тера  смешливого,  веселого  и  миролюбивого,  но  от
беспрерывных  несчастий  и  неудач  она  до  того  Яростно  стала  желать  и
требовать, чтобы все жили в мире и радости и не смели жить иначе, что  самый
легкий диссонанс в жизни, самаЯ малейшаЯ неудача стали приводить  ее  тотчас
же чуть не в исступление, и она в один  миг,  после  самых  Ярких  надежд  и
фантазий, начинала клЯсть судьбу, рвать и метать все, что  ни  попадало  под
руку, и колотитьсЯ головой об стену. ЂмалиЯ €вановна  тоже  вдруг  приобрела
почему-то необыкновенное значение  и  необыкновенное  уважение  от  Љатерины
€вановны, единственно потому, может быть, что затеЯлись эти  поминки  и  что
ЂмалиЯ €вановна всем сердцем решилась  участвовать  во  всех  хлопотах:  она
взЯлась накрыть стол, доставить белье, посуду и проч. и приготовить на своей
кухне кушанье. …е уполномочила во всем и оставила по себе Љатерина €вановна,
сама отправлЯЯсь на кладбище. „ействительно, все было приготовлено на славу:
стол был накрыт даже довольно чисто, посуда, вилки,  ножи,  рюмки,  стаканы,
чашки - все это, конечно, было сборное, разнофасонное и разнокалиберное,  от
разных жильцов, но все было к известному  часу  на  своем  месте,  и  ЂмалиЯ
€вановна, чувствуЯ, что отлично  исполнила  дело,  встретила  возвратившихсЯ
даже с некоторою гордостию,  всЯ  разодетаЯ,  в  чепце  с  новыми  траурными
лентами и в черном платье. ќта гордость, хотЯ и заслуженнаЯ, не  понравилась
почему-то Љатерине €вановне: "в самом деле,  точно  без  Ђмалии  €вановны  и
стола бы не сумели накрыть!" Ќе понравилсЯ ей тоже и чепец с новыми лентами:
"уж не гордитсЯ ли, чего доброго, эта глупаЯ немка тем, что она хозЯйка и из
милости согласилась помочь бедным жильцам?  €з  милости!  Џрошу  покорно!  “
папеньки Љатерины €вановны, который был полковник и чуть-чуть не губернатор,
стол накрывалсЯ иной раз  на  сорок  персон,  так  что  какую-нибудь  Ђмалию
€вановну, или лучше сказать ‹юдвиговну, туда и на кухню  бы  не  пустили..."
‚прочем, Љатерина €вановна положила до времени не высказывать своих  чувств,
хотЯ и решила в своем сердце, что  Ђмалию  €вановну  непременно  надо  будет
сегоднЯ же осадить и напомнить ей ее настоЯщее место, а то она бог знает что
об себе замечтает,  покамест  же  обошлась  с  ней  только  холодно.  „ругаЯ
неприЯтность тоже отчасти способствовала раздражению Љатерины  €вановны:  на
похоронах из жильцов, званых на похороны, кроме полЯчка', который успел-таки
забежать и на кладбище, никто почти  не  был;  к  поминкам  же,  то  есть  к
закуске, Явились из них все самые незначительные и бедные, многие из них  не
в своем даже виде, так, дрЯнь какаЯ-то. Љоторые же из постарше и посолиднее,
те все, как нарочно, будто сговорившись, манкировали. Џетр  Џетрович  ‹ужин,
например, самый, можно сказать, солиднейший из всех жильцов,  не  ЯвилсЯ,  а
между тем еще вчера же вечером Љатерина €вановна уже успела наговорить  всем
на свете, то есть  Ђмалии  €вановне,  Џолечке,  ‘оне  и  полЯчку',  что  это
благороднейший,  великодушнейший  человек,с   огромнейшими   свЯзЯми   и   с
состоЯнием, бывший друг ее первого мужа, принЯтый в доме ее отца  и  который
обещал употребить все средства, чтобы выхлопотать ей  значительный  пенсион.
‡аметим здесь, что если Љатерина €вановна и хвалилась чьими-нибудь свЯзЯми и
состоЯнием, то это без  всЯкого  интереса,  безо  всЯкого  личного  расчета,
совершенно бескорыстно, так сказать, от полноты  сердца,  из  одного  только
удовольствиЯ восхвалить и придать еще более цены хвалимому. ‡а  ‹ужиным,  и,
вероЯтно, "берЯ  с  него  пример",  не  ЯвилсЯ  и  "этот  скверный  мерзавец
‹ебезЯтников". "“ж этот-то  что  об  себе  думает?  …го  только  из  милости
пригласили, и то потому, что он с Џетром Џетровичем в одной комнате стоит  и
знакомый его, так неловко было не пригласить". Ќе Явилась тоже и одна тоннаЯ
дама с своею "перезрелою девой", дочерью, которые  хотЯ  и  проживали  всего
только недели с две в  нумерах  у  Ђмалии  €вановны,  но  несколько  уж  раз
жаловались на шум и крик, подымавшийсЯ  из  комнаты  Њармеладовых,  особенно
когда покойник возвращалсЯ пьЯный домой, о чем, конечно, стало уже  известно
Љатерине €вановне через Ђмалию же €вановну, когда та,  бранЯсь  с  Љатериной
€вановной и грозЯсь прогнать всю  семью,  кричала  во  все  горло,  что  они
беспокоЯт "благородных жильцов, которых ноги не сто'Ят".  Љатерина  €вановна
нарочно положила теперь пригласить эту даму и ее  дочь,  которых  "ноги  она
будто бы не стоила", тем более что до сих пор, при  случайных  встречах,  то
высокомерно  отвертывалась,  -  так  вот  чтобы  знала  же  она,  что  здесь
"благороднее мыслЯт и чувствуют, и приглашают, не помнЯ зла", и чтобы видели
они, что Љатерина €вановна  и  не  в  такой  доле  привыкла  жить.  Ћб  этом
непременно  предполагалось  им  объЯснить  за  столом,   равно   как   и   о
губернаторстве покойного папеньки, а вместе с  тем  косвенно  заметить,  что
нечего было при встречах отворачиватьсЯ и что это было чрезвычайно глупо. Ќе
пришел тоже и толстый подполковник (в сущности, отставной штабс-капитан), но
оказалось, что он "без задних ног" еще со  вчерашнего  утра.  Ћдним  словом,
Явились только: полЯчок, потом один плюгавенький канцелЯрист  без  речей,  в
засаленном фраке, в угрЯх и с противным запахом; потом  еще  один  глухой  и
почти совсем слепой старичок,  когда-то  служивший  в  каком-то  почтамте  и
которого кто-то, с незапамЯтных времен и неизвестно  длЯ  чего,  содержал  у
Ђмалии €вановны. џвилсЯ тоже  один  пьЯный  отставной  поручик,  в  сущности
провиантский чиновник, с самым неприличным и громким хохотом и, "представьте
себе", без жилета! Ћдин какой-то сел прЯмо за  стол,  даже  не  поклонившись
Љатерине €вановне, и, наконец, одна личность, за неимением  платьЯ,  Явилась
было в халате, но уж это было до такой степени  неприлично,  что  стараниЯми
Ђмалии €вановны и полЯчка' успели-таки его вывести. ЏолЯчок, впрочем, привел
с собою еще каких-то двух других полЯчков, которые вовсе никогда и не жили у
Ђмалии €вановны и которых никто до сих пор  в  нумерах  не  видал.  ‚се  это
чрезвычайно неприЯтно раздражило Љатерину €вановну. "„лЯ кого же после этого
делались все приготовлениЯ?" „аже детей, чтобы выгадать место,  посадили  не
за стол, и без того занЯвший всю комнату, а накрыли  им  в  заднем  углу  на
сундуке, причем обеих маленьких усадили на скамейку, а Џолечка, как большаЯ,
должна была за ними присматривать, кормить их и утирать им, "как благородным
детЯм",  носики.  Ћдним  словом,  Љатерина  €вановна  поневоле  должна  была
встретить всех с удвоенною важностию и даже с высокомерием. Ћсобенно  строго
оглЯдела она некоторых и свысока пригласила сесть за стол. ‘читаЯ почему-то,
что за всех неЯвившихсЯ должна быть в  ответе  ЂмалиЯ  €вановна,  она  вдруг
стала обращатьсЯ с ней до крайности небрежно, что та немедленно  заметила  и
до крайности была этим  пикирована.  ’акое  начало  не  предвещало  хорошего
конца. Ќаконец уселись.
     ђаскольников вошел почти в ту самую минуту, как воротились с  кладбища.
Љатерина €вановна ужасно обрадовалась ему, во-первых,  потому,  что  он  был
единственный "образованный гость" из всех гостей и, "как известно, через два
года готовилсЯ занЯть  в  здешнем  университете  профессорскую  кафедру",  а
во-вторых, потому, что он немедленно и почтительно извинилсЯ перед нею, что,
несмотрЯ на все желание, не мог  быть  на  похоронах.  Ћна  так  на  него  и
накинулась, посадила его за столом подле себЯ по левую руку (по правую  села
ЂмалиЯ €вановна) и, несмотрЯ на беспрерывную суету и хлопоты  о  том,  чтобы
правильно разносилось кушанье и всем доставалось,  несмотрЯ  на  мучительный
кашель,  который  поминутно  прерывал  и  душил  ее  и,  кажетсЯ,   особенно
укоренилсЯ в эти последние два днЯ, беспрерывно обращалась к ђаскольникову и
полушепотом спешила излить перед ним все накопившиесЯ в ней  чувства  и  все
справедливое негодование свое на  неудавшиесЯ  поминки;  причем  негодование
сменЯлось часто самым веселым, самым  неудержимым  смехом  над  собравшимисЯ
гостЯми, но преимущественно над самою хозЯйкой.
     - ‚о всем эта кукушка виновата. ‚ы понимаете, о ком Я говорю:  об  ней,
об ней! - и Љатерина €вановна закивала ему на хозЯйку. -  ‘мотрите  на  нее:
вытаращила глаза, чувствует, что мы о ней говорим,  да  не  может  понЯть  и
глаза вылупила. ”у, сова! ха-ха-ха!..  Љхи-кхи-кхи!  €  что  это  она  хочет
показать своим чепчиком! кхи-кхи-кхи! ‡аметили вы, ей все хочетсЯ, чтобы все
считали, что она покровительствует и мне честь делает, что  присутствует.  џ
просила ее, как порЯдочную,  пригласить  народ  получше  и  именно  знакомых
покойного, а смотрите, кого она привела: шуты какие-то! чумички!  Џосмотрите
на этого с  нечистым  лицом:  это  какаЯ-то  соплЯ  на  двух  ногах!  Ђ  эти
полЯчишки...  ха-ха-ха!  Љхи-кхи-кхи!  Ќикто,  никто  их  никогда  здесь  не
видывал, и Я никогда не видала; ну зачем они пришли,  Я  вас  спрошу?  ‘идЯт
чинно рЯдышком. Џане, гей! - закричала она вдруг одному из них, -  взЯли  бы
блинов? ‚озьмите еще! Џива выпейте, пива!  ‚одки  не  хотите  ли?  ‘мотрите:
вскочил, раскланиваетсЯ, смотрите, смотрите: должно быть,  совсем  голодные,
бедные! Ќичего, пусть поедЯт. Ќе шумЯт, по крайней мере,  только...  только,
право,  Я  боюсь  за  хозЯйские  серебрЯные  ложки!..  ЂмалиЯ  €вановна!   -
обратилась она вдруг к ней, почти вслух, -  если  на  случай  покрадут  ваши
ложки, то Я вам  за  них  не  отвечаю,  предупреждаю  заранее!  •а-ха-ха!  -
залилась она, обращаЯсь опЯть к ђаскольникову, опЯть киваЯ ему на хозЯйку  и
радуЯсь своей выходке. - Ќе понЯла,  опЯть  не  понЯла!  ‘идит  разинЯ  рот,
смотрите: сова, сова настоЯщаЯ, сычиха в новых лентах, ха-ха-ха!
     ’ут смех опЯть превратилсЯ в нестерпимый  кашель,  продолжавшийсЯ  пЯть
минут. Ќа платке осталось несколько крови, на лбу выступили капли пота.  Ћна
молча показала кровь ђаскольникову и, едва отдыхнувшись, тотчас же зашептала
ему опЯть с чрезвычайным одушевлением и с красными пЯтнами на щеках:
     -  Џосмотрите,  Я  дала  ей  самое  тонкое,  можно  сказать,  поручение
пригласить эту даму и ее дочь, понимаете, о ком Я говорю? ’ут надобно  вести
себЯ самым деликатнейшим манером, действовать самым искусным образом, а  она
сделала так, что эта приезжаЯ дура,  эта  заносчиваЯ  тварь,  эта  ничтожнаЯ
провинциалка, потому только, что она какаЯ-то там вдова  майора  и  приехала
хлопотать о пенсии и обивать подол  по  присутственным  местам,  что  она  в
пЯтьдесЯт пЯть  лет  сурмитсЯ,  белитсЯ  и  румЯнитсЯ  (это  известно)...  и
такаЯ-то тварь не только не заблагорассудила ЯвитьсЯ, но  даже  не  прислала
извинитьсЯ, коли не могла прийти, как в  таких  случаЯх  самаЯ  обыкновеннаЯ
вежливость требует! ЏонЯть не могу, почему не пришел тоже Џетр Џетрович?  Ќо
где же ‘онЯ? Људа ушла? Ђ, вот и она наконец! —то, ‘онЯ, где была?  ‘транно,
что ты даже на похоронах отца так неаккуратна. ђодион  ђоманыч,  пустите  ее
подле себЯ. ‚от твое место, ‘онечка... чего хочешь бери.  ‡аливного  возьми,
это лучше. ‘ейчас блины принесут. Ђ детЯм дали? Џолечка, все ли  у  вас  там
есть? Љхи-кхи-кхи! Ќу, хорошо. Ѓудь умница, ‹енЯ,  а  ты,  ЉолЯ,  не  болтай
ножками; сиди, как благородный  ребенок  должен  сидеть.  —то  ты  говоришь,
‘онечка?
     ‘онЯ  поспешила  тотчас  же  передать  ей  извинение  Џетра  Џетровича,
стараЯсь говорить вслух, чтобы все могли слышать, и употреблЯЯ самые отборно
почтительные выражениЯ, нарочно даже подсочиненные от лица Џетра Џетровича и
разукрашенные ею. Ћна прибавила, что Џетр Џетрович велел особенно  передать,
что он, как только ему будет возможно, немедленно прибудет, чтобы поговорить
о делах наедине и условитьсЯ о  том,  что  можно  сделать  и  предпринЯть  в
дальнейшем, и проч., и проч.
     ‘онЯ знала, что это умирит и успокоит Љатерину €вановну, польстит ей, а
главное - гордость ее будет удовлетворена.  Ћна  села  подле  ђаскольникова,
которому наскоро  поклонилась,  и  мельком,  любопытно  на  него  поглЯдела.
‚прочем, во все остальное времЯ  как-то  избегала  и  смотреть  на  него,  и
говорить с ним. Ћна была как будто даже рассеЯнна, хотЯ  так  и  смотрела  в
лицо Љатерине €вановне, чтоб угодить ей. Ќи она,  ни  Љатерина  €вановна  не
были в трауре, за неимением  платьев;  на  ‘оне  было  какое-то  коричневое,
потемнее,  а  на  Љатерине  €вановне  единственное  ее   платье,   ситцевое,
темненькое с полосками. €звестие о Џетре  Џетровиче  прошло  как  по  маслу.
‚ыслушав важно ‘оню, Љатерина €вановна с той же важностию осведомилась:  как
здоровье Џетра Џетровича? ‡атем, немедленно  и  чуть  не  вслух,  прошептала
ђаскольникову, что действительно странно  было  бы  уважаемому  и  солидному
человеку, как Џетр Џетрович,  попасть  в  такую  "необыкновенную  компанию",
несмотрЯ даже на всю его преданность ее семейству и на старую дружбу  его  с
ее папенькой.
     - ‚от почему Я особенно вам  благодарна,  ђодион  ђоманыч,  что  вы  не
погнушались моим хлебом-солью, даже и при такой обстановке, - прибавила  она
почти вслух, - впрочем, уверена, что только особеннаЯ дружба  ваша  к  моему
бедному покойнику побудила вас сдержать ваше слово.
     ‡атем она еще раз гордо и с достоинством осмотрела своих гостей и вдруг
с особенною  заботливостию  осведомилась  громко  и  через  стол  у  глухого
старичка: "Ќе хочет ли он  еще  жаркого  и  давали  ли  ему  лиссабонского?"
‘таричок не ответил и долго не мог понЯть, о чем его спрашивают, хотЯ соседи
длЯ смеху даже стали его расталкивать. Ћн только озиралсЯ кругом разинЯ рот,
чем еще больше поджег общую веселость.
     - ‚от какой олух! ‘мотрите, смотрите! € на  что  его  привели?  —то  же
касаетсЯ до Џетра Џетровича, то Я всегда была в нем  уверена,  -  продолжала
Љатерина €вановна ђаскольникову, - и уж, конечно, он не похож... -  резко  и
громко и с чрезвычайно строгим  видом  обратилась  она  к  Ђмалии  €вановне,
отчего та даже оробела, - не похож на тех ваших расфуфыренных шлепохвостниц,
которых у папеньки в кухарки на кухню  не  взЯли  бы,  а  покойник  муж,  уж
конечно, им бы честь сделал, принимаЯ их, и то разве только  по  неистощимой
своей доброте.
     - „а-с,  любил-с  выпить;  это  любили-с,  пивали-с!  -  крикнул  вдруг
отставной провиантский, осушаЯ двенадцатую рюмку водки.
     - Џокойник муж, действительно, имел эту слабость, и это всем  известно,
- так и вцепилась вдруг в него Љатерина  €вановна,  -  но  это  был  человек
добрый и благородный, любивший и уважавший семью свою;  одно  худо,  что  по
доброте своей слишком доверЯлсЯ всЯким развратным людЯм и уж бог знает с кем
он не пил, с теми, которые даже подошвы его не  стоили!  ‚ообразите,  ђодион
ђоманович, в кармане у него прЯничного петушка нашли: мертво-пьЯный идет,  а
про детей помнит.
     - Џе-туш-ка? ‚ы изволили сказать:  пе-туш-ка?  -  крикнул  провиантский
господин.
     Љатерина €вановна не удостоила его ответом. Ћна о чем-то  задумалась  и
вздохнула.
     - ‚от вы, наверно, думаете, как и все, что Я с ним слишком строга была,
- продолжала она, обращаЯсь к ђаскольникову. - Ђ ведь это не  так!  Ћн  менЯ
уважал, он менЯ очень, очень уважал! „оброй души  был  человек!  €  так  его
жалко становилось иной раз! ‘идит, бывало, смотрит  на  менЯ  из  угла,  так
жалко станет его, хотелось бы  приласкать,  а  потом  и  думаешь  про  себЯ:
"приласкаешь, а  он  опЯть  напьетсЯ",  только  строгостию  скольконибудь  и
удержать можно было.
     - „а-с, бывало-с дранье вихров-с, бывало-с неоднократно-с,  -  проревел
опЯть провиантский и влил в себЯ еще рюмку водки.
     - Ќе только драньем вихров, но даже и помелом было бы полезно  обойтись
с иными дураками. џ не  о  покойнике  теперь  говорю!  -  отрезала  Љатерина
€вановна провиантскому.
     Љрасные пЯтна на щеках  ее  рдели  все  сильнее  и  сильнее,  грудь  ее
колыхалась. …ще минута,  и  она  уже  готова  была  начать  историю.  Њногие
хихикали, многим, видимо, было это приЯтно. Џровиантского стали подталкивать
и что-то шептать ему. €х, очевидно, хотели стравить.
     - Ђ па-а-азвольте спросить, это вы насчет чего-с, - начал провиантский,
- то есть на чей... благородный счет... вы изволили сейчас... Ђ впрочем,  не
надо! ‚здор! ‚дова! ‚довица! Џрощаю... Џас! - и он стукнул опЯть водки.
     ђаскольников сидел и слушал молча и с отвращением.  …л  же  он,  только
разве из учтивости прикасаЯсь к кускам, которые поминутно накладывала на его
тарелку Љатерина €вановна, и то только, чтоб ее не  обидеть.  Ћн  пристально
приглЯдывалсЯ к ‘оне. Ќо ‘онЯ становилась все тревожнее и  озабоченнее;  она
тоже предчувствовала, что поминки мирно не кончатсЯ, и со страхом следила за
возраставшим  раздражением  Љатерины  €вановны.  …й,  между   прочим,   было
известно,  что  главною  причиной,  по  которой  обе   приезжие   дамы   так
презрительно обошлись с приглашением Љатерины €вановны, была она, ‘онЯ.  Ћна
слышала от самой Ђмалии €вановны, что мать  даже  обиделась  приглашением  и
предложила вопрос: "Љаким образом она могла бы посадить рЯдом с этой девицей
свою дочь?" ‘онЯ предчувствовала, что Љатерине €вановне как-нибудь  уже  это
известно, а обида ей, ‘оне, значила длЯ Љатерины €вановны более,  чем  обида
ей лично, ее детЯм, ее папеньке, одним словом, была  обидой  смертельною,  и
‘онЯ знала, что уж Љатерина €вановна теперь не успокоитсЯ, "пока не  докажет
этим шлепохвосткам, что они обе", и т. д.,  и  т.  д.  Љак  нарочно,  кто-то
переслал с другого конца стола  ‘оне  тарелку,  с  вылепленными  на  ей,  из
черного  хлеба,  двумЯ  сердцами,  пронзенными  стрелой.  Љатерина  €вановна
вспыхнула и тотчас же громко заметила, через стол, что переславший, конечно,
"пьЯный осел". ЂмалиЯ €вановна, тоже предчувствовавшаЯ  что-то  недоброе,  а
вместе с тем оскорбленнаЯ до глубины души  высокомерием  Љатерины  €вановны,
чтобы отвлечь неприЯтное настроение общества в другую сторону и, кстати,  уж
чтоб поднЯть себЯ в общем мнении,  начала  вдруг,  ни  с  того  ни  с  сего,
рассказывать, что какой-то знакомый ее, "Љарль из аптеки",  ездил  ночью  на
извозчике и что "извозчик хотель его убиваль и что Љарль  его  ошень,  ошень
просиль, чтоб он его не убиваль, и плакаль, и руки сложиль, и испугаль, и от
страх ему сердце пронзиль". Љатерина €вановна хоть и улыбнулась,  но  тотчас
же заметила, что Ђмалии €вановне не следует порусски анекдоты  рассказывать.
’а еще больше обиделась и возразила, что ее "фатер аус  Ѓерлин  буль  ошень,
ошень важны шеловек  и  все  руки  по  карман  ходиль".  ‘мешливаЯ  Љатерина
€вановна не вытерпела и ужасно расхохоталась, так что ЂмалиЯ €вановна  стала
уже терЯть последнее терпение и едва крепилась.
     -  ‚от  сычиха-то!  -  зашептала  тотчас  же  опЯть  Љатерина  €вановна
ђаскольникову,  почти  развеселившись,  -  хотела  сказать:  носил  руки   в
карманах, а вышло, что он по карманам лазил,  кхи-кхи!  €  заметили  ль  вы,
ђодион ђоманович, раз навсегда, что все  эти  петербургские  иностранцы,  то
есть, главное, немцы, которые к нам откудова-то приезжают, все  глупее  нас!
Ќу согласитесь ну можно ли рассказывать о том, что "Љарль из аптеки  страхом
сердце пронзиль" и что он (соплЯк!), вместо того  чтобы  свЯзать  извозчика,
"руки сложиль и плакаль, и ошень просиль". Ђх, дурында! € ведь  думает,  что
это очень трогательно, и не подозревает, как она глупа! Џомоему, этот пьЯный
провиантский гораздо ее умнее; по крайней  мере  уж  видно,  что  забулдыга,
последний ум пропил, а ведь эти все такие чинные,  серьезные...  €шь  сидит,
глаза вылупила. ‘ердитсЯ! ‘ердитсЯ! •а-ха-ха! Љхи-кхи-кхи!
     ђазвеселившись,  Љатерина  €вановна  тотчас  же  увлеклась   в   разные
подробности и вдруг заговорила о том, как при  помощи  выхлопотанной  пенсии
она непременно заведет в своем родном городе ’...  пансион  длЯ  благородных
девиц. Ћб этом еще не было сообщено ђаскольникову самою Љатериной €вановной,
и она тотчас же увлеклась в самые  соблазнительные  подробности.  Ќеизвестно
каким образом вдруг очутилсЯ в ее  руках  тот  самый  "похвальный  лист",  о
котором уведомлЯл ђаскольникова еще  покойник  Њармеладов,  объЯснЯЯ  ему  в
распивочной, что Љатерина €вановна, супруга его, при выпуске  из  института,
танцевала с шалью "при губернаторе и  при  прочих  лицах".  Џохвальный  лист
этот, очевидно, должен был теперь послужить свидетельством о праве  Љатерины
€вановны самой завести пансион; но главное, был припасен с тою  целью,  чтоб
окончательно срезать "обеих расфуфыренных шлепохвостниц!, на случай  если  б
они пришли на поминки, и Ясно доказать им, что Љатерина €вановна  из  самого
благородного, "можно даже сказать, аристократического дома, полковничьЯ дочь
и уж  наверно  получше  иных  искательниц  приключений,  которых  так  много
расплодилось в последнее времЯ". Џохвальный лист тотчас же  пошел  по  рукам
пьЯных гостей, чему Љатерина €вановна не препЯтствовала, потому  что  в  нем
действительно было обозначено, en toutes lettres, что  она  дочь  надворного
советника и кавалера, а следовательно, и  в  самом  деле  почти  полковничьЯ
дочь. ‚оспламенившись, Љатерина €вановна немедленно распространилась о  всех
подробностЯх будущего  прекрасного  и  спокойного  житьЯ-бытьЯ  в  ’...;  об
учителЯх гимназии, которых она пригласит длЯ уроков в свой пансион; об одном
почтенном старичке, француза Њанго, который  учил  по-французски  еще  самое
Љатерину €вановну в институте и который еще и теперь  доживает  свой  век  в
’... и, наверно, пойдет к ней за самую сходную плату. „ошло, наконец, дело и
до ‘они, "котораЯ отправитсЯ в ’... вместе с Љатериной €вановной и будет  ей
там во всем помогать". Ќо тут вдруг кто-то фыркнул в конце  стола.  Љатерина
€вановна хоть и постаралась тотчас же сделать вид, что с  пренебрежением  не
замечает возникшего в конце стола  смех,  но  тотчас  же,  нарочно  возвысив
голос, стала  с  одушевлением  говорить  о  несомненных  способностЯх  ‘офьи
‘еменовны служить ей помощницей, "о ее кротости,  терпении,  самоотвержении,
благородстве и образовании", причем потрепала ‘оню  по  щечке  и,  привстав,
горЯчо два раза ее поцеловала. ‘онЯ вспыхнула,  а  Љатерина  €вановна  вдруг
расплакалась, тут же заметив про самое себЯ, что "она  слабонервнаЯ  дура  и
что уж слишком расстроена, что пора кончать, и так как закуска  уж  кончена,
то разносить бы чай". ‚ эту самую минуту ЂмалиЯ €вановна,  уже  окончательно
обиженнаЯ тем, что во всем разговоре она не принимала ни малейшего участиЯ и
что ее даже совсем не слушают, вдруг рискнула  на  последнюю  попытку  и,  с
потаенною тоской, осмелилась сообщить  Љатерине  €вановне  одно  чрезвычайно
дельное и глубокомысленное замечание о том,  что  в  будущем  пансионе  надо
обращать особенное внимание на чистое белье девиц (ди ве'ше) и что "непремен
должен буль  одна  такаЯ  хороши  дам  (ди  даме),  чтоб  карашо  про  белье
смотрель", и второе, "чтоб все молоды девиц тихонько по ночам никакой  роман
не читаль". Љатерина €вановна, котораЯ действительно была расстроена и очень
устала и которой уже совсем надоели поминки,  тотчас  же  "отрезала"  Ђмалии
€вановне, что та "мелет вздор" и ничего не понимает; что заботы об  ди  веше
дело кастелЯнши, а не директрисы благородного пансиона; а  что  касаетсЯ  до
чтениЯ романов, так уж это просто даже неприличности, и что  она  просит  ее
замолчать. ЂмалиЯ €вановна  вспыхнула  и,  озлобившись,  заметила,  что  она
только "добра желаль" и что она "много ошень добра желаль",  а  что  ей  "за
квартир давно уж гельд не платиль". Љатерина €вановна  тотчас  же  "осадила"
ее, сказав, что она лжет, говорЯ, что "добра желаль", потому что еще  вчера,
когда покойник еще на столе лежал, она ее за квартиру мучила. Ќа это  ЂмалиЯ
€вановна весьма последовательно заметила, что она "тех  дам  приглашаль,  но
что те дам не пришоль, потому что те дам благородный дам и не могут  пришоль
к неблагородный дам". Љатерина €вановна тотчас же "подчеркнула" ей, что  так
как  она  чумичка,  то  и  не  может  судить  о  том,  что  такое   истинное
благородство. ЂмалиЯ €вановна не снесла и тотчас же заЯвила, что  ее  "фатер
аус Ѓерлин буль ошень, ошень важны шеловек и обе рук по карман ходиль и  все
делаль этак: пуф! пуф!", и, чтобы действительнее представить своего  фатера,
ЂмалиЯ €вановна привскочила со стула, засунула  свои  обе  руки  в  карманы,
надула щеки и стала издавать какие-то неопределенные звуки ртом, похожие  на
пуф-пуф, при громком хохоте всех жильцов, которые  нарочно  поощрЯли  Ђмалию
€вановну своим одобрением, предчувствуЯ  схватку.  Ќо  этого  уже  не  могла
вытерпеть Љатерина €вановна и немедленно, во всеуслышание, "отчеканила", что
у Ђмалии €вановны, может, никогда и фатера-то не было, а что  просто  ЂмалиЯ
€вановна - петербургскаЯ пьЯнаЯ  чухонка  и,  наверно,  гденибудь  прежде  в
кухарках жила, а пожалуй, и того хуже. ЂмалиЯ €вановна покраснела как рак  и
завизжала, что это, может быть, у Љатерины €вановны "совсем фатер не буль; а
что у ней буль фатер аус Ѓерлин, и таки длинны сюртук носиль, и все  делаль:
пуф,  пуф,  пуф!"  Љатерина  €вановна  с   презрением   заметила,   что   ее
происхождение всем известно и что в этом самом похвальном  листе  обозначено
печатными буквами, что отец ее полковник; а что отец Ђмалии  €вановны  (если
только у ней был какой-нибудь  отец),  наверно,  какой-нибудь  петербургский
чухонец, молоко продавал; а вернее всего, что и совсем отца не было,  потому
что еще до сих  пор  неизвестно,  как  зовут  Ђмалию  €вановну  по  батюшке:
€вановна или ‹юдвиговна? ’ут ЂмалиЯ  €вановна,  рассвирепев  окончательно  и
ударЯЯ кулаком по  столу,  принЯлась  визжать,  что  она  Ђмаль-€ван,  а  не
‹юдвиговна, что ее фатер "зваль €оган и что он буль бурмейстер" а что  фатер
Љатерины €вановны "совсем никогда буль бурмейстер". Љатерина €вановна встала
со стула и строго, по-видимому спокойным  голосом  (хотЯ  всЯ  бледнаЯ  и  с
глубоко подымавшеюсЯ грудью), заметила ей, что если она хоть только один еще
раз осмелитсЯ "сопоставить на одну доску  своего  дрЯнного  фатеришку  с  ее
папенькой, то она, Љатерина €вановна, сорвет с нее чепчик  и  растопчет  его
ногами". “слышав это, ЂмалиЯ €вановна забегала по комнате,  крича  изо  всех
сил, что она хозЯйка и чтоб Љатерина  €вановна  "в  сию  минуту  съезжаль  с
квартир"; затем бросилась длЯ чего-то обирать  со  стола  серебрЯные  ложки.
ЏоднЯлсЯ гам и  грохот;  дети  заплакали.  ‘онЯ  бросилась  было  удерживать
Љатерину €вановну; но когда  ЂмалиЯ  €вановна  вдруг  закричала  что-то  про
желтый  билет,  Љатерина  €вановна  отпихнула  ‘оню  и  пустилась  к  Ђмалии
€вановне,  чтобы  немедленно  привести  свою  угрозу,  насчет   чепчика,   в
исполнение. ‚ эту  минуту  отворилась  дверь,  и  на  пороге  комнаты  вдруг
показалсЯ Џетр Џетрович ‹ужин. Ћн стоЯл  и  строгим,  внимательным  взглЯдом
оглЯдывал всю компанию. Љатерина €вановна бросилась к нему.

        III

     - Џетр Џетрович! - закричала она, -  защитите  хоть  вы!  ‚нушите  этой
глупой твари, что  не  смеет  она  так  обращатьсЯ  с  благородной  дамой  в
несчастии, что на это есть суд...  Я  к  самому  генерал-губернатору...  Ћна
ответит... ЏомнЯ хлеб-соль моего отца, защитите сирот.
     - Џозвольте, сударынЯ... Џозвольте, позвольте, сударынЯ, -  отмахивалсЯ
Џетр Џетрович, - папеньки вашего, как и известно вам, Я совсем не имел чести
знать...  позвольте,  сударынЯ!  (кто-то  громко  захохотал),  а   в   ваших
беспрерывных распрЯх с Ђмалией €вановной Я участвовать не намерен-с... џ  по
своей надобности... и желаю объЯснитьсЯ,  немедленно,  с  падчерицей  вашей,
‘офьей... €вановной... ЉажетсЯ, так-с? Џозвольте пройти-с...
     €  Џетр  Џетрович,  обойдЯ  бочком  Љатерину  €вановну,  направилсЯ   в
противоположный угол, где находилась ‘онЯ.
     Љатерина €вановна как стоЯла на месте, так  и  осталась,  точно  громом
пораженнаЯ.  Ћна  понЯть  не  могла,  как  мог  Џетр  Џетрович  отречьсЯ  от
хлеба-соли ее папеньки. ‚ыдумав раз эту хлеб-соль, она уже ей свЯто  верила.
Џоразил ее и деловой, сухой, полный даже какой-то презрительной  угрозы  тон
Џетра Џетровича. „а и все как-то притихли  мало-помалу  при  его  поЯвлении.
Љроме того, что этот "деловой и  серьезный"  человек  слишком  уж  резко  не
гармонировал со всею компанией, кроме того видно  было,  что  он  за  чем-то
важным пришел, что,  вероЯтно,  какаЯ-нибудь  необыкновеннаЯ  причина  могла
привлечь его в такую компанию и что, стало  быть,  сейчас  что-то  случитсЯ,
что-то будет. ђаскольников, стоЯвший  подле  ‘они,  посторонилсЯ  пропустить
его; Џетр Џетрович, казалось, совсем его не заметил. —ерез минуту на  пороге
показалсЯ и ‹ебезЯтников; в комнату он  не  вошел,  но  остановилсЯ  тоже  с
каким-то особенным любопытством,  почти  с  удивлением;  прислушивалсЯ,  но,
казалось, долго чего-то понЯть не мог.
     - €звините, что Я, может быть, прерываю, но дело довольно  важное-с,  -
заметил Џетр Џетрович как-то вообще не обращаЯсь ни к кому в особенности,  -
Я даже и рад при публике. ЂмалиЯ €вановна, прошу вас покорнейше, в  качестве
хозЯйки квартиры, обратить внимание на мой  последующий  разговор  с  ‘офьей
€вановной. ‘офьЯ €вановна, - продолжал он,  обращаЯсь  прЯмо  к  чрезвычайно
удивленной и уже заранее испуганной ‘оне, - со стола моего, в комнате  друга
моего, ЂндреЯ ‘еменовича ‹ебезЯтникова, тотчас же вслед за посещением вашим,
исчез  принадлежавший  мне  государственный  кредитный  билет   сторублевого
достоинства. …сли каким бы то ни было образом вы знаете и укажете  нам,  где
он теперь находитсЯ, то, уверЯю вас честным словом, и беру всех в свидетели,
что дело тем только  и  кончитсЯ.  ‚  противном  же  случае  принужден  буду
обратитьсЯ к мерам весьма серьезным, тогда... пенЯйте уже на себЯ-с!
     ‘овершенное молчание воцарилось в комнате. „аже плакавшие дети затихли.
‘онЯ стоЯла мертво-бледнаЯ, смотрела на ‹ужина и ничего не  могла  отвечать.
Ћна как будто еще и не понимала. Џрошло несколько секунд.
     - Ќу-с, так как же-с? - спросил ‹ужин, пристально смотрЯ на нее.
     - џ не знаю... џ ничего не знаю... - слабым голосом проговорила наконец
‘онЯ.
     - Ќет? Ќе знаете? - переспросил ‹ужин и еще несколько секунд  помолчал.
- Џодумайте, мадемуазель, - начал он строго, но все еще как будто  увещеваЯ,
- обсудите, Я согласен вам дать еще времЯ на размышление. €звольте видеть-с:
если б Я не был так уверен,  то  уж,  разумеетсЯ,  при  моей  опытности,  не
рискнул бы так прЯмо вас обвинить; ибо за подобное,  прЯмое  и  гласное,  но
ложное или даже только  ошибочное  обвинение  Я,  в  некотором  смысле,  сам
отвечаю. џ это знаю-с. “тром сегоднЯ  Я  разменЯл,  длЯ  своих  надобностей,
несколько пЯтипроцентных билетов на сумму, номинально, в три тысЯчи  рублей.
ђасчет у менЯ записан в бумажнике. ЏридЯ домой, Я -  свидетель  тому  Ђндрей
‘еменович - стал считать  деньги  и,  сосчитав  две  тысЯчи  триста  рублей,
спрЯтал их в бумажник,  а  бумажник  в  боковой  карман  сюртука.  Ќа  столе
оставалось около пЯтисот рублей,  кредитными  билетами,  и  между  ними  три
билета, во сто рублей каждый. ‚ эту минуту прибыли вы (по моему  зову)  -  и
все времЯ у менЯ пребывали потом в чрезвычайном смущении, так что  даже  три
раза, среди разговора, вставали и спешили почему-то уйти, хотЯ разговор  наш
еще не был окончен. Ђндрей  ‘еменович  может  все  это  засвидетельствовать.
‚ероЯтно, вы сами, мадемуазель, не откажитесь  подтвердить  и  заЯвить,  что
призывал Я вас, через ЂндреЯ ‘еменовича, единственно длЯ того только,  чтобы
переговорить с вами о сиротском и беспомощном положении вашей  родственницы,
Љатерины €вановны (к которой Я не мог прийти на поминки), и о  том,  как  бы
полезно было устроить в ее пользу что-нибудь  вроде  подписки,  лотереи  или
подобного. ‚ы менЯ благодарили и даже прослезились (Я рассказываю  все  так,
как было, чтобы, во-первых, напомнить вам, а вовторых, показать вам, что  из
памЯти моей не изгладилась  ни  малейшаЯ  черта).  ‡атем  Я  взЯл  со  стола
десЯтирублевый кредитный билет и подал вам, от своего имени,  длЯ  интересов
вашей родственницы и в видах  первого  вспоможениЯ.  ‚се  это  видел  Ђндрей
‘еменович. ‡атем Я вас проводил до дверей, - все в том же, с вашей  стороны,
смущении,  -  после  чего,  оставшись  наедине  с  Ђндреем   ‘еменовичем   и
переговорив с ним минут около десЯти, Ђндрей ‘еменович  вышел,  Я  же  снова
обратилсЯ к столу, с лежавшими  на  нем  деньгами,  с  целью,  сосчитав  их,
отложить, как и предполагал Я  прежде,  особо.  Љ  удивлению  моему,  одного
сторублевого билета, в числе прочих, не оказалось.  €звольте  же  рассудить:
заподозрить ЂндреЯ ‘еменовича Я  уж  никак  не  могу-с;  даже  предположениЯ
стыжусь. ЋшибитьсЯ в счете Я тоже не мог, потому что, за минуту перед  вашим
приходом, окончив все счеты, Я нашел  итог  верным.  ‘огласитесь  сами,  что
припоминаЯ ваше смущение, торопливость уйти  и  то,  что  вы  держали  руки,
некоторое  времЯ,  на  столе;  взЯв,  наконец,  в  соображение  общественное
положение ваше и сопрЯженные с ним привычки, Я, так  сказать,  с  ужасом,  и
даже против воли моей, принужден был остановитьсЯ на подозрении, -  конечно,
жестоком, но - справедливом-с! Џрибавлю еще и повторю, что, несмотрЯ на  всю
мою очевидную уверенность, понимаю, что  все-таки,  в  теперешнем  обвинении
моем, присутствует некоторый длЯ менЯ риск. Ќо, как  видите,  Я  не  оставил
втуне; Я восстал и скажу вам отчего: единственно, сударынЯ,  единственно  по
причине чернейшей неблагодарности вашей! Љак? џ же вас приглашаю в интересах
беднейшей родственницы вашей, Я же предоставлЯю вам посильное подаЯние мое в
десЯть рублей, и вы же, тут же, сейчас же, платите мне за все  это  подобным
поступком! Ќет-с, это уж нехорошо-с! Ќеобходим урок-с.  ђассудите  же;  мало
того, как истинный друг ваш, прошу вас (ибо лучшего друга не  может  быть  у
вас в эту минуту), опомнитесь! €наче, буду неумолим! Ќу-с, итак?
     - џ ничего не брала у вас, - прошептала в ужасе ‘онЯ,  -  вы  дали  мне
десЯть рублей, вот возьмите их. - ‘онЯ вынула из  кармана  платок,  отыскала
узелок, развЯзала  его,  вынула  десЯтирублевую  бумажку  и  протЯнула  руку
‹ужину.
     - Ђ в остальных ста рублЯх вы так и не  признаетесь?  -  укоризненно  и
настойчиво произнес он, не принимаЯ билета.
     ‘онЯ  осмотрелась  кругом.  ‚се  глЯдели  на  нее  с  такими  ужасными,
строгими,   насмешливыми,   ненавистными   лицами.    Ћна    взглЯнула    на
ђаскольникова... тот стоЯл у стены, сложив накрест руки, и огненным взглЯдом
смотрел на нее.
     - Ћ господи! - вырвалось у ‘они.
     - ЂмалиЯ €вановна, надо будет дать знать в полицию, а потому покорнейше
прошу вас, пошлите покамест за дворником, - тихо и даже  ласково  проговорил
‹ужин.
     - ѓот дер бармгерциге! џ так и зналь, что она  вороваль!  -  всплеснула
руками ЂмалиЯ €вановна.
     - ‚ы так и знали? - подхватил ‹ужин, - стало быть, уже и  прежде  имели
хотЯ бы некоторые основаниЯ так заключать. Џрошу  вас,  почтеннейшаЯ  ЂмалиЯ
€вановна, запомнить слова ваши, произнесенные, впрочем, при свидетелЯх.
     ‘о всех сторон поднЯлсЯ вдруг громкий говор. ‚се зашевелились.
     - Ља-а-к! - вскрикнула вдруг, опомнившись, Љатерина €вановна и -  точно
сорвалась - бросилась к ‹ужину, -  как!  ‚ы  ее  в  покраже  обвинЯете?  ќто
‘оню-то? Ђх, подлецы, подлецы! - € бросившись к ‘оне,  она,  как  в  тисках,
обнЯла ее иссохшими руками.
     - ‘онЯ! Љак ты смела брать от него  десЯть  рублей!  Ћ,  глупаЯ!  Џодай
сюда! Џодай сейчас эти десЯть рублей - вот!
     €, выхватив у ‘они бумажку, Љатерина €вановна скомкала  ее  в  руках  и
бросила наотмашь прЯмо в лицо ‹ужина. Љатышек попал в  глаз  и  отскочил  на
пол. ЂмалиЯ €вановна бросилась поднимать деньги. Џетр Џетрович рассердилсЯ.
     - “держите эту сумасшедшую! - закричал он.
     ‚ дверЯх, в  эту  минуту,  рЯдом  с  ‹ебезЯтниковым  показалось  и  еще
несколько лиц, между которыми выглЯдывали и обе приезжие дамы.
     - Љак! ‘умасшедшую? ќто Я-то сумасшедшаЯ? „уррак! - взвизгнула Љатерина
€вановна. - ‘ам ты дурак,  крючок  судейский,  низкий  человек!  ‘онЯ,  ‘онЯ
возьмет у него деньги! ќто ‘онЯ-то воровка! „а она еще тебе даст, дурак! - €
Љатерина €вановна истерически захохотала. - ‚идали ль вы дурака? - бросалась
она во все стороны, показываЯ всем на ‹ужина. - Љак! € ты  тоже?  -  увидала
она хозЯйку, - и ты туда же, колбасница, подтверждаешь, что она  "вороваль",
подлаЯ ты прусскаЯ куринаЯ нога в кринолине! Ђх вы!  Ђх  вы!  „а  она  и  из
комнаты-то не выходила и, как пришла от тебЯ, подлеца, тут  же  рЯдом  подле
ђодиона ђомановича и села!.. Ћбыщите ее! Љоль она никуда не выходила,  стало
быть, деньги должны быть при ней! €щи  же,  ищи,  ищи!  ’олько  если  ты  не
найдешь, то уж извини, голубчик, ответишь! Љ государю, к государю, к  самому
царю побегу, милосердному, в ноги  брошусь,  сейчас  же,  сегоднЯ  же!  Я  -
сирота! ЊенЯ пустЯт! ’ы думаешь, не пустЯт? ‚решь, дойду! „ойду-у! ќто ты на
то, что она кроткаЯ, рассчитывал? ’ы на это понадеЯлсЯ?  „а  Я,  брат,  зато
бойкаЯ! ЋборвешьсЯ! €щи же! €щи, ищи, ну, ищи!!
     € Љатерина €вановна, в исступлении, теребила ‹ужина, таща его к ‘оне.
     - џ готов-с и отвечаю... но уймитесь,  сударынЯ,  уймитесь!  џ  слишком
вижу, что вы бойкаЯ!.. ќто... это... это как же-с? - бормотал ‹ужин,  -  это
следует  при  полиции-с...  хотЯ,  впрочем,  и  теперь  свидетелей   слишком
достаточно... џ готов-с... Ќо во всЯком случае затруднительно мужчине...  по
причине пола... …сли бы с помощью Ђмалии €вановны... хотЯ, впрочем, так дело
не делаетсЯ... ќто как же-с?
     - Љого хотите! Џусть, кто хочет, тот и обыскивает! -  кричала  Љатерина
€вановна, - ‘онЯ, вывороти им карманы! ‚от, вот! ‘мотри, изверг, вот пустой,
здесь платок лежал, карман пустой, видишь!  ‚от  другой  карман,  вот,  вот!
‚идишь, видишь!
     € Љатерина €вановна не то что вывернула, а так и выхватила оба кармана,
один за другим наружу. Ќо  из  второго,  правого,  кармана  вдруг  выскочила
бумажка и, описав в воздухе параболу, упала к ногам ‹ужина. ќто все  видели;
многие вскрикнули. Џетр Џетрович нагнулсЯ, взЯл  бумажку  двумЯ  пальцами  с
пола, поднЯл всем на вид и развернул. ќто был сторублевый  кредитный  билет,
сложенный в восьмую долю. Џетр Џетрович обвел кругом  свою  руку,  показываЯ
всем билет.
     - ‚оровка! ‚он с квартир! Џолис, полис! - завопила ЂмалиЯ  €вановна,  -
их надо ‘ибирь прогналь! ‚он!
     ‘о всех сторон полетели восклицаниЯ. ђаскольников  молчал,  не  спускаЯ
глаз с ‘они, изредка, но быстро переводЯ их на ‹ужина. ‘онЯ стоЯла на том же
месте, как без памЯти: она почти даже  не  была  и  удивлена.  ‚друг  краска
залила ей все лицо; она вскрикнула и закрылась руками.
     - Ќет, это не Я! џ не брала! џ не знаю! -  закричала  она,  разрывающим
сердце воплем, и бросилась к Љатерине €вановне.  ’а  схватила  ее  и  крепко
прижала к себе, как будто грудью желаЯ защитить ее ото всех.
     - ‘онЯ! ‘онЯ! џ не верю! ‚идишь, Я не верю! - кричала (несмотрЯ на  всю
очевидность) Љатерина €вановна, сотрЯсаЯ ее  в  руках  своих,  как  ребенка,
целуЯ ее бессчетно, ловЯ ее руки и, так и впиваЯсь,  целуЯ  их.  -  —тоб  ты
взЯла! „а что это за глупые люди! Ћ господи! ѓлупые вы,  глупые,  -  кричала
она, обращаЯсь ко всем, - да вы еще не знаете, не знаете, какое это  сердце,
какаЯ это девушка! Ћна возьмет, она! „а она свое  последнее  платье  скинет,
продаст, босаЯ пойдет, а вам отдаст, коль вам надо будет, вот она какаЯ! Ћна
и желтый-то билет получила, потому что мои же дети с голоду пропадали,  себЯ
за нас продала!.. Ђх, покойник, покойник! Ђх,  покойник,  покойник!  ‚идишь?
‚идишь? ‚от тебе поминки! ѓосподи! „а защитите же ее, что ж вы  стоите  все!
ђодион ђоманович! ‚ы-то чего ж не  заступитесь?  ‚ы  тоже,  что  ль  верите?
Њизинца вы ее не стоите, все, все, все, все! ѓосподи! „а защити ж, наконец!
     Џлач  бедной,  чахоточной,  сиротливой  Љатерины   €вановны   произвел,
казалось, сильный эффект на  публику.  ’ут  было  столько  жалкого,  столько
страдающего в этом искривленном болью,  высохшем  чахоточном  лице,  в  этих
иссохших, запекшихсЯ кровью губах, в этом хрипло  кричащем  голосе,  в  этом
плаче навзрыд, подобном детскому плачу, в этой доверчивой, детской и  вместе
с тем отчаЯнной мольбе защитить, что, казалось, все пожалели несчастную.  Џо
крайней мере, Џетр Џетрович тотчас же пожалел.
     - ‘ударынЯ! ‘ударынЯ! - восклицал он внушительным  голосом,  -  до  вас
этот факт не касаетсЯ!  Ќикто  не  решитсЯ  вас  обвинить  в  умысле  или  в
соглашении, тем паче что вы же и обнаружили, выворотив карман:  стало  быть,
ничего не предполагали. ‚есьма и весьма готов сожалеть, если,  так  сказать,
нищета подвигла и ‘офью ‘еменовну, но длЯ чего же, мадемуазель, вы не хотели
сознатьсЯ?  Џозора  убоЯлись?  Џервый  шаг?  ЏотерЯлись,  может  быть?  „ело
понЯтное-с; очень понЯтное-с... Ќо, однако, длЯ чего  же  было  пускатьсЯ  в
такие качества! ѓоспода! - обратилсЯ он ко всем присутствующим,  -  господа!
‘ожалеЯ и, так сказать, соболезнуЯ, Я, пожалуй, готов простить, даже теперь,
несмотрЯ на полученные личные  оскорблениЯ.  „а  послужит  же,  мадемуазель,
теперешний стыд вам уроком на  будущее,  -  обратилсЯ  он  к  ‘оне,  -  а  Я
дальнейшее оставлю втуне и, так и быть, прекращаю. „овольно!
     Џетр  Џетрович  искоса   посмотрел   на   ђаскольникова.   ‚зглЯды   их
встретились. ѓорЯщий взглЯд ђаск