ыл он отвратительно бодрым, полным сил,  солнце  блестело  на  голых
плечах, рыжие волосы стали еще Ярче.  ’омас  начал  медленно  сползать  по
раздувающемусЯ боку, цеплЯЯсь за щитки как за  выступы  в  скале.  „оспехи
тЯнули словно наковальни, подвешенные к ногам пленного сарацина.
     -- „а? -- прохрипел он саркастически.-- Ќеужто эти барханы сдвинулись
на целый шаг?
     Љалика оглЯнулсЯ, и ’омас, не желаЯ выглЯдеть старушкой, сползающей с
постели, прыгнул, когда оставалось три-четыре фута. Ќоги погрузились не до
колен, а ушли как в трЯсину. Ћн отчаЯнно забарахталсЯ, раскинул руки,  так
и застыл, погрузившись до середины груди.
     -- …сли бы только сдвинулись,-- ответил калика  тихо,  словно  самому
себе.-- Ђ то бегут как Ящерицы за тараканами...
     -- “ф... -- прохрипел ’омас, струйки горЯчего песка отыскали  щели  в
доспехах, начали просачиватьсЯ вовнутрь,-- уф...
     -- ‚от тебе и "уф",-- продолжал  калика,  взор  его  стал  печален  и
светел, как всегда, когда задумывалсЯ о высоком,-- разве все мужчины  ушли
в крестовый поход?.. ‘колько громких рыцарей предпочли, так сказать,  жить
да поживать в тепле и уюте своих захолустных поместий! Ќо ведь нашлись  же
сумасшедшие вроде тебЯ, что  пошли  глотать  сарацинскую  пыль?  ‚ас  жгло
нещадное  солнце,  ваши  кости  оставались  непогребенными  в  песках,  вы
срывались с высоких башен, и алой кровью своею... ишь, уже и  Я  заговорил
как менестрель!.. ‚ас, молодых и горЯчих, вели чистые и честные сердца, но
за всеми походами -- а они еще будут! --  стоит  могучий  и  очень  старый
мозг.  џ  хочу  сказать,  что  некоторые  люди  не  уходЯт,  а  дожидаютсЯ
развЯзки... Џравда, дожидютсЯ -- не то слово. €ные просто  убивают  времЯ.
ќто Я о команде некоего призрачного кораблЯ, что вечно плавает  по  морЯм,
пугаЯ придурков, есть такие, что  из  века  в  век  разносЯт  чуму,  вроде
Ђгасфера, кто-то вроде …ноха наблюдает из норки  и  Ябедничает...  Џравда,
его вроде бы недавно взЯли на небеса. †ивым. ‘ловом, каждый при деле.
     ’омас в бессилии стискивал зубы, калика даже не  подумал  подать  ему
руку, рассуждает, мыслит вслух, воспарЯет в  эмпиреи,  что  ему  песок  по
колено, если голова в облаках?
     -- Ђ чем...  занЯт...  ты?  --  пропыхтел  он,  растопыренные  ладони
уперлись в песок как широкие весла о воду, натужилсЯ,  начал  выдвигатьсЯ,
но руки еще быстрее погружались в горЯчее месиво.
     Ћлег светло улыбнулсЯ:
     -- …сть у менЯ мечта...
     ’омас, уже из гордости не желаЯ просить помощи,  барахталсЯ,  пыхтел,
выползал, горЯчий песок набилсЯ во все щели, потное тело страшно зудело  и
чесалось, будто туда проникло сто тысЯч злых муравьев.
     -- ЉакаЯ? -- выдавил он через  силу.  ‡адержал  дыхание,  спросил  на
выдохе -- ‚осстановить поганые веры? ‹юдей в жертву идолам?
     Љалика с легкостью прошелсЯ вдоль бархана, доспехи не вгонЯют в песок
как гвоздь в растопленное масло:
     -- „а ладно тебе, ’омас. Џо всей …вропе костры  до  неба,  все  людей
истреблЯете.  ’олько  называете  их  ведьмами,   вурдалаками,   вампирами,
колдунами, а когда не остаетсЯ -- то своих же, кто  не  так  помыслил  или
чуть слова в молитве переставил. „иссидентов, еретиков... ‚ылезай, неча  в
песке сидеть. Љонечно, там прохладнее, к воде ближе, но идти надо.
     ‡мей задвигалсЯ, пополз, потом поднЯлсЯ  на  дрожащих  лапах,  сделал
несколько неуверенных шагов. ’омас видел,  что  измученный  зверь  еще  не
готов к полету, но и убратьсЯ бы как можно скорее от двуногого зверЯ, пока
тот не передумал и не восхотел полететь обратно.  Ђ  когда  оглЯнулсЯ,  то
вздрогнул и побежал тЯжелой грунью, переходЯщей в рысь, распростал крыльЯ,
хлопнул раз-другой,  с  усилием  подпрыгнул,  ’омас  слышал,  как  пыхтит,
когтистые лапы  с  трудом  оторвались  от  земли,  задел  брюхом  вершинку
бархана, пошел над землей как тЯжелаЯ грозоваЯ туча, тЯжко поднимаЯсь  все
выше.
     -- ’ут близко,-- успокоил Ћлег.-- ‚сего пару верст... с гаком.
     ’омас спросил подозрительно:
     -- Ђ сколько в гаке?
     -- „а ерунда, не больше пЯти. Љонечно,  если  по  прЯмой  как  ворона
летит. Ќо мы не какие-нибудь вороны, мы -- люди, верно?  ’ы  вон  даже  не
человек, а вовсе рыцарь. ’ак что пойдем человеческими дорожками. ’о  есть,
кривыми.
     ’омас сцепил зубы, чтобы не сказануть такое, за что и ЏресвЯтаЯ  „ева
не спасет от кипЯщих котлов. ‘ усилием пожал  плечами,  дескать,  что  длЯ
рыцарЯ даже милЯ, а не то что какаЯ-то там поганаЯ верста.  Џусть  даже  с
непонЯтным гаком.
     Ћлег уже уходил, легко ступаЯ между  огромными  горами  песка.  ’омас
потащилсЯ  следом,  уже  молча,  берег  дыхание.  џростное  солнце  начало
накалЯть доспехи как болванку в горне. ‘коро он  ощутил  себЯ  в  железном
панцире как пескарь в котле с закипающей водой.  Џот  скатывалсЯ  со  лба,
шипел и  взметывалсЯ  легкими  струйками  пара,  если  попадал  на  железо
снаружи, но в самом панцире горЯчий пот пополам с горЯчим песком...
     Ћн смутно помнил,  что  вроде  бы  среди  барханов  торчали  древние,
рассыпающиесЯ от натиска времени башни, стены  замков  сказочной  красоты,
остатки величественных статуй, полузасыпанные песком площади из  мраморных
плит невероЯтной белизны...
     Љалика, на вопрос что за дивный город, нехотЯ пробормотал  что-то  об
эйнастии. ’омас не понЯл что за напасть погубила такую красоту, но  калика
потемнел, огрызалсЯ, ушел вперед так быстро, что ’омас отстал и больше  не
спрашивал.
     Џотом сквозь кровавую пелену в глазах ’омас видел, как Ћлег взобралсЯ
на вершину бархана, приложил ладонь козырьком  к  глазам.  ‚етерок  трепал
красные волосы, калика осматривал пески настороженно и  придирчиво.  ’омас
заставил себЯ вслушатьсЯ, на миг почудилось мэканье, но снова шум крови  в
ушах заглушил любые звуки.
     ЋпомнилсЯ, когда обнаружил себЯ сидЯщим прЯмо на  раскаленном  песке.
Ћлег двигалсЯ в сторонке какой-то рогатый, двоилсЯ, потом ’омас  с  трудом
рассмотрел, что это не Ћлег, а старый козел, а сам  Ћлег  в  тени  бархана
тщетно пытаетсЯ развести костер. “ козла рога были непомерные,  загибались
как у барана, белесые от  старости,  в  трещинках,  но  все  еще  крепкие,
блестЯщие,  со  следами  жестоких  ударов.   Љозел   посмотрел   на   него
человеческими глазами, что-то спросил на своем Языке,  ’омас  выругалсЯ  и
закрыл глаза. Ћн хорошо знал, что  в  виде  козла  на  белом  свете  часто
поЯвлЯетсЯ сам дьЯвол.
     Џотом донессЯ участливый голос Ћлега:
     -- ‘ той поры так и бродишь? €ли кто-то  неподалеку  все  еще...  ѓм,
ленточки на тебе совсем свежие.
     ’омас простонал, не открываЯ глаза:
     -- ‘эр калика, это дьЯвол?
     -- ’ю на тебЯ,-- донессЯ удивленный голос Ћлега.-- ‘ чего ты взЯл?
     -- Ќу, вы как раз пара... Ћн враг  небес  и  зло  природы,  а  ты  --
Язычник. ‡начит, тоже враг небес, хоть и друг природы...
     ѓолос Ћлега прозвучал брезгливый, словно отмахивалсЯ от глупой мухи:
     -- Љогда же ты поймешь, что длЯ менЯ все равно:  твой  Ѓог  или  твой
„ьЯвол? Њне они оба одинаково чужие.
     -- Ђ козел?
     -- —то козел?
     ’омас открыл один глаз, Ћлег уже сидел у костра, жарил на нем  убитую
Ящерицу размером с толстого кролика.
     -- Љозел не от дьЯвола?
     -- Ќу, если бы ты сказал,  что  длЯ  дьЯвола,  Я  мог  бы  наполовину
согласитьсЯ... Џочему наполовину?  Џотому  что  два  козла  приносились  в
жертву. Ћдин -- џхве, другой -- Ђзазалю. Џервого просто резали, а  второго
называли козлом отпущениЯ, отводили в пустыню и там отпускали. џхве -- это
твой бог, он же €егова, ‘аваоф, –ебалот и прочее, а  Ђзазель...  гм...  не
спеши обзывать его дьЯволом, ибо это  он  научил  мужчин  воевать,  создал
рыцарство, создал оружейников и обучил ковать мечи  и  доспехи,  а  женщин
обучил нарЯжатьсЯ и краситьсЯ. Ђзазель, вместе с двумЯ  другими  ангелами,
“зой и Ђзаелем, сближалсЯ... скажем  так...  с  земными  женщинами,  а  те
родили от них исполинов. ѓм, вот тут нелепость... €ли нет? “ греков, когда
от богов рождались у земных женщин дети, то  этим  годились,  называли  их
полубогами... ну, Џерсей, ’езей... а тут такое  же  считаетсЯ  нечестивым,
гадким...
     ѓолос калики жужжал как надоедливаЯ муха. ’омас дважды переставал его
слышать, перед глазами снова встала кроваваЯ пелена, на этот раз не  ушла,
а заволокла весь мир. Џотом что-то мЯгко ударило его в лицо.


        ѓлава 11

     ‹об  жгло  холодным,  он  застонал  и  открыл  глаза.  Ќад  ним  чуть
колыхнулось и застыло звездное  небо...  ‚  стороне  вспыхивало  багровым,
’омас скосил глаза, калика с  задумчивым  видом  сидел  у  костра.  Џоймал
взглЯд рыцарЯ,  подошел,  прохладнаЯ  ладонь  легла  на  лоб.  ѓлаза  были
встревоженными, губы дрогнули, но калика смолчал.
     -- џ здорово болен? -- прошептал ’омас слабеющим голосом.
     -- Ќет-нет,-- успокоил Ћлег,-- Я просто задумалсЯ... налезут на  менЯ
твои сапоги или нет? ‘ плащом проще,  на  любые  плечи  горазд,  а  сапоги
бросить здесь в пустыне будет жалко...
     ’омас застонал, бессердечие Язычника ранило как нож. …два не плача от
жалости к себе, кое-как поднЯлсЯ. „оспехи лежали горкой, полузарывшись  от
тЯжести в оранжевый песок, от них все еще несло жаром знойного днЯ.  ’омас
внезапно ощутил их неимоверную тЯжесть, и остро позавидовал Язычнику,  чьЯ
волосатаЯ грудь всегда распахнута как навстречу зною, так и прохладе.
     Љалика тут же бодро вскочил на ноги:
     -- Ћтдохнул? ’огда пойдем.
     -- Ќочь же,-- сказал ’омас робко.-- ‡аблудимсЯ!
     -- Џо звездам,-- подсказал Ћлег.-- ”иникийцы  по  звездам  до  …гипта
ездили.
     -- џ не какой-нибудь финикиец,-- отрезал ’омас  с  достоинством.--  џ
англ! Ѓлагородному рыцарю звезды знать без надобности.
     -- Џочему?
     -- Ђ твои финикийцы на что?
     Ћлег помог напЯлить панцирь,  ’омас  застегнул  ремень,  ощутил  свои
просыпающиесЯ мышцы. ™ит и меч занЯли  свои  места  за  широкими  плечами.
Џолитые лунным светом барханы снова поплыли по сторонам.
     -- Џохоже,-- пробормотал ’омас в спину Ћлегу,-- мне даже ад покажетсЯ
раем... сэр калика. Ђ что нас ждет там, в том мире?
     Ќе оборачиваЯсь, Ћлег ответил угрюмо, с горечью, даже  плечи  опустил
еще ниже:
     -- ќто тьма, это...дочеловечность. Џусть даже там люди, пусть  именно
люди и сотворили! Ќе понимаешь?..  „а  что  там,  Я  сам  себЯ  не  всегда
понимаю. Ђ чуЯть не хочу, унизительно.
     -- ‚се равно не понЯл,-- призналсЯ ’омас.-- Ќо ты ведь не боишьсЯ?
     -- Ѓоюсь,-- призналсЯ Ћлег. Ћн вздрогнул.--  ‚едь  столько  сил  было
потрачено, дабы вытащить человечество из этой тьмы, вечной  ночи!  ‘колько
светлых душ угасло... € тут снова нырнуть в  сладостную  тьму,  ночь,  где
гаснет разум, а  набирают  торжествующе  мощь  тайные  страхи,  подспудные
желаниЯ! Њы ведь еще не знаем днЯ, мы только-только увидели слабую полоску
рассвета  разума,  где  чуть  заалел  краешек  земли!  Ђ  позади  страшнаЯ
бесконечнаЯ  ночь  магии,  колдовства,  кровожадных  богов,   узаконенного
зверства...
     -- ‡амолчи,-- попросил ’омас.-- џ о самом главном: какие они,  черти,
что за оружие,  строем  ли  дерутсЯ  или  поодиночке,  по  чему  их  лучше
лупить... а ты порешь какую-то хренЯтину!


     ‡везды едва успели рассыпатьсЯ по небосводу, как с востока посветлела
полоска, вверх потекло алое, и ’омас едва не заплакал при мысли,  что  его
ожидает с восходом солнца. Љогда  полоска  виднокраЯ  заискрилась,  словно
горЯщаЯ заготовка длЯ меча, он к своему удивлению наткнулсЯ на Ямку  среди
песка, мокрого на два шага в любую  сторону.  ’ам  клокотала  вода,  будто
кипела. ’омас тем не менее протЯнул руку, хотел зачерпнуть, губы пересохли
как после попойки, но Ћлег оглЯнулсЯ строгий и нахмуренный:
     -- Ќе пей. Љозленком станешь.
     -- —то? -- не понЯл ’омас.-- Љаким козленком?
     Љалика буркнул:
     -- ќто так говоритсЯ. Љакой из тебЯ козленок?  ’акой  козлище  будет,
что и верблюдов распугаешь до самых до окраин.  ќто  гадкаЯ  вода,  ’омас.
‡десь  наружу  пробиваютсЯ  воды  ‘тикса.  Џодземной  реки  мертвых,  если
слыхал... ‡десь Ђлександр Њакедонский, тоже был рыцарь хоть куда, напилсЯ,
хоть и предупреждали. Ђ он: Я-де сам бог, менЯ египтЯне признали  за  сына
Ђмона, храброму никакой Яд не страшен... „а забыл, что даже боги страшатсЯ
вод ‘тикса. ’ак что отбросил копыта, только левой ногой подергал. Ђ войско
вернулось...
     ’омас отступил, облизал пересохшие губы.  Љалика  уже  уходил,  ’омас
побрел следом, а когда оглЯнулсЯ, горы песка уже закрыли черный источник.
     -- ‚се ли знают? -- спросил он.-- Љакой-нибудь дурень напьетсЯ...  Ќе
только же Њакедонским из него пить!
     Љалика отмахнулсЯ:
     -- Ќе напьетсЯ...
     -- Џочему?
     -- …ще год-два, и его  засыплет.  „умаешь,  Њакедонский  по  барханам
разгуливал? ‡десь такие сады были...
     Ћн отдалилсЯ, голос его звучал глухо в голове ’омаса.  ‚  ушах  стоЯл
шум, кровь едва не кипела, стучала в виски, а своим  хриплым  дыханием  он
распугивал Ящериц на полмили, а то и на милю. ‘боку что-то мелькнуло такое
же оранжевое, как песок, он ощутил легкий толчок, бедро пронзила  короткаЯ
боль, словно в голую ногу всадили длинную колючку, он раздраженно  хлопнул
там ладонью, ощутил мЯгкое, скользкое, даже холодное.
     Ќаклонил голову, с тупым удивлением смотрел  на  свой  кулак,  откуда
бешено хлестал во все стороны тонкий  хвост,  похожий  на  хвост  Ящерицы,
только желтый, длинный. †елезнаЯ ладонь раздавила несчастной голову,  рука
’омаса брезгливо дернулась как сама по себе, змейка  отлетела  за  десЯток
шагов. ’омас ругнулсЯ, поспешно  двинулсЯ  за  каликой,  тот  уже  огибает
бархан, а в ноге быстро нарастало жжение, словно в ранку засунули  стручок
перца. Ћн начал хромать, нога  быстро  занемела,  наконец  сообразил,  что
змейка каким-то образом отыскала  щелочку  в  доспехах,  ее  Ядовитый  зуб
достал его живое тело, а сейчас Яд уже вгрызаетсЯ в его плоть.
     -- Ћлег... -- просипел он.-- Ћлег...
     ‘  пересохших  губ  слетел  сиплый  шепот.  Ћранжевые   холмы   стали
раскачиватьсЯ как горбы бредущих верблюдов.  ‡емлЯ  под  ним  задвигалась,
будто стоЯл на палубе идущего к Љонстантинополю кораблЯ, или хуже того  --
сидел на горбу летЯщего по ущелью ‡меЯ. Џот, что заливал  глаза,  внезапно
стал холодным как будто выступил уже на мертвеце.
     -- Ћлег...
     Ѓоль стегнула острее, в глазах залило красным,  над  миром  опустилсЯ
страшный багровый занавес. ѓрохот  в  черепе  стал  нестерпимым,  железные
молоты разламывали изнутри. ’омас со  стоном  опустилсЯ  на  одно  колено,
постоЯл, собираЯсь поднЯтьсЯ, но  горЯчаЯ  землЯ  под  ним  качнулась,  он
пыталсЯ удержать равновесие, наклонилсЯ в другую сторону, но почему-то  во
все стороны брызнуло оранжевым, железо противно заскрежетало  по  горЯчему
песку.
     Џочти  сразу  же  он  ощутил,  как  его   переворачивают,   в   глаза
ослепительно полыхнул брызжущий белыми искрами диск, а  в  голове  лопнула
накаленнаЯ в огне каменнаЯ плита. Ћн застонал, услышал сквозь шум  в  ушах
голос калики:
     -- ’ы чего лежишь? ђазлежалсЯ тут... €дти надо, а он лежит!
     -- Ћлег,-- проговорил он с огромным усилием,  ничего  не  видЯ  из-за
бьющего в глаза солнца.-- ‡меЯ... ЊенЯ укусила змеЯ..
     ѓолос калики донессЯ будто из-за облаков, гулкий и рокочущий,  больно
бил по голове:
     -- ‡меЯ? „а откуда здесь змеи?
     ’омас  прикрыл  глаза  ладонью.  ‘квозь  растопыренные  пальцы  видел
огромный силуэт, красные волосы сами двигаютсЯ как живые  змеи,  а  калика
навис  как  великан,  грубо  тормошил,   ухватил   за   ногу,   хрустнуло,
скрежетнуло, будто голыми руками содрал или  отогнул  стальную  пластинку.
Џрисвистнул,  ’омас  услышал  в  грохочущем  голосе  тревогу   пополам   с
удивлением:
     -- Ќичего себе... ќто еще та змеЯ!
     ’омас сделал усилие, чтобы не провалитьсЯ в забытье:
     -- Ља...каЯ?
     -- Ћ, не простаЯ,-- в голосе калики было удовольствие, будто  отыскал
редкий цветок, что исполнЯет все желаниЯ.-- Љогда-то ими здесь кишело.  Ќо
как эта дожила, ума не приложу. ‚ороны, черепахи, но чтоб змеи... ѓоворЯт,
еще попугаи долго живут. ѓм, но не столько же...
     ’омас сцепил зубы. ‚ глазах стоЯло озеро крови, силуэт калики  словно
плавал в кровавом закате. ‘вой голос ’омас скорее угадал, чем услышал:
     -- Џрекрати искать... свою €стину. ђаскали на огне лезвие моего меча,
выжги рану.
     --  Џоздно,--  донессЯ  сочувствующий  голос,--  этот  Яд  расходитсЯ
быстрее сплетен.
     -- ’огда отрежь ногу,-- выдавил сквозь зубы ’омас.-- Ћдноногий король
-- тоже король.
     Љалика, не отвечаЯ, в глубокой  задумчивости  пошел  вдоль  барханов.
’омас чувствовал, как  жжение  идет  от  колена  по  бедру  вверх,  оттуда
вгрызлось в живот, пошло кусать внутренности, вгрызлось в  печень,  ребра,
запустило злые когти в само сердце. Ћн стиснул зубы,  стараЯсь  не  терЯть
сознаниЯ. Љалика все бродил по  барханам,  поглЯдывал  на  солнце,  слюнил
палец и подставлЯл ветру, замирал в задумчивости, будто высчитывал сколько
песчаных гор нанесло за века, и как они  расположились,  лицо  становилось
отрешенным, будто снова вернулсЯ на путь поисков €стины.
     Џоследнее, что ’омас видел, это как Ћлег разрывал песок как  Ящерица,
что пытаетсЯ уйти от зноЯ. ‚ глазах потемнело, со стоном  опустил  лицо  в
горЯчий песок. Џеред глазами возникло розовое свечение, что  стало  белым,
ослеплЯюще белым, выжгло сознание...
     ѓрубые руки встрЯхнули за плечи:
     -- Ќу-ка, раскрой глаза!
     ’омас прошептал:
     -- „ай умереть...
     -- ‘ удовольствием! ’олько сперва взглЯни на то, что Я выгреб. „олжен
похвастатьсЯ, верно? “спеть похвастать.
     ’омас со стоном поднЯл тЯжелые веки. Њир был  кроваво-красным,  затем
проступил странный силуэт, нечто подобное желтой змее.  ’омас  решил,  что
чудитсЯ от Яда, с  отвращением  отвернул  голову,  но  калика  ухватил  за
волосы.
     -- ‚ старину умели делать,-- прогремел в ушах грохочущий,  как  гром,
голос. Љаждое слово вбивало в череп гвозди размером с арбалетные стрелы.
     Ќа  ’омаса  смотрела  массивнаЯ  меднаЯ  статуэтка,  в   самом   деле
изображающаЯ толстую гадюку. Џустые глаза твари все еще горели злобой. ’ем
больше ’омас смотрел на проклЯтую змею, тем в глазах становилось  светлее,
а боль отступала.
     -- Џодействовало,-- заметил калика.-- ‘тарые  вещи  служат  долго.  Ђ
сейчас как делают? —уть что -- развалитсЯ.
     -- —то это? -- прошептал ’омас в великом удивлении.-- —то за гадюка?
     -- ќто медный ‡мей, а не гадюка,-- поЯснил калика, ’омасу  почудилась
обида.-- ’от самый, который одним видом  исцелЯет  укушенных...  ’ут  было
такое гадючье местечко, что половина бы племени померла.  Џришлось  Њоисею
сделать это страшилище. Ќе представлЯю, как  ковал,  когда  на  всех  один
молот осталсЯ. ђазве что вместо наковальни  использовал  голову  Ќавина...
был такой помощник, но и тогда только подковы разве что...
     Ћн с видимым сожалением  отбросил  Њедного  ‡меЯ.  Џесок  взлетел  от
удара, наполовину прикрыл медную голову, словно ‡мей  пыталсЯ  уползти  от
зноЯ поглубже к влажным пескам.
     -- ‹адно,-- сказал он без сожалениЯ,--  что  было,  то  было.  Ђ  что
будет, то будет.
     ’олько нас не будет, подумал ’омас тоскливо. „аже лежать было тЯжело,
он с ужасом думал, что надо подниматьсЯ и тащить себЯ, а это, как  говорит
калика, шесть пудов мЯса и костей  да  два  пуда  раскаленного  на  солнце
железа. Њожно было бы и в фунтах, но в загадочных пудах звучало  колдовски
таинственно и казалось настолько больше, что ’омасу  стало  себЯ  до  слез
жалко.
     Ђ калика оглЯнулсЯ через плечо, удивилсЯ:
     -- ’ы все еще лежишь? ‘ чего бы? €шь,  разлежалсЯ...  Ѓока  отдавишь,
лежун...
     ’омас уперсЯ растопыренными ладонЯми в горЯчий песок, начал с усилием
отрывать себЯ, поднимать, мышцы  трещали,  он  вспомнил  загадочные  слова
калики, что самаЯ труднаЯ борьба -- это борьба с самим собой, ибо победить
себЯ бывает  труднее,  чем  сарацина,  втораЯ  часть  души  сопротивлЯетсЯ
отчаЯнно, уговаривает лечь,  отдохнуть  еще  малость,  поспать,  а  работу
другой сделает, работа дураков любит...
     Ћн не помнил, как сумел  поднЯтьсЯ,  но  когда  по  бокам  закачались
оранжевые горбы, а ноги  начали  попеременно  зарыватьсЯ  по  щиколотку  в
песок, он со смутным удивлением понЯл,  что  сумел  поднЯтьсЯ  и  что  уже
бредет, на нем железные доспехи, за спиной щит и меч, не  бросил,  даже  в
бреду не потерЯл, рыцарство уже в крови...
     ‘олнце накалило доспехи так, что на них можно  было  жарить  Яичницу.
Џохоже, калика уже подумывал о таком, не зрЯ  осматриваетсЯ,  словно  ищет
Яйценосных Ящериц или черепах. ЋторвалсЯ от ’омаса довольно далеко,  потом
’омас увидел, как фигура в звериной одежде остановилась на одном  бархане,
и ’омас решил, что  в  звериной  душе  калики  наконец-то  пискнуло  нечто
человеческое, потому и решил подождать спутника.  Ќе  совсем  потерЯн  длЯ
христианского спасениЯ...
     Љогда ’омас дотащилсЯ до подножьЯ бархана, калика как Ящерица  грелсЯ
наверху, он уловил в  накаленном  воздухе  едва  слышные  запахи,  странно
знакомые, хотЯ Явно никогда не слышал. Љалика помахал рукой, ’омас  нехотЯ
поднЯлсЯ, дважды падал  и  остаток  пути  проделал,  как  гордый  лев,  на
четвереньках.
     ‡а четверть мили к югу виднелись  крохотные  пальмы.  •удые  облезлые
верблюды паслись по  самому  краю,  ветер  трепал  ветхое  полотнище  двух
шатров. ‹юдей ’омас не рассмотрел, навернЯка  лежат  в  тени  у  ручьЯ.  ‚
голове снова  застучали  молоты,  все  тело  невыносимо  зудело.  Ћн  едва
сдерживалсЯ от неистового желаниЯ сбросить все железо, раздетьсЯ донага  и
драть себЯ когтЯми как дикий зверь дерет дерево, помечаЯ места охоты.
     ‹ицо калики  было  странное.  ’омасу  почудилось,  что  у  отшельника
вздрагивают губы, а в глазах поблескивает нечто похожее  на  слезы.  ’аким
’омас даже представить не мог всегда занудного и рассудительного  искателЯ
€стины, испугалсЯ сам:
     -- —то-то случилось?
     -- „а нет, пустЯки...-- ответил калика  прерывистым  голосом,  словно
после долгого плача.-- Џросто дивлюсь, как давно Я не был здесь.
     ’омас удивленно окинул  взором  далекую  кучку  верблюдов.  ’олкаЯсь,
горбатые звери общипывают уцелевший  куст  чертополоха,  названного  здесь
верблюжьей колючкой.  ‚  оазис  их  не  допускают,  клочок  зеленой  земли
сужаетсЯ с каждым годом.
     -- Ќу и что? ‚от уж не думал, что зрелище этих бедуинов  исторгнет  у
тебЯ такие вздохи!
     Љалика кивнул, взглЯд его потух. ’омас непонимающе смотрел, как он  с
обвисшими, как от невыносимой тЯжести, плечами начал спускатьсЯ с бархана.
Ќе оборачиваЯсь, сказал потвердевшим голосом:
     -- ’ы прав. Ќечего распускать нюни. Њало ли, что в прошлый раз  здесь
Я с нею ловил рыбу.
     ’омас с трудом догнал, сейчас выкладывал все силы,  даже  занимал  из
завтрашнего  днЯ,  ибо  видел,  как  растет  зеленое  пЯтно,  где  снимет,
разденетсЯ, будет чесатьсЯ вволю и долго...
     -- ђыбу?
     -- „а.
     -- Љакую рыбу? —ерепах?
     -- € черепах,-- откликнулсЯ калика, он уходил,  не  оглЯдываЯсь.--  џ
нырЯл на самое дно морЯ, доставал длЯ нее раковины с жемчужинами.  Ћна  им
так радовалась! ќто было как раз  вот  здесь,  где  мы  идем.  ’ут  стоЯли
огромные морские корабли с тремЯ рЯдами весел. Ђ исполинский  дворец  царЯ
Ђмика возвышалсЯ вот там, где теперь другие корабли, двугорбые...  Љорабли
пустыни!.. апка падала, когда  пыталсЯ  посмотреть  на  покрытую  золотом
крышу!
     ’омас обалдело смотрел в широкую спину, что сейчас сгорбилась,  стала
поменьше. Љаркнул пересохшим голосом:
     -- Ќу да, море!.. ‘кажи еще -- горы, покрытые льдом!
     Љалика ответил тихо, не оборачиваЯсь:
     -- ѓоры? Ќет, по горам здесь Я бродил еще раньше. ’огда  шагу  нельзЯ
было ступить, чтобы пЯтки  не  подпалить  на  лаве...  ѓолова  трещала  от
грохота: эти жерла били в небо камнЯми, будто воевали! ‘только выбрасывали
камней и пепла, что неба не было видно вовсе...
     -- …ретик,-- прошептал ’омас.-- —то ты мелешь... ЏерегрелсЯ...  ‹учше
уж шлем на голове, чем так заговариватьсЯ... ђыбу он ловил!
     -- ђыбу,-- подтвердил Ћлег с печалью.-- Ѓольшую, кистеперую. Ђ  то  и
вовсе панцырную. Љак вон ты, только  в  костЯном  доспехе,  вроде  рака...
‘покойную такую, не суетливую, не наглую...
     Ћни уже слышали шелест пальм. ‚етер  снова  донес  запах  верблюжьего
навоза, но вместе с ним и аромат холодной воды, зеленых листьев,  влажного
песка. Ћазис был невелик, два десЯтка  пальм,  крайние  торчат  из  песка,
наполовину засыпанные, а еще одну ’омас увидел скрытую барханом  почти  до
вершинки. Џески наступали несокрушимо, мощно, песчаные горы  передвигаютсЯ
медленнее, чем морские волны, но с такой же пугающей неотступностью.
     “ крохотного родника  лежали  четверо  бедно  одетых  бедуинов.  Љлюч
выбивалсЯ бурно, вода будто кипела, но сил у ручейка хватало лишь шагов на
двадцать, а там он полностью растворЯлсЯ среди надвигающийсЯ песков.
     -- ‘алЯм алейкум,-- поприветствовал Ћлег.
     -- ‘алам,-- буркнул ’омас.
     -- Ђлейкум салЯм,-- ответили вразнобой и без настороженности бедуины.
’рое поднЯлись, все настолько закутаны в трЯпки, что оставались узкие щели
длЯ глаз, а на железного рыцарЯ посмотрели с Явной насмешкой. ’омас  молча
взвыл от страстного желаниЯ тут же сбросить все и голым прыгнуть в родник.
     -- •орошо ли спали верблюды?  --  сказал  Ћлег  традиционную  формулу
вежливости длЯ этого племени, он  уже  все  понЯл  по  их  одежде,  манере
завЯзываниЯ поЯсов.-- € широки ли их копыта?
     Ѓедуины расплылись в сдержанных улыбках:
     -- € тебе крепких копыт, странник, знающий пути Ђллаха. Љак и  твоему
железному спутнику. Ћтдохните с нами, разделите нашу скудную трапезу.
     ’омас уже сдирал с себЯ железо, рычал от злости, когда прЯжки и ремни
не спешили расставатьсЯ с хозЯином, а калика степенно опустилсЯ на зеленый
коврик, скрестив ноги по-восточному. Ћ чем они говорили, ’омас не слушал и
слышать не желал, вода шипела на его руках как на  раскаленной  сковороде,
вскипала, взвивалась легкими облачками пара. Ќаконец он  пал  как  лев  на
четвереньки, сунул лицо в  кипЯщий  бурунчик  ледЯной  воды,  застонал  от
наслаждениЯ, ради которого стоило  пройти  пешком  через  все  сарацинские
пустыни.
     Љалика вел степенные беседы, обсуждали  обустройство  мира,  осуждали
падение нравов, молодежь пошла не та, а ’омас плескалсЯ до тех  пор,  пока
не свершилось неслыханное, во что час назад не поверил бы, а скажи  такое,
обозвал бы лжецом и вызвал бы на смертный поединок:  продрог,  кожа  пошла
"гусиками", губы посинели и распухли как сливы, и зубы начали  пощелкивать
как у голодного волка.
     Ћн намочил  одежду,  пусть  хранит  холод,  натЯнул  под  ироническим
взглЯдом четвертого бедуина, старого, как мир, иссохшего подобно  торчащим
из песка костЯм. Ћстальные с каликой ушли к верблюдам,  кто-то  обсуждали,
размахивали руками. ‘тарик по-прежнему возлежал в  тени  пальмы,  отдыхал,
глаза его не по-старчески острые осматривали ’омаса. ‡а спиной  возвышалсЯ
массивный камень в полтора человеческих роста,  на  нем  что-то  высечено,
’омас отсюда не видел, но чувствовал, что камень однажды возвышалсЯ и  над
пальмами, теперь же постепенно уходил в  землю.  ‘тарик  внезапно  спросил
трескучим голосом, похожим на ветер пустыни самум:
     -- —то дает это железо здесь в песках?
     ’омас скривилсЯ, сарацинам не понЯть  рыцарских  ценностей,  поспешил
перевести разговор:
     -- —то это за демон?.. ‚едь ислам,  как  мне  кажетсЯ,  не  допускает
других богов. Ћн даже •риста считает лишь одним из пророков...
     ‘тарик уклонилсЯ от ответа:
     -- —то тебе, франк, в наших ценностЯх?
     ’омас ощутил, что задел больное место:
     -- џ заметил, что вы все четверо кланЯлись этому камню, когда  бы  ни
проходили мимо. Ђ как же ислам?
     -- Ђллах милосерден,-- ответил старик коротко.
     Ћн насупилсЯ, а ’омас, чувствуЯ тайну, дожал, прикинувшись простаком:
     -- Ќо Њухаммад велел признавать только Ђллаха! €ли  вы  не  признаете
ислам?
     ‘тарик начал  сердитьсЯ,  однако  взглЯнул  на  ’омаса  острыми,  как
буравчики, глазами, перевел дыхание и сказал уже спокойнее:
     -- ‚зглЯни сам. ‚озможно, тебе самому захочетсЯ ему поклонитьсЯ.
     ’омас обошел ручей, камень оказалсЯ  перед  ним  отесанной  стороной.
Ќеведомые художники прошлых  веков  умело  высекли  изображение  какого-то
божества, грозного и лютого. Џод ним проступала почти полностью изъеденнаЯ
ветрами надпись. ’омас покачал головой:
     -- —то-то нет желаниЯ кланЯтьсЯ. Љто это?
     ‘тарик сказал:
     -- …сли меднолобый франк даст золотую монету... Я отвечу.
     -- ‡олотую? -- удивилсЯ ’омас.-- ‡а что?
     -- џ отдам ее нашему богу,-- ответил старик просто.-- „а  простит  он
тебЯ.
     ’омас плюнул в сердцах, но у него в самом деле три  золотыее  монеты,
тЯжелые и бесполезные, и он вытащил все три:
     -- Ќа. ‚ жертву, говоришь?
     ‘тарик молча принЯл золото и, даже  не  взглЯнув,  швырнул  монеты  в
родник. Ћни исчезли без плеска, а старик повернулсЯ к ’омасу:
     -- ќто очень древний  бог  нашего  племени.  „аже  сейчас,  когда  мы
принЯли истинную веру, мы чтим его, ибо ЯвилсЯ в тЯжкий час, когда мы были
на грани истреблениЯ. Ћн пал с небес в страшном грохоте и  блеске  молний,
развеЯл врагов как могучий ветер уносит сухие листьЯ. Ћн  накормил  сирых,
вылечил больных, покрыл всех наших женщин и девиц, отчего в нашем  племени
поЯвились сильные телом дети, а утром отбыл так же мощно в блеске могучего
бога.
     -- „емона,-- поправил ’омас.
     Ћн благочестиво перекрестилсЯ, плюнул  через  плечо  и  оглЯнулсЯ  на
возвращающегосЯ Ћлега. ’от шел босиком, с задумчивым видом держал в  руках
растоптанный сапог с оторванной подошвой. ’омасу сказал мирно:
     -- џ уже все узнал. € взЯл. Џошли. ’еперь уже близко.
     Ћн распрощалсЯ с  бедуинами,  ’омас  кивнул  благожелательно,  солнце
обрушилось  с  Яростью,  как  будто  кто-то  сыпанул  на   плечи   жаровню
раскаленных углей. ’омас, освеженный купанием, шел бодро, воспринимал  мир
Ярким  и  чистым,  запахи  улавливал  за  сто  миль,  а  когда  в  ноздрЯх
защекотало, сказал саркастически:
     -- Ќу и нажралсЯ же ты! —то за бедуины, если пьют вино? €ли  аллах  в
пути позволЯет вольности?
     --  Њне  достаточно  одного  кубка,--  сказал  Ћлег  кротко.  ‡аметив
недоверчивый взглЯд ’омаса, поЯснил: -- Ќо, выпив этот кубок, Я становлюсь
совсем другим человеком!.
     -- Ќу и что?
     -- Ђ то, что этому человеку тоже хочетсЯ выпить.
     ’омас хохотнул, в калике живет даже не  два  человека,  а  множество,
судЯ по тому, сколько может выпить, оглЯнулсЯ на удалЯющийсЯ оазис:
     -- Ђ чего таким страшилищем тебЯ изобразили?
     Ћн думал, что Ћлег на шутку ответит шуткой,  но  отшельник  за  времЯ
странствий хоть и обучилсЯ почти всему на свете, но только  чувства  юмора
так и не обрел:
     -- Љак умеют... Ќе всегда же пешком и с палочкой. Људа-то торопилсЯ.
     ’омас отшатнулсЯ. ‚олосы встали  дыбом.  Ћн  ощутил,  как  затрЯслись
руки, а голос сорвалсЯ на жалкий писк:
     -- ’ак это был... ты?
     -- ’ы ж сам заметил, что похож.
     -- Ќу...-- прошептал ’омас, землЯ под ним шатнулась.  Ћн  ощутил  как
барханы снова закачались как  волны,  а  воздух  задрожал.--  ќто  Я  так,
подразнить! џ ж не думал, что в самом деле! •отЯ у того чудища руки-крюки,
морда Ящиком... похож. ‡начит, ты? ’оропилсЯ? ’оропилсЯ, но всех женщин...
     Ћлег объЯснил равнодушно, только взглЯд чуть потеплел:
     -- Ђ Я тогда пробовал путь всЯческих излишеств. ‚ том  числе  и,  ну,
этих. Џонимаешь, учений как правильно жить на свете -- до чьей-то  матери,
но где-то навернЯка есть ценное зерно. Ћднако отрицать, не глЯдЯ, это  все
равно, что  бранить  вино,  ни  разу  не  попробовав.  ЌастоЯщаЯ  мудрость
приходит, когда все узнаешь на своей шкуре.
     -- Ђ если на чужой?
     -- ’огда это ученость.
     ’омас оглЯнулсЯ.  „аже  на  расстоЯнии  он  различал,  что  неведомым
резчикам  удалось  выразить  мощь  и  свирепость  древнего   бога.   ’омас
прошептал:
     -- Ѓедный калика... ‘колько же тебе гореть в геенне  огненной!  Њожет
быть, прЯмо сейчас просить деву Њарию о заступничестве?
     Љалика с сомнением поднЯл брови:
     -- †енщину?
     -- Ќу и что,-- возразил ’омас  горЯчо,--  она  ж  мать  нашего  бога!
Њатери даже крокодил не откажет, а наш  милосердный  ѓосподь  не  крокодил
какой-нибудь с берегов ‘тибра!.
     -- ‚се-таки женщина,-- проговорил калика с сомнением.-- Ќе  совестно?
Њожет, это и по-рыцарски, но не совсем по-мужски. Љогда сирые  да  увечные
молЯт о помощи, понЯтно. ‡аступница, мол. Ђ мы? Њы сами заступники.
     -- ѓореть тебе в огне,-- повторил ’омас. Ћн вздохнул.--  ‡а  гордыню,
за волшбу, за всех баб, которых по дороге, не снимаЯ лыж... € за  то,  что
все учениЯ пробовал на своей шкуре... на шкуре пробовал, так и поверю! Џро
эти все сатанинские учениЯ, гнусные  и  растленные,  нам  полковой  прелат
та-а-а-акое рассказывал жаркими сарацинскими ночами. Џотом рыцари на стену
лезли, от тоски выли, все с искушениЯми боролись. „а и  мне  перепадет  на
орехи, что с тобой, Язычником гнусным общаюсь!
     Љалика сказал равнодушно:
     -- ‹учший способ преодолеть искушение --  это  поддатьсЯ  ему.  ‘разу
потом понимаешь, что не искушение оно  вовсе,  а  так  --  видимость.  —то
боротьсЯ с ним легко, что зазрЯ времЯ потерЯл, и тебе это вовсе не нужно.
     -- Џравда? -- спросил ’омас с надеждой.
     -- Џроверено,-- уверил калика.-- Њного-много раз!..
     ’омас сожалеюще оглЯнулсЯ на  исчезающие  шатры  кочевников.  Џохоже,
золотые монеты мог бы с такой же пользой и сам выбросить в песок.


        ѓлава 12

     ‚переди вздымалось плато. Ќе слишком высокое, но  у  пустыни  сил  не
хватило, чтобы победно идти  горЯчими  волнами  оранжевого  песка.  „альше
тЯнулось твердаЯ землЯ, кое-где зеленели клочьЯ  травы,  хотЯ  землЯ  была
сухаЯ, выжженнаЯ, готоваЯ перейти на сторону песка. Ђ его массы, в отличие
от морских волн, разбившись о твердыню, не отступили, не  растворились,  а
угрюмо накапливали силы, ветер неспешно наметал барханы выше, и  оранжевые
волны настойчиво поднимались, уже видЯ, что окончательнаЯ победа будет  за
ними.
     Љалика мрачнел,  рыжие  брови  нависли  над  зелеными  глазами  злыми
кустиками. ѓлаза сверкали недобро. ’омас попробовал утешить:
     -- „а что тебе? Њеньше будет на свете сарацин, зато больше христиан.
     -- Љак будто песок остановитсЯ,-- огрызнулсЯ Ћлег.--  Ќет,  песок  --
это уже все, конец. Џосле Ѓолота -- ‹ес, после ‹еса -- ‘тепь, после  ‘тепи
-- Џески, а после Џеска... Ќадо что-то придумать. Њне песок пЯтки печет, а
в сапогах по пустыне -- только дикие франки могут.
     ’омас ахнул:
     -- „а когда это будет?
     -- ЋглЯнутьсЯ не успеешь,-- заверил Ћлег.-- ‚роде вчера здесь  рыбину
поймал, во размером! Ћт рыла до хвоста в полсажени, а от хвоста до морды и
всЯ сажень...
     Ћн впал в  глубокое  раздумье,  шагал  почти  как  деревЯннаЯ  кукла,
морщины на лбу стали глубокими, как ущельЯ.  ’омас  злилсЯ,  идут  спасать
џру, не в соседний замок на пир, а в преисподнюю, а этот ломает голову как
остановить песок, как будто кто-то может остановить кроме ѓоспода, а  пути
того неисповедимы, что хочет, то и делает...
     -- —ертов мир,-- выругалсЯ Ћлег внезапно.-- Ѓыл бы Я  богом,  все  же
сотворил бы получше!
     -- Ќе богохульствуй,--  бросил  ’омас  строго.--  ѓосподь  знал,  что
творит.
     -- „а, но мог бы посоветоватьсЯ... џ бы ему подсказал.
     ’омас не понЯл, так странно шутит калика или же всерьез,  сказал  еще
строже:
     -- ѓосподь знал, с кем советоватьсЯ!
     -- ‘ кем же?
     -- ‘ ангелами, конечно,-- бросил ’омас победно.-- Ћни носились  всюду
над хлЯбЯми, все видели, обо всем докладывали как верные стражи.
     ‡емлЯ звенела по сапогами, ’омас чувствовал твердь, и  это  наполнЯло
душу уверенностью. ‘тали попадатьсЯ даже кустарники, калика  заметил  один
попышнее, свернул, и ’омас догадалсЯ, глЯдЯ на темнеющее небо, что  там  и
заночуют.
     ‚ сторонке два оленЯ и три козы что-то жадно лизали из Ямки, размером
в две человеческие ступни.  Ќа  приближающихсЯ  людей  косили  испуганными
глазами, но их розовые Языки шлепали по мокрой земле до  последнего  мига,
когда оставатьсЯ стало уже совсем страшно.
     ’омас даже взЯлсЯ за рукоЯть меча, остро сожалеЯ, что  нет  арбалета.
Ѓыла бы свежаЯ оленина к той снеди,  что  поделились  с  каликой  бедуины.
†ивотные  разбежались,  но  когда   ’омас   оглЯнулсЯ,   снова   осторожно
приближались к Ямке, поглЯдываЯ вслед испуганно настороженными глазами. Ћн
покосилсЯ на Ямку, фыркнул. Њеду туда им налили, что ли...
     -- €ли соль рассыпали,-- буркнул Ћлег равнодушно.-- Љозы больно  соль
любЯт лизать. џ знавал охотников, что ленились за оленЯми бегать, а  клали
глыбу соли и прЯтались за кустами.
     ’омас возмутилсЯ:
     -- Љакие же это охотники? ‘транные ты речи ведешь, сэр калика.
     -- ’ы прав,-- согласилсЯ Ћлег.-- Њерзавцы.
     Љуст зеленел лишь один, гордый и красивый,  а  сухих  торчало  в  обе
стороны на милю. Љак и среди людей, успел подумать ’омас. Ћн собрал  сухих
веток достаточно, чтобы сжечь всех красивых ведьм Ѓритании, а калика умело
развел костер. Љогда ’омас вернулсЯ с последней охапкой,  на  прутьЯх  уже
жарились широкие ломти мЯса.
     Ќебо выгнулось угольно черное, такое не увидишь в туманной  Ѓритании,
зато  звезды  высыпали  Яркие,  крупные,  как  Яблоки,  синие  и  голубые,
попадались  даже  красноватые.  Ћт  их  зловещего  подмигиваниЯ  у  ’омаса
вставали волосы на загривке.  Ћн  складывал  пальцы  крестом  и,  стараЯсь
делать незаметно длЯ калики, поплевывал через левое плечо.
     ‘лучайно он перехватил пытливый взглЯд калики. ’от тотчас же взглЯнул
в сторону, но ’омас уже ощутил ту незримую дрожь в  теле,  что  говорит  о
затаившемсЯ вблизи звере, готовом к прыжку.
     -- Ћлег,-- сказал  он  настойчиво,--  мы  --  мужчины.  €  не  должны
скрывать друг от друга. Џо крайней мере, здесь. Љогда одной  ногой  уже  в
могиле, а втораЯ... почти тоже там.
     Ћлег ответил вЯло:
     -- Ћ чем ты?
     -- џ же вижу. ’ы смотришь на  менЯ  как-то  странно.  ‘кажи,  что  ты
увидел?
     Ћлег буркнул:
     -- ’ебЯ вижу. ‡лого и потного.
     --  Ћлег,--  сказал  ’омас  предостерегающе.--  “  тебЯ  такие  глаза
становились  дважды.  Ћба  раза  заглЯдывал  в  грЯдущее.  Ђ   сейчас   ты
заглЯнул... а затем на менЯ. € в твоих глазах было...  Я  бы  сказал,  что
жалость, если бы хоть на миг подумал, что тебе  такое  чувство  знакомо...
—то ты увидел?
     Ћлег отмахнулсЯ:
     -- „а ерунду всЯкую.
     -- —то именно? -- настаивал ’омас.
     -- „а ерунду,-- повторил Ћлег.
     -- —то?
     -- џ ж говорю, ерунду.
     -- Ћлег, скажи. €наче Я буду считать себЯ оскорбленным до конца дней.
     Ћлег с неохотой выдавил:
     -- Љогда говорю, ерунду, то она и есть ерунда.  Ќе  увидел  Я  такого
королЯ, как ’омас Њальтон.  Ќи  в  Ѓритании,  ни  во  ”ранции,  ни  вообще
где-то... ‡аглЯнул даже к сарацинам, но и там твои следы  песком  занесло.
Џравда, там вообще от крестоносцев даже костей не осталось... Џока  голова
не разболелась, Я просмотрел императоров, царей, султанов, магарадж... это
что-то вроде падишахов...  микадо...  то  же  самое,  что  и  магараджи...
падишахов, это нечто похожее на микадо...•отел еще  среди  фараонов,  хоть
тебЯ только в фараоны... но мысли спутались, Ясность ушла... Њожно бы  еще
среди царей, в той стране  чужих  на  престоле  перебывало  как  гусей  на
базаре...
     ’омас прошептал:
     -- ЊагиЯ ушла?
     -- џсность,-- повторил Ћлег.-- ќто не магиЯ. џ вижу  грЯдущее...  как
ты видишь огромную Яблоню,  если  при  тебе  сажают  отводок,  как  видишь
статного боевого конЯ, хотЯ перед тобой  провели  годовалого  жеребенка...
Ќо,  ’омас,  жеребенок  может  издохнуть  через  неделю,  и  твое  видение
рыцарского конЯ может оказатьсЯ ложным. ’ак что не  больно  доверЯй  таким
видениЯм. џ сам на них не слишком полагаюсь!
     ’омас прошептал мертвым голосом:
     -- Џока что ты не ошибалсЯ.
     Ћн силилсЯ улыбнутьсЯ, губы как замерзли, пока не трЯхнул  головой  и
не сказал себе Яростно: лишь бы добратьсЯ до џры! Ђ там, будь  что  будет.
ЋстанетсЯ ли с нею в аду, погибнет ли как рыцарь или как невольник... но с
пути не свернет.
     -- ’омас...
     -- ‚се хорошо,-- сказал ’омас. Љ собственному удивлению  ощутил,  что
голос снова звучит сильно и мужественно...-- Њожет быть, это враг насылает
ложные видениЯ! ‘трашитсЯ, что ворвемсЯ в его логово и схватим за глотку!
     -- „а-да,-- поспешно, слишком поспешно согласилсЯ Ћлег.
     Ћни не  смотрели  друг  другу  в  глаза.  Љалика  невесело  помешивал
прутиком угольЯ, багровый свет  подсвечивал  снизу,  делаЯ  лицо  особенно
жестоким и мрачным. Ќо зеленые глаза были мудрыми и кроткими. Љрупные угли
рассыпались  на  куски,  обнажаЯ  пурпурные  бока,  подсвеченные  изнутри,
искорки выпрыгивали и пытались ухватитьсЯ за стебельки сухой травы.
     ’омас вытащил меч и рассматривал кое-где зазубренное лезвие.  ђукоЯть
блестела, отполированнаЯ частой хваткой. ершаваЯ  ладонь  стерла  некогда
затейливый узор, надо бы заново, чтобы не скользнуло в потной ладони...
     Ћлег внезапно упал на спину, в воздухе мелькнули подошвы сапог,  и  в
следующее мгновение он, перевернувшись через голову, вломилсЯ в темнот