шибалсЯ, например в сроках и времени  некоторых  происшествий.  Џо  крайней
мере, припоминаЯ впоследствии и силЯсь уЯснить себе припоминаемое, он многое
узнал  о  себе  самом,  уже  руководствуЯсь   сведениЯми,   полученными   от
посторонних. Ћдно событие он смешивал, например,  с  другим;  другое  считал
последствием происшествиЯ, существовавшего только в его  воображении.  Џорой
овладевала  им  болезненно-мучительнаЯ  тревога,  перерождавшаЯсЯ   даже   в
панический страх. Ќо он помнил тоже, что бывали  минуты,  часы  даже,  может
быть, дни, полные апатии, овладевшей им, как бы в противоположность прежнему
страху,  -  апатии,  похожей  на   болезненно-равнодушное   состоЯние   иных
умирающих. ‚ообще же в эти последние дни он и сам как бы старалсЯ убежать от
Ясного  и  полного  пониманиЯ  своего  положениЯ;   иные   насущные   факты,
требовавшие немедленного разъЯснениЯ, особенно тЯготили его; но как  рад  бы
он был освободитьсЯ и убежать  от  иных  забот,  забвение  которых  грозило,
впрочем, полною и неминуемою гибелью в его положении.
     Ћсобенно тревожил его ‘видригайлов: можно даже было сказать, что он как
будто остановилсЯ на ‘видригайлове. ‘о времени слишком грозных  длЯ  него  и
слишком Ясно высказанных слов ‘видригайлова, в квартире  у  ‘они,  в  минуту
смерти Љатерины €вановны, как бы нарушилось обыкновенное течение его мыслей.
Ќо,  несмотрЯ  на  то,  что  этот  новый  факт  чрезвычайно  его  беспокоил,
ђаскольников как-то не спешил разъЯснением дела. Џорой,  вдруг  находЯ  себЯ
где-нибудь в отдаленной и уединенной  части  города,  в  какомнибудь  жалком
трактире одного, за столом, в размышлении, и едва помнЯ, как он попал  сюда,
он вспоминал вдруг о  ‘видригайлове:  ему  вдруг  слишком  Ясно  и  тревожно
сознавалось, что надо бы, как можно скорее, сговоритьсЯ с этим человеком  и,
что возможно, порешить окончательно. Ћдин раз, зайдЯ куда-то за заставу,  он
даже вообразил себе, что здесь ждет ‘видригайлова и что  здесь  назначено  у
них свидание. ‚ другой раз он проснулсЯ пред рассветом где-то  на  земле,  в
кустах, и почти не понимал, как забрел сюда. ‚прочем, в эти дватри днЯ после
смерти Љатерины €вановны он уже два раза встречалсЯ с ‘видригайловым, всегда
почти в квартире у ‘они, куда он заходил как-то без цели, но всегда почти на
минуту. Ћни перекидывались всегда короткими словами и ни разу не  заговорили
о капитальном пункте, как будто между ними  так  само  собою  и  условились,
чтобы молчать об этом до времени. ’ело Љатерины €вановны еще лежало в гробу.
‘видригайлов распорЯжалсЯ  похоронами  и  хлопотал.  ‘онЯ  тоже  была  очень
занЯта. ‚ последнюю  встречу  ‘видригайлов  объЯснил  ђаскольникову,  что  с
детьми Љатерины €вановны он как-то покончил, и покончил удачно; что у  него,
благодарЯ кой-каким свЯзЯм, отыскались такие лица, с помощью  которых  можно
было поместить всех троих сирот, немедленно,  в  весьма  приличные  длЯ  них
заведениЯ; что отложенные длЯ них деньги тоже многому помогли, так как сирот
с капиталом поместить гораздо легче, чем сирот нищих. ‘казал он что-то и про
‘оню, обещал как-нибудь зайти на днЯх сам к ђаскольникову  и  упомЯнул,  что
"желал бы посоветоватьсЯ; что очень  надо  бы  поговорить,  что  есть  такие
дела..."  ђазговор  этот  происходил  в  сенЯх,  у  лестницы.   ‘видригайлов
пристально смотрел в глаза ђаскольникову и вдруг, помолчав и понизив  голос,
спросил:
     - „а что вы, ђодион ђоманыч, такой  сам  не  свой?  Џраво!  ‘лушаете  и
глЯдите, а как будто не понимаете. ‚ы ободритесь. ‚от дайте поговорим:  жаль
только, что дела много и чужого, и своего... ќх, ђодион ђоманыч, -  прибавил
он вдруг, - всем человекам надобно воздуху, воздуху-с... Џрежде всего!
     Ћн  вдруг  посторонилсЯ,  чтобы  пропустить  входившего   на   лестницу
свЯщенника  и  дьЯчка.   Ћни   шли   служить   панихиду.   Џо   распорЯжению
‘видригайлова, панихиды служились два раза в день,  аккуратно.  ‘видригайлов
пошел  своею  дорогой.  ђаскольников  постоЯл,  подумал  и  вошел  вслед  за
свЯщенником в квартиру ‘они.
     Ћн стал в дверЯх. Ќачиналась служба, тихо, чинно, грустно. ‚ сознании о
смерти и в ощущении присутствиЯ смерти всегда длЯ него было что-то тЯжелое и
мистически ужасное, с самого детства; да и давно уже он не слыхал  панихиды.
„а и было еще тут что-то другое, слишком ужасное и беспокойное.  Ћн  смотрел
на детей: все они стоЯли у гроба, на коленЯх, Џолечка  плакала.  ‘зади  них,
тихо и как бы робко плача, молилась ‘онЯ. "Ђ ведь она в эти дни ни  разу  на
менЯ не взглЯнула и слова мне не сказала", - подумалось вдруг ђаскольникову.
‘олнце Ярко освещало комнату;  кадильный  дым  восходил  клубами;  свЯщенник
читал "“покой, господи". ђаскольников отстоЯл  всю  службу.  ЃлагословлЯЯ  и
прощаЯсь, свЯщенник как-то странно осматривалсЯ. Џосле  службы  ђаскольников
подошел к ‘оне. ’а вдруг взЯла его за обе руки  и  преклонила  к  его  плечу
голову. ќтот короткий жест  даже  поразил  ђаскольникова  недоумением;  даже
странно было: как? ни малейшего отвращениЯ, ни малейшего омерзениЯ  к  нему,
ни малейшего содроганиЯ в  ее  руке!  ќто  уж  была  какаЯ-то  бесконечность
собственного уничижениЯ. ’ак, по крайней мере, он это понЯл. ‘онЯ ничего  не
говорила. ђаскольников пожал ей руку и вышел. …му стало ужасно тЯжело.  …сли
б возможно было уйти куда-нибудь в эту минуту и остатьсЯ совсем одному, хотЯ
бы на всю жизнь, то он почел бы себЯ счастливым. Ќо дело в  том,  что  он  в
последнее времЯ, хоть и всегда почти был один, никак не  мог  почувствовать,
что он один. ‘лучалось ему уходить за город,  выходить  на  большую  дорогу,
даже раз он вышел в какую-то рощу; но чем уединеннее было место, тем сильнее
он сознавал как будто чье-то близкое и тревожное присутствие,  не  то  чтобы
страшное, а как-то уж очень досаждающее,  так  что  поскорее  возвращалсЯ  в
город, смешивалсЯ с  толпой,  входил  в  трактиры,  в  распивочные,  шел  на
’олкучий, на ‘енную. ‡десь было уж как будто бы легче и даже  уединеннее.  ‚
одной харчевне, перед вечером, пели песни: он просидел целый час, слушаЯ,  и
помнил, что ему даже было очень приЯтно. Ќо под конец он  вдруг  стал  опЯть
беспокоен; точно угрызение совести вдруг  начало  его  мучить:  "‚от,  сижу,
песни слушаю, а разве то мне  надобно  делать!"  -  как  будто  подумал  он.
‚прочем, он тут же догадалсЯ, что и не это одно его тревожит;  было  что-то,
требующее немедленного разрешениЯ, но чего ни осмыслить, ни  словами  нельзЯ
было передать. ‚се в какой-то клубок сматывалось. "Ќет, уж  лучше  бы  какаЯ
борьба! ‹учше бы опЯть Џорфирий... или  ‘видригайлов...  Џоскорей  бы  опЯть
какой-нибудь вызов, чье-нибудь нападение... „а! да!" - думал он. Ћн вышел из
харчевни и бросилсЯ чуть не бежать. Њысль о „уне и  матери  навела  на  него
вдруг почему-то как бы панический страх. ‚ эту-то ночь, перед  утром,  он  и
проснулсЯ в кустах, на Љрестовском острове, весь издрогнувший, в  лихорадке;
он пошел домой и  пришел  уже  ранним  утром.  Џосле  нескольких  часов  сна
лихорадка прошла, но проснулсЯ он уже поздно: было два часа пополудни.
     Ћн вспомнил, что в этот день назначены похороны  Љатерины  €вановны,  и
обрадовалсЯ, что не присутствовал на них. ЌастасьЯ принесла ему есть; он  ел
и пил с большим аппетитом, чуть не с жадностью. ѓолова его была свежее, и он
сам спокойнее, чем в эти последние три  днЯ.  Ћн  даже  подивилсЯ,  мельком,
прежним приливам  своего  панического  страха.  „верь  отворилась,  и  вошел
ђазумихин.
     - Ђ! ест, стало быть не болен! - сказал ђазумихин, взЯл стул и  сел  за
стол против ђаскольникова. Ћн был встревожен и  не  старалсЯ  этого  скрыть.
ѓоворил он с видимою досадой, но не торопЯсь и не возвышаЯ особенно  голоса.
Њожно бы подумать, что в нем засело какое-то особое  и  даже  исключительное
намерение. - ‘лушай, - начал он решительно, - мне там черт с вами со  всеми,
но по тому, что Я вижу  теперь,  вижу  Ясно,  что  ничего  не  могу  понЯть;
пожалуйста, не считай, что Я пришел допрашивать. Ќаплевать! ‘ам не хочу! ‘ам
теперь все открывай, все ваши секреты, так Я еще и слушать-то,  может  быть,
не стану, плюну и уйду. џ пришел только узнать лично и окончательно:  правда
ли, во-первых, что ты сумасшедший? Џро тебЯ, видишь ли, существует убеждение
(ну, там, где-нибудь), что ты, может быть,  сумасшедший  или  очень  к  тому
наклонен. Џризнаюсь тебе, Я и  сам  сильно  был  наклонен  поддерживать  это
мнение, во-первых, судЯ по твоим глупым и отчасти гнусным  поступкам  (ничем
не объЯснимым), а во-вторых, по  твоему  недавнему  поведению  с  матерью  и
сестрой. ’олько изверг и подлец, если не сумасшедший, мог бы так поступить с
ними, как ты поступил; а следственно, ты сумасшедший...
     - ’ы давно их видел?
     - ‘ейчас. Ђ ты с  тех  пор  не  видал?  ѓде  ты  шлЯешьсЯ,  скажи  мне,
пожалуйста, Я к тебе  три  раза  заходил.  Њать  больна  со  вчерашнего  днЯ
серьезно. ‘обралась к тебе;  ЂвдотьЯ  ђомановна  стала  удерживать;  слушать
ничего не хочет: "…сли он, говорит, болен, если у него ум мешаетсЯ,  кто  же
ему поможет, как не мать?" Џришли мы сюда все, потому не бросать же  нам  ее
одну. „о самых твоих дверей упрашивали успокоитьсЯ.  ‚ошли,  тебЯ  нет,  вот
здесь она и сидела. Џросидела десЯть минут, мы над нею стоЯли, молча. ‚стала
и говорит: "…сли он со двора выходит, а стало быть,  здоров  и  мать  забыл,
значит, неприлично и стыдно матери у порога  стоЯть  и  ласки,  как  подачки
выпрашивать". „омой воротилась и слегла; теперь в жару: "‚ижу, говорит,  длЯ
своей у него есть времЯ". Ћна полагает, что своЯ-то - это  ‘офьЯ  ‘еменовна,
твоЯ невеста, или любовница, уж  не  знаю.  џ  пошел  было  тотчас  к  ‘офье
‘еменовне, потому, брат, Я хотел все  разузнать,  -  прихожу,  смотрю:  гроб
стоит, дети плачут. ‘офьЯ ‘еменовна траурные  платьица  им  примерЯет.  ’ебЯ
нет. Џосмотрел, извинилсЯ и вышел, так и Ђвдотье ђомановне донес. ‚се, стало
быть, это вздор,  и  нет  тут  никакой  своей,  вернее  всего,  стало  быть,
сумасшествие. Ќо вот ты сидишь и вареную говЯдину жрешь, точно  три  днЯ  не
ел. Ћно, положим, и сумасшедшие тоже едЯт, но хоть ты и  слова  со  мной  не
сказал, но ты... не сумасшедший!  ‚  этом  Я  поклЯнусь.  Џрежде  всего,  не
сумасшедший. €так, черт с вами со всеми,  потому  что  тут  какаЯ-то  тайна,
какой-то секрет; а Я над вашими секретами  ломать  головы  не  намерен.  ’ак
только зашел обругатьсЯ, - заключил он, вставаЯ, - душу отвести, а  Я  знаю,
что' мне теперь делать!
     - —то же ты теперь хочешь делать?
     - Ђ тебе какое дело, что' Я теперь хочу делать?
     - ‘мотри, ты запьешь!
     - Џочему... почему ты это узнал?
     - Ќу вот еще!
     ђазумихин помолчал с минуту.
     - ’ы всегда был очень рассудительный человек и никогда, никогда  ты  не
был сумасшедшим, - заметил он вдруг с жаром. - ќто так: Я запью! Џрощай! - €
он двинулсЯ идти.
     - џ о тебе, третьего днЯ кажетсЯ, с сестрой говорил, ђазумихин.
     - Ћбо мне! „а... ты  где  же  ее  мог  видеть  третьего  днЯ?  -  вдруг
остановилсЯ ђазумихин, даже  побледнел  немного.  Њожно  было  угадать,  что
сердце его медленно и с напрЯжением застучало в груди.
     - Ћна сюда приходила, одна, здесь сидела, говорила со мной.
     - Ћна!
     - „а, она.
     - —то же ты говорил... Я хочу сказать, обо мне-то?
     - џ сказал ей, что ты очень хороший, честный  и  трудолюбивый  человек.
—то ты ее любишь, Я ей не говорил, потому что она сама знает.
     - ‘ама знает?
     - Ќу, вот еще! Људа бы Я ни отправилсЯ, что бы со мной ни случилось,  -
ты бы осталсЯ у них провидением. џ, так сказать, передаю их тебе, ђазумихин.
ѓоворю это, потому что совершенно знаю,  как  ты  ее  любишь,  и  убежден  в
чистоте твоего сердца. ‡наю тоже, что и она тебЯ может любить, и даже, может
быть, уж и любит. ’еперь сам решай, как знаешь лучше, -  надо  иль  не  надо
тебе запивать.
     - ђодька... ‚идишь... Ќу... Ђх, черт! Ђ ты-то куда хочешь  отправитьсЯ?
‚идишь: если все это секрет, то пусть! Ќо Я... Я узнаю секрет...  €  уверен,
что непременно какой-нибудь вздор и страшные пустЯки и что  ты  один  все  и
затеЯл. Ђ впрочем, ты отличнейший человек! Ћтличнейший человек!..
     - Ђ Я именно хотел тебе прибавить, да ты  перебил,  что  ты  это  очень
хорошо давеча рассудил, чтобы тайны и секреты эти  не  узнавать.  Ћставь  до
времени, не беспокойсЯ. ‚се в свое времЯ узнаешь, именно тогда,  когда  надо
будет. ‚чера мне один человек сказал, что надо  воздуху  человеку,  воздуху,
воздуху! џ хочу к нему сходить сейчас и узнать, что он под этим разумеет.
     ђазумихин стоЯл в задумчивости и в волнении и что-то соображал.
     "ќто политический заговорщик!  Ќаверно!  €  он  накануне  какого-нибудь
решительного шага - это наверно! €наче быть не может и... и „унЯ знает..." -
подумал он вдруг про себЯ.
     - ’ак к тебе ходит ЂвдотьЯ ђомановна, - проговорил он, скандируЯ слова,
- а ты сам хочешь видетьсЯ с человеком, который говорит,  что  воздуху  надо
больше, воздуху и... и, стало быть, и это письмо... это  тоже  чтонибудь  из
того же, - заключил он как бы про себЯ.
     - Љакое письмо?
     - Ћна письмо одно  получила,  сегоднЯ,  ее  очень  встревожило.  Ћчень.
‘лишком уж даже. џ заговорил о тебе  -  просила  замолчать.  Џотом...  потом
сказала, что, может, мы очень скоро расстанемсЯ, потом стала менЯ за  что-то
горЯчо благодарить; потом ушла к себе и заперлась.
     - Ћна письмо получила? - задумчиво переспросил ђаскольников.
     - „а, письмо; а ты не знал? ѓм.
     Ћни оба помолчали.
     - Џрощай, ђодион. џ, брат... было  одно  времЯ...  а  впрочем,  прощай,
видишь, было одно времЯ... Ќу, прощай! Њне тоже пора. Џить не  буду.  ’еперь
не надо... врешь!
     Ћн торопилсЯ; но, уже выходЯ и уж почти затворив за собою дверь,  вдруг
отворил ее снова и сказал, глЯдЯ кудато в сторону:
     - Љстати! Џомнишь это убийство, ну, вот  Џорфирий-то:  старуху-то?  Ќу,
так знай, что убийца этот  отыскалсЯ,  созналсЯ  сам  и  доказательства  все
представил. ќто один из  тех  самых  работников,  красильщики-то,  представь
себе, помнишь, Я их тут еще защищал? ‚еришь ли, что всю эту  сцену  драки  и
смеху на лестнице, с своим товарищем, когда те-то взбирались, дворник и  два
свидетелЯ, он нарочно устроил, именно длЯ отводу.  Љакова  хитрость,  каково
присутствие духа в этаком щенке! Џоверить трудно; да сам разъЯснил,  сам  во
всем призналсЯ! € как Я-то влопалсЯ!  —то  ж,  по-моему,  это  только  гений
притворства и находчивости, гений  юридического  отвода,  -  а  стало  быть,
нечему особенно удивлЯтьсЯ! ђазве такие не могут быть? Ђ что он не  выдержал
характера и созналсЯ, так Я ему за это еще больше верю. Џравдоподобнее... Ќо
как Я-то, Я-то тогда влопалсЯ! ‡а них на стену лез!
     - ‘кажи, пожалуйста,  откуда  ты  это  узнал  и  почему  тебЯ  это  так
интересует? - с видимым волнением спросил ђаскольников.
     - Ќу вот еще! Џочему менЯ интересует! ‘просил!.. Ђ узнал Я от ЏорфириЯ,
в числе других. ‚прочем, от него почти все и узнал.
     - Ћт ЏорфириЯ?
     - Ћт ЏорфириЯ.
     - —то же... что же он? - испуганно спросил ђаскольников.
     - Ћн это отлично мне разъЯснил. Џсихологически разъЯснил, по-своему.
     - Ћн разъЯснил? ‘ам же тебе и разъЯснЯл?
     - ‘ам, сам; прощай! Џотом еще кой-что расскажу,  а  теперь  дело  есть.
’ам... было одно времЯ, что Я подумал...  Ќу  да  что;  потом!..  ‡ачем  мне
теперь напиватьсЯ. ’ы менЯ и без вина напоил. ЏьЯн ведь Я, ђодька! Ѓез  вина
пьЯн теперь, ну да прощай; зайду; очень скоро.
     Ћн вышел.
     "ќто, это политический заговорщик, это наверно, наверно! - окончательно
решил про себЯ ђазумихин, медленно спускаЯсь с лестницы. - € сестру  втЯнул;
это очень, очень может быть с характером Ђвдотьи ђомановны. ‘виданиЯ  у  них
пошли... Ђ ведь она тоже мне намекала. Џо многим ее словам... и словечкам...
и намекам, все это выходит именно так! „а и  как  иначе  объЯснить  всю  эту
путаницу? ѓм! Ђ Я было думал... Ћ господи, что это Я было вздумал. „а-с, это
было затмение, и Я пред ним виноват! ќто  он  тогда  у  лампы,  в  коридоре,
затмение на менЯ навел. ’ьфу! ЉакаЯ сквернаЯ, грубаЯ, подлаЯ  мысль  с  моей
стороны! Њолодец Њиколка, что призналсЯ...  „а  и  прежнее  теперь  как  все
объЯснЯетсЯ! ќта болезнь его тогда, его странные все такие поступки, даже  и
прежде, прежде, еще в университете, какой он был всегда мрачный,  угрюмый...
Ќо что же значит теперь это письмо? ’ут, пожалуй, что-нибудь тоже  есть.  Ћт
кого это письмо? џ подозреваю... ѓм. Ќет, это Я все разузнаю".
     Ћн вспомнил и сообразил  все  о  „унечке,  и  сердце  его  замерло.  Ћн
сорвалсЯ с места и побежал.
     ђаскольников, как только вышел ђазумихин,  встал,  повернулсЯ  к  окну,
толкнулсЯ в угол, в другой, как бы забыв о тесноте своей  конуры,  и...  сел
опЯть на диван. Ћн весь как бы обновилсЯ; опЯть  борьба  -  значит,  нашелсЯ
исход!
     "„а,  значит,  нашелсЯ  исход!  Ђ  то  уж  слишком   все   сперлось   и
закупорилось, мучительно стало давить,  дурман  нападал  какой-то.  ‘  самой
сцены с Њиколкой у ЏорфириЯ начал он задыхатьсЯ без выхода, в тесноте. Џосле
Њиколки, в тот же день, была сцена у ‘они; вел и кончил он ее совсем, совсем
не так, как бы мог воображать себе прежде... ослабел,  значит,  мгновенно  и
радикально! ђазом! € ведь согласилсЯ же он тогда с  ‘оней,  сам  согласилсЯ,
сердцем согласилсЯ, что так ему одному с этаким делом на душе не прожить!  Ђ
‘видригайлов?  ‘видригайлов  загадка...  ‘видригайлов  беспокоит  его,   это
правда, но как-то не с той стороны. ‘ ‘видригайловым, может быть,  еще  тоже
предстоит борьба. ‘видригайлов, может быть, тоже целый  исход;  но  Џорфирий
дело другое.
     €так, Џорфирий сам  еще  и  разъЯснЯл  ђазумихину,  психологически  ему
разъЯснЯл! ЋпЯть свою проклЯтую психологию подводить начал! Џорфирий-то?  „а
чтобы Џорфирий поверил хоть на одну минуту, что Њиколка виновен, после того,
что между ними было тогда, после той сцены, глаз на  глаз,  до  Њиколки,  на
которую нельзЯ найти правильного толкованиЯ,  кроме  одного?  (ђаскольникову
несколько раз в эти дни мелькалась и вспоминалась клочками всЯ эта  сцена  с
Џорфирием; в целом он бы не мог  вынести  воспоминаниЯ.)  Ѓыли  в  то  времЯ
произнесены между ними  такие  слова,  произошли  такие  движениЯ  и  жесты,
обменЯлись  они  такими  взглЯдами,  сказано  было  кой-что  таким  голосом,
доходило до таких пределов, что уж после этого не Њиколке (которого Џорфирий
наизусть с первого слова и жеста угадал), не Њиколке было  поколебать  самую
основу его убеждений.
     Ђ каково! „аже ђазумихин начал было подозревать! ‘цена  в  коридоре,  у
лампы, прошла тогда не даром. ‚от он бросилсЯ к Џорфирию... Ќо  с  какой  же
стати этот-то стал его так надувать? —то у него за  цель  отводить  глаза  у
ђазумихина  на  Њиколку?  ‚едь  он  непременно  что-то  задумал;  тут   есть
намерениЯ, но какие? Џравда, с того утра прошло много  времени,  -  слишком,
слишком много, а о Џорфирии не было ни слуху, ни духу. —то ж, это,  конечно,
хуже..." ђаскольников взЯл фуражку и, задумавшись, пошел из комнаты.  Џервый
день, во все это времЯ, он чувствовал  себЯ,  по  крайней  мере,  в  здравом
сознании. "Ќадо кончить с ‘видригайловым, - думал он, - и во что  бы  то  ни
стало, как можно скорей: этот  тоже,  кажетсЯ,  ждет,  чтоб  Я  сам  к  нему
пришел". € в это мгновение такаЯ ненависть поднЯлась вдруг из  его  усталого
сердца,  что,  может  быть,  он  бы  мог  убить  когонибудь  из  этих  двух:
‘видригайлова или ЏорфириЯ. Џо крайней мере, он почувствовал,  что  если  не
теперь, то впоследствии он в состоЯнии это сделать. "Џосмотрим,  посмотрим",
- повторЯл он про себЯ.
     Ќо только что он отворил дверь в сени, как  вдруг  столкнулсЯ  с  самим
Џорфирием. ’от входил  к  нему.  ђаскольников  остолбенел  на  одну  минуту.
‘транно, он не очень удивилсЯ Џорфирию и почти его не испугалсЯ.  Ћн  только
вздрогнул, но быстро, мгновенно приготовилсЯ. "Њожет быть, развЯзка! Ќо  как
же это он подошел тихонько,  как  кошка,  и  Я  ничего  не  слыхал?  Ќеужели
подслушивал?"
     -  Ќе  ждали  гостЯ,  ђодион  ђоманыч,  -  вскричал,  смеЯсь,  Џорфирий
Џетрович. - „авно завернуть собиралсЯ, прохожу,  думаю  -  почему  не  зайти
минут на пЯть проведать. Људа-то собрались?  Ќе  задержу.  ’олько  вот  одну
папиросочку, если позволите.
     -  „а  садитесь,  Џорфирий  Џетрович,  садитесь,   -   усаживал   гостЯ
ђаскольников, с таким, по-видимому, довольным и дружеским видом, что, право,
сам на себЯ подивилсЯ, если бы мог  на  себЯ  поглЯдеть.  Џоследки,  подонки
выскребывались! €ногда этак человек  вытерпит  полчаса  смертного  страху  с
разбойником, а как приложат ему нож к горлу окончательно,  так  тут  даже  и
страх пройдет. Ћн прЯмо уселсЯ пред Џорфирием  и,  не  смигнув,  смотрел  на
него. Џорфирий прищурилсЯ и начал закуривать папироску.
     "Ќу, говори же, говори же, - как  будто  так  и  хотело  выпрыгнуть  из
сердца ђаскольникова. - Ќу что же, что же, что же ты не говоришь?"

        II

     - ‚едь вот эти папироски! - заговорил наконец Џорфирий Џетрович, кончив
закуривать и отдыхнувшись, - вред, чистый вред, а отстать не могу! ЉашлЯю-с,
першить начало, и одышка. џ, знаете, труслив-с,  поехал  намедни  к  Ѓну,  -
каждого больного minimum по получасу осматривает; так  даже  рассмеЯлсЯ,  на
менЯ глЯдЯ: и стукал, и слушал, -  вам,  говорит,  между  прочим,  табак  не
годитсЯ; легкие расширены. Ќу, а как Я его брошу? —ем заменю? Ќе пью-с,  вот
всЯ и беда, хе-хе-хе, что не пью-то, беда!  ‚се  ведь  относительно,  ђодион
ђоманыч, все относительно!
     "—то же это он, за свою прежнюю казенщину принимаетсЯ,  что  ли!"  -  с
отвращением подумалось  ђаскольникову.  ‚сЯ  недавнЯЯ  сцена  последнего  их
свиданиЯ внезапно ему припомнилась, и тогдашнее чувство волною прихлынуло  к
его сердцу.
     - Ђ ведь Я к вам уже заходил третьего днЯ вечером; вы и  не  знаете?  -
продолжал Џорфирий Џетрович, осматриваЯ комнату, - в комнату, в  эту  самую,
входил. ’оже, как и сегоднЯ, прохожу  мимо  -  дай,  думаю,  визитик-то  ему
отдам. ‡ашел, а комната настежь; осмотрелсЯ, подождал, да и  служанке  вашей
не доложилсЯ - вышел. Ќе запираете?
     ‹ицо ђаскольникова омрачалось более и более. Џорфирий точно угадал  его
мысли.
     - ЋбъЯснитьсЯ пришел, голубчик ђодион ђоманыч, объЯснитьсЯ-с! „олжен  и
обЯзан пред вами объЯснением-с, - продолжал  он  с  улыбкой  и  даже  слегка
стукнул ладонью по коленке ђаскольникова, но почти в то  же  мгновение  лицо
его вдруг принЯло серьезную и  озабоченную  мину;  даже  как  будто  грустью
подернулось, к удивлению  ђаскольникова.  Ћн  никогда  еще  не  видал  и  не
подозревал у него такого лица. - ‘траннаЯ сцена произошла  в  последний  раз
между нами, ђодион ђоманыч. Ћно пожалуй, и в первое наше свидание между нами
происходила тоже страннаЯ сцена; но тогда... Ќу теперь уж все одно к одному!
‚от что-с: Я,  может  быть,  и  очень  виноват  перед  вами  выхожу;  Я  это
чувствую-с. ‚едь мы как расстались-то,  помните  ли:  у  вас  нервы  поют  и
подколенки дрожат, и у менЯ нервы поют и подколенки дрожат. € знаете, как-то
оно даже и непорЯдочно между нами тогда вышло, не по-джентльменски.  Ђ  ведь
мы  все-таки  джентльмены;  то  есть,  во  всЯком   случае,   прежде   всего
джентльмены; это надо понимать-с. ‚едь помните, до чего  доходило...  совсем
уж даже и неприлично-с.
     "—то ж это он, за кого менЯ принимает?" - с изумлением  спрашивал  себЯ
ђаскольников, приподнЯв голову и во все глаза смотрЯ на ЏорфириЯ.
     - џ рассудил, что нам по  откровенности  теперь  действовать  лучше,  -
продолжал Џорфирий Џетрович, немного откинув голову и опустив глаза, как  бы
не желаЯ  более  смущать  своим  взглЯдом  свою  прежнюю  жертву  и  как  бы
пренебрегаЯ своими прежними приемами и уловками, - да-с, такие подозрениЯ  и
такие сцены продолжатьсЯ долго не могут. ђазрешил нас тогда Њиколка, а то  Я
и не знаю, до чего бы между нами дошло. ќтот проклЯтый мещанинишка  просидел
у менЯ тогда за перегородкой, - можете себе это представить? ‚ы, конечно, уж
это знаете; да и самому мне известно, что он к вам потом заходил; но то, что
вы тогда предположили, того не было: ни за кем Я не посылал и ни в чем еще Я
тогда не распорЯдилсЯ. ‘про'сите, почему не распорЯдилсЯ? Ђ как вам сказать:
самого менЯ  это  тогда  как  бы  пристукнуло.  џ  и  за  дворником-то  едва
распорЯдилсЯ послать. („ворников-то, небось, заметили, проходЯ.) Њысль тогда
у менЯ пронеслась, так одна, быстро,  как  молниЯ;  крепко  уж,  видите  ли,
убежден Я был тогда, ђодион ђоманыч. „ай же, Я думаю, хоть и упущу на  времЯ
одно, зато другое схвачу за хвост, - своего-то, своего-то, по крайности,  не
упущу. ђаздражительны вы уж очень, ђодион ђоманыч,  от  природы-с;  даже  уж
слишком-с, при всех-то других основных свойствах вашего характера и  сердца,
Я льщу себЯ надеждой, что отчасти постиг-с. Ќу уж, конечно, и Я мог, даже  и
тогда, рассудить, что не всегда этак случаетсЯ, чтобы вот встал человек да и
брЯкнул вам всю подноготную. ќто  хоть  и  случаетсЯ,  в  особенности  когда
человека из последнего терпениЯ выведешь, но, во всЯком случае, редко. ќто и
Я мог рассудить. Ќет, думаю, мне бы хоть черточку! •оть  бы  самую  махочкую
черточку, только одну, но только такую, чтоб  уж  этак  руками  можно  взЯть
было, чтоб уж вещь была, а не то что одну эту психологию. Џотому,  думал  Я,
если человек виновен, то уж, конечно, можно, во всЯком  случае,  чего-нибудь
существенного от него дождатьсЯ; позволительно даже и на  самый  неожиданный
результат рассчитывать. Ќа характер ваш Я тогда рассчитывал, ђодион ђоманыч,
больше всего на характер-с! ЌадеЯлсЯ уж очень тогда на вас.
     - „а вы... да что же вы теперь-то  все  так  говорите,  -  пробормотал,
наконец, ђаскольников, даже не  осмыслив  хорошенько  вопроса.  "Ћб  чем  он
говорит, - терЯлсЯ он про себЯ, - неужели же в самом деле за невинного  менЯ
принимает?"
     - —то так говорю? Ђ объЯснитьсЯ пришел-с, так  сказать,  долгом  свЯтым
почитаю. •очу вам все дотла изложить, как все было, всю  эту  историю  всего
этого тогдашнего, так сказать, омрачениЯ. Њного Я заставил вас перестрадать,
ђодион ђоманыч. џ  не  изверг-с.  ‚едь  понимаю  же  и  Я,  каково  это  все
перетащить  на  себе  человеку,  удрученному,  но   гордому,   властному   и
нетерпеливому, в особенности нетерпеливому! џ  вас,  во  всЯком  случае,  за
человека наиблагороднейшего почитаю-с, и  даже  с  зачатками  великодушиЯ-с,
хоть и не согласен с вами во всех убеждениЯх  ваших,  о  чем  долгом  считаю
заЯвить наперед, прЯмо и с совершенною искренностью,  ибо  прежде  всего  не
желаю обманывать. Џознав вас, почувствовал к вам  привЯзанность.  ‚ы,  может
быть, на такие мои слова рассмеетесь? Џраво имеете-с. ‡наю, что вы менЯ и  с
первого взглЯда не полюбили, потому, в сущности, и не за что полюбить-с.  Ќо
считайте как хотите, а  теперь  желаю,  с  моей  стороны,  всеми  средствами
загладить произведенное впечатление и доказать, что и Я человек с сердцем  и
совестью. €скренно говорю-с.
     Џорфирий   Џетрович   приостановилсЯ   с   достоинством.   ђаскольников
почувствовал прилив какого-то нового  испуга.  Њысль  о  том,  что  Џорфирий
считает его за невинного, начала вдруг пугать его.
     - ђассказывать все по порЯдку, как это вдруг тогда  началось,  врЯд  ли
нужно, - продолжал Џорфирий Џетрович; - Я думаю, даже и лишнее. „а и врЯд ли
Я смогу-с. Џотому,  как  это  объЯснить  обстоЯтельно?  Џервоначально  слухи
пошли. Ћ том, какие это были слухи и от кого и когда... и по какому  поводу,
собственно, до вас дело дошло, - тоже, Я думаю,  лишнее.  ‹ично  же  у  менЯ
началось со случайности, с одной совершенно случайной случайности, котораЯ в
высшей степени могла быть и могла не быть, - какой? ѓм, Я думаю, тоже нечего
говорить. ‚се это, и слухи и случайности, совпало у менЯ тогда в одну мысль.
Џризнаюсь откровенно, потому если уж признаватьсЯ, так  во  всем,  -  это  Я
первый на вас тогда и напал. ќти там, положим, старухины отметки на вещах  и
прочее, и прочее - все это вздор-с. ’аких штук сотню можно начесть.  €мел  Я
тоже случай тогда до подробности разузнать о сцене в конторе квартала,  тоже
случайно-с, и не то  чтобы  так  мимоходом,  а  от  рассказчика  особенного,
капитального, который, и сам того не ведаЯ, удивительно  эту  сцену  осилил.
‚се ведь это одно к одному-с, одно к одному-с, ђодион ђоманыч, голубчик!  Ќу
как тут было не повернутьсЯ в известную сторону? €зо ста кроликов никогда не
составитсЯ лошадь, изо ста подозрений никогда не составитсЯ  доказательства,
ведь  вот  как  одна  английскаЯ  пословица  говорит,  да  ведь  это  только
благоразумие-с, а  со  страстЯми-то,  со  страстЯми  попробуйте  справитьсЯ,
потому  и  следователь  человек-с.  ‚спомнил  тут  Я  и  вашу  статейку,   в
журнальце-то, помните, еще в первое-то ваше посещение в  подробности  о  ней
говорили. џ тогда поглумилсЯ, но это  длЯ  того,  чтобы  вас  на  дальнейшее
вызвать. ЏовторЯю, нетерпеливы и больны вы очень,  ђодион  ђоманыч.  —то  вы
смелы, заносчивы, серьезны и ... чувствовали, много уж чувствовали, все  это
Я давно уж знал-с. Њне все эти ощущениЯ знакомы, и статейку  вашу  Я  прочел
как знакомую. ‚ бессонные ночи и в исступлении она замышлЯлась, с подыманием
и стуканьем сердца, с энтузиазмом подавленным. Ђ  опасен  этот  подавленный,
гордый энтузиазм в молодежи! џ тогда поглумилсЯ, а  теперь  вам  скажу,  что
ужасно люблю вообще, то есть как любитель, эту первую, юную,  горЯчую  пробу
пера. „ым, туман, струна звенит в тумане. ‘татьЯ ваша нелепа и  фантастична,
но в ней мелькает такаЯ искренность, в ней гордость юнаЯ  и  неподкупнаЯ,  в
ней смелость отчаЯниЯ; она мрачнаЯ статьЯ-с, да это хорошо-с. ‘татейку  вашу
Я прочел, да и отложил, и... как отложил ее тогда, да и подумал: "Ќу, с этим
человеком так не пройдет!" Ќу, так как  же,  скажите  теперь,  после  такого
предыдущего не увлечьсЯ было последующим! Ђх, господи!  да  разве  Я  говорю
что-нибудь? ђазве Я чтонибудь теперь утверждаю? џ тогда только заметил. —его
тут, думаю? ’ут ничего, то есть  ровно  ничего,  и,  может  быть,  в  высшей
степени  ничего.  „а  и  увлекатьсЯ  этак  мне,  следователю,  совсем   даже
неприлично: у менЯ вон Њиколка на руках, и уже с фактами, - там как  хотите:
а факты! € тоже свою психологию подводит; им  надо  позанЯтьсЯ;  потому  тут
дело жизни и смерти. „лЯ чего Я вам теперь все  это  объЯснЯю?  Ђ  чтобы  вы
знали и с вашим умом и сердцем не обвинЯли менЯ  за  мое  злобное  тогдашнее
поведение. Ќе злобное-с, искренно говорюс, хе-хе! ‚ы что думаете:  Я  у  вас
тогда не был с обыском? Ѓыл-с, был-с,  хе-хе,  был-с,  когда  вы  вот  здесь
больной в постельке лежали. Ќе официально и не  своим  лицом,  а  был-с.  „а
последнего волоска у вас, в квартире, было осмотрено, по первым даже следам;
но - umsonst! „умаю: теперь этот человек придет, сам придет, и очень  скоро;
коль виноват, так уж непременно придет. „ругой не придет, а этот  придет.  Ђ
помните, как господин ђазумихин начал вам проговариватьсЯ? ќто мы устроили с
тем, чтобы вас взволновать, потому мы нарочно и пустили слух,  чтоб  он  вам
проговорилсЯ,  а  господин  ђазумихин  такой  человек,  что  негодованиЯ  не
выдержит. ѓосподину ‡аметову прежде всего ваш гнев и ваша открытаЯ  смелость
в глаза бросилась: ну как это в трактире вдруг брЯкнуть: "џ  убил!"  ‘лишком
смело-с, слишком дерзко-с, и если, думаю, он виноват, то это страшный  боец!
’ак тогда и подумал-с. †ду-с! †ду вас изо всех  сил,  а  ‡аметова  вы  тогда
просто придавили  и...  ведь  в  том-то  и  штука,  что  всЯ  эта  проклЯтаЯ
психологиЯ о двух концах! Ќу, так жду Я вас, смотрю, а  вас  бог  и  дает  -
идете! ’ак у менЯ и стукнуло сердце. ќх! Ќу зачем вам было тогда  приходить?
‘мех-то, смех-то ваш, как вошли тогда, помните, ведь вот точно сквозь стекло
Я все тогда угадал, а не жди Я вас таким особенным образом, и в смехе  вашем
ничего бы не заметил. ‚от оно что значит в настроении-то  быть.  €  господин
ђазумихин тогда, - ах! камень-то, камень-то, помните, камень-то, вот еще под
которым вещи-то спрЯтаны? Ќу вот точно вижу его гденибудь там, в огороде,  -
в огороде ведь говорили вы, ‡аметову-то, а потом у менЯ-то, во второй раз? Ђ
как начали мы тогда эту вашу статью перебирать, как стали вы излагать -  так
вот каждое-то слово ваше вдвойне принимаешь, точно другое под ним сидит!  Ќу
вот, ђодион ђоманыч, таким-то вот образом Я и дошел до последних столбов, да
как стукнулсЯ лбом, и опомнилсЯ. Ќет, говорю, что это Я! ‚едь если захотеть,
то все это, говорю, до последней черты можно  в  другую  сторону  объЯснить,
даже  еще  натуральнее  выйдет.  Њука-с!  "Ќет,  думаю,  мне  бы  уж   лучше
черточку!.." „а как услышал тогда про эти колокольчики, так весь даже так  и
замер, даже дрожь прохватила. "Ќу, думаю, вот она черточка и есть! Ћно!"  „а
уж и не рассуждал Я тогда, просто не хотел. ’ысЯчу бы рублей в ту  минуту  Я
дал, своих собственных, чтобы только на вас в свои глаза посмотреть: как  вы
тогда сто шагов с мещанинишкой рЯдом шли, после того как он вам  "убийцу"  в
глаза сказал, и ничего у него, целых сто шагов, спросить не посмели!.. Ќу, а
холод-то  этот  в  спинном  мозгу?  Љолокольчики-то  эти,  в  болезни-то,  в
полубреде-то? €так, ђодион ђоманыч, что ж вам после того и удивлЯтьсЯ, что Я
с вами тогда такие штуки шутил? € зачем вы сами в ту  самую  минуту  пришли?
‚едь и вас кто-то как будто подталкивал, ей-богу, а если бы  не  развел  нас
Њиколка, то ... а Њиколку-то тогда помните? •орошо запомнили? ‚едь  это  был
гром-с! ‚едь это гром грЯнул из тучи, громоваЯ  стрела!  Ќу,  а  как  Я  его
встретил? ‘треле-то вот ни на столечко не поверил, сами изволили видеть!  „а
куда! “ж потом, после вас, когда он стал весьма и  весьма  складно  на  иные
пункты отвечать, так что Я сам удивилсЯ, и потом ему ни на грош не  поверил!
‚от что значит укрепилсЯ, как адамант. Ќет, думаю, морген фри! Љакой уж  тут
Њиколка!
     - Њне ђазумихин сейчас говорил, что вы и  теперь  обвинЯете  ЌиколаЯ  и
сами ђазумихина в том уверЯли...
     „ух у него захватило,  и  он  не  докончил.  Ћн  слушал  в  невыразимом
волнении, как человек, насквозь его раскусивший, от самого  себЯ  отрекалсЯ.
Ћн боЯлсЯ поверить и не верил. ‚ двусмысленных еще словах он жадно  искал  и
ловил чего-нибудь более точного и окончательного.
     -  ѓосподин-то  ђазумихин!  -   вскричал   Џорфирий   Џетрович,   точно
обрадовавшись вопросу все молчавшего ђаскольникова, - хе-хе-хе! „а господина
ђазумихина так и надо было прочь  отвести:  двоим  любо,  третий  не  суйсЯ.
ѓосподин ђазумихин не то-с, да и человек посторонний, прибежал ко  мне  весь
такой бледный... Ќу да бог с ним, что его  сюда  мешать!  Ђ  насчет  Њиколки
угодно ли вам знать, что это за сюжет,  в  том  виде,  как  то  есть  Я  его
понимаю? Џерво-наперво это еще дитЯ несовершеннолетнее, и не то чтобы  трус,
а так, вроде как бы художника какого-нибудь. Џраво-с, вы не смейтесь, что  Я
так его изъЯснЯю. Ќевинен и ко всему восприимчив. ‘ердце имеет; фантаст.  Ћн
и петь, он и плЯсать, он и сказки, говорЯт, так рассказывает, что из  других
мест сходЯтсЯ слушать. € в школу ходить, и хохотать  до  упаду  оттого,  что
пальчик покажут, и пьЯнствовать до бесчувствиЯ, не то чтоб  от  разврата,  а
так, полосами, когда напоЯт, по-детски еще. Ћн тогда вот и украл,  а  и  сам
этого не знает; потому "коли на земле поднЯл, что за украл?" Ђ  известно  ли
вам, что он из раскольников, да и не  то  чтоб  из  раскольников,  а  просто
сектант; у него в роде бегуны бывали, и сам он еще недавно, целых два  года,
в деревне, у некоего старца под духовным началом был. ‚се это Я от Њиколки и
от зарайских его узнал. „а куды! просто в пустыню бежать хотел! ђвение имел,
по  ночам  богу  молилсЯ,  книги  старые  "истинные"  читал  и  зачитывалсЯ.
Џетербург на него сильно подействовал, особенно  женский  пол,  ну  и  вино.
‚осприимчив-с, и старца, и все забыл. €звестно мне, его художник один  здесь
полюбил, к нему ходить стал, да вот этот случай и  подошел!  Ќу,  обробел  -
вешатьсЯ! Ѓежать! —то ж делать с понЯтием, которое прошло в народе  о  нашей
юридистике? €ному ведь страшно слово  "‡асудЯт".  Љто  виноват!  ‚от  что-то
новые суды скажут. Ћх, дал бы бог! Ќу-с, в остроге-то и  вспомнилсЯ,  видно,
теперь честной старец; ЃиблиЯ тоже Явилась опЯть. ‡наете ли, ђодион ђоманыч,
что значит у иных из них "пострадать?" ќто не то чтобы за кого-нибудь, а так
просто "пострадать надо"; страдание, значит, принЯть, а от властей - так тем
паче. ‘идел в мое времЯ один смиреннейший арестант целый год в  остроге,  на
печи по ночам все. Ѓиблию читал,  ну  и  зачиталсЯ,  да  зачиталсЯ,  знаете,
совсем, да так, что ни с того ни с сего сгреб кирпич и кивнул в  начальника,
безо всЯкой обиды с его стороны. „а и как кинулто:  нарочно  на  аршин  мимо
взЯл, чтобы какого вреда не произвести! Ќу, известно, какой конец арестанту,
который с оружием кидаетсЯ на начальство: и "принЯл, значит, страдание". ’ак
вот, Я и подозреваю теперь, что Њиколка хочет "страдание принЯть" или  вроде
того. ќто Я наверное, даже по фактам, знаю-с. Ћн только сам не знает, что  Я
знаю. —то, не допускаете, что  ли,  чтоб  из  такого  народа  выходили  люди
фантастические? „а сплошь! ‘тарец теперь опЯть начал  действовать,  особенно
после петли-то припомнилсЯ. Ђ впрочем, сам мне  все  расскажет,  придет.  ‚ы
думаете, выдержит? Џодождите, еще отопретсЯ! ‘ часу на час жду,  что  придет
от показаниЯ  отказыватьсЯ.  џ  этого  Њиколку  полюбил  и  его  досконально
исследую. € как бы вы думали! •е-хе! Ќа иные-то пункты  весьма  складно  мне
отвечал, очевидно, нужные сведениЯ получил,  ловко  приготовилсЯ;  ну  а  по
другим пунктам просто, как в лужу, ничегошечко не знает, не ведает, да и сам
не подозревает, что не ведает. Ќет, батюшка ђодион ђоманыч, тут не  Њиколка!
’ут дело фантастическое, мрачное, дело современное, нашего времени случай-с,
когда помутилось  сердце  человеческое;  когда  цитуетсЯ  фраза,  что  кровь
"освежает"; когда всЯ жизнь проповедуетсЯ в комфорте. ’ут  книжные  мечты-с,
тут теоретически раздраженное сердце; тут видна решимость на первый шаг,  но
решимость особого рода, - решилсЯ, да как с горы  упал  или  с  колокольчика
слетел, да и на преступление-то словно не своими  ногами  пришел.  „верь  за
собой забыл притворить, а убил, двух убил, по теории. “бил, да и денег взЯть
не сумел, а что успел захватить, то под камень снес. Њало было ему, что муку
вынес, когда за дверью сидел, а в дверь ломились  и  колокольчик  звонил,  -
нет,  он  потом  уж  на  пустую  квартиру,  в  полубреде,  припомнить   этот
колокольчик идет, холоду спинного опЯть испытать потребовалось... Ќу да это,
положим, в болезни, а то  вот  еще:  убил,  да  за  честного  человека  себЯ
почитает, людей презирает, бледным  ангелом  ходит,  -  нет,  уж  какой  тут
Њиколка, голубчик ђодион ђоманыч, тут не Њиколка!
     ќти последние слова, после всего прежде сказанного и  так  похожего  на
отречение, были слишком уж неожиданны. ђаскольников весь задрожал, как будто
пронзенный.
     - ’ак... кто же... убил?.. -  спросил  он,  не  выдержав,  задыхающимсЯ
голосом. Џорфирий Џетрович даже отшатнулсЯ на спинку  стула,  точно  уж  так
неожиданно и он был изумлен вопросом.
     - Љак кто убил?.. - переговорил он, точно не верЯ ушам своим, -  да  вы
убили, ђодион  ђоманыч!  ‚ы  и  убили-с...  -  прибавил  он  почти  шепотом,
совершенно убежденным голосом.
     ђаскольников вскочил с дивана, постоЯл  было  несколько  секунд  и  сел
опЯть, не говорЯ ни слова. Њелкие конвульсии вдруг прошли по всему его лицу.
     - ѓубка-то опЯть, как и тогда, вздрагивает, - пробормотал как бы даже с
участием Џорфирий Џетрович. - ‚ы  менЯ,  ђодион  ђоманыч,  кажетсЯ,  не  так
понЯли-с, - прибавил он, несколько помолчав, - оттого  так  и  изумились.  џ
именно пришел с тем, чтоб уже все сказать и дело повести на открытую.
     - ќто не Я  убил,  -  прошептал  было  ђаскольников,  точно  испуганные
маленькие дети, когда их захватывают на месте преступлениЯ.
     - Ќет, это вы-с, ђодион ђоманыч, вы-с, и некому больше-с,  -  строго  и
убежденно прошептал Џорфирий.
     Ћни оба замолчали, и молчание длилось даже до странности  долго,  минут
десЯть. ђаскольников облокотилсЯ  на  стул  и  молча  ерошил  пальцами  свои
волосы.  Џорфирий  Џетрович  сидел  смирно  и   ждал.   ‚друг   ђаскольников
презрительно посмотрел на ЏорфириЯ.
     - ЋпЯть вы за старое, Џорфирий Џетрович! ‚се за те же ваши приемы:  как
это вам не надоест, в самом деле?
     - ќ, полноте, что' мне теперь приемы!  „ругое  бы  дело,  если  бы  тут
находились свидетели; а то ведь мы один на один шепчем. ‘ами видите, Я не  с
тем к вам пришел, чтобы гнать и ловить вас, как зайца. Џризнаетесь, аль  нет
- в эту минуту мне все равно. Џро себЯ-то Я и без вас убежден.
     - Ђ коли так, зачем вы пришли? - раздражительно спросил ђаскольников. -
џ вам прежний вопрос задаю: если вы менЯ виновным считаете, зачем не  берете
вы менЯ в острог?
     - Ќу, вот это вопрос! Џо пунктам вам и отвечу: во-первых, взЯть вас так
прЯмо под арест мне невыгодно.
     - Љак невыгодно! Љоли вы убеждены, так вы должны...
     - ќх, что ж, что Я убежден? ‚едь все это покамест мои мечты-с. „а и что
Я вас на покой-то туда посажу? ‘ами знаете, коли сами проситесь. Џриведу  Я,
например, уличать вас мещанинишку, а вы ему скажете: "’ы пьЯн аль  нет?  Љто
менЯ с тобо