‚ладимир Ќабоков. Љэмбридж (ќссе)

Ћцените этот текст:
‚ладимир Ќабоков. Љэмбридж (ќссе)

     …сть  милаЯ  поговорка:  на  чужбине и звезды из олова. Ќе
правда ли? •ороша природа за морем, да она не  наша  и  кажетсЯ
нам  бездушной, искусственной. Ќужно упорно вглЯдыватьсЯ, чтобы
ее почувствовать  и  полюбить;  а,  спервоначала,  оранжерейным
чем-то  веет  от  чуждых  деревьев, и птицы все на пружинках, и
зарЯ вечернЯЯ не лучше сухонькой акварели. ‘  такими  чувствами
въезжал  Я  в провинциальный английский городок, в котором, как
великаЯ  душа  в  малом  теле,  живет  гордой  жизнью   древний
университет.   ѓотическаЯ  красота  его  многочисленных  зданий
(именуемых колледжами) стройно тЯнетсЯ ввысь;  горЯт  червонные
циферблаты  на  стремительных  башнЯх; в проемах вековых ворот,
украшенных лепными гербами,  солнечно  зеленеют  прЯмоугольники
газона; а против этих самых ворот пестреют выставки современных
магазинов, кощунственные, как  цветным  карандашом  набросанные
рожицы на полЯх вдохновенной книги.
     ‚зад  и  вперед  по  узким улицам шмыгают, перезваниваЯсь,
обрызганные грЯзью велосипеды, кудахтают мотоциклы и,  куда  ни
взглЯнешь,   везде  кишат  цари  города  Љэмбриджа--  студенты:
мелькают  галстухи  наподобие  полосатых  шлагбаумов,  мелькают
необычайно  мЯтые,  излучистые  штаны,  всех  оттенков  серого,
начинаЯ с белесого, облачного и  кончаЯ  темно-сизым,  диким,--
штаны, подходЯщие на диво под цвет окружающих стен.
     Џо утрам молодцы эти, схватив в охапку тетрадь и форменный
плащ, спешат на  лекции,  гуськом  пробираютсЯ  в  залы,  сонно
слушают,  как  с  кафедры  мЯмлит  мудраЯ  мумиЯ, и, очнувшись,
выражают одобренье свое переливчатым топаньем, когда в  тусклом
потоке  научной  речи  рыбкой  плеснетсЯ  красное словцо. Џосле
завтрака, напЯлив лиловые, зеленые, синие куртки, улетают  они,
что  вороны  в  павлиньих  перьЯх, на бархатные лужайки, где до
вечера  будут  щелкать  мЯчи,  или  на  реку,   протекающую   с
венецианской  томностью  мимо  серых,  бурых  стен  и  чугунных
решеток,-- и тогда Љэмбридж на времЯ пустеет:  дюжий  городовой
зевает,  прислонЯсь  к  фонарю, две старушонки в смешных черных
шлЯпах гагакают на перекрестке, мохнатый пес  дремлет  в  ромбе
солнечного света... Љ пЯти часам все оживает снова, народ валом
валит  в  кондитерские,  где  на  каждом  столике,   как   куча
мухоморов, лоснЯтсЯ Ядовито-Яркие пирожные.
     ‘ижу  Я,  бывало,  в уголке, смотрю по сторонам на все эти
гладкие лица, очень милые, что и говорить,-- но  всегда  как-то
напоминающие  объЯвлениЯ  о мыле длЯ бритьЯ, и вдруг становитсЯ
так скучно, так нудно, что хоть гикни и окна перебей...
     Њежду  ними  и нами, русскими,-- некаЯ стена стеклЯннаЯ; у
них  свой  мир,  круглый  и  твердый,  похожий   на   тщательно
расцвеченный  глобус.  ‚  их душе нет того вдохновенного вихрЯ,
биениЯ, сиЯниЯ, плЯсового неистовства, той  злобы  и  нежности,
которые  заводЯт нас. Ѓог знает, в какие небеса и бездны; у нас
бывают минуты, когда облака на плечо, море по колено,--  гулЯй,
душа!  „лЯ  англичанина это непонЯтно, ново, пожалуй заманчиво.
…сли, напившись, он  и  буЯнит,  то  буЯнство  его  шаблонно  и
благодушно,  и,  глЯдЯ  на  него,  только  улыбаютсЯ блюстители
порЯдка, знаЯ, что известной черты он не переступит. Ђ с другой
стороны,  никогда  самый  разъимчивый  хмель  не  заставит  его
расчувствоватьсЯ, оголить грудь,  хлопнуть  шапку  оземь...  ‚о
всЯкое  времЯ -- откровенности коробЯт его. ѓоворишь, бывало, с
товарищем о том, о сем, о скачках и стачках, да и сболтнешь  по
простоте  душевной, что вот, кажетсЯ, всю кровь отдал бы, чтобы
снова  увидеть  какое-нибудь  болотце  под  Џетербургом,--   но
высказывать  мысли  такие непристойно; он на тебЯ так взглЯнет,
словно ты в церкви рассвисталсЯ.
     Ћказалось,  что  в  Љэмбридже есть целый рЯд самых простых
вещей, которых, по традиции, студент делать не должен.  ЌельзЯ,
например,  кататьсЯ  по  реке в гребной лодке,-- нанимай пирогу
или плот; не принЯто надевать на улице шапку --  город-де  наш,
нечего  тут стеснЯтьсЯ; не полагаетсЯ здороватьсЯ за руку,--
и, не дай  бог,  при  встрече  поклонитьсЯ  профессору:  он
растерЯнно  улыбнетсЯ,  пробормочет  что-то, споткнетсЯ. Ќемало
законов таких, и свежий человек нет-нет да и  попадет  впросак.
…сли  же буйный иноземец будет поступать все-таки по-своему, то
сначала на него подивЯтсЯ --  экий  чудак,  варвар,--  а  потом
станут   избегать,   не  узнавать  на  улице.  €ногда,  правда,
подвернетсЯ  добраЯ  душа,  падкаЯ  на  зверей  заморских,   но
подойдет  она  к  тебе  только  в  уединенном  месте,  боЯзливо
озираЯсь, и навсегда исчезнет, удовлетворив  свое  любопытство.
‚от  отчего,  подчас,  тоской  набухает  сердце,  чувствуЯ, что
истинного друга  оно  здесь  не  сыщет.  €  тогда  все  кажетсЯ
скучным,-- и очки юркой старушки, у которой снимаешь комнату, и
сама комната с  ее  грЯзно-красным  диваном,  угрюмым  камином,
нелепыми  вазочками на нелепых полочках, и звуки, доносЯщиесЯ с
улицы,-- крик мальчишек-газетчиков: пайпа! пайпа!..
     Ќо  ко  всему привыкаешь, подлаживаешьсЯ, учишьсЯ в чуждом
тебе подмечать прекрасное. ЃлуждаЯ в дымчатый весенний вечер по
угомонившемусЯ  городку,  чуешь,  что,  кроме  пестрЯди и суеты
жизни нашей, есть в  самом  Љэмбридже  еще  инаЯ  жизнь,  жизнь
пленительной  старины.  ‡наешь,  что  ее  большие,  серые глаза
задумчиво и безучастно глЯдЯт на выдумки нового поколениЯ,  как
глЯдели  сто  лет  тому назад на хромого, женственного студента
Ѓайрона и на его ручного медведЯ, запомнившего навсегда родимый
бор да хитрого мужичка в баснословной Њосковии.
     Џромахнуло  восемь  столетий:  саранчой  налетели  татары;
грохотал €оанн; как вещий сон, по  ђуси  веЯла  смута;  за  ней
новые  цари  вставали  золотыми  туманами;  работал Џетр, рубил
сплеча и выбралсЯ из лесу на белый свет; -- а здесь эти  стены,
эти  башни все стоЯли, неизменные, и все так же, из году в год,
гладкие юноши собирались при перезвоне часов в общих  столовых,
где,  как  ныне,  лучи, струЯсь сквозь расписные стекла высоких
окон, обрызгивали плиты бледными аметистами,--  и  все  так  же
перешучивались  они,  юноши  эти,--  только, пожалуй, речи были
бойчее, пиво пьЯнее... џ об  этом  думаю,  блуждаЯ  в  дымчатый
весенний  вечер  по затихшим улицам. ‚ыхожу на реку. „олго стою
на выгнутом жемчужно-сером мостике, и поодаль мостик  такой  же
образует   полный  круг  со  своим  отчетливым,  очаровательным
отражением.  Џлакучие  ивы,  старые  вЯзы,  празднично   пышные
каштаны  холмЯтсЯ там и сЯм, словно вышитые зелеными шелками по
канве  поблекшего,  нежного  неба.   ’ускло   пахнет   сиренью,
тиневеющей водой... € вот по всему городу начинают бить часы...
Љруглые, серебрЯные  звуки,  отдаленные,  близкие,  проплывают,
перекрещиваЯсь  в  вышине  и  на  несколько  мгновений повиснув
волшебной сеткой над черными,  вырезными  башнЯми,  расходЯтсЯ,
длительно   тают,   близкие,   отдаленные,  в  узких,  туманных
переулках, в прекрасном вечернем  небе,  в  сердце  моем...  €,
глЯдЯ  на  тихую  воду,  где  цветут  тонкие отражениЯ -- будто
рисунок по фарфору,-- Я задумываюсь все глубже,-- о  многом,  о
причудах судьбы, о моей родине и о том, что лучшие воспоминаниЯ
стареют с каждым днем, а заменить их пока еще нечем...

Last-modified: Thu, 22 Jan 1998 06:02:32 GMT
Ћцените этот текст: