ра.  ’ишина
земнаЯ  как  бы  сливалась  с  небесною,  тайна  земнаЯ   соприкасалась   со
звездною... Ђлеша стоЯл, смотрел, и  вдруг,  как  подкошенный,  повергсЯ  на
землю.
     Ћн не знал, длЯ чего обнимал ее, он не давал себе  отчета,  почему  ему
так неудержимо хотелось целовать ее, целовать  ее  всю,  но  он  целовал  ее
плача, рыдаЯ и обливаЯ своими  слезами,  и  исступленно  клЯлсЯ  любить  ее,
любить вовеки веков. "Ћблей землю слезами радости твоеЯ  и  люби  сии  слезы
твои..." прозвенело в душе его. Ћ чем плакал он? Ћ,  он  плакал  в  восторге
своем даже и об этих звездах, которые сиЯли ему из бездны,  и  "не  стыдилсЯ
исступлениЯ сего". Љак будто нити ото всех этих  бесчисленных  миров  божиих
сошлись разом в душе его, и она всЯ трепетала,  "соприкасаЯсь  мирам  иным".
Џростить хотелось ему всех и за все, и просить прощениЯ, о! не  себе,  а  за
всех, за все и за всЯ, а "за менЯ и другие просЯт", прозвенело опЯть в  душе
его. Ќо с каждым мгновением он чувствовал Явно и  как  бы  осЯзательно,  как
что-то твердое и незыблемое, как этот свод небесный,  сходило  в  душу  его.
ЉакаЯ-то как бы идеЯ воцарЯлась в уме его - и уже  на  всю  жизнь  и  навеки
веков. Џал он на землю слабым юношей, а встал твердым на всю жизнь бойцом, и
сознал и почувствовал это вдруг, в ту же минуту своего восторга. €  никогда,
никогда не мог забыть Ђлеша во всю жизнь свою  потом  этой  минуты.  "Љто-то
посетил мою душу в тот час", говорил  он  потом  с  твердою  верой  в  слова
свои...
     —ерез три днЯ он вышел из монастырЯ,  что  согласовалось  и  со  словом
покойного старца его, повелевшего ему "пребывать в миру".

                           ----------------


        ЉЌ€ѓЂ Ћ‘њЊЂџ.
     Њ€’џ.

        I. Љ“‡њЊЂ ‘ЂЊ‘ЋЌЋ‚.

     Ђ „митрий ”едорович, которому ѓрушенька, улетаЯ в новую жизнь, "велела"
передать свой последний привет и заказала помнить на веки  часок  ее  любви,
был в эту минуту, ничего не ведаЯ о  происшедшем  с  нею,  тоже  в  страшном
смЯтении и хлопотах. ‚ последние  два  днЯ  он  был  в  таком  невообразимом
состоЯнии, что действительно мог заболеть воспалением в мозгу, как сам потом
говорил. Ђлеша накануне не мог разыскать его утром, а брат  €ван  в  тот  же
день не мог устроить с ним свиданиЯ в трактире. •озЯева квартирки, в которой
он квартировал, скрыли по его приказу  следы  его.  Ћн  же  в  эти  два  днЯ
буквально металсЯ во все стороны, "борЯсь со своею судьбой и  спасаЯ  себЯ",
как он сам потом выразилсЯ, и даже  на  несколько  часов  слетал  по  одному
горЯчему делу вон из города, несмотрЯ на то, что страшно было  ему  уезжать,
оставлЯЯ ѓрушеньку хоть на минутку без глаза над нею. ‚се  это  впоследствии
выЯснилось в самом подробном и документальном виде,  но  теперь  мы  наметим
фактически лишь самое необходимое из истории этих ужасных двух  дней  в  его
жизни, предшествовавших страшной катастрофе, так внезапно разразившейсЯ  над
судьбой его.
     ѓрушенька хоть и любила его часочек истинно и искренно, это правда,  но
и мучила же его в то же времЯ иной раз действительно жестоко  и  беспощадно.
ѓлавное в том, что ничего-то он не мог разгадать из ее  намерений;  выманить
же лаской или силой не было тоже возможности: не далась  бы  ни  за  что,  а
только бы рассердилась и отвернулась  от  него  вовсе,  это  он  Ясно  тогда
понимал. Ћн подозревал тогда весьма  верно,  что  она  и  сама  находитсЯ  в
какой-то борьбе, в какой-то необычайной нерешительности, на что-то  решаетсЯ
и все решитьсЯ не может, а потому и не без  основаниЯ  предполагал,  замираЯ
сердцем, что минутами она должна была просто ненавидеть его с его  страстью.
’ак может быть и было,  но  об  чем  именно  тосковала  ѓрушенька,  того  он
все-таки  не  понимал.  ‘обственно  длЯ  него  весь  вопрос,  его  мучивший,
складывалсЯ лишь в два определениЯ: "или он, ЊитЯ, или ”едор Џавлович".  ’ут
кстати нужно обозначить один твердый факт: он вполне был уверен,  что  ”едор
Џавлович непременно предложит (если  уж  не  предложил)  ѓрушеньке  законный
брак, и не верил ни минуты, что старый сластолюбец надеетсЯ отделатьсЯ  лишь
тремЯ тысЯчами. ќто вывел ЊитЯ, знаЯ ѓрушеньку и ее характер. ‚от почему ему
и могло казатьсЯ  временами,  что  всЯ  мука  ѓрушеньки  и  всЯ  нерешимость
происходит тоже лишь от того, что она не знает, кого из них выбрать и кто из
них будет ей выгоднее. Ћ близком  же  возвращении  "офицера",  то-есть  того
рокового человека в жизни ѓрушеньки, прибытиЯ которого  она  ждала  с  таким
волнением и страхом, он, странно это, в те  дни  даже  и  не  думал  думать.
Џравда, что ѓрушенька с ним об этом в самые  последние  дни  очень  молчала.
Ћднако ему было вполне известно от нее же самой  о  письме,  полученном  тою
месЯц назад от этого  бывшего  ее  обольстителЯ,  было  известно  отчасти  и
содержание письма. ’огда, в одну злую  минутку,  ѓрушенька  ему  это  письмо
показала, но, к ее удивлению, письму этому он не придал почти никакой  цены.
€ очень было бы трудно объЯснить почему: может быть просто потому, что  сам,
угнетенный всем безобразием и ужасом своей борьбы  с  родным  отцом  за  эту
женщину, он уже и предположить не мог длЯ себЯ ничего страшнее и опаснее, по
крайней мере, в то времЯ. †ениху  же,  вдруг  выскочившему  откуда-то  после
пЯтилетнего исчезновениЯ, он просто даже не верил, и особенно тому, что  тот
скоро приедет. „а и в самом в этом первом письме "офицера", которое показали
Њитеньке, говорилось о приезде этого нового соперника весьма  неопределенно:
письмо  было  очень  туманное,   очень   высокопарное   и   наполнено   лишь
чувствительностью. Ќадо заметить, что ѓрушенька в тот  раз  скрыла  от  него
последние строчки письма, в  которых  говорилось  несколько  определеннее  о
возвращении. Љ тому же Њитенька вспоминал потом, что в ту минуту уловил  как
бы некоторое невольное и гордое презрение к этому посланию из ‘ибири в  лице
самой ѓрушеньки. ‡атем ѓрушенька о всех дальнейших сношениЯх  с  этим  новым
соперником Њитеньке уже ничего не сообщала. ’аким образом и мало-по-малу  он
совсем даже забыл об офицере. Ћн думал только о том, что что бы там ни вышло
и как бы дело ни обернулось, а  надвигавшаЯсЯ  окончательнаЯ  сшибка  его  с
”едором Џавловичем слишком близка и должна разрешитьсЯ раньше всего другого.
‡амираЯ душой, он ежеминутно ждал решениЯ ѓрушеньки и  все  верил,  что  оно
произойдет как бы внезапно, пo вдохновению. ‚друг она  скажет  ему:  "‚озьми
менЯ, Я навеки твоЯ" - и все кончитсЯ: он схватит ее и увезет на край  света
тотчас же. Ћ, тотчас же увезет как можно, как можно дальше, если не на  край
света, то куда-нибудь на край ђоссии, женитсЯ там на ней и поселитсЯ  с  ней
incognito, так чтоб уж никто не знал об них вовсе, ни здесь, ни там и нигде.
’огда, о тогда начнетсЯ тотчас  же  совсем  новаЯ  жизнь!  Ћб  этой  другой,
обновленной  и   уже   "добродетельной"   жизни   ("непременно,   непременно
добродетельной")  он  мечтал  поминутно  и  исступленно.  Ћн  жаждал   этого
воскресениЯ и обновлениЯ. ѓнусный омут, в котором он завЯз сам своею  волей,
слишком тЯготил его, и он, как и очень многие в таких случаЯх,  всего  более
верил  в  перемену  места:  только  бы  не  эти  люди,  только  бы  не   эти
обстоЯтельства, только  бы  улететь  из  этого  проклЯтого  места  и  -  все
возродитсЯ, пойдет по-новому! ‚от во что он верил и по чем томилсЯ.
     Ќо это было лишь в случае первого, счастливого решениЯ вопроса. Ѓыло  и
другое решение, представлЯлсЯ и другой, но  ужасный  уже  исход.  ‚друг  она
скажет ему: "ступай, Я порешила сейчас с ”едором  Џавловичем,  и  выхожу  за
него замуж, а тебЯ не надо" - и тогда... но тогда... ЊитЯ впрочем  не  знал,
что будет тогда, до  самого  последнего  часу  не  знал,  в  этом  надо  его
оправдать. Ќамерений определенных у него не было, преступление  обдумано  не
было. Ћн только следил, шпионил и мучилсЯ,  но  готовилсЯ  все-таки  лишь  к
первому счастливому исходу судьбы своей. „аже отгонЯл всЯкую  другую  мысль.
Ќо здесь уже начиналась совсем другаЯ мука, вставало  одно  совсем  новое  и
постороннее, но тоже роковое и неразрешимое обстоЯтельство.
     €менно, в случае, если она скажет ему: "Я твоЯ, увези менЯ", то как  он
ее увезет? ѓде у него на то средства, деньги? “ него как раз к  этому  сроку
иссЯкли все до сих пор не  прерывавшиесЯ  в  продолжение  стольких  лет  его
доходы от подачек ”едора Џавловича. Љонечно, у ѓрушеньки были деньги,  но  в
Њите на этот счет вдруг оказалась страшнаЯ гордость: он хотел увезти ее  сам
и начать с ней новую жизнь на свои средства, а не на ее; он вообразить  даже
не мог, что возьмет у нее ее деньги, и страдал от этой мысли до мучительного
отвращениЯ. Ќе распространЯюсь здесь об этом факте, не анализую его, а  лишь
отмечаю: таков был склад души его в ту минуту.  Њогло  все  это  происходить
косвенно и как бы бессознательно даже от тайных мук его совести за  воровски
присвоенные им деньги Љатерины €вановны: "пред одной подлец  и  пред  другой
тотчас же выйду опЯть подлец", думал он тогда, как  сам  потом  признавалсЯ:
"да ѓрушенька коли узнает, так и сама не захочет такого подлеца". €так,  где
же взЯть средства, где взЯть эти роковые деньги? €наче все пропадет и ничего
не состоитсЯ, "и единственно потому, что не хватило денег, о позор!"
     ‡абегаю вперед: то-то и есть, что он может быть и знал, где достать эти
деньги, знал может быть, где и лежат они. Џодробнее на этот  раз  ничего  не
скажу, ибо потом все объЯснитсЯ; но вот в  чем  состоЯла  главнаЯ  длЯ  него
беда, и хотЯ неЯсно, но Я  это  выскажу;  чтобы  взЯть  эти  лежащие  где-то
средства, чтобы иметь право взЯть их, надо  было  предварительно  возвратить
три тысЯчи Љатерине €вановне - иначе "Я карманный вор,  Я  подлец,  а  новую
жизнь Я не хочу начинать подлецом", решил ЊитЯ, а потому  решил  перевернуть
весь мир, если надо, но непременно эти три тысЯчи отдать  Љатерине  €вановне
во что бы то ни стало и прежде всего. Ћкончательный  процесс  этого  решениЯ
произошел с ним так-сказать в самые  последние  часы  его  жизни,  именно  с
последнего свиданиЯ с Ђлешей, два днЯ тому назад вечером, на  дороге,  после
того, как ѓрушенька оскорбила Љатерину €вановну, а ЊитЯ, выслушав рассказ  о
том от Ђлеши, созналсЯ,  что  он  подлец,  и  велел  передать  это  Љатерине
€вановне, "если это может сколько-нибудь ее облегчить". ’огда же, в ту ночь,
расставшись с братом, почувствовал он в исступлении своем,  что  лучше  даже
"убить и ограбить кого-нибудь, но долг Љате возвратить". "Џусть уж  лучше  Я
пред тем, убитым и ограбленным - убийцей и вором выйду и пред всеми  людьми,
и в ‘ибирь пойду, чем если ЉатЯ в праве будет сказать, что Я ей изменил и  у
нее же деньги украл, и на ее же деньги с  ѓрушенькой  убежал  добродетельную
жизнь начинать! ќтого  не  могу!"  ’ак  со  скрежетом  зубов  изрек  ЊитЯ  и
действительно мог представлЯть себе  временами,  что  кончит  воспалением  в
мозгу. Ќо пока боролсЯ...
     ‘транное дело: казалось бы, что тут при таком решении, кроме  отчаЯниЯ,
ничего уже более длЯ него не оставалось; ибо где взЯть вдруг  такие  деньги,
да еще такому голышу, как он? Ђ между тем он до конца все то времЯ надеЯлсЯ,
что достанет эти три тысЯчи, что они придут, слетЯт к нему как-нибудь  сами,
даже хоть с неба. Ќо так именно  бывает  с  теми,  которые,  как  и  „митрий
”едорович, всю жизнь  свою  умеют  лишь  тратить  и  мотать  доставшиесЯ  по
наследству деньги даром, а о том, как добываютсЯ деньги, не  имеют  никакого
понЯтиЯ. ‘амый фантастический вихрь поднЯлсЯ в голове его сейчас после того,
как он третьего днЯ рассталсЯ с  Ђлешей,  и  спутал  все  его  мысли.  ’аким
образом вышло, что начал он с  самого  дикого  предприЯтиЯ.  „а  может  быть
именно в этаких положениЯх у этаких людей самые невозможные и фантастические
предприЯтиЯ представлЯютсЯ первыми возможнейшими. Ћн вдруг порешил  пойти  к
купцу ‘амсонову,  покровителю  ѓрушеньки,  и  предложить  ему  один  "план",
достать от него под этот "план" разом всю искомую сумму;  в  плане  своем  с
коммерческой стороны он не сомневалсЯ нисколько, а сомневалсЯ  лишь  в  том,
как посмотрит на его выходку сам ‘амсонов, если захочет взглЯнуть не с одной
только коммерческой стороны. ЊитЯ хоть и знал этого купца в лицо, но  знаком
с ним не был и даже ни разу не говорил с ним. Ќо почему-то в нем, и даже уже
давно, основалось убеждение, что этот старый развратитель, дышащий теперь на
ладон может быть, вовсе  не  будет  в  настоЯщую  минуту  противитьсЯ,  если
ѓрушенька устроит как-нибудь свою жизнь честно и выйдет  за  "благонадежного
человека" замуж. € что не только не будет противитьсЯ, но что и  сам  желает
того и, навернись только случай, сам  будет  способствовать.  Џо  слухам  ли
каким, или из каких-нибудь слов ѓрушеньки, но он заключил тоже,  что  старик
может быть предпочел бы его  длЯ  ѓрушеньки  ”едору  Џавловичу.  Њожет  быть
многим из читателей нашей повести покажетсЯ этот расчет на подобную помощь и
намерение взЯть свою невесту так-сказать из рук ее  покровителЯ  слишком  уж
грубым и небрезгливым со стороны „митриЯ ”едоровича. Њогу заметить лишь  то,
что прошлое ѓрушеньки представлЯлось Њите  уже  окончательно  прошедшим.  Ћн
глЯдел на это прошлое с бесконечным состраданием и решил  со  всем  пламенем
своей страсти, что раз ѓрушенька выговорит ему, что  его  любит  и  за  него
идет, то тотчас же и начнетсЯ совсем новаЯ  ѓрушенька,  а  вместе  с  нею  и
совсем новый „митрий ”едорович, безо всЯких уже пороков,  а  лишь  с  одними
добродетелЯми: оба они друг другу простЯт и начнут  свою  жизнь  уже  совсем
по-новому. —то же до Љузьмы ‘амсонова, то считал  он  его,  в  этом  прежнем
провалившемсЯ прошлом ѓрушеньки, за человека в жизни ее  рокового,  которого
она однако никогда не любила и который,  это  главное,  уже  тоже  "прошел",
кончилсЯ, так что и его уже нет теперь вовсе. „а к тому же ЊитЯ его  даже  и
за человека теперь считать не мог,  ибо  известно  было  всем  и  каждому  в
городе, что это лишь больнаЯ развалина, сохранившаЯ отношениЯ  с  ѓрушенькой
так-сказать лишь отеческие, а совсем не на тех основаниЯх, как прежде, и что
это уже давно так, уже почти год как так. ‚о всЯком случае тут было много  и
простодушиЯ со стороны Њити, ибо  при  всех  пороках  своих  это  был  очень
простодушный человек. ‚следствие этого-то простодушиЯ своего он между прочим
был серьезно убежден, что старый Љузьма, собираЯсь отходить  в  другой  мир,
чувствует искреннее раскаЯние за свое прошлое с ѓрушенькой, и что нет теперь
у нее покровителЯ и друга более преданного, как этот безвредный уже старик.
     Ќа другой же день  после  разговора  своего  с  Ђлешей  в  поле,  после
которого ЊитЯ почти не спал всю ночь, он ЯвилсЯ в дом ‘амсонова около десЯти
часов утра и велел о себе доложить. „ом  этот  был  старый,  мрачный,  очень
обширный, двухэтажный, с надворными строениЯми и с флигелем. ‚ нижнем  этаже
проживали два женатые сына  ‘амсонова  со  своими  семействами,  престарелаЯ
сестра его и  одна  незамужнЯЯ  дочь.  ‚о  флигеле  же  помещались  два  его
приказчика, из которых один был тоже  многосемейный.  €  дети  и  приказчики
теснились в своих помещениЯх, но верх дома занимал старик один и не пускал к
себе жить даже дочь, ухаживавшую за ним, и котораЯ в определенные часы  и  в
неопределенные зовы его должна была каждый  раз  взбегать  к  нему  на  верх
снизу, несмотрЯ на давнишнюю одышку свою. ќтот "верх" состоЯл  из  множества
больших парадных комнат, меблированных по  купеческой  старине,  с  длинными
скучными рЯдами неуклюжих кресел и стульев  красного  дерева  по  стенам,  с
хрустальными люстрами в чехлах, с угрюмыми зеркалами в простенках.  ‚се  эти
комнаты стоЯли совсем пустыми и  необитаемыми,  потому  что  больной  старик
жалсЯ лишь в одной комнатке, в  отдаленной  маленькой  своей  спаленке,  где
прислуживала ему  старуха-служанка,  с  волосами  в  платочке,  да  "малый",
пребывавший на залавке в передней. •одить старик из-за распухших  ног  своих
почти совсем уже не мог и только изредка поднималсЯ со своих кожаных кресел,
и старуха, придерживаЯ его под руки, проводила его  раз-другой  по  комнате.
Ѓыл он строг и неразговорчив даже с этою  старухой.  Љогда  доложили  ему  о
приходе "капитана", он  тотчас  же  велел  отказать.  Ќо  ЊитЯ  настаивал  и
доложилсЯ еще раз. Љузьма Љузьмич опросил подробно малого: что дескать каков
с виду, не пьЯн ли? Ќе буЯнит ли? € получил в ответ, что "тверез, но уходить
не хочет". ‘тарик опЯть велел отказать. ’огда ЊитЯ, все это  предвидевший  и
нарочно на сей случай захвативший с собой бумагу и карандаш,  четко  написал
на клочке бумаги одну строчку: "Џо самонужнейшему делу,  близко  касающемусЯ
Ђграфены Ђлександровны", и послал это  старику.  Џодумав  несколько,  старик
велел малому ввести посетителЯ в залу, а старуху послал вниз с приказанием к
младшему сыну сейчас же ЯвитьсЯ к нему на верх. ќтот  младший  сын,  мужчина
вершков двенадцати и силы непомерной, бривший лицо и одевавшийсЯ  по-немецки
(сам ‘амсонов ходил в кафтане и с бородой), ЯвилсЯ немедленно  и  безмолвно.
‚се они пред отцом трепетали. Џригласил отец этого молодца  не  то  чтоб  из
страху пред капитаном, характера он был весьма не робкого,  а  так  лишь  на
всЯкий случай, более чтоб иметь свидетелЯ. ‚  сопровождении  сына,  взЯвшего
его под руку. и малого, он выплыл наконец в залу. Ќадо думать, что ощущал он
и некоторое довольно сильное любопытство. ‡ала эта,  в  которой  ждал  ЊитЯ,
была огромнаЯ, угрюмаЯ, убивавшаЯ  тоской  душу  комната,  в  два  света,  с
хорами, со стенами "под мрамор" и с тремЯ огромными хрустальными люстрами  в
чехлах. ЊитЯ сидел на стульчике у входной двери и в нервном нетерпении  ждал
своей участи. Љогда старик  поЯвилсЯ  у  противоположного  входа,  сажен  за
десЯть от стула Њити, то тот вдруг вскочил и  своими  твердыми,  фронтовыми,
аршинными  шагами  пошел  к  нему  навстречу.  Ћдет  был  ЊитЯ  прилично,  в
застегнутом сюртуке,  с  круглою  шлЯпой  в  руках  и  в  черных  перчатках,
точь-в-точь как был днЯ три тому назад в монастыре, у  старца,  на  семейном
свидании с ”едором Џавловичем и с братьЯми. ‘тарик важно и строго ожидал его
стоЯ, и ЊитЯ разом почувствовал,  что,  пока  он  подходил,  тот  его  всего
рассмотрел. Џоразило тоже Њитю чрезвычайно опухшее за последнее  времЯ  лицо
Љузьмы Љузьмича: нижнЯЯ и без того толстаЯ губа его казалась теперь какою-то
отвисшею лепешкой. ‚ажно и молча поклонилсЯ он гостю, указал ему  на  кресла
подле дивана, а сам медленно, опираЯсь на руку  сына  и  болезненно  крЯхтЯ,
стал усаживатьсЯ напротив Њити на  диван,  так  что  тот,  видЯ  болезненные
усилиЯ его, немедленно почувствовал в сердце своем  раскаЯние  и  деликатный
стыд за свое теперешнее  ничтожество  пред  столь  важным  им  обеспокоенным
лицом.
     - —то вам, сударь,  от  менЯ  угодно?  -  проговорил  усевшись  наконец
старик, медленно, раздельно, строго, но вежливо.
     ЊитЯ вздрогнул, вскочил было,  но  сел  опЯть.  ‡атем  тотчас  же  стал
говорить громко, быстро, нервно, с жестами,  и  в  решительном  исступлении.
‚идно было, что человек дошел до черты, погиб и ищет последнего выхода, а не
удастсЯ, то хоть сейчас и в воду. ‚се это в один миг вероЯтно  понЯл  старик
‘амсонов, хотЯ лицо его оставалось неизменным и холодным как у истукана.
     "Ѓлагороднейший Љузьма Љузьмич  вероЯтно  слыхал  уже  не  раз  о  моих
контрах с отцом моим, ”едором Џавловичем  Љарамазовым,  ограбившим  менЯ  по
наследству после родной моей матери... так как  весь  город  уже  трещит  об
этом... потому что здесь все трещат об том, чего не  надо...  Ђ  кроме  того
могло дойти и от  ѓрушеньки...  виноват:  от  Ђграфены  Ђлександровны...  от
многоуважаемой и многочтимой мною Ђграфены  Ђлександровны..."  так  начал  и
оборвалсЯ с первого слова ЊитЯ. Ќо мы не будем приводить  дословно  всю  его
речь, а представим лишь изложение. „ело дескать заключаетсЯ в том,  что  он,
ЊитЯ, еще три месЯца  назад,  нарочито  советовалсЯ  (он  именно  проговорил
"нарочито", а не нарочно) с адвокатом в губернском  городе,  "со  знаменитым
адвокатом,  Љузьма  Љузьмич,  Џавлом  Џавловичем   Љорнеплодовым,   изволили
вероЯтно  слышать?  ‹об  обширный,  почти  государственный  ум...  вас  тоже
знает... отзывалсЯ в лучшем виде..." оборвалсЯ в другой раз ЊитЯ. Ќо  обрывы
его не останавливали, он тотчас же через них перескакивал и устремлЯлсЯ  все
далее и далее. ќтот-де самый  Љорнеплодов,  опросив  подробно  и  рассмотрев
документы, какие ЊитЯ мог  представить  ему  (о  документах  ЊитЯ  выразилсЯ
неЯсно и особенно спеша в этом месте), отнессЯ, что насчет деревни —ермашни,
котораЯ  должна  бы  дескать  была  принадлежать  ему,  Њите,   по   матери,
действительно,  можно  бы  было  начать  иск  и   тем   старика-безобразника
огорошить... "потому что не все же двери заперты, а юстициЯ уж  знает,  куда
пролезть". Ћдним словом, можно бы было надеЯтьсЯ  даже  де  тысЯч  на  шесть
додачи от ”едора Џавловича, на семь даже, так как —ермашнЯ все же  стоит  не
менее двадцати пЯти тысЯч, то есть наверно  двадцати  восьми,  -  "тридцати,
тридцати, Љузьма Љузьмич, а Я,  представьте  себе,  и  семнадцати  от  этого
жестокого человека не выбрал!.." ’ак вот Я, дескать, ЊитЯ,  тогда  это  дело
бросил, ибо не умею с юстицией, а, приехав сюда, поставлен  был  в  столбнЯк
встречным иском (здесь ЊитЯ опЯть запуталсЯ и опЯть круто  перескочил):  так
вот дескать, не пожелаете ли вы, благороднейший Љузьма  Љузьмич,  взЯть  все
права мои на этого изверга, а сами мне дайте три только тысЯчи...  ‚ы  ни  в
каком случае проиграть ведь не можете, в  этом  честью,  честью  клЯнусь,  а
совсем напротив можете нажить тысЯч шесть или семь, вместо трех... Ђ главное
дело, чтоб это кончить "даже сегоднЯ же". "џ там вам у нотариуса что ли  или
как там... Ћдним  словом,  Я  готов  на  все,  выдам  все  документы,  какие
потребуете, все подпишу... и мы эту бумагу сейчас же и совершили бы, и  если
бы можно, если бы только можно, то сегоднЯ же бы утром... ‚ы бы мне эти  три
тысЯчи выдали... так как кто же против вас капиталист в этом городишке...  и
тем спасли бы менЯ от... одним словом,  спасли  бы  мою  бедную  голову  длЯ
благороднейшего дела, длЯ возвышеннейшего дела, можно сказать...  ибо  питаю
благороднейшие чувства к известной особе, которую слишком знаете и о которой
печетесь отечески. €наче бы и не  пришел,  если  бы  не  отечески.  €,  если
хотите, тут трое состукнулись лбами, ибо судьба  это  -  страшилище,  Љузьма
Љузьмич! ђеализм, Љузьма Љузьмич, реализм! Ђ так  как  вас  давно  уже  надо
исключить, то останутсЯ два лба, как Я выразилсЯ, может быть не ловко, но  Я
не литератор. ’о  есть  один  лоб  мой,  а  другой  -  этого  изверга.  €так
выбирайте: или Я или изверг? ‚се теперь в ваших руках -  три  судьбы  и  два
жребиЯ... €звините, Я сбилсЯ, но вы понимаете... Я вижу по  вашим  почтенным
глазам, что вы понЯли... Ђ если не понЯли, то сегоднЯ же в воду, вот!"
     ЊитЯ оборвал свою нелепую речь этим "вот"  и,  вскочив  с  места,  ждал
ответа на свое глупое предложение. ‘ последнею фразой он вдруг и  безнадежно
почувствовал, что все лопнуло, а, главное, что он нагородил страшной ахинеи.
"‘транное дело, пока шел сюда, все казалось хорошо, а теперь вот и  ахинеЯ!"
вдруг пронеслось в его безнадежной  голове.  ‚се  времЯ,  пока  он  говорил,
старик сидел неподвижно и с ледЯным  выражением  во  взоре  следил  за  ним.
‚ыдержав его однако с минутку в ожидании, Љузьма Љузьмич изрек наконец самым
решительным и безотрадным тоном:
     - €звините-с, мы эдакими делами не занимаемсЯ.
     ЊитЯ вдруг почувствовал, что под ним слабеют ноги.
     - Љак же Я теперь, Љузьма Љузьмич, - пробормотал он, бледно улыбаЯсь. -
‚едь Я теперь пропал, как выдумаете?
     - €звините-с...
     ЊитЯ все стоЯл и все смотрел неподвижно в упор, и  вдруг  заметил,  что
что-то двинулось в лице старика. Ћн вздрогнул.
     - ‚идите, сударь, нам такие  дела  несподручны,  -  медленно  промолвил
старик, - суды пойдут, адвокаты, сущаЯ беда! Ђ если хотите,  тут  есть  один
человек, вот к нему обратитесь...
     - Ѓоже мой, кто же  это!..  вы  воскрешаете  менЯ,  Љузьма  Љузьмич,  -
залепетал вдруг ЊитЯ.
     - Ќе здешний он, этот человек, да и здесь его теперь не  находитсЯ.  Ћн
по крестьЯнству, лесом торгует, прозвищем ‹Ягавый. “  ”едора  Џавловича  вот
уже год как торгует в —ермашне этой вашей  рощу,  да  за  ценой  расходЯтсЯ,
может слышали. ’еперь он как раз приехал опЯть  и  стоит  теперь  у  батюшки
€льинского, от ‚оловьей станции  верст  двенадцать  что  ли  будет,  в  селе
€льинском. Џисал он сюда и ко мне по этому самому делу, то есть насчет  этой
рощи, совета просил. ”едор Џавлович к нему сам хочет ехать. ’ак если  бы  вы
”едора Џавловича предупредили, да ‹Ягавому предложили вот то самое, что  мне
говорили, то он может статьсЯ...
     - ѓениальнаЯ мысль! - восторженно перебил ЊитЯ. - €менно он, именно ему
в руку! Ћн торгует, с него дорого просЯт, а тут ему именно документ на самое
владение, ха-ха-ха! - €  ЊитЯ  вдруг  захохотал  своим  коротким  деревЯнным
смехом, совсем неожиданным, так что даже ‘амсонов дрогнул головой.
     - Љак благодарить мне вас, Љузьма Љузьмич, - кипел ЊитЯ.
     - Ќичего-с, - склонил голову ‘амсонов.
     - Ќо вы не знаете, вы спасли менЯ, о, менЯ влекло к вам предчувствие...
€так к этому попу!
     - Ќе стоит благодарности-с.
     - ‘пешу и лечу. ‡лоупотребил вашим здоровьем. ‚ек  не  забуду,  русский
человек говорит вам это, Љузьма Љузьмич, р-русский человек!
     - ’э-экс.
     ЊитЯ схватил было старика за руку, чтобы потрЯсть ее, но что-то злобное
промелькнуло в глазах того. ЊитЯ отнЯл руку, но тотчас же упрекнул  себЯ  во
мнительности. "ќто он устал..." мелькнуло в уме его.
     - „лЯ нее! длЯ нее, Љузьма Љузьмич! ‚ы понимаете, что это  длЯ  нее!  -
рЯвкнул он вдруг на  всю  залу,  поклонилсЯ,  круто  повернулсЯ  и  теми  же
скорыми, аршинными шагами, не оборачиваЯсь, устремилсЯ к выходу. Ћн трепетал
от восторга. "‚се ведь уж погибало, и вот ангел хранитель спас",  неслось  в
уме его. "€ уж если такой делец как этот старик  (благороднейший  старик,  и
какаЯ осанка!) указал этот путь, то... то уж конечно выигран путь. ‘ейчас  и
лететь. „о ночи вернусь, ночью вернусь, но дело побеждено. Ќеужели же старик
мог надо мной насмеЯтьсЯ?" - ’ак восклицал ЊитЯ, шагаЯ в свою квартиру, и уж
конечно иначе и не могло представлЯтьсЯ уму его, то есть: или дельный  совет
(от такого-то дельца) - со знанием дела, со знанием этого ‹Ягавого (страннаЯ
фамилиЯ!) или - или старик над ним посмеЯлсЯ! “вы! последнЯЯ-то мысль и была
единственно верною. Џотом, уже  долго  спустЯ,  когда  уже  совершилась  всЯ
катастрофа,  старик  ‘амсонов  сам  сознавалсЯ  смеЯсь,  что  тогда   осмеЯл
"капитана". ќто был злобный, холодный и насмешливый человек,  к  тому  же  с
болезненными антипатиЯми. ‚осторженный ли вид капитана, глупое ли  убеждение
этого "мота и расточителЯ", что он, ‘амсонов, может поддатьсЯ на такую дичь,
как его "план", ревнивое ли чувство насчет ѓрушеньки, во имЯ  которой  "этот
сорванец" пришел к нему с какою-то дичью за деньгами, - не знаю, что  именно
побудило тогда старика, но в ту минуту, когда ЊитЯ стоЯл пред ним, чувствуЯ,
что слабеют его ноги, и бессмысленно восклицал, что он пропал, - в ту минуту
старик посмотрел на него с бесконечною злобой и придумал над ним посмеЯтьсЯ.
Љогда ЊитЯ вышел, Љузьма Љузьмич бледный от злобы обратилсЯ к сыну  и  велел
распорЯдитьсЯ, чтобы впредь этого оборванца и духу не было,  и  на  двор  не
впускать, не то...
     Ћн не договорил того, чем угрожал, но даже сын, часто видавший  его  во
гневе, вздрогнул от страху. –елый час спустЯ  старик  даже  весь  трЯссЯ  от
злобы, а к вечеру заболел и послал за "лекарем".

        II. ‹џѓЂ‚›‰.

     €так, надо было "скакать", а денег  на  лошадей  все-таки  не  было  ни
копейки, то есть были два двугривенных, и это все, все,  что  оставалось  от
стольких  лет  прежнего  благосостоЯниЯ!  Ќо  у  него  лежали  дома   старые
серебрЯные часы, давно уже переставшие  ходить.  Ћн  схватил  их  и  снес  к
еврею-часовщику, помещавшемусЯ в своей лавчонке на базаре. ’от  дал  за  них
шесть рублей.  "€  того  не  ожидал!"  вскричал  восхищенный  ЊитЯ  (он  все
продолжал быть в восхищении), схватил свои шесть  рублей  и  побежал  домой.
„ома он дополнил сумму, взЯв взаймы три рублЯ от хозЯев, которые дали ему  с
удовольствием, несмотрЯ на то, что отдавали последние свои деньги,  до  того
любили его. ЊитЯ в восторженном  состоЯнии  своем  открыл  им  тут  же,  что
решаетсЯ судьба его, и рассказал им, ужасно спеша,  разумеетсЯ,  почти  весь
свой  "план",  который  только-что  представил  ‘амсонову,   затем   решение
‘амсонова, будущие надежды свои и проч. и проч. •озЯева и допрежь сего  были
посвЯщены во многие его тайны, потому-то и смотрели на него, как  на  своего
человека, совсем не гордого барина. ‘овокупив таким образом  девЯть  рублей,
ЊитЯ послал за почтовыми лошадьми до  ‚оловьей  станции.  Ќо  таким  образом
запомнилсЯ и обозначилсЯ факт, что "накануне некоторого событиЯ, в  полдень,
у Њити не было ни копейки и что он, чтобы достать денег, продал часы и занЯл
три рублЯ у хозЯев, и все при свидетелЯх".
     Ћтмечаю этот факт заранее, потом разъЯснитсЯ, длЯ чего так делаю.
     Џоскакав  на  ‚оловью  станцию,  ЊитЯ  хоть  и   сиЯл   от   радостного
предчувствиЯ, что наконец-то кончит и развЯжет "все эти дела", тем не  менее
трепетал и от страху: что станетсЯ теперь с ѓрушенькой в его отсутствие?  Ќу
как раз сегоднЯ-то и решитсЯ наконец пойти к ”едору Џавловичу? ‚от почему он
и уехал ей не сказавшись и заказав хозЯевам отнюдь  не  открывать,  куда  он
делсЯ, если откуда-нибудь придут  его  спрашивать.  "Ќепременно,  непременно
сегоднЯ к вечеру надо вернутьсЯ", повторЯл он, трЯсЯсь в  телеге,  "а  этого
‹Ягавого пожалуй и сюда притащить...  длЯ  совершениЯ  этого  акта..."  так,
замираЯ душою, мечтал ЊитЯ, но увы, мечтаниЯм его слишком  не  суждено  было
совершитьсЯ по его "плану".
     ‚о-первых, он  опоздал,  отправившись  с  ‚оловьей  станции  проселком.
Џроселок оказалсЯ не  в  двенадцать,  а  в  восемнадцать  верст.  ‚о-вторых,
€льинского "батюшки" он не застал дома, тот отлучилсЯ  в  соседнюю  деревню.
Џока разыскал там его ЊитЯ, отправившись в эту соседнюю деревню все  на  тех
же, уже измученных лошадЯх, наступила почти уже ночь.  "Ѓатюшка",  робкий  и
ласковый на вид человечек, разъЯснил ему немедленно, что этот ‹Ягавый,  хоть
и остановилсЯ было у  него  с  первоначалу,  но  теперь  находитсЯ  в  ‘ухом
Џоселке, там у лесного сторожа в избе сегоднЯ ночует, потому что и там  тоже
лес торгует. Ќа усиленные просьбы Њити сводить его к ‹Ягавому  сейчас  же  и
"тем так-сказать  спасти  его",  батюшка  хоть  и  заколебалсЯ  вначале,  но
согласилсЯ  однако  проводить  его  в  ‘ухой  Џоселок,  видимо  почувствовав
любопытство; но на грех посоветовал дойти  "пешечком",  так  как  тут  всего
какаЯ-нибудь верста "с небольшим излишком" будет. ЊитЯ разумеетсЯ согласилсЯ
и зашагал своими аршинными шагами, так что бедный батюшка почти  побежал  за
ним. ќто был еще не старый и очень осторожный человечек. ЊитЯ и с ним тотчас
же заговорил о своих планах, горЯчо, нервно требовал советов насчет ‹Ягавого
и проговорил всю дорогу. Ѓатюшка слушал внимательно, но посоветовал мало. Ќа
вопросы Њити отвечал уклончиво: "не знаю, ох, не знаю, где же мне это знать"
и т. д. Љогда ЊитЯ заговорил о своих контрах с отцом насчет  наследства,  то
батюшка даже испугалсЯ, потому что состоЯл с ”едором Џавловичем  в  каких-то
зависимых к нему отношениЯх. ‘ удивлением  впрочем  осведомилсЯ,  почему  он
называет  этого  торгующего  крестьЯнина  ѓорсткина  ‹Ягавым,  и   разъЯснил
обЯзательно Њите, что хоть тот и впрЯмь ‹Ягавый, но что  он  и  не  ‹Ягавый,
потому что именем этим жестоко обижаетсЯ, и что называть его надо непременно
ѓорсткиным, "иначе ничего с ним не  совершите,  да  и  слушать  не  станет",
заключил батюшка. ЊитЯ несколько и наскоро  удивилсЯ  и  объЯснил,  что  так
называл его сам ‘амсонов. “слышав про это обстоЯтельство, батюшка тотчас  же
этот разговор замЯл, хотЯ и хорошо бы сделал, если  бы  разъЯснил  тогда  же
„митрию ”едоровичу догадку свою: что если сам ‘амсонов послал  его  к  этому
мужичку, как к ‹Ягавому, то не сделал ли сего почему-либо на смех, и что нет
ли чего тут неладного?  Ќо  Њите  некогда  было  останавливатьсЯ  "на  таких
мелочах". Ћн спешил, шагал, и только придЯ в ‘ухой  Џоселок  догадалсЯ,  что
прошли они не версту и не полторы, а наверное три; это его раздосадовало, но
он стерпел. ‚ошли в  избу.  ‹есник,  знакомый  батюшки,  помещалсЯ  в  одной
половине избы,  а  в  другой,  чистой  половине,  через  сени,  расположилсЯ
ѓорсткин. ‚ошли в эту чистую избу и  засветили  сальную  свечку.  €зба  была
сильно натоплена. Ќа сосновом столе стоЯл потухший самовар, тут же поднос  с
чашками, допитаЯ бутылка рому,  не  совсем  допитый  штоф  водки  и  объедки
пшеничного  хлеба.  ‘ам  же  приезжий  лежал  протЯнувшись  на  скамье,   со
скомканною верхнею одеженкой под головами вместо подушки, и  грузно  храпел.
ЊитЯ стал в недоумении. "Љонечно надо будить: мое дело слишком важное, Я так
спешил, Я спешу сегоднЯ же воротитьсЯ",  затревожилсЯ  ЊитЯ;  но  батюшка  и
сторож стоЯли молча, не высказываЯ своего мнениЯ. ЊитЯ  подошел  и  принЯлсЯ
будить сам, принЯлсЯ энергически, но спЯщий не пробуждалсЯ. "Ћн пьЯн,  решил
ЊитЯ, но что же мне делать, господи, что же мне делать!" € вдруг в  страшном
нетерпении принЯлсЯ дергать спЯщего за руки, за  ноги,  раскачивать  его  за
голову, приподымать и садить на лавку, и все-таки после весьма долгих усилий
добилсЯ лишь того, что тот начал нелепо  мычать  и  крепко,  хотЯ  и  неЯсно
выговариваЯ, ругатьсЯ.
     - Ќет, уж вы лучше повремените, - изрек наконец батюшка,  -  потому  он
видимо не в состоЯнии.
     - ‚есь день пил, - отозвалсЯ сторож.
     - Ѓоже ! - вскрикивал  ЊитЯ,  -  если  бы  вы  только  знали,  как  мне
необходимо и в каком Я теперь отчаЯнии!
     - Ќет уж лучше бы вам повременить до утра, - повторил батюшка.
     - „о утра? Џомилосердуйте, это невозможно! - € в отчаЯнии он чуть  было
опЯть не бросилсЯ будить пьЯницу, но тотчас оставил, понЯв всю бесполезность
усилий. Ѓатюшка молчал, заспанный сторож был мрачен.
     - Љакие страшные трагедии устраивает с  людьми  реализм!  -  проговорил
ЊитЯ в совершенном отчаЯнии. Џот лилсЯ с его лица. ‚оспользовавшись минутой,
батюшка весьма резонно изложил, что хотЯ бы и удалось разбудить спЯщего, но,
будучи пьЯным, он все же не способен ни к какому разговору, "а  у  вас  дело
важное, так уж вернее  бы  оставить  до  утреца..."  ЊитЯ  развел  руками  и
согласилсЯ.
     - џ, батюшка,  останусь  здесь  со  свечей  и  буду  ловить  мгновение.
ЏробудитсЯ, и тогда Я начну... ‡а свечку Я тебе заплачу, -  обратилсЯ  он  к
сторожу, - за постой тоже, будешь помнить „митриЯ Љарамазова. ‚от  только  с
вами, батюшка, не знаю теперь как быть: где же вы лЯжете?
     - Ќет, Я уж к себе-с. џ вот на его кобылке и доеду,  -  показал  он  на
сторожа. - ‡а сим прощайте-с, желаю вам полное удовольствие получить.
     ’ак и  порешили.  Ѓатюшка  отправилсЯ  на  кобылке,  обрадованный,  что
наконец отвЯзалсЯ, но все же смЯтенно покачиваЯ  головой  и  раздумываЯ:  не
надо ли будет завтра  заблаговременно  уведомить  о  сем  любопытном  случае
благодетелЯ ”едора Џавловича,  "а  то,  неровен  час,  узнает,  осердитсЯ  и
милости прекратит". ‘торож, почесавшись, молча отправилсЯ  в  свою  избу,  а
ЊитЯ сел на лавку  ловить,  как  он  выразилсЯ,  мгновение.  ѓлубокаЯ  тоска
облегла как тЯжелый туман его душу.  ѓлубокаЯ,  страшнаЯ  тоска!  Ћн  сидел,
думал, но обдумать ничего не  мог.  ‘вечка  нагорала,  затрещал  сверчок,  в
натопленной комнате становилось нестерпимо  душно.  …му  вдруг  представилсЯ
сад, ход за садом, у отца в доме таинственно отворЯетсЯ  дверь,  а  в  дверь
пробегает ѓрушенька... Ћн вскочил с лавки.
     - ’рагедиЯ! - проговорил он,  скрежеща  зубами,  машинально  подошел  к
спЯщему и стал смотреть на его лицо. ќто был сухопарый, еще не старый мужик,
с весьма продолговатым лицом, в русых кудрЯх и с длинною тоненькою рыжеватою
бородкой,  в  ситцевой  рубахе  и  в  черном  жилете,  из  кармана  которого
выглЯдывала цепочка от серебрЯных часов. ЊитЯ рассматривал эту физиономию со
страшною ненавистью, и ему почему-то особенно  ненавистно  было,  что  он  в
кудрЯх. ѓлавное то было нестерпимо обидно, что вот он, ЊитЯ, стоит  над  ним
со  своим  неотложным  делом,  столько  пожертвовав,  столько  бросив,  весь
измученный, а этот тунеЯдец, "от которого зависит  теперь  всЯ  судьба  моЯ,
храпит как ни в чем не бывало, точно с другой планеты". "Ћ, ирониЯ  судьбы!"
воскликнул ЊитЯ и  вдруг,  совсем  потерЯв  голову,  бросилсЯ  опЯть  будить
пьЯного мужика. Ћн будил его с каким-то  остервенением,  рвал  его,  толкал,
даже бил, но, провозившись  минут  пЯть  и  опЯть  ничего  не  добившись,  в
бессильном отчаЯнии воротилсЯ на свою лавку и сел.
     - ѓлупо, глупо! - восклицал ЊитЯ, -  и...  как  это  все  бесчестно!  -
прибавил он вдруг почему-то. “ него страшно начала болеть  голова:  "бросить
разве? “ехать совсем", мелькнуло в уме его. "Ќет уж, до утра. ‚от нарочно же
останусь, нарочно! ‡ачем же Я и приехал после того? „а и уехать не  на  чем,
как теперь отсюда уедешь, о, бессмыслица!"
     ѓолова его однако разбаливалась все больше и больше.  Ќеподвижно  сидел
он и уже не помнил как задремал и вдруг сидЯ заснул. Џовидимому он спал часа
два или больше. ЋчнулсЯ же от  нестерпимой  головной  боли,  нестерпимой  до
крику. ‚ висках его стучало, темЯ болело; очнувшись  он  долго  еще  не  мог
войти в себЯ совершенно и осмыслить, что с ним такое  произошло.  Ќаконец-то
догадалсЯ, что в натопленной комнате страшный угар и что он может  быть  мог
умереть. Ђ пьЯный мужик все лежал и храпел;  свечка  оплыла  и  готова  была
погаснуть. ЊитЯ закричал и бросилсЯ, шатаЯсь, через сени в избу сторожа. ’от
скоро  проснулсЯ,  но  услыхав,  что  в  другой  избе  угар,  хотЯ  и  пошел
распорЯдитьсЯ, но принЯл факт до странности равнодушно, что  обидно  удивило
Њитю.
     - Ќо он умер, он умер, и тогда... что тогда? -  восклицал  пред  ним  в
исступлении ЊитЯ.
     „вери растворили, отворили окно, открыли трубу, ЊитЯ притащил из  сеней
ведро с водой, сперва намочил голову себе, а затем, найдЯ  какую-то  трЯпку,
окунул ее  в  воду  и  приложил  к  голове  ‹Ягавого.  ‘торож  же  продолжал
относитьсЯ ко всему  событию  как-то  даже  презрительно  и,  отворив  окно,
произнес угрюмо: "ладно и так", и пошел опЯть спать, оставив Њите  зажженный
железный фонарь.  ЊитЯ  провозилсЯ  с  угоревшим  пьЯницей  с  полчаса,  все
намачиваЯ ему голову, и серьезно уже  намеревалсЯ  не  спать  всю  ночь,  но
измучившись присел как-то на одну минутку, чтобы перевести дух, и  мгновенно
закрыл глаза, затем тотчас же бессознательно протЯнулсЯ на  лавке  и  заснул
как убитый.
     ЏроснулсЯ он ужасно поздно. Ѓыло примерно уже часов девЯть утра. ‘олнце
Ярко сиЯло в два оконца избушки. ‚черашний кудрЯвый мужик  сидел  на  лавке,
уже одетый в поддевку. Џред ним стоЯл новый самовар  и  новый  штоф.  ‘тарый
вчерашний был уже допит, а новый  опорожнен  более  чем  на  половину.  ЊитЯ
вскочил и мигом догадалсЯ, что проклЯтый мужик пьЯн опЯть,  пьЯн  глубоко  и
невозвратимо. Ћн глЯдел на него с минуту, выпучив глаза. Њужик же поглЯдывал
на  него  молча  и  лукаво,  с  каким-то  обидным   спокойствием,   даже   с
презрительным каким-то высокомерием, как  показалось  Њите.  Ћн  бросилсЯ  к
нему.
     - Џозвольте, видите... Я... вы вероЯтно слышали от здешнего  сторожа  в
той избе: Я поручик „митрий Љарамазов, сын старика Љарамазова, у которого вы
изволите рощу торговать...
     - ќто ты врешь! - вдруг твердо и спокойно отчеканил мужик.
     - Љак вру? ”едора Џавловича изволите знать?
     - Ќикакого твоего ”едора Џавловича не изволю  знать,  -  как-то  грузно
ворочаЯ Языком, проговорил мужик.
     - ђощу, рощу вы у него торгуете; да проснитесь, опомнитесь. Ћтец  Џавел
€льинский менЯ проводил сюда... ‚ы к  ‘амсонову  писали  и  он  менЯ  к  вам
прислал... - задыхалсЯ ЊитЯ.
     - ‚-врешь! - отчеканил опЯть ‹Ягавый. “ Њити похолодели ноги.
     - Џомилосердуйте, ведь это не шутка! ‚ы может быть хмельны.  ‚ы  можете
же наконец говорить, понимать... иначе... иначе Я ничего не понимаю!
     - ’ы красильщик!
     -  Џомилосердуйте,  Я  Љарамазов,  „митрий  Љарамазов,   имею   к   вам
предложение... выгодное предложение... весьма выгодное... именно  по  поводу
рощи.
     Њужик важно поглаживал бороду.
     - Ќет, ты подрЯд снимал и подлец вышел. ’ы подлец!
     - “верЯю же вас, что вы ошибаетесь! - в отчаЯнии ломал руки ЊитЯ. Њужик
все гладил бороду и вдруг лукаво прищурил глаза.
     - Ќет, ты мне вот что укажи: укажи ты мне такой закон, чтобы  позволено
было пакости строить, слышишь ты! ’ы подлец, понимаешь ты это?
     ЊитЯ мрачно отступил и вдруг его как бы "что-то ударило по лбу", как он
сам потом выразилсЯ. ‚ один миг  произошло  какое-то  озарение  в  уме  его,
"загорелсЯ светоч, и Я все постиг". ‚ остолбенении стоЯл он, недоумеваЯ, как
мог он, человек все же умный,  поддатьсЯ  на  такую  глупость,  втюритьсЯ  в
этакое приключение и продолжать все это почти целые сутки, возитьсЯ  с