обе, а  по  всей  то  есь
любови, играючи. Ђ потом Њитька ослободилсЯ да на улицу и побег, а Я за ним,
да не догнал и воротилсЯ в фатеру один, - потому прибиратьсЯ надоть бы было.
‘тал Я собирать и жду ЊитреЯ,  авось  подойдет.  „а  у  дверей  в  сени,  за
стенкой, в углу, на коробку и наступил. ‘мотрю, лежит, в гумаге завернута. џ
гумагу-то снЯл, вижу крючочки такие махочкие, крючочки-то мы этта  поснимали
- ан в коробке-то серьги..."
     -  ‡а  дверьми?  ‡а  дверЯми  лежала?  ‡а  дверЯми?  -  вскричал  вдруг
ђаскольников, мутным, испуганным взглЯдом смотрЯ на ђазумихина,  и  медленно
приподнЯлсЯ, опираЯсь рукой, на диване.
     - „а... а что? —то с тобой? —его ты так? - ђазумихин тоже приподнЯлсЯ с
места.
     - Ќичего!.. - едва слышно  отвечал  ђаскольников,  опускаЯсь  опЯть  на
подушку и опЯть отворачиваЯсь к стене. ‚се помолчали немного.
     - ‡адремал, должно быть, спросоньЯ,  -  проговорил  наконец  ђазумихин,
вопросительно смотрЯ на  ‡осимова;  тот  сделал  легкий  отрицательный  знак
головой.
     - Ќу, продолжай же, - сказал ‡осимов, - что дальше?
     - „а что дольше? ’олько что он увидал серьги, как тотчас  же,  забыв  и
квартиру, и Њитьку, схватил шапку и  побежал  к  „ушкину  и,  как  известно,
получил от него рубль, а ему соврал,  что  нашел  на  панели,  и  тотчас  же
загулЯл. Ђ про убийство подтверждает прежнее:  "‡нать  не  знаю,  ведать  не
ведаю, только на третий день услыхал". - "Ђ  зачем  же  ты  до  сих  пор  не
ЯвлЯлсЯ?" - "‘о страху". - "Ђ повеситьсЯ зачем хотел?" - "Ћт  думы".  -  "Ћт
какой думы?" - "Ђ што засудЯт". Ќу, вот и всЯ историЯ. ’еперь, как  думаешь,
что они отсюда извлекли?
     - „а чего думать-то, след есть, хоть какой да есть. ”акт. Ќе на волю  ж
выпустить твоего красильщика?
     - „а ведь они ж его прЯмо в убийцы теперь записали! “ них уж и сомнений
нет никаких...
     - „а врешь; горЯчишьсЯ. Ќу, а серьги? ‘огласись сам,  что  коли  в  тот
самый день и час к Ќиколаю из старухина сундука попадают серьги  в  руки,  -
согласись сам, что они как-нибудь да должны же были попасть? ќто немало  при
таком следствии.
     - Љак попали! Љак попали? - вскричал ђазумихин, - и неужели ты, доктор,
ты, который, прежде всего, человека изучать обЯзан и имеешь  случай,  скорей
всЯкого другого, натуру человеческую изучить, - неужели  ты  не  видишь,  по
всем этим данным, что это за натура,  этот  Ќиколай?  Ќеужели  не  видишь  с
первого же разу, что все, что он  показал  при  допросах,  свЯтейшаЯ  правда
есть? ’очнехонько так и попали в руки, как он показал. Ќаступил на коробку и
поднЯл!
     - ‘вЯтейшаЯ правда! Ћднако ж сам призналсЯ, что с первого разу солгал?
     - ‘лушай менЯ, слушай внимательно: и дворник, и  Љох,  и  ЏестрЯков,  и
другой дворник, и жена первого дворника, и мещанка, что о ту пору  у  ней  в
дворницкой сидела, и надворный советник Љрюков, который в эту самую минуту с
извозчика встал и в подворотню входил об руку с дамою, - все, то есть восемь
или десЯть свидетелей, единогласно показывают, что Ќиколай придавил  „митриЯ
к земле, лежал на нем и его тузил, а тот ему в волосы вцепилсЯ и тоже тузил.
‹ежат они поперек дороги и проход загораживают; их ругают со всех сторон,  а
они, "как малые ребЯта" (буквальное выражение  свидетелей),  лежат  друг  на
друге, визжат, дерутсЯ и хохочут, оба хохочут взапуски,  с  самыми  смешными
рожами, и один другого догонЯть, точно  дети,  на  улицу  выбежали.  ‘лышал?
’еперь строго заметь себе: тела наверху еще  теплые,  слышишь,  теплые,  так
нашли их! …сли убили они, или только  один  Ќиколай,  и  при  этом  ограбили
сундуки со взломом, или только участвовали чем-нибудь в грабеже, то  позволь
тебе задать всего только один вопрос: хохот, ребЯческаЯ драка под  воротами,
- с топорами, с кровью, с  злодейскою  хитростью,  осторожностью,  грабежом?
’отчас же убили, всего какихнибудь пЯть или десЯть минут назад, - потому так
выходит, тела еще теплые, - и вдруг, бросив и тела, и квартиру  отпертую,  и
знаЯ, что сейчас туда люди прошли, и добычу бросив, они, как  малые  ребЯта,
валЯютсЯ на дороге, хохочут, всеобщее внимание на себЯ привлекают,  и  этому
десЯть единогласных свидетелей есть!
     - Љонечно, странно! ђазумеетсЯ, невозможно, но...
     - Ќет, брат, не но, а если серьги, в тот же день и  час  очутившиесЯ  у
ЌиколаЯ в руках, действительно составлЯют  важную  фактическую  против  него
контру - однако ж прЯмо объЯснЯемую его показаниЯми, следственно еще спорную
контру, - то надо же взЯть в соображение факты и оправдательные, и тем паче,
что  они  факты  неотразимые.  Ђ  как  ты  думаешь,   по   характеру   нашей
юриспруденции, примут или способны ль они принЯть такой факт,  -  основанный
единственно только на одной психологической невозможности, на  одном  только
душевном  настроении,  -  за  факт  неотразимый  и   все   обвинительные   и
вещественные факты, каковы бы они ни были, разрушающий? Ќет, не  примут,  не
примут ни за что, потому-де коробку нашли и человек удавитьсЯ  хотел,  "чего
не могло быть, если б не чувствовал себЯ виноватым!" ‚от капитальный вопрос,
вот из чего горЯчусь Я! Џойми!
     - „а Я и вижу, что ты горЯчишьсЯ. Џостой, забыл спросить: чем доказано,
что коробка с серьгами действительно из старухина сундука?
     - ќто доказано, - отвечал ђазумихин, нахмурЯсь и как бы нехотЯ,  -  Љох
узнал вещь и закладчика указал, а тот положительно доказал, что  вещь  точно
его.
     - Џлохо. ’еперь еще: не видал ли кто-нибудь ЌиколаЯ в то  времЯ,  когда
Љох да ЏестрЯков наверх прошли, и нельзЯ ли это чем-нибудь доказать?
     - ’о-то и есть, что никто не видал, - отвечал ђазумихин  с  досадой,  -
то-то и скверно; даже  Љох  с  ЏестрЯковым  их  не  заметили,  когда  наверх
проходили, хотЯ их  свидетельство  и  не  очень  много  бы  теперь  значило.
"‚идели, говорЯт, что квартира отпертаЯ, что в ней, должно  быть,  работали,
но, проходЯ, вниманиЯ не обратили и не помним точно, были ли там в ту минуту
работники или нет".
     - ѓм. ‘тало быть, всего только и есть оправданиЯ, что тузили друг друга
и хохотали. Џоложим, это сильное доказательство, но... Џозволь  теперь:  как
же ты сам-то весь  факт  объЯснЯешь?  Ќаходку  серег  чем  объЯснЯешь,  коли
действительно он их так нашел, как показывает?
     - —ем объЯснЯю? „а чего тут объЯснЯть:  дело  Ясное!  Џо  крайней  мере
дорога, по которой надо дело  вести,  Ясна  и  доказана,  и  именно  коробка
доказала ее. ЌастоЯщий убийца обронил эти серьги. “бийца был наверху,  когда
Љох и ЏестрЯков стучались, и сидел на запоре. Љох сдурил и пошел  вниз;  тут
убийца выскочил и побежал тоже вниз, потому никакого другого у него не  было
выхода. Ќа лестнице спрЯталсЯ он от Љоха, ЏестрЯкова  и  дворника  в  пустую
квартиру, именно в ту минуту, когда  „митрий  и  Ќиколай  из  нее  выбежали,
простоЯл за дверью, когда дворник и  те  проходили  наверх,  переждал,  пока
затихли шаги, и сошел себе вниз преспокойно, ровно в ту самую минуту,  когда
„митрий с Ќиколаем на улицу выбежали, и все разошлись, и никого под воротами
не осталось. Њожет, и видели его, да не заметили; мало ли народу проходит? Ђ
коробку он выронил из кармана, когда за дверью  стоЯл,  и  не  заметил,  что
выронил, потому не до того ему было. Љоробка  же  Ясно  доказывает,  что  он
именно там стоЯл. ‚от и всЯ штука!
     - •итро! Ќет, брат, это хитро. ќто хитрее всего!
     - „а почему же, почему же?
     - „а потому что слишком уж все удачно сошлось...  и  сплелось...  точно
как на театре.
     - ќ-эх! - вскричал было ђазумихин, но в эту минуту отворилась дверь,  и
вошло одно новое, не знакомое ни одному из присутствующих, лицо.

        V

     ќто был господин немолодых уже лет, чопорный, осанистый, с осторожною и
брюзгливою  физиономией,  который  начал  тем,  что  остановилсЯ  в  дверЯх,
озираЯсь кругом с  обидно-нескрываемым  удивлением  и  как  будто  спрашиваЯ
взглЯдами: "Људа ж это Я попал?" Ќедоверчиво и даже с аффектацией некоторого
испуга, чуть ли даже не оскорблениЯ, озирал  он  тесную  и  низкую  "морскую
каюту" ђаскольникова. ‘ тем же удивлением перевел и уставил потом  глаза  на
самого  ђаскольникова,  раздетого,  всклоченного,  немытого,  лежавшего   не
мизерном грЯзном своем диване и тоже неподвижно его рассматривавшего. ‡атем,
с тою  же  медлительностью,  стал  рассматривать  растрепанную,  небритую  и
нечесаную фигуру ђазумихина,  который  в  свою  очередь  дерзковопросительно
глЯдел ему прЯмо в глаза, не двигаЯсь с места. ЌапрЯженное молчание  длилось
с минуту, и наконец, как и следовало ожидать, произошла  маленькаЯ  перемена
декорации. ‘ообразив, должно быть, по некоторым,  весьма,  впрочем,  резким,
данным, что преувеличенно-строгою осанкой  здесь  в  этой  "морской  каюте",
ровно ничего не возьмешь вошедший господин несколько  смЯгчилсЯ  и  вежливо,
хотЯ и не без строгости, произнес, обращаЯсь к ‡осимову и отчеканиваЯ каждый
слог своего вопроса:
     - ђодион ђоманыч ђаскольников, господин студент или бывший студент?
     ‡осимов медленно шевельнулсЯ и, может  быть,  и  ответил  бы,  если  бы
ђазумихин, к которому вовсе не относились, не предупредил его тотчас же:
     - Ђ вот он лежит на диване! Ђ вам что нужно?
     ќто фамильЯрное "а вам что нужно?" так и подсекло чопорного  господина;
он даже чуть было не поворотилсЯ к ђазумихину, но успел-таки  сдержать  себЯ
вовремЯ и поскорей повернулсЯ опЯть к ‡осимову.
     - ‚от ђаскольников! - промЯмлил  ‡осимов,  кивнув  на  больного,  затем
зевнул, причем как-то необыкновенно много раскрыл свой рот  и  необыкновенно
долго держал его в таком положении. Џотом медленно потащилсЯ в свой жилетный
карман, вынул огромнейшие выпуклые глухие золотые часы, раскрыл, посмотрел и
так же медленно и лениво потащилсЯ опЯть их укладывать.
     ‘ам ђаскольников все времЯ лежал молча, навзничь, и упорно, хотЯ и  без
всЯкой мысли,  глЯдел  на  вошедшего.  ‹ицо  его,  отвернувшеесЯ  теперь  от
любопытного  цветка  на  обоЯх,   было   чрезвычайно   бледно   и   выражало
необыкновенное страдание,  как  будто  он  только  что  перенес  мучительную
операцию или  выпустили  его  сейчас  из-под  пытки.  Ќо  вошедший  господин
мало-помалу стал возбуждать в  нем  все  больше  и  больше  вниманиЯ,  потом
недоумениЯ, потом недоверчивости и даже как будто боЯзни. Љогда же  ‡осимов,
указав  на  него,  проговорил:  "вот   ђаскольников",   он   вдруг,   быстро
приподнЯвшись, точно привскочив, сел  на  постели  и  почти  вызывающим,  но
прерывистым и слабым голосом произнес:
     - „а! џ ђаскольников! —то вам надо?
     ѓость внимательно посмотрел и внушительно произнес:
     - Џетр Џетрович ‹ужин. џ в полной надежде, что имЯ мое  не  совсем  уже
вам безызвестно.
     Ќо ђаскольников, ожидавший чего-то совсем  другого,  тупо  и  задумчиво
посмотрел на него и ничего не ответил, как будто имЯ Џетра Џетровича  слышал
он решительно в первый раз.
     - Љак? Ќеужели вы до сих пор не изволили еще получить никаких известий?
- спросил Џетр Џетрович, несколько коробЯсь.
     ‚ ответ на это ђаскольников медленно опустилсЯ на подушку, закинул руки
за голову и стал смотреть в потолок. ’оска проглЯнула в лице ‹ужина. ‡осимов
и ђазумихин еще с бо'льшим  любопытством  принЯлись  его  оглЯдывать,  и  он
видимо наконец сконфузилсЯ.
     - џ предполагал и рассчитывал, - замЯмлил он, -  что  письмо,  пущенное
уже с лишком десЯть дней, даже чуть ли не две недели...
     - Џослушайте, что ж  вам  все  стоЯть  у  дверей-то?  -  перебил  вдруг
ђазумихин, - коли имеете  что  объЯснить,  так  садитесь,  а  обоим  вам,  с
Ќастасьей, там тесно. Ќастасьюшка, посторонись, дай пройти!  Џроходите,  вот
вам стул, сюда! Џролезайте же!
     Ћн отодвинул свой стул от стола, высвободил немного пространства  между
столом и своими коленЯми и ждал несколько  в  напрЯженном  положении,  чтобы
гость "пролез" в эту щелочку. Њинута была так выбрана, что никак нельзЯ было
отказатьсЯ, и гость полез через узкое пространство, торопЯсь  и  спотыкаЯсь.
„остигнув стула, он сел и мнительно поглЯдел на ђазумихина.
     - ‚ы, впрочем, не конфузьтесь, - брЯкнул тот, -  ђодЯ  пЯтый  день  уже
болен и три днЯ бредил, а теперь очнулсЯ и даже ел с аппетитом. ќто вот  его
доктор сидит, только что его осмотрел, а  Я  товарищ  ђодькин,  тоже  бывший
студент, и  теперь  вот  с  ним  нЯнчусь;  так  вы  нас  не  считайте  и  не
стеснЯйтесь, а продолжайте, что вам там надо.
     - Ѓлагодарю вас. Ќе обеспокою ли Я, однако, больного своим присутствием
и разговором? - обратилсЯ Џетр Џетрович к ‡осимову.
     - Ќ-нет, - промЯмлил ‡осимов, - даже развлечь можете, - и опЯть зевнул.
     -  Ћ,  он  давно  уже  в  памЯти,  с  утра!  -   продолжал   ђазумихин,
фамильЯрность которого имела вид такого неподдельного простодушиЯ, что  Џетр
Џетрович подумал и стал ободрЯтьсЯ, может быть, отчасти и потому,  что  этот
оборванец и нахал успел-таки отрекомендоватьсЯ студентом.
     - ‚аша мамаша... - начал ‹ужин.
     - ѓм! - громко сделал ђазумихин. ‹ужин посмотрел на него вопросительно.
     - Ќичего, Я так; ступайте...
     ‹ужин пожал плечами.
     - ... ‚аша мамаша, еще в бытность мою при них,  начала  к  вам  письмо.
Џриехав сюда, Я нарочно пропустил несколько дней и не приходил к  вам,  чтоб
уж быть вполне уверенным, что вы извещены обо всем; но теперь,  к  удивлению
моему...
     - ‡наю, знаю! -  проговорил  вдруг  ђаскольников,  с  выражением  самой
нетерпеливой досады. - ќто вы? †ених? Ќу, знаю!.. и довольно!
     Џетр Џетрович решительно  обиделсЯ,  но  смолчал.  Ћн  усиленно  спешил
сообразить, что все это значит? ‘ минуту продолжалось молчание.
     Њежду тем ђаскольников, слегка было оборотившийсЯ к  нему  при  ответе,
принЯлсЯ вдруг его снова рассматривать пристально  и  с  каким-то  особенным
любопытством, как будто давеча еще не успел его рассмотреть  всего  или  как
будто что-то новое в нем его поразило: даже приподнЯлсЯ длЯ этого нарочно  с
подушки. „ействительно, в общем виде Џетра Џетровича поражало как бы  что-то
особенное, а именно, нечто  как  бы  оправдывавшее  название  "жениха",  так
бесцеремонно ему  сейчас  данное.  ‚о-первых,  было  видно  и  даже  слишком
заметно, что Џетр Џетрович  усиленно  поспешил  воспользоватьсЯ  несколькими
днЯми в  столице,  чтоб  успеть  принарЯдитьсЯ  и  прикраситьсЯ  в  ожидании
невесты,  что,  впрочем,  было  весьма   невинно   и   позволительно.   „аже
собственное, может быть  даже  слишком  самодовольное  собственное  сознание
своей приЯтной перемены к лучшему могло бы быть прощено длЯ  такого  случаЯ,
ибо Џетр Џетрович состоЯл на линии жениха. ‚се платье его было только что от
портного, и все было хорошо, кроме разве того только, что все  было  слишком
новое и слишком  обличало  известную  цель.  „аже  щегольскаЯ,  новехонькаЯ,
круглаЯ шлЯпа об  этой  цели  свидетельствовала:  Џетр  Џетрович  как-то  уж
слишком почтительно с ней обращалсЯ и слишком осторожно держал ее  в  руках.
„аже   прелестнаЯ   пара   сиреневых,   настоЯщих   жувеневских,    перчаток
свидетельствовала то же самое, хотЯ бы тем одним,  что  их  не  надевали,  а
только носили в руках длЯ параду. ‚ одежде же  Џетра  Џетровича  преобладали
цвета  светлые  и  юношественные.  Ќа  нем  был  хорошенький  летний  пиджак
светлокоричневого оттенка, светлые легкие брюки, таковаЯ же жилетка,  только
что купленное тонкое белье, батистовый самый  легкий  галстучек  с  розовыми
полосками, и что всего лучше: все это было даже к лицу Џетру Џетровичу. ‹ицо
его, весьма свежее и даже красивое, и без того казалось моложе своих  сорока
пЯти лет. ’емные бакенбарды приЯтно осенЯли его с обеих сторон, в виде  двух
котлет,  и  весьма  красиво  сгущались  возле  светловыбритого   блиставшего
подбородка. „аже волосы, впрочем чуть-чуть лишь с  проседью,  расчесанные  и
завитые у парикмахера, не представлЯли этим обстоЯтельством ничего  смешного
или какого-нибудь глупого вида, что обыкновенно всегда  бывает  при  завитых
волосах, ибо придает лицу неизбежное сходство с немцем,  идущим  под  венец.
…сли же и было что-нибудь в этой довольно  красивой  и  солидной  физиономии
действительно неприЯтное  и  отталкивающее,  то  происходило  уж  от  других
причин. ђассмотрев без  церемонии  господина  ‹ужина,  ђаскольников  Ядовито
улыбнулсЯ, снова опустилсЯ на подушку и стал по-прежнему глЯдеть в потолок.
     Ќо господин ‹ужин скрепилсЯ и, кажетсЯ, решилсЯ не примечать до времени
всех этих странностей.
     - †алею весьма и весьма, что нахожу вас в таком положении, -  начал  он
снова, с усилием прерываЯ молчание. - …сли б знал о вашем нездоровье,  зашел
бы раньше. Ќо, знаете, хлопоты!.. €мею к тому же весьма важное дело по  моей
адвокатской части в сенате. Ќе упоминаю уже о  тех  заботах,  которые  и  вы
угадаете. ‚аших, то есть мамашу и сестрицу, жду с часу на час...
     ђаскольников пошевелилсЯ и хотел было что-то сказать; лицо его выразило
некоторое волнение. Џетр Џетрович приостановилсЯ, выждал, но так как  ничего
не последовало, то и продолжал:
     - ... ‘ часу на час. Џриискал им на первый случай квартиру...
     - ѓде? - слабо выговорил ђаскольников.
     - ‚есьма недалеко отсюда, дом Ѓакалеева...
     - ќто на ‚ознесенском,  -  перебил  ђазумихин,  -  там  два  этажа  под
нумерами; купец ћшин содержит; бывал.
     - „а, нумера-с...
     - ‘кверность ужаснейшаЯ: грЯзь, вонь, да и подозрительное место;  штуки
случались;  да  и  черт  знает  кто  не  живет!..  џ  и  сам-то  заходил  по
скандальному случаю. „ешево, впрочем.
     - џ, конечно, не мог собрать стольких сведений, так как и  сам  человек
новый, - щекотливо возразил Џетр Џетрович,  -  но,  впрочем,  две  весьма  и
весьма чистенькие комнатки, а так как  это  на  весьма  короткий  срок...  џ
приискал уже настоЯщую, то есть будущую нашу квартиру,  -  оборотилсЯ  он  к
ђаскольникову, - и теперь ее отделывают; а покамест и сам теснюсь в нумерах,
два шага отсюда, у госпожи ‹иппевехзель, в квартире  одного  моего  молодого
друга, ЂндреЯ ‘еменыча ‹ебезЯтникова; он-то мне и дом Ѓакалеева указал...
     - ‹ебезЯтникова? - медленно  проговорил  ђаскольников,  как  бы  что-то
припоминаЯ.
     - „а, Ђндрей ‘еменыч ‹ебезЯтников, служащий  в  министерстве.  €зволите
знать?
     - „а... нет... - ответил ђаскольников.
     - €звините, мне так  показалось  по  вашему  вопросу.  џ  был  когда-то
опекуном его... очень милый  молодой  человек...  и  следЯщий...  џ  же  рад
встречать молодежь: по ней узнаешь, что нового. - Џетр Џетрович  с  надеждой
оглЯдел всех присутствующих.
     - ќто в каком отношении? - спросил ђазумихин.
     - ‚ самом серьезном, так сказать, в самой сущности  дела,  -  подхватил
Џетр Џетрович, как бы обрадовавшись вопросу. - џ, видите ли, уже десЯть  лет
не посещал Џетербурга. ‚се эти наши новости, реформы, идеи - все  это  и  до
нас прикоснулось в провинции; но чтобы видеть Яснее и  видеть  все,  надобно
быть в Џетербурге. Ќу-с,  а  моЯ  мысль  именно  такова,  что  всего  больше
заметишь  и  узнаешь,  наблюдаЯ  молодые  поколениЯ   наши.   €   признаюсь:
порадовалсЯ...
     - —ему именно?
     - ‚опрос ваш обширен. Њогу ошибатьсЯ, но,  кажетсЯ  мне,  нахожу  более
Ясный взглЯд, более, так сказать, критики; более деловитости...
     - ќто правда, - процедил ‡осимов.
     - ‚решь ты,  деловитости  нет,  -  вцепилсЯ  ђазумихин.  -  „еловитость
приобретаетсЯ трудно, а с неба даром не слетает. Ђ мы чуть не двести лет как
от всЯкого дела отучены... €деи-то, пожалуй, и  бродЯт,  -  обратилсЯ  он  к
Џетру Џетровичу, - и желание добра есть, хоть и детское;  и  честность  даже
найдетсЯ, несмотрЯ на то что тут  видимо-невидимо  привалило  мошенников,  а
деловитости все-таки нет! „еловитость в сапогах ходит.
     - Ќе соглашусь с вами, - с видимым наслаждением возразил Џетр Џетрович,
- конечно, есть увлечениЯ, неправильности, но надо быть  и  снисходительным:
увлечениЯ свидетельствуют о горЯчности к делу и о той  неправильной  внешней
обстановке, в которой находитсЯ дело.  …сли  же  сделано  мало,  то  ведь  и
времени было немного. Ћ средствах и не говорю. Џо моему же личному  взглЯду,
если хотите, даже нечто и сделано:  распространены  новые,  полезные  мысли,
распространены  некоторые  новые,   полезные   сочинениЯ,   вместо   прежних
мечтательных и романический;  литература  принимает  более  зрелый  оттенок;
искоренено  и  осмеЯно  много  вредных  предубеждений...  Ћдним  словом,  мы
безвозвратно отрезали себЯ от прошедшего, а это, помоему, уж дело-с...
     - ‡атвердил! ђекомендуетсЯ, - произнес вдруг ђаскольников.
     - —то-с? - спросил Џетр Џетрович, не расслышав, но не получил ответа.
     - ќто все справедливо, - поспешил вставить ‡осимов.
     - Ќе правда ли-с?  -  продолжал  Џетр  Џетрович,  приЯтно  взглЯнув  на
‡осимова. - ‘огласитесь сами, - продолжал он, обращаЯсь к ђазумихину, но уже
с оттенком некоторого торжества и превосходства, и чуть  было  не  прибавил:
"молодой  человек",  -  что  есть  преуспеЯние,  или,  как  говорЯт  теперь,
прогресс, хотЯ бы во имЯ науки и экономической правды...
     - Ћбщее место!
     - Ќет, не общее место-с! …сли  мне,  например,  до  сих  пор  говорили:
"возлюби", и Я  возлюблЯл,  то  что  из  того  выходило?  -  продолжал  Џетр
Џетрович, может быть с излишнею поспешностью, -  выходило  то,  что  Я  рвал
кафтан пополам, делилсЯ с ближним, и оба мы оставались наполовину  голы,  по
русской пословице: "Џойдешь за несколькими зайцами разом,  и  ни  одного  не
достигнешь". Ќаука же говорит: возлюби, прежде всех, одного себЯ, ибо все на
свете на личном интересе основано. ‚озлюбишь одного себЯ,  то  и  дела  свои
обделаешь как следует, и кафтан твой останетсЯ цел. ќкономическаЯ же  правда
прибавлЯет, что чем более в обществе устроенных частных дел и, так  сказать,
целых  кафтанов,  тем  более  длЯ  него  твердых  оснований  и   тем   более
устраиваетсЯ в нем и  общее  дело.  ‘тало  быть,  приобретаЯ  единственно  и
исключительно себе, Я именно тем самым приобретаю как бы и  всем  и  веду  к
тому, чтобы ближний получил несколько более рваного  кафтана  и  уже  не  от
частных,  единичных  щедрот,  а  вследствие  всеобщего  преуспеЯниЯ.   Њысль
простаЯ,  но,  к  несчастию,  слишком  долго  не  приходившаЯ,   заслоненнаЯ
восторженностью и мечтательностию, а казалось бы,  немного  надо  остроумиЯ,
чтобы догадатьсЯ...
     - €звините, Я тоже неостроумен, - резко перебил ђазумихин, -  а  потому
перестанемте.  џ  ведь  и  заговорил   с   целию,   а   то   мне   всЯ   эта
болтовнЯ-себЯтешение, все эти неумолчные, беспрерывные общие места, и все то
же да все то же, до того в три года опротивели, что, ей-богу, краснею, когда
и другие-то,  не  то  что  Я,  при  мне  говорЯт.  ‚ы,  разумеетсЯ,  спешили
отрекомендоватьсЯ в своих познаниЯх, это очень простительно, и Я не осуждаю.
џ же хотел только узнать теперь, кто вы такой,  потому  что,  видите  ли,  к
общему-то делу в последнее времЯ прицепилось столько разных  промышленников,
и до того исказили они все, к чему ни  прикоснулись,  в  свой  интерес,  что
решительно все дело испакостили. Ќу-с, и довольно!
     -  Њилостивый  государь,  -  начал  было  господин  ‹ужин,  коробЯсь  с
чрезвычайным достоинством, - не хотите ли вы, столь бесцеремонно, изъЯснить,
что и Я...
     - Ћ, помилуйте, помилуйте... Њог ли Я!.. Ќу-с, и  довольно!  -  отрезал
ђазумихин и круто повернулсЯ с продолжением давешнего разговора к ‡осимову.
     Џетр Џетрович оказалсЯ  настолько  умен,  чтобы  тотчас  же  объЯснению
поверить. Ћн, впрочем, решил через две минуты уйти.
     - Ќадеюсь, что  начатое  теперь  знакомство  наше,  -  обратилсЯ  он  к
ђаскольникову,  -  после  вашего  выздоровлениЯ  и   ввиду   известных   вам
обстоЯтельств укрепитсЯ еще более... Ћсобенно желаю здоровьЯ...
     ђаскольников даже головы не повернул. Џетр Џетрович начал  вставать  со
стула.
     - “бил непременно закладчик! - утвердительно говорил ‡осимов.
     - Ќепременно закладчик! - поддакнул ђазумихин. - Џорфирий своих  мыслей
не выдает, а закладчиков все-таки допрашивает...
     - ‡акладчиков допрашивает? - громко спросил ђаскольников.
     - „а, а что?
     - Ќичего.
     - Ћткуда он их берет? - спросил ‡осимов.
     - €ных Љох указал; других имена были на обертках вещей записаны, а иные
и сами пришли, как прослышали...
     - Ќу ловкаЯ же и опытнаЯ, должно быть, канальЯ! ЉакаЯ  смелость!  ЉакаЯ
решимость!
     - ‚от то-то и есть, что нет! - прервал ђазумихин. - ќто-то вас  всех  и
сбивает с пути. Ђ Я говорю - неловкий, неопытный и, наверно, это был  первый
шаг! Џредположи расчет и ловкую каналью, и выйдет невероЯтно. Џредположи  же
неопытного, и выйдет, что один только случай его из беды и вынес,  а  случай
чего не делает? Џомилуй, да он и препЯтствий-то, может быть не предвидел!  Ђ
как дело ведет? - берет десЯти-двадцатирублевые вещи, набивает  ими  карман,
роетсЯ в бабьей укладке, в трЯпье, - а в комоде в верхнем Ящике, в шкатулке,
одних чистых денег на полторы тысЯчи нашли, кроме билетов! € ограбить-то  не
умел, только и сумел, что  убить!  Џервый  шаг,  говорю  тебе,  первый  шаг;
потерЯлсЯ! € не расчетом, а случаем вывернулсЯ!
     - ќто, кажетсЯ, о недавнем  убийстве  старухи  чиновницы,  -  вмешалсЯ,
обращаЯсь к ‡осимову, Џетр Џетрович, уже стоЯ со шлЯпой в руке и перчатками,
но перед уходом пожелав  бросить  еще  несколько  умных  слов.  Ћн,  видимо,
хлопотал о выгодном впечатлении, и тщеславие перебороло благоразумие.
     - „а. ‚ы слышали?
     - Љак же-с, в соседстве...
     - ‚ подробности знаете?
     - Ќе могу сказать; но менЯ интересует при  этом  другое  обстоЯтельство
так сказать, целый вопрос. Ќе говорю уже о том, что  преступлениЯ  в  низшем
классе, в последние лет  пЯть,  увеличились;  не  говорю  о  повсеместных  и
беспрерывных  грабежах  и  пожарах;  страннее  всего  то   длЯ   менЯ,   что
преступлениЯ и в высших  классах  таким  же  образом  увеличиваютсЯ  и,  так
сказать, параллельно. ’ам, слышно, бывший студент на  большой  дороге  почту
разбил; там передовые, по общественному  своему  положению,  люди  фальшивые
бумажки делают; там, в Њоскве, ловЯт целую компанию  подделывателей  билетов
последнего займа с лотереей, - и в главных участниках один лектор  всемирной
истории; там убивают нашего секретарЯ за границей,  по  причине  денежной  и
загадочной...  €  если  теперь  эта  старуха  процентщица  убита  одним   из
закладчиков, то и это, стало быть, был человек из общества более высшего,  -
ибо мужики не закладывают золотых вещей, - то чем же объЯснить эту  с  одной
стороны распущенность цивилизованной части нашего общества?
     - Џеремен экономических много... - отозвалсЯ ‡осимов.
     - —ем объЯснить? - прицепилсЯ ђазумихин. -  Ђ  вот  именно  закоренелою
слишком неделовитостью и можно бы объЯснить.
     - ’о есть, как это-с?
     - Ђ что отвечал в Њоскве вот лектор-то ваш на вопрос, зачем  он  билеты
подделывал: "‚се богатеют разными способами, так и мне  поскорей  захотелось
разбогатеть". ’очных слов не помню, но смысл, что на  даровщинку,  поскорей,
без труда! Ќа всем готовом привыкли жить, на чужих помочах  ходить,  жеваное
есть. Ќу, а пробил час великий, тут всЯк и объЯвилсЯ, чем смотрит...
     - Ќо, однако же, нравственность? €, так сказать, правила...
     - „а об чем вы хлопочете? -  неожиданно  вмешалсЯ  ђаскольников.  -  Џо
вашей же вышло теории!
     - Љак так по моей теории?
     - Ђ доведите до последствий, что вы давеча проповедовали, и выйдет, что
людей можно резать...
     - Џомилуйте! - вскричал ‹ужин.
     - Ќет, это не так! - отозвалсЯ ‡осимов.
     ђаскольников лежал бледный, с  вздрагивающей  верхнею  губой  и  трудно
дышал.
     - Ќа все есть мера, - высокомерно продолжал ‹ужин, - экономическаЯ идеЯ
еще не есть приглашение к убийству, и если только предположить...
     - Ђ правда ль, что вы, - перебил вдруг опЯть ђаскольников  дрожащим  от
злобы голосом, в котором слышалась какаЯ-то радость обиды, - правда ль,  что
вы сказали вашей невесте... в тот самый час, как от нее  согласие  получили,
что всего больше рады тому... что она нищаЯ...  потому  что  выгоднее  брать
жену из нищеты, чтоб потом над ней властвовать... и попрекать тем,  что  она
вами облагодетельствована?..
     - Њилостивый государь! - злобно и раздражительно вскричал  ‹ужин,  весь
вспыхнув и смешавшись, - милостивый государь... так исказить мысль! €звините
менЯ, но Я должен вам высказать, что  слухи,  до  вас  дошедшие  или,  лучше
сказать, до вас доведенные, не имеют  и  тени  здравого  основаниЯ,  и  Я...
подозреваю,  кто...  одним  словом...  эта  стрела...  одним  словом,   ваша
мамаша...  Ћна  и  без  того  показалась  мне,  при  всех,  впрочем,   своих
превосходных качествах, несколько восторженного и  романического  оттенка  в
мыслЯх... Ќо Я все-таки был в тысЯче верстах от  предположениЯ,  что  она  в
таком извращенном фантазией  виде  могла  понЯть  и  представить  дело...  €
наконец... наконец...
     - Ђ знаете что? - вскричал ђаскольников,  приподнимаЯсь  на  подушке  и
смотрЯ на него в упор пронзительным, сверкающим взглЯдом, - знаете что?
     - Ђ что-с? - ‹ужин остановилсЯ и ждал с обиженным и  вызывающим  видом.
Ќесколько секунд длилось молчание.
     - Ђ то, что если вы еще раз... осмелитесь упомЯнуть хоть одно  слово...
о моей матери... то Я вас с лестницы кувырком спущу!
     - —то с тобой! - крикнул ђазумихин.
     - Ђ, так вот оно что-с! - ‹ужин побледнел и закусил губу.  -  ‘лушайте,
сударь, менЯ, - начал он с расстановкой и сдерживаЯ себЯ  всеми  силами,  но
все-таки задыхаЯсь, - Я еще давеча, с первого шагу, разгадал вашу неприЯзнь,
но нарочно оставалсЯ здесь, чтоб узнать еще более. Њногое Я бы мог  простить
больному и родственнику, но теперь... вам... никогда-с...
     - џ не болен! - вскричал ђаскольников.
     - ’ем паче-с...
     - “бирайтесь к черту!
     Ќо ‹ужин уже выходил сам, не докончив речи, пролезаЯ снова между столом
и стулом; ђазумихин на этот раз встал, чтобы пропустить его. Ќе глЯдЯ ни  на
кого и даже не кивнув головой ‡осимову, который давно уже кивал ему, чтоб он
оставил в покое больного, ‹ужин вышел, приподнЯв  из  осторожности  рЯдом  с
плечом свою шлЯпу, когда, принагнувшись, проходил в дверь. € даже  в  изгибе
спины его как бы выражалось при этом случае, что он уносит с  собой  ужасное
оскорбление.
     - Њожно ли, можно  ли  так?  -  говорил  озадаченный  ђазумихин,  качаЯ
головой.
     - Ћставьте, оставьте менЯ все! - в исступлении вскричал ђаскольников. -
„а оставите ли вы менЯ наконец, мучители! џ вас не боюсь! џ  никого,  никого
теперь не боюсь! Џрочь от менЯ! џ один хочу быть, один, один, один!
     - Џойдем! - сказал ‡осимов, кивнул ђазумихину.
     - Џомилуй, да разве можно его так оставлЯть.
     - Џойдем! - настойчиво повторил ‡осимов и вышел.  ђазумихин  подумал  и
побежал догонЯть его.
     - •уже могло быть, если бы мы его не послушались, - сказал ‡осимов, уже
на лестнице. - ђаздражать невозможно...
     - —то с ним?
     - …сли бы только толчок ему какой-нибудь благоприЯтный,  вот  бы  чего!
„авеча он был  в  силах...  ‡наешь,  у  него  что-то  есть  на  уме!  —то-то
неподвижное, тЯготЯщее... ќтого Я очень боюсь; непременно!
     - „а вот этот господин, может  быть,  Џетр-то  Џетрович!  Џо  разговору
видно, что он женитсЯ на  его  сестре  и  что  ђодЯ  об  этом,  перед  самой
болезнью, письмо получил...
     - „а; черт его принес теперь; может быть, расстроил все дело. Ђ заметил
ты, что он ко всему равнодушен, на все отмалчиваетсЯ, кроме  одного  пункта,
от которого из себЯ выходит: это убийство...
     - „а,  да!  -  подхватил  ђазумихин,  -  очень  заметил!  €нтересуетсЯ,
пугаетсЯ. ќто его в самый день болезни напугали, в конторе у надзирателЯ;  в
обморок упал.
     - ’ы мне это расскажи подробнее вечером, а Я тебе кое-что потом  скажу.
€нтересует он менЯ, очень! —ерез  полчаса  зайду  наведатьсЯ...  ‚оспалениЯ,
впрочем, не будет...
     - ‘пасибо тебе! Ђ Я у Џашеньки тем временем подожду  и  буду  наблюдать
через Ќастасью...
     ђаскольников, оставшись  один,  с  нетерпением  и  тоской  поглЯдел  на
Ќастасью; но та еще медлила уходить.
     - —аю-то теперь выпьешь? - спросила она.
     - Џосле! џ спать хочу! Ћставь менЯ...
     Ћн судорожно отвернулсЯ к стене; ЌастасьЯ вышла.

        VI

     Ќо только что она вышла, он  встал,  заложил  крючком  дверь,  развЯзал
принесенный давеча ђазумихиным и им же снова завЯзанный  узел  с  платьем  и
стал одеватьсЯ. ‘транное дело: казалось, он вдруг стал  совершенно  спокоен;
не было ни полоумного бреду, как давеча, ни панического страху, как  во  все
последнее времЯ. ќто была  перваЯ  минута  какого-то  странного,  внезапного
спокойствиЯ. „вижениЯ его были точны и  Ясны,  в  них  проглЯдывало  твердое
намерение. "‘егоднЯ же, сегоднЯ же!.." - бормотал он про себЯ.  Ћн  понимал,
однако, что  еще  слаб,  но  сильнейшее  душевное  напрЯжение,  дошедшее  до
спокойствиЯ, до неподвижной идеи, придавало ему сил и  самоуверенности;  он,
впрочем, надеЯлсЯ, что не упадет на улице. Ћдевшись совсем, во все новое, он
взглЯнул на деньги, лежавшие на столе, подумал и положил их в карман.  „енег
было двадцать пЯть рублей. ‚зЯл тоже и все медные  пЯтаки,  сдачу  с  десЯти
рублей, истраченных ђазумихиным на платье. ‡атем тихо снЯл крючок, вышел  из
комнаты, спустилсЯ по  лестнице  и  заглЯнул  в  отворенную  настежь  кухню:
ЌастасьЯ стоЯла к нему задом и, нагнувшись, раздувала хозЯйский самовар. Ћна
ничего не слыхала. „а и кто мог предположить, что он уйдет? —ерез минуту  он
был уже на улице.
     Ѓыло часов  восемь,  солнце  заходило.  „ухота  стоЯла  прежнЯЯ;  но  с
жадностью дохнул он этого вонючего, пыльного, зараженного  городом  воздуха.
ѓолова его слегка было начала кружитьсЯ; какаЯ-то дикаЯ  энергиЯ  заблистала
вдруг в его воспаленных глазах и в его исхудалом бледно-желтом лице.  Ћн  не
знал, да и не думал о том, куда идти;  он  знал  одно:  "что  все  это  надо
кончить сегоднЯ же, за один раз, сейчас же; что домой он иначе не воротитсЯ,
потому что не хочет так жить". Љак кончить? —ем кончить? Ћб этом он не  имел
и понЯтиЯ, да и думать не хотел. Ћн отгонЯл мысль:  мысль  терзала  его.  Ћн
только чувствовал и знал, что надо, чтобы все переменилось,  так  или  этак,
"хоть  как  бы  то  ни  было",  повторЯл   он   с   отчаЯнною,   неподвижною
самоуверенностью и решимостью.
     Џо старой привычке, обыкновенным путем своих прежних прогулок, он прЯмо
направилсЯ на ‘енную. Ќе доходЯ ‘енной, на мостовой, перед мелочною  лавкой,
стоЯл молодой черноволосый шарманщик и вертел какойто весьма  чувствительный
романс. Ћн аккомпанировал стоЯвшей впереди  его  на  тротуаре  девушке,  лет
пЯтнадцати, одетой как барышнЯ, в кринолине, в мантильке, в  перчатках  и  в
соломенной  шлЯпке  с  огненного  цвета  пером;  все  это  было   старое   и
истасканное. “личным, дребезжащим, но довольно приЯтным  и  сильным  голосом
она выпевала романс, в  ожидании  двухкопеечника  из  лавочки.  ђаскольников
приостановилсЯ рЯдом с двумЯ-тремЯ  слушателЯми,  послушал,  вынул  пЯтак  и
положил в руку девушке. ’а вдруг пресекла пение на  самой  чувствительной  и
высокой нотке, точно отрезала, резко крикнула шарманщику:  "будет!",  и  оба
поплелись дальше, к следующей лавочке.
     - ‹юбите вы уличное пение? - обратилсЯ вдруг ђаскольников к одному, уже
немолодому, прохожему, стоЯвшему рЯдом с  ним  у  шарманки  и  имевшему  вид
фланера. ’от дико посмотрел и удивилсЯ. - џ люблю, - продолжал ђаскольников,
но с таким видом, как будто вовсе не об уличном пении говорил,  -  Я  люблю,
как поют под шарманку в холодный, темный и сырой осенний вечер, непременно в
сырой, когда у всех прохожих бледнозеленые и больные лица; или,  еще  лучше,
когда снег мокрый падает, совсем прЯмо, без ветру,  знаете?  а  сквозь  него
фонари с газом блистают...
     -  Ќе  знаю-с...  €звините...  -  пробормотал  господин,  испуганный  и
вопросом, и странным видом ђаскольникова, и перешел на другую сторону улицы.
     ђаскольников пошел прЯмо и вышел к тому углу на ‘енной,  где  торговали
мещанин и баба, разговаривавшие тогда с ‹изаветой; но  теперь  их  не  было.
“знав место, он остановилсЯ, оглЯделсЯ  и  оборотилсЯ  к  молодому  парню  в
красной рубахе, зевавшему у входа в мучной лабаз.
     - ќто мещанин ведь торгует тут на углу, с бабой, с женой, а?
     - ‚сЯкие торгуют, - отвечал парень, свысока обмериваЯ ђаскольникова.
     - Љак его зовут?
     - Љак крестили, так и зовут.
     - “ж и ты не зарайский ли? Љоторой губернии?
     Џарень снова посмотрел на ђаскольникова.
     - “ нас, ваше сиЯтельство, не губерниЯ, а уезд, а ездил-то  брат,  а  Я
дома сидел, так и не знаю-с... “ж простите, ваше сиЯтельство, великодушно.
     - ќто харчевнЯ, наверху-то?
     - ќто трахтир, и бильЯрд имеетсЯ; и прынцессы найдутсЯ... ‹юли!
     ђаскольников перешел через площадь. ’ам, на углу, стоЯла  густаЯ  толпа
народа, все мужиков. Ћн залез  в  самую  густоту,  заглЯдываЯ  в  лица.  …го
почему-то тЯнуло со всеми заговаривать. Ќо мужики не  обращали  вниманиЯ  на
него, и все что-то галдели про себЯ, сбиваЯсь кучками. Ћн постоЯл, подумал и
пошел направо, тротуаром, по направлению к ‚-му. Њиновав площадь, он попал в
переулок...
     Ћн и прежде проходил этим  коротеньким  переулком,  делающим  колено  и
ведущим с площади в ‘адовую. ‚ последнее времЯ его даже  тЯнуло  шлЯтьсЯ  по
всем этим местам, когда тошно становилось, "чтоб еще тошней было". ’еперь же
он вошел, ни о чем не думаЯ. ’ут есть большой дом, весь под  распивочными  и
прочими  съестно-выпивательными  заведениЯми;  из  них  поминутно   выбегали
женщины, одетые, как ходЯт "по соседству" - простоволосые и в одних платьЯх.
‚ двух-трех местах они толпились на  тротуаре  группами,  преимущественно  у
сходов в нижний этаж, куда, по двум  ступенькам,  можно  было  спускатьсЯ  в
разные весьма увеселительные заведениЯ. ‚ одном из них, в  эту  минуту,  шел
стук и гам на всю улицу, тренькала гитара, пели песни, и было очень  весело.
ЃольшаЯ группа женщин толпилась у входа; иные сидели на  ступеньках,  другие
на тротуаре, третьи стоЯли и  разговаривали.  Џодле,  на  мостовой,  шлЯлсЯ,
громко ругаЯсь, пьЯный солдат с папироской и, казалось, куда-то хотел войти,
но как будто забыл куда. Ћдин  оборванец  ругалсЯ  с  другим  оборванцем,  и
какойто мертво-пьЯный валЯлсЯ  поперек  улицы.  ђаскольников  остановилсЯ  у
большой группы женщин.  Ћни  разговаривали  сиплыми  голосами;  все  были  в
ситцевых платьЯх, в козловых башмаках и  простоволосые.  €ным  было  лет  за
сорок, но были и лет по семнадцати, почти все с глазами подбитыми.
     …го почему-то занимало пенье и весь этот  стук  и  гам,  там,  внизу...
Ћттуда слышно было, как среди  хохота  и  взвизгов,  под  тоненькую  фистулу
разудалого напева и под гитару, кто-то  отчаЯнно  отплЯсывал,  выбиваЯ  такт
каблуками. Ћн пристально, мрачно и задумчиво слушал, нагнувшись  у  входа  и
любопытно заглЯдывал с тротуара в сени.
     ’ы мой бутошник прикрасной ’ы не бей менЯ напрасно! -
     разливалсЯ  тоненький  голос  певца.  ђаскольникову  ужасно  захотелось
расслушать, что поют, точно в этом и было все дело.
     "Ќе зайти ли? - подумал он. - •охочут! ‘пьЯну. Ђ что ж, не напитьсЯ  ли
пьЯным?"
     - Ќе зайдете, милый барин? - спросила одна из женщин довольно звонким и
не совсем еще осипшим голосом. Ћна была молода и  даже  не  отвратительна  -
одна из всей группы.
     - ‚ишь, хорошенькаЯ! - отвечал он, приподнЯвшись и поглЯдев на нее.
     Ћна улыбнулась; комплимент ей очень понравилсЯ.
     - ‚ы и сами прехорошенькие, - сказала она.
     - Љакие  худые!  -  заметила  басом  другаЯ,  -  из  больницы,  что  ль
выписались?
     - Љажись и генеральские дочки, а носы все  курносые!  -  перебил  вдруг
подошедший мужик, навеселе, в армЯке нараспашку и с хитро смеющейсЯ харей. -
‚ишь, веселье!
     - Џроходи, коль пришел!
     - Џройду! ‘ласть!
     € он кувыркнулсЯ вниз.
     ђаскольников тронулсЯ дальше.
     - Џослушайте, барин! - крикнула вслед девица.
     - —то?
     Ћна законфузилась.
     - џ, милый барин, всегда с вами рада буду часы разделить, а теперь  вот
как-то совести при вас не соберу.  Џодарите  мне,  приЯтный  кавалер,  шесть
копеек на выпивку!
     ђаскольников вынул сколько вынулось: три пЯтака.
     - Ђх, какой добреющий барин!
     - Љак тебЯ зовут?
     - Ђ „уклиду спросите.
     - Ќет уж, это что же, - вдруг заметила одна из группы, качаЯ головой на
„уклиду. - ќто уж Я и не знаю, как это так просить! џ бы, кажетсЯ, от  одной
только совести провалилась...
     ђаскольников любопытно поглЯдел на говорившую. ќто  была  рЯбаЯ  девка,
лет тридцати, всЯ в синЯках, с припухшею верхнею губой. ѓоворила и  осуждала
она спокойно и серьезно.
     "ѓде это, - подумал ђаскольников, идЯ далее, - где  это  Я  читал,  как
один приговоренный к смерти, за час до смерти, говорит или думает, что  если
бы пришлось ему жить где-нибудь на высоте, на скале,  и  на  такой  узенькой
площадке, чтобы только две ноги можно  было  поставить,  -  а  кругом  будут
пропасти, океан, вечный мрак, вечное уединение и вечнаЯ бурЯ, - и оставатьсЯ
так, стоЯ на аршине пространства, всю жизнь,  тысЯчу  лет,  вечность,  -  то
лучше так жить, чем сейчас умирать! ’олько бы жить, жить и жить! Љак  бы  ни
жить - только жить!.. ќкаЯ правда! ѓосподи, какаЯ правда! Џодлец человек!  €
подлец тот, кто его за это подлецом называет", - прибавил он через минуту