. „о  свиданиЯ,  Ќеточка;  оставь  менЯ,  а
только вечером приди ко мне непременно. Џридешь?
     џ дала слово; но рада была уйти. џ не могла более вынести.
     ЃеднаЯ, беднаЯ! Љакое подозрение провожает тебЯ в могилу? -  восклицала
Я рыдаЯ, - какое новое горе Язвит и точит твое сердце, и о котором  ты  едва
смеешь вымолвить слово? Ѓоже мой! ќто долгое страдание, которое Я уже  знала
теперь все наизусть, эта жизнь без просвета, эта любовь  робкаЯ,  ничего  не
требующаЯ, и даже теперь, теперь, почти на смертном одре своем, когда сердце
рветсЯ пополам от  боли,  она,  как  преступнаЯ,  боитсЯ  малейшего  ропота,
жалобы,  -  и  вообразив,  выдумав  новое  горе,  она  уже  покорилась  ему,
помирилась с ним!..
     ‚ечером, в сумерки, Я, воспользовавшись отсутствием  Ћврова  (приезжего
из Њосквы), прошла в библиотеку, отперла шкаф и начала рытьсЯ в книгах, чтоб
выбрать какую-нибудь длЯ чтениЯ вслух Ђлександре  Њихайловне.  Њне  хотелось
отвлечь ее от черных  мыслей  и  выбрать  что-нибудь  веселое,  легкое...  џ
разбирала долго и рассеЯнно. ‘умерки сгущались; а  вместе  с  ними  росла  и
тоска моЯ. ‚ руках моих очутилась опЯть эта книга,  развернутаЯ  на  той  же
странице, на которой  и  теперь  Я  увидала  следы  письма,  с  тех  пор  не
сходившего с груди моей, - тайны, с которой как будто переломилось  и  вновь
началось  мое  существование  и  повеЯло  на  менЯ  так   много   холодного,
неизвестного, таинственного, неприветливого, уже и теперь издали так  сурово
грозившего мне... "—то с нами будет, - думала Я, - угол, в котором мне  было
так тепло, так привольно, - пустеет! —истый, светлый дух, охранЯвший  юность
мою, оставлЯет менЯ. —то впереди?" џ стоЯла в  каком-то  забытьи  над  своим
прошедшим, так теперь милым сердцу, как  будто  силЯсь  прозреть  вперед,  в
неизвестное, грозившее мне... џ припоминаю  эту  минуту,  как  будто  теперь
вновь переживаю ее: так сильно врезалась она в моей памЯти.
     џ держала в руках письмо и развернутую книгу;  лицо  мое  было  омочено
слезами. ‚друг Я вздрогнула от  испуга:  надо  мной  раздалсЯ  знакомый  мне
голос. ‚ то же времЯ Я почувствовала, что письмо  вырвали  из  рук  моих.  џ
вскрикнула и оглЯнулась: передо мной стоЯл Џетр  Ђлександрович.  Ћн  схватил
менЯ за руку и крепко удерживал на месте; правой рукой подносил он  к  свету
письмо и силилсЯ разобрать первые строки... џ  закричала;  Я  скорей  готова
была умереть, чем оставить это письмо в руках его. Џо торжествующей улыбке Я
видела, что ему удалось разобрать первые строки. џ терЯла голову...
     Њгновение спустЯ Я бросилась к нему, почти не  помнЯ  себЯ,  и  вырвала
письмо из рук его. ‚се это случилось так скоро, что Я еще сама не  понимала,
какие образом письмо очутилось у менЯ опЯть. Ќо, заметив, что он снова хочет
вырвать его из рук моих, Я поспешно спрЯтала письмо на груди и отступила  на
три шага.
     Њы с полминуты смотрели друг на  друга  молча.  џ  еще  содрогалась  от
испуга; он - бледный,  с  дрожащими,  посинелыми  от  гнева  губами,  первый
прервал молчание.
     - „овольно! - сказал он слабым от волнениЯ голосом.  -  ‚ы,  верно,  не
хотите, чтоб Я употребил силу; отдайте же мне письмо добровольно.
     ’олько теперь Я одумалась,  и  оскорбление,  стыд,  негодование  против
грубого насилиЯ захватили мне дух. ѓорЯчие слезы  потекли  по  разгоревшимсЯ
щекам моим. џ всЯ дрожала от волнениЯ и некоторое  времЯ  была  не  в  силах
вымолвить слова.
     - ‚ы слышали? - сказал он, подойдЯ во мне на два шага...
     - Ћставьте менЯ, оставьте! - закричала Я, отодвигаЯсь  от  него.  -  ‚ы
поступили низко, неблагородно. ‚ы забылись!.. Џропустите менЯ!..
     - Љак? что это значит? € вы еще смеете  принимать  такой  тон...  после
того, что вы... Ћтдайте, говорю вам!
     Ћн еще раз шагнул ко мне, но, взглЯнув на менЯ, увидел  в  глазах  моих
столько решимости, что остановилсЯ, как будто в раздумье.
     - •орошо! - сказал он наконец сухо, как будто  остановившись  на  одном
решении, но все еще через  силу  подавлЯЯ  себЯ.  -  ќто  своим  чередом,  а
сперва...
     ’ут он осмотрелсЯ кругом.
     - ‚ы... кто вас пустил в библиотеку?  почему  этот  шкаф  отворен?  где
взЯли ключ?
     - џ не буду вам отвечать, - сказала Я, - Я не  могу  с  вами  говорить.
Џустите менЯ, пустите!
     џ пошла к дверЯм.
     - Џозвольте, - сказал он, остановив менЯ за руку, - вы так не уйдете!
     џ молча вырвала у него свою руку и снова сделала движение к дверЯм.
     - •орошо же. Ќо Я не могу вам позволить, в самом деле, получать  письма
от ваших любовников, в моем доме...
     џ вскрикнула от испуга и взглЯнула на него как потерЯннаЯ...
     - € потому...
     - Ћстановитесь! - закричала Я. -  Љак  вы  можете?  как  вы  могли  мне
сказать?.. Ѓоже мой! боже мой!..
     - —то? что! вы еще угрожаете мне?
     Ќо Я смотрела на него бледнаЯ, убитаЯ отчаЯнием. ‘цена между нами дошла
до последней степени ожесточениЯ, которого Я не могла понЯть. џ  молила  его
взглЯдом не продолжать далее. џ готова была простить за оскорбление,  с  тем
чтоб он остановилсЯ. Ћн смотрел на менЯ пристально и видимо колебалсЯ.
     - Ќе доводите менЯ до крайности, - прошептала Я в ужасе.
     - Ќет-с, это нужно кончить! - сказал он наконец, как будто  одумавшись.
- Џризнаюсь вам, Я было колебалсЯ от этого взглЯда, - прибавил он с странной
улыбкой. - Ќо, к несчастию, дело само за себЯ  говорит.  џ  успел  прочитать
начало письма. ќто письмо любовное. ‚ы менЯ не разуверите! нет, выкиньте это
из головы! € если Я усомнилсЯ на минуту, то это доказывает  только,  что  ко
всем вашим прекрасным качествам Я должен  присоединить  способность  отлично
лгать, а потому повторЯю...
     Џо мере того как он говорил, его лицо все более и более  искажалось  от
злобы. Ћн бледнел; губы его кривились и дрожали,  так  что  он,  наконец,  с
трудом произнес последние слова. ‘тановилось темно.  џ  стоЯла  без  защиты,
одна, перед человеком, который в состоЯнии оскорблЯть женщину. Ќаконец,  все
видимости были против менЯ; Я терзалась от стыда, терЯлась, не могла  понЯть
злобы этого человека. Ќе отвечаЯ ему, вне себЯ от ужаса Я бросилась  вон  из
комнаты и очнулась, уж стоЯ при входе в кабинет Ђлександры Њихайловны. ‚ это
мгновение послышались и его шаги; Я уже хотела войти в  комнату,  как  вдруг
остановилась как бы пораженнаЯ громом.
     "—то с нею будет? - мелькнуло в моей голове. - ќто письмо!.. Ќет, лучше
все на свете, чем этот последний удар в ее сердце", - и Я  бросилась  назад.
Ќо уж было поздно: он стоЯл подле менЯ.
     - Људа хотите пойдемте, - только не  здесь,  не  здесь!  -  шепнула  Я,
схватив его руку. - Џощадите ее! џ приду  опЯть  в  библиотеку  или...  куда
хотите! ‚ы убьете ее!
     - ќто вы убьете ее! - отвечал он, отстранЯЯ менЯ.
     ‚се надежды  мои  исчезли.  џ  чувствовала,  что  ему  именно  хотелось
перенесть всю сцену к Ђлександре Њихайловне.
     - ђади бога! - говорила Я, удерживаЯ его всеми силами.
     Ќо  в  это  мгновение  поднЯлась  портьера,  и  Ђлександра   Њихайловна
очутилась перед нами. Ћна смотрела на нас в удивлении. ‹ицо ее было  бледнее
всегдашнего. Ћна с трудом держалась на ногах. ‚идно  было,  что  ей  больших
усилий стоило дойти до нас, когда она заслышала наши голоса.
     - Љто здесь? о чем вы здесь говорили? - спросила она, смотрЯ на  нас  в
крайнем изумлении.
     Ќесколько мгновений длилось молчание, и она побледнела как  полотно.  џ
бросилась  к  ней,  крепко  обнЯла  ее  и  увлекла  назад  в  кабинет.  Џетр
Ђлександрович вошел вслед за мною. џ спрЯтала лицо свое на груди  ее  и  все
крепче, крепче обнимала ее, замираЯ от ожиданиЯ.
     - —то с  тобою,  что  с  вами?  -  спросила  в  другой  раз  Ђлександра
Њихайловна.
     -  ‘просите  ее.  ‚ы  еще  вчера  так  ее  защищали,  -   сказал   Џетр
Ђлександрович, тЯжело опускаЯсь в кресла.
     џ все крепче и крепче сжимала ее в своих объЯтиЯх.
     - Ќо, боже мой, что ж это такое? - проговорила Ђлександра Њихайловна  в
страшном испуге. - ‚ы так раздражены, она испугана, в слезах. Ђннета, говори
мне все, что было между вами.
     - Ќет, позвольте мне сперва, - сказал  Џетр  Ђлександрович,  подходЯ  к
нам, взЯв менЯ за руку и оттащив от Ђлександры Њихайловны. - ‘тойте  тут,  -
сказал он, указав на средину комнаты. - џ вас хочу судить перед той, котораЯ
заменила вам мать.  Ђ  вы  успокойтесь,  сЯдьте,  -  прибавил  он,  усаживаЯ
Ђлександру Њихайловну на кресла. - Њне горько, что Я не мог вас избавить  от
этого неприЯтного объЯснениЯ; но оно необходимо.
     - Ѓоже мой! что ж это будет? -  проговорила  Ђлександра  Њихайловна,  в
глубокой тоске переносЯ свой взглЯд поочередно на менЯ и на мужа.  џ  ломала
руки, предчувствуЯ роковую минуту. Ћт него Я уж не ожидала пощады.
     - Ћдним словом, - продолжал Џетр Ђлександрович,  -  Я  хотел,  чтоб  вы
рассудили вместе со мною. ‚ы всегда (и не понимаю отчего, это одна из  ваших
фантазий), вы всегда - еще вчера, например,  -  думали,  говорили...  но  не
знаю, как сказать; Я краснею от предположений... Ћдним словом,  вы  защищали
ее, вы нападали на менЯ, вы уличали менЯ в неуместной строгости; вы намекали
еще на какое-то другое чувство, будто бы вызывающее менЯ на  эту  неуместную
строгость; вы... но Я не понимаю, отчего Я не могу подавить своего смущениЯ,
эту краску в лице при мысли о ваших предположениЯх; отчего Я не могу сказать
о них гласно, открыто, при ней... Ћдним словом, вы...
     - Ћ, вы этого не сделаете! нет,  вы  не  скажете  этого!  -  вскрикнула
Ђлександра Њихайловна, всЯ в волнении, сгорев от стыда, - нет,  вы  пощадите
ее. ќто Я, Я все выдумала! ‚о мне нет теперь  никаких  подозрений.  Џростите
менЯ за них, простите. џ больна, мне нужно простить, но только  не  говорите
ей, нет... Ђннета, - сказала она, подходЯ ко мне,  -  Ђннета,  уйди  отсюда,
скорее, скорее! Ћн шутил; это Я всему виновата; это неуместнаЯ шутка...
     - Ћдним словом, вы ревновали менЯ к ней, - сказал  Џетр  Ђлександрович,
без жалости бросив эти слова в ответ ее тоскливому ожиданию. Ћна вскрикнула,
побледнела и оперлась на кресло, едва удерживаЯсь на ногах.
     - Ѓог вам простит! - проговорила она наконец слабым голосом.  -  Џрости
менЯ за него, Ќеточка, прости; Я была всему виновата. џ была больна, Я...
     - Ќо это тиранство, бесстыдство, низость! - закричала Я в  исступлении,
понЯв, наконец, все, понЯв, зачем ему хотелось осудить менЯ в глазах жены. -
ќто достойно презрениЯ; вы...
     - Ђннета! - закричала Ђлександра Њихайловна, в ужасе  схватив  менЯ  за
руки.
     - ЉомедиЯ! комедиЯ, и больше ничего! - проговорил  Џетр  Ђлександрович,
подступаЯ к нам в  неизобразимом  волнении.  -  ЉомедиЯ,  говорю  Я  вам,  -
продолжал он, пристально и с зловещей улыбкой смотрЯ на жену, - и  обманутаЯ
во всей этой комедии одна - вы. Џоверьте, что мы, - произнес он, задыхаЯсь и
указываЯ на менЯ, - не боимсЯ таких объЯснений; поверьте, что мы уж  не  так
целомудренны,  чтоб  оскорблЯтьсЯ,  краснеть  и  затыкать  уши,  когда   нам
заговорЯт о подобных делах. €звините,  Я  выражаюсь  просто,  прЯмо,  грубо,
может быть, но - так должно. “верены ли вы, сударынЯ, в порЯдочном поведении
этой... девицы?
     - Ѓоже! что с вами? ‚ы забылись! - проговорила  Ђлександра  Њихайловна,
остолбенев, помертвев от испуга.
     -  Џожалуйста,  без  громких  слов!   -   презрительно   перебил   Џетр
Ђлександрович. - џ не люблю этого. ‡десь дело  простое,  прЯмое,  пошлое  до
последней пошлости. џ вас спрашиваю о ее поведении; знаете ли вы...
     Ќо Я не дала ему договорить и, схватив его за руки, с силою оттащила  в
сторону. …ще минута - и все могло быть потерЯно.
     - Ќе говорите о письме! - сказала Я быстро, шепотом. - ‚ы убьете ее  на
месте. “прек мне будет упреком ей в то же времЯ. Ћна не может  судить  менЯ,
потому что Я все знаю... понимаете, Я все знаю!
     Ћн пристально, с диким любопытством посмотрел на  менЯ  -  и  смешалсЯ;
кровь выступила ему на лицо.
     - џ все знаю, все! - повторила Я.
     Ћн еще колебалсЯ. Ќа губах его шевелилсЯ вопрос. џ предупредила:
     - ‚от что было, - сказала Я  вслух,  наскоро,  обращаЯсь  к  Ђлександре
Њихайловне, котораЯ глЯдела на  нас  в  робком,  тоскливом  изумлении.  -  џ
виновата во всем. “ж четыре года тому, как Я вас обманывала. џ  унесла  ключ
от библиотеки и уж четыре года потихоньку читаю  книги.  Џетр  Ђлександрович
застал менЯ над такой книгой, котораЯ... не могла, не  должна  была  быть  в
руках моих. €спугавшись за менЯ, он преувеличил опасность в глазах  ваших!..
Ќо Я не оправдываюсь (поспешила Я, заметив насмешливую улыбку на губах его):
Я во всем виновата.  ‘облазн  был  сильнее  менЯ,  и,  согрешив  раз,  Я  уж
стыдилась признатьсЯ в своем проступке... ‚от все, почти все, что было между
нами...
     - Ћ-го, как бойко! - прошептал подле менЯ Џетр Ђлександрович.
     Ђлександра Њихайловна выслушала менЯ с глубоким вниманием; но в лице ее
видимо отражалась недоверчивость. Ћна попеременно взглЯдывала то на менЯ, то
на мужа. Ќаступило молчание. џ едва переводила дух. Ћна опустила  голову  на
грудь и закрыла рукою глаза, соображаЯ что-то и, очевидно, взвешиваЯ  каждое
слово, которое  Я  произнесла.  Ќаконец  она  поднЯла  голову  и  пристально
посмотрела на менЯ.
     - Ќеточка, дитЯ мое, Я знаю, ты не умеешь лгать, - проговорила она.  -.
ќто все, что случилось, решительно все?
     - ‚се, - отвечала Я.
     - ‚се ли? - спросила она, обращаЯсь к мужу.
     - „а, все, - отвечал он с усилием, - все!
     џ отдохнула.
     - ’ы даешь мне слово, Ќеточка?
     - „а, - отвечала Я не запинаЯсь.
     Ќо Я не утерпела и  взглЯнула  на  Џетра  Ђлександровича.  Ћн  смеЯлсЯ,
выслушав, как Я дала слово. џ вспыхнула,  и  мое  смущение  не  укрылось  от
бедной Ђлександры Њихайловны. ЏодавлЯющаЯ, мучительнаЯ тоска  отразилась  на
лице ее.
     - „овольно, - сказала она грустно. - џ вам  верю.  џ  не  могу  вам  не
верить.
     -  џ  думаю,  что  такого  признаниЯ  достаточно,  -  проговорил   Џетр
Ђлександрович. - ‚ы слыхали? —то прикажете думать?
     Ђлександра Њихайловна не отвечала. ‘цена становилась  все  тЯгостнее  и
тЯгостнее.
     - џ завтра же пересмотрю все книги, - продолжал Џетр Ђлександрович. - џ
не знаю, что там еще было; но...
     - Ђ какую книгу читала она? - спросила Ђлександра Њихайловна.
     - Љнигу? Ћтвечайте вы, - сказал он, обращаЯсь ко мне. - ‚ы умеете лучше
менЯ объЯснЯть дело, - прибавил он с затаенной насмешкой.
     џ смутилась и не  могла  выговорить  ни  слова.  Ђлександра  Њихайловна
покраснела и опустила глаза. Ќаступила долгаЯ пауза.  Џетр  Ђлександрович  в
досаде ходил взад и вперед по комнате.
     - џ  не  знаю,  что  между  вами  было,  -  начала  наконец  Ђлександра
Њихайловна, робко выговариваЯ каждое слово, - но если  это  только  было,  -
продолжала она, силЯсь дать особенный смысл словам своим, уже смутившаЯсЯ от
неподвижного взглЯда своего мужа, хотЯ она и старалась не глЯдеть на него, -
если только это было, то Я не знаю, из-за  чего  нам  всем  горевать  и  так
отчаиватьсЯ. ‚иноватее всех Я, Я одна, и это менЯ очень мучит. џ пренебрегла
ее воспитанием, Я и должна отвечать за все. Ћна должна простить мне, и Я  ее
осудить не могу и  не  смею.  Ќо,  опЯть,  из-за  чего  ж  нам  отчаиватьсЯ?
Ћпасность прошла. ‚зглЯните на нее, - сказала она, одушевлЯЯсь все  более  и
более и бросаЯ пытливый взглЯд на своего мужа, - взглЯните на  нее:  неужели
ее неосторожный поступок оставил хоть какие-нибудь последствиЯ? Ќеужели Я не
знаю ее, дитЯти моего, моей дочери милой? Ќеужели Я не знаю, что  ее  сердце
чисто и благородно, что в этой хорошенькой головке, - продолжала она, ласкаЯ
менЯ и привлекаЯ к себе, - ум Ясен и  светел,  а  совесть  боитсЯ  обмана...
Џолноте, мои милые! Џерестанем! ‚ерно, другое что-нибудь затаилось  в  нашей
тоске; может быть, на нас только мимолетом  легла  враждебнаЯ  тень.  Ќо  мы
разгоним ее любовью, добрым согласием и рассеем недоумение наше. Њожет быть,
много недоговорено между нами, и Я винюсь перваЯ. џ перваЯ таилась от вас, у
менЯ у первой родились  бог  знает  какие  подозрениЯ,  в  которых  виновата
больнаЯ голова моЯ. Ќо... но если уж мы отчасти и высказались, то вы  должны
оба простить менЯ, потому... потому, наконец, что нет большого греха в  том,
что Я подозревала...
     ‘казав это, она робко и краснеЯ взглЯнула на мужа и  с  тоскою  ожидала
слов его. Џо мере того как он ее слушал, насмешливаЯ улыбка показывалась  на
его губах. Ћн перестал ходить и остановилсЯ прЯмо перед нею,  закинув  назад
руки. Ћн, казалось, рассматривал ее смущение, наблюдал  его,  любовалсЯ  им;
чувствуЯ над собой  его  пристальный  взглЯд,  она  смешалась.  Ћн  переждал
мгновение, как  будто  ожидаЯ  чего-нибудь  далее.  ‘мущение  ее  удвоилось.
Ќаконец он прервал тЯгостную сцену тихим долгим Язвительным смехом:
     - Њне жаль вас, беднаЯ женщина! - сказал он наконец горько и  серьезно,
перестав смеЯтьсЯ. - ‚ы взЯли на себЯ роль, котораЯ вам не  по  силам.  —его
вам хотелось? ‚ам хотелось  поднЯть  менЯ  на  ответ,  поджечь  менЯ  новыми
подозрениЯми или, лучше сказать, старым подозрением, которое вы плохо скрыли
в словах ваших? ‘мысл ваших слов, что  сердитьсЯ  на  нее  нечего,  что  она
хороша и после чтениЯ безнравственных книг,  мораль  которых,  -  говорю  от
себЯ, - кажетсЯ, уже принесла кой-какие успехи,  что  вы,  наконец,  за  нее
отвечаете сами; так ли? Ќу-с, объЯснив это, вы намекаете на  что-то  другое;
вам кажетсЯ, что подозрительность и гонениЯ мои выходЯт из какого-то другого
чувства. ‚ы даже намекали мне вчера - пожалуйста, не останавливайте менЯ,  Я
люблю говорить прЯмо - вы даже намекали вчера, что у некоторых людей (помню,
что, по вашему замечанию, эти люди всего  чаще  бывают  степенные,  суровые,
прЯмые, умные, сильные, и бог знает каких вы еще  не  давали  определений  в
припадке великодушиЯ!), что у некоторых людей, повторЯю, любовь (и бог знает
почему вы это выдумали!) и проЯвлЯтьсЯ не может иначе  как  сурово,  горЯчо,
круто, часто подозрениЯми, гонениЯми. џ уж не помню хорошо, так ли именно вы
говорили вчера... Џожалуйста, не останавливайте менЯ;  Я  знаю  хорошо  вашу
воспитанницу; ей все можно слышать, все, повторЯю вам в сотый раз, - все. ‚ы
обмануты. Ќо не знаю, отчего вам угодно так  настаивать  на  том,  что  Я-то
именно и есть такой человек! Ѓог знает зачем вам  хочетсЯ  нарЯдить  менЯ  в
этот шутовской кафтан. Ќе в летах моих любовь к  этой  девице;  да  наконец,
поверьте мне, сударынЯ, Я знаю свои обЯзанности, и, как бы великодушно вы ни
извинЯли менЯ, Я буду говорить прежнее, что  преступление  всегда  останетсЯ
преступлением,  что  грех   всегда   будет   грехом,   постыдным,   гнусным,
неблагородным, на какую бы степень величиЯ вы ни вознесли порочное  чувство!
Ќо довольно! довольно! и чтоб Я не слыхал более об этих гадостЯх!
     Ђлександра Њихайловна плакала.
     - Ќу, пусть Я несу это, пусть это мне! - проговорила она наконец, рыдаЯ
и обнимаЯ менЯ, - пусть постыдны были мои подозрениЯ,  пусть  вы  насмеЯлись
так сурово над ними! Ќо ты, моЯ беднаЯ, за что  ты  осуждена  слушать  такие
оскорблениЯ? € Я не могу защитить тебЯ! џ безгласна! Ѓоже  мой!  Я  не  могу
молчать, сударь! џ не вынесу... ‚аше поведение безумно!..
     - Џолноте, полноте! - шептала Я, стараЯсь утишить ее  волнение,  боЯсь,
чтоб жестокие укоры не вывели его из терпениЯ. џ все еще трепетала от страха
за нее.
     - Ќо, слепаЯ женщина! - закричал он, - но вы не знаете, вы не видите...
     Ћн остановилсЯ на минуту.
     - Џрочь от нее! - сказал он, обращаЯсь ко мне и вырываЯ мою руку из рук
Ђлександры Њихайловны. - џ вам  не  позволю  прикасатьсЯ  к  жене  моей;  вы
мараете ее; вы оскорблЯете ее своим присутствием! Ќо... но что же заставлЯет
менЯ молчать, когда нужно, когда необходимо говорить? - закричал он,  топнув
ногою. - € Я скажу, Я все скажу. џ не знаю, что вы там знаете,  сударынЯ,  и
чем вы хотели пригрозить мне, да и знать не хочу. ‘лушайте! - продолжал  он,
обращаЯсь к Ђлександре Њихайловне, - слушайте же.
     - Њолчите! - закричала Я, бросаЯсь вперед, - молчите, ни слова!
     - ‘лушайте...
     - Њолчите во имЯ.
     - ‚о имЯ чего, сударынЯ? - перебил он, быстро и  пронзительно  взглЯнув
мне в глаза, - во имЯ чего?  ‡найте  же,  Я  вырвал  из  рук  ее  письмо  от
любовника! ‚от что делаетсЯ в нашем доме! вот что делаетсЯ  подле  вас!  вот
чего вы не видали, не заметили!
     џ едва устоЯла на месте. Ђлександра Њихайловна побледнела как смерть.
     - ќтого быть не может, - прошептала она едва слышным голосом.
     - џ видел это письмо, сударынЯ; оно было в руках моих; Я прочел  первые
строки и не ошибсЯ: письмо было от любовника. Ћна вырвала его у менЯ из рук.
Ћно теперь у нее, - это Ясно, это так, в этом нет сомнениЯ; а  если  вы  еще
сомневаетесь, то взглЯните на нее и попробуйте потом надеЯтьсЯ хоть на  тень
сомнениЯ.
     - Ќеточка! - закричала Ђлександра Њихайловна, бросаЯсь  ко  мне.  -  Ќо
нет, не говори, не говори! џ не знаю, что это было,  как  это  было...  боже
мой, боже мой!
     € она зарыдала, закрыв лицо руками.
     - Ќо нет! этого быть не может! - закричала она опЯть.  -  ‚ы  ошиблись.
ќто... это Я знаю, что значит! - проговорила она, пристально смотрЯ на мужа.
- ‚ы... Я... не могла, ты менЯ не обманешь, ты менЯ  не  можешь  обманывать!
ђасскажи мне все, все без утайки: он ошибсЯ? да, не правда ли, он ошибсЯ? Ћн
видел другое, он ослеплен? да, не правда ли? не правда ли? Џослушай:  отчего
же мне не сказать всего, Ђннета, дитЯ мое, родное дитЯ мое?
     - Ћтвечайте, отвечайте скорее!  -  послышалсЯ  надо  мною  голос  Џетра
Ђлександровича. - Ћтвечайте: видел или нет Я письмо в руках ваших?..
     - „а! - отвечала Я, задыхаЯсь от волнениЯ.
     - ќто письмо от вашего любовника?
     - „а! - отвечала Я.
     - ‘ которым вы и теперь имеете свЯзь?
     - „а, да,да! - говорила Я, уже не помнЯ себЯ, отвечаЯ утвердительно  на
все вопросы, чтоб добитьсЯ конца нашей муке.
     - ‚ы слышали ее. Ќу, что вы теперь скажете? Џоверьте,  доброе,  слишком
доверчивое сердце,  -  прибавил  он,  взЯв  руку  жены,  -  поверьте  мне  и
разуверьтесь во всем, что  породило  больное  воображение  ваше.  ‚ы  видите
теперь, кто такаЯ эта... девица.  џ  хотел  только  поставить  невозможность
рЯдом с подозрениЯми вашими. џ давно все это  заметил  и  рад,  что  наконец
изобличил ее пред вами. Њне  было  тЯжело  видеть  ее  подле  вас,  в  ваших
объЯтиЯх, за одним  столом  вместе  с  нами,  в  доме  моем,  наконец.  ЊенЯ
возмущала слепота ваша. ‚от почему, и  только  поэтому,  Я  обращал  на  нее
внимание, следил за нею; это-то внимание бросилось вам в глаза, и, взЯв  бог
знает какое подозрение за исходную точку, вы бог знает что заплели  по  этой
канве. Ќо теперь положение разрешено, кончено всЯкое сомнение, и завтра  же,
сударынЯ, завтра же вы не будете в доме моем! - кончил он, обращаЯсь ко мне.
     - Ћстановитесь! - сказала Ђлександра Њихайловна, приподымаЯсь со стула.
- џ не верю всей этой сцене. Ќе смотрите на менЯ так  страшно,  не  смейтесь
надо мной. џ вас же и призову на суд моего мнениЯ. Ђннета, дитЯ мое, подойди
ко мне, дай твою руку, так. Њы все грешны! - сказала она  дрожащим  от  слез
голосом и со смирением взглЯнула на мужа, - и кто из  нас  может  отвергнуть
хоть чью-либо руку? „ай же мне свою руку,  Ђннета,  милое  дитЯ  мое;  Я  не
достойнее, не лучше тебЯ; ты не можешь оскорблЯть менЯ  своим  присутствием,
потому что Я тоже, тоже грешница.
     - ‘ударынЯ! - закричал Џетр  Ђлександрович  в  изумлении,  -  сударынЯ!
удержитесь! не забывайте!..
     - џ ничего не забываю. Ќе прерывайте же менЯ и дайте мне досказать.  ‚ы
видели в ее руках  письмо;  вы  даже  читали  его;  вы  говорите,  и  она...
призналась, что это письмо от того, кого она любит. Ќо разве это доказывает,
что она преступна? разве это позволЯет вам так обходитьсЯ с нею, так обижать
ее в глазах жены вашей? „а, сударь, в глазах жены вашей? ђазве вы  рассудили
это дело? ђазве вы знаете, как это было?
     - Ќо мне остаетсЯ бежать, прощениЯ просить у нее. ќтого ли вы хотели? -
закричал Џетр Ђлександрович. - џ потерЯл терпение, вас слушаЯ! ‚ы вспомните,
о чем вы говорите! ‡наете ли вы, о чем вы говорите? ‡наете ли, что и кого вы
защищаете? Ќо ведь Я все насквозь вижу...
     - € самого первого дела не видите, потому что гнев  и  гордость  мешают
вам видеть. ‚ы не видите того, что Я защищаю и о чем  хочу  говорить.  џ  не
порок защищаю. Ќо рассудили ли вы, - а вы Ясно увидите,  коли  рассудите,  -
рассудили ли вы, что, может быть, она как ребенок невинна! „а, Я не  защищаю
порока! џ спешу оговоритьсЯ, если это вам будет очень приЯтно.  „а;  если  б
она была супруга, мать и забыла свои обЯзанности, о, тогда бы Я  согласилась
с вами... ‚идите, Я оговорилась. ‡аметьте же это и не корите менЯ!  Ќо  если
она получила это письмо, не ведаЯ зла? …сли она увлеклась неопытным чувством
и некому было удержать ее? если Я  перваЯ  виноватее  всех,  потому  что  не
уследила за сердцем ее? если это письмо первое?  если  вы  оскорбили  вашими
грубыми  подозрениЯми  ее  девственное,  благоуханное   чувство?   если   вы
загрЯзнили ее воображение своими циническими толками об этом письме? если вы
не видали этого целомудренного, девственного стыда, который  сиЯет  на  лице
ее, чистый, как невинность, который Я вижу теперь, который Я  видела,  когда
она, потерЯннаЯ, измученнаЯ, не знаЯ, что говорить, и разрываЯсь  от  тоски,
отвечала  признанием  на  все  ваши  бесчеловечные  вопросы?  „а,  да!   это
бесчеловечно, это жестоко; Я не узнаю вас; Я вам  не  прощу  этого  никогда,
никогда!
     - „а, пощадите, пощадите менЯ! - закричала Я, сжимаЯ ее в  объЯтиЯх.  -
Џощадите, верьте, не отталкивайте менЯ...
     џ упала перед нею на колени.
     - …сли, наконец, - продолжала  она  задыхающимсЯ  голосом,  -  если  б,
наконец, не было менЯ подле нее, и если б вы запугали ее словами  своими,  и
если б беднаЯ сама уверилась,  что  она  виновата,  если  б  вы  смутили  ее
совесть, душу и разбили покой ее сердца... боже мой! ‚ы хотели выгнать ее из
дома! Ќо знаете ли, с кем это делают? ‚ы знаете, что если  ее  выгоните,  то
выгоните нас вместе, нас обеих, - и менЯ тоже. ‚ы слышали менЯ, сударь?
     ѓлаза ее сверкали; грудь волновалась; болезненное напрЯжение  ее  дошло
до последнего кризиса.
     -  ’ак  довольно  же  Я  слушал,  сударынЯ!  -  закричал  наконец  Џетр
Ђлександрович, - довольно этого! џ знаю, что есть страсти платонические, - и
на мою пагубу знаю это, сударынЯ, слышите? на мою пагубу. Ќо не ужитьсЯ мне,
сударынЯ, с озолоченным пороком! џ не понимаю его. Џрочь мишуру! €  если  вы
чувствуете  себЯ  виноватою,  если  знаете  за  собой  что-нибудь  (не   мне
напоминать вам, сударынЯ), если вам нравитсЯ, наконец,  мысль  оставить  мой
дом... то мне остаетсЯ  только  сказать,  напомнить  вам,  что  напрасно  вы
позабыли исполнить ваше намерение,  когда  была  настоЯщаЯ  пора,  настоЯщее
времЯ, лет назад тому... если вы позабыли, то Я вам напомню...
     џ взглЯнула на Ђлександру Њихайловну. Ћна судорожно опиралась на  менЯ,
изнемогаЯ от душевной скорби, полузакрыв  глаза,  в  неистощимой  муке.  …ще
минута, и она готова была упасть.
     - Ћ,  ради  бога,  хоть  в  этот  раз  пощадите  ее!  Ќе  выговаривайте
последнего  слова,  -  закричала  Я,  бросаЯсь  на   колени   перед   Џетром
Ђлександровичем и забыв, что изменЯла себе.  Ќо  было  поздно.  ‘лабый  крик
раздалсЯ в ответ словам моим, и беднаЯ упала без чувств на пол.
     - Љончено! вы убили ее! - сказала Я. - ‡овите людей, спасайте ее! џ вас
жду у вас в кабинете. Њне нужно с вами говорить; Я вам все расскажу...
     - Ќо что? но что?
     - Џосле!
     Ћбморок и припадки продолжались два часа. ‚есь дом был в страхе. „октор
сомнительно  качал  головою.  —ерез  два  часа  Я  вошла  в  кабинет   Џетра
Ђлександровича. Ћн только что воротилсЯ от жены и ходил  взад  и  вперед  по
комнате, кусаЯ ногти в кровь, бледный, расстроенный. џ никогда не видала его
в таком виде.
     - —то же вам угодно  сказать  мне?  -  проговорил  он  суровым,  грубым
голосом. - ‚ы что-то хотели сказать?
     - ‚от письмо, которое вы перехватили у менЯ. ‚ы его узнаете?
     - „а.
     - ‚озьмите его.
     Ћн взЯл письмо и поднес к свету. џ внимательно следила  за  ним.  —ерез
несколько минут он быстро обернул на четвертую страницу и прочел подпись.  џ
видела, как кровь бросилась ему в голову.
     - —то это? - спросил он у менЯ, остолбенев от изумлениЯ.
     - ’ри года тому, как Я нашла это письмо в одной  книге.  џ  догадалась,
что оно было забыто, прочла его и - узнала все. ‘ тех пор оно оставалось при
мне, потому что мне некому было отдать его. …й Я отдать его не  могла.  ‚ам?
Ќо вы не могли не знать содержаниЯ этого письма, а в нем  всЯ  эта  грустнаЯ
повесть... „лЯ чего ваше притворство - не знаю.  ќто,  покамест,  темно  длЯ
менЯ. џ еще не могу Ясно вникнуть в вашу темную душу. ‚ы хотели удержать над
ней первенство и удержали. Ќо длЯ чего? длЯ того, чтоб восторжествовать  над
призраком, над расстроенным воображением больной, длЯ  того,  чтоб  доказать
ей, что она заблуждалась и что вы безгрешнее ее! € вы достигли цели,  потому
что это подозрение  ее  -  неподвижнаЯ  идеЯ  угасающего  ума,  может  быть,
последнЯЯ жалоба разбитого сердца на несправедливость приговора людского,  с
которым вы были заодно. "—то ж за беда, что вы менЯ полюбили?" ‚от  что  она
говорила, вот что хотелось ей доказать вам.  ‚аше  тщеславие,  ваш  ревнивый
эгоизм были безжалостны. Џрощайте! ЋбъЯснений не нужно! Ќо, смотрите, Я  вас
знаю всего, вижу насквозь, не забывайте же этого!
     џ вошла в свою комнату, едва помнЯ, что со  мной  сделалось.  “  дверей
менЯ остановил Ћвров, помощник в делах Џетра Ђлександровича.
     - Њне бы хотелось поговорить с вами, - сказал он с учтивым поклоном.  џ
смотрела на него, едва понимаЯ то, что он мне сказал.
     - Џосле, извините менЯ, Я нездорова, - отвечала Я наконец, проходЯ мимо
него.
     - €так, завтра, - сказал он,  откланиваЯсь,  с  какою-то  двусмысленною
улыбкой.
     Ќо, может быть, это мне так показалось. ‚се это как будто  мелькнуло  у
менЯ перед глазами.


     -----------------------------------------------------------------------
- ‚первые опубликовано: "Ћтечественные записки", 1849 (Январь-февраль,
май), под названием "Ќеточка Ќезванова. €сториЯ одной женщины". ‚
журнальной редакции повесть состоЯла из трех частей - "„етство", "ЌоваЯ
жизнь" и "’айна". Џри подготовке собраниЯ сочинений 1860 г., учитываЯ, что
продолжениЯ не последует, „остоевский превратил начало большого романа в
повесть, убрал деление на части, ввел нумерацию глав, исключил несколько
эпизодов, вводивших новые лица длЯ развитиЯ сюжета, и внес некоторые
сокращениЯ.

     -----------------------------------------------------------------------
- Copyright 1998 ЏубличнаЯ электроннаЯ библиотека