упорство?  Ќеужели  оно  натуральное?  ‚
последний раз обращаюсь к тебе, ”алалей, скажи: какой сон ты видел сегоднЯ?
     - Џро...
     - ‘кажи, что менЯ видел, - подсказывал Ѓахчеев.
     - Џро ваши добродетели-с! - подсказал на другое ухо …жевикин.
     ”алалей только оглЯдывалсЯ.
     - Џро... про ваши доб... про белого бы-ка!  -  промычал  он  наконец  и
залилсЯ горючими слезами.
     ‚се ахнули. Ќо ”ома ”омич был в припадке необыкновенного великодушиЯ.
     - Џо крайней мере, Я вижу твою искренность, ”алалей,  -  сказал  он,  -
искренность, которой не замечаю в других.  Ѓог  с  тобою!  …сли  ты  нарочно
дразнишь менЯ этим сном, по навету других, то бог воздаст и тебе  и  другим.
…сли же нет, то уважаю твою искренность, ибо даже в последнем  из  созданий,
как ты, Я привык различать образ и подобие божие... џ прощаю тебЯ,  ”алалей!
„ети мои, обнимите менЯ, Я остаюсь!..
     "ЋстаетсЯ!" - вскричали все с восторгом.
     - Ћстаюсь и прощаю. Џолковник,  наградите  ”алалеЯ  сахаром:  пусть  не
плачет он в такой день всеобщего счастьЯ.
     ђазумеетсЯ, такое великодушие нашли  изумительным.  ’ак  заботитьсЯ,  в
такую минуту и - о ком же? о ”алалее! „ЯдЯ бросилсЯ исполнЯть  приказание  о
сахаре. ’отчас же, бог знает откуда, в  руках  Џрасковьи  €льиничны  Явилась
серебрЯнаЯ сахарница. „ЯдЯ вынул было дрожавшею рукой два куска, потом  три,
потом уронил их,  наконец  видЯ,  что  ничего  не  в  состоЯнии  сделать  от
волнениЯ:
     - ќ! - вскричал он, - уж длЯ такого днЯ! „ержи, ”алалей!  -  и  высыпал
ему за пазуху всю сахарницу.
     - ќто тебе за искренность, - прибавил он, в виде нравоучениЯ.
     - ѓосподин Љоровкин, - доложил вдруг поЯвившийсЯ в дверЯх ‚идоплЯсов.
     Џроизошла  маленькаЯ  суета.  Џосещение   Љоровкина   было,   очевидно,
некстати. ‚се вопросительно посмотрели на дЯдю.
     - Љоровкин! - вскричал дЯдЯ в некотором замешательстве.  -  Љонечно,  Я
рад... - прибавил он, робко взглЯдываЯ на ”ому, - но  уж,  право,  не  знаю,
просить ли его теперь - в такую минуту. Љак ты думаешь, ”ома?
     - Ќичего, ничего!  -  благосклонно  проговорил  ”ома,  -  пригласите  и
Љоровкина; пусть и он участвует во всеобщем счастье.
     ‘ловом, ”ома ”омич был в ангельском расположении духа.
     - Џочтительнейше осмелюсь  доложить-с,  -  заметил  ‚идоплЯсов,  -  что
Љоровкин изволЯт находитьсЯ не в своем виде-с.
     - Ќе в своем виде? как? —то ты врешь? - вскричал дЯдЯ.
     - ’очно так-с: не в трезвом состоЯнии души-с...
     Ќо прежде  чем  дЯдЯ  успел  раскрыть  рот,  покраснеть,  испугатьсЯ  и
сконфузитьсЯ до последней  степени,  последовало  и  разрешение  загадки.  ‚
дверЯх поЯвилсЯ сам  Љоровкин,  отвел  рукой  ‚идоплЯсова  и  предстал  пред
изумленною публикой. ќто был невысокий, но плотный господин  лет  сорока,  с
темными волосами и  с  проседью,  выстриженный  под  гребенку,  с  багровым,
круглым лицом, с маленькими, налитыми кровью глазами,  в  высоком  волосЯном
галстухе, застегнутом сзади прЯжкой, во фраке необыкновенно  истасканном,  в
пуху и в сене, и сильно лопнувшем под мышкой, в pantalon  impossible  и  при
фуражке, засаленной до невероЯтности, которую  он  держал  на  отлете.  ќтот
господин был совершенно пьЯн. ‚ыйдЯ  на  средину  комнаты,  он  остановилсЯ,
покачиваЯсь и тюкаЯ вперед носом, в пьЯном раздумье: потом медленно во  весь
рот улыбнулсЯ.
     - €звините, господа, - проговорил он, - Я... того... (тут он щелкнул по
воротнику) получил!
     ѓенеральша немедленно принЯла вид оскорбленного достоинства. ”ома, сидЯ
в кресле, иронически  обмеривал  взглЯдом  эксцентрического  гостЯ.  Ѓахчеев
смотрел  на  него  с  недоумением,  сквозь  которое  проглЯдывало,   однако,
некоторое сочувствие. ‘мущение же  дЯди  было  невероЯтное;  он  всею  душою
страдал за Љоровкина.
     - Љоровкин! - начал было он, - послушайте!
     - Ђтанде-с, - прервал Љоровкин. ђекомендуЯсь: дитЯ природы... Ќо что  Я
вижу? ‡десь дамы... Ђ зачем же ты не сказал мне, подлец, что  у  тебЯ  здесь
дамы? - прибавил он, с плутовскою улыбкою  смотрЯ  на  дЯдю,  -  ничего?  не
робей!.. представимсЯ и прекрасному полу... Џрелестные дамы! - начал  он,  с
трудом ворочаЯ Язык и завЯзываЯ на каждом слове, -  вы  видите  несчастного,
который...  ну,  да  уж  и  так  далее...  Ћстальное  не   договариваетсЯ...
Њузыканты! польку!
     - Ђ не хотите ли заснуть? -  спросил  Њизинчиков,  спокойно  подходЯ  к
Љоровкину.
     - ‡аснуть? „а вы с оскорблением говорите?
     - Ќисколько. ‡наете, с дороги полезно...
     - Ќикогда! - с негодованием отвечал Љоровкин. - ’ы думаешь, Я  пьЯн?  -
нимало... Ђ впрочем, где у вас спЯт?
     - Џойдемте, Я вас сейчас проведу.
     - Људа? в сарай? Ќет, брат, не надуешь! џ уж там ночевал... Ђ  впрочем,
веди... ‘ хорошим человеком отчего не пойти?..  Џодушки  не  надо;  военному
человеку не надо подушки. Ђ ты мне, брат, диванчик, диванчик  сочини...  „а,
слушай, - прибавил он останавливаЯсь, - ты, Я вижу, малый теплый;  сочини-ка
ты  мне  того...  понимаешь?  ромео,  так  только,  чтоб  муху   задавить...
единственно, чтоб муху задавить, одну, то есть рюмочку.
     - •орошо, хорошо! - отвечал Њизинчиков.
     - •орошо... „а ты постой, ведь надо ж проститьсЯ... Adieu,  mesdames  и
mesdemoiselles!.. ‚ы, так сказать,  пронзили...  Ќу,  да  уж  нечего!  после
объЯснимсЯ... а только разбудите менЯ, как начнетсЯ... или за пЯть минут  до
начала... а без менЯ не начинать! слышите? не начинать!..
     € веселый господин скрылсЯ за Њизинчиковым.
     ‚се молчали. Ќедоумение еще продолжалось. Ќаконец ”ома начал понемногу,
молча и неслышно, хихикать; смех его разрасталсЯ все более и более в  хохот.
‚идЯ это, повеселела и генеральша,  хотЯ  все  еще  выражение  оскорбленного
достоинства сохранЯлось в лице ее. Ќевольный смех начинал подыматьсЯ со всех
сторон. „ЯдЯ стоЯл как ошеломленный, краснеЯ до слез и некоторое времЯ не  в
состоЯнии вымолвить слова.
     - ѓосподи боже! - проговорил он наконец, - кто ж это знал?  но  ведь...
ведь  это  со  всЯким  же  может  случитьсЯ.  ”ома,  уверЯю  тебЯ,  что  это
честнейший, благороднейший и даже чрезвычайно  начитанный  человек.  ”ома...
вот ты увидишь!..
     - ‚ижу-с, вижу-с, - отвечал ”ома, задыхаЯсь от смеха,  -  необыкновенно
начитанный, именно начитанный!
     - Џро железные дороги как говорит-с! - заметил вполголоса …жевикин.
     - ”ома!..- вскричал было дЯдЯ, но всеобщий хохот покрыл слова его. ”ома
”омич так и заливалсЯ. ‚идЯ это, рассмеЯлсЯ и дЯдЯ.
     - Ќу, да что тут! - сказал он с увлечением. - ’ы великодушен,  ”ома,  у
тебЯ великое сердце: ты составил мое счастье... ты же простишь и Љоровкину.
     Ќе смеЯлась одна только Ќастенька. Џолными любовью глазами смотрела она
на жениха своего  и  как  будто  хотела  вымолвить:  "Љакой  ты,  однако  ж,
прекрасный, какой добрый, какой благороднейший человек, и как Я люблю тебЯ!"


        V ‡ЂЉ‹ћ—…Ќ€…

     ’оржество ”омы было полное и  непоколебимое.  „ействительно,  без  него
ничего бы не устроилось,  и  совершившийсЯ  факт  подавлЯл  все  сомнениЯ  и
возражениЯ. Ѓлагодарность осчастливленных была безгранична. „ЯдЯ и Ќастенька
так и замахали на менЯ руками, когда Я  попробовал  было  слегка  намекнуть,
каким процессом получилось согласие ”омы на их  свадьбу.  ‘ашенька  кричала:
"„обрый, добрый  ”ома  ”омич;  Я  ему  подушку  гарусом  вышью!"  -  и  даже
пристыдила  менЯ  за  мое  жестокосердие.  Ќовообращенный  ‘тепан  Ђлексеич,
кажетсЯ, задушил бы менЯ, если б мне вздумалось сказать при  нем  что-нибудь
непочтительное про ”ому ”омича. Ћн  теперь  ходил  за  ”омой,  как  собачка,
смотрел на  него  с  благоговением  и  к  каждому  слову  его  прибавлЯл:  "
Ѓлагороднейший ты человек, ”ома! ученый ты человек, ”ома!"  —то  ж  касаетсЯ
…жевикина,  то  он  был  в  самой  последней  степени  восторга.  ‘тарикашка
давным-давно видел, что Ќастенька вскружила голову …гору €льичу, и с тех пор
наЯву и во сне только и грезил о том, как бы выдать за него свою  дочку.  Ћн
тЯнул  дело  до  последней  невозможности  и  отказалсЯ  уже  тогда,   когда
невозможно было не отказатьсЯ. ”ома  перестроил  дело.  ђазумеетсЯ,  старик,
несмотрЯ на свой восторг, понимал ”ому ”омича насквозь; словом,  было  Ясно,
что ”ома ”омич воцарилсЯ в этом доме навеки и что тиранству его  теперь  уже
не будет конца. €звестно, что самые неприЯтнейшие, самые  капризнейшие  люди
хоть на времЯ, да укрощаютсЯ, когда удовлетворЯт их  желаниЯм.  ”ома  ”омич,
совершенно напротив, как-то еще больше глупел при удачах и задирал  нос  все
выше и выше. Џеред самым обедом, переменив белье и переодевшись, он уселсЯ в
кресле, позвал дЯдю и, в присутствии всего семейства, стал читать ему  новую
проповедь.
     - Џолковник! - начал он, - вы вступаете в законный брак.  Џонимаете  ли
вы ту обЯзанность...
     € так далее и  так  далее;  представьте  себе  десЯть  страниц  формата
"Journal des Debats", самой мелкой печати, наполненных самым диким  вздором,
в котором не  было  ровно  ничего  об  обЯзанностЯх,  а  были  только  самые
бесстыдные похвалы уму, кротости, великодушию, мужеству  и  бескорыстию  его
самого, ”омы ”омича. ‚се были голодны; всем хотелось обедать;  но,  несмотрЯ
на то, никто не смел противоречить и все с благоговением дослушали всю  дичь
до конца; даже Ѓахчеев, при всем своем мучительном  аппетите,  просидел,  не
шелохнувшись, в самой полной  почтительности.  “довлетворившись  собственным
красноречием, ”ома ”омич наконец развеселилсЯ и даже довольно сильно  подпил
за обедом, провозглашаЯ самые необыкновенные тосты. Ћн  принЯлсЯ  острить  и
подшучивать, разумеетсЯ, насчет молодых. ‚се  хохотали  и  аплодировали.  Ќо
некоторые из шуток были до такой степени сальны и недвусмысленны,  что  даже
Ѓахчеев сконфузилсЯ. Ќаконец Ќастенька вскочила из-за стола и  убежала.  ќто
привело ”ому ”омича в неописанный  восторг;  но  он  тотчас  же  нашелсЯ:  в
кратких, но сильных словах изобразил он достоинства Ќастеньки и провозгласил
тост за здоровье отсутствующей. „ЯдЯ, за минуту сконфуженный  и  страдавший,
готов был теперь обнимать ”ому ”омича. ‚ообще  жених  и  невеста  как  будто
стыдились друг друга и своего счастьЯ, - и Я заметил: с самого благословениЯ
еще они не сказали меж собою ни слова, даже как будто избегали глЯдеть  друг
на друга. Љогда встали  из-за  стола,  дЯдЯ  вдруг  исчез  неизвеcтно  куда.
ЋтыскиваЯ его,  Я  забрел  на  террасу.  ’ам,  сидЯ  в  кресле,  за  кофеем,
ораторствовал ”ома, сильно подкураженный. Ћколо него были  только  …жевикин,
Ѓахчеев и Њизинчиков. џ остановилсЯ послушать.
     - Џочему, - кричал ”ома, - почему Я готов сейчас же идти на  костер  за
мои убеждениЯ? Ђ почему из вас никто не в состоЯнии пойти на костер? Џочему,
почему?
     - „а костер это уж и лишнее будет, ”ома ”омич, на костер-то-с! - трунил
…жевикин. - Ќу, что толку? ‚о-первых, и больно-с, а во-вторых, сожгут -  что
останетсЯ?
     - —то останетсЯ? Ѓлагородный пепел останетсЯ. Ќо где тебе  понЯть,  где
тебе оценить менЯ! „лЯ вас не существует великих людей, кроме  каких-то  там
–езарей  да  Ђлександров  Њакедонских!  Ђ  что  сделали  твои  –езари?  кого
осчастливили? —то сделал твой хваленый Ђлександр Њакедонский?  ‚сю  землю-то
завоевал? „а ты дай мне такую же фалангу, так и Я завоюю, и ты  завоюешь,  и
он  завоюет...  ‡ато  он  убил  добродетельного  Љлита,  а   Я   не   убивал
добродетельного Љлита... Њальчишка!  прохвост!  розог  бы  дать  ему,  а  не
прославлЯть во всемирной истории... да уж вместе и –езарю!
     - –езарЯ-то хоть пощадите, ”ома ”омич!
     - Ќе пощажу дурака! - кричал ”ома.
     - € не щади! - с жаром подхватил ‘тепан Ђлексеевич, тоже подвыпивший, -
нечего их щадить; все они прыгуны, все только бы на одной ножке повертетьсЯ!
колбасники! ‚он один давеча стипендию какую-то хотел учредить. Ђ  что  такое
стипендиЯ? —ерт ее и знает, что она значит! Ћб заклад побьюсь,  какаЯ-нибудь
новаЯ пакость. Ђ тот, другой,  давеча-то  в  благородном  обществе,  вензелЯ
пишет да рому просит! Џо-моему, отчего не выпить?  „а  ты  пей,  пей,  да  и
перегородку сделай, а потом, пожалуй, и опЯть пей... Ќечего их  щадить!  все
мошенники! Ћдин только ты ученый, ”ома!
     Ѓахчеев, если отдавалсЯ кому, то  отдавалсЯ  весь,  безусловно  и  безо
всЯкой критики.
     џ отыскал дЯдю в саду, у пруда, в самом  уединенном  месте.  Ћн  был  с
Ќастенькой. “видЯ менЯ, Ќастенька стрельнула в кусты, как  будто  виноватаЯ.
„ЯдЯ пошел ко мне навстречу с сиЯвшим  лицом;  в  глазах  его  стоЯли  слезы
восторга. Ћн взЯл менЯ за обе руки и крепко сжал их.
     - „руг мой! - сказал он, - Я  до  сих  пор  как  будто  не  верю  моему
счастью... ЌастЯ тоже. Њы только дивимсЯ и  прославлЯем  всевышнего.  ‘ейчас
она плакала.  Џоверишь  ли,  до  сих  пор  Я  как-то  не  опомнилсЯ,  как-то
растерЯлсЯ весь: и верю и не верю! € за что это мне? за что? что  Я  сделал?
чем Я заслужил?
     - …сли кто заслужил, дЯдюшка, то это вы, - сказал Я с увлечением.  -  џ
еще  не  видал  такого  честного,  такого  прекрасного,  такого   добрейшего
человека, как вы...
     - Ќет, ‘ережа, нет, это слишком, - отвечал он, как бы с  сожалением.  -
’о-то и худо, что мы добры ( то есть Я про себЯ одного  говорю),  когда  нам
хорошо; а когда худо, так и не подступайсЯ  близко!  ‚от  мы  только  сейчас
толковали об этом с Ќастей. ‘колько ни сиЯл передо мною  ”ома,  а,  поверишь
ли? Я, может быть, до самого сегоднЯ не совсем в  него  верил,  хотЯ  и  сам
уверЯл тебЯ в его совершенстве; даже вчера не уверовал, когда  он  отказалсЯ
от такого подарка! Љ стыду моему говорю!  ‘ердце  трепещет  после  давешнего
воспоминаниЯ! Ќо Я не владел собой... Љогда он сказал давеча про  Ќастю,  то
менЯ как будто в самое сердце что-то укусило. џ не  понЯл  и  поступил,  как
тигр...
     - —то ж, дЯдюшка, может, это было даже естественно.
     „ЯдЯ замахал руками.
     -  Ќет,  нет,  брат,  и  не  говори!  Ђ  просто-запросто  все  это   от
испорченности моей природы, оттого, что Я мрачный и сластолюбивый  эгоист  и
без удержу отдаюсь страстЯм моим. ’ак и ”ома говорит. (—то было отвечать  на
это?) Ќе знаешь ты, ‘ережа, - продолжал он с глубоким  чувством,  -  сколько
раз Я бывал раздражителен, безжалостен, несправедлив, высокомерен, да и не к
одному ”оме! ‚от теперь это все вдруг пришло на памЯть, и мне как-то стыдно,
что Я до сих пор ничего еще не сделал, чтоб быть достойным  такого  счастьЯ.
ЌастЯ то же сейчас говорила, хотЯ, право, не знаю, какие  на  ней-то  грехи,
потому что она ангел, а не человек! Ћна сказала мне, что мы в страшном долгу
у бога, что надо теперь старатьсЯ быть добрее, делать все добрые  дела...  €
если б ты слышал, как она горЯчо, как прекрасно все это говорила! Ѓоже  мой,
что за девушка!
     Ћн остановилсЯ в волнении. —ерез минуту он продолжал:
     -  Њы  положили,  брат,  особенно  лелеЯть  ”ому,  маменьку  и  ’атьЯну
€вановну. Ђ ’атьЯна-то €вановна! какое благороднейшее  существо!  Ћ,  как  Я
виноват пред всеми! џ и перед тобой виноват... Ќо если кто осмелитсЯ  теперь
обидеть ’атьЯну €вановну, о! тогда... Ќу, да уж  нечего!..  длЯ  Њизинчикова
тоже надо что-нибудь сделать.
     - „а, дЯдюшка, Я теперь переменил мое мнение  о  ’атьЯне  €вановне.  …е
нельзЯ не уважать и не сострадать ей.
     - €менно, именно! - подхватил с жаром дЯдЯ, - нельзЯ не  уважать!  ‚едь
вот, например, Љоровкин, ведь ты уж, наверно, смеешьсЯ над ним,  -  прибавил
он, с робостью заглЯдываЯ мне в лицо, - и все мы давеча смеЯлись над ним.  Ђ
ведь  это,   может   быть,   непростительно...   ведь   это,   может   быть,
превосходнейший, добрейший человек, но судьба... испытал несчастьЯ... ’ы  не
веришь, а это, может быть, истинно так.
     - Ќет, дЯдюшка; почему же не верить?
     € Я с жаром начал говорить о том, что в самом падшем создании могут еще
сохранитьсЯ высочайшие человеческие чувства; что  неисследима  глубина  души
человеческой; что нельзЯ презирать падших, а, напротив, должно отыскивать  и
восстановлЯть; что неверна общепринЯтаЯ мерка добра и нравственности и проч.
и проч., - словом, Я воспламенилсЯ и рассказал даже о натуральной  школе;  в
заключение же прочел стихи:


     Љогда из мрака заблужденьЯ...
     „ЯдЯ пришел в необыкновенный восторг.
     - „руг мой, друг мой!  -  сказал  он,  растроганный,  -  ты  совершенно
понимаешь менЯ и еще  лучше  менЯ  рассказал  все,  что  Я  сам  хотел  было
выразить. ’ак, так! ѓосподи! почему это зол  человек?  почему  Я  так  часто
бываю зол, когда так хорошо, так прекрасно быть добрым? ‚от и  ЌастЯ  то  же
самое сейчас говорила... Ќо посмотри, однако ж, какое здесь славное место, -
прибавил он, оглЯдываЯсь вокруг себЯ, - какаЯ природа! какаЯ  картина!  ќкое
дерево! посмотри: в обхват человеческий!  Љакой  сок,  какие  листьЯ!  какое
солнце!  как  после  грозы-то  все  вокруг  повеселело,   обмылось!..   ‚едь
подумаешь, что и деревьЯ понимают тоже  что-нибудь  про  себЯ,  чувствуют  и
наслаждаютсЯ жизнью... Ќеужели ж нет - а? как ты думаешь?
     - Ћчень может быть, дЯдюшка. Џо-своему, разумеетсЯ...
     - Ќу да, разумеетсЯ, по-своему... „ивный, дивный творец!..  Ђ  ведь  ты
должен хорошо помнить весь этот сад, ‘ережа: как ты тут играл и бегал, когда
был маленький! џ ведь помню, когда ты был маленький, - прибавил  он,  смотрЯ
на менЯ с неизъЯснимым выражением любви и счастьЯ. - ’ебе только к пруду  не
позволЯли ходить  одному.  Ђ  помнишь,  один  раз,  вечером,  ЉатЯ-покойница
подозвала тебЯ и стала тебЯ ласкать... ’ы все бегал в саду перед этим и весь
разрумЯнилсЯ; волоски у тебЯ  такие  светленькие,  в  кудрЯшках...  Ћна  ими
играла-играла, да и сказала: "ќто хорошо, что ты его, сиротку, к нам  взЯл".
Џомнишь иль нет?
     - —уть-чуть, дЯдюшка.
     - ’огда еще вечер был, и солнце на вас обоих так светило, а Я  сидел  в
углу и трубку курил да на вас смотрел... џ, ‘ережа, каждый месЯц  к  ней  на
могилу, в город, езжу, - прибавил он пониженным голосом, в котором слышались
дрожание и подавлЯемые слезы. - џ об этом сейчас Ќасте говорил: она сказала,
что мы оба вместе будем к ней ездить...
     „ЯдЯ замолчал, стараЯсь подавить свое волнение.
     ‚ эту минуту к нам подошел ‚идоплЯсов.
     - ‚идоплЯсов! - вскричал дЯдЯ встрепенувшись, - ты от ”омы ”омича?
     - Ќет-с, Я более по своей надобности-с.
     - Ђ, ну и славно! вот и узнаем про Љоровкина. Ђ Я ведь еще давеча хотел
спросить... џ ему, ‘ережа, велел там наблюдать, Љоровкина-то. - ‚ чем  дело,
‚идоплЯсов?
     - Ћсмелюсь доложить, - сказал  ‚идоплЯсов,  -  что  вчера  вы  изволили
упомЯнуть-с насчет моей просьбы-с и обещать мне ваше высокое заступление  от
ежедневных обид-с.
     - Ќеужели ты опЯть про фамилию? - вскричал дЯдЯ в испуге.
     - —то ж делать-с? …жечасные обиды-с...
     - Ђх, ‚идоплЯсов, ‚идоплЯсов! что  мне  с  тобой  делать?  -  сказал  с
сокрушением дЯдЯ. - Ќу, какие тебе могут быть обиды? ‚едь ты  просто  с  ума
сойдешь, в желтом доме жизнь кончишь!
     - ЉажетсЯ, Я умом моим-с... - начал было ‚идоплЯсов.
     - Ќу то-то, то-то, - перебил дЯдЯ, - Я, братец, это так  говорю,  не  в
обиду тебе, а в пользу.  Ќу  какие  там  у  тебЯ  обиды?  Ѓьюсь  об  заклад,
какаЯ-нибудь дрЯнь?
     - Џроходу нет-с.
     - Ћт кого?
     - Ћт всех-с и преимущественно через Њатрену-с. —ерез нее Я моею  жизнию
страдать пошел-с. €звестно-с, что все отличительные люди-с, кто сызмалетства
еще менЯ видел, говорили, что Я совсем на иностранца похож,  преимущественно
чертами лица-с. —то же, сударь? €з-за этого мне теперь и проходу нет-с.  Љак
только Я мимо иду-с, все мне  следом  кричат  всЯкие  дурные  слова-с;  даже
ребЯтишки маленькие-с, которых надо прежде  всего  розгами  высечь-с,  и  те
кричат-с... ‚от и  теперь,  когда  Я  сюда  шел,  кричали-с...  Њочи  нет-с.
‡ащитите, сударь, вашим покровом-с!
     - Ђх, ‚идоплЯсов!.. Ќу да что  ж  они  такое  кричат?  ‚ерно,  глупость
какую-нибудь, на которую не надо и вниманиЯ обращать.
     - Ќеприлично будет сказать-с.
     - „а что' именно?
     - Ћмерзительно выговорить-с.
     - „а уж говори!
     - ѓришка-голанец съел померанец-с.
     - ”у, какой человек! џ думал и бог знает что! Ђ  ты  плюнь  да  мимо  и
пройди.
     - Џлевал-с: еще больше кричат-с.
     - „а послушайте, дЯдюшка, - сказал Я, - ведь он жалуетсЯ на то, что ему
житьЯ нет в здешнем доме. Ћтправьте его, хоть на времЯ,  ‚  Њоскву,  к  тому
каллиграфу. ‚едь он, вы говорили, у каллиграфа какого-то жил.
     - Ќу, брат, тот тоже кончил трагически!
     - Ђ что?
     - Ћни-с, - отвечал ‚идоплЯсов, - имели несчастье присвоить  себе  чужую
собственность-с, за что,  несмотрЯ  на  весь  их  талант,  были  посажены  в
острог-с, где безвозвратно погибли-с.
     - •орошо, хорошо, ‚идоплЯсов: ты теперь успокойсЯ, а Я все это  разберу
и улажу, - сказал дЯдЯ, -обещаю тебе! Ќу что Љоровкин? спит?
     -  Ќикак  нет-с,  они  сейчас  изволили  отъехать-с.  џ  с  тем  и  шел
доложить-с.
     - Љак отъехать? —то ты? „а как же ты выпустил? - вскричал дЯдЯ.
     - Џо добродушию сердца-с: жалостно было смотреть-с.  Љак  проснулись  и
вспомнили весь процесс, так тотчас же ударили себЯ  по  голове  и  закричали
благим матом-с...
     - Ѓлагим матом!..
     - Џочтительнее  будет  выразитьсЯ:  многоразличные  вопли  испускали-с.
Љричали: как они представЯтсЯ теперь прекрасному полу-с? а потом  прибавили:
"џ не достоин рода человеческого!"  -  и  все  так  жалостно  говорили-с,  в
отборных словах-с.
     - „еликатнейший человек! џ  говорил  тебе,  ‘ергей...  „а  как  же  ты,
‚идоплЯсов, пустил, когда именно тебе Я велел стеречь? Ђх,  боже  мой,  боже
мой!
     - Ѓолее  через  сердечную  жалость-с.  Џросили  не  говорить-с.  €х  же
извозчик лошадей выкормил и запрег-с. Ђ за врученную, три дни назад, сумму-с
велели почтительнейше благодарить-с и сказать, что вышлют долг  с  одною  из
первых почт-с.
     - Љакую сумму, дЯдюшка?
     - Ћни называли двадцать пЯть рублей серебром-с, - сказал ‚идоплЯсов.
     - ќто Я, брат, ему тогда дал взаймы,  на  станции:  у  него  недостало.
ђазумеетсЯ, он вышлет с первой же почтой... Ђх, боже мой, как мне  жаль!  Ќе
послать ли в погоню, ‘ережа?
     - Ќет, дЯдюшка, лучше не посылайте.
     - џ сам тоже думаю. ‚идишь, ‘ережа, Я, конечно, не философ, но Я думаю,
что во всЯком человеке гораздо более  добра,  чем  снаружи  кажетсЯ.  ’ак  и
Љоровкин: он не вынес стыда... Ќо пойдем, однако ж, к ”оме! Њы  замешкались;
может оскорбитьсЯ неблагодарностью, невниманием... €дем  же!  Ђх,  Љоровкин,
Љоровкин!


     ђоман кончен. ‹юбовники соединились, и гений добра безусловно воцарилсЯ
в доме в лице ”омы ”омича.  ’ут  можно  бы  сделать  очень  много  приличных
объЯснений; но, в сущности, все эти  объЯснениЯ  теперь  совершенно  лишние.
’аково, по крайней мере, мое мнение. ‚замен  всЯких  объЯснений  скажу  лишь
несколько слов о дальнейшей судьбе всех героев моего  рассказа:  без  этого,
как известно, не кончаетсЯ ни один роман, и это даже предписано правилами.
     ‘вадьба "осчастливленных" произошла спустЯ шесть недель после описанных
мною происшествий. ‘делали все тихо, семейно, без особенной пышности  и  без
лишних гостей. џ был  шафером  Ќастеньки,  Њизинчиков  -  со  стороны  дЯди.
‚прочем, были и  гости.  Ќо  самым  первым,  самым  главным  человеком  был,
разумеетсЯ, ”ома ”омич. ‡а ним ухаживали; его носили  на  руках.  Ќо  как-то
случилось,  что  его  один  раз  обнесли  шампанским.  Ќемедленно  произошла
историЯ, сопровождаемаЯ упреками,  воплЯми,  криками.  ”ома  убежал  в  свою
комнату, заперсЯ на ключ, кричал, что презирают его, что  теперь  уж  "новые
люди" вошли в семейство, и потому он ничто, не более как щепка, которую надо
выбросить. „ЯдЯ  был  в  отчаЯнии;  Ќастенька  плакала;  с  генеральшей,  по
обыкновению, сделались судороги... ‘вадебный  пир  походил  на  похороны.  €
ровно семь лет такого сожительства с благодетелем, ”омой ”омичом,  достались
в удел моему бедному дЯде и бедненькой  Ќастеньке.  „о  самой  смерти  своей
(”ома ”омич умер в прошлом году) он  киснул,  куксилсЯ,  ломалсЯ,  сердилсЯ,
бранилсЯ, но благоговение к нему "осчастливленных" не только не уменьшалось,
но даже каждодневно возрастало, пропорционально его капризам. …гор  €льич  и
Ќастенька до того были счастливы друг с другом, что  даже  боЯлись  за  свое
счастье, считали, что это уж слишком послал им господь;  что  не  стоЯт  они
такой милости, и предполагали, что, может быть,  впоследствии  им  назначено
искупить свое счастье крестом и страданиЯми. ЏонЯтно,  что  ”ома  ”омич  мог
делать в этом смиренном доме все, что ему  вздумаетсЯ.  €  чего-чего  он  не
наделал в эти семь лет! „аже нельзЯ себе представить, до каких  необузданных
фантазий доходила иногда его пресыщеннаЯ, празднаЯ душа в изобретении  самых
утонченных,  нравственно-лукулловских  капризов.  ’ри  года   спустЯ   после
дЯдюшкиной  свадьбы  скончалась  бабушка.  Ћсиротевший  ”ома   был   поражен
отчаЯнием. „аже и теперь в  доме  с  ужасом  рассказывают  о  тогдашнем  его
положении. Љогда засыпали могилу, он рвалсЯ в  нее  и  кричал,  чтоб  и  его
вместе засыпали. –елый месЯц не давали ему ни ножей, ни вилок;  а  один  раз
силою, вчетвером, раскрыли ему рот и вынули оттуда булавку, которую он хотел
проглотить. Љто-то из посторонних свидетелей борьбы заметил, что ”ома  ”омич
тысЯчу раз мог проглотить  эту  булавку  во  времЯ  борьбы  и,  однакож,  не
проглотил. Ќо эту догадку выслушали все с решительным негодованием и тут  же
уличили догадчика  в  жестокосердии  и  неприличии.  ’олько  одна  Ќастенька
хранила молчание и чуть-чуть улыбнулась;  причем  дЯдЯ  взглЯнул  на  нее  с
некоторым беспокойством. ‚ообще нужно заметить, что ”ома хоть  и  куражилсЯ,
хоть и капризничал в доме дЯди  по-прежнему,  но  прежних,  деспотических  и
наглых распеканций, какие он позволЯл  себе  с  дЯдей,  уже  не  было.  ”ома
жаловалсЯ, плакал, укорЯл, попрекал, стыдил, но уже не бранилсЯ по-прежнему,
- не было таких сцен, как "ваше превосходительство", и это, кажетсЯ, сделала
Ќастенька. Ћна почти неприметно заставила ”ому кой-что уступить и кой в  чем
покоритьсЯ. Ћна не хотела унижениЯ мужа и настоЯла на  своем  желании.  ”ома
Ясно видел, что она его почти понимает. џ говорю почти, потому что Ќастенька
тоже лелеЯла ”ому и даже каждый раз поддерживала мужа, когда он  восторженно
восхвалЯл своего мудреца. Ћна хотела заставить других уважать  все  в  своем
муже, а потому гласно оправдывала и его привЯзанность к ”оме  ”омичу.  Ќо  Я
уверен, что золотое сердечко Ќастеньки забыло все  прежние  обиды:  она  все
простила ”оме, когда он  соединил  ее  с  дЯдей,  и,  кроме  того,  кажетсЯ,
серьезно, всем сердцем вошла в идею дЯдЯ, что  со  "страдальца"  и  прежнего
шута нельзЯ много спрашивать, а что надо, напротив, уврачевать  сердце  его.
ЃеднаЯ Ќастенька сама была из униженных, сама страдала и помнила это.  —ерез
месЯц ”ома утих, сделалсЯ даже ласков и кроток;  но  зато  начались  другие,
самые неожиданные припадки: он начал впадать в какой-то  магнетический  сон,
устрашавший всех до последней степени. ‚друг, например, страдалец что-нибудь
говорит, даже смеетсЯ, и в одно мгновение окаменеет, и  окаменеет  именно  в
том самом  положении,  в  котором  находилсЯ  в  последнее  мгновение  перед
припадком; если, например, он смеЯлсЯ, то  так  и  оставалсЯ  с  улыбкою  на
устах; если же держал что-нибудь, хоть вилку, то  вилка  так  и  остаетсЯ  в
поднЯтой руке, на воздухе. Џотом, разумеетсЯ, рука опуститсЯ, но ”ома  ”омич
уже ничего не чувствует и не помнит, как она опустилась. Ћн сидит,  смотрит,
даже моргает глазами, но не говорит ничего, ничего не слышит и не  понимает.
’ак продолжалось иногда по целому часу.  ђазумеетсЯ,  все  в  доме  чуть  не
умирают от страха, сдерживают дыхание, ходЯт на  цыпочках,  плачут.  Ќаконец
”ома проснетсЯ, чувствуЯ страшное изнеможение, и уверЯет, что  ровно  ничего
не слыхал и не видал во все это времЯ.  Ќужно  же,  чтоб  до  такой  степени
ломалсЯ, рисовалсЯ человек, выдерживаЯ целые  часы  добровольной  муки  -  и
единственно длЯ того, чтоб сказать потом: "‘мотрите на менЯ, Я и чувствую-то
краше, чем вы!" Ќаконец ”ома  ”омич  проклЯл  дЯдю  "за  ежечасные  обиды  и
непочтительность" и переехал жить к господину Ѓахчееву.  ‘тепан  Ђлексеевич,
который после дЯдиной свадьбы еще много раз ссорилсЯ  с  ”омой  ”омичом,  но
всегда кончал тем, что сам же просил у него прощеньЯ, в этот раз принЯлсЯ за
дело с необыкновенным жаром: он встретил ”ому  с  энтузиазмом,  накормил  на
убой и тут же положил формально рассоритьсЯ с дЯдей и даже  подать  на  него
просьбу. “ них был где-то спорный клочок земли, о котором, впрочем,  никогда
и не спорили, потому что дЯдЯ вполне уступал его, без всЯких споров, ‘тепану
Ђлексеевичу. Ќе говорЯ ни слова, господин Ѓахчеев  велел  заложить  колЯску,
поскакал в город, настрочил там просьбу и подал,  просЯ  суд  присудить  ему
формальным образом землю, с вознаграждениЯми проторей  и  убытков,  и  таким
образом казнить самоуправство и хищничество. Њежду тем ”ома,  на  другой  же
день,  соскучившись  у  господина  Ѓахчеева,  простил  дЯдю,  приехавшего  с
повинною, и отправилсЯ обратно  в  ‘тепанчиково.  ѓнев  господина  Ѓахчеева,
возвратившегосЯ из города и не заставшего ”омы, был ужасен; но через три днЯ
он ЯвилсЯ в ‘тепанчиково с повинною, со слезами просил  прощеньЯ  у  дЯди  и
уничтожил свою просьбу. „ЯдЯ в тот же день помирил его с  ”омой  ”омичом,  и
‘тепан  Ђлексеевич  опЯть  ходил  за  ”омой,  как  собачка,  и   по-прежнему
приговаривал к каждому слову: "“мный ты человек, ”ома!  ученый  ты  человек,
”ома!"
     ”ома ”омич лежит теперь в  могиле,  подле  генеральши;  над  ним  стоит
драгоценный памЯтник из белого мрамора, весь испещренный плачевными цитатами
и хвалебными надписЯми. €ногда …гор €льич и Ќастенька благоговейно  заходЯт,
с прогулки, в церковную ограду поклонитьсЯ  ”оме.  Ћни  и  теперь  не  могут
говорить о нем без особого чувства; припоминают каждое его слово, что он ел,
что  любил.  ‚ещи  его  сберегаютсЯ  как  драгоценность.  Џочувствовав  себЯ
совершенно осиротевшими, дЯдЯ и ЌастЯ еще более привЯзались  друг  к  другу.
„етей им бог не дал; они очень горюют об этом, но роптать не смеют. ‘ашенька
давно уже вышла замуж за одного прекрасного молодого человека. €люша  учитсЯ
в Њоскве. ’аким образом, дЯдЯ и ЌастЯ живут одни  и  не  надышатсЯ  друг  на
друга. ‡абота их  друг  о  друге  дошла  до  какой-то  болезненности.  ЌастЯ
беспрерывно молитсЯ. …сли кто из них первый умрет, то другой,  Я  думаю,  не
проживет и недели. Ќо дай бог им долго жить! Џринимают  они  всех  с  полным
радушием и готовы разделить со всЯким несчастным все,  что  у  них  имеетсЯ.
Ќастенька  любит  читать  житиЯ  свЯтых  и  с   сокрушением   говорит,   что
обыкновенных добрых дел еще мало, а что надо бы раздать  все  нищим  и  быть
счастливыми в бедности. …сли б не забота об €люше и ‘ашеньке, дЯдЯ бы  давно
так и сделал, потому что он во всем вполне согласен с женою.  ‘  ними  живет
ЏрасковьЯ €льинична и угождает им во всем с наслаждением;  она  же  ведет  и
хозЯйство.  ѓосподин  Ѓахчеев  сделал  ей  предложение  еще   вскоре   после
дЯдюшкиной свадьбы, но она наотрез ему отказала. ‡аключили из этого, что она
пойдет в монастырь; но и этого не случилось. ‚  натуре  Џрасковьи  €льиничны
есть одно замечательное свойство: совершенно уничтожатьсЯ перед  теми,  кого
она полюбила, ежечасно исчезать перед ними, смотреть им в глаза, подчинЯтьсЯ
всевозможным их капризам, ходить за ними и служить  им.  ’еперь,  по  смерти
генеральши, своей матери, она считает своею обЯзанностью  не  разлучатьсЯ  с
братом и угождать во  всем  Ќастеньке.  ‘тарикашка  …жевикин  еще  жив  и  в
последнее времЯ все чаще и чаще стал посещать свою дочь. ‚начале он приводил
дЯдю в отчаЯние тем, что почти совершенно отстранил себЯ и свою мелюзгу (так
называл он детей своих) от ‘тепанчикова. ‚се зазывы дЯди не  действовали  на
него: он был не столько  горд,  сколько  щекотлив  и  мнителен.  ‘амолюбиваЯ
мнительность его доходила иногда до болезни. Њысль, что его, беднЯка,  будут
принимать в богатом доме из милости, сочтут назойливым и навЯзчивым, убивала
его; он даже отказывалсЯ иногда от Ќастенькиной  помощи  и  принимал  только
самое необходимое. Ћт  дЯди  же  он  ничего  решительно  не  хотел  принЯть.
Ќастенька чрезвычайно ошиблась, говорЯ мне тогда, в саду, об  отце,  что  он
представлЯет из себЯ шута длЯ нее. Џравда, ему ужасно хотелось тогда  выдать
Ќастеньку замуж; но корчил он из себЯ шута просто из внутренней потребности,
чтоб дать выход накопившейсЯ злости. Џотребность насмешки и  Язычка  была  у
него в крови. Ћн карикатурил,  например,  из  себЯ  самого  подлого,  самого
низкопоклонного льстеца; но в то же времЯ Ясно  выказывал,  что  делает  это
только длЯ виду; и чем  унизительнее  была  его  лесть,  тем  Язвительнее  и
откровеннее проглЯдывала в ней насмешка. ’акаЯ  уж  была  его  манера.  ‚сех
детей его удалось  разместить  в  лучших  учебных  заведениЯх,  в  Њоскве  и
Џетербурге, и  то  только,  когда  Ќастенька  Ясно  доказала  ему,  что  все
сделаетсЯ на ее собственный счет, то есть в  счет  ее  собственных  тридцати
тысЯч, подаренных ей ’атьЯной €вановной.  ќти  тридцать  тысЯч,  по  правде,
никогда и не брали у ’атьЯны €вановны; а ее,  чтоб  она  не  горевала  и  не
обижалась, умилостивили, обещаЯ ей при первых  неожиданных  семейных  нуждах
обратитьсЯ к ее помощи. ’ак и сделали: длЯ виду были произведены  у  ней,  в
разное времЯ, два довольно значительные займа. Ќо  ’атьЯна  €вановна  умерла
три года назад, и ЌастЯ все-таки получила свои тридцать тысЯч. ‘мерть бедной
’атьЯны €вановны была скоропостижнаЯ. ‚се  семейство  собиралось  на  бал  к
одному из соседних помещиков, и только что  успела  она  нарЯдитьсЯ  в  свое
бальное платье, а на голову надеть очаровательный венок из  белых  роз,  как
вдруг почувствовала дурноту, села в кресло и  умерла.  ‚  этом  венке  ее  и
похоронили. ЌастЯ была в отчаЯнии. ’атьЯну €вановну лелеЯли в доме и  ходили
за ней, как за ребенком. Ћна удивила всех  здравомыслием  своего  завещаниЯ:
кроме  Ќастенькиных  тридцати  тысЯч,  все  остальное,  до   трехсот   тысЯч
ассигнациЯми,  назначалось  длЯ  воспитаниЯ  бедных  сироток-девочек  и  длЯ
награждениЯ их деньгами по выходе из учебных заведений. ‚ год  смерти  вышла
замуж и девица Џерепелицына, котораЯ, по смерти генеральши, осталась у  дЯди
в   надежде   подлизатьсЯ   к   ’атьЯне   €вановне.   Њежду   тем    овдовел
чиновник-помещик, владетель Њишина, той самой маленькой деревушки, в которой
у нас происходила сцена с Ћбноскиным и его маменькой  за  ’атьЯну  €вановну.
—иновник этот был страшный сутЯга и имел от первой жены шесть человек детей.
ЏодозреваЯ у Џерепелицыной деньги, он начал к ней подсылать с предложениЯми,
и та немедленно согласилась. Ќо Џерепелицына была бедна, как курица:  у  ней
всего-то было триста рублей серебром, да и то подаренные  ей  Ќастенькой  на
свадьбу. ’еперь муж и жена грызутсЯ с утра до вечера. Ћна теребит за  волосы
его детей и отсчитывает им колотушки; ему же (по крайней мере  так  говорЯт)
царапает лицо и поминутно корит его  подполковничьим  своим  происхождением.
Њизинчиков тоже пристроилсЯ. Ћн благоразумно  бросил  все  свои  надежды  на
’атьЯну  €вановну  и  начал  понемногу  учитьсЯ  сельскому  хозЯйству.  „ЯдЯ
рекомендовал его одному богатому графу, помещику, у которого было три тысЯчи
душ, в восьмидесЯти верстах от ‘тепанчикова, и  который  изредка  наезжал  в
свои  поместьЯ.  ‡аметив  в  Њизинчикове  способности  и  взЯв  во  внимание
рекомендацию, граф предложил  ему  место  управлЯющего  в  своих  поместьЯх,
прогнав своего прежнего управителЯ немца, который, несмотрЯ на прославленную
немецкую честность, обчищал своего графа как липку. —ерез  пЯть  лет  имениЯ
узнать нельзЯ было: крестьЯне разбогатели;  завелись  статьи  по  хозЯйству,
прежде невозможные; доходы чуть ли не удвоились, - словом, новый  управитель
отличилсЯ и прогремел на всю губернию хозЯйственными  своими  способностЯми.
Љаково же было изумление и горе графа, когда  Њизинчиков,  ровно  чрез  пЯть
лет, несмотрЯ  ни  на  какие  просьбы,  ни  на  какие  надбавки,  решительно
отказалсЯ от службы  и  вышел  в  отставку!  ѓраф  думал,  что  его  сманили
соседи-помещики, или даже в другую губернию. € как же все  удивились,  когда
вдруг, два месЯца по  выходе  в  отставку,  у  €вана  €вановича  Њизинчикова
Явилось превосходнейшее имение, во  сто  душ,  ровно  в  сорока  верстах  от
графского, купленное им у  какого-то  промотавшегосЯ  гусара,  прежнего  его
приЯтелЯ! ќти сто душ он тотчас заложил, и через  год  у  него  Явилось  еще
шестьдесЯт душ в окрестностЯх. ’еперь он сам помещик,  и  хозЯйство  у  него
бесподобное. ‚се дивЯтсЯ: где  он  вдруг  достал  денег?  другие  же  только
покачивают головами. Ќо €ван €ванович совершенно спокоен  и  чувствует  себЯ
вполне в своем праве. Ћн выписал из Њосквы свою сестру,  ту  самую,  котораЯ
дала ему свои последние три целковых  на  сапоги,  когда  он  отправлЯлсЯ  в
‘тепанчиково, - премилую девушку,  но  уже  не  первой  молодости,  кроткую,
образованную, но чрезвычайно запуганную. Ћна все времЯ  скиталась  где-то  в
Њоскве, в компаньонках, у какой-то благодетельницы;  теперь  же  благоговеет
перед братом, хозЯйничает в его доме,  считает  его  волю  законом,  а  себЯ
вполне счастливою. Ѓратец не балует ее и держит несколько в черном теле;  но
она этого не замечает. ‚ ‘тепанчикове ее ужасно как  полюбили,  и,  говорЯт,
господин Ѓахчеев к ней неравнодушен. Ћн и сделал бы предложение,  да  боитсЯ
отказа. ‚прочем, о господине Ѓахчееве мы надеемсЯ поговорить в другой раз, в
другом рассказе, подробнее.
     ‚от, кажетсЯ, и  все  лица...  „а!  забыл:  ѓаврила  очень  постарел  и
совершенно  разучилсЯ  говорить  по-французски.  €з  ”алалеЯ   вышел   очень
порЯдочный кучер, а ‚идоплЯсов давным-давно в желтом доме и, кажетсЯ, там  и
умер... Ќа днЯх поеду в ‘тепанчиково и непременно справлюсь о нем у дЯди.


 ------------------------------------------------------------------------
   ‚первые опубликовано: "Ћтечественные записки", ноЯбрь-декабрь 1859 г.
 ------------------------------------------------------------------------
              Copyright 1998 ЏубличнаЯ электроннаЯ библиотека