 ‚скоре  наших лиц
коснулось дуновение с запахом пресной  холодной  воды,  рыбы,  сохнувшего на
берегу  ила и густого  тенистого леса. ‘опки  становились ближе,  наливались
молодым  зеленым колером.  ѓромко вскрикивали чайки и  улетали  к  воде.  Њы
торопились. џ побежал, взобралсЯ на высокий бугор, и мне хотелось крикнуть:
     - ‡дравствуй, Ђнгара,  широкаЯ, синЯЯ, спокойнаЯ! ‡дравствуй, свежесть!
‡дравствуйте,  маленькие  солнца,  дрожащие  на  воде  и  слепЯщие  блеском!
‡дравствуйте,  изумрудные  сопки,  вольно  лежащие на правом  диком  берегу!
‡дравствуй, плеснувшаЯ черным хвостом рыба!..
     „едушка  медленно  поднЯлсЯ  ко  мне  и  сказал,  рукавом   смахиваЯ  с
распаренного лица пот:
     - ‚от она, внук, наша Ђнгара-матушка, жива-здорова, и слава  Ѓогу. ‚сю,
почитай, …вропу Я  прошел, а такой красавицы реки не встретил.  -  Џомолчал,
всматриваЯсь в чистую даль. - ‹юбите ее, крепко любите.
     Њне после нежного "матушка" подумалось,  что Ђнгара - живаЯ, думающаЯ и
чувствующаЯ женщина.
     -  Ћна  нас,  Џетр,  долго ждала, - смотри, сколько припасла  свежести,
блеска и света.
     џ  живо сбросил на траву рубашку и  брюки, осторожно  вошел  в холодную
воду.  ЏостоЯл  по щиколотку в мЯгком, густом,  но ледЯном иле, из которого,
почудилось, поползли по моим ногам призрачные жучки. џ шагнул  глубже - вода
щекочущим поЯсом обвилась вокруг моих бедер. …ще глубже - возле подбородка и
глаз радостно  засверкали блики  и  лучи; секундами Я буквально  слеп. ‚озле
ушей журчала вода. ‡а шею игриво цеплЯлись щепки и кора.
     -  Ђнгара  рада  нам,  будто на  самом  деле ждала  нас,  - сказал  Я и
оттолкнулсЯ,  подскочив  на носочках,  от илисто-каменистого дна и медленно,
без взмахов и плеска поплыл.
     ’ечение помогало мне,  струи услужливо лизали мою спину  и ноги,  и мне
стало так  легко, словно  Я летел, парил, слегка взмахиваЯ  руками.  Ќырнул,
открыл  в  воде глаза  и увидел  зеленовато-желтую,  почти Янтарную  долину.
‘олнечные  лучи  шелковыми косынками  опускались  к самому дну. Џеред  моими
глазами металась мелкаЯ рыба и уносилась в серовато-зеленую, как глухой лес,
пугающую менЯ глубину.
     џ резко  вынырнул. ‘ердце тревожно билось. Ќо передо мной  стоЯло Яркое
небо,  вдали  плыли  кипенные  облака, метались стрижи и чайки. џ  кручусь и
нахожу глазами сопки, каменные лбы которых склонены к воде;  снова кручусь и
нахожу глазами дедушку - он  сидит на пне, подпер голову ладонью и, кажетсЯ,
дремлет, - и во мне  исчезает чувство смЯтениЯ, Я  быстро верчусь,  поднимаЯ
ладонЯми брызги. Џотом ложусь на спину и тихо  плыву к берегу. Џеред глазами
стоЯло небо,  и  мне  начинало  казатьсЯ,  что  весь  мир - это только небо,
огромное, красивое, но непонЯтное.
     џ доплываю  на спине  до  берега, упираюсь головой в  ил  и долго лежу,
всматриваЯсь в небо. Ќе хочетсЯ расставатьсЯ с радостными ощущениЯми. Ћднако
мне становитсЯ холодно,  и Я вынужден встать, обмыть  с головы ил и выйти на
берег.
     „едушка  очнулсЯ,  приподнЯлсЯ  с пнЯ,  потЯнулсЯ.  Ѓлаженным было  его
старое  лицо;  в  сивую,  редкую  бороду  вплелсЯ  солнечный  свет,  и  она,
показалось  мне,  стала  светитьсЯ.  Ћн  погладил  бороду,  -  и  рука  тоже
засветилась.
     - ’ы, дедушка, светишьсЯ, как сегоднЯ утром в окне, - сказал Я.
     -  ‚ такой  славный денек,  внук, мудрено не  засветитьсЯ.  - Џомолчал,
посмотрел,   прижмурившись,   на   солнце   и   небо  и   тихо  добавил:   -
Ќезнамо-негаданно и засвЯтитьсЯ можно. - “смехнулсЯ, подергал двумЯ пальцами
бороду, как бы порицаЯ себЯ за такие слова. - Ќу,  что, внук, перекусим, что
ли?
     - —то же, деда, мы поедим? - с неудовольствием сказал Я,  ощущаЯ голод.
- Њы ничего с собой не взЯли.
     „едушка хитро улыбнулсЯ:
     - ‘обирай-ка костерок: будет огонь - найдетсЯ чего пожевать.
     "ќкий бодрЯчок", - нахмурилсЯ Я, но промолчал.
     Џо берегу  и на полЯне собирал сухие  ветки и  щепки, и  вскоре  у  нас
весело похрустывал  молодой огонь, которым  мы любовались. „едушка  вынул из
карманов своей  рубашки-гимнастерки два свертка,  в которых оказалось сало и
хлеб.
     - Ћ, сальце, хлебушек! - потирал Я руки.
     „едушка  из  кустов  ивнЯка  принес закопченный котелок и две  жестЯные
банки, служившие стаканами.
     - –елы мои припасы, - сказал дедушка. - џ здесь рыбачу.
     џ так проголодалсЯ,  что  не мог спокойно сидеть  возле  огнЯ, а  часто
заглЯдывал в  котелок,  словно  хотел  поторопить  воду,  чтобы она  быстрее
закипела.  Ќаконец, от дна поднЯлись пузыри,  вода стала с мелодичным  шумом
бурлить.  „едушка  бросил  в нее щепотку-две какой-то душистой  травы, и  мы
расположились  под кустами. џ  кушал  быстро, даже с  жадностью,  но  слушал
журчание  воды  на  отмелЯх  и  смотрел на  сопки  и  небо.  Њое сердце было
наполнено чувством счастьЯ и покоЯ.
     „едушка кушал неспешно и о чем-то длинно говорил; только одну его фразу
Я запомнил:
     - Њного  ли,  внук,  человеку  надо?  ЏустЯк!  ќх,  если бы раньше  мне
понЯть...
     —то-то горестное слышалось мне в его  тихом голосе; но  Я тогда был еще
так мал, что не мог серьезно задуматьсЯ над его словами.
     Џотом мы снова шли, но  - куда?  џсно  не помню, скорее всего, домой, в
‚есну. ‚от, собственно, и все!

        x x x

     „а, все.  Џлохой  Я литератор: нет  в моем произведении ни завЯзки,  ни
развЯзки! Ќо тот день живет  в моем сердце уже не один год, к чему-то зовет,
заставлЯет думать, останавливатьсЯ, чего-то ждать и во что-то верить.
     „а, Я жалею, что  редко находилсЯ рЯдом с дедушкой; только  на летние и
зимние  каникулы  приезжал  в  ‚есну.  € однажды  приехал  длЯ  того,  чтобы
похоронить дедушку.
     Ћн  лежал  в  гробу  маленький,  худенький, с  подстриженными  усами  и
бородой, не страшный  и  не  желтый,  а очень естественный,  будто прилег на
часок-другой вздремнуть. ‘олнце пушистыми клубками жило в его белых волосах,
и мне казалось, что он очнетсЯ и скажет всем:
     - ‚ы обЯзательно должны быть счастливы.
     Ѓабушка не  долго прожила без  него: тихо умерла дома  в кровати, не от
тоски  по  дедушке, а так,  естественно,  от  старости.  џ  почти ничего  не
рассказал о бабушке, хотЯ мне казалось, что о ней  Я могу говорить долго. Ќо
сейчас задумалсЯ:  а что,  собственно, рассказать о ней? …е жизнь - как  моЯ
ладонь,  на  которую Я сейчас смотрю:  вижу все линии и изгибы, все жилки  и
шрамы.  —то  можно  сказать  о  ее днЯх,  похожих  друг на  друга,  в работе
уходивших из ее жизни; что можно сказать о ее кроткой и неразличимой улыбке,
о  ее нетЯгостной молчаливости, о ее маленьких загорелых  натруженных руках?
Ѓ<b>о</b>льшаЯ  часть  жизни дедушки и бабушки  -  будни, будни. Ќо  именно  в этих
приземленных  буднЯх Я и любил дедушку с бабушкой.  Њне хочетсЯ прожить так,
как они - тихо, трудолюбиво, без шума и суеты.


        12