Я  в собственной  природе.  Ђ
поскольку никакой собственной  природы у  понЯтиЯ  и  образа  ђоссии нет,  в
результате ђоссиЯ окажетсЯ полностью обустроенной .
     Ћн внимательно поглЯдел на менЯ.
     - ЏонЯтно, - сказал он. - Ђмериканским сионистам только  этого и  надо.
Џотому-то всему вашему поколению мозги и запорошили.
     Њашина тронулась с места и повернула на Ќикитскую.
     - Ќе очень понимаю, о ком вы говорите, - сказал Я,  - но в таком случае
надо взЯть и обустроить этих американских сионистов.
     - Ђ их вы, интересно, как обустроите?
     - ’очно так  же, -  ответил  Я. - € Ђмерику тоже  обустроить надо. „а и
вообще, зачем входить в частности. …сли уж обустраивать, так весь мир сразу.
     - ’ак что же вы этого не сделаете?
     - €менно это Я и собираюсь сегоднЯ осуществить, - сказал Я.
     ѓосподин снисходительно кивнул бородой.
     - ѓлупо, конечно, говорить с вами всерьез, но Я должен заметить, что не
вы первый порете эту чушь. „елать вид, что сомневаешьсЯ в реальности мира, -
самаЯ  малодушнаЯ  форма ухода  от этой самой  реальности. Џолное убожество,
если  хотите  знать.  ЌесмотрЯ на свою  кажущуюсЯ абсурдность,  жестокость и
бессмысленность,  этот мир все же существует, не так ли? ‘уществует со всеми
проблемами, которые в нем есть?
     џ промолчал.
     - Џоэтому  разговоры о нереальности мира свидетельствуют  не  о высокой
духовности,  а  совсем  наоборот.  Ќе принимаЯ  творениЯ,  вы  тем  самым не
принимаете и ’ворца.
     -  џ не  очень понимаю,  что такое "духовность", -  сказал  Я.  - Ђ что
касаетсЯ творца этого мира, то Я с ним довольно коротко знаком.
     - ‚от как?
     -  „а-с. …го зовут ѓригорий Љотовский, он  живет в Џариже, и,  судЯ  по
тому, что  мы  видим  за  окнами вашей замечательной машины,  он  продолжает
злоупотреблЯть кокаином.
     - ќто все, что вы можете про него сказать?
     - Џожалуй,  еще  Я могу сказать,  что  голова у  него сейчас  залеплена
пластырем.
     - ЏонЯтно. ‚ы,  позвольте  спросить,  из какой психиатрической больницы
сбежали?
     џ задумалсЯ.
     - ЉажетсЯ, из семнадцатой.  „а, точно, там  у  дверей была  такаЯ синЯЯ
вывеска, и на ней была цифра семнадцать.  € еще было  написано, что больница
образцоваЯ.
     Њашина затормозила.
     џ поглЯдел  в  окно. ‡а  ним было здание консерватории.  Њы были где-то
рЯдом с "’абакеркой".
     - ‘лушайте, - сказал Я, - давайте спросим дорогу.
     - џ вас  дальше не повезу, -  сказал господин. - ‚ылезайте из машины ко
всем чертЯм.
     Џожав  плечами,  Я  открыл  дверь  и  вылез.  Љаплеобразный  автомобиль
сорвалсЯ с места и укатил в направлении ЉремлЯ. Ѓыло обидно, что моЯ попытка
говорить откровенно  и  искренне  натолкнулась на  такой прием.  ‚прочем,  к
моменту, когда Я  добралсЯ до угла  консерватории, Я уже полностью обустроил
бородатого господина со всеми его чертЯми.
     џ  оглЯделсЯ по сторонам.  “лица определенно была мне знакома. џ прошел
по ней с полсотни метров и увидел поворот  направо. € почти  сразу же за ним
была знакомаЯ  подворотнЯ, у которой  автомобиль фон ќрнена остановилсЯ в ту
памЯтную зимнюю  ночь. Ћна  была такой же в  точности, как и  тогда, только,
кажетсЯ, изменилсЯ  цвет дома. € еще  на мостовой  перед подворотней  стоЯло
множество разноцветных машин самых разнообразных очертаний.
     Ѓыстро пройдЯ невыразимо  угнетающий двор, Я оказалсЯ перед дверью, над
которой торчал футуристический козырек из стекла  и стали. Љ  козырьку  была
прикреплена небольшаЯ вывеска:

     <b>€‚ЂЌ Ѓ›Љ
     John Bull Pubis International</B>

     Ќесколько  соседних  с  дверью окон,  закрытых  полуспущенными розовыми
гардинами,  светились;   из-за  них  доносилсЯ  заунывно-механический   звук
неЯсного инструмента.
     џ потЯнул  на себЯ  дверь. ‡а ней открылсЯ короткий  коридор, увешанный
тЯжелыми шубами и пальто; в его конце была неожиданно грубаЯ стальнаЯ дверь.
Ќавстречу  мне  поднЯлсЯ  с  табурета  похожий  на  преступника   человек  в
канареечном пиджаке с золотыми пуговицами; в руке у него была странного вида
телефоннаЯ трубка с  оборванным проводом, от которого оставалсЯ кусок длиной
не более дюйма. џ готов был поклЯстьсЯ, что за секунду перед тем, как встать
мне навстречу,  он  говорил  в эту трубку,  от возбуждениЯ покачиваЯ  ногой,
причем  держал  ее  неправильно -  так, что обрывок провода был вверху.  ќта
трогательнаЯ  детскаЯ  способность полностью  погружатьсЯ в  свои  фантазии,
совершенно  необычнаЯ  длЯ такого  громилы, заставила менЯ  испытать  к нему
нечто вроде симпатии.
     - “ нас вход только длЯ членов клуба, - сказал он.
     - ‘лушайте, - сказал Я,  - Я тут совсем недавно был с двумЯ приЯтелЯми,
помните? ‚ас еще прикладом в пах ударили.
     Ќа  недобром  лице   канареечного  господина   проступили  усталость  и
отвращение.
     - Џомните? - переспросил Я.
     - Џомню, - сказал он. - Ќо ведь мы уже заплатили.
     -  џ не за деньгами,  - ответил Я. - Њне бы хотелось  просто посидеть у
вас. Џоверьте, Я буду здесь недолго.
     Љанареечный  господин  вымученно улыбнулсЯ,  открыл  стальную дверь, за
которой висела бархатнаЯ штора, откинул ее, и Я вошел в полутемный зал.
     Њесто  изменилось мало  - оно  по прежнему  напоминало ресторан средней
руки с  претензией на  шик.  ‡а небольшими  квадратными  столиками  в густых
клубах дыма  сидела пестраЯ публика.  ЉажетсЯ, кто-то  курил гашиш. Ћсвещала
все  это  большаЯ круглаЯ люстра  странного вида  - она  медленно  вращалась
вокруг оси, и по залу, словно лунные зайчики, плыли пЯтна тусклого света. Ќа
менЯ никто не обратил вниманиЯ, и Я сел за пустой столик недалеко от входа.
     ‡ал  кончалсЯ  Ярко освещенной  эстрадой,  где  за небольшим  клавишным
органчиком  стоЯл  мужчина  средних  лет   с  черной  звериной   бородой  на
широкоскулом лице и волчьим голосом пел:

     Ќе убивай - не убивал.
     Ќе предавай - не предавал.
     Ќе пожалей - отдам последнюю рубаху.
     Ќе укради - вот тут Я дал,
     вот тут Я дал в натуре маху...

     ќто был припев.  ЉажетсЯ, в песне шла речь о христианских заповедЯх, но
рассматривались они  под несколько  странным  углом.  ЌепривычнаЯ  длЯ  менЯ
манера  пениЯ, видимо, была близка собравшимсЯ в зале  -  каждый  раз, когда
повторЯлось загадочное "вот тут Я дал в  натуре маху",  над залом проносилсЯ
шелестЯщий аплодисмент,  и  певец, не переставаЯ ласкать огромными  ладонЯми
свой инструмент, слегка кланЯлсЯ.
     Њне стало чуть грустно. џ всегда гордилсЯ  своей способностью  понимать
новейшие  веЯниЯ  в  искусстве  и  узнавать  то  вечное  и  неизменное,  что
скрывалось за неожиданной  и изощренной формой, но  сейчас разрыв между моим
привычным опытом и тем, что Я видел, был слишком  велик. ‚прочем, объЯснение
могло быть простым -  кто-то говорил мне, что Љотовский до своего знакомства
с —апаевым был  чуть ли  не уголовником,  и  именно  здесь  могла скрыватьсЯ
причина  моей  полной  неспособности  расшифровать  эту  странную  культуру,
проЯвлениЯ которой ставили менЯ в тупик еще в сумасшедшем доме.
     Џортьера у входа колыхнулась, и  оттуда высунулсЯ человек в канареечном
пиджаке, по-прежнему сжимающий в руке телефонную трубку. Ћн щелкнул пальцами
и кивнул на мой  столик. ’отчас передо мной вырос половой в черном пиджаке и
бабочке. ‚ руках у него была кожанаЯ папка с меню.
     - —то будем кушать? - спросил он.
     -  …сть  Я  не  хочу,  -  ответил  Я,  -  а  вот  водочки  бы  выпил  с
удовольствием. ЋзЯб.
     - ‘мирнофф? ‘толичнаЯ? Ђбсолют?
     -  Ђбсолют,  -  ответил  Я. -  €  еще  мне  хотелось  бы... Љак бы  это
сказать... —его-нибудь растормаживающего.
     Џоловой с сомнением поглЯдел на  менЯ, потом  повернулсЯ к канареечному
господину и  сделал какой-то шулерский  жест. Љанареечный  господин  кивнул.
’огда половой склонилсЯ к моему уху и прошептал:
     - Џсилоцибы? Ѓарбитураты? ќкстаз?
     ‘екунду или две Я мысленно взвешивал эти иероглифы.
     - ‡наете что? ‚озьмите  экстаз  и  растворите  его  в абсолюте. Ѓудет в
самый раз.
     Џоловой еще раз повернулсЯ к канареечному господину, еле заметно  пожал
плечами и крутанул пальцами у  виска. ’от  гневно  наморщилсЯ и опЯть кивнул
головой.
     Ќа моем  столе поЯвилась  пепельница  и  ваза  с  бумажными салфетками.
Џоследнее было очень кстати.  џ вытащил  из  кармана ручку, которую стащил у
†ербунова, взЯл салфетку  и хотел было начать писать, как вдруг заметил, что
ручка  кончаетсЯ  не  пером,  а дырой,  очень  похожей  на  обрез  ствола. џ
развинтил ее, и на стол выпал небольшой патрон с  черной свинцовой пулей без
оболочки, вроде тех,  что  продают к ружьЯм  "Њонтекристо".  ќто  остроумное
изобретение было весьма кстати - без  браунинга в кармане  брюк Я чувствовал
себЯ немного шарлатаном. Ђккуратно вставив патрон на место, Я завинтил ручку
и  жестом  попросил  бледного  господина  в  канареечном  пиджаке  дать  мне
что-нибудь пишущее.
     Џодошел половой с подносом, на котором стоЯл стакан.
     - ‚аш заказ, - сказал он.
     ‡алпом  выпив водку, Я принЯл из рук канареечного господина самопишущее
перо и углубилсЯ в работу. ‘начала слова никак не хотели слушатьсЯ, но потом
заунывные  звуки  органа подхватили  менЯ, понесли,  и подходЯщий  текст был
готов буквально через десЯть минут.
     Љ  этому времени бородатый певец исчез. џ не заметил момента его  ухода
со сцены, потому что  музыка  все времЯ  продолжала звучать.  ќто было очень
странно - играл целый невидимый оркестр, минимум из десЯти инструментов,  но
музыкантов не было видно. Џричем это Явно было не радио, к которому Я привык
в лечебнице, и не граммофоннаЯ запись - звук был очень чистым и, несомненно,
живым. ЊоЯ  растерЯнность  прошла,  когда  Я догадалсЯ,  что  это  действует
принесеннаЯ  половым  смесь.  џ стал вслушиватьсЯ  в  музыку  и вдруг  четко
различил  фразу на  английском Языке,  которую хриплый  голос  пропел где-то
совсем рЯдом с моим ухом :

     You had to stand beneath my window
     with your bagel and your drum
     while I was waiting for the miracle -
     for the miracle to come...

     џ вздрогнул.
     ќто и был знак,  которого Я ждал.  џсно  это было по словам  "miracle",
"drum"  (это, бесспорно, относилось к Љотовскому) и "bagel"  (тут ни в каких
комментариЯх  не  было  нужды).  Џравда,  певец, кажетсЯ,  не вполне  владел
английским - он  произносил "bagel" как "bugle", но это было неважно. ‘идеть
дальше в этом  прокуренном  зале не имело  смысла.  џ  встал и, покачиваЯсь,
неторопливо поплыл к сцене через пульсирующий аквариум зала.
     Њузыка  стихла,  что  было  очень  кстати.  ‡абравшись  на  эстраду,  Я
облокотилсЯ  на  органчик, затЯнувший в  ответ  протЯжную  ноту  неприЯтного
тембра, и оглЯдел напрЯженно затихший зал. Џублика была самаЯ разношерстнаЯ,
но больше  всего было,  как это обычно  случаетсЯ  в  истории  человечества,
свинорылых  спекулЯнтов и  дорого одетых  блЯдей. ‚се лица, которые Я видел,
как бы сливались в одно лицо, одновременно заискивающее и наглое, замершее в
гримасе подобострастного  самодовольства, - и это, без всЯких сомнений, было
лицо   старухи-процентщицы,   развоплощенной,   но  по-прежнему   живой.   “
закрывавшей вход портьеры поЯвилось несколько похожих на переодетых матросов
парней с  румЯными  от  мороза щеками;  канареечный господин  что-то  быстро
залопотал, киваЯ в мою сторону головой.
     “брав  локоть  с  гудЯщего  органчика, Я  поднес  к  глазам  исписанную
салфетку,  откашлЯлсЯ  и,  в  своей  прежней  манере,  никак  совершенно  не
интонируЯ, а только делаЯ короткие паузы между катернами, прочел:


           ‚ечное невозвращение.

     ЏринимаЯ разные формы, поЯвлЯЯсь, исчезаЯ и менЯЯ лица,
     € пилЯ решетку уже лет, наверное, около семиста
     €з семнадцатой образцовой психиатрической больницы
     “бегает сумасшедший по фамилии Џустота.

     ‚ремени длЯ побега нет, и он про это знает .
     Ѓольше того, бежать некуда, и в это некуда нет пути.
     Ќо все это пустЯки по сравнению с тем, что того, кто убегает
     Ќигде и никак не представлЯетсЯ возможным найти.

     Њожно сказать, что есть процесс пилениЯ решетки,
     Ђ можно сказать, что никакого пилениЯ решетки нет.
     Џоэтому сумасшедший Џустота носит на руке лиловые четки

     € никогда не делает вида, что знает хоть один ответ.
     Џотому что в мире, который имеет свойство деватьсЯ непонЯтно куда,
     ‹учше ни в чем не клЯстьсЯ, а одновременно говорить
     "Ќет, нет" и "„а, да".

     ‘ этими словами Я поднЯл жербуновскую ручку и выстрелил  в  люстру. Ћна
лопнула,  как  елочнаЯ  игрушка,  и  под  потолком  полыхнуло  ослепительным
электрическим  огнем. ‡ал погрузилсЯ во тьму, и  сразу же у двери, где стоЯл
канареечный господин  и румЯные  парни, засверкали вспышки выстрелов. џ упал
на четвереньки и медленно пополз вдоль краЯ эстрады, морщась от нестерпимого
грохота. ‚ противоположном конце  зала тоже начали стрелЯть, причем сразу из
нескольких стволов,  и от стальной двери  в зал полетели веселые  новогодние
искры рикошетов.  џ сообразил,  что  ползти надо не вдоль краЯ эстрады, а  к
кулисам, и повернул на девЯносто градусов.
     Ћт  стальной двери донессЯ  стон,  похожий на вой раненного волка. ЏулЯ
сшибла с  органчик с подставки, и он шлепнулсЯ на пол совсем рЯдом со  мной.
Ќаконец-то, думал Я, ползЯ к кулисам, наконец-то Я попал в люстру. Ѓоже мой,
да разве это не  то  единственное, на что Я всегда только и  был способен  -
выстрелить  в зеркальный  шар  этого фальшивого  мира  из  авторучки?  ЉакаЯ
глубина символа, думал  Я,  и  как  жаль, что  никто из  сидЯщих в зале не в
состоЯнии оценить увиденное. ‚прочем, думал Я, как знать.
     ‡а  кулисами было так  же темно, как и в зале,  - похоже, электричество
отказало на всем этаже. Џри моем поЯвлении кто-то кинулсЯ прочь по коридору,
споткнулсЯ, упал, но не встал, а затаилсЯ в темноте. ЏоднЯвшись с четверенек
на  ноги, Я  выставил  руки вперед  и  побрел  по  невидимому  коридору. Љак
оказалось, Я отлично запомнил дорогу к двери черного хода. Ћна была заперта.
Џровозившись минуту с замком, Я открыл его и оказалсЯ на улице.
     Ќесколько  глотков  морозного  воздуха привели менЯ в чувство,  но  все
равно приходилось опиратьсЯ на стену - поход по коридору оказалсЯ невероЯтно
утомительным.
     ‚ходнаЯ  дверь,  от которой  менЯ  отделЯло  метров  пЯть  заснеженного
асфальта,  распахнулась, из нее выскочили двое человек, подбежали к длинному
черному  автомобилю и открыли  крышку  багажного  отделениЯ. “  них  в руках
поЯвились  жуткого вида  ружьЯ, и они,  даже  не захлопнув крышку,  кинулись
назад - словно больше всего на свете их пугала возможность того,  что они не
успеют принЯть участиЯ в происходЯщем. Ќа менЯ они даже не посмотрели.
     ‚ черных окнах ресторана одна за другой поЯвлЯлись новые дыры; ощущение
было такое,  что в зале работают сразу несколько пулеметов. џ подумал, что в
мое  времЯ люди врЯд ли были добрее, но нравы определенно были мЯгче. Ћднако
пора было уходить.
     ЏошатываЯсь, Я прошел через двор и вышел на улицу.
     Ѓроневик —апаева стоЯл как раз на том месте, где Я ожидал  его увидеть,
и снежнаЯ шапка на его башне была именно такой,  какой должна была быть. …го
мотор  работал,  и  за  косой стальной  кормой вилось  сизое  облачко  дыма.
„обравшись до двери, Я постучал в нее. Ћна открылась, и Я влез внутрь.
     —апаев совершенно  не изменилсЯ, только его леваЯ рука висела на черной
полотнЯной  ленте.  Љисть руки была перебинтована, и  на месте  мизинца  под
слоЯми марли угадывалась пустота.
     џ был не в состоЯнии сказать ни единого слова - моих сил хватило только
на  то, чтобы  повалитьсЯ  на  лавку. —апаев  сразу понЯл,  что  со мной,  -
захлопнув  дверь, он что-то  тихо сказал в  переговорную  трубку, и броневик
тронулсЯ с места.
     - Љак дела? - спросил он.
     - Ќе  знаю,  -  сказал Я.  - ’рудно разобратьсЯ в  вихре гамм и  красок
внутренней противоречивой жизни.
     - ЏонЯтно, - сказал —апаев. - ’ебе привет от Ђнны. Ћна просила передать
тебе вот это.
     Ќагнувшись,  он  протЯнул здоровую руку под  сиденье и поставил на стол
пустую  бутылку с  золотой  этикеткой,  сделанной из квадратика  фольги.  €з
бутылки торчала желтаЯ роза.
     - Ћна сказала, что ты поймешь, - сказал —апаев. -  €  еще, кажетсЯ,  ты
обещал ей какие-то книги.
     џ кивнул, повернулсЯ к двери  и припал  к глазку.  ‘начала  сквозь него
были видны только синие точки фонарей,  прорезавших  морозный воздух, но  мы
ехали  все  быстрее -  и  скоро, скоро  вокруг  уже шуршали пески  и  шумели
водопады милой моему сердцу ‚нутренней Њонголии.

     <i>Љафка-юрт, 1923-1925.
     </I>