, обожаЯ вас, Я  в
то же времЯ весьма и весьма могу не любить кого-нибудь  из  ваших  домашних.
ЏретендуЯ на счастье вашей руки, не могу в  то  же  времЯ  принЯть  на  себЯ
обЯзательств несогласимых...
     - Ђх, оставьте  всю  эту  обидчивость,  Џетр  Џетрович,  -  с  чувством
перебила „унЯ, - и будьте тем умным и благородным  человеком,  каким  Я  вас
всегда считала и считать хочу. џ вам дала великое обещание, Я ваша  невеста;
доверьтесь же мне в  этом  деле,  и  поверьте,  Я  в  силах  буду  рассудить
беспристрастно. ’о, что Я беру на себЯ роль  судьи,  это  такой  же  сюрприз
моему брату, как и вам. Љогда Я пригласила его сегоднЯ, после письма вашего,
непременно прийти на наше  свидание,  Я  ничего  ему  не  сообщила  из  моих
намерений. Џоймите, что если вы не помиритесь, то Я должна же выбирать между
вами: или вы, или он. ’ак стал вопрос и с его, и с вашей стороны. џ не  хочу
и не должна ошибитьсЯ в выборе. „лЯ вас Я должна  разорвать  с  братом;  длЯ
брата Я должна разорвать с вами. џ хочу и могу узнать теперь  наверно:  брат
ли он мне? Ђ про вас: дорога ли Я вам, цените ли вы менЯ: муж ли вы мне?
     - ЂвдотьЯ ђомановна, - закоробившись,  произнес  ‹ужин,  -  ваши  слова
слишком многозначительны длЯ менЯ, скажу  более,  даже  обидны,  ввиду  того
положениЯ, которое Я имею честь занимать в отношении к вам. Ќе говорЯ уже ни
слова об обидном и странном сопоставлении, на одну доску,  между  мной  и...
заносчивым  юношей,  словами  вашими  вы  допускаете  возможность  нарушениЯ
данного мне обещаниЯ. ‚ы говорите: "или вы, или он?", стало быть, тем  самым
показываете мне, как немного Я длЯ вас значу... Я не  могу  допустить  этого
при отношениЯх и... обЯзательствах, существующих между нами.
     - Љак! - вспыхнула „унЯ, - Я ставлю ваш интерес рЯдом со всем,  что  до
сих пор было мне драгоценно в жизни, что  до  сих  пор  составлЯло  всю  мою
жизнь, и вдруг вы обижаетесь за то, что Я даю вам мало цены!
     ђаскольников   молча   и   Язвительно   улыбнулсЯ,   ђазумихина   всего
передернуло; но Џетр Џетрович  не  принЯл  возражениЯ;  напротив,  с  каждым
словом становилсЯ он  все  привЯзчивее  и  раздражительнее,  точно  во  вкус
входил.
     - ‹юбовь к будущему спутнику жизни, к мужу, должна превышать  любовь  к
брату, - произнес он сентенциозно, - а во всЯком случае, Я не могу стоЯть на
одной доске... •оть Я и настаивал давеча, что в присутствии вашего брата  не
желаю и не могу изъЯснить всего, с чем пришел, тем  не  менее  Я  теперь  же
намерен обратитьсЯ к многоуважаемой вашей мамаше длЯ необходимого объЯснениЯ
по одному весьма капитальному  и  длЯ  менЯ  обидному  пункту.  ‘ын  ваш,  -
обратилсЯ он к Џульхерии Ђлександровне, -  вчера,  в  присутствии  господина
ђассудкина (или...  кажетсЯ  так?  извините,  запамЯтовал  вашу  фамилию,  -
любезно поклонилсЯ  он  ђазумихину),  обидел  менЯ  искажением  мысли  моей,
которую Я сообщил вам тогда в разговоре  частном,  за  кофеем,  именно,  что
женитьба на бедной девице, уже испытавшей жизненное горе, по-моему, выгоднее
в супружеском отношении, чем на  испытавшей  довольство,  ибо  полезнее  длЯ
нравственности. ‚аш сын умышленно преувеличил  значение  слов  до  нелепого,
обвинив менЯ в злостных намерениЯх и, по моему взглЯду, основываЯсь на вашей
собственной корреспонденции. Џочту  себЯ  счастливым,  если  вам,  ЏульхериЯ
Ђлександровна, возможно будет разубедить менЯ в противном  отношении  и  тем
значительно успокоить. ‘ообщите же мне, в каких именно терминах передали  вы
слова мои в вашем письме к ђодиону ђомановичу?
     - џ не помню, - сбилась ЏульхериЯ Ђлександровна, - а передала, как сама
понЯла. Ќе знаю, как передал вам ђодЯ... Њожет, он что-нибудь и преувеличил.
     - Ѓез вашего внушениЯ он преувеличить не мог.
     - Џетр Џетрович, - с достоинством произнесла ЏульхериЯ Ђлександровна, -
доказательство тому, что мы с „уней не принЯли ваших  слов  в  очень  дурную
сторону, это то, что мы здесь.
     - •орошо, маменька! - одобрительно сказала „унЯ.
     - ‘тало быть, Я и тут виноват! - обиделсЯ ‹ужин.
     - ‚от, Џетр Џетрович, вы все ђодиона вините, а вы и сами об нем  давеча
неправду  написали   в   письме,   -   прибавила,   ободрившись,   ЏульхериЯ
Ђлександровна.
     - џ не помню, чтобы написал какую-нибудь неправду-с.
     - ‚ы написали, -  резко  проговорил  ђаскольников,  не  оборачиваЯсь  к
‹ужину, -  что  Я  вчера  отдал  деньги  не  вдове  раздавленного,  как  это
действительно было, а его дочери  (которой  до  вчерашнего  днЯ  никогда  не
видал). ‚ы написали  это,  чтобы  поссорить  менЯ  с  родными,  и  длЯ  того
прибавили, в гнусных выражениЯх, о поведении девушки, которой вы не  знаете.
‚се это сплетнЯ и низость.
     - €звините, сударь, - дрожа со злости, ответил ‹ужин, - в письме моем Я
распространилсЯ о ваших качествах и поступках единственно в  исполнение  тем
самым просьб вашей сестрицы и мамаши описать им: как Я вас нашел и какое  вы
на менЯ произвели впечатление? —то же касаетсЯ до означенного в письме моем,
то найдите хоть строчку несправедливую, то есть что вы не истратили денег  и
что в семействе том, хотЯ бы и несчастном, не находилось недостойных лиц?
     - Ђ по-моему, так вы, со всеми вашими достоинствами, не стоите  мизинца
этой несчастной девушки, в которую вы камень бросаете.
     - ‘тало быть, вы решились бы и ввести ее  в  общество  вашей  матери  и
сестры?
     - џ это уж и сделал, если вам хочетсЯ знать. џ посадил ее сегоднЯ рЯдом
с маменькой и с „уней.
     - ђодЯ! - вскричала ЏульхериЯ Ђлександровна.
     „унечка  покраснела;  ђазумихин  сдвинул  брови.  ‹ужин  Язвительно   и
высокомерно улыбнулсЯ.
     - ‘ами изволите видеть, ЂвдотьЯ ђомановна, - сказал он, -  возможно  ли
тут соглашение? Ќадеюсь теперь, что  дело  это  кончено  и  разъЯснено,  раз
навсегда. џ же удалюсь, чтобы не мешать дальнейшей  приЯтности  родственного
свиданиЯ и сообщению секретов (он встал со стула и взЯл шлЯпу).  Ќо,  уходЯ,
осмелюсь заметить, что впредь надеюсь быть избавлен от  подобных  встреч  и,
так сказать, компромиссов. ‚ас  же  особенно  буду  просить,  многоуважаемаЯ
ЏульхериЯ Ђлександровна, на эту же тему, тем паче  что  и  письмо  мое  было
адресовано вам, а не кому иначе.
     ЏульхериЯ Ђлександровна немного обиделась.
     - —той-то вы уж совсем нас во власть свою берете, Џетр  Џетрович.  „унЯ
вам рассказала причину,  почему  не  исполнено  ваше  желание:  она  хорошие
намерениЯ имела. „а и пишите вы  мне,  точно  приказываете.  Ќеужели  ж  нам
каждое желание ваше за приказание считать? Ђ Я так вам напротив  скажу,  что
вам следует теперь к нам быть особенно деликатными и снисходительным, потому
что мы все бросили и, вам доверЯсь, сюда приехали, а стало быть, и без  того
уж почти в вашей власти состоим.
     - ќто не совсем справедливо,  ЏульхериЯ  Ђлександровна,  и  особенно  в
настоЯщий  момент,  когда  возвещено  о  завещанных  Њарфой  Џетровной  трех
тысЯчах, что, кажетсЯ, очень кстати, судЯ по новому тону, которым заговорили
со мной, - прибавил он Язвительно.
     - ‘удЯ по этому замечанию, можно  действительно  предположить,  что  вы
рассчитывали на нашу беспомощность, - раздражительно заметила „унЯ.
     - Ќо теперь, по крайней мере, не могу так рассчитывать  и  особенно  не
желаю   помешать   сообщению   секретных   предложений   ЂркадиЯ   €вановича
‘видригайлова, которыми он уполномочил вашего братца и которые, как Я  вижу,
имеют длЯ вас капитальное, а может быть, и весьма приЯтное значение.
     - Ђх боже мой! - вскрикнула ЏульхериЯ Ђлександровна.
     ђазумихину не сиделось на стуле.
     - € тебе не стыдно теперь, сестра? - спросил ђаскольников.
     - ‘тыдно,  ђодЯ,  -  сказал  „унЯ.  -  Џетр  Џетрович,  подите  вон!  -
обратилась она к нему, побледнев от гнева.
     Џетр Џетрович, кажетсЯ, совсем  не  ожидал  такого  конца.  Ћн  слишком
надеЯлсЯ на себЯ, на власть свою и на беспомощность своих жертв. Ќе  поверил
и теперь. Ћн побледнел, и губы его затрЯслись.
     - ЂвдотьЯ ђомановна, если  Я  выйду  теперь  в  эту  дверь,  при  таком
напутствии, то - рассчитайте это -  Я  уж  не  ворочусь  никогда.  Ћбдумайте
хорошенько! Њое слово твердо.
     - —то за наглость! - вскричала „унЯ, быстро подымаЯсь с места, - да Я и
не хочу, чтобы вы возвращались назад!
     - Љак? ’ак вот ка-а-к-с! - вскричал ‹ужин, совершенно не веровавший, до
последнего мгновениЯ, такой развЯзке,  а  потому  совсем  потерЯвший  теперь
нитку, - так так-то-с! Ќо знаете ли, ЂвдотьЯ  ђомановна,  что  Я  мог  бы  и
протестовать-с.
     - Љакое право вы  имеете  так  говорить  с  ней!  -  горЯчо  вступилась
ЏульхериЯ Ђлександровна, - чем вы можете  протестовать?  €  какие  это  ваши
права? Ќу, отдам Я вам, такому, мою „уню? Џодите, оставьте  нас  совсем!  Њы
сами виноваты, что на несправедливое дело пошли, а всех больше Я...
     - Ћднако ж, ЏульхериЯ Ђлександровна, - горЯчилсЯ в бешенстве  ‹ужин,  -
вы  свЯзали  менЯ  данным  словом,  от  которого  теперь  отрекаетесь...   и
наконец... наконец, Я вовлечен был, так сказать, через то в издержки...
     ќта последнЯЯ претензиЯ до того была в характере Џетра  Џетровича,  что
ђаскольников, бледневший от  гнева  и  от  усилий  сдержать  его,  вдруг  не
выдержал и - расхохоталсЯ. ЏульхериЯ Ђлександровна вышла из себЯ:
     - ‚ издержки? ‚ какие же это издержки? “ж  не  про  сундук  ли  наш  вы
говорите? „а ведь вам его кондуктор задаром перевез. ѓосподи, мы  же  вас  и
свЯзали! „а вы опомнитесь, Џетр Џетрович, это вы нас по  рукам  и  по  ногам
свЯзали, а не мы вас!
     -  „овольно,  маменька,  пожалуйста,  довольно!  -  упрашивала  ЂвдотьЯ
ђомановна. - Џетр Џетрович, сделайте милость, уйдите!
     - “йду-с, но одно только последнее слово! - проговорил  он,  уже  почти
совсем не владеЯ собою, - ваша мамаша, кажетсЯ,  совершенно  забыла,  что  Я
решилсЯ вас взЯть, так сказать, после городской молвы, разнесшейсЯ по  всему
околотку насчет репутации вашей. ЏренебрегаЯ длЯ вас общественным мнением  и
восстановлЯЯ репутацию вашу,  уж,  конечно,  мог  бы  Я,  весьма  и  весьма,
понадеЯтьсЯ на возмездие и даже потребовать благодарности вашей... €  только
теперь открылись глаза мои! ‚ижу сам,  что,  может  быть,  весьма  и  весьма
поступил опрометчиво, пренебрегаЯ общественным голосом...
     - „а он о двух головах, что ли! - крикнул ђазумихин, вскакиваЯ со стула
и уже готовЯсь расправитьсЯ.
     - Ќизкий вы и злой человек! - сказала „унЯ.
     - Ќи слова! Ќи жеста! - вскрикнул ђаскольников,  удерживаЯ  ђазумихина;
затем, подойдЯ чуть не в упор к ‹ужину:
     - €звольте выйти вон! - сказал он тихо и раздельно, - и ни слова более,
иначе...
     Џетр Џетрович несколько секунд смотрел на него с бледным и искривленным
от злости лицом, затем повернулсЯ, вышел, и уж,  конечно,  редко  кто-нибудь
уносил на кого в своем сердце столько злобной ненависти, как этот человек на
ђаскольникова. …го, и его одного, он обвинЯл во всем. ‡амечательно, что, уже
спускаЯсь с лестницы, он все еще воображал, что дело еще, может быть, совсем
не потерЯно и, что касаетсЯ одних дам, даже "весьма и весьма" поправимое.

        III

     ѓлавное дело было в том, что он, до самой последней  минуты,  никак  не
ожидал подобной развЯзки. Ћн куражилсЯ до последней  черты,  не  предполагаЯ
даже возможности, что две нищие и беззащитные женщины могут выйти из-под его
власти.   “беждению   этому   много   помогли   тщеславие   и   та   степень
самоуверенности,  которую  лучше  всего  назвать   самовлюбленностию.   Џетр
Џетрович, пробившись из ничтожества,  болезненно  привык  любоватьсЯ  собою,
высоко ценил свой ум и способности и даже иногда, наедине,  любовалсЯ  своим
лицом в зеркале. Ќо более всего на свете любил и ценил он, добытые трудом  и
всЯкими средствами, свои деньги: они равнЯли его со всем, что было выше его.
     ЌапоминаЯ теперь с горечью  „уне  о  том,  что  он  решилсЯ  взЯть  ее,
несмотрЯ на худую о ней молву, Џетр Џетрович говорил вполне искренно и  даже
чувствовал глубокое негодование против  такой  "черной  неблагодарности".  Ђ
между тем, сватаЯсь тогда за „уню, он совершено уже был убежден в  нелепости
всех этих сплетен, опровергнутых всенародно самой Њарфой Џетровной  и  давно
уже оставленных всем городишком, горЯчо оправдывавшим „уню. „а он и  сам  не
отрексЯ бы теперь от того, что все это уже знал и тогда. € тем не  менее  он
все-таки высоко ценил свою решимость возвысить „уню до  себЯ  и  считал  это
подвигом. ‚ыговариваЯ об этом  сейчас  „уне,  он  выговаривал  свою  тайную,
возлелеЯнную им мысль, на которую он уже не раз любовалсЯ, и понЯть не  мог,
как другие могли не любоватьсЯ на его подвиг. џвившись  тогда  с  визитом  к
ђаскольникову, он вошел с чувством благодетелЯ, готовЯщегосЯ пожать плоды  и
выслушать весьма  сладкие  комплименты.  €  уж,  конечно,  теперь,  сходЯ  с
лестницы, он считал себЯ в высочайшей степени обиженным и непризнанным.
     „унЯ же была ему просто необходима; отказатьсЯ от  нее  длЯ  него  было
немыслимо. „авно уже, уже несколько лет, со сластию мечтал он о женитьбе, но
все прикапливал денег и ждал. Ћн с упоением помышлЯл, в глубочайшем секрете,
о девице благонравной и бедной (непременно бедной), очень молоденькой, очень
хорошенькой, благородной и образованной, очень запуганной, чрезвычайно много
испытавшей несчастий и вполне перед ним приникшей,  такой,  котораЯ  бы  всю
жизнь считала его  спасением  своим,  благоговела  перед  ним,  подчинЯлась,
удивлЯлась ему, и  только  ему  одному.  ‘колько  сцен,  сколько  сладостных
эпизодов создал он в воображении на  эту  соблазнительную  и  игривую  тему,
отдыхаЯ в тиши от дел! € вот мечта стольких лет  почти  уже  осуществлЯлась:
красота и образование Ђвдотьи ђомановны поразили его; беспомощное  положение
ее раззадорило его до крайности. ’ут ЯвлЯлось даже несколько более  того,  о
чем  он  мечтал:  Явилась  девушка  гордаЯ,   характернаЯ,   добродетельнаЯ,
воспитанием и развитием выше его (он чувствовал это),  и  такое-то  существо
будет  рабски  благодарно  ему  всю  жизнь  за  его  подвиг  и  благоговейно
уничтожитсЯ   перед   ним,   а   он-то   будет   безгранично    и    всецело
владычествовать!..  Љак  нарочно,  незадолго   перед   тем,   после   долгих
соображений и ожиданий, он решил наконец окончательно переменить  карьеру  и
вступить в более обширный круг деЯтельности, а с  тем  вместе,  мало-помалу,
перейти и в более высшее общество, о котором он давно уже  с  сладострастием
подумывал... Ћдним словом, он решилсЯ попробовать Џетербурга. Ћн  знал,  что
женщинами можно  "весьма  и  весьма"  много  выиграть.  ЋбаЯние  прелестной,
добродетельной и образованной женщины могло удивительно скрасить его дорогу,
привлечь к нему, создать  ореол...  и  вот  все  рушилось!  ќтот  теперешний
внезапный, безобразный разрыв подействовал на него как удар грома. ќто  была
какаЯ-то безобразнаЯ шутка, нелепость! Ћн только  капельку  покуражилсЯ;  он
даже не успел и высказатьсЯ, он просто пошутил,  увлексЯ,  а  кончилось  так
серьезно!  Ќаконец,  ведь  он  уже  даже  любил  по-своему  „уню,   он   уже
владычествовал над нею в мечтах своих - и вдруг!.. Ќет! ‡автра же, завтра же
все это надо восстановить, залечить исправить, а главное - уничтожить  этого
заносчивого молокососа, мальчишку, который был всему причиной. ‘ болезненным
ощущением припоминалсЯ ему, тоже как-то невольно, ђазумихин... но,  впрочем,
он скоро с этой стороны успокоилсЯ: "…ще  бы  и  этого-то  поставить  с  ним
рЯдом!" Ќо кого он в самом деле серьезно боЯлсЯ, - так это  ‘видригайлова...
Ћдним словом, предстоЯло много хлопот. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  .
. . . .
     - Ќет, Я, Я более всех виновата! - говорила „унечка,  обнимаЯ  и  целуЯ
мать, - Я польстилась на его деньги, но, клЯнусь, брат, - Я и не воображала,
чтоб это был такой недостойный человек. …сли б Я разглЯдела его раньше, Я бы
ни на что не польстилась! Ќе вини менЯ, брат!
     - Ѓог избавил! бог избавил! -  бормотала  ЏульхериЯ  Ђлександровна,  но
как-то бессознательно, как  будто  еще  не  совсем  взЯв  в  толк  все,  что
случилось.
     ‚се радовались, через пЯть минут даже смеЯлись. €ногда  только  „унечка
бледнела и сдвигала брови, припоминаЯ случившеесЯ. ЏульхериЯ Ђлександровна и
воображать не могла, что она тоже будет рада; разрыв с ‹ужиным представлЯлсЯ
ей еще утром страшною бедой. Ќо ђазумихин был в восторге. Ћн не смел  вполне
его выразить, но весь дрожал как в лихорадке,  как  будто  пЯтипудоваЯ  гирЯ
свалилась с его сердца. ’еперь он имеет право  отдать  им  всю  свою  жизнь,
служить им... „а мало ли  что  теперь!  Ђ  впрочем,  он  еще  пугливее  гнал
дальнейшие мысли и боЯлсЯ своего воображениЯ. Ћдин только ђаскольников сидел
все на том же месте, почти угрюмый  и  даже  рассеЯнный.  Ћн,  всего  больше
настаивавший на удалении ‹ужина, как будто всех меньше интересовалсЯ  теперь
случившимсЯ. „унЯ невольно подумала, что он все еще очень на нее сердитсЯ, а
ЏульхериЯ Ђлександровна приглЯдывалась к нему боЯзливо.
     - —то же сказал тебе ‘видригайлов? - подошла к нему „унЯ.
     - Ђх да, да! - вскричала ЏульхериЯ Ђлександровна.
     ђаскольников поднЯл голову:
     - Ћн хочет непременно подарить тебе десЯть  тысЯч  рублей  и  при  этом
заЯвлЯет желание тебЯ однажды видеть в моем присутствии.
     - ‚идеть! Ќи за что на свете! - вскричала ЏульхериЯ Ђлександровна, -  и
как он смеет ей деньги предлагать!
     ‡атем  ђаскольников   передал   (довольно   сухо)   разговор   свой   с
‘видригайловым, пропустив о призраках Њарфы Џетровны, чтобы не  вдаватьсЯ  в
излишнюю материю  и  чувствуЯ  отвращение  заводить  какой  бы  то  ни  было
разговор, кроме самого необходимого.
     - —то же ты ему отвечал? - спросила „унЯ.
     - ‘перва сказал, что не передам тебе  ничего.  ’огда  он  объЯвил,  что
будет сам, всеми средствами, доискиватьсЯ свиданиЯ. Ћн уверЯл,  что  страсть
его к тебе была блажью и что он теперь ничего к тебе не чувствует...  Ћн  не
хочет, чтобы ты вышла за ‹ужина... ‚ообще же говорил сбивчиво.
     - Љак ты сам его объЯснЯешь себе, ђодЯ? Љак он тебе показалсЯ?
     - Џризнаюсь, ничего хорошо не понимаю. Џредлагает десЯть тысЯч,  а  сам
говорил, что не богат. ЋбъЯвлЯет, что хочет куда-то уехать, и  через  десЯть
минут забывает, что об этом говорил. ‚друг тоже говорит, что хочет  женитьсЯ
и что ему уж невесту сватают... Љонечно, у него есть цели, и всего вероЯтнее
- дурные. Ќо опЯть как-то странно предположить, чтоб он так глупо  приступил
к делу, если б имел на тебЯ дурные намерениЯ... џ, разумеетсЯ, отказал  ему,
за тебЯ, в  этих  деньгах,  раз  навсегда.  ‚ообще  он  мне  очень  странным
показалсЯ, и... даже... с признаками как будто помешательства. Ќо  Я  мог  и
ошибитьсЯ; тут просто, может  быть,  надувание  своего  рода.  ‘мерть  Њарфы
Џетровны, кажетсЯ, производит на него впечатление...
     - “покой, господи, ее душу! - воскликнула  ЏульхериЯ  Ђлександровна,  -
вечно, вечно за нее бога буду молить! Ќу что бы с нами  было  теперь,  „унЯ,
без этих трех тысЯч! ѓосподи, точно с неба упали! Ђх, ђодЯ, ведь у нас утром
всего  три  целковых  за  душой  оставалось,  и  мы  с  „унечкой,  только  и
рассчитывали, как бы часы гденибудь поскорей заложить, чтобы не брать только
у этого, пока сам не догадаетсЯ.
     „уню как-то уж слишком  поразило  предложение  ‘видригайлова.  Ћна  все
стоЯла задумавшись.
     ђаскольников приметил этот чрезмерный страх.
     - ЉажетсЯ, придетсЯ мне не раз еще его увидать, - сказал он „уне.
     - Ѓудем следить! џ его выслежу! - энергически крикнул ђазумихин. - ѓлаз
не спущу! Њне ђодЯ позволил. Ћн мне сам сказал давеча: "Ѓереги сестру". Ђ вы
позволите, ЂвдотьЯ ђомановна?
     „унЯ улыбнулась и протЯнула ему руку, но забота не сходила с  ее  лица.
ЏульхериЯ Ђлександровна робко на нее поглЯдывала;  впрочем,  три  тысЯчи  ее
видимо успокоивали.
     —ерез четверть  часа  все  были  в  самом  оживленном  разговоре.  „аже
ђаскольников, хоть и не разговаривал, но некоторое времЯ внимательно слушал.
Ћраторствовал ђазумихин.
     - € зачем, зачем вам уезжать! - с упоением разливалсЯ  он  восторженною
речью, - и что вы будете делать в городишке? Ђ главное, вы здесь все  вместе
и один другому нужны, уж как нужны,  -  поймите  менЯ!  Ќу,  хоть  некоторое
времЯ... ЊенЯ же возьмите в друзьЯ, в компаньоны, и уж  уверЯю,  что  затеем
отличное предприЯтие. ‘лушайте, Я вам в подробности это все растолкую - весь
проект! “ менЯ еще утром,  когда  ничего  еще  не  случилось,  в  голове  уж
мелькало... ‚от в чем дело: есть у менЯ дЯдЯ (Я вас познакомлю;  прескладной
и препочтенный старичонка!), а у этого дЯди есть тысЯча рублей  капиталу,  а
сам живет пенсионом и не нуждаетсЯ. ‚торой год как он пристает ко мне,  чтоб
Я взЯл у него эту тысЯчу, а ему бы по шести процентов платил. џ штуку  вижу:
ему просто хочетсЯ мне помочь; но прошлого года мне было не надо, а нынешний
год Я только приезда его поджидал и решилсЯ взЯть. ‡атем  вы  дадите  другую
тысЯчу, из ваших трех,  и  вот  и  довольно  на  первый  случай,  вот  мы  и
соединимсЯ. —то ж мы будем делать?
     ’ут ђазумихин принЯлсЯ развивать свой проект и много  толковал  о  том,
как почти все наши книгопродавцы и издатели мало знают толку в своем товаре,
а потому обыкновенно и плохие издатели, между  тем  как  порЯдочные  изданиЯ
вообще окупаютсЯ и дают процент,  иногда  значительный.  Ћб  издательской-то
деЯтельности и мечтал ђазумихин, уже два года работавший на других и недурно
знавший три европейские Языка, несмотрЯ на то, что дней шесть  назад  сказал
было ђаскольникову, что в немецком "швах", с целью уговорить  его  взЯть  на
себЯ половину переводной работы и три рублЯ задатку: и он  тогда  соврал,  и
ђаскольников знал, что он врет.
     - ‡ачем, зачем же нам свое упускать, когда у  нас  одно  из  главнейших
средств очутилось - собственные деньги? - горЯчилсЯ  ђазумихин.  -  Љонечно,
нужно много  труда,  но  мы  будем  трудитьсЯ,  вы,  ЂвдотьЯ  ђомановна,  Я,
ђодион... иные  изданиЯ  дают  теперь  славный  процент!  Ђ  главнаЯ  основа
предприЯтиЯ в том, что будем знать, что' именно  надо  переводить.  Ѓудем  и
переводить, и издавать, и учитьсЯ, все вместе. ’еперь Я могу  быть  полезен,
потому что опыт имею. ‚от уже два года скоро по издателЯм шнырЯю  и  всю  их
подноготную знаю: не свЯтые горшки лепЯт, поверьте! € зачем, зачем мимо  рта
кусок проносить! „а Я сам знаю, и в тайне храню,  сочинениЯ  два-три  таких,
что за одну только мысль перевесть и издать их можно рублей по сту взЯть  за
каждую книгу, а за одну из них Я и пЯтисот рублей за мысль не возьму. €  что
вы думаете, сообщи Я кому, пожалуй, еще усумнитсЯ, такое дубье! Ђ уж  насчет
собственно  хлопот  по  делам,  типографий,  бумаги,  продажи,  это  вы  мне
поручите! все закоулки знаю!  Џомаленьку  начнем,  до  большого  дойдем,  по
крайней мере прокормитьсЯ чем будет, и уж во всЯком случае свое вернем.
     “ „уни глаза блестели.
     - ’о, что вы говорите, мне очень нравитсЯ, „митрий Џрокофьич, - сказала
она.
     - џ тут, конечно, ничего не знаю, - отозвалась ЏульхериЯ Ђлександровна,
- может, оно и хорошо, да опЯть ведь и бог знает. Ќово  как-то,  неизвестно.
Љонечно, нам остатьсЯ здесь необходимо, хоть на некоторое времЯ...
     Ћна посмотрела на ђодю.
     - Љак ты думаешь, брат? - сказала „унЯ.
     - џ думаю, что у него очень хорошаЯ мысль, - ответил  он.  -  Ћ  форме,
разумеетсЯ, мечтать заранее не надо, но пЯть-шесть книг действительно  можно
издать  с  несомненным  успехом.  џ  и  сам  знаю  одно  сочинение,  которое
непременно пойдет. Ђ что касаетсЯ до того, что он умеет повести дело, так  в
этом  нет  и  сомнениЯ:  дело  смыслит...  ‚прочем,  будет  еще  времЯ   вам
сговоритьсЯ...
     - “ра! - закричал ђазумихин, - теперь стойте, здесь есть одна квартира,
в этом же доме, от тех же хозЯев. Ћна особаЯ, отдельнаЯ, с этими нумерами не
сообщаетсЯ, и меблированнаЯ, цена умереннаЯ, три горенки. ‚от на первый  раз
и займите. —асы Я вам завтра заложу и принесу деньги, а там все уладитсЯ.  Ђ
главное, можете все трое вместе жить, и ђодЯ с вами... „а куда ж ты, ђодЯ?
     - Љак, ђодЯ, ты уж уходишь? - даже с испугом спросила Ђлександровна.
     - ‚ такую-то минуту! - крикнул ђазумихин.
     „унЯ смотрела на брата с недоверчивым  удивлением.  ‚  руках  его  была
фуражка; он готовилсЯ выйти.
     - —той-то вы точно погребаете менЯ  али  навеки  прощаетесь,  -  как-то
странно проговорил он.
     Ћн как будто улыбнулсЯ, но как будто это была и не улыбка.
     - Ђ ведь кто знает, может, и  последний  раз  видимсЯ,  -  прибавил  он
нечаЯнно.
     Ћн было подумал это про себЯ, но как-то само проговорилось вслух.
     - „а что с тобой! - вскрикнула мать.
     - Људа идешь ты, ђодЯ? - как-то странно спросила „унЯ.
     - ’ак, мне очень надо, - ответил он смутно, как бы колеблЯсь в том, что
хотел сказать. Ќо в бледном лице его была какаЯ-то резкаЯ решимость.
     - џ хотел сказать... идЯ сюда... Я хотел  сказать  вам,  маменька...  и
тебе, „унЯ, что нам лучше бы на некоторое времЯ разойтись. џ  себЯ  нехорошо
чувствую, Я не спокоен... Я после приду, сам приду, когда... можно будет.  џ
вас помню и люблю... Ћставьте менЯ! Ћставьте менЯ одного! џ так  решил,  еще
прежде... џ это наверно решил... —то бы со мною ни было, погибну Я или  нет,
Я хочу быть один. ‡абудьте менЯ совсем. ќто  лучше...  Ќе  справлЯйтесь  обо
мне.  Љогда  надо,  Я  сам  приду  или...  вас  позову.  Њожет   быть,   все
воскреснет!.. Ђ теперь,  когда  любите  менЯ,  откажитесь...  €наче,  Я  вас
возненавижу, Я чувствую... Џрощайте!
     - ѓосподи! - вскрикнула ЏульхериЯ Ђлександровна.
     € мать, и сестра были в страшном испуге; ђазумихин тоже.
     - ђодЯ, ђодЯ! Џомирись с нами, будем по-прежнему! - воскликнула  беднаЯ
мать.
     Ћн медленно повернулсЯ к дверЯм  и  медленно  пошел  из  комнаты.  „унЯ
догнала его.
     - Ѓрат! —то ты  с  матерью  делаешь!  -  прошептала  она  со  взглЯдом,
горевшим от негодованиЯ.
     Ћн тЯжело посмотрел на нее.
     - Ќичего, Я приду, Я буду ходить! - пробормотал он вполголоса, точно не
вполне сознаваЯ, о чем хочет сказать, и вышел из комнаты.
     - Ѓесчувственный, злобный эгоист! - вскрикнула „унЯ.
     - Ћн су-ма-сшедший, а не  бесчувственный!  Ћн  помешанный!  Ќеужели  вы
этого не  видите?  ‚ы  бесчувственнаЯ  после  этого!..  -  горЯчо  прошептал
ђазумихин над самым ее ухом, крепко стиснув ей руку.
     - џ сейчас приду! - крикнул  он,  обращаЯсь  к  помертвевшей  Џульхерии
Ђлександровне, и выбежал из комнаты.
     ђаскольников поджидал его в конце коридора.
     - џ так и знал, что ты выбежишь, - сказал он. - ‚оротись к ним и будь с
ними... Ѓудь и завтра у них... и всегда. џ... может,  приду...  если  можно.
Џрощай!
     €, не протЯгиваЯ руки, он пошел от него.
     - „а куда ты? —то ты? „а что с тобой? „а разве  можно  так!..  бормотал
совсем потерЯвшийсЯ ђазумихин.
     ђаскольников остановилсЯ еще раз.
     - ђаз навсегда: никогда ни о чем менЯ не  спрашивай.  Ќечего  мне  тебе
отвечать... Ќе приходи ко мне. Њожет, Я и приду сюда... Ћставь менЯ, а их...
не оставь. Џонимаешь менЯ?
     ‚ коридоре было темно; они стоЯли возле лампы. ‘  минуту  они  смотрели
друг на друга молча. ђазумихин всю  жизнь  помнил  эту  минуту.  ѓоревший  и
пристальный взглЯд ђаскольникова как будто усиливалсЯ с  каждым  мгновением,
проницал в его душу, в сознание. ‚друг ђазумихин вздрогнул. —то-то  странное
как будто прошло между ними... ЉакаЯ-то идеЯ проскользнула, как будто намек;
что-то ужасное, безобразное и вдруг  понЯтое  с  обеих  сторон...  ђазумихин
побледнел как мертвец.
     -  Џонимаешь  теперь?..  -  сказал  вдруг  ђаскольников  с   болезненно
искривившимсЯ лицом. - ‚оротись, ступай к ним, - прибавил он вдруг и, быстро
повернувшись, пошел из дому...
     Ќе  стану  теперь  описывать,  что  было  в  тот  вечер   у   Џульхерии
Ђлександровны, как воротилсЯ к ним ђазумихин, как их успокоивал, как клЯлсЯ,
что надо дать отдохнуть ђоде в болезни, клЯлсЯ, что ђодЯ придет  непременно,
будет ходить каждый день,  что  он  очень,  очень  расстроен,  что  не  надо
раздражать его; как он,  ђазумихин,  будет  следить  за  ним,  достанет  ему
доктора хорошего, лучшего, целый консилиум... Ћдним словом, с  этого  вечера
ђазумихин стал у них сыном и братом.

        IV

     Ђ ђаскольников пошел прЯмо к дому на канаве, где  жила  ‘онЯ.  „ом  был
трехэтажный, старый и зеленого цвета. Ћн доискалсЯ  дворника  и  получил  от
него неопределенные указаниЯ, где живет Љапернаумов портной. Ћтыскав в  углу
на дворе вход на узкую и темную лестницу, он поднЯлсЯ наконец во второй этаж
и вышел на галерею, обходившую его со стороны двора. Џокамест  он  бродил  в
темноте и в недоумении, где бы мог быть вход к Љапернаумову, вдруг,  в  трех
шагах от него, отворилась какаЯ-то дверь; он схватилсЯ за нее машинально.
     - Љто тут? - тревожно спросил женский голос.
     - ќто Я... к вам, - ответил ђаскольников и вошел в крошечную  переднюю.
’ут, на продавленном стуле, в искривленном медном подсвечнике, стоЯла свеча.
     - ќто вы! ѓосподи! - слабо вскрикнула ‘онЯ и стала как вкопаннаЯ.
     - Људа к вам? ‘юда?
     € ђаскольников, стараЯсь не глЯдеть на нее, поскорей прошел в комнату.
     —ерез минуту вошла со свечой и ‘онЯ,  поставила  свечку  и  стала  сама
перед ним, совсем растерЯвшаЯсЯ,  всЯ  в  невыразимом  волнении  и,  видимо,
испуганнаЯ его неожиданным посещением. ‚друг краска бросилась в  ее  бледное
лицо, и даже слезы выступили на глазах... …й  было  и  тошно,  и  стыдно,  и
сладко... ђаскольников быстро отвернулсЯ и сел  на  стул  к  столу.  Њельком
успел он охватить взглЯдом комнату.
     ќто  была  большаЯ  комната,  но   чрезвычайно   низкаЯ,   единственнаЯ
отдававшаЯсЯ от Љапернаумовых, запертаЯ дверь к которым находилась  в  стене
слева. Ќа противоположной стороне, в стене справа, была  еще  другаЯ  дверь,
всегда запертаЯ наглухо. ’ам уже была другаЯ, соседнЯЯ квартира, под  другим
нумером. ‘онина комната походила  как  будто  на  сарай,  имела  вид  весьма
неправильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое. ‘тена с
тремЯ окнами, выходившаЯ  на  канаву,  перерезывала  комнату  как-то  вкось,
отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь,  так  что  его,  при
слабом освещении, даже и разглЯдеть нельзЯ было хорошенько; другой  же  угол
был уже слишком безобразно тупой. ‚о всей этой большой комнате почти  совсем
не было мебели. ‚ углу, направо, находилась  кровать;  подле  нее,  ближе  к
двери, стул. Џо той же стене, где была  кровать,  у  самых  дверей  в  чужую
квартиру, стоЯл простой тесовый стол, покрытый  синенькою  скатертью;  около
стола два плетеных стула. ‡атем,  у  противоположной  стены,  поблизости  от
острого угла, стоЯл небольшой, простого дерева комод, как бы затерЯвшийсЯ  в
пустоте. ‚от все, что было в комнате. †елтоватые, обшмыганные и  истасканные
обои почернели по всем углам; должно быть, здесь бывало сыро и угарно зимой.
Ѓедность была видимаЯ; даже у кровати не было занавесок.
     ‘онЯ молча смотрела на своего гостЯ,  так  внимательно  и  бесцеремонно
осматривавшего ее комнату, и даже начала, наконец, дрожать в  страхе,  точно
стоЯла перед судьей и решителем своей участи.
     - џ поздно... Ћдиннадцать часов есть? - спросил он, все еще не  подымаЯ
на нее глаз.
     - …сть, - пробормотала ‘онЯ. - Ђх да, есть! - заторопилась  она  вдруг,
как будто в этом был длЯ нее весь исход, - сейчас у хозЯев часы пробили... и
Я сама слышала... …сть.
     - џ к вам в последний раз пришел, - угрюмо продолжал ђаскольников, хотЯ
и теперь был только в первый, - Я, может быть, вас не увижу больше...
     - ‚ы... едете?
     - Ќе знаю... все завтра...
     - ’ак вы не будете завтра у Љатерины €вановны? - дрогнул голос у ‘они.
     - Ќе знаю. ‚се завтра утром... Ќе в  том  дело:  Я  пришел  одно  слово
сказать...
     Ћн поднЯл на нее свой задумчивый взглЯд и вдруг заметил, что он  сидит,
а она все еще стоит перед ним.
     - —то ж вы стоите? ‘Ядьте, - проговорил он вдруг переменившимсЯ,  тихим
и ласковым голосом.
     Ћна села. Ћн приветливо и почти  с  состраданием  посмотрел  на  нее  с
минуту.
     - ЉакаЯ вы худенькаЯ! ‚он какаЯ у вас рука! ‘овсем  прозрачнаЯ.  Џальцы
как у мертвой.
     Ћн взЯл ее руку. ‘онЯ слабо улыбнулась.
     - џ и всегда такаЯ была, - сказала она.
     - Љогда и дома жили?
     - „а.
     - Ќу, да уж конечно! - произнес он отрывисто, и выражение лица  его,  и
звук голоса опЯть вдруг переменились. Ћн еще раз оглЯделсЯ кругом.
     - ќто вы от Љапернаумова нанимаете?
     - „а-с...
     - Ћни там, за дверью?
     - „а... “ них тоже такаЯ же комната.
     - ‚се в одной?
     - ‚ одной-с.
     - џ бы в вашей комнате по ночам боЯлсЯ, - угрюмо заметил он.
     - •озЯева очень хорошие, очень ласковые, - отвечала ‘онЯ, все  еще  как
бы не опомнившись  и  не  сообразившись,  -  и  всЯ  мебель,  и  все...  все
хозЯйское. € они очень добрые, и дети тоже ко мне часто ходЯт...
     - ќто косноЯзычные-то?
     - „а-с... Ћн заикаетсЯ и хром тоже. € жена тоже... Ќе то что заикаетсЯ,
а как будто не все выговаривает. Ћна добраЯ, очень.  Ђ  он  бывший  дворовый
человек. Ђ детей семь человек... и только старший один заикаетсЯ,  а  другие
просто больные... а не заикаютсЯ... Ђ вы откуда про них знаете? -  прибавила
она с некоторым удивлением.
     - Њне ваш отец все тогда рассказал. Ћн мне все про вас  рассказал...  €
про то, как вы в шесть часов пошли, а в девЯтом назад пришли, и про то,  как
Љатерина €вановна у вашей постели на коленЯх стоЯла
     ‘онЯ смутилась.
     - џ его точно сегоднЯ видела, - прошептала она нерешительно.
     - Љого?
     - Ћтца. џ по улице шла, там подле, на углу, в десЯтом часу, а он  будто
впереди идет. € точно как будто он. џ хотела уж зайти к Љатерине €вановне...
     - ‚ы гулЯли?
     - „а, - отрывисто прошептала ‘онЯ, опЯть смутившись и потупившись.
     - Љатерина €вановна ведь вас чуть не била, у отца-то?
     - Ђх нет, что вы, что вы это, нет! - с каким-то даже испугом посмотрела
на него ‘онЯ.
     - ’ак вы ее любите?
     - …е? „а ка-а-ак же! - протЯнула ‘онЯ жалобно  и  с  страданием  сложив
вдруг руки. - Ђх! вы ее... …сли б вы  только  знали.  ‚едь  она  совсем  как
ребенок... ‚едь у ней ум совсем как помешан... от горЯ. Ђ  какаЯ  она  умнаЯ
была... какаЯ великодушнаЯ... какаЯ добраЯ! ‚ы ничего, ничего  не  знаете...
ах!
     ‘онЯ проговорила это точно в отчаЯнии,  волнуЯсь  и  страдаЯ,  и  ломаЯ
руки. Ѓледные щеки ее опЯть вспыхнули, в глазах выразилась мука. ‚идно было,
что в ней ужасно много затронули, что ей ужасно  хотелось  что-то  выразить,
сказать, заступитьсЯ.  Љакое-то  ненасытимое  сострадание,  если  можно  так
выразитьсЯ, изобразилось вдруг во всех чертах лица ее.
     - Ѓила! „а что вы это! ѓосподи, била! Ђ хоть бы и била, так что  ж!  Ќу
так что ж? ‚ы ничего, ничего не знаете... ќто такаЯ  несчастнаЯ,  ах,  какаЯ
несчастнаЯ! € больнаЯ... Ћна справедливости  ищет...  Ћна  чистаЯ.  Ћна  так
верит, что во всем справедливость должна быть, и требует... €  хоть  мучайте
ее, а она несправедливого не сделает. Ћна сама  не  замечает,  как  это  все
нельзЯ, чтобы справедливо было в людЯх, и раздражаетсЯ... Љак  ребенок,  как
ребенок! Ћна справедливаЯ, справедливаЯ!
     - Ђ с вами что будет?
     ‘онЯ посмотрела вопросительно.
     - Ћни ведь на вас остались. Ћно, правда, и прежде все было  на  вас,  и
покойник на похмелье к вам же ходил просить. Ќу, а теперь вот что будет?
     - Ќе знаю, - грустно произнесла ‘онЯ.
     - Ћни там останутсЯ?
     - Ќе знаю, они на той квартире должны; только хозЯйка, слышно, говорила
сегоднЯ, что отказать хочет, а Љатерина €вановна  говорит,  что  и  сама  ни
минуты не останетсЯ.
     - ‘ чего ж это она так храбритсЯ? Ќа вас надеетсЯ?
     - Ђх нет, не говорите так!.. Њы  одно,  заодно  живем,  -  вдруг  опЯть
взволновалась и даже раздражилась ‘онЯ, точь-в-точь как если бы рассердилась
канарейка или какаЯ другаЯ маленькаЯ птичка. - „а и как же ей быть?  Ќу  как
же, как же быть? - спрашивала она, горЯчась и волнуЯсь. - Ђ сколько, сколько
она сегоднЯ плакала! “ ней ум мешаетсЯ, вы этого не заметили?  ЊешаетсЯ;  то
тревожитсЯ, как маленькаЯ, о том, чтобы завтра все  прилично  было,  закуски
были и все... то руки ломает, кровью харкает, плачет, вдруг  стучать  начнет
головой об стену, как в отчаЯнии. Ђ потом опЯть утешитсЯ,  на  вас  она  все
надеетсЯ: говорит, что вы теперь ей помощник и что  она  где-нибудь  немного
денег займет и поедет в свой город, со мною, и пансион длЯ благородных девиц
заведет, а менЯ возьмет надзирательницей, и начнетсЯ  у  нас  совсем  новаЯ,
прекраснаЯ жизнь, и целует менЯ, обнимает, утешает, и ведь  так  верит!  так
верит фантазиЯм-то! Ќу разве можно ей противоречить? Ђ сама-то весь-то  день
сегоднЯ моет, чистит, чинит корыто сама,  с  своею  слабенькою-то  силой,  в
комнату втащила, запыхалась, так и упала на постель; а то мы в  рЯды  еще  с
ней утром  ходили,  башмачки  Џолечке  и  ‹ене  купить,  потому  у  них  все
развалились, только у нас денег-то  и  недостало  по  расчету,  очень  много
недостало, а она такие миленькие ботиночки выбрала, потому у ней вкус  есть,
вы не знаете...  ’ут  же  в  лавке  так  и  заплакала,  при  купцах-то,  что
недостало... Ђх, как было жалко смотреть.
     - Ќу и понЯтно после того, что вы... так живете,  -  сказал  с  горькою
усмешкой ђаскольников.
     - Ђ вам разве не жалко? Ќе жалко? - вскинулась опЯть ‘онЯ, - ведь вы, Я
знаю, вы последнее сами отдали еще ничего не  видЯ.  Ђ  если  бы  вы  все-то
видели, о господи! Ђ сколько, сколько раз  Я  ее  в  слезы  вводила!  „а  на
прошлой еще неделе! Ћх,  Я!  ‚сего  за  неделю  до  его  смерти.  џ  жестоко
поступила! € сколько, сколько раз Я это делала. Ђх  как  теперь  целый  день
вспоминать было больно!
     ‘онЯ даже руки ломала говорЯ, от боли воспоминаниЯ.
     - ќто вы-то жестокаЯ?
     - „а Я, Я! џ пришла тогда, - продолжала  она  плача,  -  а  покойник  и
говорит: "прочти мне, говорит, ‘онЯ, у  менЯ  голова  что-то  болит,  прочти
мне... вот книжка", у ‹ебезЯтникова, тут живет, он такие смешные книжки  все
доставал. Ђ Я говорю: "мне идти пора", так и не хотела прочесть, а зашла Я к
ним, главное чтоб  воротнички  показать  Љатерине  €вановне;  мне  ‹изавета,
торговка, воротнички и нарукавнички дешево принесла, хорошенькие,  новенькие
и с узором. Ђ Љатерине €вановне очень понравились, она надела  и  в  зеркало
посмотрела на себЯ, и очень, очень ей понравились: "подари мне, говорит, их,
‘онЯ, пожалуйста". Џожалуйста попросила, и уж так ей  хотелось.  Ђ  куда  ей
надевать? ’ак: прежнее, счастливое времЯ только  вспомнилось!  ‘мотритсЯ  на
себЯ в зеркало, любуетсЯ,  и  никаких-то,  никаких-то  у  ней  платьев  нет,
никаких-то вещей, вот уж сколько лет! € ничего-то она никогда ни у  кого  не
попросит; гордаЯ, сама скорей отдаст последнее, а тут вот попросила,  -  так
уж ей понравились! Ђ Я и отдать пожалела,  "на  что  вам,  говорю,  Љатерина
€вановна?" ’ак и сказала, "на что". “ж этого-то не надо было бы ей говорить!
Ћна так на менЯ посмотрела, и так ей тЯжелотЯжело стало, что Я  отказала,  и
так это было жалко смотреть... € не за воротнички тЯжело, а  за  то,  что  Я
отказала,  Я  видела.  Ђх,  так  бы,  кажетсЯ,  теперь  все  воротила,   все
переделала, все эти прежние слова... Ћх, Я... да что!.. вам ведь все равно!
     - ќту ‹изавету торговку вы знали?
     - „а... Ђ вы разве знали? - с некоторым удивлением переспросила ‘онЯ.
     - Љатерина €вановна в чахотке,  в  злой;  она  скоро  умрет,  -  сказал
ђаскольников, помолчав и не ответив на вопрос.
     - Ћх, нет, нет, нет! - € ‘онЯ бессознательным жестом  схватила  его  за
обе руки, как бы упрашиваЯ, чтобы нет.
     - „а ведь это ж лучше, коль умрет.
     - Ќет, не лучше, не лучше, совсем не лучше! -  испуганно  и  безотчетно
повторЯла она.
     - Ђ дети-то? Људа ж вы тогда возьмете их, коль не к вам?
     - Ћх, уж не знаю! - вскрикнула ‘онЯ почти в отчаЯнии  и  схватилась  за
голову. ‚идно было, что эта мысль уж много-много раз в ней самой мелькала, и
он только вспугнул опЯть эту мысль.
     - Ќу а коль вы, еще при Љатерине €вановне, теперь, заболеете  и  вас  в
больницу свезут, ну что тогда будет? - безжалостно настаивал он.
     - Ђх, что вы, что вы!  ќтого-то  уж  не  может  быть!  -  и  лицо  ‘они
искривилось страшным испугом.
     - Љак не может быть? - продолжал ђаскольников с жесткой усмешкой, -  не
застрахованы же вы? ’огда что с ними станетсЯ? Ќа улицу всею гурьбой пойдут,
она будет кашлЯть и просить, и об  стену  где-нибудь  головой  стучать,  как
сегоднЯ, а дети плакать... Ђ там упадет, в часть свезут, в больницу,  умрет,
а дети...
     - Ћх, нет!.. Ѓог этого не попустит! - вырвалось  наконец  из  стесненно
груди у ‘они. Ћна слушала, с мольбой смотрЯ на  него  и  складываЯ  в  немой
просьбе руки, точно от него все и зависело.
     ђаскольников встал и начал ходить по комнате.  Џрошло  с  минуту.  ‘онЯ
стоЯла, опустив руки и голову, в страшной тоске.
     - Ђ копить нельзЯ? Ќа черный день  откладывать?  -  спросил  он,  вдруг
останавливаЯсь перед ней.
     - Ќет, - прошептала ‘онЯ.
     - ђазумеетсЯ, нет! Ђ пробовали? - прибавил он чуть не с насмешкой.
     - Џробовала.
     - € сорвалось! Ќу, да разумеетсЯ! —то и спрашивать!
     € оп