на €вановна не могла выносить нечистоты  и  лучше  соглашалась  мучить
себЯ по ночам и не по силам, когда все спЯт, чтоб успеть  к  утру  просушить
мокрое белье на протЯнутой веревке и подать чистое, чем видеть грЯзь в доме.
Ћна схватилась было за таз, чтобы нести его по требованию ђаскольникова,  но
чуть не упала с ношей. Ќо тот уже успел найти полотенце, намочил его водою и
стал обмывать залитое кровью лицо Њармеладова. Љатерина €вановна стоЯла  тут
же, с болью переводЯ дух и держась руками за  грудь.  …й  самой  нужна  была
помощь. ђаскольников начал понимать,  что  он,  может  быть,  плохо  сделал,
уговорив перенести сюда раздавленного. ѓородовой тоже стоЯл в недоумении.
     - ЏолЯ! - крикнула Љатерина €вановна, - беги к ‘оне,  скорее.  …сли  не
застанешь дома, все равно, скажи, что  отца  лошади  раздавили  и  чтоб  она
тотчас же шла сюда... как воротитсЯ. ‘корей, ЏолЯ! Ќа, закройсЯ платком!
     - ‘то есь духу беги! - крикнул вдруг мальчик со стула  и,  сказав  это,
погрузилсЯ опЯть в  прежнее  безмолвное  прЯмое  сиденье  на  стуле,  выпуча
глазки, пЯтками вперед и носками врозь.
     Њеж  тем  комната  наполнилась  так,  что  Яблоку  упасть  было  негде.
Џолицейские ушли, кроме  одного,  который  оставалсЯ  на  времЯ  и  старалсЯ
выгнать публику, набравшуюсЯ с лестницы, опЯть обратно на лестницу. ‡ато  из
внутренних комнат высыпали чуть не все жильцы госпожи ‹иппевехзель и сначала
было теснились только в дверЯх, но потом гурьбой хлынули  в  самую  комнату.
Љатерина €вановна пришла в исступление.
     - •оть бы умереть-то дали спокойно! - закричала она на всю толпу, - что
за спектакль нашли! ‘ папиросами! Љхе-кхе-кхе! ‚ шлЯпах войдите еще!.. €  то
в шлЯпе один... ‚он! Љ мертвому телу хоть уважение имейте!
     Љашель  задушил  ее,  но  острастка  пригодилась.  Љатерины   €вановны,
очевидно, даже побаивались; жильцы, один за другим, протеснились  обратно  к
двери  с  тем  странным  внутренним  ощущением  довольства,  которое  всегда
замечаетсЯ, даже в  самых  близких  людЯх,  при  внезапном  несчастии  с  их
ближним, и от которого не избавлен ни один человек, без исключениЯ, несмотрЯ
даже на самое искреннее чувство сожалениЯ и участиЯ.
     ‡а дверью послышались, впрочем, голоса про больницу и что здесь не след
беспокоить напрасно.
     - “мирать-то не след! - крикнула Љатерина €вановна и уже бросилась было
растворить дверь, чтобы разразитьсЯ на них целым громом,  но  столкнулась  в
дверЯх с самою госпожой ‹иппевехзель, котораЯ только что успела прослышать о
несчастии и прибежала производить распорЯдок. ќто была чрезвычайно  вздорнаЯ
и беспорЯдочнаЯ немка.
     - Ђх, бог  мой!  -  всплеснула  она  руками,  -  ваш  муж  пьЯн  лошадь
изтопталь. ‚ больниц его! џ хозЯйка!
     - ЂмалиЯ ‹юдвиговна! Џрошу вас вспомнить о  том,  что  вы  говорите,  -
высокомерно начала было Љатерина €вановна (с хозЯйкой  она  всегда  говорила
высокомерным тоном, чтобы та "помнила свое место", и даже  теперь  не  могла
отказать себе в этом удовольствии), - ЂмалиЯ ‹юдвиговна...
     - џ вам сказал раз-на-прежде, что вы  никогда  не  смель  говориль  мне
Ђмаль ‹юдвиговна; Я Ђмаль-€ван!
     - ‚ы не Ђмаль-€ван, а ЂмалиЯ ‹юдвиговна, и так как Я  не  принадлежу  к
вашим подлым льстецам, как господин ‹ебезЯтников, который смеетсЯ теперь  за
дверью (за дверью действительно раздалсЯ смех и крик:  "сцепились!"),  то  и
буду всегда называть  вас  Ђмалией  ‹юдвиговной,  хотЯ  решительно  не  могу
понЯть, почему вам это название не нравитсЯ. ‚ы видите сами, что случилось с
‘еменом ‡ахаровичем; он умирает. Џрошу вас сейчас запереть эту  дверь  и  не
впускать сюда никого. „айте хоть умереть спокойно! €наче, уверЯю вас, завтра
же поступок ваш будет известен самому генерал-губернатору. ЉнЯзь  знал  менЯ
еще в девицах и очень хорошо помнит ‘емена ‡ахаровича,  которому  много  раз
благодетельствовал. ‚сем известно, что у ‘емена ‡ахаровича было много друзей
и покровителей, которых он сам оставил  из  благородной  гордости,  чувствуЯ
несчастную свою слабость, но  теперь  (она  указала  на  ђаскольникова)  нам
помогает один великодушный молодой человек,  имеющий  средства  и  свЯзи,  и
которого ‘емен ‡ахарович знал  еще  в  детстве,  и  будьте  уверены,  ЂмалиЯ
‹юдвиговна...
     ‚се это произнесено было чрезвычайною скороговоркой,  чем  дольше,  тем
быстрей, но кашель разом  перервал  красноречие  Љатерины  €вановны.  ‚  эту
минуту умирающий очнулсЯ и простонал, и она побежала к нему. Ѓольной  открыл
глаза и, еще не узнаваЯ и не понимаЯ, стал вглЯдыватьсЯ в стоЯвшего над  ним
ђаскольникова. Ћн дышал тЯжело, глубоко и редко; на окраинах губ  выдавилась
кровь; пот выступил на лбу. Ќе  узнав  ђаскольникова,  он  беспокойно  начал
обводить глазами. Љатерина €вановна смотрела на него  грустным,  но  строгим
взглЯдом, а из глаз ее текли слезы.
     - Ѓоже мой! “ него всЯ грудь раздавлена! Љрови-то, крови! - проговорила
она в отчаЯнии. - Ќадо снЯть с него все верхнее платье!  Џовернись  немного,
‘емен ‡ахарович, если можешь, - крикнула она ему.
     Њармеладов узнал ее.
     - ‘вЯщенника! - проговорил он хриплым голосом.
     Љатерина €вановна отошла к окну, прислонилась лбом к оконной раме  и  с
отчаЯнием воскликнула:
     - Ћ треклЯтаЯ жизнь!
     - ‘вЯщенника! - проговорил опЯть умирающий после минутного молчаниЯ.
     - Џошли-и-и! - крикнула на него Љатерина €вановна; он послушалсЯ окрика
и замолчал. ђобким, тоскливым взглЯдом отыскивал он ее  глазами;  она  опЯть
воротилась  к  нему  и  стала  у  изголовьЯ.  Ћн  несколько  успокоилсЯ,  но
ненадолго. ‘коро глаза его остановились на маленькой ‹идочке (его любимице),
дрожавшей в углу, как в припадке, и смотревшей на него  своими  удивленными,
детски пристальными глазами.
     - Ђ... а... - указывал он на нее с беспокойством. …му  что-то  хотелось
сказать.
     - —его еще? - крикнула Љатерина €вановна.
     - ЃосенькаЯ! ЃосенькаЯ! - бормотал он, полоумным взглЯдом  указываЯ  на
босые ножки девочки.
     - Њолчи-и-и! - раздражительно крикнула Љатерина €вановна, - сам знаешь,
почему босенькаЯ!
     - ‘лава богу, доктор! - крикнул обрадованный ђаскольников.
     ‚ошел доктор,  аккуратный  старичок,  немец,  озираЯсь  с  недоверчивым
видом; подошел к больному,  взЯл  пульс,  внимательно  ощупал  голову  и,  с
помощию Љатерины €вановны, отстегнул всю смоченную кровью рубашку и  обнажил
грудь больного. ‚сЯ грудь была исковеркана, измЯта  и  истерзана;  несколько
ребер с правой стороны изломано. ‘ левой  стороны,  на  самом  сердце,  было
зловещее, большое, желтовато-черное пЯтно,  жестокий  удар  копытом.  „октор
нахмурилсЯ. Џолицейский рассказал ему, что раздавленного захватило в  колесо
и тащило, вертЯ, шагов тридцать по мостовой.
     -  “дивительно,  как  он  еще  очнулсЯ,  -  шепнул  потихоньку   доктор
ђаскольникову.
     - —то вы скажете? - спросил тот.
     - ‘ейчас умрет.
     - Ќеужели никакой надежды?
     - Ќи малейшей! Џри последнем издыхании... Љ тому же голова очень опасно
ранена... ѓм. Џожалуй, можно кровь отворить... но... это  будет  бесполезно.
—ерез пЯть или десЯть минут умрет непременно.
     - ’ак уж отворите лучше кровь!
     -  Џожалуй...  ‚прочем,  Я  вас  предупреждаю,  это  будет   совершенно
бесполезно.
     ‚ это времЯ послышались еще шаги, толпа  в  сенЯх  раздвинулась,  и  на
пороге поЯвилсЯ свЯщенник с запасными дарами, седой старичок. ‡а  ним  ходил
полицейский, еще с улицы. „октор тотчас же уступил ему место и  обменЯлсЯ  с
ним значительным  взглЯдом.  ђаскольников  упросил  доктора  подождать  хоть
немножко. ’от пожал плечами и осталсЯ.
     ‚се отступили. €споведь длилась очень недолго. “мирающий врЯд ли хорошо
понимал что-нибудь; произносить же мог  только  отрывистые,  неЯсные  звуки.
Љатерина €вановна взЯла ‹идочку, снЯла со стула мальчика и, отойдЯ в угол  к
печке, стала на колени, а детей поставила на  колени  перед  собой.  „евочка
только дрожала; мальчик же, стоЯ на  голых  коленочках,  размеренно  подымал
ручонку, крестилсЯ полным крестом и кланЯлсЯ в землю,  стукаЯсь  лбом,  что,
по-видимому,  доставлЯло  ему  особенное  удовольствие.  Љатерина   €вановна
закусывала губы и сдерживала слезы;  она  тоже  молилась,  изредка  оправлЯЯ
рубашечку на ребенке и успев набросить на слишком обнаженные  плечи  девочки
косынку, которую достала с комода, не вставаЯ с колен и  молЯсь.  Њежду  тем
двери из внутренних комнат стали опЯть отворЯтьсЯ любопытными.  ‚  сенЯх  же
все плотнее и плотнее  стеснЯлись  зрители,  жильцы  со  всей  лестницы,  не
переступаЯ, впрочем, за порог комнаты. Ћдин только огарок освещал всю сцену.
     ‚ эту минуту из сеней,  сквозь  толпу,  быстро  протеснилась  Џоленька,
бегавшаЯ за сестрой. Ћна вошла, едва переводЯ дух от скорого бега,  снЯла  с
себЯ платок, отыскала глазами мать, подошла к ней и сказала: "€дет! на улице
встретила!" Њать пригнула ее на колени и поставила  подле  себЯ.  €з  толпы,
неслышно  и  робко,  протеснилась  девушка,  и  странно  было  ее  внезапное
поЯвление в этой комнате, среди нищеты, лохмотьев, смерти  и  отчаЯниЯ.  Ћна
была тоже в лохмотьЯх; нарЯд ее был грошовый, но разукрашенный  по-уличному,
под вкус и правила, сложившиесЯ в  своем  особом  мире,  с  Ярко  и  позорно
выдающеюсЯ  целью.  ‘онЯ  остановилась  в  сенЯх  у  самого  порога,  но  не
переходила за порог и глЯдела как потерЯннаЯ, не сознаваЯ, казалось, ничего,
забыв и о своем перекупленном из четвертых рук, шелковом, неприличном здесь,
цветном платье с длиннейшим  и  смешным  хвостом,  и  необъЯтном  кринолине,
загородившем всю дверь, и о  светлых  ботинках,  и  об  омбрельке,  ненужной
ночью, но которую она взЯла с собой, и о смешной соломенной круглой шлЯпке с
Ярким огненного цвета  пером.  €з-под  этой  надетой  мальчишески  набекрень
шлЯпки выглЯдывало худое, бледное и испуганное личико с раскрытым ртом  и  с
неподвижными от ужаса глазами. ‘онЯ была  малого  роста,  лет  восемнадцати,
худенькаЯ, но довольно  хорошенькаЯ  блондинка,  с  замечательными  голубыми
глазами. Ћна  пристально  смотрела  на  постель,  на  свЯщенника;  она  тоже
задыхалась от скорой ходьбы. Ќаконец шушуканье,  некоторые  слова  в  толпе,
вероЯтно, до нее долетели. Ћна потупилась, переступила  шаг  через  порог  и
стала в комнате, но опЯть-таки в самых дверЯх.
     €споведь и причащение кончились.  Љатерина  €вановна  снова  подошла  к
постели мужа. ‘вЯщенник отступил и, уходЯ, обратилсЯ было сказать два  слова
в напутствие и утешение Љатерине €вановне.
     - Ђ куда Я  этих-то  дену?  -  резко  и  раздражительно  перебила  она,
указываЯ на малюток.
     - Ѓог милостив; надейтесь на помощь всевышнего, - начал было свЯщенник.
     - ќ-эх! Њилостив, да не до нас!
     - ќто грех, грех, сударынЯ, - заметил свЯщенник, качаЯ головой.
     - Ђ это не грех? - крикнула Љатерина €вановна, показываЯ на умирающего.
     -  Ѓыть  может,  те,  которые  были  невольною   причиной,   согласЯтсЯ
вознаградить вас, хоть бы в потере доходов...
     - Ќе понимаете вы менЯ! - раздражительно  крикнула  Љатерина  €вановна,
махнув рукой. - „а и за что  вознаграждать-то?  ‚едь  он  сам,  пьЯный,  под
лошадей полез! Љаких доходов? Ћт него не доходы, а только  мука  была.  ‚едь
он, пьЯница, все пропивал. Ќас обкрадывал да в кабак  носил,  ихнюю  да  мою
жизнь в кабаке извел! € слава богу, что помирает! “бытку меньше!
     - Џростить бы надо в предсмертный час, а это  грех,  сударынЯ,  таковые
чувства большой грех!
     Љатерина €вановна суетилась около  больного,  она  подавала  ему  пить,
обтирала  пот  и  кровь  с  головы,  оправлЯла  подушки  и  разговаривала  с
свЯщенником, изредка успеваЯ оборотитьсЯ к нему между делом. ’еперь  же  она
вдруг набросилась на него почти в исступлении.
     - ќх, батюшка! ‘лова да слова одни! Џростить! ‚от он пришел бы  сегоднЯ
пьЯный, как бы не раздавили-то, рубашка-то на нем одна, всЯ заношеннаЯ, да в
лохмотьЯх, так он  бы  завалилсЯ  дрыхнуть,  а  Я  бы  до  рассвета  в  воде
полоскалась, обноски бы его да детские мыла, да потом высушила бы за  окном,
да тут же, как рассветет, и штопать бы села, - вот моЯ и ночь!.. ’ак чего уж
тут про прощение говорить! € то простила!
     ѓлубокий, страшный кашель прервал ее слова. Ћно отхаркнулась в платок и
сунула его напоказ свЯщеннику,  с  болью  придерживаЯ  другою  рукой  грудь.
Џлаток был весь в крови...
     ‘вЯщенник поник головой и не сказал ничего.
     Њармеладов был в последней агонии; он не отводил  своих  глаз  от  лица
Љатерины €вановны, склонившейсЯ снова над ним. …му все  хотелось  что-то  ей
сказать; он было и начал, с  усилием  шевелЯ  Языком  и  неЯсно  выговариваЯ
слова, но Љатерина €вановна, понЯвшаЯ, что он хочет просить у ней  прощениЯ,
тотчас же повелительно крикнула на него:
     - Њолчи-и-и! Ќе надо!.. ‡наю, что хочешь сказать!.. - € больной  умолк;
но в ту же минуту блуждающий взглЯд его упал на дверь, и он увидал ‘оню...
     „о сих пор он не замечал ее: она стоЯла в углу и в тени.
     - Љто это? Љто это? - проговорил он вдруг хриплым задыхающимсЯ голосом,
весь в тревоге, с ужасом указываЯ  глазами  на  дверь,  где  стоЯла  дочь  и
усиливаЯсь приподнЯтьсЯ.
     - ‹ежи! ‹ежи-и-и! - крикнула было Љатерина €вановна.
     Ћн дико и неподвижно смотрел некоторое времЯ на дочь, как бы не узнаваЯ
ее. „а и ни разу еще он не видал ее в таком  костюме.  ‚друг  он  узнал  ее,
приниженную, убитую, расфранченную и стыдЯщуюсЯ,  смиренно  ожидающую  своей
очереди проститьсЯ с умирающим отцом. Ѓесконечное страдание  изобразилось  в
лице его.
     - ‘онЯ! „очь! Џрости! - крикнул он и хотел было протЯнуть к  ней  руку,
но, потерЯв опору, сорвалсЯ  и  грохнулсЯ  с  дивана,  прЯмо  лицом  наземь;
бросились поднимать его, положили, но он уже отходил. ‘онЯ слабо вскрикнула,
подбежала, обнЯла его и так и замерла в этом объЯтии. Ћн умер у нее в руках.
     - „обилсЯ своего! - крикнула Љатерина €вановна, увидав труп мужа, - ну,
что теперь делать! —ем Я  похороню  его!  Ђ  чем  их-то,  их-то  завтра  чем
накормлю?
     ђаскольников подошел к Љатерине €вановне.
     - Љатерина €вановна, - начал он ей, - на прошлой  неделе  ваш  покойный
муж рассказал мне всю свою жизнь и все обстоЯтельства... Ѓудьте уверены, что
он говорил об вас с восторженным уважением. ‘ этого вечера, когда  Я  узнал,
как он всем вам был предан и как особенно вас, Љатерина €вановна,  уважал  и
любил, несмотрЯ на свою несчастную слабость,  с  этого  вечера  мы  и  стали
друзьЯми... Џозвольте же мне теперь...  способствовать...  к  отданию  долга
моему покойному другу. ‚от тут... двадцать рублей, кажетсЯ,  -  и  если  это
может послужить вам  в  помощь,  то...  Я...  одним  словом,  Я  зайду  -  Я
непременно зайду... Я, может быть, еще завтра зайду... Џрощайте!
     € он быстро вышел из  комнаты,  поскорей  протеснЯЯсь  через  толпу  на
лестницу; но в толпе  вдруг  столкнулсЯ  с  Ќикодимом  ”омичом,  узнавшим  о
несчастии и пожелавшим распорЯдитьсЯ лично. ‘о времени сцены в  конторе  они
не видались, но Ќикодим ”омич мигом узнал его.
     - Ђ, это вы? - спросил он его.
     - “мер, - отвечал ђаскольников. - Ѓыл  доктор,  был  свЯщенник,  все  в
порЯдке. Ќе беспокойте очень бедную женщину,  она  и  без  того  в  чахотке.
Ћбодрите ее, если чем можете... ‚едь вы добрый человек, Я знаю... - прибавил
он с усмешкой, смотрЯ ему прЯмо в глаза.
     - Ђ как вы, однако ж,  кровью  замочились,  -  заметил  Ќикодим  ”омич,
разглЯдев при свете фонарЯ несколько свежих пЯтен на жилете ђаскольникова.
     - „а, замочилсЯ... Я весь в крови! - проговорил  с  каким-то  особенным
видом  ђаскольников,  затем  улыбнулсЯ,  кивнул  головой  и  пошел  вниз  по
лестнице.
     Ћн сходил тихо, не торопЯсь, весь в лихорадке  и,  не  сознаваЯ,  того,
полный одного, нового, необъЯтного  ощущениЯ  вдруг  прихлынувшей  полной  и
могучей жизни. ќто ощущение могло  походить  на  ощущение  приговоренного  к
смертной казни, которому вдруг и неожиданно объЯвлЯют прощение. Ќа  половине
лестницы нагнал  его  возвращавшийсЯ  домой  свЯщенник;  ђаскольников  молча
пропустил его вперед, разменЯвшись с ним безмолвным поклоном. Ќо  уже  сходЯ
последние ступени, он услышал вдруг поспешные шаги за собою. Љто-то  догонЯл
его. ќто была  Џоленька;  она  бежала  за  ним  и  звала  его:  "Џослушайте!
Џослушайте!"
     Ћн обернулсЯ к ней. ’а сбежала последнюю лестницу и остановилась вплоть
перед ним, ступенькой выше его. ’усклый свет проходил со двора. ђаскольников
разглЯдел худенькое, но милое личико  девочки,  улыбавшеесЯ  ему  и  весело,
по-детски, на него смотревшее. Ћна прибежала с поручением, которое,  видимо,
ей самой очень нравилось.
     - Џослушайте, как вас зовут?.. а еще: где вы  живете?  -  спросила  она
торопЯсь, задыхающимсЯ голоском.
     Ћн положил ей обе руки на плечи и с каким-то счастьем  глЯдел  на  нее.
…му так приЯтно было на нее смотреть, - он сам не знал почему.
     - Ђ кто вас прислал?
     - Ђ менЯ прислала  сестрица  ‘онЯ,  -  отвечала  девочка,  еще  веселее
улыбаЯсь.
     - џ так и знал, что вас прислала сестрица ‘онЯ.
     - ЊенЯ и мамаша тоже прислала.  Љогда  сестрица  ‘онЯ  стала  посылать,
мамаша тоже подошла и сказала: "Џоскорей беги, Џоленька!"
     - ‹юбите вы сестрицу ‘оню?
     - џ ее больше всех люблю! - с какою-то особенною твердостию проговорила
Џоленька, и улыбка ее стала вдруг серьезнее.
     - Ђ менЯ любить будете?
     ‚место  ответа  он  увидел  приближающеесЯ  к  нему  личико  девочки  и
пухленькие губки, наивно протЯнувшиесЯ поцеловать его. ‚друг тоненькие,  как
спички, руки ее обхватили его крепко-крепко, голова склонилась к его  плечу,
и девочка тихо заплакала, прижимаЯсь лицом к нему все крепче и крепче.
     -  Џапочку  жалко!  -  проговорила  она  через  минуту,  поднимаЯ  свое
заплаканное личико и вытираЯ руками слезы,  -  все  такие  теперь  несчастиЯ
пошли, - прибавила она неожиданно, с тем особенно  солидным  видом,  который
усиленно принимают дети, когда захотЯт вдруг говорить как "большие".
     - Ђ папаша вас любил?
     - Ћн ‹идочку больше всех нас любил, - продолжала она очень  серьезно  и
не улыбаЯсь, уже совершенно как говорЯт большие, -  потому  любил,  что  она
маленькаЯ, и оттого еще, что больнаЯ, и ей всегда гостинцу носил, а  нас  он
читать  учил,  а  менЯ  грамматике  и  закону  божию,  -  прибавила  она   с
достоинством, - а мамочка ничего не говорила, а только мы знали, что она это
любит, и папочка знал, а мамочка менЯ хочет по-французски учить, потому  что
мне уже пора получать образование.
     - Ђ молитьсЯ вы умеете?
     - Ћ, как же, умеем! „авно уже; Я, как уж большаЯ, то  молюсь  сама  про
себЯ, а  ЉолЯ  с  ‹идочкой  вместе  с  мамашей  вслух;  сперва  "Ѓогородицу"
прочитают, а потом еще одну молитву: "Ѓоже,  прости  и  благослови  сестрицу
‘оню", а потом еще: "Ѓоже,  прости  и  благослови  нашего  другого  папашу",
потому что наш старший папаша уже умер, а этот ведь нам другой, а  мы  и  об
том тоже молимсЯ.
     - Џолечка, менЯ зовут ђодион; помолитесь когда-нибудь и обо  мне:  "  и
раба ђодиона" - больше ничего.
     - ‚сю мою будущую жизнь буду об  вас  молитьсЯ,  -  горЯчо  проговорила
девочка и вдруг опЯть засмеЯлась, бросилась к нему  и  крепко  опЯть  обнЯла
его.
     ђаскольников сказал ей  свое  имЯ,  дал  адрес  и  обещалсЯ  завтра  же
непременно зайти. „евочка ушла в  совершенном  от  него  восторге.  Ѓыл  час
одиннадцатый, когда он вышел на улицу. —ерез пЯть минут он  стоЯл  на  мосту
ровно на том самом месте, с которого давеча бросилась женщина.
     "„овольно! - произнес он решительно и  торжественно,  -  прочь  миражи,
прочь напускные страхи, прочь привидениЯ!.. …сть жизнь! ђазве  Я  сейчас  не
жил? Ќе умерла еще моЯ жизнь вместе с старою старухой! –арство ей небесно  и
- довольно, матушка, пора на покой! –арство рассудка и света теперь  и...  и
воли, и силы...  и  посмотрим  теперь!  ЏомерЯемсЯ  теперь!  -  прибавил  он
заносчиво, как бы обращаЯсь к какой-то темной силе и вызываЯ ее. - Ђ ведь  Я
уже соглашалсЯ жить на аршине пространства!
     ... ‘лаб Я очень в эту минуту, но... кажетсЯ, всЯ болезнь прошла.  џ  и
знал, что пройдет, когда  вышел  давеча.  Љстати:  дом  Џочинкова,  это  два
шага... пусть выиграет заклад!.. Џусть и он потешитсЯ,  -  ничего,  пусть!..
‘ила, сила нужна: без силы ничего не возьмешь; а силу  надо  добывать  силой
же, вот этого-то они и не знают", -  прибавил  он  гордо  и  самоуверенно  и
пошел, едва переводЯ ноги, с моста. ѓордость и самоуверенность  нарастали  в
нем каждую минуту; уже в следующую минуту это становилсЯ не тот человек, что
был в предыдущую. —то же,  однако,  случилось  такого  особенного,  что  так
перевернуло его? „а он и сам не знал; ему, как  хватавшемусЯ  за  соломинку,
вдруг показалось, что и ему "можно жить, что есть еще жизнь, что  не  умерла
его жизнь вместе  с  старою  старухой".  Њожет  быть,  он  слишком  поспешил
заключением, но он об этом не думал.
     "Ђ раба-то ђодиона попросил, однако, помЯнуть, - мелькнуло вдруг в  его
голове, - ну да это... на всЯкий случай!"  -  прибавил  он,  и  сам  тут  же
засмеЯлсЯ  над  своею  мальчишескою  выходкой.  Ћн  был  в   превосходнейшем
расположении духа.
     Ћн легко отыскал ђазумихина; в доме Џочинкова нового жильца уже  знали,
и дворник тотчас указал ему дорогу.  “же  с  половины  лестницы  можно  было
различить шум и оживленный говор большого собраниЯ. „верь на  лестницу  была
отворена настежь; слышались крики и споры. Љомната ђазумихина была  довольно
большаЯ, собрание же было человек в пЯтнадцать. ђаскольников  остановилсЯ  в
прихожей. ’ут, за перегородкой, две хозЯйские служанки хлопотали около  двух
больших самоваров, около бутылок, тарелок и  блюд  с  пирогом  и  закусками,
принесенных с хозЯйской  кухни.  ђаскольников  послал  за  ђазумихиным.  ’от
прибежал в восторге. ‘ первого взглЯда заметно было,  что  он  необыкновенно
много выпил, и хотЯ ђазумихин почти никогда не мог напитьсЯ допьЯна,  но  на
этот раз что-то было заметно.
     - ‘лушай, - поспешил ђаскольников, - Я пришел только  сказать,  что  ты
заклад выиграл  и  что  действительно  никто  не  знает,  что  с  ним  может
случитьсЯ. ‚ойти же Я не могу: Я  так  слаб,  что  сейчас  упаду.  €  потому
здравствуй и прощай! Ђ завтра ко мне приходи...
     - ‡наешь что, провожу Я тебЯ домой! “ж когда ты сам говоришь, что слаб,
то...
     - Ђ гости? Љто этот курчавый, вот что сейчас сюда заглЯнул?
     - ќтот? Ђ черт его знает! „Ядин знакомый, должно быть, а может,  и  сам
пришел... ‘ ними Я оставлю дЯдю; это драгоценнейший человек; жаль, что ты не
можешь теперь познакомитьсЯ. Ђ впрочем, черт с ними со всеми! €м  теперь  не
до менЯ да и мне надо освежитьсЯ, потому, брат, ты кстати  пришел:  еще  две
минуты, и Я бы там подралсЯ, ей-богу! ‚рут такую дичь... ’ы представить себе
не можешь, до какой степени может изовратьсЯ наконец человек!  ‚прочем,  как
не представить? Њы-то сами разве не врем? „а и пусть врут: зато потом  врать
не будут... Џосиди минутку, Я приведу ‡осимова.
     ‡осимов с какою-то даже жадностию накинулсЯ  на  ђаскольникова;  в  нем
заметно было какое-то особенное любопытство; скоро лицо его проЯснилось.
     - Ќемедленно спать, - решил он, осмотрев, по возможности, пациента, - а
на ночь принЯть бы одну штучку. Џримете? џ еще давеча заготовил... порошочек
один.
     - •оть два, - отвечал ђаскольников.
     Џорошок был тут же принЯт.
     - ќто очень  хорошо,  что  ты  сам  его  поведешь,  -  заметил  ‡осимов
ђазумихину; - что завтра  будет,  увидим,  а  сегоднЯ  очень  даже  недурно:
значительнаЯ перемена с давешнего. ‚ек живи, век учись...
     - ‡наешь, что мне сейчас ‡осимов шепнул, как  мы  выходили,  -  брЯкнул
ђазумихин, только что они вышли на улицу. - џ, брат, тебе все  прЯмо  скажу,
потому что они дураки. ‡осимов велел мне болтать  с  тобою  дорогой  и  тебЯ
заставить болтать, и потом ему рассказать, потому что  у  него  идеЯ...  что
ты... сумасшедший или близок к тому. ‚ообрази ты  это  себе!  ‚о-первых,  ты
втрое его умнее, во-вторых, если ты не помешанный, так тебе наплевать на то,
что у него такаЯ  дичь  в  голове,  а  в-третьих,  этот  кусок  мЯса,  и  по
специальности своей - хирург,  помешалсЯ  теперь  на  душевных  болезнЯх,  а
насчет тебЯ повернул его окончательно сегоднЯшний разговор твой с ‡аметовым.
     - ‡аметов все тебе рассказал?
     - ‚се, и отлично сделал. џ теперь  всю  подноготную  понЯл,  и  ‡аметов
понЯл...  Ќу,  да  одним  словом,  ђодЯ...  дело  в  том...  џ  теперь  пьЯн
капельку... Ќо это  ничего...  дело  в  том,  что  эта  мысль...  понимаешь?
действительно у них наклевывалась... понимаешь? ’о есть они никто  не  смели
ее вслух  высказывать,  потому  дичь  нелепейшаЯ,  и  особенно  когда  этого
красильщика взЯли, все это лопнуло и погасло навеки. Ќо зачем же они дураки?
џ тогда ‡аметова немного поколотил, - это между нами,  брат;  пожалуйста,  и
намека не подавай, что знаешь; Я заметил, что он щекотлив; у ‹авизы было,  -
но сегоднЯ, сегоднЯ все стало Ясно. ѓлавное, этот €льЯ  Џетрович!  Ћн  тогда
воспользовалсЯ твоим обмороком в конторе, да и самому потом стыдно стало;  Я
ведь знаю...
     ђаскольников жадно слушал. ђазумихин спьЯну пробалтывалсЯ.
     - џ в обморок оттого тогда упал, что  было  душно  и  краской  маслЯною
пахло, - сказал ђаскольников.
     -  …ще  объЯснЯет!  „а  и  не  одна  краска:  воспаление   весь   месЯц
приготовлЯлось; ‡осимов-то налицо! Ђ только как этот мальчишка теперь  убит,
так ты себе представить не можешь!  "Њизинца,  говорит,  этого  человека  не
стою!" ’воего, то есть. “ него иногда, брат, добрые чувства. Ќо  урок,  урок
ему сегоднЯшний в "•рустальном дворце", это верх совершенства! ‚едь  ты  его
испугал сначала,  до  судорог  довел!  ’ы  ведь  почти  заставил  его  опЯть
убедитьсЯ во всей этой безобразной бессмыслице и потом, вдруг,  -  Язык  ему
выставил: "Ќа,  дескать,  что,  взЯл!"  ‘овершенство!  ђаздавлен,  уничтожен
теперь! Њастер ты, ей-богу, так их и надо. ќх, не было  менЯ  там!  †дал  он
тебЯ теперь ужасно. Џорфирий тоже желает с тобой познакомитьсЯ...
     - Ђ... уж и этот... Ђ в сумасшедшие-то менЯ почему записали?
     -  ’о  есть  не  в  сумасшедшие.  џ,  брат,   кажетсЯ,   слишком   тебе
разболталсЯ... Џоразило, видишь ли, его давеча то, что тебЯ один только этот
пункт интересует; теперь Ясно, почему интересует; знаЯ все обстоЯтельства...
и как это тебЯ раздражило тогда и вместе с  болезнью  сплелось...  џ,  брат,
пьЯн немного, только, черт его знает, у него какаЯ-то есть  своЯ  идеЯ...  џ
тебе говорю: на душевных болезнЯх помешалсЯ. Ђ только ты плюнь...
     ‘ полминуты оба помолчали.
     - ‘лушай, ђазумихин, - заговорил ђаскольников, - Я  тебе  хочу  сказать
прЯмо: Я сейчас у мертвого был, один чиновник умер... Я там все  мои  деньги
отдал... и, кроме того, менЯ целовало сейчас одно существо, которое, если  б
Я и убил кого-нибудь, тоже бы... одним словом, Я там видел еще  другое  одно
существо... с огненным пером...  а  впрочем,  Я  завираюсь;  Я  очень  слаб,
поддержи менЯ... сейчас ведь и лестница...
     - —то с тобой? —то с тобой? - спрашивал встревоженный ђазумихин.
     - ѓолова немного кружитсЯ, только не в том дело, а в том, что  мне  так
грустно, так грустно! точно  женщине...  право!  ‘мотри,  это  что?  ‘мотри!
смотри!
     - —то такое?
     - ђазве не видишь? ‘вет в моей комнате, видишь? ‚ щель...
     Ћни уже стоЯли перед последнею лестницей, рЯдом с хозЯйкиною дверью,  и
действительно заметно было снизу, что в каморке ђаскольникова свет.
     - ‘транно! ЌастасьЯ, может быть, - заметил ђазумихин.
     - Ќикогда ее в это времЯ у менЯ не бывает, да и спит она  давно,  но...
мне все равно! Џрощай!
     - —то ты? „а Я провожу тебЯ, вместе войдем!
     - ‡наю, что вместе войдем, но мне хочетсЯ  здесь  пожать  тебе  руку  и
здесь с тобой проститьсЯ. Ќу, давай руку, прощай!
     - —то с тобой, ђодЯ?
     - Ќичего; пойдем; ты будешь свидетелем...
     Ћни стали взбиратьсЯ на лестницу, и у ђазумихина мелькнула  мысль,  что
‡осимов-то, может быть, прав.  "ќх!  ђасстроил  Я  его  моей  болтовней!"  -
пробормотал он про себЯ. ‚друг, подходЯ к  двери,  они  услышали  в  комнате
голоса.
     - „а что тут такое? - вскричал ђазумихин.
     ђаскольников первый взЯлсЯ за дверь и отворил  ее  настежь,  отворил  и
стал на пороге как вкопанный.
     Њать и сестра его сидели у него на диване и  ждали  уже  полтора  часа.
Џочему же он всего менее их ожидал и всего менее о них  думал,  несмотрЯ  на
повторившеесЯ  даже  сегоднЯ  известие,  что  они  выезжают,  едут,   сейчас
прибудут?  ‚се  эти  полтора  часа  они  наперебив  расспрашивали  Ќастасью,
стоЯвшую и теперь перед ними и уже успевшую рассказать им  всю  подноготную.
Ћни себЯ не помнили от испуга, когда  услышали,  что  он  "сегоднЯ  сбежал",
больной и, как видно из рассказа, непременно в бреду! "Ѓоже, что с ним!" Ћбе
плакали, обе вынесли крестную муку в эти полтора часа ожиданиЯ.
     ђадостный, восторженный  крик  встретил  поЯвление  ђаскольникова.  Ћбе
бросились к нему. Ќо он стоЯл как мертвый;  невыносимое  внезапное  сознание
ударило в него как громом. „а и руки его не поднимались обнЯть их: не могли.
Њать и сестра сжимали его в объЯтиЯх, целовали его, смеЯлись  плакали...  Ћн
ступил шаг, покачнулсЯ и рухнулсЯ на пол в обмороке.
     ’ревога, крики ужаса, стоны... ђазумихин, стоЯвший на пороге, влетел  в
комнату, схватил больного в свои  мощные  руки,  и  тот  мигом  очутилсЯ  на
диване.
     - Ќичего, ничего! - кричал он матери  и  сестре,  -  это  обморок,  это
дрЯнь! ‘ейчас только доктор сказал, что ему гораздо лучше, что он совершенно
здоров! ‚оды! Ќу, вот уж он и приходит в себЯ, ну, вот и очнулсЯ!..
     € схватив за руку „унечку так, что чуть не вывернул ей руки, он пригнул
ее посмотреть на то, что "вот уж он и очнулсЯ". € мать и сестра смотрели  на
ђазумихина как на провидение, с умилением и благодарностью; они уже  слышали
от Ќастасьи, чем был длЯ их ђоди, во все времЯ  болезни,  этот  "расторопный
молодой человек", как назвала его, в тот же вечер, в  интимном  разговоре  с
„уней, сама ЏульхериЯ Ђлександровна ђаскольникова.

         * —Ђ‘’њ ’ђ…’њџ * 

        I

     ђаскольников приподнЯлсЯ и сел на диване.
     Ћн слабо махнул ђазумихину, чтобы прекратить целый поток его бессвЯзных
и горЯчих утешений, обращенных к матери и сестре, взЯл их обеих  за  руки  и
минуты две молча всматривалсЯ то в ту, то  в  другую.  Њать  испугалась  его
взглЯда. ‚ этом взглЯде просвечивалось сильное до страданиЯ чувство, но в то
же времЯ  было  что-то  неподвижное,  даже  как  будто  безумное.  ЏульхериЯ
Ђлександровна заплакала.
     ЂвдотьЯ ђомановна была бледна; рука ее дрожала в руке брата.
     - ‘тупайте  домой...  с  ним,  -  проговорил  он  прерывистым  голосом,
указываЯ на ђазумихина, - до завтра; завтра все... „авно вы приехали?
     - ‚ечером, ђодЯ, - отвечала ЏульхериЯ  Ђлександровна,  -  поезд  ужасно
опоздал. Ќо, ђодЯ, Я ни за что  не  уйду  теперь  от  тебЯ!  џ  ночую  здесь
подле...
     - Ќе мучьте менЯ! - проговорил он, раздражительно махнув рукой.
     - џ останусь при нем! - вскричал ђазумихин,  -  ни  на  минуту  его  не
покину, и к черту там всех моих, пусть на  стены  лезут!  ’ам  у  менЯ  дЯдЯ
президентом.
     - —ем, чем Я возблагодарю вас! - начала было  ЏульхериЯ  Ђлександровна,
снова сжимаЯ руки ђазумихина, но ђаскольников опЯть прервал ее:
     - џ не могу, не могу,  -  раздражительно  повторЯл  он,  -  не  мучьте!
„овольно, уйдите... Ќе могу!..
     - Џойдемте, маменька, хоть из  комнаты  выйдем  на  минуту,  -  шепнула
испуганнаЯ „унЯ, - мы его убиваем, это видно.
     - „а неужели ж Я и не поглЯжу на него, после трех-то лет!  -  заплакала
ЏульхериЯ Ђлександровна.
     - Џостойте! - остановил он их снова, - вы все  перебиваете,  а  у  менЯ
мысли мешаютсЯ... ‚идели ‹ужина?
     - Ќет, ђодЯ, но он уже знает о нашем приезде.  Њы  слышали,  ђодЯ,  что
Џетр Џетрович был так добр, навестил тебЯ сегоднЯ, -  с  некоторою  робостию
прибавила ЏульхериЯ Ђлександровна.
     - „а... был так добр...  „унЯ,  Я  давеча  ‹ужину  сказал,  что  его  с
лестницы спущу, и прогнал его к черту...
     - ђодЯ, что ты! ’ы, верно... ты не хочешь  сказать,  -  начала  было  в
испуге ЏульхериЯ Ђлександровна, но остановилась, смотрЯ на „уню.
     ЂвдотьЯ ђомановна пристально вглЯдывалась в брата и ждала  дальше.  Ћбе
уже были предуведомлены о ссоре  Ќастасьей,  насколько  та  могла  понЯть  и
передать, и исстрадались в недоумении и ожидании.
     - „унЯ, - с усилием продолжал ђаскольников, - Я этого брака не желаю, а
потому ты и должна, завтра же, при первом слове,  ‹ужину  отказать,  чтоб  и
духу его не пахло.
     - Ѓоже мой! - вскричала ЏульхериЯ Ђлександровна.
     - Ѓрат, подумай, что ты говоришь!  -  вспыльчиво  начала  было  ЂвдотьЯ
ђомановна, но тотчас же удержалась. - ’ы, может быть, теперь не в состоЯнии,
ты устал, - кротко сказала она.
     - ‚ бреду? Ќет... ’ы выходишь  за  ‹ужина  длЯ  менЯ.  Ђ  Я  жертвы  не
принимаю. € потому, к завтраму, напиши письмо... с отказом... “тром дай  мне
прочесть, и конец!
     - џ этого не могу сделать! - вскричала обиженнаЯ девушка. -  Џо  какому
праву...
     - „унечка,  ты  тоже  вспыльчива,  перестань,  завтра...  ђазве  ты  не
видишь... - перепугалась мать, бросаЯсь к „уне. - Ђх, уйдемте уж лучше!
     - Ѓредит! - закричал хмельной ђазумихин, - а то как бы он смел!  ‡автра
всЯ эта дурь выскочит... Ђ сегоднЯ он действительно его выгнал.  ќто  так  и
было. Ќу, а тот рассердилсЯ... Ћраторствовал здесь, знаниЯ  свои  выставлЯл,
да и ушел, хвост поджав...
     - ’ак это правда? - вскричала ЏульхериЯ Ђлександровна.
     -  „о  завтра,  брат,  -  с  состраданием  сказала  „унЯ,  -  пойдемте,
маменька... Џрощай, ђодЯ!
     - ‘лышишь, сестра, - повторил он вслед, собрав последние усилиЯ, - Я не
в бреду; этот брак - подлость. Џусть  Я  подлец,  а  ты  не  должна...  один
кто-нибудь... а Я хоть и подлец, но такую сестру сестрой  считать  не  буду.
€ли Я, или ‹ужин! ‘тупайте...
     - „а ты с ума сошел! „еспот! - заревел ђазумихин, но  ђаскольников  уже
не отвечал, а может быть, и не в силах был  отвечать.  Ћн  лег  на  диван  и
отвернулсЯ  к  стене  в  полном  изнеможении.  ЂвдотьЯ  ђомановна  любопытно
поглЯдела на ђазумихина; черные глаза ее сверкнули: ђазумихин даже вздрогнул
под этим взглЯдом. ЏульхериЯ Ђлександровна стоЯла как пораженнаЯ.
     - џ ни за что не могу  уйти!  -  шептала  она  ђазумихину,  чуть  не  в
отчаЯнии, - Я останусь здесь, где-нибудь... проводите „уню.
     - € все дело испортите! - тоже прошептал, из себЯ выходЯ, ђазумихин,  -
выйдемте хоть на лестницу. ЌастасьЯ, свети!  ЉлЯнусь  вам,  -  продолжал  он
полушепотом, уж на лестнице, - что давеча  нас,  менЯ  и  доктора,  чуть  не
прибил!  Џонимаете  вы  это?  ‘амого  доктора!  €  тот  уступил,  чтобы   не
раздражать, и ушел, а Я внизу осталсЯ стеречь, а он тут оделсЯ и улизнул.  €
теперь улизнет, коли раздражать будете, ночью-то, да  что-нибудь  и  сделает
над собой...
     - Ђх, что вы говорите!
     - „а и Ђвдотье ђомановне невозможно в нумерах без вас одной! Џодумайте,
где вы стоите! ‚едь этот подлец, Џетр  Џетрович,  не  мог  разве  лучше  вам
квартиру... Ђ впрочем, знаете,  Я  немного  пьЯн  и  потому...  обругал;  не
обращайте...
     - Ќо Я пойду к здешней хозЯйке, - настаивала ЏульхериЯ Ђлександровна, -
Я умолю ее, чтоб она дала мне и „уне угол на эту ночь. џ  не  могу  оставить
его так, не могу!
     ѓоворЯ это, они стоЯли на лестнице, на площадке, перед самою хозЯйкиною
дверью.  ЌастасьЯ  светила  им  с  нижней   ступеньки.   ђазумихин   был   в
необыкновенном возбуждении. …ще полчаса тому, провожаЯ домой  ђаскольникова,
он был хоть и излишне болтлив, что и сознавал, но совершенно  бодр  и  почти
свеж, несмотрЯ на ужасное количество выпитого в этот вечер вина.  ’еперь  же
состоЯние его походило на какой-то даже восторг, и в то же времЯ  как  будто
все выпитое вино вновь, разом и с удвоенною силой, бросилось ему  в  голову.
Ћн стоЯл с обеими  дамами,  схватив  их  обеих  за  руки,  уговариваЯ  их  и
представлЯЯ  им  резоны  с  изумительною  откровенностью,  и,  вероЯтно  длЯ
большего убеждениЯ, почти при каждом слове  своем,  крепко-накрепко,  как  в
тисках, сжимал им обеим руки до боли и, казалось,  пожирал  глазами  Ђвдотью
ђомановну, нисколько этим не стеснЯЯсь. Ћт боли  они  иногда  вырывали  свои
руки из его огромной и костлЯвой ручищи, но он не только не замечал,  в  чем
дело, но еще крепче притЯгивал их к себе. …сли б они велели ему сейчас,  длЯ
своей услуги, броситьсЯ с лестницы вниз головой, то  он  тотчас  же  бы  это
исполнил,  не  рассуждаЯ  и  не  сомневаЯсь.  ЏульхериЯ  Ђлександровна,  всЯ
встревоженнаЯ мыслию о своем ђоде, хоть и чувствовала, что  молодой  человек
очень уж эксцентричен и слишком уж больно жмет ей руку, но так как в  то  же
времЯ он был  длЯ  нее  провидение,  то  и  не  хотела  замечать  всех  этих
эксцентрических  подробностей.  Ќо,  несмотрЯ  на  ту  же  тревогу,  ЂвдотьЯ
ђомановна хоть и не пугливого была характера, но с изумлением и почти даже с
испугом встречала сверкающие диким  огнем  взглЯды  друга  своего  брата,  и
только беспредельнаЯ доверенность, внушеннаЯ  рассказами  Ќастасьи  об  этом
странном человеке, удержала ее от покушениЯ убежать от  него  и  утащить  за
собою свою мать. Ћна понимала тоже, что, пожалуй, им и  убежать-то  от  него
теперь уж нельзЯ. ‚прочем, минут через десЯть она  значительно  успокоилась:
ђазумихин имел свойство мигом весь высказыватьсЯ,  в  каком  бы  он  ни  был
настроении, так что все очень скоро узнавали, с кем имеют дело.
     - Ќевозможно к хозЯйке, и вздор  ужаснейший!  -  вскричал  он,  убеждаЯ
Џульхерию Ђлександровну. - •оть вы и мать, а если  останетесь,  то  доведете
его до бешенства, и тогда черт знает что будет! ‘лушайте, вот что Я  сделаю:
теперь у него ЌастасьЯ посидит, а Я вас обеих отведу к вам, потому  что  вам
одним нельзЯ по улицам; у нас в Џетербурге на этот счет... Ќу,  наплевать!..
Џотом от вас тотчас же бегу сюда  и  через  четверть  часа,  мое  честнейшее
слово, принесу вам донесение: каков он? спит или нет? и все  прочее.  Џотом,
слушайте! Џотом от вас мигом к себе, - там у менЯ гости, все пьЯные, -  беру
‡осимова - это доктор, который его лечит, он теперь у менЯ сидит,  не  пьЯн;
этот не пьЯн, этот никогда не пьЯн! ’ащу его к ђодьке и потом тотчас к  вам,
значит, в час вы получите о нем два известиЯ, - и от доктора, понимаете,  от
самого доктора; это уж не то что от менЯ! Љоль худо, клЯнусь, Я вас сам сюда
приведу, а хорошо, так и ложитесь спать. Ђ Я всю ночь здесь ночую, в  сенЯх,
он и не услышит, а ‡осимову велю ночевать у хозЯйки, чтобы был под рукой. Ќу
что длЯ него теперь лучше, вы или доктор? ‚едь  доктор  полезнее,  полезнее.
Ќу, так и  идите  домой!  Ђ  к  хозЯйке  невозможно;  мне  возможно,  а  вам
невозможно: не пустит, потому... потому что она дура. Ћна менЯ приревнует  к
Ђвдотье ђомановне, хотите знать, да и к вам тоже... Ђ уж к Ђвдотье ђомановне
непременно. ќто совершенно, совершенно неожиданный характер! ‚прочем, Я тоже
дурак... Ќаплевать! Џойдемте! ‚ерите вы мне? Ќу, верите вы мне или нет?
     - Џойдемте, маменька, - сказала  ЂвдотьЯ  ђомановна,  -  он  верно  так
сделает, как обещает. Ћн воскресил уже брата,  а  если  правда,  что  доктор
согласитьсЯ здесь ночевать, так чего же лучше?
     - ‚от вы... вы... менЯ понимаете, потому что вы - ангел! -  в  восторге
вскричал ђазумихин. - €дем! ЌастасьЯ! Њигом наверх и сиди  там  при  нем,  с
огнем; Я через четверть часа приду...
     ЏульхериЯ Ђлександровна  хоть  и  не  убедилась  совершенно,  но  и  не
сопротивлЯлась более. ђазумихин  принЯл  их  обеих  под  руки  и  потащил  с
лестницы. ‚прочем, он ее беспокоил: "хоть и  расторопный,  и  добрый,  да  в
состоЯнии ли исполнить, что обещает? ‚ таком ведь он виде!.."
     - Ђ, понимаю, вы думаете, что Я  в  таком  виде!  -  перебил  ее  мысли
ђазумихин, угадав их и шагаЯ своими огромнейшими шажищами по  тротуару,  так
что обе дамы едва могли за ним следовать, чего, впрочем, он  не  замечал.  -
‚здор! то есть... Я пьЯн, как олух, но не в том дело; Я пьЯн не от  вина.  Ђ
это, как Я вас увидал, мне в голову и ударило... „а наплевать  на  менЯ!  Ќе
обращайте вниманиЯ: Я вру;  Я  вас  недостоин...  џ  вас  в  высшей  степени
недостоин!.. Ђ как отведу вас, мигом, здесь  же  в  канаве,  вылью  себе  на
голову два ушата воды, и готов... …сли бы вы только знали, как Я  вас  обеих
люблю!.. Ќе смейтесь и не сердитесь!.. Ќа  всех  сердитесь,  а  на  менЯ  не
сердитесь! џ его друг, а стало быть,  и  ваш  друг.  џ  так  хочу...  џ  это
предчувствовал... прошлого года, одно мгновение такое было... ‚прочем, вовсе
не предчувствовал, потому что вы как с неба упали. Ђ Я, пожалуй, и всю  ночь
не буду спать... ќтот ‡осимов давеча боЯлсЯ, чтоб он не сошел с  ума...  ‚от
отчего его раздражать не надо...
     - —то вы говорите! - вскричала мать.
     - Ќеужели  сам  доктор  так  говорил?  -  спросила  ЂвдотьЯ  ђомановна,
испугавшись.
     - ѓоворил, но это не то, совсем  не  то.  Ћн  и  лекарство  такое  дал,
порошок, Я видел, а вы тут приехали... ќх!.. ‚ам бы завтра  лучше  приехать!
ќто хорошо, что мы ушли. Ђ через час вам обо всем сам  ‡осимов  отрапортует.
‚от тот так не пьЯн! € Я буду не пьЯн...  Ђ  отчего  Я  так  нахлесталсЯ?  Ђ
оттого, что в спор ввели, пр