немного  заснула,  мне  вдруг
приснилась покойница Њарфа Џетровна... и всЯ  в  белом...  подошла  ко  мне,
взЯла за руку, а сама головой качает на менЯ,  и  так  строго,  строго,  как
будто осуждает... Љ добру ли это? Ђх, боже мой, „митрий Џрокофьич, вы еще не
знаете: Њарфа Џетровна умерла!
     - Ќет, не знаю; какаЯ Њарфа Џетровна?
     - ‘коропостижно! € представьте себе...
     - Џосле, маменька, - вмешалась „унЯ, - ведь они еще не знают, кто такаЯ
Њарфа Џетровна.
     - Ђх, не знаете? Ђ Я думала, вам все  уж  известно.  ‚ы  мне  простите,
„митрий Џрокофьич, у менЯ в эти дни просто ум за разум заходит. Џраво, Я вас
считаю как бы за провидение наше, а потому так и убеждена была, что вам  уже
все известно. џ вас как за родного считаю... Ќе осердитесь, что так  говорю.
Ђх, боже мой, что это у вас праваЯ рука! “шибли?
     - „а, ушиб, - пробормотал осчастливленный ђазумихин.
     - џ иногда слишком уж от сердца говорю, так что „унЯ менЯ поправлЯет...
Ќо, боже мой, в какой он каморке живет!  ЏроснулсЯ  ли  он,  однако?  €  эта
женщина, хозЯйка его, считает это за комнату? Џослушайте, вы говорите, он не
любит сердца выказывать, так что  Я,  может  быть,  ему  и  надоем  моими...
слабостЯми?.. Ќе научите ли вы менЯ, „митрий Џрокофьич? Љак мне  с  ним?  џ,
знаете, совсем как потерЯннаЯ хожу.
     - Ќе расспрашивайте его очень  об  чем-нибудь,  если  увидите,  что  он
морщитсЯ; особенно про здоровье очень не спрашивайте; не любит.
     - Ђх, „митрий  Џрокофьич,  как  тЯжело  быть  матерью!  Ќо  вот  и  эта
лестница... ЉакаЯ ужаснаЯ лестница!
     - Њамаша, вы даже бледны, успокойтесь, голубчик мой,  -  сказала  „унЯ,
ласкаЯсь к ней, - он еще должен быть счастлив, что вас видит, а вы так  себЯ
мучаете, - прибавила она, сверкнув глазами.
     - Џостойте, Я заглЯну вперед, проснулсЯ ли?
     „амы потихоньку пошли за отправившимсЯ по лестнице вперед  ђазумихиным,
и когда уже поравнЯлись в четвертом этаже с хозЯйкиною дверью, то  заметили,
что хозЯйкина дверь отворена на маленькую щелочку и что два  быстрые  черные
глаза рассматривают их обеих из темноты. Љогда же  взглЯды  встретились,  то
дверь вдруг захлопнулась, и с таким стуком, что ЏульхериЯ Ђлександровна чуть
не вскрикнула от испуга.

        III

     - ‡доров, здоров! - весело крикнул навстречу входЯщим ‡осимов.  Ћн  уже
минут с десЯть как пришел  и  сидел  во  вчерашнем  своем  углу  на  диване.
ђаскольников сидел в углу напротив, совсем одетый и даже тщательно вымытый и
причесанный, чего уже давно с ним не случалось. Љомната  разом  наполнилась,
но ЌастасьЯ все-таки успела пройти вслед за посетителЯми и стала слушать.
     „ействительно, ђаскольников был почти здоров, особенно в  сравнении  во
вчерашним, только был очень бледен, рассеЯн и угрюм. ‘наружи он походил  как
бы на раненого человека или вытерпливающего какую-нибудь сильную  физическую
боль: брови его были сдвинуты, губы сжаты, взглЯд  воспаленный.  ѓоворил  он
мало и неохотно, как бы через силу  или  исполнЯЯ  обЯзанность,  и  какое-то
беспокойство изредка поЯвлЯлось в его движениЯх.
     Ќедоставало какой-нибудь повЯзки на руке или чехла из тафты  на  пальце
длЯ полного  сходства  с  человеком,  у  которого,  например,  очень  больно
нарывает палец, или ушиблена рука, или что-нибудь в этом роде.
     ‚прочем, и это бледное и угрюмое лицо озарилось  на  мгновение  как  бы
светом, когда вошли мать и сестра, но это прибавило только к выражению  его,
вместо прежней тоскливой рассеЯнности, как бы  более  сосредоточенной  муки.
‘вет померк скоро, но мука осталась,  и  ‡осимов,  наблюдавший  и  изучавший
своего пациента со всем молодым  жаром  только  что  начинающего  полечивать
доктора, с удивлением заметил в нем, с приходом родных, вместо радости,  как
бы тЯжелую скрытую решимость перенесть час-другой пытки, которой  нельзЯ  уж
избегнуть. Ћн видел потом, как почти каждое слово  последовавшего  разговора
точно прикасалось к какой-нибудь ране его пациента и бередило ее; но в то же
времЯ он и подивилсЯ отчасти сегоднЯшнему умению владеть  собой  и  скрывать
свои чувства вчерашнего мономана, из-за  малейшего  слова  впадавшего  вчера
чуть не в бешенство.
     - „а, Я теперь сам вижу,  что  почти  здоров,  -  сказал  ђаскольников,
приветливо целуЯ мать и сестру, отчего  ЏульхериЯ  Ђлександровна  тотчас  же
просиЯла, - и уже не по-вчерашнему это говорю, - прибавил  он,  обращаЯсь  к
ђазумихину и дружески пожимаЯ ему руку.
     - Ђ Я так даже подивилсЯ  на  него  сегоднЯ,  -  начал  ‡осимов,  очень
обрадовавшись пришедшим, потому что в десЯть минут уже успел потерЯть  нитку
разговора с своим больным. - „нЯ через три-четыре, если так  пойдет,  совсем
будет как прежде, то есть  как  было  назад  тому  месЯц,  али  два...  али,
пожалуй,  и  три?  ‚едь  это  издалека  началось  да  подготовлЯлось...   а?
‘ознаетесь теперь, что, может,  и  сами  виноваты  были?  -  прибавил  он  с
осторожною улыбкой, как бы все еще боЯсь его чем-нибудь раздражить.
     - Ћчень может быть, - холодно ответил ђаскольников.
     - џ к тому говорю, - продолжал  ‡осимов,  разлакомившись,  -  что  ваше
совершенное выздоровление, в главном,  зависит  теперь  единственно  от  вас
самих. ’еперь, когда уже с вами можно разговаривать,  мне  хотелось  бы  вам
внушить, что необходимо  устранить  первоначальные,  так  сказать,  коренные
причины, влиЯвшие на  зарождение  вашего  болезненного  состоЯниЯ,  тогда  и
вылечитесь, не то будет даже и хуже. ќтих первоначальных причин Я  не  знаю,
но вам они должны быть известны. ‚ы человек умный и, уж конечно,  над  собой
наблюдали. Њне кажетсЯ,  начало  вашего  расстройства  совпадает  отчасти  с
выходом вашим из университета. ‚ам без занЯтий оставатьсЯ нельзЯ,  а  потому
труд и твердо поставленнаЯ перед собою цель, мне кажетсЯ, очень бы могли вам
помочь.
     - „а, да, вы совершенно правы... вот Я поскорей поступлю в университет,
и тогда все пойдет... как по маслу...
     ‡осимов, начавший свои умные советы отчасти и длЯ эффекта перед дамами,
был, конечно, несколько озадачен, когда, кончив речь и  взглЯнув  на  своего
слушателЯ,  заметил  в  лице  его   решительную   насмешку.   ‚прочем,   это
продолжалось  мгновение.  ЏульхериЯ  Ђлександровна   тотчас   же   принЯлась
благодарить ‡осимова, в особенности  за  вчерашнее  ночное  посещение  их  в
гостинице.
     - Љак, он у  вас  был  и  ночью?  -  спросил  ђаскольников,  как  будто
встревожившись. - ‘тало быть, и вы тоже не спали после дороги?
     - Ђх, ђодЯ, ведь это все только до  двух  часов  было.  Њы  с  „уней  и
дома-то раньше двух никогда не ложились.
     - џ тоже не знаю, чем его благодарить, - продолжал ђаскольников,  вдруг
нахмурЯсь и потупЯсь. - Ћтклонив вопрос денежный, - вы извините,  что  Я  об
этом упомЯнул (обратилсЯ он к ‡осимову), -  Я  уж  и  не  знаю,  чем  это  Я
заслужил от вас такое особенное внимание? Џросто не понимаю...  и...  и  оно
мне даже тЯжело, потому что непонЯтно: Я вам откровенно высказываю.
     -  „а  вы  не  раздражайтесь,  -  засмеЯлсЯ  через  силу   ‡осимов,   -
предположите, что вы  мой  первый  пациент,  ну,  а  наш  брат,  только  что
начинающий практиковать, своих  первых  пациентов,  как  собственных  детей,
любит, а иные почти в них влюблЯютсЯ. Ђ Я ведь пациентами-то не богат.
     - џ уж не  говорю  про  него,  -  прибавил  ђаскольников,  указываЯ  на
ђазумихина, - а тоже, кроме оскорблений и хлопот, ничего от менЯ не видал.
     - ќк ведь врет! „а ты в чувствительном настроении, что ли,  сегоднЯ?  -
крикнул ђазумихин.
     Ћн увидал бы, если б был проницательнее, что чувствительного настроениЯ
тут отнюдь не было, а было даже нечто совсем напротив. Ќо ЂвдотьЯ  ђомановна
это заметила. Ћна пристально и с беспокойством следила за братом.
     - Џро вас же, маменька, Я и говорить не смею,  -  продолжал  он,  будто
заученный с утра урок, - сегоднЯ только мог Я сообразить сколько-нибудь, как
должны были вы здесь вчера,  измучитьсЯ  в  ожидании  моего  возвращениЯ.  -
‘казав это, он вдруг, молча и с улыбкой, протЯнул руку сестре. Ќо  в  улыбке
этой мелькнуло на этот раз настоЯщее неподдельное чувство.  „унЯ  тотчас  же
схватила и горЯчо пожала протЯнутую ей руку, обрадованнаЯ и  благодарнаЯ.  ‚
первый раз обращалсЯ  он  к  ней  после  вчерашней  размолвки.  ‹ицо  матери
осветилось восторгом и счастьем при виде этого окончательного и  бессловного
примирениЯ брата с сестрой
     - ‚от за это-то  Я  его  и  люблю!  -  прошептал  все  преувеличивающий
ђазумихин, энергически повернувшись на стуле. - …сть у него эти движениЯ!..
     "€ как это у него все хорошо выходит, - думала мать про себЯ, - какие у
него благородные порывы, и как он просто, деликатно кончил все это вчерашнее
недоумение с сестрой - тем только, что  руку  протЯнул  в  такую  минуту  да
поглЯдел хорошо... € какие  у  него  глаза  прекрасные,  и  какое  все  лицо
прекрасное!.. Ћн собой даже лучше „унечки... Ќо,  боже  мой,  какой  у  него
костюм, как он ужасно одет!.. € так бы вот, так бы, кажетсЯ, и  бросилась  к
нему, и обнЯла его, и... заплакала, - а боюсь... какой-то он, господи!.. ‚от
ведь и ласково говорит, а боюсь! Ќу чего Я боюсь?..."
     - Ђх, ђодЯ, ты не поверишь, - подхватила она вдруг, спеша  ответить  на
его замечание, - как мы с „унечкой вчера были... несчастны! ’еперь, как  уже
все прошло и кончилось  и  все  мы  опЯть  счастливы,  -  можно  рассказать.
‚ообрази, бежим сюда, чтоб обнЯть тебЯ, чуть  не  прЯмо  из  вагона,  а  эта
женщина, - а, да вот она! ‡дравствуй, ЌастасьЯ!.. ѓоворит она нам вдруг, что
ты лежишь в белой горЯчке и только что убежал тихонько от доктора, в  бреду,
на улицу и что тебЯ побежали отыскивать. ’ы не поверишь, что  с  нами  было!
Њне как раз представилось, как  трагически  погиб  поручик  Џотанчиков,  наш
знакомый, друг твоего отца, - ты его  не  помнишь,  ђодЯ,  -  тоже  в  белой
горЯчке и таким же образом выбежал и на дворе в  колодезь  упал,  на  другой
только день могли вытащить. Ђ мы, конечно, еще  более  преувеличили.  •отели
было броситьсЯ отыскивать Џетра  Џетровича,  чтобы  хоть  с  его  помощию...
потому что ведь мы были одни, совершенно  одни,  -  протЯнула  она  жалобным
голосом  и  вдруг  совсем  осеклась,  вспомнив,  что  заговаривать  о  Џетре
Џетровиче еще довольно опасно, несмотрЯ на то "что все уже опЯть  совершенно
счастливы".
     - „а,  да...  все  это,  конечно,  досадно...  -  пробормотал  в  ответ
ђаскольников, но с  таким  рассеЯнным  и  почти  невнимательным  видом,  что
„унечка в изумлении на него посмотрела.
     - —то бишь Я еще хотел, - продолжал он, с  усилием  припоминаЯ,  -  да:
пожалуйста, маменька, и ты, „унечка, не подумайте, что  Я  не  хотел  к  вам
сегоднЯ первый прийти и ждал вас первых.
     - „а что это  ты,  ђодЯ!  -  вскричала  ЏульхериЯ  Ђлександровна,  тоже
удивлЯЯсь.
     "—то он, по обЯзанности, что ли, нам отвечает? - подумала „унечка, -  и
миритсЯ, и прощениЯ просит, точно службу служит али урок затвердил".
     - џ только что проснулсЯ и хотел было идти, да менЯ  платье  задержало;
забыл вчера сказать ей... Ќастасье... замыть эту кровь... ’олько что  теперь
успел одетьсЯ.
     - Љровь! какую кровь? - встревожилась ЏульхериЯ Ђлександровна.
     - ќто так... не беспокойтесь. ќто кровь  оттого,  что  вчера,  когда  Я
шаталсЯ несколько в бреду, Я наткнулсЯ на одного  раздавленного  человека...
чиновника одного...
     - ‚ бреду? Ќо ведь ты все помнишь, - прервал ђазумихин.
     - ќто правда, - как-то особенно заботливо ответил на это  ђаскольников,
- помню все, до малейшей даже подробности, а вот поди: зачем Я то делал,  да
туда ходил, да то говорил? уж и не могу хорошо объЯснить.
     - ‘лишком известный феномен, -  ввЯзалсЯ  ‡осимов,  -  исполнение  дела
иногда мастерское, прехитрейшее, а управление поступками, начало  поступков,
расстроено и зависит от разных болезненных впечатлений. Џохоже на сон.
     "Ђ ведь это, пожалуй, и хорошо,  что  он  менЯ  почти  за  сумасшедшего
считает", - подумал ђаскольников.
     - „а ведь этак, пожалуй, и здоровые  так  же,  -  заметила  „унечка,  с
беспокойством смотрЯ на ‡осимова.
     -  „овольно  верное  замечание,  -  ответил  тот,  -  в   этом   смысле
действительно все мы, и весьма часто,  почти  как  помешанные,  с  маленькою
только разницей, что "больные" несколько больше нашего помешаны, потому  тут
необходимо различать черту. Ђ гармонического человека,  это  правда,  совсем
почти нет;  на  десЯтки,  а  может,  и  на  многие  сотни  тысЯч  по  одному
встречаетсЯ, да и то в довольно слабых экземплЯрах...
     Џри слове "помешанный", неосторожно  вырвавшемсЯ  у  заболтавшегосЯ  на
любимую тему ‡осимова,  все  поморщились.  ђаскольников  сидел,  как  бы  не
обращаЯ вниманиЯ, в задумчивости и с странною улыбкой на бледных  губах.  Ћн
что-то продолжал соображать.
     - Ќу, так что ж этот раздавленный? џ тебЯ перебил! -  крикнул  поскорей
ђазумихин.
     - —то? - как бы проснулсЯ тот, - да... ну и запачкалсЯ в  крови,  когда
помогал  его   переносить   в   квартиру...   Љстати,   маменька,   Я   одну
непростительную вещь вчера сделал; подлинно не в своем был уме. џ вчера  все
деньги, которые вы мне прислали, отдал... его жене...  на  похороны.  ’еперь
вдова, чахоточнаЯ, жалкаЯ женщина... трое  маленьких  сирот,  голодные...  в
доме пусто... и еще одна дочь есть... Њожет быть, вы бы и сами отдали,  кабы
видели... џ, впрочем, права не имел никакого, сознаюсь, особенно  знаЯ,  как
вам самим эти деньги достались. —тобы помогать,  надо  сначала  право  такое
иметь, не то: "Crevez chiens, si vous n'etes pas contents!" - Ћн рассмеЯлсЯ.
- ’ак ли, „унЯ?
     - Ќет, не так, - твердо ответила „унЯ.
     - Ѓа! да и ты... с намерениЯми!.. - пробормотал он,  посмотрев  на  нее
чуть не с ненавистью и  насмешливо  улыбнувшись.  -  џ  бы  должен  был  это
сообразить... —то ж, и похвально; тебе же лучше... и дойдешь до такой черты,
что не перешагнешь ее  -  несчастна  будешь,  а  перешагнешь  -  может,  еще
несчастнее будешь... Ђ впрочем, все это вздор! - прибавил он раздражительно,
досадуЯ на свое невольное увлечение. - џ хотел только сказать,  что  у  вас,
маменька, Я прощениЯ прошу, - заключил он резко и отрывисто.
     - Џолно, ђодЯ, Я уверена, все, что ты делаешь, все прекрасно! - сказала
обрадованнаЯ мать.
     - Ќе будьте уверены, - ответил он, скривив рот  в  улыбку.  Џоследовало
молчание. —то-то было напрЯженное во всем этом разговоре, и в молчании, и  в
примирении, и в прощении, и все это чувствовали.
     "Ђ ведь точно они боЯтсЯ менЯ", -  думал  сам  про  себЯ  ђаскольников,
исподлобьЯ глЯдЯ на мать и сестру. ЏульхериЯ  Ђлександровна,  действительно,
чем больше молчала, тем больше и робела.
     "‡аочно, кажетсЯ, так ведь любил их", - промелькнуло в его голове.
     - ‡наешь, ђодЯ, Њарфа Џетровна  умерла!  -  вдруг  выскочила  ЏульхериЯ
Ђлександровна.
     - ЉакаЯ это Њарфа Џетровна?
     - Ђх, боже мой, да Њарфа Џетровна, ‘видригайлова! џ еще  так  много  об
ней писала тебе.
     -  Ђ-а-а,  да,  помню...  ’ак  умерла?  Ђх,  в  самом  деле?  -   вдруг
встрепенулсЯ он, точно проснувшись. - Ќеужели умерла? Ћтчего же?
     -   Џредставь   себе,   скоропостижно!   -    заторопилась    ЏульхериЯ
Ђлександровна, ободреннаЯ его любопытством, - и как раз в  то  самое  времЯ,
как Я тебе письмо тогда отправила, в тот самый  даже  день!  ‚ообрази,  этот
ужасный человек, кажетсЯ, и был причиной ее смерти. ѓоворЯт,  он  ее  ужасно
избил!
     - ђазве они так жили? - спросил он, обращаЯсь к сестре.
     - Ќет, напротив даже. ‘ ней он всегда был очень терпелив, даже  вежлив.
‚о многих случаЯх даже слишком был снисходителен к ее характеру, целые  семь
лет... Љак-то вдруг потерЯл терпение.
     - ‘тало быть, он вовсе не так  ужасен,  коли  семь  лет  крепилсЯ?  ’ы,
„унечка, кажетсЯ, его оправдываешь?
     - Ќет, нет, это ужасный человек! “жаснее  Я  ничего  и  представить  не
могу, - чуть не с содроганием ответила „унЯ, нахмурила брови и задумалась.
     -  ‘лучилось  это  у  них  утром,  -  продолжала,  торопЯсь,  ЏульхериЯ
Ђлександровна. - Џосле того она тотчас же приказала заложить  лошадей,  чтоб
сейчас же после обеда и ехать в город, потому что она всегда в таких случаЯх
в город ездила; кушала за обедом говорЯт, с большим аппетитом...
     - €збитаЯ-то?
     - ... “ ней, впрочем, и всегда  была  эта...  привычка,  и  как  только
пообедала, чтобы не запоздать ехать, тотчас  же  отправилась  в  купальню...
‚идишь, она как-то там лечилась купаньем; у них там ключ  холодный  есть,  и
она купалась в нем регулЯрно каждый день, и как только вошла в воду, вдруг с
ней удар!
     - …ще бы! - сказал ‡осимов.
     - € больно он ее избил?
     - ‚едь это все равно, - отозвалась „унЯ.
     - ѓм! Ђ впрочем, охота вам, маменька, о таком  вздоре  рассказывать,  -
раздражительно и как бы нечаЯнно проговорил вдруг ђаскольников.
     - Ђх, друг мой, да Я не знала, о чем уж и  заговорить,  -  вырвалось  у
Џульхерии Ђлександровны.
     - „а что вы, боитесь, что ль, менЯ все? -  сказал  он  с  искривившеюсЯ
улыбкою.
     - ќто действительно правда, - сказала „унЯ, прЯмо и  строго  смотрЯ  на
брата. - Њаменька, входЯ на лестницу, даже крестилась от страху.
     ‹ицо его перекосилось как бы от судороги.
     - Ђх, что ты, „унЯ! Ќе сердись, пожалуйста, ђодЯ... ‡ачем ты,  „унЯ!  -
заговорила в смущении ЏульхериЯ Ђлександровна, - это Я, вправду, ехала сюда,
всю, дорогу мечтала, в вагоне: как мы увидимсЯ, как мы обо всем сообщим друг
другу... и так была счастлива, что и дороги не видала! „а что Я! џ и  теперь
счастлива... Ќапрасно ты, „унЯ! џ уж тем только счастлива,  что  тебЯ  вижу,
ђодЯ...
     - Џолноте, маменька, - с смущением пробормотал он, не глЯдЯ  на  нее  и
сжал ее руку, - успеем наговоритьсЯ!
     ‘казав это, он вдруг смутилсЯ и побледнел: опЯть одно недавнее  ужасное
ощущение  мертвым  холодом  прошло  по  душе  его;  опЯть  ему  вдруг  стало
совершенно Ясно и понЯтно, что он сказал сейчас ужасную ложь, что не  только
никогда теперь не придетсЯ ему успеть наговоритьсЯ, но уже ни об чем больше,
никогда и ни с кем, нельзЯ ему теперь говорить. ‚печатление этой мучительной
мысли было так сильно, что он, на мгновение, почти совсем забылсЯ,  встал  с
места и, не глЯдЯ ни на кого, пошел вон из комнаты.
     - —то ты? - крикнул ђазумихин, хватаЯ его за руку.
     Ћн сел опЯть  и  стал  молча  осматриватьсЯ;  все  глЯдели  на  него  с
недоумением.
     - „а что вы все такие скучные! - вскрикнул он вдруг, совсем неожиданно,
- скажите что-нибудь! —то в самом  деле  так  сидеть-то!  Ќу,  говорите  же!
‘танем разговаривать... ‘обрались и молчим... Ќу, что-нибудь!
     - ‘лава богу! Ђ Я думала, с  ним  что-нибудь  вчерашнее  начинаетсЯ,  -
сказала, перекрестившись, ЏульхериЯ Ђлександровна.
     - —его ты, ђодЯ? - недоверчиво спросила ЂвдотьЯ ђомановна.
     - ’ак, ничего, одну штуку вспомнил, - отвечал он и вдруг засмеЯлсЯ.
     - Ќу, коль штуку, так и  хорошо!  Ђ  то  и  Я  сам  было  подумал...  -
пробормотал ‡осимов, подымаЯсь с дивана. - Њне, однако ж, пора; Я еще зайду,
может быть... если застану...
     Ћн откланЯлсЯ и вышел.
     - Љакой прекрасный человек! - заметила ЏульхериЯ Ђлександровна.
     - „а, прекрасный,  превосходный,  образованный,  умный...  -  заговорил
вдруг  ђаскольников  какою-то  неожиданною  скороговоркой   и   с   каким-то
необыкновенным до сих пор оживлением, - уж не помню, где  Я  его  прежде  до
болезни встречал... ЉажетсЯ, где-то встречал...  ‚от  и  этот  тоже  хороший
человек! - кивнул он на ђазумихина, - нравитсЯ он тебе, „унЯ? -  спросил  он
ее и вдруг, неизвестно чему, рассмеЯлсЯ.
     - Ћчень, - ответила „унЯ.
     -  ”у,  какой  ты...  свинтус!  -  произнес  страшно  сконфузившийсЯ  и
покрасневший ђазумихин и встал  со  стула.  ЏульхериЯ  Ђлександровна  слегка
улыбнулась, а ђаскольников громко расхохоталсЯ.
     - „а куда ты?
     - џ тоже... мне надо.
     - ‘овсем тебе не надо, оставайсЯ! ‡осимов ушел, так  и  тебе  надо.  Ќе
ходи... Ђ который час? …сть двенадцать? Љакие у тебЯ миленькие  часы,  „унЯ!
„а что вы опЯть замолчали? ‚се только Я да Я говорю!..
     - ќто подарок Њарфы Џетровны, - ответила „унЯ.
     - € предорогие, - прибавила ЏульхериЯ Ђлександровна.
     - Ђ-а-а! какие большие, почти не дамские.
     - џ такие люблю, - сказала „унЯ.
     "‘тало быть, не женихов подарок", - подумал ђазумихин и неизвестно чему
обрадовалсЯ.
     - Ђ Я думал, это ‹ужина подарок, - заметил ђаскольников.
     - Ќет, он еще ничего не дарил „унечке.
     - Ђ-а-а! Ђ помните, маменька, Я влюблен-то  был  и  женитьсЯ  хотел,  -
вдруг сказал он, смотрЯ на мать, пораженную неожиданным оборотом и тоном,  с
которым он об этом заговорил.
     - Ђх, друг мой, да! - ЏульхериЯ Ђлександровна переглЯнулась с  „унечкой
и ђазумихиным.
     - ѓм! „а! Ђ что мне вам рассказать? „аже мало помню. Ћна больнаЯ  такаЯ
девочка была, - продолжал он, как бы опЯть вдруг задумываЯсь и  потупившись,
- совсем хвораЯ; нищим любила подавать, и о монастыре  все  мечтала,  и  раз
залилась слезами, когда мне об этом стала говорить; да, да... помню... очень
помню. „урнушка такаЯ... собой. Џраво,  не  знаю,  за  что  Я  к  ней  тогда
привЯзалсЯ, кажетсЯ за то, что всегда больнаЯ... Ѓудь  она  еще  хромаЯ  аль
горбатаЯ, Я бы, кажетсЯ, еще больше ее полюбил... (Ћн задумчиво  улыбнулсЯ.)
’ак... какой-то бред весенний был...
     - Ќет, тут не один бред весенний, - с одушевлением сказала „унечка.
     Ћн внимательно и с напрЯжением посмотрел на сестру, но не расслышал или
даже не понЯл ее слов. Џотом, в  глубокой  задумчивости,  встал,  подошел  к
матери, поцеловал ее, воротилсЯ на место и сел.
     -  ’ы  и  теперь  ее  любишь!  -  проговорила  растроганнаЯ   ЏульхериЯ
Ђлександровна.
     - …е-то? ’еперь? Ђх да... вы про нее! Ќет. ќто все теперь точно на  том
свете... и так давно. „а и все-то кругом точно не здесь делаетсЯ...
     Ћн со вниманием посмотрел на них.
     - ‚от и вас... точно из-за тысЯчи верст на  вас  смотрю...  „а  и  черт
знает зачем мы об этом говорим! € к чему  расспрашивать?  -  прибавил  он  с
досадой и замолчал, кусаЯ себе ногти и вновь задумываЯсь.
     - ЉакаЯ у тебЯ дурнаЯ квартира,  ђодЯ,  точно  гроб,  -  сказала  вдруг
ЏульхериЯ Ђлександровна, прерываЯ тЯгостное молчание, - Я  уверена,  что  ты
наполовину от квартиры стал такой меланхолик.
     -  Љвартира?..  -  отвечал  он   рассеЯно.   -   „а,   квартира   много
способствовала... Я об этом тоже думал... Ђ если б вы знали,  однако,  какую
вы странную мысль сейчас сказали, маменька, -  прибавил  он  вдруг,  странно
усмехнувшись.
     …ще немного, и это общество, эти родные, после трехлетней разлуки, этот
родственный тон  разговора  при  полной  невозможности  хоть  об  чем-нибудь
говорить, - стали бы, наконец, ему решительно невыносимы.  Ѓыло,  однако  ж,
одно неотлагательное дело, которое так или  этак,  а  надо  было  непременно
решить сегоднЯ, - так решил  он  еще  давеча,  когда  проснулсЯ.  ’еперь  он
обрадовалсЯ делу, как выходу.
     - ‚от что, „унЯ, - начал он серьезно и сухо, - Я, конечно, прошу у тебЯ
за вчерашнее прощениЯ, но Я долгом  считаю  опЯть  тебе  напомнить,  что  от
главного моего Я не отступлюсь. €ли Я, или ‹ужин. Џусть Я подлец,  а  ты  не
должна. Ћдин кто-нибудь. …сли же ты выйдешь за ‹ужина, Я тотчас же  перестаю
тебЯ сестрой считать.
     - ђодЯ, ђодЯ! „а ведь это все то же самое,  что  и  вчера,  -  горестно
воскликнула ЏульхериЯ  Ђлександровна,  -  и  почему  ты  все  подлецом  себЯ
называешь, не могу Я этого выносить! € вчера то же самое...
     - Ѓрат, - твердо и тоже сухо отвечала „унЯ, - во всем этом есть  ошибка
с твоей стороны. џ за ночь обдумала и отыскала ошибку. ‚се в  том,  что  ты,
кажетсЯ, предполагаешь, будто Я кому-то и длЯ кого-то приношу себЯ в жертву.
‘овсем это не так. џ просто длЯ себЯ выхожу, потому что мне самой тЯжело;  а
затем, конечно, буду рада, если удастсЯ быть  полезною  родным,  но  в  моей
решимости это не самое главное побуждение...
     "‹жет! - думал  он  про  себЯ,  кусаЯ  ногти  со  злости.  -  ѓордЯчка!
‘ознатьсЯ не хочет, что хочетсЯ благодетельствовать!  Ћ,  низкие  характеры!
Ћни и любЯт, точно ненавидЯт... Ћ, как Я... ненавижу их всех!"
     - Ћдним словом, Я выхожу за Џетра Џетровича, -  продолжала  „унечка,  -
потому что из двух зол выбираю меньшее. џ  намерена  честно  исполнить  все,
чего он от менЯ ожидает, а стало быть, его  не  обманываю...  ‡ачем  ты  так
сейчас улыбнулсЯ?
     Ћна тоже вспыхнула, и в глазах ее мелькнул гнев.
     - ‚се исполнишь? - спросил он, Ядовито усмехаЯсь.
     - „о известного предела. € манера, и форма сватовства  Џетра  Џетровича
показали мне тотчас же, чего ему надобно. Ћн,  конечно,  себЯ  ценит,  может
быть, слишком высоко, но Я надеюсь, что он и менЯ  ценит...  —его  ты  опЯть
смеешьсЯ?
     - Ђ чего ты опЯть краснеешь? ’ы лжешь, сестра,  ты  нарочно  лжешь,  по
одному только женскому упрЯмству, чтобы только  на  своем  поставить  передо
мной... ’ы не можешь уважать ‹ужина: Я видел его  и  говорил  с  ним.  ‘тало
быть, продаешь себЯ за деньги, и, стало быть, во  всЯком  случае  поступаешь
низко, и Я рад, что ты, по крайней мере, краснеть можешь!
     - Ќеправда, не лгу!.. - вскричала „унечка, терЯЯ все хладнокровие, -  Я
не выйду за него, не быв убеждена, что он ценит  менЯ  и  дорожит  мной;  не
выйду за него, не быв твердо убеждена, что сама могу уважать его. Љ счастию,
Я могу в этом убедитьсЯ наверное, и даже сегоднЯ же. Ђ такой  брак  не  есть
подлость, как ты говоришь! Ђ если бы ты был и прав, если б  Я  действительно
решилась на подлость, - разве не безжалостно с твоей  стороны  так  со  мной
говорить? ‡ачем ты требуешь от менЯ геройства, которого и в  тебе-то,  может
быть, нет? ќто деспотизм, это насилие! …сли Я погублю кого, так только  себЯ
одну... џ еще никого не зарезала!.. —то ты так смотришь на менЯ? —то ты  так
побледнел? ђодЯ, что с тобой? ђодЯ, милый!..
     - ѓосподи! „о обморока довела! - вскричала ЏульхериЯ Ђлександровна.
     - Ќет, нет... вздор... ничего!.. Ќемного голова закружилась. ‘овсем  не
обморок... „ались вам эти обмороки!.. ѓм! да... что бишь Я хотел? „а:  каким
образом ты сегоднЯ же убедишьсЯ, что можешь уважать его и что  он...  ценит,
что ли, как ты сказала? ’ы, кажетсЯ, сказала, что сегоднЯ? €ли Я ослышалсЯ?
     - Њаменька, покажите брату письмо Џетра Џетровича, - сказала „унечка.
     ЏульхериЯ Ђлександровна дрожащими руками передала письмо. Ћн с  большим
любопытством  взЯл  его.  Ќо  прежде  чем  развернуть,  он  вдруг  как-то  с
удивлением посмотрел на „унечку.
     - ‘транно, - проговорил он медленно,  как  бы  вдруг  пораженный  новою
мыслию, - да из чего Я так хлопочу? €з чего весь крик?  „а  выходи  за  кого
хочешь!
     Ћн говорил как бы длЯ себЯ, но  выговорил  вслух  и  несколько  времени
смотрел на сестру, как бы озадаченный.
     Ћн развернул наконец письмо, все еще сохранЯЯ вид  какого-то  странного
удивлениЯ; потом медленно и внимательно начал  читать  и  прочел  два  раза.
ЏульхериЯ Ђлександровна была  в  особенном  беспокойстве;  да  и  все  ждали
чего-то особенного.
     - ќто мне удивительно, - начал он после некоторого раздумьЯ и передаваЯ
письмо матери, но не обращаЯсь ни к кому в частности, -  ведь  он  по  делам
ходит, адвокат, и разговор даже у него такой... с замашкой,  -  а  ведь  как
безграмотно пишет.
     ‚се пошевелились; совсем не того ожидали.
     - „а ведь они и все так пишут, - отрывисто заметил ђазумихин.
     - ’ы разве читал?
     - „а.
     -  Њы  показывали,  ђодЯ,   мы...   советовались   давеча,   -   начала
сконфузившаЯсЯ ЏульхериЯ Ђлександровна.
     - ќто, собственно, судейский слог, -  перебил  ђазумихин,  -  судейские
бумаги до сих пор так пишутсЯ.
     - ‘удейский? „а, именно судейский,  деловой...  Ќе  то  чтоб  уж  очень
безграмотно, да и не то чтоб уж очень литературно; деловой!
     - Џетр Џетрович и не скрывает, что училсЯ  на  медные  деньги,  и  даже
хвалитсЯ тем, что сам себе дорогу проложил, -  заметила  ЂвдотьЯ  ђомановна,
несколько обиженнаЯ новым тоном брата.
     - —то ж, если хвалитсЯ, так и есть чем, - Я не противоречу. ’ы, сестра,
кажетсЯ, обиделась, что Я из всего письма такое фривольное замечание извлек,
и думаешь, что Я нарочно о таких пустЯках заговорил,  чтобы  поломатьсЯ  над
тобой с досады. Ќапротив, мне, по поводу слога, пришло в голову одно  совсем
не лишнее, в настоЯщем случае, замечание. ’ам есть одно выражение:  "пенЯйте
на себЯ", поставленное очень знаменательно  и  Ясно,  и,  кроме  того,  есть
угроза, что он тотчас уйдет, если Я приду. ќто угроза уйти - все  равно  что
угроза вас обеих бросить, если будете непослушны, и  бросить  теперь,  когда
уже в Џетербург вызвал. Ќу, как ты думаешь: можно  ли  таким  выражением  от
‹ужина так же точно обидетьсЯ, как если бы вот  он  написал  (он  указал  на
ђазумихина), али ‡осимов, али из нас кто-нибудь?
     - Ќ-нет, - отвечала „унечка, оживлЯЯсь,  -  Я  очень  понЯла,  что  это
слишком наивно выражено и что он, может быть, только не мастер писать... ќто
ты хорошо рассудил, брат. џ даже не ожидала...
     - ќто по-судейски выражено, а  по-судейски  иначе  написать  нельзЯ,  и
вышло грубее, чем, может быть, он хотел. ‚прочем, Я  должен  тебЯ  несколько
разочаровать: в этом письме есть еще одно выражение,  одна  клевета  на  мой
счет, и довольно подленькаЯ.  џ  деньги  отдал  вчера  вдове,  чахоточной  и
убитой, и не "под предлогом похорон", а прЯмо  на  похороны,  и  не  в  руки
дочери - девицы, как он пишет, "отъЯвленного поведениЯ" (и которую Я вчера в
первый раз в жизни видел), а именно вдове.  ‚о  всем  этом  Я  вижу  слишком
поспешное желание менЯ размарать и  с  вами  поссорить.  ‚ыражено  же  опЯть
по-судейски, то есть с слишком Явным  обнаружением  цели  и  с  поспешностью
весьма наивною. —еловек он умный, но чтоб умно поступать - одного ума  мало.
‚се это рисует человека и... не думаю, чтоб он тебЯ много ценил. ‘ообщаю  же
тебе единственно длЯ назиданиЯ, потому что искренно желаю тебе добра...
     „унечка не отвечала; решение ее было  еще  давеча  сделано,  она  ждала
только вечера.
     - ’ак как же ты решаешьсЯ, ђодЯ? -  спросила  ЏульхериЯ  Ђлександровна,
еще более давешнего обеспокоеннаЯ его внезапным, новым, деловым тоном речи.
     - —то это: "решаешьсЯ"?
     - „а вот Џетр Џетрович-то пишет, чтобы тебЯ не было у нас вечером и что
он уйдет... коли ты придешь. ’ак как же ты... будешь?
     - ќто уж, конечно,  не  мне  решать,  а,  во-первых,  вам,  если  такое
требование Џетра Џетровича вас не обижает, а во-вторых, „уне, если она  тоже
не обижаетсЯ. Ђ Я сделаю, как вам лучше, - прибавил он сухо.
     - „унечка уже решилась, и Я вполне с ней согласна, - поспешила вставить
ЏульхериЯ Ђлександровна.
     - џ решила просить тебЯ, ђодЯ, настоЯтельно просить непременно  быть  у
нас на этом свидании, - сказала „унЯ, - придешь?

     - Џриду.
     - џ и вас тоже прошу быть у нас в восемь  часов,  -  обратилась  она  к
ђазумихину. - Њаменька, Я их тоже приглашаю.
     - € прекрасно, „унечка. Ќу, уж как вы там решили, - прибавила ЏульхериЯ
Ђлександровна, - так уж пусть и  будет.  Ђ  мне  и  самой  легче;  не  люблю
притворЯтьсЯ и лгать; лучше будем всю правду говорить... ‘ердись, не сердись
теперь Џетр Џетрович!

        IV

     ‚ эту минуту дверь тихо отворилась, и в комнату, робко озираЯсь,  вошла
одна девушка. ‚се обратились к ней с удивлением и любопытством. ђаскольников
не узнал ее с первого взглЯда. ќто была ‘офьЯ ‘еменовна  Њармеладова.  ‚чера
видел он ее в первый раз, но в такую минуту, при такой обстановке и в  таком
костюме, что в памЯти его отразилсЯ образ совсем другого  лица.  ’еперь  это
была скромно и даже бедно  одетаЯ  девушка,  очень  еще  молоденькаЯ,  почти
похожаЯ на девочку, с скромною и приличною манерой, с Ясным,  но  как  будто
несколько запуганным лицом. Ќа ней было очень простенькое домашнее платьице,
на голове стараЯ, прежнего фасона шлЯпка; только в руках был, по-вчерашнему,
зонтик. “видав неожиданно полную комнату людей, она не то что  сконфузилась,
но совсем потерЯлась, оробела, как маленький ребенок, и  даже  сделала  было
движение уйти назад.
     - Ђх... это вы?.. - сказал  ђаскольников  в  чрезвычайном  удивлении  и
вдруг сам смутилсЯ.
     …му тотчас же представилось, что мать и сестра знают уже  вскользь,  по
письму ‹ужина, о некоторой девице "отъЯвленного" поведениЯ. ‘ейчас только он
протестовал против клеветы ‹ужина и упомЯнул, что видел эту девицу в  первый
раз, и вдруг она входит сама. ‚спомнил тоже, что  нисколько  не  протестовал
против  выражениЯ:  "отъЯвленного  поведениЯ".  ‚се  это  неЯсно   и   мигом
скользнуло в его голове. Ќо, взглЯнув пристальнее, он вдруг увидел, что  это
приниженное существо до того уже принижено, что ему вдруг стало жалко. Љогда
же она сделала было движение убежать от  страху,  -  в  нем  что-то  как  бы
перевернулось.
     - џ вас совсем не ожидал, - заторопилсЯ он, останавливаЯ ее взглЯдом. -
‘делайте одолжение, садитесь. ‚ы, верно, от Љатерины €вановны. Џозвольте, не
сюда, вот тут сЯдьте...
     Џри  входе  ‘они  ђазумихин,  сидевший  на  одном   из   трех   стульев
ђаскольникова, сейчас подле двери, привстал, чтобы дать  ей  войти.  ‘начала
ђаскольников указал было ей место в углу  дивана,  где  сидел  ‡осимов,  но,
вспомнив, что  этот  диван  был  слишком  фамильЯрное  место  и  служит  ему
постелью, поспешил указать ей на стул ђазумихина.
     - Ђ ты садись здесь, - сказал он ђазумихину,  сажаЯ  его  в  угол,  где
сидел ‡осимов.
     ‘онЯ села, чуть не дрожа от страху, и робко  взглЯнула  на  обеих  дам.
‚идно было, что она и сама не понимала, как могла она сесть  с  ними  рЯдом.
‘ообразив  это,  она  до  того  испугалась,  что  вдруг  опЯть  встала  и  в
совершенном смущении обратилась к ђаскольникову.
     - џ... Я... зашла на одну минуту,  простите,  что  вас  обеспокоила,  -
заговорила она, запинаЯсь. - џ от  Љатерины  €вановны,  а  ей  послать  было
некого... Ђ Љатерина €вановна приказала вас очень  просить  быть  завтра  на
отпевании, утром... за обедней... на Њитрофаниевском, а  потом  у  нас...  у
ней... откушать... —есть ей сделать... Ћна велела просить.
     ‘онЯ запнулась и замолчала.
     - Џостараюсь непременно... непременно, - отвечал ђаскольников, привстав
тоже и тоже запинаЯсь и не договариваЯ... - ‘делайте одолжение, садитесь,  -
сказал он вдруг, - мне надо с вами поговорить. Џожалуйста, - вы, может быть,
торопитесь, - сделайте одолжение, подарите мне две минуты...
     € он пододвинул ей стул. ‘онЯ опЯть  села  и  опЯть  робко,  потерЯнно,
поскорей взглЯнула на обеих дам и вдруг потупилась.
     Ѓледное лицо ђаскольникова вспыхнуло; его как будто всего  передернуло;
глаза загорелись.
     - Њаменька, - сказал он твердо и  настойчиво,  -  это  ‘офьЯ  ‘еменовна
Њармеладова, дочь того самого несчастного  господина  Њармеладова,  которого
вчера в моих глазах раздавили лошади и о котором Я уже вам говорил...
     ЏульхериЯ  Ђлександровна  взглЯнула  на  ‘оню  и  слегка   прищурилась.
ЌесмотрЯ на все свое замешательство перед настойчивым и вызывающим  взглЯдом
ђоди, она  никак  не  могла  отказать  себе  в  этом  удовольствии.  „унечка
серьезно, пристально уставилась прЯмо в лицо бедной девушки и с  недоумением
ее рассматривала. ‘онЯ, услышав рекомендацию, поднЯла было глаза  опЯть,  но
смутилась еще более прежнего.
     - џ хотел вас спросить, - обратилсЯ к ней поскорей ђаскольников, -  как
это у вас сегоднЯ устроилось? Ќе обеспокоили ли вас?.. например, от полиции.
     - Ќет-с, все прошло... ‚едь уж слишком видно, отчего  смерть  была;  не
беспокоили; только вот жильцы сердЯтсЯ.
     - Ћтчего?
     - —то тело долго стоит... ведь теперь жарко, дух... так что сегоднЯ,  к
вечерне, на кладбище перенесут, до  завтра,  в  часовню.  Љатерина  €вановна
сперва не хотела, а теперь и сама видит, что нельзЯ...
     - ’ак сегоднЯ?
     - Ћна просит вас сделать нам честь на отпевании в церкви быть завтра, а
потом уж к ней прибыть, на поминки.
     - Ћна поминки устраивает?
     - „а-с, закуску; она вас очень велела благодарить, что вы вчера помогли
нам... без вас совсем бы нечем похоронить. - € губы и  подбородок  ее  вдруг
запрыгали, но она скрепилась и удержалась, поскорей опЯть  опустив  глаза  в
землю.
     Њежду разговором  ђаскольников  пристально  ее  разглЯдывал.  ќто  было
худенькое,  совсем  худенькое  и  бледное  личико,  довольно   неправильное,
какое-то востренькое, с востреньким маленьким носом и подбородком.  …е  даже
нельзЯ было назвать и хорошенькою, но  зато  голубые  глаза  ее  были  такие
Ясные, и, когда оживлЯлись они, выражение лица ее становилось такое доброе и
простодушное, что невольно привлекало к ней. ‚ лице ее,  да  и  во  всей  ее
фигуре, была сверх того одна особеннаЯ характернаЯ черта: несмотрЯ  на  свои
восемнадцать лет, она казалась почти еще девочкой, гораздо моложе своих лет,
совсем почти ребенком, и это иногда даже смешно проЯвлЯлось в  некоторых  ее
движениЯх.
     - Ќо неужели Љатерина €вановна могла обойтись такими малыми средствами,
даже еще закуску намерена?.. - спросил  ђаскольников,  настойчиво  продолжаЯ
разговор.
     - ѓроб ведь простой будет-с... и все будет просто, так что  недорого...
мы давеча с Љатериной €вановной все рассчитали, так что и  останетсЯ,  чтобы
помЯнуть... а Љатерине €вановне очень хочетсЯ, чтобы так было.  ‚едь  нельзЯ
же-с... ей утешение... она такаЯ, ведь вы знаете...
     - Џонимаю, понимаю... конечно... —то это вы мою комнату  разглЯдываете?
‚от маменька говорит тоже, что на гроб похожа.
     - ‚ы нам все  вчера  отдали!  -  проговорила  вдруг  в  ответ  ‘онечка,
каким-то сильным и скорым шепотом, вдруг опЯть сильно  потупившись.  ѓубы  и
подбородок  ее  опЯть  запрыгали.  Ћна  давно  уже  поражена   была   бедною
обстановкой ђаскольникова, и теперь слова эти вдруг  вырвались  сами  собой.
Џоследовало  молчание.  ѓлаза  „унечки   как-то   проЯснели,   а   ЏульхериЯ
Ђлександровна даже приветливо посмотрела на ‘оню.
     - ђодЯ, - сказала она,  вставаЯ,  -  мы,  разумеетсЯ,  вместе  обедаем.
„унечка, пойдем... Ђ ты бы, ђодЯ, пошел, погулЯл немного, а потом  отдохнул,
полежал, а там и приходи скорее... Ђ то мы тебЯ утомили, боюсь Я...
     - „а, да, приду, - отвечал он, вставаЯ и  заторопившись...  -  “  менЯ,
впрочем, дело...
     - „а неужели ж вы будете и  обедать  розно?  -  закричал  ђазумихин,  с
удивлением смотрЯ на ђаскольникова, - что ты это?
     - „а, да, приду, конечно, конечно... Ђ ты останьсЯ на минуту.  ‚едь  он
вам сейчас не нужен, маменька? €ли Я, может, отнимаю его?
     - Ћх, нет, нет! Ђ вы, „митрий Џрокофьич, придете  обедать,  будете  так
добры?
     - Џожалуйста, придите, - попросила „унЯ.
     ђазумихин откланЯлсЯ и  весь  засиЯл.  Ќа  одно  мгновение  все  как-то
странно вдруг законфузились.
     - Џрощай, ђодЯ, то  есть  до  свиданьЯ;  не  люблю  говорить  "прощай".
Џрощай, ЌастасьЯ... ах, опЯть "прощай" сказала!..
     ЏульхериЯ Ђлександровна хотела было и ‘онечке поклонитьсЯ, но как-то не
удалось, и, заторопившись, вышла из комнаты.
     Ќо ЂвдотьЯ ђомановна как  будто  ждала  очереди  и,  проходЯ  вслед  за
матерью мимо ‘они, откланЯлась ей внимательным, вежливым и полным  поклоном.
‘онечка смутилась, поклонилась как-то уторопленно и испуганно, какое-то даже
болезненное ощущение отразилось в лице ее, как будто вежливость  и  внимание
Ђвдотьи ђомановны были ей тЯгостны и мучительны.
     - „унЯ, прощай же! - крикнул ђаскольников уже в сени, - дай же руку-то!
     - „а ведь Я же подавала, забыл? -  отвечала  „унЯ,  ласково  и  неловко
оборачиваЯсь к нему.
     - Ќу что ж, еще дай!
     € он крепко стиснул ее пальчики. „унечка улыбнулась ему,  закраснелась,
поскорее вырвала свою руку и ушла за матерью, тоже почему-то всЯ счастливаЯ.
     - Ќу вот и славно!  -  сказал  он  ‘оне,  возвращаЯсь  к  себе  и  Ясно
посмотрев на нее, - упокой господь мертвых, а живым еще жить!  ’ак  ли?  ’ак
ли? ‚едь так?
     ‘онЯ даже с удивлением смотрела на внезапно просветлевшее лицо его;  он
несколько мгновений молча и пристально в нее вглЯдывалсЯ: весь рассказ о ней
покойника отца ее пронессЯ в эту минуту вдруг в его памЯти...
     - ѓосподи, „унечка! - заговорила тотчас же ЏульхериЯ Ђлександровна, как
вышли на улицу, - вот ведь теперь  сама  точно  рада,  что  мы  ушли:  легче
как-то. Ќу, думала ли Я вчера, в вагоне, что даже этому буду радоватьсЯ!
     - ЋпЯть говорю вам, маменька, он еще очень болен. Ќеужели вы не видите?
Њожет быть, страдаЯ по нас, и расстроил себЯ. Ќадо  быть  снисходительным  и
многое, многое можно простить.
     - Ђ вот ты и не была снисходительна! - горЯчо и ревниво перебила тотчас
же ЏульхериЯ Ђлександровна.  -  ‡наешь,  „унЯ,  смотрела  Я  на  вас  обоих,
совершенный ты его портрет  и  не  столько  лицом,  сколько  душою:  оба  вы
меланхолики,  оба  угрюмые   и   вспыльчивые,   оба   высокомерные   и   оба
великодушные... ‚едь не может быть, чтоб он эгоист был, „унечка? а?.. Ђ  как
подумаю, что у нас вечером будет сегоднЯ, так все сердце и отнимаетсЯ!
     - Ќе беспокойтесь, маменька, будет то, что должно быть.
     - „унечка! „а подумай только, в каком мы теперь положении! Ќу что, если
Џетр Џетрович откажетсЯ? -  неосторожно  высказала  вдруг  беднаЯ  ЏульхериЯ
Ђлександровна.
     - ’ак чего ж он  будет  стоить  по