и при  этом  даре  господнем-с!  „лЯ  менЯ  она  все  составила  своим
поЯвлением, так что если б и исчезло по воле божьей мое тихое счастье, - так
вот, думаю, останетсЯ мне ‹иза; вот что по крайней мере Я твердо знал-с!

     - Ђ ЌатальЯ ‚асильевна? - спросил ‚ельчанинов.

     - ЌатальЯ ‚асильевна? - покривилсЯ Џавел Џавлович. - ‚едь вы ее знаете,
помните-с, она много высказывать не любила, но зато как прощалась с  нею  на
смертном одре... тут-то вот все и высказалось-с! € вот Я вам  сказал  сейчас
"на смертном одре-с"; а меж тем вдруг, за день  уже  до  смерти,  волнуетсЯ,
сердитсЯ, - говорит, что ее лекарствами  залечить  хотЯт,  что  у  ней  одна
только простаЯ лихорадка, и оба наши доктора ничего не смыслЯт, и как только
вернетсЯ Љох (помните, штаб-лекарь-то наш,  старичок),  так  она  через  две
недели встанет с постели! „а куда, уже за пЯть аж  только  часов  до  отхода
вспоминала,  что  через  три  недели  непременно  надо  тетку,   именинницу,
посетить, в имении ее, ‹изину крестную мать-с...

     ‚ельчанинов вдруг поднЯлсЯ со стула, все еще не  выпускаЯ  ручку  ‹изы.
…му, между прочим, показалось, что в горЯчем взглЯде  девочки,  устремленном
на отца, было что-то укорительное.

     - Ћна не больна? - как-то странно, торопливо спросил он.

     - ЉажетсЯ  бы,  нет-с,  но...  обстоЯтельства-то  вот  наши  так  здесь
сошлись, - проговорил Џавел Џавлович с горестною  заботливостью,  -  ребенок
странный и без того-с нервный, после смерти матери больна была  две  недели,
истерическаЯ-с. „авеча ведь какой у нас плач был, как вы вошли-с, - слышишь,
‹иза, слышишь? - а ведь из-за чего-с? ‚се в том, что Я ухожу и ее  оставлЯю,
значит, дескать, что уж и не люблю больше так, как ее при  мамаше  любил,  -
вот в чем обвинЯет менЯ. € забредет же в голову такаЯ  фантазиЯ  такому  еще
ребенку-с, которому бы только в игрушки играть. Ђ здесь и поиграть-то ей  не
с кем.

     - ’ак как же вы... вы здесь разве совсем только вдвоем?

     - ‘овсем одинокие-с; служанка только разве прислужить  придет,  раз  на
дню.

     - Ђ уходите, ее одну так и оставлЯете?

     - Ђ то как же-с? Ђ вчера уходил, так даже запер ее, вот в той комнатке,
из-за того у нас и слезы вышли сегоднЯ. „а ведь что же было делать, посудите
сами: третьего днЯ сошла она вниз без менЯ, а мальчик  ей  в  голову  камнем
пустил. Ђ то заплачет да и броситсЯ у всех на дворе  расспрашивать:  куда  Я
ушел? а ведь это нехорошо-с. „а и Я-то хорош: уйду на час, а приду на другой
день поутру, так и вчера сошлось. •орошо еще, что хозЯйка без  менЯ  отперла
ей, слесарЯ призывала замок отворить, - даже срам-с,  -  подлинно  сам  себЯ
извергом чувствую-с. ‚се от затмениЯ-с...

     - Џапаша! - робко и беспокойно проговорила девочка.

     - Ќу, вот и опЯть! опЯть ты за то же! что Я давеча говорил?

     - џ не буду, Я не буду, - в страхе, торопливо складываЯ перед ним руки,
повторила ‹иза.

     - ’ак не может продолжатьсЯ у вас, при такой обстановке, -  нетерпеливо
заговорил вдруг ‚ельчанинов голосом власть имеющего. - ‚едь  вы...  ведь  вы
человек с состоЯнием же; как же вы у так - во-первых, в этом флигеле  и  при
такой обстановке?

     - ‚о флигеле-то-с? да ведь через неделю, может, уже и уедем-с, а  денег
и без того много потратили, хотЯ бы и с состоЯнием-с...

     - Ќу, довольно, довольно, - прервал его ‚ельчанинов все с более и более
возраставшим нетерпением, как бы Явно говорЯ: "Ќечего  говорить,  все  знаю,
что ты скажешь, и знаю, с каким намерением ты говоришь!" - ‘лушайте,  Я  вам
делаю предложение: вы сейчас сказали, что останетесь неделю, пожалуй, может,
и две. “ менЯ здесь есть один дом, то есть такое  семейство,  где  Я  как  в
родном  своем  углу,  -  вот  уже  двадцать   лет.   ќто   семейство   одних
Џогорельцевых. Џогорельцев Ђлександр Џавлович, тайный  советник;  даже  вам,
пожалуй, пригодитсЯ по вашему делу. Ћни теперь на  даче.  “  них  богатейшаЯ
своЯ дача. ЉлавдиЯ Џетровна Џогорельцева мне как сестра,  как  мать.  “  них
восемь человек детей. „айте Я сейчас же свезу к ним ‹изу... Я длЯ того, чтоб
времени не терЯть. Ћни с радостью примут, на все это времЯ,  обласкают,  как
родную дочь, как родную дочь!

     Ћн был в ужасном нетерпении и не скрывал этого.

     - ќто как-то уж невозможно-с, - проговорил Џавел Џавлович, с ужимкою  и
хитро, как показалось ‚ельчанинову, засматриваЯ ему в глаза.

     - Џочему? Џочему невозможно?

     - „а как же-с, отпустить так ребенка, и  вдруг-с  -  положим,  с  таким
искренним благоприЯтелем,  как  вы,  Я  не  про  то-с,  но  все-таки  в  дом
незнакомый, и такого уж высшего общества-с, где Я еще и не знаю, как примут.

     - „а Я же сказал вам, что Я у них как родной, - почти в гневе  закричал
‚ельчанинов. - ЉлавдиЯ Џетровна за счастье почтет по одному моему слову. Љак
бы мою дочь... да черт возьми, ведь вы сами же знаете, что  вы  только  так,
чтобы болтать... чего же уж тут говорить!

     Ћн даже топнул ногой.

     - џ к тому, что не странно ли очень уж будет-с? ‚се-таки надо бы и  мне
хоть раз-другой к ней наведатьсЯ, а то как же совсем без отца-то-с? хе-хе...
и в такой важный дом-с.

     - „а это простейший дом, а вовсе не "важный"! - кричал  ‚ельчанинов,  -
говорю вам, там детей много. Ћна там воскреснет, все длЯ этого...  Ђ  вас  Я
сам завтра же отрекомендую, коли хотите. „а и непременно  даже  нужно  будет
вам съездить поблагодарить; каждый день будем ездить, если хотите...

     - ‚се как-то-с...

     - ‚здор! ѓлавное в том, что вы сами это знаете! ‘лушайте,  заходите  ко
мне сегоднЯ с вечера и ночуйте, пожалуй, а поутру пораньше и поедем, чтобы в
двенадцать там быть.

     - Ѓлагодетель вы мой! „аже и ночевать у вас... - с умилением согласилсЯ
вдруг Џавел Џавлович, -  подлинно  благодеЯние  оказываете...  а  где  ихнЯЯ
дача-с?

     - „ача их в ‹есном.

     - ’олько вот как же ее костюм-с? Џотому-с в такой знатный дом,  да  еще
на даче-с, сами знаете... ‘ердце отца-с!

     - Ђ какой ее костюм? Ћна в  трауре.  ђазве  может  быть  у  ней  другой
костюм? ‘амый приличный, какой только можно вообразить! ’олько вот белье  бы
почище, косыночку... (Љосыночка и  выглЯдывавшее  белье  были  действительно
очень грЯзны.)

     - ‘ейчас же, непременно переодетьсЯ, - захлопотал Џавел Џавлович,  -  а
прочее необходимое белье мы ей тоже сейчас соберем; оно у Њарьи  ‘ысоевны  в
стирке-с.

     - ’ак велеть бы послать за колЯской, - перебил ‚ельчанинов, - и скорей,
если б возможно.

     Ќо оказалось препЯтствие: ‹иза решительно воспротивилась, все времЯ она
со  страхом  прислушивалась,  и  если  бы  ‚ельчанинов,   уговариваЯ   Џавла
Џавловича,  имел  времЯ  пристально  к  ней  приглЯдетьсЯ,  то   увидел   бы
совершенное отчаЯние на ее личике.

     - џ не поеду, - сказала она твердо и тихо.

     - ‚от, вот видите-с, всЯ в мамашу!

     - џ не в мамашу, Я не в мамашу! - выкрикивала ‹иза,  в  отчаЯнии  ломаЯ
свои маленькие руки и как бы оправдываЯсь перед отцом в страшном упреке, что
она в мамашу. - Џапаша, папаша, если вы менЯ кинете...

     Ћна вдруг накинулась на испугавшегосЯ ‚ельчанинова.

     - …сли вы возьмете менЯ, так Я...

     Ќо она не успела ничего выговорить далее; Џавел Џавлович схватил ее  за
руку, чуть не за шиворот, и уже с  нескрываемым  озлоблением  потащил  ее  в
маленькую комнатку. ’ам опЯть несколько минут происходило шептанье, слышалсЯ
заглушенный плач. ‚ельчанинов  хотел  было  уже  идти  туда  сам,  но  Џавел
Џавлович вышел к нему и с  искривленной  улыбкой  объЯвил,  что  сейчас  она
выйдет-с. ‚ельчанинов старалсЯ не глЯдеть на него и смотрел в сторону.

     џвилась и ЊарьЯ ‘ысоевна, та самаЯ баба,  которую  встретил  он,  входЯ
давеча  в  коридор,  и  стала  укладывать  в  хорошенький   маленький   сак,
принадлежавший ‹изе, принесенное длЯ нее белье.

     - ‚ы,  что  ли,  батюшка,  девочку-то  отвезете?  -  обратилась  она  к
‚ельчанинову, - семейство, что ли, у вас? •орошо, батюшка, сделаете: ребенок
смирный, от содома избавите.

     - “ж вы, ЊарьЯ ‘ысоевна, - пробормотал было Џавел Џавлович.

     - —то ЊарьЯ ‘ысоевна! ЊенЯ и все так величают. Ђль  у  тебЯ  не  содом?
Џрилично ли робеночку с понЯтием на такой срам смотреть? ЉолЯску-то  привели
вам, батюшка, - до ‹есного, что ли?

     - „а, да.

     - Ќу и в добрый час!

     ‹иза вышла бледненькаЯ, с потупленными глазками, и взЯла сак. Ќи одного
взглЯда в сторону ‚ельчанинова;  она  сдержала  себЯ  и  не  бросилась,  как
давеча, обнимать отца, даже при прощанье; видимо, даже не  хотела  поглЯдеть
на него. Ћтец прилично поцеловал ее в головку и погладил; у ней  закривилась
при этом губка и задрожал подбородок,  но  глаз  она  на  отца  все-таки  не
поднЯла. Џавел Џавлович был как будто бледен, и руки у него  дрожали  -  это
Ясно заметил ‚ельчанинов, хотЯ всеми силами старалсЯ не  смотреть  на  него.
Ћдного ему хотелось: поскорей уж уехать. "Ђ там что ж, чем же Я  виноват?  -
думал он. - ’ак должно было быть". ‘ошли вниз,  тут  расцеловалась  с  ‹изой
ЊарьЯ ‘ысоевна, и, только уже усевшись в колЯску, ‹иза поднЯла глаза на отца
- и вдруг всплеснула руками и вскрикнула; еще миг, и она бы бросилась к нему
из колЯски, но лошади уже тронулись.

        VI 
                     ЌЋ‚Ђџ ”ЂЌ’Ђ‡€џ ЏђЂ‡„ЌЋѓЋ —…‹Ћ‚…ЉЂ

     - “ж не дурно ли вам? - испугалсЯ ‚ельчанинов. - џ велю  остановить,  Я
велю вынести воды...

     Ћна вскинула на него глазами и горЯчо, укорительно поглЯдела.

     - Људа вы менЯ везете? - проговорила она резко и отрывисто.

     - ќто прекрасный дом, ‹иза. Ћни теперь на прекрасной  даче;  там  много
детей, они вас там будут любить, они добрые... Ќе сердитесь на менЯ, ‹иза, Я
вам добра хочу...

     ‘транен бы показалсЯ он в эту минуту кому-нибудь из знавших  его,  если
бы кто из них мог его видеть.

     - Љак вы, - как вы, - как вы... у,  какие  вы  злые!  -  сказала  ‹иза,
задыхаЯсь от подавлЯемых слез и засверкав на него  озлобленными  прекрасными
глазами.

     - ‹иза, Я...

     - ‚ы злые, злые, злые! - Ћна ломала свои руки.

     ‚ельчанинов совсем потерЯлсЯ.

     - ‹иза, милаЯ, если б вы знали, в какое отчаЯние вы менЯ вводите!

     -  ќто  правда,  что  он  завтра  приедет?  Џравда?  -   спросила   она
повелительно.

     - Џравда, правда! џ его сам привезу; Я его возьму и привезу.

     - Ћн обманет, - прошептала ‹иза, опускаЯ глаза в землю.

     - ђазве он вас не любит, ‹иза?

     - Ќе любит.

     - Ћн вас обижал? Ћбижал?

     ‹иза мрачно посмотрела на него и промолчала. Ћна опЯть  отвернулась  от
него и сидела, упорно потупившись. Ћн начал ее уговаривать, он говорил ей  с
жаром, он был сам в  лихорадке.  ‹иза  слушала  недоверчиво,  враждебно,  но
слушала. ‚нимание ее обрадовало его чрезвычайно: он даже стал объЯснЯть  ей,
что такое пьющий человек. Ћн говорил, что сам ее любит и будет наблюдать  за
отцом. ‹иза поднЯла наконец глаза и пристально на него  поглЯдела.  Ћн  стал
рассказывать, как  он  знал  еще  ее  мамашу,  и  видел,  что  завлекает  ее
рассказами. Њало-помалу она начала понемногу отвечать на его вопросы,  -  но
осторожно и односложно, с упорством. Ќа главные вопросы она все-таки  ничего
не ответила: она упорно молчала обо всем, что касалось прежних ее  отношений
к отцу. ѓоворЯ с нею, ‚ельчанинов взЯл ее ручку в свою,  как  давеча,  и  не
выпускал ее; она не отнимала. „евочка, впрочем, не все молчала; она все-таки
проговорилась в неЯсных ответах, что отца она  больше  любила,  чем  мамашу,
потому что он всегда прежде ее больше  любил,  а  мамаша  прежде  ее  меньше
любила; но что когда мамаша умирала, то очень ее целовала и  плакала,  когда
все вышли из комнаты и они остались вдвоем... и что  она  теперь  ее  больше
всех любит, больше всех, всех на свете, и каждую ночь больше всех любит  ее.
Ќо  девочка  была  действительно  гордаЯ:  спохватившись  о  том,  что   она
проговорилась, она вдруг опЯть замкнулась и  примолкла;  даже  с  ненавистью
взглЯнула на ‚ельчанинова, заставившего ее  проговоритьсЯ.  Џод  конец  пути
истерическое состоЯние ее почти прошло, но  она  стала  ужасно  задумчива  и
смотрела как дикарка, угрюмо, с  мрачным,  предрешенным  упорством.  —то  же
касаетсЯ до того, что ее везут  теперь  в  незнакомый  дом,  в  котором  она
никогда не бывала, то это, кажетсЯ, мало  ее  покамест  смущало.  Њучило  ее
другое, это видел ‚ельчанинов; он угадывал, что ей стыдно его, что ей именно
стыдно того, что отец так легко ее с ним отпустил, как будто бросил  ее  ему
на руки.

     "Ћна больна, - думал он, - может быть, очень; ее измучили... Ћ  пьЯнаЯ,
подлаЯ тварь! џ теперь понимаю его!" Ћн торопил кучера; он надеЯлсЯ на дачу,
на воздух, на сад, на детей, на новую, незнакомую ей жизнь, а там,  потом...
Ќо в том, что будет после, он уже не сомневалсЯ нисколько; там были  полные,
Ясные надежды. Ћб одном только он знал совершенно: что  никогда  еще  он  не
испытывал того, что ощущает теперь, и что это останетсЯ при нем на  всю  его
жизнь! "‚от цель, вот жизнь!" - думал он восторженно.

     Њного мелькало в нем теперь мыслей, но он не останавливалсЯ  на  них  и
упорно избегал подробностей: без подробностей все становилось Ясно, все было
нерушимо. ѓлавный план его сложилсЯ сам собою: "Њожно будет подействовать на
этого мерзавца,  -  мечтал  он,  -  соединенными  силами,  и  он  оставит  в
Џетербурге у Џогорельцевых ‹изу, хотЯ сначала только на времЯ,  на  срок,  и
уедет один; а ‹иза останетсЯ мне; вот и все, чего  же  тут  более?  €...  и,
конечно, он сам этого  желает;  иначе  зачем  бы  ему  ее  мучить".  Ќаконец
приехали.  „ача  Џогорельцевых  была  действительно   прелестное   местечко;
встретила их прежде всех шумнаЯ ватага детей, высыпавшаЯ  на  крыльцо  дачи.
‚ельчанинов уже слишком давно тут не был, и радость  детей  была  неистоваЯ:
его любили. Џостарше тотчас  же  закричали  ему,  прежде  чем  он  вышел  из
колЯски:

     - Ђ что процесс, что ваш процесс? - ќто подхватили и самые маленькие  и
со смехом визжали вслед за  старшими.  …го  здесь  дразнили  процессом.  Ќо,
увидев ‹изу, тотчас же окружили ее и стали ее рассматривать с  молчаливым  и
пристальным детским любопытством. ‚ышла ЉлавдиЯ Џетровна, а за нею ее муж. €
она и муж ее тоже начали, с первого слова и смеЯсь, вопросом о процессе.

     ЉлавдиЯ Џетровна была дама лет тридцати семи,  полнаЯ  и  еще  красиваЯ
брюнетка, с свежим и румЯным лицом. Њуж ее был лет пЯтидесЯти пЯти,  человек
умный и хитрый, но добрЯк прежде всего. €х дом был в полном  смысле  "родной
угол" длЯ ‚ельчанинова, как сам он выражалсЯ. Ќо тут скрывалось  еще  особое
обстоЯтельство: лет двадцать назад эта ЉлавдиЯ Џетровна чуть было  не  вышла
замуж за ‚ельчанинова, тогда еще почти мальчика, еще студента.  ‹юбовь  была
перваЯ, пылкаЯ, смешнаЯ и прекраснаЯ. Љончилось, однако  же,  тем,  что  она
вышла за Џогорельцева. ‹ет через пЯть опЯть  встретились,  и  все  кончилось
Ясной и тихою дружбой. Ћсталась навсегда какаЯ-то теплота в  их  отношениЯх,
какой-то особенный свет, озарЯвший эти  отношениЯ.  ’ут  все  было  чисто  и
безупречно в воспоминаниЯх ‚ельчанинова и тем дороже длЯ  него,  что,  может
быть, единственно только тут это и было. ‡десь, в этой семье, он был  прост,
наивен, добр, нЯнчил  детей,  не  ломалсЯ  никогда,  сознавалсЯ  во  всем  и
исповедовалсЯ во всем. Ћн клЯлсЯ  не  раз  Џогорельцевым,  что  поживет  еще
немного в свете, а там переедет к ним совсем и станет жить с  ними,  уже  не
разлучаЯсь. Џро себЯ он думал об этом намерении вовсе не шутЯ.

     Ћн довольно  подробно  изложил  им  о  ‹изе  все,  что  было  надо;  но
достаточно было одной его просьбы, безо всЯких особенных изложений.  ЉлавдиЯ
Џетровна расцеловала "сиротку" и обещала сделать все с своей  стороны.  „ети
подхватили ‹изу и  увели  играть  в  сад.  —ерез  полчаса  живого  разговора
‚ельчанинов встал и стал прощатьсЯ. Ћн был в таком нетерпении, что всем  это
стало заметно. ‚се удивились; не был  три  недели  и  теперь  уезжает  через
полчаса. Ћн смеЯлсЯ и клЯлсЯ, что приедет завтра. …му  заметили,  что  он  в
слишком сильном волнении; он вдруг взЯл  за  руки  Љлавдию  Џетровну  и  под
предлогом, что забыл сказать что-то очень важное, отвел ее в другую комнату.

     - Џомните вы, что Я вам говорил, - вам одной, и чего даже  муж  ваш  не
знает, - о т-ском годе моей жизни?

     - ‘лишком помню; вы часто об этом говорили.

     - џ не говорил, а Я исповедовалсЯ, и вам одной, вам одной! џ никогда не
называл вам фамилии этой женщины; она - ’русоцкаЯ,  жена  этого  ’русоцкого.
ќто она умерла, а ‹иза, ее дочь, - моЯ дочь!

     - ќто  наверно?  ‚ы  не  ошибаетесь?  -  спросила  ЉлавдиЯ  Џетровна  с
некоторым волнением.

     -  ‘овершенно,  совершенно  не  ошибаюсь!  -   восторженно   проговорил
‚ельчанинов.

     € он рассказал сколько мог вкратце, спеша и  волнуЯсь  ужасно,  -  все.
ЉлавдиЯ Џетровна и прежде знала это все, но  фамилии  этой  дамы  не  знала.
‚ельчанинову до  того  становилось  всегда  страшно  при  одной  мысли,  что
кто-нибудь из знающих его встретит когда-нибудь m-me ’русоцкую  и  подумает,
что он мог так любить эту женщину, что даже Љлавдии Џетровне,  единственному
своему другу, он не посмел открыть до сих пор имени "этой женщины".

     - € отец ничего не знает? - спросила та, выслушав рассказ.

     - Ќ-нет, он знает... ќто-то менЯ и мучит, что Я еще  не  разглЯдел  тут
всего! - горЯчо продолжал ‚ельчанинов. - Ћн  знает,  знает;  Я  это  заметил
сегоднЯ и вчера. Ќо мне надо знать, сколько именно он тут знает? џ потому  и
спешу теперь. ‘егоднЯ вечером он придет. Ќедоумеваю, впрочем, откуда бы  ему
знать, - то есть все-то знать? Џро  Ѓагаутова  он  знает  все,  в  этом  нет
сомнениЯ. Ќо про менЯ? ‚ы знаете, как в  этом  случае  жены  умеют  заверить
своих мужей! ‘ойди сам ангел с небеси - муж и тому не поверит, а поверит ей!
Ќе качайте головой, не осуждайте менЯ, Я сам себЯ осуждаю и осудил  во  всем
давно, давно!.. ‚идите, давеча у него Я до того был  уверен,  что  он  знает
все, что компрометировал перед ним себЯ сам. ‚ерите ли:  мне  так  стыдно  и
тЯжело, что Я его вчера так грубо встретил. (џ вам потом все  еще  подробнее
расскажу!) Ћн и зашел вчера ко мне из непобедимого злобного желаниЯ дать мне
знать, что он знает свою обиду и что ему известен обидчик! ‚от  всЯ  причина
его глупого прихода в пьЯном виде. Ќо это так естественно с его стороны!  Ћн
именно зашел укорить! ‚ообще Я  слишком  горЯчо  вел  это  давеча  и  вчера!
Ќеосторожно, глупо! ‘ам себЯ ему выдал! ‡ачем он в такую расстроенную минуту
подъехал? ѓоворю же вам, что он даже ‹изу мучил, мучил ребенка, и,  наверно,
тоже, чтоб укорить, чтоб зло сорвать хоть на ребенке! „а, он озлоблен, - как
он ни ничтожен, но он озлоблен; очень даже. ‘амо собою,  это  не  более  как
шут, хотЯ прежде, ей-богу, он имел вид порЯдочного человека, насколько  мог,
но ведь это так естественно, что  он  пошел  беспутничать!  ’ут,  друг  мой,
по-христиански надо взглЯнуть! € знаете, милаЯ, добраЯ моЯ, - Я хочу к  нему
совсем переменитьсЯ: Я хочу обласкать его. ќто будет даже  "доброе  дело"  с
моей стороны. Џотому что ведь все-таки Я же перед ним  виноват!  Џослушайте,
знаете,  Я  вам  еще  скажу:  мне  раз  в  ’.  вдруг  четыре  тысЯчи  рублей
понадобились, и он мне выдал их в одну минуту,  безо  всЯкого  документа,  с
искреннею радостью, что мог угодить, и ведь Я же взЯл тогда, Я ведь  из  рук
его взЯл, Я деньги брал от него, слышите, брал как у друга!

     - ’олько будьте осторожнее, -  с  беспокойством  заметила  на  все  это
ЉлавдиЯ Џетровна, - и как вы восторженны, Я, право, боюсь за  вас!  Љонечно,
‹иза теперь и моЯ дочь, но тут так много, так много  еще  неразрешенного!  Ђ
главное,  будьте   теперь   осмотрительнее;   вам   непременно   надо   быть
осмотрительнее, когда  вы  в  счастье  или  в  таком  восторге;  вы  слишком
великодушны, когда вы в счастье, - прибавила она с улыбкою.

     ‚се вышли провожать ‚ельчанинова; дети привели ‹изу, с которой играли в
саду. Ћни смотрели на нее теперь, казалось, еще с большим  недоумением,  чем
давеча. ‹иза задичилась совсем, когда ‚ельчанинов  поцеловал  ее  при  всех,
прощаЯсь, и с жаром повторил обещание приехать завтра с отцом. „о  последней
минуты она молчала и на него не смотрела, но тут вдруг схватила его за рукав
и потЯнула куда-то в сторону, устремив на него умолЯющий взглЯд; ей хотелось
что-то сказать ему. Ћн тотчас отвел ее в другую комнату.

     - —то такое, ‹иза? - нежно и ободрительно спросил он, но она,  все  еще
боЯзливо оглЯдываЯсь, потащила его дальше в угол; ей хотелось совсем от всех
спрЯтатьсЯ.

     - —то такое, ‹иза, что такое?

     Ћна молчала и не  решалась;  неподвижно  глЯдела  в  его  глаза  своими
голубыми глазами, и во всех чертах ее личика выражалсЯ один только  безумный
страх.

     - Ћн... повеситсЯ! - прошептала она как в бреду.

     - Љто повеситсЯ? - спросил ‚ельчанинов в испуге.

     - Ћн, он! Ћн ночью хотел на петле повеситьсЯ! -  торопЯсь  и  задыхаЯсь
говорила девочка. - џ сама видела! Ћн давеча хотел на петле  повеситьсЯ,  он
мне говорил, говорил! Ћн и прежде хотел, всегда хотел... џ видела ночью...

     - Ќе может быть!  -  прошептал  ‚ельчанинов  в  недоумении.  Ћна  вдруг
бросилась целовать ему руки; она плакала, едва переводЯ дыхание от  рыданий,
просила и умолЯла его, но он  ничего  не  мог  понЯть  из  ее  истерического
лепета. € навсегда потом осталсЯ ему памЯтен, мерещилсЯ наЯву  и  снилсЯ  во
сне этот измученный взглЯд  замученного  ребенка,  в  безумном  страхе  и  с
последней надеждой смотревший на него.

     "€ неужели, неужели она так его любит? - ревниво и завистливо думал он,
с лихорадочным нетерпением возвращаЯсь в город. - Ћна давеча  сама  сказала,
что мать больше любит... может быть, она его ненавидит, а вовсе не любит!.."
"€ что такое "повеситсЯ"? —то такое она говорила? …му, дураку, повеситьсЯ?..
Ќадо узнать; надо непременно узнать! Ќадо все как  можно  скорее  решить,  -
решить окончательно!"

        VII 
                          Њ“† € ‹ћЃЋ‚Ќ€Љ –…‹“ћ’‘џ

     Ћн ужасно спешил "узнать". "„авеча менЯ ошеломило; давеча некогда  было
соображать, - думал он, вспоминаЯ первую встречу свою с ‹изой, - ну а теперь
- надо узнать". —тобы поскорее узнать, он  в  нетерпении  велел  было  прЯмо
везти себЯ к ’русоцкому, но тотчас одумалсЯ: "Ќет, пусть лучше он сам ко мне
придет, а Я тем временем поскорее с этими проклЯтыми делами покончу".

     ‡а дела он принЯлсЯ лихорадочно; но в этот раз  сам  почувствовал,  что
очень рассеЯн и что ему нельзЯ сегоднЯ  заниматьсЯ  делами.  ‚  пЯть  часов,
когда уже он отправилсЯ обедать, вдруг, в первый раз, пришла  ему  в  голову
смешнаЯ мысль: что ведь и в самом деле он, может быть,  только  мешает  дело
делать, вмешиваЯсь сам в эту тЯжбу, сам суетЯсь и толкаЯсь по присутственным
местам и ловЯ своего адвоката, который стал от  него  прЯтатьсЯ.  Ћн  весело
рассмеЯлсЯ над своим предположением. "Ђ ведь приди вчера мне  в  голову  эта
мысль, Я бы ужасно огорчилсЯ",  -  прибавил  он  еще  веселее.  ЌесмотрЯ  на
веселость, он становилсЯ  все  рассеЯннее  и  нетерпеливее:  стал,  наконец,
задумчив; и хоть за многое цеплЯлась его беспокойнаЯ мысль, в  целом  ничего
не выходило из того, что ему было нужно.

     "Њне его нужно,  этого  человека!  -  решил  он  наконец.  -  …го  надо
разгадать, а уж потом и решать. ’ут - дуэль!"

     ‚оротЯсь домой в семь часов, он Џавла Џавловича  у  себЯ  не  застал  и
пришел от того в крайнее удивление, потом  в  гнев,  потом  даже  в  уныние;
наконец, стал и боЯтьсЯ.  "Ѓог  знает,  бог  знает,  чем  это  кончитсЯ!"  -
повторЯл он, то расхаживаЯ по комнате,  то  протЯгиваЯсь  на  диване  и  все
смотрЯ на часы. Ќаконец, уже около девЯти часов, поЯвилсЯ и Џавел  Џавлович.
"…сли бы этот человек хитрил, то никогда бы  лучше  не  подсидел  менЯ,  как
теперь, - до того Я в эту минуту расстроен", - подумал он, вдруг  совершенно
ободрившись и ужасно повеселев.

     Ќа бойкий и веселый вопрос: зачем долго не приходил, -  Џавел  Џавлович
криво улыбнулсЯ,  развЯзно,  не  по-вчерашнему,  уселсЯ  и  как-то  небрежно
отбросил на другой стул свою шлЯпу с крепом. ‚ельчанинов тотчас заметил  эту
развЯзность и принЯл к сведенью.

     ‘покойно и без лишних слов, без давешнего  волнениЯ,  рассказал  он,  в
виде отчета, как он отвез ‹изу, как ее мило там принЯли, как  это  ей  будет
полезно, и мало-помалу, как бы совсем и забыв о ‹изе,  незаметно  свел  речь
исключительно только на Џогорельцевых, - то есть какие это милые  люди,  как
он с ними давно знаком, какой хороший и даже влиЯтельный человек Џогорельцев
и тому подобное. Џавел Џавлович слушал  рассеЯнно  и  изредка  исподлобьЯ  с
брезгливой и плутоватой усмешкой поглЯдывал на рассказчика.

     -  Џылкий  вы  человек,  -  пробормотал  он,  как-то  особенно  скверно
улыбаЯсь.

     - Ћднако вы сегоднЯ какой-то злой, - с досадой заметил ‚ельчанинов.

     - Ђ отчего же бы мне злым не быть-с,  подобно  всем  другим?  вскинулсЯ
вдруг Џавел Џавлович, точно выскочил из-за угла; даже точно  только  того  и
ждал, чтобы выскочить.

     - ЏолнаЯ ваша волЯ, - усмехнулсЯ ‚ельчанинов, - Я подумал, не случилось
ли с вами чего?

     - € случилось-с! - воскликнул тот, точно хвастаЯсь, что случилось.

     - —то ж это такое?

     Џавел Џавлович несколько подождал отвечать:

     - „а вот-с все наш ‘тепан Њихайлович  чудасит...  Ѓагаутов,  изЯщнейший
петербургский молодой человек, высшего общества-с.

     - Ќе принЯли вас опЯть, что ли?

     - Ќ-нет, именно в этот-то раз и принЯли, в первый  раз  допустили-с,  и
черты созерцал... только уж у покойника!

     -  —то-о-о!  Ѓагаутов  умер?  -  ужасно  удивилсЯ  ‚ельчанинов,   хотЯ,
казалось, и нечему было ему-то так удивитьсЯ.

     - Ћн-с! Ќеизменный и шестилетний друг! …ще  вчера  чуть  не  в  полдень
помер, а Я и не знал! џ, может, в самую-то эту  минуту  и  заходил  тогда  о
здоровье наведатьсЯ. ‡автра вынос и погребение, уж в гробике  лежит-с.  ѓроб
обит бархатом цвету масака, позумент золотой... от нервной горЯчки  помер-с.
„опустили, допустили, созерцал черты! ЋбъЯвил при входе, что истинным другом
считалсЯ, потому и допустили. —то ж он со  мной  изволил  теперь  сотворить,
истинный-то и шестилетний друг, Я вас спрашиваю? џ, может,  единственно  длЯ
него одного и в Џетербург ехал!

     - „а за что же вы на него-то сердитесь, - засмеЯлсЯ ‚ельчанинов, - ведь
он же не нарочно умер!

     - „а ведь Я и сожалеЯ говорю; друг-то драгоценный; ведь он вот что  длЯ
менЯ значил-с.

     € Џавел Џавлович вдруг, совсем неожиданно, сделал двумЯ  пальцами  рога
над своим лысым лбом и тихо, продолжительно захихикал. Ћн  просидел  так,  с
рогами и  хихикаЯ,  целые  полминуты,  с  каким-то  упоением  самой  ехидной
наглости смотрЯ в  глаза  ‚ельчанинову.  ’от  остолбенел  как  бы  при  виде
какого-то призрака. Ќо столбнЯк  его  продолжалсЯ  лишь  одно  только  самое
маленькое мгновение; насмешливаЯ и до наглости спокойнаЯ улыбка  неторопливо
поЯвилась на его губах.

     - ќто что ж такое означало? - спросил он небрежно, растЯгиваЯ слова.

     - ќто означало рога-с, - отрезал Џавел Џавлович, отнимаЯ  наконец  свои
пальцы от лба.

     - ’о есть... ваши рога?

     - Њои собственные, благоприобретенные! - ужасно скверно скривилсЯ опЯть
Џавел Џавлович.

     Ћба помолчали.

     - •рабрый вы, однако же, человек! - проговорил ‚ельчанинов.

     - ќто оттого, что  Я  рога-то  вам  показал?  ‡наете  ли  что,  Ђлексей
€ванович, вы бы менЯ лучше чем-нибудь угостили! ‚едь угощал же Я вас  в  ’.,
целый год-с, каждый  божий  день-с...  Џошлите-ка  за  бутылочкой,  в  горле
пересохло.

     - ‘ удовольствием; вы бы давно сказали. ‚ам чего?

     - „а что: вам, говорите: нам; вместе  ведь  выпьем,  неужто  нет?  -  с
вызовом, но в то же времЯ и с странным  каким-то  беспокойством  засматривал
ему в глаза Џавел Џавлович.

     - ампанского?

     - Ђ то чего же? „о водки еще черед не дошел-с...

     ‚ельчанинов неторопливо встал, позвонил вниз Њавру и распорЯдилсЯ.

     - Ќа радость веселой встречи-с, после девЯтилетней разлуки, - ненужно и
неудачно подхихикивал Џавел Џавлович, - теперь вы, и один уж  только  вы,  у
менЯ и остались истинным другом-с! Ќет ‘тепана  Њихайловича  Ѓагаутова!  ќто
как у поэта:

          Ќет великого Џатрокла,
          †ив презрительный ”ерсит!

     € при слове "”ерсит" он пальцем ткнул себе в  грудь.  "„а  ты,  свиньЯ,
объЯснилсЯ бы скорее, а намеков Я не люблю", - думал про  себЯ  ‚ельчанинов.
‡лоба кипела в нем, и он давно уже едва себЯ сдерживал.

     - ‚ы мне вот что скажите, - начал он досадливо, -  если  вы  так  прЯмо
обвинЯете  ‘тепана  Њихайловича  (он  уже  теперь  не  назвал   его   просто
Ѓагаутовым), то ведь вам же, кажетсЯ, радость, что обидчик ваш умер; чего  ж
вы злитесь?

     - ЉакаЯ же радость-с? Џочему же радость?

     - џ по вашим чувствам сужу.

     - •е-хе, на этот счет вы в моих  чувствах  ошибаетесь-с,  по  изречению
одного мудреца: "•орош враг мертвый, но еще лучше живой", хи-хи!

     - „а вы живого-то лет пЯть, Я думаю, каждый  день  видели,  было  времЯ
наглЯдетьсЯ, - злобно и нагло заметил ‚ельчанинов.

     - Ђ разве тогда... разве  Я  тогда  знал-с?  -  вскинулсЯ  вдруг  Џавел
Џавлович, опЯть точно из-за угла выскочил, даже как бы с какою-то  радостью,
что ему наконец сделали вопрос, которого он так давно ожидал. - ‡а  кого  же
вы менЯ, Ђлексей €ванович, стало быть, почитаете?

     € во взглЯде его блеснуло вдруг какое-то совершенно новое и неожиданное
выражение, как бы преобразившее совсем в другой вид злобное и доселе  только
подло кривлЯвшеесЯ его лицо.

     -  ’ак  неужели  же  вы  ничего  не  знали!  -  проговорил  озадаченный
‚ельчанинов с самым внезапным удивлением.

     - ’ак неужто же знал-с? Ќеужто знал! Ћ, порода - ћпитеров наших! “  вас
человек все равно, что собака, и вы  всех  по  своей  собственной  натуришке
судите! ‚от вам-с!  Џроглотите-ка!  и  он  с  бешенством  стукнул  по  столу
кулаком, но тотчас же сам испугалсЯ своего стука и уже поглЯдел боЯзливо.

     ‚ельчанинов приосанилсЯ.

     -  Џослушайте,  Џавел  Џавлович,  мне  решительно   ведь   все   равно,
согласитесь сами, знали вы там или не знали? …сли вы не знали, то это делает
вам во всЯком случае честь, хотЯ... впрочем, Я даже не  понимаю,  почему  вы
менЯ выбрали своим конфидентом?..

     - џ не об вас... не сердитесь, не об вас... - бормотал Џавел  Џавлович,
смотрЯ в землю.

     Њавра вошла с шампанским.

     - ‚от и оно! - закричал Џавел Џавлович,  видимо  обрадовавшись  исходу.
‘таканчиков, матушка, стаканчиков; чудесно! Ѓольше ничего от вас, милаЯ,  не
потребуетсЯ. € уж  откупорено?  —есть  вам  и  слава,  милое  существо!  Ќу,
отправлЯйтесь!

     €, вновь ободрившись, он опЯть с дерзостью посмотрел на ‚ельчанинова.

     - Ђ признайтесь, -  хихикнул  он  вдруг,  -  что  вам  ужасно  все  это
любопытно-с, а вовсе не "решительно все равно", как вы изволили  выговорить,
так что вы даже и огорчились бы, если бы Я сию минуту встал и ушел-с, ничего
вам не объЯснивши.

     - Џраво, не огорчилсЯ бы.

     "Ћй, лжешь!" - говорила улыбка Џавла Џавловича.

     - Ќу-с, приступим! - и он розлил вино в стаканы.

     - ‚ыпьем тост, - провозгласил он, поднимаЯ стакан, - за здоровье в бозе
почившего друга ‘тепана Њихайловича!

     Ћн поднЯл стакан и выпил.

     - џ такого тоста не стану пить, - поставил свой стакан ‚ельчанинов.

     - Џочему же? ’остик приЯтный.

     - ‚от что: вы, войдЯ теперь, пьЯны не были?

     - Ќичего особенного, но мне показалось, что вчера  и  особенно  сегоднЯ
утром вы искренно сожалели о покойной Ќаталье ‚асильевне.

     - Ђ кто вам сказал, что Я не искренно сожалею о ней и теперь? -  тотчас
же выскочил опЯть Џавел Џавлович, точно опЯть дернули его за пружинку.

     - џ и не к тому; но согласитесь сами, вы могли ошибитьсЯ насчет ‘тепана
Њихайловича, а это - дело важное.

     Џавел Џавлович хитро улыбнулсЯ и подмигнул.

     - Ђ уж как бы вам хотелось узнать  про  то,  как  сам-то  Я  узнал  про
‘тепана Њихайловича!

     ‚ельчанинов покраснел:

     - ЏовторЯю вам опЯть, что мне все равно. "Ђ не вышвырнуть ли его сейчас
вон, вместе с бутылкой?" - Яростно подумал он и покраснел еще больше.

     - Ќичего-с! - как бы ободрЯЯ его, проговорил  Џавел  Џавлович  и  налил
себе еще стакан.

     - џ вам сейчас объЯсню, как Я "все" узнал-с,  и  тем  удовлетворю  ваши
пламенные желаниЯ... потому что  пламенный  вы  человек,  Ђлексей  €ванович,
страшно пламенный человек-с! хе-хе! дайте только мне папиросочку, потому что
Я с марта месЯца...

     - ‚от вам папироска.

     - ђазвратилсЯ Я с марта месЯца, Ђлексей €ванович, и  вот  как  все  это
произошло-с, прослушайте-ка-с. —ахотка, как вы сами знаете, милейший друг, -
фамильЯрничал он все больше и больше, - есть болезнь любопытнаЯ-с. ‘плошь да
рЯдом чахоточный человек умирает, почти  и  не  подозреваЯ,  что  он  завтра
умрет-с. ѓоворю вам, что за пЯть еще часов ЌатальЯ ‚асильевна  располагалась
недели через две к своей тетеньке верст за сорок  отправитьсЯ.  Љроме  того,
вероЯтно, известна вам привычка, или, лучше сказать, повадка,  общаЯ  многим
дамам, а может, и  кавалерам-с:  сохранЯть  у  себЯ  старый  хлам  по  части
переписки любовной-с. ‚сего вернее бы в печь, не так  ли-с?  Ќет,  всЯкий-то
лоскуточек бумажки у них в Ящичках и в несессерах бережно сохранЯетсЯ;  даже
поднумеровано по годам, по числам и по разрЯдам. “тешает  это,  что  ли,  уж
очень - не знаю-с; а должно быть, длЯ приЯтных воспоминаний. ђасполагаЯсь за
пЯть часов до кончины ехать на  праздник  к  тетеньке,  ЌатальЯ  ‚асильевна,
естественно, и мысли о смерти не имела, даже до самого последнего часу-с,  и
все Љоха ждала. ’ак и случилось-с, что померла ЌатальЯ ‚асильевна, а  Ящичек
черного дерева, с перламутровой инкрустацией и с серебром-с, осталсЯ у ней в
бюро. € красивенький такой Ящичек, с  ключом-с,  фамильный,  от  бабушки  ей
досталсЯ. Ќу-с - в этом вот Ящичке все и открылось-с, то  есть  все-с,  безо
всЯкого исключениЯ, по днЯм и по годам, за  все  двадцатилетие.  Ђ  так  как
‘тепан Њихайлович решительную склонность к литературе имел,  даже  страстную
повесть одну в журнал отослал, то его произведений в шкатулочке чуть  не  до
сотни нумеров оказалось, - правда, что за пЯть  лет-с.  €ные  нумера  так  с
собственноручными пометками Ќатальи  ‚асильевны.  ЏриЯтно  супругу,  как  вы
думаете-с?

     ‚ельчанинов быстро сообразил и припомнил,  что  он  никогда  ни  одного
письма, ни одной записки не написал к Ќаталье ‚асильевне.  Ђ  из  Џетербурга
хотЯ и написал два письма, но на имЯ обоих супругов, как и  было  условлено.
Ќа последнее же письмо Ќатальи  ‚асильевны,  в  котором  ему  предписывалась
отставка, он и не отвечал.

     Љончив рассказ, Џавел Џавлович молчал целую минуту, назойливо  улыбаЯсь
и напрашиваЯсь.

     - —то же вы ничего мне не ответили на вопросик-то-с?  -  проговорил  он
наконец с Явным мучением.

     - Ќа какой это вопросик?

     - „а вот о приЯтных-то чувствах супруга-с, открывающего шкатулочку.

     - ќ, какое мне дело! - желчно махнул рукой ‚ельчанинов, встал  и  начал
ходить по комнате.

     - € бьюсь об заклад, вы теперь думаете: "‘виньЯ же ты, что сам на  рога
свои указал", хе-хе! Ѓрезгливейший человек... вы-с.

     - Ќичего Я про это не думаю. Ќапротив, вы  слишком  раздражены  смертью
вашего оскорбителЯ и к тому же вина много выпили. Ќичего Я не вижу  во  всем
этом  необыкновенного;  слишком  понимаю,  длЯ  чего  вам  нужен  был  живой
Ѓагаутов, и готов уважать вашу досаду; но...

     - Ђ длЯ чего нужен был мне Ѓагаутов, по вашему мнению-с?

     - ќто ваше дело.

     - Ѓьюсь об заклад, что вы дуэль подразумевали-с?

     - —ерт возьми! - все более и более  не  сдерживалсЯ  ‚ельчанинов.  -  џ
думал, что  как  всЯкий  порЯдочный  человек...  в  подобных  случаЯх  -  не
унижаетсЯ до комической болтовни, до глупых кривлЯний, до  смешных  жалоб  и
гадких намеков, которыми сам себЯ  еще  больше  марает,  а  действует  Явно,
прЯмо, открыто, как порЯдочный человек!

     - •е-хе, да, может, Я и не порЯдочный человек-с?

     - ќто опЯть-таки ваше дело... а, впрочем, на какой же черт после  этого
надо было вам живого Ѓагаутова?

     - „а хоть бы только поглЯдеть на дружка-с. ‚от бы взЯли с ним бутылочку
да и выпили вместе.

     - Ћн бы с вами и пить не стал.

     - Џочему? Noblesse oblige? ‚едь вот пьете же вы со мной-с; чем  он  вас
лучше?

     - џ с вами не пил.

     - Џочему же такаЯ вдруг гордость-с?

     ‚ельчанинов вдруг нервно и раздражительно расхохоталсЯ:

     - ”у, черт! да вы решительно "хищный тип" какой-то!  џ  думал,  что  вы
только "вечный муж", и больше ничего!

     - ќто как же так "вечный муж", что такое? - насторожил вдруг уши  Џавел
Џавлович.

     - ’ак, один тип мужей... долго рассказывать. “бирайтесь-ка лучше, да  и
пора вам; надоели вы мне!

     - Ђ хищно-то что ж? ‚ы сказали хищно?

     - џ сказал, что вы "хищный тип", - в насмешку вам сказал.

     - Љакой такой "хищный тип-с"? ђасскажите, пожалуйста, Ђлексей €ванович,
ради бога-с, или ради •риста-с.

     - Ќу да довольно же, довольно!  -  ужасно  вдруг  опЯть  рассердилсЯ  и
закричал ‚ельчанинов - пора вам, убирайтесь!

     - Ќет, не довольно-с! - вскочил и Џавел Џавлович, - даже хоть и  надоел
Я вам, так и тут не довольно, потому что мы еще прежде должны с вами  выпить
и чокнутьсЯ! ‚ыпьем, тогда Я уйду-с, а теперь не довольно!

     - Џавел Џавлович, можете вы сегоднЯ убратьсЯ к черту или нет?

     - џ могу убратьсЯ к черту-с, но сперва мы выпьем! ‚ы  сказали,  что  не
хотите пить именно со мной; ну, а Я хочу,  чтобы  вы  именно  со  мной-то  и
выпили!

     Ћн уже не кривлЯлсЯ более, он уже не  подхихикивал.  ‚се  в  нем  опЯть
вдруг как бы преобразилось и до того  стало  противоположно  всей  фигуре  и
всему тону еще сейчашнего Џавла Џавловича, что  ‚ельчанинов  был  решительно
озадачен.

     - ќй, выпьем, Ђлексей €ванович, эй, не отказывайте! -  продолжал  Џавел
Џавлович, схватив крепко его за руку и странно смотрЯ ему в лицо.  Ћчевидно,
дело шло не об одной только выпивке.

     - „а, пожалуй, - пробормотал тот, - где же... тут бурда...

     - ђовно на два  стакана  осталось,  бурда  чистаЯ-с,  но  мы  выпьем  и
чокнемсЯ-с! ‚от-с, извольте принЯть ваш стакан.

     Ћни чокнулись и выпили.

     - Ќу, а коли так, коли так... ах. - Џавел Џавлович вдруг  схватилсЯ  за
лоб рукой и несколько мгновений оставалсЯ в  таком  положении.  ‚ельчанинову
померещилось, что он вот-вот да и выговорит сейчас самое последнее слово. Ќо
Џавел Џавлович ничего ему не выговорил; он только посмотрел на него и  тихо,
во весь рот, улыбнулсЯ опЯть давешней хитрой и подмигивающей улыбкой.

     - —его вы от менЯ хотите,  пьЯный  вы  человек!  „урачите  вы  менЯ!  -
неистово закричал ‚ельчанинов, затопав ногами.

     - Ќе кричите, не кричите, зачем  кричать?  -  торопливо  замахал  рукой
Џавел Џавлович. - Ќе дурачу, не дурачу! ‚ы знаете ли, что вы  теперь  -  вот
чем длЯ менЯ стали.

     €  вдруг  он  схватил  его  руку  и  поцеловал.  ‚ельчанинов  не  успел
опомнитьсЯ.

     - ‚от вы мне теперь кто-с! Ђ теперь - Я ко всем чертЯм!

     - Џодождите, постойте! - закричал опомнившийсЯ ‚ельчанинов. -  џ  забыл
вам сказать...

     Џавел Џавлович повернулсЯ от дверей.

     - ‚идите, - забормотал ‚ельчанинов чрезвычайно скоро, краснеЯ и  смотрЯ
совсем  в  сторону,  -  вам  бы   следовало   завтра   непременно   быть   у
Џогорельцевых... познакомитьсЯ и поблагодарить, - непременно...

     - Ќепременно, непременно, уж  как  и  не  понЯть-с!  -  с  чрезвычайною
готовностью подхватил Џавел Џавлович, быстро махаЯ рукой в знак того, что  и
напоминать бы не надо.

     - € к тому же вас и ‹иза очень ждет. џ обещал...

     - ‹иза, - вернулсЯ вдруг опЯть Џавел Џавлович, - ‹иза?  ‡наете  ли  вы,
что такое была длЯ менЯ ‹иза-с, была и есть-с? Ѓыла и есть!  -  закричал  он
вдруг почти в исступлении, - но... •е! ќто после-с; все будет  после-с...  а
теперь - мне мало уж того, что мы  с  вами  выпили,  Ђлексей  €ванович,  мне
другое удовлетворение необходимо-с!..

     Ћн положил на стул шлЯпу и, как давеча, задыхаЯсь немного,  смотрел  на
него.

     - Џоцелуйте менЯ, Ђлексей €ванович, - предложил он вдруг.

     - ‚ы пьЯны? - закричал тот и отшатнулсЯ.

     -  ЏьЯн-с,  а  вы  все-таки  поцелуйте  менЯ,  Ђлексей  €ванович,   эй,
поцелуйте! ‚едь поцеловал же Я вам сейчас ручку!

     Ђлексей €ванович несколько мгновений молчал, как будто от удару дубиной
по лбу. Ќо вдруг он наклонилсЯ к бывшему ему  по  плечо  Џавлу  Џавловичу  и
поцеловал его в губы, от которых очень пахло вином. Ћн не  совсем,  впрочем,
был уверен, что поцеловал его.

     - Ќу уж теперь, теперь... - опЯть в пьЯном  исступлении  крикнул  Џавел
Џавлович, засверкав своими пьЯными глазами, -  теперь  вот  что-с:  Я  тогда
подумал - "неужто и этот? уж если этот, думаю, если уж и он тоже,  так  кому
же после этого верить!"

     Џавел Џавлович вдруг залилсЯ слезами.

     - ’ак понимаете ли, какой вы теперь друг длЯ менЯ остались?!

     € он выбежал с своей шлЯпой  из  комнаты.  ‚ельчанинов  опЯть  простоЯл
несколько минут  на  одном  месте,  как  и  после  первого  посещениЯ  Џавла
Џавловича.

     "ќ, пьЯный шут, и больше ничего!" - махнул он рукой.

     "ђешительно больше ничего!" -  энергически  подтве