нием  заметил  кнЯзь,  подходЯ  к  своей  даче  с
ђогожиным,  что  на  его  террасе,  Ярко  освещенной,  собралось  шумное   и
многочисленное общество. ‚еселаЯ компаниЯ хохотала, голосила; кажетсЯ,  даже
спорила  до  крику;  подозревалось  с  первого   взглЯда   самое   радостное
препровождение времени. € действительно, поднЯвшись на террасу,  он  увидел,
что все пили, и пили шампанское, и, кажетсЯ, уже  довольно  давно,  так  что
многие из  пирующих  успели  весьма  приЯтно  одушевитьсЯ.  ѓости  были  все
знакомые кнЯзЯ, но странно было, что они собрались разом все, точно по зову,
хотЯ кнЯзь никого не звал, а про день своего рождениЯ он  и  сам  только-что
вспомнил нечаЯнно.
     - ЋбъЯвил, знать, кому, что шампанского выставишь, вот они и сбежались,
- пробормотал ђогожин, всходЯ вслед за кнЯзем на террасу, - мы  эвтот  пункт
знаем; им  только  "свистни...  -  прибавил  он  почти  со  злобой,  конечно
припоминаЯ свое недавнее прошлое.
     ‚се встретили кнЯзЯ криками и  пожеланиЯми,  окружили  его.  €ные  были
очень  шумны,  другие  гораздо  спокойнее,  но  все  торопились  поздравить,
прослышав о дне рождениЯ, и всЯкий ждал своей очереди. Џрисутствие некоторых
лиц заинтересовало кнЯзЯ, например, Ѓурдовского; но всего удивительнее было,
что среди этой компании очутилсЯ  вдруг  и  …вгений  Џавлович;  кнЯзь  почти
верить себе не хотел и чуть не испугалсЯ, увидев его.
     ’ем временем ‹ебедев, раскрасневшийсЯ и почти восторженный, подбежал  с
объЯснениЯми; он был довольно сильно готов. €з болтовни его  оказалось,  что
все собрались совершенно натурально и  даже  нечаЯнно.  Џрежде  всех,  перед
вечером, приехал €пполит, и, чувствуЯ себЯ гораздо лучше, пожелал  подождать
кнЯзЯ на террасе. Ћн расположилсЯ на диване; потом  к  нему  сошел  ‹ебедев,
затем все его  семейство,  то-есть  генерал  €волгин  и  дочери.  Ѓурдовский
приехал с €пполитом, сопровождаЯ его. ѓанЯ и Џтицын зашли, кажетсЯ, недавно,
проходЯ мимо (их поЯвление  совпадало  с  происшествием  в  воксале);  затем
ЯвилсЯ Љеллер, объЯвил о дне  рождениЯ  и  потребовал  шампанского.  …вгений
Џавлович зашел всего с полчаса назад. Ќа шампанском и чтоб устроить праздник
настаивал изо всех сил и ЉолЯ. ‹ебедев с готовностью подал вина.
     - Ќо своего, своего! - лепетал он кнЯзю: -  на  собственное  иждивение,
чтобы прославить и поздравить, и угощение будет, закуска,  и  об  этом  дочь
хлопочет; но, кнЯзь, если бы вы знали, какаЯ тема в ходу. Џомните у ѓамлета:
"быть или не быть?" ‘овременнаЯ тема-с, современнаЯ! ‚опросы и  ответы...  €
господин ’ерентьев в высшей степени... спать  не  хочет!  Ђ  шампанского  он
только глотнул, глотнул, не повредит... Џриближьтесь, кнЯзь, и  решите!  ‚се
вас ждали, все только и ждали вашего счастливого ума...
     ЉнЯзь заметил милый, ласковый взглЯд ‚еры ‹ебедевой, тоже  торопившейсЯ
пробратьсЯ к нему сквозь толпу. Њимо всех, он протЯнул руку ей  первой;  она
вспыхнула от удовольствиЯ и пожелала ему "счастливой жизни  с  этого  самого
днЯ". ‡атем стремглав побежала на кухню; там она готовила закуску; но  и  до
прихода кнЯзЯ, - только что на минуту могла оторватьсЯ от дела,  -  ЯвлЯлась
на террасу и изо всех сил  слушала  горЯчие  споры  о  самых  отвлеченных  и
странных длЯ нее вещах, не  умолкавших  между  подпившими  гостЯми.  ЊладшаЯ
сестра ее, разевавшаЯ рот, заснула  в  следующей  комнате,  на  сундуке,  но
мальчик, сын  ‹ебедева,  стоЯл  подле  Љоли  и  €пполита,  и  один  вид  его
одушевленного лица показывал, что он готов простоЯть здесь на  одном  месте,
наслаждаЯсь и слушаЯ, хоть еще часов десЯть срЯду.
     - џ вас особенно ждал и ужасно рад, что вы пришли такой  счастливый,  -
проговорил €пполит, когда кнЯзь, тотчас после ‚еры, подошел пожать ему руку.
     - Ђ почему вы знаете, что Я "такой счастливый"?
     - Џо лицу видно. Џоздоровайтесь с господами  и  присЯдьте  к  нам  сюда
поскорее. џ особенно вас ждал, - прибавил он, значительно напираЯ на то, что
он ждал. Ќа замечание кнЯзЯ: "не повредило бы ему так поздно сидеть?"  -  он
отвечал, что сам себе удивлЯетсЯ, как это он три днЯ назад умереть хотел,  и
что никогда он не чувствовал  себЯ  лучше,  как  в  этот  вечер.  Ѓурдовский
вскочил и пробормотал, что он "так...", что он с €пполитом "сопровождал",  и
что тоже рад; что в письме он "написал вздор", а теперь "рад просто...".  Ќе
договорив, он крепко сжал руку кнЯзЯ и сел на стул.
     Џосле всех кнЯзь подошел и к …вгению Џавловичу. ’от тотчас же взЯл  его
под руку.
     - Њне вам только два слова сказать, - прошептал он вполголоса, -  и  по
чрезвычайно важному обстоЯтельству; отойдемте на минуту.
     - „ва слова, - прошептал другой голос в другое ухо кнЯзЯ, и другаЯ рука
взЯла его с другой стороны под руку.  ЉнЯзь  с  удивлением  заметил  страшно
взъерошенную, раскрасневшуюсЯ, подмигивающую и смеющуюсЯ фигуру, в которой в
ту же минуту узнал ”ердыщенка, бог знает откуда взЯвшегосЯ.
     - ”ердыщенка помните? - спросил тот.
     - Ћткуда вы взЯлись? - вскричал кнЯзь.
     - Ћн раскаиваетсЯ! - вскричал подбежавший Љеллер: - он спрЯталсЯ, он не
хотел к вам выходить, он там в углу спрЯталсЯ, он  раскаиваетсЯ,  кнЯзь,  он
чувствует себЯ виноватым.
     - „а в чем же, в чем же?
     - ќто Я его встретил, кнЯзь, Я его сейчас встретил и привел; это редкий
из моих друзей; но он раскаиваетсЯ.
     - Ћчень рад, господа; ступайте, садитесь туда ко всем, Я сейчас  приду,
- отделалсЯ наконец кнЯзь, торопЯсь к …вгению Џавловичу.
     - ‡десь у вас занимательно, -  заметил  тот,  -  и  Я  с  удовольствием
прождал вас с полчаса. ‚от что, любезнейший ‹ев Ќиколаевич, Я все устроил  с
Љурмышевым, и зашел вас успокоить; вам нечего беспокоитьсЯ, он очень,  очень
рассудительно принЯл дело, тем более, что, по-моему, скорее сам виноват.
     - ‘ каким Љурмышевым?
     - „а вот, которого вы за руки давеча схватили... Ћн  был  так  взбешен,
что хотел уже к вам завтра прислать за объЯснениЯми.
     - Џолноте, какой вздор!
     - ђазумеетсЯ, вздор, и вздором наверно  бы  кончилось;  но  у  нас  эти
люди...
     - ‚ы, может быть, и еще за чем-нибудь пришли, …вгений Џавлыч?
     - Ћ, разумеетсЯ, еще за чем-нибудь, - рассмеЯлсЯ тот. - џ, милый кнЯзь,
завтра чем свет еду  по  этому  несчастному  делу  (ну  вот,  о  дЯде-то)  в
Џетербург; представьте себе: все это верно, и все  уже  знают,  кроме  менЯ.
ЊенЯ так это все поразило, что Я туда  и  не  поспел  зайти  (к  …панчиным);
завтра тоже не буду, потому что буду в Џетербурге, понимаете? Њожет, днЯ три
здесь не буду, - одним словом, дела мои захромали. •оть дело и не бесконечно
важное, но Я рассудил, что  мне  нужно  кое  в  чем  откровеннейшим  образом
объЯснитьсЯ с вами, и не пропускаЯ времени, то-есть  до  отъезда.  џ  теперь
посижу и подожду, если велите, пока разойдетсЯ  компаниЯ;  при  том  же  мне
некуда более деватьсЯ: Я так взволнован, что и спать не лЯгу. Ќаконец,  хотЯ
бессовестно и непорЯдочно так прЯмо преследовать человека, но  Я  вам  прЯмо
скажу:  Я  пришел  искать  вашей  дружбы,  милый  мой  кнЯзь;   вы   человек
бесподобнейший, то-есть не лгущий на каждом шагу, а может быть, и совсем,  а
мне в одном деле нужен друг и советник, потому что Я  решительно  теперь  из
числа несчастных...
     Ћн опЯть засмеЯлсЯ.
     - ‚от в чем беда, - задумалсЯ на минуту кнЯзь, -  вы  хотите  подождать
пока они разойдутсЯ, а ведь бог знает, когда это  будет.  Ќе  лучше  ли  нам
теперь сойти в парк; они, право, подождут; Я извинюсь.
     - Ќи-ни, Я имею свои причины, чтобы нас  не  заподозрили  в  экстренном
разговоре  с  целью;  тут  есть  люди,  которые  очень  интересуютсЯ  нашими
отношениЯми, - вы не знаете  этого,  кнЯзь?  €  гораздо  лучше  будет,  если
увидЯт, что и без того в самых дружелюбнейших,  а  не  в  экстренных  только
отношениЯх, - понимаете? Ћни часа через два разойдутсЯ; Я у вас возьму минут
двадцать, ну - полчаса...
     - „а милости просим, пожалуйте; Я слишком рад и без  объЯснений;  а  за
ваше доброе слово о дружеских отношениЯх очень вас благодарю.  ‚ы  извините,
что Я сегоднЯ рассеЯн; знаете, Я как-то никак не  могу  быть  в  эту  минуту
внимательным.
     - ‚ижу, вижу, - пробормотал …вгений Џавлович с легкою усмешкой. Ћн  был
очень смешлив в этот вечер.
     - —то вы видите? - встрепенулсЯ кнЯзь.
     - Ђ вы и не подозреваете, милый кнЯзь, - продолжал  усмехатьсЯ  …вгений
Џавлович, не отвечаЯ на прЯмой вопрос, - вы не подозреваете,  что  Я  просто
пришел вас надуть и мимоходом от вас что-нибудь выпытать, а?
     - —то вы пришли выпытать, в этом и сомнениЯ нет, - засмеЯлсЯ наконец  и
кнЯзь, - и даже, может быть, вы решили менЯ немножко и обмануть. Ќо ведь что
ж, Я вас не боюсь; при том же мне теперь как-то все равно, поверите ли? €...
и... и так как Я прежде всего убежден, что вы человек все-таки превосходный,
то ведь мы, пожалуй, и в самом деле кончим тем, что  дружески  сойдемсЯ.  ‚ы
мне очень  понравились,  …вгений  Џавлыч,  вы...  очень,  очень  порЯдочный,
по-моему, человек!
     - Ќу, с вами во всЯком случае премило дело  иметь,  даже  какое  бы  ни
было, - заключил …вгений Џавлович; - пойдемте,  Я  за  ваше  здоровье  бокал
выпью; Я ужасно доволен, что к вам пристал. Ђ! -  остановилсЯ  он  вдруг:  -
этот господин €пполит к вам жить переехал?
     - „а.
     - Ћн ведь не сейчас умрет, Я думаю?
     - Ђ что?
     - ’ак, ничего; Я полчаса здесь с ним пробыл...
     €пполит все это времЯ ждал кнЯзЯ и беспрерывно поглЯдывал на него и  на
…вгениЯ  Џавловича,  когда  они  разговаривали  в  стороне.  Ћн  лихорадочно
оживилсЯ, когда они подошли к столу.  Ћн  был  беспокоен  и  возбужден;  пот
выступал на его лбу. ‚ сверкавших глазах его высказывалось, кроме  какого-то
блуждающего, постоЯнного беспокойства, и какое-то неопределенное нетерпение;
взглЯд его переходил без цели с  предмета  на  предмет,  с  одного  лица  на
другое. •отЯ во всеобщем шумном разговоре он принимал  до  сих  пор  большое
участие, но одушевление его было только лихорадочное; собственно к разговору
он  был  невнимателен;  спор  его  был  бессвЯзен,  насмешлив   и   небрежно
парадоксален; он не договаривал и бросал то, о чем  за  минуту  сам  начинал
говорить с горЯчечным жаром. ЉнЯзь с удивлением и сожалением узнал, что  ему
позволили  в  этот  вечер  беспрепЯтственно   выпить   полные   два   бокала
шампанского, и что початый стоЯвший перед ним бокал был уже  третий.  Ќо  он
узнал это только потом; в настоЯщую же минуту был не очень заметлив.
     - Ђ знаете, что Я ужасно рад  тому,  что  именно  сегоднЯ  день  вашего
рождениЯ, - прокричал €пполит.
     - Џочему?
     - “видите; скорее усаживайтесь; во-первых, уж потому, что собралсЯ весь
этот ваш... народ. џ так и рассчитывал, что народ  будет;  в  первый  раз  в
жизни мне расчет удаетсЯ! Ђ жаль, что не знал о  вашем  рождении,  а  то  бы
приехал с подарком... •а-ха! „а, может, Я и с подарком приехал! Њного ли  до
света?
     - „о рассвета и двух часов не осталось, - заметил Џтицын, посмотрев  на
часы.
     - „а зачем теперь рассвет, когда на дворе и без него  читать  можно?  -
заметил кто-то.
     - ‡атем, что мне надо краюшек солнца увидеть. Њожно  пить  за  здоровье
солнца, кнЯзь, как вы думаете?
     €пполит  спрашивал  резко,  обращаЯсь  ко  всем  без  церемонии,  точно
командовал, но, кажетсЯ, сам не замечал того.
     - ‚ыпьем, пожалуй; только вам бы успокоитьсЯ, €пполит, а?
     - ‚ы все про спанье; вы, кнЯзь, моЯ нЯнька! Љак только солнце покажетсЯ
и "зазвучит" на небе (кто это сказал в стихах: "на небе  солнце  зазвучало"?
бессмысленно, но хорошо!) - так мы и спать. ‹ебедев!  ‘олнце  ведь  источник
жизни? —то значат "источники жизни" в Ђпокалипсисе?  ‚ы  слыхали  о  "звезде
Џолынь", кнЯзь?
     - џ слышал, что ‹ебедев признает эту  "звезду  Џолынь"  сетью  железных
дорог, распространившихсЯ по …вропе.
     - Ќет-с, позвольте-с, так нельзЯ-с! -  закричал  ‹ебедев,  вскакиваЯ  и
махаЯ руками, как будто  желаЯ  остановить  начинавшийсЯ  всеобщий  смех:  -
позвольте-с! ‘ этими господами... эти все господа, - обернулсЯ  он  вдруг  к
кнЯзю, - ведь это, в известных пунктах, вот что-с... - и  он  без  церемонии
постукал два раза по столу, отчего смех еще более усилилсЯ.
     ‹ебедев был хотЯ и в обыкновенном "вечернем"  состоЯнии  своем,  но  на
этот раз он был слишком уж возбужден  и  раздражен  предшествовавшим  долгим
"ученым" спором, а в  таких  случаЯх  к  оппонентам  своим  он  относилсЯ  с
бесконечным и в высшей степени откровенным презрением.
     - ќто не так-с! “ нас, кнЯзь, полчаса тому составилсЯ уговор, чтобы  не
прерывать; чтобы не хохотать, покамест один говорит; чтоб ему свободно  дали
все выразить, а потом уж пусть и атеисты, если хотЯт, возражают; мы генерала
председателем посадили, вот-с! Ђ то что же-с? ќтак всЯкого можно  сбить,  на
высокой идее-с, на глубокой идее-с...
     - „а говорите, говорите: никто не сбивает! - раздались голоса.
     - ѓоворите, да не заговаривайтесь.
     - —то за "звезда Џолынь" такаЯ? - осведомилсЯ кто-то.
     - ЏонЯтиЯ не имею! - ответил генерал €волгин, с  важным  видом  занимаЯ
свое недавнее место председателЯ.
     - џ удивительно люблю все  эти  споры  и  раздражениЯ,  кнЯзь,  ученые,
разумеетсЯ,  -  пробормотал  между  тем  Љеллер  в  решительном  упоении   и
нетерпении ворочаЯсь на стуле, - ученые и политические, - обратилсЯ он вдруг
и неожиданно к …вгению Џавловичу, сидевшему почти рЯдом с ним. -  ‡наете,  Я
ужасно люблю в газетах читать про английские парламенты, то-есть  не  в  том
смысле, про что они там рассуждают (Я, знаете, не политик), а в том, как они
между собой объЯснЯютсЯ, ведут себЯ, так сказать, как политики: "благородный
виконт,  сидЯщий  напротив",  "благородный  граф,  разделЯющий  мысль  мою",
"благородный мой оппонент, удививший …вропу своим предложением", то-есть все
вот эти выраженьица, весь этот парламентаризм свободного народа  -  вот  что
длЯ нашего брата заманчиво! џ пленЯюсь, кнЯзь. џ всегда был артист в глубине
души, клЯнусь вам, …вгений Џавлыч.
     - ’ак что же после этого, - горЯчилсЯ в другом углу  ѓанЯ,  -  выходит,
по-вашему, что железные дороги проклЯты, что они  гибель  человечеству,  что
они Язва, упавшаЯ на землю, чтобы замутить "источники жизни"?
     ѓаврила Ђрдалионович был в  особенно  возбужденном  настроении  в  этот
вечер, и в настроении веселом, чуть не торжествующем, как показалось  кнЯзю.
‘ ‹ебедевым он, конечно, шутил, поджигаЯ его, но скоро и сам разгорЯчилсЯ.
     - Ќе железные дороги, нет-с! - возражал ‹ебедев, в одно и то же времЯ и
выходивший из себЯ, и ощущавший непомерное наслаждение:  -  собственно  одни
железные дороги не замутЯт источников жизни, а все это в  целом-с  проклЯто,
все это настроение наших последних веков,  в  его  общем  целом,  научном  и
практическом, может быть, и действительно проклЯто-с.
     - Ќаверно проклЯто или только может быть? ќто ведь важно в этом случае,
- справилсЯ …вгений Џавлович.
     - ЏроклЯто, проклЯто, наверно проклЯто! - с азартом подтвердил ‹ебедев.
     - Ќе торопитесь, ‹ебедев,  вы  по  утрам  гораздо  добрее,  -  заметил,
улыбаЯсь, Џтицын.
     - Ђ по вечерам зато откровеннее! Џо вечерам задушевнее и откровеннее! -
с жаром обернулсЯ к нему ‹ебедев: - простодушнее и определительнее,  честнее
и почтеннее, и хоть этим Я вам и бок подставлЯю, но наплевать-с; Я вас  всех
вызываю теперь, всех атеистов: чем вы спасете мир и нормальную дорогу ему  в
чем отыскали, - вы, люди науки, промышленности, ассоциаций, платы заработной
и прочего? —ем? Љредитом? —то такое кредит? Љ чему приведет вас кредит?
     - ќк ведь у вас любопытство-то! - заметил …вгений Џавлович.
     - Ђ мое мнение то,  что  кто  такими  вопросами  не  интересуетсЯ,  тот
великосветский шенапан-с!
     - „а хоть ко всеобщей солидарности и равновесию интересов  приведет,  -
заметил Џтицын.
     - € только, только! Ќе принимаЯ никакого нравственного основаниЯ, кроме
удовлетворениЯ личного эгоизма и материальной необходимости?  ‚сеобщий  мир,
всеобщее счастье - из необходимости! ’ак ли-с, если смею спросить, понимаю Я
вас, милостивый мой государь?
     - „а ведь всеобщаЯ  необходимость  жить,  пить  и  есть,  а  полнейшее,
научное,  наконец,  убеждение  в  том,  что   вы   не   удовлетворите   этой
необходимости  без  всеобщей  ассоциации  и  солидарности  интересов,  есть,
кажетсЯ,  достаточно  крепкаЯ  мысль,  чтобы  послужить  опорною  точкой   и
"источником жизни" длЯ будущих веков человечества, -  заметил  уже  серьезно
разгорЯчившийсЯ ѓанЯ.
     -  Ќеобходимость   пить   и   есть,   то-есть   одно   только   чувство
самосохранениЯ...
     - „а разве мало одного  только  чувства  самосохранениЯ?  ‚едь  чувство
самосохранениЯ - нормальный закон человечества...
     - Љто это вам сказал? - крикнул вдруг …вгений Џавлович: - закон  -  это
правда, но столько же нормальный, сколько и закон разрушениЯ, а  пожалуй,  и
саморазрушениЯ.  ђазве  в  самосохранении  одном   весь   нормальный   закон
человечества?
     - ќге! - вскрикнул €пполит, быстро оборотЯсь к …вгению  Џавловичу  и  с
диким любопытством оглЯдываЯ его; но увидев, что  он  смеетсЯ,  засмеЯлсЯ  и
сам, толкнул рЯдом стоЯщего Љолю и опЯть спросил его, который час, даже  сам
притЯнул к себе серебрЯные часы Љоли и жадно посмотрел  на  стрелку.  ‡атем,
точно все забыв, он протЯнулсЯ на диване, закинул  руки  за  голову  и  стал
смотреть  в  потолок;  чрез  полминуты  он  уже  опЯть  сидел   за   столом,
выпрЯмившись и вслушиваЯсь в болтовню разгорЯчившегосЯ до последней  степени
‹ебедева.
     -  Њысль  коварнаЯ  и  насмешливаЯ,  мысль  шпигующаЯ!  -  с  жадностью
подхватил ‹ебедев парадокс …вгениЯ Џавловича: - мысль  высказаннаЯ  с  целью
подзадорить в драку противников, но мысль вернаЯ! Џотому  что  вы,  светский
пересмешник и кавалерист (хотЯ и не без способностей!), и сами не знаете, до
какой степени ваша мысль есть глубокаЯ мысль, есть вернаЯ мысль! „а-с. ‡акон
саморазрушениЯ и  закон  самосохранениЯ  одинаково  сильны  в  человечестве!
„ьЯвол одинаково владычествует  человечеством  до  предела  времен  еще  нам
неизвестного. ‚ы смеетесь? ‚ы не верите в дьЯвола? Ќеверие  в  дьЯвола  есть
французскаЯ мысль, есть легкаЯ мысль. ‚ы знаете ли, кто есть дьЯвол?  ‡наете
ли, как ему имЯ? € не знаЯ даже имени его, вы смеетесь над  формой  его,  по
примеру  ‚ольтерову,  над  копытами,  хвостом  и   рогами   его,   вами   же
изобретенными; ибо нечистый дух есть великий и грозный дух, а не с  копытами
и с рогами, вами ему изобретенными. Ќо не в нем теперь дело!..
     - Џочему вы знаете, что не в нем теперь дело? - крикнул вдруг €пполит и
захохотал как будто в припадке.
     - Њысль ловкаЯ и намекающаЯ! - похвалил ‹ебедев: - но  опЯть-таки  дело
не в том, а вопрос у нас в том, что  не  ослабели  ли  "источники  жизни"  с
усилением...
     - †елезных-то дорог? - крикнул ЉолЯ.
     - Ќе железных путей сообщениЯ, молодой, но азартный подросток, а  всего
того направлениЯ, которому железные дороги  могут  послужить,  так  сказать,
картиной, выражением художественным. ‘пешат, гремЯт, стучат и торопЯтсЯ  длЯ
счастиЯ, говорЯт, человечества! "‘лишком шумно и  промышленно  становитсЯ  в
человечестве,  мало  спокойствиЯ  духовного",  жалуетсЯ   один   удалившийсЯ
мыслитель. "Џусть, но стук телег, подвозЯщих  хлеб  голодному  человечеству,
может быть, лучше спокойствиЯ духовного", отвечает тому победительно другой,
разъезжающий повсеместно мыслитель, и уходит от него с тщеславием.  Ќе  верю
Я, гнусный ‹ебедев,  телегам,  подвозЯщим  хлеб  человечеству!  €бо  телеги,
подвозЯщие хлеб всему человечеству, без  нравственного  основаниЯ  поступку,
могут прехладнокровно исключить из наслаждениЯ подвозимым значительную часть
человечества, что уже и было...
     - ќто телеги-то могут прехладнокровно исключить? - подхватил кто-то.
     - —то уже  и  было,  -  подтвердил  ‹ебедев,  не  удостоиваЯ  вниманием
вопроса, - уже был  Њальтус,  друг  человечества.  Ќо  друг  человечества  с
шатостию нравственных оснований есть людоед человечества, не  говорЯ  о  его
тщеславии; ибо  оскорбите  тщеславие  которого-нибудь  из  сих  бесчисленных
друзей человечества, и он тотчас же готов зажечь мир  с  четырех  концов  из
мелкого мщениЯ, - впрочем, также точно  как  и  всЯкий  из  нас,  говорЯ  по
справедливости, как и Я, гнуснейший из всех, ибо Я-то, может быть, первый  и
дров принесу, а сам прочь убегу. Ќо не в том опЯть дело!
     - „а в чем же наконец?
     - Ќадоел!
     - „ело в следующем анекдоте из прошедших веков, ибо Я  в  необходимости
рассказать анекдот из прошедших веков. ‚  наше  времЯ,  в  нашем  отечестве,
которое, надеюсь, вы любите одинаково со  мной,  господа,  ибо  Я,  с  своей
стороны, готов излить из себЯ даже всю кровь мою...
     - „альше! „альше!
     - ‚ нашем отечестве, равно как и в  …вропе,  всеобщие,  повсеместные  и
ужасные голода посещают человечество, по  возможному  исчислению  и  сколько
запомнить могу, не чаще теперь как один раз  в  четверть  столетиЯ,  другими
словами, однажды в каждое двадцатипЯтилетие. Ќе спорю за  точную  цифру,  но
весьма редко, сравнительно.
     - ‘ чем сравнительно?
     - ‘ двенадцатым столетием и с соседними ему столетиЯми с той и с другой
стороны. €бо тогда, как пишут  и  утверждают  писатели,  всеобщие  голода  в
человечестве посещали его в два года раз или, по крайней мере,  в  три  года
раз, так что при таком положении вещей человек прибегал даже к антропофагии,
хотЯ и сохранЯЯ секрет. Ћдин из таких  тунеЯдцев,  приближаЯсь  к  старости,
объЯвил сам собою и без всЯкого принуждениЯ, что он в продолжение  долгой  и
скудной жизни своей умертвил и съел лично и в глубочайшем секрете шестьдесЯт
монахов и несколько светских младенцев, - штук шесть, но не  более,  то-есть
необыкновенно мало сравнительно с количеством съеденного им духовенства.  „о
светских же взрослых людей, как  оказалось,  он  с  этою  целью  никогда  не
дотрогивалсЯ.
     - ќтого быть не может! - крикнул сам председатель, генерал,  чуть  даже
не обиженным голосом: - Я часто с ним, господа, рассуждаю и спорю, и  все  о
подобных мыслЯх; но всего чаще он выставлЯет такие нелепости, что  уши  даже
вЯнут, ни на грош правдоподобиЯ!
     - ѓенерал! ‚спомни осаду Љарса, а вы, господа, узнайте, что анекдот мой
голаЯ истина. Ћт себЯ же замечу, что всЯкаЯ почти действительность,  хотЯ  и
имеет  непреложные  законы  свои,  но   почти   всегда   и   невероЯтна,   и
неправдоподобна. € чем даже действительнее, тем иногда и неправдоподобнее.
     - „а разве можно съесть шестьдесЯт монахов? - смеЯлись кругом.
     - •оть он и съел их не вдруг, что очевидно, а, может быть, в пЯтнадцать
или в двадцать лет, что уже совершенно понЯтно и натурально...
     - € натурально?
     - € натурально! - с педантским упорством отгрызалсЯ  ‹ебедев:  -  да  и
кроме всего, католический  монах  уже  по  самой  натуре  своей  повадлив  и
любопытен, и его слишком легко заманить в лес или  в  какое-нибудь  укромное
место и там поступить с ним по вышесказанному, - но Я все-таки не оспариваю,
что количество съеденных лиц оказалось чрезвычайное, даже до невоздержности.
     - Њожет быть, это и правда, господа, - заметил вдруг кнЯзь.
     „о сих пор он в молчании слушал споривших и не ввЯзывалсЯ  в  разговор;
часто от души смеЯлсЯ вслед за всеобщими взрывами смеха. ‚идно было, что  он
ужасно рад тому, что так весело, так шумно; даже тому,  что  они  так  много
пьют. Њожет быть, он и ни слова бы не сказал в целый вечер, но вдруг  как-то
вздумал заговорить. ‡аговорил же с чрезвычайною серьезностию,  так  что  все
вдруг обратились к нему с любопытством.
     - џ, господа, про то собственно, что тогда бывали такие частые  голода.
Џро это и Я слышал, хотЯ и плохо знаю историю. Ќо,  кажетсЯ,  так  и  должно
было быть. Љогда Я попал в вейцарские горы,  Я  ужасно  дивилсЯ  развалинам
старых рыцарских замков, построенных на склонах гор, по крутым скалам, и  по
крайней мере на  полверсте  отвесной  высоты  (это  значит  несколько  верст
тропинками). ‡амок известно что: это  целаЯ  гора  камней.  ђабота  ужаснаЯ,
невозможнаЯ! € это уж, конечно, построили  все  эти  бедные  люди,  вассалы.
Љроме того, они должны были платить всЯкие подати и  содержать  духовенство.
ѓде же тут было себЯ пропитать и землю обрабатывать? €х же тогда было  мало,
должно быть ужасно умирали с голоду, и  есть  буквально,  может  быть,  было
нечего. џ иногда даже думал; как это не пресексЯ тогда совсем этот  народ  и
что-нибудь с ним не случилось, как  он  мог  устоЯть  и  вынести?  —то  были
людоеды и, может быть, очень много, то в этом ‹ебедев, без  сомнениЯ,  прав;
только вот Я не знаю, почему именно он замешал тут монахов, и что хочет этим
сказать?
     - Ќаверно то, что в двенадцатом столетии только монахов  и  можно  было
есть, потому что  только  одни  монахи  и  были  жирны,  -  заметил  ѓаврила
Ђрдалионович.
     - ‚еликолепнейшаЯ и вернейшаЯ  мысль!  -  крикнул  ‹ебедев:  -  ибо  до
светских он даже и  не  прикоснулсЯ.  Ќи  единого  светского  на  шестьдесЯт
нумеров   духовенства,   и   это   страшнаЯ   мысль,   историческаЯ   мысль,
статистическаЯ мысль, наконец, и из таких-то фактов и воссоздаетсЯ историЯ у
умеющего; ибо до цифирной точности возводитсЯ, что духовенство,  по  крайней
мере в шестьдесЯт раз  жило  счастливее  и  привольнее,  чем  все  остальное
тогдашнее человечество. €, может быть, по крайней  мере,  в  шестьдесЯт  раз
было жирнее всего остального человечества...
     - Џреувеличенье, преувеличенье, ‹ебедев! - хохотали кругом.
     - џ согласен, что историческаЯ мысль, но к чему вы ведете? -  продолжал
спрашивать кнЯзь. (Ћн говорил с такою серьезностию  и  с  таким  отсутствием
всЯкой шутки и насмешки над ‹ебедевым, над которым  все  смеЯлись,  что  тон
его, среди общего тона всей компании,  невольно  становилсЯ  комическим  еще
немного, и стали бы подсмеиватьсЯ и над ним, но он не замечал этого.)
     - ђазве вы не видите, кнЯзь, что это  помешанный?  -  нагнулсЯ  к  нему
…вгений  Џавлович.  -  Њне  давеча  сказали  здесь,  что  он  помешалсЯ   на
адвокатстве и на речах адвокатских и хочет экзамен держать.  џ  жду  славной
пародии.
     - џ веду к громадному выводу, - гремел между тем ‹ебедев. - Ќо разберем
прежде всего психологическое и юридическое состоЯние преступника. Њы  видим,
что преступник или, так сказать, мой клиент, несмотрЯ на  всю  невозможность
найти другое съедобное, несколько раз, в продолжение любопытной карьеры свой
обнаруживает желание раскаЯтьсЯ и отклонЯет от себЯ  духовенство.  Њы  видим
это Ясно из фактов: упоминаетсЯ, что он все-таки  съел  же  пЯть  или  шесть
младенцев, сравнительно, цифра ничтожнаЯ, но зато  знаменательнаЯ  в  другом
отношении. ‚идно, что  мучимый  страшными  угрызениЯми  (ибо  клиент  мой  -
человек религиозный и  совестливый,  что  Я  докажу)  и  чтоб  уменьшить  по
возможности грех свой, он, в виде пробы, переменЯл шесть раз пищу монашескую
на пищу светскую. —то в виде пробы, то это опЯть  несомненно;  ибо  если  бы
только длЯ  гастрономической  вариации,  то  цифра  шесть  была  бы  слишком
ничтожною: почему только шесть нумеров, а не  тридцать?  (џ  беру  половину,
половину на половину.) Ќо если это была только  проба,  из  одного  отчаЯниЯ
пред страхом кощунства  и  оскорблениЯ  церковного,  то  тогда  цифра  шесть
становитсЯ слишком понЯтною; ибо шесть проб, чтоб  удовлетворить  угрызениЯм
совести, слишком достаточно, так как пробы не  могли  же  быть  удачными.  €
во-первых, по моему мнению, младенец слишком мал, то-есть не крупен, так что
за известное  времЯ  светских  младенцев  потребовалось  бы  втрое,  впЯтеро
большаЯ цифра нежели духовных, так что и грех, если  и  уменьшалсЯ  с  одной
стороны, то  в  конце  концов  увеличивалсЯ  с  другой,  не  качеством,  так
количеством.  ђассуждаЯ  так,  господа,  Я,  конечно,  снисхожу   в   сердце
преступника  двенадцатого  столетиЯ.  —то  же  касаетсЯ  до  менЯ,  человека
столетиЯ девЯтнадцатого, то Я, может быть, рассудил бы и иначе, о чем вас  и
уведомлЯю, так что нечего  вам  на  менЯ,  господа,  зубы  скалить,  а  вам,
генерал, уж и совсем  неприлично.  ‚о-вторых,  младенец,  по  моему  личному
мнению, непитателен, может быть, даже слишком сладок и приторен, так что, не
удовлетворЯЯ  потребности,  оставлЯет   одни   угрызениЯ   совести.   ’еперь
заключение, финал, господа, финал, в котором заключаетсЯ разгадка одного  из
величайших вопросов тогдашнего и нашего времени! Џреступник кончает тем, что
идет и доносит на себЯ духовенству и  предает  себЯ  в  руки  правительству.
‘прашиваетсЯ, какие муки ожидали его по тогдашнему  времени,  какие  колеса,
костры и огни? Љто же толкал его идти доносить на  себЯ?  Џочему  не  просто
остановитьсЯ на цифре  шестьдесЯт,  сохранЯЯ  секрет  до  последнего  своего
издыханиЯ?  Џочему  не  просто  бросить  монашество  и   жить   в   покаЯнии
пустынником? Џочему, наконец, не поступить самому в монашество?  ‚от  тут  и
разгадка! ‘тало быть, было же  нечто  сильнейшее  костров  и  огней  и  даже
двадцатилетней  привычки!  ‘тало  быть,  была  же  мысль   сильнейшаЯ   всех
несчастий, неурожаев, истЯзаний, чумы, проказы и всего того ада, которого бы
и не вынесло то  человечество  без  той  свЯзующей,  направлЯющей  сердце  и
оплодотворЯющей  источники  жизни  мысли!  Џокажите  же  вы  мне  что-нибудь
подобное такой силе в наш век пороков и железных дорог... то-есть,  надо  бы
сказать: в наш век пароходов и железных  дорог,  но  Я  говорю:  в  наш  век
пороков и железных дорог, потому что Я пьЯн,  но  справедлив!  Џокажите  мне
свЯзующую настоЯщее человечество мысль хоть в половину такой силы как в  тех
столетиЯх. € осмельтесь сказать, наконец, что  не  ослабели,  не  помутились
источники жизни под этою "звездой", под этою сетью, опутавшею  людей.  €  не
пугайте менЯ вашим благосостоЯнием, вашими богатствами, редкостью  голода  и
быстротой путей сообщений! Ѓогатства больше, но силы меньше; свЯзующей мысли
не стало; все размЯгчилось, все упрело, и  все  упрели!  ‚се,  все,  все  мы
упрели!.. Ќо довольно, и не в том теперь дело, а в том, что не распорЯдитьсЯ
ли нам, достопочтенный кнЯзь, насчет приготовленной длЯ гостей закусочки?
     ‹ебедев,  чуть  не  доведший  некоторых  из  слушателей  до  настоЯщего
негодованиЯ  (надо  заметить,  что  бутылки   все   времЯ   не   переставали
откупориватьсЯ),  неожиданным  заключением  своей  речи   насчет   закусочки
примирил с собой тотчас же всех противников. ‘ам он называл такое заключение
"ловким, адвокатским оборотом дела".  ‚еселый  смех  поднЯлсЯ  опЯть,  гости
оживились; все встали из-за стола, чтобы  расправить  члены  и  пройтись  по
террасе. ’олько Љеллер осталсЯ недоволен речью ‹ебедева и был в чрезвычайном
волнении.
     -  Ќападает  на  просвещение,   проповедует   изуверство   двенадцатого
столетиЯ, кривлЯетсЯ и даже безо всЯкой сердечной невинности: сам-то чем  он
дом нажил? позвольте спросить, -  говорил  он  вслух,  останавливаЯ  всех  и
каждого.
     - џ видел настоЯщего толкователЯ  Ђпокалипсиса,  -  говорил  генерал  в
другом углу, другим слушателЯм и между прочим Џтицыну, которого  ухватил  за
пуговицу, - покойного ѓригориЯ ‘еменовича  Ѓурмистрова:  тот,  так  сказать,
прожигал сердца. € во-первых, надевал очки,  развертывал  большую  старинную
книгу в черном кожаном переплете, ну, и при этом седаЯ борода, две медали за
пожертвованиЯ. Ќачинал сурово и строго, пред ним склонЯлись генералы, а дамы
в обморок падали, ну - а этот заключает закуской! Ќи на что не похоже!
     Џтицын, слушавший генерала, улыбалсЯ и как будто собиралсЯ  взЯтьсЯ  за
шлЯпу, но точно не решалсЯ или беспрерывно забывал о своем намерении.  ѓанЯ,
еще до того времени, как встали из-за стола, вдруг перестал пить и отодвинул
от себЯ бокал; что-то мрачное прошло по лицу его. Љогда встали из-за  стола,
он подошел к ђогожину и сед с ним рЯдом. Њожно  было  подумать,  что  они  в
самых приЯтельских отношениЯх. ђогожин, который вначале тоже  несколько  раз
было собиралсЯ потихоньку уйти, сидел теперь неподвижно,  потупив  голову  и
как бы тоже забыв, что хотел уходить. ‚о весь вечер он  не  выпил  ни  одной
капли вина и был очень задумчив; изредка только поднимал глаза  и  оглЯдывал
всех и каждого. ’еперь же можно было подумать, что он  чего-то  здесь  ждет,
чрезвычайно длЯ него важного, и до времени решилсЯ не уходить.
     ЉнЯзь выпил всего два или три бокала и был только весел. Џривстав из-за
стола, он встретил взглЯд …вгениЯ Џавловича, вспомнил  о  предстоЯщем  между
ними объЯснении и улыбнулсЯ приветливо. …вгений Џавлович кивнул ему  головой
и вдруг показал на  €пполита,  которого  пристально  наблюдал  в  эту  самую
минуту. €пполит спал, протЯнувшись на диване.
     - ‡ачем, скажите, затесалсЯ к вам этот мальчишка, кнЯзь?  -  сказал  он
вдруг с такою Явною досадой и даже со злобой, что кнЯзь удивилсЯ. - Ѓьюсь об
заклад, у него недоброе на уме!
     - џ заметил, - сказал кнЯзь, - мне показалось, по крайней мере, что  он
вас слишком интересует сегоднЯ, …вгений Џавлыч; это правда?
     - € прибавьте: при моих собственных обстоЯтельствах мне и самому есть о
чем задуматьсЯ, так что Я  сам  себе  удивлЯюсь,  что  весь  вечер  не  могу
оторватьсЯ от этой противной физиономии!
     - “ него лицо красивое...
     - ‚от, вот, смотрите! - крикнул …вгений Џавлович, дернув за руку кнЯзЯ:
- вот!..
     ЉнЯзь еще раз с удивлением оглЯдел …вгениЯ Џавловича.

        V.
     €пполит, под конец диссертации  ‹ебедева  вдруг  заснувший  на  диване,
теперь вдруг проснулсЯ, точно кто его толкнул в бок, вздрогнул, приподнЯлсЯ,
осмотрелсЯ кругом и побледнел; в каком-то даже испуге озиралсЯ он кругом; но
почти ужас выразилсЯ в его лице, когда он все припомнил и сообразил:
     - —то, они расходЯтсЯ? Љончено? все кончено? ‚зошло солнце? - спрашивал
он тревожно, хватаЯ за руку кнЯзЯ: - который час? ђади бога: час? џ проспал.
„олго Я спал? - прибавил он чуть не с  отчаЯнным  видом,  точно  он  проспал
что-то такое, от чего, по крайней мере, зависела всЯ судьба его.
     - ‚ы спали семь или восемь минут, - ответил …вгений Џавлович.
     €пполит жадно посмотрел на него и несколько мгновений соображал.
     - Ђ... только! ‘тало быть, Я...
     € он глубоко и жадно перевел дух, как бы сбросив  с  себЯ  чрезвычайную
тЯгость. Ћн  догадалсЯ,  наконец,  что  ничего  "не  кончено",  что  еще  не
рассвело, что гости встали из-за стола только длЯ закуски, и  что  кончилась
всего одна только болтовнЯ ‹ебедева. Ћн улыбнулсЯ, и чахоточный  румЯнец,  в
виде двух Ярких пЯтен, заиграл на щеках его.
     - Ђ вы уж и минуты считали, пока Я спал, …вгений Џавлыч, - подхватил он
насмешливо, - вы целый вечер от менЯ не отрывались, Я видел... Ђ! ђогожин! џ
видел его сейчас во сне, - прошептал  он  кнЯзю,  нахмурившись  и  киваЯ  на
сидевшего у стола ђогожина; - ах, да, - перескочил он вдруг опЯть, - где  же
оратор, где ж ‹ебедев? ‹ебедев,  стало  быть,  кончил?  Ћ  чем  он  говорил?
Џравда, кнЯзь, что вы раз говорили, что мир  спасет  "красота"?  ѓоспода,  -
закричал он громко всем, - кнЯзь утверждает, что мир  спасет  красота!  Ђ  Я
утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли,  что  он  теперь  влюблен.
ѓоспода, кнЯзь влюблен; давеча, только что он вошел, Я в этом  убедилсЯ.  Ќе
краснейте, кнЯзь, мне вас жалко станет. ЉакаЯ красота спасет  мир?  Њне  это
ЉолЯ пересказал... ‚ы ревностный христианин? ЉолЯ говорит, что вы сами  себЯ
называете христианином.
     ЉнЯзь рассматривал его внимательно и не ответил ему.
     - ‚ы не отвечаете мне? ‚ы, может быть, думаете, что Я вас очень  люблю?
- прибавил вдруг €пполит, точно сорвал.
     - Ќет, не думаю. џ знаю, что вы менЯ не любите.
     - Љак! „аже после вчерашнего? ‚чера Я был искренен с вами?
     - џ и вчера знал, что вы менЯ не любите.
     - ’о-есть, потому что Я вам завидую, завидую? ‚ы всегда  это  думали  и
думаете теперь, но... но зачем Я говорю вам  об  этом?  џ  хочу  выпить  еще
шампанского; налейте мне, Љеллер.
     - ‚ам нельзЯ больше пить, €пполит, Я вам не дам... € кнЯзь отодвинул от
него бокал.
     - € впрЯмь... - согласилсЯ он тотчас же, как бы задумываЯсь, - пожалуй,
еще скажут... да черт ли мне в том, что они скажут! Ќе правда ли, не  правда
ли? Џускай их потом говорЯт, так ли, кнЯзь? € какое нам всем до  того  дело,
что будет потом!.. џ, впрочем, спросоньЯ. Љакой Я ужасный сон видел,  теперь
только  припомнил...  џ  вам  не  желаю  таких  снов,  кнЯзь,  хоть  Я   вас
действительно, может быть, не люблю. ‚прочем, если не любишь человека, зачем
ему дурного желать, не  правда  ли?  —то  это  Я  все  спрашиваю;  все-то  Я
спрашиваю! „айте мне вашу руку; Я вам крепко пожму ее, вот так... ‚ы  однако
ж протЯнули мне руку? ‘тало быть, знаете, что Я вам искренно  ее  пожимаю?..
Џожалуй, Я не буду больше пить.  Љоторый  час?  ‚прочем,  не  надо,  Я  знаю
который час. Џришел час! ’еперь самое времЯ. —то это,  там  в  углу  закуску
ставЯт? ‘тало быть, этот стол свободен? прекрасно! ѓоспода, Я... однако  все
эти господа и не слушают... Я намерен прочесть одну статью, кнЯзь;  закуска,
конечно, интереснее, но...
     € вдруг совершенно неожиданно он вытащил из  своего  верхнего  бокового
кармана большой, канцелЯрского размера пакет, запечатанный  большою  красною
печатью. Ћн положил его на стол пред собой.
     ќта неожиданность произвела эффект  в  неготовом  к  тому,  или,  лучше
сказать в готовом, но не к тому, обществе. …вгений Џавлович даже  привскочил
на своем стуле; ѓанЯ быстро придвинулсЯ к столу; ђогожин тоже, но с какою-то
брюзгливою досадой, как бы понимаЯ в чем дело.  ‘лучившийсЯ  вблизи  ‹ебедев
подошел с любопытными глазками и смотрел на пакет, стараЯсь  угадать  в  чем
дело.
     - —то это у вас? - спросил с беспокойством кнЯзь.
     - ‘ первым краюшком солнца Я улЯгусь, кнЯзь, Я сказал;  честное  слово:
увидите! - вскричал €пполит: - но... но... неужели вы думаете, что  Я  не  в
состоЯнии распечатать этот пакет? - прибавил он, с каким-то  вызовом  обводЯ
всех кругом глазами  и  как  будто  обращаЯсь  ко  всем  безразлично.  ЉнЯзь
заметил, что он весь дрожал.
     - Њы никто этого и не думаем, - ответил кнЯзь за всех, -  и  почему  вы
думаете, что у кого-нибудь есть такаЯ мысль, и что... что у вас за  страннаЯ
идеЯ читать? —то у вас тут такое, €пполит?
     - —то тут такое? —то с ним опЯть приключилось? - спрашивали кругом. ‚се
подходили, иные еще закусываЯ; пакет  с  красною  печатью  всех  притЯгивал,
точно магнит.
     - ќто Я сам вчера написал, сейчас после того, как дал  вам  слово,  что
приеду к вам жить, кнЯзь. џ писал это вчера весь день, потом ночь  и  кончил
сегоднЯ утром; ночью под утро Я видел сон...
     - Ќе лучше ли завтра? - робко перебил кнЯзь.
     - ‡автра "времени больше не будет"! - истерически усмехнулсЯ €пполит. -
‚прочем, не беспокойтесь, Я прочту в сорок минут, ну - в час... € видите как
все интересуютсЯ; все  подошли;  все  на  мою  печать  смотрЯт,  и  ведь  не
запечатай Я статью в пакет, не было бы никакого эффекта! •а-ха! ‚от что  она
значит, таинственность! ђаспечатывать или нет, господа? - крикнул он, смеЯсь
своим странным смехом и сверкаЯ глазами. - ’айна! ’айна! Ђ  помните,  кнЯзь,
кто провозгласил, что "времени больше не будет"? ќто провозглашает  огромный
и могучий ангел в Ђпокалипсисе.
     - ‹учше не читать! - воскликнул вдруг  …вгений  Џавлович,  но  с  таким
нежданным в нем видом беспокойства, что многим показалось это странным.
     - Ќе читайте! - крикнул и кнЯзь, положив на пакет руку.
     - Љакое чтение? теперь закуска, - заметил кто-то. -  ‘татьЯ?  ‚  журнал
что ли? - осведомилсЯ другой. - Њожет, скучно? - прибавил третий. -  „а  что
тут такое? - осведомлЯлись остальные. Ќо пугливый жест кнЯзЯ точно испугал и
самого €пполита.
     - ’ак... не читать? - прошептал он ему как-то опасливо,  с  кривившеюсЯ
улыбкой на посиневших губах: - не читать? - пробормотал он, обводЯ  взглЯдом
всю публику, все глаза и лица, и как будто цеплЯЯсь опЯть за всех с прежнею,
точно набрасывающеюсЯ на всех экспансивностью: - вы... боитесь? - повернулсЯ
он опЯть к кнЯзю.
     - —его? - спросил тот, все более и более изменЯЯсь.
     - …сть у кого-нибудь двугривенный, двадцать  копеек?  -  вскочил  вдруг
€пполит со стула, точно его сдернули: - какаЯ-нибудь монетка?
     - ‚от! - подал тотчас же ‹ебедев; у него мелькнула мысль,  что  больной
€пполит помешалсЯ.
     - ‚ера ‹укьЯновна! - торопливо пригласил €пполит: -  возьмите,  бросьте
на стол: орел или решетка? Ћрел - так читать!
     ‚ера испуганно посмотрела на монетку, на  €пполита,  потом  на  отца  и
как-то неловко, закинув кверху голову, как бы в том  убеждении,  что  уж  ей
самой не надо смотреть на монетку, бросила ее на стол. ‚ыпал орел.
     - —итать! - прошептал €пполит, как будто раздавленный решением  судьбы;
он не побледнел бы более, если б ему прочли смертный приговор. - Ђ  впрочем,
- вздрогнул он вдруг, помолчав с полминуты, -  что  это?  Ќеужели  Я  бросал
сейчас жребий? - с тою же напрашивающеюсЯ откровенностью  осмотрел  он  всех
кругом. - Ќо ведь это удивительнаЯ  психологическаЯ  черта!  -  вскричал  он
вдруг, обращаЯсь к кнЯзю, в искреннем изумлении: - это...  это  непостижимаЯ
черта, кнЯзь! - подтвердил он, оживлЯЯсь и как бы приходЯ в себЯ: -  это  вы
запишите, кнЯзь, запомните, вы ведь,  кажетсЯ,  собираете  материалы  насчет
смертной к