оже. ‚се равно без вас или при вас, где бы вы ни  были,  вы
все при мне. ‡наю тоже,  что  Я  могу  вас  очень  ненавидеть,  больше,  чем
любить... ‚прочем, Я давно ни об чем не думаю -  мне  все  равно.  Њне  жаль
только, что Я полюбил такую, как вы...
     ѓолос его прерывалсЯ; он продолжал, как бы задыхаЯсь.
     - —его вам? вам дико, что Я так говорю? - улыбнулсЯ он бледной улыбкой.
- џ думаю, что если б только это могло вас  прельстить,  то  Я  бы  простоЯл
где-нибудь тридцать лет столпником на одной ноге... џ вижу: вам  менЯ  жаль;
ваше лицо говорит: "џ бы полюбила тебЯ, если б могла, но Я не  могу"...  „а?
Ќичего, у менЯ нет гордости. џ готов,  как  нищий,  принЯть  от  вас  всЯкую
милостыню - слышите, всЯкую... “ нищего какаЯ же гордость?
     Ћна встала и подошла к нему.
     - „руг мой! - проговорила  она,  прикасаЯсь  рукой  к  его  плечу  и  с
невыразимым чувством в лице, - Я не могу слышать таких слов! џ буду думать о
вас всю мою жизнь как о драгоценнейшем человеке, как  о  величайшем  сердце,
как о чем-то свЯщенном из всего, что могу уважать и любить. Ђндрей Џетрович,
поймите мои слова: ведь за что-нибудь Я пришла же теперь, милый, и прежде  и
теперь милый, человек! џ никогда не забуду,  как  вы  потрЯсли  мой  ум  при
первых наших встречах. ђасстанемтесь  же  как  друзьЯ,  и  вы  будете  самою
серьезнейшею и самою милою моею мыслью во всю мою жизнь!
     - "ђасстанемтесь, и тогда  буду  любить  вас",  буду  любить  -  только
расстанемтесь. ‘лушайте, - произнес он, совсем бледный, -  подайте  мне  еще
милостыню; не любите менЯ, не живите со мной, будем никогда не  видатьсЯ;  Я
буду ваш раб - если позовете, и тотчас исчезну - если не захотите ни видеть,
ни слышать менЯ, только... только не выходите ни за кого замуж!
     “ менЯ сердце сжалось до боли, когда Я услышал такие слова. ќта  наивно
унизительнаЯ просьба была тем жалчее, тем сильнее пронзала сердце, что  была
так обнаженна и невозможна. „а, конечно, он просил милостыню! Ќу мог  ли  он
думать, что она согласитсЯ? Њеж тем он  унижалсЯ  до  пробы:  он  попробовал
попросить! ќту последнюю степень упадка духа  было  невыносимо  видеть.  ‚се
черты лица ее как бы вдруг исказились от боли;  но  прежде  чем  она  успела
сказать слово, он вдруг опомнилсЯ.
     - џ вас истреблю! - проговорил он вдруг странным, искаженным, не  своим
каким-то голосом.
     Ќо ответила она ему  тоже  странно,  тоже  совсем  каким-то  не  своим,
неожиданным голосом:
     - Џодай Я вам милостыню, - сказала она вдруг твердо, -  и  вы  отмстите
мне за нее потом еще  пуще,  чем  теперь  грозите,  потому  что  никогда  не
забудете, что стоЯли предо мною таким нищим... Ќе  могу  Я  слышать  от  вас
угроз! - заключила она почти с негодованием, чуть не с вызовом посмотрев  на
него.
     - "Ћт вас угроз", то есть - от такого нищего! џ пошутил,  -  проговорил
он тихо, улыбаЯсь. - џ вам ничего не сделаю, не бойтесь,  уходите...  и  тот
документ из всех сил постараюсь  прислать  -  только  идите,  идите!  џ  вам
написал глупое письмо, а вы на  глупое  письмо  отозвались  и  пришли  -  мы
сквитались. ‚ам сюда, - указал он на дверь (она хотела было пройти через  ту
комнату, в которой Я стоЯл за портьерой).
     - Џростите менЯ, если можете, - остановилась она в дверЯх.
     - Ќу что, если мы  встретимсЯ  когда-нибудь  совсем  друзьЯми  и  будем
вспоминать и об этой сцене с светлым смехом? - проговорил он вдруг;  но  все
черты лица его дрожали, как у человека, одержимого припадком.
     - Ћ, дай бог! - вскричала она,  сложив  пред  собою  руки,  но  пугливо
всматриваЯсь в его лицо и как бы угадываЯ, что он хотел сказать.
     - ‘тупайте. Њного в нас ума-то в обоих, но вы... Ћ, вы -  моего  пошиба
человек! Я  написал  сумасшедшее  письмо,  а  вы  согласились  прийти,  чтоб
сказать, что "почти менЯ любите". Ќет, мы с  вами  -  одного  безумиЯ  люди!
Ѓудьте всегда такаЯ безумнаЯ, не менЯйтесь, и мы встретимсЯ друзьЯми - это Я
вам пророчу, клЯнусь вам!
     - € вот тогда Я  вас  полюблю  непременно,  потому  что  и  теперь  это
чувствую! - не утерпела в ней женщина и бросила ему с порога  эти  последние
слова.
     Ћна вышла. џ поспешно и неслышно прошел в кухню и, почти не взглЯнув на
Ќастасью …горовну, ожидавшую менЯ, пустилсЯ через черную лестницу и двор  на
улицу. Ќо Я  успел  только  увидать,  как  она  села  в  извозчичью  карету,
ожидавшую ее у крыльца. џ побежал по улице.


        ѓлава одиннадцатаЯ

        I.
     џ прибежал к ‹амберту. Ћ, как ни желал бы Я придать  логический  вид  и
отыскать хоть малейший здравый смысл в моих поступках в тот вечер и  во  всю
ту ночь, но даже и теперь, когда могу уже все сообразить, Я никак не в силах
представить дело в надлежащей Ясной  свЯзи.  ’ут  было  чувство  или,  лучше
сказать, целый  хаос  чувств,  среди  которых  Я,  естественно,  должен  был
заблудитьсЯ. Џравда, тут было одно главнейшее чувство,  менЯ  подавлЯвшее  и
над всем командовавшее, но... признаватьсЯ ли в нем?  ’ем  более  что  Я  не
уверен...
     ‚бежал Я к ‹амберту, разумеетсЯ, вне себЯ. џ даже испугал  было  его  и
Ђльфонсинку. џ всегда замечал, что даже самые забулдыжные, самые  потерЯнные
французы чрезмерно привержены  в  своем  домашнем  быту  к  некоторого  рода
буржуазному   порЯдку,   к    некоторого    рода    самому    прозаическому,
обыденно-обрЯдному образу раз навсегда заведенной  жизни.  ‚прочем,  ‹амберт
очень скоро понЯл, что нечто случилось, и пришел  в  восторг,  видЯ  наконец
менЯ у себЯ, обладаЯ наконец мною. Ђ он об этом только и думал, день и ночь,
эти дни! Ћ, как Я ему был нужен! € вот, когда уже он потерЯл всю надежду,  Я
вдруг ЯвлЯюсь сам, да еще в таком безумии - именно в том виде, в  каком  ему
было надо.
     - ‹амберт, вина! - закричал Я, - давай пить, давай буЯнить. Ђльфонсина,
где ваша гитара?
     ‘цену Я не описываю - лишнее. Њы пили, и Я все ему рассказал,  все.  Ћн
выслушал жадно. џ  прЯмо,  и  сам  первый,  предложил  ему  заговор,  пожар.
‚о-первых, мы должны были зазвать Љатерину Ќиколаевну к нам письмом...
     - ќто можно, - поддакивал ‹амберт, схватываЯ каждое мое слово.
     ‚о-вторых,  длЯ  убедительности,  послать  в  письме  всю  копию  с  ее
"документа", так чтобы она могла прЯмо видеть, что ее не обманывают.
     -  ’ак  и  должно,  так  и  надо!  -  поддакивал  ‹амберт,  беспрерывно
переглЯдываЯсь с Ђльфонсинкой.
     ‚-третьих, зазвать ее должен был сам ‹амберт, от себЯ, вроде как бы  от
неизвестного, приехавшего из Њосквы, а Я должен был привезти ‚ерсилова...
     - € ‚ерсилова можно, - поддакивал ‹амберт.
     - „олжно, а не можно! - вскричал Я, - необходимо!  „лЯ  него-то  все  и
делаетсЯ! - объЯснил Я, прихлебываЯ из стакана глоток за глотком.  (Њы  пили
все трое, и, кажетсЯ, Я один выпил всю бутылку  шампанского,  а  они  только
делали вид.) - Њы будем сидеть с ‚ерсиловым в другой комнате (‹амберт,  надо
достать другую комнату!) - и, когда вдруг она согласитсЯ на все - и на выкуп
деньгами, и на другой выкуп, потому  что  они  все  -  подлые,  тогда  мы  с
‚ерсиловым выйдем и уличим ее в том, какаЯ она подлаЯ, а  ‚ерсилов,  увидав,
какаЯ она мерзкаЯ, разом вылечитсЯ, а ее выгонит пинками. Ќо  тут  надо  еще
Ѓьоринга, чтобы и тот посмотрел на нее! - прибавил Я в исступлении.
     - Ќет, Ѓьоринга не надо, - заметил было ‹амберт.
     - Ќадо, надо! - завопил Я опЯть, - ты  ничего  не  понимаешь,  ‹амберт,
потому что ты глуп! Ќапротив, пусть пойдет скандал в высшем свете - этим  мы
отмстим и высшему свету и ей, и пусть она будет наказана! ‹амберт, она  даст
тебе вексель... Њне денег не надо - Я на деньги наплюю,  а  ты  нагнешьсЯ  и
подберешь их к себе в карман с моими плевками, но зато Я ее сокрушу!
     - „а, да, - все поддакивал  ‹амберт,  -  это  ты  -  так...  -  Ћн  все
переглЯдывалсЯ с Ђльфонсинкой.
     - ‹амберт! Ћна страшно благоговеет перед ‚ерсиловым; Я сейчас убедилсЯ,
- лепетал Я ему.
     - ќто хорошо, что ты все подсмотрел: Я никогда не предполагал, что ты -
такой шпион и что в тебе  столько  ума!  -  он  сказал  это,  чтобы  ко  мне
подольститьсЯ.
     - ‚решь, француз, Я-не шпион, но во мне много ума! Ђ  знаешь,  ‹амберт,
она ведь его любит! - продолжал Я, стараЯсь из всех сил  высказатьсЯ.  -  Ќо
она за него не выйдет, потому что Ѓьоринг - гвардеец,  а  ‚ерсилов  -  всего
только великодушный человек и друг человечества, по-ихнему, лицо  комическое
и ничего больше! Ћ, она понимает эту страсть и наслаждаетсЯ ею, кокетничает,
завлекает, но не выйдет! ќто - женщина, это - змеЯ! ‚сЯкаЯ женщина - змеЯ, и
всЯкаЯ змеЯ - женщина! …го надо излечить; с него надо сорвать пелену:  пусть
увидит, какова она, и излечитсЯ. џ его приведу к тебе, ‹амберт!
     - ’ак и надо, - все подтверждал ‹амберт, подливаЯ мне каждую минуту.
     ѓлавное, он так и трепетал, чтобы чем-нибудь не рассердить менЯ,  чтобы
не противоречить мне и чтобы Я больше пил. ќто было так  грубо  и  очевидно,
что даже Я тогда не мог не заметить. Ќо Я и сам ни за что уже не мог уйти; Я
все пил и говорил, и мне страшно хотелось  окончательно  высказатьсЯ.  Љогда
‹амберт пошел за другою бутылкой, Ђльфонсинка  сыграла  на  гитаре  какой-то
испанский мотив; Я чуть не расплакалсЯ.
     - ‹амберт, знаешь ли ты все! - восклицал Я в глубоком чувстве. -  ќтого
человека надо непременно спасти, потому что кругом его...  колдовство.  …сли
бы она вышла за него, он  бы  наутро,  после  первой  ночи,  прогнал  бы  ее
пинками... потому что это бывает. Џотому что  этакаЯ  насильственнаЯ,  дикаЯ
любовь действует как припадок, как мертваЯ петлЯ,  как  болезнь,  и  -  чуть
достиг удовлетворениЯ - тотчас же упадает пелена и ЯвлЯетсЯ  противоположное
чувство: отвращение и ненависть, желание  истребить,  раздавить.  ‡наешь  ты
историю Ђвисаги, ‹амберт, читал ее?
     - Ќет, не помню; роман? - пробормотал ‹амберт.
     - Ћ, ты ничего не знаешь, ‹амберт! ’ы страшно,  страшно  необразован...
но Я плюю. ‚се равно. Ћ, он любит маму; он целовал ее портрет;  он  прогонит
ту на другое утро, а сам придет к маме; но уже будет поздно, а  потому  надо
спасти теперь...
     Џод конец Я стал горько плакать, но все  продолжал  говорить  и  ужасно
много выпил. •арактернейшаЯ черта состоЯла  в  том,  что  ‹амберт,  во  весь
вечер, ни разу не спросил про "документ", то есть: где же, дескать,  он?  ’о
есть чтобы Я его показал, выложил на стол.  —его  бы,  кажетсЯ,  натуральнее
спросить про это, уговариваЯсь действовать? …ще черта: мы  только  говорили,
что надо это сделать, что мы "это" непременно сделаем, но  о  том,  где  это
будет, как и когда - об этом мы не сказали тоже  ни  слова!  Ћн  только  мне
поддакивал да переглЯдывалсЯ с Ђльфонсинкой  -  больше  ничего!  Љонечно,  Я
тогда ничего не мог сообразить, но Я все-таки это запомнил.
     Љончил Я тем, что заснул у него на диване,  не  раздеваЯсь.  Џроспал  Я
очень долго и проснулсЯ очень поздно. ‚споминаю, что, пробудЯсь, Я некоторое
времЯ лежал на диване как ошеломленный, стараЯсь сообразить и  припомнить  и
притворЯсь, что все еще сплю. Ќо в комнате ‹амберта  уже  не  оказалось:  он
ушел. Ѓыл уже десЯтый час; трещала затопленнаЯ печка, точь-в-точь как тогда,
когда Я, после той ночи, очутилсЯ в первый раз у  ‹амберта.  Ќо  за  ширмами
сторожила менЯ Ђльфонсинка: Я это тотчас заметил, потому что  она  раза  два
выглЯнула и приглЯдывалась, но Я каждый раз закрывал глаза и делал вид,  что
все еще сплю. џ делал так оттого, что был придавлен  и  что  мне  надо  было
осмыслить мое положение. џ с ужасом чувствовал всю нелепость и всю  мерзость
моей ночной исповеди ‹амберту, моего уговора  с  ним,  моей  ошибки,  что  Я
прибежал к нему! Ќо, слава богу, документ все еще оставалсЯ при мне, все так
же зашитый в моем боковом кармане; Я ощупал его рукой - там! ‡начит,  стоило
только сейчас вскочить и убежать, а стыдитьсЯ потом  ‹амберта  нечего  было:
‹амберт того не стоил.
     Ќо стыдилсЯ Я сам и себЯ самого! џ сам был судьею себе, и - о боже, что
было в душе моей! Ќо не стану описывать этого адского, нестерпимого  чувства
и этого сознаниЯ грЯзи и мерзости. Ќо все же  Я  должен  признатьсЯ,  потому
что, кажетсЯ, пришло тому времЯ.
     ‚ записках моих это должно быть отмечено. €так, пусть же знают, что  не
длЯ того Я хотел ее опозорить и собиралсЯ быть свидетелем того, как она даст
выкуп ‹амберту  (о,  низость!),  -  не  длЯ  того,  чтобы  спасти  безумного
‚ерсилова и возвратить его маме, а длЯ того...  что,  может  быть,  сам  был
влюблен в нее, влюблен и ревновал! Љ кому ревновал: к Ѓьорингу, к ‚ерсилову?
Љо всем тем, на которых она на  бале  будет  смотреть  и  с  которыми  будет
говорить, тогда как  Я  буду  стоЯть  в  углу,  стыдЯсь  самого  себЯ?..  Ћ,
безобразие!
     Ћдним словом, Я не знаю, к кому Я ее ревновал; но Я чувствовал только и
убедилсЯ в вчерашний вечер, как дважды два, что она длЯ  менЯ  пропала,  что
эта женщина менЯ оттолкнет  и  осмеет  за  фальшь  и  за  нелепость!  Ћна  -
правдиваЯ и честнаЯ, а Я - Я шпион и с документами!
     ‚се это Я таил с тех самых пор в моем сердце, а теперь пришло времЯ и -
Я подвожу итог. Ќо опЯть-таки и в последний раз: Я,  может  быть,  на  целую
половину или даже на семьдесЯт пЯть процентов налгал на себЯ! ‚  ту  ночь  Я
ненавидел ее, как исступленный, а потом как разбушевавшийсЯ пьЯный. џ сказал
уже, что это был хаос чувств и ощущений, в котором Я сам ничего разобрать не
мог. Ќо, все равно, их надо было  высказать,  потому  что  хоть  часть  этих
чувств да была же наверно.
     ‘ неудержимым отвращением и с неудержимым намерением  все  загладить  Я
вдруг  вскочил  с  дивана;  но  только  что  Я  вскочил,   мигом   выскочила
Ђльфонсинка. џ схватил шубу и шапку и велел  ей  передать  ‹амберту,  что  Я
вчера бредил, что Я оклеветал женщину, что Я нарочно шутил и чтоб ‹амберт не
смел больше никогда приходить ко мне... ‚се это Я  высказал  кое-как,  через
пень колоду, торопЯсь, по-французски, и, разумеетсЯ, страшно неЯсно,  но,  к
удивлению моему, Ђльфонсинка все понЯла ужасно; но что  всего  удивительнее,
даже чему-то как бы обрадовалась.
     - Oui, oui, - поддакивала она мне, - c'est une honte! Une  dame...  Oh,
vous  кtes  gйnйreux,  vous!  Soyez  tranquille,  je  ferai  voir  raison  а
Lambert...
     ’ак что Я даже в ту минуту должен был бы стать в недоумении, видЯ такой
неожиданный переворот в ее чувствах, а стало быть, пожалуй, и в ‹амбертовых.
џ, однако же, вышел молча; на душе моей было смутно, и рассуждал Я плохо! Ћ,
потом Я все обсудил, но тогда уже было поздно! Ћ,  какаЯ  адскаЯ  вышла  тут
махинациЯ! Ћстановлюсь здесь и объЯсню ее всю вперед, так как иначе читателю
было бы невозможно понЯть.
     „ело состоЯло в том, что еще в первое свидание  мое  с  ‹амбертом,  вот
тогда, как Я оттаивал у него на квартире, Я пробормотал ему, как дурак,  что
документ зашит у менЯ в кармане. ’огда Я вдруг на некоторое времЯ  заснул  у
него на диване в углу, и ‹амберт тогда же немедленно  ощупал  мне  карман  и
убедилсЯ, что в нем действительно зашита бумажка.  Џотом  он  несколько  раз
убеждалсЯ, что бумажка еще тут: так,  например,  во  времЯ  нашего  обеда  у
татар, Я помню, как он нарочно несколько раз обнимал менЯ  за  талию.  ЏонЯв
наконец, какой важности эта бумага, он составил свой совершенно особый план,
которого Я вовсе и не предполагал у него. џ, как дурак, все времЯ воображал,
что он так упорно зовет менЯ к себе, единственно чтоб склонить менЯ войти  с
ним в компанию и действовать не иначе как  вместе.  Ќо  увы!  он  звал  менЯ
совсем длЯ другого! Ћн звал менЯ, чтоб  опоить  менЯ  замертво,  и  когда  Я
растЯнусь  без  чувств  и  захраплю,  то  взрезать  мой  карман  и  овладеть
документом. ’очь-в-точь таким  образом  они  с  Ђльфонсинкой  в  ту  ночь  и
поступили; Ђльфонсинка и взрезывала карман. „остав письмо,  ее  письмо,  мой
московский документ, они взЯли такого же размера простую почтовую бумажку  и
положили в надрезанное место кармана и зашили снова как ни в чем не  бывало,
так что Я ничего не мог заметить. Ђльфонсинка же и зашивала. Ђ Я-то, Я-то до
самого почти конца, еще целых полтора днЯ, - Я все еще продолжал думать, что
Я - обладатель тайны и что участь Љатерины Ќиколаевны все еще в моих руках!
     Џоследнее  слово:  эта  кража  документа  была  всему  причиною,   всем
остальным несчастиЯм!

        II.
     Ќаступили последние сутки моих записок, и Я - на конце конца!
     Ѓыло, Я думаю, около половины одиннадцатого, когда Я,  возбужденный  и,
сколько помню, как-то странно рассеЯнный,  но  с  окончательным  решением  в
сердце, добрел до своей квартиры. џ не торопилсЯ, Я знал уже, как  поступлю.
€ вдруг, едва только Я вступил в наш  коридор,  как  тотчас  же  понЯл,  что
стрЯслась новаЯ беда и  произошло  необыкновенное  усложнение  дела:  старый
кнЯзь, только что привезенный из –арского ‘ела, находилсЯ в нашей  квартире,
а при нем была Ђнна Ђндреевна!
     Ћни поместили его не в моей комнате, а в двух хозЯйских, рЯдом с  моей.
…ще накануне, как оказалось, произведены  были  в  этих  комнатах  некоторые
изменениЯ и украшениЯ, впрочем самые легкие. •озЯин перешел с своей женой  в
каморку капризного рЯбого жильца, о котором Я уже упоминал прежде,  а  рЯбой
жилец был на это времЯ конфискован - уж не знаю куда.
     ЊенЯ встретил хозЯин, тотчас же шмыгнувший в мою комнату. Ћн смотрел не
так решительно, как вчера, но был в  необыкновенно  возбужденном  состоЯнии,
так сказать, на высоте событиЯ. џ ничего не сказал ему, но, отойдЯ в угол  и
взЯвшись за голову руками, так простоЯл с минуту. Ћн сначала  подумал  было,
что Я "представлЯюсь", но под конец не вытерпел и испугалсЯ.
     - ђазве что не так? - пробормотал он. - џ  вот  ждал  вас  спросить,  -
прибавил он, видЯ, что Я не отвечаю, - не прикажете ли  растворить  вот  эту
самую дверь,  длЯ  прЯмого  сообщениЯ  с  кнЯжескими  покоЯми...  чем  через
коридор? - Ћн указывал боковую, всегда запертую дверь,  сообщавшуюсЯ  с  его
хозЯйскими комнатами, а теперь, стало быть, с помещением кнЯзЯ.
     - ‚от что, Џетр €пполитович, - обратилсЯ Я к нему с  строгим  видом,  -
прошу вас покорнейше пойти и пригласить сейчас сюда ко  мне  Ђнну  Ђндреевну
длЯ переговоров. „авно они здесь?
     - „а уже почти что час будет.
     - ’ак сходите.
     Ћн сходил и принес ответ странный, что Ђнна Ђндреевна и  кнЯзь  Ќиколай
€ванович с нетерпением ожидают менЯ  к  себе;  Ђнна  Ђндреевна,  значит,  не
захотела пожаловать. џ оправил и почистил  мой  смЯвшийсЯ  за  ночь  сюртук,
умылсЯ, причесалсЯ, все это  не  торопЯсь,  и,  понимаЯ,  как  надобно  быть
осторожным, отправилсЯ к старику.
     ЉнЯзь сидел на диване за круглым столом,  а  Ђнна  Ђндреевна  в  другом
углу, у другого накрытого скатертью стола, на котором кипел  вычищенный  как
никогда хозЯйский самовар, приготовлЯла ему чай. џ вошел с  тем  же  строгим
видом в лице, и старичок, мигом заметив  это,  так  и  вздрогнул,  и  улыбка
быстро сменилась в лице его решительно испугом; но Я тотчас же не  выдержал,
засмеЯлсЯ и протЯнул ему руки; бедный так и бросилсЯ в мои объЯтиЯ.
     Ѓез сомнениЯ, Я тотчас же понЯл, с кем имею дело. ‚о-первых, мне  стало
Ясно, как дважды два, что из старика, даже почти еще бодрого и все-таки хоть
сколько-нибудь разумного и хоть с каким-нибудь да характером,  они,  за  это
времЯ, пока  мы  с  ним  не  виделись,  сделали  какую-то  мумию,  какого-то
совершенного ребенка, пугливого и  недоверчивого.  Џрибавлю:  он  совершенно
знал, зачем его сюда привезли, и все случилось точно  так,  как  Я  объЯснил
выше, забегаЯ вперед. …го прЯмо вдруг поразили, разбили, раздавили известием
о предательстве его дочери и о сумасшедшем доме. Ћн дал  себЯ  увезти,  едва
сознаваЯ от страха, что делает. …му сказали, что Я - обладатель тайны и  что
у  менЯ  ключ  к  окончательному  решению.  ‘кажу   вперед:   вот   этого-то
окончательного решениЯ и ключа он и пугалсЯ пуще всего на  свете.  Ћн  ждал,
что Я так и войду к нему с каким-то приговором на лбу и с бумагой в руках, и
страшно был рад, что Я покамест готов смеЯтьсЯ и болтать  совсем  о  другом.
Љогда мы обнЯлись, он заплакал. Џризнаюсь, капельку заплакал  и  Я;  но  мне
вдруг стало его очень жалко... ЊаленькаЯ Ђльфонсинкина собачонка  заливалась
тоненьким, как колокольчик,  лаем  и  рвалась  на  менЯ  с  дивана.  ‘  этой
крошечной собачкой он уже не расставалсЯ с тех пор, как  приобрел  ее,  даже
спал вместе с нею.
     - Oh, je disais qu'il a du coeur! - воскликнул  он,  указываЯ  на  менЯ
Ђнне Ђндреевне.
     - Ќо как же вы поздоровели, кнЯзь,  какой  у  вас  прекрасный,  свежий,
здоровый вид! - заметил Я. “вы! все было наоборот: это была мумиЯ, а  Я  так
только сказал, чтоб его ободрить.
     -  N'est-ce  pas,  n'est-ce  pas?  -  радостно  повторЯл  он.  -  Ћ,  Я
удивительно поправилсЯ здоровьем.
     - Ћднако кушайте ваш чай, и если дадите и мне чашку, то  и  Я  выпью  с
вами.
     - € чудесно! "Ѓудем пить и наслаждатьсЯ..." или как это там, есть такие
стихи.  Ђнна  Ђндреевна,  дайте  ему  чаю,  il  prend   toujours   par   les
sentiments... дайте нам чаю, милаЯ.
     Ђнна Ђндреевна подала чаю, но  вдруг  обратилась  ко  мне  и  начала  с
чрезвычайною торжественностью.
     - Ђркадий Њакарович,  мы  оба,  Я  и  благодетель  мой,  кнЯзь  Ќиколай
€ванович, приютились у вас. џ считаю, что мы приехали к вам, к вам одному, и
оба просим у вас убежища. ‚спомните, что почти  всЯ  судьба  этого  свЯтого,
этого благороднейшего и обиженного человека в руках ваших... Њы ждем решениЯ
от вашего правдивого сердца!
     Ќо она не могла докончить; кнЯзь пришел в  ужас  и  почти  задрожал  от
испуга:
     - Aprиs, aprиs, n'est-ce pas? Chиre amie! - повторЯл он, подымаЯ к  ней
руки.
     Ќе могу выразить, как неприЯтно подействовала и на менЯ ее  выходка.  џ
ничего не ответил и удовольствовалсЯ лишь холодным и важным поклоном;  затем
сел за стол и даже нарочно заговорил о другом, о каких-то  глупостЯх,  начал
смеЯтьсЯ и  острить...  ‘тарик  был  видимо  мне  благодарен  и  восторженно
развеселилсЯ. Ќо его веселие, хотЯ  и  восторженное,  видимо  было  какое-то
непрочное и моментально могло сменитьсЯ совершенным упадком духа;  это  было
Ясно с первого взглЯда.
     - Cher enfant, Я слышал, ты был болен... Ђх, pardon! ты, Я слышал,  все
времЯ занималсЯ спиритизмом?
     - € не думал, - улыбнулсЯ Я.
     - Ќет? Ђ кто же мне говорил про спи-ри-тизм?
     - ќто  вам  здешний  чиновник,  Џетр  €пполитович,  давеча  говорил,  -
объЯснила Ђнна Ђндреевна. - Ћн  очень  веселый  человек  и  знает  множество
анекдотов; хотите, Я позову?
     - Oui, oui, il est charmant... знает анекдоты, но лучше позовем  потом.
Њы позовем его, и он нам все расскажет; mais aprиs. Џредставь,  давеча  стол
накрывают, а он и говорит: не беспокойтесь, не  улетит,  мы  -  не  спириты.
Ќеужто у спиритов столы летают?
     - Џраво, не знаю; говорЯт, подымаютсЯ на всех ножках.
     - Mais c'est terrible ce que tu dis, - поглЯдел он на менЯ испуганно.
     - Ћ, не беспокойтесь, это ведь - вздор.
     - џ и сам говорю. ЌастасьЯ ‘тепановна ‘аломеева... ты ведь знаешь ее...
ах да, ты не знаешь ее... представь себе, она  тоже  верит  в  спиритизм  и,
представьте себе, chиre enfant, - повернулсЯ он к Ђнне Ђндреевне, - Я  ей  и
говорю: в министерствах ведь тоже столы  стоЯт,  и  на  них  по  восьми  пар
чиновничьих рук лежат, все бумаги пишут, - так  отчего  ж  там-то  столы  не
плЯшут? ‚ообрази, вдруг заплЯшут! бунт столов в  министерстве  финансов  или
народного просвещениЯ - этого недоставало!
     - Љакие вы по-прежнему милые вещи  говорите,  кнЯзь,  -  воскликнул  Я,
стараЯсь искренно рассмеЯтьсЯ.
     - N'est-ce pas? je ne parle pas trop, mais je dis bien.
     - џ приведу Џетра €пполитовича, - встала Ђнна  Ђндреевна.  “довольствие
засиЯло в  лице  ее:  судЯ  по  тому,  что  Я  так  ласков  к  старику,  она
обрадовалась. Ќо лишь только она вышла, вдруг все  лицо  старика  изменилось
мгновенно. Ћн торопливо взглЯнул на дверь, оглЯделсЯ кругом и, нагнувшись ко
мне с дивана, зашептал мне испуганным голосом:
     - Cher ami! Ћ, если б Я мог видеть  их  обеих  здесь  вместе!  Ћ,  cher
enfant!
     - ЉнЯзь, успокойтесь...
     - „а, да, но... мы их помирим, n'est-ce pas? ’ут  пустаЯ  мелкаЯ  ссора
двух достойнейших женщин, n'est-ce pas? џ только на тебЯ одного и надеюсь...
Њы это здесь все приведем в порЯдок; и  какаЯ  здесь  страннаЯ  квартира,  -
оглЯдывалсЯ он почти боЯзливо, - и  знаешь,  этот  хозЯин...  у  него  такое
лицо... ‘кажи, он не опасен?
     - •озЯин? Ћ нет, чем же он может быть опасен?
     - C'est зa. ’ем лучше. Il semble qu'il est bкte, ce  gentilhomme.  Cher
enfant, ради •риста, не говори Ђнне Ђндреевне, что Я здесь  всего  боюсь;  Я
все здесь похвалил с первого шагу, и хозЯина похвалил. Џослушай,  ты  знаешь
историю о фон ‡оне - помнишь?
     - ’ак что же?
     - Rien, rien du tout... Mais je suis libre ici, n'est-ce  pas?  Љак  ты
думаешь, здесь ничего не может со мной случитьсЯ ... в таком же роде?
     - Ќо уверЯю же вас, голубчик... помилуйте!
     - Mon ami! Mon enfant! - воскликнул он  вдруг,  складываЯ  перед  собою
руки и уже вполне не скрываЯ своего испуга, -  если  у  тебЯ  в  самом  деле
что-то есть... документы... одним словом - если у тебЯ есть что мне сказать,
то не говори; ради бога, ничего не говори; лучше  не  говори  совсем...  как
можно дольше не говори... Ћн хотел броситьсЯ обнимать менЯ; слезы  текли  по
его лицу; не могу выразить, как сжалось у менЯ  сердце:  бедный  старик  был
похож на жалкого, слабого, испуганного ребенка, которого выкрали из  родного
гнезда какие-то цыгане и увели к чужим  людЯм.  Ќо  обнЯтьсЯ  нам  не  дали:
отворилась дверь, и вошла Ђнна Ђндреевна, но  не  с  хозЯином,  а  с  братом
своим, камер-юнкером. ќта новость ошеломила менЯ; Я  встал  и  направилсЯ  к
двери.
     - Ђркадий Њакарович, позвольте вас познакомить,  -  громко  проговорила
Ђнна Ђндреевна, так что Я невольно должен был остановитьсЯ.
     - џ слишком знаком уже с вашим братцем, - отчеканил Я, особенно  ударЯЯ
на слово слишком.
     - Ђх, тут ужаснаЯ ошибка!  и  Я  так  ви-но-ват,  милый  Ђнд...  Ђндрей
Њакарович, - начал мЯмлить молодой человек, подходЯ ко мне  с  необыкновенно
развЯзным видом и захватив мою руку, которую Я не в состоЯнии был отнЯть,  -
во всем виноват мой ‘тепан; он так глупо тогда доложил, что Я принЯл вас  за
другого - это в Њоскве, - поЯснил он сестре, - потом Я стремилсЯ к  вам  изо
всей силы, чтоб разыскать и разъЯснить, но заболел, вот спросите ее...  Cher
prince, nous devons кtre amis mкme par droit de naissance...
     € дерзкий молодой человек осмелилсЯ даже обхватить менЯ одной рукой  за
плечо, что было уже верхом фамильЯрности. џ отстранилсЯ, но,  сконфузившись,
предпочел скорее уйти, не сказав ни слова. ‚ойдЯ к себе, Я сел на кровать  в
раздумье и в волнении. €нтрига душила  менЯ,  но  не  мог  же  Я  так  прЯмо
огорошить и подкосить Ђнну Ђндреевну. џ вдруг почувствовал, что и она о  мне
тоже дорога и что положение ее ужасно.

        III.
     Љак Я и ожидал того, она сама вошла в  мою  комнату,  оставив  кнЯзЯ  с
братом, который начал пересказывать кнЯзю какие-то светские  сплетни,  самые
свежие и новоиспеченные, чем мигом и развеселил впечатлительного старичка. џ
молча и с вопросительным видом приподнЯлсЯ с кровати.
     - џ вам сказала все, Ђркадий Њакарович, -  прЯмо  начала  она,  -  наша
судьба в ваших руках.
     - Ќо ведь и Я вас предупредил, что не могу... ‘амые свЯтые  обЯзанности
мешают мне исполнить то, на что вы рассчитываете...
     - „а? ќто  -  ваш  ответ?  Ќу,  пусть  Я  погибну,  а  старик?  Љак  вы
рассчитываете: ведь он к вечеру сойдет с ума!
     - Ќет, он сойдет с ума, если Я ему покажу письмо дочери, в  котором  та
советуетсЯ с адвокатом о том, как объЯвить отца сумасшедшим! - воскликнул  Я
с жаром. - ‚от чего он не вынесет. ‡найте, что он не верит письму этому,  он
мне уже говорил!
     џ прилгнул, что он мне говорил; но это было кстати.
     - ѓоворил уже? ’ак Я и думала! ‚ таком случае Я погибла; он о  сю  пору
уж плакал и просилсЯ домой.
     - ‘ообщите мне, в чем, собственно, заключаетсЯ ваш план?  -  спросил  Я
настойчиво.
     Ћна  покраснела,  так  сказать,  от  уЯзвленной   надменности,   однако
скрепилась:
     - ‘ этим письмом его дочери в руках мы  оправданы  в  глазах  света.  џ
тотчас же пошлю к кнЯзю ‚-му и к Ѓорису Њихайловичу Џелищеву, его друзьЯм  с
детства; оба - почтенные влиЯтельные в свете лица, и, Я знаю  это,  они  уже
два  года  назад  с  негодованием  отнеслись  к  некоторым   поступкам   его
безжалостной и жадной дочери. Ћни, конечно, помирЯт его с дочерью,  по  моей
просьбе, и Я сама на том настою; но зато положение дел совершенно изменитсЯ.
Љроме того, тогда  и  родственники  мои,  ”анариотовы,  как  Я  рассчитываю,
решатсЯ поддержать мои права. Ќо длЯ менЯ прежде всего его счастие; пусть он
поймет наконец и оценит: кто действительно ему предан? Ѓез сомнениЯ, Я всего
более рассчитываю на ваше влиЯние, Ђркадий Њакарович: вы так  его  любите...
„а кто его и любит-то, кроме нас с вами? Ћн только и говорил что  об  вас  в
последние дни; он тосковал об вас, вы - "молодой его  друг"...  ‘амо  собою,
что всю жизнь потом благодарность моЯ не будет иметь границ...
     ќто уж она сулила мне награду - денег, может быть.
     џ резко прервал ее:
     - —то бы вы ни говорили, Я не могу, - произнес Я с видом непоколебимого
решениЯ, - Я могу только заплатить вам такою же искренностью и объЯснить вам
мои последние намерениЯ: Я передам, в самом непродолжительном  времени,  это
роковое письмо Љатерине Ќиколаевне в руки, но с тем, чтоб из  всего,  теперь
случившегосЯ, не делать скандала и чтоб  она  дала  заранее  слово,  что  не
помешает вашему счастью. ‚от все, что Я могу сделать.
     - ќто невозможно! - проговорила она, всЯ покраснев. Ћдна мысль  о  том,
что Љатерина Ќиколаевна будет ее щадить, привела ее в негодование.
     - џ не переменю решениЯ, Ђнна Ђндреевна.
     - Њожет быть, перемените.
     - Ћбратитесь к ‹амберту!
     - Ђркадий Њакарович, вы не знаете, какие могут  выйти  несчастиЯ  через
ваше упрЯмство, - проговорила она сурово и ожесточенно.
     - ЌесчастиЯ выйдут - это наверно... у менЯ  кружитсЯ  голова.  „овольно
мне с вами: Я решилсЯ - и  кончено.  ’олько,  ради  бога,  прошу  вас  -  не
приводите ко мне вашего брата.
     - Ќо он именно желает загладить...
     - Ќичего не  надо  заглаживать!  не  нуждаюсь,  не  хочу,  не  хочу!  -
восклицал Я, схватив себЯ за голову. (Ћ, может быть, Я поступил тогда с  нею
слишком свысока!) - ‘кажите,  однако,  где  будет  ночевать  сегоднЯ  кнЯзь?
Ќеужели здесь?
     - Ћн будет ночевать здесь, у вас и с вами.
     - Љ вечеру же Я съеду на другую квартиру!
     € вслед за этими беспощадными словами Я схватил шапку и  стал  надевать
шубу. Ђнна Ђндреевна молча и сурово наблюдала менЯ. Њне жаль было, - о,  мне
жаль было эту гордую девушку! Ќо Я выбежал из квартиры,  не  оставив  ей  ни
слова в надежду.

        IV.
     Џостараюсь сократить. ђешение мое было принЯто  неизменно,  и  Я  прЯмо
отправилсЯ к ’атьЯне Џавловне. “вы!  могло  бы  быть  предупреждено  большое
несчастие, если б Я ее застал тогда дома; но, как нарочно, в этот день  менЯ
особенно преследовала неудача. џ, конечно, зашел и к маме,  во-первых,  чтоб
проведать бедную маму, а во-вторых, рассчитываЯ почти наверно встретить  там
’атьЯну Џавловну; но и там ее не было; она только что куда-то ушла,  а  мама
лежала больнаЯ, и с ней оставалась одна ‹иза. ‹иза попросила менЯ не входить
и не будить мамы: "‚сю ночь не спала, мучилась; слава богу, что хоть  теперь
заснула". џ обнЯл ‹изу и сказал ей  только  два  слова  о  том,  что  принЯл
огромное и роковое решение и сейчас его исполню. Ћна выслушала  без  особого
удивлениЯ, как самые обыкновенные слова. Ћ, они все привыкли  тогда  к  моим
беспрерывным "последним решениЯм" и потом малодушным отменам их. Ќо теперь -
теперь было дело другое! џ зашел, однако же, в трактир на канаве  и  посидел
там, чтоб выждать и чтоб  уж  наверно  застать  ’атьЯну  Џавловну.  ‚прочем,
объЯсню, зачем мне так вдруг понадобилась эта женщина. „ело  в  том,  что  Я
хотел ее тотчас послать к  Љатерине  Ќиколаевне,  чтоб  попросить  ту  в  ее
квартиру и при ’атьЯне же Џавловне возвратить документ, объЯснив все  и  раз
навсегда... Ћдним словом, Я хотел только должного; Я  хотел  оправдать  себЯ
раз навсегда. Џорешив с этим пунктом,  Я  непременно,  и  уже  настоЯтельно,
положил замолвить тут же несколько слов в  пользу  Ђнны  Ђндреевны  и,  если
возможно, взЯв Љатерину Ќиколаевну и ’атьЯну Џавловну  (как  свидетельницу),
привезти их ко мне,  то  есть  к  кнЯзю,  там  помирить  враждующих  женщин,
воскресить кнЯзЯ и... и... одним словом, по крайней мере тут, в этой  кучке,
сегоднЯ же, сделать всех  счастливыми,  так  что  оставались  бы  лишь  один
‚ерсилов и мама. џ не мог сомневатьсЯ  в  успехе:  Љатерина  Ќиколаевна,  из
благодарности за возвращение письма, за  которое  Я  не  спросил  бы  с  нее
ничего, не могла мне отказать в такой просьбе. “вы! џ все еще воображал, что
обладаю документом. Ћ, в каком глупом и недостойном  был  Я  положении,  сам
того не ведаЯ!
     “же сильно смерклось и было уже около  четырех  часов,  когда  Я  опЯть
наведалсЯ к ’атьЯне Џавловне. ЊарьЯ ответила грубо, что  "не  приходила".  џ
очень припоминаю теперь странный взглЯд исподлобьЯ  Њарьи;  но,  разумеетсЯ,
тогда мне еще ничего не могло зайти в голову. Ќапротив, менЯ вдруг  кольнула
другаЯ мысль: в досаде и в некотором унынии спускаЯсь с лестницы от  ’атьЯны
Џавловны, Я вспомнил бедного кнЯзЯ, простиравшего ко мне давеча руки, - и  Я
вдруг больно укорил себЯ за то, что Я его бросил, может быть, даже из личной
досады. џ с беспокойством начал представлЯть  себе,  что  в  мое  отсутствие
могло произойти у них даже что-нибудь очень нехорошее, и поспешно направилсЯ
домой. „ома, однако, произошли лишь следующие обстоЯтельства.
     Ђнна Ђндреевна, выйдЯ давеча от менЯ во гневе, еще  не  потерЯла  духа.
Ќадобно передать, что она еще с утра посылала к ‹амберту,  затем  послала  к
нему еще раз, и так как ‹амберта все не оказывалось дома, то послала наконец
своего брата искать  его.  ЃеднаЯ,  видЯ  мое  сопротивление,  возложила  на
‹амберта и на влиЯние его на менЯ свою последнюю надежду. Ћна ждала ‹амберта
с нетерпением и только дивилась, что он, не  отходивший  от  нее  и  юливший
около нее до сегоднЯ, вдруг ее совсем бросил и сам исчез. “вы! ей и в голову
не могло зайти, что ‹амберт, обладаЯ теперь документом,  принЯл  уже  совсем
другие решениЯ,  а  потому,  конечно,  скрываетсЯ  и  даже  нарочно  от  нее
прЯчетсЯ.
     ’аким образом, в беспокойстве и с возраставшей тревогой  в  душе,  Ђнна
Ђндреевна почти не в силах была развлекать старика; а между тем беспокойство
его возросло до угрожающих размеров. Ћн задавал странные и пугливые вопросы,
стал даже на нее посматривать подозрительно и несколько раз начинал плакать.
Њолодой ‚ерсилов просидел тогда недолго. Џосле него Ђнна  Ђндреевна  привела
наконец Џетра €пполитовича, на которого так надеЯлась,  но  этот  совсем  не
понравилсЯ, даже произвел отвращение. ‚ообще  на  Џетра  €пполитовича  кнЯзь
почему-то смотрел  все  с  более  и  более  возраставшею  недоверчивостью  и
подозрительностью.  Ђ  хозЯин,  как  нарочно,  пустилсЯ  опЯть  толковать  о
спиритизме и о каких-то фокусах, которые будто бы сам видел в представлении,
а именно как один приезжий шарлатан, будто бы при  всей  публике,  отрезывал
человеческие головы, так что кровь лилась, и все видели, и потом  приставлЯл
их опЯть к шее, и что будто бы они прирастали, тоже при всей публике, и  что
будто бы все это произошло в пЯтьдесЯт девЯтом году. ЉнЯзь так испугалсЯ,  а
вместе с тем пришел  почему-то  в  такое  негодование,  что  Ђнна  Ђндреевна
принуждена была немедленно удалить  рассказчика.  Љ  счастью,  прибыл  обед,
нарочно заказанный накануне где-то поблизости (через ‹амберта и Ђльфонсинку)
у одного замечательного  француза-повара,  жившего  без  места  и  искавшего
поместитьсЯ  в  аристократическом  доме  или  в  клубе.  Ћбед  с  шампанским
чрезвычайно развеселил старика; он кушал много и очень шутил.  Џосле  обеда,
конечно, отЯжелел, и ему захотелось спать, а так как он  всегда  спал  после
обеда, то Ђнна Ђндреевна и приготовила ему постель. ‡асыпаЯ, он все  целовал
у ней руки, говорил, что она - его рай, надежда,  гуриЯ,  "золотой  цветок",
одним словом, пустилсЯ было в самые восточные выражениЯ. Ќаконец  заснул,  и
вот тут-то Я и вернулсЯ.
     Ђнна Ђндреевна торопливо вошла ко  мне,  сложила  передо  мной  руки  и
сказала, что "уже не длЯ нее, а длЯ кнЯзЯ, умолЯет менЯ не уходить и,  когда
он проснетсЯ, пойти к нему. Ѓез вас он  погибнет,  с  ним  случитсЯ  нервный
удар; Я боюсь, что он не вынесет еще до ночи..." Ћна прибавила, что самой ей
непременно надо будет отлучитьсЯ, "может быть,  даже  на  два  часа,  и  что
кнЯзЯ, стало быть, она оставлЯет на одного менЯ". џ с жаром  дал  ей  слово,
что останусь до вечера и что, когда он проснетсЯ, употреблю все усилиЯ, чтоб
развлечь его.
     - Ђ Я исполню  свой  долг!  -  заключила  она  энергически.  Ћна  ушла.
Џрибавлю, забегаЯ вперед: она сама поехала  отыскивать  ‹амберта;  это  была
последнЯЯ надежда ее; сверх того, побывала у брата и у родных  ”анариотовых;
понЯтно, в каком состоЯнии духа должна была она вернутьсЯ.
     ЉнЯзь проснулсЯ примерно через час по ее уходе. џ услышал  через  стену
его стон и тотчас побежал к нему;  застал  же  его  сидЯщим  на  кровати,  в
халате, но до того испуганного уединением, светом  одинокой  лампы  и  чужой
комнатой, что, когда  Я  вошел,  он  вздрогнул,  привскочил  и  закричал.  џ
бросилсЯ к нему, и когда он разглЯдел, что это  Я,  то  со  слезами  радости
начал менЯ обнимать.
     - Ђ мне сказали, что ты куда-то переехал на другую квартиру,  испугалсЯ
и убежал.
     - Љто вам мог сказать это?
     - Љто мог? ‚идишь, Я, может быть, это сам выдумал, а может быть, кто  и
сказал. Џредставь, Я сейчас сон видел: входит старик с бородой и с  образом,
с расколотым надвое образом, и вдруг говорит: "’ак расколетсЯ жизнь твоЯ!"
     - Ђх, боже мой, вы, наверно, уже слышали от кого-нибудь,  что  ‚ерсилов
разбил вчера образ?
     - N'est-ce pas? ‘лышал, слышал! џ от Ќастасьи …горовны еще давеча утром
слышал. Ћна сюда перевозила мой чемодан и собачку.
     - Ќу, вот и приснилось.
     - Ќу, все равно; и представь, этот старик все мне грозил  пальцем.  ѓде
же Ђнна Ђндреевна?
     - Ћна сейчас воротитсЯ.
     - Ћткуда? Ћна тоже уехала? - болезненно воскликнул он.
     - Ќет, нет, она сейчас тут будет и просила менЯ у вас посидеть.
     - Oui, прийти. €так, наш Ђндрей Џетрович с ума спЯтил; "как невзначай и
как проворно!" џ всегда предрекал ему, что он этим самым кончит.  „руг  мой,
постой...
     Ћн вдруг схватил менЯ рукой за сюртук и притЯнул к себе.
     - •озЯин давеча, - зашептал он, -  приносит  вдруг  фотографии,  гадкие
женские фотографии, все голых женщин в разных восточных  видах,  и  начинает
вдруг показывать мне в стекло... џ, видишь ли, хвалил скрепЯ сердце, но  так
ведь точно они гадких женщин приводили к тому несчастному, с тем чтоб  потом
тем удобнее опоить его...
     - ќто вы все о фон ‡оне, да полноте же, кнЯзь! •озЯин - дурак и  ничего
больше!
     - „урак и ничего больше! C'est mon opinion! „руг мой, если  можешь,  то
спаси менЯ отсюдова! - сложил он вдруг предо мною руки.
     - ЉнЯзь, все, что только могу! џ весь ваш... Њилый кнЯзь, подождите,  и
Я, может быть, все улажу!
     - N'est-ce pas? Њы возьмем да и убежим, а чемодан оставим длЯ виду, так
что он и подумает, что мы воротимсЯ.
     - Људа убежим? а Ђнна Ђндреевна?
     - Ќет, нет, вместе с Ђнной Ђндреевной... Oh, mon cher, у менЯ в  голове
какаЯ-то каша... Џостой: там, в саке направо,  портрет  Љати;  Я  сунул  его
давеча потихоньку, чтоб Ђнна Ђндреевна и особенно чтоб эта ЌастасьЯ …горовна
не приметили; вынь, ради бога, поскорее, поосторожнее, смотри, чтоб  нас  не
застали... „а нельзЯ ли насадить на дверь крючок?
     „ействительно, Я отыскал в  саке  фотографический,  в  овальной  рамке,
портрет Љатерины Ќиколаевны. Ћн взЯл его в руку, поднес  к  свету,  и  слезы
вдруг потекли по его желтым, худым щекам.
     - C'est un ange, c'est un ange du ciel! - восклицал он. - ‚сю  жизнь  Я
был перед ней виноват... и вот теперь!  Chиre  enfant,  Я  не  верю  ничему,
ничему не верю! „руг мой, скажи мне: ну можно ли представить, что менЯ хотЯт
засадить в сумасшедший дом? Je dis des choses charmantes et  tout  le  monde
rit... и вдруг этого-то человека - везут в сумасшедший дом?
     - Ќикогда этого не было! - вскричал Я.  -  ќто  -  ошибка.  џ  знаю  ее
чувства!
     - € ты тоже знаешь ее чувства? Ќу и прекрасно! „руг мой,  ты  воскресил
менЯ. —то же они мне про тебЯ наговорили? „руг  мой,  позови  сюда  Љатю,  и
пусть они обе при мне  поцелуютсЯ,  и  Я  повезу  их  домой,  а  хозЯина  мы
прогоним!
     Ћн встал, сложил предо мною руки и вдруг стал предо мной на колени.
     - Cher, - зашептал он в каком-то безумном уже страхе,  весь  дрожа  как
лист, - друг мой, скажи мне всю правду: куда менЯ теперь денут?
     - Ѓоже! - вскричал Я, подымаЯ его и сажаЯ на кровать, - да  вы  и  мне,
наконец, не верите; вы думаете, что и Я в заговоре? „а Я  вас  здесь  никому
тронуть пальцем не дам