        ћрий ЏолЯков. Љозленок в молоке

-----------------------------------------------------------
     OCR и проверка орфографии: „енис & Ђлена Љоновальчики <dyukon@mail.ru>
     Ћригинальное  изд.:  ћ.  ЏолЯков  "Љозленок  в  молоке".  Њ.,  "ЊолодаЯ
гвардиЯ", 2001.
-----------------------------------------------------------


        ЉЂЉ џ ‚Ђђ€‹ "ЉЋ‡‹…ЌЉЂ ‚ ЊЋ‹ЋЉ…"

     Љогда моЯ книга  "Љозленок в  молоке" увидела свет, Я получил множество
писем, в которых было  немало разных  вопросов. Ќо, по  сути, всех читателей
интересовало примерно одно и то же. Ђ именно:
     Љак Я решилсЯ сочинить "литературный роман"?
     —то Я имел в виду, даваЯ роману такое  странное название -- "Љозленок в
молоке"?
     Љаких реальных литераторов Я "спрЯтал" под фамилиЯми персонажей романа?
     €  правда  ли, что Я был  избит в  „оме литераторов группой  взбешенных
персонажей романа?
     Џоскольку  на  письма всех  читателей Я,  к  сожалению,  ответить  не в
состоЯнии, мне  и пришла в голову идеЯ написать это предисловие к очередному
переизданию романа, который, к моему немалому удивлению,  стал бестселлером,
хотЯ в нем  никого не  убивают,  а  эротические  сцены  хоть и  имеютсЯ,  но
всего-навсего  в количестве,  необходимом  длЯ  раскрытиЯ  внутреннего  мира
героев. Љстати, некоторые эротические сцены,  изъЯтые в прежних изданиЯх, на
сей раз Я восстановил...
     Џрежде  всего  отвечу  на последний вопрос.  Ќет, никакому  насилию  со
стороны прототипов Я не  подвергалсЯ ни  в стенах писательского клуба,  ни в
каком-либо ином  месте.  ‚  противном  случае,  дорогие  читатели, вы бы  не
держали  сейчас  перед собой это  предисловие. €  объЯснЯетсЯ это  отнюдь не
смЯгчением литературных  нравов  (они  жестоки  как  никогда), а тем,  что в
творчестве Я  исповедую  принцип "придуманной правды". ‚се  мои герои вполне
могли  существовать,   они   даже  порой  напоминают  существующих  деЯтелей
отечественной  словесности,  более  того,  историЯ,  с  ними приключившаЯсЯ,
вполне  могла произойти, но  на самом деле таких  людей  никогда  не  было и
подобные событиЯ никогда не имели места в истории российской литературы.
     ‚семи  силами Я  старалсЯ удержать  будущих читателей романа  от ложных
идентификаций.  Ќапример,  менестрель-шестидесЯтник  Џерелыгин,  исполнЯющий
свои   стихи  под   виолончель,  в  первоначальном  варианте  носил  фамилию
"Џыльношлемов", но поскольку это сразу ассоциировалось у вдумчивого читателЯ
со знаменитыми строчками  Ѓ. Ћкуджавы  про "комиссаров в пыльных  шлемах", Я
избежал  недоразумениЯ,  отдав  эту  фамилию  эпизодическому  персонажу.   €
проблема  ошибочного  узнаваниЯ была исчерпана, ведь  каждый знает, что  сам
Ћкуджава исполнЯл свои стихи под гитару, а не под виолончель, каковаЯ хоть и
стала  мощным  орудием  демократии,  но  в  руках  совершенно иного  мастера
культуры.
     ЏопадаетсЯ  в  письмах  и  такой  вопрос:  имеют  ли  встречающиесЯ  на
страницах    романа    поэты-контекстуалисты    отношение     к     реальным
поэтам-концептуалистам?  Ќо  ведь  достаточно сравнить  приведенные  мной  в
тексте образчики контекстуальной поэзии с образцами широко публикуемой  ныне
концептуальной поэзии, чтобы  самим без труда на этот  вопрос и ответить. Ќо
раз  уж  зашла речь о стихах, могу сообщить, что первоначально  все  событиЯ
романа  должны были происходить  в чисто поэтической среде, а  называтьсЯ он
должен был  так: "Њастер  лирической  концовки".  ‚прочем,  когда десЯть лет
назад этот сюжет пришел  мне в голову, он тЯнул максимум на большой рассказ,
работу над которым Я все откладывал и откладывал.
     —естно  говорЯ,  каждый  писатель  чем-то  похож  на  огуречную  лиану,
покрытую  множеством цветков, большинство из которых так  никогда и не будут
оплодотворены пчелиным  трудолюбием  литератора и  не  вырастут до  размеров
полноценного художественного зеленца. ‚озможно,  именно такаЯ участь ждала и
сюжет про мастера лирической концовки, если б не  одно обстоЯтельство. Њного
лет  назад во времЯ вечерних прогулок вдоль знаменитого Ћрехово-Ѓорисовского
оврага Я рассказал этот сюжет своему другу ѓеннадию  €гнатову. €  всЯкий раз
после этого,  когда Я начинал  томитьсЯ в рассуждении, чего бы написать,  он
мне с пневматическим упорством указывал на этот полузабытый сюжет. "Ђ что?!"
--  однажды подумал  Я,  и через  полтора  года сюжет  длЯ большого рассказа
превратилсЯ в роман, по нашим ленивым временам тоже довольно большой. ’ак
что,  пользуЯсь  случаем,  хочу  поблагодарить  своего давнего  товарища  за
плодотворную настойчивость!
     Ќо,  по большому счету, писатель  -- всего лишь карандаш, которым эпоха
выводит  необходимые  ей   слова.  ’ы  можешь  ощущать   себЯ  охренительным
демиургом, замыкатьсЯ в замок из слоновой и даже мамонтовой кости, но именно
эпоха  "затачивает" тебЯ,  условно говорЯ, с красного  или  синего конца  и,
помусолив, утыкает в чистый лист бумаги. ’воЯ задача -- не сломатьсЯ  под ее
нажимом.
     Џозвольте,  можете  спросить вы, при  чем же здесь  описаннаЯ  в романе
нереальнаЯ  ситуациЯ,  когда  человек,  не  сочинивший  ни  единой  строчки,
человек, весь литературный  багаж  которого  заключаетсЯ  в  папке с чистыми
листами  бумаги,  при  помощи  откровенно  плутовских  ухищрений  становитсЯ
всемирно известным писателем? Ђ вы оглЯнитесь вокруг, отвечу Я. ђазве мало в
советской и постсоветской литературе  писателей, чьи имена известны всем, но
чьи книги, или, как теперь принЯто выражатьсЯ, тексты мы  с вами никогда  не
читали,  а если и пытались, то очень  быстро уперлись  в дилемму: или это --
галиматьЯ, или мы с вами ни черта не смыслим в литературе.
     ‘уществует   два   основополагающих   принципа   взаимоотношений  между
(употреблЯЯ   птичий   Язык  современного   литературоведениЯ)  отправителем
коммуниката  и  реципиентом,  то  есть, попросту  говорЯ,  между  автором  и
читателем. Џервый принцип:  "—итатель всегда прав". „оведенный до крайности,
он  оборачиваетсЯ  так  называемым бульварным  чтивом:  "’ихо застонав,  она
ослабла в его крепких загорелых руках и через мгновение почувствовала внутри
себЯ  что-то большое и твердое..." ‚торой  принцип: "Џисатель всегда  прав".
„оведенный  до  крайности,  он  оборачиваетсЯ  этой  самой  папкой  с чистой
бумагой. €бо писатель, которого невозможно прочесть,  в  сущности, мало  чем
отличаетсЯ от писателЯ, которого нельзЯ прочесть вследствие "ненаписанности"
текста.  Њы  живем  в  эпоху  литературных  репутаций,  нахально  пытающихсЯ
заместить собой собственно литературу.
     ‚прочем,  эта постмодернистскаЯ реальность легко распространЯетсЯ  и на
другие  сферы нашей жизни. Њы слушаем певцов, лишенных голоса  и даже слуха.
Ќашу  жизнь определЯют  политики,  за всю свою  деЯтельность не принЯвшие ни
одного верного решениЯ. Ђ консультируют их  ученые, не замеченные ни в одном
сколько-нибудь серьезном исследовании. Њы с вами страдаем от реформ, даже не
понимаЯ, в чем они заключаютсЯ, а не понимаем мы  этого в основном благодарЯ
подробным  телевизионным  политкомментариЯм.  ‘овременное  телевидение,  как
справедливо  сказано,  --  это  изобретение,  позволЯющее  заходить к нам  в
спальню тем людЯм, которых мы не пустили б даже  на порог своего дома. Ђ как
вам   нравЯтсЯ  "властители   дум",  утонченнаЯ   творческаЯ  интеллигенциЯ,
старательно выполнЯющаЯ  функции козла-провокатора, ведущего покорное  стадо
на заклание?
     €  так ли уж  в этой ситуации фантастична историЯ выгнанного со стройки
‚итька Ђкашина, которого два приЯтелЯ во исполнение заключенного в нетрезвом
виде  пари "заделали"  всемирно  известным  писателем?  Љстати,  в некоторых
письмах   менЯ   упрекали  в  неоригинальности  этого  сюжета,  ссылаЯсь,  в
частности, на известную повесть Ђ. Ђверченко. Ќо, конечно, правильнее  всего
сослатьсЯ   на   пресловутую   интертекстуальность,   которую   задолго   до
постструктуралистов  открыл  русский народ, обмолвившись поговоркой:  "Џлоха
песнЯ,  непохожаЯ ни  на какую другую песню!"  € действительно, оригинальные
сюжеты, как  известно, можно по пальцам сосчитать, а избраннаЯ мной коллизиЯ
и  вообще  бродит  по  мировой  литературе  давным-давно.  ‘обственно,  даже
"ђевизор"  о том же: "…сть другой "ћрий Њилославский". ’ак тот уж мой..." Ќо
с гоголевских времен  ситуациЯ значительно переменилась как в жизни, так и в
литературе.  —то Я  имею  в  виду? Ђ вот  что.  Џредставьте  себе,  будто
"приехавшим  по  именному повелению  чиновником  из  Џетербурга",  настоЯщим
ревизором, оказываетсЯ все тот же €ван Ђлександрович •лестаков! Џредставили?
Ќе правда ли, очень современно?
     Њы  преступили   в  нашей  жизни  какую-то  крайне   опасную   границу.
‘обственно, отсюда  и название романа. ‡апрещение варить  козленка в  молоке
матери  его --  табу  из  древнего  Њоисеева  кодекса. ‘уществует  множество
исторических и этнографических объЯснений этой  заповеди,  но  всЯкаЯ стараЯ
мудрость имеет особенность трактоватьсЯ расширительно. Ђ что, разве, вступив
в борьбу с природой, мы  не варим козленка в молоке матери его? Ђ что, разве
швырнуть  русский  народ сначала в  палочный  социализм,  а  потом, когда он
смЯгчил и приспособил этот уклад под себЯ, погнать его той же палкой в дикий
капитализм,  -- не значит  сварить козленка в  молоке матери  его? Ђ деЯтель
культуры,   который,  вместо  того  чтобы  "милость  к  падшим   призывать",
призывает "раздавить гадину", имеЯ в виду обездоленную  "реформами" часть
населениЯ, -- разве он не варит козленка в молоке матери его?
     Њногие авторы писем  замечают,  что  читать  роман очень  весело, но по
окончании  чтениЯ  становитсЯ  очень  грустно.  “вы,  это  стойкаЯ  традициЯ
российской   сатиры,   восходЯщаЯ   скорее    не   к   "пародийному   модусу
повествованиЯ", а  к невеселой отечественной реальности, в чем все мы каждый
по-своему виноваты.  Џотому-то Я  и не стал  совсем  уж скрыватьсЯ за  столь
модной сейчас "авторской маской", а вывел самого себЯ на страницах романа  в
качестве  эпизодического  лица и без особого, как вы заметите, снисхождениЯ.
—то же касаетсЯ главного организатора всей этой литературной аферы, от имени
которого  и  ведетсЯ повествование,  то мало-мальски  внимательный  читатель
увидит, что нигде на всем пространстве романа он  ни разу не назван ни по
имени, ни  по  фамилии,  полностью  отсутствуют  и  описаниЯ его  внешности.
Џолагаю, смысл  этого незамысловатого авторского ухищрениЯ понЯтен. Њы живем
в эпоху, когда антигероем может стать каждый.
     ‚от  и все, о чем Я хотел предуведомить читателей.  Ћстальное, надеюсь,
будет  понЯтно  из  книги.  ‚едь,   как   заметил   один  из  моих   героев,
критик-табулист ‹юбин-‹юбченко: "Љаков текст -- таков контекст!"

     ћрий ЏЋ‹џЉЋ‚,
     Џеределкино-Џерепискино,
     март 1997 года


        ЉЋ‡‹…ЌЋЉ ‚ ЊЋ‹ЋЉ…

     <i>Њногоуважаемый €осиф ‚иссарионович!
     "—ем  далее,  тем  более усиливалось  во  мне  желание  быть  писателем
современным. Ќо Я видел в то же времЯ, что, изображаЯ  современность, нельзЯ
находитьсЯ в  том высоко настроенном и спокойном состоЯнии, какое необходимо
было  длЯ произведениЯ большого и  стройного  труда. ЌастоЯщее слишком живо,
слишком шевелит, слишком раздражает; перо писателЯ нечувствительно переходит
в сатиру..." Ќ. ѓоголь
     €з письма Њ. Ђ. Ѓулгакова €. ‚. ‘талину
     30 маЯ 1931 г.</I>


        1. ЏђЋ‹Ћѓ ЌЂ Ќ…Ѓ…‘Ђ•

     "‘амолет  набрал  высоту  и теперь  натужно  гудел,  точно обожравшийсЯ
нектаром шмель, тЯжело волокущий по воздуху  свое мохнатое  тело к скрытой в
разнотравье заветной норке..." "ђазнотравье" -- плохо. ‚ траве... „а, просто
в траве!  €ногда  проще избавитьсЯ  от  избыточного веса, чем от избыточного
слова. (Ќеплохо сказано! Ќадо бы запомнить.)  Џошли дальше.  "‚ иллюминаторе
виднелась землЯ, такаЯ крошечнаЯ, что  казалось отсюда, сверху,  можно одним
плевком  накрыть  средний европейский  город". ’оже ничего -- образно. Ќо  с
физиологическим оттенком.  ќто  менЯ всегда  смущает. Џопробуйте роденовский
"Џоцелуй"  представить себе  в  виде  интенсивного  обмена  двух  организмов
выделениЯми слюнных желез -- стошнит!..
     ‘тюардесса подкатила к  моему креслу  уставленную  бутылками тележку  и
великодушно предложила на выбор: лимонад -- даром, алкоголь -- за валюту. Ћт
нее  прЯмо-таки  разило   парфюмерией.   Џомимо   этого   девушка  тщательно
демонстрировала  свою  вызубренную  в   школе  стюардесс   улыбку,  которую,
очевидно, перед сном она вынимает  изо рта и  кладет  в стакан с водой,  как
пенсионер  -- вставную  челюсть.  ќто  тоже  надо  бы  запомнить.  ЏрофессиЯ
литератора  очень  напоминает  первобытное  собирательство.  ‚ырвал корешок,
надкусил. ѓорько -- сплюнул и выбросил,  вкусно -- сунул в торбочку и дальше
побрел.
     ‚от  о каких пустЯках Я думал, даже  не подозреваЯ, что он  уже рЯдом и
собираетсЯ менЯ убить или в лучшем случае изувечить...
     џ взЯл сто "‘мирновской" и порцию оливочек, фаршированных анчоусами, --
на закуску.  „олгое  времЯ  Я полагал, что  анчоусы  --  это нечто вызывающе
растительное, но оказалось -- просто рыбки, наподобие килек. џ заплатил пЯть
долларов, получив вместо сдачи  все ту  же вставную  улыбку.  …рунда!  ’акие
расходы  Я теперь мог  себе позволить, потому что  возвращалсЯ  из Љатаньи с
гонораром, которого мне должно хватить на полгода скромной жизни.
     ‘обственно  говорЯ, эти  полгода  Я  собиралсЯ провести  за  письменным
столом, чтобы наконец закончить повесть о партийном функционере, оказавшемсЯ
жутким вампиром и по  ночам  пробиравшемсЯ в  сектор  учета своего  райкома,
чтобы, контактируЯ  с фотографиЯми,  наклеенными  на учетные карточки,  пить
биоэнергию  из  ничего  не  подозревавших  рЯдовых  коммунистов.  “летаЯ  на
‘ицилию,  Я  остановилсЯ  на   том,  что,   лакомЯсь  одной  привлекательной
кандидаткой в члены ЉЏ‘‘, он -- по  фотографии -- влюбилсЯ в нее без  памЯти
и, чтобы познакомитьсЯ поближе, пришил ей персональное дело...  —то случитсЯ
дальше, Я представлЯл  себе  очень смутно, а заканчивать  вещь нужно срочно,
иначе   будет   совсем    поздно:   все    издательства    просто   завалены
беллетризированными    поношениЯми   предшествующего    режима,    ибо   это
единственное,   чем   сегоднЯ   может  прокормитьсЯ   честный,  но   не
упорствующий в своих принципах писатель. ‚ремЯ, когда  можно было заработать
на пионерских приветствиЯх, безвозвратно ушло, а написать нечто стоЯщее или,
как Я выражаюсь, "главненькое"  мне не удалось и  уже  никогда, наверное, не
удастсЯ... Ќо жить-то надо!
     …сли  же  быть  совсем откровенным,  то  повесть у  менЯ  застопорилась
задолго  до того, как Я улетел на  ‘ицилию, на  этот дурацкий день рождениЯ,
вылившийсЯ  в   конференцию   по  обмену   опытом  между   отечественными  и
итальЯнскими мафиози. ‚едь с  повестью  --  как с женщиной: если ты, обнимаЯ
ее,  думаешь  о  другой, разрыв -- просто вопрос свободного времени. ‘очинЯЯ
эту  чепуху, Я чувствовал себЯ мерзавцем, который  изменЯет своей  невинной,
как свежий  гигиенический тампон, невесте  с привокзальной цыганкой.  €  вот
однажды, проснувшись утром, Я почувствовал, что ненавижу все: сюжет, героев,
пишущую машинку,  себЯ...  џ  ненавижу  эту  мерзкую,  задышливую  жизненную
борьбу,  не  оставлЯющую  ни сил,  ни желаний длЯ борьбы за  мечту.  ‚ этом,
кстати,  и  заключаетсЯ главное,  базисное свинство бытиЯ: осуществить мечту
можно только за  счет тех сил, какие обычно тратЯтсЯ на борьбу за  жизнь.
‡амкнутый круг. €  разорвать его невозможно. Џочти... ’ех, кому это удалось,
можно  сосчитать  по  пальцам.  Љостожогов,  к  примеру...  ‚прочем,  пример
неудачный: жизнь его в конце концов все-таки сожрала, схарчила, схрумкала. €
не  подавилась, скотина! Ќет, мир стоит не на слонах, не на китах  и даже не
на  быках.  Њир  стоит  на  трех  огромных  свиньЯх,  грЯзных,  смердЯщих  и
прожорливых...
     …динственный раз в жизни у менЯ был шанс разорвать этот проклЯтый круг,
но  Я  воспользовалсЯ  им,  как дуралей,  который по счастливой  случайности
выпустил  джинна  из бутылки (именно  из  бутылки!),  а  на громовой призыв:
"‘прашивай чего хочешь!" спросил: "Љоторый час?"
     €так, повесть о вампире застопорилась. џ целыми днЯми маЯлсЯ на диване,
пытаЯсь  вдохновитьсЯ  чтением   разной   там  нобелевской   и  бейкеровской
графомании, -- начинаешь возмущатьсЯ:  мол, они и  писать-то не умеют,  а им
еще и  премий понадавали! ќто иногда  помогает вернутьсЯ (в знак протеста) к
письменному  столу и, стуча  по клавишам, мстить, мстить, мстить. Ќо  на сей
раз даже чтение  тошнотворного ‘артра не помогло. €ногда Я вставал, подходил
к пишущей машинке, постыдно  износившейсЯ  от многолетней моей  литературной
халтуры,  тыкал   в  какую-нибудь   букву  и  испытывал  отчетливое  желание
расколотить   эту  клавишную  шмару  о  стену   моего  кабинета,  служившего
одновременно  спальней,  столовой  и  гостиной. Њуки  творческого  бесплодиЯ
дополнЯлись еще  и тем, что денег -- а Я держу их в прикроватной тумбочке --
становилось все меньше и меньше. џ даже  уже  не заглЯдывал в тумбочку, а
просто, приоткрыв дверцу, нашаривал  рукой несколько  бумажек и спускалсЯ  в
магазин, чтобы купить  чего-нибудь  пожрать,  --  чаще всего пельмени --  их
просто нужно  высыпать в  кипЯщую воду  и  не  упустить  момент,  иначе  они
развариваютсЯ до лохматого бульона, в каковом, если  верить науке, некогда и
зародилась  жизнь. ‚прочем,  сам Я считаю,  что жизнь --  это  всего-навсего
экскремент Ђбсолютного „уха.
     Ќаступил день,  когда, пошарив рукой в тумбочке, Я обнаружил там полное
отсутствие надежд  на  очередную  пачку пельменей. ’огда Я подошел  к столу,
ткнул пальцем в клавишу и,  не совладав  с собой,  метнул машинку  в  стену,
оставив  там  самый  глубокий  след  за все  годы  моего пребываниЯ  в  этой
квартире.  €нтересно, что удар  пришелсЯ точно в коричневое  пЯтно на обоЯх,
похожее по форме на Ђпеннинский полуостров с ‘ицилией и поЯвившеесЯ на стене
давно, очень давно, еще до моего бегства в ‘емиюртинск. “дар пришелсЯ, между
прочим, как раз  в то  место, где,  по всем географическим приметам,  должен
находитьсЯ город ЉатаньЯ.  ’ерЯЯ металлические  и  пластмассовые  фрагменты,
машинка рухнула  на пол, и тут же по батарейным  трубам донессЯ  возмущенный
стук  нижнего  соседа, парализованного  старичка.  “  него  действует только
праваЯ  рука,  и  он  энергично   пользуетсЯ  ею,   чтобы  выражать  свое
негодование,  если  в моей квартире раздаетсЯ какой-то шум.  €нтересно, что,
когда у менЯ бывала  “жаснаЯ „ама, кричавшаЯ  во времЯ предварительных  ласк
так, словно  ей без наркоза удалЯли аппендикс, лукавый паралитик никогда  не
стучал по трубам отоплениЯ.
     ’аким  вот образом  Я  осталсЯ  не только без  денег, но и  без средств
производства. Љонечно, эпиграммушечки можно было сочинЯть и  без машинки, на
памЯть, но  спрос  на  них после  прокатившихсЯ  по Њоскве  террористических
разборок упал до нулЯ,  и Я  снова оказалсЯ в такой же безвыходной ситуации,
как после  моего  жалкого возвращениЯ  из ‘емиюртинска.  ‹ежа на диване  без
жратвы  и работы, Я, как это и водитсЯ меж людьми интеллигентных  профессий,
начал  предаватьсЯ суицидальным  размышлениЯм, то  есть  воображал, как,  не
успев  повиснуть в  петле, буду вызволен  оттуда почтальоном, который  вдруг
принесет мне  солидный  денежный  перевод  за  мою  давнюю  "€сторию шинного
завода", ни с того ни с  сего вдруг переизданную благородным, как ђобин ѓуд,
"новым   русским",   насобиравшим    у   пьЯнчуг   мешок    ваучеров    и
приватизировавшим это дымное предприЯтие.
     €ногда Я выходил на балкон  подышать воздухом и высматривал местечко на
газоне, которое  после падениЯ с седьмого этажа гарантировало бы мне жизнь и
возможность  слабо  махнуть  рукой  в сторону  примчавшейсЯ к месту трагедии
съемочной группы "ќкспресс-новостей". Ќо в конце концов Я решил остановитьсЯ
на пищевом спирте "Royal". Ћт него, как писали в газетах, ежедневно в городе
помирало  несколько  человек.  ќто  было  заманчиво: если из трех  миллионов
активно  пьющих москвичей  в день  погибает  всего  несколько бедолаг,  то Я
получал гораздо  больше  шансов выжить,  нежели при падении с седьмого этажа
даже   в   заранее   облюбованное   место.   Ќо   чтобы   осуществить   этот
мЯгкосуицидальный план, нужно было купить бутылку  спирта. Ђ денег-то
как раз не было!
     € тут Я вспомнил про акции ЂЋ „„„! џ вложил в них почти все сбережениЯ.
ќту  глупость Я  совершил после возвращениЯ из теплоходного круиза Њосква --
Ђстрахань, устроенного горЯчим поклонником моих эпиграммушечек --  торговцем
квартирами по кличке "Ќедвижимец". Ћн придумал  замечательную  вещь: находил
одинокого   нуждающегосЯ  пенсионера  или   пенсионерку,   обещал   солидное
ежемесЯчное  вспомоществование, а те в знак ответной признательности  должны
были завещать ему свою жилплощадь. ‚ общем, ничего особенного, фантастически
доходного,   но    бизнес    тем    не   менее   процветал,    потому    что
облагодетельствованные  старички  после  заключениЯ  контракта   помирали  с
какой-то  несвойственной  даже  их  преклонному  возрасту  расторопностью  и
квартиры  поступали  в  полное распорЯжение  Ќедвижимца.  Љак ему  удавалось
регулировать  смертность своих клиентов --  загадка, но, думаю,  дело
свЯзано  с тем,  что, помимо  квартир,  он  еще приторговывал  просроченными
американскими пилюлЯми от  головной боли, каковыми бесплатно  снабжал  своих
пенсионеров. Ђ как известно, самые головокружительные открытиЯ происходЯт на
стыке наук!
     € вот однажды, почувствовав себЯ необратимо богатым, Ќедвижимец закупил
целый теплоход,  наприглашал певцов, артистов, телезвезд. ЊенЯ же, грешного,
выписали длЯ того, чтобы в  перерывах между эстрадными номерами  Я читал мои
эпиграммушечки:

     Ќалоги -- несущественны.
     Џолитика -- былье,
     Љогда срываешь с женщины
     ”ранцузское белье!

     ’ам,  на  теплоходе,  Я  познакомилсЯ  с  одним  хмырем,  который  умел
имитировать голоса разных знаменитостей, но его взЯли только длЯ того, чтобы
он  говорил  голосом  Ќедвижимцевой   тещи   одну   лишь   фразу:   "„ура  Я
коломенскаЯ...", что вызывало феерический  восторг хозЯина. ѓолосом тещи  он
овладел  настолько,  что  Ќедвижимец  начал  на  него  даже  по-родственному
покрикивать, а потом и поколачивать. ‚ результате парень не выдержал и сошел
на берег в Ќижнем Ќовгороде. Ќо перед  тем как сбежать,  он посоветовал  мне
вложить  деньги  в  акции ЂЋ „„„.  "„еньги должны работать,  а не  мы..." --
молвил он на прощание,  прикрываЯ здоровенный чернильный синЯк под глазом --
награду  за  подражательство. €  Я  послушалсЯ этого идиота,  чтоб  ему  всю
оставшуюсЯ жизнь подражать реву довоенного унитаза:  ЂЋ „„„  оглушительно
лопнуло, снова сделав менЯ нищим. Ќо об этом как-нибудь потом...
     Љогда  Я совсем  уже  отчаЯлсЯ  и  стал  поглЯдывать на  многочисленных
столичных нищих с полупрофессиональным интересом, вдруг позвонил Ќедвижимец.
“  него  были серьезные неприЯтности со здоровьем: с похмельЯ, по ошибке, он
принЯл американскую пилюлю от  головной боли,  к счастью, только одну -- это
его и  спасло. Ќа радостЯх  Ќедвижимец решил отметить свой  день рождениЯ на
‘ицилии, куда и звал  менЯ, обещаЯ  хороший  гонорар. ‡амираЯ от  счастьЯ, Я
выдержал паузу и тут же согласилсЯ.
     ‚ Љатанье Я практически ничего не делал, шаталсЯ по городу, пил дешевое
итальЯнское винишко, купил себе на меркато, проще говорЯ, на толкучке пиджак
и несколько хороших рубашек. ‚ыступать мне пришлось один только раз во времЯ
прощального обеда, накрытого персон на  сто в роскошном загородном ресторане
под  старинным  акведуком.   Ќаши  мафиози,   слетевшиесЯ   отовсюду,  чтобы
поздравить  новорожденного,  громко  ржали  над  моими эпиграммушечками.  Ќо
итальЯнские коллеги только улыбались длЯ приличиЯ,  хотЯ переводил им доктор
филологических наук  из  Њѓ“,  лучший знаток ѓабриэлЯ „'Ђннунцио, специально
привезенный по  такому  случаю. Џричем  за  перевод  дюжины  эпиграммушечек,
призналсЯ  он,  пьЯно  плача на моем  плече, ему заплатили  в  несколько раз
больше, чем за всего  „'Ђннунцио, которого  он,  беднЯга, переводил двадцать
пЯть лет! €з  итальЯнцев оценил мое творчество только директор библиотеки
Љатаньского университета. Ћн подошел ко  мне  и через жалобно всхлипывающего
переводчика сообщил, что  как раз готовит  антологию современной  российской
поэзии  и  обЯзательно  включит  менЯ  в  нее,  поставив  между …втушенко  и
Џушкиным. Џосле такого  заЯвлениЯ каждый  итальЯнский  мафиози  почел  своим
долгом  пожать мне  руку,  ибо  директор  библиотеки,  как оказалось,  и был
крестным  отцом. ђастроганный  таким  признанием со  стороны  местной элиты,
Ќедвижимец заплатил мне в полтора раза больше,  чем обещал, и  Я обрадованно
смекнул, что смогу купить  еще и новую машинку, электрическую.  Љроме  того,
мой расщедрившийсЯ наниматель вручил мне обратный билет бизнес-класса, а сам
осталсЯ еще на недельку, чтобы  ознакомитьсЯ с тонкостЯми  решениЯ жилищного
вопроса  на ‘ицилии. …го гости разлетелись кто  в  таты,  а кто на  Љанары.
Џереводчик  „'Ђннунцио,  протрезвев,  устроилсЯ  ложкомоем  в  тот  самый
ресторан  под  акведуком.  ‚от  почему  в  Њоскву  Я  возвращалсЯ,   одиноко
прихлебываЯ  из   пластмассового  стаканчика  "‘мирновскую"   и   заедаЯ  ее
сливочками, фаршированными анчоусами.
     џ снова поглЯдел в иллюминатор и принЯлсЯ старательно думать, с чем еще
можно  сравнить   видневшуюсЯ  далеко  внизу  землю.   Ќо  безрезультатно...
Ќаверное,  Я   даже  чуть-чуть   вздремнул:   в   голове  воцарилась  нежнаЯ
многозначительнаЯ невнЯтица. ЋчнулсЯ Я оттого, что кто-то грубо взЯл менЯ за
плечо.  џ  открыл глаза и  увидел  его. ‚  нацеленном на  менЯ  взглЯде было
столько  ненависти,  что ее  вполне  могло хватить на  геноцид какого-нибудь
малого народа...
     -- ‡дравствуй, сволочь! -- произнес он. -- ‚от мы и встретились. ’еперь
тебе точно конец.
     Ћн стоЯл  около моего кресла  и  смотрел  на  менЯ так,  как, наверное,
мЯсник  с Ярко выраженными  садистскими  наклонностЯми смотрит на юного, еще
ничего  не  знающего о бараньих отбивных  Ягненка. Ћн почти  не изменилсЯ: у
него было все то же  усеЯнное веснушками круглое лицо, румЯнец во всю  щеку,
рыжие, завивающиесЯ на лбу колечками волосы и большие голубые  глаза. ’олько
смотрели они на менЯ  не с прежней простодушной доверчивостью, а с  холодной
враждебностью.  € одет  он был  тоже  не как прежде:  вместо  экзотического,
придуманного мной нарЯда гениЯ, вышедшего из таежной деревни ™имыти, на  нем
красовалсЯ отличный двубортный костюм, переливающийсЯ, как нефтЯное пЯтно на
воде. •орош был и дорогой галстук цвета кинжального удара.
     -- Ќе узнал, что ли? -- спросил он, скривив губы в беспощадной усмешке.
     -- “знал, -- прошептал Я. -- —его ты хочешь?
     -- •очу набить тебе морду!
     -- € только?
     -- ’олько длЯ начала: потом Я тебЯ просто убью!
     -- Ђ за что?
     -- ’ы менЯ об этом спрашиваешь?
     -- ’ебЯ...
     --   ‘ам   знаешь,   котЯра!   ”ранкельштерн   стоптанный!    Џассажиры
заинтересованно посмотрели на нас.
     -- ”ранкенштейн, -- автоматически поправил Я.
     --  •ватит менЯ  учить!  Ќаучил  уже один  раз... Ќа  весь мир  чуть не
опозорил!
     --   џ  хотел  как   лучше!  --  Њне  удалось  придать   своему  голосу
неправдоподобную искренность.
     -- Ђ получилось  как всегда!  Ќе вари  козла! џ длЯ  тебЯ всю жизнь был
кроликом Џавлова...
     -- ‘обакой... -- снова поправил Я и похолодел.
     -- ‚от-вот -- собакой!  џ всегда  это чувствовал! Џойдем выйдем! --  Ћн
схватил менЯ за шиворот.
     Џассажиры  уже  перешептывались,  вникаЯ   в  драматургию  назревающего
мордобоЯ.
     -- ќто самолет -- тут нельзЯ дратьсЯ... -- возразил Я.
     -- Ђ  кто тебе сказал, что  мы  будем  дратьсЯ?  џ  просто откручу тебе
голову! Ћчень тихо... Џошли!
     --  ‚се  равно  нельзЯ: можно нарушить  балансировку  центрирующей  оси
крылоподъемной  конструкции!  --  выпалил  Я  первую   пришедшую   в  голову
чепуховину.
     -- Ќе глупее некоторых. ‘ам знаю. џ тебЯ в аэропорту прибью. ѓотовьсЯ!
     € тут в воздухе снова  запахло парфюмерией. џ давно  заметил: насколько
мужчины, носЯщие униформу, привержены к крепким напиткам, настолько женщины,
находЯщиесЯ при исполнении,  склонны к крепким  духам. (•орошее  наблюдение.
‡апомнить!)
     -- Ћсвободите проход! -- потребовала стюардесса,  подкреплЯЯ свои слова
суровой вставной улыбкой. -- ‘ейчас вам будет предложена горЯчаЯ пища.
     -- —то ж, Я  с человеком  поговорить  не  имею права?  --  спросил  он,
предусмотрительно  отпустив мой ворот  и  даже по-приЯтельски  взъерошив мне
волосы  на  затылке.  -- џ,  может,  старого  друга встретил. ‚осемь лет  не
виделись! џ, может, его обнЯть хочу!
     -- ‹юди поедЯт -- тогда обобнимайтесь! -- отрезала бортпроводница.
     Ћн посмотрел  на  менЯ с  многообещающей  ненавистью, повернулсЯ, и его
широченнаЯ  спина двинулась по салону самолета, точно поршень. Џеред тем как
скрытьсЯ  за  занавеской,  отделЯвшей  бизнес-класс  от  экономического,  он
обернулсЯ и показал  мне огромный кулак, суливший, по меньшей мере, обильное
кровотечение  и множественные переломы. Љонечно, рано или  поздно это должно
было  случитьсЯ.  ‡а  все приходитсЯ платить. ђано или  поздно придуманнаЯ и
выпущеннаЯ  в  мир тварь  задушит  своего  ”ранкенштейна, а ѓалатеЯ наставит
Џигмалиону  рога.   ‘обственно,  с  этих  чертовых   маральих  рогов  все  и
началось...
     ‘тюардесса  вынула из металлического Ящика на  колесиках  пластмассовый
поднос с сиротской аэрофлотовской снедью и поставила передо мной на откидной
столик:
     -- ЏриЯтного аппетита! Џива не желаете?
     -- —то? Ќет... Ќет-нет! -- вздрогнул Я всем телом.


        2. ‚ЌЂ—Ђ‹… Ѓ›‹Ћ Џ€‚Ћ

     Ќет, не с маральих рогов -- все началось  с  пива! џ очень хорошо помню
тот  день.  ѓод  тоже  легко  вспомнить:   шли  первые  месЯцы  горбачевской
перестройки,  когда  слов  было  уже  много,  а  пива  еще  мало, и  если  в
писательский Љлуб завозили свежее "†игулевское", то за  столиками было шумно
и свободомысленно. „а и  времЯ было замечательное: нашему доверчивому народу
уже  дали  в  ручонку  погремушку  гласности,  но  пока  еще  не  отнЯли  от
материнской груди социализма.  ‚прочем, нет! Ќачалось  это  чуть раньше, как
раз  накануне  гласности. Ќу конечно, как можно перепутать? ‚едь и гласность
хренова  началась  именно  с  этой  истории, с моей  давней  непростительной
глупости.
     „ело было  так. ‘тас †гутович, Ђрнольд  и Я сидели в „убовом  зале „ома
литераторов и пили пиво с раками, которые в ту пору, если говорить о Њоскве,
водились только здесь да еще иногда в  „оме журналистов.  Ђрнольд  все времЯ
порывалсЯ выставить на стол бутылку настойки из маральих рогов. €бо она, как
он,  смеЯсь  в бороду, объЯснЯл,  лучшее средство от  рогов  супружеских.  €
вообще, у них в ‘ибири такую настойку зовут "амораловкой" -- за ее необоримо
возбуждающее действие.  Ђ  недавно,  например, пробную  партию  "амораловки"
закупили  совсем  уж  почти  невозмутимые финны  и  просто с  ума посходили.
Ђрнольд,  почуЯв  выгоду, начал хлопотать  об  организации производственного
кооператива -- их как раз только-только разрешили постановлением –Љ ЉЏ‘‘.
     -- ‚зъерошимсЯ, мужики! -- предложил Ђрнольд, заманчиво подмигиваЯ.
     Ќо  мы,  сосредоточившись  на  пиве,  разрешили  ему  выставить  только
литровую  банку соленых  рыжиков, которые  идут с  "†игулевским"  еще  лучше
раков.  „еморализовав  нас  рыжиками,  он  наконец сделал  то,  от  чего  мы
удерживали  его  весь  вечер:  начал  нам рассказывать  сюжет своего  нового
романа. Џодробностей Я, конечно, уже не  помню, но суть такова: один таежный
охотник по имени Ђльберт выслеживает и убивает самку рыси, чтобы сшить шапку
любимой женщине. € тут-то начинаетсЯ самое главное. ‹ишившись подруги, самец
принимаетсЯ мстить за свое порушенное звериное счастье и преследует охотника
аж до самого  ЉрасноЯрска, где  и  загрызает  его  насмерть  возле  мехового
ателье, куда Ђльберт пришел,  чтобы получить уже готовую шапку. Њстительного
самца  отстреливает  случившийсЯ поблизости милиционер.  Ћн вместе  с шапкой
приносит страшное  известие любимой  погибшего  промысловика. €  остаютсЯ на
свете две  одинокие, лишившиесЯ своих мужчин самки  -- одна в  виде женщины,
другаЯ в виде шапки...
     -- Ќу как? -- спросил Ђрнольд, заранее скромно потупив глаза.
     --  ѓовно!  --  выпалил  Я,  чтобы  опередить  какую-нибудь  чудовищную
бестактность  со  стороны  †гутовича  и  не  слишком  огорчить  самолюбивого
провинциального автора.
     --  ‡а  что ж вы  здесь, в Њоскве, так  ‘ибирь не  любите? -- задумчиво
поинтересовалсЯ Ђрнольд.
     -- ’ы Њелвилла хоть читал? -- тЯжелым от пива голосом спросил ‘тас.
     -- Ќе довелось.
     --  Љогда  доведетсЯ,  обрати  внимание:  у  него там кит  за  мужиками
гонЯетсЯ... "Њоби „ик".
     -- ’ак то ж кит!
     -- Ђ у ђаспутина медведь тоже одного мужика выслеживает, -- добавил Я.
     --  ’ак то  ж медведь, -- не сдавалсЯ Ђрнольд, -- у менЯ-то -- рысь!  Ђ
про шапку у них там есть?
     -- Џро  шапку  у  них  там  нет, -- покачал  головой †гутович, -- но на
аллюзиЯх далеко не уедешь!
     Ђрнольд затих,  видимо, прикидываЯ, далеко ли можно уехать на аллюзиЯх,
а главное, соображаЯ, что это такое -- аллюзиЯ. ‘порить  со ‘тасом он даже и
не пыталсЯ, потому  что  †гутович был человеком угнетающе  начитанным, да  и
работал  в букинистическом магазине "ЉнижнаЯ находка", что на ‹убЯнке, рЯдом
с памЯтником  первопечатнику €вану  ”едорову. ‘таса  знала  всЯ литературнаЯ
Њосква,  так  как  он  помогал  писателЯм  в  обстановке жестокого  книжного
дефицита  доставать редкие и идеологически неоднозначные изданиЯ. Ћн  бы мог
озолотитьсЯ  на этом  деле,  но у  него  была  одна  пагубнаЯ  и неизлечимаЯ
болезнь.  Џо  сравнению   с  ней   наследственный  алкоголизм  с  запоЯми  и
галлюцинациЯми   --  всего  лишь   легкое   недомогание.   Ћн  писал  стихи.
Ћтвратительные, как утренний  остаток макиЯжа на лице нелюбимой  женщины. Џо
этой печальной, но уважительной причине книги писателЯм он доставал задаром,
рассчитываЯ, что они в знак  ответной  признательности порекомендуют  его
произведениЯ  в  какой-нибудь популЯрный журнал. Ћднако  чаще всего, получив
искомую книгу,  вероломный  писатель в ответ на просьбу "поддержать" начинал
морщить  лоб  и,  полистав  ‘тасовы  стихи,  бормотал  что-то  про  пока  не
обретенный еще автором  консенсус между экзистенцией и поэтическим инобытием
логоса...  ‚  переводе  на обычный  Язык это  означало  следующее:  хоть ты,
‘тасик,   и   хороший   парень,   но   твое  плохо   прорифмованное   дерьмо
порекомендовать  куда-нибудь  очень  сложно,  разве  что  ты  достанешь  мне
собрание  сочинений Ђрцыбашева. Ђ когда, достав, наконец, Ђрцыбашева, да еще
комплект романов ђенье  в придачу, †гутович заводил речь о том, что стихов у
него набралось  уже на три сборника,  а поэт без  книги, как Џариж без ‘ены,
ему  начинали  бормотать  что-то  о  судьбе   как   формообразующем  факторе
творчества...
     ’ак бы  ‘тас и мучилсЯ  до  пенсии,  но однажды  случилось невероЯтное:
какой-то  бомжеватого  вида  мужичок  приволок  в  магазин  здоровенный  том
"Њасонской   энциклопедии",   изданной  перед  самой  революцией.  ќто  была
немыслимаЯ удача, ну, как если б  сегоднЯ  кто-нибудь нетрезвый притащил вам
мешок платиносодержащих  радиодеталей и попросил за это пЯтьдесЯт  долларов.
Њужик опасливо  запросил  пЯтьдесЯт  рублей.  ‘тас  великодушно заплатил  за
"Њасонскую энциклопедию" червонец из собственного  кармана,  и  доходЯга был
счастлив, ибо  пребывал  в  том  специфическом  состоЯнии,  когда  за стакан
портвейна  можно  продать себЯ на галеры. Љонечно, †гутович сразу понЯл, что
наступил его звездный час и что теперь или никогда он станет наконец автором
книги стихов, без которой  поэт,  как ‹ондон без  ’емзы.  ‘лух  о "Њасонской
энциклопедии" разнессЯ по литературной  Њоскве  с эпидемической скоростью. Љ
магазину  возле  памЯтника  €вану  ”едорову  потЯнулись,   как  волхвы  к
•ристу-младенцу, писатели: всем  хотелось завладеть уникальной энциклопедией
и проникнуть  в  тайну  великого  закулисьЯ, в тайну, по сравнению с которой
марксизм  --  детскаЯ  сказка  про  алтаЯ-ЃолтаЯ.  Ќо  их  ожидало  суровое
встречное предложение:  ‘тас,  как вы  уже, наверное, догадались, решительно
требовал  в  качестве  вознаграждениЯ издать его  собственную  книжку  и  не
торопилсЯ расставатьсЯ  с  "Њасонской  энциклопедией",  дожидаЯсь  надежного
соискателЯ, безотказного,  как  автомат  Љалашникова. ЋшибитьсЯ †гутович  не
имел  права.  ќто  теперь, когда  хрупкий  скелет нации хрустнул в  объЯтиЯх
капитализма, ты можешь прийти, заплатить, и твоЯ книга, состоЯщаЯ, допустим,
из альковных прозвищ, какими одаривали тебЯ женщины, будет мгновенно издана.
Ќо  тогда...  ’огда  на  каждого, кто  приходил в издательство с  рукописью,
смотрели  так, точно  это был маньЯк,  сбежавший из психушки вместе со своей
историей болезни, каковую теперь и просит опубликовать, да еще собираетсЯ
получить за это гонорар.
     Ђ  чтобы  до   конца   стало  Ясно,  сквозь  какие  тернии  приходилось
продиратьсЯ  стихотворной строке на  пути  от  первой гримасы вдохновениЯ на
лице поэта до пахнущего свежей типографской краской сигнального  экземплЯра,
Я должен  рассказать,  как  была  издана моЯ перваЯ и  единственнаЯ  книжка.
‘лучилось это только благодарЯ тому, что, разведЯсь в один прекрасный день с
женой и разменЯв  нашу общую жилплощадь, Я  стал  обладателем  однокомнатной
квартирки на улице командарма  ’Ятина  (ныне  2-Я ‚здыбленскаЯ)  в панельном
доме,  построенном в семидесЯтые годы. ќти облупившиесЯ белые многоэтажки  в
центре  Њосквы напоминают мне сломанные холодильники, завезенные дачниками в
лес и там брошенные... (Ќеплохо. ‡апомнить!)
     Џочему Я развелсЯ с женой, вопрос неЯсный, пожалуй, даже более неЯсный,
чем вопрос, почему Я  на ней женилсЯ. Ћна была миловидной, пухленькой дамой,
неплохо готовила,  изъЯснЯлась на литературные  темы и изнурЯлась аэробикой.
Џо вечерам  мы лежали в постели и, прежде чем занЯтьсЯ любовью, читали: Я --
стихи какого-нибудь просочившегосЯ на  журнальные страницы мерзавца, она  --
"‡доровье".  ‘игналом к  переходу  от  чтениЯ  к  уныло-вазелиновому  интиму
обыкновенно служило нажатие кнопки ночника. ‡аметив, что моЯ рука потЯнулась
к выключателю,  она поворачивала ко мне свое  густо  смазанное ночным кремом
лицо и  говорила:  "Џодожди,  милый,  Я  дочитаю страницу!.."  Џо утрам жена
ходила на  стадион  (он был виден из  нашего окна) и длЯ  поддержаниЯ фигуры
делала несколько  кругов по гаревой дорожке. € вот однажды, прихлебываЯ кофе
и наблюдаЯ через стекло, как она движетсЯ  по терракотовому ободку  зеленого
полЯ,  Я неожиданно подумал о ней как об  искусственном спутнике, который
может в любой момент сорватьсЯ со своей орбиты и навсегда исчезнуть в вечной
космической мерзлоте.
     —ерез два месЯца  мы развелись. Љ этому времени Я еще не опубликовал ни
одного  своего  стихотворениЯ и  на жизнь зарабатывал тем,  что,  во-первых,
служил   корреспондентом   в   многотиражке   "‡а   образцовый  рейс"   4-го
автокомбината,  а  во-вторых,   тем,   что   писал  стихотворные  пионерские
приветствиЯ  и  юбилейные  истории  фабрик и заводов.  Џо сему  поводу,  уже
собираЯ  мои   вещи,  жена  заметила,  что  это  чисто   русскаЯ   традициЯ:
нестрелЯющаЯ –арь-пушка, незвонЯщий –арь-колокол и непечатающиесЯ поэты...
     Џолучив  после  размена  в   полное  свое   распорЯжение  однокомнатную
квартиру, Я  поначалу  и  не  сообразил, что таким  образом  обеспечил  себе
литературное будущее. џ просто наслаждалсЯ полузабытым счастьем безотчетного
одиночества.  „евушки  у  менЯ, конечно, бывали,  но  не  так уж часто,  ибо
свобода настраивает мужчину на философский лад и  делает  гурманом. €змена в
браке -- это нечто профилактическое. …сли б адюльтер входил в ежеквартальную
медицинскую диспансеризацию, думаю, большинство мужей  бросили бы заниматьсЯ
этой чепухой...
     †изнь  моЯ изменилась внезапно. Ћднажды Я притащил к себе домой критика
‡акусонского. Џритащил в буквальном смысле слова, ибо в этот день он получил
авансы за  положительную рецензию,  а  также за  два  упоминаниЯ  в обзорной
статье  --  и  поэтому  был  просто  не  в  состоЯнии   добратьсЯ  до  дома.
Џробудившись  утром, ‡акусонский  обполз мою квартиру оловЯнным  взглЯдом  и
полувопросительно простонал, так как на полноценный вопрос сил не было:
     -- ѓде Я?
     -- “ менЯ.
     -- Ђ разве ты один живешь? -- удивилсЯ он.
     Њне показалось, что это  эмоциональное усилие будет стоить ему жизни, и
Я достал из холодильника бутылку пива.
     -- ’еперь вот один...
     --  ЌевероЯтно!  --  задохнулсЯ  он  то  ли  от  изумлениЯ,  то  ли  от
спасительного глотка.
     -- —то -- невероЯтно?
     -- ’ы живешь один и еще ни разу нигде не печаталсЯ?
     -- Ќи разу.
     -- ЌевероЯтно...
     —ерез несколько  дней  ко  мне  подошел  толстенький поэт, работавший в
молодежном журнале.
     --  Ќу ты не прав!  -- укорил он  менЯ, хлопаЯ по плечу,  хотЯ до этого
никогда со мной даже не здоровалсЯ. --  Ќеси срочно! тук  пЯть.  Ћдно -- за
‘оветскую власть. Ћстальные можешь за...
     € он ввернул ра