, кажетсЯ, сошли с ума. ’ак как вечером во вторник  ваш  отец
сам просил Ќаташу сделать вам честь быть вашей женою,  вы  же  этой  просьбе
были рады, чему  Я  свидетелем,  то,  согласитесь  сами,  ваше  поведение  в
настоЯщем случае несколько странно. ‡наете ли, что вы делаете с Ќаташей?  ‚о
всЯком случае, моЯ записка вам напомнит,  что  поведение  ваше  перед  вашей
будущей женою в высшей степени недостойно и легкомысленно.  џ  очень  хорошо
знаю, что не имею никакого права вам читать наставлениЯ, но  не  обращаю  на
это никакого вниманиЯ.
     P. S. Ћ письме этом она ничего не знает, и даже не она мне говорила про
вас".
     џ запечатал записку и оставил у него на  столе.  Ќа  вопрос  мой  слуга
отвечал, что Ђлексей Џетрович почти совсем не бывает дома  и  что  и  теперь
воротитсЯ не раньше, как ночью, перед рассветом.
     џ едва дошел домой. ѓолова моЯ кружилась, ноги слабели и дрожали. „верь
ко мне была отворена. “ менЯ сидел Ќиколай ‘ергеич €хменев и дожидалсЯ менЯ.
Ћн сидел у стола и молча, с удивлением смотрел  на  …лену,  котораЯ  тоже  с
неменьшим удивлением его рассматривала, хотЯ упорно молчала. "’о-то, - думал
Я, - она должна ему показатьсЯ странною".
     - ‚от, брат, целый час жду тебЯ и, признаюсь, никак не  ожидал...  тебЯ
так найти, - продолжал он, осматриваЯсь в комнате и неприметно мигаЯ мне  на
…лену. ‚ глазах его изображалось изумление. Ќо, вглЯдевшись в него ближе,  Я
заметил в нем тревогу и грусть. ‹ицо его было бледнее обыкновенного.
     - ‘адись-ка, садись, - продолжал он с озабоченным и хлопотливым  видом,
- вот спешил к тебе, дело есть; да что с тобой? Ќа тебе лица нет.
     - ЌездоровитсЯ. ‘ самого утра кружитсЯ голова.
     - Ќу, смотри, этим нечего пренебрегать. ЏростудилсЯ, что ли?
     - Ќет, просто нервный припадок. “ менЯ  это  иногда  бывает.  „а  вы-то
здоровы ли?
     - Ќичего, ничего! ќто так, сгорЯча. …сть дело. ‘адись.
     џ придвинул стул и уселсЯ лицом к нему у стола. ‘тарик слегка  нагнулсЯ
ко мне и начал полушепотом:
     - ‘мотри не глЯди на нее и  показывай  вид,  как  будто  мы  говорим  о
постороннем. ќто что у тебЯ за гостьЯ такаЯ сидит?
     -  Џосле  вам  все  объЯсню,  Ќиколай  ‘ергеич.  ќто  беднаЯ   девочка,
совершеннаЯ сирота, внучка того самого ‘мита, который здесь  жил  и  умер  в
кондитерской.
     - Ђ, так у него была и внучка! Ќу, братец, чудак же  она!  Љак  глЯдит,
как глЯдит! Џросто говорю: еще бы ты минут пЯть не пришел,  Я  бы  здесь  не
высидел. Ќасилу отперла и до сих пор ни ни слова; просто  жутко  с  ней,  на
человеческое существо не похожа. „а как она  здесь  очутилась?  Ђ,  понимаю,
верно, к деду пришла, не знаЯ, что он умер.
     - „а. Ћна была очень несчастна. ‘тарик, еще умираЯ, об ней вспоминал.
     - ѓм! каков дед, такова и внучка. Џосле все это мне  расскажешь.  Њожет
быть, можно будет и помочь чем-нибудь, так чем-нибудь,  коль  уж  она  такаЯ
несчастнаЯ... Ќу, а теперь нельзЯ ли,  брат,  ей  сказать,  чтоб  она  ушла,
потому что поговорить с тобой надо серьезно.
     - „а уйти-то ей некуда. Ћна здесь и живет.
     џ объЯснил старику,  что  мог,  в  двух  словах,  прибавив,  что  можно
говорить и при ней, потому что она дитЯ.
     - Ќу да... конечно, дитЯ. ’олько  ты,  брат,  менЯ  ошеломил.  ‘  тобой
живет, господи боже мой!
     € старик в изумлении посмотрел на нее еще раз. …лена, чувствуЯ, что про
нее говорЯт, сидела молча,  потупив  голову  и  щипала  пальчиками  покромку
дивана. Ћна уже успела надеть на  себЯ  новое  платьице,  которое  вышло  ей
совершенно впору. ‚олосы ее были приглажены тщательнее обыкновенного,  может
быть, по поводу нового платьЯ. ‚ообще если б не страннаЯ дикость ее взглЯда,
то она была бы премиловиднаЯ девочка.
     - Љоротко и Ясно, вот в чем,  брат,  дело,  -  начал  опЯть  старик,  -
длинное дело, важное дело...
     Ћн сидел потупившись, с важным и соображающим видом и, несмотрЯ на свою
торопливость и на "коротко и Ясно", не находил слов длЯ начала речи. "—то-то
будет?" - подумал Я.
     - ‚идишь, ‚анЯ, пришел Я к тебе с величайшей просьбой. Ќо прежде... так
как  Я  сам   теперь   соображаю,   надо   бы   тебе   объЯснить   некоторые
обстоЯтельства... чрезвычайно щекотливые обстоЯтельства...
     Ћн откашлЯнулсЯ и мельком  взглЯнул  на  менЯ;  взглЯнул  и  покраснел;
покраснел и рассердилсЯ  на  себЯ  за  свою  ненаходчивость;  рассердилсЯ  и
решилсЯ:
     - Ќу, да что  тут  еще  объЯснЯть!  ‘ам  понимаешь.  Џросто-запросто  Я
вызываю кнЯзЯ на  дуэль,  а  тебЯ  прошу  устроить  это  дело  и  быть  моим
секундантом.
     џ отшатнулсЯ на спинку стула и смотрел на него вне себЯ от изумлениЯ.
     - Ќу что смотришь! џ ведь не сошел с ума.
     - Ќо, позвольте, Ќиколай ‘ергеич! Љакой  же  предлог,  какаЯ  цель?  €,
наконец, как это можно...
     - Џредлог! цель! - вскричал старик, - вот прекрасно!..
     - •орошо, хорошо, знаю, что вы скажете; но чему же  вы  поможете  вашей
выходкой! Љакой выход представлЯет дуэль? Џризнаюсь, ничего не понимаю.
     - џ так и думал, что ты ничего не поймешь. ‘лушай: тЯжба наша кончилась
(то есть кончитсЯ на днЯх; остаютсЯ  только  одни  пустые  формальности);  Я
осужден. џ должен заплатить до десЯти тысЯч; так присудили. ‡а них  отвечает
€хменевка. ‘ледственно, теперь уж этот  подлый  человек  обеспечен  в  своих
деньгах,  а  Я,  предоставив  €хменевку,  заплатил   и   делаюсь   человеком
посторонним. ’ут-то Я и поднимаю голову. ’ак и так, почтеннейший  кнЯзь,  вы
менЯ оскорблЯли два года, вы позорили мое имЯ, честь моего  семейства,  и  Я
должен был все это переносить! џ не мог тогда вас вызвать на поединок. ‚ы бы
мне прЯмо сказали тогда: "Ђ, хитрый человек, ты хочешь убить менЯ,  чтоб  не
платить мне денег, которые, ты предчувствуешь, присудЯт тебЯ мне  заплатить,
рано ли, поздно ли! Ќет, сначала  посмотрим,  как  решитсЯ  тЯжба,  а  потом
вызывай".  ’еперь,  почтенный   кнЯзь,   процесс   решен,   вы   обеспечены,
следовательно, нет никаких затруднений,  и  потому  не  угодно  ли  сюда,  к
барьеру. ‚от в чем дело. —то ж, по-твоему, Я не вправе, наконец, отмстить за
себЯ, за все, за все!
     ѓлаза его сверкали.  џ  долго  смотрел  на  него  молча.  Њне  хотелось
проникнуть в его тайную мысль.
     - Џослушайте, Ќиколай ‘ергеич, - отвечал Я наконец,  решившись  сказать
главное слово, без которого мы бы не понимали друг друга.  -  Њожете  ли  вы
быть со мною совершенно откровенны?
     - Њогу, - отвечал он с твердостью.
     - ‘кажите же прЯмо: одно ли чувство мщениЯ побуждает вас к вызову или у
вас в виду и другие цели?
     - ‚анЯ, - отвечал  он,  -  ты  знаешь,  что  Я  не  позволЯю  никому  в
разговорах со мною касатьсЯ некоторых пунктов; но длЯ теперешнего раза делаю
исключение, потому что ты своим Ясным умом тотчас же догадалсЯ,  что  обойти
этот пункт невозможно. „а, у менЯ есть другаЯ цель.  ќта  цель:  спасти  мою
погибшую дочь и избавить ее от пагубного пути, на который ставЯт  ее  теперь
последние обстоЯтельства.
     - Ќо как же вы спасете ее этой дуэлью, вот вопрос?
     - Џомешав всему тому, что там теперь затеваетсЯ. ‘лушай: не думай,  что
во мне говорит какаЯ-нибудь там отцовскаЯ нежность и тому подобные слабости.
‚се это вздор! ‚нутренность сердца моего Я никому не  показываю.  Ќе  знаешь
его и ты. „очь оставила менЯ, ушла из моего дома с любовником, и Я вырвал ее
из моего сердца, вырвал раз навсегда, в тот самый вечер - помнишь?  …сли  ты
видел менЯ рыдающим над ее портретом, то из этого  еще  не  следует,  что  Я
желаю простить ее. џ не простил и тогда. џ плакал о  потерЯнном  счастии,  о
тщетной мечте, но не о ней, как она теперь. џ, может быть, и часто плачу;  Я
не стыжусь в этом признатьсЯ, так же как и не стыжусь признатьсЯ, что  любил
прежде дитЯ мое больше всего на свете. ‚се  это,  по-видимому,  противоречит
моей теперешней выходке. ’ы можешь сказать мне: если так, если вы равнодушны
к судьбе той, которую уже не считаете вашей  дочерью,  то  длЯ  чего  же  вы
вмешиваетесь в то, что там теперь затеваетсЯ? Ћтвечаю: во-первых, длЯ  того,
что не хочу дать восторжествовать низкому и коварному человеку, а во-вторых,
из чувства самого обыкновенного человеколюбиЯ. …сли она мне уже не дочь,  то
она все-таки слабое, незащищенное и обманутое существо,  которое  обманывают
еще больше, чтоб погубить окончательно. ‚вЯзатьсЯ в дело прЯмо Я не могу,  а
косвенно, дуэлью, могу. …сли менЯ убьют или прольют мою кровь,  неужели  она
перешагнет через наш барьер, а может быть, через мой труп и пойдет  с  сыном
моего убийцы к венцу, как дочь того царЯ (помнишь, у  нас  была  книжка,  по
которой ты училсЯ читать),  котораЯ  переехала  через  труп  своего  отца  в
колеснице? „а и, наконец, если пойдет на дуэль, так кнЯзьЯ-то  наши  и  сами
свадьбы не захотЯт. Ћдним словом, Я не хочу  этого  брака  и  употреблю  все
усилиЯ, чтоб его не было. ЏонЯл менЯ теперь?  помешать  ее  браку,  то  есть
именно тому, что может восстановить ее доброе имЯ? ‚едь ей еще долго жить на
свете; ей важно доброе имЯ.
     - Ђ плевать на все светские мнениЯ, вот  как  она  должна  думать!  Ћна
должна сознать, что главнейший позор  заключаетсЯ  длЯ  нее  в  этом  браке,
именно в свЯзи с этими подлыми людьми, с  этим  жалким  светом.  ЃлагороднаЯ
гордость - вот ответ ее свету. ’огда, может быть, и Я соглашусь протЯнуть ей
руку, и увидим, кто тогда осмелитсЯ опозорить дитЯ мое!
     ’акой отчаЯнный идеализм изумил менЯ. Ќо Я тотчас догадалсЯ, что он был
сам не в себе и говорил сгорЯча.
     - ќто слишком идеально, - отвечал Я ему,  -  следственно,  жестоко.  ‚ы
требуете от нее силы, которой, может быть, вы не дали  ей  при  рождении.  €
разве она соглашаетсЯ на брак потому, что  хочет  быть  кнЯгиней?  ‚едь  она
любит; ведь это страсть, это фатум. € наконец: вы требуете от нее  презрениЯ
к светскому мнению, а  сами  перед  ним  преклонЯетесь.  ЉнЯзь  вас  обидел,
публично заподозрил вас  в  низком  побуждении  обманом  породнитьсЯ  с  его
кнЯжеским домом, и вот вы теперь  рассуждаете:  если  она  сама  откажет  им
теперь, после формального предложениЯ с  их  стороны,  то,  разумеетсЯ,  это
будет самым полным и  Явным  опровержением  прежней  клеветы.  ‚от  вы  чего
добиваетесь, вы преклонЯетесь перед мнением самого  кнЯзЯ,  вы  добиваетесь,
чтоб он сам созналсЯ в своей ошибке. ‚ас тЯнет осмеЯть его, отмстить ему,  и
длЯ этого вы жертвуете счастьем дочери. ђазве это не эгоизм?
     ‘тарик сидел мрачный и нахмуренный и долго не отвечал ни слова.
     - ’ы несправедлив ко мне,  ‚анЯ,  -  проговорил  он  наконец,  и  слеза
заблистала на его ресницах, - клЯнусь тебе, несправедлив, но оставим это!  џ
не могу выворотить перед тобой мое сердце, - продолжал он,  приподнимаЯсь  и
берЯсь за шлЯпу, - одно скажу: ты  заговорил  сейчас  о  счастье  дочери.  џ
решительно и буквально не верю этому счастью, кроме того, что  этот  брак  и
без моего вмешательства никогда не состоитсЯ.
     - Љак так! Џочему вы думаете? ‚ы,  может  быть,  знаете  что-нибудь?  -
вскричал Я с любопытством.
     - Ќет, особенного ничего не знаю. Ќо  эта  проклЯтаЯ  лисица  не  могла
решитьсЯ на такое дело. ‚се это вздор, одни козни. џ уверен в этом, и помЯни
мое слово, что так и сбудетсЯ. ‚о-вторых: если б этот брак и сбылсЯ, то есть
в таком только случае, если у того подлеца есть свой  особый,  таинственный,
никому не известный расчет, по которому этот брак  ему  выгоден,  -  расчет,
которого Я решительно не понимаю,  то  реши  сам,  спроси  свое  собственное
сердце: будет ли она счастлива в  этом  браке?  Џопреки,  унижениЯ,  подруга
мальчишки, который уж и теперь тЯготитсЯ ее любовью, а как женитсЯ -  тотчас
же начнет ее не уважать, обижать, унижать; в то же времЯ сила страсти  с  ее
стороны, по мере охлаждениЯ с другой;  ревность,  муки,  ад,  развод,  может
быть, само преступление... нет, ‚анЯ! …сли вы там это стрЯпаете,  а  ты  еще
помогаешь, то, предрекаю тебе, дашь ответ богу, но уж будет поздно! Џрощай!
     џ остановил его.
     - Џослушайте, Ќиколай ‘ергеич, решим так: подождем. Ѓудьте уверены, что
не одни глаза смотрЯт за этим делом, и, может  быть,  оно  разрешитсЯ  самым
лучшим образом, само собою, без насильственных и  искусственных  разрешений,
как например эта  дуэль.  ‚ремЯ  -  самый  лучший  разрешитель!  Ђ  наконец,
позвольте вам сказать, что весь ваш проект совершенно невозможен. Ќеужели  ж
вы могли хоть одну минуту думать, что кнЯзь примет ваш вызов?
     - Љак не примет? —то ты, опомнись!
     - ЉлЯнусь вам, не примет, и поверьте, что найдет  отговорку  совершенно
достаточную; сделает все это с педантскою важностью, а между тем  вы  будете
совершенно осмеЯны...
     - Џомилуй, братец, помилуй! ’ы менЯ просто сразил после этого!  „а  как
же это он не примет? Ќет, ‚анЯ, ты просто какой-то поэт;  именно,  настоЯщий
поэт! „а что ж, по-твоему, неприлично, что ль, со мной дратьсЯ?  џ  не  хуже
его. џ старик, оскорбленный отец; ты - русский литератор, и потому лицо тоже
почетное, можешь быть секундантом и... и... џ уж и не понимаю, чего  ж  тебе
еще надобно...
     - ‚от увидите. Ћн такие предлоги подведет, что  вы  сами,  вы,  первый,
найдете, что вам с ним дратьсЯ - в высшей степени невозможно.
     - ѓм...  хорошо,  друг  мой,  пусть  будет  по-твоему!  џ  пережду,  до
известного времени, разумеетсЯ. Џосмотрим, что сделает времЯ.  Ќо  вот  что,
друг мой: дай мне честное слово,  что  ни  там,  ни  Ђнне  Ђндреевне  ты  не
объЯвишь нашего разговора?
     - „аю.
     - ‚торое, ‚анЯ, сделай милость,  не  начинай  больше  никогда  со  мной
говорить об этом.
     - •орошо, даю слово.
     - €, наконец, еще просьба: Я знаю, мой милый, тебе у нас, может быть, и
скучно, но ходи к нам почаще, если только можешь. ЊоЯ беднаЯ Ђнна  Ђндреевна
так тебЯ любит и... и... так без тебЯ скучает... понимаешь, ‚анЯ?
     € он крепко сжал мою руку. џ от всего сердца дал ему обещание.
     - Ђ теперь, ‚анЯ, последнее щекотливое дело: есть у тебЯ деньги?
     - „еньги! - повторил Я с удивлением.
     - „а (и старик покраснел и опустил глаза);  смотрю  Я,  брат,  на  твою
квартиру... на твои обстоЯтельства... и как подумаю, что у тебЯ  могут  быть
другие экстренные траты (и именно теперь могут быть), то... вот,  брат,  сто
пЯтьдесЯт рублей, на первый случай...
     - ‘то пЯтьдесЯт, да еще на первый случай, тогда как вы  сами  проиграли
тЯжбу!
     - ‚анЯ, ты, как Я вижу, менЯ совсем не понимаешь! Њогут быть экстренные
надобности, пойми это. ‚  иных  случаЯх  деньги  способствуют  независимости
положениЯ, независимости решениЯ. Њожет быть, тебе теперь и не нужно, но  не
надо ль на что-нибудь в будущем? ‚о всЯком случае, Я у тебЯ их оставлю.  ќто
все, что Я мог собрать. Ќе истратишь, так воротишь. Ђ  теперь  прощай!  Ѓоже
мой, какой ты бледный! „а ты весь больной...
     џ не возражал и взЯл деньги. ‘лишком Ясно было, на что он их оставлЯл у
менЯ.
     - џ едва стою на ногах, - отвечал Я ему.
     - Ќе пренебрегай этим, ‚анЯ, голубчик, не пренебрегай!  ‘егоднЯ  никуда
не ходи. Ђнне Ђндреевне так и скажу,  в  каком  ты  положении.  Ќе  надо  ли
доктора? ‡автра навещу тебЯ; по крайней мере всеми силами  постараюсь,  если
только сам буду ноги таскать. Ђ теперь лег  бы  ты...  Ќу,  прощай.  Џрощай,
девочка; отворотилась! ‘лушай, друг мой! ‚от еще пЯть рублей;  это  девочке.
’ы, впрочем, ей не говори, что Я дал, а так, просто истрать на нее,  ну  там
башмачонки какие-нибудь, белье... мало  ль  что  понадобитсЯ!  Џрощай,  друг
мой...
     џ проводил его до ворот. Њне нужно было попросить дворника  сходить  за
кушаньем. …лена до сих пор не обедала...


        ѓлава XI

     Ќо только что Я воротилсЯ к себе, голова  моЯ  закружилась,  и  Я  упал
посреди комнаты. Џомню только крик …лены: она всплеснула руками и  бросилась
ко мне поддержать менЯ. ќто  было  последнее  мгновение,  уцелевшее  в  моей
памЯти...
     Џомню потом себЯ уже на постели. …лена рассказывала  мне  впоследствии,
что она вместе с дворником, принесшим в это  времЯ  нам  кушанье,  перенесла
менЯ на диван. Ќесколько раз Я просыпалсЯ и каждый  раз  видел  склонившеесЯ
надо мной сострадательное, заботливое личико …лены. Ќо все это Я  помню  как
сквозь сон, как в тумане, и милый образ бедной девочки мелькал  передо  мной
среди забытьЯ, как виденье, как картинка; она подносила мне пить,  оправлЯла
менЯ на постели или сидела передо мной, грустнаЯ, испуганнаЯ, и приглаживала
своими пальчиками мои волосы. Ћдин раз вспоминаю ее тихий  поцелуй  на  моем
лице.
     ‚ другой раз,  вдруг  очнувшись  ночью,  при  свете  нагоревшей  свечи,
стоЯвшей передо мной на придвинутом к дивану столике, Я  увидел,  что  …лена
прилегла лицом на мою подушку и  пугливо  спала,  полураскрыв  свои  бледные
губки и приложив ладонь к своей теплой щечке. Ќо очнулсЯ Я хорошо уже только
рано утром. ‘веча догорела всЯ; Яркий, розовый  луч  начинавшейсЯ  зари  уже
играл на стене. …лена сидела на стуле перед столом и, склонив  свою  усталую
головку на левую руку,  улегшуюсЯ  на  столе,  крепко  спала,  и,  помню,  Я
заглЯделсЯ на ее детское личико, полное и во сне как-то не детски  грустного
выражениЯ и какой-то странной,  болезненной  красоты;  бледное,  с  длинными
ресницами на худеньких щеках, обрамленное черными как смоль волосами,  густо
и тЯжело ниспадавшими небрежно завЯзанным узлом на сторону. „ругаЯ  рука  ее
лежала на моей подушке. џ тихо-тихо поцеловал эту худенькую ручку, но бедное
дитЯ не проснулось, только как будто  улыбка  проскользнула  на  ее  бледных
губках. џ смотрел-смотрел на нее и тихо заснул покойным, целительным сном. ‚
этот раз Я проспал чуть не до  полуднЯ.  Џроснувшись,  Я  почувствовал  себЯ
почти  выздоровевшим.   ’олько   слабость   и   тЯгость   во   всех   членах
свидетельствовали о недавней болезни. Џодобные нервные  и  быстрые  припадки
бывали со мною и прежде; Я знал их хорошо. Ѓолезнь обыкновенно почти  совсем
проходила в сутки, что, впрочем, не мешало ей действовать в эти сутки сурово
и круто.
     Ѓыл уже почти полдень. Џервое, что Я увидел, это протЯнутые в углу,  на
снурке, занавесы, купленные мною вчера.  ђаспорЯдилась  …лена  и  отмежевала
себе в комнате особый уголок. Ћна сидела перед  печкой  и  кипЯтила  чайник.
‡аметив, что Я проснулсЯ, она весело улыбнулась и тотчас же подошла ко мне.
     - „руг ты мой, - сказал Я, взЯв ее за руку, - ты  целую  ночь  за  мной
смотрела. џ не знал, что ты такаЯ добраЯ.
     - Ђ вы почему знаете, что Я за вами смотрела; может быть,  Я  всю  ночь
проспала?  -  спросила  она,  смотрЯ  на  менЯ  с  добродушным  и  стыдливым
лукавством и в то же времЯ застенчиво краснеЯ от своих слов.
     - џ просыпалсЯ и видел все. ’ы заснула только перед рассветом.
     - •отите чаю? -  перебила  она,  как  бы  затруднЯЯсь  продолжать  этот
разговор, что бывает со всеми целомудренными  и  сурово  честными  сердцами,
когда об них им же заговорЯт с похвалою.
     - •очу, - отвечал Я. - Ќо обедала ли ты вчера?
     -  Ќе  обедала,  а   ужинала.   „ворник   принес.   ‚ы,   впрочем,   не
разговаривайте, а лежите покойно: вы еще не совсем здоровы, - прибавила она,
подносЯ мне чаю и садЯсь на мою постель.
     - Љакое лежите! „о сумерек, впрочем, буду лежать, а там пойду со двора.
Ќепременно надо, ‹еночка.
     - Ќу, уж и надо! Љ кому вы пойдете? “ж не к вчерашнему гостю?
     - Ќет, не к нему.
     - ‚от и хорошо, что не к нему. ќто он вас расстроил вчера.  ’ак  к  его
дочери?
     - Ђ ты почему знаешь про его дочь?
     - џ все вчера слышала, - отвечала она потупившись.
     ‹ицо ее нахмурилось. Ѓрови сдвинулись над глазами.
     - Ћн дурной старик, - прибавила она потом.
     - ђазве ты знаешь его? Ќапротив, он очень добрый человек.
     - Ќет, нет; он злой; Я слышала, - отвечала она с увлечением.
     - „а что же ты слышала?
     - Ћн свою дочь не хочет простить...
     - Ќо он любит ее. Ћна перед  ним  виновата,  а  он  об  ней  заботитсЯ,
мучаетсЯ.
     - Ђ зачем не прощает? ’еперь как простит, дочь и не шла бы к нему.
     - Љак так? Џочему же?
     - Џотому что он не стоит, чтоб его дочь любила, - отвечала она с жаром.
- Џусть она уйдет от него навсегда и лучше  пусть  милостыню  просит,  а  он
пусть видит, что дочь просит милостыню, да мучаетсЯ.
     ѓлаза  ее  сверкали,  щечки  загорелись.  "‚ерно,  она  неспроста   так
говорит", - подумал Я про себЯ.
     - ќто вы менЯ к нему-то в дом хотели отдать? - прибавила она, помолчав.
     - „а, …лена.
     - Ќет, Я лучше в служанки наймусь.
     - Ђх, как не хорошо это все, что ты говоришь, ‹еночка. €  какой  вздор:
ну к кому ты можешь нанЯтьсЯ?
     - Љо всЯкому мужику, - нетерпеливо  отвечала  она,  все  злее  и  более
потуплЯЯсь. Ћна была приметно вспыльчива.
     - „а мужику и не надо такой работницы, - сказал Я усмехаЯсь.
     - Ќу к господам.
     - ‘ твоим ли характером жить у господ?
     - ‘ моим. - —ем более раздражалась она, тем отрывистее отвечала.
     - „а ты не выдержишь.
     - ‚ыдержу. ЊенЯ будут бранить, а Я буду  нарочно  молчать.  ЊенЯ  будут
бить, а Я буду все молчать, все молчать, пусть бьют, ни за что  не  заплачу.
€м же хуже будет от злости, что Я не плачу.
     - —то ты, …лена! ‘колько в тебе озлоблениЯ; и гордаЯ ты  какаЯ!  Њного,
знать, ты видала горЯ...
     џ встал и подошел к моему большому столу.  …лена  осталась  на  диване,
задумчиво смотрЯ  в  землю,  и  пальчиками  щипала  покромку.  Ћна  молчала.
"ђассердилась, что ли, она на мои слова?" - думал Я.
     ‘тоЯ у стола, Я машинально развернул вчерашние книги, взЯтые  мною  длЯ
компилЯции, и мало-помалу завлексЯ чтением. ‘о  мной  это  часто  случаетсЯ:
подойду, разверну книгу на минутку справитьсЯ и зачитаюсь  так,  что  забуду
все.
     - —то вы тут все пишете? - с робкой улыбкой  спросила  …лена,  тихонько
подойдЯ к столу.
     - Ђ так, ‹еночка, всЯкую всЯчину. ‡а это мне деньги дают.
     - Џросьбы?
     - Ќет, не просьбы. - € Я объЯснил ей сколько мог, что  описываю  разные
истории про  разных  людей:  из  этого  выходЯт  книги,  которые  называютсЯ
повестЯми и романами. Ћна слушала с большим любопытством.
     - —то же, вы тут все правду описываете?
     - Ќет, выдумываю.
     - ‡ачем же вы неправду пишете?
     - Ђ вот прочти, вот видишь, вот эту книжку; ты уж раз ее  смотрела.  ’ы
ведь умеешь читать?
     - “мею.
     - Ќу вот и увидишь. ќту книжку Я написал.
     - ‚ы? прочту...
     …й что-то очень хотелось мне сказать, но она, очевидно, затруднЯлась  и
была в большом волнении. Џод ее вопросами что-то крылось.
     - Ђ вам много за это платЯт? - спросила она, наконец.
     - „а как случитсЯ. €ногда много, а иногда  и  ничего  нет,  потому  что
работа не работаетсЯ. ќта работа труднаЯ, ‹еночка.
     - ’ак вы не богатый?
     - Ќет, не богатый.
     - ’ак Я буду работать и вам помогать...
     Ћна быстро взглЯнула на менЯ, вспыхнула, опустила глаза  и,  ступив  ко
мне два шага, вдруг обхватила менЯ  обеими  руками,  а  лицом  крепко-крепко
прижалась к моей груди. џ с изумлением смотрел на нее.
     - џ вас люблю... Я не гордаЯ, - проговорила она. -  ‚ы  сказали  вчера,
что Я гордаЯ. Ќет, нет... Я не такаЯ... Я вас люблю.  ‚ы  только  один  менЯ
любите...
     Ќо уже слезы задушали ее. Њинуту спустЯ они вырвались  из  ее  груди  с
такою силою, как вчера во времЯ припадка. Ћна упала передо мной  на  колени,
целовала мои руки, ноги...
     - ‚ы любите менЯ!.. - повторЯла она, - вы только один, один!..
     Ћна судорожно  сжимала  мои  колени  своими  руками.  ‚се  чувство  ее,
сдерживаемое столько времени, вдруг разом  вырвалось  наружу  в  неудержимом
порыве, и мне стало  понЯтно  это  странное  упорство  сердца,  целомудренно
таЯщего себЯ до времени и тем упорнее, тем суровее, чем сильнее  потребность
излить себЯ, высказатьсЯ, и все это до того неизбежного  порыва,  когда  все
существо  вдруг   до   самозабвениЯ   отдаетсЯ   этой   потребности   любви,
благодарности, ласкам, слезам...
     Ћна рыдала до того, что с ней сделалась истерика. Ќасилу  Я  развел  ее
руки, обхватившие менЯ. џ поднЯл ее и отнес на диван. „олго еще она  рыдала,
укрыв лицо в подушки, как будто стыдЯсь смотреть на менЯ, но крепко  стиснув
мою руку в своей маленькой ручке и не отнимаЯ ее от своего сердца.
     Њало-помалу она утихла, но все еще не подымала ко мне своего лица. ђаза
два, мельком, ее глаза скользнули по  моему  лицу,  и  в  них  было  столько
мЯгкости и какого-то пугливого и снова  прЯтавшегосЯ  чувства.  Ќаконец  она
покраснела и улыбнулась.
     - ‹егче ли тебе? - спросил Я, - чувствительнаЯ ты моЯ ‹еночка,  больное
ты мое дитЯ?
     - Ќе ‹еночка, нет... - прошептала она,  все  еще  прЯча  от  менЯ  свое
личико.
     - Ќе ‹еночка? Љак же?
     - Ќелли.
     - Ќелли? Џочему же непременно Ќелли?  Џожалуй,  это  очень  хорошенькое
имЯ. ’ак Я тебЯ и буду звать, коли ты сама хочешь.
     - ’ак менЯ мамаша звала... € никто так менЯ  не  звал,  никогда,  кроме
нее... € Я не хотела сама, чтоб менЯ кто звал  так,  кроме  мамаши...  Ђ  вы
зовите; Я хочу... џ вас буду всегда любить, всегда любить...
     "‹юбЯщее и гордое сердечко, - подумал Я, - а как долго  надо  мне  было
заслужить, чтоб ты длЯ менЯ стала... Ќелли". Ќо теперь Я уже  знал,  что  ее
сердце предано мне навеки.
     - Ќелли, послушай, - спросил Я, как только она успокоилась.  -  ’ы  вот
говоришь, что тебЯ любила только одна мамаша и никто больше.  Ђ  разве  твой
дедушка и вправду не любил тебЯ?
     - Ќе любил...
     - Ђ ведь ты плакала здесь о нем, помнишь, на лестнице,
     Ћна на минуту задумалась.
     - Ќет, не любил... Ћн был злой. - € какое-то больное чувство выдавилось
на ее лице.
     - „а ведь с него нельзЯ было и спрашивать, Ќелли. Ћн,  кажетсЯ,  совсем
уже выжил из ума. Ћн и умер как безумный. ‚едь Я тебе  рассказывал,  как  он
умер.
     - „а; но он только в последний месЯц  стал  совсем  забыватьсЯ.  ‘идит,
бывало, здесь целый день, и, если б Я не приходила к нему, он бы и другой, и
третий день так сидел, не пивши, не евши. Ђ прежде он был гораздо лучше.
     - Љогда же прежде?
     - Љогда еще мамаша не умирала.
     - ‘тало быть, это ты ему приносила пить и есть, Ќелли?
     - „а, и Я приносила.
     - ѓде ж ты брала, у Ѓубновой?
     - Ќет, Я никогда ничего не брала у Ѓубновой, -  настойчиво  проговорила
она каким-то вздрогнувшим голосом.
     - ѓде же ты брала, ведь у тебЯ ничего не было?
     Ќелли помолчала и  страшно  побледнела;  потом  долгим-долгим  взглЯдом
посмотрела на менЯ.
     - џ на улицу милостыню ходила просить... Ќапрошу пЯть  копеек  и  куплю
ему хлеба и табаку нюхального...
     - € он позволЯл! Ќелли! Ќелли!
     - џ сначала сама пошла и ему не сказала. Ђ он, как узнал, потом уж  сам
стал менЯ прогонЯть просить. џ стою на мосту, прошу у прохожих, а  он  ходит
около моста, дожидаетсЯ; и как увидит, что мне дали, так и броситсЯ на  менЯ
и отнимет деньги, точно Я утаить от него хочу, не длЯ него собираю.
     ѓоворЯ это, она улыбнулась какою-то едкою, горькою улыбкою.
     - ќто все было, когда мамаша умерла, -  прибавила  она.  -  ’ут  он  уж
совсем стал как безумный.
     - ‘тало быть, он очень любил твою мамашу? Љак же он не жил с нею?
     - Ќет, не любил... Ћн был злой и ее не  прощал...  как  вчерашний  злой
старик, - проговорила она тихо, совсем почти шепотом и бледнеЯ все больше  и
больше.
     џ вздрогнул. ‡авЯзка целого романа так и блеснула в  моем  воображении.
ќта беднаЯ женщина, умирающаЯ в  подвале  у  гробовщика,  сиротка  дочь  ее,
навещавшаЯ изредка дедушку, проклЯвшего ее мать; обезумевший  чудак  старик,
умирающий в кондитерской после смерти своей собаки!..
     - Ђ ведь  Ђзорка-то  был  прежде  маменькин,  -  сказала  вдруг  Ќелли,
улыбаЯсь какому-то воспоминанию. - „едушка очень любил  прежде  маменьку,  и
когда мамаша ушла от него, у него и осталсЯ мамашин Ђзорка. Ћттого-то  он  и
любил так Ђзорку... Њамашу не простил, а когда собака умерла, так сам  умер,
- сурово прибавила Ќелли, и улыбка исчезла с лица ее.
     - Ќелли, кто ж он был такой прежде? - спросил Я, подождав немного.
     - Ћн был прежде богатый... џ не знаю, кто он был, - отвечала она.  -  “
него был какой-то завод... ’ак мамаша мне говорила. Ћна сначала думала,  что
Я маленькаЯ, и всего мне не говорила.  ‚се,  бывало,  целует  менЯ,  а  сама
говорит: все узнаешь; придет времЯ, узнаешь, беднаЯ, несчастнаЯ! € все  менЯ
бедной и несчастной звала. € когда ночью, бывало, думает, что Я  сплю  (а  Я
нарочно, не сплю, притворюсь, что сплю), она все плачет  надо  мной,  целует
менЯ и говорит: беднаЯ, несчастнаЯ!
     - Ћтчего же умерла твоЯ мамаша?
     - Ћт чахотки; теперь шесть недель будет.
     - Ђ ты помнишь, когда дедушка был богат?
     - „а ведь Я еще тогда не родилась. Њамаша еще прежде, чем  Я  родилась,
ушла от дедушки.
     - ‘ кем же ушла?
     - Ќе знаю, - отвечала Ќелли, тихо  и  как  бы  задумываЯсь.  -  Ћна  за
границу ушла, а Я там и родилась.
     - ‡а границей? ѓде же?
     - ‚ вейцарии. џ везде была, и в €талии была, и в Џариже была.
     џ удивилсЯ.
     - € ты помнишь, Ќелли?
     - Њногое помню.
     - Љак же ты так хорошо по-русски знаешь, Ќелли?
     - Њамаша менЯ еще и там учила по-русски. Ћна была русскаЯ,  потому  что
ее мать была русскаЯ, а дедушка был англичанин, но тоже как русский.  Ђ  как
мы сюда с мамашей воротились полтора  года  назад,  Я  и  научилась  совсем.
Њамаша была уже тогда больнаЯ. ’ут мы стали все беднее и беднее. Њамаша  все
плакала. Ћна сначала долго отыскивала  здесь  в  Џетербурге  дедушку  и  все
говорила, что перед ним виновата, и все плакала... ’ак плакала, так плакала!
Ђ как узнала, что дедушка бедный, то еще больше плакала. Ћна к нему и письма
часто писала, он все не отвечал.
     - ‡ачем же мамаша воротилась сюда? ’олько к отцу?
     - Ќе знаю. Ђ там нам так хорошо было жить, - и глаза Ќелли  засверкали.
- Њамаша жила одна, со мной. “ ней был один друг, добрый, как  вы...  Ћн  ее
еще здесь знал. Ќо он там умер, мамаша и воротилась...
     - ’ак с ним-то мамаша твоЯ и ушла от дедушки?
     - Ќет, не с ним. Њамаша ушла с другим от дедушки, а тот ее и оставил...
     - ‘ кем же, Ќелли?
     Ќелли взглЯнула на менЯ и ничего не отвечала. Ћна, очевидно,  знала,  с
кем ушла ее мамаша и кто, вероЯтно, был и ее отец. …й было тЯжело даже и мне
назвать его имЯ...
     џ не хотел ее мучить расспросами. ќто был характер странный, неровный и
пылкий, но подавлЯвший в себе свои порывы; симпатичный,  но  замыкавшийсЯ  в
гордость и недоступность. ‚се времЯ, как Я ее знал, она, несмотрЯ на то, что
любила менЯ всем сердцем своим, самою светлою и Ясною любовью, почти наравне
с своею умершею матерью, о которой даже не  могла  вспоминать  без  боли,  -
несмотрЯ на то, она редко была со мной наружу  и,  кроме  этого  днЯ,  редко
чувствовала потребность говорить со мной о своем прошедшем; даже,  напротив,
как-то сурово таилась от менЯ. Ќо в  этот  день,  в  продолжение  нескольких
часов, среди мук и судорожных рыданий, прерывавших рассказ ее, она  передала
мне все, что наиболее волновало и мучило ее в ее воспоминаниЯх, и никогда не
забуду Я этого страшного рассказа. Ќо главнаЯ историЯ ее еще впереди...
     ќто была страшнаЯ историЯ; это историЯ  покинутой  женщины,  пережившей
свое счастье; больной, измученной и оставленной всеми; отвергнутой последним
существом, на которое она  могла  надеЯтьсЯ,  -  отцом  своим,  оскорбленным
когда-то ею и в свою очередь выжившим из  ума  от  нестерпимых  страданий  и
унижений. ќто историЯ женщины, доведенной  до  отчаЯниЯ;  ходившей  с  своею
девочкой,  которую  она  считала  еще   ребенком,   по   холодным,   грЯзным
петербургским улицам и просившей милостыню; женщины, умиравшей  потом  целые
месЯцы в сыром подвале и которой отец  отказывал  в  прощении  до  последней
минуты ее жизни и только  в  последнюю  минуту  опомнившийсЯ  и  прибежавший
простить ее, но уже заставший один холодный труп вместо той,  которую  любил
больше всего на свете. ќто был странный рассказ о  таинственных,  даже  едва
понЯтных отношениЯх выжившего из ума старика с его  маленькой  внучкой,  уже
понимавшей его, уже понимавшей, несмотрЯ на свое детство, многое из того, до
чего не развиваетсЯ иной в целые годы своей обеспеченной  и  гладкой  жизни.
ЊрачнаЯ это была историЯ, одна из тех мрачных и мучительных историй, которые
так  часто  и  неприметно,  почти   таинственно,   сбываютсЯ   под   тЯжелым
петербургским небом, в темных, потаенных закоулках огромного  города,  среди
взбалмошного  кипениЯ  жизни,  тупого  эгоизма,  сталкивающихсЯ   интересов,
угрюмого разврата, сокровенных преступлений, среди  всего  этого  кромешного
ада бессмысленной и ненормальной жизни...
     Ќо эта историЯ еще впереди...

         * —Ђ‘’њ ’ђ…’њџ * 


        ѓлава I

     „авно уже наступили сумерки, настал вечер, и только тогда Я очнулсЯ  от
мрачного кошмара и вспомнил о настоЯщем.
     - Ќелли, - сказал Я, - вот ты теперь больна,  расстроена,  а  Я  должен
тебЯ оставить одну, взволнованную и в слезах. „руг мой! Џрости менЯ и узнай,
что  тут  есть  тоже  одно  любимое  и  непрощенное  существо,   несчастное,
оскорбленное и покинутое. Ћна ждет менЯ. „а  и  менЯ  самого  влечет  теперь
после твоего рассказа так, что Я, кажетсЯ, не перенесу,  если  не  увижу  ее
сейчас, сию минуту...
     Ќе знаю, понЯла ли Ќелли все, что Я ей говорил. џ был взволнован  и  от
рассказа и от недавней болезни; но Я бросилсЯ к Ќаташе. Ѓыло уже поздно, час
девЯтый, когда Я вошел к ней.
     …ще на улице, у ворот дома, в котором жила Ќаташа, Я заметил колЯску, и
мне показалось, что это колЯска кнЯзЯ. ‚ход к Ќаташе был  со  двора.  ’олько
что Я стал входить на лестницу, Я заслышал перед собой, одним всходом  выше,
человека,  взбиравшегосЯ   ощупью,   осторожно,   очевидно   незнакомого   с
местностью. Њне вообразилось, что это должен быть кнЯзь; но  вскоре  Я  стал
разуверЯтьсЯ. Ќезнакомец, взбираЯсь наверх, ворчал и проклинал дорогу и  все
сильнее и энергичнее, чем выше он подымалсЯ. Љонечно, лестница  была  узкаЯ,
грЯзнаЯ, крутаЯ, никогда не освещеннаЯ; но таких ругательств, какие начались
в третьем этаже, Я бы никак не мог приписать  кнЯзю:  взбиравшийсЯ  господин
ругалсЯ, как извозчик. Ќо с третьего этажа началсЯ свет; у Ќаташиных  дверей
горел маленький фонарь. “ самой двери Я нагнал моего незнакомца, и каково же
было мое изумление, когда Я узнал в нем кнЯзЯ. ЉажетсЯ, ему чрезвычайно было
неприЯтно так нечаЯнно столкнутьсЯ со мною. Џервое  мгновение  он  не  узнал
менЯ; но вдруг все лицо его преобразилось.  Џервый,  злобный  и  ненавистный
взглЯд его на менЯ сделалсЯ вдруг приветливым и веселым,  и  он  с  какою-то
необыкновенною радостью протЯнул мне обе руки.
     - Ђх, это вы! Ђ Я только что хотел было стать на колена и молить бога о
спасении моей жизни. ‘лышали, как Я ругалсЯ?
     € он захохотал простодушнейшим  образом.  Ќо  вдруг  лицо  его  принЯло
серьезное и заботливое выражение.
     - € Ђлеша мог поместить Ќаталью Ќиколаевну в такой квартире!  -  сказал
он, покачиваЯ головою. - ‚от  эти-то  так  называемые  мелочи  и  обозначают
человека. џ боюсь за него. Ћн добр, у него благородное сердце,  но  вот  вам
пример: любит без памЯти, а помещает ту, которую любит, в  такой  конуре.  џ
даже слышал, что иногда хлеба не было,  -  прибавил  он  шепотом,  отыскиваЯ
ручку колокольчика. - “ менЯ голова трещит, когда подумаю о его  будущности,
а главное, о будущности Ђнны Ќиколаевны, когда она будет его женой...
     Ћн ошибсЯ  именем  и  не  заметил  того,  с  Явною  досадою  не  находЯ
колокольчика. Ќо колокольчика и не было. џ подергал  ручку  замка,  и  Њавра
тотчас же нам отворила, суетливо встречаЯ  нас.  ‚  кухне,  отделЯвшейсЯ  от
крошечной передней деревЯнной перегородкой, сквозь отворенную дверь  заметны
были некоторые приготовлениЯ: все было как-то не по-всегдашнему,  вытерто  и
вычищено; в печи горел огонь; на столе стоЯла какаЯ-то новаЯ  посуда.  ‚идно
было, что нас ждали. Њавра бросилась снимать наши пальто.
     - Ђлеша здесь? - спросил Я ее.
     - Ќе бывал, - шепнула она мне как-то таинственно.
     Њы  вошли  к  Ќаташе.  ‚  ее  комнате   не   было   никаких   особенных
приготовлений; все было по-старому. ‚прочем, у нее всегда было все так чисто
и мило, что нечего было  и  прибирать.  Ќаташа  встретила  нас,  стоЯ  перед
дверью. џ поражен был болезненной худобой и чрезвычайной бледностью ее лица,
хотЯ румЯнец и блеснул на одно мгновение на  ее  помертвевших  щеках.  ѓлаза
были лихорадочные. Ћна молча и  торопливо  протЯнула  кнЯзю  руку,  приметно
суетЯсь и терЯЯсь. Ќа менЯ же она и не взглЯнула. џ стоЯл и ждал молча.
     - ‚от и Я! - дружески и весело  заговорил  кнЯзь,  -  только  несколько
часов как воротилсЯ. ‚се это времЯ вы не выходили из  моего  ума  (он  нежно
поцеловал ее руку), - и сколько, сколько Я передумал о вас! ‘колько  выдумал
вам сказать, передать... Ќу, да мы  наговоримсЯ!  ‚о-первых,  мой  ветрогон,
которого, Я вижу, еще здесь нет...
     - Џозвольте, кнЯзь, - перебила его Ќаташа, покраснев  и  смешавшись,  -
мне надо сказать два слова €вану Џетровичу. ‚анЯ, пойдем... два слова...
     Ћна схватила менЯ за руку и повела за ширмы.
     - ‚анЯ, - сказала она шепотом, заведЯ  менЯ  в  самый  темный  угол,  -
простишь ты менЯ или нет?
     - Ќаташа, полно, что ты!
     - Ќет, нет, ‚анЯ, ты слишком часто и слишком много прощал мне, но  ведь
есть же конец всЯкому терпению. ’ы менЯ никогда не разлюбишь, Я знаю, но  ты
менЯ назовешь неблагодарною, а Я  вчера  и  третьего  днЯ  была  пред  тобой
неблагодарнаЯ, эгоистка, жестокаЯ...
     Ћна вдруг залилась слезами и прижалась лицом к моему плечу.
     - Џолно, Ќаташа, - спешил Я разуверить ее. - ‚едь Я был очень болен всю
ночь: даже и теперь едва стою на ногах,  оттого  и  не  заходил  ни  вечером
вчера, ни сегоднЯ, а ты и думаешь, что Я рассердилсЯ... „руг ты мой дорогой,
да разве Я не знаю, что теперь в твоей душе делаетсЯ?
     - Ќу и хорошо... значит, простил, как всегда, - сказала  она,  улыбаЯсь
сквозь слезы и сжимаЯ до боли  мою  руку.  -  Ћстальное  после.  Њного  надо
сказать тебе, ‚анЯ. Ђ теперь к нему...
     - Џоскорей, Ќаташа; мы так его вдруг оставили...
     - ‚от ты увидишь, увидишь, что будет, - наскоро шепнула она  мне.  -  џ
теперь знаю все, все угадала. ‚иноват всему  он.  ќтот  вечер  много  решит.
Џойдем!
     џ не понЯл, но спросить было некогда. Ќаташа вышла к  кнЯзю  с  светлым
лицом. Ћн все еще стоЯл со шлЯпой в руках. Ћна весело перед ним  извинилась,
взЯла у него шлЯпу, сама придвинула ему стул, и мы втроем уселись кругом  ее
столика.
     - џ начал о моем ветренике, - продолжал кнЯзь, -  Я  видел  его  только
одну минуту и то  на  улице,  когда  он  садилсЯ  ехать  к  графине  ‡инаиде
”едоровне. Ћн ужасно спешил и, представьте, даже не хотел встать, чтоб войти
со мной в комнаты после четырех дней разлуки. €, кажетсЯ, Я в  том  виноват,
ЌатальЯ Ќиколаевна, что он теперь не у вас и что мы пришли  прежде  него;  Я
воспользовалсЯ случаем, и так как сам не мог быть сегоднЯ у графини, то  дал
ему одно поручение. Ќо он ЯвитсЯ сию минуту.
     - Ћн вам наверно обещал приехать сегоднЯ? -  спросила  Ќаташа  с  самым
простодушным видом, смотрЯ на кнЯзЯ.
     - Ђх, боже мой, еще бы  он  не  приехал;  как  это  вы  спрашиваете!  -
воскликнул он с удивлением, всматриваЯсь в нее. - ‚прочем,  понимаю:  вы  на
него сердитесь. „ействительно, как будто дурно с  его  стороны  прийти  всех
позже. Ќо,  повторЯю,  виноват  в  этом  Я.  Ќе  сердитесь  и  на  него.  Ћн
легкомысленный,  ветреник;  Я  его  не  защищаю,  но   некоторые   особенные
обстоЯтельства требуют, чтоб он не только не оставлЯл теперь дома графини  и
некоторых других свЯзей, но, напротив, как можно чаще ЯвлЯлсЯ  туда.  Ќу,  а
так как он, вероЯтно, не выходит теперь от вас и забыл  все  на  свете,  то,
пожалуйста, не сердитесь, если Я буду иногда  брать  его  часа  на  два,  не
больше, по моим поручениЯм. џ уверен, что он еще ни разу не был у кнЯгини Љ.
с того вечера, и так досадую, что не успел давеча расспросить его!..
     џ взглЯнул на  Ќаташу.  Ћна  слушала  кнЯзЯ  с  легкой  полунасмешливой
улыбкой. Ќо  он  говорил  так  прЯмо,  так  натурально.  Љазалось,  не  было
возможности в чем-нибудь подозревать его.
     - € вы вправду не знали, что он у менЯ во все эти дни ни разу не был? -
спросила Ќаташа  тихим  и  спокойным  голосом,  как  будто  говорЯ  о  самом
обыкновенном длЯ нее происшествии.
     - Љак! Ќи разу не был? Џозвольте, что  вы  говорите!  -  сказал  кнЯзь,
по-видимому в чрезвычайном изумлении.
     - ‚ы были у менЯ во вторник, поздно вечером; на другое утро он  заезжал
ко мне на полчаса, и с тех пор Я его не видала ни разу.
     - Ќо это невероЯтно! (Ћн изумлЯлсЯ все более и более.) џ именно  думал,
что он не выходит от вас. €звините, это так странно... просто невероЯтно.
     - Ќо, однако ж, верно, и как жаль:  Я  нарочно  ждала  вас,  думала  от
вас-то и узнать, где он находитсЯ?
     - Ђх, боже мой! „а ведь он сейчас же будет здесь! Ќо  то,  что  вы  мне
сказали, менЯ до того поразило, что Я... признаюсь, Я всего ожидал от  него,
но этого... этого!
     - Љак вы изумлЯетесь! Ђ Я так думала,  что  вы  не  только  не  станете
изумлЯтьсЯ, но даже заранее знали, что так и будет.
     - ‡нал! џ? Ќо уверЯю же вас, ЌатальЯ Ќиколаевна, что видел  его  только
одну минуту сегоднЯ и больше никого об нем не расспрашивал; и  мне  странно,
что вы мне как будт