  ЏонЯл Ћлег и то,  что он ошибсЯ: ’ерехов был не в
воде,  а на мосту, секунду назад он распрЯмилсЯ, крикнул —еглинцеву и ‘евке,
чтобы включили свет  в  своих механизмах,  и  вспыхнули фары,  прожекторы не
прожекторы, но и от их жидких желтых лучей, посеченных дождем, стало веселее
и спокойнее.
     Ќо  бревна все летели,  и  часы летели,  впрочем,  длЯ кого-нибудь часы
летели,  а длЯ Ћлега волочились, и наползало угрюмое желание: "’олько бы все
кончилось",  и тело уже ныло, а спина была перетЯнута витыми жгутами боли, и
ладони саднило,  словно их только что намазали йодом,  нелюбимым с  детства,
как пшеннаЯ каша и  касторовое масло,  а по всему чувствовалось,  что стоЯть
тут  и  тыкать шестом черные спины сосен и  лиственниц придетсЯ всю ночь,  и
весь завтрашний день, и весь июнь, и весь июль, и весь август, и сентЯбрь, и
только   в   октЯбре  дремотный  „ед   Њороз   постучит  по   сопкам   своим
посохом-холодильником и распустит сейбинских бедолаг по домам. € в деловитом
молчании  своих  соседей  Ћлег  угадывал  готовность  мерзнуть,   мокнуть  и
напрЯгать  мышцы,   сколько  потребуетсЯ  минут  и  дней,  даже  уволившиесЯ
€спольнов  с  ‘оломиным,  которых  он  презирал,  никуда  не  торопились,  а
погонЯли,  погонЯли бревна,  покрЯхтываЯ иногда. "Ќет, и мне надо выдержать,
выдержать во что бы то ни стало, - думал Ћлег, - а иначе Я..."
     € вдруг на мосту или впереди в кустах кто-то закричал испуганно, кто-то
кошачьими  глазами  награжденный  или  особо  внимательный  закричал:  "Џлот
несет!"
     € все выпрЯмились в недоумении, выглЯдывали, что за подарок катит к ним
‘ейба, и Ћлег забыл о своем шесте, смотрел вперед и видел там что-то большое
и  черное,  плот  ли  это  был  или  цех  лесозавода со  всеми потрохами,  с
начальнической стеклЯнной будкой,  с  плакатами соцсоревнованиЯ и морального
кодекса, с путаницей проводов и кабелей, понЯть было трудно, но от вида этой
лавины, черной массы, черной ударной силы Ћлегу на мгновение стало жутко, он
тут же взЯл себЯ в руки и обрадовалсЯ - наконец-то наступали горЯчие минуты.
     ‘евка пробежал к своему трелевочному,  развернул его влево,  на передке
были у  него три фары,  одна,  в  центре,  своЯ,  самодельнаЯ,  длЯ саЯнской
темноты,  но свет фар был слаб,  и  дождь гасил его,  и  все же желтое пЯтно
поймало черную массу,  и  стало Ясно,  что это не  плот,  а  сгусток бревен,
неповоротливый и искобененный, и в нем, может быть, десЯть плотов.
     Ќа мосту,  на берегу, на насыпи зашумели, засуетились, будто знали уже,
что предпринЯть,  как опасный косЯк рассеЯть на  расстоЯнии,  криком,  может
быть,  каким. Ђ косЯк медлил, покачивала его ‘ейба, и только, а он между тем
застрЯл,  зацепилсЯ,  наверное,  краЯми за деревьЯ и кусты у берегов или был
так неуклюж,  что на  кривом повороте своем ‘ейба не  могла его подтолкнуть,
вывести на самую стремнину,  а  лишь со злости выбивала из него бревна,  как
спички из коробка, и гнала их на подводных крыльЯх к мосту.
     Ћлег вытащил свой шест из  воды и,  оглЯдываЯсь через секунду на черный
косЯк, побежал к мосту, он знал, что там теперь его место, он был разгорЯчен
и,  поскользнувшись, упал на насыпи, набрал в сапоги воды, но выливать ее не
стал,  он  чувствовал,  что совершит сейчас что-то хорошее и  важное,  и  на
всЯкие мелочи он не мог обращать внимание.
     Ќо он не успел добежать до моста, когда тревожные крики остановили его,
и он замер на насыпи,  поглЯдываЯ на ‘ейбу. Ћн видел, что от косЯка оторвало
сгусток бревен, понесло его неожиданно влево к берегу, так быстро, что через
секунду  бревна  эти  могли  вылететь  на  травЯной  берег,  но  тут  бревна
развернуло,  и,  замерев на мгновение, они понеслись прЯмо на мост, прЯмо на
крайний левый рЯж.  ‚се  застыли в  растерЯнности,  сознавали неотвратимость
удара во  сколько там метровых стволов,  и  уж  кто знает,  вдруг закрЯхтит,
перекоситсЯ, осЯдет на левый бок мост, и все начинай сначала. Ћлег готов был
броситьсЯ в воду,  чтобы встать перед рЯжем,  но что он мог один,  что могли
сейчас сделать малосильные шесты и  багры,  толкачи и погонЯлы!  "Њашину!  -
услышал он вдруг сзади.  - Њашину!"; обернувшись, он увидел, как рванулсЯ по
мосту к —еглинцеву ’ерехов,  как закричал что-то и —еглинцев тут же протопал
рЯдом,  обдал  Ћлега ледЯными брызгами.  —еглинцев подскочил к  машине,  она
завелась сразу,  так ему повезло,  и,  дверцу не захлопнув,  рванул самосвал
вниз.  Њашина сорвалась с  откоса с прерывающимсЯ истеричным визгом,  словно
захлебывалась водой,  проползла,  проплыла в ‘ейбе еще чуть-чуть Я заглохла,
утихомирилась напрочь перед самым рЯжем.
     €  еще  какое-то  мгновение —еглинцев был в  кабине,  высунув голову из
открытой дверцы справа,  как капитан, не хотел уходить с гибнувшего кораблЯ,
но тут врезались в самосвал могучие бревна,  глухо били по железу,  сдвинули
перед машины к мосту,  а большего сделать не смогли и,  успокоившись,  стали
обходить машину  и  сворачивать к  промоине и  ко  второму  рЯжу.  —еглинцев
выскочил из воды,  из кабины,  обезьЯной вскарабкалсЯ в  кузов и,  подхватив
брошенный ему с  моста багор,  стал со злостью погонЯть страшил,  кореживших
его сокровище.
     Ћни  тыкались тупыми  своими  мордами  и  скользкими корЯвыми боками  в
бревна второго сруба и  до третьего добирались,  но скорость их была сбита и
сила заглушена,  а  парни на мосту успокоились,  снова расправлЯлись с  ними
умело и без потерь пропустили раздерганный косЯк к ’убе.
     ‘нова  летели теперь к  мосту одиночки по  проторенной косЯком дорожке,
—еглинцев и  двое парней из кузова отгонЯли их от машины,  но иногда они все
же стукали по металлу, и —еглинцев с досады ругалсЯ громко.
     Џотом потЯнулись еще косЯки,  и  кому-то пришла в  голову мысль лезть в
воду  и  еще  до  машины гасить скорость бревен,  прижавшихсЯ друг к  другу,
толкать их  сгустки вправо,  чтобы легче было ребЯтам на мосту управлЯтьсЯ с
ними.  „обровольцы с  шестами поспешили спуститьсЯ в  воду,  и  Ћлег побежал
неуклюже,  он  не мог упустить этой минуты,  ему хотелось оказатьсЯ первым в
головном дозоре, он ковылЯл по насыпи, а потом по берегу, но в воду вошел не
первым, потому что не знал, где важнее встать.
     ђЯдом он видел ’ерехова,  ‘евку,  ’умаркина и  еще многих,  лица у всех
были  мрачные и  озабоченные,  и  Ћлег почувствовал,  что  всем эта  волынка
надоела еще больше, чем ему, а он, наоборот, сейчас ощущал непонЯтный прилив
сил и желание воевать с ‘ейбой.
     ’ерехов уже шагал в воде,  шест нес у груди, как белье в детстве, когда
собиралсЯ переплыть канал,  и  ‘ейба скрыла его сапоги,  добралась до поЯса,
покачивала  ’ерехова,  не  решаЯсь  свалить  его.  Ђ  он  встал,  расставил,
наверное, ноги упорами, вмЯл их в податливое дно, и шест его кинулсЯ вправо,
вспомнив о своих заботах.  ђЯдом с ’ереховым остановились еще парни,  а Ћлег
не смог удержатьсЯ и пошел,  покачиваЯсь,  дальше,  чтобы встать первым в их
лихом отрЯде.  Ћн брел долго,  напролом и  смеЯлсЯ над ‘ейбой и  успокоилсЯ,
только когда  оказалсЯ метрах в  пЯтнадцати впереди ’ерехова и  его  парней.
Ѓревна все плыли, и Ћлегов шест первым вступал с ними в бой и иногда сдвигал
их вправо,  а часто промазывал,  но это было неважно, главное, что он, Ћлег,
не боЯлсЯ ‘ейбы,  не боЯлсЯ ничего, стал хозЯином и с ребЯтами, с работЯщими
мужиками,  был в одном рЯду,  даже впереди их,  и чувство,  что он с ними на
равных,  чувство кровного родства с этими людьми,  радовало его и давало ему
силы.
     "Ђх,  как здорово!  Љак здорово!"  -  приговаривал Ћлег,  и даже боль в
спине и в поЯснице,  мучившаЯ его десЯть минут назад, даже мокраЯ и холоднаЯ
одежда,  прилипавшаЯ к телу,  теперь, казалось, доставлЯли ему удовольствие.
"Џошли, пошли!" - говорил он лесинам ласково, но и с укором.
     € вдруг он услышал крик на берегу, или крик этот ему померещилсЯ, но он
все  же  обернулсЯ резко  и  ничего сзади себЯ  не  увидел и  только,  когда
повернулсЯ влево, заметил, что из березового залива, пугавшего ђудика, прЯмо
на  него летит чернаЯ громадина.  Ћн  растерЯлсЯ,  словно не соображал,  что
происходит, повернулсЯ лицом влево, смотрел на громадину.
     Ѓревно,  тЯжелое и длинное,  болтавшеесЯ в тихом сейбинском закутке,  в
хитром  сейбинском  резерве,   а  теперь  брошенное  ею  в  свалку,   летело
стремительно,  словно  мстило за  сонное свое  пребывание в  заливе,  летело
тараном прЯмо на  Ћлега.  €  он  вдруг ощутил тело свое,  оно показалось ему
беззащитным,  хрупким,  пластмассовым.  Ћн  почувствовал,  что сейчас бревно
сомнет его,  раздавит, искорежит его живот и грудь, и мысль об этом была как
порез бритвой,  и  он  понимал также,  что ничего не сможет сделать.  …ще он
вспомнил,  что  за  ним  стоЯт люди,  которые этого бревна,  летЯщего к  ним
по-предательски,  сзади,  из-за угла, не учуют, а оно их ударит с разгона, и
надо ребЯт предупредить.  Ћн хотел было сделать какое-то движение,  но так и
осталсЯ стоЯть зачарованным,  а бревно, здоровенное как баржа, летело вперед
и  было уже в  метре от него,  и тогда он,  бросив шест,  кинулсЯ в сторону,
успел сделать два скользких шага и свалилсЯ в воду,  почувствовал холодеющей
спиной,  как  проскребла по  нему  своим  обдиристым колючим боком  сосноваЯ
махина.  Ћн  поднЯлсЯ,  выплевываЯ ломившую  зубы  воду,  опомнилсЯ,  увидев
уплывающее бревно,  дотЯнулсЯ до шеста,  крутившегосЯ рЯдом, но не достал им
до бревна сзади и застыл в оцепенении,  видел,  как бревно неслось на парней
из  группы ’ерехова и  должно было  ударить в  них,  надо  было ему  кричать
что-то, а он потерЯл голос. € все же в последнюю секунду парни почувствовали
опасность и  обернулись разом,  но  было уже поздно,  безоружными стоЯли они
перед  громадиной,  и  вдруг кто-то  из  парней шагнул вперед и  бросилсЯ на
бревно грудью, словно мог остановить его. Ѓревно стукнулось тихо, дернулось,
замерло на мгновение и  вдруг как бы нехотЯ повернуло вправо.  Љто остановил
его,  Ћлег не разобрал,  он видел только, что парень этот, вскрикнув, осел и
пошел под воду, но ребЯта тут же подхватили его под руки.
     Ћлег  бросил шест  и,  торопЯсь,  пошел  в  сторону парней.  ‘трах,  не
успевший  вспыхнуть в  секунды  опасности,  теперь  разошелсЯ и  в  кончиках
пальцев поигрывал,  покалывал их мерзко. "Ќадо же!" - повторЯл про себЯ Ћлег
и  сплевывал в  ‘ейбу,  никак  не  мог  отделатьсЯ от  привкуса ее  грЯзной,
пахнущей черт-те  чем  воды.  Ћн  догнал парней и  увидел,  что  они волокут
’умаркина.  ’умаркин кашлЯл и охал иногда.  Џарней вело его много,  и все же
Ћлег  втиснулсЯ в  их  ватагу,  оттеснил  плечом  кого-то  и  шел,  легонько
дотрагиваЯсь до руки стонущего ’умаркина,  словно без поддержки его,  Ћлега,
тот мог свалитьсЯ.  "Ћсторожней,  осторожней",  -  приговаривал Ћлег, как бы
упрекаЯ парней за их неумелое обращение с человеком.
     Џочувствовали под  ногами почву потверже и  остановились.  Ќа  травЯном
бугре было холодно, и подлаЯ дрожь стала бить Ћлега.
     - ’еперь Я сам, - сказал ’умаркин.
     Ћн  отстранил  всех  недовольным движением руки,  как  будто  его  вели
насильно, и стоЯл теперь пошатываЯсь, а потом закашлЯлсЯ.
     - Џостучите по спине, - прохрипел он.
     ‘очувствующих нашлось много, но Ћлег успел первым.
     - ‡аработаешь тут с вами чахотку, - попробовал пошутить ’умаркин.
     - ’ебе надо в теплушку, - сказал ’ерехов, - сам ты сможешь идти?
     - Њогу,  - кивнул ’умаркин и решительно шагнул вперед, но колени у него
подкосились, и он осел на траву, заохал, взЯвшись руками за бок.
     - …му надо помочь, - сказал Ћлег, хотЯ все понимали, что ’умаркину надо
помочь.
     ’ерехов стал подымать ’умаркина, и тот, выпрЯмившись, сделал испуганное
и возмущенное движение рукой: "џ сам..."
     Џовели ’умаркина в теплушку, и Ћлег шел справа, поддерживаЯ его.
     - —то  ж  ты  бревно не  остановил?  -  сказал Ћлегу ‘евка.  -  •оть бы
крикнул, что ли.
     - џ кричал! - соврал Ћлег.
     ‘евка  сказал  ему  без  осуждениЯ,  он  просто сожалел,  что  Ћлег  не
остановил бревно,  а  Ћлег ответил ему с  возмущением,  но через секунду ему
стало противно, что он соврал и что он с таким искренним возмущением ответил
‘евке.
     - Њог бы и остановить, - буркнул ‘евка.
     - —его ты к нему пристал, - сказал ’ерехов, - он-то тут при чем?
     - Џопробовал бы ты остановить, - обиженно сказал Ћлег.
     - Ћн-то остановил, - сказал ‘евка.
     - Ќу не надо,  ребЯта,  ну кончайте,  -  устало проговорил ’умаркин,  -
никто тут ни в чем не виноват...
     - џ разве говорю, что кто-то виноват? - возмутилсЯ ‘евка.
     - Ќу и помолчите...
     ‚ теплушке было темно,  и ’ерехов,  ворча,  искал по карманам спички, а
Ћлег  все  поддерживал ’умаркина и  говорил  ему:  "‘ейчас прилЯжешь,  легче
будет".  ‘вечка загорелась,  и  слабый огонек ее  высветил мученическое лицо
’умаркина.   ’от  понЯл,   что  все  расстроены  видом  его,  и  поторопилсЯ
улыбнутьсЯ,  но улыбка получилась у него жалкаЯ. ‘евка сдвигал лавки, старый
ватник,  скатав, положил в изголовье, плащ помогли снЯть ’умаркину и прилечь
ему помогли.
     - ѓде болит-то? - спросил ’ерехов.
     - ‚от  тут и  вот тут,  -  показал ’умаркин и  добавил нерешительно,  с
некоторой боЯзнью,  но  и  с  надеждой,  что  его сейчас успокоЯт,  пообещав
удачный исход: - € внутри вроде что-то...
     - ‡а €лгой пошли,  -  сказал ’ерехов.  -  €лга придет,  посмотрит.  ‚се
нормально будет, старик.
     Ћлег почувствовал в словах ’ерехова теплоту и ласку.
     - ’олько бы внутри ничего не отбило, - с отчаЯнием сказал ’умаркин.
     - Њы тебЯ еще в футбол играть научим...
     - џ пойду, - сказал ‘евка.
     ‘евка пошел,  и за ним потЯнулись ребЯта,  вспомнив,  что их ждет дело,
оглЯдывались в  дверЯх на  ’умаркина,  и  Ћлегу надо было бы  отправлЯтьсЯ к
‘ейбе, но он стоЯл в растерЯнности, и слова ’ерехова его обрадовали.
     - ‘лушай, Ћлег, - сказал ’ерехов, - кому-то надо посидеть с ’умаркиным.
Џосиди, а?
     - •орошо, - кивнул Ћлег, - только Я же ничем не смогу помочь.
     - ‘коро €лга придет.
     - ’ы просто посиди, - тихо сказал ’умаркин.
     - ‹адно, ладно.
     ’ерехов застегнул пуговицы плаща, мокрый капюшон нахлобучил на голову и
пошел к двери.
     - ќто ветер, что ли, воет? - сказал ’умаркин.
     ’ерехов остановилсЯ у двери,  прислушалсЯ.  ‘ейба выла, ‘ейба ревела, и
где он там, подумал Ћлег, сумел расслышать ветер.
     - Њожет, и ветер, - сказал ’ерехов.
     - Ќадо же, какое лето, у нас зима такаЯ бывает под ‚инницей...
     Ћлег кивнул, словно бы сам прочувствовал винницкие зимы.
     - Ђ мы тут работаем, мокнем, - тихо сказал ’умаркин, - а поезд на нашей
станции будет останавливатьсЯ лишь  на  минуту...  ‘колько у  нас  всего тут
было... и любви, и боли, и слЯкоти... Ђ поезд остановитсЯ на минуту...
     ’ерехов молчал,  думал,  Ћлег  тоже  молчал,  его  вдруг поразили слова
’умаркина,  не  слова,  нет,  а  вот это неожиданное осознание минутности их
жизни в ‘аЯнах,  минутности их жизни вообще на земле.  "ђаботаем,  мокнем, -
звучало в  ушах Ћлега,  -  а  потом все сожметсЯ,  спрессуетсЯ в одну-единую
минуту,  которой не  хватит заспанным пассажирам в  арбузных пижамах,  чтобы
выскочить на перрон и купить у бабок пучок черемши..."
     - ‹адно, Я пойду, - сказал ’ерехов.
     Ћн нырнул в  мокрую черноту,  а Ћлег все еще думал о минуте,  к которой
приравнены все их усилиЯ,  волнениЯ,  муки и  радости,  и  поглаживал нервно
теплую оплывающую свечу.
     - ’ерехов,  погоди!  -  крикнул Ћлег,  спохватившись.  -  ‚ы следите за
березовым заливом, там этих бревен в засаде!..
     - Љому это ты? - прохрипел ’умаркин.
     - ’ерехову.  Ђ он уже не слышит.  ‡абыл сказать Я...  Ќо они, наверное,
сами поймут...
     - Ћлег, поправь ватники... ‘бей их, чтобы повыше были...
     - ‘ейчас...
     Ћн  поправлЯл ватники,  потертые и  жесткие,  вовсе  не  пригодные быть
больничными подушками,  а сам глЯдел на свои руки и ни на миллиметр вправо и
ни на миллиметр влево, потому что боЯлсЯ встретитьсЯ со взглЯдом ’умаркина.
     - ’ак, да?
     - ’ак... •орошо... ‘пасибо тебе...
     € как ни старалсЯ, а все же увидел глаза ’умаркина, натолкнулсЯ на них,
глаза его были виноватые, доброжелательные и испуганные и словно бы о чем-то
просили,  но просьбу их Ћлег отгадывать не стал, он повернулсЯ резко и пошел
к железной печке.
     - •олодно, - сказал он на всЯкий случай.
     …го и в самом деле стало знобить, а мокраЯ одежда была противна, и Ћлег
отругал себЯ  за  то,  что  не  надел на  тело  ничего шерстЯного,  мог  все
простудить,  проклинай потом долгие годы этот осадный саЯнский день.  Њеталл
был еще теплый, и Ћлег погрел на нем руки, а потом принЯлсЯ растоплЯть печь.
Ћгонь   запрыгал,   затрещал,   легкомысленным  весельчаком  зажил  в   свое
удовольствие. ‹ицо у Ћлега стало сухим и горЯчим, а глаза заслезились, но он
не  отводил  их,  помешивал кочережкой из  проволоки короткие поленца и  все
смотрел на плЯшущий огонь. Ћн боЯлсЯ, как бы кто не пришел и не сменил его в
роли сиделки, он бы не смог, наверное, вернутьсЯ сейчас в мокрую жуть. € еще
он  боЯлсЯ,  как бы  не спросил его ’умаркин,  почему он струсил,  почему он
пропустил бревно, летевшее в товарищей.
     - Џотеплее стало? - спросил вдруг Ћлег.
     - Џотеплее, - прохрипел ’умаркин, - получше...
     - ‘ейчас €лга придет, - успокаивающе произнес Ћлег.
     Ђ успокаивал он скорее самого себЯ.  Џотому что все, он чувствовал, что
все,  дальше он не может,  не потЯнет, он - подонок, раб, ничто, он струсил,
он  предал,  на его совести этот узколицый искалеченный человек с  печалью в
сумеречных глазах, и совесть будет скандалить с ним, Ћлегом, всю жизнь.
     ‚ошла €лга.
     - Џомочь? - повернулсЯ Ћлег.
     - ‘ейчас посмотрим, - сказала €лга.
     ѓоворила она приветливо, уверенно и вместе с тем снисходительно.
     - Џомоги ему присесть, - сказала €лга, - и до поЯса.
     ’умаркин морщилсЯ и  стискивал зубы,  но  сам  пыталсЯ  стащить с  себЯ
мокрую одежду. Ћн был тощ и бледен телом.
     - Ћн дрожит, - сказал Ћлег.
     - ’ы тоже дрожишь, - кивнул ’умаркин.
     - —то у нас болит? - спросила €лга.
     - ‡убы, - сказал ’умаркин.
     - утишь,  да?  џ ведь обижусь...  ’ут болит,  да?  ’ут,  да?  Џотерпи,
потерпи, милый... € тут, да?.. Ќу все, все, ложись...
     ’умаркин с помощью Ћлега оделсЯ, сухой ватник, валЯвшийсЯ в углу у кучи
сапог, заполучил, вытЯнулсЯ, забываЯ боль, смотрел на €лгу заискивающе, ждал
ее слов.
     €лга сказала строго:
     - ‚озможно,  сломаны ребра, возможно... ‡автра отправим тебЯ в ‘основку
в  больницу,  там  исследуют,  сделают рентген...  Ќадо лежать...  ‚се будет
хорошо...
     Ћна повернулась к Ћлегу:
     - Љак это получилось?
     - Љак, как! - рассердилсЯ вдруг Ћлег. - ’ак и получилось!
     - —то ты, Ћлег? - удивилась €лга. - €з-за чего ты?
     ‚идела она  или  не  видела его глаза,  наверное,  не  видела,  спасибо
свечке, спасибо стеариновому огрызку, что устроилсЯ на столе за спиной, а то
бы €лга удивилась больше - испугу и злости в его глазах. Ђ он видел ее лицо,
оно было растерЯнным и  усталым,  и  не  нашел он  в  нем прежней твердости,
раздражавшей его.
     - ѓлупо все получилось,  -  сказал ’умаркин,  - поздно мы обернулись, а
бревно...
     ‘крипнула дверь.
     ’ерехов вошел в теплушку и замер тут же, наткнувшись глазами на €лгу. €
она почувствовала его поЯвление,  обернулась,  двинулась сразу к  ’умаркину,
словно недоисследовала его,  а  теперь спохватилась,  но  только лишь ватник
поправила у  ’умаркина под головой,  и по оленьим пугливым движениЯм ее и по
неловкости мокрого ’ерехова, не знавшего, что делать ему, как не знают, куда
девать руки,  Ћлег понЯл, что между ними что-то произошло, а что... ‚прочем,
тут же Ћлег подумал: мне-то на все наплевать...
     - џ  сухую  одежду  принес,  -  сказал  ’ерехов куда-то  в  сторону,  -
пропустили мы всю ту гущу...  Џореже вроде пошли...  ‘лышишь,  Ћлег? Џолегче
стало...
     - A? - спохватилсЯ Ћлег. - —то? „а-да... ќто хорошо...
     Џотом ’ерехов еще говорил что-то  ему,  ’умаркину и  €лге,  но  Ћлег не
слышал его, он опустилсЯ на лавку, и все ему было безразлично, и он думал об
одном:  как  только спадет вода,  как  только подсохнут бурые дороги,  после
дождика в  четверг,  завтра или послезавтра или когда там,  насколько у него
хватит терпениЯ,  нет,  оно  уже  кончилось,  завтра или послезавтра,  после
дождика в  четверг,  сЯдет он с  ‘оломиным и €спольновым в машину,  и прощай
все,  он  уже не может,  не может,  поймите это,  не будет машины,  он уйдет
пешком, по сопкам, по сопкам, по горбатым проклЯтым сопкам.


        24

     “тром  ’ерехов  договорилсЯ с  ђудиком устроить в  столовой собрание не
собрание,  а так,  разговор по душам островных жителей.  "Ѓудет сделано",  -
кивнул ђудик.
     ђудик уходил,  и  грЯзь летела из-под его ног,  а  ’ерехов не двигалсЯ,
никуда ему не хотелось идти,  ни о  чем не хотелось думать,  а  единственным
желанием было  ленивое и  безнадежное -  отоспатьсЯ.  ‚се,  что  он  полагал
сделать,  начиналось со слов: "‚от отосплюсь...", и верилось, что сегоднЯ он
сможет свалитьсЯ на  постель и  дрыхнуть на  совесть,  изгнав из подсознаниЯ
осточертевшее ожидание тревоги.
     ‘егоднЯ на  небе было солнце и  не было облаков,  и  голубизна казалась
естественной,  будто  бы  и  вчера,  и  позавчера,  и  неделю назад загорали
сейбинцы на лежаках и  в плетеных креслах и никакие серые пЯтна не отравлЯли
их летнего состоЯниЯ. Џогода изменилась внезапно, внезапность была привычным
орудием природы в здешних местах,  и кто знал, не решила ли она позабавитьсЯ
и  не  включит ли она через полчаса свой бесконечный душ.  Ќо сейчас светило
солнце,  солнце,  и  раз уж ему дали свободу,  оно жарило,  сушило промокшие
плащи и ватники, паром подымало воду из луж.
     Ќо,  может  быть,  и  вправду кончились дожди,  и  ‘ейба успокоитсЯ,  и
начнетсЯ сладкаЯ жизнь,  сухаЯ  жизнь,  и  за  столовой на  травЯной плешке,
очищенной от кочек,  удастсЯ постучать футбольным мЯчом. ’ерехов заулыбалсЯ,
представив себе  фантастическую картину,  и  вспомнил  о  своем  обещании  -
поработать как  следует  с  ребЯтами  на  тренировках,  чтобы  не  проиграть
кошурниковцам.
     —ас назад он  не  улыбалсЯ,  и  ђудик Ћстровский не улыбалсЯ,  и  члены
комитета не улыбались.  ‚ сырой прорабской комнатушке ’ерехов рассказал им о
мосте,  о Ѓудкове,  о разговорах с €спольновым и —еглинцевым. ‡десь и решили
устроить собрание, все на нем выложить и попросить у людей совета, как быть.
     Њысли и  желаниЯ ’ерехова были  вЯлыми,  времЯ от  времени он,  как  бы
спохватываЯсь, вспоминал о Ќаде и о вчерашнем разговоре с ней и думал: "Ќадо
все решить нам с ней",  понимаЯ прекрасно, что сегоднЯ он не способен делать
что-либо, предпринимать или решать. Ќо когда ђудик ЯвилсЯ к нему в комнату и
сказал: в столовой собираютсЯ люди, ’ерехов подумал, взволновавшись вдруг, о
том, что на собрании будет ЌадЯ. "€ду, иду, - сказал он ђудику, - сейчас вот
бумаги соберу..."
     - „а, - спохватилсЯ ’ерехов, - а €спольнов придет? ’ы говорил с ним?
     - Ћн отказалсЯ.
     - ‹адно, - нахмурилсЯ ’ерехов, - черт с ним!
     ‘толы в зале не сдвигали,  как стоЯли они,  так их и оставили,  стульев
хватило всем,  на  вырост  поселка была  рассчитана точка  питаниЯ.  Љумачом
пластиковые квадраты не покрывали,  ђудик с ’ереховым уселись в углу,  будто
бы ужинать пришли, и в трибуне с толстобоким графином не нуждались.
     - ’ише,  тише,  -  начал ђудик,  -  устали,  устали,  а на разговоры, Я
чувствую,  энергии хватает...  ‚  общем,  просьба послушать,  что нам скажет
товарищ ’ерехов.
     - џ ненадолго... - встал теперь ’ерехов.
     Ћн  запнулсЯ,  потому  что  понЯл,  что  длЯ  разгона  начнет  говорить
необЯзательные пустые слова и  потом от этой неуверенности и все его главные
слова будут неуверенными и дойдет ли суть их до ребЯт так,  как ей следовало
бы   дойти?   Ћн  почувствовал,   что  волнуетсЯ,   и   это  было  длЯ  него
неожиданностью,  он обвел взглЯдом ребЯт,  увидел —еглинцева, ‘евку, старика
сторожа,  посчитавшего,  наверное,  что в обЯзанности его входит и посещение
собраний,  увидел Ќадю,  и ничего не случилось с ним,  когда он увидел ее, а
волнение его не  прошло,  и  оно пугало его.  ЌежданнаЯ пришла вдруг мысль о
том,  что эту клеенку с лебедЯми надо все же из столовой убрать,  пусть даже
прораб …рмаков и обидитсЯ. Џодумав об этом, ’ерехов сказал:
     - ‚ общем,  так...  Њожет,  длЯ многих это покажетсЯ удивительным, но Я
постараюсь доказать, что никакой тут фантастики нет. € перехлеста нет...
     €  он  стал  излагать по  порЯдку и  то,  как,  прыгнув в  первый  день
наводнениЯ в  сейбинскую воду,  ощутил удары маленьких камушков,  и то,  как
снимали черепа рЯжам, и то, как копалсЯ он в бумагах коричневого сейфа и что
там обнаружил,  и о разговорах с —еглинцевым и €спольновым,  естественно, не
позабыл.  ‚от только о  беседе с …рмаковым не вспомнил,  не захотел поминать
имени прораба и его слов,  а был соблазн. ѓоворЯ все это, ’ерехов ловил себЯ
на том,  что говорит он отвратительно, нудно и монотонно, бубнит, совершенно
не чувствует отношениЯ ребЯт к его словам, не видит их лиц, не слышит, шумЯт
ли  они  возмущенно или  молчат,  осуждаЯ Ѓудкова,  а  может  быть,  и  его,
’ерехова,  за  то,  что вынес на  их обсуждение пустЯковый,  не стоЯщий того
вопрос.
     ‘ ним бывало такое не раз,  он умел вести разговор на ходу,  когда люди
окружали его,  спорили и шумели,  а вот речи у него не получались, словно бы
отключалсЯ он  от  того,  что  было перед ним,  и  нес  свою тЯжкую ношу без
удовольствиЯ, желаЯ побыстрее свалить ее все равно куда. € теперь, отбубнив,
отбарабанив проклЯтые слова,  он  сел  на  стул с  горестным сознанием,  что
провалил дело, надо было ђудика попросить выступить сегоднЯ.
     ‚ столовой было тихо.
     - „а,  -  сказал ’ерехов,  - Я кратко... Њожет, кто-нибудь другие факты
приведет или  оспорит...  ‘лова мои  в  чем-то  может подтвердить —еглинцев.
€спольнов не пришел...
     - €спольнов здесь, - услышал ’ерехов.
     - ‡десь, да?
     - € ‘оломина привел, - сказал €спольнов.
     - „а, да, - закивал ‘оломин, привстал даже, поклонилсЯ обществу, словно
представили его официально.
     - ‚от, - сказал ’ерехов, - и €спольнова можете кое о чем спросить.
     - Ђ Я отвечать не буду,  -  буркнул €спольнов. - € ты от менЯ ничего не
слыхал. Ќикакого у нас с тобой разговора не было. ”антазиЯ у тебЯ богатаЯ.
     - „а? - растерЯлсЯ ’ерехов. - ”антазиЯ? Ђ зачем ты сюда пришел?
     - „ома скучнее.
     - Ќу повеселитесь.
     ‚  зале шумели.  ђудик стоЯл возмущенный,  ’ерехов взЯл ђудика за руку,
успокаиваЯ его:  "Ќичего,  ничего,  оставь его.  Џусть развлечетсЯ..." Ђ сам
понимал -  собственное его спокойствие,  -  а он был уже спокоен, - или даже
безразличие идет не от стальных нервов,  а от усталости. ‚прочем, вчера тоже
были  усталость  и  равнодушие,   а  не  выдержал-таки,  поднЯлсЯ,  пошел  к
осточертевшему мосту,  мог бы и  не ходить,  там и  без него все знали,  что
делать, и делали, как умели, и его отсутствие или его приход ничего изменить
не могли, да и не изменили.
     - Љто просит слова? - сказал ђудик.
     ‘лова никто не просил,  не привыкли слова просить, просто шумели и все.
‚озмущались Ѓудковым или не верили про Ѓудкова, уважаемого человека, а всего
больше возмущались €спольновым,  позволившим себе  устроить цирк,  благо что
сидел рЯдом с ними и ухмылЯлсЯ.
     - —его тут слова просить, - встал тЯжелый и круглый, как гирЯ, штукатур
Љозлов,   -   действовать  надо.   „елегацию   к   начальнику  строительства
отправить... €ли письмо написать... ‚се подпишемсЯ...
     - Ђ если Я пошутил? - возмутилсЯ ’ерехов. - …сли Я такой острЯк? …сли Я
человека оклеветал! ‚ корыстных целЯх. €ли по ошибке?..
     - ‘начала,  -  вскочил ‚оротников, - мы должны убедитьсЯ, что его слова
справедливы, а потом уж рубить...
     - џ  предлагаю так,  -  сказал  ђудик.  -  Џусть  каждый  ознакомитсЯ с
документами,  которые у  ’ерехова есть,  пусть каждый их  на  зуб попробует.
Џотом,  Я думаю, нужно комиссию избрать, она все проверит и уточнит, а тогда
мы и будем действовать... Љак вы считаете?
     ђудика  поддержали.  ђудик,  довольный,  разъЯснЯл в  подробностЯх свое
предложение,  а  мысль его  рвалась дальше;  бумажки,  отобранные ’ереховым,
пошли по рукам, и сейбинцы смотрели их, спорили.
     €  хотЯ разговоры еще шли и  слышалось разное,  в том числе:  "Ќе может
быть,  зрЯ на Ѓудкова...",  "Ќу и подумаешь, что тут такого...", хотЯ больше
занимали людей сейчас не сами факты,  выложенные ’ереховым, а их собственное
отношение к Ѓудкову, теплаЯ инерциЯ человечьей доброты, не желающаЯ верить в
плохое, хотЯ все это жило и шумело в столовой, ’ерехову стало Ясно, что дело
сегоднЯ,  пожалуй,  дальше не сдвинетсЯ,  надо было ждать суждений комиссии,
которую тут  же  выбрали.  €  когда говорить уже  вроде стало не  о  чем,  а
расходитьсЯ  не  хотелось,  зарЯд  возбуждениЯ не  был  растрачен,  тогда  и
вспомнили о  ребЯтах  из  бывшей  бригады €спольнова.  ’еперь  внимание зала
переключилось на них, они сидели растерЯнные, смущенные, говорили с оглЯдкой
на €спольнова,  они ничего не знали, Ѓудков с ними разговоров откровенных не
вел,  может,  и накидывал им Ѓудков деньги,  только они не ведали,  за что и
когда получали они прилично,  довольны были,  но и работали как сволочи. Ђ в
рЯжи действительно гравий клали.
     €х  корили,  и  парнЯм было стыдно,  но  они поглЯдывали на €спольнова,
словно боЯлись его  или  указаний от  него  ждали,  а  €спольнов ухмылЯлсЯ -
видимо,  воспитал он к себе почтение,  страхом подбитое, и исчезнет ли оно с
уходом €спольнова или  останетсЯ черноземом длЯ новых всходов,  это еще надо
было понЯть.  “став, поговорив, в зале замолчали, и ’ерехову показалось, что
никто  не  понимает всей  глубины случившегосЯ,  как  понимает он,  никто не
относитсЯ к нему столь болезненно, как он, он огорчилсЯ, но тут вскочил Ћлег
и начал речь,  пламенно и страстно,  как он умел,  слова его были о том, что
чувствовал  ’ерехов,   но  эти  слова  были  в  тысЯчу  раз  Ярче  и  точнее
тереховских,  и воронки от них были глубже и чернее,  и,  когда Ћлег кончил,
все  зашумели,  поддерживаЯ его,  и  ’ерехов был  растроган,  был благодарен
Ћлегу,  он  восхищалсЯ им  и  все повторЯл про себЯ:  "Љакой молодец!  Љакой
молодец!"
     ’еперь можно было поставить точку,  но  опЯть не стали расходитьсЯ,  а,
помолчав,  принЯлись говорить вещи,  к  теме  нынешнего собраниЯ не  имевшие
отношениЯ.  „авали ’ерехову советы,  как  ему  себЯ  вести и  у  кого искать
поддержки,  высказывали соображениЯ, о чем письмо написать в редакцию, одним
делом с мостом не ограничиватьсЯ. Њного было предложено мелочей, но говорили
и  важные слова и  среди них  об  электрификации дороги и  об  использовании
сваленного на просеках и станционных площадках леса. ќлектровозам предстоЯло
таскать составы в ‘аЯнах,  но дорога строилась пока обычнаЯ, поставить серые
железобетонные опоры  и  протЯнуть над  полотном провода  предполагали после
сдачи дороги,  а это было невыгодно,  и годы пролетели бы даром. ђазговоры о
том,  что строительство дороги необходимо совместить с  ее  электрификацией,
велись давно,  но  велись между собой,  а  не с  трибун,  теперь же сейбинцы
предлагали  решение  собраниЯ  отправить  куда  надо,   может  быть  даже  в
правительство.  ‘обрались  подсчитать и  во  что  обходитсЯ  сваленный  лес,
который никем не вывозитсЯ и гибнет на просеках, как его использовать - надо
было продумать.
     ђудик  кивал,  быстренько  заносил  предложениЯ  в  блокнот,  исписывал
страницы крупными буквами, а ’ерехов надеЯлсЯ на памЯть.
     - Ѓудем кончать? - встал ’ерехов.
     - Џора...
     - Љончать надумали? - поднЯлсЯ €спольнов. - Ђ вы только начали...
     Ћн направилсЯ к выходу, и ‘оломин поспешил за ним.
     Џлечи у €спольнова были крутые,  а шеЯ - тугаЯ, борцовскаЯ. ‚се глЯдели
ему в спину, притихли.
     ЋбернулсЯ €спольнов у выхода, засмеЯлсЯ, не деланно, а с удовольствием,
’ерехов понЯл это, и ‘оломин заулыбалсЯ, глЯдел не в зал, а на €спольнова.
     - Џланы составлЯете! - смеЯлсЯ €спольнов. - ‡убы не обломайте!
     - Ќу, ты! - вскочил —еглинцев.
     Ћн  бросилсЯ было  за  €спольновым,  взбунтовавшись,  словно  бы  желаЯ
отомстить за  свою  прежнюю жизнь,  придавленную тЯжкой ‚аськиной лапой,  но
издевающиесЯ глаза €спольнова остановили его, осадили его, подавили бунт.
     - Ќе надо! - глухо сказал ’ерехов. - Ћставьте его.
     Ђ  на  улице глаза слепило солнце,  обещанием зноЯ поблескивали голубые
лужи.
     ’ерехов спустилсЯ к ‘ейбе.
     Ѓревна все еще плыли,  и шесты тыкались в их корЯвые бока,  но работы у
шестов было меньше.
     ѓорбина насыпи чуть-чуть подросла, ‘ейба устала и начинала отступать.
     Ќаверху,  у  склада,  ’ерехов  увидел  чеглинцевский самосвал и  самого
—еглинцева, исследовавшего мотор. ’ерехов остановилсЯ возле машины, самосвал
был помЯт, беднЯга, и ’ерехов прикинул, во что обойдетсЯ ремонт.
     —еглинцев выпрЯмилсЯ, сказал с досадой:
     - Љак бы в капитальный его не отправили!
     - Ќичего, - сказал ’ерехов успокаивающе, - ничего.
     …му  был  дорог этот  небритый парень,  удалой молодец из  незаписанных
былин,  и за то,  что вчера бились они с ‘ейбой, и за сегоднЯшний бунт, и за
то,  что решил он  остатьсЯ в  ‘аЯнах,  словно бы  братом стал,  и  ’ерехову
хотелось сейчас высказать это —еглинцеву, но он не нашел слов и промолчал.
     Ћн  уходил в  поселок,  и  ему  было хорошо,  потому что  он  вспоминал
чувство, испытанное у чеглинцевской помЯтой машины, и улыбалсЯ, а затем стал
думать о Ѓудкове.
     Ћн  решил,  что  завтра или  послезавтра,  когда вода  спадет и  дороги
немного просохнут,  нужно будет послать к  Ѓудкову человека,  который бы  не
только установил свЯзь  с  Ѓольшой землей,  но  и  дал  бы  Ѓудкову понЯть с
достоинством и  умом,  что его дела на ‘ейбе известны.  € он понЯл,  кого он
пошлет лучше  всех  объЯвить Ѓудкову "идем  на  вы",  а  ’ерехов был  сейчас
убежден,  что  сделать это необходимо,  так порЯдочнее и  честнее;  объЯвить
"идем на вы" лучше всех мог Ћлег Џлахтин.


        25

     - ’ерехов, а ты сонЯ! ЏЯтнадцать часов давишь...
     - ЏЯтнадцать? —его?
     - ‹адно, спи дальше. ‚ода спадает...
     - Ќет, серьезно? - сказал ’ерехов, испугавшись. - ЏЯтнадцать часов?
     - ‘мотри,  -  ‘евка  протЯнул ему  будильник,  -  ты  свалилсЯ вчера  в
восемь...
     - ‚ восемь? - расстроилсЯ ’ерехов.
     Ћн  скинул ноги на пол,  суетливо начал натЯгивать майку,  потом правой
рукой  стЯнул  со  спинки  кровати  брюки  и,  вздыхаЯ,  покачиваЯ  головой,
приговариваЯ:  "‚от тебе раз...  вот  тебе раз...",  стал всовывать шнурки в
кеды.
     - ’ы торопишьсЯ куда-то? - спросил ‘евка. - Ќа поезд опаздываешь?
     - Ќа поезд, на экспресс...
     - џ тебе без шуток. ‘пешить некуда.
     - •отЯ да,  -  сообразил ’ерехов,  - куда теперь спешить... ‡рЯ ты менЯ
разбудил...
     - џ тебЯ не будил...
     - Људа ты собираешьсЯ?
     - ‘торожа перевожу.  ‘тарик  по  внукам соскучилсЯ.  Ќочь,  говорит,  Я
отстоЯл, днем и дома могу побыть.
     - Џотом Ћлега перевезешь. Ћн - к Ѓудкову.
     - ‹адно.
     ‘евка пыталсЯ улыбатьсЯ,  но улыбка у него была страннаЯ,  словно бы он
ею  прикрывал что-то  и  боЯлсЯ,  как бы не свалилась она картонной маской с
развЯзавшимисЯ  тесемками.  •рупкий,  с  разломившимисЯ белыми  прЯдЯми,  он
выглЯдел беззащитным мальчишкой,  обиженным кем-то,  и  ’ерехову стало жалко
его.
     - ‚ воскресенье, - сказал ’ерехов, - Я тебЯ смогу отпустить в Ђбакан.
     - ‚ Ђбакан?
     - „евЯтый том ‘оловьева стоит там на полке.
     - „а,  да, девЯтый том. Ќадо съездить, - обрадовалсЯ ‘евка, обрадовалсЯ
слишком торопливо и шумно и сам понЯл, что перестаралсЯ.
     - —то-нибудь случилось, ‘евк? - спросил ’ерехов.
     - Ќичего не случилось, - хмуро сказал ‘евка, - пойду, старик ждет.
     ’ерехову  хотелось верить  ему,  потому  что  в  окно  било  солнце,  и
казалось,  что все невезениЯ и тЯготы остались в пасмурном прошлом, а теперь
начинаетсЯ жизнь чудеснаЯ и  улыбчиваЯ.  Ќо  он смотрел ‘евке вслед и  снова
жалел его, а почему, и сам не знал.
     ‚прочем,  через полчаса на улице,  под голубым и  теплым уже небом,  он
забыл о ‘евке,  а стоЯл и думал:  "Љак хорошо!" € все,  чем он жил последнее
времЯ,  казалось ему  омытым лучами солнца,  все  ушло куда-то  в  спокойную
страну ‡абытьЯ, а думалось только о радостном.
     €  тут он вспомнил о вчерашних своих ощущениЯх у чеглинцевской машины и
снова пожалел,  что не сказал ничего —еглинцеву, не нашел слов, которые были
бы как пожатие руки.
     €з общежитиЯ напротив вышла €лга,  ’ерехова она вроде бы и не заметила,
прошагала по  той стороне улицы,  по  доскам,  с  клетчатой красной сумкой в
руке,  прошагала, наверное, в столовую, но общежитие было не ее, а вышла она
из него, как из родного дома, и это ’ерехова удивило.
     Џотом ему пришлось вспомнить об €лге и сказать самому себе:  "Ђх, вот в
чем дело",  но это было через час, когда он уже пообедал и встретил на улице
четырех девчат и среди них ‚еру ‘озину.
     ‘озину ’ерехов терпел с  трудом,  с  первого днЯ знакомства отношение к
ней  было  окрашено  неприЯзнью,   причины  которой  ’ерехов  и  не  пыталсЯ
доискатьсЯ.  Џросто не  нравилсЯ ему голос ее,  ее  торопливые слова,  и  не
нравилось то,  как она жалела всех,  за жалостью ее прЯталось злорадство,  и
то, как она успевала узнать о случаЯх невероЯтных и растрепать о них всем, а
вести ее,  к  сожалению,  потом подтверждались.  €  сейчас по тому,  как она
таинственно  и  с  удовольствием  молчала,  пока  девчата  пересмеивались  с
’ереховым,  и  по выражению ее глаз:  "ѓоворите,  говорите,  а  Я  вам такое
скажу...",  ’ерехов  понЯл,  что  она  разрушит,  развеет  по  пылинкам  все
радостное в  нем.  "’ы  уж  только молчи,  -  думал ’ерехов,  -  ради  бога,
молчи..."
     - „а,  -  сказала вдруг  ‘озина,  -  очень интересно получаетсЯ,  очень
интересно...
     - —то? - не понЯл ’ерехов.
     € тут же осексЯ,  спохватилсЯ,  не надо было ему спрашивать,  открывать
тем самым созинские шлюзы, молчал бы уж или сбежал сейчас по делам; впрочем,
‘озина все равно отыскала бы его и выложила бы правду...
     "Ћна как наркоманка, - подумал ’ерехов, - вон как глаза заблестели".
     - Ћчень интересно получаетсЯ... €лге сегоднЯ пришлось ночевать у нас...
‚се кровати у нас занЯты,  и она,  беднаЯ, спала прЯмо на полу... ’ак мне ее
жалко было... Љонечно, €лга...
     ’ут она остановилась и  выразительно посмотрела на ’ерехова,  словно бы
знала о нем такое,  чего не знали другие;  впрочем,  она не осуждала его,  а
просто подчеркивала: "„а, да, нам все известно, все..."
     "€лга? - насторожилсЯ ’ерехов. - Џри чем тут €лга?" Ћн глЯдел на ‘озину
с  неприЯзнью и даже с брезгливостью,  но был растерЯн и невольно обернулсЯ,
не собрались ли вокруг слушатели.
     - Љонечно,  €лге ничего не  оставалось,  как сбежать из  этого ада,  из
этого бардака...  —еглинцев вечером напилсЯ,  ЯвилсЯ к этой... к Ђрсеньевой,
нашей непорочной девушке,  стал ее поить...  €лге и  пришлось уйти,  сбежать
фактически.
     "„а замолчи ты! - думал с отчаЯнием ’ерехов. - „оведешь ведь..."
     - Ђ y нас пол сами знаете какой... доски... ЊаЯлась, беднаЯ... Ђ вы что
думаете,  Ђрсеньева выгнала его?  „а?  Ћчень ей  это  надо  было...  Ћна  же
перевоспитываетсЯ...   —его   же   ей   терЯть  шанс...   Џереспали  они   с
—еглинцевым...  Ђ ее там в ‚оронеже летчик ждет... ‚от как получаетсЯ... €ли
она его ждет...
     - ‘лушай, прекрати, - мрачно сказал ’ерехов.
     - Ђ что? Ђ что Я такое сказала? - обиделась ‘озина. - џ правду сказала.
Њне  ведь Ђлку ужасно жалко.  “  нее летчик,  она его любит.  ‡ачем ей  этот
кобель-то —еглинцев. …му что, любовь, что ли, нужна? ‚ы менЯ не смешите... €
его мне жалко... ’акой видный парень, и зачем ему свЯзыватьсЯ с этой...
     "Ќу замолчи ты!" - взмолилсЯ ’ерехов.
     - Њне нужно идти, - процедил ’ерехов.
     - …сли вы мне не верите,  - оскорбленно фыркнула ‘озина, - можете зайти
в женское общежитие и проверить. Ћни там... …ще веселые...
     - џ пошел.
     ‡а  его спиной шумели девчата,  то  ли  на  ‘озину набросились,  то  ли
обсуждали слова ее,  гомонили вразнобой,  а ’ерехов шагал и бубнил про себЯ:
"‡начит, так... ‡начит, так..."
     Ћн вспомнил беззащитную ‘евкину улыбку и  то,  как €лга вышла с красной
клетчатой сумкой из чужого общежитиЯ,  и подумал: "’акое выходит дело..." Ћн
обругал ‘евку: "‚от ведь размазнЯ", но не ‘евка волновал его сейчас.
     ‚прочем,  он  решил  не  соватьсЯ в  женское  общежитие,  даже  если  и
—еглинцев был  там  сейчас.  "Љакое мне  дело до  всего до  этого,  -  думал
’ерехов.  - ‹юди взрослые и сами за себЯ решают жизнь". € он принЯлсЯ ходить
по объектам,  уставшую ‘ейбу посмотрел,  поболтал пальцами в коричневой воде
ее,  словно  кожей  своей  мог  определить,  когда  наконец  бесноватаЯ река
успокоитсЯ,  а  поболтав,  отправилсЯ наверх  проверЯть  работу  плотников и
штукатуров.  Ќо  сколько бы  он ни ходил по поселку,  какими бы занЯтиЯми ни
увлекалсЯ,  они не выбивали из его головы слов ‘озиной,  и  ’ерехов,  хотЯ и
говорил себе: "ќто их дело", чувствовал, что взвинчиваетсЯ, и недобрые мысли
забирали его.
     „ействиЯ  —еглинцева  казались  ему  теперь  предательством,   бра