 плавно,  спокойно
и почти лениво, - именно эту ленивость люблю. ЉажетсЯ,  подломись  под  вами
мост, вы и тут что-нибудь плавно и мерно скажете... џ воображал  вас  верхом
гордости и страстей, а вы все два месЯца говорили  со  мной  как  студент  с
студентом... џ никогда не воображал, что у вас такой лоб: он немного  низок,
как у статуй, но бел и нежен, как мрамор, под пышными волосами. “ вас  грудь
высокаЯ, походка легкаЯ, красоты вы необычайной, а гордости нет  никакой.  џ
ведь только теперь поверил, все не верил!
     Ћна с большими открытыми глазами слушала  всю  эту  дикую  тираду;  она
видела, что Я сам дрожу. Ќесколько раз она приподымала  с  милым,  опасливым
жестом свою  гантированную  ручку,  чтоб  остановить  менЯ,  но  каждый  раз
отнимала ее в недоумении и страхе назад. €ногда даже быстро отшатывалась всЯ
назад. „ва-три раза улыбка опЯть просвечивалась было на ее лице; одно  времЯ
она очень покраснела, но под конец решительно испугалась и  стала  бледнеть.
’олько что Я приостановилсЯ, она протЯнула было руку и как бы  просЯщим,  но
все-таки плавным голосом промолвила:
     - ќтак нельзЯ говорить... этак невозможно говорить... € вдруг поднЯлась
с места, неторопливо захватываЯ свой шейный платок и свою соболью муфту.
     - ‚ы идете? - вскричал Я.
     - џ решительно вас боюсь... вы злоупотреблЯете... - протЯнула  она  как
бы с сожалением и упреком.
     - Џослушайте, Я, ей-богу, стену не буду ломать.
     - „а вы уж начали, - не удержалась она и улыбнулась. - џ даже не  знаю,
пустите ли вы менЯ пройти? - € кажетсЯ, она впрЯмь опасалась, что  Я  ее  не
пущу.
     - џ вам сам дверь отворю, идите, но  знайте:  Я  принЯл  одно  огромное
решение; и если вы захотите дать свет моей душе,  то  воротитесь,  сЯдьте  и
выслушайте только два слова. Ќо если не хотите, то уйдите, и Я вам сам дверь
отворю!
     Ћна посмотрела на менЯ и села на место.
     - ‘ каким бы негодованием вышла  инаЯ,  а  вы  сели!  -  вскричал  Я  в
упоении.
     - ‚ы никогда так прежде не позволЯли себе говорить.
     - џ всегда робел прежде. џ и теперь вошел, не знаЯ,  что  говорить.  ‚ы
думаете, Я теперь не робею? џ робею. Ќо Я вдруг принЯл  огромное  решение  и
почувствовал, что его выполню. Ђ как принЯл это решение, то сейчас и сошел с
ума и стал все это говорить... ‚ыслушайте, вот мои два слова:  шпион  Я  ваш
или нет? Ћтветьте мне - вот вопрос!
     Љраска быстро залила ее лицо.
     - Ќе отвечайте еще,  Љатерина  Ќиколавна,  а  выслушайте  все  и  потом
скажите всю правду.
     џ разом сломал все заборы и полетел в пространство.

        II.
     - „ва месЯца назад Я здесь стоЯл за  портьерой...  вы  знаете...  а  вы
говорили  с  ’атьЯной  Џавловной  про  письмо.  џ  выскочил  и,  вне   себЯ,
проговорилсЯ. ‚ы тотчас  понЯли,  что  Я  что-то  знаю...  вы  не  могли  не
понЯть... вы искали  важный  документ  и  опасались  за  него...  Џодождите,
Љатерина Ќиколавна, удерживайтесь  еще  говорить.  ЋбъЯвлЯю  вам,  что  ваши
подозрениЯ были основательны: этот документ существует... то есть  был...  Я
его видел; это - ваше письмо к Ђндроникову, так ли?
     - ‚ы видели это письмо? - быстро спросила она, в смущении и волнении. -
ѓде вы его видели?
     - џ видел... Я видел у Љрафта... вот у того, который застрелилсЯ...
     - ‚ самом деле? ‚ы сами видели? —то ж с ним сталось?
     - Љрафт его разорвал.
     - Џри вас, вы видели?
     - Џри мне. Ћн разорвал, вероЯтно,  перед  смертью...  џ  ведь  не  знал
тогда, что он застрелитсЯ...
     - ’ак оно уничтожено, слава богу! - проговорила она медленно, вздохнув,
и перекрестилась.
     џ не солгал ей. ’о есть Я и солгал, потому что документ был  у  менЯ  и
никогда у Љрафта, но это была лишь мелочь, а в самом главном  Я  не  солгал,
потому что в ту минуту, когда лгал, то дал себе слово сжечь это письмо в тот
же вечер. ЉлЯнусь, если б оно было у менЯ в ту минуту в кармане, Я бы  вынул
и отдал ей; но его со мною не было, оно было  на  квартире.  ‚прочем,  может
быть, и не отдал бы, потому что мне  было  бы  очень  стыдно  признатьсЯ  ей
тогда, что оно у менЯ и что Я сторожил ее так долго, ждал и не отдавал.  ‚се
одно: сжег бы дома, во всЯком случае, и не солгал! џ был чист в  ту  минуту,
клЯнусь.
     - Ђ коли так, - продолжал Я почти вне себЯ, - то скажите мне: длЯ  того
ли вы привлекали менЯ, ласкали менЯ, принимали менЯ, что подозревали во  мне
знание о документе? Џостойте, Љатерина Ќиколаевна, еще минутку не  говорите,
а дайте мне все докончить: Я все времЯ, как  к  вам  ходил,  все  это  времЯ
подозревал, что вы длЯ того только и ласкали менЯ, чтоб из менЯ выпытать это
письмо, довести менЯ до того, чтоб Я призналсЯ... Џостойте,  еще  минуту:  Я
подозревал, но Я страдал. „воедушие ваше было длЯ  менЯ  невыносимо,  потому
что... потому что Я нашел в вас благороднейшее существо! џ прЯмо  говорю,  Я
прЯмо говорю: Я был вам враг, но Я нашел в вас благороднейшее существо!  ‚се
было  побеждено  разом.  Ќо  двоедушие,  то  есть  подозрение  в  двоедушии,
томило... ’еперь должно все решитьсЯ, все объЯснитьсЯ, такое  времЯ  пришло;
но постойте еще немного, не говорите, узнайте, как Я смотрю сам на все  это,
именно сейчас, в теперешнюю минуту; прЯмо говорю: если это и так было, то  Я
не рассержусь... то есть Я хотел сказать - не обижусь, потому  что  это  так
естественно, Я ведь понимаю. —то ж тут может быть неестественного и дурного?
‚ы мучаетесь документом, вы подозреваете, что такой-то все знает; что ж,  вы
очень могли желать, чтоб такой-то  высказалсЯ...  ’ут  ничего  нет  дурного,
ровно ничего. €скренно  говорю.  Ќо  все-таки  надо,  чтобы  вы  теперь  мне
что-нибудь сказали... признались (простите  это  слово).  Њне  надо  правду.
Џочему-то так надо! €так, скажите: длЯ  того  ли  вы  обласкали  менЯ,  чтоб
выпытать у менЯ документ... Љатерина Ќиколаевна?
     џ говорил как будто падал, и лоб мой горел. Ћна слушала  менЯ  уже  без
тревоги, напротив, чувство было в лице; но она смотрела  как-то  застенчиво,
как будто стыдЯсь.
     - „лЯ того, - проговорила она медленно и вполголоса. - Џростите менЯ, Я
была виновата, - прибавила она вдруг, слегка приподымаЯ ко мне руки. џ никак
не ожидал этого. џ всего ожидал, но только не этих двух слов; даже  от  нее,
которую знал уже.
     - € вы говорите мне: "виновата"! ’ак прЯмо: "виновата"? - вскричал Я.
     - Ћ, Я уже давно стала чувствовать, что пред вами  виновата...  и  даже
рада теперь, что вышло наружу...
     - „авно чувствовали? „лЯ чего же вы не говорили прежде?
     - „а Я не умела как и сказать, - улыбнулась она, - то есть Я  и  сумела
бы, - улыбнулась она опЯть, - но как-то становилось все  совестно...  потому
что Я действительно вначале  вас  только  длЯ  этого  "привлекала",  как  вы
выразились, ну а потом мне очень скоро стало противно... и надоело  мне  все
это притворство, уверЯю вас! - прибавила она с горьким чувством, - да и  все
эти хлопоты тоже!
     - € почему, почему бы вам не спросить тогда прЯмехоньким  образом?  ’ак
бы и сказали: "‚едь ты знаешь про письмо, чего же ты притворЯешьсЯ?" € Я  бы
вам тотчас все сказал, тотчас призналсЯ!
     - „а Я вас... боЯлась немного. Џризнаюсь, Я тоже вам и не „оверЯла.  „а
и вправду: если Я хитрила, то ведь и вы тоже, - прибавила она, усмехнувшись.
     - „а, да, Я был недостоин! - вскричал Я пораженный.  -  Ћ,  вы  еще  не
знаете всех бездн моего падениЯ!
     - Ќу уж и бездн! “знаю ваш слог, - тихо улыбнулась она. - ќто письмо, -
прибавила она грустно, - было самым грустным и легкомысленным поступком моей
жизни. ‘ознание об этом поступке было мне всегдашним  укором.  Џод  влиЯнием
обстоЯтельств и опасений Я усумнилась в моем милом, великодушном отце. ‡наЯ,
что это письмо могло попасть... в руки злых людей... имеЯ  полные  основаниЯ
так думать (с жаром произнесла она),  Я  трепетала,  что  им  воспользуютсЯ,
покажут папа... а на него это могло произвести чрезвычайное впечатление... в
его положении... на здоровье его... и он бы менЯ разлюбил... „а, - прибавила
она, смотрЯ мне Ясно в глаза и, вероЯтно,  поймав  на  лету  что-то  в  моем
взглЯде, - да, Я боЯлась тоже и за участь мою:  Я  боЯлась,  что  он...  под
влиЯнием своей болезни... мог лишить менЯ и своих  милостей...  ќто  чувство
тоже входило, но Я, наверно, и  тут  перед  ним  виновата:  он  так  добр  и
великодушен, что, конечно, бы менЯ простил. ‚от и все, что было. Ђ что Я так
поступила с  вами,  то  так  не  надо  было,  -  кончила  она,  опЯть  вдруг
застыдившись. - ‚ы менЯ привели в стыд.
     - Ќет, вам нечего стыдитьсЯ! - вскричал Я.
     - џ действительно рассчитывала... на  вашу  пылкость...  и  сознаюсь  в
этом, - вымолвила она потупившись.
     - Љатерина Ќиколаевна! Љто, кто, скажите, заставлЯет вас  делать  такие
признаниЯ мне вслух? - вскрикнул Я, как опьЯнелый, - ну что  бы  вам  стоило
встать и в отборнейших выражениЯх, самым тонким образом  доказать  мне,  как
дважды два, что хоть оно и было, но все-таки ничего не  было,  -  понимаете,
как обыкновенно умеют у вас в высшем свете обращатьсЯ с правдой? ‚едь Я глуп
и груб, Я бы вам тотчас поверил, Я бы всему поверил от вас,  что  бы  вы  ни
сказали! ‚едь вам бы ничего не стоило так поступить? ‚едь не боитесь  же  вы
менЯ в самом деле? Љак могли вы так добровольно унизитьсЯ  перед  выскочкой,
перед жалким подростком?
     - ‚ этом по крайней мере Я не унизилась перед вами, - промолвила она  с
чрезвычайным достоинством, по-видимому не понЯв мое восклицание.
     - Ћ, напротив, напротив! Я только это и кричу!..
     - Ђх, это было  так  дурно  и  так  легкомысленно  с  моей  стороны!  -
воскликнула она, приподнимаЯ к лицу свою руку и как  бы  стараЯсь  закрытьсЯ
рукой, - мне стыдно было еще вчера, а потому Я и была так не по себе,  когда
вы у менЯ сидели... ‚сЯ  правда  в  том,  -  прибавила  она,  -  что  теперь
обстоЯтельства мои вдруг так сошлись, что мне необходимо  надо  было  узнать
наконец всю правду об участи этого несчастного письма, а то Я было уж  стала
забывать о нем... потому что Я вовсе не из  этого  только  принимала  вас  у
себЯ, - прибавила она вдруг.
     ‘ердце мое задрожало.
     - Љонечно нет, - улыбнулась она тонкой улыбкой, - конечно нет! џ...  ‚ы
очень метко заметили это давеча, Ђркадий Њакарович,  что  мы  часто  с  вами
говорили как студент с студентом. “верЯю вас, что мне  очень  скучно  бывает
иногда в людЯх; особенно  стало  это  после  заграницы  и  всех  этих  наших
семейных несчастий... џ даже мало теперь и бываю где-нибудь, и не  от  одной
только лени. Њне часто хочетсЯ уехать  в  деревню.  џ  бы  там  перечла  мои
любимые книги, которые уж давно отложила, а все никак не сберусь прочесть. џ
вам про это уж говорила. Џомните, вы смеЯлись, что Я читаю  русские  газеты,
по две газеты в день?
     - џ не смеЯлсЯ...
     - Љонечно, потому что и вас  это  так  же  волновало,  а  Я  вам  давно
призналась: Я русскаЯ и ђоссию люблю. ‚ы  помните,  мы  все  с  вами  читали
"факты", как вы это называли (улыбнулась она). ‚ы хоть и очень часто бываете
какой-то... странный, но вы иногда так оживлЯлись, что всегда умели  сказать
меткое слово, и интересовались именно тем, что менЯ интересовало.  Љогда  вы
бываете "студентом", вы, право, бываете милы и оригинальны. ‚от другие  роли
вам, кажетсЯ, мало идут, - прибавила она с прелестной, хитрой усмешкой. - ‚ы
помните, мы иногда по целым часам говорили про одни только цифры, считали  и
примеривали, заботились  о  том,  сколько  школ  у  нас,  куда  направлЯетсЯ
просвещение. Њы считали убийства и уголовные  дела,  сравнивали  с  хорошими
известиЯми... хотелось узнать, куда это все стремитсЯ и что с  нами  самими,
наконец, будет. џ в вас встретила искренность. ‚ свете с нами, с  женщинами,
так никогда не говорЯт. џ на прошлой неделе заговорила было с кнЯзем -вым  о
Ѓисмарке, потому что  очень  интересовалась,  а  сама  не  умела  решить,  и
вообразите, он сел подле и начал мне рассказывать, даже очень  подробно,  но
все  с  какой-то   иронией   и   с   тою   именно   нестерпимою   длЯ   менЯ
снисходительностью, с которою обыкновенно говорЯт  "великие  мужи"  с  нами,
женщинами, если те сунутсЯ "не в свое дело"... Ђ помните, как мы о  Ѓисмарке
с вами чуть не поссорились? ‚ы мне доказывали, что  у  вас  есть  своЯ  идеЯ
"гораздо почище" Ѓисмарковой, - засмеЯлась вдруг она. - џ в жизни  встретила
лишь двух людей, которые со мной говорили вполне серьезно:  покойного  мужа,
очень,  очень  умного  и...  бла-го-родного  человека,  -   произнесла   она
внушительно, - и еще - вы сами знаете кого...
     - ‚ерсилова! - вскричал Я. џ чуть дышал над каждым ее словом.
     - „а; Я очень любила его слушать, Я стала с  ним  под  конец  вполне...
слишком, может быть, откровенною, но тогда-то он мне и не поверил!
     - Ќе поверил?
     - „а, ведь и никто никогда мне не верил.
     - Ќо ‚ерсилов, ‚ерсилов!
     - Ћн не просто не поверил, - промолвила она, опустив  глаза  и  странно
как-то улыбнувшись, - а счел, что во мне "все пороки".
     - Љоторых у вас нет ни одного!
     - Ќет, есть некоторые и у менЯ.
     - ‚ерсилов не любил вас, оттого и не понЯл вас, - вскричал  Я,  сверкаЯ
глазами.
     —то-то передернулось в ее лице.
     - Ћставьте об этом и никогда не говорите мне об... этом  человеке...  -
прибавила она горЯчо и с сильною настойчивостью. - Ќо довольно;  пора.  (Ћна
встала, чтоб уходить.) - —то ж, прощаете вы менЯ или нет? - проговорила она,
Явно смотрЯ на менЯ.
     -  Њне...  вас...  простить!  Џослушайте,  Љатерина  Ќиколаевна,  и  не
рассердитесь! правда, что вы выходите замуж?
     - ќто еще совсем не решено,  -  проговорила  она,  как  бы  испугавшись
чего-то, в смущении.
     - •ороший он человек? Џростите, простите мне этот вопрос!
     - „а, очень хороший...
     - Ќе отвечайте больше, не удостоивайте менЯ ответом! џ ведь  знаю,  что
такие вопросы от менЯ невозможны! џ хотел лишь знать, достоин он или нет, но
Я про него узнаю сам.
     - Ђх, послушайте! - с испугом проговорила она.
     - Ќет, не буду, не буду. џ пройду мимо... Ќо вот что только скажу:  дай
вам бог всЯкого счастиЯ, всЯкого, какое сами выберете... за то, что вы  сами
дали мне теперь столько счастьЯ, в один этот час! ‚ы теперь  отпечатались  в
душе моей вечно.  џ  приобрел  сокровище:  мысль  о  вашем  совершенстве.  џ
подозревал коварство, грубое кокетство и был несчастен... потому что не  мог
с вами соединить эту мысль... в последние дни Я думал день и ночь;  и  вдруг
все становитсЯ Ясно как день! ‚ходЯ сюда, Я  думал,  что  унесу  иезуитство,
хитрость, выведывающую змею, а нашел честь, славу, студента!.. ‚ы  смеетесь?
Џусть, пусть! ‚едь  вы  -  свЯтаЯ,  вы  не  можете  смеЯтьсЯ  над  тем,  что
свЯщенно...
     - Ћ нет, Я тому только, что у вас такие ужасные слова... Ќу, что  такое
"выведывающаЯ змеЯ"? - засмеЯлась она.
     - “ вас вырвалось сегоднЯ одно  драгоценное  слово,  -  продолжал  Я  в
восторге. - Љак могли вы только выговорить предо мной, "что рассчитывали  на
мою пылкость"? Ќу пусть вы свЯтаЯ и признаетесь  даже  в  этом,  потому  что
вообразили в себе какую-то вину и  хотели  себЯ  казнить...  •отЯ,  впрочем,
никакой вины не было, потому что если и было что, то от вас  все  свЯто!  Ќо
все-таки вы могли не сказать именно этого слова,  этого  выражениЯ!..  ’акое
неестественное даже чистосердечие показывает лишь  высшее  ваше  целомудрие,
уважение ко мне, веру в менЯ, - бессвЯзно восклицал Я. - Ћ, не краснейте, не
краснейте!.. € кто, кто  мог  клеветать  и  говорить,  что  вы  -  страстнаЯ
женщина? Ћ, простите: Я вижу мучительное выражение на вашем  лице;  простите
исступленному подростку его неуклюжие слова! „а и в словах ли, в  выражениЯх
ли теперь дело? Ќе выше ли вы всех выражений?.. ‚ерсилов  раз  говорил,  что
Ћтелло не длЯ того убил „ездемону,  а  потом  убил  себЯ,  что  ревновал,  а
потому, что у него отнЯли его идеал!.. џ это понЯл, потому что и мне сегоднЯ
возвратили мой идеал!
     - ‚ы менЯ слишком хвалите: Я не стою того, - произнесла она с чувством.
- Џомните, что Я говорила вам про ваши глаза? - прибавила она шутливо.
     - —то у менЯ не глаза, а вместо глаз два микроскопа,  и  что  Я  каждую
муху преувеличиваю в верблюда! Ќет-с, тут не верблюд!.. Љак, вы уходите?
     Ћна стоЯла среди комнаты, с муфтой и с шалью в руке.
     - Ќет, Я подожду, когда вы выйдете, а сама выйду потом.  џ  еще  напишу
два слова ’атьЯне Џавловне.
     - џ сейчас уйду, сейчас, но еще раз: будьте счастливы, одни или с  тем,
кого выберете, и дай вам бог! Ђ мне - мне нужен лишь идеал!
     - Њилый, добрый Ђркадий Њакарович, поверьте, что Я об  вас...  Џро  вас
отец мой говорит всегда: "милый, добрый мальчик!" Џоверьте, Я  буду  помнить
всегда ваши рассказы о бедном мальчике, оставленном  в  чужих  людЯх,  и  об
уединенных его мечтах... џ слишком понимаю, как сложилась  душа  ваша...  Ќо
теперь хоть мы и студенты, - прибавила она с просЯщей и  стыдливой  улыбкой,
пожимаЯ руку мою, - но нам нельзЯ уже более  видетьсЯ  как  прежде  и,  и...
верно, вы это понимаете?
     - ЌельзЯ?
     - ЌельзЯ, долго нельзЯ... в этом уж  Я  виновата...  џ  вижу,  что  это
теперь совсем невозможно... Њы будем встречатьсЯ иногда у папа...
     "‚ы боитесь "пылкости" моих чувств, вы не верите мне?" - хотел  было  Я
вскричать; но она вдруг так предо мной застыдилась, что слова  мои  сами  не
выговорились.
     - ‘кажите, - вдруг остановила она менЯ уже совсем у дверей, -  вы  сами
видели, что... то письмо... разорвано? ‚ы хорошо это  запомнили?  Џочему  вы
тогда узнали, что это было то самое письмо к Ђндроникову?
     - Љрафт  мне  рассказал  его  содержание  и  даже  показал  мне  его...
Џрощайте! Љогда Я бывал у вас в кабинете, то  робел  при  вас,  а  когда  вы
уходили, Я готов был броситьсЯ и целовать то место на полу, где стоЯла  ваша
нога... - проговорил Я вдруг безотчетно, сам не знаЯ как и длЯ чего,  и,  не
взглЯнув на нее, быстро вышел.
     џ пустилсЯ домой; в моей душе был восторг.  ‚се  мелькало  в  уме,  как
вихрь, а сердце было полно. ЏодъезжаЯ  к  дому  мамы,  Я  вспомнил  вдруг  о
‹изиной неблагодарности к Ђнне Ђндреевне, об ее жестоком,  чудовищном  слове
давеча, и у менЯ вдруг заныло за них всех сердце! "Љак у них у  всех  жестко
на сердце! „а и ‹иза, что с ней?" - подумал Я, став на крыльцо.
     џ отпустил ЊатвеЯ и велел приехать за мной, ко мне на квартиру в девЯть
часов.


        ѓлава пЯтаЯ

        I.
     Љ обеду Я опоздал, но они еще не садились и  ждали  менЯ.  Њожет  быть,
потому, что Я вообще у них редко обедал, сделаны были даже кой-какие  особые
прибавлениЯ: Явились на закуску сардины и проч. Ќо к  удивлению  моему  и  к
горю, Я застал всех чем-то как  бы  озабоченными,  нахмуренными:  ‹иза  едва
улыбнулась, менЯ завидЯ, а мама видимо беспокоилась; ‚ерсилов улыбалсЯ, но с
натуги. "“ж не поссорились ли?" - подумалось мне. ‚прочем, сначала  все  шло
хорошо: ‚ерсилов только  поморщилсЯ  немного  на  суп  с  клецками  и  очень
сгримасничал, когда подали зразы:
     - ‘тоит только предупредить,  что  желудок  мой  такого-то  кушаньЯ  не
выносит, чтоб оно на другой же день и Явилось, - вырвалось у него в досаде.
     - „а ведь что ж, Ђндрей Џетрович,  придумать-то?  Ќикак  не  придумаешь
нового-то кушаньЯ никакого, - робко ответила мама.
     - ’воЯ мать -  совершеннаЯ  противоположность  иным  нашим  газетам,  у
которых что ново, то и хорошо, - хотел было сострить ‚ерсилов но  игривее  и
подружелюбнее; но у него как-то не вышло, и он  только  пуще  испугал  маму,
котораЯ, разумеетсЯ, ничего не понЯла в сравнении ее с газетами и  озиралась
с недоумением. ‚ эту минуту  вошла  ’атьЯна  Џавловна  и,  объЯвив,  что  уж
отобедала, уселась подле мамы на диване.
     џ все еще не успел приобрести расположениЯ этой особы; даже,  напротив,
она еще пуще стала на менЯ нападать за все про все.  Ћсобенно  усилилось  ее
неудовольствие на менЯ  за  последнее  времЯ:  она  видеть  не  могла  моего
франтовского платьЯ, а  ‹иза  передавала  мне,  что  с  ней  почти  случилсЯ
припадок, когда она узнала, что у менЯ лихач-извозчик. џ кончил тем, что  по
возможности стал избегать с ней встречи.  „ва  месЯца  назад,  после  отдачи
наследства, Я было забежал к ней  поболтать  о  поступке  ‚ерсилова,  но  не
встретил ни малейшего сочувствиЯ; напротив, она была  страшно  обозлена:  ей
очень не понравилось, что отдано все, а не половина; мне же она резко  тогда
заметила:
     - Ѓьюсь об заклад, ты уверен, что он и деньги отдал и на дуэль вызывал,
единственно чтоб поправитьсЯ в мнении ЂркадиЯ Њакаровича.
     € ведь почти она угадала:  в  сущности  Я  что-то  в  этом  роде  тогда
действительно чувствовал.
     џ тотчас понЯл, только что  она  вошла,  что  она  непременно  на  менЯ
накинетсЯ; даже был немножко  уверен,  что  она,  собственно,  длЯ  этого  и
пришла, а потому Я стал вдруг необыкновенно развЯзен; да и ничего мне это не
стоило, потому что Я все еще, с давешнего, продолжал  быть  в  радости  и  в
сиЯнии. ‡амечу раз навсегда, что развЯзность никогда в жизни не шла ко  мне,
то есть не была мне к лицу, а, напротив, всегда покрывала менЯ позором.  ’ак
случилось и теперь: Я мигом провралсЯ; без всЯкого дурного чувства, а  чисто
из легкомыслиЯ; заметив, что ‹иза ужасно скучна, Я вдруг брЯкнул, даже и  не
подумав о том, что говорю:
     - ‚ кои-то веки Я здесь обедаю, и вот  ты,  ‹иза,  как  нарочно,  такаЯ
скучнаЯ!
     - “ менЯ голова болит, - ответила ‹иза.
     - Ђх, боже мой, - вцепилась ’атьЯна Џавловна,  -  что  ж,  что  больна?
Ђркадий Њакарович изволил приехать обедать, должна плЯсать и веселитьсЯ.
     - ‚ы решительно - несчастье моей жизни, ’атьЯна  Џавловна;  никогда  не
буду при вас сюда ездить! - и Я  с  искренней  досадой  хлопнул  ладонью  по
столу; мама вздрогнула, а  ‚ерсилов  странно  посмотрел  на  менЯ.  џ  вдруг
рассмеЯлсЯ и попросил у них прощениЯ.
     - ’атьЯна Џавловна, беру слово о несчастье назад, - обратилсЯ Я к  ней,
продолжаЯ развЯзничать.
     -  Ќет,  нет,  -  отрезала  она,  -  мне  гораздо  лестнее  быть  твоим
несчастьем, чем наоборот, будь уверен.
     - Њилый  мой,  надо  уметь  переносить  маленькие  несчастиЯ  жизни,  -
промЯмлил, улыбаЯсь, ‚ерсилов, - без несчастий и жить не стоит.
     - ‡наете, вы -  страшный  иногда  ретроград,  -  воскликнул  Я,  нервно
смеЯсь.
     - „руг мой, это наплевать.
     - Ќет, не наплевать! ‡ачем вы ослу не говорите прЯмо, когда он - осел?
     - “ж ты не про себЯ ли? џ, во-первых, судить никого не хочу и не могу.
     - Џочему не хотите, почему не можете?
     - € лень, и претит. Ћдна умнаЯ женщина мне сказала однажды,  что  Я  не
имею права других судить потому, что  "страдать  не  умею",  а  чтобы  стать
судьей других, надо выстрадать себе право на суд. Ќемного высокопарно, но  в
применении ко мне, может, и правда,  так  что  Я  даже  с  охотой  покорилсЯ
суждению.
     - „а неужто ж это ’атьЯна Џавловна вам сказала? - воскликнул Я.
     - Ђ ты почему узнал? - с некоторым удивлением взглЯнул ‚ерсилов.
     - „а Я по лицу ’атьЯны Џавловны угадал; она вдруг так дернулась.
     џ угадал  случайно.  ”раза  эта  действительно,  как  оказалось  потом,
высказана была ’атьЯной Џавловной ‚ерсилову накануне в горЯчем разговоре. „а
и вообще, повторЯю, Я с моими радостЯми и экспансивностЯми  налетел  на  них
всех вовсе не вовремЯ: у каждого из них было свое, и очень тЯжелое.
     - Ќичего Я не понимаю, потому что все это так отвлеченно; и вот  черта:
ужасно  как  вы  любите  отвлеченно  говорить,  Ђндрей   Џетрович;   это   -
эгоистическаЯ черта; отвлеченно любЯт говорить одни только эгоисты.
     - Ќеглупо сказано, но ты не приставай.
     - Ќет, позвольте, - лез Я с экспансивностЯми, - что значит  "выстрадать
право на суд"? Љто честен, тот и судьЯ - вот моЯ мысль.
     - Ќемного же ты в таком случае наберешь судей.
     - Ћдного уж Я знаю.
     - Љого это?
     - Ћн теперь сидит и говорит со мной.
     ‚ерсилов странно усмехнулсЯ, нагнулсЯ к самому моему уху и,  взЯв  менЯ
за плечо, прошептал мне: "Ћн тебе все лжет".
     џ до сих пор не понимаю, что у него тогда была за мысль, но очевидно он
в ту минуту был в какой-то чрезвычайной тревоге (вследствие одного известиЯ,
как сообразил Я после). Ќо это слово "он тебе все лжет" было так  неожиданно
и так серьезно сказано и с таким странным, вовсе не шутливым выражением, что
Я весь как-то нервно вздрогнул, почти испугалсЯ и дико поглЯдел нa него;  но
‚ерсилов поспешил рассмеЯтьсЯ.
     - Ќу и слава богу! - сказала мама, испугавшись тому, что он шептал  мне
на ухо, - а то Я было подумала... ’ы, Ђркаша, на нас  не  сердись;  умные-то
люди и без нас с тобой будут, а вот кто тебЯ любить-то станет, коли нас друг
у дружки не будет?
     - ’ем-то и безнравственна  родственнаЯ  любовь,  мама,  что  она  -  не
заслуженнаЯ. ‹юбовь надо заслужить.
     - Џока-то еще заслужишь, а здесь тебЯ и ни за что любЯт.
     ‚се вдруг рассмеЯлись.
     - Ќу, мама, вы, может,  и  не  хотели  выстрелить,  а  птицу  убили!  -
вскричал Я, тоже рассмеЯвшись.
     - Ђ ты уж и в самом деле вообразил, что тебЯ  есть  за  что  любить,  -
набросилась опЯть ’атьЯна Џавловна, - мало того, что даром тебЯ любЯт,  тебЯ
сквозь отвращенье они любЯт!
     - Ђн вот нет! - весело вскричал Я, - знаете ли, кто, может быть, сказал
мне сегоднЯ, что менЯ любит?
     - •охоча  над  тобой,  сказал!  -  вдруг  как-то  неестественно  злобно
подхватила ’атьЯна Џавловна, как будто именно от менЯ и ждала этих  слов.  -
„а деликатный человек, а особенно женщина, из-за одной только душевной грЯзи
твоей в омерзение придет. “ тебЯ пробор на голове, белье  тонкое,  платье  у
француза сшито, а ведь все это - грЯзь! ’ебЯ кто  обшил,  тебЯ  кто  кормит,
тебе кто деньги, чтоб на рулетках играть, дает? ‚спомни, у кого ты брать  не
стыдишьсЯ?
     Њама до того всЯ вспыхнула, что Я никогда еще не видал такого стыда  на
ее лице. ЊенЯ всего передернуло:
     - …сли Я трачу, то трачу свои деньги и  отчетом  никому  не  обЯзан,  -
отрезал было Я, весь покраснев.
     - —ьи свои? Љакие свои?
     - Ќе мои, так Ђндрей Џетровичевы. Ћн мне не откажет... џ брал у кнЯзЯ в
зачет его долга Ђндрею Џетровичу...
     - „руг мой, - проговорил вдруг твердо ‚ерсилов, -  там  моих  денег  ни
копейки нет.
     ”раза была ужасно  значительна.  џ  осексЯ  на  месте.  Ћ,  разумеетсЯ,
припоминаЯ все тогдашнее, парадоксальное и  бесшабашное  настроение  мое,  Я
конечно бы вывернулсЯ каким-нибудь "благороднейшим" порывом,  или  трескучим
словечком, или чем-нибудь, нo  вдруг  Я  заметил  в  нахмуренном  лице  ‹изы
какое-то злобное,  обвинЯющее  выражение,  несправедливое  выражение,  почти
насмешку, и точно бес менЯ дернул:
     - ‚ы, сударынЯ, - обратилсЯ Я вдруг к ней, - кажетсЯ, часто посещаете в
квартире кнЯзЯ „арью Ћнисимовну? ’ак не угодно ли вам передать ему самой вот
эти триста рублей, за которые вы менЯ сегоднЯ уж так пилили!
     џ вынул деньги и протЯнул ей. Ќу поверЯт ли, что низкие слова эти  были
сказаны тогда без всЯкой цели, то есть без малейшего намека  на  что-нибудь.
„а и намека такого не могло быть, потому  что  в  ту  минуту  Я  ровнешенько
ничего не знал. Њожет быть, у менЯ было лишь желание чем-нибудь кольнуть ее,
сравнительно ужасно невинным, вроде того, что вот, дескать, барышнЯ, а не  в
свое дело мешаетсЯ, так вот не  угодно  ли,  если  уж  непременно  вмешатьсЯ
хотите,  самой  встретитьсЯ  с  этим  кнЯзем,   с   молодым   человеком,   с
петербургским офицером, и ему передать, "если уж так захотели ввЯзыватьсЯ  в
дела молодых людей". Ќо каково было мое изумление, когда вдруг  встала  мама
и, поднЯв передо мной палец и грозЯ мне, крикнула:
     - Ќе смей! Ќе смей!
     Ќичего подобного этому Я не мог от нее  представить  и  сам  вскочил  с
места, не то что в испуге, а с каким-то страданием, с  какой-то  мучительной
раной на сердце, вдруг догадавшись, что случилось что-то тЯжелое. Ќо мама не
долго выдержала: закрыв руками лицо, она быстро вышла из комнаты. ‹иза, даже
не глЯнув в мою сторону, вышла вслед за нею. ’атьЯна  Џавловна  с  полминуты
смотрела на менЯ молча:
     - „а неужто ты в самом деле что-нибудь  хотел  сморозить?  -  загадочно
воскликнула она, с глубочайшим удивлением смотрЯ на менЯ, но, не  дождавшись
моего ответа, тоже побежала к ним. ‚ерсилов с неприЯзненным,  почти  злобным
видом встал из-за стола и взЯл в углу свою шлЯпу.
     - џ полагаю, что ты вовсе не так глуп, а только невинен, - промЯмлил он
мне насмешливо. - …сли придут, скажи, чтоб менЯ  не  ждали  к  пирожному:  Я
немножко пройдусь.
     џ осталсЯ один; сначала мне было странно, потом обидно, а потом Я  Ясно
увидел, что Я виноват. ‚прочем, Я не знал, в чем, собственно, Я  виноват,  а
только что-то почувствовал. џ сидел у окна и ждал. Џрождав минут  десЯть,  Я
тоже взЯл шлЯпу и пошел наверх, в мою бывшую светелку. џ знал, что они  там,
то есть мама и ‹иза, и что ’атьЯна Џавловна уже ушла. ’ак Я их и нашел обеих
вместе на моем диване, об чем-то шептавшихсЯ. Џри моем поЯвлении обе  тотчас
же перестали шептатьсЯ. Љ удивлению моему, они на менЯ не сердились; мама по
крайней мере мне улыбнулась.
     - џ, мама, виноват... - начал было Я.
     - Ќу, ну, ничего, - перебила мама, - а вот любите только друг дружку  и
никогда не ссорьтесь, то и бог счастьЯ пошлет.
     - Ћн, мама, никогда менЯ не обидит, Я вам это говорю! - убежденно  и  с
чувством проговорила ‹иза.
     - …сли б не эта только ’атьЯна Џавловна, ничего бы не вышло, - вскричал
Я, - сквернаЯ она!
     - ‚идите, мама? ‘лышите? - указала ей на менЯ ‹иза.
     - џ вот что вам скажу обеим, - провозгласил Я, - если в свете гадко, то
гадок только Я, а все остальное - прелесть!
     - Ђркаша, не рассердись, милый, а кабы ты в самом деле перестал...
     - ќто играть? €грать? Џерестану, мама; сегоднЯ  в  последний  раз  еду,
особенно после того, как Ђндрей Џетрович сам и вслух объЯвил, что его  денег
там нет ни копейки. ‚ы не поверите, как Я краснею... џ,  впрочем,  должен  с
ним объЯснитьсЯ... Њама, милаЯ, в прошлый раз  Я  здесь  сказал...  неловкое
слово... мамочка, Я врал: Я хочу искренно веровать, Я только  фанфаронил,  и
очень люблю •риста...
     “ нас в прошлый раз действительно вышел разговор в этом роде; мама была
очень огорчена и встревожена. ‚ыслушав менЯ теперь, она улыбнулась  мне  как
ребенку:
     - •ристос, Ђркаша, все простит: и хулу  твою  простит,  и  хуже  твоего
простит. •ристос - отец, •ристос не нуждаетсЯ и сиЯть  будет  даже  в  самой
глубокой тьме...
     џ с ними простилсЯ и вышел, подумываЯ  о  шансах  увидетьсЯ  сегоднЯ  с
‚ерсиловым; мне очень надо было переговорить с ним, а давеча нельзЯ было.  џ
сильно подозревал, что он дожидаетсЯ у менЯ на квартире. Џошел Я  пешком;  с
тепла принЯлось слегка морозить, и пройтись было очень приЯтно.


        II.
     џ жил близ ‚ознесенского моста, в огромном доме, на дворе. Џочти  входЯ
в ворота, Я столкнулсЯ с выходившим от менЯ ‚ерсиловым.
     - Џо моему обычаю, дошел, гулЯЯ, до твоей квартиры и даже подождал тебЯ
у Џетра €пполитовича, но соскучилсЯ.  Ћни  там  у  тебЯ  вечно  ссорЯтсЯ,  а
сегоднЯ жена у него даже слегла и плачет. Џосмотрел и пошел.
     Њне почему-то стало досадно.
     - ‚ы, верно, только ко мне одному и ходите,  и,  кроме  менЯ  да  Џетра
€пполитовича, у вас никого нет во всем Џетербурге?
     - „руг мой... да ведь все равно.
     - Људа же теперь-то?
     - Ќет, уж Я к тебе не вернусь. …сли хочешь - пройдемсЯ, славный вечер.
     -  …сли  б  вместо  отвлеченных  рассуждений  вы   говорили   со   мной
по-человечески и, например, хоть намекнули  мне  только  об  этой  проклЯтой
игре, Я бы, может, не втЯнулсЯ как дурак, - сказал Я вдруг.
     - ’ы раскаиваешьсЯ? ќто хорошо, - ответил он, цедЯ слова, - Я и  всегда
подозревал,  что  у  тебЯ  игра  -  не  главное  дело,  а  лишь  вре-мен-ное
уклонение... ’ы прав,  мой  друг,  игра  -  свинство,  и  к  тому  же  можно
проигратьсЯ.
     - € чужие деньги проигрывать.
     - Ђ ты проиграл и чужие?
     - ‚аши проиграл. џ брал у кнЯзЯ за ваш счет. Љонечно,  это  -  страшнаЯ
нелепость и глупость с моей стороны... считать ваши деньги своими, но Я  все
хотел отыгратьсЯ.
     - Џредупреждаю тебЯ еще раз, мой милый, что там моих денег нет. џ знаю,
этот молодой человек сам в тисках, и Я на нем ничего не считаю, несмотрЯ  на
его обещаниЯ.
     - ‚ таком  случае,  Я  в  вдвое  худшем  положении...  Я  в  комическом
положении! € с какой стати ему мне давать, а мне у него брать после этого?
     - ќто - уж твое дело... Ђ действительно, нет  ни  малейшей  стати  тебе
брать у него, а?
     - Љроме товарищества...
     - Ќет, кроме товарищества? Ќет ли чего такого, из-за чего бы ты находил
возможным брать у него, а? Ќу, там по каким бы то ни было соображениЯм?
     - Џо каким это соображениЯм? џ не понимаю.
     - € тем лучше, что не понимаешь, и, признаюсь, мой друг, Я был  в  этом
уверен. Brisons-lа, mon cher, и постарайсЯ как-нибудь не играть.
     - …сли б вы мне зараньше  сказали!  ‚ы  и  теперь  мне  говорите  точно
мЯмлите.
     - …сли б Я зараньше сказал, то мы бы с тобой только рассорились,  и  ты
менЯ не с такой бы охотою пускал к себе по вечерам. € знай, мой  милый,  что
все эти спасительные заранее советы - все это есть только вторжение на чужой
счет в чужую совесть. џ достаточно вскакивал в  совесть  других  и  в  конце
концов вынес  одни  щелчки  и  насмешки.  Ќа  щелчки  и  насмешки,  конечно,
наплевать, но главное в том, что этим маневром ничего и не достигнешь: никто
тебЯ не послушаетсЯ, как ни вторгайсЯ... и все тебЯ разлюбЯт.
     - џ рад, что вы со мной начали говорить не об отвлеченностЯх. џ вас еще
об одном хочу спросить, давно хочу,  но  все  как-то  с  вами  нельзЯ  было.
•орошо, что мы на улице. Џомните, в тот вечер у вас, в последний вечер,  два
месЯца назад, как мы сидели с вами у менЯ "в гробе" и Я расспрашивал  вас  о
маме и о Њакаре €вановиче, - помните ли, как Я был с вами тогда  "развЯзен"?
Њожно ли было позволить пащенку-сыну в таких терминах говорить про  мать?  €
что ж? вы ни одним словечком не подали виду: напротив, сами  "распахнулись",
а тем и менЯ еще пуще развЯзали.
     - „руг ты мой, мне слишком приЯтно от тебЯ слышать... такие  чувства...
„а, Я помню очень, Я действительно ждал тогда поЯвлениЯ краски в твоем лице,
и если сам поддавал, то, может быть, именно чтоб довести тебЯ до предела...
     - € только обманули менЯ тогда и еще пуще замутили  чистый  источник  в
душе моей! „а, Я - жалкий подросток и сам не знаю поминутно,  что  зло,  что
добро. Џокажи вы мне тогда хоть капельку дороги, и Я бы догадалсЯ  и  тотчас
вскочил на правый путь. Ќо вы только менЯ тогда разозлили.
     - Cher enfant, Я всегда предчувствовал, что мы,  так  или  иначе,  а  с
тобой сойдемсЯ: эта "краска" в твоем лице пришла же теперь к тебе сама собой
и без моих указаний, а это, клЯнусь, длЯ тебЯ же лучше... ’ы, мой  милый,  Я
замечаю, в  последнее  времЯ  много  приобрел...  неужто  в  обществе  этого
кнЯзька?
     - Ќе хвалите менЯ, Я этого  не  люблю.  Ќе  оставлЯйте  в  моем  сердце
тЯжелого подозрениЯ, что вы хвалите из иезуитства, во вред истине,  чтоб  не
переставать нравитьсЯ. Ђ в последнее времЯ...  видите  ли...  Я  к  женщинам
ездил. џ очень хорошо принЯт, например, у Ђнны Ђндреевны, вы знаете?
     - џ это знаю от нее же, мой друг. „а, она  -  премилаЯ  и  умнаЯ.  Mais
brisons-lа, mon cher. Њне сегоднЯ как-то до странности гадко -  хандра,  что
ли? Џриписываю геморрою. —то дома? Ќичего? ’ы там, разумеетсЯ, примирилсЯ, и
были объЯтиЯ? Cela  va  sans  dire.  ѓрустно  как-то  к  ним  иногда  бывает
возвращатьсЯ, даже после самой скверной прогулки.  Џраво,  иной  раз  лишний
крюк по дождю сделаю, чтоб только подольше не возвращатьсЯ в эти недра...  €
скучища же, скучища, о боже!
     - Њама...
     - ’воЯ мать - совершеннейшее и прелестнейшее  существо,  mais...  Ћдним
словом, Я их, вероЯтно, не стою. Љстати, что  у  них  там  сегоднЯ?  Ћни  за
последние дни все до единой какие-то такие...  џ,  знаешь,  всегда  стараюсь
игнорировать, но там  что-то  у  них  сегоднЯ  завЯзалось...  ’ы  ничего  не
заметил?
     - Ќичего не знаю решительно и даже не заметил бы совсем, если б не  эта
проклЯтаЯ ’атьЯна Џавловна, котораЯ не может не полезть кусатьсЯ. ‚ы  правы:
там что-то есть. „авеча Я ‹изу застал “ Ђнны Ђндреевны; она и там  еще  была
какаЯ-то... даже удивила менЯ. ‚едь  вы  знаете,  что  она  принЯта  у  Ђнны
Ђндреевны?
     - ‡наю, мой друг. Ђ ты... ты когда же был давеча у  Ђнны  Ђндреевны,  в
котором именно часу то есть? ќто мне надо длЯ одного факта.
     - Ћт двух до трех. € представьте, когда Я выходил, приезжал кнЯзь...
     ’ут Я рассказал ему весь мой визит до чрезвычайной подробности. Ћн  все
выслушал молча; о возможности сватовства кнЯзЯ к Ђнне Ђндреевне не промолвил
ни слова; на восторженные похвалы мои Ђнне Ђндреевне  промЯмлил  опЯть,  что
"она - милаЯ".
     -  џ  ее  чрезвычайно  успел  удивить   сегоднЯ,   сообщив   ей   самую
свежеиспеченную светскую новость о том,  что  Љатерина  Ќиколаевна  Ђхмакова
выходит за барона Ѓьоринга,  -  сказал  Я  вдруг,  как  будто  вдруг  что-то
сорвалось у менЯ.
     - „а? Џредставь же себе, она  мне  эту  самую  "новость"  сообщила  еще
давеча, раньше полуднЯ, то есть гораздо раньше, чем ты мог удивить ее.
     - —то вы? - так и остановилсЯ Я на месте,  -  а  откуда  ж  она  узнать
могла? Ђ впрочем, что ж Я? разумеетсЯ, она могла  узнать  раньше  моего,  но
ведь представьте себе: она  выслушала  от  менЯ,  как  совершенную  новость!
‚прочем... впрочем, что ж Я? да здравствует широкость! Ќадо широко допускать
характеры, так ли? џ бы, например, тотчас все  разболтал,  а  она  запрет  в
табакерку... € пусть, и пусть, тем не менее она - прелестнейшее  существо  и
превосходнейший характер!
     - Ћ, без сомнениЯ, каждый по-своему!  €  что  оригинальнее  всего:  эти
превосходные характеры умеют  иногда  чрезвычайно  своеобразно  озадачивать;
вообрази, Ђнна Ђндреевна вдруг огорошивает менЯ сегоднЯ вопросом: "‹юблю  ли
Я Љатерину Ќиколаевну Ђхмакову или нет?"
     - Љакой дикий и невероЯтный вопрос! - вскричал Я, опЯть ошеломленный. “
менЯ даже замутилось в глазах. Ќикогда еще Я не заговаривал с  ним  об  этой
теме, и - вот он сам...
     - —ем же она формулировала?
     - Ќичем, мой друг, совершенно ничем; табакерка заперлась  тотчас  же  и
еще пуще, и, главное, заметь, ни Я  не  допускал  никогда  даже  возможности
подобных со мной разговоров, ни она... ‚прочем,  ты  сам  говоришь,  что  ее
знаешь, а потому можешь представить, как к ней идет подобный вопрос... “ж не
знаешь ли ты чего?
     - џ так же озадачен, как и вы. ‹юбопытство  какое-нибудь,  может  быть,
шутка?
     - Ћ, напротив, самый серьезный  вопрос,  и  не  вопрос,  а  почти,  так
сказать, запрос, и очевидно длЯ самых чрезвычайных и категорических  причин.
Ќе будешь ли у ней? Ќе узнаешь ли чего? џ бы тебЯ даже просил, видишь ли...
     - Ќо возможность, главное - возможность только предположить вашу любовь
к Љатерине Ќиколаевне! Џростите, Я все еще  не  выхожу  из  остолбенениЯ.  џ
никогда, никогда не дозволЯл себе говорить с вами на  эту  или  на  подобную
тему...
     - € благоразумно делал, мой милый.
     - ‚аши бывшие интриги и ваши сношениЯ - уж конечно, эта тема между нами
неприлична, и даже было бы глупо с моей стороны; но Я, именно  за  последнее
времЯ, за последние дни, несколько раз восклицал про себЯ: что,  если  б  вы
любили хоть когда-нибудь эту женщину, хоть минутку? - о, никогда  бы  вы  не
сделали такой страшной ошибки на ее счет в  вашем  мнении  о  ней,  как  та,
котораЯ потом вышла! Ћ том, что вышло, - про то Я  знаю:  о  вашей  обоюдной
вражде и о вашем отвращении, так сказать, обоюдном друг  от  друга  Я  знаю,
слышал, слишком слышал, еще в Њоскве слышал; но ведь именно тут прежде всего
выпрыгивает наружу факт ожесточенного отвращениЯ, ожесточенность  неприЯзни,
именно нелюбви, а Ђнна Ђндреевна вдруг задает вам: "‹юбите ли?" Ќеужели  она
так плохо рансеньирована?  (5)  „икое  что-то!  Ћна  смеЯлась,  уверЯю  вас,
смеЯлась!
     - Ќо Я замечаю,  мой  милый,  -  послышалось  вдруг  что-то  нервное  и
задушевное в его голосе, до сердца проницающее, что ужасно  редко  бывало  с
ним, - Я замечаю, что ты и сам слишком горЯчо говоришь об  этом.  ’ы  сказал
сейчас, что ездишь к женщинам... мне, конечно, тебЯ расспрашивать  как-то...
на эту тему, как ты выразилсЯ... Ќо и "эта женщина" не  состоит  ли  тоже  в
списке недавних друзей твоих?
     - ќта женщина...  -  задрожал  вдруг  мой  голос,  -  слушайте,  Ђндрей
Џетрович, слушайте: эта женщина  есть  то,  что  вы  давеча  у  этого  кнЯзЯ
говорили про "живую жизнь", - помните? ‚ы говорили, что  эта  "живаЯ  жизнь"
есть нечто до того прЯмое и простое, до того прЯмо  на  вас  смотрЯщее,  что
именно из-за этой-то прЯмоты и Ясности и невозможно поверить, чтоб это  было
именно то самое, чего мы всю жизнь с таким трудом ищем... Ќу  вот,  с  таким
взглЯдом вы встретили и женщину-идеал и в совершенстве, в идеале признали  -
"все пороки"! ‚от вам!
     —итатель может судить, в каком Я был исступлении.
     - "‚се пороки"! Ћго! ќту фразу Я знаю! - воскликнул ‚ерсилов. - €  если
уж до того дошло, что тебе сообщена такаЯ фраза, то уж не поздравить ли тебЯ
с чем? ќто означает такую интимность между вами, что, может  быть,  придетсЯ
даже похвалить тебЯ