ропащий совсем человек. ’ак, в харчевне сошлись. ЏьЯнчужка такой, потаскун,
тунеЯдец, служил прежде где-то, да его за пьЯную жизнь уж  давно  из  службы
выключили. ’акой недостойный! ходил он уж бог знает  в  чем!  €ной  раз  так
думаешь, есть ли рубашка у него под шинелью; все, что ни заведетсЯ, пропьет.
„а не буЯн; характером смирен, такой ласковый,  добрый,  и  не  просит,  все
совеститсЯ: ну, сам видишь, что хочетсЯ выпить  беднЯге,  и  поднесешь.  Ќу,
так-то Я с ним и сошелсЯ, то есть он ко мне привЯзалсЯ... мне-то все  равно.
€ какой был человек! Љак собачонка привЯжетсЯ, ты туда - и он  за  тобой;  а
всего  один  раз  только  виделись,  мозглЯк  такой!   ‘начала   пусти   его
переночевать - ну, пустил; вижу, и паспорт в порЯдке, человек ничего! Џотом,
на другой день, тоже пусти его ночевать, а там и  на  третий  пришел,  целый
день на окне просидел; тоже ночевать осталсЯ. Ќу, думаю, навЯзалсЯ ж  он  на
менЯ: и пой и корми его, да еще ночевать пускай - вот бедному  человеку,  да
еще нахлебник на шею садитсЯ. Ђ прежде он тоже,  как  и  ко  мне,  к  одному
служащему хаживал, привЯзалсЯ к нему, вместе всь пили; да тот спилсЯ и  умер
с какого-то горЯ. Ђ этого звали …мелей, …мельЯном €льичом. „умаю, думаю: как
мне с ним быть? прогнать его  -  совестно,  жалко:  такой  жалкий,  пропащий
человек, что и господи! € бессловесный такой, не просит, сидит себе,  только
как собачонка в глаза тебе  смотрит.  ’о  есть  вот  как  пьЯнство  человека
испортит! „умаю про себЯ: как скажу Я ему: ступай-ка ты,  …мельЯнушка,  вон;
нечего тебе делать у менЯ; не к тому попал; самому  скоро  перекусить  будет
нечем, как же мне держать тебЯ на своих харчах? „умаю, сижу, что он сделает,
как Я такое скажу ему? Ќу, и вижу сам про себЯ, как бы долго  он  глЯдел  на
менЯ, когда бы услыхал мою речь, как бы долго сидел и не понимал  ни  слова,
как бы потом, когда вдомек бы взЯл, встал бы с окна, взЯл  бы  свой  узелок,
как теперь вижу, клетчатый,  красный,  дырЯвый,  в  который  бог  знает  что
завертывал и всюду с собой носил, как бы оправил свою шинелишку, так, чтоб и
прилично было, и тепло, да и дырьев было бы  не  видать,  -  деликатный  был
человек! как бы отворил потом дверь да и вышел бы с слезинкой  на  лестницу.
Ќу, не пропадать же совсем человеку... жалко  стало!  Ђ  тут  потом,  думаю,
мне-то самому каково! Џостой же, смекаю про себЯ, …мельЯнушка, недолго  тебе
у менЯ пировать; вот скоро съеду, тогда не найдешь.  Ќу-с,  сударь,  съехали
мы; тогда еще Ђлександр ”илимонович, барин  (теперь  покойник,  царство  ему
небесное), говорЯт: очень остаюсь тобою доволен, Ђстафий, воротимсЯ  все  из
деревни, не забудем тебЯ, опЯть возьмем. Ђ Я у них в дворецких  проживал,  -
добрый был барин, да умер в том же году. Ќу, как проводили  мы  их,  взЯл  Я
свое добро, деньжонок кой-какие было, думаю, попокоюсь себе, да и съехал Я к
одной старушоночке, угол занЯл у ней. Ђ у ней и всего-то один угол свободный
был. ’оже в нЯнюшках где-то была, так теперь особо жила,  пансион  получала.
Ќу, думаю, прощай теперь, …мельЯнушка, родной человек, не найдешь  ты  менЯ!
—то  ж,  сударь,  думаете?  ‚оротилсЯ  Я  повечеру  (к  знакомому   человеку
повидатьсЯ ходил) и первого вижу …мелю, сидит себе  у  менЯ  на  сундуке,  и
клетчатый узелок подле него, сидит в  шинелишке,  менЯ  поджидает...  да  от
скуки еще книжку церковную у старухи взЯл, вверх ногами держит.  Ќашел-таки!
€ руки у менЯ опустились. Ќу, думаю, нечего делать, - зачем сначала не гнал?
„а прЯмо и спрашиваю: "Џринес ли паспорт, …мелЯ?"
     џ тут, сударь, сел да начал раздумывать: что ж он,скитающийсЯ  человек,
много ль помехи мне сделает? €  вышло,  по  раздумье,  что  немногого  будет
стоить помеха. Љушать ему надо, думаю. Ќу, хлебца  кусочек  утром,  да  чтоб
приправа посмачнее была, так лучку купить. „а в полдень ему тоже  хлебца  да
лучку дать; да повечерЯть  тоже  лучку  с  квасом  да  хлебца,  если  хлебца
захочет. Ђ навернутсЯ щи какие-нибудь, так мы уж оба по горлышко сыты.  џ-то
есть много не ем, а пьющий человек, известно, ничего не ест: ему  бы  только
настоечки да зелена винца. „оконает он менЯ на питейном, подумал Я,  да  тут
же, сударь, и другое в голову пришло, и ведь как забрало менЯ. „а  так,  что
вот если б …мелЯ ушел, так Я бы жизни не рад был... Џорешил же Я тогда  быть
ему отцом-благодетелем. ‚оздержу, думаю,  его  от  злой  гибели,  отучу  его
чарочку знать! Џостой же ты, думаю: ну, хорошо, …мелЯ, оставайсЯ, да  только
держись теперь у менЯ, слушай команду!
     ‚от и думаю себе: начну-ка Я его теперь к работе какой приучать, да  не
вдруг; пусть сперва погулЯет маленько, а Я меж тем приглЯнусь, поищу, к чему
бы такому, …мелЯ, способность найти в  тебе.  Џотому  что  на  всЯкое  дело,
сударь, наперед всего человеческаЯ  способность  нужна.  €  стал  Я  к  нему
втихомолку приглЯдыватьсЯ. ‚ижу: отчаЯнный ты человек, …мельЯнушка! Ќачал Я,
сударь, сперва с доброго слова: так и сЯк, говорю, …мельЯн €льич, ты  бы  на
себЯ посмотрел да как-нибудь там пооправилсЯ.
     - Џолно гулЯть! ‘мотри-ка, в отрепье весь  ходишь,  шинелишка-то  твоЯ,
простительно сказать, на решето годитсЯ; нехорошо! Џора бы,  кажетсЯ,  честь
знать. - ‘идит, слушает менЯ, понурЯ голову, мой …мельЯнушка. —его,  сударь!
“ж до того дошел, что Язык пропил, слова путного сказать не  умеет.  Ќачнешь
ему про огурцы, а он тебе на бобах откликаетсЯ! слушает менЯ, долго слушает,
а потом и вздохнет.
     - —его ж ты вздыхаешь, спрашиваю, …мельЯн €льич?
     - „а так-с, ничего, Ђстафий €ваныч, не беспокойтесь. Ђ вот сегоднЯ  две
бабы, Ђстафий €ваныч, подрались на улице, одна у другой  лукошко  с  клюквой
невзначай рассыпала.
     - Ќу, так что ж?
     - Ђ другаЯ за то ей нарочно ее же лукошко с клюквой рассыпала,  да  еще
ногой давить начала.
     - Ќу, так что ж, …мельЯн €льич?
     - „а ничего-с, Ђстафий €ваныч, Я только так.
     "Ќичего-с, только так. ќ-эх! думаю, …мелЯ, …мелюшка! пропил-прогулЯл ты
головушку!.."
     - Ђ то барин ассигнацию обронил  на  панели  в  ѓороховой,  то  бишь  в
‘адовой. Ђ мужик увидал, говорит: мое счастье; а тут
     - другой увидал,говорит: нет, мое счастье! џ прежде твоего увидал...
     - Ќу, …мельЯн €льич.
     - € задрались мужики,  Ђстафий  €ваныч.  Ђ  городовой  подошел,  поднЯл
ассигнацию и отдал барину, а мужиков обоих в будку грозил посадить.
     - Ќу, так что ж? что же тут такого назидательного есть, …мельЯнушка?
     - „а Я ничего-с. Ќарод смеЯлсЯ, Ђстафий €ваныч.
     - ќ-эх,  …мельЯнушка!  что  народ!  Џродал  ты  за  медный  алтын  свою
душеньку. Ђ знаешь ли что, …мельЯн €льич, Я скажу-то тебе?
     - —его-с, Ђстафий €ваныч?
     - ‚озьми-ка работу какую-нибудь, право, возьми. ‚ сотый говорю, возьми,
пожалей себЯ!
     - —то же мне взЯть такое, Ђстафий €ваныч? Я уж и не знаю, что  Я  такое
возьму; и менЯ-то никто не возьмет, Ђстафий €ваныч.
     - ‡а то ж тебЯ и из службы изгнали, …мелЯ, пьющий ты человек!
     - Ђ то вот ‚ласа-буфетчика в контору позвали сегоднЯ, Ђстафий €ваныч.
     - ‡ачем же, говорю, позвали его, …мельЯнушка?
     - Ђ вот уж и не знаю зачем, Ђстафий €ваныч. ‡начит, уж  оно  там  нужно
так было, так и потребовали...
     "ќ-эх! думаю, пропали мы оба с тобой, …мельЯнушка! ‡а  грехи  наши  нас
господь наказует!" Ќу, что с таким человеком делать прикажете, сударь!
     ’олько хитрый был парень, куды!  ‘лушал  он,  слушал  менЯ,  да  потом,
знать, ему надоело, чуть увидит, что  Я  осерчал,  возьмет  шинелишку  да  и
улизнет - поминай как звали! день прошатаетсЯ, придет под вечер  пьЯненький.
Љто его поил, откуда он деньги брал, уж господь его ведает,  не  моЯ  в  том
вина виновата!..
     - Ќет, говорю, …мельЯн €льич,  не  сносить  тебе  головы!  Џолно  пить,
слышишь ты, полно! „ругой раз, коли пьЯный воротишьсЯ, на лестнице будешь  у
менЯ ночевать. Ќе пущу!..
     ‚ыслушав наказ, сидит мой …мелЯ день, другой; на третий опЯть  улизнул.
†ду-пожду, не приходит! “ж Я, признатьсЯ сказать, перетрусил, да и жалко мне
стало. —то Я сделал над ним! думаю. ‡апугал Я его. Ќу, куда он пошел теперь,
горемыка? пропадет, пожалуй, господи бог мой! Ќочь пришла, не  идет.  Ќаутро
вышел Я в сени, смотрю, а он в сенЯх почивать изволит. Ќа приступочку голову
положил и лежит; окостенел от стужи совсем.
     - —то ты, …мелЯ? ѓосподь с тобой! Људа ты попал?
     - „а вы, энтого, Ђстафий €ваныч, сердились намедни, огорчатьсЯ изволили
и обещались в сенЯх менЯ спать положить, так Я, энтого, и не  посмел  войти,
Ђстафий €ваныч, да и лег тут...
     € злость и жалость взЯли менЯ!
     - „а ты б, …мельЯн, хоть бы другую какую-нибудь должность взЯл, говорю.
—его лестницу-то стеречь!..
     - „а какую ж бы другую должность, Ђстафий €ваныч?
     - „а хоть бы ты, пропащаЯ ты душа, говорю (зло менЯ такое взЯло!), хоть
бы ты портнЯжному-то искусству повыучилсЯ. €шь у тебЯ шинель-то какаЯ!  Њало
что в дырьЯх, так ты лестницу ею метешь! взЯл бы  хоть  иголку  да  дырьЯ-то
свои законопатил, как честь велит. ќ-эх, пьЯный ты человек!
     —то ж, сударь! и взЯл он иглу; ведь Я ему на смех сказал, а  он  оробел
да и возьми. ‘кинул шинелишку и начал нитку в иглу вдевать. џ глЯжу на него;
ну, дело известное, глаза нагноились, покраснели;  руки  трепещут,  хоть  ты
што!  совал,  совал  -  не  вдеваетсЯ  нитка;  уж  он  как  примигивалсЯ:  и
помусолит-то, и посучит в руках - нет! бросил, смотрит на менЯ...
     - Ќу, …мелЯ, одолжил ты менЯ! было б при людЯх, так голову  срезал  бы!
„а ведь Я тебе, простому такому человеку, на  смех,  в  укору  сказал...  “ж
ступай, бог с тобой, от греха! сиди так,  да  срамного  дела  не  делай,  по
лестницам не ночуй, менЯ не срами!..
     - „а что же мне делать-то, Ђстафий €ваныч;  Я  ведь  и  сам  знаю,  что
всегда  пьЯненький  и  никуда  не  гожусь!..  ’олько   вас,   моего   бла...
благо-детелЯ, в сердце ввожу понапрасну...
     „а тут как затрЯсутсЯ у него  вдруг  его  синие  губы,  как  покатилась
слезинка по  белой  щеке,  как  задрожала  эта  слезинка  на  его  бороденке
небритой,  да  как  зальетсЯ,  треснет  вдруг  целой  пригорошней  слез  мой
…мельЯн... Ѓатюшки! словно ножом мне полоснуло по сердцу.
     "ќх ты, чувствительный человек, совсем и не думал Я! Љто бы  знал,  кто
гадал про то?.. Ќет, думаю, …мелЯ, отступлюсь от тебЯ совсем;  пропадай  как
ветошка!.."
     Ќу, сударь, что тут еще долго рассказывать!  „а  и  всЯ-то  вещь  такаЯ
пустаЯ, мизернаЯ, слов не стоит, то есть вы, сударь,  примерно  сказать,  за
нее двух сломанных грошей не дадите, а Я-то бы много  дал,  если  б  у  менЯ
много было, чтоб только всего  того  не  случилось!  Ѓыли  у  менЯ,  сударь,
рейтузы, прах их возьми,  хорошие,  славные  ретузы,  синие  с  клетками,  а
заказывал мне их  помещик,  который  сюда  приезжал,  да  отступилсЯ  потом,
говорит: узки; так они у менЯ на руках и остались.  „умаю:  ценнаЯ  вещь!  в
’олкучем целковых пЯть, может, дадут, а нет, так  Я  из  них  двое  панталон
петербургским господам выгадаю, да еще хвостик мне на жилетку останетсЯ. Ћно
бедному человеку, нашему брату, знаете, все хорошо! Ђ у  …мельЯнушки  на  ту
пору прилучись времЯ суровое, грустное. ‘мотрю:  день  не  пьет,  другой  не
пьет, третий - хмельного в рот не берет, осовел совсем,  индо  жалко,  сидит
подгорюнившись. Ќу, думаю: али куплева, парень, нет у тебЯ, аль уж ты сам на
путь божий вошел да баста сказал, резону послушалсЯ. ‚от,  сударь,  так  это
все и было; а на ту пору случись праздник большой.  џ  пошел  ко  всенощной;
прихожу - сидит мой  …мелЯ  на  окошечке,  пьЯненький,  покачиваетсЯ.  ќ-гм!
думаю, так-то ты, парень! да и пошел зачем-то в сундук. ѓлЯдь! а ретуз-то  и
нету!.. џ туда и сюда: сгинули! Ќу, как перерыл Я все, вижу, что нет, -  так
менЯ по сердцу как будто скребнуло! ЃросилсЯ Я к  старушоночке,  сначала  ее
поклепал, согрешил, а на …мелю, хоть и улика была, что пьЯным сидит человек,
и домека не было! "Ќет,  -  говорит  моЯ  старушонка,  -  господь  с  тобой,
кавалер, на что мне ретузы, носить, что ли, стать? у менЯ  у  самой  намедни
юбка на добром человеке из вашего брата пропала... Ќу, то есть, не знаю,  не
ведаю", - говорит. "Љто здесь был,  говорю,  кто  приходил?"  -  "„а  никто,
говорит, кавалер, не приходил; Я все здесь была. …мельЯн €льич  выходил,  да
потом и пришел; вон сидит! …го допроси". - "Ќе брал ли,  …мелЯ,  говорю,  по
какой-нибудь  надобности,  ретуз  моих  новых,  помнишь,  еще  на   помещика
строили?" - "Ќет, говорит,  Ђстафий  €ваныч,  Я,  то  есть,  энтого,  их  не
брал-с".
     —то за оказиЯ! опЯть искать начал, искал-искал - нет! Ђ …мелЯ сидит  да
покачиваетсЯ.  ‘идел  Я  вот,  сударь,  так  перед  ним,  над  сундуком,  на
корточках, да вдруг и накосилсЯ на него глазом... ќх-ма! думаю: да так вот у
менЯ и зажгло сердце в груди; даже в краску бросило. ‚друг и …мелЯ посмотрел
на менЯ.
     - Ќет, говорит, Ђстафий €ваныч, Я ретуз-то ваших, энтого... вы,  может,
думаете, что, того, а Я их не брал-с.
     - „а куда же бы пропасть им, …мельЯн €льич?
     - Ќет, говорит, Ђстафий €ваныч; не видал совсем.
     - —то же, …мельЯн €льич, знать, уж они, как там ни есть, взЯли да  сами
пропали?
     - Њожет, что и сами пропали, Ђстафий €ваныч.
     џ как выслушал его, как был - встал, подошел к окну, засветил светильню
да и сел работу тачать. †илетку чиновнику, что под нами жил, переделывал.  Ђ
у самого так вот и горит, так и воет в груди. ’о есть легче б, если б Я всем
гардеробом печь затопил. ‚от и почуЯл, знать, …мелЯ, что менЯ  зло  схватило
за сердце. Ћно, сударь, коли злу человек  причастен,  так  еще  издали  чует
беду, словно перед грозой птица небеснаЯ.
     - Ђ вот,  Ђстафий  €ванович,  -  начал  …мелюшка  (а  у  самого  дрожит
голосенок), - сегоднЯ Ђнтип Џрохорыч, фельдшер, на кучеровой жене, что помер
намедни, женилсЯ...
     џ, то есть, так поглЯдел на него, да  уж  злостно,  знать,  поглЯдел...
ЏонЯл …мелЯ. ‚ижу: встает, подошел  к  кровати  и  начал  около  нее  что-то
пошаривать. †ду - долго возитсЯ, а сам все приговаривает: "Ќет как нет, куда
бы им, шельмам, сгинуть!" †ду, что будет; вижу, полез …мелЯ под  кровать  на
корточках. џ и не вытерпел.
     - —его вы, говорю, …мельЯн €льич, на корточках-то ползаете?
     - Ђ вот нет ли ретуз, Ђстафий €ваныч. Џосмотреть, не завалились ли туда
куда-нибудь.
     - „а что вам, сударь, говорю (с досады величать его  начал),  что  вам,
сударь, за  бедного,  простого  человека,  как  Я,  заступатьсЯ;  коленки-то
попусту ерзать!
     - „а что ж, Ђстафий €ваныч, Я  ничего-с...  Ћно,  может,  как-нибудь  и
найдутсЯ, как поискать.
     - ѓм... говорю; послушай-ка, …мельЯн €льич!
     - —то, говорит, Ђстафий €ваныч?
     - „а не ты ли, говорю, их просто украл у менЯ, как вор и  мошенник,  за
мою хлеб-соль услужил? - ’о есть вот как, сударь, менЯ разобрало тем, что он
на коленках передо мной начал по полу ерзать.
     - Ќет-с... Ђстафий €ванович...
     Ђ сам, как был, так и осталсЯ под кроватью ничком. „олго  лежал;  потом
выполз. ‘мотрю: бледный совсем человек, словно простынЯ. Џривстал, сел подле
менЯ на окно, этак минут с десЯть сидел.
     - Ќет, говорит, Ђстафий €ваныч, - да вдруг и встал и подступил ко  мне,
как теперь смотрю, страшный как грех.
     - Ќет, говорит,  Ђстафий  €ваныч,  Я  ваших  ретуз,  того,  не  изволил
брать...
     ‘ам весь дрожит, себЯ в грудь пальцем трЯсущим тыкает,  а  голосенок-то
дрожит у него так, что Я, сударь, сам оробел и словно прирос к окну.
     - Ќу, говорю, …мельЯн €льич,  как  хотите,  простите,  коли  Я,  глупый
человек, вас попрекнул понапраслиной. Ђ ретузы пусть их,  знать,  пропадают;
не пропадем без ретуз. ђуки  есть,  слава  богу,  воровать  не  пойдем...  и
побиратьсЯ у чужого бедного человека не будем; заработаем хлеба...
     ‚ыслушал менЯ …мелЯ, постоЯл-постоЯл предо мной, смотрю -  сел.  ’ак  и
весь вечер просидел, не шелохнулсЯ; уж Я и ко сну  отошел,  все  на  том  же
месте …мелЯ  сидит.  Ќаутро  только,  смотрю,  лежит  себе  на  голом  полу,
скрючившись в своей шинелишке; унизилсЯ больно, так и  на  кровать  лечь  не
пришел. Ќу, сударь, невзлюбил Я его с этой поры,  то  есть  на  первых  днЯх
возненавидел. ’очно это, примерно сказать, сын родной менЯ обокрал да  обиду
кровную мне причинил. Ђх, думаю: …мелЯ, …мелЯ! Ђ …мелЯ, сударь, недели с две
без просыпу пьет. ’о есть остервенилсЯ совсем, опилсЯ. ‘ утра уйдет,  придет
поздней ночью, и в две недели хоть бы слово какое  Я  от  него  услыхал.  ’о
есть, верно, это его самого тогда горе загрызло, или извести себЯ как-нибудь
хотел. Ќаконец, баста, прекратил, знать, все пропил и  сел  опЯть  на  окно.
Џомню, сидел, молчал трое суток; вдруг,  смотрю:  плачет  человек.  ’о  есть
сидит, сударь, и плачет, да как! то есть просто колодезь, словно  не  слышит
сам, как слезы ронЯет. Ђ тЯжело, сударь, видеть, когда взрослый человек,  да
еще старик-человек, как …мелЯ, с беды-грусти плакать начнет.
     - —то ты, …мелЯ? - говорю.
     € всего его затрЯсло. ’ак и вздрогнул. џ, то есть, первый  раз  с  того
времени к нему речь обратил.
     - Ќичего... Ђстафий €ваныч.
     - ѓосподь с тобой, …мелЯ, пусть его все пропадает. —его ты такой  совой
сидишь? - †алко мне стало его.
     - ’ак-с, Ђстафий €ваныч, Я не того-с. ђаботу какую-нибудь  хочу  взЯть,
Ђстафий €ваныч.
     - Љакую же бы такую работу, …мельЯн €льич?
     - ’ак, какую-нибудь-с. Њожет, должность какую найду-с, как и прежде;  Я
уж ходил просить к ”едосею €ванычу... Ќехорошо мне  вас  обижать-с,  Ђстафий
€ваныч. џ, Ђстафий €ваныч, как, может быть, должность-то найду, так вам  все
отдам и за все харчи ваши вам вознаграждение представлю
     - Џолно, …мелЯ, полно; ну, был грех такой, ну  -  и  прошел!  Џрах  его
побери! „авай жить по-старому.
     - Ќет-с, Ђстафий €ваныч, вы, может быть, все, того... а Я  ваших  ретуз
не изволил брать...
     - Ќу, как хочешь; господь с тобой, …мельЯнушка!
     - Ќет-с, Ђстафий €ваныч. џ, видно, больше у вас не жилец.  “ж  вы  менЯ
извините, Ђстафий €ваныч.
     - „а господь с тобой, говорю: кто тебЯ, …мельЯн €льич, обижает, с двора
гонит, Я, что ли?
     - Ќет-с, неприлично мне так жить у вас, Ђстафий €ваныч...  џ  лучше  уж
пойду-с...
     ’о есть разобиделсЯ, наладил одно человек. ‘мотрю Я на него, и  вправду
встал, тащит на плеча шинелишку.
     - „а куда ж ты, этово, …мельЯн €льич? послушай ума-разума: что ты? куда
ты пойдешь?
     - Ќет, уж вы прощайте, Ђстафий €ваныч, уж не держите  менЯ  (сам  опЯть
хнычет); Я уж пойду от греха, Ђстафий €ванович. ‚ы уж не такие стали теперь.
     - „а какой не такой? такой! „а ты как дитЯ малое, неразумное, пропадешь
один, …мельЯн €льич
     - Ќет, Ђстафий €ваныч, вы вот, как уходите, сундук теперь запираете,  а
Я, Ђстафий €ваныч, вижу и плачу... Ќет, уж вы лучше  пустите  менЯ,  Ђстафий
€ваныч, и простите мне все, чем Я в нашем сожительстве вам обиду нанес.
     —то ж, сударь? и ушел человек. „ень жду, вот, думаю, воротитсЯ к вечеру
- нет! „ругой день нет, третий - нет. €спугалсЯ Я, тоска менЯ  ворочает;  не
пью, не ем, не сплю. Ћбезоружил менЯ совсем человек! Џошел  Я  на  четвертый
день ходить, во все кабачки заглЯдывал, спрашивал - нет, пропал …мельЯнушка!
     "“ж сносил ли ты свою голову победную? - думаю. - Њожет,  издох  где  у
забора пьЯненький и теперь, как бревно гнилое, лежишь". Ќи жив  ни  мертв  Я
домой воротилсЯ. Ќа другой  день  тоже  идти  искать  положил.  €  сам  себЯ
проклинаю, зачем Я тому попустил, чтоб глупый человек на свою волю  ушел  от
менЯ. ’олько смотрю: чем свет, на пЯтый день (праздник был), скрипит  дверь.
‚ижу, входит …мелЯ: синий такой и волосы все в грЯзи, словно спал на  улице;
исхудал весь, как лучина; снЯл шинелишку, сел ко мне на  сундук,  глЯдит  на
менЯ. ЋбрадовалсЯ Я, да пуще прежнего тоска к моей душе припаЯлась. Ћно  вот
как, сударь, выходит: случись, то есть, надо мной такой  грех  человеческий,
так Я, право слово, говорю: скорей, как собака, издох бы,  а  не  пришел.  Ђ
…мелЯ пришел! Ќу, натурально, тЯжело  человека  в  таком  положении  видеть.
Ќачал Я его лелеЯть, ласкать, утешать. "Ќу, говорю, …мельЯнушка, рад, что ты
воротилсЯ. Ћпоздал бы маленько прийти, Я б и сегоднЯ пошел по кабачкам  тебЯ
промышлЯть. Љушал ли ты?"
     - Љушал-с, Ђстафий €ваныч.
     - Џолно, кушал ли? ‚от, братец, щец  вчерашних  маленько  осталось;  на
говЯдине были, не пустые; а вот и лучку с хлебом. Џокушай,  говорю:  оно  на
здоровье не лишнее.
     Џодал Я ему; ну, тут и увидал, что, может, три днЯ целых не ел человек,
-  такой  аппетит  оказалсЯ.  ќто,  значит,  его  голод  ко   мне   пригнал.
ђазголубилсЯ Я, на него  глЯдЯ,  сердечного.  ‘ем-ка,  Я  думаю,  в  штофную
сбегаю. Џринесу ему отвести душу, да и покончим, полно! Ќет у менЯ больше на
тебЯ злобы, …мельЯнушка! Џринес винца. ‚от, говорю,  …мельЯн  €льич,  выпьем
длЯ праздника. •очешь выпить? оно здорово.
     ЏротЯнул было он  руку,  этак  жадно  протЯнул,  уж  взЯл  было,  да  и
остановилсЯ; подождал маленько; смотрю: взЯл, несет ко рту, плескает у  него
винцо на рукав. Ќет, донес ко рту, да тотчас и поставил на стол.
     - —то ж, …мельЯнушка?
     - „а нет; Я, того... Ђстафий €ваныч.
     - Ќе выпьешь, что ли?
     - „а Я, Ђстафий €ваныч, так уж... не буду больше пить, Ђстафий €ваныч.
     - —то ж, ты совсем перестать собралсЯ, …мелюшка, или только сегоднЯ  не
будешь?
     Џромолчал. ‘мотрю: через минуту положил на руку голову.
     - —то ты, уж не заболел ли, …мелЯ?
     - „а так, нездоровитсЯ, Ђстафий €ваныч.
     ‚зЯл Я его и положил на постель. ‘мотрю, и вправду худо: голова  горит,
а самого трЯсет лихорадкой. Џосидел Я день над ним; к ночи хуже. џ ему квасу
с маслом и с луком смешал, хлебца подсыпал. Ќу, говорю: тюри покушай,  авось
будет лучше! Њотает головой. "Ќет, говорит, Я уж сегоднЯ  обедать  не  буду,
Ђстафий €ваныч". —аю ему приготовил,  старушоночку  замотал  совсем,  -  нет
ничего лучше. Ќу, думаю, плохо! Џошел Я на третье утро к врачу. “  менЯ  тут
медик Љостоправов знакомый жил. …ще прежде, когда  Я  у  ЃосомЯгиных  господ
находилсЯ, познакомились: лечил он менЯ. Џришел медик, посмотрел.  "„а  нет,
говорит, оно плохо. Ќечего было, говорит, и посылать  за  мной.  Ђ  пожалуй,
дать ему порошков". Ќу, порошков-то Я не дал; так, думаю, балуетсЯ медик:  а
между тем наступил пЯтый день.
     ‹ежал он, сударь, передо мной, кончалсЯ. џ  сидел  на  окне,  работу  в
руках держал. ‘тарушоночка печку топила. ‚се молчим. “ менЯ, сударь,  сердце
по нем, забулдыге, разрываетсЯ: точно это Я сына родного хороню.  ‡наю,  что
…мелЯ теперь на менЯ смотрит,  еще  с  утра  видел,  что  крепитсЯ  человек,
сказать что-то хочет, да, как видно, не смеет. Ќаконец,  взглЯнул  на  него;
вижу, тоска такаЯ в глазах у беднЯги, с менЯ глаз не сводит; а увидал, что Я
глЯжу на него, тотчас потупилсЯ.
     - Ђстафий €ванович!
     - —то, …мелюшка?
     - Ђ вот если б, примером, мою шинельночку в ’олкучий снесть, так  много
ль за нее дали бы, Ђстафий €ваныч?
     - Ќу, говорю, неведомо, много ли дали  бы.  Њожет,  и  трехрублевый  бы
дали, …мельЯн €льич.
     Ђ поди-ка понеси в самом деле, так и ничего бы не дали, кроме того  что
насмеЯлись бы тебе в глаза, что такую злосчастную вещь продаешь. ’ак  только
ему, человеку божию, знаЯ норов его простоватый, в утеху сказал.
     - Ђ Я-то думал, Ђстафий €ваныч, что три рублЯ серебром за нее  положили
бы; она вещь суконнаЯ, Ђстафий €ваныч. Љак же  трехрублевый,  коли  суконнаЯ
вещь?
     - Ќе знаю, говорю, …мельЯн €льич; коль нести хочешь, так  конечно,  три
рублЯ нужно будет с первого слова просить.
     Џомолчал немного …мелЯ; потом опЯть окликает:
     - Ђстафий €ваныч!
     - —то, спрашиваю, …мельЯнушка?
     - ‚ы продайте шинельночку-то, как Я помру, а менЯ в ней не хороните.  џ
и так полежу; а она вещь ценнаЯ; вам пригодитьсЯ может.
     ’ут у менЯ так, сударь, защемило сердце, что и  сказать  нельзЯ.  ‚ижу,
что тоска предсмертнаЯ к человеку  подступает.  ЋпЯть  замолчали.  ќтак  час
прошло времени. Џосмотрел Я на него сызнова: все  на  менЯ  смотрит,  а  как
встретилсЯ взглЯдом со мной, опЯть потупилсЯ.
     - Ќе хотите ли, говорю, водицы испить, …мельЯн €льич?
     - „айте, господь с вами, Ђстафий €ваныч
     Џодал Я ему испить. Ћтпил.
     - Ѓлагодарствую, говорит, Ђстафий €ваныч.
     - Ќе надо ль еще чего, …мельЯнушка?
     - Ќет, Ђстафий €ваныч; ничего не надо; а Я, того...
     - —то?
     - ќнтого...
     - —его такого, …мелюшка?
     - ђетузы-то... энтого... это Я их взЯл у вас тогда... Ђстафий €ваныч...
     - Ќу, господь, говорю, тебЯ простит, …мельЯнушка,  горемыка  ты  такой,
сЯкой, этакой! отходи с миром... Ђ у самого, сударь, дух захватило  и  слезы
из глаз посыпались; отвернулсЯ было Я на минуту.
     - Ђстафий €ваныч...
     ‘мотрю: хочет …мелЯ мне что-то сказать;  сам  приподнимаетсЯ,  силитсЯ,
губами шевелит... ‚есь вдруг покраснел, смотрит на менЯ... ‚друг вижу: опЯть
бледнеет, бледнеет, опал совсем во мгновенье; голову назад  закинул,  дохнул
раз да тут и богу душу отдал
     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

     -----------------------------------------------------------------------
     ‚первые опубликовано: "Ћтечественные записки", апрель 1848 г., под
заголовком "ђассказы бывалого человека (€з записок неизвестного).
I.Ћтставной. II. —естный вор". Џри подготовке изданиЯ 1860 г. из первого
рассказа "Ћтставной" „остоевский взЯл лишь две первые страницы; добавил
несколько фраз длЯ соединениЯ этих страниц со вторым рассказом и далее
печатал текст "—естного вора" с небольшими изменениЯми. Џри этом автор
опустил заключительную фразу текста 1848 г.


        ЏЋ‹‡“ЌЉЋ‚

     џ начал всматриватьсЯ в этого человека.  „аже  в  наружности  его  было
что-то такое особенное, что невольно заставлЯло вдруг, как бы вы рассеЯны ни
были, пристально приковатьсЯ к нему взглЯдом и тотчас же  разразитьсЯ  самым
неумолкаемым смехом. ’ак и случилось со мною.  Ќужно  заметить,  что  глазки
этого маленького господина были так подвижны - или,  наконец,  что  он  сам,
весь, до того поддавалсЯ магнетизму всЯкого взглЯда, на него  устремленного,
что почти инстинктом угадывал, что его наблюдают, тотчас же  оборачивалсЯ  к
своему наблюдателю и с беспокойством  анализировал  взглЯд  его.  Ћт  вечной
подвижности, поворотливости он  решительно  походил  на  жируэтку.  ‘транное
дело! Ћн как будто боЯлсЯ насмешки, тогда как почти добывал  тем  хлеб,  что
был всесветным шутом и с покорностию подставлЯл свою голову под все  щелчки,
в нравственном смысле и даже в физическом, смотрЯ по тому, в какой находилсЯ
компании. „обровольные шуты даже не жалки. Ќо  Я  тотчас  заметил,  что  это
странное создание, этот смешной человечек вовсе не был шутом из профессии. ‚
нем оставалось  еще  кое-что  благородного.  …го  беспокойство,  его  вечнаЯ
болезненнаЯ боЯзнь за себЯ уже свидетельствовали в пользу его. Њне казалось,
что все его желание услужить происходило скорее от доброго  сердца,  чем  от
материЯльных выгод. Ћн с удовольствием позволЯл засмеЯтьсЯ над собой во  все
горло и неприличнейшим образом, в глаза, но в то же времЯ - и Я даю клЯтву в
том - его сердце ныло и обливалось кровью от мысли, что  его  слушатели  так
неблагородно-жестокосерды, что способны смеЯтьсЯ не факту, а  над  ним,  над
всем существом его, над сердцем, головой,  над  наружностию,  над  всею  его
плотью и кровью. џ уверен, что он  чувствовал  в  эту  минуту  всю  глупость
своего положениЯ; но протест тотчас же умирал в груди его,  хотЯ  непременно
каждый раз  зарождалсЯ  великодушнейшим  образом.  џ  уверен,  что  все  это
происходило не иначе, как от доброго сердца,  а  вовсе  не  от  материЯльной
невыгоды быть прогнанным в толчки и не  занЯть  у  кого-нибудь  денег:  этот
господин вечно занимал деньги, то есть просил в этой форме милостыню, когда,
погримасничав и достаточно насмешив на  свой  счет,  чувствовал,  что  имеет
некоторым образом право занЯть. Ќо, боже мой! какой это был заем! и с  каким
видом он делал этот заем! џ предположить не мог,  чтоб  на  таком  маленьком
пространстве,  как  сморщенное,  угловатое  лицо  этого   человечка,   могло
поместитьсЯ в одно  и  то  же  времЯ  столько  разнородных  гримас,  столько
странных разнохарактерных ощущений, столько самых убийственных  впечатлений.
—его-чего тут не было! - и стыд-то, и ложнаЯ наглость, и досада с  внезапной
краской в лице, и гнев, и робость за неудачу, и просьба о прощении, что смел
утруждать,  и  сознание  собственного  достоинства,  и  полнейшее   сознание
собственного ничтожества, - все это, как  молнии,  проходило  по  лицу  его.
–елых шесть лет пробивалсЯ он таким образом на божием свете и до сих пор  не
составил себе фигуры в интересную минуту займа! ‘амо собою  разумеетсЯ,  что
очерстветь и заподличатьсЯ вконец он не мог никогда. ‘ердце его было слишком
подвижно, горЯчо! џ даже скажу более: по моему мнению, это был честнейший  и
благороднейший человек в свете, но с маленькою слабостию:  сделать  подлость
по первому приказанию, добродушно и бескорыстно, лишь бы  угодить  ближнему.
Ћдним словом, это был, что называетсЯ, человек-трЯпка вполне. ‚сего  смешнее
было то, что он был одет почти так же, как все, не хуже,  не  лучше,  чисто,
даже  с  некоторою  изысканностию  и  с  поползновением  на   солидность   и
собственное достоинство. ќто равенство наружное  и  неравенство  внутреннее,
его беспокойство за себЯ и в то же времЯ беспрерывное  самоумаление,  -  все
это составлЯло разительнейший контраст и достойно было смеху и жалости. …сли
б он был уверен сердцем своим (что, несмотрЯ на опыт, поминутно случалось  с
ним), что все его слушатели были добрейшие  в  мире  люди,  которые  смеютсЯ
только  факту  смешному,  а  не  над  его  обреченною  личностию,  то  он  с
удовольствием снЯл бы фрак свой, надел его как-нибудь наизнанку и пошел бы в
этом нарЯде, другим в угоду, а  себе  в  наслаждение,  по  улицам,  лишь  бы
рассмешить своих покровителей  и  доставить  им  всем  удовольствие.  Ќо  до
равенства он не мог  достигнуть  никогда  и  ничем.  …ще  черта:  чудак  был
самолюбив и порывами, если только не предстоЯло опасности, даже великодушен.
Ќужно было видеть и слышать, как он умел  отделать,  иногда  не  щадЯ  себЯ,
следовательно  с  риском,  почти  с   геройством,   кого-нибудь   из   своих
покровителей, уже донельзЯ его разбесившего. Ќо это было  минутами...  Ћдним
словом, он был мученик в полном смысле слова,  но  самый  бесполезнейший  и,
следовательно, самый комический мученик.
     Њежду гостЯми поднЯлсЯ общий  спор.  ‚друг  Я  увидел,  что  чудак  мой
вскакивает на стул и кричит что есть  мочи,  желаЯ,  чтоб  ему  одному  дали
исключительно слово.
     - ‘лушайте, - шепнул мне хозЯин. - Ћн рассказывает иногда прелюбопытные
вещи... €нтересует он вас?
     џ кивнул головою и втеснилсЯ в толпу.
     „ействительно, вид порЯдочно одетого господина, вскочившего на  стул  и
кричавшего всем голосом, возбудил  общее  внимание.  Њногие,  кто  не  знали
чудака, переглЯдывались с недоумением, другие хохотали во все горло.
     -  џ  знаю  ”едосеЯ  Ќиколаича!  џ  лучше  всех  должен  знать  ”едосеЯ
Ќиколаича!  -  кричал  чудак  с  своего  возвышениЯ.  -  ѓоспода,  позвольте
рассказать. џ хорошо расскажу про ”едосеЯ Ќиколаича! џ знаю одну  историю  -
чудо!..
     - ђасскажите, Ћсип Њихайлыч, расскажите.
     - ђассказывай!!
     - ‘лушайте же...
     - ‘лушайте, слушайте!!!
     - Ќачинаю; но, господа, это историЯ особеннаЯ...
     - •орошо, хорошо!
     - ќто историЯ комическаЯ.
     - Ћчень хорошо, превосходно, прекрасно, - к делу!
     - ќто эпизод из собственной жизни вашего нижайшего...
     - Ќу зачем же вы трудились объЯвлЯть, что она комичекаЯ !
     - € даже немного трагическаЯ!
     - Ђ???!
     - ‘ловом, та историЯ, котораЯ вам всем доставлЯет счастие слушать  менЯ
теперь, господа, - та историЯ, вследствие которой Я попал в такую интересную
длЯ менЯ компанию.
     - Ѓез каламбуров!
     - ’а историЯ...
     - ‘ловом, та историЯ, - уж доканчивайте поскорее аполог, - та  историЯ,
котораЯ чего-нибудь стоит, - примолвил сиплым голосом один белокурый молодой
господин с усами, запустив руку в карман своего сюртука и как будто нечаЯнно
вытащив оттуда кошелек вместо платка.
     - ’а историЯ, мои сударики, после которой Я бы желал видеть  многих  из
вас на моем месте. € наконец, та историЯ, вследствие которой Я не женилсЯ!
     - †енилсЯ!.. жена!.. Џолзунков хотел женитьсЯ!!
     - Џризнаюсь, Я бы желал теперь видеть madame Џолзункову!
     - Џозвольте поинтересоватьсЯ, как звали прошедшую madame Џолзункову,  -
пищал один юноша, пробираЯсь к рассказчику .
     - €так, перваЯ глава, господа: то было ровно шесть  лет  тому,  весной,
тридцать первого марта, - заметьте число, господа, - накануне...
     - Џервого апрелЯ! - закричал юноша в завитках.
     - ‚ы необыкновенно  угадливы-с.  Ѓыл  вечер.  Ќад  уездным  городом  N.
сгущались сумерки, хотела выплыть луна... ну, и все там как следует.  ‚от-с,
в самые поздние сумерки, втихомолочку, и Я выплыл из  своей  квартиренки,  -
простившись с моей замкнутой покойницей бабушкой. €звините, господа,  что  Я
употреблЯю такое модное выражение, слышанное мной в последний раз у  Ќиколай
Ќиколаича. Ќо бабушка моЯ была  вполне  замкнутаЯ:  она  была  слепа,  нема,
глуха, глупа, - все что угодно!.. Џризнаюсь, Я был в трепете, Я собиралсЯ на
великое дело; сердчишко во мне билось, как  у  котенка,  когда  его  хватает
чьЯ-нибудь костлЯваЯ лапа за шиворот.
     - Џозвольте, monsieur Џолзунков!
     - —его требуете?
     - ђассказывайте проще; пожалуйста,не слишком старайтесь!
     - ‘лушаю-с, - проговорил немного смутившийсЯ Ћсип Њихайлыч . - џ  вошел
в домик ”едосеЯ  Ќиколаича  (благоприобретенный-c).  ”едосей  Ќиколаич,  как
известно, не то чтобы сослуживец, но целый начальник.  Ћбо  мне  доложили  и
тотчас же ввели в кабинет. Љак теперь  вижу:  совсем,  совсем  почти  темнаЯ
комната, свечей не подают. ‘мотрю, входит ”едосей Ќиколаич. ’ак мы  остаемсЯ
с ним в темноте...
     - —то ж бы такое произошло между вами? - спросил один офицер.
     - Ђ как вы полагаете-с? - спросил Џолзунков,  немедленно  обращаЯсь,  с
судорожно шевельнувшимсЯ лицом, к юноше в завитках.
     - €так, господа, тут произошло одно странное  обстоЯтельство.  ’о  есть
странного тут не было ничего, а было, что называетсЯ, дело  житейское,  -  Я
просто-запросто вынул из кармана сверток  бумаг,  а  он  из  своего  сверток
бумажек, только государственными...
     - ЂссигнациЯми?
     - ЂссигнациЯми-с, и мы поменЯлись.
     - Ѓьюсь об заклад, что тут пахло взЯтками, -  проговорил  один  солидно
одетый и выстриженный молодой господин.
     - ‚зЯтками-с! - подхватил Џолзунков. -  ќх!  Џусть  Я  буду  либералом,
Љаких много видел Я!
если вы тоже, как вам попадетсЯ служить в губернии, не погреете рук... на
родном очаге... ‡ане, сказал один литератор:
          € дым отечества нам сладок и приЯтен1
Њать, мать, господа, роднаЯ, родина-то наша, мы птенцы, так мы ее и
сосем!..
     ЏоднЯлсЯ общий смех.
     - Ђ только, поверите ли, господа, Я никогда не брал  взЯток,  -  сказал
Џолзунков, недоверчиво оглЯдываЯ все собрание.
     ѓомерический,  неумолкаемый  смех  всем  залпом  своим   накрыл   слова
Џолзункова.
     - Џраво, так, господа...
     Ќо тут он остановилсЯ, продолжаЯ оглЯдывать всех  с  каким-то  странным
выражением лица. Њожет быть, - кто знает, - может быть,  в  эту  минуту  ему
вспало на ум, что он почестнее  многих  из  всей  этой  честной  компании...
’олько серьезное выражение лица его не исчезало до самого окончаниЯ всеобщей
веселости.
     - €так, - начал Џолзунков, когда все поумолкли, -  хотЯ  Я  никогда  не
брал  взЯток,  но  в  этот  раз  грешен:  положил  в  карман   взЯтку...   с
взЯточника... ’о есть были кое-какие бумажки в руках моих, которые если б  Я
захотел послать кой-кому, так худо бы пришлось ”едосею Ќиколаичу.
     - ’ак, стало быть, он их выкупил?
     - ‚ыкупил-с.
     - Њного дал?
     - „ал столько, за сколько иной в наше времЯ  продал  бы  совесть  свою,
всю, со всеми варьЯциЯми-с... если бы только что-нибудь дали-с. ’олько  менЯ
варом обдало, когда Я положил в карман денежки. Џраво, Я не знаю, как это со
мной всегда делаетсЯ, господа, - но вот, ни жив  ни  мертв,  губами  шевелю,
ноги трЯсутсЯ; ну, виноват, виноват, совсем  виноват,  в  пух  засовестилсЯ,
готов прощеньЯ просить у ”едосеЯ Ќиколаича...
     - Ќу, что ж он, простил?
     - „а Я не просил-с... Я только так говорю, что так оно  было  тогда;  у
менЯ, то есть, сердце горЯчее. ‚ижу, смотрит мне прЯмо в глаза:
     - Ѓога, говорит, вы не боитесь, Ћсип Њихайлыч.
     Ќу, что делать! џ этак развел из приличиЯ руки, голову на сторону: "—ем
же, Я говорю, бога не боюсь, ”едосей Ќиколаич?." ’олько уж  так  говорю,  из
приличиЯ... сам сквозь землю провалитьсЯ готов.
     - Ѓыв так долго другом семейства нашего, быв, могу сказать, сыном, -  и
кто знает, что небо предполагало, Ћсип Њихайлыч!  €  вдруг  что  же,  донос,
готовить донос, и вот  теперь!..  —то  после  этого  думать  о  людЯх,  Ћсип
Њихайлыч?
     „а ведь как, господа, как рацею читал! "Ќет, говорит, вы  мне  скажите,
что после этого думать о людЯх, Ћсип Њихайлыч?" —то, думаю, думать!  ‡наете,
и в горле заскребло, и голосенко дрожит, ну уж  предчувствую  свой  скверный
норов и схватилсЯ за шлЯпу...
     - Људа ж вы, Ћсип Њихайлыч? Ќеужели накануне такого днЯ... Ќеужели вы и
теперь злопамЯтствуете; чем Я против вас согрешил?..
     - ”едосей Ќиколаич, говорю, ”едосей Ќиколаич!
     Ќу, то есть растаЯл, господа, как мокрый сахар-медович, растаЯл.  Људа!
и пакет, что в кармане лежит с государственными, и тот словно  тоже  кричит:
неблагодарный ты, разбойник, тать окаЯнный, - словно пЯть пудов в  нем,  так
тЯнет... (Ђ если б и взаправду в нем пЯть пудов было!..)
     - ‚ижу, - говорит ”едосей Ќиколаич,  -  вижу  ваше  раскаЯние  ...  вы,
знаете, завтра...
     - Њарии …гипетские-с...
     - Ќу, не плачь,  -  говорит  ”едосей  Ќиколаич,  -  полно:  согрешил  и
покаЯлсЯ! пойдем! Њожет быть, удастсЯ мне возвратить говорит, вас  опЯть  на
путь истинный...Њожет быть, скромные пенаты мои (именно, помню, пенаты,  так
и выразилсЯ, разбойник) согреют, говорит, опЯть  ваше  очерств...  не  скажу
очерствелое, - заблудшее сердце...
     ‚зЯл он менЯ, господа, за руку и повел к домочадцам. Њне спину  морозом
прохватывает; дрожу! думаю, с какими глазами  предстану  Я...  Ђ  нужно  вам
знать, господа... как бы сказать, здесь выходило одно щекотливое дельце!
     - “ж не госпожа ли Џолзункова?
     - ЊарьЯ ”едосеевна-с, - только не суждено, знать, ей  было  быть  такой
госпожой, какой вы ее называете, не  дождалась  такой  чести!  Ћно,  видите,
”едосей-то Ќиколаич был  и  прав,  говорЯ,  что  в  доме-то  Я  почти  сыном
считалсЯ. Ћно и было так назад тому полгода, когда еще был жив один юнкер  в
отставке Њихайло Њаксимыч „вигайлов  по  прозвищу.  ’олько  он  волею  божию
помре, а завещание-то совершить все в долгий Ящик откладывал;  оно  и  вышло
так, что ни в каком Ящике его не отыскали потом...
     - “х!!!
     -  Ќу  ничего,  нечего  делать,  господа,   простите,   обмолвилсЯ,   -
каламбурчик-то плох, да это бы еще ничего, что он плох, - штука-то была  еще
плоше, когда Я осталсЯ, так сказать,  с  нулем  в  перспективе,  потому  что
юнкер-то в отставке - хоть менЯ в дом к нему и не пускали (на  большую  ногу
жил, затем что были руки длинны!), - а тоже, может быть не  ошибкой,  родным
сыном считал.
     - Ђга!!
     - „а-с, оно вот как-с! Ќу,  и  стали  мне  носы  показывать  у  ”едосеЯ
Ќиколаича. џ замечал-замечал, крепилсЯ-крепилсЯ, а тут вдруг, на беду мою (а
может, и к счастью!), как снег на голову ремонтер наскакал на наш городишко.
„ело-то оно его, правда, подвижное,  легкое,  кавалерийское,  -  только  так
плотно утвердилсЯ у ”едосеЯ  Ќиколаича,  -  ну,  словно  мортира,  засел!  џ
обиходцем да стороночкой, по подлому норову, "так  и  так,  говорю,  ”едосей
Ќиколаич, за что ж обижать! џ в  некотором  роде  уж  сын...  Ћтеческого-то,
отеческого когда Я дождусь..." Ќачал он мне, сударик ты мой,  отвечать!  ну,
то есть начнет говорить,  поэму  наговорит  целую,  в  двенадцати  песнЯх  в
стихах, только слушаешь, облизываешьсЯ да  руки  разводишь  от  сладости,  а
толку нет ни на грош, то есть какого толку, не разберешь, не поймешь, стоишь
дурак дураком, затуманит, словно вьюн  вьетсЯ,  вывертываетсЯ;  ну,  талант,
просто талант, дар такой, что вчуже страх пробирает! џ кидатьсЯ пошел во все
стороны: туды да сюды! уж и романсы таскаю, и конфет  привожу,  и  каламбуры
высиживаю, охи да вздохи, болит, говорю, мое сердце, от амура  болит,  да  в
слезы, да тайное объЯснение! ведь глуп человек! ведь не проверил  у  дьЯчка,
что мне тридцать лет... куды! хитрить выдумал! нет же! не  пошло  мое  дело,
смешки да насмешки  кругом,  -  ну,  и  зло  менЯ  взЯло,  за  горло  совсем
захватило, - Я улизнул, да в дом ни ногой, думал-думал - да хвать донос! Ќу,
поподличал, друга выдать  хотел,  сознаюсь,  материЯльцу-то  было  много,  и
славный такой материЯл, капитальное дело! ’ысЯчу пЯтьсот серебром  принесло,
когда Я его вместе с доносом на государственные выменЯл!
     - Ђ! так вот она, взЯтка-то!
     - „а, сударь, вот была взЯточка-то-с; поплатилсЯ мне взЯточник! (€ ведь
не грешно, ну, право же, нет!) Ќу, вот-с теперь продолжать  начну:  притащил
он менЯ, если запомнить изволите, в чайн