ на глаза. —уть в
сторонке лежала  ее  цветастаЯ спортивнаЯ  сумка. —то ж., супруга,  вместе с
мужем-лауреатом летЯщаЯ в Ќью-‰орк  на  торжественное вручение премии, может
позволить себе некоторое легкомыслие в отношении багажа!
     ‚итек,  ѓорынин,   †уравленке  и  ‘ергей  ‹еонидович  были  по  причине
внезапного похолоданиЯ  одеты в  единообразные  темно-синие финские плащи, а
стоЯвшие рЯдком четыре их чемодана напоминали  подрощенных поросЯт из одного
помета. ‡начит, в Ђмерику  отправлЯлись все четверо! ѓорынин, конечно, летел
как  руководитель делегации  и  представитель  ‘оюза  писателей,  открывшего
молодой талант. †уравленке, видимо,  в качестве посланника €нститута мировой
литературы, где  он и в самом деле  несколько  лет  назад защитил докторскую
диссертацию "Ћбраз бригадира-новатора в романе  Ќ.  ѓорынина "Џрогрессивка".
Ќу а  ‘ергей  ‹еонидович,  понЯтное  дело, вошел в  состав  делегации в виде
спецкорреспондента  "‹итературного еженедельника"  и похлопывал  ладонью  по
непривычно    болтавшемусЯ   у   него   на    боку    кожаному   кофру   длЯ
фотопринадлежностей.
     -- Ќу,  в  чем дело? -- увидев менЯ, закричал ѓорынин. -- Њы из-за тебЯ
на регистрацию опоздаем! ‘пециально машину за тобой послал...
     -- ‹адно тебе,  Ќиколаич, --  успокоил  его ‘ергей  ‹еонидович. --  …ще
времЯ есть.
     ‚итек  заулыбалсЯ  и  двинулсЯ  ко мне  вертлЯво-извинЯющейсЯ  походкой
собаки, сожравшей хозЯйский ужин:
     --  џ им  сказал,  что без  тебЯ  не  полечу. ‚ общем, если  с тобой не
попрощаюсь -- не полечу...
     -- Ќеужели не полетел бы? -- усмехнулсЯ Я.
     -- Џолетел бы... -- созналсЯ он. -- ‚се-таки -- Ђмерика. ‘ ума сойти! Ђ
ведь Я, честное слово, не верил тебе, когда ты про загранку врал!  ’ебе чего
привезти?
     -- ‚оздух свободы.
     -- џ серьезно!
     -- € Я серьезно.
     -- ‡рЯ ты на менЯ обиделсЯ! -- отводЯ взглЯд, сказал ‚итек. -- џ же все
делал, как ты говорил. џ же не виноват, что... Ќу, что так получилось.
     --  ‚естимо,  --  отозвалсЯ  Я. -- ‚идишь, как все получилось. Љак  Я и
обещал: слава, загранка, самые лучшие женщины...
     --  ’рансцендентально! -- вздохнул  ‚итек и  глЯнул  на  "командирские"
часы.
     -- Љак часики? -- спросил Я. -- ’икают?
     -- ’ак себе. ‚от у менЯ электронные были  с голой теткой на циферблате.
ќто да! џ  их крановщику проиграл, когда он менЯ перепил. Њы тоже поспорили.
џ полкружки не добрал...
     -- ’ы просто ничего в этом не понимаешь.
     -- Људа нам, кудрЯвым!
     --  ‹адно,  ты  тоже  не  обижайсЯ.  ђот  там  не разевай.  …сли  будут
вербовать, посылай всех к ‹еонидычу...
     -- „а говорили уже. џ это... џ еще спросить хотел.
     -- ‘прашивай! Ќо Я знаю, почему ты без менЯ лететь не хотел...
     -- џ думал, ты сам скажешь, -- потупилсЯ он.