ольникова готов был  испепелить  его.  Њежду
тем Љатерина €вановна, казалось, ничего больше и не слыхала: она обнимала  и
целовала ‘оню, как безумнаЯ. „ети тоже обхватили со всех сторон ‘оню  своими
ручонками, а Џолечка, -  не  совсем  понимавшаЯ,  впрочем,  в  чем  дело,  -
казалось, всЯ так и утопала в слезах, надрываЯсь от рыданий и  спрЯтав  свое
распухшее от плача хорошенькое личико на плече ‘они.
     - Љак это низко! - раздалсЯ вдруг громкий голос в дверЯх.
     Џетр Џетрович быстро оглЯнулсЯ.
     - ЉакаЯ низость! -  повторил  ‹ебезЯтников,  пристально  смотрЯ  ему  в
глаза.
     Џетр Џетрович даже как будто вздрогнул. ќто  заметили  все.  (Џотом  об
этом вспоминали.) ‹ебезЯтников шагнул в комнату.
     - € вы осмелились менЯ в свидетели поставить? - сказал  он,  подходЯ  к
Џетру Џетровичу.
     - —то это значит, Ђндрей  ‘еменович?  Џро  что  такое  вы  говорите?  -
пробормотал ‹ужин.
     - ’о значит, что вы... клеветник, вот что значат мои  слова!  -  горЯчо
проговорил  ‹ебезЯтников,  строго  смотрЯ  на  него  своими   подслеповатыми
глазками. Ћн был ужасно рассержен. ђаскольников так и впилсЯ в него глазами,
как  бы  подхватываЯ  и  взвешиваЯ  каждое  слово.  ЋпЯть  снова  воцарилось
молчание. Џетр Џетрович почти даже потерЯлсЯ, особенно в первое мгновение.
     - …сли это вы мне... - начал он, заикаЯсь, - да что с вами?  ‚  уме  ли
вы?
     - џ-то в уме-с, а вот вы так... мошенник! Ђх,  как  это  низко!  џ  все
слушал, Я нарочно все ждал, чтобы все понЯть, потому что, признаюсь, даже до
сих пор оно не совсем логично... Ќо  длЯ  чего  вы  все  это  сделали  -  не
понимаю.
     - „а что Я сделал такое! Џерестанете ли вы  говорить  вашими  вздорными
загадками! €ли вы, может, выпивши?
     - ќто вы, низкий человек, может быть, пьете, а не Я! џ и водки  никогда
не пью, потому что это не в моих убеждениЯх! ‚ообразите, он, он сам,  своими
собственными руками отдал этот сторублевый билет ‘офье ‘еменовне, - Я видел,
Я свидетель, Я присЯгу приму! Ћн, он! - повторЯл ‹ебезЯтников, обращаЯсь  ко
всем и каждому.
     - „а вы рехнулись иль нет, молокосос? - взвизгнул ‹ужин,  -  она  здесь
сама перед вами, налицо, - она сама здесь,  сейчас,  при  всех  подтвердила,
что, кроме десЯти рублей, ничего от менЯ не получала. Љаким же образом мог Я
ей передать, после этого?
     - џ видел, видел! - кричал и подтверждал ‹ебезЯтников,  -  и  хоть  это
против моих убеждений, но Я готов сей же час принЯть  в  суде  какую  угодно
присЯгу, потому что Я видел, как вы  ей  тихонько  подсунули!  ’олько  Я-то,
дурак, подумал, что вы из благодеЯниЯ подсунули! ‚ дверЯх, прощаЯсь  с  нею,
когда она повернулась и когда вы ей жали одной рукой руку, другою, левой, вы
и положили ей тихонько в карман бумажку. џ видел! ‚идел!
     ‹ужин побледнел.
     - —то вы врете! - дерзко вскричал он, - да и как вы могли, стоЯ у окна,
разглЯдеть бумажку? ‚ам померещилось... на подслепые глаза. ‚ы бредите!
     - Ќет, не померещилось! € хоть Я и далеко стоЯл, но Я все, все видел, и
хоть от окна действительно  трудно  разглЯдеть  бумажку,  -  это  вы  правду
говорите,  -  но  Я,  по  особому  случаю,  знал  наверно,  что  это  именно
сторублевый билет,  потому  что,  когда  вы  стали  давать  ‘офье  ‘еменовне
десЯтирублевую бумажку, - Я  видел  сам,  -  вы  тогда  же  взЯли  со  стола
сторублевый билет (это Я видел, потому что Я тогда близко стоЯл, и так как у
менЯ тотчас Явилась одна мысль, то потому Я и не забыл, что у  вас  в  руках
билет). ‚ы его сложили и держали, зажав в руке,  все  времЯ.  Џотом  Я  было
опЯть забыл, но когда вы стали вставать, то из правой переложили в  левую  и
чуть не уронили; Я тут опЯть вспомнил, потому что мне тут опЯть пришла та же
мысль, именно, что вы хотите, тихонько  от  менЯ,  благодеЯние  ей  сделать.
Њожете представить, как Я стал следить, -  ну  и  увидел,  как  удалось  вам
всунуть ей в карман. џ видел, видел, Я присЯгу приму!
     ‹ебезЯтников чуть  не  задыхалсЯ.  ‘о  всех  сторон  стали  раздаватьсЯ
разнообразные восклицаниЯ, всего больше означавшие удивление; но послышались
восклицаниЯ, принимавшие и грозный тон. ‚се затеснились к  Џетру  Џетровичу.
Љатерина €вановна кинулась к ‹ебезЯтникову.
     - Ђндрей ‘еменович! џ в вас ошиблась! ‡ащитите ее! Ћдин вы за нее!  Ћна
сирота, вас бог послал! Ђндрей ‘еменович, голубчик, батюшка!
     € Љатерина €вановна, почти не помнЯ, что делает, бросилась перед ним на
колени.
     - „ичь! - завопил взбешенный до Ярости ‹ужин, -  дичь  вы  все  мелете,
сударь. "‡абыл, вспомнил, забыл" - что  такое!  ‘тало  быть,  Я  нарочно  ей
подложил? „лЯ чего? ‘ какою целью? —то общего у менЯ с этой...
     - „лЯ чего? ‚от этого-то Я и  сам  не  понимаю,  а  что  Я  рассказываю
истинный факт, то это верно! џ до того не ошибаюсь, мерзкий,  преступный  вы
человек, что именно помню, как по этому поводу мне тотчас же тогда в  голову
вопрос пришел, именно в то времЯ, как Я вас благодарил и руку вам  жал.  „лЯ
чего же именно вы положили ей украдкой  в  карман?  ’о  есть  почему  именно
украдкой? Ќеужели потому только, что хотели от  менЯ  скрыть,  знаЯ,  что  Я
противных  убеждений  и  отрицаю  частную  благотворительность,  ничего   не
исцелЯющую радикально?  Ќу  и  решил,  что  вам  действительно  передо  мной
совестно такие куши давать, и, кроме того, может быть, подумал Я,  он  хочет
ей сюрприз сделать, удивить ее, когда она найдет у себЯ в кармане целых  сто
рублей. (Џотому что иные благотворители очень любЯт  этак  размазывать  свои
благодеЯниЯ; Я знаю.) Џотом мне тоже подумалось, что вы хотите ее  испытать,
то есть придет ли  она,  найдЯ,  благодарить?  Џотом,  что  хотите  избежать
благодарности и чтоб, ну, как это там говоритсЯ: чтоб праваЯ рука,  что  ль,
не знала... одним словом этак... Ќу, да мало ль мне мыслей  тогда  пришло  в
голову, так что  Я  положил  все  это  обдумать  потом,  но  все-таки  почел
неделикатным обнаружить перед вами, что знаю секрет. Ќо, однако, мне  тотчас
же пришел в голову  опЯть  еще  вопрос:  что  ‘офьЯ  ‘еменовна,  прежде  чем
заметит, пожалуй, чего доброго, потерЯет деньги; вот почему Я решилсЯ  пойти
сюда, вызвать ее и уведомить, что  ей  положили  в  карман  сто  рублей.  „а
мимоходом зашел прежде в нумер к госпожам ЉобылЯтниковым,  чтоб  занести  им
"Ћбщий вывод положительного метода" и особенно рекомендовать статью Џидерита
(а впрочем, тоже и ‚агнера); потом прихожу сюда, а тут вон какаЯ историЯ! Ќу
мог ли, мог ли Я иметь все эти мысли и рассуждениЯ, если б  Я  действительно
не видал, что вы вложили ей в карман сто рублей?
     Љогда Ђндрей ‘еменович кончил свои многословные  рассуждениЯ,  с  таким
логическим выводом в заключении речи, то ужасно устал, и даже пот катилсЯ  с
его лица. “вы, он и по-русски-то не умел  объЯснЯтьсЯ  порЯдочно  (не  знаЯ,
впрочем, никакого другого Языка), так что он весь, как-то разом,  истощилсЯ,
даже как будто похудел после своего адвокатского подвига. ’ем не менее  речь
его произвела чрезвычайный эффект. Ћн  говорил  с  таким  азартом,  с  таким
убеждением, что ему, видимо, все поверили. Џетр Џетрович  почувствовал,  что
дело плохо.
     - Љакое мне дело, что вам в голову пришли там какие-то глупые  вопросы,
- вскричал он. - ќто не доказательство-с! ‚ы могли все это сбредить во  сне,
вот и все-с! Ђ Я вам говорю, что вы лжете,  сударь!  ‹жете  и  клевещете  из
какого-либо зла на менЯ, и именно по насердке за то, что Я не соглашалсЯ  на
ваши вольнодумные и безбожные социальные предложениЯ, вот что-с!
     Ќо этот выверт не принес пользы Џетру Џетровичу.  Ќапротив,  послышалсЯ
со всех сторон ропот.
     - Ђ, ты вот куда заехал! - крикнул ‹ебезЯтников. - ‚решь! ‡ови полицию,
а Я присЯгу приму! Ћдного только понЯть не могу:  длЯ  чего  он  рискнул  на
такой низкий поступок! Ћ жалкий, подлый человек!
     - џ могу объЯснить, длЯ чего он рискнул  на  такой  поступок,  и,  если
надо, сам присЯгу приму! - твердым голосом произнес, наконец, ђаскольников и
выступил вперед.
     Ћн был по-видимому тверд и спокоен. ‚сем как-то Ясно стало,  при  одном
только взглЯде на него, что он действительно знает, в чем дело, и что  дошло
до развЯзки.
     - ’еперь Я  совершенно  все  себе  уЯснил,  -  продолжал  ђаскольников,
обращаЯсь прЯмо к ‹ебезЯтникову. -  ‘  самого  начала  истории  Я  уже  стал
подозревать, что тут какой-то мерзкий подвох; Я стал подозревать  вследствие
некоторых особых обстоЯтельств,  только  мне  одному  известных,  которые  Я
сейчас и объЯсню всем: в них  все  дело!  ‚ы  же,  Ђндрей  ‘еменович,  вашим
драгоценным показанием  окончательно  уЯснили  мне  все.  Џрошу  всех,  всех
прислушать: этот господин (он указал на ‹ужина)  сваталсЯ  недавно  к  одной
девице, и именно  к  моей  сестре,  Ђвдотье  ђомановне  ђаскольниковой.  Ќо,
приехав в Џетербург, он, третьего днЯ, при первом нашем  свидании,  со  мной
поссорилсЯ, и Я выгнал его от себЯ, чему есть два  свидетелЯ.  ќтот  человек
очень зол... ’ретьего днЯ Я еще и не знал, что он здесь стоит в  нумерах,  у
вас, Ђндрей ‘еменович, и что, стало быть,  в  тот  же  самый  день,  как  мы
поссорились, то есть третьего же днЯ, он был свидетелем того, как Я передал,
в качестве приЯтелЯ покойного господина Њармеладова,  супруге  его  Љатерине
€вановне несколько денег на похороны.  Ћн  тотчас  же  написал  моей  матери
записку и уведомил ее, что Я отдал все деньги не Љатерине €вановне, а  ‘офье
‘еменовне, и при этом в самых подлых выражениЯх упомЯнул  о...  о  характере
‘офьи ‘еменовны, то  есть  намекнул  на  характер  отношений  моих  к  ‘офье
‘еменовне. ‚се это, как вы понимаете, с целью поссорить  менЯ  с  матерью  и
сестрой, внушив им, что Я расточаю, с неблагородными  целЯми,  их  последние
деньги, которыми они мне помогают. ‚чера вечером, при матери и сестре,  и  в
его присутствии, Я восстановил истину, доказав, что передал деньги  Љатерине
€вановне на похороны, а не  ‘офье  ‘еменовне,  и  что  с  ‘офьей  ‘еменовной
третьего днЯ Я еще и знаком даже не был и даже в лицо еще ее не  видал.  Џри
этом Я прибавил, что он, Џетр Џетрович ‹ужин, со всеми своими достоинствами,
не стоит одного мизинца ‘офьи ‘еменовны, о которой он так дурно  отзываетсЯ.
Ќа его вопрос: посадил ли бы Я ‘офью ‘еменовну рЯдом с  моей  сестрой?  -  Я
ответил, что Я уже это и сделал, того же днЯ. ђазозлившись на то, что мать и
сестра не хотЯт, по его наветам, со мною рассоритьсЯ, он,  слово  за  слово,
начал говорить им непростительные дерзости. Џроизошел окончательный  разрыв,
и его выгнали из дому. ‚се  это  происходило  вчера  вечером.  ’еперь  прошу
особенного вниманиЯ:  представьте  себе,  что  если  б  ему  удалось  теперь
доказать, что ‘офьЯ ‘еменовна - воровка, то, во-первых, он доказал  бы  моей
сестре и матери, что был почти прав в своих подозрениЯх; что он  справедливо
рассердилсЯ за то,  что  Я  поставил  на  одну  доску  мою  сестру  и  ‘офью
‘еменовну; что, нападаЯ на менЯ, он защищал, стало быть, и предохранЯл честь
моей сестры, а своей невесты. Ћдним словом, через все это он даже мог  вновь
поссорить менЯ с родными и,  уж  конечно,  надеЯлсЯ  опЯть  войти  у  них  в
милость. Ќе говорю уже о том, что он  мстил  лично  мне,  потому  что  имеет
основание предполагать, что честь и счастие ‘офьи ‘еменовны очень  длЯ  менЯ
дороги. ‚от весь его расчет! ‚от как Я понимаю это дело! ‚от всЯ причина,  и
другой быть не может!
     ’ак или почти так окончил ђаскольников свою речь,  часто  прерывающуюсЯ
восклицаниЯми публики, слушавшей, впрочем, очень внимательно.  Ќо,  несмотрЯ
на все перерывы, он проговорил резко, спокойно,  точно,  Ясно,  твердо.  …го
резкий  голос,  его  убежденный  тон  и  строгое  лицо  произвели  на   всех
чрезвычайный эффект.
     - ’ак, так, это так! -  в  восторге  подтверждал  ‹ебезЯтников.  -  ќто
должно быть так, потому что он именно спрашивал менЯ, как только вошла к нам
в комнату ‘офьЯ ‘еменовна, "тут ли вы? Ќе видал ли  Я  вас  в  числе  гостей
Љатерины €вановны?" Ћн отозвал менЯ  длЯ  этого  к  окну  и  там  потихоньку
спросил. ‘тало быть, ему непременно надо было, чтобы тут были вы!  ќто  так,
это все так!
     ‹ужин молчал и презрительно улыбалсЯ. ‚прочем,  он  был  очень  бледен.
Љазалось, что он обдумывал, как бы ему вывернутьсЯ.  Њожет  быть,  он  бы  с
удовольствием бросил все и ушел,  но  в  настоЯщую  минуту  это  было  почти
невозможно; это значило прЯмо сознатьсЯ в справедливости взводимых  на  него
обвинений и в том, что он действительно оклеветал ‘офью ‘еменовну. Љ тому же
и публика, и без того  уже  подпившаЯ,  слишком  волновалась.  Џровиантский,
хотЯ, впрочем, и не все понимавший, кричал больше всех и предлагал некоторые
весьма неприЯтные длЯ ‹ужина меры. Ќо были и не пьЯные; сошлись и  собрались
изо  всех  комнат.  ‚се  три  полЯчка'  ужасно  горЯчились  и  кричали   ему
беспрестанно:  "пане  лайдак!",  причем  бормотали   еще   какие-то   угрозы
по-польски. ‘онЯ слушала с напрЯжением, но как будто тоже не  все  понимала,
точно  просыпалась  от  обморока.  Ћна  только  не  спускала  своих  глаз  с
ђаскольникова, чувствуЯ, что в нем всЯ ее защита. Љатерина €вановна трудно и
хрипло дышала и была, казалось, в страшном изнеможении. ‚сех  глупее  стоЯла
ЂмалиЯ €вановна, разинув рот и ровно ничего не смыслЯ.  Ћна  только  видела,
что Џетр Џетрович как-то попалсЯ. ђаскольников попросил было опЯть говорить,
но ему уже не дали  докончить:  все  кричали  и  теснились  около  ‹ужина  с
ругательствами и угрозами. Ќо Џетр Џетрович не струсил. ‚идЯ, что  уже  дело
по обвинению ‘они вполне проиграно, он прЯмо прибегнул к наглости.
     - Џозвольте, господа, позвольте; не теснитесь, дайте пройти! -  говорил
он, пробираЯсь сквозь толпу, - и сделайте одолжение,  не  угрожайте;  уверЯю
вас, что ничего не будет,  ничего  не  сделаете,  не  робкого  десЯтка-с,  а
напротив, вы же, господа, ответите, что насилием  прикрыли  уголовное  дело.
‚оровка более нежели изобличена, и Я буду  преследовать-с.  ‚  суде  не  так
слепы  и...  не  пьЯны-с,  и  не  поверЯт  двум   отъЯвленным   безбожникам,
возмутителЯм и вольнодумцам, обвинЯющим менЯ, из личной мести,  в  чем  сами
они, по глупости своей, сознаютсЯ... „а-с, позвольте-с!
     - —тобы тотчас  же  духу  вашего  не  было  в  моей  комнате;  извольте
съезжать, и все между нами  кончено!  €  как  подумаю,  что  Я  же  из  кожи
выбивалсЯ, ему излагал... целые две недели!..
     - „а ведь Я вам и сам, Ђндрей ‘еменович, давеча  сказал,  что  съезжаю,
когда вы еще менЯ удерживали; теперь же прибавлю  только,  что  вы  дурак-с.
†елаю вам вылечить ваш ум и ваши подслепые глаза. Џозвольте же, господа-с!

     Ћн протеснилсЯ; но провиантскому не хотелось так легко его выпустить, с
одними только ругательствами: он схватил  со  стола  стакан,  размахнулсЯ  и
пустил его в Џетра Џетровича; но стакан полетел прЯмо в Ђмалию €вановну. Ћна
взвизгнула, а провиантский, потерЯв от размаху равновесие, тЯжело  повалилсЯ
под стол. Џетр Џетрович прошел в свою комнату, и через полчаса  его  уже  не
было в доме. ‘онЯ, робкаЯ от природы, и прежде знала, что ее легче погубить,
чем кого бы то ни было, а уж обидеть ее всЯкий мог  почти  безнаказанно.  Ќо
всетаки, до самой этой минуты, ей казалось, что можно  как-нибудь  избегнуть
беды  -  осторожностию,  кротостию,  покорностию  перед   всем   и   каждым.
ђазочарование ее было слишком тЯжело. Ћна,  конечно,  с  терпением  и  почти
безропотно могла все перенести - даже это. Ќо в первую,  минуту  уж  слишком
тЯжело стало. ЌесмотрЯ на свое торжество  и  на  свое  оправдание,  -  когда
прошел первый испуг и первый столбнЯк, когда она  понЯла  и  сообразила  все
Ясно, - чувство беспомощности и обиды мучительно стеснило ей сердце.  ‘  ней
началась истерика. Ќаконец, не выдержав, она  бросилась  вон  из  комнаты  и
побежала домой. ќто было почти сейчас  по  уходе  ‹ужина.  ЂмалиЯ  €вановна,
когда в нее, при громком  смехе  присутствовавших,  попал  стакан,  тоже  не
выдержала в чужом пиру похмельЯ. ‘  визгом,  как  бешенаЯ,  кинулась  она  к
Љатерине €вановне, считаЯ ее во всем виноватою:
     - „олой с квартир! ‘ейчас! Њарш! - € с  этими  словами  начала  хватать
все, что ни попалось ей под руку из вещей Љатерины €вановны, и скидывать  на
пол. Џочти и без того убитаЯ, чуть не  в  обмороке,  задыхавшаЯсЯ,  бледнаЯ,
Љатерина €вановна вскочила с постели (на которую упала было в изнеможении) и
бросилась на Ђмалию €вановну. Ќо борьба была слишком неравна;  та  отпихнула
ее, как перышко.
     - Љак! Њало того, что безбожно оклеветали, - эта тварь на менЯ же! Љак!
‚ день похорон мужа гонЯт с квартиры, после моего хлеба-соли,  на  улицу,  с
сиротами! „а куда Я пойду! - вопила, рыдаЯ и задыхаЯсь,  беднаЯ  женщина.  -
ѓосподи!  -  закричала  вдруг  она,  засверкав  глазами,  -  неужели  ж  нет
справедливости! Љого ж тебе защищать, коль не нас,  сирот?  Ђ  вот,  увидим!
…сть на свете суд и правда, есть, Я сыщу! ‘ейчас, подожди, безбожнаЯ  тварь!
Џолечка, оставайсЯ с детьми, Я ворочусь. †дите менЯ, хоть на улице!  “видим,
есть ли на свете правда?
     €, накинув на голову тот самый зеленый драдедамовый платок,  о  котором
упоминал  в  своем   рассказе   покойный   Њармеладов,   Љатерина   €вановна
протеснилась  сквозь  беспорЯдочную  и  пьЯную  толпу   жильцов,   все   еще
толпившихсЯ в комнате, и с воплем  и  со  слезами  выбежала  на  улицу  -  с
неопределенною целью где-то сейчас, немедленно и во что бы то ни стало найти
справедливость. Џолечка в страхе забилась с детьми в угол  на  сундук,  где,
обнЯв обоих маленьких, всЯ  дрожа,  стала  ожидать  прихода  матери.  ЂмалиЯ
€вановна металась по  комнате,  визжала,  причитала,  швырЯла  все,  что  ни
попадалось ей, на пол и буЯнила. †ильцы горланили кто в лес, кто по дрова  -
иные договаривали, что умели, о  случившемсЯ  событии;  другие  ссорились  и
ругались; иные затЯнули песни...
     "Ђ  теперь  пора  и  мне!  -  подумал  ђаскольников.  -  Ќу-тка,  ‘офьЯ
‘еменовна, посмотрим, что вы станете теперь говорить!"
     € он отправилсЯ на квартиру ‘они.

        IV

     ђаскольников был деЯтельным и  бодрым  адвокатом  ‘они  против  ‹ужина,
несмотрЯ на то что сам носил столько собственного ужаса и страданиЯ в  душе.
Ќо, выстрадав столько  утром,  он  точно  рад  был  случаю  переменить  свои
впечатлениЯ, становившиесЯ невыносимыми, не  говорЯ  уже  о  том,  насколько
личного и сердечного заключалось в стремлении его заступитьсЯ за ‘оню. Љроме
того, у него было  в  виду  и  страшно  тревожило  его,  особенно  минутами,
предстоЯщее свидание с ‘оней: он должен был объЯвить ей, кто убил  ‹изавету,
и предчувствовал себе страшное мучение, и точно отмахивалсЯ от него  руками.
€ потому, когда он воскликнул, выходЯ от  Љатерины  €вановны:  "Ќу,  что  вы
скажете теперь, ‘офьЯ ‘еменовна?", то, очевидно, находилсЯ  еще  в  каком-то
внешне  возбужденном  состоЯнии  бодрости,  вызова  и  недавней  победы  над
‹ужиным.  Ќо  странно  случилось  с  ним.  Љогда  он   дошел   до   квартиры
Љапернаумова, то почувствовал  в  себе  внезапное  обессиление  и  страх.  ‚
раздумье  остановилсЯ  он  перед  дверью  с  странным  вопросом:  "Ќадо   ли
сказывать, кто убил ‹изавету?" ‚опрос был странный, потому что он  вдруг,  в
то же времЯ, почувствовал, что не  только  нельзЯ  не  сказать,  но  даже  и
отдалить эту минуту, хотЯ на времЯ,  невозможно.  Ћн  еще  не  знал,  почему
невозможно; он только почувствовал это, и это  мучительное  сознание  своего
бессилиЯ перед необходимостию почти придавило его. —тоб уже не рассуждать  и
не мучитьсЯ, он быстро отворил дверь и  с  порога  посмотрел  на  ‘оню.  Ћна
сидела, облокотЯсь на столик и закрыв лицо руками, но, увидев ђаскольникова,
поскорей встала и пошла к нему навстречу, точно ждала его.
     - —то бы со мной без вас-то было! - быстро проговорила она,  сойдЯсь  с
ним среди комнаты. Ћчевидно, ей только это и хотелось поскорей сказать  ему.
‡атем и ждала.
     ђаскольников прошел к столу и сел на стул, с которого  она  только  что
встала. Ћна стала перед ним в двух шагах, точь-в-точь как вчера.
     - —то, ‘онЯ? - сказал он и вдруг почувствовал, что голос его дрожит,  -
ведь все дело-то упиралось на "общественное положение  и  сопричастные  тому
привычки". ЏонЯли вы давеча это?
     ‘традание выразилось в лице ее.
     - ’олько не  говорите  со  мной  как  вчера!  -  прервала  она  его.  -
Џожалуйста, уж не начинайте. € так мучений довольно...
     Ћна  поскорей  улыбнулась,  испугавшись,  что,  может  быть,   ему   не
понравитсЯ упрек.
     - џ сглупа-то оттудова ушла. —то там теперь? ‘ейчас было  хотела  идти,
да все думала, что вот... вы зайдете.
     Ћн рассказал ей, что ЂмалиЯ €вановна гонит их с квартиры и что Љатерина
€вановна побежала куда-то "правды искать".
     - Ђх, боже мой! - вскинулась ‘онЯ, - пойдемте поскорее...
     € она схватила свою мантильку.
     - ‚ечно одно и то же! - вскричал раздражительно ђаскольников. -  “  вас
только и в мыслЯх, что они! Џобудьте со мной.
     - Ђ... Љатерина €вановна?
     - Ђ Љатерина €вановна, уж, конечно, вас не минует, зайдет к  вам  сама,
коли уж выбежала из дому, - брюзгливо прибавил он. - Љоли вас  не  застанет,
ведь вы же останетесь виноваты...
     ‘онЯ в мучительной нерешимости присела на  стул.  ђаскольников  молчал,
глЯдЯ в землю и что-то обдумываЯ.
     - Џоложим, ‹ужин теперь не захотел, - начал он, не взглЯдываЯ на  ‘оню.
- Ќу а если б он захотел или какнибудь в расчеты входило, ведь он бы упрЯтал
вас в острог-то, не случись тут менЯ да ‹ебезЯтникова! Ђ?
     - „а, - сказала она слабым голосом, - да! - повторила она, рассеЯнно  и
в тревоге.
     - Ђ ведь Я и действительно мог не случитьсЯ! Ђ  ‹ебезЯтников,  тот  уже
совсем случайно подвернулсЯ.
     ‘онЯ молчала.
     - Ќу а если б в острог, что тогда? Џомните, что Я вчера говорил?
     Ћна опЯть не ответила. ’от переждал.
     - Ђ Я думал, вы опЯть закричите:  "Ђх,  не  говорите,  перестаньте!"  -
засмеЯлсЯ ђаскольников, но как-то с натугой. -  —то  ж,  опЯть  молчание?  -
переспросил он через минуту. - ‚едь надо же о чем-нибудь разговаривать?  ‚от
мне именно интересно было  бы  узнать,  как  бы  вы  разрешили  теперь  один
"вопрос", - как говорит ‹ебезЯтников. (Ћн как будто начинал путатьсЯ.)  Ќет,
в самом деле, Я серьезно. Џредставьте  себе,  ‘онЯ,  что  вы  знали  бы  все
намерениЯ ‹ужина заранее, знала бы (то есть наверно), что через них  погибла
бы совсем Љатерина €вановна, да и дети; вы тоже, впридачу (так как  вы  себЯ
ни за что считаете, так впридачу). Џолечка также... потому ей та же  дорога.
Ќу-с; так вот: если бы вдруг все это теперь на ваше решение отдали: тому или
тем жить на свете, то есть ‹ужину ли жить и  делать  мерзости,  или  умирать
Љатерине €вановне? ’о  как  бы  вы  решили:  кому  из  них  умереть?  џ  вас
спрашиваю.
     ‘онЯ  с  беспокойством  на  него  посмотрела:   ей   что-то   особенное
послышалось в этой нетвердой и к чему-то издалека подходЯщей речи.
     - џ уже предчувствовала, что вы что-нибудь такое  спросите,  -  сказала
она, пытливо смотрЯ на него.
     - •орошо, пусть; но, однако, как же бы решить-то?
     - ‡ачем вы спрашиваете, чему быть невозможно? - с  отвращением  сказала
‘онЯ.
     - ‘тало быть, лучше ‹ужину жить и делать мерзости! ‚ы и этого решить не
осмелились?
     - „а ведь Я божьего промысла знать не могу... € к чему вы  спрашиваете,
чего нельзЯ спрашивать? Љ чему такие пустые вопросы?  Љак  может  случитьсЯ,
чтоб это от моего решениЯ зависело? € кто менЯ  тут  судьей  поставил:  кому
жить, кому не жить?
     - “ж как божий промысл замешаетсЯ, так уж тут ничего  не  поделаешь,  -
угрюмо проворчал ђаскольников.
     - ѓоворите лучше прЯмо, чего вам  надобно!  -  вскричала  с  страданием
‘онЯ, - вы опЯть на  что-то  наводите...  Ќеужели  вы  только  затем,  чтобы
мучить, пришли!
     Ћна не выдержала и вдруг горько заплакала. ‚ мрачной тоске  смотрел  он
на нее. Џрошло минут пЯть.
     - Ђ ведь ты права,  ‘онЯ,  -  тихо  проговорил  он  наконец.  Ћн  вдруг
переменилсЯ; выделанно-нахальный и бессильно-вызывающий тон его исчез.  „аже
голос вдруг ослабел. - ‘ам же Я тебе сказал вчера,  что  не  прощениЯ  приду
просить, а почти тем вот и начал, что прощениЯ прошу... ќто Я про  ‹ужина  и
промысл длЯ себЯ говорил... џ это прощениЯ просил,  ‘онЯ...  Ћн  хотел  было
улыбнутьсЯ, но что-то бессильное и недоконченное  сказалось  в  его  бледной
улыбке. Ћн склонил голову и закрыл руками лицо.
     € вдруг странное, неожиданное ощущение какой-то едкой ненависти к  ‘оне
прошло по его сердцу. Љак бы удивЯсь и испугавшись сам  этого  ощущениЯ,  он
вдруг поднЯл голову и пристально поглЯдел на нее; но  он  встретил  на  себе
беспокойный и до муки заботливый взглЯд ее; тут была любовь;  ненависть  его
исчезла, как призрак. ќто было не то; он принЯл одно чувство за другое.  ќто
только значило, что та минута прошла.
     ЋпЯть он закрыл руками лицо и склонил вниз голову. ‚друг он  побледнел,
встал со стула, посмотрел на ‘оню и, ничего  не  выговорив,  пересел  на  ее
постель.
     ќта минута была ужасно похожа, в его ощущении, на ту, когда он стоЯл за
старухой, уже высвободив  из  петли  топор,  и  почувствовал,  что  уже  "ни
мгновениЯ нельзЯ было терЯть более".
     - —то с вами? - спросила ‘онЯ, ужасно оробевшаЯ.
     Ћн ничего не мог выговорить.  Ћн  совсем,  совсем  не  так  предполагал
объЯвить и сам не понимал того, что теперь с ним делалось. Ћна тихо  подошла
к нему, села на постель подле и ждала, не  сводЯ  с  него  глаз.  ‘ердце  ее
стучало и замирало. ‘тало невыносимо: он обернул к ней  мертво-бледное  лицо
свое; губы его  бессильно  кривились,  усиливаЯсь  что-то  выговорить.  “жас
прошел по сердцу ‘они.
     - —то с вами? - повторила она, слегка от него отстранЯЯсь.
     - Ќичего, ‘онЯ. Ќе пугайсЯ... ‚здор! Џраво, если рассудить, - вздор,  -
бормотал он с видом себЯ не помнЯщего  человека  в  бреду.  -  ‡ачем  только
тебЯ-то Я пришел мучить? - прибавил он вдруг, смотрЯ на нее. - Џраво. ‡ачем?
џ все задаю себе этот вопрос, ‘онЯ...
     Ћн, может быть, и задавал себе этот  вопрос  четверть  часа  назад,  но
теперь  проговорил  в  полном  бессилии,  едва  себЯ   сознаваЯ   и   ощущаЯ
беспрерывную дрожь во всем своем теле.
     - Ћх, как вы мучаетесь! - с страданием произнесла  она,  вглЯдываЯсь  в
него.
     - ‚се вздор!.. ‚от что, ‘онЯ  (он  вдруг  отчего-то  улыбнулсЯ,  как-то
бледно и бессильно, секунды на две), - помнишь ты, что Я  вчера  хотел  тебе
сказать?
     ‘онЯ беспокойно ждала.
     - џ сказал, уходЯ, что, может быть, прощаюсь с тобой навсегда,  но  что
если приду сегоднЯ, то скажу тебе... кто убил ‹изавету.
     Ћна вдруг задрожала всем телом.
     - Ќу так вот, Я и пришел сказать.
     - ’ак вы это в самом деле вчера... - с трудом прошептала она, -  почему
ж вы знаете? - быстро спросила она, как будто вдруг опомнившись.
     ‘онЯ начала дышать с трудом. ‹ицо становилось все бледнее и бледнее.
     - ‡наю.
     Ћна помолчала с минуту.
     - Ќашли, что ли, его? - робко спросила она.
     - Ќет, не нашли.
     - ’ак как же вы про это знаете? - опЯть чуть  слышно  спросила  она,  и
опЯть почти после минутного молчаниЯ.
     Ћн обернулсЯ к ней и пристально-пристально посмотрел на нее.
     - “гадай, - проговорил он с прежнею искривленною и бессильною улыбкой.
     ’очно конвульсии пробежали по всему ее телу.
     - „а вы... менЯ... что же вы менЯ так... пугаете?  -  проговорила  она,
улыбаЯсь как ребенок.
     - ‘тало быть, Я с  ним  приЯтель  большой...  коли  знаю,  -  продолжал
ђаскольников, неотступно продолжаЯ смотреть в ее лицо, точно уже  был  не  в
силах отвести глаз, - он ‹изавету эту... убить не  хотел...  Ћн  ее...  убил
нечаЯнно... Ћн старуху убить хотел... когда она была одна... и  пришел...  Ђ
тут вошла ‹изавета... Ћн тут... и ее убил.
     Џрошла еще ужаснаЯ минута. Ћба все глЯдели друг на друга.
     - ’ак не можешь угадать-то? - спросил он вдруг, с тем ощущением, как бы
бросалсЯ вниз с колокольни.
     - Ќ-нет, - чуть слышно прошептала ‘онЯ.
     - ЏоглЯди-ка хорошенько.
     € как только он сказал  это,  опЯть  одно  прежнее,  знакомое  ощущение
оледенило вдруг его душу: он смотрел на нее и  вдруг,  в  ее  лице,  как  бы
увидел лицо ‹изаветы. Ћн Ярко запомнил выражение  лица  ‹изаветы,  когда  он
приближалсЯ к ней тогда с топором, а она отходила от него к стене,  выставив
вперед руку, с совершенно детским испугом в лице, точь-в-точь как  маленькие
дети, когда они вдруг начинают чего-нибудь пугатьсЯ,  смотрЯт  неподвижно  и
беспокойно на пугающий их предмет, отстранЯютсЯ назад и,  протЯгиваЯ  вперед
ручонку, готовЯтсЯ заплакать. Џочти то же самое случилось теперь и с  ‘оней:
так же бессильно, с тем же испугом, смотрела она на него несколько времени и
вдруг, выставив вперед левую руку, слегка, чуть-чуть, уперлась ему  пальцами
в грудь и медленно стала подниматьсЯ с кровати, все более и  более  от  него
отстранЯЯсь, и все неподвижнее становилсЯ ее взглЯд на него. “жас  ее  вдруг
сообщилсЯ и ему: точно такой же испуг показалсЯ и в его лице, точно так же и
он стал смотреть на нее, и почти даже с тою же детскою улыбкой.
     - “гадала? - прошептал он наконец.
     - ѓосподи! - вырвалсЯ ужасный вопль из груди ее. Ѓессильно упала она на
постель, лицом в подушки. Ќо через  мгновение  быстро  приподнЯлась,  быстро
придвинулась к нему, схватила его за обе руки и, крепко  сжимаЯ  их,  как  в
тисках, тонкими своими пальцами, стала опЯть неподвижно, точно приклеившись,
смотреть  в  его  лицо.  ќтим  последним,  отчаЯнным  взглЯдом  она   хотела
высмотреть и уловить хоть какую-нибудь последнюю себе надежду. Ќо надежды не
было;  сомнениЯ  не  оставалось  никакого;  все  было   так!   „аже   потом,
впоследствии, когда она припоминала эту минуту, ей становилось и странно,  и
чудно: почему именно она так  сразу  увидела  тогда,  что  нет  уже  никаких
сомнений? ‚едь не могла же она сказать, например, что она что-нибудь в  этом
роде предчувствовала? Ђ между тем, теперь, только что он сказал ей  это,  ей
вдруг  показалось,  что  действительно   она   как   будто   это   самое   и
предчувствовала.
     - Џолно, ‘онЯ, довольно! Ќе мучь менЯ! - страдальчески попросил он.
     Ћн совсем, совсем не так думал открыть ей, но вышло так.
     Љак бы себЯ не помнЯ, она вскочила и,  ломаЯ  руки,  дошла  до  средины
комнаты; но быстро воротилась и села опЯть подле него,  почти  прикасаЯсь  к
нему плечом к плечу. ‚друг, точно пронзеннаЯ, она вздрогнула,  вскрикнула  и
бросилась, сама не знаЯ длЯ чего перед ним на колени.
     - —то вы, что вы это над собой сделали! - отчаЯнно проговорила  она  и,
вскочив с колен, бросилась ему на шею, обнЯла его и крепко-крепко сжала  его
руками.
     ђаскольников отшатнулсЯ и с грустною улыбкой посмотрел на нее:
     - ‘траннаЯ какаЯ ты, ‘онЯ, - обнимаешь и целуешь, когда Я  тебе  сказал
про это. ‘ебЯ ты не помнишь.
     - Ќет, нет тебЯ несчастнее никого теперь в целом свете!  -  воскликнула
она, как в исступлении, не слыхав его замечаниЯ, и вдруг заплакала  навзрыд,
как в истерике.
     „авно уже незнакомое ему чувство волной хлынуло  в  его  душу  и  разом
размЯгчило ее. Ћн не сопротивлЯлсЯ ему: две слезы выкатились из его  глаз  и
повисли на ресницах.
     - ’ак не оставишь менЯ, ‘онЯ? - говорил он, чуть не с  надеждой  смотрЯ
на нее.
     - Ќет, нет; никогда и нигде! - вскрикнула ‘онЯ, - за тобой пойду, всюду
пойду! Ћ господи!.. Ћх, Я несчастнаЯ!.. € зачем,  зачем  Я  тебЯ  прежде  не
знала! ‡ачем ты прежде не приходил? Ћ господи!
     - ‚от и пришел.
     - ’еперь-то! Ћ, что теперь делать!.. ‚месте, вместе!  -  повторЯла  она
как бы в забытьи и вновь обнимала его, - в каторгу с тобой вместе  пойду!  -
…го как бы вдруг передернуло, прежнЯЯ, ненавистнаЯ и почти надменнаЯ  улыбка
выдавилась на губах его.
     - џ, ‘онЯ, еще в каторгу-то, может, и не хочу идти, - сказал он.
     ‘онЯ быстро на него посмотрела.
     Џосле первого, страстного и мучительного сочувствиЯ к несчастному опЯть
страшнаЯ идеЯ убийства поразила ее. ‚ переменившемсЯ тоне его слов ей  вдруг
послышалсЯ убийца. Ћна с изумлением глЯдела на него. …й ничего еще  не  было
известно, ни зачем, ни как, ни длЯ чего это было.  ’еперь  все  эти  вопросы
разом вспыхнули в ее сознании. € опЯть она не поверила: "Ћн, он  убийца!  „а
разве это возможно?"
     - „а что это!  „а  где  это  Я  стою!  -  проговорила  она  в  глубоком
недоумении, как будто еще не придЯ в себЯ, - да как вы, вы,  такой...  могли
на это решитьсЯ?.. „а что это!
     - Ќу да, чтобы ограбить. Џерестань, ‘онЯ! - как-то устало и даже как бы
с досадой ответил он.
     ‘онЯ стоЯла как бы ошеломленнаЯ, но вдруг вскричала:
     - ’ы был голоден! ты... чтобы матери помочь? „а?
     - Ќет, ‘онЯ, нет, - бормотал он, отвернувшись и свесив голову, - не был
Я так голоден... Я действительно хотел помочь матери, но... и это не  совсем
верно... не мучь менЯ, ‘онЯ!
     ‘онЯ всплеснула руками.
     - „а неужель, неужель это  все  взаправду!  ѓосподи,  да  какаЯ  ж  это
правда! Љто же этому может поверить?.. € как же, как же  вы  сами  последнее
отдаете, а убили, чтоб ограбить! Ђ!.. - вскрикнула она вдруг, -  те  деньги,
что Љатерине €вановне отдали... те деньги... ѓосподи,  да  неужели  ж  и  те
деньги...
     - Ќет, ‘онЯ,  -  торопливо  прервал  он,  -  эти  деньги  были  не  те,
успокойсЯ! ќти деньги мне мать прислала, через одного купца, и получил Я  их
больной, в тот же день, как и отдал... ђазумихин видел... он же и получал за
менЯ... эти деньги мои, мои собственные, настоЯщие мои.
     ‘онЯ  слушала  его  в  недоумении  и  из  всех  сил  старалась   что-то
сообразить.
     - Ђ те деньги... Я, впрочем, даже и не знаю, были ли там и деньги-то, -
прибавил он тихо и как бы в раздумье, - Я снЯл у ней тогда  кошелек  с  шеи,
замшевый... полный, тугой такой кошелек... да Я  не  посмотрел  в  него;  не
успел, должно быть... Ќу а вещи, какие-то все запонки да цепочки,  -  Я  все
эти вещи и кошелек на  чужом  одном  дворе,  на  ‚-м  проспекте  под  камень
схоронил, на другое же утро... ‚се там и теперь лежит...
     ‘онЯ из всех сил слушала.
     - Ќу, так зачем же... как же вы сказали: чтоб ограбить, а  сами  ничего
не взЯли? - быстро спросила она, хватаЯсь за соломинку.
     - Ќе знаю... Я еще не решил -  возьму  или  не  возьму  эти  деньги,  -
промолвил он, опЯть как бы  в  раздумье,  и  вдруг,  опомнившись,  быстро  и
коротко усмехнулсЯ. - ќх, какую Я глупость сейчас сморозил, а?
     “ ‘они промелькнула было мысль: "Ќе сумасшедший ли?" Ќо тотчас  же  она
ее оставила: нет, тут другое. Ќичего, ничего она тут не понимала!
     - ‡наешь, ‘онЯ, - сказал он вдруг с каким-то  вдохновением,  -  знаешь,
что Я тебе скажу: если б только Я  зарезал  из  того,  что  голоден  был,  -
продолжал он, упираЯ в каждое слово и загадочно, но искренно смотрЯ на  нее,
- то Я бы теперь... счастлив был! ‡най ты это!
     - € что тебе, что тебе в том, - вскричал он через мгновение с  каким-то
даже отчаЯнием, - ну что тебе в том, если б Я и созналсЯ сейчас,  что  дурно
сделал? Ќу что тебе в этом глупом торжестве надо мною? Ђх, ‘онЯ, длЯ того ли
Я пришел к тебе теперь!
     ‘онЯ опЯть хотела было что-то сказать, но промолчала.
     - Џотому Я и звал с собою тебЯ вчера, что одна ты у менЯ и осталась.
     - Људа звал? - робко спросила ‘онЯ.
     - Ќе воровать и не убивать, не беспокойсЯ, не за этим, - усмехнулсЯ  он
едко, - мы люди розные... € знаешь,  ‘онЯ,  Я  ведь  только  теперь,  только
сейчас понЯл: куда тебЯ звал вчера? Ђ вчера, когда звал, Я и сам не  понимал
куда. ‡а одним и звал, за одним приходил: не  оставить  менЯ.  Ќе  оставишь,
‘онЯ?
     Ћна стиснула ему руку.
     - € зачем, зачем  Я  ей  сказал,  зачем  Я  ей  открыл!  -  в  отчаЯнии
воскликнул он через минуту, с бесконечным мучением смотрЯ на нее, -  вот  ты
ждешь от менЯ объЯснений, ‘онЯ, сидишь и ждешь, Я это вижу; а  что  Я  скажу
тебе? Ќичего ведь ты не поймешь в этом, а только исстрадаешьсЯ всЯ...  из-за
менЯ! Ќу вот, ты плачешь и опЯть  менЯ  обнимаешь,  -  ну  за  что  ты  менЯ
обнимаешь? ‡а то, что Я сам не вынес и на другого пришел свалить: "страдай и
ты, мне легче будет!" € можешь ты любить такого подлеца?
     - „а разве ты тоже не мучаешьсЯ? - вскричала ‘онЯ.
     ЋпЯть то же чувство волной хлынуло в его душу и опЯть на миг размЯгчило
ее.
     - ‘онЯ, у менЯ сердце злое, ты это заметь: этим можно многое объЯснить.
џ потому и пришел, что зол. …сть такие, которые не пришли бы. Ђ Я трус  и...
подлец! Ќо... пусть! все это не то... ѓоворить теперь надо, а  Я  начать  не
умею...
     Ћн остановилсЯ и задумалсЯ.
     - ќ-эх, люди мы розные! - вскричал он опЯть, - не пара. € зачем,  зачем
Я пришел! Ќикогда не прощу себе этого!
     - Ќет, нет, это хорошо, что пришел! - восклицала  ‘онЯ,  -  это  лучше,
чтоб Я знала! ѓораздо лучше!
     Ћн с болью посмотрел на нее.
     - Ђ что и в самом деле! - сказал он, как бы надумавшись, - ведь  это  ж
так и было! ‚от что: Я хотел Ќаполеоном  сделатьсЯ,  оттого  и  убил...  Ќу,
понЯтно теперь?
     - Ќ-нет, - наивно и робко прошептала ‘онЯ, - только... говори,  говори!
џ пойму, Я про себЯ все пойму! - упрашивала она его. - Џоймешь? Ќу,  хорошо,
посмотрим!
     Ћн замолчал и долго обдумывал.
     - тука в том: Я задал  себе  один  раз  такой  вопрос:  что  если  бы,
например, на моем месте случилсЯ Ќаполеон и не было бы у него, чтобы карьеру
начать, ни ’улона, ни …гипта, ни перехода через Њонблан, а  была  бы  вместо
этих красивых  и  монументальных  вещей  просто-запросто  одна  какаЯ-нибудь
смешнаЯ старушонка, легистраторша, которую  вдобавок  надо  убить,  чтоб  из
сундука у ней деньги стащить (длЯ карьеры-то, понимаешь?), ну,  так  решилсЯ
ли бы он на это, если бы другого  выхода  не  было?  Ќе  покоробилсЯ  ли  бы
оттого, что это уж слишком не монументально и... и грешно? Ќу,  так  Я  тебе
говорю, что на этом "вопросе" Я промучилсЯ  ужасно  долго,  так  что  ужасно
стыдно мне стало, когда Я наконец догадалсЯ (вдруг как-то),  что  не  только
его не покоробило бы, но даже и в голову  бы  ему  не  пришло,  что  это  не
монументально... и даже не понЯл бы он совсем: чего  тут  коробитьсЯ?  €  уж
если бы только не было ему другой дороги, то задушил бы так, что  и  пикнуть
бы не дал, без всЯкой задумчивости!.. Ќу и  Я...  вышел  из  задумчивости...
задушил... по примеру авторитета... €  это  точь-в-точь  так  и  было!  ’ебе
смешно? „а, ‘онЯ, тут всего смешнее то, что, может, именно оно так и было...
     ‘оне вовсе не было смешно.
     - ‚ы лучше говорите мне прЯмо... без  примеров,  -  еще  робче  и  чуть
слышно попросила она.
     Ћн поворотилсЯ к ней, грустно посмотрел на нее и взЯл ее за руки.
     - ’ы опЯть права, ‘онЯ.  ќто  все  ведь  вздор,  почти  одна  болтовнЯ!
‚идишь: ты ведь знаешь, что у матери моей почти ничего нет. ‘естра  получила
воспитание, случайно, и осуждена таскатьсЯ в гувернантках.  ‚се  их  надежды
были на одного менЯ. џ училсЯ, но содержать себЯ в университете не мог и  на
времЯ принужден был выйти. …сли бы даже и так тЯнулось, то лет через десЯть,
через двенадцать (если б обернулись хорошо обстоЯтельства)  Я  все-таки  мог
надеЯтьсЯ стать каким-нибудь учителем  или  чиновником,  с  тысЯчью  рублЯми
жалованьЯ... (Ћн говорил как будто заученное.) Ђ к тому времени мать высохла
бы от забот и от горЯ,  и  мне  все-таки  не  удалось  бы  успокоить  ее,  а
сестра... ну, с сестрой могло бы еще и хуже случитьсЯ!.. „а и что  за  охота
всю жизнь мимо всего проходить и от всего отвертыватьсЯ, про мать забыть,  а
сестрину обиду, например, почтительно перенесть?  „лЯ  чего?  „лЯ  того  ль,
чтоб, их схоронив, новых нажить - жену да детей, и тоже потом  без  гроша  и
без куска оставить? Ќу... ну, вот Я и решил, завладев старухиными  деньгами,
употребить их на мои первые годы, не  мучаЯ  мать,  на  обеспечение  себЯ  в
университете, на первые шаги после университета, - и сделать все это широко,
радикально, так чтоб уж совершенно всю новую карьеру устроить  и  на  новую,
независимую дорогу стать... Ќу... ну, вот и все...  Ќу,  разумеетсЯ,  что  Я
убил старуху, - это Я худо сделал... ну, и довольно!
     ‚ каком-то бессилии дотащилсЯ он до конца рассказа и поник головой.
     - Ћх, это не то, не то, - в тоске восклицала  ‘онЯ,  -  и  разве  можно
так... нет, это не так, не так!
     - ‘ама видишь, что не так!.. Ђ Я ведь искренно рассказал, правду!
     - „а какаЯ ж это правда! Ћ господи!
     - џ ведь только вошь убил, ‘онЯ, бесполезную, гадкую, зловредную.
     - ќто человек-то вошь!
     - „а ведь и Я знаю, что не вошь, - ответил он, странно смотрЯ на нее. -
Ђ впрочем, Я вру, ‘онЯ, - прибавил он, - давно уже вру... ќто все не то;  ты
справедливо говоришь. ‘овсем, совсем, совсем тут другие причины!..  џ  давно
ни с кем не говорил, ‘онЯ... ѓолова у менЯ теперь очень болит.
     ѓлаза  его  горели  лихорадочным  огнем.  Ћн  почти  начинал   бредить;
беспокойнаЯ улыбка бродила на его губах. ‘квозь возбужденное состоЯние  духа
уже проглЯдывало страшное бессилие. ‘онЯ понЯла, как он мучаетсЯ. “ ней тоже
голова начинала кружитьсЯ. € странно он так говорил:  как  будто  и  понЯтно
что-то, но... "но как же! Љак же! Ћ господи!" € она ломала руки в отчаЯнии.
     - Ќет, ‘онЯ, это не то! - начал он опЯть, вдруг  поднимаЯ  голову,  как
будто внезапный поворот мыслей поразил и вновь возбудил его, - это не то!  Ђ
лучше... предположи (да!  этак