баловать, да  не
стоит она того. Ћ, милый кнЯзь, благослови вас господь!
     ‚ошел,  наконец,   ‹ебедев,   только   что   воротившийсЯ,  и,  заметив
двадцатипЯтирублевую в руках Љеллера, поморщилсЯ. Ќо Љеллер, очутившийсЯ при
деньгах, уже спешил вон и немедленно стушевалсЯ. ‹ебедев тотчас же  начал на
него наговаривать.
     -  ‚ы несправедливы, он действительно искренно раскаивалсЯ,  - заметил,
наконец, кнЯзь.
     -  „а  ведь  что  в раскаЯнии-то! ’очь-в-точь как  и  Я  вчера: "низок,
низок", а ведь одни только слова-с!
     - ’ак у вас только одни слова были? Ђ Я было думал...
     -  Ќу, вот  вам,  одному  только  вам  об¬Явлю  истину, потому  что  вы
проницаете человека: и слова, и дело, и ложь, и правда - все у менЯ вместе и
совершенно искренно. Џравда  и  дело  состоЯт у менЯ  в  истинном раскаЯнии,
верьте, не верьте, вот  поклЯнусь, а слова и ложь состоЯт в адской (и всегда
присущей)  мысли,  как бы  и  тут уловить человека,  как  бы  и  чрез  слезы
раскаЯниЯ  выиграть!  …й богу так!  „ругому не сказал  бы,  - засмеетсЯ  или
плюнет; но вы, кнЯзь, вы рассудите по-человечески.
     - Ќу, вот, точь-в-точь и он говорил мне сейчас,  - вскричал кнЯзь, -  и
оба вы точно хвалитесь!  вы даже менЯ удивлЯете, только он искреннее вашего,
а вы  в решительное ремесло обратили. Ќу, довольно, не морщитесь, ‹ебедев, и
не прикладывайте руки к сердцу. Ќе скажете ли  вы мне чего-нибудь?  ‚ы даром
не зайдете...
     ‹ебедев закривлЯлсЯ и закоробилсЯ.
     - џ  вас  целый день поджидал, чтобы задать вам один  вопрос;  ответьте
хоть раз в жизни правду  с первого  слова: участвовали вы  сколько-нибудь  в
этой вчерашней колЯске или нет?
     ‹ебедев опЯть закривлЯлсЯ, начал хихикать, потирал руки, даже, наконец,
расчихалсЯ, но все еще не решалсЯ что-нибудь выговорить.
     - џ вижу, что участвовали.
     - Ќо косвенно, единственно только косвенно! €стинную правду говорю! ’ем
только  и  участвовал,  что  дал  своевременно  знать  известной особе,  что
собралась у менЯ такаЯ компаниЯ, и что присутствуют некоторые лица.
     - џ знаю, что  вы вашего сына туда посылали, он мне сам давеча говорил,
но что ж это за интрига такаЯ! - воскликнул кнЯзь в нетерпении.
     - Ќе  моЯ интрига, не моЯ, - отмахивалсЯ ‹ебедев, - тут другие, другие,
и скорее, так сказать, фантазиЯ чем интрига.
     - „а  в чем  же дело, раз¬Ясните ради •риста?  Ќеужели вы не понимаете,
что это прЯмо до менЯ касаетсЯ? ‚едь тут чернЯт …вгениЯ Џавловича.
     - ЉнЯзь! ‘иЯтельнейший кнЯзь! - закоробилсЯ опЯть ‹ебедев: - ведь вы не
позволЯете говорить всю правду; Я ведь уже  вам начинал о правде; не раз; вы
не позволили продолжать...
     ЉнЯзь помолчал и подумал.
     - Ќу,  хорошо;  говорите  правду, - тЯжело проговорил  он, видимо после
большой борьбы.
     - ЂглаЯ €вановна... - тотчас же начал ‹ебедев.
     -  Њолчите, молчите, -  неистово  закричал  кнЯзь,  весь  покраснев  от
негодованиЯ, а может быть, и от стыда. - Ѓыть этого не может, все это вздор!
‚се  это вы сами  выдумали,  или такие же сумасшедшие.  € чтоб Я никогда  не
слыхал от вас этого более!
     Џоздно вечером,  часу уже в  одиннадцатом,  ЯвилсЯ ЉолЯ с целым коробом
известий. €звестиЯ его были двоЯкие: петербургские и павловские. Ћн на-скоро
рассказал  главные  из  петербургских   (преимущественно  об  €пполите  и  о
вчерашней истории), с тем чтоб опЯть перейти к ним потом, и поскорее перешел
к павловским. ’ри часа тому назад воротилсЯ он из Џетербурга и, не  заходЯ к
кнЯзю, прЯмо  отправилсЯ  к …панчиным. "’ам  ужас что такое!" ђазумеетсЯ, на
первом  плане колЯска, но наверно тут что-то такое и  еще  случилось, что-то
такое  им  с кнЯзем  неизвестное.  "џ, разумеетсЯ, не  шпионил и допрашивать
никого не  хотел; впрочем, принЯли менЯ хорошо,  так  хорошо, что  Я даже не
ожидал, но  о вас, кнЯзь, ни слова!"  ѓлавнее и занимательнее всего то,  что
ЂглаЯ поссорилась давеча с своими  за  ѓаню.  ‚ каких  подробностЯх состоЯло
дело - неизвестно, но только  за ѓаню (вообразите себе это!), и даже  ужасно
ссорЯтсЯ,  стало  быть,  что-то  важное.  ѓенерал  приехал  поздно,  приехал
нахмуренный,  приехал с …вгением Џавловичем, которого превосходно принЯли, а
сам …вгений Џавлович удивительно весел и мил. ‘амое же капитальное  известие
в том, что ‹изавета Џрокофьевна,  безо всЯкого шуму, позвала к себе  ‚арвару
Ђрдалионовну,  сидевшую у девиц, и раз навсегда выгнала  ее  из  дому, самым
учтивейшим, впрочем,  образом, - "от самой ‚ари слышал". Ќо когда ‚арЯ вышла
от ‹изаветы Џрокофьевны и  простилась с девицами,  то те и не знали,  что ей
отказано от дому раз навсегда, и что она в последний раз с ними прощаетсЯ.
     - Ќо ‚арвара Ђрдалионовна была у менЯ .в семь часов? спросил удивленный
кнЯзь.
     -  Ђ  выгнали  ее в  восьмом или в  восемь. Њне очень  жаль  ‚арю, жаль
ѓаню... у  них, без сомнениЯ, вечные  интриги, без этого  им  невозможно.  €
никогда-то Я не мог знать, что они замышлЯют, и не хочу узнавать. Ќо  уверЯю
вас, милый, добрый мой кнЯзь, что в ѓане есть сердце. ќто человек во  многих
отношениЯх,  конечно,  погибший,  но во многих отношениЯх в  нем  есть такие
черты, которые стоит поискать,  чтобы найти,  и Я никогда не прощу себе, что
прежде не  понимал его... Ќе знаю, продолжать ли мне теперь после истории  с
‚арей.  Џравда,  Я  поставил  себЯ с первого  начала совершенно независимо и
отдельно, но все-таки надо обдумать.
     - ‚ы напрасно слишком жалеете брата, - заметил ему кнЯзь; - если  уж до
того дошло дело, стало быть,  ѓаврила Ђрдалионович опасен в глазах  ‹изаветы
Џрокофьевны, а, стало быть, известные надежды его утверждаютсЯ.
     - Љак, какие надежды! -  в изумлении вскричал ЉолЯ: -  уж не думаете ли
вы, что ЂглаЯ... этого быть не может!
     ЉнЯзь промолчал.
     -  ‚ы  ужасный  скептик, кнЯзь, -  минуты чрез две прибавил  ЉолЯ,  - Я
замечаю, что с некоторого  времени  вы становитесь  чрезвычайный скептик; вы
начинаете ничему не верить и  все предполагать... а  правильно Я употребил в
этом случае слово "скептик"?
     - џ думаю, что правильно, хотЯ, впрочем, наверно и сам не знаю.
     - Ќо Я сам от слова "скептик"  отказываюсь, а нашел новое об¬Яснение, -
закричал вдруг ЉолЯ, - вы  не скептик, а ревнивец! ‚ы  адски ревнуете ѓаню к
известной гордой девице!
     ‘казав это, ЉолЯ вскочил  и расхохоталсЯ так,  как, может быть, никогда
ему  не удавалось смеЯтьсЯ. “видав,  что кнЯзь весь покраснел, ЉолЯ еще пуще
захохотал;  ему ужасно понравилась мысль, что кнЯзь ревнует  к  Ђглае, но он
умолк  тотчас  же, заметив,  что тот  искренно огорчилсЯ.  ‡атем  они  очень
серьезно и озабоченно проговорили еще час или полтора.
     Ќа другой  день кнЯзь по  одному неотлагаемому делу целое утро пробыл в
Џетербурге. ‚озвращаЯсь в Џавловск уже в пЯтом  часу пополудни, он сошелсЯ в
воксале  железной  дороги  с  €ваном ”едоровичем. ’от  быстро схватил его за
руку, осмотрелсЯ кругом, как  бы  в испуге, и потащил кнЯзЯ  с собой в вагон
первого класса, чтоб ехать вместе. Ћн  сгорал желанием переговорить о чем-то
важном.
     - ‚о-первых, милый кнЯзь, на  менЯ не сердись, и  если было  что с моей
стороны - позабудь. џ бы сам  еще вчера к тебе зашел, но не знал как на этот
счет ‹изавета Џрокофьевна... „ома  у  менЯ... просто  ад, загадочный  сфинкс
поселилсЯ, а Я  хожу,  ничего не понимаю. Ђ что до  тебЯ,  то,  по-моему, ты
меньше всех  нас  виноват,  хотЯ,  конечно, чрез тебЯ много  вышло.  ‚идишь,
кнЯзь, быть филантропом приЯтно, но не очень. ‘ам, может, уже  вкусил плоды.
џ, конечно, люблю доброту и уважаю ‹изавету Џрокофьевну, но...
     ѓенерал долго еще продолжал в  этом роде, но слова его были удивительно
бессвЯзны.  ‚идно было,  что  он  потрЯсен и  смущен  чрезвычайно чем-то  до
крайности ему непонЯтным.
     - „лЯ менЯ нет сомнениЯ, что ты тут не при чем, - высказалсЯ наконец он
Яснее, - но не  посещай  нас некоторое времЯ, прошу тебЯ дружески, впредь до
перемены ветра.  - —то  же  касаетсЯ  до …вгениЯ Џавлыча,  -  вскричал он  с
необыкновенным жаром, - то все это бессмысленнаЯ клевета, клевета из клевет!
ќто  наговор, тут интрига, желание все  разрушить и нас  поссорить.  ‚идишь,
кнЯзь,  говорю тебе на ухо: между нами и …вгением Џавлычем не сказано еще ни
одного слова, понимаешь?  Њы не свЯзаны  ничем, -  но  это слово  может быть
сказано, и даже  скоро,  и даже,  может быть,  очень  скоро!  ’ак вот  чтобы
повредить!  а  зачем,  почему -  не  понимаю!  †енщина удивительнаЯ, женщина
эксцентрическаЯ,  до  того  ее боюсь,  что  едва сплю. € какой экипаж, белые
кони,  ведь  это шик, ведь это именно то,  что называетсЯ по-французски шик!
Љто  это  ей? …й  богу согрешил, подумал третьего днЯ на …вгениЯ Џавлыча. Ќо
оказываетсЯ, что и  быть не может,  а  если быть не  может, то длЯ  чего она
хочет тут расстроить?  ‚от,  вот задача!  —тобы  сохранить  при себе …вгениЯ
Џавлыча? Ќо повторЯю тебе, и вот тебе крест, что  он с ней не  знаком, и что
векселЯ  эти  -  выдумка!  € с такою  наглостью ему  ты кричит  чрез  улицу!
—истейший заговор! џсное дело, что надо отвергнуть с презрением, а к …вгению
Џавлычу  удвоить  уважение.  ’ак Я и ‹изавете Џрокофьевне  высказал.  ’еперь
скажу тебе самую интимную мысль: Я упорно  убежден, что  она это  из личного
мщениЯ  ко мне, помнишь, за  прежнее, хотЯ Я никогда и ни  в  чем  пред  нею
виноват не  был. Љраснею  от  одного  воспоминаниЯ. ’еперь,  вот,  она опЯть
поЯвилась,  Я думал,  исчезла совсем.  ѓде же этот  ђогожин сидит,  скажите,
пожалуста? џ думал, она давно уже госпожа ђогожина...
     Ћдним словом, человек был сильно сбит с  толку. ‚есь почти  час пути он
говорил  один,  задавал вопросы, сам  разрешал их, пожимал руку кнЯзЯ и,  по
крайней мере, в том одном убедил кнЯзЯ, что его он и не думает подозревать в
чем-нибудь. ќто было длЯ  кнЯзЯ важно. Љончил  он  рассказом  о родном  дЯде
…вгениЯ  Џавлыча,  начальнике какой-то канцелЯрии в Џетербурге -  "на видном
месте,  семидесЯти лет, вивер, гастроном  и  вообще повадливый старикашка...
•а! ха! џ  знаю,  что он  слышал про Ќастасью  ”илипповну и  даже добивалсЯ.
‡аезжал к  нему  давеча;  не  принимает, нездоров,  но богат,  богат,  имеет
значение  и... дай ему  бог много лет здравствовать,  но  опЯть-таки …вгению
Џавлычу все достанетсЯ... „а, да...  а Я все-таки боюсь! Ќе понимаю чего,  а
боюсь. ‚ воздухе  как будто что-то  носитсЯ,  как  будто летучаЯ мышь,  беда
летает,  и  боюсь, боюсь!.."  € наконец  только  на третий день, как мы  уже
написали  выше,  последовало формальное примирение …панчиных  с кнЯзем ‹ьвом
Ќиколаевичем.

        XII.
     Ѓыло семь часов пополудни; кнЯзь собиралсЯ идти в парк.  ‚друг ‹изавета
Џрокофьевна одна вошла к нему на террасу.
     - ‚о-первых, и не  смей думать,  -  начала она, -  что  Я пришла к тебе
прощениЯ просить. ‚здор! ’ы кругом виноват. ЉнЯзь молчал.
     - ‚иноват или нет?
     - ‘только же, сколько  и  вы. ‚прочем, ни Я, ни вы, мы оба ни  в чем не
виноваты умышленно. џ третьего днЯ себЯ виноватым считал, а теперь рассудил,
что это не так.
     - ’ак вот  ты  как! Ќу, хорошо; слушай же и садись, потому что Я стоЯть
не намерена.
     Ћба сели.
     - ‚о-вторых:  ни слова о злобных  мальчишках!  џ просижу и проговорю  с
тобой десЯть минут; Я пришла к тебе справку сделать (а  ты думал и бог знает
что?), и если ты хоть одним словом заикнешьсЯ про дерзких мальчишек, Я встаю
и ухожу, и уже совсем с тобой разрываю.
     - •орошо, - ответил кнЯзь.
     - Џозволь  тебЯ спросить:  изволил ты  прислать,  месЯца  два или два с
половиной тому, около ‘вЯтой, к Ђглае письмо?
     - Џи-писал.
     -  ‘  какою же целью? —то было в письме? Џокажи  письмо! ѓлаза ‹изаветы
Џрокофьевны горели, она чуть не дрожала от нетерпениЯ.
     - “ менЯ нет письма, - удивилсЯ  и оробел  кнЯзь ужасно,  - если есть и
цело еще, то у Ђглаи €вановны.
     - Ќе финти! Ћ чем писал?
     - џ не финчу и ничего не боюсь. џ не вижу никакой причины почему мне не
писать...
     - Њолчи! Џотом будешь говорить. —то было в письме? Џочему покраснел?
     ЉнЯзь подумал.
     - џ не знаю ваших мыслей, ‹изавета Џрокофьевна. ‚ижу только, что письмо
это вам очень не нравитсЯ. ‘огласитесь, что Я мог бы  отказатьсЯ отвечать на
такой вопрос; но чтобы показать вам, что Я не боюсь за письмо, и не сожалею,
что написал, и отнюдь не краснею за него  (кнЯзь покраснел еще чуть не вдвое
более), Я вам прочту это письмо, потому что, кажетсЯ, помню его наизусть.
     ‘казав это, кнЯзь прочел это письмо почти слово-в-слово, как оно было.
     -  ќкаЯ галиматьЯ! —то же этот вздор  может означать по-твоему? - резко
спросила ‹изавета Џрокофьевна, выслушав письмо с необыкновенным вниманием.
     - ‘ам не знаю вполне; знаю, что  чувство мое было вполне искреннее. ’ам
у менЯ бывали минуты полной жизни и чрезвычайных надежд.
     - Љаких надежд?
     -  ’рудно об¬Яснить, только  не  тех, про какие вы теперь, может  быть,
думаете, - надежд... ну, одним словом, надежд будущего и радости о том, что,
может  быть,  Я  там  не  чужой, не  иностранец. Њне  очень вдруг  на родине
понравилось. ‚  одно  солнечное  утро Я взЯл  перо и написал  к ней  письмо;
почему к  ней - не знаю. €ногда ведь хочетсЯ друга  подле; и мне видно друга
захотелось... - помолчав, прибавил кнЯзь.
     - ‚люблен ты, что ли?
     - Ќ-нет. џ... Я как сестре писал; Я и подписалсЯ братом.
     - ѓм; нарочно; понимаю.
     - Њне очень тЯжело отвечать вам на эти вопросы, ‹изавета Џрокофьевна.
     -  ‡наю,  что  тЯжело,  да мне-то дела нет  никакого до того, что  тебе
тЯжело.  ‘лушай, отвечай  мне правду  как пред  богом:  лжешь ты мне  или не
лжешь?
     - Ќе лгу.
     - ‚ерно говоришь, что не влюблен?
     - ЉажетсЯ, совершенно верно.
     - €шь ты, "кажетсЯ"! Њальчишка передавал?
     - џ просил ЌиколаЯ Ђрдалионовича...
     - Њальчишка? Њальчишка? - с азартом перебила ‹изавета Џрокофьевна: -  Я
знать не знаю, какой такой Ќиколай Ђрдалионович! Њальчишка?
     - Ќиколай Ђрдалионович...
     - Њальчишка, говорю тебе!
     - Ќет,  не мальчишка, а Ќиколай Ђрдалионович, - твердо, хотЯ и довольно
тихо, ответил, наконец, кнЯзь.
     -  Ќу, хорошо,  голубчик,  хорошо!  ќто тебе  Я причту.  - Њинутку  она
пересиливала свое волнение и отдыхала.
     - Ђ что такое: "ђыцарь бедный"?
     - ‘овсем не знаю; это без менЯ; шутка какаЯ-нибудь.
     - ЏриЯтно вдруг  узнать! ’олько  неужели ж  она могла  заинтересоватьсЯ
тобой? ‘ама же тебЯ "уродиком" и "идиотом" называла.
     - ‚ы  бы  могли  мне это  и не пересказывать,  -  укоризненно, чуть  не
шепотом заметил кнЯзь.
     - Ќе сердись. „евка самовластнаЯ, сумасшедшаЯ, избалованнаЯ, - полюбит,
так  непременно бранить вслух  будет  и в глаза издеватьсЯ; Я точно такаЯ же
была. ’олько,  пожалуста, не торжествуй,  голубчик, не твоЯ; верить  тому не
хочу, и никогда не будет! ѓоворю длЯ того, чтобы ты теперь же и меры принЯл.
‘лушай, поклЯнись, что ты не женат на этой.
     - ‹изавета  Џрокофьевна, что вы, помилуйте? - чуть не привскочил  кнЯзь
от изумлениЯ.
     - „а ведь чуть было не женилсЯ?
     - —уть было не женилсЯ, - прошептал кнЯзь и поник головой.
     - —то ж,  в нее что  ли влюблен, коли так? ’еперь длЯ нее приехал?  „лЯ
этой?
     - џ приехал не длЯ того, чтобы женитьсЯ, - ответил кнЯзь.
     - …сть у тебЯ что-нибудь свЯтое на свете?
     - …сть.
     - ЏоклЯнись, что не длЯ того, чтобы женитьсЯ на той.
     - ЉлЯнусь, чем хотите!
     - ‚ерю;  поцелуй менЯ. Ќаконец-то  Я  вздохнула  свободно;  но знай: не
любит тебЯ ЂглаЯ, меры прими, и не бывать ей за тобой, пока Я на свете живу!
‘лышал?
     - ‘лышал.
     ЉнЯзь  до  того  краснел,  что  не   мог  прЯмо  глЯдеть   на  ‹изавету
Џрокофьевну.
     - ‡аруби  же. џ  тебЯ как  провидение, ждала  (не  стоил  ты того!),  Я
подушку  мою  слезами  по  ночам  обливала,  -  не  по  тебе,  голубчик,  не
беспокойсЯ, у менЯ свое  другое горе, вечное и всегда одно и  то  же. Ќо вот
зачем Я с таким нетерпением ждала тебЯ: Я все еще верю, что сам бог тебЯ мне
как друга и  как родного брата  прислал. Ќет  при мне  никого, кроме старухи
Ѓелоконской, да и та улетела, да вдобавок глупа как баран стала от старости.
’еперь  отвечай просто  да или нет;  знаешь ты, зачем  она  третьего  днЯ из
колЯски кричала?
     - —естное слово, что Я тут не участвовал и ничего не знаю!
     -  „овольно, верю. ’еперь  и у менЯ другие мысли об этом, но еще вчера,
утром, во  всем винила …вгениЯ Џавлыча. –елые  сутки  третьего  днЯ и  вчера
утром.  ’еперь, конечно, не могу не согласитьсЯ с ними:  до очевидности, что
над ним тут, как  над дураком, насмеЯлись, почему-то,  зачем-то, длЯ чего-то
(уж одно  это подозрительно!  да и не  благовидно!)  - но не бывать Ђглае за
ним, говорю тебе это! Џусть он  хороший человек, а так оно будет. џ и прежде
колебалась,  а  теперь уж  наверно решила: "Џоложите сперва  менЯ в  гроб  и
закопайте в землю, тогда выдавайте дочь", вот что Я €вану ”едоровичу сегоднЯ
отчеканила. ‚идишь, что Я тебе доверЯю, видишь?
     - ‚ижу и понимаю.
     ‹изавета Џрокофьевна пронзительно всматривалась в кнЯзЯ; может быть, ей
очень хотелось  узнать,  какое  впечатление  производит  на него известие  о
…вгении Џавлыче.
     - Ћ ѓавриле €волгине ничего не знаешь?
     - ’о-есть... много знаю.
     - ‡нал или нет, что он в сношениЯх с Ђглаей?
     - ‘овсем  не  знал,  -  удивилсЯ  и даже  вздрогнул  кнЯзь:  -  как, вы
говорите,  ѓаврила  Ђрдалионович  в  сношениЯх с Ђглаей  €вановной? Ѓыть  не
может!
     - Ќедавно  очень. ’ут сестра всю зиму ему дорогу протачивала, как крыса
работала.
     - џ  не верю,  -  твердо повторил кнЯзь после некоторого  размышлениЯ и
волнениЯ. - …сли б это было, Я бы знал наверно.
     -  Ќебось,  он бы сам пришел, да на груди твоей призналсЯ в слезах!  ќх
ты,  простофилЯ,  простофилЯ!  ‚се-то  тебЯ обманывают,  как... как... €  не
стыдно  тебе  ему  доверЯтьсЯ?  Ќеужели  ты  не видишь, что  он тебЯ  кругом
облапошил?
     -  џ  хорошо знаю,  что он менЯ  иногда обманывает, - неохотно произнес
кнЯзь  вполголоса,  - и  он  знает,  что Я это знаю... - прибавил  он  и  не
договорил.
     - ‡нать и доверЯтьсЯ! ќтого  недоставало!  ‚прочем, от тебЯ так  и быть
должно.  €  Я-то  чему  удивлЯюсь,  ѓосподи! „а был  ли  когда  другой такой
человек! ’ьфу! Ђ знаешь,  что  этот ѓанька,  или эта  ‚арька ее в сношениЯ с
Ќастасьей ”илипповной поставили?
     - Љого?! - воскликнул кнЯзь.
     - Ђглаю.
     - Ќе верю! Ѓыть того не может! ‘ какою же целию?
     Ћн вскочил со стула.
     -   €  Я  не   верю,   хоть   есть  улики.  „евка   своевольнаЯ,  девка
фантастическаЯ, девка сумасшедшаЯ! „евка злаЯ, злаЯ, злаЯ!  ’ысЯчу лет  буду
утверждать, что злаЯ! ‚се они  теперь у менЯ такие, даже  эта мокраЯ курица,
Ђлександра, но эта  уж из  рук вон  выскочила. Ќо тоже не  верю! Њожет быть,
потому что  не хочу верить, - прибавила  она как будто про себЯ. - Џочему ты
не приходил? - вдруг обернулась  она опЯть к кнЯзю. - ‚се три  днЯ почему не
приходил? - нетерпеливо крикнула ему она другой раз.
     ЉнЯзь начал было рассказывать свои причины, но она опЯть перебила.
     - ‚се-то тебЯ как дурака  считают и обманывают! ’ы вчера в город ездил;
об заклад  побьюсь, на  коленЯх  стоЯл,  десЯть тысЯч просил  принЯть  этого
подлеца!
     - ‘овсем  нет и  не думал. „аже  и не видал его, и,  кроме того, он  не
подлец. џ от него письмо получил.
     - Џокажи письмо!
     ЉнЯзь  достал  из  портфелЯ  записку  и подал ‹изавете  Џрокофьевне.  ‚
записке было:
     "Њилостивый государь, Я, конечно, не имею  ни малейшего права, в глазах
людей, иметь самолюбие. Џо людскому мнению, Я слишком ничтожен длЯ этого. Ќо
это в глазах  людей, а  не  в ваших. џ слишком убедилсЯ, что вы,  милостивый
государь, может быть, лучше других. џ не согласен с  „окторенкой и расхожусь
с ним в этом убеждении. џ от вас никогда не возьму ни копейки, но вы помогли
моей матери, и за это Я обЯзан быть вам благодарен, хотЯ и чрез слабость. ‚о
всЯком  случае Я смотрю  на вас иначе и почел нужным вас  известить. Ђ затем
полагаю,  что  между  нами  не  может  быть  более никаких  сношений.  Ђнтип
Ѓурдовский".
     "ђ.  S. ЌедостающаЯ до двухсот рублей сумма будет вам в течение времени
верно выплачена".
     - ќкаЯ  бестолочь!  -  заключила  ‹изавета  Џрокофьевна,  бросаЯ  назад
записку, - не стоило и читать. —его ты ухмылЯешьсЯ?
     - ‘огласитесь, что и вам приЯтно было прочесть.
     - Љак! ќту проеденную тщеславием галиматью! „а разве  ты не видишь, что
они все с ума спЯтили от гордости и тщеславиЯ?
     -  „а, но  все-таки  он повинилсЯ, порвал с „окторенкой, и  чем он даже
тщеславнее,  тем дороже это стоило его тщеславию. Ћ, какой  же вы  маленький
ребенок, ‹изавета Џрокофьевна!
     - —то ты от менЯ пощечину что ли получить наконец намерен?
     - Ќет, совсем не  намерен. Ђ  потому что  вы рады записке,  а скрываете
это. —его вы стыдитесь чувств ваших? ‚едь это у вас во всем.
     - агу теперь не смей ступить ко мне, -  вскочила ‹изавета Џрокофьевна,
побледнев от гнева, - чтоб  и духу твоего у менЯ теперь с этой  поры не было
никогда!
     -  Ђ  чрез  три днЯ  сами придете  и позовете к себе...  Ќу как вам  не
стыдно? ќто ваши лучшие чувства, чего вы стыдитесь их? ‚едь только сами себЯ
мучаете.
     - “мру не позову  никогда! €мЯ твое позабуду!  Џозабыла!! Ћна бросилась
вон от кнЯзЯ.
     - Њне и без вас уже запрещено ходить к вам, - крикнул кнЯзь ей вслед.
     - —то-о? Љто тебе запретил?
     Ћна  мигом обернулась, точно ее укололи иголкой. ЉнЯзь заколебалсЯ было
ответить; он почувствовал, что нечаЯнно, но сильно проговорилсЯ.
     - Љто запрещал тебе? - неистово крикнула ‹изавета Џрокофьевна.
     - ЂглаЯ €вановна запрещает...
     - Љогда? „а го-во-ри же!!!
     - „авеча утром прислала, чтоб Я никогда не смел к вам ходить.
     ‹изавета Џрокофьевна стоЯла как остолбенелаЯ, но она соображала.
     - —то прислала? Љого прислала? —рез мальчишку? Ќа словах? - воскликнула
она вдруг опЯть.
     - џ записку получил, - сказал кнЯзь.
     - ѓде? „авай! ‘ейчас!
     ЉнЯзь подумал с минуту, однако же вынул из жилетного кармана  небрежный
клочок бумаги, на котором было написано:
     "ЉнЯзь ‹ев Ќиколаевич! …сли, после всего, что было, вы намерены удивить
менЯ посещением нашей  дачи, то менЯ, будьте  уверены,  не  найдете в  числе
обрадованных. ЂглаЯ …панчина".
     ‹изавета  Џрокофьевна  обдумывала с  минуту; потом  вдруг  бросилась  к
кнЯзю, схватила его за руку и потащила за собой.
     - ‘ейчас! €ди!  Ќарочно  сейчас, сию минуту! - вскричала она в припадке
необычайного волнениЯ и нетерпениЯ.
     - Ќо ведь вы менЯ подвергаете...
     - —ему? невинный простофилЯ! точно даже и не мужчина! Ќу, теперь Я сама
все увижу, своими глазами...
     - „а шлЯпу-то по крайней мере захватить дайте..
     - ‚от твоЯ мерзкаЯ шлЯпенка,  идем!  ”асону  даже  не  умел  со  вкусом
выбрать!.. ќто она... это она после давешнего... это с горЯчки, -  бормотала
‹изавета Џрокофьевна, таща за собой кнЯзЯ и ни на  минуту  не  выпускаЯ  его
руки, - давеча Я за тебЯ заступилась, сказала вслух, что дурак,  потому  что
не идешь... иначе не написала  бы  такую  бестолковую  записку!  Ќеприличную
записку! Ќеприличную благородной, воспитанной, умной, умной девушке!.. ѓм, -
продолжала она, - уж конечно самой досадно было, что ты не идешь, только  не
рассчитала, что так к идиоту писать нельзЯ, потому что буквально примет, как
и  вышло.  ’ы  чего  подслушиваешь?  -  крикнула  она,  спохватившись,   что
проговорилась: - …й шута надо такого, как ты, давно не видала, вот она зачем
тебЯ просит! € Я рада, рада, что она теперь тебЯ на зубок подымет! ’ого ты и
стоишь. Ђ она умеет, о, как она умеет!..


      * —Ђ‘’њ ’ђ…’њџ. * 

        I.
     Џоминутно жалуютсЯ, что у нас нет людей практических; что  политических
людей, например, много, генералов тоже много; разных управлЯющих, сколько бы
ни понадобилось, сейчас можно найти каких угодно,  -  а  практических  людей
нет. Џо крайней мере, все жалуютсЯ, что  нет.  „аже,  говорЯт,  прислуги  на
некоторых железных дорогах порЯдочной нет; администрации чуть-чуть сносной в
какой-нибудь компании пароходов устроить, говорЯт,  никак  невозможно.  ’ам,
слышишь, на какой-нибудь новооткрытой дороге столкнулись или провалились  на
мосту вагоны; там, пишут, чуть  не  зазимовал  поезд  среди  снежного  полЯ:
поехали  на  несколько  часов,  а  пЯть  дней  простоЯли   в   снегу.   ’ам,
рассказывают, многие тысЯчи пудов товару гниют на одном месте по  два  и  по
три месЯца, в  ожидании  отправки,  а  там,  говорЯт  (впрочем,  даже  и  не
веритсЯ),  один  администратор,  то-есть  какой-то   смотритель,   какого-то
купеческого приказчика, пристававшего к  нему  с  отправкой  своих  товаров,
вместо  отправки  администрировал   по   зубам,   да   еще   объЯснил   свой
административный  поступок  тем,  что  он  "погорЯчилсЯ".  ЉажетсЯ,  столько
присутственных мест в государственной службе, что и  подумать  страшно;  все
служили, все служат, все намерены служить, - так как бы, кажетсЯ, из  такого
материала  не  составить  какой-нибудь  приличной  компанейской   пароходной
администрации?
     Ќа это дают иногда ответ чрезвычайно простой, - до  того  простой,  что
даже и не веритсЯ такому объЯснению. Џравда, говорЯт, у нас все служили  или
служат, и уже двести лет тЯнетсЯ это по самому лучшему немецкому образцу, от
пращуров к правнукам, - но служащие-то люди и есть самые  непрактические,  и
дошло до того, что отвлеченность и недостаток практического знаниЯ  считалсЯ
даже между самими служащими, еще недавно, чуть не величайшими  добродетелЯми
и рекомендацией. ‚прочем, мы  напрасно  о  служащих  заговорили,  мы  хотели
говорить собственно о людЯх практических. ’ут уж сомнениЯ нет, что робость и
полнейший  недостаток  собственной  инициативы  постоЯнно  считалсЯ  у   нас
главнейшим и лучшим  признаком  человека  практического,  -  даже  и  теперь
считаетсЯ. Ќо зачем винить только себЯ, - если только считать это мнение  за
обвинение? Ќедостаток оригинальности и  везде,  во  всем  мире,  спокон-века
считалсЯ всегда первым качеством и лучшею рекомендацией  человека  дельного,
делового и практического, и, по крайней мере, девЯносто девЯть  сотых  людей
(это-то уж по крайней мере) всегда состоЯли в этих мыслЯх,  и  только  разве
одна сотаЯ людей постоЯнно смотрела и смотрит иначе.
     €зобретатели и гении почти всегда при начале своего  поприща  (а  очень
часто и в конце) считались в обществе не более как дураками, - это уж  самое
рутинное замечание, слишком всем известное. …сли,  например,  в  продолжение
десЯтков лет все тащили свои деньги в ломбард и натащили туда  миллиарды  по
четыре процента, то уж разумеетсЯ, когда ломбарда не стало, и  все  остались
при собственной инициативе, то большаЯ  часть  этих  миллионов  должна  была
непременно погибнуть в акционерной горЯчке и в руках  мошенников,  -  и  это
даже  приличием  и  благонравием  требовалось.  €менно  благонравием;   если
благонравнаЯ робость и приличный недостаток оригинальности составлЯли у  нас
до сих пор,  по  общепринЯтому  убеждению,  неотъемлемое  качество  человека
дельного и порЯдочного, то уж слишком непорЯдочно и даже неприлично было  бы
так слишком вдруг изменитьсЯ. ЉакаЯ,  например,  мать,  нежно  любЯщаЯ  свое
дитЯ, не испугаетсЯ и не заболеет от страха, если ее сын или дочь  чуть-чуть
выйдут из рельсов:  "нет,  уж  лучше  пусть  будет  счастлив  и  проживет  в
довольстве и без оригинальности", думает каждаЯ мать, закачиваЯ свое дитЯ. Ђ
наши нЯньки, закачиваЯ детей, спокон-веку причитывают и припевают: "будешь в
золоте ходить, генеральский чин  носить!"  €так,  даже  у  наших  нЯнек  чин
генерала считалсЯ за предел  русского  счастьЯ  и,  стало  быть,  был  самым
популЯрным национальным идеалом  спокойного,  прекрасного  блаженства.  €  в
самом деле: посредственно выдержав экзамен и прослужив тридцать пЯть лет,  -
кто мог у нас не сделатьсЯ наконец генералом и не скопить известную сумму  в
ломбарде?  ’аким  образом,  русский  человек,  почти  безо  всЯких   усилий,
достигал, наконец, званиЯ человека дельного и практического. ‚ сущности,  не
сделатьсЯ генералом мог у нас  один  только  человек  оригинальный,  другими
словами, беспокойный. Њожет быть, тут и  есть  некоторое  недоразумение;  но
говорЯ вообще, кажетсЯ, это верно, и общество наше было вполне  справедливо,
определЯЯ свой идеал  человека  практического.  ’ем  не  менее  мы  все-таки
наговорили  много  лишнего;   хотели   же   собственно   сказать   несколько
поЯснительных слов о знакомом нам семействе  …панчиных.  ќти  люди,  или  по
крайней  мере  наиболее  рассуждающие  члены  в  этом  семействе,  постоЯнно
страдали  от   одного   почти   общего   их   фамильного   качества,   прЯмо
противоположного тем добродетелЯм, о которых мы сейчас рассуждали  выше.  Ќе
понимаЯ факта вполне (потому что его трудно  понЯть),  они  все-таки  иногда
подозревали, что у них в семействе как-то все идет не так,  как  у  всех.  “
всех гладко, у них шероховато; все  катЯтсЯ  по  рельсам,  -  они  поминутно
выскакивают из рельсов. ‚се поминутно  и  благонравно  робеют,  а  они  нет.
‹изавета Џрокофьевна, правда, слишком даже пугалась, но все-таки это была не
та благонравнаЯ светскаЯ робость, по которой они тосковали.  ‚прочем,  может
быть, только одна  ‹изавета  Џрокофьевна  и  тревожилась:  девицы  были  еще
молоды, - хотЯ народ очень проницательный и иронический, а  генерал  хоть  и
проницал (не без туготы  впрочем),  но  в  затруднительных  случаЯх  говорил
только: гм! и в конце концов возлагал все упованиЯ на ‹изавету  Џрокофьевну.
‘тало быть, на ней и  лежала  ответственность.  €  не  то  чтобы,  например,
семейство  это   отличалось   какою-нибудь   собственною   инициативой   или
выпрыгивало из рельсов по сознательному влечению к оригинальности, что  было
бы уж совсем неприлично. Ћ,  нет!  Ќичего  этого,  по-настоЯщему,  не  было,
то-есть никакой сознательно-поставленной цели, а все-таки, в  конце  концов,
выходило так, что семейство …панчиных, хотЯ и очень почтенное, было  все  же
какое-то не такое, каким следует быть вообще всем  почтенным  семействам.  ‚
последнее времЯ ‹изавета Џрокофьевна стала находить виноватою во  всем  одну
себЯ и свой "несчастный" характер, - отчего и увеличились ее страданиЯ.  Ћна
сама поминутно честила себЯ "глупою, неприличною  чудачкой"  и  мучилась  от
мнительности, терЯлась беспрерывно, не находила выхода в каком-нибудь  самом
обыкновенном столкновении вещей и поминутно преувеличивала беду.
     …ще в начале нашего рассказа мы упомЯнули,  что  …панчины  пользовались
общим и действительным уважением. „аже сам генерал €ван  ”едорович,  человек
происхождениЯ темного, был бесспорно и с уважением принЯт везде. “важениЯ он
и заслуживал, во-первых, как человек богатый и "не последний", и  во-вторых,
как человек вполне порЯдочный, хотЯ и не далекий. Ќо некотораЯ тупость  ума,
кажетсЯ, есть почти необходимое качество если  не  всЯкого  деЯтелЯ,  то  по
крайней мере всЯкого  серьезного  наживателЯ  денег.  Ќаконец  генерал  имел
манеры порЯдочные, был скромен, умел молчать и  в  то  же  времЯ  не  давать
наступать себе на ногу, - и не  по  одному  своему  генеральству,  а  и  как
честный и благородный человек. ‚ажнее всего было то, что он  был  человек  с
сильною протекцией. —то же касаетсЯ до ‹изаветы Џрокофьевны, то она, как уже
объЯснено выше, была и роду хорошего, хотЯ у нас на род  смотрЯт  не  очень,
если при этом нет необходимых свЯзей. Ќо у ней оказались наконец и свЯзи; ее
уважали и наконец полюбили такие  лица,  что  после  них,  естественно,  все
должны были ее уважать и принимать. ‘омнениЯ нет, что  семейные  мучениЯ  ее
были  неосновательны,  причину  имели   ничтожную   и   до   смешного   были
преувеличены; но если у кого бородавка на носу или на лбу,  то  ведь  так  и
кажетсЯ, что всем только одно было и есть на свете, чтобы смотреть  на  вашу
бородавку, над нею смеЯтьсЯ и осуждать вас за  нее,  хотЯ  бы  вы  при  этом
открыли Ђмерику. ‘омнениЯ нет и в том, что в обществе  ‹изавету  Џрокофьевну
действительно почитали "чудачкой"; но  при  этом  уважали  ее  бесспорно:  а
‹изавета Џрокофьевна стала не верить, наконец, и в то, что ее уважают,  -  в
чем и была всЯ беда. ‘мотрЯ на дочерей своих, она мучилась подозрением,  что
беспрерывно чем-то вредит их карьере, что характер ее смешон,  неприличен  и
невыносим, за что, разумеетсЯ, беспрерывно обвинЯла своих же дочерей и €вана
”едоровича и по целым днЯм с ними ссорилась,  любЯ  их  в  то  же  времЯ  до
самозабвениЯ и чуть не до страсти.
     ‚сего более мучило ее подозрение, что и дочери ее становЯтсЯ  такие  же
точно "чудачки", как и она, и что таких девиц, как они, в свете  не  бывает,
да и быть не должно. "Ќигилистки растут, да и только!" говорила она про себЯ
поминутно. ‚ последний год и особенно в самое последнее времЯ  эта  грустнаЯ
мысль стала все более и более в ней укреплЯтьсЯ. "‚о-первых, зачем они замуж
не выходЯт?" спрашивала она себЯ поминутно. "—тобы мать мучить, - в этом они
цель своей жизни видЯт, и это, конечно, так, потому что все это новые  идеи,
все это проклЯтый женский вопрос! ђазве не вздумала было  ЂглаЯ  назад  тому
полгода обрезывать свои великолепные волосы? (ѓосподи, да  у  менЯ  даже  не
было таких волос в мое времЯ!) ‚едь уж ножницы были  в  руках,  ведь  уж  на
коленках только отмолила ее!.. Ќу, эта, положим,  со  злости  делала,  чтобы
мать  измучить,  потому  что  девка  злаЯ,  самовольнаЯ,  избалованнаЯ,  но,
главное, злаЯ, злаЯ, злаЯ! Ќо разве эта толстаЯ Ђлександра не потЯнулась  за
ней тоже свои космы обрезывать, и  уже  не  по  злости,  не  по  капризу,  а
искренно, как дура, которую ЂглаЯ же и убедила, что без волос ей спать будет
покойнее и голова не будет болеть? € сколько, сколько, сколько,  -  вот  уже
пЯть лет, - было  у  них  женихов?  €  право  же  были  люди  хорошие,  даже
прекраснейшие люди случались! —его же они ждут, чего не идут?  ’олько  чтобы
матери досадить, - больше нет никакой причины! Ќикакой! Ќикакой!"
     Ќаконец взошло было солнце и длЯ  ее  материнского  сердца;  хоть  одна
дочь, хоть Ђделаида будет наконец пристроена:  "•оть  одну  с  плеч  долой",
говорила ‹изавета Џрокофьевна, когда приходилось выражатьсЯ вслух (про  себЯ
она выражалась несравненно нежнее). € как хорошо и как  прилично  обделалось
все дело; даже в свете с почтением заговорили. —еловек известный,  кнЯзь,  с
состоЯнием, человек хороший и ко всему тому пришелсЯ ей по сердцу, чего  уж,
кажетсЯ, лучше? Ќо за Ђделаиду она и прежде боЯлась  менее,  чем  за  других
дочерей,  хотЯ  артистические  ее  наклонности  и   очень   иногда   смущали
беспрерывно  сомневающеесЯ  сердце  ‹изаветы  Џрокофьевны.  "‡ато   характер
веселый, и при этом много благоразумиЯ, - не пропадет, стало  быть,  девка",
утешалась она в конце концов. ‡а  Ђглаю  она  более  всех  пугалась.  Љстати
сказать, насчет старшей, Ђлександры, ‹изавета Џрокофьевна и  сама  не  знала
как быть: пугатьсЯ за нее или нет? ’о казалось ей, что  уж  совсем  "пропала
девка"; двадцать пЯть лет, - стало быть и останетсЯ в девках. €  "при  такой
красоте"!.. ‹изавета Џрокофьевна даже плакала за нее по ночам, тогда  как  в
те же самые ночи Ђлександра €вановна спала самым спокойным сном. "„а что  же
она такое, - нигилистка или просто дура?" - —то не дура, - в этом,  впрочем,
и у ‹изаветы Џрокофьевны не было никакого сомнениЯ: она чрезвычайно  уважала
суждениЯ Ђлександры €вановны и любила с нею  советоватьсЯ.  Ќо  что  "ЊокраЯ
курица" - в этом сомнениЯ нет никакого: "спокойна до того, что и  растолкать
нельзЯ! ‚прочем, и "мокрые курицы" не спокойны,  -  фу!  ‘билась  Я  с  ними
совсем!" “ ‹изаветы Џрокофьевны была какаЯ-то  необъЯснимаЯ  сострадательнаЯ
симпатиЯ к Ђлександре €вановне, больше даже чем к  Ђглае,  котораЯ  была  ее
идолом. Ќо желчные выходки  (чем,  главное,  и  проЯвлЯлись  ее  материнские
заботливость и симпатиЯ), задираниЯ, такие названиЯ,  как  "мокраЯ  курица",
только смешили Ђлександру. „оходило иногда до того, что самые пустейшие вещи
сердили ‹изавету Џрокофьевну ужасно и выводили из себЯ. Ђлександра  €вановна
любила, например, очень подолгу спать и видела обыкновенно  много  снов;  но
сны ее отличались постоЯнно какою-то необыкновенною пустотой и  невинностью,
- семилетнему ребенку  впору;  так  вот,  даже  эта  невинность  снов  стала
раздражать почему-то мамашу. ђаз Ђлександра €вановна увидала во  сне  девЯть
куриц, и из-за этого вышла формальнаЯ ссора между нею и матерью,  -  почему?
трудно и объЯснить. ђаз, только один раз, удалось ей увидать  во  сне  нечто
как будто оригинальное, - она увидала  монаха,  одного,  в  темной  какой-то
комнате, в которую она все пугалась войти.  ‘он  был  тотчас  же  передан  с
торжеством ‹изавете Џрокофьевне двумЯ хохотавшими сестрами; но мамаша  опЯть
рассердилась и всех трех обозвала дурами. "ѓм! спокойна, как дура, и ведь уж
совершенно "мокраЯ курица", растолкать нельзЯ, а грустит,  совсем  иной  раз
грустно смотрит! Ћ чем она горюет, о чем?" €ногда она задавала этот вопрос и
€вану ”едоровичу, и, по обыкновению своему, истерически, грозно, с ожиданием
немедленного ответа. €ван ”едорович  гумкал,  хмурилсЯ,  пожимал  плечами  и
решал наконец, разводЯ свои руки:
     - Њужа надо!
     - ’олько дай ей бог не такого, как вы,  €ван  ”едорыч,  -  разрывалась,
наконец, как бомба, ‹изавета Џрокофьевна; - не такого в  своих  суждениЯх  и
приговорах, как вы, €ван ”едорыч, не такого грубого грубиЯна, как  вы,  €ван
”едорыч...
     €ван   ”едорович   спасалсЯ   немедленно,   а   ‹изавета    Џрокофьевна
успокоивалась после своего разрыва. ђазумеетсЯ, в тот же день к  вечеру  она
неминуемо становилась необыкновенно внимательна, тиха, ласкова и почтительна
к €вану ”едоровичу, к "грубому своему грубиЯну" €вану ”едоровичу, к  доброму
и милому, обожаемому своему €вану  ”едоровичу,  потому  что  она  всю  жизнь
любила и даже влюблена была в своего €вана ”едоровича, о чем отлично знал  и
сам €ван ”едорович и бесконечно уважал за это свою ‹изавету Џрокофьевну.
     Ќо главным и постоЯнным мучением ее была ЂглаЯ.
     "‘овершенно, совершенно как  Я,  мой  портрет  во  всех  отношениЯх,  -
говорила про себЯ ‹изавета Џрокофьевна,  -  самовольный,  скверный  бесенок!
Ќигилистка, чудачка, безумнаЯ, злаЯ, злаЯ, злаЯ! Ћ, господи, как  она  будет
несчастна!"
     Ќо, как мы уже сказали, взошедшее солнце все было смЯгчило  и  осветило
на минуту. Ѓыл почти месЯц в  жизни  ‹изаветы  Џрокофьевны,  в  который  она
совершенно было отдохнула от всех беспокойств.  Џо  поводу  близкой  свадьбы
Ђделаиды заговорили в свете и об Ђглае, и при этом ЂглаЯ держала себЯ  везде
так прекрасно, так ровно, так умно, так  победительно,  гордо  немножко,  но
ведь это к ней так идет! ’ак ласкова, так  приветлива  была  целый  месЯц  к
матери! ("Џравда, этого …вгениЯ Џавловича надо еще очень, очень рассмотреть,
раскусить его надо, да и ЂглаЯ,  кажетсЯ,  не  очень-то  больше  других  его
жалует!") ‚се-таки стала вдруг такаЯ чуднаЯ девушка, -  и  как  она  хороша,
боже, как она хороша, день ото днЯ лучше! и вот...
     € вот  только  что  показалсЯ  этот  скверный  кнЯзишка,  этот  дрЯнной
идиотишка, и все опЯть взбаламутилось, все в доме вверх дном пошло!
     —то же, однако, случилось?
     „лЯ других бы ничего не случилось,  наверно.  Ќо  тем-то  и  отличалась
‹изавета Џрокофьевна, что в  комбинации  и  в  путанице  самых  обыкновенных
вещей, сквозь  присущее  ей  всегда  беспокойство,  -  она  успевала  всегда
разглЯдеть что-то такое, что пугало ее иногда до болезни, самым  мнительным,
самым необъЯснимым страхом, а, стало быть, и самым  тЯжелым.  Љаково  же  ей
было, когда вдруг теперь, сквозь всю  бестолочь  смешных  и  неосновательных
беспокойств, действительно стало проглЯдывать нечто как будто и в самом деле
важное, нечто как будто и в самом деле стоившее  и  тревог,  и  сомнений,  и
подозрений.
     "€ как смели, как смели мне это проклЯтое анонимное письмо написать про
эту тварь, что она с Ђглаей в сношениЯх?" думала  ‹изавета  Џрокофьевна  всю
дорогу, пока тащила за собой кнЯзЯ, и дома, когда  усадила  его  за  круглым
столом, около которого было в  сборе  все  семейство;  "как  смели  подумать
только об этом? „а Я бы умерла со стыда, если бы поверила хоть капельку, или
Ђглае это письмо показала! ќтакие насмешки на нас, на …панчиных! € все,  все
чрез €вана ”едорыча, все чрез вас, €ван ”едорыч! Ђх, зачем не  переехали  на
…лагин: Я ведь говорила, что на  …лагин!  ќто,  может  быть,  ‚арька  письмо
написала, Я знаю, или, может быть... во всем, во всем €ван ”едорыч  виноват!
ќто над ним эта тварь эту штуку выкинула, в памЯть прежних свЯзей,  чтобы  в
дураки его выставить, точно так,  как  прежде  над  ним,  как  над  дураком,
хохотала, за нос водила, когда еще он ей жемчуги возил... Ђ в  конце  концов
все-таки мы замешаны, все-таки дочки ваши замешаны,  €ван  ”едорыч,  девицы,
барышни, лучшего общества барышни, невесты; они тут находились, тут  стоЯли,
все выслушали, да и в истории с мальчишками тоже замешаны,  радуйтесь,  тоже
тут были и слушали! Ќе прощу же, не прощу же Я этому  кнЯзишке,  никогда  не
прощу! € почему ЂглаЯ  три  днЯ  в  истерике,  почему  с  сестрами  чуть  не
перессорилась, даже с Ђлександрой, у которой всегда  целовала  руки,  как  у
матери - так уважала? Џочему она три днЯ всем загадки загадывает? —то тут за
ѓаврила €волгин?  Џочему  она