        ‚иктор Џелевин. —апаев и Џустота

---------------------------------------------------------------
  &copy; Copyright ‚иктор Џелевин, 1996 і http://www.pelevin.ru

  &copy; издательство <a href=http://www.vagrius.com>"‚Ђѓђ€“‘"</a> (эксклюзивный
  издатель книг ‚иктора Џелевина в ђоссии)

  ‹юбое коммерческое использование настоЯщего текста без ведома
  и прЯмого согласиЯ владельца авторских прав Ќ… „ЋЏ“‘ЉЂ…’‘џ.

  Spellcheck: Andrew Hitrov
---------------------------------------------------------------


                   <i>ѓлЯдЯ на лошадиные морды и лица людей, на безбрежный
                   живой поток, поднЯтый моей волей и мчащийсЯ в никуда по
                   багровой закатной степи, Я часто думаю: где  Я  в  этом
                   потоке?
                                                                —ингиз •ан</i>


     €мЯ действительного автора  этой рукописи, созданной  в первой половине
двадцатых  годов  в  одном  из  монастырей  ‚нутренней  Њонголии,  по многим
причинам не может быть названо, и она печатаетсЯ под фамилией подготовившего
ее к публикации редактора. €з оригинала исключены  описаниЯ рЯда  магических
процедур, а также значительные по объему воспоминаниЯ повествователЯ  о  его
жизни  в дореволюционном  Џетербурге (т.н.  "Џетербургский Џериод").  „анное
автором жанровое определение - "особый взлет свободной мысли" - опущено; его
следует, по всей видимости, расценивать как шутку.
     €сториЯ, рассказываемаЯ автором, интересна как психологический дневник,
обладающий рЯдом несомненных художественных достоинств,  и ни в коей мере не
претендует на что-то большее, хотЯ порой автор и беретсЯ обсуждать предметы,
которые,  на наш  взглЯд,  не нуждаютсЯ ни  в каких  обсуждениЯх.  ЌекотораЯ
судорожность повествованиЯ объЯснЯетсЯ тем, что целью написаниЯ этого текста
было  не  создание  "литературного произведениЯ",  а  фиксациЯ  механических
циклов  сознаниЯ  с   целью  окончательного  излечениЯ   от  так  называемой
внутренней  жизни. Љроме того, в  двух или трех местах автор пытаетсЯ скорее
непосредственно указать на ум читателЯ,  чем заставить его увидеть очередной
слепленный из слов  фантом; к  сожалению, эта  задача  слишком проста, чтобы
такие попытки могли увенчатьсЯ успехом. ‘пециалисты по литературе, вероЯтно,
увидЯт  в  нашем  повествовании  всего  лишь  очередной  продукт  модного  в
последние  годы  критического   солипсизма,   но  подлиннаЯ  ценность  этого
документа  заключаетсЯ в том,  что он  ЯвлЯетсЯ первой  в  мировой  культуре
попыткой  отразить  художественными  средствами  древний  монгольский  миф о
‚ечном Ќевозвращении.
     ’еперь скажем несколько слов о главном действующем лице книги. ђедактор
этого текста однажды прочел мне танка поэта Џушкина:

     € мрачный год, в который пало столько
     Ћтважных, добрых и прекрасных жертв,
     …два оставил памЯть о себе
     ‚ какой-нибудь простой пастушьей песне,
     “нылой и приЯтной.

     ‚  переводе  на  монгольский  словосочетание "отважнаЯ  жертва"  звучит
странно. Ќо здесь  не  место  углублЯтьсЯ  в  эту  тему  - мы  только хотели
сказать,  что  последние три строки  этого стихотворениЯ в полной мере могут
быть отнесены к истории ‚асилиЯ —апаева.
     —то знают  сейчас  об  этом  человеке?  Ќасколько мы  можем  судить,  в
народной памЯти  его образ приобрел чисто мифологические черты, и  в русском
фольклоре  —апаев ЯвлЯетсЯ чем-то  вроде  знаменитого  •оджи  Ќасреддина. Ћн
герой  бесконечного количества  анекдотов, основанных  на  известном  фильме
тридцатых  годов. ‚ этом  фильме  —апаев  представлен  красным кавалерийским
командиром, который сражаетсЯ  с белыми,  ведет длинные задушевные разговоры
со  своим  адъютантом Џетькой и пулеметчицей Ђнкой и в конце тонет,  пытаЯсь
переплыть реку “рал во времЯ  атаки белых. Ќо  к жизни реального —апаева это
не имеет никакого отношениЯ, а если и  имеет, то подлинные факты неузнаваемо
искажены домыслами и недомолвками.
     ‚сЯ  эта путаница свЯзана  с  книгой  "—апаев",  котораЯ  была  впервые
напечатана одним из парижских издательств на французском Языке в 1923 году и
со странной поспешностью  переиздана в ђоссии. Ќе станем тратить времени  на
доказательства ее неаутентичности.  ‹юбой желающий без труда обнаружит в ней
массу неувЯзок и противоречий, да  и сам ее дух - лучшее свидетельство того,
что  автор (или авторы)  не  имели  никакого  отношениЯ к  событиЯм, которые
тщатсЯ описать.  ‡аметим  кстати, что хотЯ господин ”урманов  и встречалсЯ с
историческим  —апаевым  по  меньшей  мере  дважды,  он  никак  не  мог  быть
создателем  этой  книги  по  причинам,   которые   будут  видны   из  нашего
повествованиЯ. ЌевероЯтно,  но приписываемый  ему текст  многие  до сих  пор
воспринимают чуть ли не как документальный.
     ‡а  этим  существующим  уже более  полувека подлогом  несложно  увидеть
деЯтельность  щедро  финансируемых  и  чрезвычайно   активных  сил,  которые
заинтересованы в том, чтобы правда о —апаеве была как можно дольше скрыта от
народов …вразии.  Ќо  сам  факт  обнаружениЯ  настоЯщей  рукописи,  как  нам
кажетсЯ, достаточно Ясно говорит о новом балансе сил на континенте.
     € последнее. Њы изменили  название оригинального текста (он  озаглавлен
"‚асилий —апаев") именно во избежание путаницы с распространенной подделкой.
Ќазвание "—апаев и Џустота"  выбрано как наиболее простое и  несуггестивное,
хотЯ  редактор предлагал два  других варианта  - "‘ад расходЯщихсЯ  Џетек" и
"—ерный бублик".
     ЏосвЯщаем созданную этим текстом заслугу благу всех живых существ.
     Ћм мани падме хум.

     <i>“рган „жамбон ’улку VII,
     Џредседатель Ѓуддийского ”ронта Џолного
     и Ћкончательного ЋсвобождениЯ (ЏЋЋ (б))</I>


        1

     ’верской бульвар  был почти таким  же,  как  и два года назад,  когда Я
последний раз  его  видел  - опЯть  был  февраль, сугробы  и  мгла, странным
образом  проникавшаЯ  даже  в  дневной  свет.  Ќа  скамейках  сидели  те  же
неподвижные старухи; вверху, над  черной  сеткой ветвей, серело  то же небо,
похожее на ветхий, до земли провисший под тЯжестью спЯщего Ѓога матрац.
     Ѓыла, впрочем, и разница. ќтой зимой по аллеЯм мела какаЯ-то совершенно
степнаЯ  метель, и  попадись  мне  навстречу пара  волков,  Я  совершенно не
удивилсЯ бы. Ѓронзовый Џушкин казалсЯ  чуть  печальней, чем обычно - оттого,
наверно,  что  на  груди  у  него  висел  красный  фартук  с  надписью:  "„а
здравствует перваЯ годовщина  ђеволюции". Ќо  никакого желаниЯ иронизировать
по поводу того, что здравствовать  предлагалось годовщине,  а революциЯ была
написана через  "Ять", у  менЯ не было  - за последнее  времЯ  Я  имел много
возможностей разглЯдеть  демонический лик,  который прЯталсЯ за  всеми этими
короткими нелепицами на красном.
     “же  начинало  темнеть.  ‘трастной монастырь был  еле виден  за снежной
мглой.  Ќа  площади  перед  ним стоЯли два  грузовика  с  высокими кузовами,
обтЯнутыми  Ярко-алой  материей;  вокруг колыхалась толпа,  и долетал  голос
оратора -  Я почти ничего не разбирал, но смысл  был  Ясен  по  интонации  и
пулеметному "р-р"  в словах "пролетариат"  и "террор". Њимо менЯ  прошли два
пьЯных солдата,  за  плечами  у  которых  качались  винтовки  с  примкнутыми
штыками.  ‘олдаты торопились на площадь,  но один из них, остановив  на  мне
наглый взглЯд, замедлил шаг и открыл рот, словно собираЯсь что-то сказать; к
счастью - и его, и моему - второй дернул его за рукав, и они ушли.
     џ повернулсЯ  и  быстро  пошел вниз  по бульвару, гадаЯ, отчего мой вид
вызывает постоЯнные подозрениЯ у  всей  этой  сволочи.  Љонечно,  одет Я был
безобразно  и безвкусно - на мне  было  грЯзное английское  пальто с широким
хлЯстиком, военнаЯ - разумеетсЯ,  без кокарды -  шапка вроде  той, что носил
Ђлександр  ‚торой,  и офицерские сапоги. Ќо дело  было, видимо, не только  в
одежде. ‚округ было немало людей,  выглЯдЯщих куда более  нелепо. Љ примеру,
на ’верской Я видел совершенно безумного господина в золотых очках, который,
держа в руках икону, шел к черному безлюдному  Љремлю, - но никто не обращал
на него  вниманиЯ. џ же постоЯнно  ловил  на себе косые взглЯды и каждый раз
вспоминал, что у  менЯ нет ни денег,  ни документов.  ‚чера в  привокзальном
клозете Я нацепил  было  на грудь красный бант, но  снЯл  его сразу же после
того, как увидел свое отражение в треснутом зеркале; с бантом Я  выглЯдел не
только глупо, но и вдвойне подозрительно.
     ‚прочем, возможно, что никто на самом деле не задерживал на мне взглЯда
дольше, чем  на других, а  виной всему были  взвинченные  нервы  и  ожидание
ареста.  џ не  испытывал  страха  смерти.  Ѓыть  может,  думал  Я,  она  уже
произошла,  и этот ледЯной бульвар,  по которому  Я иду,  - не что иное, как
преддверие  мира теней. Њне,  кстати,  давно уже  приходило  в  голову,  что
русским  душам  суждено  пересекать ‘тикс,  когда тот  замерзает,  и  монету
получает  не  паромщик,  а  некто в  сером,  дающий  напрокат  пару  коньков
(разумеетсЯ, та же духовнаЯ сущность).
     Ћ, в каких подробностЯх увидел Я вдруг эту сцену! ѓраф ’олстой в черном
трико,  широко взмахиваЯ руками,  катил по льду  к далекому  горизонту;  его
движениЯ  были  медленны  и торжественны,  но  двигалсЯ он  быстро, так  что
трехглавый  пес, мчавшийсЯ  за  ним  с  беззвучным лаем,  никак  не  мог его
догнать. “нылый красно-желтый луч неземного заката довершал картину. џ  тихо
засмеЯлсЯ, и в этот самый момент чьЯ-то ладонь хлопнула менЯ по плечу.
     џ шагнул в сторону, резко обернулсЯ, ловЯ в кармане рукоЯть нагана, и с
изумлением увидел  перед  собой ѓригориЯ фон  ќрнена  - человека, которого Я
знал  с  детских лет. Ќо Ѓоже  мой, в каком виде! Ћн был  с головы до  ног в
черной  коже,  на боку у него болталась коробка  с  маузером, а в  руке  был
какой-то несуразный акушерский саквоЯж.
     - ђад, что ты еще способен смеЯтьсЯ, - сказал он.
     - ‡дравствуй, ѓриша, - ответил Я. - ‘транно тебЯ видеть.
     - Ћтчего же?
     - ’ак. ‘транно.
     - Ћткуда и куда? - бодро спросил он.
     - €з Џитера, - ответил Я. - Ђ вот куда - это Я хотел бы узнать сам.
     -  ’огда ко  мне,  - сказал  фон  ќрнен, -  Я тут рЯдом,  один  во всей
квартире.
     ѓлЯдЯ друг  на друга, улыбаЯсь и обмениваЯсь бессмысленными словами, мы
пошли вниз по бульвару. ‡а то времЯ, пока мы не виделись, фон ќрнен отпустил
бородку,  котораЯ  сделала его лицо похожим на проросшую луковицу; его  щеки
обветрились и налились румЯнцем, словно  несколько зим  подрЯд он  с большой
пользой длЯ здоровьЯ каталсЯ на коньках.
     Њы учились в одной гимназии, но после этого виделись редко.  Џару раз Я
встречал  его  в  петербургских  литературных  салонах  -  он  писал  стихи,
напоминавшие не то предавшегосЯ содомии  Ќекрасова, не то поверившего Њарксу
Ќадсона.  ЊенЯ  немного  раздражала  его  манера нюхать на  людЯх  кокаин  и
постоЯнно  намекать на свои свЯзи в  социал-демократических кругах. ‚прочем,
последнее, судЯ по его нынешнему виду, было правдой. Ѓыло поучительно видеть
на человеке, который горазд был в свое времЯ поговорить о мистическом смысле
‘вЯтой ’роицы, Явные знаки принадлежности  к воинству тьмы - но, разумеетсЯ,
в  такой  перемене  не  было  ничего  неожиданного.  Њногие  декаденты вроде
ЊаЯковского,  учуЯв Явно адский характер новой власти,  поспешили предложить
ей свои  услуги. џ, кстати, думаю, что ими двигал не сознательный сатанизм -
длЯ этого  они были слишком  инфантильны, - а эстетический инстинкт: краснаЯ
пентаграмма великолепно дополнЯет желтую кофту.
     - Љак дела в Џитере? - спросил фон ќрнен.
     - Ђ то сам не знаешь, - сказал Я.
     - ‚ерно, - поскучнев, согласилсЯ фон ќрнен. - ‡наю.
     Њы  свернули с  бульвара,  перешли мостовую и оказались у  семиэтажного
доходного дома прЯмо напротив  гостиницы "Џалас" - у дверей гостиницы стоЯли
два  пулемета, курили матросы и трепалась на ветру краснаЯ мулета на длинной
палке. ”он ќрнен дернул менЯ за рукав.
     - ѓлЯнь-ка, - сказал он.
     џ повернул голову. Ќа мостовой напротив  подъезда стоЯл  длинный черный
автомобиль с открытым передним  сиденьем и кургузой кабинкой длЯ пассажиров.
Ќа переднее сиденье намело изрЯдно снега.
     - —то? - спросил Я.
     - Њой, - сказал фон ќрнен. - ‘лужебный.
     - Ђ, - сказал Я. - ЏоздравлЯю.
     Њы вошли в  подъезд.  ‹ифт  не  работал,  и нам пришлось подниматьсЯ по
темной лестнице, с которой еще не успели ободрать ковровую дорожку.
     - —ем ты занимаешьсЯ? - спросил Я.
     - Ћ, - сказал  фон ќрнен, - так сразу не объЯснишь. ђаботы много,  даже
слишком. Ћдно, другое, третье  - и все времЯ стараешьсЯ успеть. ‘начала там,
потом здесь. Љто-то же должен все это делать.
     - Џо культурной части, что ли?
     Ћн как-то неопределенно наклонил  голову вбок. џ не стал  расспрашивать
дальше.
     ЏоднЯвшись на  пЯтый  этаж,  мы подошли  к  высокой двери,  на  которой
отчетливо  выделЯлсЯ  светлый  прЯмоугольник от  сорванной  таблички.  „верь
открылась,  мы  вошли в  темную  прихожую, и на стене немедленно задребезжал
телефон. ”он ќрнен снЯл трубку.
     - „а, товарищ ЃабаЯсин, - заорал  он в эбонитовую чашку. - „а, помню...
нет, не присылайте... ’оварищ ЃабаЯсин,  да не  могу Я, ведь смешно будет...
’олько представить  - с матросами, это  же позор... —то? Џриказу подчинЯюсь,
но заЯвлЯю решительный протест... —то?
     Ћн покосилсЯ на менЯ, и, не желаЯ смущать его, Я прошел в гостиную.
     Џол там был застелен газетами, причем большинство из них было уже давно
запрещено  -  видимо,  в этой квартире  сохранились подшивки.  ‚идны были  и
другие следы прежней жизни - на стене висел прелестный турецкий ковер, а под
ним стоЯл секретер в разноцветных  эмалевых ромбах -  при  взглЯде на него Я
сразу понЯл, что  тут жила благополучнаЯ кадетскаЯ семьЯ.  “  стены напротив
помещалось большое  зеркало.  ђЯдом  висело распЯтие  в стиле  модерн, и  на
секунду  Я задумалсЯ о характере  религиозного чувства, которое могло бы ему
соответствовать. ‡начительную часть пространства занимала  огромнаЯ  кровать
под  желтым  балдахином. ’о, что  стоЯло  на круглом столе в центре комнаты,
показалось  мне  -  возможно,  из-за соседства с распЯтием -  натюрмортом  с
мотивами  эзотерического  христианства: литровка  водки,  жестЯнаЯ  банка от
халвы в форме сердца,  ведущаЯ в пустоту  лесенка из лежащих  друг  на друге
трех кусков черного хлеба, три граненых стакана и крестообразный  консервный
нож.
     ‚озле зеркала на полу валЯлись тюки, вид которых заставил менЯ подумать
о  контрабанде; пахло  в  комнате кисло, портЯнками и  перегаром, и еще было
много пустых бутылок. џ сел за стол.
     ‚скоре скрипнула дверь, и вошел фон ќрнен. Ћн снЯл кожанку, оставшись в
подчеркнуто солдатской гимнастерке.
     - —ерт знает что поручают, - сказал он, садЯсь, - вот из —Љ звонили.
     - ’ы и у них работаешь?
     - €збегаю как могу.
     - „а как ты вообще попал в эту компанию?
     ”он ќрнен широко улыбнулсЯ.
     - ‚от уж что легче легкого. ЏЯть минут поговорил с ѓорьким по телефону.
     - € что, сразу дали маузер и авто?
     - Џослушай, - сказал он, - жизнь - это театр. ”акт известный. Ќо вот  о
чем говорЯт значительно реже, это  о том, что в этом театре каждый день идет
новаЯ пьеса. ’ак вот теперь, ЏетЯ, Я такое ставлю, такое...
     Ћн  поднЯл  руки  над  головой  и  потрЯс ими в  воздухе, словно  звенЯ
монетами в невидимом мешке.
     - „ело даже  не в  самой  пьесе,  -  сказал он. -  …сли продолжить  это
сравнение,  раньше кто  угодно мог швырнуть из зала на сцену тухлое  Яйцо, а
сейчас со сцены каждый день  палЯт из нагана, а могут  и бомбу кинуть. ‚от и
подумай - кем сейчас лучше быть? Ђктером или зрителем?
     ќто был серьезный вопрос.
     - Љак бы тебе ответить, - сказал Я задумчиво. - ќтот твой театр слишком
уж  начинаетсЯ  с вешалки. …ю же он, Я полагаю, и кончаетсЯ. Ђ будущее, -  Я
ткнул пальцем вверх, - все равно за кинематографом.
     ”он ќрнен хихикнул и качнул головой.
     - Ќо ты все же подумай над моими словами, - сказал он.
     - Ћбещаю, - ответил Я.
     Ћн налил себе водки и выпил.
     -  “х,  - сказал он. - Ќасчет  театра.  ’ы знаешь, кто  сейчас комиссар
театров? Њадам ЊалиновскаЯ. ‚ы ведь знакомы?
     - Ќе помню. ЉакаЯ еще к черту мадам ЊалиновскаЯ.
     ”он ќрнен вздохнул. ‚став, он молча прошелсЯ по комнате.
     - ЏетЯ, - сказал он, садЯсь напротив и заглЯдываЯ мне в глаза, - мы тут
шутим, шутим, а Я ведь вижу, что ты не в порЯдке. —то у тебЯ стрЯслось? Њы с
тобой, конечно, старые друзьЯ, но даже несмотрЯ на это Я мог бы помочь.
     џ решилсЯ.
     - Џризнаюсь тебе честно. Љо мне в Џетербурге три днЯ назад приходили.
     - Ћткуда?
     - €з твоего театра.
     - Љак так? - поднЯв брови, спросил он.
     - Ђ очень просто.  Џришли трое с ѓороховой, один представилсЯ  каким-то
литературным  работником,  а  остальным   и  представлЯтьсЯ  было  не  надо.
Џоговорили со мной минут сорок,  работник этот в основном, а потом говорЯт -
интереснаЯ у нас беседа, но продолжить ее придетсЯ в другом месте. Њне в это
другое  место  идти  не хотелось,  потому  что возвращаютсЯ  оттуда, как  ты
знаешь, довольно редко...
     - Ќо ты же вернулсЯ, - перебил фон ќрнен.
     -  џ не вернулсЯ,  -  сказал Я,  - Я туда  попросту не пошел. џ, ѓриша,
убежал от них. ‡наешь, как в детстве от дворника.
     - Ќо почему они к тебе пришли? - спросил фон ќрнен. - ’ы же человек  от
политики далекий. Ќатворил что-нибудь?
     - „а ничего Я  не натворил.  ‘мешно рассказывать. џ одно  стихотворение
напечатал  - с их точки  зрениЯ, в какой-то  не такой газете  - так  вот там
рифма была, котораЯ им не понравилась. "Ѓроневик" -  "лишь на миг".  ’ы себе
можешь это представить?
     - Ђ о чем было стихотворение?
     -  Ћ,  совершенно  абстрактное.  ’ам  было  о  потоке времени,  который
размывает стену настоЯщего,  и на  ней поЯвлЯютсЯ все новые  и новые  узоры,
часть которых  мы называем  прошлым. ЏамЯть уверЯет  нас, что вчерашний день
действительно был, но как знать,  не поЯвилась ли  всЯ  эта памЯть с  первым
утренним лучом?
     - Ќе вполне понимаю, - сказал фон ќрнен.
     - џ тоже, - сказал Я, - не в  этом дело. ѓлавное, что Я хочу сказать, -
никакой политики там  не было. ’о  есть  мне так казалось.  Ђ им  показалось
иначе, они  мне  это  объЯснили.  ‘амое страшное,  что  после  беседы  с  их
консультантом Я действительно  понЯл его  логику, понЯл так глубоко,  что...
ќто было  до того страшно, что, когда менЯ вывели на улицу,  Я  побежал - не
столько даже от них, сколько от этого пониманиЯ...
     ”он ќрнен поморщилсЯ.
     - ‚сЯ эта историЯ - чушь собачьЯ, - сказал  он. - Ћни, конечно, идиоты.
Ќо ты и сам хорош. ќто ты из-за этого в Њоскву приехал?
     - Ќу  а  что было делать? џ ведь,  когда  убегал,  отстреливалсЯ. ’ы-то
понимаешь, что Я стрелЯл в сотканный собственным страхом призрак, но ведь на
ѓороховой этого  не объЯснить. ’о  есть Я  даже допускаю, что Я  смог бы это
объЯснить,  но  они бы обЯзательно  спросили:  а почему,  собственно, вы  по
призракам  стрелЯете? ‚ам  что,  не  нравЯтсЯ призраки,  которые  бродЯт  по
…вропе?
     ”он ќрнен взглЯнул на менЯ и погрузилсЯ в размышлениЯ. џ смотрел на его
ладони - он еле заметно тер  их о скатерть, будто вытираЯ выступивший пот, а
потом  вдруг  убрал  под  стол.  Ќа  его  лице  отразилось  отчаЯние,  и   Я
почувствовал,  что наша встреча и мой рассказ ставЯт его в крайне неприЯтное
положение.
     - ќто, конечно, хуже, - пробормотал  он.  - Ќо хорошо, что ты доверЯешь
мне.  џ  думаю, мы  это  уладим...  “ладим, уладим... ‘ейчас  звЯкну Ђлексею
Њаксимовичу... ђуки на голову.
     Џоследние слова Я понЯл только тогда, когда увидел лежащее на  скатерти
дуло  маузера.  Џоразительно, но  следующее, что он сделал, так это вынул из
нагрудного кармана пенсне и нацепил его на нос.
     - ђуки на голову, - повторил он.
     - ’ы что, - сказал Я, поднимаЯ руки, - ѓриша?
     - Ќет, - сказал он.
     - —то "нет"?
     - Ћружие и бумаги на стол, вот что.
     - Љак же Я положу их на стол, - сказал Я, - если у менЯ руки на голове?
     Ћн взвел курок своего пистолета.
     - ѓосподи, - сказал  он, - знал бы ты, сколько раз  Я слышал именно эту
фразу.
     - Ќу что  же, - сказал Я. - ђевольвер  в  пальто. Љакой ты удивительный
подлец. ‚прочем, Я это с детства знал. ‡ачем тебе все это? Ћрден дадут?
     ”он ќрнен улыбнулсЯ.
     - ‚ коридор, - сказал он.
     Љогда мы оказались в коридоре, он, по  прежнему  держа менЯ на прицеле,
обшарил карманы моего пальто, вынул оттуда револьвер и сунул его в карман. ‚
его движениЯх  была какаЯ-то стыдливаЯ суетливость, как у впервые пришедшего
в  публичный дом гимназиста, и Я  подумал, что ему, может  быть, до этого не
приходилось делать подлость так обыденно и открыто.
     - Ћтопри дверь, - велел он, - и на лестницу.
     -  Џозволь пальто надеть, -  сказал  Я, лихорадочно  думаЯ,  могу  ли Я
сказать  этому возбужденному  собственной низостью  человеку хоть что-нибудь
способное изменить рисовавшеесЯ развитие событий.
     -  Ќам  недалеко,  - сказал фон ќрнен, - через бульвар. •отЯ,  впрочем,
надень.
     џ  двумЯ руками снЯл с вешалки пальто, чуть повернулсЯ, чтобы просунуть
руку в рукав, и в  следующий момент неожиданно длЯ самого себЯ  набросил его
на фон ќрнена - не просто швырнул пальто в его сторону, а именно накинул.
     „о сих пор не пойму, как он менЯ не застрелил, но факт остаетсЯ фактом:
он нажал на курок только когда падал на пол под тЯжестью моего тела, и пулЯ,
пройдЯ в нескольких сантиметрах  от моего  бока, ударила  во  входную дверь.
Џальто накрыло упавшего фон ќрнена с головой, и Я схватил его за горло прЯмо
сквозь толстую ткань, но она почти не помешала; коленом Я  успел придавить к
полу  запЯстье его руки,  сжимавшей  пистолет, и  перед тем  как  его пальцы
разжались, он всадил в стену еще несколько пуль. џ почти  оглох  от грохота.
ЉажетсЯ,  во времЯ нашей  схватки Я ударил его головой в накрытое лицо -  во
всЯком случае, Я отчетливо помню тихий хруст пенсне в промежутке между двумЯ
выстрелами.
     Љогда  он затих, Я долго не решалсЯ отпустить его горло. Њои руки почти
не  подчинЯлись  мне;  чтобы  восстановить  дыхание,  Я  сделал  дыхательное
упражнение.  Ћно подействовало странным образом -  со мной сделалась  легкаЯ
истерика. џ вдруг  увидел эту сцену  со стороны: некто сидит на трупе только
что задушенного приЯтелЯ и  старательно дышит по описанному в "€зиде" методу
йога ђамачараки.  џ  поднЯлсЯ на  ноги, и  тут на менЯ  обрушилось понимание
того, что Я только что совершил убийство.
     Љонечно,  как  и  любой  не  до  конца  доверЯющий  властЯм  человек, Я
постоЯнно носил  с собой револьвер, а  два  днЯ назад спокойно пустил его  в
ход.  Ќо тут  было  другое,  тут  была какаЯ-то темнаЯ  достоевщина - пустаЯ
квартира,  труп, накрытый  английским пальто, и  дверь во враждебный  мир, к
которой уже  шли,  быть может, досужие люди...  “силием воли Я  прогнал  эти
мысли - всЯ достоевщина, разумеетсЯ, была не в этом трупе  и не в этой двери
с пулевой пробоиной, а во мне самом, в моем сознании, пораженном метастазами
чужого покаЯниЯ.
     Џриоткрыв дверь на лестницу, Я несколько  секунд прислушивалсЯ.  Ќичего
слышно не было, и Я подумал, что несколько пистолетных выстрелов могли и  не
привлечь к себе вниманиЯ.
     Њой револьвер  осталсЯ  в кармане брюк  фон ќрнена, и мне совершенно не
хотелось лезть за ним. џ подобрал и осмотрел его маузер - это была  отличнаЯ
машина, и совсем новаЯ. ‡аставив себЯ обшарить его куртку, Я обнаружил пачку
"€ры", запасную  обойму  длЯ  маузера  и удостоверение на  имЯ сотрудника —Љ
ѓригориЯ  ”анерного.  „а,  подумал  Я,  да. Ђ ведь еще  в детстве можно было
понЯть.
     Џрисев  на корточки, Я открыл замки  его акушерского  саквоЯжа.  ‚нутри
лежала  канцелЯрскаЯ  папка  с незаполненными ордерами  на  арест,  еще  две
обоймы, жестЯнаЯ банка, полнаЯ  кокаина,  какие-то медицинские щипцы  крайне
неприЯтного вида  (их Я сразу швырнул  в угол), и  толстаЯ  пачка  денег,  в
которой  с одной стороны были радужные думские  сотни, а с другой - доллары.
‚се  это  было очень кстати.  —тобы  немного прийти в себЯ  после пережитого
потрЯсениЯ,  Я  зарЯдил ноздри  изрЯдным  количеством  кокаина.  Ћн  бритвой
полоснул по мозгам, и Я сразу сделалсЯ спокоен. џ не любил кокаин - он делал
менЯ слишком сентиментальным,  - но сейчас мне  нужно  было  быстро прийти в
себЯ.
     Џодхватив фон ќрнена под руки, Я поволок его по коридору, пинком открыл
дверь одной из комнат и собиралсЯ уже  втащить его туда,  но замер в дверЯх.
ЌесмотрЯ  на разгром  и запустение,  здесь  еще видны  были  следы  прежней,
озаренной довоенным светом  жизни. ќто была бывшаЯ детскаЯ  - у стены стоЯли
две маленькие  кровати с легкими бамбуковыми ограждениЯми, а на стене  углем
были нарисованы лошадь и усатое лицо (отчего-то Я подумал о декабристах). Ќа
полу  лежал красный резиновый  мЯч -  увидев  его,  Я сразу  закрыл дверь  и
потащил фон ќрнена дальше. ‘оседнЯЯ  комната  поразила  менЯ своей  траурной
простотой:  в ее центре  стоЯл черный  роЯль  с открытой  крышкой,  рЯдом  -
вращающийсЯ стул, и больше не было ничего .
     Љ  этому  моменту  мною овладело  новое состоЯние.  Ћставив фон  ќрнена
полусидеть в углу (все  времЯ транспортировки Я тщательно следил, чтобы  его
лицо не показалось из-за серой ткани  пальто), Я сел за роЯль. Џоразительно,
подумал Я, товарищ ”анерный и рЯдом, и  нет.  Љто  знает,  какие превращениЯ
претерпевает сейчас  его душа?  Њне вспомнилось его стихотворение,  года три
назад  напечатанное  в  "Ќовом  ‘атириконе",  -  там как бы  пересказывалась
газетнаЯ статьЯ о разгоне очередной  „умы, а акростихом выходило "мене текел
фарес". ‚едь жил, думал, прикидывал. Љак странно.
     џ повернулсЯ к роЯлю и стал тихо  наигрывать из  Њоцарта,  свою любимую
фугу фа минор,  всегда  заставлЯвшую менЯ жалеть, что у менЯ нет тех четырех
рук, которые грезились великому  сумасброду. ЋхватившаЯ  менЯ  меланхолиЯ не
имела  отношениЯ к эксцессу  с  фон  ќрненом;  перед  моими  глазами  встали
бамбуковые кроватки  из  соседней комнаты, и на  секунду представилось чужое
детство,  чей-то  чистый   взглЯд  на  закатное  небо,   чей-то   невыразимо
трогательный мир,  унесшийсЯ  в  небытие. Ќо  играл  Я  недолго  - роЯль был
расстроен, а мне, вероЯтно, надо было спешить. Ќо куда?
     Џора было подумать о том,  как провести вечер. џ вернулсЯ в коридор и с
сомнением поглЯдел на  кожанку фон ќрнена,  но ничего  больше не оставалось.
ЌесмотрЯ на рискованность некоторых своих литературных опытов,  Я все же был
недостаточно декадентом, чтобы надеть  пальто, уже ставшее  саваном и к тому
же простреленное на спине. ‘нЯв куртку с вешалки и подобрав саквоЯж, Я пошел
в комнату, где было зеркало.
     Љожанка  пришлась мне впору -  мы  с покойником были практически одного
роста. Љогда Я перетЯнул ее ремнем с болтающейсЯ кобурой и посмотрел на свое
отражение, Я  увидел  вполне  нормального  большевика.  Џолагаю, что  осмотр
лежавших  у  стены  тюков  мог  за  несколько  минут  сделать  менЯ  богатым
человеком,  но  победила  брезгливость.  ’щательно  перезарЯдив пистолет,  Я
проверил,  легко  ли  он  выскакивает  из  кобуры,  осталсЯ доволен,  и  уже
собиралсЯ выйти из комнаты, когда  из  коридора послышались голоса. џ понЯл,
что все это времЯ входнаЯ дверь оставалась открытой.
     џ кинулсЯ к балкону. Ћн  выходил на ’верской  бульвар, и  под ним  было
метров двадцать холодной темной  пустоты, в  которой  крутились снежинки.  ‚
пЯтне света от  фонарЯ был виден автомобиль фон ќрнена,  на переднем сиденье
которого сидел непонЯтно откуда взЯвшийсЯ человек в большевистском шлеме.  џ
решил, что фон ќрнен успел вызвать по телефону чекистов. Џерелезть на нижний
балкон было невозможно, и Я кинулсЯ назад в комнату. ‚ дверь уже барабанили.
Ќу что же - когда-нибудь все  это  должно  было кончитьсЯ. џ навел на  дверь
маузер и крикнул:
     - Џрошу!
     „верь  открылась,  и  в  комнату ввалились  два  увешанных  бутылочными
бомбами матроса в  бушлатах и развратнейше расклешенных штанах. Ћдин из них,
с усами, был  уже  в годах,  а второй был молод,  но  с дрЯблым  и анемичным
лицом. Ќикакого вниманиЯ на пистолет в моей руке они не обратили.
     - ’ы ”анерный? - спросил тот, что был постарше и с усами.
     - џ.
     - „ержи, - сказал матрос и протЯнул мне сложенную вдвое бумажку.
     џ спрЯтал маузер в кобуру и развернул бумажку:

     <i>"’ов. ”анерный! Ќемедленно поезжайте  в  музыкальную табакерку провести
нашу линию. „лЯ содействиЯ посылаю †ербунова и Ѓарболина.  ’оварищи опытные.
ЃабаЯсин."</I>

     Џод текстом была неразборчиваЯ печать. Џока Я думал, что мне  говорить,
они сели за стол.
     - офер внизу - ваш? - спросил Я.
     - Ќаш, - сказал усатый. - Ђ машину твою возьмем. ’ебЯ как звать?
     - Џетр, - сказал Я, и чуть не прикусил Язык.
     - џ †ербунов, - сказал пожилой и усатый.
     -  Ѓарболин, - представилсЯ молодой.  ѓолос  у него был  нежный и почти
женский.
     џ сел за стол напротив  них. †ербунов налил три стакана водки, подвинул
один ко мне и поднЯл на менЯ глаза. џ понЯл, что он чего-то ждет.
     - Ќу что, - сказал Я, берЯсь за свой стакан, - как говоритсЯ, за победу
мировой революции!
     Њой тост не вызвал у них энтузиазма .
     - ‡а победу оно конечно, - сказал Ѓарболин, - а марафет?
     - Љакой марафет? - спросил Я.
     -  ’ы  дурочку не валЯй,  -  строго  сказал †ербунов,  -  нам  ЃабаЯсин
говорил, что тебе сегоднЯ жестЯнку выдали.
     -  Ђх,  так вы про кокаин говорите, - догадалсЯ  Я и полез в саквоЯж за
банкой. - Ђ то ведь "марафет", товарищи, слово многозначное. Њожет, вы эфиру
хотите, как ‚ильЯм „жеймс.
     - Љто такой? - спросил Ѓарболин, берЯ  жестЯнку в свою широкую и грубую
ладонь.
     - Ђнглийский товарищ.
     †ербунов недоверчиво хмыкнул, а у Ѓарболина на лице на миг отобразилось
одно  из  тех чувств, которые так  любили  запечатлевать  русские  художники
девЯтнадцатого века, создаваЯ народные типы, - что вот есть где-то большой и
загадочный мир, и столько в нем непонЯтного и влекущего, и не то что всерьез
надеешьсЯ  когда-нибудь  туда  попасть, а просто тЯнет  иногда  помечтать  о
несбыточном.
     ЌапрЯжение  снЯло  как рукой. †ербунов открыл банку,  взЯл  со скатерти
нож, зачерпнул  им  чудовищное количество  порошка и  быстро размешал его  в
водке. ’о же сделал и Ѓарболин - сначала со своим стаканом, а потом с моим.
     - ‚от теперь и за мировую революцию не стыдно, - сказал он.
     ‚идимо,   на   моем  лице  отразилось  сомнение,  потому  что  †ербунов
ухмыльнулсЯ и сказал:
     - ќто, браток,  с  "Ђвроры" пошло,  от  истоков. ЌазываетсЯ "балтийский
чай".
     Ћни поднЯли  стаканы, залпом  выпили их  содержимое,  и  мне ничего  не
оставалось, кроме  как последовать их примеру.  Џочти сразу же горло  у менЯ
онемело. џ закурил папиросу, затЯнулсЯ, но совершенно не  почувствовал вкуса
дыма. Ћколо минуты мы сидели молча.
     -  €дти  надо,  -  сказал  вдруг  †ербунов и встал из-за стола. -  €ван
замерзнет.
     ‚ каком-то оцепенении Я спрЯтал  банку  от монпансье в саквоЯж, встал и
пошел за ними. ‡адержавшись  в коридоре,  Я  попыталсЯ найти свою шапку,  не
смог и нацепил фуражку  фон ќрнена. Њы вышли из  квартиры и молча пошли вниз
по полутемной лестнице.
     џ вдруг  заметил, что на  душе у менЯ легко  и спокойно  и чем дальше Я
иду, тем делаетсЯ  спокойнее и  легче. џ  не думал  о будущем - с менЯ  было
достаточно того, что  мне не угрожает непосредственнаЯ опасность, и, проходЯ
по темным лестничным  клеткам,  Я любовалсЯ удивительной красоты снежинками,
крутившимисЯ за  стеклом. …сли вдуматьсЯ,  Я  и  сам  был чем-то вроде такой
снежинки, и ветер  судьбы  нес менЯ куда-то вперед,  вслед за двумЯ  другими
снежинками  в  черных  бушлатах,  топавшими  по  лестнице  впереди.  Љстати,
несмотрЯ  на  охватившую менЯ  эйфорию,  Я  не  потерЯл  способности  трезво
воспринимать  действительность  и сделал одно интересное наблюдение.  …ще  в
Џетрограде менЯ интересовало, каким образом на матросах держатсЯ их тЯжелые,
утыканные  патронами сбруи.  Ќа  клетке третьего этажа, где горела  одинокаЯ
лампа, Я разглЯдел на спине †ербунова несколько крючков, которыми, наподобие
бюстгальтера, были соединены пулеметные ленты. Њне сразу представилась,  как
†ербунов с Ѓарболиным, собираЯсь на очередное убийство, словно две девушки в
купальне помогают друг другу справитсЯ  с  этой сложной частью туалета.  ќто
показалось мне еще одним доказательством женственной природы всех революций.
џ вдруг  понЯл некоторые  из новых настроений  Ђлександра  Ѓлока; видимо, из
моего горла вырвалсЯ какой-то возглас, потому что Ѓарболин обернулсЯ.
     - Ђ ты не хотел, дура, - сказал он, сверкнув золотым зубом.
     Њы вышли  на  улицу.  Ѓарболин  что-то  сказал  солдату,  сидевшему  на
открытом переднем сиденье машины, открыл дверь,  и  мы влезли внутрь. Њашина
сразу  тронулась.  ‘квозь скругленное по краЯм переднее стекло кабинки  была
видна заснеженнаЯ  спина и островерхий  войлочный шлем;  казалось, что нашим
экипажем правит ибсеновский тролль.  џ подумал, что  конструкциЯ авто крайне
неудобна и к тому же унизительна длЯ шофера,  который всегда открыт непогоде
- но,  может быть,  это  было устроено специально,  чтобы  во  времЯ поездки
пассажиры  могли  наслаждатьсЯ  не только  видами  в  окне, но  и  классовым
неравенством.
     џ повернулсЯ к  боковому  стеклу.  “лица  была  пуста,  а  падающий  на
мостовую снег - необыкновенно  красив. …го освещали редкие  фонари; в  свете
одного  из них  на стене дома  мелькнуло  размашистое  граффити "LENINE  EST
MERDE".
     Љогда автомобиль затормозил, Я уже немного пришел в себЯ. Њы вылезли на
неизвестной  улице, возле ничем не  примечательной подворотни, перед которой
стоЯли пара автомобилей и несколько лихачей; поодаль  Я заметил устрашающего
вида  броневик со  снежной  шапкой  на  пулеметной  башне,  но  не успел его
рассмотреть  -  матросы  сразу  нырнули   в  подворотню.  ЏройдЯ  невыразимо
угнетающий  двор, мы  оказались  перед  дверью,  над которой торчал чугунных
козырек с завитками и амурами в купеческом духе. Љ козырьку была прикреплена
небольшаЯ вывеска:


          Њ“‡›ЉЂ‹њЌЂџ ’ЂЃЂЉ…ђЉЂ
          литературное кабаре

     Ќесколько  соседних   с   дверью   окон,   плотно  затЯнутых   розовыми
занавесками,  светились; из-за них доносилсЯ заунывно-красивый звук неЯсного
инструмента.
     †ербунов дернул  дверь  на  себЯ.  ‡а  ней  открылсЯ короткий  коридор,
увешанный  тЯжелыми  шубами и шинелЯми; в  его  конце был  плотный бархатный
занавес. Ќавстречу нам поднЯлсЯ с табурета похожий на  преступника человек в
красной косоворотке.
     - ѓраждане матросы, - начал он, - у нас...
     Ѓарболин цирковым движением крутанул вокруг плеча винтовку и ударил его
прикладом в низ живота. ЃеднЯга сполз по стене  на пол; на его недобром лице
проступили усталость и отвращение. †ербунов  отдернул занавес, и мы вошли  в
полутемный зал.
     —увствуЯ необыкновенный прилив энергии, Я оглЯделсЯ  по сторонам. Њесто
напоминало  обычный,  с  претензией  на  шик,   ресторан  средней  руки.  ‡а
небольшими круглыми столиками, в густых  клубах дыма сидела пестраЯ публика.
ЉажетсЯ, кто-то  курил  опиум. Ќа  нас не  обратили вниманиЯ, и  мы сели  за
пустой столик недалеко от входа.
     ‡ал  кончалсЯ   Ярко  освещенной  эстрадой,  где  на  черном  бархатном
табурете, закинув ногу за ногу,  сидел бритый господин во фраке. Ћдна из его
ног  была боса. ‘мычок в его  правой руке скользил по  тупой стороне длинной
пилы, одну ручку которой он прижимал ногой  к полу,  а другую сжимал в левом
кулаке, заставлЯЯ пилу изгибатьсЯ и  дрожать. Љогда  ему  надо было погасить
вибрации сверкающего  полотна, он на секунду  прижимал к нему  босую  стопу;
рЯдом с  ним на полу стоЯла  лаковаЯ туфлЯ,  из которой торчал  ослепительно
белый носок. ‡вук, который  господин извлекал  из  своего  инструмента,  был
совершенно неземным,  чарующим  и  печальным;  он,  кажетсЯ, играл  какую-то
простую мелодию, но она была не важна - все дело было в  тембре, в переливах
одной надолго замирающей ноты, падавшей прЯмо в сердце.
     Џортьера у входа колыхнулась, и оттуда высунулсЯ человек в косоворотке.
Ћн  щелкнул  пальцами  куда-то  в  темноту  и  кивнул на наш  столик,  потом
повернулсЯ к нам, отвесил короткий  формальный поклон и исчез  за портьерой.
’отчас откуда-то вынырнул половой  с подносом в одной руке и медным чайником
в другой (такие же чайники стоЯли на других  столах). Ќа  подносе помещалось
блюдо с пирожками,  три чайных чашки и крохотный свисток.  Џоловой расставил
перед нами  чашки, наполнил их из чайника и замер в ожидании. џ протЯнул ему
наугад  вынутую  из  саквоЯжа бумажку - кажетсЯ,  это была  десЯтидоллароваЯ
банкнота. ‘перва Я не понЯл, зачем на подносе лежит свисток, но тут за одним
из  соседних  столиков раздалсЯ тихий мелодичный свист, и половой кинулсЯ на
этот звук.
     †ербунов отхлебнул из чашки и недовольно хмыкнул.  џ тоже сделал глоток
из своей.  ќто  была ханжа, плохаЯ  китайскаЯ водка из  гаолЯна.  џ принЯлсЯ
жевать пирожок,  совершенно не чувствуЯ его вкуса  - заморозивший мое  горло
кокаин еще давал себЯ знать.
     -  ‘  чем пирожки-то? - нежно  спросил Ѓарболин.  - ѓоворЯт,  тут  люди
пропадают. Љак бы не оскоромитьсЯ.
     - Ђ Я ел, - просто сказал †ербунов. - Љак говЯдина.
     Ѓольше  не  в силах этого выносить, Я вынул банку,  и Ѓарболин принЯлсЯ
развешивать порошок по чашкам.
     Њежду тем господин  во фраке кончил играть, изЯщно и быстро надел носок
и туфлю, встал, поклонилсЯ, подхватил  табурет  и под  редкие хлопки ушел со
сцены. €з-за  столика возле эстрады  поднЯлсЯ благообразный  мужчина с седой
бородкой, вокруг  горла которого,  словно чтобы скрыть след  от  укуса,  был
обмотан серый шарф. џ с удивлением узнал в нем ‚алериЯ Ѓрюсова, постаревшего
и высохшего. Ћн взошел на эстраду и обратилсЯ к залу:
     -  ’оварищи!  •оть мы и живем в визуальную  эпоху, когда  набранный  на
бумаге текст вытеснЯетсЯ зрительным рЯдом, или... хмм... - он закатил глаза,
сделал паузу, и стало Ясно, что сейчас он произнесет один из своих идиотских
каламбуров, - или, Я бы даже сказал, зрительным залом...  хмм... традициЯ не
сдаетсЯ и ищет длЯ себЯ новые формы. ’о, что вы сегоднЯ увидите, Я определил
бы  как  один из Ярких примеров  искусства  эгопупистического  постреализма.
‘ейчас  перед  вами   будет   разыграна  написаннаЯ  одним...  хмм...  одним
пострелом...  хмм... маленькаЯ трагедиЯ. €менно так  ее автор, камерный поэт
€оанн  Џавлухин,  определил  жанр  своего  произведениЯ.  €так  -  маленькаЯ
трагедиЯ "ђаскольников и Њармеладов". Џрошу.
     - Џрошу, - эхом повторил †ербунов, и мы выпили.
     Ѓрюсов сошел с эстрады и вернулсЯ за  свой столик. „вое людей в военной
форме  вынесли  из-за  кулис  на  эстраду  громоздкую  позолоченную лиру  на
подставке  и табурет. ‡атем они принесли  столик,  поставили на него пузатую
ликерную бутылку и  две рюмки, прикрепили к кулисам куски картона со словами
"ђаскольниковъ" и "Њармеладовь"  (Я сразу  решил, что мЯгкий знак  на  конце
слова  - не  ошибка, а какой-то  символ),  а в  центре повесили  табличку  с
непонЯтным  словом  "йхвй",  вписанным  в синий пЯтиугольник.  ђазместив эти
предметы, они исчезли. €з-за кулис  вышла женщина в  длинном хитоне, села за
лиру и принЯлась неспешно перебирать струны. ’ак прошло несколько минут.
     ‡атем на  сцене  поЯвились  четверо  человек  в длинных  черных плащах.
Љаждый из них встал  на одно колено и поднЯтой черной полой заслонил лицо от
зала. Љто-то зааплодировал.  Ќа противоположных концах эстрады поЯвились две
фигуры на высоких котурнах, в длинных белых хламидах и греческих масках. Ћни
стали медленно сходитьсЯ и остановились, немного не  дойдЯ друг до  друга. “
одного из них в увитой розами петле под мышкой висел топор,  и  Я понЯл, что
это  ђаскольников. ‘обственно, понЯть можно было и без топора, потому что на
кулисах напротив него висела табличка с  фамилией. Ђктер,  остановившийсЯ  у
таблички "Њармеладовь", медленно поднЯл руку и нараспев заговорил:

     - џ - Њармеладов. ‘казать по секрету,
     мне уже некуда больше идти.
     „олго ходил Я по белому свету,
     но не увидел огней впереди.
     џ заключаю по вашему взглЯду,
     что вам не чужд угнетенный народ.
     Њожет быть, выпьем? Ќалить вам?
     - Ќе надо.

     Ђктер с топором отвечал так же распевно, но басом; заговорив, он поднЯл
руку и вытЯнул ее в сторону Њармеладова, который, быстро налив себе рюмку  и
опрокинув ее в отверстие маски, продолжил:

     - Љак вам угодно. ‡а вас. Ќу так вот,
     лик ваш исполнен таинственной славы,
     рот ваш красивый с улыбкой молчит,
     бледен ваш лоб и ладони кровавы.
     Ђ у менЯ не осталось причин,
     —тоб за лица неподвижною кожей
     гордою силой цвела пустота,
     и выходило на Ѓога похоже.
     ‚ы понимаете?
     - „умаю, да...

     ЊенЯ пихнул локтем †ербунов.
     - —его скажешь? - тихо спросил он.
     - ђано пока, - ответил Я шепотом. - „альше смотрим.
     †ербунов уважительно кивнул. Њармеладов на сцене говорил:

     - ‚от. Ђ без этого - знаете сами.
     Љаждое утро - как кровь на снегу.
     Љак топором по затылку. Џредставить
     можете это, мой мальчик?
     - Њогу.
     - ‚ душу смотреть не имею желаньЯ.
     ’ам темнота, как