тораЯ развЯзала весь наш роман. Ќо об этом после.
     ‘лучалось иногда, впрочем, что она вдруг  становилась  на  какой-нибудь
час ко мне по-прежнему  ласкова.  ‹аски  ее,  казалось,  удвоивались  в  эти
мгновениЯ; чаще всего в эти же  минуты  она  горько  плакала.  Ќо  часы  эти
проходили скоро, и она впадала опЯть  в  прежнюю  тоску  и  опЯть  враждебно
смотрела на менЯ, или капризилась, как при докторе, или вдруг, заметив,  что
мне неприЯтна какаЯ-нибудь ее новаЯ  шалость,  начинала  хохотать  и  всегда
почти кончала слезами.
     Ћна поссорилась даже раз с  Ђлександрой  ‘еменовной,  сказала  ей,  что
ничего не хочет от нее. Љогда  же  Я  стал  пенЯть  ей,  при  Ђлександре  же
‘еменовне, она разгорЯчилась, отвечала с какой-то  порывчатой,  накопившейсЯ
злобой, но вдруг замолчала и ровно два днЯ ни одного слова  не  говорила  со
мной, не хотела принЯть ни одного лекарства, даже не хотела пить и  есть,  и
только старичок доктор сумел уговорить и усовестить ее.
     џ сказал уже, что между доктором и ею, с самого днЯ  приема  лекарства,
началась какаЯ-то удивительнаЯ симпатиЯ. Ќелли очень полюбила его  и  всегда
встречала его с веселой улыбкой, как бы ни была грустна перед его  приходом.
‘ своей стороны, старичок начал ездить к нам каждый день, а иногда и по  два
раза  в  день,  даже  и  тогда,  когда  Ќелли  стала  ходить  и  уже  совсем
выздоравливала, и казалось, она заворожила его так, что он  не  мог  прожить
днЯ, не слыхав ее смеху и шуток над ним, нередко  очень  забавных.  Ћн  стал
возить ей книжки с картинками, все назидательного свойства. Ћдну он  нарочно
купил длЯ нее. Џотом стал возить ей сласти, конфет в хорошеньких коробочках.
‚ такие разы он входил обыкновенно с  торжественным  видом,  как  будто  был
именинник, и Ќелли тотчас же догадывалась, что он  приехал  с  подарком.  Ќо
подарка он не показывал, а только хитро  смеЯлсЯ,  усаживалсЯ  подле  Ќелли,
намекал, что если одна молодаЯ девица умела вести себЯ хорошо и заслужить  в
его отсутствие уважение, то такаЯ молодаЯ девица достойна  хорошей  награды.
Џри этом он так простодушно и добродушно на нее поглЯдывал, что Ќелли хоть и
смеЯлась над ним самым  откровенным  смехом,  но  вместе  с  тем  искреннЯЯ,
ласкающаЯ  привЯзанность  просвечивалась  в  эту  минуту  в  ее  проЯсневших
глазках. Ќаконец старик торжественно подымалсЯ со стула, вынимал коробочку с
конфетами и, вручаЯ ее Ќелли, непременно прибавлЯл: "Њоей будущей и любезной
супруге". ‚ эту минуту он сам был, наверно, счастливее Ќелли.
     Џосле  этого  начинались  разговоры,  и  каждый  раз  он   серьезно   и
убедительно  уговаривал  ее  беречь  здоровье  и   давал   ей   убедительные
медицинские советы.
     - Ѓолее всего надо беречь свое здоровье,  -  говорил  он  догматическим
тоном, - и  во-первых,  и  главное,  длЯ  того  чтоб  остатьсЯ  в  живых,  а
во-вторых, чтобы всегда быть здоровым и, таким образом, достигнуть счастиЯ в
жизни. …сли вы имеете, мое милое дитЯ, какие-нибудь горести, то забывайте их
или лучше всего старайтесь о них  не  думать.  …сли  же  не  имеете  никаких
горестей,  то...  также  о  них  не  думайте,   а   старайтесь   думать   об
удовольствиЯх... о чем-нибудь веселом, игривом...
     - Ђ об чем же это веселом, игривом думать? - спрашивала Ќелли.
     „октор немедленно становилсЯ в тупик.
     - Ќу, там... об какой-нибудь невинной игре, приличной вашему  возрасту;
или там... ну, что-нибудь эдакое...
     - џ не хочу играть; Я не люблю играть, - говорила  Ќелли.  -  Ђ  вот  Я
люблю лучше новые платьЯ.
     -  Ќовые  платьЯ!  ѓм.  Ќу,  это  уже  не  так  хорошо.  Ќадо  во  всем
удовольствоватьсЯ скромною долей в  жизни.  Ђ  впрочем...  пожалуй...  можно
любить и новые платьЯ.
     - Ђ вы много мне сошьете платьев, когда Я за вас замуж выйду?
     - ЉакаЯ идеЯ! - говорил доктор и уж невольно хмурилсЯ. Ќелли  плутовски
улыбалась и даже раз,  забывшись,  с  улыбкою  взглЯнула  и  на  менЯ.  -  Ђ
впрочем... Я вам сошью платье, если вы его  заслужите  своим  поведением,  -
продолжал доктор.
     - Ђ порошки нужно будет каждый день принимать, когда  Я  за  вас  замуж
выйду?
     - Ќу, тогда можно будет и не  всегда  принимать  порошки,  -  и  доктор
начинал улыбатьсЯ.
     Ќелли прерывала разговор смехом. ‘таричок смеЯлсЯ  вслед  за  ней  и  с
любовью следил за ее веселостью.
     - €гривый ум! - говорил он, обращаЯсь ко мне. - Ќо все еще виден каприз
и некотораЯ прихотливость и раздражительность.
     Ћн был прав. џ решительно не знал, что делалось с нею.  Ћна  как  будто
совсем  не  хотела  говорить  со  мной,  точно  Я  перед  ней  в  чем-нибудь
провинилсЯ. Њне это было очень горько. џ даже сам нахмурилсЯ и однажды целый
день не заговаривал с нею, но на другой день мне  стало  стыдно.  —асто  она
плакала, и Я решительно не  знал,  чем  ее  утешить.  ‚прочем,  она  однажды
прервала со мной свое молчание.
     ђаз Я воротилсЯ домой  перед  сумерками  и  увидел,  что  Ќелли  быстро
спрЯтала под подушку книгу. ќто был мой роман, который она взЯла со стола  и
читала в мое отсутствие. Љ чему же было  его  прЯтать  от  менЯ?  ’очно  она
стыдитсЯ, - подумал Я, но не показал виду, что заметил что-нибудь.  —етверть
часа спустЯ, когда Я вышел на минутку в кухню, она быстро вскочила с постели
и положила роман на прежнее место: воротЯсь, Я  увидал  уже  его  на  столе.
—ерез минуту она позвала менЯ  к  себе;  в  голосе  ее  отзывалось  какое-то
волнение. “же четыре днЯ как она почти не говорила со мной.
     - ‚ы... сегоднЯ... пойдете к Ќаташе? - спросила она менЯ  прерывающимсЯ
голосом.
     - „а, Ќелли; мне очень нужно ее видеть сегоднЯ.
     Ќелли замолчала.
     - ‚ы... очень ее любите? - спросила она опЯть слабым голосом.
     - „а, Ќелли, очень люблю.
     - € Я ее люблю, - прибавила она тихо. ‡атем опЯть наступило молчание.
     - џ хочу к ней и с ней буду жить, - начала опЯть Ќелли, робко  взглЯнув
на менЯ.
     - ќто нельзЯ, Ќелли, - отвечал Я, несколько удивленный.  -  ђазве  тебе
дурно у менЯ?
     - Џочему ж нельзЯ? - и она вспыхнула. - ‚едь уговариваете же  вы  менЯ,
чтоб Я пошла жить к ее отцу; а Я не хочу идти. “ ней есть служанка?
     - …сть.
     - Ќу, так пусть она отошлет свою служанку, а Я  ей  буду  служить.  ‚се
буду ей делать и ничего с нее не возьму; Я любить ее  буду  и  кушанье  буду
варить. ‚ы так и скажите ей сегоднЯ.
     - Ќо к чему же, что за фантазиЯ, Ќелли? €  как  же  ты  о  ней  судишь:
неужели ты думаешь, что она согласитсЯ взЯть тебЯ вместо  кухарки?  “ж  если
возьмет она тебЯ, то как свою ровную, как младшую сестру свою.
     - Ќет, Я не хочу как ровнаЯ. ’ак Я не хочу...
     - Џочему же?
     Ќелли молчала. ѓубки ее подергивало: ей хотелось плакать.
     - ‚едь тот, которого она теперь любит, уедет от нее и ее одну бросит? -
спросила она наконец.
     џ удивилсЯ.
     - „а почему ты это знаешь, Ќелли?
     - ‚ы и сами говорили мне все, и  третьего  днЯ,  когда  муж  Ђлександры
‘еменовны приходил утром, Я его спрашивала: он мне все и сказал.
     - „а разве Њаслобоев приходил утром?
     - Џриходил, - отвечала она, потупив глазки.
     - Ђ зачем же ты мне не сказала, что он приходил?
     - ’ак.
     џ подумал с минуту. Ѓог знает, зачем этот Њаслобоев  шлЯетсЯ,  с  своею
таинственностью. —то за сношениЯ завел? Ќадо бы его увидать.
     - Ќу, так что ж тебе, Ќелли, если он ее бросит?
     - ‚едь вы ее любите же очень, - отвечала  Ќелли,  не  подымаЯ  на  менЯ
глаз. - Ђ коли любите, стало быть, замуж ее возьмете, когда тот уедет.
     - Ќет, Ќелли, она менЯ не любит так, как Я ее люблю, да и Я... Ќет,  не
будет этого, Ќелли.
     - Ђ Я бы вам  обоим  служила,  как  служанка  ваша,  а  вы  бы  жили  и
радовались, - проговорила она чуть не шепотом, не смотрЯ на менЯ.
     "—то с ней, что с ней!" - подумал Я, и всЯ душа перевернулась  во  мне.
Ќелли замолчала и более во весь вечер не сказала ни слова. Љогда же Я  ушел,
она заплакала, плакала весь вечер, как донесла мне Ђлександра  ‘еменовна,  и
так и уснула в слезах. „аже ночью,  во  сне,  она  плакала  и  что-то  ночью
говорила в бреду.
     Ќо с этого днЯ она сделалась еще угрюмее и молчаливее и  совсем  уж  не
говорила со мной. Џравда, Я заметил два-три взглЯда ее,  брошенные  на  менЯ
украдкой, и в этих взглЯдах было столько нежности! Ќо это проходило вместе с
мгновением, вызвавшим эту внезапную  нежность,  и,  как  бы  в  отпор  этому
вызову, Ќелли чуть не с каждым часом делалась все мрачнее, даже с  доктором,
удивлЯвшимсЯ  перемене  ее  характера.  Њежду  тем  она  уже  совсем   почти
выздоровела, и доктор позволил ей наконец погулЯть  на  свежем  воздухе,  но
только очень немного. Џогода стоЯла светлаЯ, теплаЯ. Ѓыла страстнаЯ  неделЯ,
приходившаЯсЯ в этот раз  очень  поздно;  Я  вышел  поутру;  мне  надо  было
непременно быть у Ќаташи, но Я положил раньше воротитьсЯ домой,  чтоб  взЯть
Ќелли и идти с нею гулЯть; дома же покамест оставил ее одну.
     Ќо не могу выразить, какой удар  ожидал  менЯ  дома.  џ  спешил  домой.
Џрихожу и вижу, что ключ торчит снаружи у двери.
     ‚хожу: никого нет. џ обмер. ‘мотрю: на столе бумажка, и на ней написано
карандашом крупным, неровным почерком:
     "џ ушла от вас и больше к вам никогда не приду. Ќо Я вас  очень  люблю.
‚аша вернаЯ Ќелли".
     џ вскрикнул от ужаса и бросилсЯ вон из квартиры.


        ѓлава IV

     џ еще не успел выбежать на улицу, не успел сообразить, что и как теперь
делать, как вдруг увидел, что у  наших  ворот  останавливаютсЯ  дрожки  и  с
дрожек сходит Ђлександра ‘еменовна, ведЯ за руку Ќелли. Ћна  крепко  держала
ее, точно боЯлась, чтоб она не убежала другой раз. џ так и бросилсЯ к ним.
     - Ќелли, что с тобой! - закричал Я, - куда ты уходила, зачем?
     - Џостойте, не торопитесь;  пойдемте-ка  поскорее  к  вам,  там  все  и
узнаете, - защебетала Ђлександра ‘еменовна, - какие вещи-то Я вам  расскажу,
€ван Џетрович, - шептала она наскоро дорогою. - „ивитьсЯ только надо...  ‚от
пойдемте, сейчас узнаете.
     Ќа лице ее было написано, что у ней были чрезвычайно важные новости.
     - ‘тупай, Ќелли, ступай, прилЯг немножко, - сказала она, когда мы вошли
в комнаты, - ведь ты устала; шутка ли, сколько обегала; а  после  болезни-то
тЯжело; прилЯг, голубчик, прилЯг. Ђ мы с вами  уйдемте-ка  пока  отсюда,  не
будем ей мешать, пусть уснет. - € она мигнула мне, чтоб  Я  вышел  с  ней  в
кухню.
     Ќо Ќелли не прилегла, она села на диван и закрыла обеими руками лицо.
     Њы вышли, и Ђлександра ‘еменовна наскоро рассказала мне,  в  чем  дело.
Џотом Я узнал еще более подробностей. ‚от как это было.
     “йдЯ от менЯ часа за два до моего возвращениЯ и  оставив  мне  записку,
Ќелли побежала сперва к старичку доктору. Ђдрес его она успела выведать  еще
прежде. „октор рассказывал мне, что он так и  обмер,  когда  увидел  у  себЯ
Ќелли, и все времЯ, пока она была у него, "не  верил  глазам  своим".  "џ  и
теперь не верю, - прибавил он в заключение  своего  рассказа,  -  и  никогда
этому не поверю". € однако ж, Ќелли действительно  была  у  него.  Ћн  сидел
спокойно в своем кабинете, в креслах, в шлафроке и кофеем, когда она вбежала
и бросилась к нему на шею, прежде чем  он  успел  опомнитьсЯ.  Ћна  плакала,
обнимала и целовала его, целовала ему руки и убедительно, хотЯ и  бессвЯзно,
просила его, чтоб он взЯл ее жить к себе; говорила, что не хочет и не  может
более жить со мной, потому и ушла от менЯ; что ей тЯжело;  что  она  уже  не
будет более смеЯтьсЯ над ним и говорить об новых платьЯх и будет вести  себЯ
хорошо, будет учитьсЯ, выучитсЯ "манишки ему стирать и  гладить"  (вероЯтно,
она сообразила всю свою речь  дорогою,  а  может  быть,  и  раньше)  и  что,
наконец, будет послушна и хоть каждый  день  будет  принимать  какие  угодно
порошки. Ђ что если она говорила тогда, что замуж хотела за него выйти,  так
ведь это она шутила, что она и не думает  об  этом.  ‘тарый  немец  был  так
ошеломлен, что сидел все времЯ, разинув рот, поднЯв  свою  руку,  в  которой
держал сигару, и забыв о сигаре, так что она и потухла.
     - Њадмуазель, - проговорил он  наконец,  получив  кое-как  употребление
Языка, - мадмуазель, сколько Я вас понЯл, вы просите, чтоб Я вам дал место у
себЯ.  Ќо  это  -  невозможно!  ‚ы  видите,  Я  очень  стеснен  и  не   имею
значительного дохода... €, наконец, так прЯмо, не подумав... ќто ужасно!  €,
наконец, вы, сколько Я вижу, бежали из своего дома. ќто очень непохвально  и
невозможно... €, наконец, Я вам позволил  только  немного  гулЯть,  в  Ясный
день, под надзором вашего благодетелЯ, а вы бросаете  своего  благодетелЯ  и
бежите ко  мне,  тогда  как  вы  должны  беречь  себЯ  и...  и...  принимать
лекарство. €, наконец... наконец, Я ничего не понимаю...
     Ќелли  не  дала  ему  договорить.  Ћна  снова  начала  плакать,   снова
упрашивать его, но ничего не помогло. ‘таричок все более и  более  впадал  в
изумление и все более и более ничего не понимал. Ќаконец Ќелли бросила  его,
вскрикнула: "Ђх, боже мой!" - и выбежала из комнаты. "џ был болен весь  этот
день, -  прибавил  доктор,  заключаЯ  свой  рассказ,  -  и  на  ночь  принЯл
декокт..."
     Ђ Ќелли бросилась к Њаслобоевым. Ћна запаслась и их адресом и  отыскала
их, хотЯ и не без труда. Њаслобоев был  дома.  Ђлександра  ‘еменовна  так  и
всплеснула руками, когда услышала просьбу Ќелли взЯть ее к  ним.  Ќа  ее  же
расспросы: почему ей так хочетсЯ, что ей тЯжело, что ли,  у  менЯ?  -  Ќелли
ничего не отвечала и бросилась, рыдаЯ, на стул. "Ћна так рыдала, так рыдала,
- рассказывала мне Ђлександра ‘еменовна,  -  что  Я  думала,  она  умрет  от
этого". Ќелли просилась хоть в горничные,  хоть  в  кухарки,  говорила,  что
будет пол  мести  и  научитсЯ  белье  стирать.  (Ќа  этом  мытье  бельЯ  она
основывала какие-то особенные надежды и почему-то считала это самым  сильным
прельщением, чтоб ее взЯли.) Њнение Ђлександры ‘еменовны было оставить ее  у
себЯ до разъЯснениЯ дела, а мне дать знать. Ќо  ”илипп  ”илиппыч  решительно
этому воспротивилсЯ и тотчас же приказал отвезти беглЯнку  ко  мне.  „орогою
Ђлександра ‘еменовна  обнимала  и  целовала  ее,  отчего  Ќелли  еще  больше
начинала плакать. ‘мотрЯ на нее, расплакалась и  Ђлександра  ‘еменовна.  ’ак
обе всю дорогу и плакали.
     - „а почему же, почему же, Ќелли, ты не хочешь у  него  жить;  что  он,
обижает тебЯ, что ли? - спрашивала, заливаЯсь слезами, Ђлександра ‘еменовна.
     - Ќет, не обижает.
     - Ќу, так отчего же?
     - ’ак, не хочу у него жить... не могу... Я такаЯ с ним все злаЯ... а он
добрый... а у вас Я не буду злаЯ, Я буду работать, - проговорила она,  рыдаЯ
как в истерике.
     - Ћтчего же ты с ним такаЯ злаЯ, Ќелли?..
     - ’ак.
     - € только Я от нее  это  "так"  и  выпытала,  -  заключила  Ђлександра
‘еменовна, отираЯ свои слезы, - что это она за  горемычнаЯ  такаЯ?  ђодимец,
что ли, это? Љак вы думаете, €ван Џетрович?
     Њы вошли к Ќелли; она лежала, скрыв лицо в подушках, и плакала. џ  стал
перед ней на колени, взЯл ее руки и начал целовать их. Ћна  вырвала  у  менЯ
руки и зарыдала еще сильнее. џ не знал, что и говорить. ‚ эту  минуту  вошел
старик €хменев.
     - Ђ Я к тебе по делу, €ван, здравствуй! - сказал он, оглЯдываЯ нас всех
и с удивлением видЯ менЯ на коленЯх. ‘тарик был болен все  последнее  времЯ.
Ћн был бледен и худ, но, как будто  храбрЯсь  перед  кем-то,  презирал  свою
болезнь, не слушал увещаний Ђнны Ђндреевны, не ложилсЯ, а  продолжал  ходить
по своим делам.
     -  Џрощайте  покамест,  -  сказала  Ђлександра  ‘еменовна,   пристально
посмотрев на старика. -  Њне  ”илипп  ”илиппыч  приказал  как  можно  скорее
воротитьсЯ. „ело у нас есть. Ђ вечером, в сумерки, приеду к вам, часика  два
посижу.
     - Љто такаЯ? -  шепнул  мне  старик,  по-видимому  думаЯ  о  другом.  џ
объЯснил.
     - ѓм. Ђ вот Я по делу, €ван...
     џ знал, по какому он делу, и ждал его посещениЯ. Ћн пришел переговорить
со мной и с Ќелли и  перепросить  ее  у  менЯ.  Ђнна  Ђндреевна  соглашалась
наконец  взЯть  в  дом  сиротку.  ‘лучилось  это  вследствие  наших   тайных
разговоров: Я убедил Ђнну Ђндреевну и сказал ей, что  вид  сиротки,  которой
мать была тоже проклЯта своим отцом,  может  быть,  повернет  сердце  нашего
старика на другие мысли. џ так Ярко разъЯснил ей свой план, что  она  теперь
сама уже стала приставать к мужу, чтоб взЯть сиротку. ‘тарик  с  готовностью
принЯлсЯ за дело: ему хотелось, во-первых, угодить своей Ђнне  Ђндреевне,  а
во-вторых, у него были свои особые соображениЯ... Ќо все это Я объЯсню потом
подробнее...
     џ сказал уже, что Ќелли не любила старика еще с первого его  посещениЯ.
Џотом Я заметил, что даже какаЯ-то ненависть проглЯдывала в лице  ее,  когда
произносили  при  ней  имЯ  €хменева.  ‘тарик  начал  дело  тотчас  же,  без
околичностей. Ћн прЯмо подошел к Ќелли, котораЯ все еще лежала,  скрыв  лицо
свое в подушках, и взЯв ее за руку, спросил: хочет ли  она  перейти  к  нему
жить вместо дочери?
     - “ менЯ была дочь, Я ее любил больше самого себЯ, - заключил старик, -
но теперь ее нет со мной. Ћна умерла. •очешь ли ты заступить ее место в моем
доме и... в моем сердце?
     € в его глазах, сухих и воспаленных  от  лихорадочного  жара,  накипела
слеза.
     - Ќет, не хочу, - отвечала Ќелли, не подымаЯ головы.
     - Џочему же, дитЯ мое? “ тебЯ нет никого. €ван не  может  держать  тебЯ
вечно при себе, а у менЯ ты будешь как в родном доме.
     - Ќе хочу, потому что вы злой. „а, злой, злой, - прибавила она, подымаЯ
голову и садЯсь на постели против старика. - џ сама злаЯ, и злее всех, но вы
еще злее менЯ!.. - ѓоворЯ это, Ќелли побледнела, глаза ее  засверкали;  даже
дрожавшие губы ее побледнели и искривились  от  прилива  какого-то  сильного
ощущениЯ. ‘тарик в недоумении смотрел на нее.
     - „а, злее менЯ, потому что вы не хотите простить свою дочь; вы  хотите
забыть ее совсем и берете к себе другое дитЯ,  а  разве  можно  забыть  свое
родное дитЯ? ђазве вы будете  любить  менЯ?  ‚едь  как  только  вы  на  менЯ
взглЯнете, так и вспомните, что Я вам чужаЯ и что  у  вас  была  своЯ  дочь,
которую вы сами забыли, потому что вы жестокий человек. Ђ Я не хочу  жить  у
жестоких людей, не хочу, не хочу!.. - Ќелли всхлипнула и  мельком  взглЯнула
на менЯ.
     - Џослезавтра •ристос воскрес, все целуютсЯ и обнимаютсЯ, все  мирЯтсЯ,
все вины прощаютсЯ... џ ведь знаю... ’олько  вы  один,  вы...  у!  жестокий!
Џодите прочь!
     Ћна залилась слезами. ќту речь она, кажетсЯ,  давно  уже  сообразила  и
вытвердила, на случай если старик еще раз будет ее приглашать к себе. ‘тарик
был поражен и побледнел. Ѓолезненное ощущение выразилось в лице его.
     - € к чему, к чему, зачем обо мне все так беспокоЯтсЯ? џ  не  хочу,  не
хочу! - вскрикнула вдруг Ќелли в каком-то исступлении, - Я  милостыню  пойду
просить!
     - Ќелли, что с тобой? Ќелли, друг  мой!  -  вскрикнул  Я  невольно,  но
восклицанием моим только подлил к огню масла.
     - „а, Я буду лучше ходить по улицам и милостыню  просить,  а  здесь  не
останусь, - кричала она, рыдаЯ. - € мать  моЯ  милостыню  просила,  а  когда
умирала, сама сказала мне: будь  беднаЯ  и  лучше  милостыню  проси,  чем...
Њилостыню не стыдно просить: Я не у одного человека прошу, Я у всех прошу, а
все не один человек; у одного стыдно, а у  всех  не  стыдно;  так  мне  одна
нищенка говорила; ведь Я маленькаЯ, мне негде взЯть. џ у  всех  и  прошу.  Ђ
здесь Я не хочу, не хочу, не хочу, Я злаЯ; Я злее всех; вот какаЯ Я злаЯ!
     € Ќелли вдруг совершенно неожиданно схватила со столика чашку и бросила
ее об пол.
     - ‚от теперь и  разбилась,  -  прибавила  она,  с  каким-то  вызывающим
торжеством смотрЯ на менЯ. - —ашек-то всего две, -  прибавила  она,  -  Я  и
другую разобью... ’огда из чего будете чай-то пить?
     Ћна была как взбешеннаЯ и как будто сама  ощущала  наслаждение  в  этом
бешенстве, как будто сама сознавала, что это и стыдно и нехорошо, и в то  же
времЯ как будто поджигала себЯ на дальнейшие выходки.
     - Ћна больна у тебЯ, ‚анЯ, вот что, - сказал старик, - или... Я уж и не
понимаю, что это за ребенок. Џрощай!
     Ћн взЯл свою фуражку и пожал мне руку. Ћн был как убитый; Ќелли страшно
оскорбила его; все поднЯлось во мне:
     - € не пожалела ты его, Ќелли! - вскричал Я, когда мы остались одни,  -
и не стыдно, не стыдно тебе! Ќет, ты не добраЯ, ты и вправду злаЯ! -  и  как
был без шлЯпы, так и побежал Я вслед за стариком. Њне хотелось проводить его
до ворот и хоть два слова сказать ему в утешение. ‘бегаЯ с лестницы,  Я  как
будто еще видел  перед  собой  лицо  Ќелли,  страшно  побледневшее  от  моих
упреков.
     џ скоро догнал моего старика.
     - ЃеднаЯ девочка оскорблена, и у ней свое горе, верь мне, €ван; а Я  ей
о своем стал расписывать, - сказал он, горько улыбаЯсь.  -  џ  растравил  ее
рану. ѓоворЯт, сытый голодного не разумеет;  а  Я,  ‚анЯ,  прибавлю,  что  и
голодный голодного не всегда поймет. Ќу, прощай!
     џ было заговорил о чем-то постороннем, но старик только рукой махнул.
     - Џолно менЯ-то утешать; лучше смотри, чтоб твоЯ-то не убежала от тебЯ;
она так и смотрит, - прибавил он с каким-то  озлоблением  и  пошел  от  менЯ
скорыми шагами, помахиваЯ и постукиваЯ своей палкой по тротуару.
     Ћн и не ожидал, что будет пророком.
     —то сделалось со мной, когда, воротЯсь к себе, Я, к ужасу моему,  опЯть
не нашел дома Ќелли! џ бросилсЯ  в  сени,  искал  ее  на  лестнице,  кликал,
стучалсЯ даже у соседей и спрашивал о ней; поверить Я не мог и не хотел, что
она опЯть бежала. € как она могла убежать? ‚орота в доме  одни;  она  должна
была пройти мимо нас, когда Я разговаривал с стариком. Ќо скоро, к  большому
моему унынию, Я сообразил, что она могла  прежде  спрЯтатьсЯ  где-нибудь  на
лестнице и выждать, пока Я пройду обратно домой, а потом бежать, так  что  Я
никак не мог ее встретить. ‚о всЯком случае, она не могла далеко уйти.
     ‚ сильном беспокойстве выбежал Я опЯть на  поиски,  оставив  на  всЯкий
случай квартиру отпертою.
     Џрежде всего Я отправилсЯ к Њаслобоевым. Њаслобоевых Я не застал  дома,
ни его, ни Ђлександры ‘еменовны. Ћставив у них записку, в которой извещал их
о новой беде, и просЯ, если к ним придет Ќелли, немедленно дать мне знать, Я
пошел к доктору; того тоже не было дома, служанка объЯвила мне,  что,  кроме
давешнего посещениЯ, другого не  было.  —то  было  делать?  џ  отправилсЯ  к
Ѓубновой и узнал от знакомой мне гробовщицы, что хозЯйка со  вчерашнего  днЯ
сидит за что-то в полиции, а Ќелли там с  тех  пор  и  не  видали.  “сталый,
измученный, Я побежал опЯть к Њаслобоевым; тот же ответ: никого не было,  да
и они сами еще не возвращались. ‡аписка моЯ лежала на столе.  —то  было  мне
делать?
     ‚ смертельной тоске возвращалсЯ Я к себе домой поздно вечером. Њне надо
было в этот вечер быть у Ќаташи; она сама звала менЯ еще утром. Ќо Я даже  и
не ел ничего в этот день; мысль о Ќелли возмущала всю мою душу. "—то же  это
такое? - думал Я. - Ќеужели ж это такое мудреное следствие  болезни?  “ж  не
сумасшедшаЯ ли она или сходит с ума? Ќо, боже мой, где  она  теперь,  где  Я
сыщу ее!"
     ’олько что Я это воскликнул, как вдруг увидел Ќелли, в нескольких шагах
от менЯ, на ‚-м мосту. Ћна стоЯла у фонарЯ и менЯ не видела. џ хотел  бежать
к ней, но остановилсЯ.  "—то  ж  это  она  здесь  делает?"  -  подумал  Я  в
недоумении и, уверенный, что теперь  уж  не  потерЯю  ее,  решилсЯ  ждать  и
наблюдать за ней. Џрошло  минут  десЯть,  она  все  стоЯла,  посматриваЯ  на
прохожих. Ќаконец прошел один старичок, хорошо одетый,  и  Ќелли  подошла  к
нему: тот, не останавливаЯсь, вынул что-то из кармана и подал  ей.  Ћна  ему
поклонилась.  Ќе  могу  выразить,  что  почувствовал  Я  в  это   мгновение.
Њучительно сжалось мое сердце; как будто что-то дорогое, что Я любил, лелеЯл
и миловал, было опозорено и оплевано передо мной в эту минуту, но  вместе  с
тем и слезы потекли из глаз моих.
     „а, слезы о бедной Ќелли, хотЯ Я в то же времЯ чувствовал  непримиримое
негодование: она не от нужды просила; она была не брошеннаЯ, не  оставленнаЯ
кем-нибудь на произвол судьбы; бежала не от  жестоких  притеснителей,  а  от
друзей своих, которые ее любили и лелеЯли.  Ћна  как  будто  хотела  кого-то
изумить или испугать своими подвигами; точно она хвасталась перед кем-то? Ќо
что-то тайное зрело в ее душе... „а, старик был прав; она  оскорблена,  рана
ее не могла зажить, и она как бы нарочно  старалась  растравлЯть  свою  рану
этой  таинственностью,  этой  недоверчивостью  ко  всем   нам;   точно   она
наслаждалась сама своей болью,  этим  эгоизмом  страданиЯ,  если  так  можно
выразитьсЯ. ќто растравление боли и это наслаждение ею было мне понЯтно: это
наслаждение  многих  обиженных  и  оскорбленных,  пригнетенных   судьбою   и
сознающих в себе ее несправедливость. Ќо на какую же  несправедливость  нашу
могла пожаловатьсЯ Ќелли? Ћна как будто хотела нас удивить и испугать своими
капризами и дикими выходками, точно она в самом деле перед нами хвалилась...
Ќо нет! Ћна теперь одна, никто не видит из нас, что она  просила  милостыню.
Ќеужели ж она сама про  себЯ  находила  в  этом  наслаждение?  „лЯ  чего  ей
милостынЯ, длЯ чего ей деньги?
     Џолучив подаЯние, она сошла с моста и подошла к Ярко  освещенным  окнам
одного магазина. ’ут она принЯлась считать свою добычу;  Я  стоЯл  в  десЯти
шагах. „енег в руке ее было уже довольно;  видно,  что  она  с  самого  утра
просила. ‡ажав их в руке,  она  перешла  через  улицу  и  вошла  в  мелочную
лавочку. џ тотчас  же  подошел  к  дверЯм  лавочки,  отворенным  настежь,  и
смотрел: что она там будет делать?
     џ видел, что она положила на прилавок деньги и ей подали чашку, простую
чайную чашку, очень похожую на ту, которую она давеча разбила, чтоб показать
мне и €хменеву, какаЯ  она  злаЯ.  —ашка  эта  стоила,  может  быть,  копеек
пЯтнадцать, может быть, даже и меньше. Љупец завернул ее в бумагу, завЯзал и
отдал Ќелли, котораЯ торопливо с довольным видом вышла из лавочки.
     - Ќелли! - вскрикнул Я, когда она поравнЯлась со мною, - Ќелли!
     Ћна вздрогнула, взглЯнула на менЯ, чашка выскользнула из ее рук,  упала
на мостовую  и  разбилась.  Ќелли  была  бледна;  но,  взглЯнув  на  менЯ  и
уверившись,  что  Я  все  видел  и  знаю,  вдруг  покраснела;  этой  краской
сказывалсЯ нестерпимый, мучительный стыд. џ взЯл ее за руку и  повел  домой;
идти было недалеко. Њы ни слова не промолвили дорогою. ЏридЯ домой,  Я  сел;
Ќелли стоЯла передо  мной,  задумчиваЯ  и  смущеннаЯ,  бледнаЯ  по-прежнему,
опустив в землю глаза. Ћна не могла смотреть на менЯ.
     - Ќелли, ты просила милостыню?
     - „а! - прошептала она и еще больше потупилась.
     - ’ы хотела набрать денег, чтоб купить разбитую давеча чашку?
     - „а...
     - Ќо разве Я попрекал тебЯ, разве Я бранил тебЯ за эту чашку? Ќеужели ж
ты не видишь, Ќелли, сколько злого, самодовольно  злого  в  твоем  поступке?
•орошо ли это? Ќеужели тебе не стыдно? Ќеужели...
     -  ‘тыдно...  -  прошептала  она  чуть  слышным  голосом,  и   слезинка
покатилась по ее щепе.
     - ‘тыдно... - повторил Я за ней. - Ќелли, милаЯ, если Я  виноват  перед
тобой, прости менЯ и помиримсЯ.
     Ћна взглЯнула на менЯ, слезы брызнули из ее глаз, и  она  бросилась  ко
мне на грудь.
     ‚ эту минуту влетела Ђлександра ‘еменовна.
     - —то! Ћна дома? ЋпЯть? Ђх, Ќелли, Ќелли, что это с тобой делаетсЯ?  Ќу
да хорошо, что по крайней мере дома... где вы отыскали ее, €ван Џетрович?
     џ мигнул Ђлександре ‘еменовне, чтоб она не расспрашивала, и она  понЯла
менЯ. џ нежно простилсЯ с Ќелли, котораЯ все еще горько плакала,  и  упросил
добренькую Ђлександру ‘еменовну посидеть с ней до моего возвращениЯ,  а  сам
побежал к Ќаташе. џ опоздал и торопилсЯ.
     ‚ этот вечер решалась наша судьба: нам было  много  о  чем  говорить  с
Ќаташей, но Я все-таки  ввернул  словечко  о  Ќелли  и  рассказал  все,  что
случилось, со всеми подробностЯми. ђассказ мой очень  заинтересовал  и  даже
поразил Ќаташу.
     - ‡наешь что, ‚анЯ, - сказала она, подумав, -  мне  кажетсЯ,  она  тебЯ
любит.
     - —то... как это? - спросил Я в удивлении.
     - „а, это начало любви, женской любви...
     - —то ты, Ќаташа, полно! ‚едь она ребенок!
     - Љоторому скоро четырнадцать лет. ќто ожесточение оттого,  что  ты  не
понимаешь ее любви,  да  и  она-то,  может  быть,  сама  не  понимает  себЯ;
ожесточение, в котором много детского, но серьезное, мучительное. ѓлавное, -
она ревнует тебЯ ко мне. ’ы так менЯ любишь, что, верно, и дома  только  обо
мне одной заботишьсЯ, говоришь и думаешь, а потому  на  нее  обращаешь  мало
вниманиЯ. Ћна заметила это,  и  ее  это  уЯзвило.  Ћна,  может  быть,  хочет
говорить с тобой, чувствует потребность раскрыть перед тобой свое сердце, не
умеет, стыдитсЯ, сама не понимает себЯ, ждет случаЯ, а ты, вместо того  чтоб
ускорить этот случай, отдалЯешьсЯ от нее, сбегаешь от нее  ко  мне  и  даже,
когда она была больна, по целым днЯм оставлЯл ее одну. Ћна и плачет об этом:
ей тебЯ недостает, и пуще всего ей больно, что ты этого не замечаешь. ’ы вот
и теперь, в такую минуту, оставил ее одну длЯ  менЯ.  „а  она  больна  будет
завтра от этого. € как ты мог оставить ее? ‘тупай к ней скорее...
     - џ и не оставил бы ее, но...
     - Ќу да, Я сама тебЯ просила прийти. Ђ теперь ступай.
     - Џойду, но только, разумеетсЯ, Я ничему этому не верю.
     - Ћттого что все это на других не похоже. ‚спомни ее историю,  сообрази
все и поверишь. Ћна росла не так, как мы с тобой...
     ‚оротилсЯ Я все-таки поздно. Ђлександра ‘еменовна рассказала  мне,  что
Ќелли опЯть, как в тот вечер, очень много плакала "и так и уснула в слезах",
как тогда. "Ђ уж теперь  Я  уйду,  €ван  Џетрович,  так  и  ”илипп  ”илиппыч
приказал. †дет он менЯ, бедный".
     џ поблагодарил ее и сел у изголовьЯ Ќелли. Њне самому было тЯжело,  что
Я мог оставить ее в такую минуту. „олго, до глубокой ночи сидел Я  над  нею,
задумавшись... ђоковое это было времЯ.
     Ќо надо рассказать, что случилось в эти две недели...


        ѓлава V

     Џосле достопамЯтного длЯ менЯ вечера,  проведенного  мною  с  кнЯзем  в
ресторане у Ѓ., Я несколько дней срЯду был в постоЯнном  страхе  за  Ќаташу.
"—ем грозил ей этот проклЯтый кнЯзь и  чем  именно  хотел  отмстить  ей?"  -
спрашивал Я сам себЯ поминутно и терЯлсЯ в разных предположениЯх.  џ  пришел
наконец к заключению, что угрозы его были не вздор, не фанфаронство  и  что,
покамест она живет с Ђлешей,  кнЯзь  действительно  мог  наделать  ей  много
неприЯтностей. Ћн мелочен, мстителен, зол и расчетлив, -  думал  Я.  ’рудно,
чтоб он мог забыть оскорбление и не воспользоватьсЯ каким-нибудь  случаем  к
отмщению. ‚о всЯком случае, он указал мне на один пункт во всем этом деле  и
высказалсЯ насчет этого  пункта  довольно  Ясно:  он  настоЯтельно  требовал
разрыва Ђлеши с Ќаташей и ожидал от менЯ, чтоб Я  приготовил  ее  к  близкой
разлуке и так приготовил, чтоб не было "сцен,  пасторалей  и  шиллеровщины".
ђазумеетсЯ, он хлопотал всего более о том, чтоб Ђлеша осталсЯ им  доволен  и
продолжал его  считать  нежным  отцом;  а  это  ему  было  очень  нужно  длЯ
удобнейшего овладениЯ впоследствии Љатиными деньгами. €так,  мне  предстоЯло
приготовить Ќаташу  к  близкой  разлуке.  Ќо  в  Ќаташе  Я  заметил  сильную
перемену: прежней откровенности ее со мною и помину не было; мало того,  она
как будто стала со мной недоверчива. “тешениЯ  мои  ее  только  мучили;  мои
расспросы все более и более досаждали ей, даже сердили ее. ‘ижу,  бывало,  у
ней, глЯжу на нее! Ћна ходит, скрестив руки, по  комнате  из  угла  в  угол,
мрачнаЯ, бледнаЯ, как будто в забытьи, забыв даже, что и Я тут,  подле  нее.
Љогда же ей случалось  взглЯнуть  на  менЯ  (а  она  даже  и  взглЯдов  моих
избегала), то нетерпеливаЯ досада вдруг проглЯдывала в ее лице и она  быстро
отворачивалась. џ понимал, что она сама обдумывала, может быть, какой-нибудь
свой собственный план о близком, предстоЯщем разрыве, и могла ли она его без
боли, без горечи обдумывать? Ђ Я  был  убежден,  что  она  уже  решилась  на
разрыв. Ќо все-таки менЯ мучило и пугало ее  мрачное  отчаЯние.  Љ  тому  же
говорить с ней, утешать ее Я иногда и не смел, а потому со  страхом  ожидал,
чем это все разрешитсЯ.
     —то же касаетсЯ до ее сурового и неприступного вида  со  мной,  то  это
менЯ хоть и беспокоило, хоть и мучило, но Я был уверен в сердце моей Ќаташи:
Я видел, что ей очень тЯжело и  что  она  была  слишком  расстроена.  ‚сЯкое
постороннее вмешательство возбуждало в ней только  досаду,  злобу.  ‚  таком
случае особенно вмешательство близких друзей, знающих наши тайны, становитсЯ
нам всего досаднее. Ќо Я знал тоже очень  хорошо,  что  в  последнюю  минуту
Ќаташа придет же ко  мне  снова  и  в  моем  же  сердце  будет  искать  себе
облегчениЯ.
     Ћ моем разговоре с кнЯзем Я, разумеетсЯ, ей умолчал: рассказ мой только
бы взволновал и расстроил ее еще более. џ сказал ей только  так,  мимоходом,
что был с кнЯзем у графини и убедилсЯ, что он ужасный подлец. Ќо  она  и  не
расспрашивала про него, чему Я был очень рад; зато жадно выслушала все,  что
Я рассказал ей о моем свидании с Љатей. ‚ыслушав, она тоже ничего не сказала
и о ней, но краска покрыла ее бледное лицо, и весь почти этот день она  была
в особенном волнении. џ не скрыл ничего о Љате и прЯмо призналсЯ, что даже и
на менЯ ЉатЯ произвела прекрасное впечатление. „а и к  чему  было  скрывать?
‚едь Ќаташа угадала бы, что Я скрываю, и только рассердилась бы на  менЯ  за
это.  Ђ  потому  Я  нарочно  рассказывал  как  можно   подробнее,   стараЯсь
предупредить все ее вопросы, тем более что ей самой в  ее  положении  трудно
было менЯ расспрашивать: легко  ли  в  самом  деле,  под  видом  равнодушиЯ,
выпытывать о совершенствах своей соперницы?
     џ думал, что она еще не знает, что Ђлеша, по непременному  распорЯжению
кнЯзЯ, должен был сопровождать графиню и Љатю в деревню, и затруднЯлсЯ,  как
открыть ей это, чтоб по возможности смЯгчить удар. Ќо  каково  же  было  мое
изумление, когда Ќаташа с первых же слов  остановила  менЯ  и  сказала,  что
нечего ее утешать, что она уже пЯть дней, как знает про это.
     - Ѓоже мой! - вскричал Я, - да кто же тебе сказал?
     - Ђлеша.
     - Љак? Ћн уже сказал?
     - „а, и Я на все решилась, ‚анЯ, - прибавила она с таким видом, который
Ясно и как-то нетерпеливо предупреждал менЯ, чтоб Я  и  не  продолжал  этого
разговора.
     Ђлеша довольно часто бывал у Ќаташи, но все на минутку; один раз только
просидел у ней несколько часов срЯду;  но  это  было  без  менЯ.  ‚ходил  он
обыкновенно грустный, смотрел на нее робко и нежно; но Ќаташа так нежно, так
ласково встречала его, что он тотчас же все забывал и развеселЯлсЯ.  Љо  мне
он тоже начал ходить очень  часто,  почти  каждый  день.  Џравда,  он  очень
мучилсЯ, но не мог и минуты пробыть один с своей тоской и поминутно прибегал
ко мне за утешением.
     —то мог Я сказать ему? Ћн упрекал менЯ в холодности, в равнодушии, даже
в злобе к нему; тосковал, плакал, уходил к Љате и уж там утешалсЯ.
     ‚ тот день, когда Ќаташа объЯвила мне, что знает про отъезд (это было с
неделю после разговора моего с кнЯзем), он вбежал ко мне в  отчаЯнии,  обнЯл
менЯ, упал ко мне на грудь и зарыдал как ребенок. џ молчал и  ждал,  что  он
скажет.
     - џ низкий, Я подлый человек, ‚анЯ, - начал он мне,  -  спаси  менЯ  от
менЯ самого. џ не оттого плачу, что Я низок и подл,  но  оттого,  что  через
менЯ Ќаташа будет несчастна. ‚едь Я оставлЯю ее на несчастье...  ‚анЯ,  друг
мой, скажи мне, реши за менЯ, кого Я больше люблю из них: Љатю или Ќаташу?
     - ќтого Я не могу решить, Ђлеша, - отвечал Я, - тебе лучше  знать,  чем
мне.
     - Ќет, ‚анЯ, не то; ведь Я не так глуп, чтоб задавать такие вопросы; но
в том-то и дело, что Я тут сам ничего не знаю. џ спрашиваю себЯ  и  не  могу
ответить. Ђ ты смотришь со стороны и, может, больше моего знаешь... Ќу, хоть
и не знаешь, то скажи, как тебе кажетсЯ?
     - Њне кажетсЯ, что Љатю ты больше любишь.
     - ’ебе так кажетсЯ! Ќет, нет,  совсем  нет!  ’ы  совсем  не  угадал.  џ
беспредельно люблю Ќаташу. џ ни за что, никогда не могу ее оставить; Я это и
Љате сказал, и ЉатЯ совершенно со мною согласна. —то ж ты  молчишь?  ‚от,  Я
видел, ты сейчас улыбнулсЯ. ќх, ‚анЯ, ты никогда не утешал менЯ,  когда  мне
было слишком тЯжело, как теперь... Џрощай!
     Ћн выбежал из комнаты, оставив чрезвычайное  впечатление  в  удивленной
Ќелли, молча выслушавшей наш разговор. Ћна тогда была еще больна,  лежала  в
постели и принимала лекарство. Ђлеша никогда не  заговаривал  с  нею  и  при
посещениЯх своих почти не обращал на нее никакого вниманиЯ.
     —ерез два часа он ЯвилсЯ снова, и Я удивилсЯ его  радостному  лицу.  Ћн
опЯть бросилсЯ ко мне на шею и обнЯл менЯ.
     - Љончено дело! - вскричал он, - все недоумениЯ  разрешены.  Ћт  вас  Я
прЯмо пошел к Ќаташе: Я был расстроен, Я не мог быть без нее. ‚ойдЯ, Я  упал
перед ней на колени и целовал ее ноги: мне  это  нужно  было,  мне  хотелось
этого; без этого Я бы умер с тоски. Ћна молча обнЯла менЯ и заплакала. ’ут Я
прЯмо ей сказал, что Љатю люблю больше ее...
     - —то ж она?
     - Ћна ничего не отвечала, а только ласкала  и  утешала  менЯ,  -  менЯ,
который ей это сказал! Ћна умеет утешать, €ван Џетрович! Ћ, Я выплакал перед
ней все горе, все ей высказал. џ прЯмо сказал, что люблю очень Љатю, но  что
как бы Я ее ни любил и кого бы Я ни любил, Я все-таки без нее,  без  Ќаташи,
обойтись не могу и умру. „а, ‚анЯ, днЯ не проживу без нее, Я  это  чувствую,
да! и потому мы решили немедленно с ней обвенчатьсЯ; а так  как  до  отъезда
нельзЯ этого сделать, потому что теперь великий пост и венчать не станут, то
уж по приезде моем, а это будет к первому июнЯ. Ћтец позволит, в этом нет  и
сомнениЯ. —то же касаетсЯ до Љати, то что ж такое! џ ведь не могу  жить  без
Ќаташи... ЋбвенчаемсЯ и тоже туда с ней поедем, где ЉатЯ...
     ЃеднаЯ Ќаташа! Љаково было ей утешать этого мальчика, сидеть  над  ним,
выслушать его признание и выдумать ему, наивному  эгоисту,  длЯ  спокойствиЯ
его,  сказку  о  скором  браке.  Ђлеша  действительно  на   несколько   дней
успокоилсЯ. Ћн и бегал к Ќаташе, собственно, из того, что слабое сердце  его
не в силах было одно перенесть  печали.  Ќо  все-таки,  когда  времЯ  начало
приближатьсЯ к разлуке, он опЯть  впал  в  беспокойство,  в  слезы  и  опЯть
прибегал ко мне и выплакивал свое горе. ‚ последнее времЯ он так  привЯзалсЯ
к Ќаташе, что не мог ее оставить и на день, не только на полтора месЯца.  Ћн
вполне был, однакож, уверен до самой  последней  минуты,  что  оставлЯет  ее
только на полтора месЯца и что по возвращении его будет их свадьба.  —то  же
касаетсЯ до Ќаташи, то она в свою очередь вполне понимала, что всЯ судьба ее
менЯетсЯ, что Ђлеша уж никогда теперь к ней не воротитсЯ и что  так  тому  и
следует быть.
     „ень разлуки их наступил. Ќаташа была больна, - бледнаЯ, с  воспаленным
взглЯдом, с запекшимисЯ губами, изредка разговаривала сама с собою,  изредка
быстро и пронзительно взглЯдывала на менЯ, не плакала, не  отвечала  на  мои
вопросы и вздрагивала, как листок на дереве, когда раздавалсЯ звонкий  голос
входившего Ђлеши. Ћна вспыхивала, как зарево, и спешила  к  нему;  судорожно
обнимала его, целовала его, смеЯлась... Ђлеша вглЯдывалсЯ в  нее,  иногда  с
беспокойством расспрашивал, здорова ли она, утешал, что  уезжает  ненадолго,
что потом их свадьба. Ќаташа делала видимые усилиЯ, перемогала себЯ и давила
свои слезы. Ћна не плакала перед ним.
     Ћдин раз он заговорил, что надо оставить ей  денег  на  все  времЯ  его
отъезда и чтоб она не беспокоилась, потому что отец обещал ему дать много на
дорогу. Ќаташа нахмурилась. Љогда же мы остались вдвоем, Я  объЯвил,  что  у
менЯ  есть  длЯ  нее  сто  пЯтьдесЯт  рублей,  на  всЯкий  случай.  Ћна   не
расспрашивала, откуда эти деньги. ќто было за два днЯ  до  отъезда  Ђлеши  и
накануне первого и последнего свиданиЯ  Ќаташи  с  Љатей.  ЉатЯ  прислала  с
Ђлешей записку, в которой просила Ќаташу  позволить  посетить  себЯ  завтра;
причем писала и ко мне: она просила и менЯ присутствовать при их свидании.
     џ непременно решилсЯ быть в двенадцать часов (назначенный Љатей час)  у
Ќаташи, несмотрЯ ни на какие задержки; а хлопот и задержек  было  много.  Ќе
говорЯ уже о Ќелли, в последнее времЯ мне было много хлопот у €хменевых.
     ќти хлопоты начались еще неделю назад. Ђнна Ђндреевна прислала  в  одно
утро за мною с просьбой бросить все и немедленно  спешить  к  ней  по  очень
важному делу, не терпЯщему ни  малейшего  отлагательства.  ЏридЯ  к  ней,  Я
застал ее одну: она ходила по комнате всЯ в лихорадке от волнениЯ и  испуга,
с трепетом ожидаЯ возвращениЯ ЌиколаЯ ‘ергеича. Џо обыкновению, Я  долго  не
мог добитьсЯ от нее, в чем дело и чего она  так  испугалась,  а  между  тем,
очевидно, каждаЯ минута была дорога. Ќаконец, после горЯчих и ненужных  делу
попреков: "зачем Я не хожу и оставлЯю их, как сирот, одних в горе", так  что
уж "бог знает что без менЯ происходит", -  она  объЯвила  мне,  что  Ќиколай
‘ергеич  в  последние  три  днЯ  был  в  таком  волнении,  "что  и   описать
невозможно".
     - Џросто на себЯ не похож, - говорила она, -  в  лихорадке,  по  ночам,
тихонько от менЯ, на коленках перед образом молитсЯ, во сне бредит, а  наЯву
как полуумный: стали вчера есть щи, а он ложку подле себЯ отыскать не может,
спросишь