тавила на стол  снедь,  ‘оломон  кивнул
€сайе  приглашающе, молча и терпеливо ждал, пока изголодавшийсЯ
охотник насыщалсЯ.
     -- Џрости, -- пробубнил €сайЯ с набитым ртом, -- но у менЯ
в самом деле крошки во рту не было!
     -- џ понимаю, сын мой. …шь, не смущайсЯ. Џотом поговорим.
     €сайЯ ел быстро, движениЯ были отточенные, верные,  в  нем
жила  и  действовала  сила  хищного  зверЯ. Љто с кем общаетсЯ,
подумал ‘оломон печально, тот от того и набираетсЯ.
     -- Џоведай неспешно, -- сказал он, когда  €сайЯ  отодвинул
пустое  блюдо и взЯлсЯ за кувшин с молоком, -- как тебе удалось
уцелеть? џ слышал,  тебЯ  захватили  в  плен  прЯмо  над  телом
убитого тобой скифа?
     €сайЯ зЯбко передернул плечами:
     -- ’о   был  настоЯщий  сын  ѓога!..  „ругим  говорить  не
следует, но тебе скажу правду: Я просто чудом с ним  справилсЯ.
Ћн был впЯтеро сильнее менЯ, так же быстр, намного выносливее и
к тому же умелее в схватках.
     -- Ќо как же победил ты, а не он?
     -- ‘киф  не ожидал вообще отпора. Ћн привык побивать наших
десЯтками...  или  привык,  что  другие  побивают.  ’акже   мне
показалось, что он давно не брал в руки оружие.
     ‘оломон побледнел:
     -- ’ы убил служителЯ культа?
     -- Ќет,  --  ответил €сайЯ. Ћн покачал головой. -- Ќет. Ќо
его назвали при мне певцом. ‚озможно, он  давно  сменил  боевой
топор  на  бубен или что у них там, потому Я и одолел. „ругим Я
этого не выказываю, но тебе  признаюсь:  Я  испуган  и  сейчас.
Љогда вспомню, как Я был близок к смерти, колени подгибаютсЯ.
     ‘оломон сказал успокаивающе:
     -- ђазве дикие кабаны не опасны? Ќо ты их убивал.
     -- ќто другое дело, -- возразил €сайЯ нервно. -- Љабаны не
обучены  воинским  ударам.  Ћни  все  бросаютсЯ  одинаково. Њне
достаточно было выучить  три  движениЯ,  хорошо  выучить,  и  Я
всЯкий  раз  убивал  кабанов  навернЯка, хотЯ их страшные клыки
проносились на  расстоЯнии  волоска  от  моей  груди.  Ќо  этот
скиф...
     Ћн  снова  передернул  плечами,  жадно  пил  теплое парное
молоко. Љадык часто дергалсЯ,  капли  побежали  по  подбородку.
‘оломон выждал, спросил тихо:
     -- Ћни отпустили тебЯ на каких-то условиЯх?
     €сайЯ отмахнулсЯ:
     -- „урни. ‚зЯли клЯтву.
     -- Љакую?
     -- —то Я вернусь завтра вечером, -- он засмеЯлсЯ, -- и они
менЯ разопнут перед воротами нашего града.
     ‘оломон вздрогнул, покачал головой. Љонечно же возвращение
к скифам  немыслимо. Љ счастью, ѓосподь освободил свой народ от
верности клЯтвам перед неиудеЯми.


        ѓлава 31

     †ена и дети с радостным воплем  бросились  на  шею.  €сайЯ
распахнул  руки,  стараЯсь  обхватить их разом, дети повисли на
нем, верещали и лезли как на дерево, а он хватал, жадно целовал
в  макушки,  тискал,  снова   целовал,   наслаждаЯсь   детскими
запахами, самыми чистыми на свете.
     †ена с мокрым от слез лицом несмело улыбнулась:
     -- џ слышала, что тебЯ схватили... Њы чуть не умерли!
     -- ‚се прошло, -- сказал он торопливо, -- все кончилось.
     Ћна  прижалась к нему, теплаЯ и покорнаЯ, беззащитнаЯ, как
овца, которой  он  был  всегда  опорой  и  поддержкой.  “  него
защемило  сердце  от  жалости.  Љак ребенка поцеловал в голову,
обнЯл и повел внутрь дома.
     -- ‚се кончилось, -- повторил  он  снова.  --  ‡абудь  эти
страхи, эти ужасы.
     ‚  раскрытое  окно  донессЯ  едва слышный треск. ‚ черноте
ночи далеко за стенами града зловеще  разгоралось  зарево.  ќто
был не закат, и у €сайи тоскливо сжалось сердце.
     „ети  еще  висли  на нем, цеплЯлись за руки, за одежду. €з
соседних домов собралась многочисленнаЯ роднЯ, приковылЯли даже
древние старики. Ћн заметил, что смотрЯт  как  на  вырвавшегосЯ
прЯмо из ада.
     -- €сайЯ, -- попросил кто-то, -- неужто не расскажешь, как
это было?
     -- €сайЯ, -- поддержал другой, -- расскажи нам!
     -- ђасскажи!
     †ена  исчезла,  вместе  с  другими  женщинами  в  соседней
комнате быстро приготовили на стол, принесли на широких блюдах,
поставили перед гостЯми. €сайЯ  некоторое  времЯ  насыщалсЯ,  у
‘оломона  только  перекусил, живот за это времЯ короткого плена
подвело, а горло пересохло, как  песок  в  стране  предков  под
жарким солнцем.
     -- €х  можно побеждать, -- сказал он наконец, -- но только
если застать врасплох... џ победил потому, что громадный рус не
ожидал от менЯ отпора.  ‡апомните,  пока  это  единственное  их
слабое место.
     ѓости зашумели:
     -- Ќайдем и другие!
     -- ѓои -- тупые как скот. Ќо и скот бывает опасен, как тот
же разъЯренный бык! Ћднако даже дети наши управлЯют быками.
     -- €сайЯ, ты первый, кто оказал им отпор! Ќо не последний.
     €  лишь  старый  мудрый €ешуа спросил старческим скрипучим
голосом:
     -- Љак тебе удалось уйти?
     -- ђазве не знаете? -- удивилсЯ €сайЯ.  --  џ  выпросил  у
русов сутки, чтобы попрощатьсЯ с семьей и детьми, привести дела
в  порЯдок,  раздать  долги.  ‚место  менЯ  в залог Явились мои
друзьЯ Ѓорух и ‹амех, но русы по  дурости  лишь  взЯли  с  менЯ
клЯтву, что Я вернусь завтра до захода солнца, и они тогда менЯ
разопнут!
     ‡а столом раздалсЯ хохот. ‘меЯлись все, толкали друг друга
и показывали знаками, какие тупые эти гои, от смеха говорить не
могли,  трЯслись как кисель, в бессилии сползали под стол, даже
€ешуа  зашелсЯ  старчески   дробным   смешком,   лицо   жалобно
кривилось,  взглЯдом  умолЯл  не  смешить  его,  а то помрет от
хохота, весь покраснел, наконец тоже откинулсЯ на резную спинку
стула и медленно сполз под стол.
     -- ‚ерне..шь...сЯ? -- простонал весь  багровый  от  хохота
его  двоюродный  брат  Љаин.  --  ЏрЯмо  так прЯмо в их руки?..
•а-ха! ‘ам?
     -- Ђ они там стоЯт, -- надрывалсЯ от смеха  другой,  --  с
тупыми мордами, ждут!
     -- •а-ха! ’ак бы им до конца света стоЯть, гоЯм проклЯтым!
     €сайЯ  поднЯл  руки, с улыбкой призываЯ к тишине. Ћн видел
по счастливым лицам, что за долгие дни войны это был едва ли не
первый день, который обошелсЯ длЯ иудеев благополучно. Ќо  было
ощущение, что отныне этих благополучных дней будет больше.
     -- ‘пасибо  вам,  --  поблагодарил  он,  --  спасибо,  что
пришли, что рады мне!
     ѓости постепенно покидали места  за  столом,  расходились,
ласково  касаЯсь его на прощание. Љогда €сайЯ осталсЯ за столом
один, он позвал жену:
     -- ЊариЯ! Њне кажетсЯ, что Я не видел тебЯ вечность.
     Ћна села рЯдышком, прижалась теплым мЯгким плечом.
     -- ѓоворЯт, что в такие моменты вспоминаетсЯ всЯ жизнь...
     Ћн вздрогнул:
     -- „а уж... Ќо Я ни о  чем  таком  не  думал.  Њне  только
страшно  было,  что  никогда-никогда  больше  не увижу тебЯ, не
увижу детей. € такаЯ печаль овладела моим сердцем!
     Ћна поцеловала его, выскользнула в другую  половину  дома.
Ћн  слышал,  как  она  стелила  постели, взбивала подушки. „ети
пришли пожелать доброй ночи, поцеловали сонными  губами,  ушли,
смешные в длинных детских рубашках.
     €сайЯ,  счастливо  улыбаЯсь,  поднЯлсЯ,  раскинул руки. Ћн
дома! € никакие силы не заставЯт его покинуть родные стены.


     Ћна слышала, как он бормочет во сне,  дергаетсЯ,  на  лице
поЯвлЯетсЯ  то  страх,  то  безмерное удивление. Ћна потихоньку
дула в лицо, отгонЯЯ плохие сны,  и  выражение  лица  менЯлось,
складки на лбу разглаживались.
     Ђ €сайЯ, крохотный и трепещущий, боЯзливо внимал огромному
огненному  облаку,  что внезапно воспламенилось в небе. Ћт него
пошел Яркий оранжевый свет, но вокруг была чернаЯ страшнаЯ ночь
без звезд, и €сайЯ с ужасом понимал, что еще не  наступил  день
творениЯ.  € ‚еликий ’ворец говорил с ним, €сайей, но слова его
были столь велики и значимы, что он не мог их понЯть, а  только
ужасалсЯ  их  огромности и величию, а душа стискивалась тоской,
ибо только Њоисею было дано понЯть и записать Ћткровение...
     Ђ затем он куда-то брел во тьме, а внезапно  воспламенилсЯ
куст,  и  €сайЯ  понЯл,  что  стоит на дороге, странно знакомой
дороге, а куст освещает эту дорогу и часть  городской  стены  с
воротами.   Ђ   впереди  на  границе  света  и  тьмы  виднеетсЯ
свежеотесанный столб с перекладиной наверху.
     ђано утром €сайЯ с оружием в руках поспешил  на  городскую
стену.   ’ам   его   брат,  €исус,  руководит  обороной,  умело
расставлЯет людей, готовит молодежь к жестоким боЯм.  Ћни  двое
были  лучшими  охотниками  на  вепрей,  и,  когда пришли скифы,
как-то само собой получилось, что  оборону  возглавили  они.  Ђ
когда  убедились,  что  скифам с налету город не взЯть, €сайЯ с
двумЯ своими родственниками решилсЯ на вылазку...
     Ћн поморщилсЯ как от боли, только он  уцелел,  но  ѓосподь
примет  их  души  ласково,  они  погибли достойно, защищали его
избранный народ.
     Њужчины на стене поздравлЯли, ибо двое  убитых  за  одного
скифа  -- уже победа. …сли бы так сражались и другие, то скифов
бы истребили начисто, а народа израильского осталось  бы  почти
половина.
     ЋбходЯ  на  стене наскоро обученных воинов, €сайЯ добралсЯ
до городских ворот, взглЯнул в сторону дороги, содрогнулсЯ.  Џо
телу прошла ледЯнаЯ волна, словно упал в прорубь.
     ЏроклЯтый  столб,  где  надеютсЯ  его  распЯть, вкопали на
обочине дороги к воротам Ќового €ерусалима.  ‹юбой  проезжающий
скиф  прЯмо  с  конЯ  может потыкать его копьем, убедитьсЯ, что
проклЯтый иудей еще жив, корчитсЯ как червЯк, боитсЯ боли,  нет
мужества в иудеЯх!
     ‘боку   зашелестели  шаги.  Џодошел  ‘оломон,  еще  больше
исхудавший, с темными кругами под  глазами.  €сайЯ  чувствовал,
как   тот  встал  рЯдом.  ’Яжелое  дыхание  старейшины  на  миг
оборвалось, затем послышалсЯ вздох:
     -- „ети... †естокие дети!
     -- „ети? -- сказал €сайЯ нервно. -- Ќичего  себе  дети!  џ
сам  видел, как такой ребенок слез в ров, раненого конЯ взвалил
на плечи и отнес в  свой  стан!  Ђ  конь  --  не  наша  рабочаЯ
лошадка. Ћгромный, тЯжелый, как бык, жеребец!
     -- ‚от видишь, -- сказал ‘оломон, словно €сайЯ подтвердил,
а не опроверг.  -- ‚зрослый бы бросил раненого конЯ или собаку!
Њы живем умом, а эти... Људа нам до жестокости наших же детей.
     -- „а, -- возразил €сайЯ, -- но этот скиф будет  лечить  и
выхаживать  своего  конЯ  или  собаку, а с человека преспокойно
сдерет шкуру! ‘ живого. „а, знаю, что и наши  дети  преспокойно
обрывают крыльЯ стрекозам, но мы ж не стрекозы?
     -- ‘кифы  не видЯт разницы, -- сказал ‘оломон печально. --
„лЯ них все мы: люди и стрекозы -- один род.  ‚  чем-то  это  и
хорошо... Ќо длЯ нас, конечно, это гибель.
     Ћни   долго   стоЯли   молча.   ‚оздух   был  горьковатый,
чувствовалсЯ привкус дыма и гари,  но  над  дальними  остатками
весей  небо  было  по-осеннему  бледно-голубое. …сли еще неделю
тому вокруг града землЯ была желтой, оранжевой  и  багровой  от
опавших листьев, сейчас же мороз бежал по коже при виде зловеще
черной земли, голой и мертвой. Ѓлижайшие к стенам града деревьЯ
торчали  немым  укором  черными  кольЯми, без веток, обгорелые,
мертвые.
     ‚дали с гиком и свистом проносились  всадники.  „аже  кони
без  нужды взбрыкивали, просто от избытка животной силы, а люди
свешивались с седел, подхватывали с земли  камешки,  с  хохотом
швырЯли  друг  в  друга.  Ћдин уронил шапку, а другой тут же на
полном скаку подхватил ее с  земли,  да  не  рукой,  а  зубами,
поднЯл ее над головой, засмеЯлсЯ и швырнул под копыта.
     ‘о смехом и гиком исчезли за рощей.
     -- Љак полагаешь, они в самом деле ждут?
     ѓолос   €сайи   прозвучал   так  неожиданно,  что  ‘оломон
вздрогнул. ‚зглЯнул непонимающе, но €сайЯ  смотрел  пристально,
пронизывающе,  и  ‘оломон  поспешно  отвел взглЯд. ‚се же €сайЯ
успел заметить то, что  прЯтал  ‘оломон:  старейшина  неотрывно
думает о столбе с перекладиной.
     -- Ќу,   --  ответил  ‘оломон  замедленно,  --  почему  ты
думаешь, что они ждут?
     -- ђебе, не надо мне дурить голову.
     -- ‘ын  мой,  --  сказал  ‘оломон  тихо,  --  ты   думаешь
правильно. —то Я еще могу сказать?
     -- ‡начит...
     Ћн  помолчал,  но  ‘оломон  лишь смотрел на него и молчал.
€сайЯ повторил с ужасом:
     -- ђебе, но что же мне делать?
     -- Њы не скифы, -- сказал ‘оломон с печалью, -- нам  дорог
каждый  человек, каждое дыхание жизни. Њы и скифы -- два разных
образа жизни... и даже мысли. € нам нет  места  двоим  на  всем
белом  свете.  “  нас  --  разум,  мудрость,  у них -- дурацкие
клЯтвы! Ђ клЯтвы... это страшнаЯ сила. Ѓыло два брата-близнеца,
которых бросила мать, а затем вскормила своим молоком  волчица,
потерЯвшаЯ волчат. ќти два брата любили друг друга, ибо не было
больше людей, которых бы знали и не боЯлись. € когда они решили
построить  город,  то  начали,  понЯтно,  с  постройки защитной
городской стены.  ‘  утра  до  вечера  носили  камни,  строили.
‚двоем!  Љогда стена поднЯлась им до поЯса, старший брат ђомул,
обращаЯсь к небесам, провозгласил  гордую  клЯтву,  что  город,
который  они  строЯт,  затмит  славой все существующие, что это
будет ‚ечный ѓород и  что  всЯкий,  кто  осмелитсЯ  перебратьсЯ
через стену, будет немедленно убит!
     -- €  что? -- спросил €сайЯ, затаив дыхание. Ћн чувствовал
напрЯжение в воздухе.
     -- Ђ младший брат, такой же  страстный  строитель  города,
любил  подшучивать  как над собой, так и над суровым братом. Ћн
засмеЯлсЯ, заглушаЯ гордую речь, и, дабы охладить пыл,  сказал:
"ђановато  даешь клЯтву! ќту стену еще коза перепрыгнет..." € в
доказательство перемахнул через стену.
     €сайЯ задержал вдох, ощутил беду. ‘оломон покачал головой:
     -- ‘лово  не  воробей,  клЯтва  уже  прозвучала...   ђомул
похолодел  и,  чтобы  не  дать  себе опомнитьсЯ и заколебатьсЯ,
схватил меч и одним ударом снес брату голову. Џотом сам едва не
бросилсЯ на меч, так велико было его горе, но  удержала  та  же
клЯтва. Ћн ведь поклЯлсЯ построить город, который затмит славой
все  существующие!  € ђомул, погребЯ тело брата, которого любил
больше себЯ, принЯлсЯ за постройку стен уже один.
     -- ќто ђим, да?
     -- ђим, конечно. Љакой город называют ‚ечным? ’акова  сила
клЯтв, которые дают мужчины.
     €сайЯ перевел дыхание как можно незаметнее, с беспечностью
улыбнулсЯ:
     -- Њужчины-гои.  Ћни  рабы  своих  клЯтв. Ђ мы -- хозЯева.
‘ами даем, сами берем обратно.
     -- Џредлагаешь так поступить и со скифами?
     -- Љак и любой сын  €зраилЯ,  Я  не  почувствую  угрызений
совести. ѓои -- не люди.
     ‘оломон заметил негромко:
     -- ’ы слишком часто повторЯешь это.
     -- Џравда?  --  удивилсЯ  €сайЯ.  --  Ќо даже если так, то
разве Я не прав?
     ‘оломон, уклонившись от ответа, заметил тем  же  негромким
голосом:
     -- ’ы  отвечаешь  слишком  уверенно и громко. ’ак отвечают
скифы. ‘ыны же €зраилЯ всегда сомневаютсЯ... Ќе значит ли,  сын
мой, что ты все же сомневаешьсЯ в своей правоте?
     -- џ? -- снова удивилсЯ €сайЯ.
     -- € стараешьсЯ задушить сомнениЯ?
     €сайЯ оскорбленно дернул плечом:
     -- ђазве Я не прав?
     ‘оломон снова не ответил. Ћн вообще, как заметил €сайЯ, не
любил  прЯмые  ответы.  Ћн  вообще не любил давать ответы. —аще
подталкивал к ним самих спрашивающих.


     Ѓагровое солнце зависло над краем леса. ђус погнал конЯ на
холм, оттуда хорошо видно ворота града. ‘ ним держались Ѓугай и
ЊорЯна. Ѓуська вертелсЯ поблизости, конь под ним  был  молодой,
как сам Ѓуська, и такой же юркий, непоседливый.
     Ќа  стенах града народу было как вороньЯ на дохлой корове.
„оносилсЯ плач,  стенаниЯ,  горестные  крики.  ђус  поморщилсЯ,
иудеи   совсем   не  знают  достоинства.  Њужчины  должны  быть
невозмутимы в бедах и радостЯх, а женщины сдержанны. Ђ эти орут
и галдЯт, как стаЯ галок, машут руками, воют.
     -- Ћни что-нибудь еще умеют, -- брезгливо осведомилсЯ ђус,
-- или только реветь и стонать?
     Ѓугай громыхнул:
     -- Ђ не кажетсЯ... а не чудитсЯ, что им сейчас вроде бы не
совсем до плЯсок.
     -- ‚се равно, -- раздраженно бросил ђус. --  Џо  их  рожам
видно, что умеют петь только заупокойные песни.
     Ѓугай  еще победно ржал, когда ворота приоткрылись. ‚ щель
быстро выскользнул человек. Ћн оглЯнулсЯ на  заходЯщее  солнце,
со  стен  ему горестно закричали. ‚олна причитаний донеслась до
ђуса. Ћн  покосилсЯ  на  спутников.  Ѓугай  перестал  смеЯтьсЯ,
ЊорЯна нахмурила брови. „аже Ѓуська что-то почуЯл, посерьезнел.
     —еловек  заспешил от града. ‘олнце погрузилось наполовину,
багровые лучи освещали  его  сбоку,  и  он  казалсЯ  наполовину
залитым кровью.
     -- Џришел,   --  сказал  ђус  негромко,  --  чертов  ‘ова!
ЏросчиталсЯ... „а и Я не лучше.
     Ѓугай пустил конЯ  навстречу.  ђус  угрюмо  наблюдал,  как
иудеЯ встретили на полдороге.
     Ѓугай  что-то  спросил,  иудей  указал на вкопанный столб.
Ѓугай  развернулсЯ  в  седле,  на  взмах  его  длани  поспешили
свободные воины. €удеЯ схватили, потащили к столбу.
     ђус  наконец  тронул конЯ. ЊорЯна и Ѓуська поехали следом,
но хранили молчание.
     ‘ иудеЯ сорвали одежду, он не противилсЯ,  его  лицо  было
обращено  к  стене  града.  ’ам  волновалсЯ  народ, крики стали
громче,  пронзительнее.  ђус  подъехал,  когда  к  рукам  иудеЯ
привЯзывали веревки.
     -- ’ы умрешь страшно, -- проговорил он четко.
     -- ‡ато народ мой будет жить, -- прошептал иудей.
     …го поднЯли на веревках к перекладине. Ћдин встал на седло
конЯ,  быстро  и  ловко  привЯзал  распростертые  руки  иудеЯ к
дереву. Ћскалил  зубы  в  злобной  усмешке,  приставил  толстый
бронзовый  гвоздь  к ладони, поднЯл молот, помедлил, с усмешкой
посмотрел в сразу побледневшее лицо иудеЯ.
     -- ‘трашно, трус?
     -- ‘трашно,  --  ответил  €сайЯ.  ѓубы  его  дрожали.   --
Ћчень...
     -- ќто хорошо, -- сказал воин счастливо.
     Ћн  ударил  по  шлЯпке  гвоздЯ.  €сайЯ вскрикнул, прикусил
губу. Џоказалась  струйка  крови.  ‚оин  ударил  снова,  вгонЯЯ
острие  гвоздЯ  в  мЯгкую  плоть, а через нее -- в древесину, и
€сайЯ закричал от боли тонко и протЯжно. Ћн  выгнулсЯ,  но  еще
один  уже  внизу  перехватил  ноги,  быстро и жестко привЯзал у
подножиЯ.
     ‚оин вверху вогнал бронзовый гвоздь в другую ладонь, потом
еще один -- в кисть, слышно было, как  хрустели  мелкие  кости.
€удей  выл  от боли, плакал, кричал, выгибалсЯ, воины хохотали:
разве мужчины так себЯ ведут перед лицом смерти?
     ђус повернул конЯ, а через плечо бросил зло:
     -- Ќарод твой будет жить?.. ђазмечталсЯ! ‡автра же  сотрем
этот град с лица земли. …сли доживешь, увидишь.
     Ћн послал конЯ обратно в стан. ‘лышал треск распарываемого
живота.  Ќа  стенах  плач достиг такой силы, что ђус сморщилсЯ,
будто надкусил кислое Яблоко.


        ѓлава 32

     ‚сю ночь со стен  Ќового  €ерусалима  доносилсЯ  плач.  ’о
тихий  и  жалобный,  то  исступленный  --  с  воплЯми, криками,
рыданиЯми. Џричитали женщины, выкрикивали что-то мужчины.
     „аже в стане, подумал ђус хмуро, можно было  бы  услышать,
если  бы  не  воинские  песни и плЯски у костров. —ертов народ,
трусливый и плаксивый...
     €с уложила его на  ложе.  …е  нежные,  но  сильные  пальцы
разминали глыбы мышц плеч, спины. Ћна в последние дни похудела,
глаза  стали  печальные,  а  голос  поблек.  ‘ейчас  лишь  тихо
спросила:
     -- Ћн... сильно там мучаетсЯ?
     -- „а, -- ответил он сухо. -- Ќо до утра он  доживет  врЯд
ли.
     -- „а? џ слышала, когда нас распинали еще ассирийцы, то на
крестах жили по трое суток...
     -- Ќе  с выпущенными же кишками, -- огрызнулсЯ он. ЋсексЯ.
-- ‚ас уже распинали?
     -- Њного раз, -- прошептала она. -- €  сжигали  живьем.  €
топили. € развешивали по деревьЯм. € рубили на части. € бросали
наших младенцев диким зверЯм...
     ђус  смолчал.  Џеред  глазами  стоЯло перекошенное страхом
лицо жалкого иудеЯ. Љак он сказал: зато племЯ будет жить?  ’рус
и  есть  трус, боли не выносит, смерти страшитсЯ, но все же сам
ЯвилсЯ... ЏроклЯтье! —есть ни во что  не  ставЯт,  мужества  не
имеют,  ищут только выгоду... ‡начит, в его добровольной смерти
есть какаЯ-то выгода! Ќе длЯ него, конечно. „лЯ его  проклЯтого
племени.
     -- Џрости,  €с,  --  сказал он угрюмо, -- но сейчас нам не
жить, если мы не сотрем их с лица земли.
     -- Џочему "прости"?
     -- ‚се-таки это люди твоего Языка.
     -- ђус, -- прошептала она нежно и печально, -- у менЯ есть
только ты. ‹ишь бы ты не  отдалЯлсЯ  от  менЯ,  из-за...  из-за
войны  с  этим  племенем.  ’ы длЯ менЯ -- все. џ с тобой начала
жить. Њне кажетсЯ, даже в своем племени Я  не  жила,  а  только
ждала тебЯ.
     ‘он  был  неспокойный,  со схватками на дорогах, погонЯми.
‚первые он от кого-то отступал, отбивалсЯ тЯжело, ноги были как
вморожены  в  замерзшее  озеро.  Џотом  издалека  донессЯ  звук
боевого рога, еще и еще, смутные образы отступили, и он ощутил,
что  лежит  на  своем ложе, а рог в самом деле звучит за стеной
шатра со стороны проклЯтого града.
     €с завозилась рЯдом, обнЯла его за шею. ђус пробормотал  с
великим облегчением:
     -- Љто-то  прибыл. Ќет, это не тревога, успокойсЯ. ђано же
они встают!
     Ћн одним движением прЯмо с ложа оказалсЯ посреди шатра. €с
успела увидеть каскад движений, словно у молодого кнЯзЯ выросло
двенадцать рук, и через мгновение он уже одетый и  с  мечом  на
перевЯзи выскочил из шатра.
     Ќебо   было  серое,  нависало,  серые  тучи  покрыли  весь
небосвод. ‚оздух был холодный, на  травинках  блестели  бусинки
влаги.  Љостры  горели  Ярко,  возле  них сидели и лежали люди.
’олько у дальнего костра, где располагалсЯ Ѓугай, один ритмично
бил в бубен, а двое плЯсали.
     €з-за пригорка начали подниматьсЯ  конские  уши.  ђус  уже
только по ним догадалсЯ, кто едет. ‚скоре двуколка остановилась
в   почтительном   отдалении.   ‘оломон   вылез   безбоЯзненно,
закрЯхтел, но с усилием разогнул спину. ђус хмуро наблюдал, как
он медленно тащитсЯ, чуть прихрамываЯ, в его  сторону.  ‘оломон
был  бледен,  щеки обвисли. Ћн зЯбко ежилсЯ, вздрагивал, прЯтал
ладони в широкие рукава своей странной одежды.
     -- олом алейкум, -- сказал ‘оломон устало.
     „аже голос его сел, как сломанное колесо в глубокой Яме.
     -- Ђлейкум шолом, -- отозвалсЯ ђус чистым могучим голосом.
Ћт €с уже знал, что иудеи переставлЯют слова приветствиЯ, как и
скифы. ’е в  ответ  на  "„оброе  утро"  должны  говорить  "“тро
доброе",  а  на  "„обрый день" -- "„ень добрый", иначе выкажешь
непочтение  тому,  кто  поприветствовалсЯ  первым.  --  ‘   чем
пожаловал, старик?
     -- ‘  просьбой,  --  ответил  ‘оломон.  Ћн склонил голову,
ветер  развевал  седые  прЯди.  --   „озволь   забрать   нашего
соотечественника длЯ похорон.
     -- Ќет,  --  отрезал  ђус.  --  Ћн  должен висеть, пока не
помрет.
     -- Ћн уже мертв.
     -- ’ак быстро? -- удивилсЯ ђус. -- —то за народ  вы  такой
хлипкий...
     Ћн  метнул острый взглЯд в сторону шатра. ‚чера вечером €с
что-то пошептала Ѓуське, тот исчез надолго, а  когда  вернулсЯ,
от мальчишки пахло свежей кровью.
     -- •липкий, -- согласилсЯ ‘оломон покорно.
     -- ‹адно,  --  проворчал  ђус. -- ‡абирайте... Ћн плакал и
кричал от боли,  это  не  по-мужски.  Ќаверное,  умер  тоже  не
по-мужски, но все-таки он пришел. ќто было по-мужски.
     -- ќто было по-человечески, -- ответил ‘оломон коротко, --
а длЯ  нас это выше, чем просто по-мужски. Љогда человек боитсЯ
боли и смерти, но идет на смерть, длЯ нас это выше, чем  просто
не боЯтьсЯ боли.
     Ћн  потопталсЯ  на  месте, повернулсЯ уходить, но из шатра
вышла €с, и  ђусу  показалось,  что  они  с  иудеем  обменЯлись
заговорщицкими взглЯдами.
     ‘оломон опустил плечи. €з груди вырвалсЯ горестный вздох:
     -- ѓоре моему народу!
     ђус  опустилсЯ  на  корточки  перед  огнем.  џзыки пламени
трепетали как живые, от них шло живительное тепло.  Ќа  плоских
камнЯх  жарилось  тонко  нарезанное  мЯсо. ђус кивком пригласил
старого иудеЯ есть, если желает и сможет, сам  ухватил  шипЯщее
мЯсо, перебросил с ладони на ладонь, подул.
     ‘оломон  снова  переступил  с  ноги  на  ногу, затравленно
оглЯделсЯ. €с что-то прошептала, обернувшись  к  шатру.  Ћттуда
выскочил  Ѓуська и умчалсЯ. ‘оломон проводил его долгим взором.
Љогда повернулсЯ к ђусу, на лице было некоторое облегчение.
     -- Ѓлагодарствую... кнЯзь.
     -- Ќа  здоровье,  --  сухо  ответил  ђус.  Ћн   чувствовал
раздражение.  џвно  Ѓуська  помчалсЯ  впереди  этого  старика с
наказом €с. …го снимут и увезут в град раньше, чем старый иудей
соберет дрЯхлые кости и оторвет зад от прогретой костром земли.
-- …ще с чем прибыл? …сли это все...
     ‘оломон снова переступил с ноги  на  ногу.  Ќа  лице  было
отчаЯние,  страх  и  колебание.  ‘ одной стороны, Ѓугай широким
жестом  пригласил  сесть  к  костру,  согретьсЯ,  с  другой  --
Яростный  кнЯзь  намекает,  что уже получил то, за чем приехал,
пора убиратьсЯ, пока цел.
     ‡амираЯ от своей смелости, он рискнул опуститьсЯ у костра,
Ѓугай придвинул ему раскорЯченный пень. ‘оломон сказал просЯще:
     -- ЉнЯже, две ночи мы  с  волхвом  вашего  народа  шли  по
твоему  семени от тебЯ к твоему отцу, от отца к деду, от деда к
прадеду, от прадеда к пращуру...  и,  ты  не  поверишь,  но  мы
пришли к џфету...
     ђус прервал:
     -- ‘тоило  не  спать  две ночи! ќто всЯк знает. ‘просил бы
менЯ, и Я бы сказал.
     ‘оломон покачал головой:
     -- ’ы не понимаешь. ќтот ваш прародитель џфет... гм...  из
нашего  племени.  ’ак же, как и вас, их было трое братьев: ‘им,
•ам и џфет. Ћни были  сыновьЯми  ЌоЯ,  единственного  человека,
спасшегосЯ  от  потопа. ќти три брата однажды сильно прогневили
бога. Ћни решили построить башню до небес и взобратьсЯ на небо,
отнЯть у него власть...
     ђус, который сперва нахмурилсЯ, теперь захохотал:
     -- Ћтважные братьЯ! —то ж,  такой  прародитель  мог  стать
отцом наших народов. € что дальше?
     -- Ѓог  терпел  долго. ЃашнЯ поднЯлась так высоко, что длЯ
того, чтобы поднЯть на вершину кирпич, требовалось год, а потом
и больше. Љогда срывалсЯ вниз человек, то плакали не за ним,  а
за  кирпичом, который тот ронЯл, ибо, как Я говорил, втаскивать
его  приходилось  долго.  Ќаконец  бог  разгневалсЯ  на   такое
бессердечие, смешал речь строителей, так что все стали говорить
на разных Языках и никто не понимал другого...
     ђус вскинул брови:
     -- ђазве такое возможно?
     ‘оломон  развел  руками.  ‚зглЯд  его  все еще был робкий,
только бы не рассердить вспыльчивого варвара.
     -- Ќу, не обЯзательно понимать, как понимают дети. Ќередко
муж и жена не понимают друг друга, хотЯ говорЯт на одном  вроде
бы  Языке, отец с сыном, мать с дочерью. Џро них так и говорЯт,
что они говорЯт на разных Языках! Ђ если начинаютсЯ трудности и
неудачи, то все  начинают  говорить  каждый  свое  и  перестают
понимать  друг  друга...  ‘ловом,  братьЯ бросили недостроенную
башню и решили уйти  с  места  неудачи.  Ѓросили  жребий,  ‘иму
выпало  идти  на восток, •аму на юг, џфету на север. ’огда-то и
пришел џфет со своим родом в северные земли. ‚ы ведете свой род
от ‘кифа, но ‘киф и есть по прЯмой линии праправнук џфета, а мы
по прЯмой линии происходим от ‘има!
     ђус натЯнуто улыбнулсЯ, но глаза оставались настороженные,
а челюсти стискивал.
     -- ‚озможно, -- процедил он сквозь зубы, в родстве с таким
хлипким народом состоЯть не хотелось. -- ђазве не  бьютсЯ  даже
родные  братьЯ  насмерть?  ‚он  в  моей  родне, а €с теперь моЯ
роднЯ, был такой случай. Џервый  прародитель,  еще  до  потопа,
имел всего двух детей: Љаина и ЂвелЯ...
     ‘оломон  дернулсЯ,  в его глазах было радостное удивление,
но ђус, не замечаЯ, продолжил сурово:
     -- ’ак  вот  эти  братьЯ  были  единственными  людьми   на
всем-всем  белом  свете!  Ќе считаЯ отца и мать, конечно. € что
же? „а им и двоим стало тесно. ‘тарший был поумнее,  домовитее,
он пахал землю и растил хлеб, а младший гонЯл стада и постоЯнно
топтал  и травил его полЯ. Љогда стали ссоритьсЯ, бранитьсЯ, то
почему не взЯли и не разъехались в разные стороны?
     Џодошел Љорнило, прислушалсЯ. Ѓагровые Языки трепетали под
легким движением ветра, и волхв то проступал на фоне серых туч,
такой же красный, как пламЯ, то серел, как нежить. € голос  его
донессЯ хриплый и недовольный, как будто и нечеловеческий:
     -- ’огда  еще  не  было убийств... ‚овсе! ‘тал мирный брат
подумывать, как убить дикого кочевника, а тут увидел, как ворон
клюет  какой-то  сладкий   корень.   Џрилетел   второй   ворон,
посмотрел,  взЯл большой камень, взлетел выше и бросил камень в
голову первого... Њирный брат, его звали Љаин, сразу все понЯл.
‚зЯл камень, только побольше, и убил...
     ‹ица скифов  были  суровы,  и  ‘оломон  проглотил  горЯчие
слова.  „а,  скиф  прав.  „аже  родные  братьЯ бьютсЯ насмерть:
убийство Љаина, предал и обманул родного брата €сава  €аков,  а
разве  не  родные братьЯ сперва хотели убить, а потом продали в
рабство €осифа? Ђ что уж говорить о такой  далекой  родне,  как
‘им и џфет!
     Ћн воздел горестно руки к холодному небу:
     -- ѓоре,  горе!  Ќу  неужели не можем решить как-то... ну,
без пролитиЯ крови?
     ђус удивилсЯ:
     -- Ђ разве дело прочно, коль под ним не струитсЯ кровь?
     -- Љровь, -- повторил ‘оломон. -- „а, чем выше  цель,  тем
больше  жертвы...  Ќо  если  избежать  великой  крови? Ћбойтись
малой?
     Ќа чистом лбу юного кнЯзЯ  поЯвилась  морщинка.  ќто  было
невероЯтно,  будто  чистую  глыбу  мрамора распорола трещина. €
хотЯ морщина была едва заметна, ‘оломон перевел дух.  ђуки  его
трЯслись,  когда  простер  к  плЯшущим  Языкам пламени худые, с
дрЯблой серой кожей, как у голодающей курицы.
     Ѓольшой крови, размышлЯл ђус, надо избегать. …го племЯ еще
в колыбели. ЃогатырЯ в колыбели царапина лишь  разъЯрит,  а  от
большой потери крови он ослабеет, а то и вовсе помрет.
     -- Ќу-ну,  --  сказал  он  недобрым голосом, даже чересчур
громко, чтобы  старик  не  подумал,  что  заставил  его,  кнЯзЯ
скифов,  пойти на попЯтную, -- и что ты предлагаешь?.. „а-да, Я
уже слышал. —тобы мы  шли  своей  дорогой,  а  вы  нам  за  это
помашете вслед платочками.
     -- Њы могли бы заменить вам все повозки на новые, снабдить
одеждой и хлебом...
     ђус сказал нетерпеливо и резко:
     -- € это слышал. Ќет, нам нужны эти земли. Љто сможет жить
спокойно, знаЯ, что за спиной народ, который нас ненавидит?
     ‘оломон  смолчал,  но  по его лицу ђус Ясно видел, что его
народ смог бы. Џусть ненавидЯт, лишь бы не трогали.
     Ѓугай неожиданно громыхнул:
     -- ќх, да ч@ спорить? ђешить все  в  бое!  Џусть  выставЯт
своего героЯ, а от нас Я пойду. —ей верх, того и земли.
     ѓромкий  смех  заглушил его последние слова. ЊорЯна звучно
шлепнула ладонью по спине. ‹адонь у нее, как заметил ‘оломон  с
испугом,  шириной  с  лопату, да и спина ЃугаЯ больше похожа на
горную равнину, чем спину человека.
     -- „вобоЯ захотел!  --  ржала  ЊорЯна,  ее  голос  казалсЯ
‘оломону раскатами грома. -- „а тебе разве что...
      -- ѓа-га-га!
     -- ѓо-го-го!..
     ‘оломон   закусил  губу.  ‚  древние  времена  один  такой
поединок решил судьбу израильского народа. Љогда пастушок „авид
метко выпущенным камнем  из  пращи  убил  великана  ѓолиафа  из
племени филимистЯн.
     -- ’вое предложение, -- сказал он медленно, -- достойно не
только  богатырЯ, но и мудрого советника... Ќе зрЯ же сидишь по
правую руку кнЯзЯ. € кнЯзь, как Я вижу, доволен твоим советом.
     ђус весело подтвердил:
     -- „оволен! …ще как доволен!
     Ђ ‘оломон, к его удивлению, добавил:
     -- € мы, совет старейшин, рассмотрим его внимательно.  €бо
мы  только  сообща можем понЯть то, да и то с трудом, что легко
понимаешь ты, мудрый вождь отважных русов.
     ђус самодовольно улыбалсЯ.
     -- ‚ самом деле будете думать о поединке?
     -- Џочему нет?
     -- —удесно! Љогда дадите ответ?
     -- ‘егоднЯ вечером, -- сказал ‘оломон  медленно,  --  нет,
утро  вечера  мудренее... ‚ечером мы соберемсЯ и решим, а утром
на свежие головы еще раз взвесим и скажем окончательное  слово.
Џрости  нас,  мудрый!  Њы  решаем в десЯть голов, хотЯ тебе длЯ
принЯтиЯ решений достаточно спинного мозга...  Ђ  на  времЯ  до
поединка...  позволь нашим лекарЯм посещать больных и раненых в
захваченных весЯх?
     ђус нахмурилсЯ:
     -- ‹азутчики?
     -- ЉлЯнусь, нет! -- испугалсЯ ‘оломон. -- Ќо ты ж заметил,
мы стремимсЯ  спасти  жизнь  каждому  своему   человеку.   „аже
слабому. „аже больному.
     Џахнуло  запахом  невиданных  трав, у ђуса сердце радостно
екнуло. …ще не услышал шагов, но кровь взбурлила, горЯчаЯ волна
радости хлынула по всему телу. Ћн ощутил желание подпрыгнуть  и
завизжать  как  щенок.  Џодумал  смЯтенно,  что €с в самом деле
ведьма, если заимела над ним такую власть.
     Ћн слышал, как она подошла сзади, ее узкаЯ ладонь легла на
его плечо:
     -- Џозволь, мой кнЯзь. ќто не опасно. Ќо,  конечно,  прими
меры. Ћсторожность не бывает лишней.
     Ѓугай и ЊорЯна смотрели вопросительно. Ѓуська раскрыл рот.
€с была  загадочной  и  зловеще  красивой,  как  бывает красива
звезднаЯ ночь, при которой встают из земли  мертвЯки,  из  леса
летЯт совы и прочаЯ нечисть.
     ђус спросил подозрительно:
     -- Љакие меры?
     -- Џусть   приходЯт   без   оружиЯ,   --   предложила  она
рассудительно. -- Љ тому же не больше чем по двое.  Љ  примеру,
лекарь с помощником, ребе с причетником.
     ђус поинтересовалсЯ:
     -- ђебе   --  это  их  волхв?  Џусть  приходит.  Ћн  нужен
умирающим. Ђ они... ха-ха!.. еще будут.
     ‘оломон торопливо поклонилсЯ:
     -- Ѓлагодарствую.
     -- †алкий вы народ, --  сказал  ђус  с  чувством.  --  Љак
только живете? ‹адно, как только решите, дайте знать. ќто будет
здорово, что вы там решите в десЯть голов.
     …му  подвели  конЯ,  он  вспрыгнул  в седло, не коснувшись
стремени. Љонь довольно  рванул,  предчувствуЯ  скачку,  и  оба
понеслись  между  кострами,  среди дыма и алых искр. Ќа взгорке
ђус поднЯл конЯ на дыбы, развернул боком, гордо вскинул руку  в
прощанье, и конь вскоре растворилсЯ в дыму и утреннем тумане.
     ‘оломон  проводил  их  тоскующим  взором и, сгорбив плечи,
потащилсЯ к своей тележке. ‚ вожде скифов и в  его  диком  коне
жизни  больше, чем в клокочущем вулкане. Ђ когда сил в избытке,
зачем еще и мозги в черепе? ‚ самом деле, хватит спинного.


        ѓлава 33

     ЋбливаЯсь потом, •ева  напрЯженно  прислушалась.  Љрики  и
грохот  ломаемых  строений  затих  еще  два днЯ тому. ‚чера она
решилась было поднЯтьсЯ на цыпочках  по  лестнице,  но  донессЯ
стук  копыт.  Ђ в ее веси никто не носилсЯ верхом на коне. Љони
служили длЯ упрЯжи, таскали телеги, на них пахали, возили сено.
џвно дикий скиф! ’ак что дикий народ все еще не ушел...
     ‚оздух, несмотрЯ  на  замаскированную  отдушину,  стоЯл  в
подвале  тЯжелый,  затхлый,  наполненный смрадом нечистот. •отЯ
подвал был просторен, но отхожее место они с отцом устроили  за
бочками  с  квашеной  капустой,  она  задыхалась  от вони. Ћтцу
приходилось еще хуже, стар и болен, но именно он уговаривал  ее
потерпеть еще, выждать еще день, потом еще...
     ќто  была  третьЯ  ночь,  если  не  ошиблась  в  счете. …й
казалось, что она терЯет сознание. ѓолова кружилась,  пальцы  в
потемках  едва  отыскали  склизкое  дерево  лестницы. ‘тупеньки
визжали, хрюкали,  вскрикивали,  а  она  замирала  и  втЯгивала
голову при каждом скрипе. ‚ щели из лЯды тЯнуло свежим холодным
воздухом,  таким сладким после затхлого воздуха сырого подвала.
—увствовалсЯ запах пепла, но не  дыма.  Ћна  прислушалась  еще,
осторожно   попробовала   приподнЯть   тЯжелую  крышку.  ’а  не
поддавалась.
     ‘низу из темноты донессЯ слабый старческий голос:
     -- •ева... погоди еще... џ могу терпеть...
     -- ’ихо, -- прошептала она. -- Џохоже, никого здесь нет...
     -- Ѓудь осторожна, дочь моЯ...
     -- ‹ежи тихо, -- попросила она. ‘ердце стучало часто,  она
чувствовала,  как  покрылась  липким  потом.  …е  тонкие руки и
раньше с трудом поднимали тЯжелую  крышку,  а  сейчас  даже  не
могла приподнЯть и на палец. -- ’ихо, отец...
     ‚  темноте  слышно  было  его частое и хриплое дыхание. …е
тонкие руки напрЯглись, она уперлась плечом.  Љрышка  вроде  бы
чуть   дрогнула,   но  перекладина  угрожающе  затрещала.  •ева
похолодела, по коже  побежали  пупырышки,  словно  она  нагишом
упала в холодную воду.
     -- „очь, будь осторожнее...
     Ћна  в отчаЯнии извивалась, искала, во что уперетьсЯ, пока
не нащупала ногой  стену.  Њежду  толстыми  жердЯми  отыскалась
щель,  она  вдвинула туда ступню, напрЯглась, упираЯсь плечом и
головой в лЯду. ’олстое дерево закрЯхтело, слегка приподнЯлось,
у •евы дрожало от натуги  все  тело,  но  тЯжесть  торжествующе
прижала •еву обратно.
     -- —то там, дочь моЯ?
     -- Ќичего   страшного,  отец,  --  ответила  она  дрожащим
голоском. -- Џросто что-то лежит на лЯде сверху.
     -- ‡начит, все сгорело... -- прошептал он в темноте.
     Ћна возразила сердито:
     -- …сли бы все, разве бы Я не поднЯла крышку? џ  не  такаЯ
уж и слабенькаЯ!
     Ћн не отвечал, она снова с отчаЯнием попыталась приподнЯть
лЯду,  но  с  каждой попыткой сил становилось меньше. Ћни и так
просидели  в  погребе  целую  неделю,  страшась  взобратьсЯ  по
лестнице.  ‘перва  считали,  что  им повезло, страшные скифы не
обнаружили крышку погреба, но теперь это обернулось погребением
заживо! ‘кифы не нашли крышку Явно лишь потому, что дом  сожгли
раньше,  чем вошли в него в поисках добычи, а горЯщие обломки и
пепел надежно засыпали крышку...
     -- Ћставь, -- донессЯ снизу  печальный  голос,  --  видно,
џхве  так  уготовил  нам.  ’о ли за грехи, то ли как испытание.
‘пускайсЯ вниз... ЏомолимсЯ и вверим ему наши жизни.
     Ћна процедила сквозь зубы:
     -- Ќу уж нет! ‘перва  Я  обломаю  ногти  и  зубы,  пытаЯсь
выбратьсЯ. …сли это испытание, то Я должна его пройти!
     -- €спытание духа...
     -- ‘перва Я испытаю руки.
     „аже  борЯсь с крышкой, она чувствовала, как отец печально
качает головой. ‘реди всех дочерей она была, несмотрЯ на  самый
малый  рост,  самаЯ  бойкаЯ  и живучаЯ. …ще в детстве, когда ее
обижали   более   старшие   и   сильные,   она   дралась,   как
рассвирепевшаЯ  кошка:  кусалась и царапалась, а потом догонЯла
ошалевшего обидчика и еще била в спину. Ќо сейчас чуть-чуть  бы
больше мышц на руках или на плечах!
     ‚  голове  шумело от притока крови. ‚ ушах стоЯл звон, она
пыхтела и упиралась в крышку, нога  дрожала,  мышцы  напрЯглись
так,  что  стало жарко, едва не лопались жилы... и вдруг крышка
поддалась неожиданно легко.  Ћт  неожиданности  она  качнулась,
нога  сорвалась,  и •ева ощутила, как падает в темноту подвала,
не успев ухватитьсЯ и за перекладины.
     ‘ильные пальцы ухватили ее за ворот, прищемив волосы.  Ћна
повисла  как  котенок,  опустив  руки  и  ноги,  парализованнаЯ
ужасом, а рука великана поднЯла ее в воздух,  прЯмо  перед  ней
поЯвилось  огромное  лицо  с густыми бровЯми и страшными синими
глазами, затем послышалсЯ хлопок, это великан небрежно отпустил
другой рукой лЯду.
     •ева, замираЯ от ужаса, ощутила, как ее опустили на землю.
Ѓыл слабый рассвет, а в неЯсном свете она видела в  трех  шагах
черный  силуэт  огромного конЯ, тот что-то вынюхивал, как пес в
развалинах, а прЯмо перед ней опустилсЯ  на  остатки  каменного
очага великан.
     Ѓыл  он  почти вдвое выше любого из иудеев, в плечах широк
настолько, что  был  уже  не  человеком,  голаЯ  грудь  заросла
золотистыми  волосами,  густыми,  как  у  зверЯ, портки были из
невыделанной кожи.
     ‚ глазах было несказанное удивление.  Ћн  раздвинул  губы,
толстые  и  мЯсистые.  •ева  вздрогнула  и  сжалась  в комок от
могучего рыка:
     -- Љто ты есть, существо?
     Ћна с трудом понЯла его полузвериную речь, но  не  зрЯ  же
она была внучкой самого ‘оломона, с усилием составила слова:
     -- џ человек... Ђ ты?
     Ћн захохотал, показал зубы, огромности которых позавидовал
бы и конь.
     -- ќто  Я  человек!  Ђ  ты  длЯ  человека слишком... гм...
мелковата.
     Ћна сказала дрожащим голоском:
     -- ќто ты чересчур огромен.  ’аких  людей  не  бывает!  ’ы
древний бог?
     …го   глаза   сощурились.  ђассвет  разгоралсЯ,  и  она  с
изумлением  увидела,  что  глаза   этого   страшного   великана
синие-синие,  какие  просто  не  могут  быть  у человека. ‘ губ
сорвалсЯ новый могучий рык:
     -- џ?
     -- Ќу, не наш, а бог этих  земель...  ’ы  не  можешь  быть
человеком.
     …е  трЯсло  от ужаса, он может ее съесть прЯмо сейчас, вон
какие зубы, хоть и  крупные,  как  у  конЯ,  но  острые,  будто
волчьи, а клыки торчат такие, что кабан помер бы от зависти.
     -- ќто ты не можешь, -- возразил он грохочущим голосом. --
’олько  не  пойму, почему ты вылезла из-под земли? ’акие должны
быть с крылышками. € летать, летать... Ќа тебе мЯса  не  больше
чем на гусе. …ще бы перьев... Џравда, запах-то, запах!
     …го  взглЯд  стал задумчивым. Ћна смотрела во все глаза на
него, в его жуткое лицо, и только краем сознаниЯ отмечала,  что
взглЯд  уже  не  упираетсЯ в стены, вдали видны деревьЯ дубовой
рощи, а слева  от  плеча  великана  далеко-далеко  прочерчивает
светлеющее  небо  стена  града,  которую  отсюда не должно быть
видно вовсе.
     -- Ќет на  мне  перьев,  --  ответила  она  твердо.  --  џ
прЯталась в подполе. џ простаЯ иудейка.
     …го глаза расширились:
     -- ’рое суток?
     -- „а.
     Ћн покачал головой:
     -- “дивительный народ. ‹юбой из нас уже вышел бы навстречу
смерти, но прЯтатьсЯ столько не стал бы. Ћдин этот запах...
     -- џ  и  вышла,  -- сказала она твердо. -- ’ы можешь убить
менЯ, можешь сделать все, что хочешь. џ сама буду служить тебе,
как последнЯЯ рабынЯ. Ќо только прошу тебЯ, не губи моего отца!
Ћн там в Яме.