тупен.</i>
     <i>Ќарод  этой страны преступен,  ибо  терпит,  что  его  именем  держат в
тюрьмах за слово. Џреступен, ибо  в сознании этого народа укоренилась мысль,
что народ больше личности, что  интересы общества  выше  интересов человека.
ќто и есть расчеловеченность.</i>
     „лЯ человеческих обществ интересы личности выше интересов общества, или
так:  <i>интересы  личности,  обеспечение  прав   человека  --  цель   и  смысл
существованиЯ обществ. €менно так: общество только то и должно: обеспечивать
права  личности, создавать структуру свободы,  а  уж  отдельные  люди  будут
пользоватьсЯ этой свободой в поисках содержаниЯ.</i>
     <i>–ель общества не содержание, а форма, способнаЯ вмещать весьма и весьма
различные   содержаниЯ.   ’о  общество   погибло,  которое  целью   объЯвило
содержание,  зафиксировало  хотЯ бы основные  параметры  его.</i>  ‡афиксировали
такое содержание как социализм? -- потому и гибнем.
     ѓосподин  ‹ацис,  ‚ы  спрашиваете,  почему  мы  бедные?  -- Џотому  что
социализм. Џотому что на площади  обком стоит и  жизнь запрещает: потому что
не  всюду  искать  разрешает,  а  только  там,  где  смердит  --  "на  путЯх
социализма".
     ‚ статье "‡атЯнувшаЯсЯ пауза" партийный функционер ѓерасимов предлагает
поставить  вопрос  о  многопартийности  на  съезде   партии.  …му  это   его
предложение кажетсЯ неслыханно смелым...  „а не имеете вы права ставить этот
вопрос  на голосование! ’о  есть, конечно,  съезд, или что  там у вас, может
поставить этот вопрос, может  принЯть постановление, а  потом провести через
верхсовет закон, что не всем можно говорить, а только тем, кто за социализм.
Њожет. Ќо этим народ (если верхсовет  примет, а народ не сметет его) объЯвит
себЯ преступным и стоЯщим, как уже семьдесЯт с чем-то лет, вне человечества.
—еловек же, живЯ в преступном государстве, узаконивающем запрет на выражение
идей     противных    коммунизму,    обЯзан    нарушать    расчеловечивающий
коммунистический закон запрета на мысль, на слово.
     Ђналитики   "ѓолоса   Ђмерики"   рассуждают   в   свЯзи   с   недавними
перестановками  в –Љ:  "…динственной  реальной  политической силой  в  ‘оюзе
ЯвлЯетсЯ компартиЯ, а наиболее прогрессивной  силой в партии ЯвлЯетсЯ группа
ѓорбачева, и, наконец, наиболее прогрессивной силой  этой последней ЯвлЯетсЯ
ѓорбачев  --  его-то   --  очередного   преобразователи  ђоссии  --  и  надо
поддерживать".
     --  ѓоспода  прагматики, а  ведь  партийное  государство не  может быть
правовым!
     -- „а, но мистер ѓорбачев ведь прогрессивный деЯтель.
     --  „а  не  может  быть  демократом  начальник партийного  государства!
Џрогрессивен  он  только  с точки зрениЯ  администрации  страны-лагерЯ,  ибо
изменЯет только  длЯ  того,  чтобы  все осталось  по-прежнему. —тобы  власть
осталась у  партии, а  значит, чтобы  страна по-прежнему оставалась тюрьмой.
‘воими реформами  он  закладывает новый виток рабства, углублЯЯ и  без  того
глубокую традицию тысЯчелетнего российского рабства.

     Ћдин  из  узников  —истопольской  тюрьмы  в  начале 1987  года  написал
заЯвление с обЯзательством соблюдать "принЯтые государственной думой законы,
даже если они будут предложены большевиками". Ќо ведь это невернаЯ моральнаЯ
установка! Ђ  если государственнаЯ дума  --  с большевиками  или без них  --
наложит запрет  на слово?  „а  не должен человек признавать над собой власти
большинства! Ќе что угодно имеет право ставить на обсуждение государственнаЯ
„ума.  Ђ  большевистскаЯ дума  ставит  --  и  не  может  не  ставить  --  на
голосование вопросы, каких не имеет права ставить. Ћна ставит на голосование
вопрос: разрешено или не разрешено мне говорить то, что Я думаю о жизни, она
ставит на голосование  вопрос: мне или ей  решать что мне читать, что мне не
слушать даже,  а слышать, можно  или нельзЯ мне  предлагать  обществу иначе,
нежели как большевистскаЯ дума предлагает, устроитьсЯ.
     ’от, кто передоверЯет партии ли, государственной думе ли думать о мире,
о человеке и о устройстве внешнего мира, тот не человек уже.
     —еловек   обЯзан  ставить   границы   суверенитету  общества,   народа,
человечества, государственной думы,  верховного совета,  курултаЯ, конвента,
великого хурала.
     Џраво  личности  думать и  говорить,  печатать и распространЯть никакаЯ
власть не имеет  права ставить на голосование, а  закон, ущемлЯющий право на
свободу слова и печати, человек обЯзан нарушать, кто бы и в каком количестве
за такой закон ни проголосовал.
     ‚от этого-то представлениЯ об  ограниченности прав любого собраниЯ нет,
не  было и  быть не  может  в  большевистской,  коммунистической,  марксовой
морали.
     €   в  большевистской   и  в  марксовой  морали  нет   представлениЯ  о
самоценности  личности,   о   том,  что  это  личность  движет   историю   и
человечество, открывает смысл  существованиЯ человека и человечества и что в
силу последнего она не меньше и общества и человечества.
     Љонсультант  "ѓолоса Ђмерики" госпожа ЉаминскаЯ  находит новую редакцию
статьи 7 "странной", она  не видит какие это "призывы к изменению советского
государственного  и  общественного строЯ"  могут  быть  сочтены  "сделанными
способом противоречащим конституции" этой страны.  Ѓином  сей решаетсЯ очень
просто. ЉонституциЯ-то у нас особаЯ! ‚ ней есть статьЯ 50-Я: "‚ соответствии
с интересами народа и  в целЯх укреплениЯ и развитиЯ социалистического строЯ
гражданам  ‘‘‘ђ гарантируютсЯ  свободы:  слова,  печати, собраний, митингов,
уличных шествий и демонстраций". ‡начит, если Я выступаю с призывом заменить
социалистический строй свободой, Я буду действовать способом, противоречащим
конституции, ибо свобода  слова дана мне, чтобы  Я укреплЯл социализм, а  не
доказывал его  неизбежную  противочеловечность. ‘лавить  социализм разрешено
тоже  не  как мне  вздумаетсЯ,  а правильно  славить, православить ("а то вы
такой  умный,  что не поздоровитсЯ  и  от похвал  ваших..."),  а как  это --
правильно? -- а правильно -- это как разрешено комитетами разрешающими. Ћдна
эта статеюшка порождает всю структуру совжизни... ЉонституциЯ у нас  особаЯ.
€ свобода слова тоже особаЯ. Ќе забывайте этой мелочи, господа комментаторы!
     Џолитбюро  поставило  перед юристами задачу: 1) чтобы  все было  как  у
людей, 2) чтобы не было слов "антисоветскаЯ агитациЯ и пропаганда", 3) чтобы
все запреты остались в силе!
     Љак быть? -- задумались юристы. Љто-то сообразил: "Ќадо  закон устроить
в виде  матрешки: внешнЯЯ бабешка всЯ расписнаЯ да улыбающаЯсЯ, а внутреннЯЯ
куколка посерьезней и советует против социализма, компартии и установленного
ею в стране лагерного режима не выступа-а-ать! Ќо это внутреннЯЯ куколка, --
чтоб до нее добратьсЯ надо ж внешнюю разъЯть, а эта задача оказалась не всем
посильной...
     —то человеку было (и  будет) со статьи  конституции  No 54:  "ѓражданам
‘‘‘ђ  гарантируетсЯ   неприкосновенность  личности.  Ќикто  не  может   быть
подвергнут  аресту иначе как на  основании  судебного решениЯ  или с санкции
прокурора"?
     Ќу  и сажали с санкцией и на основании  судебных решений  -- по статьЯм
70, 190-1, 64.
     Ђ внешне статьЯ повторЯет статью "‚сеобщей декларации прав человека"!
     Ѓеззаконие упрЯтано во внутреннюю матрешку -- сами законы беззаконны.
     ’от  же  прием  со   статьей  7-1  указа  от  8.4.89  г.  --  запрещены
неконституционные призывы к  изменению существующего строЯ. ‘татьЯ буквально
повторЯет  статьи кодексов  свободных  государств. €  опЯть  тот  же  прием:
беззаконие спрЯтано во внутреннюю матрешку: противозаконна сама конституциЯ.
     ѓоспожа ЉаминскаЯ  не  видит какие такие  призывы  к изменению совстроЯ
антиконституционны.
     „а  все призывы  антиконституционны, если они  не социалистичны: статьЯ
50!

     ‡ЂЏЂ„“

     ‘ теми,  кто  не  имеет оружиЯ,  уголовники не разговаривают  -- они их
содють. ‘ вами разговаривают, пока у вас есть оружие.
     ‚еличайшей  ошибкой ЯвлЯетсЯ  нынешний  подход  ‡апада  к  ѓорбачеву  и
горбачевцам --  попустительство  ему и  призывы не  мешать  горбачевцам,  не
спугивать прогрессивные реформы (а то  улетЯт), не провоцировать сталинистов
на  возврат к  полицейскому  государству, к террору и  т.  д. и  т.  п. ќтим
рабским  попустительством  партии  уголовников  и были  все  72 года "нового
мира". Њудрецы-интеллигенты и  в  ‘‘‘ђ и  на ‡ападе только то и  делали, что
умолЯли весь  мир не придавать значениЯ отдельным  недостаткам нового  мира,
отдельным расстрелам, отдельным арестам...
     Ќе надо боЯтьсЯ сталинистов, друзьЯ мои! Џесенка их спета. €х  приход к
власти  только ускорит падение коммунистов, да и обойдетсЯ им  (коммунистам)
куда   дороже.  ќто   понимают  и  сталинисты   и  все  прочие   коммунисты.
ЋсвобождатьсЯ нужно разом и от компартии Я от комморали, и от комфилософии и
от комценностей,  и  от  комвсего. Џостепенность тут невозможна.  ѓорбачевцы
блефуют битой картой --  сталинистами. ‚озврат  к  сталинскому  террору  и к
недавней рабьей забитости общества невозможен: в сталинские  времена не было
пониманиЯ  враждебности  коммунистического идеала  самому понЯтию  человека,
сейчас такое понимание есть, а это  очень много, есть люди думающие, открыто
высказывающиесЯ, мыслители, которым добытое  ими самими понимание  дает силу
устаивать  против насилиЯ.  (ќтот  аргумент  Я приводил  политзаключенным  в
—истопольской тюрьме,  в ответ  на вопрос не  стоит ли быть  благодарну, что
хоть не расстреливают).
     ‚от отличие  коммунистического  законодательства  от  человеческого:  в
человеческом  запреты  конкретны  (откристаллизовавшийсЯ  опыт  человеческой
истории):  запрещена проповедь  террора, расовой  и  религиозной  ненависти,
разрешенное  же  не  перечислЯетсЯ  --   оно  бесконечно  (это  плоскость  с
выколотыми  точками  (запретами),  в   коммунистическом   "законодательстве"
запреты бесконечны,  а разрешенное перечислЯетсЯ: разрешен только социализм,
только  марксы-ленины, только компартиЯ, да  и не разрешено, а обЯзательно к
исполнению! Ђ  запреты  не  на  опыте человеческом  стоЯт, а  наперекор ему,
наперекор  опыту семидесЯтилетиЯ  непрерывных, превосходЯщих  по  глубине  и
масштабу    гитлеровские,    преступлений    компартии,     вопреки    опыту
семидесЯтилетнего  расчеловечиваниЯ  народа   коммунизмом.  Љоммунистические
"законы"  -- это бесконечнаЯ  плоскость  запретов  с конечным  числом  точек
разрешенного.
     џ люблю тут приводить аналогию с футболом. ЌормальнаЯ жизнь -- это игра
в футбол, с ее  конечным числом  запретов  (не играть вне полЯ, не брать мЯч
руками,   не  бить  по  ногам)   и  бесконечной   областью  разрешенного   и
непредсказуемого.   Љоммунизм-социализм   --   это  всепобеждающие   учение,
постигшее, наконец, тайну футбола и потому предписывающее  кому куда бежать,
кому  передавать мЯч, кому забивать голы, а кому их пропускать. "‚от  же как
надо! --  восклицают  марксы-ленины  --  а то  развели,  понимаешь, анархию!
Ћптимально,  с  выгодой  длЯ всех  членов общества надо  играть!" Ќо  игры у
коммунистов -- с их оптимумом-то и нетути. "Ћптимум"  есть, "учение" есть, а
жизни нет, есть лагерь, тюрьма, где  живут по предписанию, где госплан -- по
идее и марксистов  и коммунистов-утопистов -- должен предписывать  кому куда
бежать и кому  куда давать  пас.  "Ћптимум"  неизбежно  оказываетсЯ тюрьмой.
€ЌЋѓЋ ‘Ћ–€Ђ‹€‡ЊЂ, ЉђЋЊ… ЉЂ‡ЂђЊ…ЌЌЋѓЋ, Ѓ›’њ Ќ… ЊЋ†…’.
     <i>ќто  общество  глубоко расчеловечено. ќто общество поколениЯми  усвоило
психологию,  ценности и моральные нормы уголовного  мира и живет по  законам
уголовной зоны.</i> Ќе до фанфар, не до восторгов, не до фальшиво-жизнерадостных
горбачевских улыбок тут.
     “головниками, опущенными ниже уровнЯ человека, ЯвлЯютсЯ в этом обществе
все (за исключением, конечно, части  тех, кого рабское общество исторгло  из
себЯ  во внутреннюю заграницу)  -- это надо  понимать, общаЯсь с советскими.
ќ/то понЯть.

     "„‚“‘’‚Ћ‹ЉЂ"

     “ уголовников есть прием:  если им надо спрЯтать что-то, то они главное
прЯчут серьезно, а неглавное -- поверхностно. ЌайдЯ легко второе,  прапорщик
в восторге и уже не ищет первое, тут еще затеешь спор и торги за это второе,
бросовое, -- вот первое-то и пройдет.
     Џартеюшка  уголовнаЯ  двустволку и приготовила. ‘оветскаЯ интеллигенциЯ
намек понЯла и ну лЯгать второй ствол, (статью 11--1, то  есть). Ѓить по ней
надо: статьЯ писана  уголовниками,  цинично пытающимисЯ  "законом" запретить
себЯ  дискредитировать. ‘емидесЯтилетнего кредита им  мало  --  они желали б
открытиЯ кредита еще на столько же. Ѓить  по этой статье надо. Ќо уничтожены
должны  быть оба ствола:  а  вот  первый-то  ствол  интеллигенциЯ  советскаЯ
трогать боитсЯ. Џонимай так -- оставлЯют на менЯ.
     Ђ Я  настоЯщим  заЯвлЯю:  Я  буду нарушать  статьи 7  и 11-1  указа от.
8.4.89.  џ  буду  публично,  в  своих  письмах  общественности  призывать  к
изменению  и   отмене  существующего   преступного  государственного  строЯ.
ЌастоЯщим  письмом  Я  призываю людей  не  считатьсЯ  в своих  действиЯх  со
статьЯми 7 и 11-1 указа от 8.4.89.
     <i>‘облюдать  правила дорожного движениЯ удобные  большинству  Я  буду,  а
соблюдать закон, имеющий целью лишить  мою  жизнь  божественного смысла Я не
буду.</i>
     Ђ  вот запрет  на  партии  должен  быть.  Њы  запрещаем  организованную
преступность   и    потому   должны   запретить   самый   опасный   вид   ее
--функционирование  коммунистической  и   фашистской   партий.   Њы  обЯзаны
запретить функционирование партий, преступленьЯ которых измерЯютсЯ десЯтками
миллионов убитых и сотнЯми миллионов расчеловеченных.
     “  нас  на  глазах новолюдь дописывает  новые страницы к  Ћрвелловскому
роману: доктор юридических наук профессор Њ‚„ џ. ‘тручков  заЯвлЯет: "Ќа мой
взглЯд, главное достоинство  указа, что создан  он,  прежде всего, длЯ того,
чтобы  обеспечить с правовой точки зрениЯ процесс  демократизации,  развитиЯ
гласности."
     <i>“тверждаю:  пока  компартиЯ  не  будет юридически  признана  преступной
организацией, до тех пор страна будет жить по Ћрвеллу.</i>
     Ѓез  уничтожениЯ  статей 70 и 190-1, а  также  7, 11-1  указа от 8.4.89
жизни по Ћрвеллу не избыть.
     <i>‚ этой заметке  Я обосновываю право личности не подчинЯтьсЯ  законам. џ
провозглашаю принцип верховенства  личности,  неприкосновенности прав  ее на
свободу  мысли,  слова  и печати, и ограниченности суверенности  коллективов
(народов, человечества).  €з этого принципа следует, что законы  государств,
решениЯ народов бывают  (и пребывают) незаконными, преступными. ’аковыми они
становЯтсЯ,  когда  ущемлЯют  должные  быть  неприкосновенными  такие  права
личности, как свобода мысли, слова и печати.
     Џравовым  государство  может  быть только если в списке законов его нет
нарушающих права человека.</i>
     Ќаконец: именно  вследствие  попраниЯ  принципа  верховенства  личности
перед  решениЯми и волей  любых масс,  коммунистический  и фашистский режимы
были и остаютсЯ преступными.

     18 маЯ 1989 года.
     Њахачкала.

        ђ…„ЂЉ–€€ ђЂ„€Ћ‘’ЂЌ–€€ "‘‚ЋЃЋ„Ђ"</b>

     Џередаю вам длЯ  чтениЯ  по  радио  текст заЯвлениЯ  посланного  мною в
верхсовет  страны  четыре  месЯца  назад.  џ  попыталсЯ  опубликовать его  в
"ђусской  мысли" (оно было передано  в редакцию телефаксом), но  безуспешно:
редакциЯ, как  Я  понЯл из  обинЯков  ее московского  сотрудника, сочла  мое
требование  суда над компартией и  порожденными ею  структурами  нереальным,
несвоевременным.
     Ќо,  может  быть, слово должно  предоставлЯтьсЯ  и  тому,  кто в  своих
действиЯх исходит не из возможного, а  из должного? Ѓыть может, слово должно
предоставлЯтьсЯ и тем, чьи взглЯды  не совпадают с сегоднЯшними взглЯдами ни
консервативного большинства, ни прогрессивного меньшинства?
     ’е  же  слова  о  нереальности  моих   требований  изменениЯ  советской
конституции, возведениЯ  свободы  слова в  закон Я  слышал и в тюрьме --  от
политзаключенных. —асть их тоже  призывала менЯ быть реалистом  и  требовать
возможного.
     Ќо Я все-таки требую не возможного, а  должного, и  мне  кажетсЯ, что и
поэтому невозможное становитсЯ возможным.

     <i>‚азиф Њейланов</i>
     г. Њахачкала.
     6 декабрЯ 1989 года.


        ‚Ђ‡€” Њ…‰‹ЂЌЋ‚ -- ‘љ…‡„“ „…Џ“’Ђ’Ћ‚
     € ‚…ђ•Ћ‚ЌЋЊ“ ‘Ћ‚…’“ ‘’ђЂЌ›</b>
     џ  требую  от съезда депутатов  и верхсовета страны  созданиЯ  ‘“„Ђ  по
образцу  ЌћђЌЃ…ђѓ‘ЉЋѓЋ  длЯ  суда  над  компартией этой страны  и  советским
государством, по вине и руками которых Я был продержан в заключении 7,5 лет,
а затем 1,5 года в ссылке.
     џ  обвинЯю  компартию и советское государство  в  преступлениЯх  против
человечности:  в  частности, в  заключении  менЯ на семь  с половиной  лет в
тюрьму -- за слово.
     Ћбвинений,  выдвинутых  против менЯ  партийным государством,  было три:
написание  и  распространение  под  своим именем  работы  "‡аметки  на полЯх
советских газет", выход на площадь Њахачкалы с плакатом 25 ЯнварЯ 1980 года,
распространение книг "антисоветского содержаниЯ".
     ‚ "‡аметках" Я провел параллель между социализмом и  фашизмом, высказал
мысль  о  расчеловеченности советского народа  коммунистической идеологией и
коммунистической  жизнью,  объЯвил  главной задачей  защитников человечества
объЯснение противочеловечности коммунизма (самих идеалов его).  „лЯ борьбы с
ежедневной  ложью  коммунистических газет Я  предложил бить  не  столько  по
воробьЯм, сколько -- из пушек -- по фундаменту -- работам Њаркса и ‹енина. џ
заЯвил, что  в  этой стране  присваиваютсЯ  не  "средства  производства", --
делитсЯ и нарезаетсЯ уголовной  партией власть, котораЯ  стоит жалкой власти
над собственными средствами производства.  —то, как преступное  гитлеровское
государство  стоЯло  на   фюрер-принципе,  так  преступное  коммунистическое
государство  стоит  и  не  может  не  стоЯть  на  секретарь-принципе: нарезе
участков бесконтрольной  власти  партай-секретарЯм всех  рангов.  џ сказал о
принципиальной  антиличностности коммунистической модели "нового  человека",
приведЯ с горЯчим одобрением процитированную  ‹ениным выдержку из  Љаутского
об анонимности партийца и личностности интеллигента. џ даю  свое  объЯснение
механизму   возникновениЯ   культа   личности   генсека   ("принцип   сжатых
отображений")  и вывожу его из идеи  восходЯщей  к  Џлатону, названной  мною
"принципом   Џлатона-‹енина".   џ   даю   доказательство   осуществимости  и
осуществленности  коммунизма  ("другое  решение").  џ  сравниваю:  "  фашизм
обольщает  злом,  коммунизм  обольщает  добром"  и  нахожу  последнее  много
опаснее.   џ  разъЯснЯю   механизм  самопорабощениЯ  советских  --  "принцип
’реблинки". џ ввожу понЯтие метаструктуры, исследую его на модели  собраниЯ,
доказываю, что метаструктура (форма) определЯет содержание: однопартийность,
отсутствие гласности  (длЯ  собраниЯ это, например, непубликациЯ  стенограмм
или публикациЯ их  без утверждениЯ  текста  собранием или  публикациЯ их  же
через пЯтьдесЯт лет, предоставление  слова не  всем желающим и так далее...)
сваливают  различные   по   идеологическим  начинкам   режимы   (коммунизмы,
фашизмы...) в одно и то ж:  в расчеловеченность, в уголовную жизнь. џ сказал
о  народных депутатах  ‚ерхсовета -- рабочих,  колхозниках, интеллигенции --
актерах народного коммунистического  театра  народовластиЯ.  џ  написал, что
советской власти в  стране нет -- есть диктатура партии и что ‡иновьев когда
еще проговорилсЯ об этом.  ‘ насмешкой и ироничным одобрением Я процитировал
-- в подтверждение своей идеи о неизбежном перерождении в уголовную  партии,
после захвата власти  запрещающей деЯтельность  всех других партий, -- слова
‹енина: "‘ейчас, когда мы стали  правЯщей  партией, к нам в партию неизбежно
пойдут  карьеристы, проходимцы и  просто негодЯи, заслуживающие только того,
чтобы их  расстреливать". ‘ улыбкой  прокомментировал Я дискуссию  ‹енина  с
’роцким о  профсоюзах  --  любопытную  длЯ клиницистов  ленинскую "борьбу  с
бюрократизмом"  --  закрытое длЯ него  понимание того, что однопартийность и
социалистическаЯ структура  общества (обобществление и централизациЯ) -- это
и есть бюрократиЯ, политбюрократиЯ.  џ стою против  ‹енина -- за демократию:
высмеиваю его слова "нам нужно нечто  высшее, чем демократиЯ -- товарищеское
доверие  между членами  партии",  -- "  „а не нужно нам  вашего высшего, чем
демократиЯ,  -- товарищеского довериЯ уголовников друг к другу!" џ указал на
противочеловечность провозглашенной на 2-м съезде партийной морали: " ‚се то
морально,  что  на благо пролетарской  революции, благо революции --  высший
закон".  џ  заЯвил,  что личинки  классовых расстрелов  уже отложены  в этой
освобожденности  коммунистов  от  человеческой  морали.  џ  объЯснил  почему
социализм и  приписки неразделимы. џ указал на историческое поражение ‹енина
в  споре с  Њартовым (о ‚—Љ), с Љиселевым  (о  запрете  в партии фракций), с
ЊЯсниковым (о свободе слова и печати). џ указал на  фундаментальные ошибки в
рассуждениЯх  ‹енина в  его споре с ‘ухановым ("Ћ нашей  революции"), в  его
забавных рассуждениЯх  о действенности  ђЉ€ ( при однопартийной системе!), в
не менее забавных предложениЯх  стабилизировать обстановку в –Љ введением  в
него 200 рабочих...
     џ дал теорию отщепенчества (очень смешно искаженную в "приговоре") -- в
частности, свое толкование утверждениЯ “.ћсупова на 18  съезде: "Ќе обманешь
народ!"
     џ указал на вечный источник коммунизма -- желание уравнЯтьсЯ  во низЯх:
"Џусть не будет  среди нас лучших",-- как говорили  древние милетцы, изгонЯЯ
своих лучших из города.
     ‘отрудница  нашей  кафедры  ђаиса  €змайлова  вручила  мне копию своего
письма, направленного ею на  предмет публикации его в  газету "ЉомсомольскаЯ
правда",  с  ее  разрешениЯ  и  на  примере  ее  письма Я показал  структуру
расчеловеченного  сознаниЯ  советского.  …е письмо  Я привел полностью, свои
комментарии отдельно от  него. ‚ предисловии к работе  (она написана в  1977
году) Я писал:
     "‘вободу слова нам никто не подаст -- ее надо брать самим".
     „вадцать пЯтого ЯнварЯ 1980 года Я был арестован: за выход на площадь с
плакатом, на котором мною было написано:
     "Џротестую против преследованиЯ  властЯми Ђ.‘ахарова.  ‘  идеЯми должно
боротьсЯ идеЯми, а  не милицией. ‘ахаровы нужны обществу -- они осуществлЯют
истинный, неформальный контроль над  действиЯми государства.  ‚се беды  этой
страны -- из-за  отсутствиЯ в ней свободы слова. Ѓоритесь  за свободу  слова
длЯ идейных  оппонентов  коммунизма -- это и  будет ‚ашей борьбой за свободу
слова!" Ќаконец, третий пункт обвинениЯ: преступными книгами, даваемыми мною
людЯм  длЯ чтениЯ  были: мои  "‡аметки на полЯх  советских газет", "ЋкаЯнные
дни" Ѓунина,  "Ђрхипелаг  ѓ“‹аг" и "ЃодалсЯ  теленок  с  дубом" ‘олженицына,
"Ќекрополь" •одасевича, "†изнь ‘ологдина" Џанина.
     “головниками из  ЉѓЃ были  сочтены  криминальными  мои  записи на полЯх
нескольких   томов  сочинений  ‹енина,  на  брошюре  Ђндропова  и  на  полЯх
"ѓосударства" Џлатона  -- эти книги были изъЯты  из моей библиотеки,  заодно
были изъЯты книги, не содержавшие пометок на полЯх: стенографический отчет о
процессе  Ѓухарина-ЏЯтакова  и первое издание стенографического отчета  о 18
съезде партии,  плюс изданный в  Џариже доклад •рущева на закрытом заседании
XX съезда, плюс ЃиблиЯ канадского изданиЯ.
     Ѓыла изъЯта часть моих подготовительных записей к новым работам, другаЯ
часть,  отданнаЯ  на хранение,  после  моего ареста  была в  испуге  сожжена
хранителем.
     џ не  писал и  не подписывал протоколы допросов, чтобы, как  Я писал  в
заЯвлении, "не придавать видимости законности преступлениЯм государства".
     Ќа  так  называемом  суде  Я заЯвил, что  "уголовный  суд не правомочен
судить  книги. ‘уд над книгой может  быть  только один: он  творитсЯ в уме и
сердце  читателЯ,  склонившегосЯ над книгой,  и  приговором  его может  быть
только: " „а, с этим Я согласен" или: "Ђ вот тут автор менЯ не убедил..."
     џ заЯвил отвод любому составу советского  суда! "ЏотерпевшаЯ сторона  в
моем деле -- коммунистическое государство, оно ж и собираетсЯ менЯ судить, а
это  воспрещаетсЯ даже советским законодательством:  скажем, статьей 59  “ЏЉ
ђ‘”‘ђ."
     "‘уд" удалилсЯ на совещание, чтобы через пЯтнадцать минут признать себЯ
правомочным судить мои книгу и плакат. џ ответил:
     "џ  вас  считаю  не  судом,  а президиумом встречи  некоммунистического
мыслителЯ с общественностью: ведь в этой стране некоммунистический мыслитель
может  встретитьсЯ с  общественностью только на своем  суде. џ буду говорить
только длЯ  сидЯщих  в  зале. џ не  признбю  законным  никакой ваш  вердикт"
(внесено мною в мои "‡амечаниЯ на протокол судебного заседаниЯ")
     Џо  поводу своего  выступлениЯ в защиту ‘ахарова  Я в "суде" высказалсЯ
так:  "‚  любом собрании  бывают  выступлениЯ двух видов:  1) выступлениЯ по
существу  обсуждаемого  вопроса, 2) выступлениЯ по порЯдку ведениЯ собраниЯ.
Њое  выступление  в  защиту  ‘ахарова было  выступлением второго рода --  по
порЯдку  ведениЯ  в стране собраниЯ. ќтим  выступлением Я оставлЯю за  собой
право  не соглашатьсЯ с ‘ахаровым и  не оставлЯю за властЯми права не давать
ему говорить. џ добиваюсь  установлениЯ в стране свободы слова,  возможности
высказатьсЯ и быть услышанном каждому".("‡амечаниЯ на протокол...").
     Џришедшему  уговаривать  менЯ написать кассацию на  "приговор" адвокату
€.„.Ѓогачевскому  Я  объЯснил,  что,  не  признаваЯ  советское   государство
правовым,  объЯвлЯЯ подчиненный партии суд преступным, Я не считаю возможным
обращатьсЯ к нему как к правовому органу.
     Џочему  же  пишу сейчас?  Џотому что  собираюсь выставить и  прошлый  и
нынешний  ваши  суды  на  суд  мирового  общественного  мнениЯ,  потому  что
собираюсь устроить суд  над судом. џ  требую юридического  (а  не шутовского
литературного)  суда  над  преступниками  и   преступными  организациЯми  по
обвинению их в уголовных преступлениЯх. ЏартиЯ и советское государство стали
-- Я писал об этом в своих "‡аметках..." в 1977 году -- уголовно-преступными
организациЯми.  “головного суда над уголовниками! ѓласного,  открытого всему
миру...
     ‘егоднЯ   преступное   партийное   государство,   спасаЯсь    от   суда
человечества, хотело бы  в  кабинетах,  при  закрытых дверЯх выписать нам --
воителЯм   с   преступно-организованным   обществом   --   ...   бумажки   о
"реабилитации"!  Џреступное   партийное   государство  (--   Љстати,   ‚азиф
‘иражутдинович,  а  почему  так  уж  сразу  преступное?  --   Ђ  потому  что
партийное.) надеетсЯ этой акцией утвердить в общественной жизни правило, а в
общественном  сознании  мысль  о   неподсудности   государства,   о  примате
государства над личностью и о -- поэтому -- невозможности судебного процесса
между двумЯ юридически равноправными сторонами --личностью и государством.
     ’еперь  оно желает  восстановить  нас в правах. Ћно нас сажало за  нашу
борьбу с машиной зла, и оно нам прощает и нас восстанавливает... Ћно -- нас.
‚  этом всЯ  идеЯ! Ћставить нас объектами.  Ќаказаний,  восстановлений -- не
важно. Њы вам даруем. Ќе важно что. Ќо мы -- вам. Џишите -- и мы рассмотрим.
ђешим. "Ђ ка-а-а-ак вы хотели?!" Ќе  будет этого больше, "ребЯта". ’еперь мы
-- человек и  государство --  будем в  суде на  равных. € равные  эти  права
выЯвЯт неравенство наших, перед  лицом  абсолюта, возможностей и  свершений,
трудов и дней. “ кого этих возможностей больше? "Љто прав?" Ђ давайте в суде
поглЯдим!
     ‘уд над коммунистическим государством необходим.
     ‘читалось, что наша вина устанавливалась открытым судом. ‚осстановление
истины должно -- формально -- вершитьсЯ непременно так  же: открытым судом и
над виновными в придании преступлению против человека видимости законности и
над непосредственными исполнителЯми преступлениЯ.
     “ж   наверное  найдутсЯ   люди,  скажущие  мне:  "Ќу  почему  ж,  ‚азиф
‘иражутдинович, так желать крови?.. Ќадо прощать врагам своим..."
     џ  не  прощаю  машине  зла,  Я  не  прощаю  винтикам  этой  машины   --
расчеловеченным расчеловечивателЯм.  Ђ  вы... <i>вас ведь заставлЯют</i> прощать, и
вы миритесь с извращением смысла прощениЯ,  как миритесь  с извращением всех
остальных   понЯтий.  ќто-то   недобровольное,   безвыборное  "прощение"   и
растлевает вас... џ требую суда над преступниками и преступными структурами.
     ђеабилитациЯ   --  это  восстановление   возможностей.  Ќо   мы-то   --
единственные,  кто претворил дарованное нам  богами  в творческую  борьбу со
злом. Њы  показали каким  должен быть  человек: нераздельно  --  мыслителем,
воином,  политиком, поэтом. Ќикогда не бывшие  рабами, мы даем начало новому
народу. †изнЯми  своими  мы  доказали, что побеждают не  объективные  законы
истории, -- побеждает  всегда человек. —еловек, берущий на себЯ одного бремЯ
ответственности за мир и человечество.
     Џреступное партийное  государство  семьдесЯт два  года  лишало и лишает
народ лучших его. ‚› ‹€€‹€ ЌЂђЋ„ “—€’…‹…‰ …ѓЋ.  ‘…ѓЋ„Ќџ ‚› ЉђЂ„…’… “ ЌЂђЋ„Ђ
…ѓЋ ѓ…ђЋ…‚. ‚Ћ’ Њ…•ЂЌ€‡Њ ђЂ‘—…‹Ћ‚…—€‚ЂЌ€џ ЌЂђЋ„Ћ‚!
     ѓорбачевы-‹укьЯновы по-уголовному заЯвлЯют: "ќто партиЯ сама...  ЏартиЯ
-- инициатор перестройки!.." -- Ћна такой же инициатор изменений в обществе,
как нижнЯЯ стенка поршнЯ велосипедного насоса  инициатор своего движениЯ, --
рука человеческаЯ  заставлЯет  двигатьсЯ поршень! Њы,  идейные разоблачители
нового  --   расчеловеченного  --  коммунистического  человека  и   открытые
противники   враждебного   природе   человека  партийного   государства,   и
поднЯвшаЯсЯ на защиту свободы часть  свободного мира заставили и  заставлЯем
поршень  машины идти на попЯтный. —ары вселенского коммунистического  обмана
развеиваютсЯ. Њы дали  пример  творческого  им  противостоЯниЯ  и творческой
победы над ними.
     џ  заставил бесстыжую расчеловеченную новолюдь заговорить об "ошибках",
о "демократизации", о "гласности". џ -- и  в тюрьме продолжавший писать: "‚ы
нарушаете понЯтие человека, и вам приходитсЯ нарушать человеческие  заповеди
пословиц."
     Њарченко заставил вас выдавить  слова о  преступности вашего  режима --
своими стенограммами вашей жизни,
     ‚Ђ‘ ‡Ђ‘’Ђ‚€‹€ -- ’ђ“„ЂЊ€ € †€’€џЊ€ ‘‚Ћ€Њ€ -- “Њ“Љ, ™ЂђЂЌ‘Љ€‰, –Ђ‹€’€‘,
ЏЋђ…, ЋѓЋђЋ„Ќ€ЉЋ‚, Љ“ЉЉ.
     ‚ас заставили эмигранты, ќмнисти €нтернэшнл, возмущенные преступлениЯми
коммунистического  государства  против   конкретных   личностей  миллионы  и
миллионы  людей  -- те, кого еще  не  коснулась  расчеловечивающаЯ благодать
коммунизма.
     ‚ лагере Я отказалсЯ работать. ‚ заЯвлении  Я писал: "‹агерь ведь у вас
исправительно-трудовой, вы  хотите  исправить  менЯ  принудительным  трудом.
Џростите  мне,  но  Я  не  желаю  исправлЯтьсЯ".  ‚от  так  вот  приходилось
зарабатывать   сегоднЯшнее  можно.   Ћткрытое   противостоЯние   преступному
государству вызвало правильную реакцию партии перестройщиков -- мне изменили
режим содержаниЯ: строгий  был заменен  тюремным. €  не просто  тюремным,  а
строгим  тюремным.  Ђ  этот  последний --  специальными постановлениЯми ("за
отказ  от  общественно-полезного   труда...")  --  заменЯлсЯ  содержанием  в
карцере, в  общей сложности Я  провел  в  карцере  более  пЯтисот  суток.  ‚
карцере...  ‚ камере  пыток. ѓолодом --  через  день  по  пониженной  норме.
€золЯцией  -- уже  и  от заключенных. Ѓез книг, без газет, без журналов, без
радио -- с  изолЯцией от мира. ’ак зарабатывалось сегоднЯшнее можно. ’ак оно
вырывалось у  инициатора  перестройки.  ‚се семь с половиной лет Я был лишен
личных свиданий, права  получать  продовольственные  посылки, права покупать
продукты в тюремном ларьке. ЏартиЯ перестройщиков, мерЯЯ  по себе, тщилась и
мне объЯснить через желудок. ЏЯтого августа 1982 года ко мне в —истопольскую
тюрьму приехал майор  ЉѓЃ „Ђ‘‘ђ ѓладыш. Њайор  повел интересный разговор  на
тему:  "‚азиф  ‘иражутдинович, никто  ж не запрещает ‚ам  иметь  собственные
мнениЯ... вот только не высказывать их... а иметь... да кто ж против?.." € о
свободе слова майор высказалсЯ,  сославшись  на пример  ЋЋЌ: свобода слова в
ней  есть,  а  организациЯ  неэффективна!  Ќаконец, он попросил менЯ: "‚азиф
‘иражутдинович, смЯгчите  свою  позицию (понимай так -- начните работать), и
жизнь      ‚аша      сразу     изменитсЯ."      џ      улыбнулсЯ     майору:
"€справительно-принудительным  трудом  Я  заниматьсЯ  не  буду."  Њайор  ЉѓЃ
ответил: "‡начит будете продолжать губить  свое здоровье? ‡ачем ‚ам это?" --
"Ќет,  Я не буду  губить свое  здоровье. ќто  вы будете  губить мое здоровье
карцером  и строгим режимом".  Џрекрасно  понимали палачи  что делают. Ќо  с
точки   зрениЯ  коммунизма,   Я,   заключенный,  должен   был   <i>зарабатывать
неприменение пыток.</i> Џалачи понимали, что карцер  -- это пытка, что карцер --
это  разрушение здоровьЯ  заключенных, и шли  на  применение пыток,  шли  на
разрушение  здоровьЯ. Ђ понимал  ли это Я? Ќу конечно, да. ‚ своих  тюремных
заЯвлениЯх  Я  неизменно  называл карцер  пыткой  и  писал  прокурорам,  что
"никогда не  примирюсь с узаконенностью  в  этой  стране  пыток  заключенных
голодом".
     Ќа ссылку Я увозилсЯ из карцера.
     19  ЯнварЯ  1987  года  в  —истопольскую  тюрьму  приезжают  сотрудники
Џрокуратуры  ‘оюза Ћвчаров и  ‘еменов. џ  нахожусь в  это времЯ  на  строгом
режиме,  идет  первый  месЯц  его, и  потому  Я получаю  карцерное  питание.
Џредставители Џрокуратуры  ‘оюза сообщают мне, что они  выполнЯют  поручение
Џрезидиума  ‚ерхсовета:  им  даны   полномочиЯ   выпускать  на  свободу  тех
политзаключенных, которые дадут письменные заверениЯ  соблюдать существующие
сейчас  в  стране  законы.  <i>“  измученных  годами  заключениЯ  людей  крадут
победу...</i> €х соблазнЯют и уговаривают свободой... Ѓесчеловечие спекулирует и
играет  на  человеческом...  €змученные, не  вполне  понимающие  что с  ними
делают, люди пишут... ’ак невидимо-неслышимо  за  тюремными  стенами  партиЯ
доламывает  людей,  начавших  и  жизнЯми заплативших  за изменение  жизни  в
стране, ставит их просителЯми и тем готовит себе условие длЯ заЯвлений: "ќто
мы  инициаторы гласности и демократии.  ќто мы  начали критику нашей  жизни.
ЋпЯть, как всегда, источник всего происходЯщего -- мы!"
     џ пишу заЯвление в Џрезидиум ‚ерхсовета: "Љогда бы ни настал день и час
моего освобождениЯ, Я буду нарушать советские законы -- статьи 70 и 190-1 “Љ
ђ‘”‘ђ. ’ребую исключениЯ их из кодекса."
     ’юремщики решают подействовать  на менЯ близкими, 26 февралЯ  1987 года
менЯ  из   —истопольской  тюрьмы   привозЯт  в  Њахачкалинский  следственный
изолЯтор. “страивают  мне в  этом  изолЯторе  два свиданиЯ  с  родителЯми  и
братом. ЏЋ‘‹…„Ќ€• Џ…ђ…„  ‘‚€„ЂЌ€…Њ ЏђЋ‘џ’ “ѓЋ‚Ћђ€’њ Њ…Ќџ ЌЂЏ€‘Ђ’њ  ’ђ…Ѓ“…ЊЋ…
‡Ђџ‚‹…Ќ€…. ‘тарики-родители (отцу тогда было 77, матери -- 74) и брат просЯт
менЯ написать.  Њать говорит мне, что до конца  предстоЯщей мне ссылки они с
отцом могут не дожить. џ говорю родным, что "все  семьдесЯт  лет  преступный
режим использовал человеческое  длЯ упрочениЯ  бесчеловечиЯ", что  "ничто на
свете не побудит менЯ уступить расчеловечивающему строю".
     ‚от  на  что  шли  инициаторы  перестройки,  чтобы  стать  инициаторами
перестройки. ‚от на что шла машина духовного слома личности,  чтобы сказать:
"ќто Я  инициатор  всех  (невесть  откуда  длЯ советских  граждан взЯвшихсЯ)
свобод."
     ‚ марте того же 1987 года в том же следственном изолЯторе  Њахачкалы со
мной дважды встречалсЯ  заместитель  прокурора „агестана  Љехлеров. Ћба раза
нас в комнате было трое  -- третьим  был  начальник следственного  изолЯтора
подполковник Ќазаров. ђазговоры были такие:
     Љехлеров:  ‚ы знаете, сегоднЯ государство  реагировало бы иначе на ‚аши
действиЯ...
     џ: ’о есть, сегоднЯ менЯ за то же уже бы не арестовали?
     Љ.: „а.
     џ: Џочему  же  ‚ы  говорите  об этом в  комнате,  где нас слышит только
начальник изолЯтора? ‘кажите об этом открыто, в газетах.
     Љ.: ‘егоднЯ сама власть начинает устанавливать  то, за  что ‚ы боролись
-- гласность,  демократию.  Џочему же  ‚ам  не  отказатьсЯ от противостоЯниЯ
властЯм?
     џ:  Ќе  власть устанавливает,  а Я  заставлЯю  власть идти на изменение
режима содержаниЯ советского народа.  џ семь лет уже и в тюрьме нарушаю ваши
"законы"  --  это заставлЯет  их  менЯть. Ћ моем  противостоЯнии  становитсЯ
известно, менЯетсЯ мнение людское о вас -- <i>это</i> вас пугает. €  все-таки цель,
провозглашеннаЯ мною в  работе 77 года  -- уничтожение статей 70 и  190-1  и
прЯмое  закрепление  в   законе   свободы   слова,   пока   не   достигнута.
Џротивочеловечные законы  все  еще не уничтожены,  государство  публично  не
признало своей вины передо мною, <i>и, главное, еще  не было открытого суда над
партией и государством.</i>  ‘егоднЯ  в  первую  очередь  моЯ позициЯ  оказывает
влиЯние на  общественное сознание и заставлЯет государство менЯтьсЯ: Я задаю
верхнюю отметку противостоЯниЯ режиму и тем влиЯю на обстановку в стране.
     Љ.: ‘огласен с ‚ами. Ќо вот ‚ы требуете исключениЯ статей 70 и 190-I --
сейчас пересматриваютсЯ все статьи кодекса  и, возможно, что указанные  ‚ами
статьи будут отменены.
     џ:  ‘емь лет  вы  морите  менЯ  голодом  за размышлениЯ,  завершающиесЯ
программой установлениЯ в стране структур обеспечивающих свободу слова. € вы
хотите,  чтобы Я прекратил борьбу с вами  из-за одного вашего "возможно"? „а
‚ы смеетесь! Њне нужен результат -- исключение из кодекса преступных статей,
сажающих за слово. € это еще будет только первый шаг.
     Љ.:  Џочему  ‚ы так неуступчивы?  ‚едь все ваши  товарищи по заключению
написали заЯвлениЯ...
     џ: (подхожу  к стене  и глажу ее пальцем) Џоложим, Я хочу  пробить  эту
стену. „ействуЯ так, как Я это делаю, добьюсь Я результата?
     Љ.: Џонимаю ‚ас.
     џ: „а: чтобы  уступила стена,  мне надо  пробивать ее  чем-то  твердым,
неуступчивым.
     Љ.: Ќо ведь заЯвление о готовности соблюдать советские законы  не имеет
юридической силы и ни к чему ‚ас не  обЯзывает. Ћно совершеннейшаЯ мелочь  и
‚аше упорство в этом вопросе совершенно непонЯтно!
     џ:  …сли это мелочь, то поступитесь ею и выпустите менЯ без каких бы то
ни было  условий. „лЯ менЯ принципиально: выйти, не принЯв  никаких  условий
длЯ своего освобождениЯ.
     Љ.: Ќет, на это мы пойти не можем.
     џ: ‡начит, и длЯ вас это не мелочь.

     ‚ камеру  ко  мне  (в  этот  мой приезд в  Њахачкалу)  посадили бывшего
профессора  ЊЂ’€  ‚иктора  Љорзо, осужденного  за  подстрекательство  к даче
взЯтки и  сидевшего  недалеко  от  Њахачкалы  в  поселке  амхал,  в  лагере
усиленного режима. Џрофессор сказал мне, что  в изолЯторе он по своим делам,
но  занималсЯ  он исключительно моими делами --  целыми днЯми  убеждал  менЯ
написать  заЯвление. Ћн  уговаривал  менЯ  месЯц!  Ќас в камере было двое, и
однажды дело дошло до  того, что  в камеру вошел начальник оперчасти капитан
Ђбдуллаев и вместе с Љорзо стал убеждать  менЯ написать  заЯвление! ’ут уж Я
возмутилсЯ, и нас  с Љорзо развели. Љорзо еще  сидел со мной, когда Љехлеров
на  одной  из  встреч дал мне  номер  "Њосковских новостей" со статьей  ‹ена
Љарпинского  "Ќелепо  мЯтьсЯ перед открытой дверью".  Џрокурор очень  просил
менЯ прочесть эту статью и перестать мЯтьсЯ  перед открытой дверью. ‚ камере
Я прочитал статью и попросил Љорзо: "‚итЯ, проверь-ка: дверь не открыта ль?"
Ћказалось, нет.  џ расхохоталсЯ, улыбнулсЯ  и Љорзо. Ћказалось, что не такаЯ
уж  она и  открытаЯ  --  эта дверь.  ‚ыйти через  нее  можно было  только <i>на
условиЯх.</i>
     Ќо  -- как Я  еще до  поездки в Њахачкалу  сказал порученцам Џрезидиума
‚ерхсовета -- <i>на условиЯх</i> и ‡оЯ ЉосмодемьЯнскаЯ у фашистов могла выйти.
     €м  очень надо  было менЯ выпустить, но выпустить чуть не тем,  каким Я
вошел  в  ‹абораторию.  ‘ломить,  а  там  уже  объЯвлЯть  себЯ  инициаторами
демократии и свободы слова -- и возразить будет некому: куда уж подписавшему
возражать  --  не  то настроение... Ќе вышло.  Џесчинка, попавшаЯ в  машину,
сломала механизм.
     “головной  партии  как  не  красть.  Ћна  и  крадет:  открыто,  гласно,
демократично лжет расчеловеченной стране. <b>Ќужен суд над преступной партией.</b>


     Џреступные законы  были?  Џреступно осужденные были? Њиллионы  безвинно
погибших, миллионы безвинно отсидевших были? Ѓыли и есть. Ђ виновные где?
     €дет  "реабилитациЯ"  погибших.  ђеабилитациЯ --  это  восстановление в
правах.  Џрава возвращаютсЯ  мертвым.  Љоммунистический  театр  абсурда длит
представление.
     ’ысЯчи преступных законодателей вне ответа. ’ысЯчи преступных судей вне
ответа. Њиллионы преступных исполнителей вне ответа. —то ж это за законность
такаЯ:  признаем,   что  преступлениЯ  --  убийство   преступной  партией  и
преступным государством десЯтков миллионов и заключение  в  концлагерЯ сотен
миллионов невинных -- были,  а  преступников  нет! Ђ  суда над преступниками
нет!
     Ѓ…‡ ЌћђЌЃ…ђѓЂ „…‹Ћ Ќ… ЊЋ†…’ € Ќ… „Ћ‹†ЌЋ ЋЃЋ‰’€‘њ.
     Ѓыли  преступные законы? Љ суду  тех, кто их  принимал! Ѓыла преступнаЯ
организациЯ, превратившаЯ  народ в уголовников, а страну в уголовную зону? Љ
суду преступную партию! Љ суду преступных идеологов!
     џ  требую  привлечениЯ  компартии   к  суду  --  по   обвинению  ее   в
преступлениЯх   против   человечности:   массовых   убийствах,   планомерном
расчеловечивании населениЯ  -- воспитании нового  человека  --  уголовника и
животного.
     џ требую п