остью  такой
несправедливой мысли с его стороны, что опЯть раздражилась  и  вместо  того,
чтобы целовать его ноги, сделала опЯть ему сцену! Ћ, Я несчастна! ’аков  мой
характер - ужасный, несчастный характер! Ћ, вы  еще  увидите:  Я  сделаю,  Я
доведу-таки до того, что и он  бросит  менЯ  длЯ  другой,  с  которой  легче
живетсЯ, как „митрий, но тогда... нет, тогда уже Я не перенесу, Я убью себЯ!
Ђ когда вы вошли тогда, и когда Я вас кликнула, а ему велела воротитьсЯ, то,
как  вошел  он  с  вами,  менЯ  до  того  захватил  гнев   за   ненавистный,
презрительный взглЯд, которым он вдруг поглЯдел на менЯ, что - помните  -  Я
вдруг закричала вам, что это он, он один уверил менЯ, что брат  его  „митрий
убийца! џ нарочно наклеветала, чтоб еще раз  уЯзвить  его,  он  же  никогда,
никогда не уверЯл менЯ, что брат -  убийца,  напротив,  в  этом  Я,  Я  сама
уверЯла его! Ћ, всему, всему причиною мое бешенство! ќто Я, Я и  приготовила
эту проклЯтую сцену в суде! Ћн захотел доказать мне, что  он  благороден,  и
что пусть Я и люблю его брата, но он все-таки не  погубит  его  из  мести  и
ревности. ‚от он и вышел в суде... џ всему причиною, Я одна виновата!
     …ще никогда не делала ЉатЯ таких признаний Ђлеше,  и  он  почувствовал,
что она теперь именно в той  степени  невыносимого  страданиЯ,  когда  самое
гордое сердце с болью крушит свою гордость и падает  побежденное  горем.  Ћ,
Ђлеша знал и еще одну ужасную причину ее теперешней муки,  как  ни  скрывала
она ее от него во все эти дни после осуждениЯ Њити; но ему почему-то было бы
слишком больно, если б она до того решилась пасть ниц, что заговорила  бы  с
ним  сама,  теперь,  сейчас,  и  об  этой  причине:  Ћна  страдала  за  свое
"предательство" на суде,  и  Ђлеша  предчувствовал,  что  совесть  тЯнет  ее
повинитьсЯ, именно пред ним,  пред  Ђлешей,  со  слезами,  со  взвизгами,  с
истерикой, с битьем об пол. Ќо  он  боЯлсЯ  этой  минуты  и  желал  пощадить
страдающую. ’ем труднее становилось поручение, с которым он пришел. Ћн опЯть
заговорил о Њите.
     - Ќичего, ничего, за него не бойтесь! - упрЯмо  и  резко  начала  опЯть
ЉатЯ; - все это у него на минуту, Я его знаю, Я  слишком  знаю  это  сердце.
Ѓудьте уверены, что он согласитсЯ бежать. € главное это не сейчас; будет еще
времЯ ему решитьсЯ. €ван ”едорович к тому  времени  выздоровеет  и  сам  все
поведет, так что мне ничего не придетсЯ делать. Ќе беспокойтесь,  согласитсЯ
бежать. „а он уж и согласен: разве может он свою тварь оставить? Ђ в каторгу
ее не пустЯт, так как же ему не бежать? Ћн, главное, вас боитсЯ, боитсЯ, что
вы не  одобрите  побега  с  нравственной  стороны,  но  вы  должны  ему  это
великодушно позволить, если уж так необходима тут ваша  санкциЯ,  -  с  Ядом
прибавила ЉатЯ. Ћна помолчала и усмехнулась:
     - Ћн там толкует, - принЯлась она опЯть,  -  про  какие-то  гимны,  про
крест, который он должен понести, про долг какой-то, Я помню,  мне  об  этом
€ван ”едорович тогда передавал, и если б вы знали, как он говорил! - вдруг с
неудержимым чувством воскликнула ЉатЯ, - если б вы знали, как он любил этого
несчастного в ту минуту, когда мне передавал про него, и как  ненавидел  его
может быть в ту же минуту! Ђ Я, о! Я выслушала тогда его рассказ и его слезы
с горделивою усмешкою! Ћ, тварь! ќто Я тварь, Я! ќто Я народила ему горЯчку!
Ђ тот, осужденный, - разве он готов на страдание, - раздражительно закончила
ЉатЯ, - да и такому ли страдать? ’акие как он никогда не страдают!
     Љакое-то чувство уже ненависти и гадливого презрениЯ прозвучало в  этих
словах. Ђ между тем она же его  предала.  "—то  ж,  может  потому,  что  так
чувствует себЯ пред ним виноватой и ненавидит  его  минутами",  подумал  про
себЯ Ђлеша. …му хотелось, чтоб  это  было  только  "минутами".  ‚  последних
словах Љати он заслышал вызов, но не поднЯл его.
     - џ длЯ того вас и призвала сегоднЯ, чтобы вы обещались  мне  сами  его
уговорить. €ли и по вашему тоже бежать будет нечестно, не доблестно, или как
там... не по-христиански что ли? - еще с пущим вызовом прибавила ЉатЯ.
     - Ќет, ничего. џ ему скажу все... - пробормотал Ђлеша. - Ћн  вас  зовет
сегоднЯ к себе, - вдруг брЯкнул он,  твердо  смотрЯ  ей  в  глаза.  Ћна  всЯ
вздрогнула и чуть-чуть отшатнулась от него на диване.
     - ЊенЯ... разве это возможно? - пролепетала она побледнев.
     - ќто возможно и должно! - настойчиво и весь оживившись, начал Ђлеша. -
…му вы очень нужны, именно теперь. џ не стал  бы  начинать  об  этом  и  вас
преждевременно мучить, если б не необходимость. Ћн болен, он как помешанный,
он все просит вас. Ћн не миритьсЯ вас к себе  просит,  но  пусть  вы  только
придете и покажетесь на пороге. ‘ ним многое  совершилось  с  того  днЯ.  Ћн
понимает, как неисчислимо перед вами  виновен.  Ќе  прощениЯ  вашего  хочет:
"менЯ нельзЯ простить" - он  сам  говорит,  а  только  чтобы  вы  на  пороге
показались...
     - ‚ы менЯ вдруг... - пролепетала ЉатЯ, - Я все дни предчувствовала, что
вы с этим придете... џ так и знала, что он менЯ позовет!... ќто невозможно!
     - Џусть невозможно, но сделайте. ‚спомните, он  в  первый  раз  поражен
тем, как вас оскорбил, в первый раз в  жизни,  никогда  прежде  не  постигал
этого в такой полноте! Ћн говорит: если она откажет придти,  то  Я  "во  всю
жизнь теперь буду несчастлив". ‘лышите: каторжный на двадцать лет собираетсЯ
еще быть счастливым - разве это не жалко? Џодумайте: вы  безвинно  погибшего
посетите, - с вызовом вырвалось и у Ђлеши, - его руки чисты,  на  них  крови
нет!  ђади  бесчисленного  его  страданиЯ  будущего,  посетите  его  теперь!
Џридите, проводите во тьму... станьте на пороге и только... ‚едь вы  должны,
должны это сделать! - заключил Ђлеша, с неимоверною силой  подчеркнув  слово
"должны".
     - „олжна, но... не могу, - как бы простонала ЉатЯ, - он на  менЯ  будет
глЯдеть... Я не могу.
     - ‚аши глаза должны встретитьсЯ. Љак вы будете  жить  всю  жизнь,  если
теперь не решитесь?
     - ‹учше страдать во всю жизнь.
     - ‚ы должны придти, вы должны  придти,  -  опЯть  неумолимо  подчеркнул
Ђлеша.
     - Ќо почему сегоднЯ, почему сейчас?.. џ не могу оставить больного...
     - Ќа минуту можете, это ведь минута. …сли вы  не  придете,  он  к  ночи
заболеет горЯчкой. Ќе стану Я говорить неправду, сжальтесь!
     - Ќадо мной-то сжальтесь, - горько упрекнула ЉатЯ и заплакала.
     - ‘тало быть придете! - твердо проговорил Ђлеша, увидав ее слезы.  -  џ
пойду скажу ему, что вы сейчас придете.
     - Ќет, ни за что не говорите! - испуганно вскрикнула ЉатЯ. -  џ  приду,
но вы ему вперед не говорите, потому что Я приду, но может быть не  войду...
џ еще не знаю...
     ѓолос ее пресексЯ. Ћна дышала трудно. Ђлеша встал уходить.
     - Ђ если Я с кем-нибудь встречусь? - вдруг тихо  проговорила  она,  всЯ
опЯть побледнев.
     - „лЯ того и нужно сейчас, чтобы вы там ни с кем не встретились. Ќикого
не будет, верно говорю. Њы будем ждать, - настойчиво заключил он и вышел  из
комнаты.

        II. ЌЂ Њ€Ќ“’Љ“ ‹Ћ†њ ‘’Ђ‹Ђ ЏђЂ‚„Ћ‰.

     Ћн поспешил в больницу, где теперь лежал ЊитЯ.  Ќа  второй  день  после
решениЯ суда он заболел нервною лихорадкой и был отправлен в городскую  нашу
больницу, в арестантское отделение. Ќо врач ‚арвинский, по просьбе  Ђлеши  и
многих других (•охлаковой, ‹изы и проч.), поместил Њитю не с арестантами,  а
отдельно, в той самой каморке, в которой прежде лежал ‘мердЯков.  Џравда,  в
конце корридора стоЯл часовой, а окно было решетчатое, и ‚арвинский мог быть
спокоен  за  свою  поблажку,  не  совсем  законную,  но  это  был  добрый  и
сострадательный молодой человек. Ћн понимал,  как  тЯжело  такому  как  ЊитЯ
прЯмо вдруг перешагнуть в сообщество убийц и мошенников и что к  этому  надо
сперва привыкнуть. ЏосещениЯ же родных и знакомых были разрешены и  доктором
и смотрителем и даже исправником, все под рукой. Ќо в эти дни посетили  Њитю
всего только Ђлеша да ѓрушенька. ЏорывалсЯ уже  два  раза  увидетьсЯ  с  ним
ђакитин; но ЊитЯ настойчиво просил ‚арвинского не впускать того.
     Ђлеша застал его сидЯщим на койке, в больничном халате, немного в жару,
с  головой,  обернутою   полотенцем,   смоченным   водой   с   уксусом.   Ћн
неопределенным взглЯдом посмотрел на вошедшего Ђлешу, но во взглЯде все-таки
промелькнул как бы какой-то испуг.
     ‚ообще, с самого суда, он стал страшно  задумчив.  €ногда  по  получасу
молчал,   казалось   что-то   туго   и   мучительно    обдумываЯ,    забываЯ
присутствующего. …сли же выходил из  задумчивости  и  начинал  говорить,  то
заговаривал всегда как-то внезапно и непременно не о том, что  действительно
ему надо было сказать. €ногда со страданием смотрел на брата.  ‘  ѓрушенькой
ему было как будто легче, чем с Ђлешей. Џравда, он с нею почти и не говорил,
но чуть только она входила, все лицо его озарЯлось радостью. Ђлеша сел молча
подле него на койке. ‚ этот раз он тревожно ждал Ђлешу, но не посмел  ничего
спросить. Ћн считал согласие  Љати  придти  немыслимым,  и  в  то  же  времЯ
чувствовал, что если она не придет,  то  будет  что-то  совсем  невозможное.
Ђлеша понимал его чувства.
     - ’рифон-то, - заговорил суетливо ЊитЯ,  -  Ѓорисыч-то,  говорЯт,  весь
свой  постоЯлый  двор  разорил:  половицы  подымает,  доски  отдирает,   всю
"галдарею", говорЯт, в щепки разнес - все клада ищет, вот тех  самых  денег,
полторы тысЯчи, про которые прокурор сказал,  что  Я  их  там  спрЯтал.  Љак
приехал, так, говорЯт, тотчас и пошел куралесить. Џоделом мошеннику!  ‘торож
мне здешний вчера рассказал; он оттудова.
     - ‘лушай, - проговорил Ђлеша, - она придет, но  не  знаю  когда,  может
сегоднЯ, может на-днЯх, этого не знаю, но придет, придет, это наверно.
     ЊитЯ вздрогнул, хотел было что-то  вымолвить,  но  промолчал.  €звестие
страшно на него подействовало. ‚идно было, что ему  мучительно  хотелось  бы
узнать подробности разговора,  но  что  он  опЯть  боитсЯ  сейчас  спросить:
что-нибудь жестокое и презрительное от Љати было бы ему как удар ножом в эту
минуту.
     - ‚от что она, между прочим, сказала: чтоб Я непременно  успокоил  твою
совесть насчет побега. …сли и не выздоровеет к тому  времени  €ван,  то  она
сама возьметсЯ за это.
     - ’ы уж об этом мне говорил, - раздумчиво заметил ЊитЯ.
     - Ђ ты уже ѓруше пересказал, - заметил Ђлеша.
     - „а, - созналсЯ ЊитЯ. - Ћна сегоднЯ утром не придет, - робко посмотрел
он на брата. - Ћна придет только вечером. Љак только Я ей вчера сказал,  что
ЉатЯ орудует, смолчала; а губы скривились. Џрошептала  только:  "пусть  ее!"
ЏонЯла, что важное. џ не посмел пытать  дальше.  Џонимает  ведь  уж  кажетсЯ
теперь, что та любит не менЯ, а €вана?
     - ’ак ли? - вырвалось у Ђлеши.
     - Џожалуй и не так. ’олько она утром теперь не придет, -  поспешил  еще
раз обозначить ЊитЯ, - Я ей одно поручение дал...  ‘лушай,  брат  €ван  всех
превзойдет. …му жить, а не нам. Ћн выздоровеет.
     -  Џредставь  себе,  ЉатЯ  хоть  и  трепещет  за  него,  но  почти   не
сомневаетсЯ, что он выздоровеет, - сказал Ђлеша.
     - ‡начит убеждена, что  он  умрет.  ќто  она  от  страху  уверена,  что
выздоровеет.
     - Ѓрат сложениЯ сильного. € Я тоже очень надеюсь, что он выздоровеет, -
тревожно заметил Ђлеша.
     - „а, он выздоровеет. Ќо та уверена, что он умрет. Њного у ней горЯ...
     Ќаступило молчание. Њитю мучило что-то очень важное.
     - Ђлеша, Я ѓрушу люблю ужасно, - дрожащим, полным  слез  голосом  вдруг
проговорил он.
     - …е к тебе туда не пустЯт, - тотчас подхватил Ђлеша.
     - € вот что еще хотел тебе сказать, -  продолжал  каким-то  зазвеневшим
вдруг голосом ЊитЯ, - если бить станут дорогой, аль там, то Я  не  дамсЯ,  Я
убью, и менЯ расстрелЯют. € это двадцать ведь  лет!  ‡десь  уж  ты  начинают
говорить. ‘торожа мне ты говорЯт. џ лежал и сегоднЯ всю ночь судил себЯ:  не
готов! Ќе в силах принЯть! •отел "гимн" запеть, а сторожевского  тыканьЯ  не
могу осилить! ‡а ѓрушу бы все перенес, все... кроме впрочем побой...  Ќо  ее
туда не пустЯт.
     Ђлеша тихо улыбнулсЯ.
     - ‘лушай, брат, раз на всегда, - сказал он, - вот  тебе  мои  мысли  на
этот счет. € ведь ты знаешь, что Я не солгу тебе. ‘лушай же: ты не  готов  и
не длЯ тебЯ такой крест. Њало того: и не  нужен  тебе,  не  готовому,  такой
великомученический крест. …сли бы  ты  убил  отца,  Я  бы  сожалел,  что  ты
отвергаешь свой крест. Ќо ты невинен и такого креста слишком длЯ тебЯ много.
’ы хотел мукой возродить в себе  другого  человека;  по-моему  помни  только
всегда, во всю жизнь и куда бы ты ни убежал, об этом другом человеке - и вот
с тебЯ и довольно. ’о, что ты не  принЯл  большой  крестной  муки,  послужит
только к тому, что ты ощутишь в себе еще больший долг  и  этим  беспрерывным
ощущением впредь, во всю  жизнь,  поможешь  своему  возрождению  может  быть
более, чем еслиб пошел туда. Џотому что там ты не перенесешь и возропщешь  и
может быть впрЯмь, наконец, скажешь: "џ сквиталсЯ". Ђдвокат  в  этом  случае
правду сказал. Ќе всем бремена тЯжкие, длЯ иных они  невозможны...  ‚от  мои
мысли, если они так тебе нужны. …сли бы за  побег  твой  остались  в  ответе
другие: офицеры, солдаты, то Я бы тебе "не  позволил"  бежать,  -  улыбнулсЯ
Ђлеша. - Ќо говорЯт и уверЯют (сам этот этапный €вану говорил), что большого
взыску, при умении, может и  не  быть  и  что  отделатьсЯ  можно  пустЯками.
Љонечно подкупать нечестно даже и в этаком случае, но тут уже Я судить ни за
что не возьмусь, потому собственно, что если бы мне, например, €ван  и  ЉатЯ
поручили в этом деле длЯ  тебЯ  орудовать,  то  Я,  знаю  это,  пошел  бы  и
подкупил; это Я должен тебе всю правду сказать. Ђ потому Я тебе не  судьЯ  в
том, как ты сам поступишь. Ќо знай, что  и  тебЯ  не  осужу  никогда.  „а  и
странно как бы мог Я быть в этом деле твоим судьей? Ќу, теперь  Я,  кажетсЯ,
все рассмотрел.
     - Ќо зато Я себЯ осужу! - воскликнул ЊитЯ. - џ убегу, это  и  без  тебЯ
решено было: Њитька Љарамазов разве может не убежать? Ќо зато себЯ  осужу  и
там буду замаливать грех во веки! ‚едь этак иезуиты говорЯт, этак?  ‚от  как
мы теперь с тобой, а?
     - ќтак, - тихо улыбнулсЯ Ђлеша.
     - ‹юблю Я тебЯ за то, что ты всегда всю цельную правду скажешь и ничего
не утаишь! - радостно смеЯсь, воскликнул  ЊитЯ:  -  ‡начит  Я  Ђлешку  моего
иезуитом поймал! ђасцеловать тебЯ всего надо за это, вот что! Ќу, слушай  же
теперь и остальное, разверну тебе и остальную половину души моей. ‚от что  Я
выдумал и решил: …сли Я и убегу, даже  с  деньгами  и  паспортом  и  даже  в
Ђмерику, то менЯ еще ободрЯет та мысль, что  не  на  радость  убегу,  не  на
счастье, а воистину на другую каторгу не хуже  может  быть  этой!  Ќе  хуже,
Ђлексей, воистину говорю, что не хуже! џ эту  Ђмерику,  чорт  ее  дери,  уже
теперь ненавижу.  Џусть  ѓруша  будет  со  мной,  но  посмотри  на  нее:  ну
американка ль она? Ћна русскаЯ, всЯ  до  косточки  русскаЯ,  она  по  матери
родной земле затоскует, и Я буду видеть каждый час, что  это  она  длЯ  менЯ
тоскует, длЯ менЯ такой крест взЯла, а чем она виновата? Ђ Я-то разве вынесу
тамошних смердов, хоть они может быть все до одного лучше менЯ?  Ќенавижу  Я
эту Ђмерику уж теперь!  €  хоть  будь  они  там  все  до  единого  машинисты
необъЯтные какие, али что - чорт с ними, не мои  они  люди,  не  моей  души!
ђоссию люблю, Ђлексей, русского бога люблю, хоть Я сам и подлец!  „а  Я  там
издохну! - воскликнул он, вдруг засверкав глазами.  ѓолос  его  задрожал  от
слез.
     - Ќу так вот как Я решил, Ђлексей, слушай! - начал  он  опЯть,  подавив
волнение, - с ѓрушей туда приедем - и там тотчас пахать, работать, с  дикими
медведЯми,  в  уединении,  где-нибудь  подальше.  ‚едь  и  там  же  найдетсЯ
какое-нибудь место подальше! ’ам, говорЯт, есть еще краснокожие, где-то  там
у них на краю горизонта, ну так вот в тот край, к последним Њогиканам. Ќу  и
тотчас за грамматику, Я и ѓруша. ђабота и грамматика, и так чтобы года  три.
‚ эти три года аглицкому Языку научимсЯ как самые что ни на есть  англичане.
€ только что выучимсЯ - конец Ђмерике! Ѓежим сюда, в  ђоссию,  американскими
гражданами. Ќе беспокойсЯ, сюда в городишко не ЯвимсЯ. ‘прЯчемсЯ куда-нибудь
подальше, на север, али на юг. џ к тому времени изменюсь, она тоже,  там,  в
Ђмерике, мне доктор  какую-нибудь  бородавку  подделает,  не  даром  же  они
механики. Ђ нет, так Я себе один глаз проколю, бороду отпущу в аршин,  седую
(по ђоссии-то поседею) - авось не  узнают.  Ђ  узнают,  пусть  ссылают,  все
равно, ‡начит не судьба! ‡десь тоже будем где-нибудь в глуши землю пахать, а
Я всю жизнь американца из себЯ представлЯть  буду.  ‡ато  помрем  на  родной
земле. ‚от мой план, и сие непреложно. ЋдобрЯешь?
     - ЋдобрЯю, - сказал Ђлеша, не желаЯ ему противоречить. ЊитЯ  на  минуту
смолк и вдруг проговорил:
     - Ђ как они в суде-то подвели? ‚едь как подвели!
     - …сли б и не подвели, все равно тебЯ б осудили, - проговорил  вздохнув
Ђлеша.
     - „а, надоел здешней публике! Ѓог с ними, а  тЯжело!  -  со  страданием
простонал ЊитЯ. ЋпЯть на минуту смолкли.
     - Ђлеша, зарежь менЯ сейчас! - воскликнул он вдруг: - придет она сейчас
или нет, говори! —то сказала? Љак сказала?
     - ‘казала, что придет, но не знаю сегоднЯ ли. ’рудно ведь ей!  -  робко
посмотрел на брата Ђлеша.
     - Ќу еще бы же нет, еще бы не трудно! Ђлеша, Я на  этом  с  ума  сойду.
ѓруша на менЯ все смотрит. Џонимает. Ѓоже, господи, смири менЯ: чего требую?
Љатю требую! ‘мыслю ли, чего  требую?  Ѓезудерж  Љарамазовский,  нечестивый!
Ќет, к страданию Я не способен! Џодлец и все сказано!
     - ‚от она! - воскликнул Ђлеша.
     ‚  этот  миг  на  пороге  вдруг  поЯвилась  ЉатЯ.  Ќа   мгновение   она
приостановилась, каким-то потерЯнным взглЯдом озираЯ Њитю. ’от  стремительно
вскочил на ноги, лицо его выразило испуг, он побледнел, но тотчас же робкаЯ,
просЯщаЯ улыбка замелькала на его губах, и он вдруг, неудержимо, протЯнул  к
Љате обе руки. ‡авидев это, та стремительно к нему бросилась.  Ћна  схватила
его за руки и почти силой усадила на постель, сама села  подле,  и,  все  не
выпускаЯ рук его, крепко, судорожно сжимала их. Ќесколько раз оба порывались
что-то сказать,  но  останавливались  и  опЯть  молча,  пристально,  как  бы
приковавшись, со странною улыбкой смотрели друг на друга. ’ак прошло  минуты
две.
     - Џростила иль нет?  -  пролепетал  наконец  ЊитЯ,  и  в  тот  же  миг,
повернувшись к Ђлеше, с искаженным от радости лицом, прокричал ему:
     - ‘лышишь, что спрашиваю, слышишь!
     - ‡а то и любила тебЯ, что ты сердцем великодушен! - вырвалось вдруг  у
Љати. - „а и не надо тебе мое прощение, а мне твое; все равно, простишь  аль
нет, на всю жизнь в моей душе Язвой останешьсЯ, а Я в твоей - так и  надо...
- она остановилась перевести дух.
     - џ длЯ чего пришла? - исступленно и торопливо начала она опЯть, - ноги
твои обнЯть, руки сжать, вот  так  до  боли,  помнишь,  как  в  Њоскве  тебе
сжимала, - опЯть сказать тебе, что ты бог мой, радость  моЯ,  сказать  тебе,
что безумно люблю тебЯ, - как  бы  простонала  она  в  муке  и  вдруг  жадно
приникла устами к руке его. ‘лезы хлынули из ее глаз.
     Ђлеша стоЯл безмолвный и  смущенный;  он  никак  не  ожидал  того,  что
увидел.
     - ‹юбовь прошла, ЊитЯ! - начала опЯть ЉатЯ, - но дорого до боли мне то,
что прошло. ќто узнай на век. Ќо теперь, на одну минутку,  пусть  будет  то,
что могло бы быть, - с искривленною улыбкой пролепетала она, опЯть  радостно
смотрЯ ему в глаза. - € ты теперь  любишь  другую,  и  Я  другого  люблю,  а
все-таки тебЯ вечно буду любить, а ты менЯ. знал ли ты  это?  ‘лышишь,  люби
менЯ, всю твою жизнь люби! - воскликнула она  с  каким-то  почти  угрожающим
дрожанием в голосе.
     - Ѓуду любить и... знаешь,  ЉатЯ,  -  переводЯ  дух  на  каждом  слове,
заговорил и ЊитЯ, - знаешь, Я тебЯ, пЯть дней тому,  в  тот  вечер  любил...
Љогда ты упала, и тебЯ понесли... ‚сю жизнь! ’ак и будет, так вечно будет...
     ’ак  оба  они  лепетали  друг  другу   речи   почти   бессмысленные   и
исступленные, может быть даже и неправдивые, но в  эту-то  минуту  все  было
правдой, и сами они верили себе беззаветно.
     - ЉатЯ, - воскликнул вдруг ЊитЯ, - веришь, что Я убил? ‡наю, что теперь
не веришь, но тогда... когда показывала... Ќеужто, неужто верила!
     - € тогда не верила. Ќикогда не верила! Ќенавидела тебЯ  и  вдруг  себЯ
уверила, вот на тот миг... Љогда показывала... уверила и верила...  а  когда
кончила показывать, тотчас опЯть перестала верить. ‡най это все.  џ  забыла,
что Я себЯ казнить пришла!  -  с  каким-то  вдруг  совсем  новым  выражением
проговорила она, совсем непохожим на недавний, сейчашний любовный лепет.
     - ’Яжело тебе, женщина! - как-то совсем безудержно  вырвалось  вдруг  у
Њити.
     - Џусти менЯ, - прошептала она. - Я еще приду, теперь тЯжело!..
     Ћна поднЯлась было с места, но вдруг громко  вскрикнула  и  отшатнулась
назад. ‚ комнату внезапно, хотЯ и совсем тихо, вошла ѓрушенька. Ќикто ее  не
ожидал. ЉатЯ стремительно шагнула к дверЯм, но, поравнЯвшись  с  ѓрушенькой,
вдруг остановилась, всЯ побелела, как мел, и тихо, почти шепотом, простонала
ей:
     - Џростите менЯ!
     ’а  посмотрела  на  нее  в  упор  и,  переждав   мгновение,   Ядовитым,
отравленным злобой голосом ответила:
     - ‡лы мы, мать, с тобой! Ћбе злы! ѓде уж нам простить, тебе да мне? ‚от
спаси его, и всю жизнь молитьсЯ на тебЯ буду.
     - Ђ простить не хочешь! - прокричал ЊитЯ ѓрушеньке, с безумным упреком.
     - Ѓудь покойна, спасу его тебе! - быстро прошептала ЉатЯ и выбежала  из
комнаты.
     - € ты могла не простить ей, после того как она сама же  сказала  тебе:
"прости"? - горько воскликнул опЯть ЊитЯ.
     - ЊитЯ, не смей ее упрекать, права не имеешь! - горЯчо крикнул на брата
Ђлеша.
     - “ста ее говорили  гордые,  а  не  сердце,  -  с  каким-то  омерзением
произнесла ѓрушенька. - €збавит тебЯ - все прощу...
     Ћна замолкла, как бы что задавив в душе. Ћна еще не  могла  опомнитьсЯ.
‚ошла она, как оказалось потом, совсем нечаЯнно, вовсе ничего не  подозреваЯ
и не ожидаЯ встретить, что встретила.
     - Ђлеша, беги за ней! - стремительно обратилсЯ к брату  ЊитЯ,  -  скажи
ей... не знаю что... не дай ей так уйти!
     - Џриду к тебе перед вечером! - крикнул Ђлеша и побежал  за  Љатей.  Ћн
нагнал ее уже вне больничной ограды. Ћна шла скоро, спешила, но  как  только
нагнал ее Ђлеша, быстро проговорила ему:
     - Ќет, перед этой не могу казнить себЯ! џ сказала  ей:  "прости  менЯ",
потому что хотела казнить себЯ до конца. Ћна не простила... ‹юблю ее за это!
- искаженным голосом прибавила ЉатЯ, и глаза ее сверкнули дикою злобой.
     - Ѓрат совсем не ожидал, - пробормотал было Ђлеша, - он был уверен, что
она не придет...
     - Ѓез сомнениЯ. Ћставим это, - отрезала она. - ‘лушайте: Я с вами  туда
на похороны идти теперь не могу. џ послала им на гробик цветов.  „еньги  еще
есть у них кажетсЯ. …сли надо будет, скажите, что в будущем Я никогда их  не
оставлю... Ќу теперь оставьте менЯ, оставьте пожалуста. ‚ы уж туда опоздали,
к поздней обедне звонЯт... Ћставьте менЯ пожалуста!

        III. ЏЋ•ЋђЋЌ› €‹ћ…—Љ€. ђ…—њ “ ЉЂЊЌџ.

     „ействительно он опоздал. …го ждали и даже уже решились без него  нести
хорошенький, разубранный цветами гробик в церковь. ќто  был  гроб  €люшечки,
бедного мальчика. Ћн скончалсЯ два днЯ спустЯ после  приговора  Њити.  Ђлеша
еще у ворот дома был встречен криками мальчиков, товарищей €люшиных, Ћни все
с нетерпением ждали его и обрадовались,  что  он  наконец  пришел.  ‚сех  их
собралось человек двенадцать, все пришли со  своими  ранчиками  и  сумочками
через плечо. "Џапа плакать будет,  будьте  с  папой",  -  завещал  им  €люша
умираЯ, и мальчики это запомнили. ‚о главе их был ЉолЯ Љрасоткин.
     - Љак Я рад, что вы пришли,  Љарамазов!  -  воскликнул  он,  протЯгиваЯ
Ђлеше руку. - ‡десь ужасно. Џраво тЯжело  смотреть.  ‘негирев  не  пьЯн,  мы
знаем наверно, что он ничего сегоднЯ не пил, а как  будто  пьЯн...  џ  тверд
всегда, но это ужасно. Љарамазов, если не задержу вас, один  бы  только  еще
вопрос, прежде чем вы войдете?
     - —то такое, ЉолЯ? - приостановилсЯ Ђлеша.
     - Ќевинен ваш брат или виновен? Ћн отца убил или  лакей?  Љак  скажете,
так и будет. џ четыре ночи не спал от этой идеи.
     - “бил лакей, а брат невинен, - ответил Ђлеша.
     - € Я то же говорю! - прокричал вдруг мальчик ‘муров.
     - €так, он погибнет невинною жертвой за правду! -  воскликнул  ЉолЯ.  -
•оть он и погиб, но он счастлив! џ готов ему завидовать!
     - —то вы это, как это можно, и зачем? - воскликнул удивленный Ђлеша.
     - Ћ, если б и Я мог хоть когда-нибудь принести себЯ в жертву за правду,
- с энтузиазмом проговорил ЉолЯ.
     - Ќо не в таком же деле, не с таким же позором, не с таким же ужасом! -
сказал Ђлеша.
     - Љонечно... Я желал бы умереть за все человечество, а что  до  позора,
то все равно: да погибнут наши имена. ‚ашего брата Я уважаю!
     - € Я тоже! - вдруг и уже совсем  неожиданно  выкрикнул  из  толпы  тот
самый мальчик, который когда-то объЯвил, что  знает,  кто  основал  ’рою,  и
крикнув точно так же, как и тогда, весь покраснел до ушей как пион.
     Ђлеша вошел в комнату. ‚ голубом, убранном  белым  рюшем  гробе  лежал,
сложив ручки и закрыв глазки, €люша. —ерты исхудалого лица его совсем  почти
не изменились, и, странно, от трупа почти не  было  запаху.  ‚ыражение  лица
было серьезное и как бы задумчивое. Ћсобенно  хороши  были  руки,  сложенные
накрест, точно вырезанные из мрамора. ‚ руки ему вложили цветов, да  и  весь
гроб был уже убран снаружи и снутри цветами, присланными чем  свет  от  ‹изы
•охлаковой. Ќо прибыли и еще цветы  от  Љатерины  €вановны,  и  когда  Ђлеша
отворил дверь, штабс-капитан с пучком цветов в дрожащих руках своих  обсыпал
ими снова своего дорогого мальчика. Ћн едва взглЯнул на вошедшего Ђлешу,  да
и ни на кого не хотел глЯдеть, даже на плачущую, помешанную жену свою,  свою
"мамочку", котораЯ  все  старалась  приподнЯтьсЯ  на  свои  больные  ноги  и
заглЯнуть поближе на своего мертвого мальчика. Ќиночку же дети приподнЯли  с
ее стулом и придвинули вплоть к гробу. Ћна сидела прижавшись  к  нему  своею
головой  и  тоже  должно  быть  тихо  плакала.  ‹ицо  ‘негирева  имело   вид
оживленный, но как бы растерЯнный, а вместе с тем и ожесточенный.  ‚  жестах
его, в вырывавшихсЯ  словах  его  было  что-то  полоумное.  "Ѓатюшка,  милый
батюшка!" восклицал он поминутно, смотрЯ на €люшу. “ него была привычка, еще
когда €люша был в живых, говорить ему ласкаючи: "батюшка, милый батюшка!"
     - Џапочка,  дай  и  мне  цветочков,  возьми  из  его  ручки,  вот  этот
беленький, и дай! - всхлипываЯ попросила помешаннаЯ "мамочка". €ли уж ей так
понравилась маленькаЯ беленькаЯ роза, бывшаЯ в руках €люши, или то, что  она
из его рук захотела взЯть цветок на памЯть, но она  всЯ  так  и  заметалась,
протЯгиваЯ за цветком руки.
     - Ќикому не дам, ничего не дам! - жестокосердно воскликнул ‘негирев.  -
…го цветочки, а не твои. ‚се его, ничего твоего!
     - Џапа, дайте маме цветок! - поднЯла вдруг свое смоченное слезами  лицо
Ќиночка.
     - Ќичего не дам, а ей пуще не дам! Ћна его не любила. Ћна у него  тогда
пушечку отнЯла, а он ей по-да-рил, - вдруг в  голос  прорыдал  штабс-капитан
при воспоминании о том, как €люша уступил тогда свою  пушечку  маме.  ЃеднаЯ
помешаннаЯ так и залилась всЯ тихим плачем, закрыв  лицо  руками.  Њальчики,
видЯ наконец что отец не выпускает гроб от себЯ, а  между  тем  пора  нести,
вдруг обступили гроб тесною кучкой и стали его подымать.
     - Ќе хочу в ограде хоронить!  -  возопил  вдруг  ‘негирев,  -  у  камнЯ
похороню, у нашего камушка! ’ак €люша велел. Ќе дам нести!
     Ћн и прежде, все три днЯ говорил, что похоронит у камнЯ; но  вступились
Ђлеша, Љрасоткин, квартирнаЯ хозЯйка, сестра ее, все мальчики.
     - ‚ишь что выдумал, у камнЯ поганого хоронить, точно бы удавленника,  -
строго проговорила старуха-хозЯйка. - ’ам в ограде землЯ со крестом. ’ам  по
нем молитьсЯ будут. €з церкви пение  слышно,  а  дьЯкон  так  чисторечиво  и
словесно читает, что все до него кажный раз долетит, точно бы  над  могилкой
его читали...
     табс-капитан замахал наконец руками:  "Ќесите  дескать  куда  хотите!"
„ети поднЯли гроб, но, проносЯ мимо матери, остановились пред ней на минутку
и опустили его, чтоб она могла с €люшей  проститьсЯ.  Ќо  увидав  вдруг  это
дорогое личико вблизи, на которое все три днЯ  смотрела  лишь  с  некоторого
расстоЯниЯ, она вдруг всЯ затрЯслась и начала истерически дергать над гробом
своею седою головой взад и вперед.
     - Њама, окрести его, благослови  его,  поцелуй  его,  -  прокричала  ей
Ќиночка. Ќо та как автомат  все  дергалась  своею  головой  и  безмолвно,  с
искривленным от жгучего горЯ лицом, вдруг стала бить себЯ кулаком  в  грудь.
ѓроб понесли дальше. Ќиночка  в  последний  раз  прильнула  губами  к  устам
покойного брата, когда проносили мимо нее. Ђлеша, выходЯ из дому,  обратилсЯ
было к квартирной хозЯйке с просьбой присмотреть за  оставшимисЯ,  но  та  и
договорить не дала:
     - ‡намо дело, при них буду, христиане и мы тоже.
     ‘таруха, говорЯ это, плакала. Ќести до церкви  было  не  далеко,  шагов
триста,  не  более.  „ень  стал  Ясный,  тихий;  морозило,  но   не   много.
Ѓлаговестный звон еще раздавалсЯ. ‘негирев суетливо и  растерЯнно  бежал  за
гробом в своем стареньком, коротеньком, почти летнем пальтишке, с непокрытою
головой и с старою, широкополою, мЯгкою шлЯпой в руках. Ћн  был  в  какой-то
неразрешимой заботе, то вдруг протЯгивал руку,  чтобы  поддержать  изголовье
гроба и только мешал несущим, то забегал с боку и искал,  где  бы  хоть  тут
пристроитьсЯ. “пал один цветок на снег, и он так и  бросилсЯ  подымать  его,
как будто от потери этого цветка бог знает что зависело.
     - Ђ корочку-то, корочку-то забыли, - вдруг  воскликнул  он  в  страшном
испуге. Ќо мальчики тотчас напомнили ему, что корочку хлебца он уже захватил
еще давеча и что она у него в кармане. Ћн мигом выдернул ее  из  кармана  и,
удостоверившись, успокоилсЯ.
     - €люшечка велел, €люшечка, - поЯснил  он  тотчас  Ђлеше,  -  лежал  он
ночью, а Я подле сидел, и  вдруг  приказал:  "Џапочка,  когда  засыплют  мою
могилку, покроши на ней корочку хлебца, чтоб воробушки прилетали, Я  услышу,
что они прилетели, и мне весело будет, что Я не один лежу".
     - ќто очень хорошо, - сказал Ђлеша, - надо чаще носить.
     - Љаждый день, каждый день! -  залепетал  штабс-капитан,  как  бы  весь
оживившись.
     Џрибыли наконец в церковь и поставили посреди  ее  гроб.  ‚се  мальчики
обступили его кругом и чинно простоЯли так всю службу. –ерковь была  древнЯЯ
и довольно беднаЯ, много икон стоЯло совсем без окладов, но в таких  церквах
как-то лучше молишьсЯ. ‡а обедней ‘негирев как бы несколько  попритих,  хотЯ
временами все-таки прорывалась в нем та же бессознательнаЯ и как бы сбитаЯ с
толку озабоченность: то он подходил к гробу  оправлЯть  покров,  венчик,  то
когда упала одна свечка из подсвечника, вдруг бросилсЯ вставлЯть ее снова  и
ужасно долго с  ней  провозилсЯ.  ‡атем  уже  успокоилсЯ  и  стал  смирно  у
изголовьЯ с тупо-озабоченным и как бы недоумевающим лицом. Џосле апостола он
вдруг шепнул стоЯвшему подле его Ђлеше, что апостола не  так  прочитали,  но
мысли своей однако не разъЯснил. ‡а херувимской принЯлсЯ было подпевать,  но
не докончил и, опустившись на колена, прильнул лбом к  каменному  церковному
полу и пролежал так довольно долго. Ќаконец приступили к отпеванию,  роздали
свечи. Ћбезумевший отец засуетилсЯ было опЯть, но умилительное,  потрЯсающее
надгробное пение пробудило  и  сотрЯсло  его  душу.  Ћн  как-то  вдруг  весь
съежилсЯ и начал часто, укороченно рыдать, сначала таЯ голос,  а  под  конец
громко всхлипываЯ. Љогда же стали прощатьсЯ и накрывать  гроб,  он  обхватил
его руками, как бы не даваЯ накрыть  €люшечку,  и  начал  часто,  жадно,  не
отрываЯсь целовать в уста своего мертвого мальчика. …го наконец уговорили  и
уже свели было со ступеньки,  но  он  вдруг  стремительно  протЯнул  руку  и
захватил из гробика несколько цветков. Ћн смотрел на  них  и  как  бы  новаЯ
какаЯ идеЯ осенила его, так  что  о  главном  он  словно  забыл  на  минуту.
Њало-по-малу он как бы впал в задумчивость и  уже  не  сопротивлЯлсЯ,  когда
поднЯли и понесли гроб к могилке. Ћна  была  недалеко,  в  ограде,  у  самой
церкви, дорогаЯ; заплатила за нее Љатерина €вановна. Џосле  обычного  обрЯда
могильщики гроб опустили; ‘негирев до того нагнулсЯ, с своими  цветочками  в
руках, над открытою могилой, что мальчики, в испуге, уцепились за его пальто
и стали тЯнуть  его  назад.  Ќо  он  как  бы  уже  не  понимал  хорошо,  что
совершаетсЯ. Љогда стали засыпать могилу, он вдруг озабоченно стал указывать
на валившуюсЯ землю и начинал  даже  что-то  говорить,  но  разобрать  никто
ничего не мог, да и он сам вдруг утих. ’ут напомнили ему, что надо покрошить
корочку, и он  ужасно  заволновалсЯ,  выхватил  корку  и  начал  щипать  ее,
разбрасываЯ по могилке кусочки: "‚от и прилетайте, птички, вот и прилетайте,
воробушки!" - бормотал он озабоченно. Љто-то из мальчиков заметил-было  ему,
что с цветами в руках ему неловко щипать и чтоб он  на  времЯ  дал  их  кому
подержать. Ќо он не дал, даже вдруг испугалсЯ за свои цветы, точно их хотели
у него совсем отнЯть, и, поглЯдев на могилку и как бы  удостоверившись,  что
все уже сделано, кусочки покрошены, вдруг, неожиданно и совсем даже спокойно
повернулсЯ  и  побрел  домой.  аг  его  однако  становилсЯ   все   чаще   и
уторопленнее, он спешил,  чуть  не  бежал.  Њальчики  и  Ђлеша  от  него  не
отставали.
     - Њамочке цветочков! Њамочке цветочков, обидели  мамочку,  -  начал  он
вдруг восклицать. Љто-то крикнул ему, чтоб  он  надел  шлЯпу,  а  то  теперь
холодно, но, услышав, он как бы в  злобе  шваркнул  шлЯпу  на  снег  и  стал
приговаривать: "не хочу шлЯпу, не хочу шлЯпу!" Њальчик ‘муров  поднЯл  ее  и
понес за ним. ‚се мальчики до единого плакали, а пуще всех ЉолЯ  и  мальчик,
открывший ’рою, и хоть ‘муров, с капитанскою шлЯпой в руках, тоже ужасно как
плакал, но  успел-таки,  чуть  не  на  бегу,  захватить  обломок  кирпичика,
красневший на снегу дорожки, чтобы метнуть  им  в  быстро  пролетевшую  стаю
воробушков. Љонечно не попал и продолжал бежать плача.  Ќа  половине  дороги
‘негирев внезапно остановилсЯ, постоЯл с полминуты как бы чем-то  пораженный
и вдруг, поворотив назад к церкви, пустилсЯ бегом к оставленной могилке.  Ќо
мальчики мигом догнали его и уцепились за него со всех сторон. ’ут он, как в
бессилии, как  сраженный,  пал  на  снег  и  биЯсь,  вопиЯ  и  рыдаЯ,  начал
выкрикивать:  "Ѓатюшка,  €люшечка,  милый  батюшка!"  Ђлеша  и  ЉолЯ   стали
поднимать его, упрашивать и уговаривать.
     - Љапитан, полноте! Њужественный человек обЯзан переносить, -  бормотал
ЉолЯ.
     - –веты-то вы испортите, - проговорил и Ђлеша, - а "мамочка"  ждет  их.
Ћна сидит - плачет, что вы  давеча  ей  не  дали  цветов  от  €люшечки.  ’ам
постелька €люшина еще лежит...
     - „а, да, к мамочке! -  вспомнил  вдруг  опЯть  ‘негирев,  -  постельку
уберут, уберут! - прибавил он как, бы в испуге, что и в самом  деле  уберут,
вскочил и опЯть побежал домой. Ќо было уже недалеко, и все прибежали вместе.
‘негирев стремительно отворил дверь и завопил жене,  с  которою  давеча  так
жестокосердно поссорилсЯ:
     -  Њамочка,  дорогаЯ,  €люшечка  цветочков  тебе  прислал,  ножки  твои
больные!  -  прокричал  он,  протЯгиваЯ  ей  пучечек  цветов,  померзших   и
поломанных, когда он билсЯ сейчас об снег. Ќо в это самое  мгновение  увидел
он пред постелькой €люши, в уголку, €люшины сапожки, стоЯвшие оба  рЯдышком,
только  что  прибранные  хозЯйкой  квартиры,   -   старенькие,   порыжевшие,
заскорузлые сапожки, с заплатками.  “видав  их,  он  поднЯл  руки  и  так  и
бросилсЯ к ним, пал на колени, схватил  один  сапожок  и,  прильнув  к  нему
губами, начал жадно  целовать  его  выкрикиваЯ:  "Ѓатюшка,  €люшечка,  милый
батюшка, ножки-то твои где?"
     - Људа ты его унес? Људа ты его унес? -  раздирающим  голосом  завопила
помешаннаЯ. ’ут уж зарыдала и Ќиночка. ЉолЯ выбежал из комнаты, за ним стали
выходить и мальчики. ‚ышел наконец за ними и  Ђлеша:  "Џусть  переплачут,  -
сказал он Љоле,  -  тут  уж  конечно  нельзЯ  утешать.  Џереждем  минутку  и
воротимсЯ".
     - „а, нельзЯ, это ужасно, - подтвердил ЉолЯ.  -  ‡наете,  Љарамазов,  -
понизил он вдруг голос, чтобы никто не услышал: мне очень грустно и если  бы
только можно было его воскресить, то Я бы отдал все на свете!
     - Ђх, и Я тоже, - сказал Ђлеша.
     - Љак вы думаете, Љарамазов, приходить нам сюда сегоднЯ  вечером?  ‚едь
он напьетсЯ.
     - Њожет быть и  напьетсЯ.  Џридем  мы  с  вами  только  вдвоем,  вот  и
довольно, чтобы посидеть с ними часок, с матерью и с Ќиночкой,  а  если  все
придем разом, то им опЯть все напомним, - посоветовал Ђлеша.
     - ’ам у них теперь хозЯйка стол накрывает, - эти поминки что ли  будут,
поп придет; возвращатьсЯ нам сейчас туда, Љарамазов, иль нет?
     - Ќепременно. - сказал Ђлеша.
     - ‘транно все это, Љарамазов, такое горе и вдруг  какие-то  блины,  как
это все неестественно по нашей религии!
     - “ них там и семга будет, - громко заметил  вдруг  мальчик,  открывший
’рою.
     - џ вас  серьезно  прошу,  Љарташов,  не  вмешиватьсЯ  более  с  вашими
глупостЯми, особенно когда с вами не говорЯт и не хотЯт даже знать, есть  ли
вы на свете! - раздражительно отрезал в его  сторону  ЉолЯ.  Њальчик  так  и
вспыхнул, но ответить ничего не осмелилсЯ. Њежду тем все тихонько  брели  по
тропинке, и вдруг ‘муров воскликнул:
     - ‚от €люшин камень, под которым его хотели похоронить!
     ‚се молча остановились у  большого  камнЯ.  Ђлеша  посмотрел,  и  целаЯ
картина того, что ‘негирев рассказывал тогда об €люшечке, как тот,  плача  и
обнимаЯ отца, восклицал: "Џапочка, папочка, как он  унизил  тебЯ!"  -  разом
представилась его воспоминанию. —то-то как бы сотрЯслось в его  душе.  Ћн  с
серьезным  и  важным  видом  обвел  глазами  все  эти  милые  светлые   лица
школьников, €люшиных товарищей, и вдруг сказал им:
     - ѓоспода, мне хотелось бы вам сказать здесь, на этом самом месте, одно
слово.
     Њальчики обступили его и тотчас устремили на него пристальные ожидающие
взглЯды.
     - ѓоспода, мы скоро расстанемсЯ. џ  теперь  пока  несколько  времени  с
двумЯ братьЯми, из которых один пойдет в ссылку, а другой лежит при  смерти.
Ќо скоро Я здешний город покину,  может  быть  очень  на  долго.  ‚от  мы  и
расстанемсЯ, господа. ‘огласимсЯ же здесь, у €люшина камушка, что  не  будем
никогда забывать - во-первых €люшечку, а во-вторых друг о друге.  €  что  бы
там ни случилось с нами потом в жизни, хотЯ бы мы и двадцать  лет  потом  не
встречались, - все-таки  будем  помнить  о  том,  как  мы  хоронили  бедного
мальчика, в которого прежде бросали камни, помните, там у  мостика-то?  -  а
потом так все его  полюбили.  Ћн  был  славный  мальчик,  добрый  и  храбрый
мальчик, чувствовал честь и горькую обиду отцовскую, за которую  и  восстал.
€так, во-первых, будем помнить его, господа, во всю нашу жизнь. € хотЯ бы мы
были занЯты самыми важными делами, достигли почестей или впали  бы  в  какое
великое несчастье, - все равно не забывайте никогда, как нам было раз  здесь
хорошо, всем сообща, соединенным таким хорошим и добрым чувством, которое  и
нас сделало на это времЯ любви нашей к бедному мальчику может быть  лучшими,
чем мы есть в самом деле.  ѓолубчики  мои,  -  дайте  Я  вас  так  назову  -
голубчиками, потому что вы все очень похожи  на  них,  на  этих  хорошеньких
сизых птичек, теперь, в эту минуту, как Я смотрю на ваши добрые, милые лица,
- милые мои деточки, может быть вы не поймете, что Я вам скажу, потому что Я
говорю часто очень непонЯтно, но вы все-таки запомните и потом  когда-нибудь
согласитесь с моими словами. ‡найте же, что ничего нет  выше  и  сильнее,  и
здоровее,  и  полезнее  впредь   длЯ   жизни,   как   хорошее   какое-нибудь
воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из  родительского  дома.
‚ам много говорЯт про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное,
свЯтое  воспоминание,  сохраненное  с  детства,  может  быть  самое   лучшее
воспитание и есть. …сли много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то
спасен человек на всю жизнь. € даже если и одно только хорошее  воспоминание
при нас останетсЯ в нашем сердце, то и то может послужить  когда-нибудь  нам
во спасение. Њожет быть  мы  станем  даже  злыми  потом,  даже  пред  дурным
поступком  устоЯть  будем  не  в  силах,  над  слезами  человеческими  будем
смеЯтьсЯ,  и  над  теми  людьми,  которые  говорЯт,  вот  как  давеча   ЉолЯ
воскликнул: "•очу пострадать за всех людей", - и над этими людьми может быть
злобно издеватьсЯ будем. Ђ все-таки как ни будем мы злы, чего не дай бог, но
как вспомним про то, как мы хоронили €люшу, как мы любили  его  в  последние
дни, и как вот сейчас говорили так дружно и так вместе  у  этого  камнЯ,  то
самый жестокий из нас человек и самый насмешливый, если мы такими сделаемсЯ,
все-таки не посмеет внутри себЯ посмеЯтьсЯ над тем, как он был добр и  хорош
в эту теперешнюю минуту! Њало того, может быть именно это воспоминание  одно
его от великого зла удержит, и он одумаетсЯ и скажет: "„а, Я был тогда добр,
смели честен". Џусть и  усмехнетсЯ  про  себЯ,  это  ничего,  человек