сила  госпожа
•охлакова.
     - ‘облаговолите выслушать, сударынЯ,  только  полминуты,  и  Я  в  двух
словах разъЯсню вам все, - с твердостью ответил Џерхотин. - ‘егоднЯ, в  пЯть
часов пополудни, господин Љарамазов занЯл  у  менЯ,  по-товарищески,  десЯть
рублей, и Я положительно знаю, что у него денег не  было,  а  сегоднЯ  же  в
девЯть часов он вошел ко  мне,  несЯ  в  руках  на  виду  пачку  сторублевых
бумажек, примерно в две или даже в три тысЯчи рублей. ђуки же у него и  лицо
были все окровавлены, сам же казалсЯ  как  бы  помешанным.  Ќа  вопрос  мой,
откуда взЯл столько денег, он с точностью ответил, что взЯл их  сейчас  пред
тем от вас и что вы ссудили его суммою в три тысЯчи, чтоб ехать будто бы  на
золотые прииски...
     ‚ лице госпожи •охлаковой вдруг выразилось  необычайное  и  болезненное
волнение.
     - Ѓоже! ќто он старика-отца своего убил!  -  вскричала  она,  всплеснув
руками. - Ќикаких Я ему денег не давала, никаких! Ћ,  бегите,  бегите!..  Ќе
говорите больше ни слова! ‘пасайте старика, бегите к отцу его, бегите!
     - Џозвольте, сударынЯ, итак вы не давали ему денег? ‚ы твердо  помните,
что не давали ему никакой суммы?
     - Ќе давала, не давала! џ ему отказала, потому что он не умел  оценить.
Ћн вышел в бешенстве и затопал ногами. Ћн на менЯ бросилсЯ, а Я отскочила...
€ Я вам скажу еще, как человеку, от которого теперь уж  ничего  скрывать  не
намерена, что он даже в менЯ плюнул, можете это себе представить? Ќо что  же
мы стоим? Ђх сЯдьте... €звините, Я... €ли лучше  бегите,  бегите,  вам  надо
бежать и спасти несчастного старика от ужасной смерти!
     - Ќо если уж он убил его?
     - Ђх, боже мой, в самом деле! ’ак что же мы теперь будем делать? Љак вы
думаете, что теперь надо делать?
     Њежду тем она усадила Џетра €льича и села сама против него. Џетр  €льич
вкратце, но довольно Ясно изложил ей историю дела, по крайней мере, ту часть
истории, которой сам сегоднЯ был свидетелем, рассказал и о  сейчашнем  своем
посещении ”ени, и сообщил известие о пестике. ‚се эти подробности  до-нельзЯ
потрЯсли возбужденную даму, котораЯ вскрикивала и закрывала глаза руками...
     - Џредставьте, Я все это предчувствовала!  џ  одарена  этим  свойством,
все, что Я себе ни представлю, то и  случитсЯ.  €  сколько,  сколько  раз  Я
смотрела на этого ужасного человека и всегда думала:  вот  человек,  который
кончит тем, что убьет менЯ. € вот так и случилось... ’о-есть, если  он  убил
теперь не менЯ, а только отца своего, то наверное  потому  что  тут  видимый
перст божий, менЯ охранЯвший, да и  сверх  того  сам  он  постыдилсЯ  убить,
потому что Я ему сама, здесь, на этом месте, надела на шею образок  с  мощей
‚арвары великомученицы... € как же Я была близка в ту минуту  от  смерти,  Я
ведь совсем подошла к нему, вплоть, и он всю свою шею мне  вытЯнул!  ‡наете,
Џетр €льич... (извините, вас, кажетсЯ, вы сказали,  зовут  Џетром  €льичем),
знаете, Я не верю в чудеса, но этот образок и это Явное чудо со мною  теперь
- это менЯ потрЯсает, и Я начинаю опЯть верить во все, что  угодно.  ‘лыхали
вы о старце ‡осиме?.. "Ђ впрочем Я не знаю,  что  говорю...  €  представьте,
ведь он и с образком на шее в менЯ плюнул... Љонечно  только  плюнул,  а  не
убил, и... и вон куда поскакал! Ќо куда ж мы-то, нам-то теперь куда, как  вы
думаете?
     Џетр €льич встал и объЯвил, что пойдет теперь прЯмо к исправнику и  все
ему расскажет, а там уж как тот сам знает.
     -  Ђх,  это  прекрасный,  прекрасный  человек,  Я  знакома  с  Њихаилом
Њакаровичем. Ќепременно, именно к нему. Љак вы находчивы, Џетр €льич, и  как
хорошо это вы все придумали; знаете, Я бы никак  на  вашем  месте  этого  не
придумала!
     - ’ем более, что Я и сам хороший знакомый исправнику,  -  заметил  Џетр
€льич, все  еще  стоЯ  и  видимо  желаЯ  как-нибудь  поскорее  вырватьсЯ  от
стремительной  дамы,  котораЯ  никак  не  давала  ему  проститьсЯ  с  ней  и
отправитьсЯ.
     - € знаете, знаете, - лепетала она, -  придите  сказать  мне,  что  там
увидите и узнаете... и что обнаружитсЯ... и как его  решат  и  куда  осудЯт.
‘кажите, ведь у нас нет смертной казни? Ќо непременно придите,  хоть  в  три
часа ночи, хоть в четыре, даже в половине пЯтого... ‚елите  менЯ  разбудить,
растолкать, если вставать не буду... Ћ боже, да Я и не засну  даже.  ‡наете,
не поехать ли мне самой с вами?..
     - Ќ-нет-с, а вот если бы вы написали вашею рукой сейчас три строки,  на
всЯкий случай, о том, что денег „митрию ”едоровичу  никаких  не  давали,  то
было бы может быть не лишне... на всЯкий случай...
     - Ќепременно! - восторженно прыгнула к своему бюро госпожа •охлакова. -
€ знаете, вы менЯ поражаете, вы менЯ просто потрЯсаете вашею находчивостью и
вашим умением в этих делах... ‚ы здесь служите? Љак  это  приЯтно  услышать,
что вы здесь служите...
     € еще говорЯ это, она быстро начертала на полулисте почтовой бумаги три
крупные следующие строчки:
     "Ќикогда в жизни моей Я не давала взаймы несчастному „митрию ”едоровичу
Љарамазову (так как он все же теперь несчастен) трех тысЯч  рублей  сегоднЯ,
да и никаких других денег никогда, никогда! ‚ том  клЯнусь  всем,  что  есть
свЯтого в нашем мире.
     •охлакова".
     - ‚от эта записка! - быстро обернулась она к Џетру €льичу. - €дите  же,
спасайте. ќто великий подвиг с вашей стороны.
     € она три раза его перекрестила. Ћна выбежала  провожать  его  даже  до
передней.
     - Љак Я вам благодарна! ‚ы не поверите, как Я вам теперь благодарна  за
то, что вы зашли ко мне к первой. Љак это мы  с  вами  не  встречались?  Њне
очень лестно бы было вас принимать и впредь в моем доме. € как  это  приЯтно
слышать,  что  вы  здесь  служите...  и   с   такою   точностью,   с   такой
находчивостью... Ќо вас они должны ценить, вас должны наконец понЯть, и все,
что Я бы могла длЯ вас сделать, то поверьте... Ћ, Я так  люблю  молодежь!  џ
влюблена в молодежь. Њолодые люди это - основание всей теперешней страждущей
нашей ђоссии, всЯ надежда ее... Ћ, идите, идите!..
     Ќо Џетр €льич уже выбежал, а то бы она  его  так  скоро  не  выпустила.
‚прочем госпожа •охлакова произвела на него довольно  приЯтное  впечатление,
даже несколько смЯгчившее тревогу  его  о  том,  что  он  втЯнулсЯ  в  такое
скверное дело. ‚кусы бывают  чрезвычайно  многоразличны,  это  известно.  "€
вовсе она не такаЯ пожилаЯ", подумал он с приЯтностью,  -  "напротив,  Я  бы
принЯл ее за ее дочь".
     —то же до самой  госпожи  •охлаковой,  то  она  была  просто  очарована
молодым человеком. "‘только уменьЯ, столько аккуратности  ив  таком  молодом
человеке в наше времЯ, и все это при таких манерах и наружности. ‚от говорЯт
про современных молодых людей, что они ничего не умеют, вот вам пример и  т.
д. и т. д." ’ак что об "ужасном происшествии" она  просто  даже  позабыла  и
только уж ложась в постель и вдруг вновь вспомнив о том, "как близка была от
смерти", она проговорила: "Ђх, это ужасно, ужасно!"  Ќо  тотчас  же  заснула
самым крепким и сладким сном. џ бы впрочем  и  не  стал  распространЯтьсЯ  о
таких мелочных и эпизодных подробностЯх, если б эта  сейчас  лишь  описаннаЯ
мною эксцентрическаЯ встреча  молодого  чиновника  с  вовсе  не  старою  еще
вдовицей не послужила впоследствии основанием всей жизненной  карьеры  этого
точного и аккуратного молодого человека, о чем с  изумлением  вспоминают  до
сих пор в нашем городке и о чем может быть  и  мы  скажем  особое  словечко,
когда заключим наш длинный рассказ о братьЯх Љарамазовых.

        II. ’ђ…‚ЋѓЂ.

     €справник  наш  Њихаил  Њакарович  Њакаров,   отставной   подполковник,
переименованный  в  надворные  советники,  был  человек  вдовый  и  хороший.
Џожаловал же к нам  всего  назад  лишь  три  года,  но  уже  заслужил  общее
сочувствие тем главное. что "умел  соединить  общество".  ѓости  у  него  не
переводились, и казалось без них он бы и  сам  прожить  не  мог.  Ќепременно
кто-нибудь ежедневно у него обедал, хоть два, хоть один только гость, но без
гостей и за стол не садились. Ѓывали и званые  обеды,  под  всЯкими,  иногда
даже неожиданными предлогами. Љушанье подавалось хоть и  не  изысканное,  но
обильное, кулебЯки готовились  превосходные,  а  вина  хоть  и  не  блистали
качеством, зато брали количеством.  ‚о  входной  комнате  стоЯл  биллиард  с
весьма  приличною  обстановкой,  то  есть  даже  с  изображениЯми   скаковых
английских лошадей в черных рамках по стенам, что, как известно,  составлЯет
необходимое украшение всЯкой биллиардной у холостого человека. Љаждый  вечер
играли в карты, хоть бы на одном только столике. Ќо весьма часто  собиралось
и все лучшее общество нашего города, с маменьками и  девицами,  потанцовать.
Њихаил Њакарович хотЯ и вдовствовал, но жил  семейно,  имеЯ  при  себе  свою
давно уже овдовевшую дочь, в свою очередь мать двух  девиц,  внучек  Њихаилу
Њакаровичу.  „евицы  были  уже  взрослые  и  окончившие   свое   воспитание,
наружности не неприЯтной, веселого нрава, и хотЯ  все  знали,  что  за  ними
ничего  не  дадут,  все-таки  привлекавшие  в  дом  дедушки  нашу  •светскую
молодежь. ‚ делах Њихаил Њакарович был не совсем далек,  но  должность  свою
исполнЯл не хуже многих других.  …сли  прЯмо  сказать,  то  был  он  человек
довольно-таки необразованный и даже беспечный  в  Ясном  понимании  пределов
своей административной власти. €ных реформ современного царствованиЯ  он  не
то что не мог вполне осмыслить, но понимал их с  некоторыми,  иногда  весьма
заметными,  ошибками  и   вовсе   не   по   особенной   какой-нибудь   своей
неспособности, а просто по беспечности  своего  характера,  потому  что  все
некогда было вникнуть. "„уши Я, господа,  более  военной  чем  гражданской",
выражалсЯ он сам о себе. „аже о точных основаниЯх  крестьЯнской  реформы  он
все еще как бы не приобрел окончательного и твердого понЯтиЯ,  и  узнавал  о
них так-сказать  из  года  в  год,  приумножаЯ  свои  знаниЯ  практически  и
невольно, а между тем сам был помещиком. Џетр €льич с точностию знал, что  в
этот вечер он  непременно  у  Њихаила  Њакаровича  встретит  кого-нибудь  из
гостей, но лишь не знал кого именно. Ђ между тем как раз у него сидели в эту
минуту за ералашем прокурор и наш земский врач, ‚арвинский, молодой человек,
только что к нам прибывший из Џетербурга, один  из  блистательно  окончивших
курс в петербургской медицинской академии.  Џрокурор  же,  то  есть  товарищ
прокурора, но которого у нас все звали прокурором, €пполит Љириллович, был у
нас человек особенный, не старый, всего лишь лет тридцати  пЯти,  но  сильно
наклонный к чахотке, при сем женатый на весьма  толстой  и  бездетной  даме,
самолюбивый и раздражительный, при весьма солидном однако уме и даже  доброй
душе. ЉажетсЯ, всЯ беда его характера заключалась в том, что думал он о себе
несколько выше, чем позволЯли его истинные  достоинства.  €  вот  почему  он
постоЯнно казалсЯ беспокойным. Ѓыли в нем  к  тому  же  некоторые  высшие  и
художественные  даже  поползновениЯ,  например,   на   психологичность,   на
особенное знание души человеческой, на особенный дар познаваниЯ  преступника
и его преступлениЯ. ‚ этом смысле  он  считал  себЯ  несколько  обиженным  и
обойденным по службе и всегда уверен был, что там, в высших сферах,  его  не
сумели оценить, и что у него есть враги.  ‚  мрачные  минуты  грозилсЯ  даже
перебежать в адвокаты по делам уголовным. Ќеожиданное  дело  Љарамазовых  об
отцеубийстве как бы встрЯхнуло его всего: "„ело такое, что всей ђоссии могло
стать известно". Ќо это уж Я говорю забегаЯ вперед.
     ‚  соседней  комнате,  с  барышнЯми,  сидел  и  наш  молодой   судебный
следователь Ќиколай Џарфенович Ќелюдов, всего два месЯца  тому  прибывший  к
нам из Џетербурга. Џотом у нас говорили и даже дивились тому,  что  все  эти
лица как будто нарочно соединились в  вечер  "преступлениЯ"  вместе  в  доме
исполнительной власти. Ђ между тем  дело  было  гораздо  проще  и  произошло
крайне естественно: у супруги €пполита Љирилловича другой  день  как  болели
зубы, и ему надо же было куда-нибудь убежать от ее стонов; врач  же  уже  по
существу своему не мог быть вечером нигде иначе как за картами.  Ќиколай  же
Џарфенович Ќелюдов даже еще за три днЯ рассчитывал прибыть в  этот  вечер  к
Њихаилу Њакаровичу так-сказать нечаЯнно, чтобы вдруг и коварно поразить  его
старшую девицу Ћльгу Њихайловну тем, что ему  известен  ее  секрет,  что  он
знает, что сегоднЯ день ее рождениЯ и что она нарочно пожелала скрыть его от
нашего общества, с тем чтобы не созывать город на  танцы.  ЏредстоЯло  много
смеху и намеков на ее лета, что она  будто  бы  боитсЯ  их  обнаружить,  что
теперь, так как он владетель ее секрета, то  завтра  же  всем  расскажет,  и
проч. и проч. Њилый, молоденький человечек был на этот счет  большой  шалун,
его так и прозвали у нас дамы шалуном, и ему, кажетсЯ, это очень  нравилось.
‚прочем  он  был  весьма  хорошего  общества,  хорошей   фамилии,   хорошего
воспитаниЯ и хороших чувств  и  хотЯ  жуир,  но  весьма  невинный  и  всегда
приличный. ‘ виду он был маленького роста, слабого и  нежного  сложениЯ.  Ќа
тоненьких и бледненьких пальчиках его всегда сверкали несколько  чрезвычайно
крупных  перстней.  Љогда  же  исполнЯл  свою   должность,   то   становилсЯ
необыкновенно важен,  как  бы  до  свЯтыни  понимаЯ  свое  значение  и  свои
обЯзанности. Ћсобенно умел  он  озадачивать  при  допросах  убийц  и  прочих
злодеев из простонародьЯ и действительно возбуждал в них если не уважение  к
себе, то все же некоторое удивление.
     Џетр €льич, войдЯ к исправнику, был просто ошеломлен: он вдруг  увидал,
что там все уже знают. „ействительно карты бросили, все стоЯли и  рассуждали
и даже Ќиколай Џарфенович  прибежал  от  барышень  и  имел  самый  боевой  и
стремительный вид. Џетра €льича встретило ошеломлЯющее известие, что  старик
”едор Џавлович действительно и в самом деле убит в этот вечер в своем  доме,
убит и ограблен. “зналось же это только сейчас пред тем, следующим образом.
     Њарфа €гнатьевна, супруга поверженного у забора ѓригориЯ, хотЯ и  спала
крепким сном на своей постеле и могла бы так проспать  еще  до  утра,  вдруг
однако же пробудилась.  ‘пособствовал  тому  страшный  эпилептический  вопль
‘мердЯкова, лежавшего в соседней комнатке без сознаниЯ, - тот вопль, которым
всегда начинались его припадки падучей  и  которые  всегда,  во  всю  жизнь,
страшно пугали Њарфу €гнатьевну и действовали на нее  болезненно.  Ќе  могла
она к ним никогда привыкнуть. ‘просоньЯ она  вскочила  и  почти  без  памЯти
бросилась в каморку к ‘мердЯкову. Ќо там было темно, слышно было только, что
больной начал страшно храпеть и битьсЯ. ’ут Њарфа €гнатьевна закричала  сама
и начала было звать мужа, но  вдруг  сообразила,  что  ведь  ѓригориЯ-то  на
кровати, когда она вставала, как бы и не было. Ћна  подбежала  к  кровати  и
ощупала ее вновь, но кровать была в самом деле пуста. ‘тало  быть  он  ушел,
куда же? Ћна выбежала на крылечко и робко  позвала  его  с  крыльца.  Ћтвета
конечно не получила, но зато услышала среди ночной тишины откуда-то  как  бы
далеко из сада какие-то стоны. Ћна прислушалась; стоны повторились опЯть,  и
Ясно стало, что они в  самом  деле  из  саду.  "ѓосподи,  словно  как  тогда
‹изавета ‘мердЯщаЯ!" пронеслось в ее расстроенной голове. ђобко сошла она со
ступенек и разглЯдела, что калитка в  сад  отворена.  "‚ерно  он,  сердечный
там", подумала она, подошла к калитке и вдруг  Явственно  услышала,  что  ее
зовет ѓригорий, кличет: "Њарфа, Њарфа!" слабым, стенЯщим, страшным  голосом.
"ѓосподи, сохрани нас от беды", прошептала Њарфа €гнатьевна и  бросилась  на
зов и вот таким-то образом и нашла ѓригориЯ. Ќо нашла не у забора, не на том
месте, где он был повержен,  а  шагов  уже  за  двадцать  от  забора.  Џотом
оказалось, что очнувшись он пополз и вероЯтно полз долго, терЯЯ по нескольку
раз сознание и вновь впадаЯ в беспамЯтство. Ћна тотчас заметила, что он весь
в крови и тут  уж  закричала  благим  матом.  ѓригорий  же  лепетал  тихо  и
бессвЯзно: "убил... отца убил... чего кричишь,  дура...  беги,  зови..."  Ќо
Њарфа €гнатьевна не унималась и все кричала и вдруг, завидев, что  у  барина
отворено окно и  в  окне  свет,  побежала  к  нему  и  начала  звать  ”едора
Џавловича. Ќо, заглЯнув  в  окно,  увидала  страшное  зрелище:  барин  лежал
навзничь на полу, без движениЯ. ‘ветлый халат и белаЯ рубашка на груди  были
залиты кровью. ‘вечка на столе Ярко освещала  кровь  и  неподвижное  мертвое
лицо ”едора Џавловича. ’ут уж в последней  степени  ужаса  Њарфа  €гнатьевна
бросилась от окна, выбежала из сада, отворила  воротный  запор  и  побежала,
сломЯ голову, на зады к соседке Њарье  Љондратьевне.  Ћбе  соседки,  мать  и
дочь, тогда уже започивали, но на усиленный и  неистовый  стук  в  ставни  и
крики Њарфы €гнатьевны проснулись и  подскочили  к  окну.  Њарфа  €гнатьевна
бессвЯзно, визжа и крича, передала однако главное и звала на помощь. Љак раз
в эту ночь заночевал у них скитающийсЯ ”ома. Њигом поднЯли его, и  все  трое
побежали  на  место  преступлениЯ.   „орогою   ЊарьЯ   Љондратьевна   успела
припомнить, что давеча, в девЯтом часу,  слышала  страшный  и  пронзительный
вопль на всю окрестность из их сада - и это именно был, конечно,  тот  самый
крик ѓригориЯ, когда он, вцепившись руками в ногу сидевшего  уже  на  заборе
„митриЯ ”едоровича, прокричал: "Ћтцеубивец!" "‡авопил кто-то  один  и  вдруг
перестал", показывала бежа ЊарьЯ Љондратьевна. Џрибежав на место, где  лежал
ѓригорий, обе женщины с помощью ”омы перенесли его во флигель. ‡ажгли  огонь
и увидали, что ‘мердЯков все еще не унимаетсЯ  и  бьетсЯ  в  своей  каморке,
скосил глаза, а с губ  его  текла  пена.  ѓолову  ѓригориЯ  обмыли  водой  с
уксусом, и от воды он совсем уже опамЯтовалсЯ и тотчас  спросил:  "убит  аль
нет барин?" Ћбе женщины и ”ома пошли тогда к барину и, войдЯ в сад,  увидали
на этот раз, что не только окно, но и дверь из дома  в  сад  стоЯла  настежь
отпертою, тогда как барин накрепко запиралсЯ сам с вечера  каждую  ночь  вот
уже всю неделю и даже ѓригорию ни под каким  видом  не  позволЯл  стучать  к
себе. “видав отворенную эту дверь, все они тотчас же, обе  женщины  и  ”ома,
забоЯлись идти к барину, не вышло чего потом". Ђ ѓригорий, когда  воротились
они,  велел  тотчас  же  бежать  к  самому  исправнику.  ’ут-то  вот   ЊарьЯ
Љондратьевна и побежала и всполошила всех у исправника.  Џрибытие  же  Џетра
€льича упредила всего только пЯтью минутами, так что тот  ЯвилсЯ  уже  не  с
одними своими догадками и заключениЯми, а как очевидный свидетель, еще более
рассказом своим подтвердивший общую догадку  о  том,  кто  преступник  (чему
впрочем он, в  глубине  души,  до  самой  этой  последней  минуты,  все  еще
отказывалсЯ верить).
     ђешили действовать энергически. Џомощнику городового пристава тотчас же
поручили набрать штук до четырех понЯтых и по всем правилам, которых  уже  Я
здесь не описываю, проникли в дом ”едора Џавловича, и следствие произвели на
месте.  ‡емский  врач,  человек  горЯчий  и  новый,  сам  почти   напросилсЯ
сопровождать исправника, прокурора и следователЯ. Ќамечу лишь вкратце: ”едор
Џавлович оказалсЯ убитым вполне, с проломленною головой, но  чем?  вероЯтнее
всего тем же самым оружием, которым поражен был потом и ѓригорий. € вот  как
раз отыскали и оружие, выслушав от ѓригориЯ, которому подана была  возможнаЯ
медицинскаЯ помощь, довольно свЯзный, хотЯ слабым  и  прерывавшимсЯ  голосом
переданный рассказ о том, как он был повержен.  ‘тали  искать  с  фонарем  у
забора и нашли брошенный прЯмо на садовую дорожку,  на  самом  виду,  медный
пестик. ‚ комнате, в  которой  лежал  ”едор  Џавлович,  никакого  особенного
беспорЯдка не заметили, но  за  ширмами,  у  кровати  его,  поднЯли  с  полу
большой, из  толстой  бумаги,  канцелЯрских  размеров  конверт  с  надписью:
"ѓостинчик в три тысЯчи рублей ангелу моему ѓрушеньке, если захочет придти",
а внизу было приписано вероЯтно уже  потом,  самим  ”едором  Џавловичем:  "и
цыпленочку". Ќа конверте  были  три  большие  печати  красного  сургуча,  но
конверт был уже разорван и пуст:  деньги  были  унесены.  Ќашли  на  полу  и
тоненькую розовую ленточку, которою был обвЯзан конверт. ‚ показаниЯх  Џетра
€льича одно обстоЯтельство между прочими произвело чрезвычайное  впечатление
на прокурора и следователЯ, а именно: догадка о том, что  „митрий  ”едорович
непременно к рассвету застрелитсЯ, что он сам порешил это,  сам  говорил  об
этом Џетру €льичу, пистолет зарЯдил при нем,  записочку  написал,  в  карман
положил и проч. и проч. Љогда же де Џетр €льич, все еще не  хотевший  верить
ему, пригрозил,  что  он  пойдет  и  кому-нибудь  расскажет,  чтобы  пресечь
самоубийство, то сам де ЊитЯ, осклЯблЯЯсь, ответил ему: "не успеешь".  ‘тало
быть надо было спешить на место, в Њокрое, чтобы накрыть преступника прежде,
чем он пожалуй и в самом деле вздумал бы застрелитьсЯ. "ќто Ясно, это Ясно!"
повторЯл прокурор в чрезвычайном возбуждении, "это  точь-в-точь  у  подобных
сорванцев так и делаетсЯ: завтра убью себЯ, а пред смертью кутеж".  €сториЯ,
как он  забрал  в  лавке  вина  и  товару,  только  разгорЯчила  еще  больше
прокурора. "Џомните того парнЯ, господа, что убил купца  Ћлсуфьева,  ограбил
на полторы тысЯчи и тотчас же пошел, завилсЯ, а  потом,  не  припрЯтав  даже
хорошенько  денег,  тоже  почти  в  руках  несЯ,  отправилсЯ   к   девицам".
‡адерживало однако всех следствие, обыск в доме ”едора  Џавловича,  формы  и
проч. ‚се это требовало времени, а потому и отправили  часа  за  два  прежде
себЯ в Њокрое станового ЊаврикиЯ Њаврикиевича  мерцова,  как  раз  накануне
поутру  прибывшего  в  город  за  жалованьем.  Њаврикию  Њаврикиевичу   дали
инструкцию: прибыв в Њокрое и,  не  поднимаЯ  никакой  тревоги,  следить  за
"преступником"  неустанно  до  прибытиЯ  надлежащих   властей,   равно   как
изготовить понЯтых, сотских и проч.  и  проч.  ’ак  Њаврикий  Њаврикиевич  и
поступил, сохранил  incognito  и  лишь  одного  только  ’рифона  Ѓорисовича,
старого своего знакомого, отчасти лишь посвЯтил  в  тайну  дела.  ‚ремЯ  это
именно совпадало  с  тем,  когда  ЊитЯ  встретил  в  темноте  на  галлерейке
разыскивавшего его хозЯина, при чем тут же заметил, что у ’рифона Ѓорисовича
какаЯ-то в лице и в речах вдруг перемена. ’аким образом ни ЊитЯ и  никто  не
знали, что за ними наблюдают; Ящик  же  его  с  пистолетами  был  давно  уже
похищен ’рифоном Ѓорисовичем и припрЯтан в укромное место. €  только  уже  в
пЯтом часу утра, почти  на  рассвете,  прибыло  все  начальство,  исправник,
прокурор и следователь в двух экипажах и на двух тройках. „октор же  осталсЯ
в доме ”едора Џавловича, имеЯ в предмете  сделать  на  утро  вскрытие  трупа
убитого,  но  главное  заинтересовалсЯ  именно  состоЯнием  больного   слуги
‘мердЯкова:  "’акие  ожесточенные  и   такие   длинные   припадки   падучей,
повторЯющиесЯ беспрерывно в течение  двух  суток,  редко  встретишь,  и  это
принадлежит науке", проговорил он в возбуждении отъезжавшим своим партнерам,
и те его поздравили, смеЯсь, с находкой.  Џри  сем  прокурор  и  следователь
очень хорошо запомнили, что доктор прибавил  самым  решительным  тоном,  что
‘мердЯков до утра не доживет.
     ’еперь  после  долгого,  но   кажетсЯ   необходимого   объЯснениЯ,   мы
возвратились именно к тому моменту нашего рассказа,  на  котором  остановили
его в предыдущей книге.

        III. •Ћ†„…Ќ€… „“€ ЏЋ Њ›’Ђђ‘’‚ЂЊ. Њ›’Ђђ‘’‚Ћ Џ…ђ‚Ћ….

     €так, ЊитЯ сидел и диким взглЯдом озирал  присутствующих,  не  понимаЯ,
что ему говорЯт. ‚друг он поднЯлсЯ, вскинул вверх руки и громко прокричал:
     - Ќе повинен! ‚ этой крови не повинен! ‚ крови отца моего не повинен...
•отел убить, но не повинен! Ќе Я!
     Ќо только что он успел прокричать это, как  из-за  занавесок  выскочила
ѓрушенька и так и рухнулась исправнику прЯмо в ноги.
     - ќто Я, Я окаЯннаЯ, Я виновата!  -  прокричала  она  раздирающим  душу
воплем, всЯ в слезах, простираЯ ко всем руки, - это из-за  менЯ  он  убил!..
ќто Я его измучила и до того довела! џ и  того  старичка-покойничка  бедного
измучила, со злобы моей, и до того довела! џ виноватаЯ, Я перваЯ, Я главнаЯ,
Я виноватаЯ!
     -  „а,  ты  виноватаЯ!  ’ы  главнаЯ  преступница!  ’ы   неистоваЯ,   ты
развратнаЯ, ты главнаЯ виноватаЯ, - завопил, грозЯ ей рукой,  исправник,  но
тут уж его быстро и решительно унЯли. Џрокурор даже обхватил его руками.
     - ќто уж совсем беспорЯдок будет, Њихаил Њакарович, - вскричал он, - вы
положительно мешаете следствию... дело портите... - почти задыхалсЯ он.
     - Њеры принЯть, меры принЯть, меры принЯть!  -  страшно  закипЯтилсЯ  и
Ќиколай Џарфенович, - иначе положительно невозможно!..
     - ‚месте судите нас! - продолжала исступленно восклицать ѓрушенька, все
еще на коленЯх. - ‚месте казните нас, пойду с ним теперь  хоть  на  смертную
казнь!
     - ѓруша, жизнь моЯ, кровь моЯ, свЯтынЯ моЯ! -  бросилсЯ  подле  нее  на
колени и ЊитЯ и крепко сжал ее в объЯтиЯх. - Ќе верьте ей, - кричал он, - не
виновата она ни в чем, ни в какой крови и ни в чем!
     Ћн помнил потом, что его оттащили от нее силой несколько человек, а что
ее вдруг увели, и что опамЯтовалсЯ он уже сидЯ за столом. Џодле и сзади него
стоЯли люди с блЯхами. Ќапротив него через  стол  на  диване  сидел  Ќиколай
Џарфенович, судебный следователь, и все уговаривал его отпить  из  стоЯвшего
на столе стакана немного воды:  "ќто  освежит  вас,  это  вас  успокоит,  не
бойтесь, не беспокойтесь", прибавлЯл он чрезвычайно вежливо. Њите же  вдруг,
он помнил это, ужасно любопытны стали его большие перстни, один аметистовый,
а другой какой-то Яркожелтый, прозрачный  и  такого  прекрасного  блеска.  €
долго еще он потом с удивлением вспоминал, что эти  перстни  привлекали  его
взглЯд неотразимо даже во все времЯ этих страшных часов допроса, так что  он
почему-то  все  не  мог  от  них  оторватьсЯ  и  их  забыть  как  совершенно
неподходЯщую к его положению вещь. Ќалево, сбоку  от  Њити,  на  месте,  где
сидел в начале вечера Њаксимов, уселсЯ теперь прокурор,  а  по  правую  руку
Њити, на месте где была тогда ѓрушенька, расположилсЯ один  румЯный  молодой
человек, в каком-то охотничьем как бы  пиджаке  и  весьма  поношенном,  пред
которым  очутилась  чернильница   и   бумага.   Ћказалось,   что   это   был
письмоводитель следователЯ, которого привез тот с собою. €справник же  стоЯл
теперь у окна, в другом конце комнаты, подле Љалганова, который тоже  уселсЯ
на стуле у того же окна.
     - ‚ыпейте воды! - мЯгко повторил в десЯтый раз следователь.
     - ‚ыпил, господа, выпил...  но...  что  ж,  господа,  давите,  казните,
решайте судьбу!  -  воскликнул  ЊитЯ  со  страшно  неподвижным  выпучившимсЯ
взглЯдом на следователЯ.
     - €так, вы положительно утверждаете, что в смерти отца  вашего,  ”едора
Џавловича, вы невиновны? - мЯгко, но настойчиво спросил следователь.
     - Ќевиновен! ‚иновен в другой крови, в крови  другого  старика,  но  не
отца моего. € оплакиваю! “бил, убил старика,  убил  и  поверг...  Ќо  тЯжело
отвечать за эту кровь другою кровью, страшною кровью, в которой неповинен...
‘трашное обвинение, господа, точно по лбу огорошили! Ќо кто  же  убил  отца,
кто же убил? Љто же мог убить, если не Я? —удо, нелепость, невозможность!..
     - „а, вот кто мог  убить...  -  начал  было  следователь,  но  прокурор
€пполит Љириллович (товарищ прокурора,  но  и  мы  будем  его  называть  длЯ
краткости прокурором), переглЯнувшись со следователем, произнес, обращаЯсь к
Њите:
     -  ‚ы  напрасно  беспокоитесь  за  старика  слугу  ѓригориЯ  ‚асильева.
“знайте, что он жив, очнулсЯ и, несмотрЯ на тЯжкие  побои,  причиненные  ему
вами. по его и вашему теперь показанию, кажетсЯ, останетсЯ  жив  несомненно,
по крайней мере по отзыву доктора.
     - †ив? ’ак он жив! - завопил вдруг ЊитЯ, всплеснув руками. ‚се лицо его
просиЯло: - ѓосподи, благодарю тебЯ за величайшее чудо, содеЯнное тобою мне,
грешному и злодею, по молитве моей!.. „а, да, это по молитве моей, Я молилсЯ
всю ночь!.. - и он три раза перекрестилсЯ. Ћн почти задыхалсЯ.
     - ’ак вот от этого-то самого ѓригориЯ мы и получили столь  значительные
показаниЯ на ваш счет. что... - стал было продолжать прокурор, но ЊитЯ вдруг
вскочил со стула.
     - Ћдну минуту, господа, ради бога одну лишь минутку; Я сбегаю к ней...
     - Џозвольте! ‚ эту минуту  никак  нельзЯ!  -  даже  чуть  не  взвизгнул
Ќиколай Џарфенович и тоже вскочил на ноги. Њитю обхватили люди с блЯхами  на
груди, впрочем он и сам сел на стул...
     - ѓоспода, как жаль! џ хотел к ней  на  одно  лишь  мгновение...  хотел
возвестить ей, что смыта, исчезла эта кровь, котораЯ  всю  ночь  сосала  мне
сердце, и что Я уже не убийца! ѓоспода, ведь она невеста моЯ! -  восторженно
и благоговейно проговорил он вдруг обводЯ всех глазами. - Ћ, благодарю  вас,
господа! Ћ, как вы возродили, как вы воскресили  менЯ  в  одно  мгновение!..
ќтот старик - ведь он носил менЯ на руках, господа, мыл менЯ в корыте, когда
менЯ трехлетнего ребенка все покинули, был отцом родным!..
     - €так, вы... - начал было следователь.
     - Џозвольте, господа, позвольте  еще  одну  минутку,  -  прервал  ЊитЯ,
поставив оба локтЯ на стол и  закрыв  лицо  ладонЯми,  -  дайте  же  чуточку
сообразитьсЯ, дайте вздохнуть, господа. ‚се это ужасно потрЯсает, ужасно, не
барабаннаЯ же шкура человек, господа!
     - ‚ы бы опЯть водицы... - пролепетал Ќиколай Џарфенович. ЊитЯ отнЯл  от
лица руки и рассмеЯлсЯ. ‚зглЯд его был бодр, он весь как бы изменилсЯ в одно
мгновение. €зменилсЯ и весь тон его: это сидел уже опЯть  равный  всем  этим
людЯм человек, всем этим прежним знакомым его, вот точно так,  как  если  бы
все они сошлись вчера, когда еще ничего не случилось, где-нибудь в  светском
обществе. ‡аметим однако  кстати,  что  у  исправника  ЊитЯ,  в  начале  его
прибытиЯ к нам, - был принЯт радушно, но потом, в последний месЯц  особенно,
ЊитЯ почти не посещал его, а исправник, встречаЯсь с ним, на улице например,
сильно хмурилсЯ и только лишь из вежливости отдавал поклон, что очень хорошо
заприметил ЊитЯ. ‘ прокурором  был  знаком  еще  отдаленнее,  но  к  супруге
прокурора,  нервной  и  фантастической  даме,  иногда   хаживал   с   самыми
почтительными однако визитами, и даже сам не совсем  понимаЯ,  зачем  к  ней
ходит, и она всегда ласково  его  принимала,  почему-то  интересуЯсь  им  до
самого последнего времени. ‘о следователем же познакомитьсЯ еще не успел, но
однако встречал и его и даже говорил с ним раз или два, оба раза  о  женском
поле.
     - ‚ы, Ќиколай Џарфеныч, искуснейший, как Я вижу, следователь, -  весело
рассмеЯлсЯ вдруг ЊитЯ,  -  но  Я  вам  теперь  сам  помогу.  Ћ,  господа,  Я
воскрешен... и не претендуйте на менЯ, что Я так запросто и так прЯмо к  вам
обращаюсь. Љ тому же Я немного пьЯн, Я это вам скажу откровенно. џ, кажетсЯ,
имел честь... честь  и  удовольствие  встречать  вас,  Ќиколай  Џарфеныч,  у
родственника моего Њиусова... ѓоспода, господа, Я не претендую на равенство,
Я ведь понимаю же, кто Я такой теперь пред вами сижу. Ќа мне  лежит...  если
только показаниЯ на менЯ дал ѓригорий... то лежит, - о конечно  уж  лежит  -
страшное подозрение! “жас, ужас - Я ведь понимаю же это! Ќо к делу, господа,
Я готов, и мы это в один миг теперь  и  покончим,  потому  что,  послушайте,
послушайте, господа. ‚едь если Я знаю, что Я не виновен,  то  уж  конечно  в
один миг покончим! ’ак ли? ’ак ли?
     ЊитЯ говорил скоро и много, нервно и экспансивно и  как  бы  решительно
принимаЯ своих слушателей за лучших друзей своих.
     - €так, мы пока запишем, что вы отвергаете взводимое на  вас  обвинение
радикально, - внушительно проговорил Ќиколай Џарфенович  и,  повернувшись  к
писарю, вполголоса продиктовал ему, что надо записать.
     - ‡аписывать? ‚ы хотите это записывать? —то ж, записывайте, Я согласен,
даю  полное  мое  согласие,  господа...  ’олько  видите...  ‘тойте,  стойте,
запишите так: "‚ буйстве он виновен, в  тЯжких  побоЯх,  нанесенных  бедному
старику, виновен. Ќу там еще  про  себЯ  внутри,  в  глубине  сердца  своего
виновен, - но это уже не надо писать (повернулсЯ он вдруг к писарю), это уже
моЯ частнаЯ жизнь, господа, это уже вас не касаетсЯ, эти глубины-то  сердца,
то есть... Ќо в убийстве старика отца - не виновен!  ќто  дикаЯ  мысль!  ќто
совершенно дикаЯ мысль!.. џ вам докажу и вы убедитесь мгновенно.  ‚ы  будете
смеЯтьсЯ, господа, сами будете хохотать над вашим подозрением!..
     - “спокойтесь, „митрий ”едорович, - напомнил следователь, как бы видимо
желаЯ  победить  исступленного  своим  спокойствием.  -  Џрежде  чем   будем
продолжать допрос, Я бы желал, если вы только согласитесь ответить,  слышать
от вас подтверждение того факта, что кажетсЯ вы не любили  покойного  ”едора
Џавловича, были с ним в какой-то постоЯнной ссоре... ‡десь по крайней  мере,
четверть часа назад, вы, кажетсЯ, изволили произнести, что даже хотели убить
его: "Ќе убил, воскликнули вы, но хотел убить!"
     - џ это воскликнул? Ћх, это может быть, господа!  „а,  к  несчастию,  Я
хотел убить его, много раз хотел... к несчастью, к несчастию!
     - •отели. Ќе согласитесь ли вы  объЯснить,  какие  собственно  принципы
руководствовали вас в такой ненависти к личности вашего родителЯ?
     - —то ж объЯснЯть, господа! - угрюмо вскинул плечами ЊитЯ, потупЯсь.  -
џ ведь не скрывал моих чувств, весь город об  этом  знает,  -  знают  все  в
трактире. …ще недавно в монастыре заЯвил в келье старца ‡осимы... ‚  тот  же
день, вечером, бил и чуть не убил отца и поклЯлсЯ, что опЯть приду  и  убью,
при свидетелЯх... Ћ, тысЯча свидетелей! ‚есь месЯц кричал, все  свидетели!..
”акт на лицо, факт говорит, кричит, но - чувства, господа, чувства,  это  уж
другое. ‚идите, господа (нахмурилсЯ ЊитЯ), мне кажетсЯ, что про  чувства  вы
не имеете права менЯ спрашивать. ‚ы хоть и облечены, Я понимаю это,  но  это
дело мое, мое внутреннее дело, интимное, но... так как Я уж не скрывал  моих
чувств прежде... в трактире например, и говорил всем и каждому, то... то  не
сделаю и теперь из этого тайны. ‚идите, господа, Я ведь понимаю, что в  этом
случае на менЯ улики страшные: всем говорил, что его убью,  а  вдруг  его  и
убили: как же не Я в таком случае? •а-ха! џ  вас  извинЯю,  господа,  вполне
извинЯю. џ ведь и сам поражен до эпидермы, потому что кто ж его убил наконец
в таком случае, если не Я? ‚едь не правда ли? …сли не Я, так кто же, кто же?
ѓоспода, - вдруг воскликнул он, - Я  хочу  знать,  Я  даже  требую  от  вас,
господа: где он убит? как он убит, чем и как? скажите мне, - быстро  спросил
он, обводЯ прокурора и следователЯ глазами.
     - Њы  нашли  его  лежащим  на  полу,  навзничь,  в  своем  кабинете,  с
проломленною головой, - проговорил прокурор.
     - ‘трашно это, господа! - вздрогнул  вдруг  ЊитЯ  и,  облокотившись  на
стол, закрыл лицо правою рукой.
     - Њы будем продолжать, - прервал Ќиколай Џарфенович.  -  €так,  что  же
тогда руководило  вас  в  ваших  чувствах  ненависти?  ‚ы  кажетсЯ  заЯвлЯли
публично, что чувство ревности?
     - Ќу да, ревность, и не одна только ревность.
     - ‘поры из-за денег?
     - Ќу да, и из-за денег.
     - ЉажетсЯ, спор был в  трех  тысЯчах,  будто  бы  не  доданных  вам  по
наследству.
     - Љакое трех! Ѓольше, больше, - вскинулсЯ ЊитЯ, - больше шести,  больше
десЯти может быть. џ всем говорил, всем кричал! Ќо Я решилсЯ, уж так и быть,
помиритьсЯ на трех тысЯчах. Њне до зарезу нужны были эти три  тысЯчи...  так
что тот пакет с тремЯ тысЯчами,  который,  Я  знал,  у  него  под  подушкой,
приготовленный длЯ ѓрушеньки, Я считал решительно как бы у менЯ  украденным,
вот что, господа, считал своим, все равно как моею собственностью...
     Џрокурор значительно переглЯнулсЯ со  следователем  и  успел  незаметно
мигнуть ему.
     - Њы к этому предмету еще возвратимсЯ, - проговорил тотчас следователь,
- вы же позволите нам теперь отметить и записать именно этот пунктик: что вы
считали эти деньги, в том конверте, как бы за свою собственность.
     - Џишите, господа, Я ведь понимаю же, что это опЯть-таки на менЯ улика,
но Я не боюсь улик и сам говорю на себЯ. ‘лышите, сам! ‚идите, господа,  вы,
кажетсЯ, принимаете менЯ совсем за иного человека, чем Я есть, - прибавил он
вдруг мрачно и грустно. - ‘ вами говорит благородный человек, благороднейшее
лицо, главное - этого не упускайте из  виду  -  человек,  наделавший  бездну
подлостей, но всегда бывший и  остававшийсЯ  благороднейшим  существом,  как
существо, внутри, в глубине, ну,  одним  словом,  Я  не  умею  выразитьсЯ...
€менно тем-то и мучилсЯ всю жизнь, что жаждал благородства, был  так-сказать
страдальцем благородства и искателем его с фонарем, с „иогеновым фонарем,  а
между тем всю жизнь делал одни только пакости, как и все мы,  господа...  то
есть, как Я один, господа, не  все,  а  Я  один,  Я  ошибсЯ,  один,  один!..
ѓоспода, у менЯ голова болит,  -  страдальчески  поморщилсЯ  он,  -  видите,
господа, мне не нравилась его наружность,  что-то  бесчестное,  похвальба  и
попирание всЯкой свЯтыни, насмешка и  безверие,  гадко,  гадко?  Ќо  теперь,
когда уж он умер, Я думаю иначе.
     - Љак это иначе?
     - Ќе иначе, но Я жалею, что так его ненавидел.
     - —увствуете раскаЯние?
     - Ќет, не то чтобы раскаЯние, этого не записывайте. ‘ам-то  Я  нехорош,
господа, вот что, сам-то Я не очень красив, а потому права  не  имел  и  его
считать отвратительным, вот что! ќто, пожалуй, запишите.
     Џроговорив  это,  ЊитЯ  стал  вдруг  чрезвычайно  грустен.  “же   давно
постепенно с ответами на вопросы следователЯ он  становилсЯ  все  мрачнее  и
мрачнее. € вдруг как раз  в  это  мгновение  разразилась  опЯть  неожиданнаЯ
сцена. „ело в том, что ѓрушеньку хоть давеча и удалили, но  увели  не  очень
далеко, всего только в третью комнату от  той  голубой  комнаты,  в  которой
происходил теперь допрос. ќто была маленькаЯ комнатка в одно окно, сейчас за
тою большою комнатой, в которой ночью танцовали и шел пир горой. ’ам  сидела
она, а с ней пока один только Њаксимов, ужасно пораженный, ужасно струсивший
и к ней прилепившийсЯ, как бы ища около нее спасениЯ. “  ихней  двери  стоЯл
какой-то мужик с блЯхой на груди. ѓрушенька плакала, и вот вдруг, когда горе
уж слишком  подступило  к  душе  ее,  она  вскочила,  всплеснула  руками  и,
прокричав громким воплем: "горе мое, горе!" бросилась вон из комнаты к нему,
к своему Њите, и так неожиданно, что ее никто не успел остановить. ЊитЯ  же,
заслышав вопль ее, так и задрожал, вскочил, завопил и стремглав  бросилсЯ  к
ней навстречу, как бы не помнЯ себЯ. Ќо им опЯть сойтись не дали,  хотЯ  они
уже увидели друг друга. …го крепко  схватили  за  руки:  он  билсЯ,  рвалсЯ,
понадобилось троих или четверых, чтоб удержать его.  ‘хватили  и  ее,  и  он
видел, как она с криком простирала к нему руки,  когда  ее  увлекали.  Љогда
кончилась сцена, он опомнилсЯ опЯть на  прежнем  месте,  за  столом,  против
следователЯ, и выкрикивал, обращаЯсь к ним:
     - —то вам в ней? ‡ачем вы ее мучаете? Ћна невинна, невинна!..
     …го уговаривали прокурор и следователь.  ’ак  прошло  некоторое  времЯ,
минут десЯть; наконец в комнату  поспешно  вошел  отлучившийсЯ  было  Њихаил
Њакарович и громко, в возбуждении, проговорил прокурору:
     - Ћна удалена, она внизу, не позволите ли мне сказать,  господа,  всего
одно слово этому несчастному человеку? Џри вас, господа, при вас!
     - ‘делайте милость,  Њихаил  Њакарович,  -  ответил  следователь,  -  в
настоЯщем случае мы не имеем ничего сказать против.
     - „митрий ”едорович, слушай, батюшка, - начал, обращаЯсь к Њите, Њихаил
Њакарович, и все взволнованное лицо его  выражало  горЯчее  отеческое  почти
сострадание к несчастному, - Я твою Ђграфену Ђлександровну отвел вниз сам  и
передал хозЯйским дочерЯм и  с  ней  там  теперь  безотлучно  этот  старичок
Њаксимов, и Я ее уговорил, слышь ты? - уговорил и успокоил, внушил, что тебе
надо же оправдатьсЯ, так чтоб она не мешала, чтоб не нагонЯла на тебЯ тоски,
не то ты можешь смутитьсЯ и на себЯ  неправильно  показать,  понимаешь?  Ќу,
одним словом, говорил, и она понЯла. Ћна, брат, умница, она добраЯ, она руки
у менЯ, старого, полезла было целовать, за тебЯ просила. ‘ама  послала  менЯ
сюда сказать тебе, чтоб ты за нее был спокоен, да и  надо,  голубчик,  надо,
чтоб Я пошел и сказал ей, что ты спокоен и за нее утешен.  €так,  успокойсЯ,
пойми ты это. џ пред ней виноват, она христианскаЯ душа,  да,  господа,  это
кроткаЯ душа и  ни  в  чем  неповиннаЯ.  ’ак  как  же  ей  сказать,  „митрий
”едорович, будешь сидеть спокоен аль нет?
     „обрЯк наговорил много лишнего, но горе ѓрушеньки,  горе  человеческое,
проникло в его добрую душу, и даже слезы стоЯли в глазах его. ЊитЯ вскочил и
бросилсЯ к нему.
     -  Џростите,  господа,  позвольте,  о,  позвольте!  -  вскричал  он,  -
ангельскаЯ, ангельскаЯ вы душа, Њихаил Њакарович, благодарю  за  нее!  Ѓуду,
буду спокоен, весел буду, передайте ей по безмерной доброте души вашей,  что
Я  весел,  весел,  смеЯтьсЯ  даже  начну  сейчас,  знаЯ,  что  с  ней  такой
ангел-хранитель, как вы. ‘ейчас все покончу и только что освобожусь,  сейчас
и к ней, она увидит, пусть ждет! ѓоспода, - оборотилсЯ он вдруг к  прокурору
и следователю, - теперь всю вам душу мою открою, всю изолью,  мы  это  мигом
покончим, весело покончим - под конец ведь будем  же  смеЯтьсЯ,  будем?  Ќо,