ве
смиренных и кротких, жаждущих уединениЯ и пламенной в тишине молитвы. Ќа сих
меньше указывают и даже обходЯт молчанием вовсе, и сколь подивились бы, если
скажу, что от сих кротких и жаждущих уединенной, молитвы выйдет  может  быть
еще раз спасение земли русской! €бо воистину приготовлены в тишине "на  день
и час, и  месЯц  и  год".  Ћбраз  •ристов  хранЯт  пока  в  уединении  своем
благолепно и неискаженно, в чистоте  правды  божией,  от  древнейших  отцов,
апостолов и мучеников, некогда надо будет, ЯвЯт  его  поколебавшейсЯ  правде
мира. ‘иЯ мысль великаЯ. Ћт востока звезда сиЯ воссиЯет.
     ’ак мыслю об иноке и неужели  ложно,  неужели  надменно?  Џосмотрите  у
мирских и во всем превозносЯщемсЯ над народом божиим мире, не исказилсЯ ли в
нем лик божий и правда его? “ них наука, а в науке лишь то,  что  подвержено
чувствам. Њир же духовный, высшаЯ половина существа человеческого отвергнута
вовсе, изгнана с некиим торжеством,  даже  с  ненавистью.  Џровозгласил  мир
свободу, в последнее времЯ особенно, и что же видим в  этой  свободе  ихней:
одно лишь рабство и самоубийство! €бо мир говорит:  "€меешь  потребности,  а
потому насыщай их,  ибо  имеешь  права  такие  же,  как  и  у  знатнейших  и
богатейших людей. Ќе бойсЯ насыщать их, но даже приумножай", - вот  нынешнее
учение мира. ‚ этом и видЯт свободу. € что  же  выходит  из  сего  права  на
приумножение потребностей? “ богатых уединение и духовное самоубийство, а  у
бедных  -  зависть  и  убийство,  ибо  права-то  дали,  а  средств  насытить
потребности еще не указали. “верЯют, что мир чем далее, тем более  единитсЯ,
слагаетсЯ в братское общение, тем  что  сокращает  расстоЯниЯ,  передает  по
воздуху мысли. “вы, не верьте таковому единению людей. ЏонимаЯ свободу,  как
приумножение и скорое утоление  потребностей,  искажают  природу  свою,  ибо
зарождают в себе много бессмысленных и глупых желаний, привычек и нелепейших
выдумок. †ивут лишь длЯ зависти друг к другу, длЯ  плотоугодиЯ  и  чванства.
€меть обеды, выезды, экипажи, чины и рабов-прислужников считаетсЯ уже  такою
необходимостью, длЯ которой жертвуют даже жизнью, честью  и  человеколюбием,
чтоб утолить эту необходимость, и даже убивают себЯ, если не  могут  утолить
ее. “ тех, которые не богаты, то же  самое  видим,  а  у  бедных  неутоление
потребностей, зависть пока заглушаютсЯ  пьЯнством.  Ќо  вскоре  вместо  вина
упьютсЯ и кровью, к тому их  ведут.  ‘прашиваю  Я  вас:  ‘вободен  ли  такой
человек? џ знал одного "борца за идею", который сам  рассказывал  мне,  что,
когда лишили его в тюрьме табаку, то он до того был  измучен  лишением  сим,
что чуть не пошел и не предал свою "идею", чтобы только дали ему  табаку.  Ђ
ведь этакой говорит: "за человечество боротьсЯ иду". Ќу куда такой пойдет  и
на что он способен? Ќа скорый поступок разве, а  долго  не  вытерпит.  €  не
дивно, что вместо свободы впали в рабство, а вместо  служениЯ  братолюбию  и
человеческому единению впали напротив в отъединение и уединение, как говорил
мне в юности моей таинственный гость и учитель мой.  Ђ  потому  в  мире  все
более  и  более  угасает  мысль  о  служении  человечеству,  о  братстве   и
целостности людей и воистину встречаетсЯ мысль сиЯ даже уже с насмешкой, ибо
как отстать от привычек своих, куда пойдет сей невольник, если столь  привык
утолЯть бесчисленные потребности свои, которые сам же навыдумал? ‚ уединении
он, и какое ему дело до целого. € достигли того, что вещей накопили  больше,
а радости стало меньше.
     „ругое дело путь иноческий. Ќад послушанием,  постом  и  молитвой  даже
смеютсЯ, а между тем лишь в них заключаетсЯ путь к настоЯщей,  истинной  уже
свободе: отсекаю от себЯ потребности лишние и ненужные, самолюбивую и гордую
волю мою смирЯю и бичую послушанием,  и  достигаю  тем,  с  помощию  божьей,
свободы духа, а с нею и весельЯ духовного! Љто же из них способнее  вознести
великую  мысль  и  пойти  ей  служить,  -  уединенный  ли  богач   или   сей
освобожденный от тиранства вещей и привычек?  €нока  корЯт  его  уединением:
"“единилсЯ ты, чтобы себЯ спасти в монастырских стенах, а братское  служение
человечеству забыл". Ќо посмотрим еще, кто более  братолюбию  поусердствует?
€бо уединение не у нас, а у них, но не видЯт  сего.  Ђ  от  нас  и  издревле
деЯтели народные выходили, отчего же не  может  их  быть  и  теперь?  ’е  же
смиренные и кроткие постники и молчальники восстанут  и  пойдут  на  великое
дело. Ћт народа спасение ђуси. ђусский же монастырь искони  был  с  народом.
…сли же народ в уединении, то и мы в уединении.  Ќарод  верит  по-нашему,  а
неверующий деЯтель у нас в ђоссии ничего не сделает, даже будь  он  искренен
сердцем и умом гениален. ќто помните. Ќарод встретит атеиста и поборет  его,
и станет единаЯ православнаЯ ђусь. Ѓерегите же  народ  и  оберегайте  сердце
его. ‚ тишине воспитайте его.  ‚от  ваш  иноческий  подвиг,  ибо  сей  народ
богоносец.
     е) Ќечто о господах и слугах и о том, возможно  ли  господам  и  слугам
стать взаимно по духу братьЯми.
     Ѓоже, кто говорит, и в народе грех. Ђ пламень растлениЯ умножаетсЯ даже
видимо, ежечасно, сверху идет. Ќаступает и в  народе  уединение:  начинаютсЯ
кулаки и мироеды; уже купец все больше и больше желает  почестей,  стремитсЯ
показать себЯ образованным, образованиЯ не имеЯ ни мало, а длЯ  сего  гнусно
пренебрегает древним обычаем и стыдитсЯ даже веры отцов. …здит ко кнЯзьЯм, а
всего-то сам мужик порченый. Ќарод загноилсЯ от  пьЯнства  и  не  может  уже
отстать от него. Ђ сколько жестокости к семье, к  жене,  к  детЯм  даже;  от
пьЯнства все. ‚идал Я на фабриках девЯтилетних даже  детей:  хилых,  чахлых,
согбенных и уже развратных. „ушнаЯ палата, стучащаЯ машина, весь божий  день
работы, развратные слова и вино, вино, а то ли надо душе такого  малого  еще
дитЯти? …му надо солнце, детские игры и всюду светлый пример  и  хоть  каплю
любви к нему. „а не будет же сего,  иноки,  да  не  будет  истЯзаниЯ  детей,
восстаньте и проповедайте сие скорее, скорее. Ќо спасет бог ђоссию, ибо хоть
и развратен простолюдин и не может уже отказать себе во смрадном  грехе,  но
все же знает, что проклЯт богом его смрадный грех, и что поступает он  худо,
греша. ’ак что неустанно еще верует  народ  наш  в  правду,  бога  признает,
умилительно плачет. Ќе то у  высших.  ’е  во  след  науке  хотЯт  устроитьсЯ
справедливо одним  умом  своим,  но  уже  без  •риста,  как  прежде,  и  уже
провозгласили, что нет преступлениЯ, нет  уже  греха.  „а  оно  и  правильно
по-ихнему: ибо если нет у тебЯ бога,  то  какое  же  тогда  преступление?  ‚
…вропе восстает народ на богатых уже силой, и  народные  вожаки  повсеместно
ведут его к крови и учат, что прав  гнев  его.  Ќо  "проклЯт  гнев  их,  ибо
жесток". Ђ ђоссию спасет господь,  как  спасал  уже  много  раз.  €з  народа
спасение выйдет, из веры и смирениЯ  его.  Ћтцы  и  учители,  берегите  веру
народа, и не мечта сие: поражало менЯ всю жизнь в великом народе  нашем  его
достоинство благолепное и истинное, сам видел, сам  свидетельствовать  могу,
видел и удивлЯлсЯ, видел, несмотрЯ даже на смрад грехов и нищий  вид  народа
нашего. Ќе раболепен он, и это после рабства двух веков.  ‘вободен  видом  и
обращением, но безо всЯкой обиды.  €  не  мстителен,  и  не  завистлив.  "’ы
знатен, ты богат, ты умен и талантлив, - и пусть, благослови тебЯ  бог.  —ту
тебЯ, но знаю, что и Я человек. ’ем, что без  зависти  чту  тебЯ,  тем-то  и
достоинство мое ЯвлЯю пред тобой человеческое". ‚оистину,  если  не  говорЯт
сего (ибо не умеют еще сказать сего),  то  так  поступают,  сам  видел,  сам
испытывал, и верите ли: чем беднее и ниже человек наш русский, тем и более в
нем сей благолепной правды заметно, ибо богатые из них кулаки и  мироеды  во
множестве уже развращены, и много, много  тут  от  нерадениЯ  и  несмотрениЯ
нашего вышло! Ќо спасет бог людей своих, ибо велика ђоссиЯ смирением  своим.
Њечтаю видеть и как бы уже вижу Ясно наше грЯдущее: ибо будет так, что  даже
самый развращенный богач наш кончит тем, что устыдитсЯ богатства своего пред
бедным, а бедный, видЯ смирение сие, поймет  и  уступит  ему  с  радостью  и
лаской ответит на благолепный стыд его. ‚ерьте,  что  кончитсЯ  сим:  на  то
идет. ‹ишь в человеческом духовном достоинстве равенство, и сие поймут  лишь
у нас. Ѓыли бы братьЯ, будет  и  братство,  а  раньше  братства  никогда  не
разделЯтсЯ. Ћбраз •ристов храним, и воссиЯет  как  драгоценный  алмаз  всему
миру... Ѓуди, буди!
     Ћтцы и учители, произошло раз со мною  умилительное  дело.  ‘транствуЯ,
встретил Я однажды, в губернском городе Љ., бывшего моего денщика  ЂфанасиЯ,
а с тех пор, как Я рассталсЯ с ним, прошло уже тогда  восемь  лет.  ЌечаЯнно
увидел менЯ на базаре, узнал, подбежал ко мне, и  боже,  сколь  обрадовалсЯ.
так и кинулсЯ ко мне: "Ѓатюшка, барин, выли это? „а неужто вас вижу?"  Џовел
менЯ к себе. Ѓыл уже он  в  отставке,  женилсЯ,  двух  детей  младенцев  уже
прижил. Џроживал с супругой своею мелким торгом на рынке с лотка. Љомнатка у
него беднаЯ, но чистенькаЯ, радостнаЯ. “садил  менЯ,  самовар  поставил,  за
женой послал, точно Я праздник какой ему сделал, у него  поЯвившись.  Џодвел
ко мне деток: "благословите, батюшка". "Њне ли благословлЯть,  отвечаю  ему,
инок Я простой и смиренный, бога о них помолю, а о тебе, Ђфанасий  Џавлович,
и всегда, на всЯк день, с того самого днЯ, бога молю, ибо  с  тебЯ,  говорю,
все и вышло". € объЯснил ему Я это, как умел. ’ак что же человек: смотрит на
менЯ и все не может представить, что Я, прежний барин его, офицер, пред  ним
теперь в таком виде и в такой одежде: заплакал даже. "—его  же  ты  плачешь,
говорю ему, незабвенный ты человек, лучше повеселись за менЯ  душой,  милый,
ибо радостен и светел путь мой". Њногого не говорил, а все охал и  качал  на
менЯ головой умиленно. "ѓде же ваше, спрашивает, богатство?" Ћтвечаю ему: "‚
монастырь отдал, а живем мы в общежитии". Џосле чаю стал Я прощатьсЯ с ними,
и вдруг вынес он мне полтину, жертву на монастырь, а другую полтину, смотрю,
сует  мне  в   руку,   торопитсЯ:   "это   уж   вам,   говорит,   странному,
путешествующему, пригодитсЯ вам  может,  батюшка".  ЏринЯл  Я  его  полтину,
поклонилсЯ ему и супруге его и ушел обрадованный, и думаю дорогой:  "вот  мы
теперь оба, и он у себЯ, и Я  идущий,  охаем,  должно  быть,  да  усмехаемсЯ
радостно, в веселии сердца нашего, покиваЯ  головой  и  вспоминаЯ,  как  бог
привел встретитьсЯ". € больше Я уж с тех пор никогда не видал его. Ѓыл Я ему
господин, а он мне слуга, а теперь, как облобызались мы с ним  любовно  и  в
духовном умилении, меж нами великое человеческое единение произошло. „умал Я
о сем много, а теперь мыслю так: неужели так недоступно уму, что сие великое
и простодушное единение могло бы в свой срок  и  повсеместно  произойти  меж
наших русских людей? ‚ерую, что произойдет, и сроки близки.
     Ђ про слуг прибавлю следующее:  сердилсЯ  Я  прежде,  юношею,  на  слуг
много: "кухарка горЯчо подала, денщик платье не вычистил". Ќо  озарила  менЯ
тогда вдруг мысль моего милого брата, которую слышал от него в детстве моем:
"стою ли Я того и весь-то, чтобы мне другой служил, а чтоб Я,  за  нищету  и
темноту его, им помыкал?" € подивилсЯ Я тогда же, сколь самые простые мысли,
воочию Ясные, поздно поЯвлЯютсЯ в уме нашем. Ѓез слуг невозможно в миру,  но
так сделай, чтобы был у тебЯ твой слуга свободнее духом, чем если бы был  не
слугой. € почему Я не могу быть слугою слуге моему и так, чтоб он даже видел
это, и уж безо всЯкой гордости с моей стороны, а с его, невериЯ?  Џочему  не
быть слуге моему как бы мне родным, так что приму его наконец в семью свою и
возрадуюсь сему? „аже и теперь еще это так исполнимо, но послужит основанием
к будущему уже великолепному единению людей, когда не слуг будет искать себе
человек и не в слуг пожелает обращать  себе  подобных  людей,  как  ныне,  а
напротив изо всех сил пожелает стать сам всем слугой по евангелию. € неужели
сие мечта, чтобы под конец человек находил  свои  радости  лишь  в  подвигах
просвещениЯ и милосердиЯ, а не в радостЯх жестоких, как ныне, - в объЯдении,
блуде, чванстве, хвастовстве и завистливом  превышении  одного  над  другим?
’вердо верую, что нет, и что времЯ близко. ‘меютсЯ и  спрашивают:  когда  же
сие времЯ наступит и похоже ли на то, что наступит? џ же мыслю,  что  мы  со
•ристом это великое дело решим. € сколько же было идей на земле,  в  истории
человеческой, которые даже за десЯть лет  немыслимы  были  и  которые  вдруг
поЯвлЯлись, когда приходил длЯ них таинственный срок их,  и  проносились  по
всей земле? ’ак и у нас будет, и воссиЯет миру народ наш и скажут все  люди:
"камень,  который  отвергли  зиждущие,  стал  главою  угла".  Ђ  насмешников
вопросить бы самих: если у нас мечта, то когда же вы-то  воздвигнете  здание
свое и устроитесь справедливо  лишь  умом  своим,  без  •риста?  …сли  же  и
утверждают сами, что они-то, напротив, и идут к единению, то воистину веруют
в сие лишь самые из них простодушные, так  что  удивитьсЯ  даже  можно  сему
простодушию. ‚оистину у них мечтательной фантазии более, чем у  нас.  ЊыслЯт
устроитьсЯ справедливо, но, отвергнув •риста, кончат  тем,  что  зальют  мир
кровью, ибо кровь зовет кровь а извлекший меч погибнет мечом. € если  бы  не
обетование •ристово, то так и истребили бы друг друга даже до последних двух
человек на земле. „а и сии два последние  не  сумели  бы  в  гордости  своей
удержать друг друга, так что последний истребил бы предпоследнего, а потом и
себЯ самого. € сбылось бы, если бы не обетование •ристово, что ради  кротких
и смиренных сократитсЯ дело сие. ‘тал Я тогда,  еще  в  офицерском  мундире,
после поединка моего, говорить про слуг в обществе, и все-то, помню, на менЯ
дивились: "что  же  нам,  говорЯт,  посадить  слугу  на  диван  да  ему  чай
подносить?" Ђ Я тогда им в ответ: "почему  же  и  не  так,  хотЯ  бы  только
иногда". ‚се тогда засмеЯлись. ‚опрос их был  легкомысленный,  а  ответ  мой
неЯсный, но мыслю, что была в нем и некаЯ правда.
     ж) Ћ молитве, о любви и о соприкосновении мирам иным.
     ћноша, не забывай молитвы. Љаждый раз в молитве твоей,  если  искренна,
мелькнет новое чувство, а в нем и новаЯ мысль, которую ты прежде не знал,  и
котораЯ вновь ободрит тебЯ; и поймешь, что молитва есть воспитание.  ‡апомни
еще: на каждый день, и когда лишь можешь, тверди про себЯ! "ѓосподи, помилуй
всех днесь пред тобою представших". €бо в  каждый  час  и  каждое  мгновение
тысЯчи людей покидают жизнь свою на сей земле  и  души  их  становЯтсЯ  пред
господом, - и сколь многие из них расстались с  землею  отъединенно,  никому
неведомо, в грусти и тоске, что никто-то не пожалеет о них и даже не знает о
них вовсе: жили ль они или нет. € вот, может  быть  с  другого  конца  земли
вознесетсЯ ко господу за упокой его и твоЯ молитва, хотЯ бы ты и не знал его
вовсе, а он  тебЯ.  ‘коль  умилительно  душе  его,  ставшей  в  страхе  пред
господом, почувствовать в тот  миг,  что  есть  и  за  него  молельщик,  что
осталось на земле человеческое существо и его любЯщее. „а и  бог  милостивее
воззрит на обоих вас, ибо если уже ты столь  пожалел  его,  то  кольми  паче
пожалеет он, бесконечно более милосердый и любовный чем ты.  €  простит  его
тебЯ ради.
     ЃратьЯ, не бойтесь греха людей, любите человека и во грехе его, ибо сие
уж подобие божеской любви и есть верх любви на земле.  ‹юбите  все  создание
божие, и целое, и каждую песчинку. Љаждый листик, каждый луч  божий  любите.
‹юбите животных, любите растениЯ, любите всЯкую вещь. Ѓудешь  любить  всЯкую
вещь и тайну божию постигнешь в вещах. Џостигнешь однажды  и  уже  неустанно
начнешь ее познавать все далее и более, на всЯк  день.  €  полюбишь  наконец
весь мир уже всецелою, всемирною любовью. †ивотных любите: им бог дал начало
мысли и радость безмЯтежную. Ќе возмущайте же ее, не мучьте их, не отнимайте
у них радости, не  противьтесь  мысли  божией.  —еловек,  не  возносись  над
животными: они  безгрешны,  а  ты  со  своим  величием  гноишь  землю  своим
поЯвлением на ней и след свой гнойный оставлЯешь после себЯ,  -  увы,  почти
всЯк из нас! - „еток любите особенно, ибо они тоже безгрешны, Яко ангелы,  и
живут длЯ умилениЯ нашего, длЯ очищениЯ сердец наших и  как  некое  указание
нам. ѓоре оскорбившему младенца. Ђ менЯ отец Ђнфим  учил  деток  любить:  он
милый и молчащий в странствиЯх наших, на подаЯнные грошики  им  прЯничков  и
леденцу бывало купит и раздаст; проходить не мог мимо деток  без  сотрЯсениЯ
душевного: таков человек.
     Џред иною мыслью станешь в недоумении,  особенно  видЯ  грех  людей,  и
спросишь себЯ: "взЯть  ли  силой,  али  смиренною  любовью?"  ‚сегда  решай:
"возьму смиренною любовью". ђешишьсЯ так раз навсегда, и весь  мир  покорить
возможешь. ‘мирение любовное - страшнаЯ сила, изо всех сильнейшаЯ,  подобной
которой и нет ничего. Ќа всЯк день и час, на всЯкую минуту ходи около себЯ и
смотри за собой, чтоб образ твой был благолепен. ‚от ты прошел  мимо  малого
ребенка, прошел злобный со скверным словом,  с  гневливою  душой;  ты  и  не
приметил, может, ребенка-то, а он видел тебЯ, и образ твой,  неприглЯдный  и
нечестивый, может, в его беззащитном сердечке осталсЯ. ’ы и не знал сего,  а
может быть ты уже тем в него семЯ бросил дурное, и возрастет оно пожалуй,  а
все  потому,  что  ты  не  уберегсЯ   пред   дитЯтей,   потому   что   любви
осмотрительной, деЯтельной не воспитал в себе. ЃратьЯ,  любовь  учительница,
но  нужно  уметь  ее  приобрести,  ибо  она  трудно  приобретаетсЯ,   дорого
покупаетсЯ, долгою работой и через долгий срок, ибо  не  на  мгновение  лишь
случайное надо любить, а на весь срок. Ђ случайно-то и всЯк полюбить  может,
и злодей полюбит. ћноша брат мой у птичек прощениЯ  просил:  оно  как  бы  и
бессмысленно, а ведь правда, ибо все как океан, все течет и соприкасаетсЯ, в
одном месте тронешь, в другом конце мира отдаетсЯ. Џусть  безумие  у  птичек
прощениЯ просить, но ведь и птичкам  было  бы  легче  и  ребенку  и  всЯкому
животному около тебЯ, если бы ты сам был благолепнее, чем  ты  есть  теперь,
хоть на одну каплю да было бы. ‚се, как океан, говорю вам. ’огда  и  птичкам
стал бы молитьсЯ, всецелою любовию мучимый,  как  бы  в  восторге  каком,  и
молить, чтобы и они грех твой отпустили тебе. ‚осторгом же сим  дорожи,  как
бы ни казалсЯ он людЯм бессмысленным.
     „руги мои, просите у бога весельЯ. Ѓудьте веселы как дети.  как  птички
небесные. € да не смущает вас грех людей в вашем делании,  не  бойтесь,  что
затрет он дело ваше и не даст ему совершитьсЯ,  не  говорите:  "силен  грех,
сильно нечестие, сильна среда сквернаЯ, а мы одиноки и бессильны, затрет нас
сквернаЯ среда и не даст совершитьсЯ благому деланию".  Ѓегите,  дети,  сего
уныниЯ! Ћдно тут спасение себе: возьми себЯ и сделай себЯ же  ответчиком  за
весь грех людской. „руг, да ведь это и вправду так, ибо чуть только сделаешь
себЯ за все и за всех ответчиком искренно, то тотчас же увидишь, что оно так
и есть в самом деле и что ты-то и есть за всех и за всЯ виноват. Ђ  скидываЯ
свою же лень и свое бессилие на людей, кончишь тем, что гордости сатанинской
приобщишьсЯ и на бога возропщешь.  Ћ  гордости  же  сатанинской  мыслю  так:
трудно нам на земле ее и постичь, а потому сколь легко  впасть  в  ошибку  и
приобщитьсЯ ей, да еще полагаЯ, что нечто великое и прекрасное делаем. „а  и
многое из самых сильных чувств и движений природы нашей мы пока на земле  не
можем постичь, не соблазнЯйсЯ и сим и не думай, что  сие  в  чем-либо  может
тебе служить оправданием, ибо спросит с тебЯ судиЯ вечный  то,  что  ты  мог
постичь, а не то, чего не мог, сам убедишьсЯ в том,  ибо  тогда  все  узришь
правильно и спорить уже не станешь. Ќа земле же воистину мы как бы блуждаем,
и не было бы драгоценного •ристова образа пред нами,  то  погибли  бы  мы  и
заблудились совсем, как род человеческий пред потопом. Њногое  на  земле  от
нас скрыто, но взамен того даровано нам тайное  сокровенное  ощущение  живой
свЯзи нашей с миром иным, с миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и
чувств не здесь, а в мирах иных. ‚от почему и говорЯт философы, что сущности
вещей нельзЯ постичь на земле. Ѓог взЯл семена из миров иных и посеЯл на сей
земле и взрастил сад свой, и взошло все, что  могло  взойти,  но  взращенное
живет и живо лишь чувством соприкосновениЯ своего таинственным  мирам  иным,
если ослабевает или уничтожаетсЯ в тебе сие чувство, то умирает и взращенное
в тебе. ’огда станешь к жизни равнодушен и даже возненавидишь ее. Њыслю так.
     з) Њожно ли быть судиею себе подобных? Ћ вере до конца.
     Џомни особенно, что не можешь ничьим судиею быти. €бо не может быть  на
земле судьЯ преступника, прежде чем сам сей судьЯ не познает, что и он такой
же точно преступник, как и стоЯщий пред ним, и что  он-то  за  преступление,
стоЯщего пред ним, может прежде всех и виноват. Љогда же постигнет  сие,  то
возможет стать и судиею. Љак ни безумно на вид, но правда сие. €бо был бы  Я
сам праведен, может и преступника, стоЯщего предо мною,  не  было  бы.  …сли
возьможешь принЯть на себЯ  преступление  стоЯщего  пред  тобою  и  судимого
сердцем твоим преступника, то немедленно приими и пострадай за него сам, его
же без укора отпусти. € даже если б и самый закон поставил тебЯ его  судиею,
то сколь лишь возможно будет тебе, сотвори и тогда в духе сем, ибо  уйдет  и
осудит себЯ сам еще горше суда твоего. …сли же отойдет  с  целованием  твоим
бесчувственный и смеЯсь над тобою же, то не соблазнЯйсЯ и сим:  значит  срок
его еще не пришел, но придет в свое времЯ; а не придет, все  равно:  не  он,
так другой за него познает и пострадает, и осудит, и  обвинит  себЯ  сам,  и
правда будет восполнена. ‚ерь сему, несомненно верь, ибо в сем самом и лежит
все упование и всЯ вера свЯтых.
     „елай неустанно. …сли вспомнишь в нощи, отходЯ ко сну: "Я  не  исполнил
что надо было", то немедленно восстань и  исполни.  …сли  кругом  тебЯ  люди
злобные и бесчувственные и не захотЯт тебЯ слушать, то пади пред  ними  и  у
них прощениЯ проси, ибо воистину и ты в  том  виноват,  что  не  хотЯт  тебЯ
слушать. Ђ если уже не можешь говорить с озлобленными, то служи им молча и в
уничижении, никогда не терЯЯ надежды. …сли же все оставЯт тебЯ и уже изгонЯт
тебЯ силой, то, оставшись один, пади на землю и целуй ее, омочи  ее  слезами
твоими, и даст плод от слез твоих землЯ, хотЯ бы и не видал и не слыхал тебЯ
никто в уединении твоем. ‚ерь до конца, хотЯ бы даже и  случилось  так,  что
все бы на земле совратились, а ты лишь единый верен осталсЯ: принеси и тогда
жертву и восхвали  бога  ты,  единый  оставшийсЯ.  Ђ  если  вас  таких  двое
сойдутсЯ, - то вот уж и весь мир, мир живой любви,  обнимите  друг  друга  в
умилении и восхвалите господа: ибо хотЯ  и  в  вас  двоих,  но  восполнилась
правда его.
     …сли сам согрешишь и будешь скорбен даже до смерти о грехах твоих,  или
о грехе твоем внезапном, то возрадуйсЯ за другого, возрадуйсЯ за праведного,
возрадуйсЯ тому, что если ты согрешил, то он зато праведен и не согрешил.
     …сли же злодейство людей  возмутит  тебЯ  негодованием  и  скорбью  уже
необоримою, даже до желаниЯ отомщениЯ злодеЯм, то более всего страшись  сего
чувства; тотчас же иди и ищи себе мук так, как бы  сам  был  виновен  в  сем
злодействе людей. Џриими сии муки и  вытерпи,  и  утолитсЯ  сердце  твое,  и
поймешь, что и  сам  виновен,  ибо  мог  светить  злодеЯм  даже  как  единый
безгрешный и не светил. …сли бы светил, то светом своим озарил бы  и  другим
путь, и тот, который совершил злодейство, может быть не совершил бы его  при
свете твоем. € даже если ты и светил, но увидишь, что не спасаютсЯ люди даже
и при свете твоем, то пребудь тверд, и не усомнись в силе  света  небесного;
верь тому, что если теперь не спаслись, то потом спасутсЯ. Ђ не  спасутсЯ  и
потом, то сыны их спасутсЯ, ибо не умрет свет твой, хотЯ бы и ты  уже  умер.
Џраведник отходит, а свет его остаетсЯ. ‘пасаютсЯ  же  и  всегда  по  смерти
спасающего. Ќе принимает род людской пророков своих и избивает их, но  любЯт
люди мучеников своих и чтЯт тех, коих замучили. ’ы же длЯ целого  работаешь,
длЯ грЯдущего делаешь. Ќаграды же никогда не ищи, ибо и без того уже  велика
тебе награда на сей земле: духовнаЯ радость  твоЯ,  которую  лишь  праведный
обретает. Ќе бойсЯ  ни  знатных,  ни  сильных,  но  будь  премудр  и  всегда
благолепен. ‡най меру, знай сроки, научись сему. ‚ уединении  же  оставаЯсь,
молись. ‹юби повергатьсЯ на землю и лобызать ее. ‡емлю  целуй  и  неустанно,
ненасытимо люби, всех люби, все люби,  ищи  восторга,  и  исступлениЯ  сего.
Ћмочи землю слезами радости твоеЯ и люби сии слезы твои. €сступлениЯ же сего
не стыдись, дорожи им, ибо есть дар божий, великий, да и не многим даетсЯ, а
избранным.
     и) Ћ аде и адском огне, рассуждение мистическое.
     Ћтцы и учители, мыслю: "что есть ад?" ђассуждаю так:
     "‘традание о том, что нельзЯ уже  более  любить".  ђаз,  в  бесконечном
бытии,  неизмеримом  ни  временем,  ни  пространством,  дана  была   некоему
духовному существу, поЯвлением его на земле, способность  сказать  себе:  "Я
есмь и Я люблю". ђаз, только раз, дано было ему мгновение любви  деЯтельной,
живой, а длЯ того дана была земнаЯ жизнь, а с нею времена и сроки, и что же:
отвергло  сие  счастливое  существо  дар  бесценный,  не  оценило  его,   не
возлюбило, взглЯнуло насмешливо  и  осталось  бесчувственным.  ’аковой,  уже
отшедший с земли, видит и лоно Ђвраамово,  и  беседует  с  Ђвраамом,  как  в
притче о богатом и ‹азаре  нам  указано,  и  рай  созерцает,  и  ко  господу
восходить может, но именно тем-то и мучаетсЯ, что ко господу взойдет  он  не
любивший, соприкоснетсЯ с любившими любовью их пренебрегший. €бо зрит Ясно и
оговорит себе уже сам: "ныне уже знание имею и хоть возжаждал любить, но уже
подвига не будет в любви моей, не будет и жертвы, ибо кончена жизнь земнаЯ и
не придет Ђвраам хоть каплею воды живой (то-есть вновь даром  земной  жизни,
прежней и деЯтельной)  прохладить  пламень  жажды  любви  духовной,  которою
пламенею теперь, на земле ее пренебрегши; нет уже жизни и времени  более  не
будет! •отЯ бы и жизнь свою рад был отдать за других,  но  уже  нельзЯ,  ибо
прошла та жизнь, которую возможно было в жертву  любви  принесть,  и  теперь
бездна  между  тою  жизнью  и  сим  бытием".  ѓоворЯт   о   пламени   адском
материальном: не исследую тайну сию и страшусь, но мыслю, что если б  и  был
пламень материальный, то воистину обрадовались бы ему, ибо,  мечтаю  так,  в
мучении материальном хоть на миг позабылась бы  ими  страшнейшаЯ  сего  мука
духовнаЯ. „а и отнЯть у них эту муку духовную невозможно, ибо мучение сие не
внешнее, а внутри их. Ђ если б и возможно было отнЯть, то, мыслю,  стали  бы
от того еще горше несчастными. €бо хоть и простили бы их праведные  из  раЯ,
созерцав муки их, и призвали бы их к себе, любЯ бесконечно, но тем самым  им
еще более бы приумножили мук, ибо возбудили бы в  них  еще  сильнее  пламень
жажды ответной, деЯтельной и благодарной любви, котораЯ  уже  невозможна.  ‚
робости сердца моего мыслю однако же, что самое сознание  сей  невозможности
послужило бы им, наконец, и к облегчению,  ибо  принЯв  любовь  праведных  с
невозможностью воздать за нее, в покорности сей и в действии смирениЯ  сего,
обрЯщут  наконец  как  бы  некий  образ  той  деЯтельной   любви,   которою,
пренебрегли на земле, и как бы некое  действие  с  нею  сходное...  ‘ожалею,
братьЯ и други мои, что не умею сказать сего Ясно. Ќо горе самим истребившим
себЯ на земле, горе самоубийцам! Њыслю, что уже несчастнее сих  и  не  может
быть никого. ѓрех, рекут нам, о сих бога молить, и церковь наружно их как бы
и отвергает, но мыслю в тайне души моей, что можно бы и за  сих  помолитьсЯ.
‡а любовь не осердитсЯ ведь •ристос. Ћ таковых  Я  внутренно  во  всю  жизнь
молилсЯ, исповедуюсь вам в том, отцы и учители,  да  и  ныне  на  всЯк  день
молюсь.
     Ћ, есть и во аде пребывшие гордыми и свирепыми, несмотрЯ уже на  знание
бесспорное и на созерцание правды неотразимой; есть страшные,  приобщившиесЯ
сатане  и  гордому  духу  его  всецело.  „лЯ  тех  ад  уже  добровольный   и
ненасытимый; те уже доброхотные мученики. €бо сами  проклЯли  себЯ,  проклЯв
бога и жизнь. ‡лобною гордостью своею  питаютсЯ,  как  если  бы  голодный  в
пустыне кровь собственную свою сосать из своего же тела начал. Ќо ненасытимы
во веки веков и прощение отвергают,  бога,  зовущего  их,  проклинают.  Ѓога
живаго без ненависти созерцать не могут и требуют, чтобы не было бога жизни,
чтоб уничтожил себЯ бог, и все создание свое. € будут гореть  в  огне  гнева
своего вечно, жаждать смерти и небытиЯ. Ќо не получат смерти...
     ‡десь оканчиваетсЯ рукопись ЂлексеЯ  ”едоровича  Љарамазова.  ЏовторЯю;
она не полна и отрывочна. Ѓиографические сведениЯ, например,  обнимают  лишь
первую молодость старца. €з поучений же его и мнений сведено вместе, как  бы
в единое целое, сказанное очевидно в разные сроки  и  вследствие  побуждений
различных. ‚се же то, что изречено было старцем собственно в  сии  последние
часы жизни его, не определено в точности, а  дано  лишь  понЯтие  о  духе  и
характере и сей беседы, если сопоставить с тем,  что  приведено  в  рукописи
ЂлексеЯ ”едоровича из прежних поучений. Љончина же старца произошла воистину
совсем неожиданно. €бо хотЯ все собравшиесЯ к нему в тот последний  вечер  и
понимали вполне, что смерть его близка, но все же нельзЯ  было  представить,
что наступит она столь внезапно; напротив, друзьЯ его, как уже и  заметил  Я
выше, видЯ его в ту  ночь  столь,  казалось  бы,  бодрым  и  словоохотливым,
убеждены были даже, что в здоровье его произошло заметное улучшение, хотЯ бы
и на малое лишь времЯ. „аже за пЯть  минут  до  кончины,  как  с  удивлением
передавали потом, нельзЯ было еще ничего предвидеть. Ћн  вдруг  почувствовал
как бы сильнейшую боль в груди, побледнел, и крепко прижал  руки  к  сердцу.
‚се тогда встали  с  мест  своих  и  устремились  к  нему;  но  он,  хоть  и
страдающий, но все еще с улыбкой взираЯ на них, тихо опустилсЯ с  кресел  на
пол и стал на колени, затем склонилсЯ лицом ниц  к  земле,  распростер  свои
руки и, как бы в радостном восторге, целуЯ землю и молЯсь  (как  сам  учил),
тихо  и  радостно  отдал  душу  богу.  €звестие  о  кончине  его  немедленно
пронеслось в ските и достигло монастырЯ. Ѓлижайшие  к  новопреставленному  и
кому следовало по чину стали убирать по древнему  обрЯду  тело  его,  а  всЯ
братиЯ собралась в соборную церковь. € еще  до  рассвета,  как  передавалось
потом по слухам, весть о новопреставленном достигла города. Љ утру  чуть  не
весь город говорил о событии, и множество граждан потекло в монастырь. Ќо  о
сем скажем в следующей книге, а теперь лишь прибавим вперед, что  не  прошел
еще и день, как совершилось нечто,  до  того  длЯ  всех  неожиданное,  а  по
впечатлению, произведенному в среде монастырЯ и в городе,  до  того  как  бы
странное, тревожное и сбивчивое, что и  до  сих  пор,  после  стольких  лет,
сохранЯетсЯ в городе нашем самое живое воспоминание о том столь  длЯ  многих
тревожном дне...

                           ----------------


         * —Ђ‘’њ ’ђ…’њџ. * 
     ЉЌ€ѓЂ ‘…„њЊЂџ.
     Ђ‹…Ђ

        I. ’‹…’‚ЋђЌ›‰ „“•.

     ’ело усопшего иеросхимонаха отца ‡осимы  приготовили  к  погребению  по
установленному чину. “мерших монахов и схимников, как известно, не  омывают.
"…гда кто от монахов ко господу отыдет  (сказано  в  Ѓольшом  ’ребнике),  то
учиненный монах (то есть длЯ  сего  назначенный)  отирает  тело  его  теплою
водой,  творЯ  прежде  губою  (то-есть  греческою  губкой)  крест  на   челе
скончавшегосЯ, на персех, на руках и на ногах и на коленах, вЯщше  же  ничто
же". ‚се это и исполнил над усопшим сам отец Џаисий. Џосле отираниЯ одел его
в монашеское одеЯние и  обвил  мантиею;  длЯ  чего,  по  правилу,  несколько
разрезал ее, чтоб  обвить  крестообразно.  Ќа  голову  надел  ему  куколь  с
осьмиконечным крестом. Љуколь оставлен был открытым, лик же усопшего закрыли
черным воздухом. ‚ руки ему положили икону спасителЯ. ‚ таком  виде  к  утру
переложили  его  во  гроб  (уже  прежде  давно   заготовленный).   ѓроб   же
вознамерились оставить в кельи (в первой большой комнате,  в  той  самой,  в
которой покойный старец принимал братию и мирских) на  весь  день.  ’ак  как
усопший по чину был иеросхимонах, то над  ним  следовало  иеромонахам  же  и
иеродиаконам читать не Џсалтирь, а …вангелие.  Ќачал  чтение,  сейчас  после
панихиды, отец €осиф; отец же Џаисий, сам пожелавший читать потом весь  день
и всю ночь, пока еще был очень занЯт и озабочен, вместе с отцом  настоЯтелем
скита, ибо  вдруг  стало  обнаруживатьсЯ,  и  чем  далее,  тем  более,  и  в
монастырской братии и в прибывавших из монастырских  гостиниц  и  из  города
толпами мирских нечто необычайное,  какое-то  неслыханное  и  "неподобающее"
даже волнение и нетерпеливое ожидание. € настоЯтель и отец Џаисий  прилагали
все стараниЯ по возможности успокоить столь суетливо волнующихсЯ. Љогда  уже
достаточно ободнЯло, то из города начали прибывать некоторые даже такие, кои
захватили с собою больных своих, особенно детей,  -  точно  ждали  длЯ  сего
нарочно сей минуты, видимо уповаЯ на немедленную силу исцелениЯ,  какаЯ,  по
вере их, не могла замедлить обнаружитьсЯ. € вот тут только обнаружилось,  до
какой степени все у нас приобыкли считать усопшего старца еще при жизни  его
за несомненного и великого свЯтого. € между прибывающими были далеко  не  из
одного лишь простонародьЯ. ќто великое ожидание верующих, столь  поспешно  и
обнаженно выказываемое и  даже  с  нетерпением  и  чуть  не  с  требованием,
казалось отцу  Џаисию  несомненным  соблазном,  и  хотЯ  еще  и  задолго  им
предчувствованным, но на самом деле превысившим его ожиданиЯ. ‚стречаЯсь  со
взволнованными из иноков, отец Џаисий стал даже выговаривать им: "’аковое  и
столь немедленное ожидание чего-то великого", говорил он, "есть легкомыслие,
возможное лишь между светскими, нам же неподобающее". Ќо его мало слушали, и
отец Џаисий с беспокойством замечал это, несмотрЯ на  то,  что  даже  и  сам
(если уж все вспоминать правдиво), хотЯ и возмущалсЯ  слишком  нетерпеливыми
ожиданиЯми и находил в них легкомыслие и суету,  но  потаенно  про  себЯ,  в
глубине души своей, ждал почти того же, чего и сии взволнованные, в чем  сам
себе не мог не сознатьсЯ. ’ем не менее  ему  особенно  неприЯтны  были  иные
встречи, возбуждавшие в нем, по некоему предчувствию,  большие  сомнениЯ.  ‚
теснившейсЯ в кельи усопшего толпе заметил он  с  отвращением  душевным  (за
которое сам себЯ тут же и попрекнул) присутствие,  например,  ђакитина,  или
далекого гостЯ обдорского инока, все еще пребывавшего в монастыре,  и  обоих
их отец Џаисий вдруг почему-то счел подозрительными, - хотЯ и  не  их  одних
можно было заметить в этом же смысле. €нок обдорский изо всех  волновавшихсЯ
выдавалсЯ наиболее суетЯщимсЯ;  заметить  его  можно  было  всюду,  во  всех
местах:  везде  он  расспрашивал,  везде  прислушивалсЯ,  везде  шепталсЯ  с
каким-то  особенным  таинственным  видом.  ‚ыражение  же  лица  имел   самое
нетерпеливое и как бы уже раздраженное тем, что  ожидаемое  столь  долго  не
совершаетсЯ. Ђ что до ђакитина, то тот, как оказалось потом, очутилсЯ  столь
рано в ските по особливому поручению  госпожи  •охлаковой.  ‘иЯ  добраЯ,  но
бесхарактернаЯ женщина, котораЯ сама не могла быть  допущена  в  скит,  чуть
лишь  проснулась  и  узнала  о  преставившемсЯ,   вдруг   прониклась   столь
стремительным любопытством, что  немедленно  отрЯдила  вместо  себЯ  в  скит
ђакитина, с тем, чтобы тот все наблюдал и немедленно доносил  ей  письменно,
примерно в каждые полчаса, о всем, что произойдет. ђакитина же  считала  она
за самого благочестивого и верующего молодого человека - до того он умел  со
всеми обойтись и каждому  представитьсЯ  сообразно  с  желанием  того,  если
только усматривал в сем малейшую длЯ себЯ выгоду. „ень был Ясный и  светлый,
и из прибывших богомольцев многие толпились около скитских  могил,  наиболее
скученных кругом храма, равно как и рассыпанных по всему скиту. ЋбходЯ скит.
отец Џаисий вдруг вспомЯнул об Ђлеше и о том, что давно он его не  видел,  с
самой почти ночи. € только что вспомнил о нем, как тотчас же и приметил  его
в самом отдаленном углу скита, у ограды, сидЯщего на могильном камне  одного
древле почившего и знаменитого по подвигам своим инока. Ћн  сидел  спиной  к
скиту, лицом к ограде и как бы прЯталсЯ за памЯтник.  ЏодойдЯ  вплоть,  отец
Џаисий увидел, что он, закрыв обеими ладонЯми лицо,  хотЯ  и  безгласно,  но
горько плачет, сотрЯсаЯсь всем телом своим от рыданий. Ћтец  Џаисий  постоЯл
над ним несколько.
     - Џолно,  сыне  милый,  полно,  друг,  -  прочувствованно  произнес  он
наконец, - чего ты? ђадуйсЯ, а не плачь. €ли не знаешь, что  сей  день  есть
величайший из дней его? ѓде он теперь, в минуту сию, вспомни-ка лишь о том!
     Ђлеша взглЯнул было на него, открыв  свое  распухшее  от  слез,  как  у
малого ребенка лицо, но тотчас же, ни слова не вымолвив, отвернулсЯ и  снова
закрылсЯ обеими ладонЯми.
     - Ђ пожалуй, что и так, - произнес отец Џаисий вдумчиво,  -  пожалуй  и
плачь, •ристос тебе эти слезы послал. "“милительные слезки твои  лишь  отдых
душевный и к веселию сердца твоего милого послужат", - прибавил он  уже  про
себЯ, отходЯ от Ђлеши и любовно о нем думаЯ. Ћтошел он впрочем поскорее, ибо
почувствовал, что и сам пожалуй, глЯдЯ на него, заплачет.  ‚ремЯ  между  тем
шло, монастырские службы и панихиды по усопшем продолжались в порЯдке.  Ћтец
Џаисий снова заменил отца €осифа у гроба  и  снова  принЯл  от  него  чтение
…вангелиЯ. Ќо еще не минуло и трех часов пополудни, как совершилось нечто, о
чем упомЯнул Я еще в конце  прошлой  книги,  нечто,  до  того  никем  у  нас
неожиданное и до того в разрез всеобщему упованию, что, повторЯю,  подробнаЯ
и суетнаЯ повесть о сем происшествии даже до сих пор с чрезвычайною живостию
вспоминаетсЯ в нашем городе и по всей нашей окрестности. ’ут,  прибавлю  еще
раз от  себЯ  лично:  мне  почти  противно  вспоминать  об  этом  суетном  и
соблазнительном событии, в сущности же самом  пустом  и  естественном,  и  Я
конечно выпустил бы его в рассказе моем вовсе без упоминовениЯ, если  бы  не
повлиЯло оно сильнейшим и известным образом на душу и сердце главного,  хотЯ
и будущего героЯ рассказа моего, Ђлеши, составив в душе его как бы перелом и
переворот, потрЯсший, но и укрепивший его разум  уже  окончательно,  на  всю
жизнь и к известной цели.
     €так к рассказу: Љогда еще до свету положили уготованное  к  погребению
тело старца во гроб и вынесли его в  первую,  бывшую  приемную  комнату,  то
возник было между находившимисЯ у гроба вопрос: надо ли отворить  в  комнате
окна? Ќо вопрос сей, высказанный кем-то мимоходом  и  мельком,  осталсЯ  без
ответа и почти незамеченным, - разве лишь заметили его, да и  то  про  себЯ,
некоторые из присутствующих  лишь  в  том  смысле,  что  ожидание  тлениЯ  и
тлетворного духа от тела такого почившего есть  сущаЯ  нелепость,  достойнаЯ
даже сожалениЯ (если не усмешки),  относительно  малой  веры  и  легкомыслиЯ
изрекшего вопрос сей.  €бо  ждали  совершенно  противоположного.  €  вот,  в
скорости после полуднЯ началось  нечто,  сначала  принимаемое  входившими  и
выходившими лишь молча и про себЯ, и даже с видимою боЯзнью каждого сообщить
кому-либо начинающуюсЯ мысль свою, но к трем часам пополуднЯ  обнаружившеесЯ
уже столь Ясно и неопровержимо, что известие о сем мигом облетело весь  скит
и всех богомольцев-посетителей скита, тотчас же проникло  и  в  монастырь  и
повергло в удивление всех монастырских, а наконец, чрез  самый  малый  срок,
достигло и города и  взволновало  в  нем  всех,  и  верующих  и  неверующих.
Ќеверующие возрадовались,  а  что  до  верующих,  то  нашлись  иные  из  них
возрадовавшиесЯ  даже  более  самих  неверующих,  ибо  "любЯт  люди  падение
праведного и позор его", как изрек сам покойный старец в одном  из  поучений
своих. „ело в том, что от гроба стал исходить мало-по-малу,  но  чем  далее,
тем более замечаемый тлетворный дух, к трем же часам пополудни  уже  слишком
Явственно обнаружившийсЯ и все постепенно  усиливавшийсЯ.  €  давно  уже  не
бывало и даже припомнить невозможно было из  всей  прошлой  жизни  монастырЯ
нашего такого соблазна, грубо разнузданного, а в  другом  каком  случае  так
даже и невозможного, какой обнаружилсЯ тотчас же вслед за сим событием между
самими даже иноками. Џотом уже, и после многих даже лет, иные разумные иноки
наши, припоминаЯ весь тот день в подробности, удивлЯлись и  ужасались  тому,
каким это образом соблазн мог достигнуть тогда такой степени. €бо  и  прежде
сего случалось, что умирали иноки весьма праведной жизни и праведность  коих
была у всех на виду. старцы богобоЯзненные, а между тем и  от  их  смиренных
гробов  исходил  дух  тлетворный,  естественно,  как  и  у  всех   мертвецов
поЯвившийсЯ. но сие не производило же соблазна и даже малейшего  какого-либо
волнениЯ. Љонечно, были некие и у нас из древле преставившихсЯ, воспоминание
о коих сохранилось еще живо в монастыре, и останки  коих,  по  преданию,  не
обнаружили тлениЯ, что  умилительно  и  таинственно  повлиЯло  на  братию  и
сохранилось в памЯти ее как нечто благолепное и чудесное и как обетование  в
будуще