м за преступлениЯ других.
     - Ђ  что скажет Њагнус ’ройл о моих собственных проступках,  прекраснаЯ
Њинна? - спросил, улыбаЯсь, Љливленд.
     - Њой отец -  шетлендец,  -  ответила Њинна, - вернее даже норвежец, он
сам принадлежит к угнетаемому народу,  и ему безразлично,  сражались ли вы с
испанцами, тиранами Ќового ‘вета, или с голландцами и англичанами, к которым
перешли  захваченные ими  владениЯ.  …го  собственные предки  поддерживали и
защищали свободу морей на  славных судах,  чьи флаги служили грозой длЯ всей
…вропы.
     - Ѓоюсь,  однако,  -  возразил Љливленд, - что потомок древнего викинга
врЯд  ли  сочтет длЯ  себЯ приемлемым знакомство с  джентльменом удачи наших
дней!   Ќе  скрою  от  вас,  что  Я  имею  основаниЯ  опасатьсЯ  английского
правосудиЯ, а Њагнус, хотЯ и ЯвлЯетсЯ Ярым врагом пошлин, таможенных сборов,
скэта,  уоттла и  прочих налогов,  не распространЯет,  однако,  широты своих
взглЯдов на другие области,  менее частного характера,  и  Я уверен,  что он
охотно помог бы  своей рукой вздернуть на  ноке  реЯ  незадачливого морского
разбойника.
     - Ќапрасно вы  так считаете,  -  возразила Њинна.  -  Њоему отцу самому
слишком  много  приходитсЯ терпеть  от  деспотических законов  наших  гордых
шотландских соседей.  џ надеюсь, что скоро он сможет открыто восстать против
них.  Ќаши враги -  Я буду называть их врагами - в настоЯщее времЯ как раз в
разладе друг с другом,  и каждое судно, приходЯщее оттуда, приносит известиЯ
о  все  новых  волнениЯх:  горцы  восстают против жителей равнин,  Якобиты -
против уильЯмитов,  виги -  против тори и,  в довершение всего,  шотландское
королевство -  против английского.  —то же  мешает нам -  как на  это удачно
намекнул Љлод  •олкро  -  воспользоватьсЯ ссорой разбойников и  заЯвить свои
права на свободу, которой нас несправедливо лишили?
     - ЏоднЯть черный  флаг  над  замком  ‘кэллоуей,  -  продолжал Љливленд,
подражаЯ ее  тону  и  выражению,  -  и  объЯвить вашего отца  Ярлом Њагнусом
Џервым.
     - џрлом Њагнусом ‘едьмым, с вашего разрешениЯ, - возразила Њинна, - ибо
шесть его предков до него носили или имели право носить корону.  ‚ы смеетесь
над моей страстностью,  но скажите, что в действительности могло бы помешать
этому?
     - Ќичто не помешает,  - отвечал Љливленд, - потому что подобнаЯ попытка
никогда не будет осуществлена,  а помешать этому могут силы одного баркаса с
британского военного кораблЯ.
     - Љак презрительно вы отзываетесь о  нас,  сэр!  -  возразила Њинна.  -
Ћднако вы  сами прекрасно знаете,  чего могут добитьсЯ несколько решительных
человек.
     - Ќо они должны быть вооружены,  Њинна, - возразил Љливленд, - и готовы
сложить свою голову в вашем отчаЯнном предприЯтии.  Ќет,  оставьте лучше эти
пустые мечтаниЯ.  „аниЯ  низведена до  положениЯ второстепенной державы,  не
способной выдержать ни  единого  морского  поединка  с  Ђнглией,  ЌорвегиЯ -
умирающаЯ от голода, дикаЯ страна, а здесь, на ваших родных островах, любовь
к  свободе подавлена долгими годами зависимости,  а  если и проЯвлЯетсЯ,  то
лишь недовольным ропотом за  кружкой пива или бутылкой водки.  Ќо  будь даже
ваши соотечественники столь же  отважными мореходами,  как  их  предки,  что
могли  бы  сделать невооруженные команды нескольких рыболовных лодок  против
британского военного флота?  Ќе  думайте больше об  этом,  милаЯ Њинна,  это
несбыточнаЯ мечта -  Я вынужден называть вещи своими именами,  -  хотЯ она и
придает блеск вашим глазам и величественность вашей поступи.
     - „а,  это несбыточнаЯ мечта,  - ответила Њинна, опустив голову, - и не
подобает дочери  •иалтландии высоко  держать  голову  и  глЯдеть гордо,  как
женщине свободной страны.  Ќаши  взоры должны быть опущены долу,  а  походка
может быть лишь медленной и робкой,  как у рабыни,  вынужденной повиноватьсЯ
надсмотрщику.
     - …сть на земле страны,  -  продолжал Љливленд,  -  где взглЯд человека
покоитсЯ на рощах пальм и деревьев какао,  где нога свободно скользит -  как
шлюпка  под  парусами -  по  полЯм,  покрытым коврами  цветов,  и  саваннам,
окаймленным душистыми зарослЯми,  где никто никому не подвластен, но храбрый
подчинЯетсЯ храбрейшему и все преклонЯютсЯ перед красотой.
     Њинна ненадолго задумалась, а потом ответила:
     - Ќет, Љливленд, моЯ суроваЯ и угнетеннаЯ родина, какой бы унылой вы ее
ни считали и  какой бы угнетенной она в  действительности ни была,  таит длЯ
менЯ такое очарование,  какого не даст мне ни одна страна в  мире.  џ тщетно
стараюсь представить себе  деревьЯ  и  рощи,  которых глаза  мои  никогда не
видели,  и  воображение мое не в силах создать картины более величественной,
чем эти волны,  когда их  вздымает бурЯ,  или более прекрасной,  чем они же,
спокойно и величаво,  как сегоднЯ, набегающие одна за другой на берег. ‘амый
изумительный вид  в  чужой  стране,  Ярчайшее  солнце  над  самой  роскошной
природой ни  на  миг  не  заставЯт менЯ забыть этот высокий утес,  окутанные
туманом холмы и безбрежный бушующий океан. •иалтландиЯ - землЯ моих покойных
предков и живого отца, и в •иалтландии хочу Я жить и умереть.
     - ’огда и Я, - ответил Љливленд, - хочу жить и умереть в •иалтландии. џ
не поеду в Љеркуолл, не дам знать товарищам о своем существовании, ибо иначе
мне трудно будет от них избавитьсЯ.  ‚аш отец любит менЯ,  Њинна; кто знает,
быть может,  мое долгое внимание и  усердные заботы о нем смЯгчат его,  и он
согласитсЯ принЯть менЯ  в  лоно  своей  семьи.  ђазве  кого-нибудь устрашит
долгий путь, если он неизбежно должен привести к счастью?
     - Ќе мечтайте о подобном исходе,  - сказала Њинна, - ибо он невозможен.
Џока  вы  живете  в  доме  моего  отца,  пользуетесь  его  гостеприимством и
разделЯете с  ним трапезу,  он будет длЯ вас великодушным другом и сердечным
хозЯином.  Ќо  лишь только дело коснетсЯ его  имени или  семьи,  как  вместо
добродушного юдаллера  перед  вами  воспрЯнет потомок  норвежских Ярлов.  ‚ы
видели  сами:  лишь  мгновенное подозрение коснулось Њордонта,  и  мой  отец
изгнал его из  своего сердца,  хотЯ прежде любил как сына.  Ќикто не  вправе
породнитьсЯ с  нашим домом,  если  в  жилах его  не  течет чистаЯ норвежскаЯ
кровь.
     - Ђ в моих, может быть, и течет, - сказал Љливленд, - во всЯком случае,
судЯ по тому, что мне об этом известно.
     - Љак!  -  воскликнула Њинна.  -  “  вас  есть  основаниЯ считать  себЯ
потомком норвежцев?
     - џ  уже  говорил вам,  -  продолжал Љливленд,  -  что  семьЯ  моЯ  мне
совершенно неизвестна. ђанние годы Я провел на одинокой плантации небольшого
острова ’ортуга под надзором отца,  который в  те  времена был совсем не тем
человеком,  каким пришлось ему стать впоследствии.  Ќа  нас напали испанцы и
совершенно нас  разорили.  „оведенный до  крайней  нищеты,  отец,  одержимый
отчаЯнием и жаждой мщениЯ, взЯл в руки оружие; став во главе небольшой кучки
людей, оказавшихсЯ в подобном же положении, он превратилсЯ в так называемого
джентльмена удачи и стал преследовать суда,  принадлежавшие €спании.  ‘удьба
была к  нему попеременно то милостива,  то жестока,  пока наконец в одной из
схваток,  стремЯсь удержать своих товарищей от чрезмерной жестокости,  он не
пал от  их  же собственной руки -  удел,  нередко выпадающий на долю морских
разбойников. Ќо каково происхождение моего отца и где он родилсЯ, прекраснаЯ
Њинна, Я не знаю и, по правде сказать, никогда не интересовалсЯ этим.
     - Ќо  ваш бедный отец был,  во  всЯком случае,  британцем?  -  спросила
Њинна.
     - Ќесомненно,  -  ответил Љливленд. - …го имЯ, которое Я сделал слишком
страшным длЯ  того,  чтобы его  можно было  громко произносить,  было именем
англичанина,  а его знание английского Языка и даже английской литературы, а
также его стараниЯ в  лучшие дни научить менЯ тому и  другому Явно указывали
на его английское происхождение.  …сли та суровость,  которую Я  проЯвлЯю по
отношению к людЯм,  не ЯвлЯетсЯ подлинной сущностью моего характера и образа
мыслей,  то этим Я обЯзан своему отцу,  Њинна. …му одному обЯзан Я той долей
благородных дум и побуждений, которые делают менЯ достойным, хотЯ бы в самой
малой степени,  вашего вниманиЯ и одобрениЯ. Џорой мне кажетсЯ, что во мне -
два совершенно различных человека,  и Я с трудом могу поверить, что тот, кто
шагает  сейчас по  пустынному побережью рЯдом  с  прелестной Њинной ’ройл  и
имеет право говорить ей о  страсти,  взлелеЯнной в его сердце,  был когда-то
дерзким предводителем бесстрашной шайки,  чье имЯ,  как смерч, наводило ужас
на всех окружающих.
     - ‚ы никогда не получили бы дозволениЯ,  -  ответила Њинна,  - говорить
столь смело с дочерью Њагнуса ’ройла, если бы не были храбрым и неустрашимым
вожаком, сумевшим с такими малыми средствами создать себе столь грозное имЯ.
Њое сердце -  сердце девы минувших лет,  и  завоевать его должно не сладкими
словами, а доблестными деЯниЯми.
     - “вы! ‚аше сердце! - воскликнул Љливленд. - Ќо что могу Я сделать, что
могут сделать человеческие силы,  чтобы возбудить в нем то чувство, которого
Я жажду?
     - ‚озвращайтесь к  своим друзьЯм,  следуйте своим путем и  предоставьте
остальное судьбе,  - сказала Њинна. - € если вы вернетесь во главе отважного
флота, кто знает, что может тогда случитьсЯ?
     - Ђ  что мне будет порукой,  что,  вернувшись -  если суждено мне будет
вернутьсЯ,  -  Я не застану Њинну ’ройл невестой или супругой другого?  Ќет,
Њинна,  Я  не  покину на  волю  рока единственную достойную завоеваниЯ цель,
которую Я встретил во времЯ своих бурных жизненных странствий.
     - ‘лушайте,  -  сказала Њинна,  -  Я  поклЯнусь вам,  если у вас хватит
мужества принЯть такое  обЯзательство,  клЯтвой Ћдина  -  самым свЯщенным из
наших  норвежских  обрЯдов.  …го  порой  еще  совершают  в  наших  краЯх.  џ
поклЯнусь,  что никогда не  подарю своей благосклонности другому до тех пор,
пока вы сами не разрешите менЯ от моего обета.  “довольствуетесь ли вы этим?
€бо большего Я не могу и не хочу вам дать.
     - Ќу  что  ж,  -  произнес  Љливленд после  минутного молчаниЯ,  -  мне
волей-неволей приходитсЯ довольствоватьсЯ вашим словом,  но помните,  что вы
сами бросаете менЯ в водоворот той жизни, которую британские законы объЯвили
преступной,   а  буйные  страсти  избравших  ее  бесшабашных  людей  сделали
бесславной.
     - Ќо Я,  -  ответила Њинна, - выше подобных предрассудков и считаю, что
раз вы  сражаетесь против Ђнглии,  то  вправе рассматривать ее законы просто
как  беспощадную расправу  с  побежденными со  стороны  объЯтого  гордыней и
облеченного властью противника.  •рабрый человек не  станет по  этой причине
сражатьсЯ менее  храбро.  —то  же  касаетсЯ поведениЯ ваших  товарищей,  то,
поскольку вы сами не будете следовать их примеру, вас не посмеет коснутьсЯ и
их дурнаЯ слава.
     Џока  Њинна  говорила,   Љливленд  смотрел  на   нее  с   изумлением  и
восхищением, внутренне при этом улыбаЯсь ее простодушию.
     - Ќикогда не  поверил бы,  -  сказал он,  -  что такое высокое мужество
может сочетатьсЯ с  таким незнанием современного мира  и  его  законов.  —то
касаетсЯ   моего   поведениЯ,    те,    кто   близко   знает   менЯ,   могут
засвидетельствовать,   что   Я   делал   все   возможное,   рискуЯ  потерЯть
популЯрность,  а порой и жизнь,  чтобы сдержать своих свирепых товарищей. Ќо
как можно учить человеколюбию людей,  горЯщих жаждой мщениЯ отвергнувшему их
миру,  как можно учить их умеренности и  воздержанию в наслаждениЯх мирскими
благами,  которые случай бросает на  их  пути,  чтобы хоть  чем-то  украсить
жизнь,  ибо  иначе  она  была  бы  длЯ  них  непрерывной цепью  одних только
опасностей и  лишений.  Ќо ваша клЯтва,  Њинна,  ваша клЯтва -  единственнаЯ
награда за мою безграничную преданность, не откладывайте ее по крайней мере,
дайте мне получить на вас хоть подобное право!
     - ќта клЯтва должна быть произнесена не здесь, а в Љеркуолле. Њы должны
вызвать  в  свидетели своего  обещаниЯ  дух,  обитающий над  древним  Љругом
‘тенниса.   Ќо,   может  быть,  вы  боитесь  произнести  имЯ  древнего  бога
кровопролитий, грозного, страшного?
     Љливленд улыбнулсЯ.
     - Ѓудьте справедливы,  милаЯ Њинна,  и согласитесь признать, что Я мало
подвержен чувству страха даже перед лицом Явной опасности; тем менее склонен
Я боЯтьсЯ призрачных ужасов.
     - ‡начит,  вы не верите в них?  -  воскликнула Њинна. - ‹учше тогда вам
было бы полюбить не менЯ, а Ѓренду.
     - џ готов поверить во все,  во что верите вы,  -  ответил Љливленд. - џ
готов уверовать во всех обитателей ‚алгаллы, о которых вы так много говорите
с  этим горе-скрипачом и  рифмоплетом Љлодом •олкро,  и  считать их живыми и
реальными существами. Ќо не требуйте, Њинна, чтобы Я боЯлсЯ их.
     - ЃоЯлись?  Ћ нет, о боЯзни не может быть и речи, - ответила девушка. -
Ќи  один из  героев моей бесстрашной родины никогда ни  на  шаг не  отступил
перед лицом ’ора  или  Ћдина,  даже  когда они  ЯвлЯлись ему  во  всем своем
грозном величии. џ не признаю их богами - вера в истинного Ѓога не допускает
столь безумного заблуждениЯ.  Ќо  в  нашем представлении это  могущественные
духи добра и зла,  и когда вы гордо заЯвлЯете, что не боитесь их, - помните:
вы  бросаете вызов врагу такого рода,  с  каким до  сих  пор  никогда еще не
встречались.
     - „а,  в ваших северных широтах, - с улыбкой ответил ее возлюбленный, -
где  до  сих  пор  Я  видел  одних  только ангелов.  Ќо  были  дни,  когда Я
сталкивалсЯ лицом к лицу с демонами экватора, которые, как верим мы, морские
скитальцы, столь же могучи и коварны, как духи ‘евера.
     - Љак,  вы воочию видели чудеса потустороннего мира?  - с благоговейным
трепетом спросила Њинна.  ‹ицо Љливленда принЯло серьезное выражение,  и  он
отвечал:
     - Ќезадолго до  смерти моего отца мне  пришлось,  хотЯ Я  был тогда еще
совсем юным,  командовать шлюпом с тридцатью самыми отчаЯнными головорезами,
когда-либо державшими мушкет в руках. „олгое времЯ нас преследовала неудача:
мы захватывали лишь небольшие суденышки, предназначавшиесЯ длЯ ловли морских
черепах,  либо такие, которые были нагружены дешевой дрЯнью. Њне приходилось
прилагать немало усилий,  чтобы  сдерживать товарищей,  готовых выместить на
матросах  этих  жалких  скорлупок  досаду  за  то,   что  ничем  не  удалось
поживитьсЯ.  Ќаконец, доведенные до отчаЯниЯ, мы сделали высадку и напали на
деревушку,  где, по слухам, могли найти мулов с сокровищами, принадлежавшими
испанскому губернатору.  Ќам удалось захватить селение,  но пока Я  старалсЯ
спасти жителей от Ярости своих спутников,  погонщики мулов успели скрытьсЯ в
окрестных лесах вместе с  драгоценным грузом.  ќто  превысило меру  терпениЯ
моих людей,  и,  давно уже недовольные мной,  они открыто взбунтовались.  Ќа
общем торжественном совете Я  был  низложен и  осужден за  то,  что  обладал
слишком  малой  удачей  и   слишком  большим  человеколюбием  длЯ  избранной
профессии.  ЊенЯ осудили,  как говорЯт морЯки, на "высадку"*, то есть решили
покинуть на  одном  из  крохотных,  покрытых кустарником песчаных островков,
называемых в ‚ест-€ндии ки, где живут одни черепахи да морские птицы. Њногие
из  них,  как полагают,  населены привидениЯми.  Ќа одних поЯвлЯютсЯ демоны,
которым поклонЯлись прежние обитатели острова,  на других -  кацики или иные
туземцы,  которых испанцы запытали до смерти,  заставлЯЯ их открыть, где они
спрЯтали  сокровища;   на  третьих  -  множество  других  призраков,  в  чье
существование слепо верЯт морЯки всех народов**.
     ______________
     *  Ћсудить  на  "высадку" означает  покинуть  на  безлюдном берегу  или
острове.   ќто  жестокое  наказание  нередко  применЯли  пираты  и   морские
разбойники. (Џрим. автора.)
     ** Њой старший брат,  ныне уже покойный,  получил воспитание во флоте и
служил гардемарином в эскадре ђодни в ‚ест-€ндии.  Ћн имел привычку поражать
юное   воображение  автора  этих  строк  рассказами  о   таких  островах  "с
привидениЯми".  Ќа одном из них,  под названием,  кажетсЯ, Љоффин-ки, морЯки
решительно отказывались проводить ночь и  каждый вечер возвращались на борт;
лишь после восхода солнца они  вновь съезжали на  остров,  чтобы возобновить
запас пресной воды. (Џрим. автора.)

     Њесто,  куда менЯ высадили,  называлось Љоффин-ки, или ѓробовой остров.
Ћн  лежит  примерно в  двух  с  половиной лигах к  зюйд-осту  от  Ѓермудских
островов и  обладает столь дурной славой в  отношении сверхъестественных его
обитателей,  что,  пожалуй,  все  богатства Њексики не  могли  бы  заставить
храбрейшего  из  негодЯев,   высадивших  менЯ  на  берег,   провести  там  в
одиночестве хотЯ бы один час даже при самом Ярком дневном свете. Ђ когда они
возвращались на  шлюп,  то  гребли так,  словно не  смели обернутьсЯ,  чтобы
взглЯнуть назад.  €так,  они  бросили  менЯ  на  произвол судьбы  на  клочке
бесплодного песка,  окруженного безбрежной Ђтлантикой и  населенного,  по их
мнению, злыми силами.
     - € что же было с вами потом? - с тревогой спросила Њинна.
     - џ  поддерживал свою  жизнь,  -  ответил  отважный  морЯк,  -  питаЯсь
морскими птицами  -  олушами,  до  того  глупыми,  что  они  подпускали менЯ
вплотную и  Я  мог убивать их  просто ударом палки.  Љогда же эти доверчивые
существа лучше ознакомились с коварным поведением представителЯ человеческой
породы и стали улетать при моем приближении, Я перешел на черепашьи Яйца.
     - Ђ духи, о которых вы говорили? - продолжала допытыватьсЯ Њинна.
     - ‚  глубине  души  они  внушали  мне  кое-какие  опасениЯ,  -  ответил
Љливленд.  -  Џри  Ярком  дневном свете  или  в  полном  мраке  Я  не  очень
беспокоилсЯ о  возможности их  поЯвлениЯ,  но в  сумерках или предрассветной
мгле,  особенно в  первую  неделю моего  пребываниЯ на  острове,  мне  часто
мерещились  какие-то  неЯсные,   туманные  призраки:  то  это  был  испанец,
окутанный  плащом,   с  огромным,   как  зонтик,   сомбреро  на  голове,  то
морЯк-голландец в  грубой матросской шапке и штанах по колено,  то индейский
кацик в короне из перьев и с длинным копьем из тростника.
     - Ђ вы не пытались подойти, заговорить с ними? - спросила Њинна.
     - Ќу как же,  Я всегда приближалсЯ к ним, - ответил морЯк, - но, как ни
жаль мне  принести вам  разочарование,  мой  прекрасный друг,  как  только Я
подходил  ближе,  призрак  превращалсЯ то  в  куст,  то  в  обломок  дерева,
выброшенный морем на  берег,  то  в  полосу тумана,  то  еще в  какой-нибудь
предмет,  обманувший мое  воображение.  ‚  конце концов опыт  научил менЯ не
заблуждатьсЯ более насчет истинной сущности подобных видений,  и Я продолжал
свое  одинокое пребывание на  ѓробовом острове,  столь же  мало беспокоЯсь о
страшных призраках,  как если бы находилсЯ в кают-компании самого крепкого и
добротного кораблЯ, окруженный веселыми товарищами.
     - ‚ы  разочаровали менЯ своим рассказом,  он  обещал гораздо больше,  -
сказала Њинна. - Ќо сколько же времени провели вы на этом острове?
     - —етыре недели жалкого существованиЯ,  -  ответил Љливленд.  - Ђ потом
менЯ   подобрала  команда  небольшого  зашедшего  в   те   воды   суденышка,
промышлЯвшаЯ охотой на  черепах.  Ћднако столь тЯжкое одиночество не  прошло
длЯ  менЯ совершенно без пользы,  ибо там,  на  клочке бесплодного песка,  Я
обрел или,  скорее,  выковал длЯ себЯ ту железную маску,  котораЯ с  тех пор
служила мне  самым  надежным средством против измены или  мЯтежа со  стороны
моих подчиненных.  ’ам Я  принЯл решение не казатьсЯ добрее или образованнее
других,  не  быть более человечным или  более щепетильным,  чем  те,  с  кем
свЯзала  менЯ  судьба.  џ  обдумал всю  свою  прежнюю жизнь  и  увидел,  что
превосходство в храбрости, ловкости и предприимчивости принесло мне власть и
уважение,  а  когда  Я  выказывал  себЯ  более  тонко  воспитанным  и  более
образованным,  чем мои товарищи,  то возбуждал к  себе зависть и  ненависть,
словно к  существу иной породы.  ’огда Я  решил,  что  поскольку Я  не  могу
отказатьсЯ от  превосходства своего рассудка и  воспитаниЯ,  то всеми силами
буду  старатьсЯ скрывать  их  и  под  личиной  сурового  морЯка  спрЯчу  все
проЯвлениЯ лучших чувств и  лучшего образованиЯ.  ’огда уже предвидел Я  то,
что потом осуществилось на деле: прикрывшись маской закоснелой свирепости, Я
обрел такую прочную власть над  своими товарищами,  что  смог  в  дальнейшем
использовать ее  и  длЯ обеспечениЯ некоторой дисциплины,  и  длЯ облегчениЯ
участи несчастных,  попадавших в наши руки. Љороче говорЯ, Я понЯл, что если
хочу  диктовать свою  волю,  то  внешне  должен уподобитьсЯ тем,  кто  будет
исполнЯть ее.  €звестие о  судьбе моего отца,  возбудившее во  мне  Ярость и
призывавшее  к  отмщению,  еще  более  убедило  менЯ  в  правильности такого
решениЯ.  Ћтец также пал жертвой своего превосходства по  уму,  нравственным
качествам и манерам над своими подчиненными.  Ћни прозвали его „жентльменом,
думаЯ,  очевидно, что он ждет только случаЯ, чтобы примиритьсЯ - может быть,
за счет их жизней -  с  теми слоЯми общества,  к которым,  казалось,  больше
подходил по своим привычкам и  нраву,  и поэтому убили его.  ‘ыновний долг и
чувство справедливости звали  менЯ  к  отмщению.  ‘коро Я  опЯть оказалсЯ во
главе новой банды искателей приключений,  столь многочисленных в  тех краЯх,
но бросилсЯ преследовать не тех, что менЯ самого осудили на голодную смерть,
а негодЯев,  предательски убивших моего отца.  џ отомстил им страшно:  этого
одного было достаточно, чтобы отметить менЯ печатью той свирепой жестокости,
видимость которой Я  стремилсЯ приобрести и  котораЯ мало-помалу и  на самом
деле  стала прокрадыватьсЯ в  мое  сердце.  Њои  манеры,  речь  и  поведение
изменились так  резко,  что  знавшие  менЯ  ранее  склонны были  приписывать
происшедшую во мне перемену общению с демонами,  населЯвшими пески ѓробового
острова;  некоторые суеверные люди  считали  даже,  что  Я  заключил союз  с
нечистой силой.
     - џ  боюсь вас слушать дальше!  -  воскликнула Њинна.  -  Ќеужели вы на
самом деле  превратились в  бесстрашное и  жестокое чудовище,  каким сначала
хотели только казатьсЯ?
     - …сли мне удалось избежать этого,  Њинна, - ответил Љливленд, - то вам
одной  обЯзан  Я  подобным чудом.  Џравда,  Я  всегда стремилсЯ к  опасным и
доблестным подвигам,  а не к низкой мести или грабежу.  џ добилсЯ того,  что
порой мне  удавалось спасти жизнь людей какой-то  грубой шуткой,  а  порой Я
предлагал слишком страшные меры расправы,  и подчиненные мне головорезы сами
вступались за  судьбу пленников.  ’аким  образом,  кажущаЯсЯ моЯ  свирепость
лучше служила делу  человеколюбиЯ,  чем  если бы  Я  открыто вставал на  его
защиту.
     Ћн умолк,  и так как Њинна не отвечала, то оба некоторое времЯ молчали.
‡атем Љливленд продолжал:
     - ‚ы не говорите ни слова, мисс ’ройл; Я сам уронил себЯ в вашем мнении
той откровенностью,  с какой раскрыл перед вами всю свою сущность.  Њогу вас
только уверить,  что если жестокие обстоЯтельства в  какой-то  мере стеснили
развитие заложенных во мне природой качеств,  они не в силах были переделать
их.
     - џ не уверена,  - продолжала Њинна после минутного раздумьЯ, - были бы
вы  столь  же  откровенны,  если  бы  не  знали,  что  Я  скоро  увижу ваших
сотоварищей и  по их речи и поведению пойму то,  что вы с радостью скрыли бы
от менЯ.
     - ‚ы несправедливы ко мне,  Њинна, жестоко несправедливы. ‘ той минуты,
как вы узнали,  что Я джентльмен удачи, искатель приключений, корсар, пират,
наконец,  если вы  хотите услышать от менЯ это грубое слово,  разве вы могли
ожидать иного, чем то, что Я рассказал вам?
     - „а,  вы более чем правы, - ответила Њинна, - все это Я должна была бы
предвидеть и  не ждать ничего другого.  Ќо мне казалось,  что в войне против
жестоких изуверов испанцев есть что-то облагораживающее,  что-то возвышающее
то ужасное ремесло,  которое вы только что назвали его настоЯщим и  страшным
именем.  џ  считала,  что вольница западных вод,  набраннаЯ длЯ того,  чтобы
наказать испанцев за  ограбление и  истребление целых  племен,  должна  была
обладать хотЯ бы долей той высокой доблести,  с которой сыны ‘евера на узких
своих ладьЯх мстили жителЯм европейского побережьЯ за деспотический гнет уже
пришедшего в упадок ђима.  ’ак Я думала,  так Я мечтала,  и мне грустно, что
теперь Я  словно пробудилась от сна и выведена из заблуждениЯ.  Ќо Я не виню
вас  в  том,  что  менЯ обманули мои  мечты.  Ђ  теперь прощайте;  нам  пора
расстатьсЯ.
     - Ќо  скажите по  крайней мере,  -  взмолилсЯ Љливленд,  -  что  вы  не
чувствуете ко мне отвращениЯ теперь, когда Я открыл вам всю правду.
     - Њне нужно времЯ, - ответила Њинна, - чтобы обдумать и понЯть все, что
вы мне сказали,  и  самой разобратьсЯ в  своих чувствах.  Ћдно только могу Я
сказать вам уже сейчас:  тот, кто с целью грЯзного грабежа проливает кровь и
совершает  жестокости,  кто  вынужден  прикрывать остатки  заложенной в  нем
совести личиной самой  гнусной низости,  тот  не  может  быть  возлюбленным,
которого Њинна ’ройл ожидала встретить в лице капитана Љливленда; и если она
еще сможет любить его, то лишь как раскаЯвшегосЯ грешника, а не как героЯ.
     ‘ этими словами она вырвала свою руку из рук Љливленда,  ибо он все еще
пыталсЯ ее  удерживать,  и  повелительным жестом запретила ему  следовать за
собой.
     - “шла, - промолвил Љливленд, глЯдЯ ей вслед. - џ знал, что Њинна ’ройл
своенравна и полна причуд,  однако такого ответа все-таки не ожидал.  Ћна не
дрогнула,   когда  Я   не  обинуЯсь  назвал  свою  опасную  профессию,   но,
по-видимому,  была совершенно не подготовлена к тому, чтобы со всей Ясностью
представить себе то зло,  которое неизбежно с ней свЯзано.  €так,  все,  что
ставилось мне в  заслугу из-за сходства с  норманнским витЯзем или викингом,
развеЯлось в  прах,  когда оказалось,  что шайка пиратов не хор свЯтых.  ќх,
быть бы ђэкэму,  •окинсу и всем прочим на дне Џортлендского пролива! Џогнало
бы их лучше из Џентленд-ферта к черту в ад,  чем на Ћркнейские острова! Ќо Я
все-таки не отступлюсь от своего ангела,  какие бы препЯтствиЯ ни чинили мне
мои дьЯволы! џ хочу, Я должен быть на Ћркнейских островах, прежде чем ЯвитсЯ
туда юдаллер. Ќаша встреча могла бы заронить подозрение даже в его тупоумную
голову,  хотЯ,  благодарение небу,  в  этой  дикой  стране подробности моего
ремесла известны лишь понаслышке,  из уст наших честных друзей голландцев, а
те избегают плохо отзыватьсЯ о людЯх, за чей счет набивают свою мошну. €так,
если фортуна поможет мне добитьсЯ моей восторженной красавицы,  Я  перестану
гонЯтьсЯ за  колесом богини по  бурному морю,  а  осЯду  здесь,  среди  этих
утесов,  и  буду так  же  счастлив,  как  если бы  менЯ окружали банановые и
пальмовые рощи.
     ‘ такими и подобными им чувствами,  которые то бушевали у него в груди,
то  вырывались наружу в  виде  неЯсных обрывков фраз  и  восклицаний,  пират
Љливленд возвратилсЯ в замок Ѓоро-“естру.


                                ѓлава XXIII

                                    Љогда же наступил расставаниЯ час,
                                    Њы руки пожали в последний раз,
                                    € веселый хозЯин нам путь указал
                                    € за хлеб и вино с нас ни пенни не взЯл.

                                                            "‹илипут", поэма

     Њы  не станем подробно описывать последовавших в  тот день развлечений,
ибо это врЯд ли представит особый интерес длЯ читателЯ.  ‘кажем только,  что
стол ломилсЯ под тЯжестью обильных,  как всегда,  Яств,  которые поглощались
гостЯми  с  обычным  аппетитом,  пуншеваЯ  чаша  наполнилась и  осушалась  с
привычной  быстротой,   мужчины  угощались,   дамы  смеЯлись.   Љлод  •олкро
импровизировал стихи,  острил и  прославлЯл „жона „райдена,  юдаллер подымал
кубок и подтЯгивал хору,  и вечер закончилсЯ,  как обычно,  в "такелажной" -
как Њагнусу ’ройлу угодно было называть помещение длЯ танцев.
     ’ам-то Љливленд и подошел к Њагнусу,  сидевшему между Њинной и Ѓрендой,
и  сообщил ему о  своем намерении отправитьсЯ в Љеркуолл на маленьком бриге,
который Ѓрайс ‘нейлсфут,  с  необычайной быстротой распродавший свои товары,
зафрахтовал длЯ поездки за новыми.
     Њагнус  выслушал неожиданное сообщение своего гостЯ  с  изумлением,  не
лишенным некоторого неудовольствиЯ,  и задал ему колкий вопрос:  с каких это
пор  стал  он  предпочитать общество  Ѓрайса  ‘нейлсфута  его  собственному?
Љливленд со свойственной ему прЯмотой ответил,  что времЯ и прилив не ждут и
что у  него есть личные причины совершить путешествие в Љеркуолл ранее,  чем
предполагает  поднЯть  паруса  юдаллер.   Ћн   прибавил,   что  рассчитывает
встретитьсЯ с ним и с его дочерьми на Ярмарке, сроки которой приближались, и
что, может быть, ему удастсЯ вместе с ними вернутьсЯ в етлендию.
     Џока Љливленд говорил,  Ѓренда украдкой следила за  сестрой,  насколько
это возможно было сделать, не привлекаЯ вниманиЯ окружающих, и заметила, что
бледные щеки  Њинны стали еще  бледнее.  ‘жав  губы  и  сдвинув брови,  она,
казалось,  сдерживала сильное внутреннее волнение.  Ћднако  она  молчала,  и
когда Љливленд, попрощавшись с юдаллером, подошел, как того требовал обычай,
и  к  ней,  лишь ответила на его поклон,  не решаЯсь и не пытаЯсь сказать ни
слова.
     Ќо  длЯ  Ѓренды  тоже  приближалась минута  испытаниЯ.  Њордонт Њертон,
бывший когда-то любимцем ее отца, теперь прощалсЯ с ним сдержанно, и юдаллер
не подарил ему ни единого дружеского взглЯда.  Ќапротив,  он даже с какой-то
едкой  насмешливостью пожелал юноше  счастливого пути  и  посоветовал,  если
встретитсЯ ему на  дороге хорошенькаЯ девушка,  не  воображать,  что он  уже
покорил ее сердце оттого только,  что она перекинулась с  ним шуткой-другой.
Љраска  бросилась  в  лицо  Њертону,  ибо  он  почувствовал  в  этих  словах
оскорбление,  хотЯ и не вполне длЯ него понЯтное. Ћдна только мысль о Ѓренде
заставила его подавить в  себе чувство гнева.  ‡атем он обратилсЯ со словами
прощального приветствиЯ к сестрам.  Њинна, чье сердце значительно смЯгчилось
по отношению к  бедному юноше,  ответила ему даже с  некоторой теплотой,  но
горе Ѓренды так Явно проЯвилось в  ее участливом тоне и в налившихсЯ слезами
глазах, что это заметил даже сам юдаллер.
     - Ќу что же,  дочка,  ты,  может быть, и права, - полусердито проворчал
он,  -  ибо он был нашим старым знакомым,  но помни:  Я не хочу больше этого
знакомства.
     Њертон, медленно выходивший из залы, одним ухом уловил это унизительное
замечание и  обернулсЯ было,  чтобы с возмущением ответить на него,  но весь
его гнев прошел,  когда он увидел, что Ѓренда, стараЯсь скрыть охватившее ее
волнение,  закрыла лицо платком,  и  мысль,  что это вызвано разлукой с ним,
заставила юношу  забыть всю  несправедливость ее  отца.  Њордонт вышел,  так
ничего и не сказав,  а за ним покинули залу и прочие гости.  Њногие, подобно
Љливленду и  Њертону,  распростились с вечера с хозЯевами,  намереваЯсь рано
утром отправитьсЯ восвоЯси.
     ‚ эту ночь та отчужденность, котораЯ возникла между Њинной и Ѓрендой за
последнее времЯ, если не полностью исчезла, то, во всЯком случае, сгладилась
во  внешних своих проЯвлениЯх.  “  каждой из них было свое горе,  и  сестры,
обнЯвшись, долго плакали. Ћбе чувствовали, хотЯ ни одна из них не сказала ни
слова,  что стали еще дороже друг другу,  ибо печаль,  увлажнЯвшаЯ их глаза,
имела один и тот же источник.
     ‘лезы  Ѓренды,  возможно,  текли обильнее,  но  боль  Њинны была  более
глубокой,  и долго еще после того, как младшаЯ сестра заснула, выплакавшись,
как  ребенок,  на  груди  у  старшей,  Њинна лежала без  сна,  вглЯдываЯсь в
таинственный сумрак,  в то времЯ как одна каплЯ за другой медленно возникала
в  ее  глазах и  тЯжело скатывалась,  когда  ее  не  могли больше сдерживать
длинные шелковистые ресницы.  Џока она лежала, охваченнаЯ грустными мыслЯми,
от которых наворачивались у нее эти слезы,  вдруг, к ее удивлению, под окном
раздались звуки  музыки.  ‘начала Њинна подумала,  что  это  очереднаЯ затеЯ
Љлода  •олкро:  когда  на  него  находило причудливое настроение,  он  порой
позволЯл себе устраивать подобные серенады. Ќо вскоре она различила, что это
звуки не гью старого менестрелЯ,  а гитары - инструмента, на котором из всех
жителей острова играл  один  только Љливленд,  в  совершенстве изучивший это
искусство во  времЯ  своего пребываниЯ среди  испанцев ћжной  Ђмерики.  Ѓыть
может,  в  тех же краЯх выучил он и песню,  которую пел теперь,  ибо хотЯ он
исполнЯл ее под окном шетлендской девы,  но сложили ее,  несомненно,  не длЯ
дочери столь сурового краЯ,  так как в  ней говорилось о растительности иной
почвы и иного климата, неизвестной на ‘евере:

                   Ќежна, чиста,
                   ‘пит красота,
                Ќо сна не знает дух влюбленный.
                   Џод звон струны
                   ‡латые сны
                Ћн навевает деве сонной.

                   € светлЯки
                   Љружат, легки,
                € пальмы тихим сном объЯты,
                   € шлют цветы
                   €з темноты
                ’аинственные ароматы.

                   Ќо осужден
                   ’вой сладкий сон
                Ѓыть только призрачным виденьем,
                   …го гони,
                   ‚ окно взглЯни
                € снизойди к моим моленьЯм.

     Љливленд  пел  низким,   сочным,   мужественным  голосом,   чрезвычайно
подходившим к  испанской мелодии  песни  и  к  словам,  должно  быть,  также
переведенным с испанского.  Џризыв его,  по всей вероЯтности,  не осталсЯ бы
без ответа,  если бы Њинна могла поднЯтьсЯ с  постели,  не разбудив при этом
сестры,  но  это было невозможно:  Ѓренда,  как мы  уже говорили,  заснула в
слезах и теперь лежала,  положив голову на шею Њинны и обнЯв ее одной рукой,
как дитЯ,  которое, наплакавшись досыта, успокоилось на руках у кормилицы. “
Њинны  не  было  никакой  возможности высвободитьсЯ из  объЯтий  Ѓренды,  не
разбудив ее,  и  поэтому она не смогла последовать первому своему побуждению
накинуть платье и  подойти к окну,  чтобы поговорить с Љливлендом,  который,
как она не  сомневалась,  придумал подобное средство с  целью вызвать ее  на
свидание. Ћна с трудом сдержала себЯ, ибо понимала, что он пришел, очевидно,
чтобы сказать ей последнее "прости".  Ќо мысль,  что Ѓренда,  с недавних пор
столь враждебно настроеннаЯ к нему,  может проснутьсЯ и стать свидетельницей
их встречи, была длЯ Њинны непереносима.
     Џение ненадолго умолкло.  ‚ течение этого времени Њинна несколько раз с
величайшей осторожностью старалась снЯть руку Ѓренды со  своей шеи.  Ќо  при
малейшем  движении  спЯщаЯ  девушка  бормотала что-то  обиженным тоном,  как
потревоженный во  сне ребенок,  и  Ясно было,  что дальнейшие попытки сестры
разбудЯт ее окончательно.  Љ  величайшей своей досаде,  Њинна вынуждена была
поэтому оставатьсЯ неподвижной и молчать.  Њежду тем Љливленд,  словно желаЯ
привлечь  ее  внимание музыкой  другого  рода,  запел  следующий отрывок  из
старинной морской песни:

                Џрощай, прощай, в последний раз
                   ‡вучит так нежно голос мой.
                ‘ольетсЯ он - уж близок час -
                   ‘ матросской песней удалой.

                Ѓывало, Я без слов стоЯл
                   Џеред тобой, любовь моЯ,
                Ќо, пересиливаЯ шквал,
                   "ђубите мачту!" - крикну Я.

                џ робких глаз поднЯть не мог,
                   ЉоснутьсЯ рук твоих не смел,
                ’еперь в руке сверкнет клинок,
                   ‚озьму Я жертву на прицел.

                ‚се то, чем счастлив человек,
                   ‹юбовь, надежда прежних дней,
                —есть, слава - все прощай навек, 
                   ‚се, кроме памЯти твоей*.
     ______________
     *  џ не мог отказать себе в удовольствии с гордостью сообщить читателю,
что  эти  строки  были  искуснейшим образом  переложены на  музыку  госпожой
Ђркрайт из „арбишира. (Џрим. автора.)

     Ћн снова умолк,  и  снова та,  длЯ которой пелась эта серенада,  тщетно
пыталась поднЯтьсЯ с  постели,  не  разбудив Ѓренду.  ќто  было  по-прежнему
невозможно.  Ђ Њинну не покидала одна ужаснаЯ мысль:  Љливленд уедет, полный
отчаЯниЯ, не дождавшись от своей возлюбленной ни единого взглЯда, ни единого
слова.  Ћн  вспыльчив и  горЯч,  но  с  каким усердием старалсЯ он  обуздать
вспышки своего характера,  подчинЯЯсь ее воле.  Ћ, если бы она могла улучить
хоть одно мгновение,  чтобы сказать ему "прощай",  предостеречь его от новых
столкновений с Њертоном,  умолить его расстатьсЯ с такими товарищами,  каких
он ей описывал!  Ћ, если бы она могла сделать это, кто знает, какое действие
ее мольбы,  высказанные в минуту прощаниЯ, могли бы оказать на его поведение
и даже больше того - на все последующие событиЯ его жизни?
     €змученнаЯ этими мыслЯми, Њинна готова была сделать последнее отчаЯнное
усилие,  чтобы поднЯтьсЯ с постели, как вдруг различила под окном голоса. …й
показалось, что она узнает Љливленда и Њертона; они горЯчо о чем-то спорили,
но  говорили приглушенным тоном,  словно боЯсь,  как бы  их  не услышали.  ‚
страшной тревоге Њинна решилась наконец на  то,  что  уже столько раз тщетно
пыталась совершить: она отвела лежавшую у нее на груди руку Ѓренды, так мало
потревожив  при  этом  спЯщую  девушку,   что  та  лишь  два  или  три  раза
пробормотала во  сне что-то невнЯтное.  Ѓыстро и  бесшумно Њинна накинула на
себЯ  кое-какое платье и  готова была подбежать к  окну,  но  не  успела еще
сделать этого,  как  разговор внизу перешел в  ссору,  послышалсЯ глухой шум
борьбы, затем протЯжный стон - и все смолкло.
     ЋхваченнаЯ ужасом при мысли о происшедшем несчастье,  Њинна бросилась к
окну и  хотела открыть его,  ибо противники стоЯли у самой стены и она могла
бы их увидеть, только выглЯнув наружу. Ќо ржавый железный крюк не поддавалсЯ
ее  усилиЯм,  и,  как это часто бывает,  поспешность,  с  какой она пыталась
поднЯть его, лишь затЯгивала дело. Љогда же наконец Њинне удалось распахнуть
раму  и  она,  замираЯ от  страха,  высунулась и  взглЯнула вниз,  то  люди,
напугавшие ее  своим шумом,  уже исчезли.  Џри свете луны она увидела только
тень кого-то,  кто уже завернул за угол и,  таким образом,  скрылсЯ из глаз.
’ень  эта  медленно  подвигалась  вперед,  и  Њинне  показалось,  что  в  ее
очертаниЯх она различает силуэт мужчины,  несущего на  плечах человека.  ќто
довело тревогу девушки до  крайнего предела,  и,  так как окно находилось не
более  чем  в  восьми футах от  земли,  она  не  колеблЯсь спрыгнула вниз  и
устремилась за тем, что привело ее в такой ужас.
     Ќо когда она обогнула угол зданиЯ,  за которым скрывалась отбрасывавшаЯ
тень  фигура,  то  не  заметила  ничего,  что  могло  бы  указать  ей,  куда
направитьсЯ дальше,  и  после минутного раздумьЯ девушка понЯла,  что всЯкаЯ
попытка  нагнать  неизвестного  будет   в   одинаковой  степени  безумной  и
бесцельной.   Љроме   многочисленных  выступов   и   углублений   причудливо
возведенного замка  и  его  служб,  кроме  всевозможных погребов,  кладовых,
конюшен и тому подобных построек, среди которых ей одной искать кого-то было
бы делом совершенно бесполезным, от дома до самого берега тЯнулась невысокаЯ
грЯда  скал,  представлЯвших естественное продолжение  береговых  утесов,  с
множеством впадин,  пустот  и  пещер,  в  любой  из  которых могло  скрытьсЯ
таинственное лицо со своей роковой ношей;  ибо в том,  что она была роковой,
Њинна почти не сомневалась.
     Џосле краткого раздумьЯ молодаЯ девушка убедилась,  как мы уже говорили
выше, в полной бессмысленности своих дальнейших поисков. ‘ледующей ее мыслью
было поднЯть тревогу и разбудить обитателей замка,  но что тогда пришлось бы
ей рассказать всем присутствующим и  какие имена назвать?  ‘ другой стороны,
раненый - если он в самом деле был только ранен, а не убит - мог нуждатьсЯ в
немедленной помощи.  Џри этой мысли Њинна готова была уже позвать кого-либо,
как вдруг расслышала голос Љлода •олкро,  который возвращалсЯ,  очевидно, из
гавани,  напеваЯ по  своей  привычке отрывок из  старой  норвежской баллады;
по-английски она звучала бы следующим образом:

                ‚се, чем владел Я, ты должна
                   Ћтдать, моЯ милаЯ мать,
                ’ы нищим хлеба и вина
                   Ќе позабудь раздать.

                € скакунов моих лихих
                   Ћтдай, моЯ милаЯ мать,
                € девЯть замков родовых,
                   ѓде славно пировать.

                Ќо не пытайсЯ мстить, о мать,
                   ‡а сына своего,
                ‚ земле - моЯ плоть, душу примет ѓосподь,
                   € отмщенье - в руке его.

     Џоразительное соответствие слов этой песни с тем положением,  в котором
находилась Њинна,  показалось ей предостережением небес.  Њы описываем здесь
страну,  полную предрассудков,  где сильна еще вера в  предзнаменованиЯ,  и,
быть может, тому, кто не одарен слишком большой фантазией, трудно вообразить
себе,  как  эти  суевериЯ  на  известной ступени  общества могут  влиЯть  на
человеческое  сознание.   ‘трочка  из   ‚ергилиЯ,   раскрытого  наудачу,   в
семнадцатом  веке  при  дворе  английского  королЯ  считалась  предсказанием
свыше*, и нет ничего удивительного в том, что девушка, выросшаЯ на далеких и
диких  етлендск