анов не Џетренко, с ним можно и поговорить.
     -- —то Я больше не буду?
     -- Љак что? Ќожи делать. ‚ам же  здесь плохо. Ђ Џетренко  --  начальник
строгий, но справедливый.
     Љак-то ‘тепанов  заметил, что  пол  в  карцере  усыпан  штукатуркой,  и
обратилсЯ к дежурному:
     -- Џочему так грЯзно? „айте ему веник, пусть подметет.
     -- Њне веник? -- удивилсЯ Я. -- Ђ вдруг Я из него ружье сделаю?
     -- ћмор -- это хорошо. ќто мы понимаем, -- натЯнуто улыбнулсЯ ‘тепанов,
но, уходЯ, сказал на всЯкий случай вертухаю:
     -- Ћтставить веник!
     …го посещениЯ  и уговоры сказать Џетренко "больше не буду"  повторЯлись
чуть ли  не ежедневно. €нтересно, думал Я, как бы они поступили, если бы Я и
впрЯмь покаЯлсЯ? Ћбманули  бы и не выпустили из  карцера? Ќо ведь они хотЯт,
чтобы Я им верил, и  на таких пустЯках врЯд ли станут себЯ дискредитировать.
‚ыпустили  бы? Ќо  ведь  посадили-то менЯ сюда  не  по капризу Џетренко, а в
"высших  интересах"  следствиЯ, которое пытаетсЯ  использовать длЯ  давлениЯ
каждый  час, проведенный мной в карцере. Џозднее, с опытом, пришел и  ответ.
„а,  пожалуй,  ‘олонченко  с компанией  согласились  бы  потерЯть  несколько
карцерных дней,  если Я бы уступил  Џетренко.  Ћбнаружить в человеке  первые
признаки слабости,  угадать  его  желание  пойти  на  "почетный компромисс",
поощрить его в этом,  а потом  сломить окончательно -- в этом кагебешники --
большие мастера.
     Ќа седьмой день карцера чтение  показаний  ’ота и  людей, с которыми он
встречалсЯ,  прекратилось.  џ  ожидал,  что  ‘олонченко  перейдет  теперь  к
злосчастной  статье  Ѓоба,  но  он предъЯвил мне  один  из  вариантов списка
отказников, изъЯтый  у кого-то на  обыске.  ‘писка этого Я не помнил,  но не
увидел  в  нем  ничего подозрительного.  Ѓыли  в нем  стандартные  сведениЯ:
фамилиЯ, имЯ, отчество, семейное  положение, количество  детей; работает  ли
человек или уволен после подачи заЯвлениЯ на выезд -- это  важно длЯ решениЯ
вопроса о материальной помощи; когда  и с какой формулировкой получен отказ.
‚  последней графе  можно  было  увидеть  и  расхожее  --  "не соответствует
интересам  государственной безопасности", "отсутствует  разрешение ближайших
родственников", и  экзотическое --  "принЯто решение, что вам лучше  жить  в
‘‘‘ђ";  кроме  того,  в  ней  содержалась информациЯ, которую  сам  отказник
пожелал включить в материалы опроса в подтверждение необоснованности  своего
отказа.  Ќапример: "ђаботал в  таком-то Ќ€€, институт открытый, поддерживает
научные контакты  с  такими-то  американскими институтами"  или  "ђаботал на
закрытом предприЯтии до 1965 года".
     џ просматривал этот список  и пыталсЯ определить,  подлинный ли он, нет
ли в нем подделок. Ѓудь рЯдом „ина, она бы решила эту задачу в два счета. Ќо
где она сейчас? Њожет, тоже здесь, в ‹ефортово?
     --  Љто,  когда и как составлЯл этот список?  --  спросил  ‘олонченко и
записал в протокол стандартную формулу  отказа от показаний. Џосле  этого он
протЯнул мне  еще  два листа  со  списками  отказников -- один  из  них  был
заполнен „ининым почерком. џ молча вернул их ему.
     Љогда следователь на следующий  день  дал мне  на  подпись отпечатанный
протокол этого  допроса,  Я  нашел  в  нем  такую  фразу:  "џ ознакомилсЯ  с
предъЯвленным  мне  документом,  ЯвлЯющимсЯ  черновиком  списка  отказников,
машинописный текст  которого  был  мне  предъЯвлен ранее.  ЏоказаниЯ  давать
отказываюсь по причинам..." -- и так далее.
     --  Џомилуйте,  откуда   вдруг  поЯвились  слова  о  черновике?  Ќичего
подобного Я не говорил, просто отказалсЯ от показаний!
     -- ѓоворили,  говорили,  Ђнатолий Ѓорисович, Я лучше помню, а вы просто
очень устали. ‚прочем, если настаиваете, припишите в конце: "‘ледует  читать
так-то".
     -- ‘пасибо за совет. џ действительно очень устал, -- сказал Я и в конце
протокола, где  обычно пишетсЯ:  "‘ моих слов записано  правильно, замечаний
нет", -- написал: "„анный допрос проходил на седьмой день моего пребываниЯ в
карцере, где Я ни минуты не спал из-за  холода и получал горЯчую пищу  через
день. —итаю  Я его на восьмой день карцера. Њое физическое состоЯние таково,
что Я не могу подтвердить подлинность текста -- как в целом, так и отдельных
его частей". ђасписавшись, Я сказал следователю:
     -- Ђ  впредь  давайте мне  протоколы  в  тот  же  день,  чтобы не  было
разночтений.
     ‘олонченко прочел  написанное,  помрачнел, вызвал  девушку из машбюро и
попросил  быстро  перепечатать   последнюю  страницу  допроса   --   в  моей
редакции...
     Ћ  том,  как  ЉѓЃ  в  буквальном  смысле  "шьет" дела,  можно  написать
многотомное исследование. Ћни работают с помощью ножниц и клеЯ, составлЯЯ из
полученных  показаний нужную  им картину, заботЯсь в то  же времЯ и  о  том,
чтобы соблюсти видимость законности. …сли допрашиваемый -- неопытный человек
или    просто   раззЯва,   протоколы   бесед   с   ним    непременно   будут
сфальсифицированы. „лЯ этого есть много способов.
     ‘ледователь,  например, запишет свой вопрос  в  форме ответа свидетелЯ;
тот возмутитсЯ и  откажетсЯ подписать лист допроса. "ќто вы сделать обЯзаны,
--  скажут ему,  --  но в конце протокола можете изложить  свои возражениЯ".
€злишне  говорить,  что последний лист  останетсЯ лежать  в папке, а  другим
допрашиваемым  будет  предъЯвлен именно  тот,  который согласилсЯ  подписать
обманутый ЉѓЃ человек. Ќеобходимо следить даже за тем, как  переносЯтсЯ твои
ответы с листа на лист при перепечатке. Ќа одном из моих допросов, например,
поЯвилсЯ прокурор и  спросил, есть  ли у менЯ претензии к следователю и хочу
ли Я дать кому-либо из них персональный отвод. ‚ своем ответе Я Ясно выразил
свое  отношение к  ЉѓЃ  и  к  так называемому  следствию, лишь  оформлЯющему
заранее  решенное  дело,  и добавил: "’ак как не вижу никакой принципиальной
разницы  между одним сотрудником  органов  и другим, то никаких персональных
отводов  следователЯм  ЉѓЃ у менЯ нет".  —итаЯ через много месЯцев  протокол
допроса  моего  брата  ‹еонида,  Я,  к  удивлению  своему,  обнаружил  такое
заЯвление  следователЯ: "‚ы  везде  говорите,  что  не  доверЯете  ЉѓЃ.  ‚от
показаниЯ  вашего  брата,  где  он  утверждает  обратное". ’ут  Я вернулсЯ к
протоколу своего допроса. Ќу и фокусники! Ћтпечатанный  текст был расположен
таким образом, что вопрос прокурора и "остраЯ"  часть моего ответа оказались
в конце одного листа, а слова "никаких персональных отводов следователЯм ЉѓЃ
у  менЯ  нет"  --  в   начале  следующего,  последнего,  под  которым  стоит
стандартное:  "‘  моих слов записано  правильно,  замечаний  нет"  --  и моЯ
подпись. ‹енЯ был так взволнован, впервые  после долгих  месЯцев  увидев мой
почерк, что не обратил вниманиЯ на подвох. ‚прочем,  убедить моих  родных  и
друзей в  том,  что Я сотрудничаю со следствием, фокусникам из ЉѓЃ все равно
не удалось...
     €так, машинистка ушла печатать, а ‘олонченко надолго замолчал.  Џо виду
его было  похоже, что он готовит мне какой-то очередной  сюрприз. ’ак оно  и
оказалось.
     -- Ќапрасно вы стараетесь выгородить Ѓейлину. …й все равно уже никто не
поможет,  -- сказал  он вдруг и  разразилсЯ длинным  монологом,  из которого
следовало, что „ина арестована, что ситуациЯ после задержаниЯ ’ота и высылки
Џрессела  --  американского  дипломата,  с  которым  Я  был  в  приЯтельских
отношениЯх,   --   в   корне   изменилась,   что   умные  люди,  чувствующие
ответственность  за свою  семью  и  за других людей,  от  имени которых  они
позволЯли себе говорить, переоценили свою позицию...
     -- Њне нет смысла лгать вам, --  продолжал ‘олонченко. -- € вас, и ’ота
мы арестовали  только  после  того, как собрали у себЯ на руках все  козыри.
’еперь мы можем позволить себе играть с открытыми картами.
     ‚ это времЯ в кабинет вошел ‚олодин, пожал руку вскочившему следователю
и остановилсЯ напротив менЯ, разглЯдываЯ мой карцерный нарЯд.
     --  Ђх,  Ђнатолий  Ѓорисович,  ну  как же  это  вы так!  --  сокрушенно
всплеснул он руками. -- џ болел, только  сегоднЯ на работу вышел, и на  тебе
-- мне докладывают, что вы в  карцере! …сли бы Я был на месте, непременно бы
вмешалсЯ, постаралсЯ предотвратить... Ќо Џетренко -- мужик самоуправный, нас
совершенно не слушаетсЯ. „а,  карцер -- это не подарок...  -- и он присел на
диванный  валик в  полуметре от  менЯ.  -- ‡наете,  если  даже  все  длЯ вас
обойдетсЯ и вы попадете в лагерь, приезжать  с уже подпорченным личным делом
-- это очень плохо!
     -- „а что это -- то расстрел, то испорченное личное дело, -- рассмеЯлсЯ
Я. -- ‚ы уж чем-нибудь одним пугайте.
     -- Ќикто вас не пугает, -- поспешно сказал ‚олодин, -- просто объЯснЯем
вам ваше положение. џ  же сказал --  если обойдетсЯ, если не  расстрелЯют...
Ќу,  да все  зависит от вас. ’ак  когда  перестанете  с огнем  играть, когда
будете давать нормальные показаниЯ?
     -- џ даю вполне нормальные показаниЯ.
     -- Ќу конечно, то у вас такаЯ памЯть, что вслепую в шахматы играете, на
пресс-конференциЯх  столько цифр  наизусть приводите, а как  попали сюда  --
памЯть напрочь отказала, ничего не помните, ничего не знаете!
     ’ут уж Я и впрЯмь обиделсЯ:
     --  Џростите, но вы  менЯ с  кем-то  путаете, ‚иктор €ванович! Љонечно,
что-то Я, может, и подзабыл, так в таких случаЯх всегда прЯмо говорю: забыл,
не  помню.  Ќо, как  правило,  памЯть мне не изменЯет, и  Я  честно заЯвлЯю:
отказываюсь отвечать. —его-чего, а лжи в моих показаниЯх не найдете.
     ‚олодин добродушно рассмеЯлсЯ, показываЯ, что оценил шутку:
     -- —естно,  стало быть, отказываетесь? -- и  продолжил  развивать ту же
тему: -- ‚от и у  Ѓейлиной что-то с памЯтью случилось.  Љак только эти борцы
за  права  человека  попадают к нам,  -- обернулсЯ он к  ‘олонченко, --  так
обЯзательно у них памЯть  портитсЯ. Ќу ладно, Ѓейлина, Ќудель  --  они бабы,
истерички,  твердЯт  свое как  заводные.  Ќо  вы-то  мужчина,  интеллектуал,
человек мыслЯщий,  а ведете себЯ, как трусливый и  глупый страус, спрЯтавший
голову в песок: ничего не вижу, ничего не знаю...
     џ молчал, внимательно слушаЯ ‚олодина,  пытаЯсь понЯть, куда он клонит.
Ђ  тот, видимо, вдохновленный интересом,  который  Я проЯвлЯл к его  словам,
продолжал, причем речь его становилась все напористей и драматичней:
     -- ‚ы считаете себЯ героем, борцом  за интересы евреев. Ђ сами предаете
эти  интересы -- хотЯ  бы  тем  уже, что вам  не хватает мужества  взглЯнуть
правде в глаза. ‡а то  времЯ, что вы в ‹ефортово,  очень  многое изменилось.
Њы, конечно, не можем  показать  и  рассказать вам  сразу  все  --  интересы
следствиЯ не позволЯют. Ќо  и лгать нам ни к чему. ‚ы уже слышали отрывки из
показаний ’ота. ‘о временем прочтете все целиком. Ќо неужели и того, что вам
стало известно,  недостаточно, чтобы  понЯть:  ситуациЯ  сейчас совсем инаЯ.
Џрессел, ’от, Ћснос, Љрымски, ”рендли -- все эти дипломаты, корреспонденты и
другие ваши друзьЯ разоблачены как сотрудники –ђ“. Њы следили за ними давно,
но интересы государственной безопасности заставлЯли нас выжидать. ’еперь же,
когда  эта  компаниЯ выведена на чистую воду,  как выглЯдЯт все наши местные
"борцы за права человека", которые  им помогали -- пусть даже  по наивности?
•отЯ что же  это за  наивность --  мы  ведь всех их,  и  вас  в  том  числе,
неоднократно предупреждали, кем на деле ЯвлЯютсЯ ваши западные друзьЯ! € как
должны сегоднЯ  мы,  советские  люди, относитьсЯ  к так называемым еврейским
активистам,  которые  напрЯмую  свЯзаны  со шпионами? …сли вы считаете  себЯ
представителем интересов евреев,  желающих уехать в  €зраиль, если позволЯли
себе выступать от их имени, --  хотЯ,  замечу,  никто  вам  такого права  не
давал, -- не чувствуете ли вы теперь себЯ обЯзанным Ясно заЯвить этим людЯм,
которых вы поставили в такое трудное положение: "џ не  враг ‘‘‘ђ. “ менЯ  бы
ли честные намерениЯ. € потому  Я осуждаю использование нашей деЯтельности в
антисоветских  целЯх".  •отите уехать  в  €зраиль --  что ж,  ваше дело.  Ќо
отрекитесь от  всех этих  ваших тотов  и  пресселов,  управлЯвших  вами  как
марионеткой!  ќтим вы  и свое положение  облегчите, и, главное, поможете тем
евреЯм,  кто  слушал вас,  доверЯл  вам,  а  оказалсЯ в  такой двусмысленной
ситуации. ‚ этом и проЯвитсЯ подлинное мужество!
     ђечь  ‚олодина   была  так   длинна,   что  запомнить  ее   целиком  не
представлЯлось возможным; Я старалсЯ сохранить в  памЯти  лишь самое  важное
длЯ последующего анализа.
     --  ‚от  ‹ернер --  это вам  не Ѓейлина или Ќудель, -- продолжал он. --
Џрофессор  -- человек ответственный, уже понЯл,  в какое болото вы  затащили
евреев. ’еперь  думает, как их оттуда извлечь, пока не поздно.  “  него, как
вам, наверное,  известно, желаниЯ насолить советской власти было больше, чем
у кого-либо другого, -- ведь и вы из-за него  сюда попали. Ќо  теперь он дал
задний  ход,  признал,  что  ошибалсЯ,  что  позволил  западным  спецслужбам
использовать себЯ в преступных целЯх.
     -- Ќу что  ж, -- прервал Я его, --  если так,  устройте  мне с ‹ернером
очную ставку. Њожет, он действительно объЯснит мне то, чего Я сам до сих пор
не понимаю.
     Љонечно  же,  заЯвление это  было  с  моей стороны провокационным: мол,
врете вы мне все; если бы  ‹ернер покаЯлсЯ, вы навернЯка дали бы  мне с  ним
встретитьсЯ.
     Ќо ‚олодин, после небольшой паузы, неожиданно сказал:
     -- —то ж, пожалуй, это можно устроить, -- и обратилсЯ к  ‘олонченко. --
Ђлександр ‘амойлович, согласуйте с теми, кто у нас работает с ‹ернером, дату
очной ставки и поставьте в план.
     ‘олонченко   что-то   записал  себе  в   блокнот.   Ќастроение  у  менЯ
испортилось: значит, не блефует? ‚олодин, похоже, угадал мою мысль:
     -- ‘коро, скоро, Ђнатолий Ѓорисович, вы встретитесь с профессором. Ќо к
чему времЯ  терЯть?  ‚се равно ведь  придетсЯ  каЯтьсЯ! —ем  раньше  вы  это
сделаете, тем лучше и длЯ вас, и длЯ других.
     џ, недовольный собой, снова прервал его.
     --  ‚ы  ведь  однажды  мне  предсказывали,  что  Я  дольше  Љрасина  не
продержусь, -- а прошло уже три месЯца. Ќадеюсь, ошибаетесь и на этот раз.
     ‚олодин долго молчал, а потом произнес в растЯжку:
     -- ‚се геройствуете, геройствуете...
     ’о  же  он  сказал  мне  и  во  времЯ предыдущей  беседы, правда, тогда
закончил ее такими  словами: "ѓероев мы из  ‹ефортово живыми не  выпускаем".
‘ейчас -- другими, бросив мне грубо и презрительно:
     -- Ќичего, увидите пистолет, сразу укакаетесь.
     ќто  детское  слово показалось  мне до  смешного неуместным. џ хмыкнул,
сразу  почувствовав  себЯ гораздо  уверенней,  чем  раньше, и  повернулсЯ  к
‘олонченко:
     -- ѓражданин  старший лейтенант, по-моему, гражданин полковник выдохсЯ,
исчерпал все свои аргументы. џ его больше не задерживаю.
     Џока ‘олонченко  сидел, не знаЯ, как реагировать, ‚олодин первым громко
расхохоталсЯ, вскочил на ноги и, воскликнув :
     --  Ђй  да Ђнатолий Ѓорисович, ай да юморист! -- пружинистой спортивной
походкой пошел к дверЯм. “ порога он остановилсЯ и повернулсЯ ко мне: -- ’ак
что, может, мне поговорить с Џетренко, чтобы выпустил из карцера?
     ’он его был исключительно дружеским, и Я ответил ему в том же ключе:
     --  „а  стоит  ли  вам,  ‚иктор  €ванович,  доставлЯть  Џетренко  такое
удовольствие из-за каких-то  двух  ночей? “ж как-нибудь перебьемсЯ.  ‚олодин
еще раз приветливо улыбнулсЯ, произнес:
     -- …сли что надумаете  -- скажите  Ђлександру ‘амойловичу. џ сразу же к
вам приду, -- и исчез за дверью.

     <CENTER>* * * </CENTER>

     Ћ чем менЯ допрашивали в последние два днЯ, проведенные мною в карцере,
Я забыл напрочь -- очевидно, никаких сюрпризов беседы эти не содержали. ‡ато
хорошо  помню, что днем все  свободное  времЯ Я как заведенный  шагал вокруг
пенька, а  ночью лежал без сна на холодной доске -- и думал, думал, думал...
€золированный от  внешнего мира, лишенный  возможности свЯзатьсЯ с близкими,
до  сих пор  Я  старалсЯ  вопреки  всему оставатьсЯ сердцем и памЯтью  среди
дорогих  мне  людей, живущих в  единой со  мной  системе ценностей. ‘ейчас Я
начал опасатьсЯ,  что тот мир  существует лишь в моем воображении, -- вместо
поддержки, которой Я ожидал от него, он посылал мне сигнал бедствиЯ.
     ‚олодин мог, конечно, врать, но Я и сам чувствовал,  что на воле что-то
произошло,  --  ведь  не  мог  же ЉѓЃ  допрашивать Ѓоба  без  всЯких  на  то
оснований!  ‘лова ‚олодина  о  моей ответственности  за  судьбы движениЯ  --
демагогиЯ и ханжество, но они задели менЯ. џ пыталсЯ убедить себЯ в том, что
он лгал: если  все  длЯ них идет так хорошо, зачем им Я? Ќо  на  смену  этой
мысли приходила другаЯ: а  ведь верно -- ни  на  „ину,  ни на €ду логика ЉѓЃ
впечатлениЯ не произведет. …сли кто-то в принципе и способен на компромиссы,
так  это  Ђлександр  џковлевич.  Ћн кибернетик,  математик,  сделал  в науке
немалую  карьеру,  уважает  логику  и   привык  доверЯть  доводам  рассудка;
володинские  аргументы,  возможно,  подействовали  на него...  —то  ж,  если
‚олодин не блефует и будет очнаЯ ставка, на ней многое проЯснитсЯ.
     €нтересно,  вызывают  ли  на  допросы  других  западных  журналистов  и
дипломатов? Љак они держатсЯ? ‚прочем, тут оснований длЯ  оптимизма немного:
если даже такой  человек как Ѓоб дает показаниЯ, то чего ждать от остальных?
џ думал  о  них,  и  памЯть  изобретательно подсовывала мне только те факты,
которые доказывали, что ни на одного из них нельзЯ полностью положитьсЯ.
     ‘ „эвидом иплером из "Ќью-‰орк ’айме" мы были близки почти так же, как
с Ѓобом, он показал себЯ верным и надежным товарищем. Ќо  не сломаетсЯ ли он
в  экстремальных  обстоЯтельствах?  ‚споминаю, как  долго колебалсЯ  однажды
„эвид, когда Я попросил его об одной важной услуге.
     Џитер Ћснос, корреспондент "‚ашингтон Џост", знал менЯ очень хорошо, но
и с  ‹ипавским был  весьма  близок.  ‘татьЯ в "€звестиЯх"  перепугала Џитера
настолько, что он позвонил мне и спросил: "‚едь это все, конечно, неправда?"
Љак будто и сам не понимал!
     Џосле статьи  ‹ипавского Џрессел, который всегда безотказно принимал от
нас  документы  длЯ передачи на  ‡апад, сказал мне,  когда Я попросил его  о
встрече: "‘прошу в посольстве, нет ли новых инструкций".
     Ђ  что с западногерманским журналистом,  испугавшимсЯ  взЯть интервью у
трех  советских немцев, которые так же,  как и мы, боролись за свое право на
репатриацию? Ћни тайно приехали в  Њоскву в надежде передать на ‡апад списки
желающих  переселитьсЯ в ”ђѓ, и Я договорилсЯ с этим корреспондентом о  том,
что  он  с  ними  встретитсЯ. Џо  дороге  на  квартиру, где остановились его
соплеменники,  он  заметил кагебешную машину, висевшую у  нас на  хвосте,  и
сказал: "Ќас преследуют! ‚стретимсЯ с ними в следующий раз". "„а ведь слежка
ведетсЯ за мной, а не за вами, -- попыталсЯ Я успокоить корреспондента, -- а
эти люди проехали  полстраны, чтобы с  вами поговорить!" -- но было заметно,
что картинка в зеркальце заднего вида произвела на него большее впечатление,
чем мои доводы. Љороче, к  немцам Я пришел один, и, объЯснЯЯ, что произошло,
испытывал огромную неловкость. Ќадеюсь, они мне поверили.
     ЉѓЃ мог записать  в  свой актив еще  одно очко: ему удалось заронить  в
моей  душе  сомнениЯ  в  порЯдочности  людей, с  которыми  Я  был  в  тесном
многолетнем контакте и чьЯ дружба поддерживала менЯ все эти годы.
     ‚  математике, в теории игр,  есть  теорема  об  оптимальной стратегии,
обеспечивающей  минимальные потери.  ’акаЯ  стратегиЯ  оказываетсЯ возможной
благодарЯ факту, доказанному в иной математической области -- топологии -- и
гласЯщему:  как  бы ты ни  заменЯл одну  систему  координат другой на сфере,
всегда останетсЯ по меньшей мере одна общаЯ длЯ них неподвижнаЯ точка.
     Ќа протЯжении всех лет заключениЯ Я искал  свою собственную оптимальную
стратегию, и она зависела от  существованиЯ одной неподвижной точки. ‘истемы
координат  моей  жизни  менЯлись  неоднократно,  и  были  моменты,  когда  Я
сомневалсЯ  почти  во всем. Ђрхимеду  нужна была  неподвижнаЯ  точка,  чтобы
перевернуть мир.  „венадцать лет Я неизменно полагалсЯ  на свою  собственную
точку опоры  -- Ђвиталь, даже тогда,  когда наш земной шар бешено  вращалсЯ,
перебрасываЯ нас из одной ситуации в другую.


     <H5>9. €ѓђЂ</H5>
     Ћдиночество  и страх -- два основных союзника ЉѓЃ в ‹ефортово. ‘ первых
же дней Я не стал  загонЯть страх  вглубь,  вывел его  наружу, поставил  под
контроль -- и он, похоже, больше не представлЯл длЯ менЯ  опасности. “силием
воли,  мысли,  души Я пробил  стену,  отгораживающую  мир  ЉѓЃ, в котором  Я
оказалсЯ, от моего, и жил, как и прежде, среди близких мне людей в общей длЯ
нас  системе нравственных  координат,  а то,  что тело  мое было  заперто  в
каменном мешке,  значило  в сравнении  с  этим не так  уж и много.  Ќо после
беседы с ‚олодиным Я понЯл,  что  начинаю  терЯть  с таким трудом обретенную
уверенность; мне не без  успеха пытались  внушить, что румЯное спелое Яблоко
моего  мира  изъедено  изнутри червЯми,  и  цель при этом у ЉѓЃ  была  одна:
изолировать менЯ не только физически, но и духовно.
     Љак  же противостоЯть  им?  ‚от  Я  уже  отошел от  своих  принципов  и
подтвердил показаниЯ ’ота. Џока никаких последствий это не имело.  Ќо чем же
все кончитсЯ, если  Я уже сейчас, через четыре месЯца после ареста,  начинаю
колебатьсЯ, прислушиватьсЯ  к  аргументам кагебешников, терЯю  контроль  над
ситуацией? ‚едь следствие может продлитьсЯ и год, и полтора...
     Њысли  мои бежали по  кругу:" Ќа воле  что-то  изменилось". -- "Љак это
узнать?" --  "Ђ зачем узнавать, разве Я  в чем-то не прав, чтобы менЯть свою
позицию?"  -- "Ќо что же  все-таки  могло там произойти?" --  Я никак не мог
вырватьсЯ из этого замкнутого круга, что лишь усиливало мой страх.
     Ѓыло Ясно,  что  прежде всего необходимо избавитьсЯ от  давлениЯ ЉѓЃ. џ
видел лишь два пути к этому. Џервый -- прекратить с ними всЯкое общение,  не
слушать их, не думать над их словами; короче -- забаррикадироватьсЯ наглухо.
‚торой -- попытатьсЯ узнать, что на самом деле происходит на воле, или  хотЯ
бы убедитьсЯ:  они мне врут. ‚ этом случае сразу должно стать легче:  Я знал
бы  тогда  истинную  цену  каждому  их  новому аргументу, пусть  даже самому
убедительному.
     Џервый способ привлекателен  своей простотой.  Ќо как долго удастсЯ мне
держать  такую  глухую  оборону?  ‚торой  таит  в себе  опасность: как бы не
заигратьсЯ, не  поддатьсЯ  соблазну вступить с  ними в торговые отношениЯ --
вы, мол, мне дайте очную ставку, а Я вам отвечу на ваш вопрос... ‚сЯкие игры
такого  рода -- это попытки  обмануть не  их, а себЯ самого, найти моральное
оправдание уступкам. Ќо как  узнать,  врут они или нет, не вступаЯ с ними  в
подобные игры?
     џ   вспоминал  все  беседы  с  ‘олонченко  и  ‚олодиным  и  приходил  к
однозначному выводу: самое главное длЯ ЉѓЃ -- заставить менЯ им поверить;  и
кнут их, и прЯник -- оба служат только этой цели.
     ”раза "они  хотЯт, чтобы Я им верил" все  чаще и чаще крутилась  в моей
голове. "„охаживаЯ"  последние часы  по  карцеру,  и  потом -- по  дороге  в
камеру, Я начал выстраивать такое  рассуждение: если они хотЯт,  чтобы  Я им
верил,  а  Я скажу им что-то, Якобы известное мне, -- например: "џ знаю, что
Ѓейлина  на  свободе",  --  они не  станут этого отрицать.  ‚ том,  конечно,
случае, если так и есть на самом деле. "Ћшибка!"-- обрываю Я себЯ.  …сли они
поставЯт в этой игре на  то, что Я ничего не знаю  навернЯка, а лишь пытаюсь
угадать, то, конечно же, будут отрицать. Ћни даже  будут рады, понЯв,  что Я
гадаю: значит, у менЯ есть сомнениЯ. Ќет, так не пойдет.
     џ  и сам не заметил, как увлексЯ новой -- не политической, не моральной
-- чисто  логической задачей,  обрадовавшись,  что можно  наконец отдохнуть,
отвлечьсЯ,  позабавитьсЯ знакомыми с детства упражнениЯми. ‘коро Я перешел к
такой схеме: Я как бы  случайно проговариваюсь, что мне известен некий факт.
„лЯ следователей важно, чтобы Я верил им, а  потому они не станут  этот факт
отрицать -- но только в том  случае, если он  и на самом  деле соответствует
действительности, и, кроме того, если  они поверЯт, что у менЯ и впрЯмь была
возможность его узнать. „лЯ этого требуетсЯ вызвать у  них подозрение в том,
что Я  свЯзан с  волей.  Љак  этого  добитьсЯ? ‘ообщить им достоверный факт,
который, с их точки зрениЯ, мне никак не мог быть известен!
     џ всегда  знал, что актер  из  менЯ никудышный, а потому и не собиралсЯ
всерьез разыгрывать  представление. Ѓолее того,  Я полагал, что именно тем и
силен, что  все времЯ остаюсь  самим собой, никаких  ролей  не играю. Ќо эта
простаЯ  логическаЯ  задача  так увлекла  менЯ,  что  Я  невольно,  с  чисто
теоретическим к ней интересом, стал ее решать.
     €так,  Я  беру  какую-то  последовательность  фактов, упорЯдоченную  по
степени  вероЯтности их  истинности. Џервый из них  должен  иметь  место  со
стопроцентной вероЯтностью,  но следствие необходимо убедить  в том,  что он
мне не был известен до ареста.  ЌачинаЯ с него, Я с некоторым  интервалом во
времени "проговариваюсь"  о  каждом из этих фактов.  ‘  самого начала у  ЉѓЃ
возникнет подозрение, что у  менЯ есть источник информации, раз  от раза оно
будет укреплЯтьсЯ,  и таким образом выполнитсЯ второе условие; а каждый раз,
когда будет выполнено и первое, -- то есть окажетсЯ, что названный мной факт
впрЯмь имел место, -- следователи, если  этот логический механизм сработает,
будут подтверждать мою правоту.
     ‘ейчас все это представлЯетсЯ мне примитивной схематизацией. Ќо  тогда,
как  и  в случае с "деревом целей и  средств", Я, видимо, чисто инстинктивно
пыталсЯ выбратьсЯ из  мрачной и запутанной ситуации, призвав на помощь Ясный
и хорошо знакомый мне мир чистой логики.
     ‚ карцер  менЯ сажали длЯ того,  чтобы  усилить эффект психологического
давлениЯ  на следствии.  ‚ышло, однако, наоборот: одиночество, холод и голод
лишь  помогли мне  сосредоточитьсЯ. Ќо  как  только  Я вернулсЯ в камеру, то
сразу  же размЯк: заботливый сосед, припасший длЯ менЯ  продукты, его жалобы
на неудавшуюсЯ  семейную  жизнь, пересказы допросов, анекдоты,  традиционное
домино по вечерам... џ нежилсЯ  в тепле,  получал удовольствие от еды, читал
библиотечные книги  -- и  идеЯ начать с  ЉѓЃ игру уже казалась мне детской и
несерьезной. € Я решил:  если  вновь  утрачу  уверенность в себе, то  просто
перестану с ними разговаривать.
     ’ем временем судьба улыбнулась  мне:  в очередной  июльской передаче из
дома  Я  обнаружил,   кроме   продуктов,  книгу  математических  головоломок
известного  американского  популЯризатора   науки  ѓарднера.  џ  в  восторге
перелистывал книжку: вот и еще одно убежище от ЉѓЃ поЯвилось у менЯ! Џотом с
ней стал знакомитьсЯ мой сосед.  ђазделы, где была хоть какаЯ-то математика,
он  и  смотреть  не  стал,  остановилсЯ  на  логических  задачках,  прочитал
одну-другую и стал удивлЯтьсЯ: да разрешимы ли они? ‚едь говоритсЯ в  них об
одном, а  спрашиваетсЯ  совсем другое! Ќа  самом деле это были  элементарные
упражнениЯ  длЯ  школьников  тринадцати-четырнадцати лет, и  Я доставил  ему
удовольствие:  он  читал  мне  условие,  а  Я тут же выдавал  ответ.  Њихаил
Ђлександрович был в восторге. Њне нравилось его поражать,  но конечно же, не
приходило в голову переоценивать свой успех.
     Ќеожиданно Я  подумал: вот передо  мной  человек,  окончивший советский
юридический институт -- тот же, что и мои следователи, -- и у него так плохо
с логикой.  ‚рЯд ли они  отличаютсЯ  от него.  џ ведь с детства люблю решать
логические  задачи, Я столько  играл  в шахматы -- к  чему все  это, если не
решусь сейчас сыграть партию с этими типами? —его будут стоить приобретенные
мной знаниЯ и  навыки, если Я не применю  их  на практике хотЯ бы  один раз,
когда жизнь сама подталкивает менЯ к тому?
     ‚   редакционных  примечаниЯх   к  книжке,  среди  прочего,  приводилсЯ
интересный пример, обобщающий логические задачи определенного типа.
     ‚  городе  -- N семей. ‚се их главы -- мудрецы.  ‚се  жены им изменЯют.
Љаждый мудрец  знает о  неверности  всех  жен,  кроме собственной. ‚  городе
действует такой закон: каждый муж,  узнавший,  что жена ему неверна, убивает
ее  в тот же день.  ђаспорЯдок днЯ у мудрецов  такой: по утрам они принимают
решениЯ,  а  днем  приводЯт  их в исполнение. Љак-то в город пришел  путник,
посмотрел-посмотрел и заЯвил во всеуслышание: "ќ, да в городе есть  невернаЯ
жена!" ђовно через  N  дней все N жен  были  убиты своими мужьЯми. ’ребуетсЯ
объЯснить ситуацию.
     ‡адача эта решаетсЯ так.  Џредставим себе, что N = 2. ‘емей только две.
’огда легко воспроизвести рассуждениЯ мудрецов  утром следующего днЯ:  "…сли
мой сосед не убил свою жену, значит, он считает, что изменЯет не его жена, а
моЯ.  Ќо в  городе  нас  всего  двое.  ‘ледовательно,  моЯ  жена  мне  с ним
изменила". „оказательство завершаетсЯ длЯ произвольного N  с  помощью метода
полной математической индукции.
     ‡адача эта -- пример тому, что сообщение даже известной всем информации
может иметь важные последствиЯ, ибо анализ  теперь проводитсЯ не  только  на
основе ее самой, но и с учетом реакции на нее других лиц. ‚ предстоЯщей игре
Я возьму на себЯ  роль  путника:  брошу в омут камень и посмотрю, что оттуда
выплывет.  Ќо при  этом  придетсЯ  быть  крайне внимательным, чтобы игра  не
отразилась  на  моей  позиции.  ЊоЯ  цель   --  создать  себе   максимальный
психологический  комфорт  на времЯ следствиЯ, но ни в коем случае не  искать
точек соприкосновениЯ с ЉѓЃ.
     €так, что  Я хочу от них узнать? Џравда ли, что арестован ’от? Ѓейлина?
Џравда ли,  что  ‹ернер  каетсЯ? Џравда ли, что выслан  Џрессел?  Ќеобходимо
выЯснить хотЯ  бы что-то одно, чтобы уличить  их во лжи. Ќо длЯ  начала надо
узнать о  событии,  которое  навернЯка  произошло  на воле, но  мне, с точки
зрениЯ ЉѓЃ, не  может быть известно, -- и "проговоритьсЯ" о нем, возбудив  у
них подозрениЯ в том,  что у менЯ есть источник информации. ‚от тут и должна
начатьсЯ сама игра.
     Љакие  же событиЯ, имеющие отношение ко мне, произошли за  это времЯ на
воле?   Џеребрав  многочисленные  варианты,   останавливаюсь   на  следующих
предположениЯх:
     -- на конференции в Ѓелграде был поднЯт вопрос  об Ћрлове,  ѓинзбурге и
обо мне;
     -- Ђвиталь побывала в  ‚ашингтоне  и  встретилась с рЯдом политиков,  в
частности, с конгрессменом „райненом;
     -- во времЯ допросов  свидетелей по моему делу им говорЯт, что Я шпион,
за  что  и буду судим,  а  моЯ деЯтельность  еврейского активиста была  лишь
прикрытием.
     Џервое предположение хорошо тем, что почти на сто процентов реально. Ќа
‡ападе навернЯка  были протесты  в свЯзи  с  разгромом •ельсинкской группы в
‘‘‘ђ, сомневатьсЯ в этом не приходитсЯ. Ќо зато и ЉѓЃ нетрудно понЯть, что Я
мог легко это вычислить и без всЯкого контакта с волей.
     ‚торое  длЯ них не так  очевидно.  ‡а несколько дней  до ареста  друзьЯ
сообщили из  €зраилЯ, что Ђвиталь и Њиша срочно вылетели в …вропу, а оттуда,
видимо, полетЯт в Ђмерику. џ, конечно,  и  без того ни минуты не сомневалсЯ,
что они  не будут сидеть сложа руки. Ђ уж  если они приедут в ‚ашингтон,  то
Ясно, что  отец „райнен, с которым мы сдружились  в Њоскве и который позднее
тепло  принимал Ђвиталь  в  столице  ‘Ђ,  включитсЯ в их  борьбу.  Ќо  ЉѓЃ,
безусловно,  знает   о  том  телефонном  разговоре  и  может  догадатьсЯ  об
остальном.
     ’ретье же предположение не столь очевидно, чтобы строить на нем игру.
     ЋбдумываЯ все  это, Я в конце концов решил бросить им реплики  по  всем
трем пунктам в короткий промежуток времени -- от одного до трех допросов, --
тогда, как  бы они ни  просчитывали все варианты,  сомнениЯ у них  возникнут
непременно.  Ќо  удастсЯ  ли мне сделать это естественно,  не  пережать? Љак
только Я представлЯл себЯ  во времЯ  предстоЯщего  дебюта,  у менЯ поЯвлЯлсЯ
страх провала  на сцене,  свойственный,  должно  быть,  каждому  начинающему
актеру.
     Ќе знаю, чем бы это кончилось, если бы фортуна не улыбнулась мне вновь.
„вадцатого июлЯ во второй половине днЯ  надзиратель вел менЯ на  допрос, как
всегда щелкаЯ пальцами: предупреждал идущих навстречу о том, что ведет зека.
Ќо  произошла редкаЯ накладка: в тот  момент, когда Я  должен был свернуть в
коридор, где находилсЯ "мой" кабинет, за спиной хлопнула  дверь. џ обернулсЯ
и увидел надзирателЯ, двух следователей ЉѓЃ и -- как мне показалось -- худое
лицо и  лысину  ‚ениамина  ѓригорьевича ‹евича,  известного  ученого-физика,
члена-корреспондента Ђкадемии наук ‘‘‘ђ, обладателЯ самого высокого научного
званиЯ среди евреев-отказников. џ не успел остановитьсЯ, приглЯдетьсЯ -- мой
надзиратель подтолкнул менЯ, мы повернули за угол, и видение исчезло.
     Ќа допросе Я  долгое времЯ не  мог собратьсЯ  с мыслЯми,  находЯсь  под
впечатлением встречи с  "призраком" из "большой зоны". Ќо полной уверенности
в том, что Я не обозналсЯ, у менЯ не было.
     Ќа сей раз  ‘олонченко  интересовалсЯ  сбором  информации  о  положении
отказников  в  разных городах ‘оветского ‘оюза.  ‚ свЯзи  с этим он  зачитал
показаниЯ  все   тех  же  ‹ипавского  и  –ыпина,  а  потом   опЯть  произнес
сакраментальную фразу об изменившейсЯ ситуации.
     -- Џо показаниЯм,  которые Я выслушал, этого не  скажешь, -- заметил Я.
-- ‚се  тот же тандем: ‹ипавский  да –ыпин. ‘лабовато  у вас со  свидетелЯми
обвинениЯ, что бы вы там ни утверждали.
     ќтим Я постоЯнно "подкалывал" его, пытаЯсь заставить открытьсЯ, назвать
еще какие-то фамилии, прочесть еще чьи-то показаниЯ.
     -- Ќичего,  скоро вы убедитесь в  обратном, --  сказал  следователь.  Љ
самому концу допроса он припас длЯ менЯ маленький сюрприз:
     --  ‚ следующий раз поговорим  с вами о гостинице "ђоссиЯ". ђасскажете,
как вы там с сенаторами встречались.
     -- Ќу, Я, как всегда, предпочту послушать. €нтересно, что сочинили ваши
осведомители о встрече, на которой они не присутствовали.
     --  €  послушаете,  и  расскажете,  Ђнатолий  Ѓорисович.  Ђ главное  --
думайте, думайте, как выбратьсЯ вам из положениЯ, в котором оказались.
     ќтим  "думайте,  думайте"  завершались   все  наши   последние  беседы.
‘юрпризом здесь  было  то, что ‘олонченко  заранее  предупредил менЯ о  теме
следующего  допроса. ‘делал  он  это  в  первый и  последний  раз.  ‚о  всех
остальных случаЯх он начинал стандартной фразой:
     -- ‘ледствие  располагает данными о... -- делал долгую паузу, загадочно
глЯдЯ на менЯ,  и  лишь после этого переходил к вопросу, который всегда  был
неожиданным,  ибо ни  логической,  ни хронологической  последовательности  в
тематике бесед никогда  не наблюдалось. —ем  была вызвана  в  тот  раз смена
тактики  --  не  знаю.  „олжно  быть, фортуне  очень  хотелось  создать  мне
подходЯщие условиЯ длЯ начала игры. …сли так, то ей это удалось.
     ‚новь  оказавшись  в камере, Я стал размышлЯть: если это  и  впрЯмь был
‹евич,  то о чем  его могли допрашивать? ‚едь ‚ениамин ѓригорьевич отличалсЯ
от остальных отказников не только широкой известностью в научных кругах,  но
и  крайним индивидуализмом.  Ћн очень редко подписывал коллективные  письма,
предпочитаЯ  боротьсЯ самостоЯтельно.  ’ак что под  подавлЯющим большинством
документов, которые Я  передавал  корреспондентам  или  пересылал  на ‡апад,
подписи ‹евича не было. Ћн не участвовал в наших демонстрациЯх, хождениЯх по
приемным;  не  пересекалсЯ  Я  с  ним  и  на  встречах  с  иностранцами,  за
исключением  одной-единственной:  с теми  самыми американскими сенаторами  в
июле семьдесЯт пЯтого  года. Њожно было  предположить,  что именно  по этому
поводу его и допрашивают.
     ‚ следующий раз Я был вызван к следователю двадцать пЯтого июлЯ.
     --  Ќу, с какого номера тандема  начнем? -- спросил ‘олонченко,  охотно
перенимавший в наших беседах мою терминологию.
     -- ‘ первого, естественно.
     -- ‘ первого так с первого. џ  ведь всегда иду  вам навстречу, -- и  он
стал читать показаниЯ  ‹ипавского о том,  как тот  возил менЯ  на телефонные
переговоры за несколько часов  до встречи с сенаторами в гостинице "ђоссиЯ".
ђассказ  свидетелЯ  о  поездке  изобиловал  неточностЯми  и домыслами,  Явно
продиктованными  ему ЉѓЃ, а  сведениЯ  о самой  встрече  с американцами были
скудными и приблизительными, что и немудрено: ведь  ‹ипавский, как и  –ыпин,
чьи показаниЯ тоже были мне зачитаны, знал о ней лишь с чужих слов.
     џ  вел  себЯ  как  обычно:  признал,  что участвовал  в  этой  встрече,
отказалсЯ  комментировать  услышанное  и  аккуратно  конспектировал все,  не
забываЯ отметить даты допроса свидетелей.
     ‘олонченко записал мой ответ в протокол, встал, прошелсЯ по кабинету и,
вернувшись к своему столу, сказал:
     -- ‚ы все жаловались,  что вам скучно слушать показаниЯ одних и  тех же
свидетелей.  —то   ж,  мы  учли   ваши  пожеланиЯ.  Џослушаем   теперь,  что
рассказывает другой человек, не из этого тандема,  к тому же -- участник той
встречи.
     Ћн  медленно  протЯнул руку к  каким-то  бумагам,  лежавшим перед  ним,
выжидающе  глЯдЯ на менЯ и самодовольно улыбаЯсь. ‚от он, мой  шанс! Ћпустив
глаза  к своим  записЯм и стараЯсь говорить как  можно  более  равнодушно, Я
произнес:
     -- ‹евич ‚ениамин ѓригорьевич. Ћт какого числа, говорите, допрос?
     ‘казал  --  и  испугалсЯ:  естественно  ли  получилось?  Ќе  поймет  ли
следователь, что Я блефую? Ќо, поднЯв глаза, сразу  же увидел:  удар  достиг
цели. ‘олонченко все так же пристально  смотрел  на менЯ, но уже без улыбки,
вопросительно  и  зло,  и   был  похож  на  человека,  неожиданно  лишенного
заслуженной награды. Ћн, не глЯдЯ, положил протокол допроса ‹евича на стол и
сказал:
     --  Њинуточку, минуточку! ‚от  вы, кажетсЯ,  и проговорились,  Ђнатолий
Ѓорисович. Ћткуда вы знаете, что речь идет о ‹евиче?
     ќто  были,   наверное,  самые   приЯтные  слова,  услышанные   мной  от
кагебешника  с  момента ареста. Љлюнули! €  не просто клюнули, раз  сказали:
"‚от  вы,  кажетсЯ,  и  проговорились",  --  значит,  подозревали.   Ђ  если
подозревали, что  Я  как-то  свЯзан  с  волей,  то  никаких  фундаментальных
расхождений между моей позицией и позицией моих друзей, скорее всего, нет!
     ђадуЯсь легкой победе и одновременно боЯсь поверить в нее,  Я осмелел и
произнес с наигранным раздражением:
     -- ‚ы сами мне сказали сейчас, что  будете читать показаниЯ ‹евича. џ и
спрашиваю: от какого числа? €мею Я право это знать или нет?
     ‘олонченко сел и стал медленно  раскачиватьсЯ на  задних  ножках стула,
постукиваЯ при этом пальцами по столу, --  это была одна из его любимых  поз
во времЯ наших бесед.
     -- ’ак-так, -- протЯнул он задумчиво, -- так-так... Ќу что ж, Я выЯсню,
откуда это вам стало известно, можете не сомневатьсЯ.
     Ћн что-то записал в свой блокнот и,  снова взЯв в руки протокол допроса
‹евича,  зачитал  мне  из  него  пару  отрывков.  Љак  Я  и   думал,  ничего
"разоблачительного"   в   этих  показаниЯх  не   было.  Ќаоборот,   ‚ениамин
ѓригорьевич, лаконично рассказываЯ  о встрече  с  сенаторами,  старалсЯ  как
можно реже упоминать имена ее  участников, а мою роль сводил лишь к переводу
нескольких  выступлений. Џрочел это следователь Явно с другой целью: убедить
менЯ  в том, что число людей, дающих  показаниЯ,  отнюдь  не  ограничиваетсЯ
тандемом  стукачей. Ќо сюрприз сорвалсЯ, и ‘олонченко, записав мой отказ  от
комментариев, отправил менЯ в камеру.
     ‡а обедом Я напрЯженно размышлЯю: надо развивать успех немедленно, пока
‘олонченко не узнал, что ‹евича Я встретил в  коридоре. „окопаетсЯ  ли он до
этого? ЏризнаетсЯ ли надзиратель в  своей промашке? ‚ любом случае рисковать
нельзЯ. ‚сЯ идеЯ  игры в  том, чтобы после того, как они  станут подозревать
менЯ в свЯзи  с волей, "проговоритьсЯ" о чем-то  интересующем  менЯ,  как  о
факте, который мне известен, и посмотреть  на их реакцию. Ћ чем? Ћ  том, что
Ѓоб на свободе? Ќет, этого ЉѓЃ сейчас ни за что не признает. Ќужно, чтобы их
подозрениЯ в  существовании у менЯ контакта с волей переросли в уверенность,
-- тогда  посмотрим.  Ћ том, что больше никто из отказников не  арестован? Ђ
вдруг  это  не  так?  ‚  конце  концов  Я  останавливаюсь  на  ‹ернере.  Ћни
утверждают, что он  раскололсЯ, сотрудничает с ними, обещают очную ставку...
џ решаю начать с этого.
     Џервые  же слова  ‘олонченко  после  перерыва  действуют  на  менЯ  как
холодный душ. Ћн берет со стола листок бумаги и говорит:
     -- „вадцатого  июлЯ  вас допрашивали с двух часов,  а ‹евича  -- с двух
часов двадцати минут. ’ак  что вы вполне могли встретитьсЯ с ним в коридоре.
‚от и всЯ загадка, верно? -- улыбаетсЯ он, с вызовом глЯдЯ на менЯ.
     -- „а? Ђ  разве можно встретитьсЯ с кем-то  в коридоре? -- изображаю  Я
удивление,  но  чувствую себЯ  при  этом  как  шахматист,  размечтавшийсЯ  о
красивой комбинации и получивший детский мат.
     ‚прочем,  это  пока  еще  только  шах,  ибо  в  голосе  ‘олонченко  нет
уверенности.  Џохоже,  он  высказывает  предположение   и  хочет  найти  ему
подтверждение.
     -- ‘ другим обвинЯемым, находЯщимсЯ в следственном изолЯторе,
     вы, конечно, встретитьсЯ не можете, -- говорит он, внимательно следЯ за
моей реакцией, -- но со свидетелем иногда могут быть накладки.
     --  Ђга!  ‡начит,  все,  кого Я  до  сих  пор встречал в  коридоре,  --
свидетели, а не обвинЯемые! ‘пасибо за важную информацию!
     -- ‚ы хотите сказать, что таких встреч было много?