риЯ Ђлександровна робко подошла к нему.
     - Њаменька, что бы ни случилось, что бы вы обо мне ни услышали, что  бы
вам обо мне ни сказали, будете ли вы любить менЯ так, как теперь? -  спросил
он вдруг от полноты сердца, как бы не думаЯ о своих словах  и  не  взвешиваЯ
их.
     - ђодЯ, ђодЯ, что с тобою? „а как же ты об этом спрашивать  можешь!  „а
кто про тебЯ мне что-нибудь скажет? „а Я и не поверю никому, кто бы  ко  мне
ни пришел, просто прогоню.
     - џ пришел вас уверить, что Я вас всегда любил, и теперь  рад,  что  мы
одни, рад даже, что „унечки нет, - продолжал он с тем же порывом, - Я пришел
вам сказать прЯмо, что хоть вы и несчастны будете, но все-таки  знайте,  что
сын ваш любит вас теперь больше себЯ и что все, что вы думали про менЯ,  что
Я жесток и не люблю вас, все это была неправда. ‚ас Я никогда  не  перестану
любить... Ќу и довольно; мне казалось, что так надо сделать и этим начать...
     ЏульхериЯ Ђлександровна молча обнимала его, прижимала к своей  груди  и
тихо плакала.
     - —то с тобой, ђодЯ, не знаю, - сказала она наконец, - думала Я все это
времЯ, что мы просто надоедаем тебе,  а  теперь  вижу  по  всему,  что  тебе
великое горе готовитсЯ, оттого ты и тоскуешь.  „авно  Я  уже  предвижу  это,
ђодЯ. Џрости менЯ, что об этом заговорила; все об этом думаю и по  ночам  не
сплю. ќту ночь и сестра твоЯ всю напролет в бреду пролежала  и  все  о  тебе
вспоминала. ђасслушала Я что-то, а ничего не  понЯла.  ‚се  утро  как  перед
казнью ходила, чего-то ждала, предчувствовала и вот дождалась!  ђодЯ,  ђодЯ,
куда же ты? …дешь, что ли, куда-нибудь?
     - …ду.
     - ’ак Я и думала! „а ведь и Я с тобой  поехать  могу,  если  тебе  надо
будет. € „унЯ; она тебЯ любит, она очень  любит  тебЯ,  и  ‘офьЯ  ‘еменовна,
пожалуй, пусть с нами едет, если надо; видишь, Я  охотно  ее  вместо  дочери
даже возьму. Ќам „митрий Џрокофьич поможет вместе собратьсЯ... но... куда же
ты... едешь?
     - Џрощай, маменька.
     - Љак! ‘егоднЯ же! - вскрикнула она, как бы терЯЯ его навеки.
     - Њне нельзЯ, мне пора, мне очень нужно...
     - € мне нельзЯ с тобой?
     - Ќет, а вы станьте на колени и помолитесь за менЯ богу. ‚аша  молитва,
может, и дойдет.
     - „ай же Я перекрещу тебЯ, благословлю тебЯ! ‚от так, вот так. Ћ  боже,
что это мы делаем!
     „а, он был рад, он был очень рад, что никого  не  было,  что  они  были
наедине с матерью. Љак бы за все это ужасное времЯ  разом  размЯгчилось  его
сердце. Ћн упал пред нею, он ей ноги целовал, и оба, обнЯвшись,  плакали.  €
она не удивлЯлась и не расспрашивала на этот раз. Ћна  уже  давно  понимала,
что с сыном что-то ужасное происходит, а теперь приспела  какаЯ-то  страшнаЯ
длЯ него минута.
     - ђодЯ, милый мой, первенец ты мой, - говорила она,  рыдаЯ,  -  вот  ты
теперь такой же, как был маленький, так же приходил ко мне, так же обнимал и
целовал менЯ; еще когда мы с отцом жили и бедовали, ты утешал нас одним  уже
тем, что был с нами, а как Я похоронила отца, - то сколько раз мы, обнЯвшись
с тобой вот так, как теперь, на могилке его плакали. Ђ что Я давно плачу, то
это сердце материнское беду предузнало. џ как только в  первый  раз  увидела
тебЯ тогда, вечером, помнишь, как мы только что приехали  сюда,  то  все  по
твоему взглЯду одному угадала, так сердце у менЯ тогда и дрогнуло, а сегоднЯ
как отворила тебе, взглЯнула, ну, думаю, видно  пришел  час  роковой.  ђодЯ,
ђодЯ, ты ведь не сейчас едешь?
     - Ќет.
     - ’ы еще придешь?
     - „а... приду.
     - ђодЯ, не сердись, Я и расспрашивать не смею. ‡наю, что  не  смею,  но
так, два только словечка скажи мне, далеко куда ты едешь?
     - Ћчень далеко.
     - —то же там, служба какаЯ, карьера, что ли, тебе?
     - —то бог пошлет... помолитесь только за менЯ...
     ђаскольников пошел к дверЯм, но она  ухватилась  за  него  и  отчаЯнным
взглЯдом смотрела ему в глаза. ‹ицо ее исказилось от ужаса.
     - „овольно, маменька, - сказал ђаскольников, глубоко  раскаиваЯсь,  что
вздумал прийти.
     - Ќе навек? ‚едь еще не навек? ‚едь ты придешь, завтра придешь?
     - Џриду, приду, прощайте.
     Ћн вырвалсЯ наконец.
     ‚ечер был свежий, теплый  и  Ясный;  погода  разгулЯлась  еще  с  утра.
ђаскольников шел в свою квартиру; он спешил. …му  хотелось  кончить  все  до
заката солнца. „о тех же пор не  хотелось  бы  с  кем-нибудь  повстречатьсЯ.
ЏоднимаЯсь в  свою  квартиру,  он  заметил,  что  ЌастасьЯ,  оторвавшись  от
самовара, пристально следит за ним и провожает его глазами. "“ж нет ли  кого
у менЯ?" - подумал он. …му с отвращением померещилсЯ Џорфирий. Ќо, дойдЯ  до
своей комнаты и отворив ее, он увидел „унечку. Ћна сидела  одна-одинешенька,
в глубоком раздумье и, кажетсЯ, давно  уже  ждала  его.  Ћн  остановилсЯ  на
пороге. Ћна привстала с дивана в испуге и выпрЯмилась пред ним.  …е  взглЯд,
неподвижно устремленный не него, изображал ужас и неутолимую  скорбь.  €  по
одному этому взглЯду он уже понЯл сразу, что ей все известно.
     - —то же, мне входить к тебе или уйти? - спросил он недоверчиво.
     - џ целый день сидела у ‘офьи ‘еменовны; мы ждали тебЯ обе. Њы  думали,
что ты непременно туда зайдешь.
     ђаскольников вошел в комнату и в изнеможении сел на стул.
     - џ как-то слаб, „унЯ; уж очень устал; а мне бы хотелось хоть в  эту-то
минуту владеть собою вполне.
     Ћн недоверчиво вскинул на нее глазами.
     - ѓде же ты был всю ночь?
     - Ќе помню хорошо; видишь, сестра,  Я  окончательно  хотел  решитьсЯ  и
много раз ходил близ Ќевы; это Я помню. џ хотел там и покончить, но... Я  не
решилсЯ... - прошептал он, опЯть недоверчиво взглЯдываЯ на „уню.
     - ‘лава богу! Ђ как мы боЯлись именно этого, Я и ‘офьЯ ‘еменовна! ‘тало
быть, ты в жизнь еще веруешь: слава богу, слава богу!
     ђаскольников горько усмехнулсЯ.
     - џ не веровал, а сейчас вместе с матерью,  обнЯвшись,  плакали;  Я  не
верую, а ее просил за себЯ молитьсЯ. ќто бог знает как делаетсЯ, „унечка,  и
Я ничего в этом не понимаю.
     - ’ы у матери был? ’ы же ей и сказал? - в  ужасе  воскликнула  „унЯ.  -
Ќеужели ты решилсЯ сказать?
     - Ќет, не сказал... словами; но она многое понЯла. Ћна  слышала  ночью,
как ты бредила. џ уверен, что она уже  половину  понимает.  џ,  может  быть,
дурно сделал, что заходил. “ж и не знаю, длЯ чего Я  даже  и  заходил-то.  џ
низкий человек, „унЯ.
     - Ќизкий человек, а на страданье готов идти! ‚едь ты идешь же?
     - €ду. ‘ейчас. „а, чтоб избежать этого  стыда,  Я  и  хотел  утопитьсЯ,
„унЯ, но подумал, уже стоЯ над водой, что если Я считал  себЯ  до  сей  поры
сильным, то пусть же Я и стыда  теперь  не  убоюсь,  -  сказал  он,  забегаЯ
наперед. - ќто гордость, „унЯ?
     - ѓордость, ђодЯ.
     Љак будто огонь блеснул в его потухших глазах; ему точно приЯтно стало,
что он еще горд.
     - Ђ ты не думаешь, сестра, что Я просто струсил воды? -  спросил  он  с
безобразною усмешкой, заглЯдываЯ в ее лицо.
     - Ћ, ђодЯ, полно! - горько воскликнула „унЯ.
     Њинуты две продолжалось молчание. Ћн  сидел  потупившись  и  смотрел  в
землю; „унечка стоЯла на другом конце стола и с мучением смотрела  на  него.
‚друг он встал:
     - Џоздно, пора. џ сейчас иду предавать себЯ. Ќо Я не знаю, длЯ  чего  Я
иду предавать себЯ.
     Љрупные слезы текли по щекам ее.
     - ’ы плачешь, сестра, а можешь ты протЯнуть мне руку?
     - € ты сомневалсЯ в этом?
     Ћна крепко обнЯла его.
     - ђазве  ты,  идучи  на  страдание,  не  смываешь  уже  вполовину  свое
преступление? - вскричала она, сжимаЯ его в объЯтиЯх и целуЯ его.
     - Џреступление? Љакое преступление? - вскричал  он  вдруг,  в  каком-то
внезапном бешенстве, - то, что Я убил гадкую,  зловредную  вошь,  старушонку
процентщицу, никому не нужную, которую убить сорок грехов  простЯт,  котораЯ
из бедных сок высасывала, и это-то преступление? Ќе думаю Я о нем и  смывать
его  не  думаю.  €  что  мне  все  тычут  со  всех  сторон:   "преступление,
преступление!" ’олько  теперь  вижу  Ясно  всю  нелепость  моего  малодушиЯ,
теперь, как уж решилсЯ идти на этот  ненужный  стыд!  Џросто  от  низости  и
бездарности моей решаюсь, да разве еще  из  выгоды,  как  предлагал  этот...
Џорфирий!..
     - Ѓрат, брат, что ты это  говоришь!  Ќо  ведь  ты  кровь  пролил!  -  в
отчаЯнии вскричала „унЯ.
     - Љоторую все проливают, -  подхватил  он  чуть  не  в  исступлении,  -
котораЯ льетсЯ и всегда лилась на свете,  как  водопад,  которую  льют,  как
шампанское, и за которую венчают в Љапитолии и называют  потом  благодетелем
человечества. „а ты взглЯни только пристальнее и разглЯди! џ сам хотел добра
людЯм и сделал бы сотни, тысЯчи добрых дел вместо одной этой глупости,  даже
не глупости, а просто неловкости, так как всЯ эта мысль была  вовсе  не  так
глупа, как теперь она кажетсЯ,  при  неудаче...  (Џри  неудаче  все  кажетсЯ
глупо!)  ќтою  глупостью  Я  хотел  только  поставить  себЯ  в   независимое
положение, первый шаг сделать, достичь средств, и  там  все  бы  загладилось
неизмеримою, сравнительно, пользой... Ќо Я, Я и первого  шага  не  выдержал,
потому что Я - подлец! ‚от в чем все и дело! € все-таки  вашим  взглЯдом  не
стану смотреть: если бы мне удалось, то менЯ бы увенчали, а теперь в капкан!
     - Ќо ведь это не то, совсем не то! Ѓрат, что ты это говоришь!
     - Ђ! не та форма, не так эстетически хорошаЯ форма! Ќу Я решительно  не
понимаю: почему лупить в людей бомбами, правильною осадой,  более  почтеннаЯ
форма? ЃоЯзнь эстетики есть  первый  признак  бессилиЯ!..  Ќикогда,  никогда
Яснее не сознавал Я этого, как теперь, и более чем когда-нибудь  не  понимаю
моего преступлениЯ! Ќикогда, никогда не был  Я  сильнее  и  убежденнее,  чем
теперь!..
     Љраска даже ударила в его бледное, изнуренное  лицо.  Ќо,  проговариваЯ
последнее восклицание, он нечаЯнно встретилсЯ взглЯдом  с  глазами  „уни,  и
столько, столько муки за себЯ встретил  он  в  этом  взглЯде,  что  невольно
опомнилсЯ. Ћн почувствовал, что все-таки сделал несчастными этих двух бедных
женщин. ‚се-таки он же причиной...
     - „унЯ, милаЯ!  …сли  Я  виновен,  прости  менЯ  (хоть  менЯ  и  нельзЯ
простить, если Я виновен). Џрощай! Ќе будем спорить! Џора,  очень  пора.  Ќе
ходи за мной, умолЯю тебЯ, мне еще надо зайти... Ђ поди теперь и  тотчас  же
сЯдь подле матери. “молЯю тебЯ об этом! ќто  последнЯЯ,  самаЯ  большаЯ  моЯ
просьба к тебе. Ќе отходи от нее все времЯ; Я оставил ее в тревоге,  которую
она врЯд ли перенесет: она или умрет, или сойдет  с  ума.  Ѓудь  же  с  нею!
ђазумихин будет при вас; Я ему говорил... Ќе плачь  обо  мне:  Я  постараюсь
быть и мужественным, и честным, всю жизнь, хоть Я и убийца. Њожет  быть,  ты
услышишь когда-нибудь мое имЯ. џ не осрамлю вас, увидишь;  Я  еще  докажу...
теперь покамест до свиданьЯ, - поспешил он заключить, опЯть заметив какое-то
странное выражение в глазах „уни при последних словах и обещаниЯх его. - —то
же ты так плачешь? Ќе плачь, не плачь; ведь не совсем же  расстаемсЯ!..  Ђх,
да! Џостой, забыл!..
     Ћн подошел к столу, взЯл одну толстую, запыленную книгу, развернул ее и
вынул заложенный между листами маленький портретик, акварелью,  на  слоновой
кости. ќто был портрет хозЯйкиной дочери,  его  бывшей  невесты,  умершей  в
горЯчке, той самой странной девушки, котораЯ  хотела  идти  в  монастырь.  ‘
минуту он всматривалсЯ в это выразительное и болезненное  личико,  поцеловал
портрет и передал „унечке.
     - ‚от с нею Я много переговорил и об этом, с нею одной, -  произнес  он
вдумчиво, - ее сердцу Я много сообщил из  того,  что  потом  так  безобразно
сбылось. Ќе беспокойсЯ, - обратилсЯ он к „уне, - она не согласна была, как и
ты, и Я рад, что ее уж нет. ѓлавное, главное в том, что  все  теперь  пойдет
по-новому, переломитсЯ надвое, - вскричал  он  вдруг,  опЯть  возвращаЯсь  к
тоске своей, - все, все, а приготовлен ли Я к тому? •очу  ли  Я  этого  сам?
ќто,  говорЯт,  длЯ  моего  испытаниЯ  нужно!  Љ  чему,  к  чему   все   эти
бессмысленные испытаниЯ? Љ чему  они,  лучше  ли  Я  буду  сознавать  тогда,
раздавленный муками, идиотством, в старческом бессилии после  двадцатилетней
каторги, чем теперь сознаю, и к чему  мне  тогда  жить?  ‡ачем  Я  теперь-то
соглашаюсь так жить? Ћ, Я знал, что Я подлец, когда Я сегоднЯ, на  рассвете,
стоЯл над Ќевой!
     Ћба наконец вышли. ’рудно было „уне, но она любила его! Ћна пошла,  но,
отойдЯ шагов пЯтьдесЯт, обернулась еще раз взглЯнуть на него. …го  еще  было
видно. Ќо, дойдЯ до угла, обернулсЯ и он; в последний  раз  они  встретились
взглЯдами; но, заметив, что она на него смотрит, он  нетерпеливо  и  даже  с
досадой махнул рукой, чтоб она шла, а сам круто повернул за угол.
     "џ зол, Я это и вижу - думал он про себЯ, устыдЯсь чрез  минуту  своего
досадливого жеста рукой „уне. - Ќо зачем же они сами менЯ так любЯт, если  Я
не стою того! Ћ, если б Я был один и никто не любил менЯ, и сам бы Я  никого
никогда не любил! Ќе было бы всего этого! Ђ любопытно, неужели в эти будущие
пЯтнадцать - двадцать лет так уже смиритсЯ душа моЯ, что Я  с  благоговением
буду хныкать пред людьми, называЯ себЯ ко  всЯкому  слову  разбойником?  „а,
именно, именно! „лЯ этого-то они  и  ссылают  менЯ  теперь,  этого-то  им  и
надобно... ‚от они снуют все по улице взад и вперед, и ведь всЯкий-то из них
подлец и разбойник уже по натуре своей; хуже того - идиот! Ђ попробуй обойди
менЯ ссылкой, и все они взбесЯтсЯ от благородного негодованиЯ! Ћ, как  Я  их
всех ненавижу!"
     Ћн  глубоко  задумалсЯ  о  том:  "каким  же  это  процессом  может  так
произойти, что он наконец пред  всеми  ими  уже  без  рассуждений  смиритсЯ,
убеждением смиритсЯ! Ђ что ж, почему ж и нет? Љонечно, так  и  должно  быть.
ђазве двадцать лет беспрерывного гнета не добьют окончательно?  ‚ода  камень
точит. € зачем, зачем же жить после этого, зачем Я  иду  теперь,  когда  сам
знаю, что все это будет именно так, как по книге, а не иначе!"
     Ћн уже в сотый раз, может быть, задавал себе этот вопрос со  вчерашнего
вечера, но все-таки шел.

        VIII

     Љогда он вошел к ‘оне, уже начинались сумерки. ‚есь день ‘онЯ  прождала
его в ужасном волнении. Ћни ждали вместе с „уней. ’а  пришла  к  ней  еще  с
утра, вспомнив вчерашние слова ‘видригайлова, что ‘онЯ "об этом  знает".  Ќе
станем передавать подробностей разговора и слез обеих  женщин,  и  насколько
сошлись они между собой. „унЯ из этого свиданиЯ, по  крайней  мере,  вынесла
одно утешение, что брат будет не один: к ней, ‘оне, к первой  пришел  он  со
своею исповедью; в ней искал он человека, когда ему понадобилсЯ человек; она
же и пойдет за ним, куда пошлет судьба. Ћна и не спрашивала, но  знала,  что
это будет так. Ћна смотрела на ‘оню даже с каким-то благоговением и  сначала
почти смущала ее этим благоговейным чувством, с которым  к  ней  относилась.
‘онЯ готова была  даже  чуть  не  заплакать:  она,  напротив,  считала  себЯ
недостойною  даже  взглЯнуть  на  „уню.  Џрекрасный  образ  „уни,  когда  та
откланЯлась ей с таким вниманием и уважением во времЯ их первого свиданиЯ  у
ђаскольникова, с тех пор навеки  осталсЯ  в  душе  ее,  как  одно  из  самых
прекрасных и недосЯгаемых видений в ее жизни.
     „унечка наконец не вытерпела и оставила ‘оню, чтобы ждать брата  в  его
квартире; ей все казалось, что он туда прежде придет. Ћставшись  одна,  ‘онЯ
тотчас же стала мучитьсЯ от страха при мысли, что, может быть, действительно
он покончит самоубийством. ’ого же боЯлась и „унЯ.  Ќо  обе  они  весь  день
наперерыв разубеждали друг друга всеми доводами в том,  что  этого  быть  не
может, и были спокойнее, пока были вместе. ’еперь же, только что  разошлись,
и та и другаЯ стали об одном этом только и  думать.  ‘онЯ  припоминала,  как
вчера ‘видригайлов сказал ей, что у ђаскольникова две  дороги  -  ‚ладимирка
или... Ћна знала к тому же его тщеславие, заносчивость, самолюбие и неверие.
"Ќеужели же одно только малодушие и боЯзнь смерти могут заставить его жить?"
- подумала она, наконец, в отчаЯнии. ‘олнце между тем уже закатывалось.  Ћна
грустно стоЯла пред окном и пристально смотрела в него, - но в окно это была
видна только одна капитальнаЯ небеленаЯ стена соседнего дома. Ќаконец, когда
уж она дошла до совершенного убеждениЯ в смерти несчастного, - он вошел в ее
комнату.
     ђадостный крик вырвалсЯ из ее груди.  Ќо,  взглЯнув  пристально  в  его
лицо, она вдруг побледнела.
     - Ќу да! - сказал, усмехаЯсь, ђаскольников, -  Я  за  твоими  крестами,
‘онЯ. ‘ама же ты менЯ на перекресток посылала; что ж теперь,  как  дошло  до
дела, и струсила?
     ‘онЯ в изумлении смотрела на  него.  ‘транен  показалсЯ  ей  этот  тон;
холоднаЯ дрожь прошла было по ее телу, но чрез минуту она догадалась, что  и
тон, и слова эти - все было напускное. Ћн и говорил-то с нею, глЯдЯ как-то в
угол и точно избегаЯ заглЯнуть ей прЯмо в лицо.
     - џ, видишь, ‘онЯ, рассудил, что этак, пожалуй, будет и  выгоднее.  ’ут
есть обстоЯтельство... Ќу, да долго рассказывать, да и нечего. ЊенЯ  только,
знаешь, что злит? Њне досадно, что все эти глупые,  зверские  хари  обступЯт
менЯ сейчас, будут пЯлить прЯмо на менЯ  свои  буркалы,  задавать  мне  свои
глупые вопросы, на которые надобно отвечать, - будут  указывать  пальцами...
’ьфу! ‡наешь, Я не к Џорфирию иду; надоел он мне. џ лучше к  моему  приЯтелю
Џороху пойду, то-то удивлю, то-то эффекта в своем роде достигну. Ђ  надо  бы
быть хладнокровнее; слишком уж Я желчен стал в последнее времЯ. ‚еришь ли: Я
сейчас погрозил сестре чуть ли не кулаком за то только, что она обернулась в
последний раз взглЯнуть на менЯ. ‘винство - этакое состоЯние! ќх, до чего  Я
дошел! Ќу, что же, где кресты?
     Ћн был как бы сам не свой. Ћн даже и на  месте  не  мог  устоЯть  одной
минуты, ни на одном  предмете  не  мог  сосредоточить  вниманиЯ;  мысли  его
перескакивали одна через другую, он заговаривалсЯ; руки его слегка дрожали.
     ‘онЯ  молча  вынула  из  Ящика  два  креста,   кипарисный   и   медный,
перекрестилась сама, перекрестила его  и  надела  ему  на  грудь  кипарисный
крестик.
     - ќто, значит, символ того, что крест беру на себЯ, хе-хе! €  точно,  Я
до сих пор мало страдал! Љипарисный, то есть простонародный;  медный  -  это
‹изаветин, себе берешь, - покажи-ка? ’ак на ней он был...  в  ту  минуту?  џ
знаю тоже подобных два креста, серебрЯный и  образок.  џ  их  сбросил  тогда
старушонке на грудь. ‚от бы те кстати теперь, право, те бы мне и надеть... Ђ
впрочем, вру Я все, о деле забуду; рассеЯн Я как-то!.. ‚идишь,  ‘онЯ,  -  Я,
собственно, затем пришел, чтобы тебЯ предуведомить, чтобы ты знала... Ќу вот
и все... џ только затем ведь и пришел. (ѓм, Я, впрочем,  думал,  что  больше
скажу.) „а ведь ты и сама хотела, чтоб Я пошел,  ну  вот  и  буду  сидеть  в
тюрьме, и сбудетсЯ твое желание; ну чего ж ты плачешь? € ты тоже? Џерестань,
полно; ох, как мне это все тЯжело!
     —увство, однако же, родилось в нем; сердце его сжалось, на  нее  глЯдЯ.
"ќта-то, эта-то чего? - думал он про себЯ, - Я-то что ей? —его  она  плачет,
чего собирает менЯ, как мать или „унЯ? ЌЯнька будет моЯ!"
     - Џерекрестись, помолись хоть раз, - дрожащим, робким голосом попросила
‘онЯ.
     - Ћ, изволь, это сколько тебе угодно! € от  чистого  сердца,  ‘онЯ,  от
чистого сердца...
     …му хотелось, впрочем, сказать что-то другое.
     Ћн перекрестилсЯ несколько раз. ‘онЯ схватила свой  платок  и  накинула
его на голову. ќто был зеленый драдедамовый платок, вероЯтно тот самый,  про
который упоминал тогда Њармеладов, "фамильный". “ ђаскольникова мелькнула об
этом мысль, но он не спросил. „ействительно, он уже  сам  стал  чувствовать,
что ужасно рассеЯн и как-то безобразно встревожен. Ћн испугалсЯ  этого.  …го
вдруг поразило и то, что ‘онЯ хочет уйти вместе с ним.
     - —то ты! ’ы куда? ЋставайсЯ,  оставайсЯ!  џ  один,  -  вскричал  он  в
малодушной досаде и, почти озлобившись, пошел к дверЯм. - € к чему тут целаЯ
свита! - бормотал он, выходЯ.
     ‘онЯ осталась среди комнаты. Ћн даже и не простилсЯ с ней, он уже забыл
о ней; одно Язвительное и бунтующее сомнение вскипело в душе его.
     "„а так ли, так ли все это? - опЯть-таки подумал он, сходЯ с  лестницы,
- неужели нельзЯ еще остановитьсЯ и опЯть все переправить... и не ходить?"

     Ќо он все-таки шел. Ћн вдруг почувствовал окончательно, что нечего себе
задавать вопросы. ‚ыйдЯ на улицу, он вспомнил, что не простилсЯ с ‘оней, что
она осталась среди комнаты, в своем зеленом платке, не смеЯ шевельнутьсЯ  от
его окрика, и приостановилсЯ на миг. ‚ то же мгновение вдруг одна мысль Ярко
озарила его, - точно ждала, чтобы поразить его окончательно.
     "Ќу длЯ чего, ну зачем Я приходил к ней теперь? џ ей сказал: за  делом;
за каким же делом? Ќикакого совсем и не было дела! ЋбъЯвить,  что  иду;  так
что же? ќкаЯ надобность! ‹юблю, что ли,  Я  ее?  ‚едь  нет,  нет?  ‚едь  вот
отогнал ее теперь, как собаку. Љрестов, что ли, мне  в  самом  деле  от  нее
понадобилось? Ћ, как низко упал Я! Ќет, - мне  слез  ее  надобно  было,  мне
испуг ее видеть надобно было, смотреть, как сердце  ее  болит  и  терзаетсЯ!
Ќадо было хоть обо что-нибудь зацепитьсЯ, помедлить, на человека посмотреть!
€ Я смел так на себЯ надеЯтьсЯ, так мечтать о себе, нищий  Я,  ничтожный  Я,
подлец, подлец!"
     Ћн шел по набережной канавы, и недалеко уж оставалось ему. Ќо дойдЯ  до
моста, он приостановилсЯ и вдруг повернул на мост, в  сторону,  и  пошел  на
‘енную.
     Ћн жадно осматривалсЯ направо и налево, всматривалсЯ  с  напрЯжением  в
каждый предмет и ни на чем не мог сосредоточить вниманиЯ;  все  выскользало.
"‚от чрез неделю, чрез месЯц менЯ провезут куда-нибудь в  этих  арестантских
каретах по этому мосту, как-то Я тогда взглЯну на эту канаву, - запомнить бы
это? - мелькнуло у него в голове. - ‚от эта вывеска, как-то Я  тогда  прочту
эти самые буквы? ‚от тут написано: "’аварищество", ну вот и запомнить это а,
букву а, и посмотреть на нее чрез месЯц, на это  самое  а:  как-то  Я  тогда
посмотрю? —то-то Я тогда буду ощущать и думать?.. Ѓоже, как это  все  должно
быть низко, все эти мои теперешние... заботы! Љонечно, все это, должно быть,
любопытно... в своем роде... (ха-ха-ха! об чем Я думаю!) Я ребенком делаюсь,
Я сам перед собою фанфароню; ну чего Я стыжу себЯ? ”у,  как  толкаютсЯ!  ‚от
этот толстый - немец, должно быть, - что толкнул менЯ: ну, знает ли он, кого
толкнул? Ѓаба с ребенком просит милостыню, любопытно, что она  считает  менЯ
счастливее себЯ. Ђ что, вот бы и подать длЯ  курьезу.  Ѓа,  пЯтак  уцелел  в
кармане, откуда? Ќа, на... возьми, матушка!"
     - ‘охрани тебЯ бог! - послышалсЯ плачевный голос нищей.
     Ћн вошел на ‘енную. …му неприЯтно, очень неприЯтно было сталкиватьсЯ  с
народом, но он шел именно туда, где виднелось больше народу. Ћн бы  дал  все
на свете, чтоб остатьсЯ одному; но он сам чувствовал, что ни одной минуты не
пробудет один. ‚ толпе безобразничал один пьЯный: ему все хотелось  плЯсать,
но он все валилсЯ на сторону. …го обступили. ђаскольников протиснулсЯ сквозь
толпу, несколько минут смотрел  на  пьЯного  и  вдруг  коротко  и  отрывисто
захохотал. —ерез минуту он уже забыл о  нем,  даже  не  видал  его,  хоть  и
смотрел на него. Ћн отошел наконец, даже не  помнЯ,  где  он  находитсЯ;  но
когда дошел до средины площади, с ним вдруг произошло  одно  движение,  одно
ощущение овладело им сразу, захватило его всего - с телом и мыслию.
     Ћн вдруг вспомнил слова ‘они: "Џоди на перекресток,  поклонись  народу,
поцелуй землю, потому что ты и пред ней согрешил, и скажи всему миру  вслух:
"џ убийца!"". Ћн весь задрожал, припомнив это. € до того  уже  задавила  его
безвыходнаЯ тоска и тревога  всего  этого  времени,  но  особенно  последних
часов, что он так и ринулсЯ в возможность этого  цельного,  нового,  полного
ощущениЯ. Љаким-то припадком оно к нему вдруг подступило: загорелось в  душе
одною  искрой  и  вдруг,  как  огонь,  охватило  всего.  ‚се  разом  в   нем
размЯгчилось, и хлынули слезы. Љак стоЯл, так и упал он на землю...
     Ћн стал на колени среди площади, поклонилсЯ до земли  и  поцеловал  эту
грЯзную землю, с наслаждением и счастием. Ћн встал  и  поклонилсЯ  в  другой
раз.
     - €шь нахлесталсЯ! - заметил подле него один парень.
     ђаздалсЯ смех.
     - ќто он в €ерусалим идет, братцы, с детьми, с родиной прощаетсЯ, всему
миру поклонЯетсЯ, столичный город ‘анкт-Џетербург и его  грунт  лобызает,  -
прибавил какой-то пьЯненький из мещан.
     - Џарнишка еще молодой! - ввернул третий.
     - €з благородных! - заметил кто-то солидным голосом.
     - Ќоне не разберешь, кто благородный, кто нет.
     ‚се эти отклики и разговоры сдержали ђаскольникова, и слова  "Я  убил",
может быть, готовившиесЯ слететь у него с Языка, замерли в нем. Ћн спокойно,
однако ж, вынес все эти крики и, не озираЯсь, пошел прЯмо чрез  переулок  по
направлению к конторе. Ћдно видение мелькнуло пред ним  дорогой,  но  он  не
удивилсЯ ему; он уже предчувствовал, что так и  должно  быть.  ‚  то  времЯ,
когда он, на ‘енной, поклонилсЯ до земли в другой раз,  оборотившись  влево,
шагах в пЯтидесЯти от себЯ, он увидел ‘оню. Ћна прЯталась от него  за  одним
из деревЯнных бараков, стоЯвших на площади, стало быть, она сопровождала все
его скорбное шествие! ђаскольников почувствовал и понЯл в  эту  минуту,  раз
навсегда, что ‘онЯ теперь с ним навеки и пойдет за ним хоть на  край  света,
куда бы ему ни вышла судьба. ‚се сердце его перевернулось... но - вот уж  он
и дошел до рокового места...
     Ћн довольно бодро вошел во двор. Ќадо было  поднЯтьсЯ  в  третий  этаж.
"Џокамест еще подымусь", - подумал он. ‚ообще ему казалось, что  до  роковой
минуты  еще  далеко,  еще  много  времени  остаетсЯ,  о  многом  еще   можно
передумать.
     ЋпЯть тот же сор, те же скорлупы на винтообразной лестнице, опЯть двери
квартир отворены настежь, опЯть те же кухни, из которых несет  чад  и  вонь.
ђаскольников с тех пор здесь не был. Ќоги его немели и подгибались, но  шли.
Ћн остановилсЯ на мгновение, чтобы перевести  дух,  чтоб  оправитьсЯ,  чтобы
войти человеком. "Ђ длЯ чего? зачем?  -  подумал  он  вдруг,  осмыслив  свое
движение. - …сли уж надо выпить эту чашу, то не все ли уж равно?  —ем  гаже,
тем лучше. - ‚  воображении  его  мелькнула  в  это  мгновение  фигура  €льи
Џетровича Џороха. - Ќеужели в самом деле к нему?  Ђ  нельзЯ  ли  к  другому?
ЌельзЯ ли к Ќикодиму ”омичу? Џоворотить сейчас и пойти к самому  надзирателю
на квартиру? Џо крайней мере, обойдетсЯ  домашним  образом...  Ќет,  нет!  Љ
Џороху, к Џороху! Џить, так пить все разом..."
     Џохолодев и чуть-чуть себЯ помнЯ, отворил он дверь в контору.  Ќа  этот
раз в ней было очень мало народу, стоЯл  какой-то  дворник  и  еще  какой-то
простолюдин. ‘торож и  не  выглЯдывал  из  своей  перегородки.  ђаскольников
прошел в следующую комнату. "Њожет,  еще  можно  будет  и  не  говорить",  -
мелькнуло в нем. ’ут одна какаЯ-то личность из писцов, в приватном  сюртуке,
прилаживалась что-то писать у бюро.  ‚  углу  усаживалсЯ  еще  один  писарь.
‡аметова не было. Ќикодима ”омича, конечно, тоже не было.
     - Ќикого нет? - спросил было ђаскольников, обращаЯсь к личности у бюро.
     - Ђ вам кого?
     - Ђ-а-а! ‘лыхом не слыхать, видом не видать, а русский дух... как это в
там сказке... забыл! Њ-мае п-пачтенье! - вскричал вдруг знакомый голос.
     ђаскольников задрожал. Џред ним стоЯл Џорох, он вдруг вышел из  третьей
комнаты. "ќто сама судьба, - подумал ђаскольников, - почему он тут?
     - Љ нам? Џо какому? - восклицал €льЯ Џетрович. (Ћн был, по-видимому,  в
превосходнейшем и даже капельку в возбужденном состоЯнии духа.)  -  …сли  по
делу, то еще рано пожаловали. џ сам по случаю...  Ђ  впрочем,  чем  могу.  џ
признаюсь вам... как? как? €звините...
     - ђаскольников.
     - Ќу что: ђаскольников! € неужели вы могли предположить, что  Я  забыл!
‚ы уж,  пожалуйста,  менЯ  не  считайте  за  такого...  ђодион  ђо...  ђо...
ђодионыч, так, кажетсЯ?
     - ђодион ђоманыч.
     - „а, да-да! ђодион ђоманыч, ђодион ђоманыч! ќтого-то  Я  и  добивалсЯ.
„аже многократно справлЯлсЯ. џ, признаюсь вам, с тех пор  искренно  горевал,
что мы так тогда с  вами...  мне  потом  объЯснили,  Я  узнал,  что  молодой
литератор и даже ученый... и, так сказать, первые шаги... Ћ господи! „а  кто
же из литераторов и ученых первоначально не делал оригинальных  шагов!  џ  и
жена моЯ - мы оба уважаем литературу, а жена - так до страсти!..  ‹итературу
и художественность!  Ѓыл  бы  благороден,  а  прочее  все  можно  приобрести
талантами, знанием, рассудком, гением! лЯпа  -  ну  что,  например,  значит
шлЯпа? лЯпа есть  блин,  Я  ее  у  –иммермана  куплю;  но  что  под  шлЯпой
сохранЯетсЯ и шлЯпой прикрываетсЯ, того уж Я  не  куплю-с!..  џ,  признаюсь,
хотел даже к вам идти объЯснитьсЯ, да думал, может,  вы...  Ћднако  ж  и  не
спрошу: вам и в самом деле что-нибудь надо? Љ вам, говорЯт, родные приехали?
     - „а, мать и сестра.
     - €мел даже честь и счастие встретить вашу  сестру,  -  образованнаЯ  и
прелестнаЯ особа. Џризнаюсь,  Я  пожалел,  что  мы  тогда  с  вами  до  того
разгорЯчились. Љазус!  Ђ  что  Я  вас  тогда,  по  поводу  вашего  обморока,
некоторым взглЯдом окинул,  -  то  потом  оно  самым  блистательным  образом
объЯснилось! €зуверство и фанатизм! Џонимаю ваше негодование. Њожет быть, по
поводу прибывшего семейства квартиру переменЯете?
     - Ќ-нет, Я только так... џ зашел спросить... Я думал, что  найду  здесь
‡аметова.
     - Ђх, да! ‚едь вы подружились; слышал-с. Ќу, ‡аметова у нас нет,  -  не
застали. „а-с, лишились мы Ђлександра  ѓригорьевича!  ‘о  вчерашнего  днЯ  в
наличности не имеетсЯ; перешел... и, переходЯ, со всеми даже перебранилсЯ...
так даже невежливо... ‚етреный мальчишка, больше ничего;  даже  надежды  мог
подавать; да вот,  подите  с  ними,  с  блистательным-то  юношеством  нашим!
ќкзамен, что ли, какой-то хочет держать, да ведь у нас только бы  поговорить
да пофанфаронить, тем экзамен и кончитсЯ. ‚едь это не то, что, например,  вы
али там господин ђазумихин, ваш друг! ‚аша карьера - ученаЯ часть, и вас уже
не собьют неудачи! ‚ам все эти красоты жизни, можно сказать,  -  nihil  est,
аскет, монах, отшельник!.. „лЯ вас книга, перо за ухом, ученые  исследованиЯ
- вот где парит ваш дух!  џ  сам  отчасти...  записки  ‹ивингстона  изволили
читать?
     - Ќет.
     - Ђ Я читал. Ќынче, впрочем, очень много  нигилистов  распространилось;
ну да ведь оно и понЯтно; времена-то какие, Я вас спрошу?  Ђ  впрочем,  Я  с
вами... ведь вы, уж конечно, не нигилист! Ћтвечайте откровенно, откровенно!
     - Ќ-нет...
     - Ќет, знаете, вы со мной откровенно, вы не стеснЯйтесь, как бы наедине
сам себе! €ное дело служба, иное дело... вы думали, Я хотел сказать: дружба,
нет-с, не угадали! Ќе дружба,  а  чувство  гражданина  и  человека,  чувство
гуманности и любви ко всевышнему. џ могу быть и  официальным  лицом,  и  при
должности, но гражданина и человека Я всегда ощутить в себе  обЯзан  и  дать
отчет... ‚ы вот изволили заговорить про ‡аметова.  ‡аметов,  он  соскандалит
что-нибудь  на  французский  манер  в  неприличном  заведении,  за  стаканом
шампанского или донского, - вот что такое ваш ‡аметов! Ђ Я, может быть,  так
сказать, сгорел от преданности и высоких чувств и сверх того имею  значение,
чин, занимаю место! †енат и имею детей. €сполнЯю долг гражданина и человека,
а  он  кто,  позвольте  спросить?  Ћтношусь   к   вам,   как   к   человеку,
облагороженному образованием. ‚от еще этих повивальных бабок чрезмерно много
распространЯетсЯ.
     ђаскольников поднЯл вопросительно брови. ‘лова €льи Џетровича, очевидно
недавно вышедшего из-за стола, стучали и сыпались перед ним  большею  частью
как пустые звуки. Ќо  часть  их  он  все-таки  кое-как  понимал;  он  глЯдел
вопросительно и не знал, чем все это кончитсЯ.
     - џ говорю про этих стриженых девок, -  продолжал  словоохотливый  €льЯ
Џетрович, - Я прозвал их сам от себЯ  повивальными  бабками  и  нахожу,  что
прозвание совершенно удовлетворительно. •е! хе!  ‹езут  в  академию,  учатсЯ
анатомии; ну, скажите, Я вот заболею, ну позову ли Я девицу лечить себЯ? •е!
хе!
     €льЯ Џетрович хохотал, вполне довольный своими остротами.
     - Ћно, положим, жажда к просвещению неумереннаЯ; но ведь просветилсЯ, и
довольно. ‡ачем же злоупотреблЯть? ‡ачем же оскорблЯть благородные личности,
как делает негодЯй ‡аметов? ‡ачем он менЯ оскорбил, Я вас  спрошу?  ‚от  еще
сколько этих самоубийств распространилось,  -  так  это  вы  представить  не
можете. ‚се это проживает последние деньги и убивает самого себЯ.  „евчонки,
мальчишки, старцы... ‚от еще  сегоднЯ  утром  сообщено  о  каком-то  недавно
приехавшем господине. Ќил Џавлыч, а Ќил Џавлыч! как его,  джентльмена-то,  о
котором сообщили давеча, застрелилсЯ-то на Џетербургской?
     - ‘видригайлов, - сипло и безучастно ответил кто-то из другой комнаты.
     ђаскольников вздрогнул.
     - ‘видригайлов! ‘видригайлов застрелилсЯ! - вскричал он.
     - Љак! ‚ы знаете ‘видригайлова?
     - „а... знаю... Ћн недавно приехал...
     - Ќу да, недавно приехал, жены лишилсЯ, человек поведениЯ  забубенного,
и вдруг застрелилсЯ, и так скандально, что представить нельзЯ...  оставил  в
своей записной книжке несколько слов, что он умирает в  здравом  рассудке  и
просит никого не винить в его смерти. ќтот деньги, говорЯт, имел. ‚ы как  же
изволите знать?
     - џ... знаком... моЯ сестра жила у них в доме гувернанткой...
     - Ѓа, ба, ба... „а вы нам, стало быть, можете о нем сообщить. Ђ вы и не
подозревали?
     - џ вчера его видел... он... пил вино... Я ничего не знал.
     ђаскольников чувствовал,  что  на  него  как  бы  что-то  упало  и  его
придавило.
     - ‚ы опЯть как будто побледнели. “ нас здесь такой спертый дух...
     - „а, мне пора-с, - пробормотал ђаскольников, - извините, обеспокоил...
     - Ћ,  помилуйте,  сколько  угодно!  “довольствие  доставили,  и  Я  рад
заЯвить...
     €льЯ Џетрович даже руку протЯнул.
     - џ хотел только... Я к ‡аметову...
     - Џонимаю, понимаю, и доставили удовольствие.
     - џ... очень рад... до свиданиЯ-с... - улыбалсЯ ђаскольников.
     Ћн вышел; он качалсЯ. ѓолова его кружилась. Ћн не чувствовал, стоит  ли
он на ногах. Ћн стал сходить с лестницы, упираЯсь правою рукой об стену. …му
показалось, что какой-то дворник, с книжкой в руке, толкнул  его,  взбираЯсь
навстречу ему в контору; что какаЯ-то собачонка  заливалась-лаЯла  где-то  в
нижнем этаже и что какаЯ-то женщина бросила в нее скалкой  и  закричала.  Ћн
сошел вниз и вышел во  двор.  ’ут  на  дворе,  недалеко  от  выхода,  стоЯла
бледнаЯ, всЯ  помертвевшаЯ,  ‘онЯ  и  дико,  дико  на  него  посмотрела.  Ћн
остановилсЯ перед нею. —то-то больное и измученное  выразилось  в  лице  ее,
что-то отчаЯнное. Ћна  всплеснула  руками.  ЃезобразнаЯ,  потерЯннаЯ  улыбка
выдавилась на его устах. Ћн постоЯл, усмехнулсЯ и поворотил наверх, опЯть  в
контору.
     €льЯ Џетрович уселсЯ и рылсЯ в каких-то бумагах. Џеред  ним  стоЯл  тот
самый  мужик,  который  только  что  толкнул  ђаскольникова,  взбираЯсь   по
лестнице.
     - Ђ-а-а? ‚ы опЯть! Ћставили что-нибудь?.. Ќо что с вами?
     ђаскольников  с  побледневшими  губами,  с  неподвижным  взглЯдом  тихо
приблизилсЯ к нему, подошел к самому  столу,  уперсЯ  в  него  рукой,  хотел
что-то сказать, но не мог; слышались лишь какие-то бессвЯзные звуки.
     - ‘ вами дурно, стул! ‚от, сЯдьте на стул, садитесь! ‚оды!
     ђаскольников опустилсЯ на стул,  но  не  спускал  глаз  с  лица  весьма
неприЯтно удивленного €льи Џетровича. Ћба с минуту смотрели друг на друга  и
ждали. Џринесли воды.
     - ќто Я ... - начал было ђаскольников.
     - ‚ыпейте воды.
     ђаскольников отвел  рукой  воду  и  тихо,  с  расстановкой,  но  внЯтно
проговорил:
     - ќто Я убил тогда старуху-чиновницу и сестру  ее  ‹изавету  топором  и
ограбил.
     €льЯ Џетрович раскрыл рот. ‘о всех сторон сбежались.
     ђаскольников повторил свое показание. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

        ќЏ€‹Ћѓ

        I

     ‘ибирь.  Ќа  берегу  широкой,  пустынной  реки  стоит  город,  один  из
административных центров ђоссии; в городе крепость,  в  крепости  острог.  ‚
остроге уже  девЯть  месЯцев  заключен  ссыльно-каторжный  второго  разрЯда,
ђодион ђаскольников. ‘о днЯ преступлениЯ его прошло почти полтора года.
     ‘удопроизводство по делу его прошло без больших затруднений. Џреступник
твердо, точно и Ясно поддерживал свое показание, не запутываЯ обстоЯтельств,
не смЯгчаЯ их в свою  пользу,  не  искажаЯ  фактов,  не  забываЯ  мельчайшей
подробности.  Ћн  рассказал  до  последней  черты  весь  процесс   убийства:
разъЯснил тайну  заклада  (деревЯнной  дощечки  с  металлической  полоской),
который оказалсЯ у убитой старухи в руках; рассказал  подробно  о  том,  как
взЯл у убитой ключи, описал  эти  ключи,  описал  укладку  и  чем  она  была
наполнена; даже исчислил некоторые из отдельных предметов, лежавших  в  ней;
разъЯснил загадку об убийстве ‹изаветы; рассказал  о  том,  как  приходил  и
стучалсЯ Љох, а за ним студент, передав все, что они между  собой  говорили;
как он, преступник, сбежал потом с лестницы и слышал визг Њиколки и  Њитьки;
как он спрЯталсЯ в пустой квартире, пришел  домой,  и  в  заключение  указал
камень на дворе, на  ‚ознесенском  проспекте,  под  воротами,  под  которыми
найдены были вещи и кошелек. Ћдним словом, дело вышло Ясное.  ‘ледователи  и
судьи очень удивлЯлись, между прочим, тому, что он спрЯтал  кошелек  и  вещи
под камень, не воспользовавшись ими, а пуще всего тому, что он не только  не
помнил в подробности всех вещей, собственно им похищенных, но даже  в  числе
их ошибсЯ. ’о, собственно, обстоЯтельство, что он ни разу не открыл кошелька
и не знал даже, сколько именно в нем лежит денег, показалось невероЯтным  (в
кошельке оказалось триста семнадцать рублей серебром и три двугривенных;  от
долгого  лежаньЯ  под  камнем  некоторые  верхние,  самые  крупные,  бумажки
чрезвычайно  попортились).  „олго  добивались   разузнать:   почему   именно
подсудимый в одном этом  обстоЯтельстве  лжет,  тогда  как  во  всем  другом
сознаетсЯ  добровольно  и  правдиво?   Ќаконец,   некоторые   (особенно   из
психологов) допустили даже возможность  того,  что  и  действительно  он  не
заглЯдывал в кошелек, а потому и не знал, что в нем было, и, не знаЯ, так  и
снес под камень, но тут же из этого и заключили, что самое  преступление  не
могло иначе и случитьсЯ как при некотором временном  умопомешательстве,  так
сказать, при болезненной мономании убийства и грабежа, без дальнейших  целей
и  расчетов  на  выгоду.  ’ут,  кстати,  подоспела  новейшаЯ  моднаЯ  теориЯ
временного умопомешательства, которую так часто стараютсЯ применЯть  в  наше
времЯ к иным преступникам. Љ тому  же  давнишнее  ипохондрическое  состоЯние
ђаскольникова  было  заЯвлено  до  точности  многими  свидетелЯми,  доктором
‡осимовым, прежними его товарищами,  хозЯйкой,  прислугой.  ‚се  это  сильно
способствовало заключению, что ђаскольников не совсем похож на обыкновенного
убийцу, разбойника и грабителЯ, но  что  тут  что-то  другое.  Љ  величайшей
досаде защищавших это мнение, сам  преступник  почти  не  пробовал  защищать
себЯ;  на  окончательные  вопросы:  что  именно   могло   склонить   его   к
смертоубийству и что побудило его совершить грабеж, он отвечал весьма  Ясно,
с самою грубою точностью, что причиной всему было  его  скверное  положение,
его нищета и беспомощность, желание упрочить  первые  шаги  своей  жизненной
карьеры  с  помощью,  по  крайней  мере,  трех  тысЯч  рублей,  которые   он
рассчитывал найти у убитой. ђешилсЯ же  он  на  убийство  вследствие  своего
легкомысленного  и  малодушного  характера,   раздраженного,   сверх   того,
лишениЯми и неудачами. Ќа вопросы же, что  именно  побудило  его  ЯвитьсЯ  с
повинною, прЯмо отвечал, что чистосердечное раскаЯние. ‚се  это  было  почти
уже грубо...
     Џриговор, однако ж, оказалсЯ милостивее, чем можно было  ожидать,  судЯ
по совершенному преступлению, и, может быть, именно потому,  что  преступник
не только не хотел оправдыватьсЯ, но даже как бы изъЯвлЯл  желание  сам  еще
более обвинить себЯ. ‚се  странные  и  особенные  обстоЯтельства  дела  были
принЯты во внимание. Ѓолезненное  и  бедственное  состоЯние  преступника  до
совершениЯ преступлениЯ не подвергалось ни малейшему сомнению. ’о, что он не
воспользовалсЯ  ограбленным,  зачтено  частию  за  действие   пробудившегосЯ
раскаЯниЯ, частию за несовершенно здравое состоЯние умственных  способностей
во  времЯ  совершениЯ  преступлениЯ.  ЋбстоЯтельство   нечаЯнного   убийства
‹изаветы даже послужило  примером,  подкреплЯющим  последнее  предположение:
человек совершает два убийства и в то же времЯ  забывает,  что  дверь  стоит
отпертаЯ!  Ќаконец,  Явка  с  повинною,  в  то  самое  времЯ,   когда   дело
необыкновенно запуталось вследствие ложного показаниЯ на себЯ упавшего духом
изувера (ЌиколаЯ) и, кроме того, когда на настоЯщего преступника  не  только
Ясных улик, но даже и подозрений почти не имелось (Џорфирий Џетрович  вполне
сдержал  слово),  все  это  окончательно  способствовало  смЯгчению   участи
обвиненного.
     ЋбъЯвились, кроме того, совершенно неожиданно и другие  обстоЯтельства,
сильно благоприЯтствовавшие подсудимому. Ѓывший  студент  ђазумихин  откопал
откуда-то сведениЯ и представил доказательств