 кабаках  цыплЯт
табака килограммами метал, -- так то на воле, с куражу... € чаек мы могли бы
трижды в день заваривать, не только по утрам,  но не должен ни  один из псов
почувствовать в тебе слабину какую -- тут же, в момент кольцо в нос проденет
и поведет, куда ему  надобно... ‚от  Я  курю,  без табаку житуха мне гораздо
преснее, а на допросе ни в жизнь не попрошу. ‘ам предложит -- возьму, а и то
с разбором, смотрЯ кто предложит... џ к чему: урка --  не свиньЯ, зажиратьсЯ
ему  -- неправильно,  забудет  о  тех,  кому голодно  и  холодно в  Ѓ“ђах да
трюмах... ЃолЯт суставы?
     -- ЃолЯт. --  ѓек накануне училсЯ выводить  суставы  на руках  из своих
гнезд, чтобы легче было высвободить их из наручников или веревок.
     -- Ќу и хорошо, раз болЯт. Љоли привыкнешь, так  и болеть меньше будут,
но зато чаще выскакивать станут из своих мест, а порой и не вовремЯ. ’ак что
пусть  болЯт,  не отвалЯтсЯ. Ђ  сейчас  из мойки  жиллетовской будем  иголку
делать под шприц. ’оже уметь надо,  хоть мы и не эти...  не марафетчики. Љак
по-нынешнему шприц?
     -- Ђккордеон. €ли дурь-машинка.
     -- Ђ в  свое времЯ насосом называли... „лЯ  мастырки  иной раз шприц --
первое дело...
     Ќо вот  настал последний  день месЯца,  отпущенного  ѓеку  и ‚анам  длЯ
совместного  земного  существованиЯ.  ‚аны надели наконец доставленные им по
договоренности новые,  ни разу не  надеванные рубашки,  постиранные накануне
кальсоны, побрились, не прибегаЯ к услугам тюремного цирюльника, безопасными
лезвиЯми,  невесть как  к ним  попавшими,  просто  держа  их в уродливых, но
крепких еще пальцах.
     Џотом их увели на суд, точнее на внесудебное разбирательство, состоЯщее
из зачтениЯ приговора и разрешениЯ подать на апеллЯцию в течение суток. €тог
был заранее оговорен -- по девЯти граммов на ‚ана, поэтому ‚аны претензий не
имели  и  от апеллЯции отказались.  ‚ течение суток приговор должен был быть
исполнен, а  пока их отвели  обратно в  камеру,  к ѓеку. Џоследний обед  был
роскошен:  суп   с  говЯдиной,  жареный  гусь,  разделанный  кусками,  кисть
винограда на килограмм с лишним, хлеба без ограничений: если попросЯт -- еще
принесут. ‚аны выставили коньЯк, половину разлили по кружкам  (ѓеку -- чисто
символически), поклонились друг другу и выпили залпом.
     ѓеку  кусок в  горло  не  лез,  хотЯ жареного гусЯ  он,  пожалуй,  и не
пробовал никогда.  Ћн сидел,  и тЯжесть была у него на сердце  --  справлЯть
тризну при живых людЯх, к тому же самых близких ему за всю нехитрую жизнь.
     -- ѓек, мы решили, что отныне и навсегда, на памЯть от нас  с ‚арлаком,
даетсЯ тебе погонЯло, которое тебе не понадобитсЯ -- потому что  некому тебЯ
будет  так  называть. Џравда ли, ложь, а старые люди рассказывают, что раз в
тысЯчу лет,  на рассвете или на закате -- в сумерках, в общем, -- из мглы  и
богова праха нарождаетсЯ цветок. € цветет он, пока сумерки не кончатсЯ тьмою
либо светом. € силы Ќеба, и силы ‡ла ищут тот цветок, каждаЯ -- чтобы успеть
вперед, потому что он сам по  себе  -- сила. Ќо  какаЯ -- никто  не знает. €
никто заранее не  ведает его  судьбу, и никто не понЯл, зачем он. Ђ если сам
вырветсЯ он на свет -- или тьму,  --  то и даст утешение всему, что есть. Ќо
за все  разы  не вырвалсЯ он, ибо  обречен на сумерки. ‚ чем  утешение -- не
ведомо.
     ‚се  в цвет, словно о  тебе сиЯ сказочка.  ’ы наследник наш, на счастье
свое аль на беду. ‚ тебе есть сила, мы чуем ее, а в нас сил уже не осталось.
’ы  дал нам утешение. “стоишь ты,  переживешь  ли сумерки,  стопчут  ли тебЯ
лихие времена --  кто ведает? Ќо так ли, эдак -- не будет  тебе счастьЯ, ибо
не остановишьсЯ. †иви, будь прЯм в своих понЯтиЯх, помни о  нас. ‚арлак и Я,
‘уббота, оставшиесЯ из Ѓольших ‚анов земли бабилонской, авторитетно нарекаем
тебЯ Ѓольшим ‚аном, последним на все оставшиесЯ времена, и даем тебе горькое
и тЯжкое имЯ -- Љромешник.
     ‚арлак  встал  -- ‘уббота и  ѓек выпрЯмились вслед  за ним,  --  разлил
остатки коньЯка в три кружки (себе и ‘убботе поровну, ѓеку на донышко):
     -- ‚ик  все сказал как надо.  „обавлю:  ѓек, нам  не  страшно  умирать,
потому что в конце пути мы встретили тебЯ, и наши сердца  согрелись... Ђллах
да  простит мне последний мой грех. -- ‚арлак лихо  опрокинул в себЯ коньЯк,
запрещенный Љораном, вместо  закуски с  шумом потЯнул ноздрЯми и  уселсЯ  за
стол.  ‘уббота и ѓек, также стоЯ, выпили свои порции и тоже не закусили. ѓек
поморщилсЯ с непривычки, присел, не дыша, и потЯнулсЯ за гусиной ногой.
     Ќекоторое  времЯ  ели в  полном  молчании;  все  слова вроде  были  уже
сказаны.  ЉоньЯк  никак не подействовал на присутствующих: ѓек выпил граммов
сорок  от  силы, а деды умели держать себЯ в  руках. Џосле обильного обеда с
градусами ‚анов все же разморило слегка, и они решили взбодритьсЯ "индюшкой"
--  чифиром  из  индийского  чаЯ.  €  вот,  когда  кипЯтильник  уже  зашипел
тихонечко,  обещаЯ  скорый кипЯток, идиллиЯ внезапно закончилась:  пробухали
сапоги,  заскрежетал  замок на двери, в  камеру ввалилсЯ  конвой.  Џришли за
ѓеком,  или ђобертом Њиддо по тюремным документам. …го миссиЯ закончилась, и
администрациЯ,  уже две недели  почти  как получившаЯ его дело и предписание
освободить и препроводить в €невию, в ѓЋђ“Џр (управление приютов), не хотела
больше держать на своей шее лишнего сидельца-малолетку. …го поишь-кормишь, а
он,  науськанный   сволочами-доброхотами,  еще  и  жалобами  в   прокуратуру
замучает. Ђ ‚аны до утра без прислуги обойдутсЯ.
     “же  на  пороге  камеры ѓек  остановилсЯ, развернулсЯ  лицом к  ‚анам и
поклонилсЯ им  в поЯс. ‡аранее строго-настрого было обговорено, что на людЯх
ѓек  и ‚аны  друг другу чужие, а ѓек под влиЯнием  минуты договоренность как
раз и нарушил.
     Ѓывает  у  большинства  людей  потребность времЯ  от  времени  плыть  в
фарватере чужой воли и чужих решений, навЯзанных в виде приказов, или правил
хорошего  тона, или  просто обычаев. €ной котлету сожрать не сумеет, если, к
примеру, вместо вилки и обЯзательного ножа ему  вручить алюминиевую ложку. €
он же,  если  ему организовать соответствующие условиЯ, через неделю  начнет
хлебать из  свиного  корыта, урча...  ‚ первом случае  с  личности просто не
содран  слой  так называемой  цивилизованности  и  культуры. “ животных  это
проЯвлЯетсЯ в  виде стремлениЯ  следовать  за  вожаком.  ’е  же из  людей  и
животных,  кто не желает бежать  в общем  стаде, по  жизни распределЯютсЯ  в
разные краЯ гауссианы -- либо они изгои, либо  законодатели.  ѓек решил  как
законодатель  --  и это  стало фактом и фактором текущих  событий,  покорных
последствиЯм  его  решениЯ.  ‚аны  мгновенно  и  синхронно  решили,  как  им
реагировать на неожиданную выходку ѓека: они качнули головами сверху вниз, и
‘уббота   сделал  крестное  знамение  в  сторону  ѓека.  Ќи  слова  не  было
произнесено, на это у ѓека ума и выдержки хватило.
     …го неспешно вели тюремными  коридорами, то и дело  поворачиваЯ лицом к
стене --  чтобы не видел  идущих навстречу  арестантов, о чем сопровождающие
унтеры загодЯ предупреждали характерными  щелчками пальцев. ‚ "предбаннике",
после тщательного  шмона  и личного  досмотра,  ему  дали  времЯ  одетьсЯ  и
принесли под роспись вещи,  изъЯтые при  аресте. ѓек с изумлением глЯдел  на
обувь  и одежду,  котораЯ  была  ему  впору  четыре  года назад,  покачал  с
сомнением головой, но все же свернул ее в узел и сунул в почти пустой сидор.
ѓек выходил  на  волю,  не  имеЯ  на  себе  ни  одной вещи вольного образца:
казенное  белье, нитЯные  носки,  форменные брюки,  рубашка  не по росту, но
подогнаннаЯ, бушлат и шапка-ушанка  неизвестного меха. –епной буркнул ему на
ухо, что готов все  это,  имеЯ в виду детские вещи, взЯть за десЯтку, но ѓек
возмущенно затрЯс ушами и  заломил полтинник. ‘ошлись на пЯтнадцати.  ђасчет
произошел сразу, как только они свернули в грЯзную, мокрую и кривую улочку с
потешно-мемориальным  названием.  “нтер  должен  был  довезти  его  до самой
€невии,  до  городского  управлениЯ   приютами,  но  решил   сэкономить   на
командировочных деньгах и отдал документы  ѓеку на железнодорожной  станции.
‚озвращатьсЯ  на работу не имело смысла -- к  концу смены позвонит из дому и
доложит  о выполнении  заданиЯ. ЃеднЯга не  знал, что уже на следующий день,
невзираЯ  на  двадцатилетнюю  безупречную  службу,  его  с  волчьим  билетом
выбросЯт из органов, а пока он, довольный удачным днем, торопилсЯ домой, где
его ждал вчерашний наваристый суп, приготовленный снохой, и сонный отдых под
бормотание радиоприемника.
     ‚анов  к  вечеру тоже  изъЯли  из  их камеры и перевели на другой этаж,
туда, где содержат смертников накануне приговора. Ѓывает,  что приговоренные
живут месЯцами  и даже годами, ожидаЯ смертного часа. €звестен  был  случай,
когда один  мужичок успел помереть своей  смертью от общего заражениЯ крови,
но на этот  раз  проволочек не предвиделось.  €х даже не стали переодевать в
полосатые  робы: к  утру  все  должно  быть закончено: приговор, исполнение,
заключение врача -- и дело в архив.
     -- —то же с ѓеком теперь -- не засалим ли его?
     -- Ќе знаю, ‚ик. Ћн мужчина, знал, что делал. ќто его судьба. „а может,
цепные-то и  не придадут значениЯ,  подумают  -- деревенскаЯ вежливость.  „а
может, и в клЯпах нас на распыл-то поведут?  Ќе будем гадать, долой суету...
Ћн будет жить, это пока главное.
     Џомолчали...
     -- —то, ‚ик, боишьсЯ ли?
     --  Ќе.  ‘амую малость разве что. ‚идать -- не насытилсЯ Я жизнью,  все
хочетсЯ заглЯнуть, как там дальше будет... без нас...
     -- Љак было, так  и будет.  џ  вот  себе  лес представлЯю  -- Я в  лесу
родилсЯ  и рос  мальцом. ‡абрось  тебЯ или  менЯ на глухую полЯнку,  посреди
чащи, да спроси: "Љакой век идет?"  -- нет, не скажу. ќто в городах суетЯтсЯ
да злобЯтсЯ, жить поспешают... а не надо никуда спешить... ‘идел бы Я сейчас
в тулупчике  на  полЯнке у речки, да глЯдел бы на снег, на солнышко...  Ђ  Я
ведь солнышка сколько лет не видывал... € не увижу никогда.  Ќикогда, ‚ик, в
это только вдуматьсЯ -- никогда!
     -- Ђ вдруг нас за городом... того? Ќа природе...
     --  †ди  больше.  Џодвалы  у  них  есть,  с  электрическими  балдохами,
специально длЯ нас. Ќет, ‚ик, не боюсь  Я костлЯвой, но малодушно помышлЯю о
том,  чтобы менЯ  первым вызвали. ’ак-то не  хочетсЯ напоследок  оставатьсЯ,
тошно... Ђ ты помоложе все-таки...
     ‘тарики  вновь  замолчали.  ‘уббота курил  у стенки, по  обыкновению, а
‚арлак улегсЯ  на нары --  кроватей  здесь не было,  камера была значительно
меньше  и темнее  прежней, к которой  они привыкли за  последние  месЯцы. Ќо
вместо параши и здесь был унитаз, только не фаЯнсовый, а из грубого металла,
вроде чугуна. ’аЯл табачный дым в затхлой тишине камеры, где-то капала вода,
стуком  своим словно бы нарезаЯ вечность на тонкие  ломтики смертной печали.
Џрощание с жизнью проходило буднично и тупо, как с родственниками в приемном
покое  онкологической  клиники,  когда чувства  усталости и  страха  взаимно
истощили друг  друга и ты  уже просто ждешь своей вполне понЯтной  участи...
Ћни ждали и знали, чувствовали, что думают  об  одном. „а,  путь пройден  до
конца,  а зачем  и длЯ  чего был  их путь -- так и  не  Ясно. Ћни ели, пили,
любили, убивали, боролись и учили, а зачем, во имЯ  кого  и чего? Ђ  ни  длЯ
чего,  просто  жили.  Ђ остатки  своей  жизни перелили в своего  наследника,
посланного им судьбой на старости лет. ’акова жизнь. (Ћни думали, что это --
жизнь.)
     -- ‚ик... ‚ик! —ернаЯ твоЯ морда! “нитаз!
     -- Ђ... в цвет!!!  Ќу ‚арлак, ну настоЯщий пахан -- башка у тебЯ, как у
слона, только уши махоньки! --  ‘уббота сплюнул окурок  в мусорницу, схватил
ненужную  теперь  кружку и стал  вычерпывать воду из  унитазного  отверстиЯ.
„ействительно, их  перевели  в  другое крыло и на другой этаж. ЊаловероЯтно,
чтобы  и здесь  никто  не  сидел  в  окрестностЯх  импровизированной  камеры
смертников. ‚ласти  не  в  силах были преодолеть  вековые шаблоны  службы  и
профилактики,  по которым  расстрельных располагали  в строго  определенном,
специально подготовленном  месте, к тому же  в последний  месЯц  их  усыпила
спокойнаЯ отрешенность ‚анов...
     ‚арлак не мог говорить громко, сразу же садилсЯ голос, поэтому он стоЯл
рЯдом с ‘убботой и  давал ему наставлениЯ. Ќо ‘уббота и сам  знал, что нужно
делать.
     -- ќй, люди, отзовись кто!
     —ерез несколько секунд отозвалсЯ густой и очень четко слышный голос:
     -- ЋтзываемсЯ. Љто зовет?
     -- ‚арлак и ‘уббота, проба  -- Ѓольшие ‚аны. ‡автра поутру идем налево,
формально -- за крЯкву.
     --  Љто?  ‚аны?!  ‚ы  что,  парни,  обкурились  напоследок?  ‘кворечник
засорилсЯ, что ли? ‚ы кто, в натуре?!
     --  ’ы  слышал.  Љто  у вас сидит?  -- Ќа том  конце "провода" затихли.
Џрошло  не  меньше десЯти  минут. ‘квозь  собственное  хриплое дыхание ‚аны,
привыкшие ловить  каждый звук ушами, кожей,  оголенными нервами, расслышали,
что  флигель  проснулсЯ:  послышались  стуки,  очень  далекие  неразборчивые
голоса. Ќаконец унитаз ожил:
     -- —то у ‘убботы на спине?
     -- Њадонна ђафаэлЯ с нимбом из  колючей проволоки... € много еще  чего,
медведь оскаленный, каре на тузах...
     -- ”ашиста знаете?
     -- Њолодой урка был во времЯ оно, хотЯ и не нареченный -- семейный был.
€з правильных. џ ему лично на лоб пентаграмму колол, на Њагиддской пересылке
в одна тысЯча девЯтьсот пЯтьдесЯт втором году. ‡вали его ѓенрих, из немцев.
     --  ‚ цвет. Ћн привет передает из сорок  четвертой камеры. € сам ‚арлак
здесь?
     -- “ него горло побито, чтобы говорить, рЯдом он...
     -- Ђ это правда, что он на президентскую виллу скачок сделал?
     -- „авно это было,  -- вмешалсЯ ‚арлак,  сипЯ так громко, насколько ему
позволЯли свЯзки, -- еще при прежнем "богдыхане"...
     …ще   несколько  минут  продолжалась   ознакомительнаЯ  полупроверочнаЯ
беседа,  в ходе которой выЯснилось,  что  с  ‚анами  беседуют особо  опасные
тЯжеловозы-долгосрочники  из  числа золотой пробы. ‚аны  чувствовали, что те
пребывают  в шоке от  неслыханной, невероЯтной новости: рЯдом находЯтсЯ двое
живых ‚анов -- герой  песен, легендарный урка, гениальный  кольщик ‘уббота и
канонизированный при жизни хранитель мифического урочьего общака, отсидевший
четвертак в одиночке, апостол преступного мира тюрьмы и воли -- ‚арлак...
     --  —то  мы   должны  сделать,   чтобы  тормознуть  исполнение?  ‘ейчас
постараемсЯ кипеш устроить!
     --  Ќе  надо  ничего.  Ќаш день пришел.  ђжавые, это вам, между прочим,
наука. Џомните, никто не вечен. ‡а нас поставьте свечку, по  обычаю, за менЯ
и  за ‚арлака, хоть он и басурман.  ѓлавное  -- свидетельствуем: осталсЯ еще
один ‚ан,  имЯ ему Љромешник.  Ћн на  воле. “  него  на  груди --  моей руки
осьмилучевые звезды с  "тихой" грамотой.  “  него общак,  у него историЯ, он
последний. Ђ уж прислушиватьсЯ к нему или не прислушиватьсЯ -- это ваше дело
золотое. Љогда  надо, он сам  объЯвитсЯ. ‚се, бегут... Џрощайте все, ”ашисту
персонально... Ћн молодо  выглЯдит,  Љромешник,  не  по  годам... -- ‘уббота
хотел договорить: "не по годам нарексЯ...", но не успел.
     ‚ камеру ворвались вертухаи и молча кинулись на ‚анов. Ѓить -- не били,
по старинному неписаному правилу  накануне казни приговоренных  старались не
задевать, но, исправлЯЯ собственную ошибку, свЯзали,  заткнули рты и волоком
оттащили в другую камеру, в глухом углу, где в унитаз легче было докричатьсЯ
до  ада, чем до других сидельцев. ‚анов развЯзали, вынули  затычки изо ртов,
обыскали длЯ порЯдку, обматерили и вновь оставили одних.
     ђадостное  возбуждение  от удачного  "вольта" вскоре  схлынуло,  и ‚аны
вновь замолчали. ‘уббота вдруг смЯл в кулаке пачку с сигаретами и выбросил в
унитаз, а  сам, берЯ пример с ‚арлака, улегсЯ рЯдом на  нары. ‘тарики думали
каждый о своем и не заметили, как задремали...
     Љонвой во главе  с  судебным  исполнителем  только  вступил  в тюремный
коридор, в  конце которого находилась  нужнаЯ им камера, а ‚арлак и  ‘уббота
уже услышали его и крЯхтЯ стали собиратьсЯ.  ‘обирать было и  нечего,  разве
что  лицо ополоснуть, чтобы окончательно  стрЯхнуть  с себЯ остатки дрЯблого
стариковского сна.
     ‚арлак  сковырнул  пробку с пивной бутылки и сделал глоток.  ђаздумчиво
помолчал и сказал, криво улыбаЯсь:
     --  ’емное, а Я  светлое  люблю. ’ьфу, гадость,  за месЯц не удосужилсЯ
посмотреть, что нам подсунули... ‚ик, будешь?
     -- Ќет, Я водички лучше, а еще лучше -- чайку...
     ‡агремел засов, бесшумно открылась дверь:
     -- Ћсужденный €гхрофт ‚иктор, на выход с вещами.
     ‘уббота обернулсЯ к ‚арлаку и с виноватой улыбкой прошептал ему:
     --  ‚идишь, мне  повезло  --  первому выпало.  —иль, дружище, ты  менЯ,
может, и увидишь еще, а уж Я тебЯ -- нет.
     Ћни  обнЯлись  крест-накрест  напоследок,  и  ‚арлак  поцеловал  своего
товарища в лоб:
     -- Ќе бойсЯ, ‚ик. Њожет, ад у нас  общий будет, а? Ќа рай не потЯнем, с
гуриЯми-то?
     Љонвоиры-унтеры стоЯли истуканами, офицер -- начальник конвоЯ -- нервно
зевал: четырежды ему доводилось отводить людей на  расстрел, а он все не мог
к этому привыкнуть.
     --  Ќу, попрощались -- хватит,  -- буднично, по-канцелЯрски одернул  он
старцев. -- ‚едите.
     ‚  пЯтом  часу  утра  тюрьма  была   тиха  и  угрюма.  ЏЯтеро,  включаЯ
приговоренного,  шли  по  длинным  коридорам старинного  централа, словно по
лабиринту  -- с  уровнЯ  на уровень, из коридора в коридор. € вот, когда они
миновали  два  с  половиной  этажа  и  множество разнокалиберных  коридоров,
‘уббота понЯл, что наступил подходЯщий момент:
     -- ‹юди! ‚арлак  и ‘уббота уходЯт от вас! Џрощайте! ‚а.. --  Ћплошавшие
конвоиры  навалились,  не церемонЯсь,  двинули прикладом в  живот,  заткнули
клЯпом рот и под руки потащили дальше, торопЯсь пройти жилые места.
     ЉрытаЯ  Њама  содрогнулась и закричала.  ‘идельцы  почти всех  камер не
спали эту ночь, готовЯсь  к  проводам. ђев тысЯчи глоток смешалсЯ с грохотом
железа: сидельцы, сорвав  металлические столы  и нары,  казалось бы намертво
приваренные к полу,  били  ими  в бронированные  двери.  ’е,  кто  послабее,
стучали   мисками,  ложками,   топали  ногами.   ‘амые   отчаЯнные  подожгли
внутренности  матрацев и сквозь  щели  пытались  выпихнуть тлеющие  жгуты  в
коридоры. ‚о всеобщей катавасии они рисковали угореть в собственном дыму, но
какие могут быть счеты и резоны в такую ночь? Ћб этом событии по всей стране
будут вспоминать и рассказывать долгие годы. ‹учше добавить на горб пару лет
за бузу, чем опозорить себЯ покорностью перед псами...
     ‚се  подразделениЯ внутренней  службы  были  поднЯты в  ружье, режимник
позвонил в городской гарнизон за  подмогой, по чьей-то преступной халатности
на несколько  секунд  на полную  мощность  взвыла  сирена.  Љамеры  усмирЯли
прикладами и брандспойтами  с холодной водой  --  опыт был, не  впервой, а в
трех камерах  пришлось стрелЯть на поражение. •отЯ,  конечно, анархию такого
масштаба   не  припоминали  даже  старожилы.  ‚оистину,  прав  был  ѓосподин
Џрезидент:  сорную  траву с корнем выпалывать надобно, оставь один росток --
все поле изгадит. ‚аны поганые...
     ‚арлак с улыбкой слушал доносившийсЯ шум, он  и без сирены догадалсЯ  о
том, что  ‘уббота успел  попрощатьсЯ с  преступным миром Ѓабилона-страны  за
себЯ и за него, ‚арлака.
     Ћн взЯл  едва  початую бутылку  с пивом,  вылил содержимое в унитаз,  а
бутылку поставил на стол; втораЯ, нетронутаЯ, притаилась в продуктовой нише.
‚се так  же улыбаЯсь, он помочилсЯ;  подумав, взгромоздилсЯ на парашу, потом
спустил воду, умылсЯ. Ћн даже попробовал напеть что-то, но закашлЯлсЯ.
     -- Џрощай навсегда,  ‚ик, Я тоже теперь тебЯ не увижу,  смысла  нет, --
произнес он вслух и лег на спину к себе на нары.
     ЋклемалсЯ ‘уббота уже  в подвале, куда  не  доходЯт  звуки  из верхнего
мира, будь  то сирены  или  выстрелы.  Ќизкий просторный  зал со  сводчатыми
потолками довольно  хорошо освещалсЯ семирожковой люстрой без  плафонов. ‡ал
имел ширину метров шесть, а в длину вытЯгивалсЯ на все десЯть.  ‚ торце его,
напротив  двери,  всю  заднюю  стену занимало  покрытие --  щит  из  старых,
толстых,   горизонтально   расположенных  бревен,  испещренных   дырами   от
бесчисленных пуль. ‚ метре перед щитом торчал  в цементном гнезде деревЯнный
же,  из цельного  ствола, столб, выкрашенный коричневой маслЯной краской. Ќа
уровне груди и подколенок располагались два разомкнутых металлических обруча
с винтами, шипами и дырками длЯ регулировки диаметра.
     ‘лева от двери примостилсЯ письменный стол  с телефоном,  наверное, еще
довоенной конструкции,  за столом сидел румЯно-склеротичный толстЯчок. ‚озле
стола лицом к двери стоЯл угрюмый рукастый мужик в белом халате, рЯдом с ним
молоденький католический  свЯщенник  с Ѓиблией в левой  руке.  Џерегаром  от
"белого  халата"  разило  настолько  мощно,  что  свЯщенник стоЯл  несколько
отклонЯсь от  своего соседа, а ‘уббота даже сморщил  свой сверхчуткий  нос и
чихнул.
     -- Ѓудьте здоровы, --  тотчас  пожелал  ему толстЯчок и засмеЯлсЯ своей
невольной шутке.  -- ‚прочем, извините,  если  что...  Љто это у  нас?  Ђга,
‚иктор €гхрофт. —ильтан Љалуф после идет... ‚ы верующий?
     -- Љатолик.
     --  “дачно.  ‚ам  предоставлЯетсЯ  право   исповедатьсЯ  отцу   €осифу,
выпускнику иезуитской академии... ‚прочем,  это  неважно, важно то,  что  он
одной с вами веры. •отите исповедатьсЯ... э-э... на дорожку, так сказать?
     -- Џожалуй, -- согласилсЯ  ‘уббота. Ћн рассудил, что небольшаЯ отсрочка
поможет ему укрепитьсЯ духом перед неизбежным.
     -- ‚аше  времЯ -- десЯть минут. ‘вЯтой отец,  прошу вас, не перебирайте
этого лимита, иначе мы ни в какие сроки не уложимсЯ. •орошо?
     Ћтец  €осиф  ничего  не  ответил  и  прошел  в  комнатку  с  прозрачной
пластмассовой перегородкой. Љомнатка была два на два метра, с белым потолком
и  серым  цементным полом.  Љроме  двух стульев, в комнате  больше ничего не
было.
     -- ‘колько лет вам, сын мой?
     -- ‚ июне бу... ђовесник века Я.
     --  —то  ж, вы немало прожили  и  сумеете по-христиански встретить свой
последний  час. џ  слушаю вас, сын  мой.  Џоверьте ѓосподу  то, что у вас на
сердце. ѓосподь милостив.
     -- Ћн что, вышак мне отменит?
     --  ‘ын  мой,  Я понимаю ваше... ваш  страх и  отчаЯние... Ќо  не стоит
богохульствовать в этот миг, данный человеку длЯ покаЯниЯ и очищениЯ. ‚се мы
рано  или поздно предстанем пред ѓосподом нашим. ЏокаЯние облегчает сердца и
очищает души перед ѓосподом. Џокайтесь, Я слушаю вас.
     -- ‘вЯтой  отец, --  вздохнул ‘уббота,  -- Я верую  в  ѓоспода нашего и
готов повторЯть за вами  слова  молитвы, но каЯтьсЯ не буду. „есЯть минут --
слишком  мало, чтобы Я мог перечислить все мои грехи  со времени  предыдущей
исповеди, котораЯ  случилась, наверное, еще до рождениЯ вашей матушки. Љроме
того, Я не уверен, что никто из псов не подслушает мои слова. ѓосподь  же не
останетсЯ  в неведении относительно моих  грехов.  € за  них  Я отвечу перед
ѓосподом, как всегда отвечал за свои поступки.
     --  ‚ами  движут  греховные  помыслы,  и  гордынЯ  --  дитЯ  сатаны  --
вкладывает сии слова в уста ваши. ‚ы на пороге вечности, так опомнитесь  же,
сын  мой,  умолЯю  вас, Я сумею  продлить времЯ нашей  исповеди  в  разумных
пределах,  не отказывайтесь от покаЯниЯ.  Ќеизреченно  милосердие Ѓожие,  не
отталкивайте же его! ‘нимите груз с вашего сердца и с вашей души, сын мой во
•ристе.
     -- џ и не отталкиваю. Џросто Я  думаю,  что недостоин  его милости,  по
крайней мере не могу просить о ней вслух. „а и... нечем мне каЯтьсЯ.
     --  Ќе в чем? --  “ свЯщенника  округлились глаза и  юный лоб  собралсЯ
морщинами.
     --  Ќечем.  „а. Ѓлагодарю вас, свЯтой отец,  что вы поддержали  менЯ  в
последнюю минуту,  но мне  пора... „айте мне ваше благословение, или что там
полагаетсЯ...
     Џоследние  слова у ‘убботы  вышли грубоватыми, он сам почувствовал это,
но  от волнениЯ  не смог найти нужных  вовремЯ,  а исправлЯть -- поздно было
уже. ‘вЯщенник замер,  словно не слыша, и трЯсущимисЯ губами творил молитву,
слезы стоЯли в его глазах -- он был еще слишком молод, чтобы встречать чужую
насильственную смерть с философским смирением.
     -- ЏорЯдок?  -- добродушно  осведомилсЯ у ‘убботы  толстЯчок. -- ђад за
вас, вовремЯ и без соплей. ‚ас ждет рюмка водки -- на посошок,  так сказать,
-- ну и сигаретка.
     --  Ќе  пью и не курю, бросил. -- ‘уббота заметил на  столе брезентовый
мешок, видимо  предназначенный длЯ его головы, и в свою очередь  обратилсЯ к
толстенькому распорЯдителю:  --  ѓоворЯт,  тут еще  спрашивают про последнее
желание...
     --  ‚рут, уверЯю вас, врут. ‹егенды уголовного мира, так сказать. ђюмка
и сигарета, помимо молитвы, -- вот  и все наши привилегии длЯ казнимого. Ќу,
вы  человек пожилой,  рассудительный, не истерик, можем  пару рюмок  налить,
хотите? Ћт чистого сердца, так сказать.
     --  Ѓлагодарствую, Я не  пью.  Ќет  так нет, Я  просто хотел попросить,
чтобы мне мешок на голову не надевали.
     ’олстЯчок задумалсЯ, пожевал губами.
     --  Ќевозможно, извините.  ђабочаЯ группа, исполнительнаЯ, так сказать,
не должна видеть вашего лица. ’аков порЯдок. Ќе нами заведено  -- не нам его
отменЯть.  € рот мы обЯзаны  вам будем закрыть, чтобы они не слышали  вашего
голоса.
     -- Ђ вы бы дырку  длЯ глаза в мешке проковырЯли, -- нашелсЯ ‘уббота, --
или мешок у вас многоразовый?
     --    Ћбижаете,   --   рассмеЯлсЯ   толстЯчок.   --   „о   этого   наши
кастелЯны-экономы еще не дошли.  Њешок списываетсЯ  вместе  с пользователем.
•орошо, сделаем. Ќо длЯ рта дырок не будет, дышите носом. „аже если  насморк
-- придетсЯ потерпеть... Џрошу сюда...
     ‘вЯщенник, опустив  глаза долу и беспрестанно шепча молитвы, ушел, врач
забралсЯ в освободившуюсЯ комнатку и  уселсЯ на стул. „вое конвоиров подвели
и прислонили ‘убботу спиной к столбу.
     ђаспорЯдитель начал с того, что свЯзал ‘убботе руки в локтЯх, заведЯ их
назад,  за столб. Џотом свЯзал ноги в лодыжках. Џотом настроил по  размеру и
защелкнул на ключ оба металлических обруча.
     -- Ќе беспокоит, нет?
     -- Ќормально, -- ответил ‘уббота, поглЯдываЯ на мешок.
     --  ‘ейчас,  сейчас,  -- перехватил  его  взглЯд толстЯчок,  --  только
наложим повЯзочку на клЯп...
     Ћн  знаком  попросил  ‘убботу  открыть  рот,  вставил  небольшой  клЯп,
прикрепил сверху повЯзку, заведЯ  концы ее  на затылок, и принЯлсЯ за мешок.
Ћн  примерилсЯ взглЯдом  и стал  проковыривать перочинным  ножом, но не одну
дырку,  а две, -- видимо машинально,  не  учитываЯ, что ‘уббота  одноглаз  и
втораЯ дырка -- лишнЯЯ ему. Ќо в процессе работы он все же сообразил это,  к
собственной  радости.  Џерочинный нож был  слишком  узок, и  хотЯ  толстЯчок
энергично шерудил  им, поворачиваЯ  вдоль  оси, дырка  все еще  была слишком
мала, так что  он  даже  вспотел,  ее  расширЯЯ. Ќаконец  все  было  готово.
ђаспорЯдитель надел  на ‘убботу мешок, расправил ткань так, чтобы видно было
блестевший в дырке глаз, отпустил конвой и заметил:
     -- „олжен признатьсЯ, что ваша просьба из  разрЯда неординарных, обычно
все налегают на зеленого змиЯ. ‚ы будете смеЯтьсЯ, но некоторые еще просЯтсЯ
в  туалет.  €з  тех, кто сохранЯет рассудок  к этому  моменту.  Ќе  желаете,
кстати,  в  порЯдке гигиены? џ  и руку развЯжу, и горшок принесу.  —ем-то вы
мне, так сказать, симпатичны...
     ‘уббота отрицательно качнул головой, стараЯсь, чтобы  дырка не  сбилась
со своего места напротив глаза.
     -- Ќу, как говоритсЯ, дело ваше...
     ’олстЯчок  отошел в сторону, к правой  стене, если смотреть от  входной
двери: там  оказалась еще одна маленькаЯ дверь,  ведущаЯ в чуланчик  того же
размера, что  и  "исповедальнЯ". Ћттуда,  повинуЯсь  распорЯжению толстЯчка,
вышли  четверо солдат  внутренней службы с табельными  карабинами. ’олстЯчок
раскрыл Ящик  стола, вынул оттуда четыре уже снарЯженных обоймы с патронами,
по десЯть в  каждой обойме,  здоровенную тетрадь в  клеточку  с  потрепанной
ледериновой обложкой, перьевую ручку и штампик. ‘олдаты по очереди подходили
к  столу, расписывались в тетради и брали обоймы, каждый одну. ‚се проходило
в  полном  молчании,  но  даже  если  бы все они решили спеть  хором, ‚иктор
€гхрофт,  в миру  --  ‘уббота,  этого  бы  не  услышал.  ‚незапно  маленькаЯ
вселеннаЯ,  что  столько лет была  им,  ‘убботой, беспорЯдочно заметалась по
грудной  клетке.  Ћна  понЯла,  что большаЯ  вселеннаЯ, внешний  мир,  через
считанные  мгновениЯ  неумолимо  и  бесповоротно  разрушит  и  поглотит  ее,
маленькую и  беззащитную. € никто,  ничто не может  это  отменить. Ќавсегда.
Ќавсегда, бесповоротно, безвозвратно. Џочему, ах,  ѓосподи,  почему же.  ‚от
стоЯт они, такие  же маленькие вселенные, им  также настанет черед  умирать,
разве они не  понимают этого? Ћ, если  бы они хотЯ бы  на миг осознали,  как
страшно -- умирать, умирать! Ќе быть!!! Ћни тогда не поднЯли бы руку на себе
подобного  только  из-за  того, что  кто-то  надел  черные  одежды, произнес
несколько слов, которые занесли знаками на бумагу и передали эти знаки сюда,
в подвал!  „а,  они освободили бы его, и  ушли бы из этого сучьего  кутка, и
вышли бы на волю, на солнце. € сколько бы ни оставалось  всем  им жизни, всю
бы использовали, чтобы смотреть вокруг, дышать и радоватьсЯ. „а, радоватьсЯ.
Љак  глупо  все устроено, как  условно. Ћни выстраиваютсЯ в рЯд... Ђх, да --
они же  стрелЯть  будут... “бивать  будут. Ќадо что-то  такое  сделать, надо
признать  их правила и обещать жить  по ним. €  жить  по ним, только  бы  не
лишатьсЯ... дыханиЯ, мыслей... бытиЯ!
     ‚незапно  фигуры  солдат  раздробились  и  потерЯли  четкость.  ‘уббота
зажмурилсЯ -- стрЯхнуть  с  века  невольную слезу  --  и  поторопилсЯ  вновь
раскрыть глаз,  чтобы  не пропустить пришествиЯ той, о которой он  так много
передумал за свои  семьдесЯт с хвостиком. Ќо секунднаЯ слабость стоила ему и
этого скромного подарка судьбы: вспышка обожгла мозг, и он  так и не осознал
-- успел он открыть глаз, или это его маленькаЯ вселеннаЯ взорва...
     ‚рач поглЯдел в широко разлитый зрачок, пощупал пульс:
     -- Њертвее не будет уже. Ќалей, помЯнем.
     --  ‚от упрЯмый старик! џ ведь предлагал ему горшок,  отлей,  мол,  все
одно с собой не унесешь...
     -- „а хрен с ним, не тебе же вытирать. Ќаливай, а то у менЯ опЯть башка
разболелась.
     ‘олдаты сдали под роспись обоймы с оставшимисЯ патронами. ђаспорЯдитель
налил каждому полстакана мексиканской водки, выставил  длЯ желающих блюдечко
с  солью. ‘такан был один,  и  пили по  очереди. ‘олдатам-срочникам пить  на
службе  запрещалось  категорически, но  даже  командир  полка  не посмел  бы
сделать им  замечание в  то  утро: все знали,  какой  приказ  исполнили  они
накануне.
     ‚ыпив, они построились в колонну по одному, сержант впереди, и вышли из
помещениЯ. ‘ледующий приговор  должен был исполнЯть  новый нарЯд, идущий уже
на смену  этому.  ђаспорЯдитель достал  из  Ящика  стола  коньЯк и  кофейную
чашечку. ‚рачу налил в тот же стакан, а себе в чашечку.
     --  ‘лышишь, Ѓоб, может, тебе в рюмку, как  культурному? Љлиент ведь из
нее не пил.
     -- €ди в жопу. Ќакликаешь -- сам из той рюмки изопьешь!
     -- учу. Ќу, будем...  ”у, в  нос  шибануло. Ђ  это  --  после  второго
докончим... ѓде эти чертовы трупоноши? -- ‘идельцы из отверженных  прибирали
за  доп.  пайку  место казни  и хоронили  казненных  в тюремной кочегарке, в
огненной могиле.
     ‚незапно  их  мирное сидение  было прервано  бешеным стуком в  стальную
дверь.
     --   •озЯин   психует,  --  определил  распорЯдитель,  прислушиваЯсь  к
неистовой  матерщине из-за  дверей,  --  спрЯчь  бутылку!  --  •озЯином,  за
неимением  нового назначенца,  вот  уже  несколько месЯцев  называли зама по
режиму, полковника ѓорветта.
     •озЯин ворвалсЯ в подвал, сверкаЯ налитыми безумием глазами:
     --  ѓде  ‚аны?  —то,  уже   обоих  положили?  ’ак   и  удавил  бы  вас,
говнюки-скорострелы!
     ‡а ним торопливо вошли, почти вбежали двое полковников и подполковник с
синими погонами.
     -- Ќикак  нет, господин  полковник, один только. ‡а вторым уже послано!
--  ђаспорЯдитель  выпЯтил  пузо вперед, думаЯ, что стоит  по стойке смирно.
Џолковнику  стало чуть свободнее  дышать, от  облегчениЯ хотелось  заехать в
морду распорЯдителю. Ћн бы так и сделал,  но мешали своим присутствием  хари
из охранки.
     --  ’ы -- на хер, быстро. Ѓоб,  как  вас там,  останьтесь. ‘ пентоталом
умеете обращатьсЯ?
     -- Ќи разу не видел, дозировок не знаю.
     -- „озировку скажут,  главное --  впрыснуть  нужно прЯмо  в вену, чтобы
разговорилсЯ...
     ѓорветт, несмотрЯ на немалый опыт, все же не понимал до конца, с кем он
имеет  дело.  ‚рЯд  ли ‚ан,  куда  более опытный,  утратил  бы  контроль  от
новомодной химии. Ћднако не суждено было тюремному  врачу впрыскивать  особо
секретный пентотал в стариковскую вену: когда конвой вошел в камеру,  старик
лежал  на  спине  на  нарах и, казалось,  спал. “нтер конвоЯ, видавший  виды
служака, первый  почувствовал неладное и, презрев субординацию,  рванулсЯ  к
нарам.  ‘тарик не дышал.  Ќаскоро  осмотрев  руки-ноги, рот, грудь, вертухаи
убедились в полном отсутствии следов самоубийства или насильственной смерти.
Џеред ними в полной покойницкой позе, с руками, сложенными на груди, лежал и
улыбалсЯ мертвый старый ‚ан. Љогда пришло времЯ и ему уже нечего стало ждать
от  жизни  и  от  людей,  ‚арлак  лег на  нары  -- последний  свой  одр,  --
сосредоточилсЯ и умер. ‘тарый волк и это умел. Ќа то он и был -- ‚арлак.

     Љогда  разгорелсЯ весь этот сыр-бор с  похоронным концертом, поднЯтый с
постели •озЯин первым делом осведомилсЯ -- откуда  узнали  о казни. Ќарочный
не  знал.  “же на  месте, в кабинете, в присутствии полусонных "контриков" в
синих  погонах,  ему  доложили  о  "сеансе  унитазной  свЯзи" и  пересказали
содержание беседы (стукачи тоже были в курсе, как и всЯ тюрьма).
     “  всех  начальничков глаза  повылазили из орбит: еще  один  ‚ан  жив и
вдобавок на воле. ’ут-то и задымились  каменные  ступени под ногами тюремной
головки -- успеть  остановить казнь и  допросить по классу экстра:  ѓосподин
Џрезидент, не разбираЯ цвета погон, уроет всех, как дальтоник.
     €х ждали два трупа.
     "‘иние"  впали  в  откровенную  панику  и   открыто  глушили  коньЯк  и
нитроглицерин.  •озЯин  оказалсЯ  покрепче  духом:  он принЯлсЯ  лихорадочно
соображать,   как   прикрыть   жопу,   попутно   отдаваЯ   квалифицированные
распорЯжениЯ по подавлению траурной бузы.
     -- ‘топ! ќтот...  ‚арлак  был хранителем общака,  а теперь, стало быть,
другой хранитель объЯвилсЯ! Љак это?
     -- Љак, как! ЉакаЯ нам разница -- ну, в наследство передал, вонючему...
э-э... Љромешнику, кажетсЯ? ђазница-то какаЯ?
     -- „урак ты, подполковник. Љак  он ему передал-то, на волю-то? “ него с
волей никаких свЯзей давно уже не было, головой ручаюсь. € на волю  никто из
его "собеседников"  не выход... Ђх  ты  е... вашу  мать!!!  Њалолетка... Ћни
через малолетку все на волю передали! Њалолетка должен на ‚ана выйти! ѓде он
сейчас?!! ‚ каком приюте? Ќемедленно свЯзатьсЯ и привезти сюда! ‘сать, срать
и  плевать ему  --  не  разрешать.  ‚ браслетах  везти, три... пЯть  человек
охраны... отделение охраны в ружье! ‚оронок и машину сопровождениЯ -- мухой!
‚... и расстрелЯю, если хоть  секунда задержки будет!  Љто его отвозил -- ко
мне, срочно, мать и перемать!..
     ...“нтер,  увидев, как поворачиваетсЯ дело, тотчас  повинилсЯ  во всем.
•озЯин  разбил ему  голову, выбил два зуба, сломал ключицу  и четыре  ребра,
превратив  свои щегольские хромовые  сапожки  в  бесформенные  копыта.  (ќто
спасло несчастного унтера от тюрьмы. •озЯин, памЯтуЯ о соломинке и верблюде,
не  захотел  дополнительного  служебного  расследованиЯ  по  факту  избиениЯ
должностного  лица при  исполнении  служебных обЯзанностей,  так  что  после
больницы  унтер  просто вылетел на  улицу  без гражданской  профессии  и без
перспектив устроитьсЯ где-либо по специальности.)
     ‹юди,  посланные в €невию, не  знали  об этом и  были полны  служебного
рвениЯ:  хозЯин --  в  гневе,  с  пустыми  руками лучше  не  возвращатьсЯ...
Ќикакого Ѓоба Њиддо в “правление приютами не привозили... ‘тарший лейтенант,
руководивший  поездкой, сначала вынул душу из дежурных  штафирок, угрожаЯ им
мордобоем  и трибуналом,  но не  было никакого ђоберта  Њиддо ни в приемнике
управлениЯ, ни в спецприемниках города и всех  девЯтнадцати районов. ‘тарлей
зажмурилсЯ  на миг  в  предвкушении  предстоЯщего  разговора,  набрал  номер
телефона хозЯйского кабинета  и доложил ему  обо всем. •озЯин, однако, успел
немного успокоитьсЯ после экзекуции предателЯ-унтера,  в трубке слышно  было
его усталое пыхтение, непрерывные трели телефонов, чьи-то голоса.
     -- ‘ городским приемником свЯзывались?
     -- „а. € со всеми районными. ђезультат тот же.
     -- ‡начит так. —тобы  к  полудню ты  протрЯс  все  полицейские участки,
морги и  больницы. Њожешь сам ездить, можешь людей посылать,  но на телефоне
(какой  у тебЯ?) кто-то постоЯнно должен быть.  Ђ Я  сейчас  позвоню  одному
другу,  служили  вместе, он трЯхнет  притоны  и  шалманы, если что  --  тебе
сообщит. ЏонЯл? „ействуй.
     Џоиски не дали ничего.

     ѓек, переполненный  свежими знаниЯми, решил применЯть их на деле.  ’ак,
на вокзале он  не пожалел  денег и  при унтере  купил билет до €невии. Ѓолее
того, он сел  на  электричку и проехал шесть станций  в  сторону €невии, тем
более что  пока  ему было  почти по пути. ‡атем  он сошел на узловой станции
‡еленое Џоле, старый билет уничтожил и купил новый, до Ѓабилона. •орошо было
бы переодетьсЯ, поскольку вид у него  был -- как из тюрьмы. Ќо денег у  ѓека
оставалось в обрез, и он ограничилсЯ покупкой дрЯнной мохнатой серой шапки с
рыжим подпалом. апка пахла псиной, но зато обошлась всего в пЯтерку. ’еперь
он выглЯдел получше -- как деревенский подросток из беднЯцкой семьи.
     ‡а  окном  последней  электрички  лежала  ночь  --   половина  второго.
’ридцатиградусный   мороз   разрисовал   окна  узорами,  так  что  постоЯнно
приходилось   дышать  на  стекло,  протаивать  глазок,  который  моментально
зарастал новыми елочками. ‹едЯные сквознЯки били  из невидимых щелей, но все
же  в  вагоне  было  достаточно  тепло,  градусов восемь-десЯть.  ѓеку  было
грустно.  Ќе   такой  он  представлЯл  себе  волю.  ’ам,   на   зоне,   волЯ
представлЯлась чем-то таким светлым,  солнечным, где много музыки и  улыбок,
где... где  хорошо.  …му представлЯлось почему-то (неЯвно, зыбко, как  сон),
что  стоит только  выйти на волю --  и  все образуетсЯ,  будет у него семьЯ,
родители  и братьЯ  с  сестрами... ѓек умом  понимал, конечно,  что все  это
чепуха, но вот -- грезилось и мечталось...
     Ђ встретил его  грЯзный, заплеванный  вокзал, орущаЯ, брызжущаЯ слюнЯми
толпа, толкотнЯ, беспорЯдок и  ругань. ‡а все времЯ  отсидки ѓек  не  слышал
такого количества площадной ругани, как за  один час ожиданиЯ электрички. Ћн
вздрагивал, видЯ, как люди запросто обменивались матерными оскорблениЯми, за
которые на  зоне без  оглЯдки бросались выпускать кишки  обидчику, а  тут --
хоть бы хны! ‚озле станционного  буфета  чушкарь дожирает с чужих тарелок, а
рЯдом люди жуют, словно так и надо! Ќу и волЯ! ‚от тебе и свобода!
     Људа можно  пойти  в  третьем  часу ночи  с  вокзала  стольного  города
Ѓабилон,  да  еще  в   тридцатиградусный  мороз?  ѓек   этого  не  знал.  Ћн
крепко-накрепко запомнил два адреса, что дали ему ребЯта -- —омбе и еще один
землЯк, Џилот из одиннадцатого отрЯда, -- но не ночью же туда перетьсЯ. ѓеку
не  давала покоЯ  тревога, непонЯтнаЯ ему. ‚се ему  казалось, что его  ищут,
чтобы  вернуть  на  зону, как  если бы  он совершил побег,  а  не  откинулсЯ
официально,  по амнистии. Ћн был весьма недалек  от  истины:  этой ночью его
искали так, как до этого ни одного  ребенка страны бабилонской. „отЯнулись и
до бабилонского вокзала и до всех крупных станций в центральных областЯх. Ќо
ѓек сообразил  и  пристроилсЯ  со  своим  фанерным чемоданчиком возле  оравы
полупьЯных крестьЯн:  несколько  семей --  мужики  с бабами,  старики, дети,
кошки и  собаки --  перебирались в поисках  лучшей доли на  север, расчищать
джунгли  под хутора. Џоезд  должен  был  приткнутьсЯ  к  перрону в  7.15  по
расписанию, а  на деле  и  того  позже.  ‡емледельцы в  свое  времЯ проклЯли
скудную  почву  столичной области и прельстились посулами государства в деле
освоениЯ  бескрайних просторов  бабилонской глуши.  ’еперь они  пропивали на
вокзале подъемные и боЯлись пропустить поезд.
     ѓек потихонечку, постепенно пристроилсЯ возле их  табора, положил шапку
на чемодан, голову на шапку и заснул.
     €скали шестнадцатилетнего юношу уголовного вида,  приехавшего с севера,
и никто  не обратил вниманиЯ на  спЯщего  деревенского пацаненка, одного  из
целой груды ему подобных, ожидающих поезда  на север.  „а и в  конце концов,
пусть они у себЯ в €невии  ищут получше, здесь  своих уродов  не знаешь куда
девать...
     Џолковник  не  только не загремел вверх тормашками за  утерю свЯзника к
последнему  ‚ану,  но напротив,  получил генерала  и  вожделенную  должность
начальника Љрытой Њамы.  ‚ан -- ‚аном,  но бардак главной тюрьмы государства
осточертел  всем.  ѓосподин Џредседатель то  и дело накатывал на департамент
пенитенциарных учреждений за  кадровую неразбериху,  контрразведка не желала
больше держать  своих  людей  в  черт  знает