о  с  нашей  стороны.  Ѓудьте
совершенно спокойны.
     - ѓоспода, благодарю вас, Я ведь так и знал, что вы все-таки же честные
и справедливые люди, несмотрЯ ни на что. ‚ы снЯли бремЯ с души... Ќу, что же
мы теперь будем делать? џ готов.
     - „а вот-с, поспешить  бы  надо.  Ќужно  неотложно  перейти  к  допросу
свидетелей. ‚се это должно  произойти  непременно  в  вашем  присутствии,  а
потому...
     - Ђ не выпить ли сперва чайку? - перебил Ќиколай Џарфенович, - ведь уж,
кажетсЯ, заслужили!
     Џорешили, что если есть готовый чай внизу  (в  виду  того,  что  Њихаил
Њакарович наверно  ушел  "почаевать"),  то  выпить  по  стаканчику  и  затем
"продолжать и продолжать". ЌастоЯщий же чай и "закусочку" отложить до  более
свободного часа. —ай действительно нашелсЯ внизу, и его в скорости доставили
на верх. ЊитЯ сначала отказалсЯ от стакана, который  ему  любезно  предложил
Ќиколай Џарфенович, но потом сам попросил и выпил  с  жадностью.  ‚ообще  же
имел  какой-то  даже  удивительно  измученный  вид.  Љазалось  бы,  при  его
богатырских силах, что могла значить  одна  ночь  кутежа  и  хотЯ  бы  самых
сильных при том ощущений? Ќо  он  сам  чувствовал,  что  едва  сидит,  а  по
временам так все предметы начинали как бы ходить и  вертетьсЯ  у  него  пред
глазами. "…ще немного и пожалуй бредить начну", подумал он про себЯ.

     VIII. ЏЋЉЂ‡ЂЌ€… ‘‚€„…’…‹…‰. „€’п.

     „опрос свидетелей началсЯ. Ќо мы уже не станем продолжать наш рассказ в
такой подробности, в какой вели его до сих пор. Ђ потому и  опустим  о  том,
как Ќиколай Џарфенович внушал каждому призываемому свидетелю, что тот должен
показывать по правде и совести, и что впоследствии  должен  будет  повторить
это  показание  свое  под  присЯгой.  Љак  наконец  от   каждого   свидетелЯ
требовалось, чтоб он подписал протокол своих показаний и пр., и пр.  Ћтметим
лишь  одно,  что  главнейший  пункт,  на  который  обращалось  все  внимание
допрашивавших, преимущественно был все тот же самый вопрос о  трех  тысЯчах,
то-есть было ли их три или полторы в первый  раз,  то-есть  в  первый  кутеж
„митриЯ ”едоровича здесь в Њокром, месЯц назад, и было ли их три или полторы
тысЯчи вчера, во второй кутеж „митриЯ ”едоровича.  “вы,  все  свидетельства,
все до единого, оказались против Њити и ни одного в его пользу,  а  иные  из
свидетельств так даже внесли новые, почти ошеломлЯющие факты в  опровержение
показаний его. Џервым  спрошенным  был  ’рифон  Ѓорисыч.  Ћн  предстал  пред
допрашивающими без малейшего страха, напротив с видом  строгого  и  сурового
негодованиЯ против обвинЯемого и тем несомненно придал себе вид чрезвычайной
правдивости  и  собственного  достоинства.  ѓоворил  мало,  сдержанно,  ждал
вопросов, отвечал точно и обдуманно. ’вердо и не обинуЯсь показал, что месЯц
назад не могло быть  истрачено  менее  трех  тысЯч,  что  здесь  все  мужики
покажут, что слышали о трех тысЯчах  от  самого  "Њитрий  ”едорыча":  "Ћдним
цыганкам сколько денег перебросали. €м одним небось за тысЯчу перевалило".
     - € пЯтисот, может, не дал, - мрачно заметил на это ЊитЯ, - вот  только
не считал тогда, пьЯн был, а жаль...
     ЊитЯ сидел на этот раз сбоку, спиной к занавескам, слушал мрачно,  имел
вид грустный и усталый, как бы  говоривший:  "ќ,  показывайте,  что  хотите,
теперь все равно!"
     - Ѓольше тысЯчи пошло на них, Њитрий ”едорыч, - твердо опроверг  ’рифон
Ѓорисович, - бросали зрЯ, а они подымали. Ќарод-то ведь этот вор и мошенник,
конокрады они, угнали их отселева, а то они сами может показали бы, скольким
от вас поживились. ‘ам Я в руках у вас  тогда  сумму  видел,  -  считать  не
считал, вы мне не давали, это справедливо, - а на глаз, помню, многим больше
было, чем полторы тысЯчи...  Људы  полторы!  ‚идывали  и  мы  деньги,  могим
судить...
     Ќасчет вчерашней же суммы ’рифон Ѓорисович прЯмо показал,  что  „митрий
”едорович сам ему, только что встал  с  лошадей,  объЯвил,  что  привез  три
тысЯчи.
     - Џолно, так ли,  ’рифон  Ѓорисыч,  -  возразил  было  ЊитЯ,  -  неужто
так-таки положительно объЯвил, что привез три тысЯчи?
     - ѓоворили, Њитрий ”едорыч. Џри Ђндрее говорили. ‚от он тут сам Ђндрей,
еще не уехал, призовите его. Ђ там в зале, когда хор  потчевали,  так  прЯмо
закричали, что шестую тысЯчу здесь оставлЯете, - с  прежними,  то-есть,  оно
так понимать надо. ‘тепан да ‘емен слышали, да Џетр ”омич  Љалганов  с  вами
тогда рЯдом стоЯл, может и они тоже запомнили...
     Џоказание о шестой тысЯче принЯто было  с  необыкновенным  впечатлением
допрашивающими. Џонравилась новаЯ редакциЯ: три да три, значит, шесть, стало
быть, три тысЯчи тогда, да три тысЯчи теперь, вот они и все шесть,  выходило
Ясно.
     Ћпросили всех указанных ’рифоном Ѓорисовичем мужиков, ‘тепана и ‘емена,
Ямщика  ЂндреЯ  и  Џетра  ”омича  Љалганова.  Њужики  и  Ямщик  не  обинуЯсь
подтвердили показание ’рифона Ѓорисыча. Љроме того,  особенно  записали,  со
слов ЂндреЯ, о разговоре его с Њитей дорогой насчет того, "куда, дескать, Я,
„митрий ”едорович, попаду: на небо аль в ад, и простЯт ли мне на  том  свете
аль нет?" "Џсихолог" €пполит Љириллович выслушал все это с тонкою улыбкой  и
кончил тем, что и это показание  о  том,  куда  „митрий  ”едорович  попадет,
порекомендовал "приобщить к делу".
     ‘прошенный Љалганов вошел нехотЯ, хмурый, капризный, и  разговаривал  с
прокурором и с Ќиколаем Џарфеновичем так, как бы в первый раз  увидел  их  в
жизни, тогда как был давний и ежедневный их знакомый. Ћн начал с  того,  что
"ничего этого не знает и знать не хочет". Ќо  о  шестой  тысЯче,  оказалось,
слышал, и он призналсЯ, что в ту минуту подле стоЯл.  Ќа  его  взглЯд  денег
было у Њити в руках "не знаю сколько". Ќасчет  того,  что  полЯки  в  картах
передернули, показал утвердительно. ЋбъЯснил тоже, на повторенные расспросы,
что по изгнании полЯков действительно дела  Њити  у  Ђграфены  Ђлександровны
поправились,  и  что  она  сама  сказала,  что  его   любит.   Ћб   Ђграфене
Ђлександровне изъЯснЯлсЯ сдержанно и почтительно, как будто она была  самого
лучшего общества барынЯ,  и  даже  ни  разу  не  позволил  себе  назвать  ее
"ѓрушенькой". ЌесмотрЯ на видимое отвращение молодого  человека  показывать,
€пполит  Љириллович  расспрашивал  его  долго  и  лишь  от  него  узнал  все
подробности того, что составлЯло так-сказать "роман" Њити в эту  ночь.  ЊитЯ
ни разу не остановил Љалганова. Ќаконец юношу отпустили,  и  он  удалилсЯ  с
нескрываемым негодованием.
     „опросили и полЯков. Ћни в своей комнатке хоть и легли было  спать,  но
во всю ночь не заснули, а с прибытием властей поскорей оделись и прибрались,
сами понимаЯ, что их непременно потребуют. џвились они с достоинством,  хотЯ
и не  без  некоторого  страху.  ѓлавный,  то-есть  маленький  пан,  оказалсЯ
чиновником двенадцатого класса в отставке, служил в ‘ибири  ветеринаром,  по
фамилии   же   был   пан   ЊуссЯлович.   Џан   же    ‚рублевский    оказалсЯ
вольнопрактикующим дантистом, по-русски зубным врачом. Ћба они, как вошли  в
комнату, так тотчас же,  несмотрЯ  на  вопросы  ЌиколаЯ  Џарфеновича,  стали
обращатьсЯ с ответами к стоЯвшему в  стороне  Њихаилу  Њакаровичу,  принимаЯ
его, по неведению, за главный чин и начальствующее здесь лицо и называЯ  его
с каждым словом: "пане  пулковнику".  €  только  после  нескольких  разов  и
наставлениЯ самого Њихаила Њакаровича догадались, что надобно  обращатьсЯ  с
ответами лишь к Ќиколаю Џарфеновичу. Ћказалось, что по-русски они умели даже
весьма и весьма правильно говорить,  кроме  разве  выговора  иных  слов.  Ћб
отношениЯх своих к ѓрушеньке, прежних и теперешних, пан ЊуссЯлович стал было
заЯвлЯть горЯчо и гордо, так что ЊитЯ сразу вышел из себЯ и закричал, что не
позволит "подлецу" при себе так говорить. Џан ЊуссЯлович тотчас  же  обратил
внимание на слово "подлец" и попросил внести в  протокол.  ЊитЯ  закипел  от
Ярости.
     - € подлец, подлец! ‚несите  это,  и  внесите  тоже,  что  несмотрЯ  на
протокол, Я все-таки кричу, что подлец! - прокричал он.
     Ќиколай Џарфенович,  хоть  и  внес  в  протокол,  но  проЯвил  при  сем
неприЯтном случае самую похвальную деловитость и умение распорЯдитьсЯ: после
строгого внушениЯ Њите он сам тотчас же прекратил все  дальнейшие  расспросы
касательно романической стороны дела и поскорее перешел к  существенному.  ‚
существенном же Явилось одно  показание  панов,  возбудившее  необыкновенное
любопытство следователей: это  именно  о  том,  как  подкупал  ЊитЯ,  в  той
комнатке, пана ЊуссЯловича и предлагал ему три тысЯчи отступного, с тем, что
семьсот рублей в руки, а остальные две тысЯчи  триста  "завтра  же  утром  в
городе", при чем клЯлсЯ честным словом, объЯвлЯЯ, что здесь, в Њокром, с ним
и нет пока таких денег, а что деньги в городе. ЊитЯ  заметил  было  сгорЯча,
что не говорил, что наверно отдаст  завтра  в  городе,  но  пан  ‚рублевский
подтвердил  показание,  да  и  сам  ЊитЯ,  подумав  с   минуту,   нахмуренно
согласилсЯ, что должно быть так и было, как паны говорЯт, что он  был  тогда
разгорЯчен, а потому действительно мог так сказать. Џрокурор так и впилсЯ  в
показание: оказывалось длЯ следствиЯ Ясным (как и впрЯмь потом вывели),  что
половина или часть трех тысЯч, доставшихсЯ в руки Њите, действительно  могла
оставатьсЯ где-нибудь припрЯтанною в городе, а пожалуй так даже где-нибудь и
тут в Њокром, так что выЯснЯлось таким образом и то щекотливое длЯ следствиЯ
обстоЯтельство, что у Њити нашли в руках всего  только  восемьсот  рублей  -
обстоЯтельство, бывшее до сих пор хотЯ единственным и довольно ничтожным, но
все же некоторым свидетельством в пользу Њити. ’еперь же и это  единственное
свидетельство в его пользу разрушалось. Ќа вопрос прокурора: где  же  бы  он
взЯл остальные  две  тысЯчи  триста,  чтоб  отдать  завтра  пану,  коли  сам
утверждает, что у него было всего только полторы тысЯчи, а между тем заверЯл
пана своим  честным  словом,  ЊитЯ  твердо  ответил,  что  хотел  предложить
"полЯчишке" на завтра не деньги, а формальный акт на права  свои  по  имению
—ермашне, те самые права, которые предлагал ‘амсонову и •охлаковой. Џрокурор
даже усмехнулсЯ "невинности выверта".
     - € вы думаете, что он бы согласилсЯ взЯть эти "права" вместо  наличных
двух тысЯч трехсот рублей?
     - Ќепременно согласилсЯ бы, - горЯчо отрезал ЊитЯ. - Џомилуйте, да  тут
не только две, тут четыре, тут шесть даже тысЯч он мог бы на  этом  тЯпнуть!
Ћн бы тотчас набрал своих адвокатишек, полЯчков да жидков, и не то  что  три
тысЯчи, а всю бы —ермашню от старика оттЯгали.
     ђазумеетсЯ, показание пана ЊуссЯловича внесли в протокол в самой полной
подробности. Ќа том панов и отпустили. Ћ факте же передержки в картах  почти
и не упомЯнули; Ќиколай Џарфенович им слишком был и без  того  благодарен  и
пустЯками не хотел беспокоить, тем более, что все это пустаЯ ссора в  пьЯном
виде за картами и более ничего. Њало  ли  было  кутежа  и  безобразий  в  ту
ночь... ’ак что деньги двести рублей так и остались у панов в кармане.
     Џризвали затем старичка Њаксимова. Ћн  ЯвилсЯ  робеЯ,  подошел  мелкими
шажками, вид имел растрепанный и очень грустный. ‚се  времЯ  он  ютилсЯ  там
внизу подле ѓрушеньки, сидел с нею молча и "нет-нет, да  и  начнет  над  нею
хныкать, а глаза утирает синим клетчатым платочком", как  рассказывал  потом
Њихаил Њакарович. ’ак что она сама  уже  унимала  и  утешала  его.  ‘таричок
тотчас же и со слезами призналсЯ, что виноват, что взЯл у „митриЯ ”едоровича
взаймы "десЯть рублей-с, по моей бедности-с" и что  готов  возвратить...  Ќа
прЯмой вопрос ЌиколаЯ Џарфеновича: не заметил ли он сколько же именно  денег
было в руках у „митриЯ ”едоровича, так как он ближе всех мог видеть у него в
руках деньги, когда получал от него взаймы,  -  Њаксимов  самым  решительным
образом, ответил, что денег было "двадцать тысЯч-с".
     - Ђ вы видели когда-нибудь двадцать тысЯч где-нибудь прежде? -  спросил
улыбнувшись Ќиколай Џарфенович.
     - Љак же-с, видел-с, только не двадцать-с, а семь-с, когда супруга  моЯ
деревеньку мою заложила. „ала мне только издали поглЯдеть, похвалилась предо
мной. Ћчень крупнаЯ была пачка-с, все радужные. € у „митриЯ ”едоровича  были
все радужные...
     …го скоро отпустили. Ќаконец дошла очередь и до ѓрушеньки.  ‘ледователи
видимо опасались того впечатлениЯ, которое могло произвести ее поЯвление  на
„митриЯ ”едоровича, и Ќиколай Џарфенович пробормотал даже несколько слов ему
в увещание, но ЊитЯ, в ответ ему, молча склонил голову, даваЯ тем знать, что
"беспорЯдка не произойдет". ‚вел ѓрушеньку сам Њихаил Њакарович.  Ћна  вошла
со строгим и угрюмым лицом, с виду почти спокойным, и тихо села на указанный
ей стул напротив ЌиколаЯ Џарфеновича. Ѓыла она очень бледна,  казалось,  что
ей холодно, и  она  плотно  закутывалась  в  свою  прекрасную  черную  шаль.
„ействительно с ней начиналсЯ  тогда  легкий  лихорадочный  озноб  -  начало
длинной болезни, которую она потом с этой ночи перенесла.  ‘трогий  вид  ее,
прЯмой и серьезный взглЯд и спокойнаЯ манера произвели весьма  благоприЯтное
впечатление на всех. Ќиколай Џарфенович даже сразу несколько  "увлексЯ".  Ћн
признавалсЯ сам, рассказываЯ кое-где потом, что только с этого разу  постиг,
как эта женщина "хороша собой", а прежде хоть и видывал ее, но всегда считал
чем-то в  роде  "уездной  ѓетеры".  "“  ней  манеры  как  у  самого  высшего
общества", восторженно сболтнул он как-то в одном  дамском  кружке.  Ќо  его
выслушали с самым полным негодованием и тотчас назвали за это "шалуном", чем
он и осталсЯ очень доволен. ‚ходЯ в комнату, ѓрушенька лишь как  бы  мельком
глЯнула на Њитю, в свою очередь с беспокойством на нее поглЯдевшего, но  вид
ее в ту же минуту и  его  успокоил.  Џосле  первых  необходимых  вопросов  и
увещаний, Ќиколай Џарфенович, хоть и несколько запинаЯсь, но сохранЯЯ  самый
вежливый однако же вид, спросил ее:  "‚  каких  отношениЯх  состоЯла  она  к
отставному поручику „митрию ”едоровичу Љарамазову?" Ќа что ѓрушенька тихо  и
твердо произнесла:
     - ‡накомый мой был, как знакомого его в последний месЯц принимала.
     Ќа дальнейшие любопытствующие вопросы прЯмо и с  полною  откровенностью
заЯвила, что хотЯ он ей "часами" и нравилсЯ, но что она не  любила  его,  но
завлекала из "гнусной злобы моей", равно как и того "старичка", видела,  что
ЊитЯ ее очень ревновал к ”едору Џавловичу и ко всем, но тем лишь тешилась. Љ
”едору же Џавловичу совсем никогда не хотела итти,  а  только  смеЯлась  над
ним. "‚ тот весь месЯц не до них мне обоих было; Я ждала  другого  человека,
предо мной виновного... ’олько, думаю, заключила она, что вам нечего об этом
любопытствовать, а мне нечего вам отвечать, потому это особливое мое дело".
     ’ак немедленно и поступил Ќиколай Џарфенович: на "романических" пунктах
он опЯть перестал настаивать, а прЯмо перешел к серьезному,  то-есть  все  к
тому же и главнейшему вопросу о трех тысЯчах. ѓрушенька подтвердила,  что  в
Њокром, месЯц назад, действительно истрачены были три тысЯчи рублей, и  хоть
денег сама и не считала, но слышала от самого „митриЯ  ”едоровича,  что  три
тысЯчи рублей.
     - Ќаедине он вам это говорил или при ком-нибудь, или вы только слышали,
как он с другими при вас говорил? - осведомилсЯ тотчас же прокурор.
     Ќа что ѓрушенька объЯвила, что слышала и при людЯх,  слышала  как  и  с
другими говорил, слышала и наедине от него самого.
     - Ћднажды слышали от него наедине или неоднократно? - осведомилсЯ опЯть
прокурор и узнал, что ѓрушенька слышала неоднократно.
     €пполит Љириллыч осталсЯ очень доволен этим показанием.  €з  дальнейших
вопросов выЯснилось тоже, что ѓрушеньке было известно, откуда эти  деньги  и
что взЯл их де „митрий ”едорович от Љатерины €вановны.
     - Ђ не слыхали ли вы хоть однажды, что денег было промотано месЯц назад
не три тысЯчи, а меньше,  и  что  „митрий  ”едорович  уберег  из  них  целую
половину длЯ себЯ?
     -  Ќет,  никогда  этого  не  слыхала,  -  показала  ѓрушенька.   „альше
выЯснилось даже, что ЊитЯ напротив часто говорил ей во весь этот месЯц,  что
денег у него  нет  ни  копейки.  "‘  родителЯ  своего  все  ждал  получить",
заключила ѓрушенька.
     - Ђ не говорил ли когда  при  вас...  или  как-нибудь  мельком,  или  в
раздражении, - хватил вдруг Ќиколай Џарфенович, - что намерен  посЯгнуть  на
жизнь своего отца?
     - Ћх, говорил! - вздохнула ѓрушенька.
     - Ћднажды или несколько раз?
     - Ќесколько раз поминал, всегда в сердцах.
     - € вы верили, что он это исполнит?
     - Ќет, никогда не верила! - твердо ответила она, - на благородство  его
надеЯлась.
     - ѓоспода, позвольте, - вскричал вдруг ЊитЯ, -  позвольте  сказать  при
вас Ђграфене Ђлександровне лишь одно только слово.
     - ‘кажите, - разрешил Ќиколай Џарфенович.
     - Ђграфена Ђлександровна, - привстал со стула ЊитЯ, - верь богу и  мне:
в крови убитого вчера отца моего Я неповинен!
     ЏроизнесЯ это, ЊитЯ опЯть сел на стул. ѓрушенька  привстала  и  набожно
перекрестилась на икону.
     - ‘лава  тебе,  господи!  -  проговорила  она  горЯчим,  проникновенным
голосом и, еще не садЯсь на  место  и  обратившись  к  Ќиколаю  Џарфеновичу,
прибавила: - Љак он теперь сказал, тому и верьте! ‡наю  его:  сболтнуть  что
сболтнет, али длЯ смеху, али с упрЯмства, но если против совести, то никогда
не обманет. ЏрЯмо правду скажет, тому верьте!
     - ‘пасибо. Ђграфена Ђлександровна, поддержала душу! - дрожащим  голосом
отозвалсЯ ЊитЯ.
     Ќа вопросы о вчерашних деньгах она заЯвила, что  не  знает  сколько  их
было, но слыхала, как людЯм он много раз говорил вчера, что привез  с  собой
три тысЯчи. Ђ насчет того: откуда деньги взЯл, то сказал  ей  одной,  что  у
Љатерины €вановны "украл", а что она ему на то ответила, что он не  украл  и
что деньги надо завтра же отдать. Ќа настойчивый вопрос прокурора:  о  каких
деньгах говорил, что украл у Љатерины €вановны: о вчерашних или о  тех  трех
тысЯчах, которые были истрачены здесь месЯц назад, объЯвила, что  говорил  о
тех, которые были месЯц назад, и что она так его понЯла.
     ѓрушеньку наконец отпустили, при чем  Ќиколай  Џарфенович  стремительно
заЯвил ей, что она может хоть сейчас же воротитьсЯ в город, и что если он  с
своей стороны чем-нибудь может способствовать, например насчет лошадей,  или
например пожелает она провожатого, то он... с своей стороны...
     - Џокорно благодарю вас,  -  поклонилась  ему  ѓрушенька,  -  Я  с  тем
старичком отправлюсь, с помещиком, его довезу, а пока  подожду  внизу,  коль
позволите, как вы тут „митриЯ ”едоровича порешите.
     Ћна вышла. ЊитЯ был спокоен и даже имел  совсем  ободрившийсЯ  вид,  но
лишь на минуту. ‚се какое-то странное физическое бессилие одолевало его  чем
дальше, тем больше. ѓлаза его закрывались от  усталости.  „опрос  свидетелей
наконец окончилсЯ. Џриступили к окончательной редакции протокола. ЊитЯ встал
и перешел с своего стула в угол, к занавеске,  прилег  на  большой  накрытый
ковром хозЯйский сундук и мигом заснул. ЏриснилсЯ ему какой-то странный сон,
как-то совсем не к месту и не ко времени. ‚от он  будто  бы  где-то  едет  в
степи, там где служил давно, еще прежде, и везет его в слЯкоть на телеге, на
паре, мужик. ’олько холодно будто бы Њите, в  начале  ноЯбрь  и  снег  валит
крупными мокрыми хлопьЯми, а падаЯ на землю тотчас тает. € бойко  везет  его
мужик, славно помахивает, русаЯ, длиннаЯ такаЯ у него борода, и  не  то  что
старик, а так лет будет пЯтидесЯти, серый мужичий на нем  зипунишко.  €  вот
недалеко селение, виднеютсЯ избы черные-пречерные, а половина изб  погорела,
торчат только одни обгорелые бревна. Ђ  при  въезде  выстроились  на  дороге
бабы, много баб, целый рЯд, все худые, испитые, какие-то  коричневые  у  них
лица. ‚от особенно одна с краю, такаЯ костлЯваЯ, высокого роста, кажетсЯ, ей
лет сорок, а может и всего только двадцать, лицо длинное, худое, а на  руках
у нее плачет ребеночек, и груди-то должно быть у ней такие  иссохшие,  и  ни
капли в них молока. € плачет, плачет дитЯ, и ручки протЯгивает, голенькие, с
кулаченками, от холоду совсем какие-то сизые.
     - —то они плачут? —его они плачут? -  спрашивает,  лихо  пролетаЯ  мимо
них, ЊитЯ.
     - „ите, - отвечает ему Ямщик, - дите плачет. € поражает Њитю то, что он
сказал по-своему, по-мужицки: "дите", а не дитЯ. € ему нравитсЯ,  что  мужик
сказал дите: жалости будто больше.
     - „а отчего оно плачет? - домогаетсЯ, как глупый, ЊитЯ. - Џочему  ручки
голенькие, почему его не закутают?
     - Ђ иззЯбло дите, промерзла одежонка, вот и не греет.
     - „а почему это так? Џочему? - все не отстает глупый ЊитЯ.
     - Ђ бедные, погорелые, хлебушка нету-ти, на погорелое место просЯт.
     - Ќет, нет, - все будто еще не понимает ЊитЯ, - ты  скажи:  почему  это
стоЯт погорелые матери, почему бедны люди, почему бедно дите,  почему  голаЯ
степь,  почему  они  не  обнимаютсЯ,  не  целуютсЯ,  почему  не  поют  песен
радостных, почему они почернели так от черной беды, почему не накормЯт дите?
     € чувствует он про себЯ, что хоть он и безумно спрашивает, и без толку,
но непременно хочетсЯ ему именно так  спросить  и  что  именно  так  и  надо
спросить. € чувствует он еще, что подымаетсЯ в сердце его  какое-то  никогда
еще небывалое в нем умиление, что плакать ему хочетсЯ,  что  хочет  он  всем
сделать что-то такое, чтобы не плакало больше дите, не плакала бы  и  чернаЯ
иссохшаЯ мать дити, чтоб не было вовсе слез от сей минуты ни у кого, и чтобы
сейчас же, сейчас же это сделать, не отлагаЯ и несмотрЯ ни на что,  со  всем
безудержем Љарамазовским.
     - Ђ и Я с тобой, Я теперь тебЯ не оставлю, на всю жизнь с тобой иду,  -
раздаютсЯ подле него милые, проникновенные чувством слова ѓрушеньки.  €  вот
загорелось все сердце его и устремилось к какому-то  свету,  и  хочетсЯ  ему
жить и жить. идти и идти в какой-то путь, к новому зовущему свету, и скорее,
скорее, теперь же, сейчас!
     - —то? Људа? - восклицает он, открываЯ глаза и садЯсь на  свой  сундук,
совсем как бы очнувшись от обморока, а сам светло улыбаЯсь.  Ќад  ним  стоит
Ќиколай  Џарфенович  и  приглашает  его  выслушать  и  подписать   протокол.
„огадалсЯ ЊитЯ, что спал он час или более,  но  он  ЌиколаЯ  Џарфеновича  не
слушал. …го вдруг поразило,  что  под  головой  у  него  очутилась  подушка,
которой однако не было, когда он склонилсЯ в бессилии на сундук.
     - Љто это мне под голову подушку принес? Љто был такой добрый  человек!
- воскликнул он с каким-то восторженным,  благодарным  чувством  и  плачущим
каким-то голосом, будто и бог знает какое благодеЯние  оказали  ему.  „обрый
человек так потом и осталсЯ в неизвестности, кто-нибудь из понЯтых, а  может
быть и писарек ЌиколаЯ Џарфеновича распорЯдились подложить  ему  подушку  из
состраданиЯ, но всЯ душа его как бы сотрЯслась от слез. Ћн подошел к столу и
объЯвил, что подпишет все, что угодно.
     - џ хороший сон  видел,  господа,  -  странно  как-то  произнес  он,  с
каким-то новым, словно радостью озаренным лицом.

        IX. “‚…‡‹€ Њ€’ћ.

     Љогда подписан был протокол, Ќиколай Џарфенович торжественно  обратилсЯ
к обвинЯемому и прочел ему "Џостановление", гласившее, что такого-то года  и
такого-то  днЯ,  там-то,  судебный  следователь  такого-то  окружного  суда,
допросив такого-то (то есть Њитю) в качестве обвинЯемого в том-то и в том-то
(все вины были тщательно прописаны) и принимаЯ во внимание, что  обвинЯемый,
не признаваЯ себЯ виновным во взводимых  на  него  преступлениЯх,  ничего  в
оправдание  свое  не  представил,  а  между  тем  свидетели   (такие-то)   и
обстоЯтельства (такие-то) его вполне  уличают,  руководствуЯсь  такими-то  и
такими-то статьЯми “ложениЯ о ЌаказаниЯх, и т. д. постановил: длЯ пресечениЯ
такому-то (Њите) способов уклонитьсЯ от следствиЯ и суда,  заключить  его  в
такой-то  тюремный  замок,  о  чем  обвинЯемому  объЯвить,  а   копию   сего
постановлениЯ товарищу прокурора сообщить и  т.  д"  и  т.  д.  ‘ловом  Њите
объЯвили, что он от сей минуты арестант, и что повезут его сейчас  в  город,
где и заключат в одно очень неприЯтное место.  ЊитЯ,  внимательно  выслушав,
вскинул только плечами.
     - —то ж, господа, Я вас не виню, Я готов...  Џонимаю,  что  вам  ничего
более не остаетсЯ.
     Ќиколай Џарфенович  мЯгко  изъЯснил  ему,  что  свезет  его  тотчас  же
становой  пристав  Њаврикий  Њаврикиевич,  который  как   раз   теперь   тут
случилсЯ...
     - ‘тойте, - перебил  вдруг  ЊитЯ  и  с  каким-то  неудержимым  чувством
произнес, обращаЯсь ко всем в комнате: - господа, все  мы  жестоки,  все  мы
изверги, все плакать заставлЯем людей, матерей и грудных детей, но из всех -
пусть уж так будет решено теперь - из всех Я самый подлый гад! Џусть! Љаждый
день моей жизни Я, биЯ себЯ в грудь, обещал исправитьсЯ и каждый день творил
все те же пакости. Џонимаю теперь, что на таких, как  Я,  нужен  удар,  удар
судьбы, чтоб захватить его как в аркан и скрутить  внешнею  силой.  Ќикогда,
никогда не поднЯлсЯ бы Я сам собой! Ќо гром грЯнул. Џринимаю муку  обвинениЯ
и всенародного позора моего, пострадать  хочу  и  страданием  очищусь!  ‚едь
может быть и очищусь, господа, а? Ќо услышьте  однако  в  последний  раз:  в
крови отца моего неповинен! Џринимаю казнь не за то, что убил его, а за  то,
что хотел убить и может быть в самом деле убил бы... Ќо все-таки Я намерен с
вами боротьсЯ и это вам возвещаю. Ѓуду боротьсЯ с вами до последнего  конца,
а там, решит бог! Џрощайте, господа, не сердитесь, что Я за допросом  кричал
на вас, о, Я был тогда еще так глуп... —рез минуту Я арестант  и  теперь,  в
последний раз, „митрий Љарамазов, как свободный еще человек, протЯгивает вам
свою руку. ЏрощаЯсь с вами, с людьми прощусь!..
     ѓолос его задрожал, и он действительно протЯнул было руку,  но  Ќиколай
Џарфенович, всех ближе к нему находившийсЯ, как-то вдруг,  почти  судорожным
каким-то жестом, припрЯтал  свои  руки  назад.  ЊитЯ  мигом  заметил  это  и
вздрогнул. ЏротЯнутую руку свою тотчас же опустил.
     -  ‘ледствие  еще  не  заключилось,  -  залепетал  Ќиколай  Џарфенович,
несколько сконфузЯсь, - продолжать будем еще в городе, и Я  конечно  с  моей
стороны готов вам пожелать всЯкой удачи... к вашему оправданию... ‘обственно
же вас, „митрий ”едорович, Я всегда наклонен считать за человека так-сказать
более несчастного, чем виновного... Њы вас все здесь, если  только  осмелюсь
выразитьсЯ от лица всех, все мы готовы признать вас за благородного в основе
своей молодого человека, но увы! увлеченного некоторыми страстЯми в  степени
несколько излишней...
     ЊаленькаЯ фигурка ЌиколаЯ Џарфеновича выразила  под  конец  речи  самую
полную сановитость. “ Њити мелькнуло было  вдруг,  что  вот  этот  "мальчик"
сейчас возьмет его под руку, уведет в другой угол и  там  возобновит  с  ним
недавний  еще  разговор  их  о  "девочках".  Ќо  мало  ли  мелькает   совсем
посторонних и неидущих к делу мыслей иной раз даже у  преступника,  ведомого
на смертную казнь.
     - ѓоспода, вы добры, вы гуманны, -  могу  Я  видеть  ее,  проститьсЯ  в
последний раз? - спросил ЊитЯ.
     - Ѓез сомнениЯ, но в видах...  одним  словом  теперь  уж  нельзЯ  не  в
присутствии...
     - Џожалуй присутствуйте!
     Џривели ѓрушеньку,  но  прощание  состоЯлось  короткое,  малословное  и
ЌиколаЯ Џарфеновича не удовлетворившее. ѓрушенька глубоко поклонилась Њите.
     - ‘казала тебе, что твоЯ, и буду твоЯ, пойду с тобой на  век,  куда  бы
тебЯ ни решили. Џрощай, безвинно погубивший себЯ человек!
     ѓубки ее вздрогнули, слезы потекли из глаз.
     - Џрости, ѓруша, менЯ за любовь мою, за то  что  любовью  моею  и  тебЯ
сгубил!
     ЊитЯ хотел и еще что-то сказать, но вдруг сам прервал и  вышел.  Љругом
него тотчас же очутились люди, не спускавшие с него глаз. ‚низу у  крылечка,
к которому он с таким громом подкатил вчера на Ђндреевой тройке, стоЯли  уже
готовые две телеги. Њаврикий Њаврикиевич,  приземистый  плотный  человек,  с
обрюзглым  лицом,  был  чем-то  раздражен,  каким-то  внезапно   случившимсЯ
беспорЯдком, сердилсЯ и кричал. Љак-то слишком уже сурово пригласил он  Њитю
взлезть на телегу. "Џрежде, как Я в трактире поил его,  совсем  было  другое
лицо у человека", подумал ЊитЯ влезаЯ. ‘ крылечка спустилсЯ  вниз  и  ’рифон
Ѓорисович. “ ворот столпились люди, мужики, бабы, Ямщики, все уставились  на
Њитю.
     - Џрощайте, божьи люди! - крикнул им вдруг с телеги ЊитЯ.
     - € нас прости, - раздались два-три голоса.
     - Џрощай и ты, ’рифон Ѓорисыч!
     Ќо ’рифон Ѓорисыч даже не обернулсЯ, может быть уж очень был занЯт.  Ћн
тоже чего-то кричал и суетилсЯ. Ћказалось, что на второй телеге, на  которой
должны были сопровождать ЊаврикиЯ Њаврикиевича двое сотских, еще не все было
в исправности. Њужиченко, которого нарЯдили было на вторую тройку, натЯгивал
зипунишко и крепко спорил, что ехать не ему, а Ђкиму. Ќо Ђкима не  было;  за
ним побежали; мужиченко настаивал и молил обождать.
     - ‚едь это народ-то у нас, Њаврикий Њаврикиевич, совсем  без  стыда!  -
восклицал ’рифон Ѓорисыч. - ’ебе Ђким третьего днЯ дал четвертак  денег,  ты
их пропил, а теперь кричишь. „оброте только вашей удивлЯюсь с  нашим  подлым
народом, Њаврикий Њаврикиевич, только это одно скажу!
     - „а зачем нам вторую тройку? - вступилсЯ было ЊитЯ, - поедем на одной,
Њаврикий Њаврикич, небось не взбунтуюсь, не убегу от тебЯ, к чему конвой!
     - Ђ извольте, сударь, уметь со мной говорить, если еще  не  научены,  Я
вам не ты, не извольте тыкать-с, да и советы на другой  раз  сберегите...  -
свирепо отрезал вдруг Њите Њаврикий Њаврикиевич,  точно  обрадовалсЯ  сердце
сорвать.
     ЊитЯ примолк. Ћн весь покраснел. —рез мгновение ему стало  вдруг  очень
холодно. „ождь перестал, но мутное небо  все  было  обтЯнуто  облаками,  дул
резкий ветер прЯмо в лицо. "Ћзноб что ли со мной", подумал ЊитЯ,  передернув
плечами. Ќаконец влез в телегу и Њаврикий Њаврикиевич, уселсЯ грузно, широко
и, как бы не заметив, крепко потеснил собою Њитю. Џравда, он был не в  духе,
и ему сильно не нравилось возложенное на него поручение.
     - Џрощай, ’рифон Ѓорисыч! - крикнул опЯть ЊитЯ, и сам почувствовал, что
не от добродушиЯ теперь закричал, а  со  злости,  против  воли  крикнул.  Ќо
’рифон Ѓорисыч стоЯл гордо, заложив назад обе руки и прЯмо уставЯсь на Њитю,
глЯдел строго и сердито и Њите ничего не ответил.
     -  Џрощайте,  „митрий  ”едорович,  прощайте!  -  раздалсЯ  вдруг  голос
Љалганова. вдруг откуда-то выскочившего. Џодбежав к телеге, он протЯнул Њите
руку. Ѓыл он без фуражки. ЊитЯ успел еще схватить и пожать его руку.
     - Џрощай, милый человек, не забуду великодушиЯ! - горЯчо воскликнул он.
Ќо телега тронулась, и руки их  разнЯлись.  ‡азвенел  колокольчик  -  увезли
Њитю.
     Ђ Љалганов забежал в сени, сел в углу,  нагнул  голову,  закрыл  руками
лицо и заплакал, долго так сидел и плакал, - плакал, точно был еще маленький
мальчик, а не двадцатилетний уже молодой человек. Ћ, он верил  в  виновность
Њити почти вполне! "—то же это за люди,  какие  же  после  того  могут  быть
люди!" бессвЯзно восклицал  он  в  горьком  унынии,  почти  в  отчаЯнии.  Ќе
хотелось даже и жить ему в  ту  минуту  на  свете.  "‘тоит  ли,  стоит  ли!"
восклицал огорченный юноша.

                           ----------------


         * —Ђ‘’њ —…’‚…ђ’Ђџ. * 
     ЉЌ€ѓЂ „…‘џ’Ђџ.
     ЊЂ‹њ—€Љ€

        I. ЉЋ‹џ ЉђЂ‘Ћ’Љ€Ќ.

     ЌоЯбрь в начале. “ нас стал мороз  градусов  в  одиннадцать,  а  с  ним
гололедица. Ќа мерзлую землю упало в ночь  немного  сухого  снегу,  и  ветер
"сухой и острый" подымает его и метет по скучным  улицам  нашего  городка  и
особенно по базарной площади. “тро мутное, но снежок перестал. Ќе далеко  от
площади, поблизости от лавки Џлотниковых, стоит небольшой. очень  чистенький
и снаружи  и  снутри  домик  вдовы  чиновника  Љрасоткиной.  ‘ам  губернский
секретарь Љрасоткин помер уже очень давно,  тому  назад  почти  четырнадцать
лет, но вдова его. тридцатилетнЯЯ и до сих пор еще  весьма  смазливаЯ  собою
дамочка, жива и живет в своем чистеньком домике "своим капиталом". †ивет она
честно и робко, характера нежного, но довольно веселого. Ћсталась она  после
мужа лет восемнадцати, прожив с ним всего лишь около году и только что родив
ему сына. ‘ тех пор, с самой его смерти, она посвЯтила всю  себЯ  воспитанию
этого своего нещечка - мальчика Љоли, и хоть любила его все четырнадцать лет
без памЯти, но уж конечно перенесла с ним несравненно больше страданий,  чем
выжила радостей, трепеща и умираЯ от страха чуть  не  каждый  день,  что  он
заболеет, простудитсЯ, нашалит, полезет на стул и свалитсЯ и проч., и  проч.
Љогда же ЉолЯ стал ходить в школу  и  потом  в  нашу  прогимназию,  то  мать
бросилась изучать вместе с ним все науки, чтобы помогать ему и  репетировать
с ним уроки, бросилась знакомитьсЯ с учителЯми и с их женами,  ласкала  даже
товарищей Љоли школьников, и лисила пред ними, чтобы  не  трогали  Љолю,  не
насмехались над ним, не прибили его. „овела до того, что мальчишки и в самом
деле стали было чрез нее над ним насмехатьсЯ и начали дразнить его тем,  что
он маменькин сынок. Ќо мальчик сумел отстоЯть себЯ. Ѓыл он смелый мальчишка,
"ужасно сильный", как пронеслась и скоро утвердилась молва о нем  в  классе,
был ловок, характера упорного, духа дерзкого и  предприимчивого.  “чилсЯ  он
хорошо, и шла даже молва, что он и из  арифметики  и  из  всемирной  истории
собьет самого учителЯ  „арданелова.  Ќо  мальчик  хоть  и  смотрел  на  всех
свысока, вздернув носик,  но  товарищем  был  хорошим  и  не  превозносилсЯ.
“важение  школьников  принимал  как  должное,  но  держал  себЯ  дружелюбно.
ѓлавное, знал меру, умел при случае сдержать себЯ самого, а в  отношениЯх  к
начальству никогда не переступал некоторой последней и  заветной  черты,  за
которою уже проступок не может быть терпим, обращаЯсь в беспорЯдок, бунт и в
беззаконие. € однако он очень,  очень  не  прочь  был  пошалить  при  всЯком
удобном случае,  пошалить  как  самый  последний  мальчишка,  и  не  столько
пошалить, сколько что-нибудь намудрить, начудесить,  задать  "экстрафеферу",
шику, порисоватьсЯ. ѓлавное, был  очень  самолюбив.  „аже  свою  маму  сумел
поставить  к  себе  в  отношениЯ  подчиненные,   действуЯ   на   нее   почти
деспотически. Ћна и подчинилась, о, давно уже подчинилась, и лишь  не  могла
ни за что перенести одной только мысли, что  мальчик  ее  "мало  любит".  …й
беспрерывно казалось, что ЉолЯ к ней "бесчувствен",  и  бывали  случаи,  что
она, обливаЯсь истерическими слезами, начинала упрекать  его  в  холодности.
Њальчик этого не любил, и чем более требовали от  него  сердечных  излиЯний,
тем как бы нарочно становилсЯ неподатливее. Ќо происходило  это  у  него  не
нарочно, а невольно, - таков уж был характер. Њать ошибалась: маму  свою  он
очень любил, а не любил только "телЯчьих нежностей",  как  выражалсЯ  он  на
своем школьническом Языке. Џосле отца  осталсЯ  шкап,  в  котором  хранилось
несколько книг; ЉолЯ любил читать и про себЯ прочел уже  некоторые  из  них.
Њать этим не смущалась и только дивилась  иногда,  как  это  мальчик  вместо
того, чтоб идти играть, простаивает у шкапа по целым часам над  какою-нибудь
книжкой. € таким образом ЉолЯ прочел кое-что, чего бы ему  нельзЯ  еще  было
давать читать в его возрасте. ‚прочем в последнее времЯ, хоть мальчик  и  не
любил переходить в своих шалостЯх  известной  черты,  но  начались  шалости,
испугавшие мать не на шутку, - правда, не безнравственные какие-нибудь, зато
отчаЯнные, головорезные. Љак раз  в  это  лето,  в  июле  месЯце,  во  времЯ
вакаций, случилось так, что  маменька  с  сынком  отправились  погостить  на
недельку в другой уезд, за семьдесЯт верст, к  одной  дальней  родственнице,
муж которой служил на станции  железной  дороги  (той  самой,  ближайшей  от
нашего города станции, с  которой  €ван  ”едорович  Љарамазов  месЯц  спустЯ
отправилсЯ в Њоскву). ’ам ЉолЯ начал с того, что оглЯдел железную  дорогу  в
подробности, изучил распорЯдки, понимаЯ, что новыми  знаниЯми  своими  может
блеснуть, возвратЯсь домой, между школьниками своей прогимназии. Ќо  нашлись
там как раз в то времЯ и еще несколько мальчиков, с которыми он  и  сошелсЯ:
одни из них проживали на станции, другие  по  соседству,  -  всего  молодого
народа от двенадцати до пЯтнадцати лет сошлось человек шесть или семь, а  из
них двое случились и из нашего городка. Њальчики вместе  играли,  шалили,  и
вот на четвертый или на пЯтый  день  гощениЯ  на  станции  состоЯлось  между
глупою молодежью одно преневозможное пари в два рублЯ, именно:  ЉолЯ,  почти
изо всех младший, а потому несколько презираемый старшими, из самолюбиЯ  или
из  беспардонной  отваги,   предложил,   что   он,   ночью,   когда   придет
одиннадцатичасовой поезд, лЯжет между рельсами ничком и пролежит  недвижимо,
пока  поезд  пронесетсЯ  над  ним  на  всех  парах.  Џравда,  сделано   было
предварительное изучение, из которого оказалось, что действительно можно так
протЯнутьсЯ и сплющитьсЯ вдоль между рельсами, что поезд конечно  пронесетсЯ
и не заденет лежащего, но однако же каково пролежать! ЉолЯ стоЯл твердо, что
пролежит. Ќад ним сначала смеЯлись, звали лгунишкой, фанфароном, но тем пуще
его подзадорили. ѓлавное, эти пЯтнадцатилетние слишком уж задирали пред  ним
нос и сперва даже не хотели считать его  товарищем,  как  "маленького",  что
было уже нестерпимо обидно. € вот решено было отправитьсЯ с вечера за версту
от станции, чтобы поезд, снЯвшись со станции, успел уже совсем  разбежатьсЯ.
Њальчишки собрались. Ќочь настала безлуннаЯ,  не  то  что  темнаЯ,  а  почти
чернаЯ.  ‚  надлежащий  час  ЉолЯ  лег  между  рельсами.  ЏЯтеро  остальных,
державших пари, с замиранием сердца, а наконец  в  страхе  и  с  раскаЯнием,
ждали внизу насыпи подле дороги в  кустах.  Ќаконец  загремел  вдали  поезд,
снЯвшийсЯ со станции. ‡асверкали из тьмы  два  красные  фонарЯ,  загрохотало
приближающеесЯ чудовище. "Ѓеги, беги долой с рельсов!" - закричали  Љоле  из
кустов умиравшие от страха мальчишки, но было уже поздно: поезд  наскакал  и
промчалсЯ мимо. Њальчишки бросились к Љоле: он лежал  недвижимо.  Ћни  стали
его теребить, начали подымать. Ћн вдруг поднЯлсЯ и  молча  сошел  с  насыпь.
‘ойдЯ вниз, он объЯвил, что нарочно лежал как без чувств, чтоб их  испугать,
но правда была в том, что он и в самом деле лишилсЯ чувств, как и  призналсЯ
потом сам, уже долго спустЯ, своей маме. ’аким образом слава "отчаЯнного" за
ним укрепилась навеки. ‚оротилсЯ он домой на станцию бледный как полотно. Ќа
другой день заболел слегка нервною лихорадкой, но духом  был  ужасно  весел,
рад и доволен. Џроисшествие огласилось не сейчас,  а  уже  в  нашем  городе,
проникло в прогимназию и достигло до ее начальства.  Ќо  тут  маменька  Љоли
бросилась молить начальство за  своего  мальчика  и  кончила  тем,  что  его
отстоЯл и упросил за него уважаемый и влиЯтельный учитель „арданелов, и дело
оставили втуне, как не бывшее вовсе. ќтот „арданелов, человек холостой и  не
старый, был страстно и уже многолетне влюблен в госпожу  Љрасоткину,  и  уже
раз, назад тому с год, почтительнейше и замираЯ от  страха  и  деликатности,
рискнул было предложить ей  свою  руку,  но  она  наотрез  отказала,  считаЯ
согласие изменой своему мальчику, хотЯ „арданелов, по некоторым таинственным
признакам, даже может быть имел бы некоторое право мечтать, что он не совсем
противен  прелестной,  но  уже  слишком  целомудренной  и  нежной   вдовице.
‘умасшедшаЯ  шалость  Љоли  кажетсЯ  пробила  лед,  и  „арданелову  за   его
заступничество сделан был намек о  надежде,  правда  отдаленный,  но  и  сам
„арданелов был феноменом чистоты и деликатности, а потому с него и того было
покамест довольно длЯ полноты его счастиЯ. Њальчика он любил, хотЯ считал бы
унизительным пред ним заискивать, и относилсЯ к  нему  в  классах  строго  и
требовательно. Ќо ЉолЯ и сам держал его на  почтительном  расстоЯнии,  уроки
готовил отлично, был в классе вторым учеником, обращалсЯ к „арданелову сухо,
и весь класс твердо верил, что во всемирной  истории  ЉолЯ  так  силен,  что
"собьет" самого „арданелова. € действительно ЉолЯ задал ему раз вопрос:  Љто
основал ’рою? на что „арданелов отвечал лишь вообще про народы, их  движениЯ
и переселениЯ, про глубину времен, про баснословие, но  на  то,  кто  именно
основал ’рою, то есть какие именно лица, ответить  не  мог,  и  даже  вопрос
нашел почему-то праздным и несостоЯтельным. Ќо мальчики  так  и  остались  в
уверенности, что „арданелов не знает, кто основал ’рою. ЉолЯ же  вычитал  об
основателЯх ’рои у ‘марагдова,  хранившегосЯ  в  шкапе  с  книгами,  который
осталсЯ после родителЯ. Љончилось тем, что всех даже мальчиков стало наконец
интересовать: Љто ж именно основал ’рою,  но  Љрасоткин  своего  секрета  не
открывал, и слава знаниЯ оставалась за ним незыблемо.
     Џосле случаЯ на железной дороге, у Љоли в отношениЯх к матери произошла
некотораЯ перемена. Љогда Ђнна ”едоровна (вдова Љрасоткина) узнала о подвиге
сынка, то чуть не сошла с ума от  ужаса.  ‘  ней  сделались  такие  страшные
истерические припадки, продолжавшиесЯ  с  перемежками  несколько  дней,  что
испуганный уже серьезно  ЉолЯ  дал  ей  честное  и  благородное  слово,  что
подобных шалостей уже никогда не повторитсЯ. Ћн  поклЯлсЯ  на  коленЯх  пред
образом и поклЯлсЯ памЯтью отца, как потребовала  сама  госпожа  Љрасоткина,
при чем "мужественный" ЉолЯ  сам  расплакалсЯ  как  шести