ЯзЯ к креслам  и усаживал его к столу, тот
случайно  обернулсЯ  к  нему  и  остановилсЯ  под  впечатлением  чрезвычайно
странного и тЯжелого его взглЯда. —то-то  как бы пронзило  кнЯзЯ  и вместе с
тем как бы что-то ему припомнилось - недавнее, тЯжелое, мрачное. Ќе садЯсь и
остановившись неподвижно, он некоторое времЯ смотрел ђогожину прЯмо в глаза;
они  еще  как  бы  сильнее  блеснули в первое  мгновение.  Ќаконец,  ђогожин
усмехнулсЯ, но несколько смутившись и как бы потерЯвшись.
     - —то ты так смотришь пристально? - пробормотал он: - садись!
     ЉнЯзь сел.
     - Џарфен, - сказал он, - скажи мне прЯмо, знал ты, что Я приеду сегоднЯ
в Џетербург, или нет?
     - —то ты приедешь, Я так и думал, и  видишь, не ошибсЯ, - прибавил тот,
Язвительно усмехнувшись, - но почем Я знал, что ты сегоднЯ приедешь?
     ЌекотораЯ  резкаЯ  порывчатость  и страннаЯ  раздражительность вопроса,
заключавшегосЯ в ответе, еще более поразили кнЯзЯ.
     -  „а хоть  бы и знал, что сегоднЯ, из-за чего  же так раздражатьсЯ?  -
тихо промолвил кнЯзь в смущении.
     - „а ты к чему спрашиваешь-то?
     -  „авеча, выходЯ из вагона, Я увидел  пару совершенно таких  же  глаз,
какими ты сейчас сзади поглЯдел на менЯ.
     -  ‚она! —ьи  же были глаза-то?  - подозрительно  пробормотал  ђогожин.
ЉнЯзю показалось, что он вздрогнул.
     - Ќе  знаю; в толпе, мне  даже кажетсЯ,  что померещилось; мне начинает
все что-то мерещитьсЯ. џ, брат Џарфен, чувствую себЯ почти в роде  того, как
бывало со мной лет пЯть назад, еще когда припадки приходили.
     - —то ж, может и померещилось; Я не знаю... - бормотал Џарфен.
     ‹асковаЯ улыбка на лице его  очень не шла к нему в эту минуту,  точно в
этой улыбке  что-то сломалось, и  как  будто Џарфен  никак  не в  силах  был
склеить ее, как ни пыталсЯ.
     - —то ж, опЯть за границу, что ли? - спросил  он и вдруг прибавил: -  Ђ
помнишь,  как  мы в вагоне, по осени,  из  Џскова  ехали, Я сюда,  а ты... в
плаще-то, помнишь, штиблетишки-то?
     € ђогожин вдруг  засмеЯлсЯ, в этот раз с какою-то откровенною злобой, и
точно обрадовавшись, что удалось хоть чем-нибудь ее выразить.
     - ’ы здесь совсем поселилсЯ? - спросил кнЯзь, оглЯдываЯ кабинет.
     - „а, Я у себЯ. ѓде же мне и быть-то?
     - „авно мы не видались. Џро тебЯ  Я  такие вещи слышал, что как будто и
не ты.
     - Њало ли что не наскажут, - сухо заметил ђогожин.
     -  Ћднако  же ты  всю компанию  разогнал; сам вот  в  родительском доме
сидишь, не проказишь. —то ж, хорошо. „ом-то твой или ваш общий?
     - „ом матушкин. Љ ней сюда чрез коридор.
     - Ђ где брат твой живет?
     - Ѓрат ‘емен ‘еменыч во флигеле.
     - ‘емейный он?
     - ‚довый. ’ебе длЯ чего это надо?
     ЉнЯзь поглЯдел и не  ответил; он вдруг задумалсЯ и, кажетсЯ, не  слыхал
вопроса. ђогожин не настаивал и выжидал. Џомолчали.
     - џ твой дом сейчас, подходЯ, за сто шагов угадал, - сказал кнЯзь.
     - Џочему так?
     - Ќе знаю  совсем. ’вой дом  имеет физиономию всего  вашего семейства и
всей вашей рогожинской жизни,  а  спроси,  почему Я этак заключил,  -  ничем
об¬Яснить не могу.  Ѓред, конечно. „аже боюсь,  что это  менЯ так беспокоит.
Џрежде и не  вздумал бы,  что ты в таком доме живешь, а как  увидал его, так
сейчас и подумалось: "да ведь такой точно у него и должен быта дом!" - ‚ишь!
- неопределенно усмехнулсЯ ђогожин, не совсем понимаЯ неЯсную мысль кнЯзЯ. -
ќтот дом  еще  дедушка строил, -  заметил  он. -  ‚  нем  все  скопцы  жили,
•лудЯковы, да и теперь у нас нанимают.
     - Њрак-то какой. Њрачно ты сидишь, - сказал кнЯзь, оглЯдываЯ кабинет.
     ќто  была большаЯ  комната,  высокаЯ,  темноватаЯ,  заставленнаЯ всЯкою
мебелью,  - большею  частью  большими  деловыми  столами, бюро,  шкафами,  в
которых  хранились  деловые  книги  и  какие-то  бумаги.  Љрасный,  широкий,
сафьЯнный диван очевидно, служил ђогожину постелью. ЉнЯзь  заметил на столе,
за  который  усадил  его  ђогожин,  две-три  книги;  одна  из  них,  историЯ
‘оловьева, была развернута и  заложена отметкой.  Џо стенам висело в тусклых
золоченых рамах несколько маслЯных картин,  темных, закоптелых  и на которых
очень трудно было что-нибудь разобрать. Ћдин портрет во весь рост привлек на
себЯ  внимание кнЯзЯ: он изображал человека лет пЯтидесЯти, в сюртуке покроЯ
немецкого,  но  длиннополом,  с  двумЯ  медалЯми на шее,  с  очень редкою  и
коротенькою   седоватою   бородкой,  со   сморщенным   и   желтым  лицом,  с
подозрительным, скрытным и скорбным взглЯдом.
     - ќто уж не отец ли твой? - спросил кнЯзь.
     - Ћн  самый  и есть,  -  отвечал с неприЯтною  усмешкой  ђогожин, точно
готовЯсь  к немедленной  бесцеремонной какой-нибудь  шутке  насчет покойного
своего родителЯ.
     - Ћн был ведь не из старообрЯдцев?
     - Ќет,  ходил  в  церковь, а это правда, говорил,  что  по  старой вере
правильнее. ‘копцов тоже уважал очень. ќто вот его кабинет и  был. ’ы почему
спросил, по старой ли вере?
     - ‘вадьбу-то здесь справлЯть будешь?
     -  3-здесь,  -  ответил  ђогожин, чуть  не  вздрогнув  от  неожиданного
вопроса.
     - ‘коро у вас?
     - ‘ам знаешь, от менЯ ли зависит?
     - Џарфен, Я  тебе не  враг  и мешать тебе ни  в  чем не намерен.  ќто Я
теперь повторЯю так же,  как заЯвлЯл  и прежде,  один  раз, в такую же почти
минуту.  Љогда в Њоскве твоЯ  свадьба шла,  Я тебе не  мешал, ты  знаешь.  ‚
первый раз она сама ко мне  бросилась, чуть  не из-под венца, просЯ "спасти"
ее от тебЯ. џ ее собственные  слова тебе повторЯю. Џотом и от  менЯ убежала;
ты опЯть  ее  разыскал и к  венцу повел, и вот, говорЯт,  она  опЯть от тебЯ
убежала сюда. Џравда ли это? Њне так ‹ебедев дал знать, Я  потому и приехал.
Ђ о том, что у вас опЯть здесь сладилось, Я только  вчера в  вагоне в первый
раз  узнал  от  одного из твоих прежних  приЯтелей, от ‡алежева, если хочешь
знать. …хал  же  Я сюда, имеЯ намерение: Я хотел ее,  наконец,  уговорить за
границу  поехать  длЯ  поправлениЯ здоровьЯ; она очень расстроена и телом, и
душой, головой  особенно, и, по-моему, в  большом  уходе нуждаетсЯ. ‘ам Я за
границу ее сопровождать  не хотел, а имел в виду все  это без себЯ устроить.
ѓоворю тебе  истинную  правду. …сли совершеннаЯ правда, что у вас  опЯть это
дело  сладилось, то Я и на глаза  ей не покажусь, да и к тебе больше никогда
не приду. ’ы  сам  знаешь,  что Я  тебЯ не обманываю, потому что всегда  был
откровенен с  тобой.  ‘воих  мыслей  об этом Я от тебЯ никогда  не скрывал и
всегда говорил, что за  тобою  ей непременнаЯ гибель. ’ебе  тоже погибель...
может  быть, еще пуще чем ей. …сли бы  вы опЯть разошлись, то Я был бы очень
доволен; но расстраивать и разлаживать вас сам Я не намерен. Ѓудь же спокоен
и не  подозревай  менЯ.  „а и  сам ты  знаешь:  был ли Я  когда-нибудь твоим
настоЯщим соперником, даже и тогда, когда она ко мне убежала. ‚от ты  теперь
засмеЯлсЯ;  Я знаю, чему  ты  усмехнулсЯ. „а,  мы жили  там розно и в разных
городах, и ты все  это знаешь  наверно. џ ведь тебе уж и прежде растолковал,
что Я ее "не любовью люблю, а жалостью". џ думаю, что Я это точно определЯю.
’ы говорил тогда, что  эти слова мои понЯл; правда ли? понЯл ли? ‚он как  ты
ненавистно смотришь!  џ тебЯ успокоить пришел, потому  что и ты мне дорог. џ
очень тебЯ люблю, Џарфен. Ђ теперь уйду и никогда не приду. Џрощай.
     ЉнЯзь встал.
     - Џосиди  со мной, - тихо сказал Џарфен, не подымаЯсь с места и склонив
голову на правую ладонь: - Я тебЯ давно не видал.
     ЉнЯзь сел. Ћба опЯть замолчали.
     - џ, как тебЯ нет предо мною, то тотчас же к тебе злобу и чувствую, ‹ев
Ќиколаевич.  ‚ эти три месЯца, что Я  тебЯ  не видал, каждую минуту  на тебЯ
злобилсЯ, ей богу. ’ак бы тебЯ взЯл и отравил чем-нибудь! ‚от как. ’еперь ты
четверти часа со мной не сидишь, а уж всЯ злоба моЯ проходит, и ты мне опЯть
попрежнему люб. Џосиди со мной...
     -  Љогда Я  с  тобой,  то ты мне веришь,  а  когда менЯ нет,  то сейчас
перестаешь  верить  и  опЯть   подозреваешь.  ‚   батюшку  ты!  -   дружески
усмехнувшись и стараЯсь скрыть свое чувство, отвечал кнЯзь.
     - џ твоему голосу верю, как с тобой сижу. џ ведь понимаю же, что  нас с
тобой нельзЯ равнЯть, менЯ да тебЯ...
     - ‡ачем  ты это  прибавил? € вот  опЯть  раздражилсЯ, -  сказал  кнЯзь,
дивЯсь на ђогожина.
     -  „а  уж тут, брат, не нашего мнениЯ спрашивают,  - отвечал тот, - тут
без нас положили. Њы вот и любим тоже по-розну, во всем, то-есть, разница, -
продолжал  он тихо  и  помолчав.  -  ’ы вот  жалостью, говоришь, ее  любишь.
Ќикакой такой во мне нет к  ней жалости. „а и ненавидит она менЯ пуще всего.
Ћна мне  теперь во сне снитсЯ  каждую ночь: все что она с  другим надо  мной
смеетсЯ. ’ак оно, брат, и есть. ‘о  мной к венцу идет, а и думать-то обо мне
позабыла, точно башмак менЯет. ‚еришь ли, пЯть дней  ее не видал, потому что
ехать к ней не смею; спросит: "зачем пожаловал?" Њало ли она менЯ срамила...
     - Љак срамила? —то ты?
     - ’очно не знает! „а ведь вот с тобою же от менЯ бежала "из-под венца",
сам сейчас выговорил.
     - ‚едь ты же сам не веришь, что...
     -  ђазве  она  с  офицером, с ‡емтюжниковым,  в Њоскве менЯ не срамила?
Ќаверно знаю, что срамила, и уж после того, как венцу сама назначила срок.
     - Ѓыть не может! - вскричал кнЯзь.
     - ‚ерно  знаю,  -  с убеждением подтвердил ђогожин. - —то, не такаЯ ли,
что ли? ќто, брат, нечего и говорить, что не такаЯ. Ћдин это только вздор. ‘
тобой она будет не такаЯ, и сама, пожалуй, этакому делу ужаснетсЯ, а со мной
вот именно такаЯ. ‚едь уж так. Љак на последнюю самую шваль на менЯ смотрит.
‘ Љеллером,  вот с этим офицером, что боксом дралсЯ, так  наверно знаю - длЯ
одного смеху надо мной сочинила...  „а ты не знаешь еще, что она надо мной в
Њоскве выделывала! Ђ денег-то, денег сколько Я перевел...
     - „а... как же ты теперь  женишьсЯ!..  Љак потом-то  будешь? - с ужасом
спросил кнЯзь.
     ђогожин тЯжело и страшно поглЯдел на кнЯзЯ и ничего не ответил.
     -  џ  теперь  уж пЯтый  день  у ней не  был, - продолжал он, помолчав с
минуту. - все боюсь, что выгонит. џ, говорит, еще сама себе госпожа; захочу,
так и совсем тебЯ прогоню, а сама за границу поеду (это уж она мне говорила,
что за  границу-то поедет,  - заметил он как бы в скобках, и как-то особенно
поглЯдев в глаза  кнЯзю);  иной раз, правда, только пужает, все ей смешно на
менЯ  отчего-то. Ђ в другой раз и  в самом деле нахмуритсЯ, насупитсЯ, слова
не выговорит; Я вот этого-то и боюсь. ЋномнЯсь подумал: стану приезжать не с
пустыми  руками,  - так только ее насмешил,  а потом и в злость даже  вошла.
ѓорничной Љатьке такую  мою одну шаль подарила, что  хоть и  в  роскоши  она
прежде живала, а может, такой еще и не видывала. Ђ о том, когда венчатьсЯ, и
заикнутьсЯ  нельзЯ. Љакой тут жених,  когда  и просто приехать боитсЯ? ‚от и
сижу, а невтерпеж станет,  так тайком  да крадучись мимо  дома ее по улице и
хожу, или за  углом  где  прЯчусь. ЋномнЯсь  чуть не  до свету близ ворот ее
продежурил,  -  померещилось что-то мне  тогда. Ђ она,  знать,  подглЯдела в
окошко: "что  же бы ты, говорит,  со мной сделал, кабы  обман  увидал?" џ не
вытерпел, да и говорю: "сама знаешь".
     - —то же знает?
     -  Ђ почему и Я-то  знаю!  - злобно засмеЯлсЯ ђогожин.  - ‚ Њоскве Я ее
тогда ни с кем не мог изловить, хоть и долго ловил. џ ее тогда  однажды взЯл
да  и  говорю:  "ты под венец со мной обещалась, в  честную семью входишь, а
знаешь ты теперь кто такаЯ? ’ы, говорю, вот какаЯ!" - ’ы ей сказал?
     - ‘казал.
     - Ќу?
     - "џ тебЯ, говорит, теперь и в лакеи-то к себе, может, взЯть не захочу,
не то что женой твоей быть". - "Ђ Я, говорю, так не выйду, один конец!" - "Ђ
Я,  говорит,  сейчас  Љеллера  позову,  скажу  ему,  он  тебЯ  за  ворота  и
вышвырнет". џ и кинулсЯ на нее, да тут же до синЯков и избил.
     - Ѓыть не может! - вскричал кнЯзь.
     - ѓоворю:  было,  -  тихо,  но сверкаЯ глазами  подтвердил  ђогожин.  -
Џолторы сутки  ровно не спал, не ел,  не пил, из комнаты  ее не  выходил, на
коленки пред ней становилсЯ:  "“мру,  говорю, не выйду, пока  не простишь, а
прикажешь вывести  - утоплюсь; потому  - что Я без тебЯ теперь  буду?" ’очно
сумасшедшаЯ она была  весь тот  день, то плакала, то убивать менЯ собиралась
ножом,  то ругалась  надо мной.  ‡алежева, Љеллера  и  ‡емтюжникова,  и всех
созвала, на менЯ им показывает, срамит. "Џоедемте,  господа, всей  компанией
сегоднЯ в театр, пусть он  здесь  сидит, коли  выйти не хочет, Я длЯ него не
привЯзана.  Ђ вам здесь,  Џарфен ‘еменыч, чаю без  менЯ  подадут, вы, должно
быть,  проголодались  сегоднЯ".  ‚оротилась из театра  одна:  "они, говорит,
трусишки и  подлецы,  "тебЯ боЯтсЯ, да  и  менЯ пугают:  говорЯт, он так  не
уйдет, пожалуй, зарежет. Ђ Я вот  как в  спальню пойду, так дверь и не запру
за собой; вот как Я тебЯ боюсь!  —тобы ты  знал  и видел это! Џил ты чай?" -
"Ќет, говорю, и не стану". - "Ѓыла бы честь  приложена, а уж очень не идет к
тебе это". € как сказала, так и сделала, комнату не заперла. Ќа утро вышла -
смеетсЯ: "’ы с ума сошел, что ли, говорит? ‚едь этак ты с голоду помрешь?" -
"Џрости", говорю. - "Ќе хочу прощать, не пойду  за  тебЯ, сказано, Ќеужто ты
всю  ночь на  этом кресле сидел, не спал?" -  "Ќет, говорю, не спал". - "Љак
умен-то! Ђ чай пить и обедать опЯть не будешь?" - "‘казал не буду - прости!"
- "“ж как это к  тебе не идет, говорит, если б ты  только знал, как к корове
седло. “ж не пугать ли ты менЯ вздумал? ќкаЯ мне беда какаЯ, что ты голодный
просидишь; вот испугал-то!" ђассердилась, да ненадолго,  опЯть  шпынЯть менЯ
принЯлась. €  подивилсЯ Я тут на нее, что это у ней совсем этой злобы нет? Ђ
ведь она зло помнит, долго на других зло  помнит!  ’огда вот мне в голову  и
пришло,  что до того она менЯ низко  почитает, что и зла-то  на мне большого
держать не  может.  €  это правда.  "‡наешь  ты,  говорит,  что  такое  папа
римский?"  - "‘лыхал",  говорю.  -  "’ы,  говорит, Џарфен  ‘еменыч,  истории
всеобщей ничего  не  училсЯ". - "џ ничему, говорю, не училсЯ". - "’ак вот  Я
тебе,  говорит,  дам прочесть: был такой один папа, и  на  императора одного
рассердилсЯ,  и тот у  него  три днЯ не пивши, не  евши, босой, на коленках,
пред его дворцом простоЯл, пока тот ему не простил;  как ты думаешь, что тот
император в эти  три  днЯ, на коленках-то  стоЯ, про себЯ передумал и  какие
зароки давал?..  „а  постой, говорит, Я тебе сама про это прочту!" ‚скочила,
принесла книгу: "это стихи", говорит, и стала мне в стихах читать о том, как
этот  император  в  эти три днЯ заклиналсЯ  отомстить  тому  папе: "Ќеужели,
говорит, это тебе не нравитсЯ, Џарфен ‘еменович?" - "ќто все  верно, говорю,
что ты прочла". - Ђга,  сам говоришь, что  верно, значит и ты, может, зароки
даешь,  что: "выйдет она за менЯ,  тогда-то  Я ей все и припомню, тогда-то и
натешусь над  ней!"  -  "Ќе знаю,  говорю, может, и думаю  так". -  "Љак  не
знаешь?" - "’ак, говорю,  не знаю, не о том мне все теперь думаетсЯ". - "Ђ о
чем же ты теперь думаешь?" - "Ђ вот встанешь с места, пройдешь мимо, а  Я на
тебЯ глЯжу и за тобою слежу; прошумит твое платье, а у менЯ сердце падает, а
выйдешь из комнаты, Я о  каждом твоем словечке  вспоминаю, и каким голосом и
что сказала; а ночь всю эту ни  о чем и не думал, все слушал, как ты  во сне
дышала, да как раза два шевельнулась..." - "„а ты, засмеЯлась она, пожалуй и
о том, что менЯ избил, не думаешь и не  помнишь?" - "Њожет, говорю, и думаю,
не знаю." - "Ђ коли не  прощу и за тебЯ не пойду?" - "‘казал, что утоплюсь".
- "Џожалуй, еще убьешь перед этим..." ‘казала и задумалась. Џотом осердилась
и  вышла. —ерез час выходит ко мне такаЯ  сумрачнаЯ:  "џ,  говорит, пойду за
тебЯ, Џарфен ‘еменович, и не потому что боюсь тебЯ, а все равно погибать-то.
ѓде  ведь и лучше-то? ‘адись,  говорит,  тебе сейчас обедать подадут. Ђ коли
выйду за тебЯ, прибавила,  то Я тебе верною буду женой, в этом не сомневайсЯ
и не беспокойсЯ". Џотом помолчала и говорит: "все-таки ты не лакей; Я прежде
думала, что ты совершенный как есть лакей". ’ут и свадьбу назначила, а через
неделю к ‹ебедеву от менЯ  и убежала сюда. џ  как приехал, она и говорит: "џ
от тебЯ не отрекаюсь совсем; Я только подождать еще хочу,  сколько мне будет
угодно, потому Я  все еще сама себе госпожа. †ди и ты, коли хочешь". ‚от как
у нас теперь... Љак ты обо всем этом думаешь, ‹ев Ќиколаевич?
     - ‘ам как ты думаешь? - переспросил кнЯзь, грустно смотрЯ на ђогожина.
     - „а  разве  Я думаю! -  вырвалось у того.  Ћн хотел  было  еще  что-то
прибавить,  но  промолчал  в неисходной тоске. ЉнЯзь  встал  и  хотел  опЯть
уходить.
     -  џ  тебе  все-таки  мешать  не  буду,  -  тихо  проговорил он,  почти
задумчиво, как бы отвечаЯ какой-то своей внутренней, затаенной мысли.
     - ‡наешь,  что  Я тебе скажу! -  вдруг одушевилсЯ  ђогожин, и глаза его
засверкали: - как это ты мне  так уступаешь,  не понимаю? Ђль  уж совсем  ее
разлюбил? Џрежде  ты все-таки был в тоске; Я ведь видел. ’ак  длЯ чего же ты
сломЯ-то голову сюда теперь прискакал? €з жалости? (€ лицо его искривилось в
злую насмешку.) •е-хе!
     - ’ы думаешь, что Я тебЯ обманываю? - спросил кнЯзь.
     - Ќет, Я  тебе верю, да только  ничего тут не понимаю. ‚ернее всего то,
что жалость твоЯ, пожалуй, еще пуще моей любви!
     —то-то злобное и желавшее непременно сейчас же высказатьсЯ загорелось в
лице его.
     - —то  же, твою  любовь от злости не  отличишь, -  улыбнулсЯ кнЯзь, - а
пройдет она, так, может, еще пуще беда  будет. џ, брат Џарфен,  уж это  тебе
говорю...
     - —то зарежу-то?
     ЉнЯзь вздрогнул.
     - Ќенавидеть будешь очень ее  за эту же теперешнюю  любовь, за  всю эту
муку, которую теперь  принимаешь. „лЯ менЯ  всего чуднее то, как  она  может
опЯть  идти за тебЯ? Љак  услышал  вчера -  едва  поверил, и  так тЯжело мне
стало. ‚едь  уж два  раза  она  от тебЯ  отрекалась и из-под  венца убегала,
значит,  есть  же предчувствие!.. —то же ей  в  тебе-то теперь? Ќеужели твои
деньги?  ‚здор это. „а и  деньги-то, небось, сильно  уж  порастратил. Ќеужто
чтобы  только мужа найти? ’ак ведь она могла бы и кроме тебЯ найти. ‚сЯкого,
кроме тебЯ, лучше, потому что ты  и впрЯмь, пожалуй, зарежешь, и  она уж это
слишком,  может  быть,  теперь  понимает. —то  ты любишь-то ее  так  сильно?
Џравда, вот это разве... џ слыхивал, что есть такие, что именно этакой любви
ищут... только...
     ЉнЯзь остановилсЯ и задумалсЯ.
     -  —то  ты опЯть  усмехнулсЯ  на  отцов  портрет?  -  спросил  ђогожин,
чрезвычайно  пристально  наблюдавший  всЯкую перемену, всЯкую беглую черту в
лице кнЯзЯ.
     - —его Я усмехнулсЯ? Ђ мне на мысль пришло, что если бы не было с тобой
этой напасти,  не  приключилась бы эта  любовь, так ты, пожалуй, точь-в-точь
как твой  отец бы стал, да и  в весьма скором времени. ‡асел бы молча один в
этом доме с  женой, послушною и бессловесною, с редким  и строгим словом, ни
одному человеку не верЯ, да  и не нуждаЯсь в  этом  совсем и  только  деньги
молча  и  сумрачно наживаЯ.  „а  много-много,  что  старые  бы  книги  когда
похвалил,  да  двуперстным  сложением  заинтересовалсЯ,  да  и  то  разве  к
старости...
     -  ЌасмехайсЯ. €  вот  точь-в-точь она это  же  самое говорила недавно,
когда тоже этот портрет разглЯдывала! —удно как вы во всем заодно теперь...
     - „а разве она уж была у тебЯ? - с любопытством спросил кнЯзь.
     - Ѓыла. Ќа  портрет долго глЯдела, про покойника расспрашивала. "’ы вот
точно такой  бы и был", усмехнулась мне под конец, "у тебЯ,  говорит, Џарфен
‘еменыч, сильные страсти, такие страсти, что ты как раз бы с  ними в ‘ибирь,
на каторгу,  улетел,  если  б у  тебЯ тоже ума не  было,  потому что  у тебЯ
большой ум есть", говорит (так и  сказала, вот  веришь или нет? ‚ первый раз
от нее  такое слово  услышал!).  ’ы все  это баловство теперешнее скоро бы и
бросил.  Ђ так как  ты совсем  необразованный человек,  то и  стал бы деньги
копить и сел бы, как отец, в этом доме с  своими скопцами; пожалуй бы, и сам
в их веру  под конец перешел, и уж так  бы "ты свои деньги полюбил, что и не
два миллиона, а, пожалуй бы, и десЯть скопил, да на мешках своих с голоду бы
и  помер,  потому у тебЯ  во всем страсть,  все ты до страсти доводишь". ‚от
точно так и  говорила, почти точь-в-точь этими словами. Ќикогда еще до этого
она так со  мной  не говорила! Ћна ведь со  мной все про вздоры говорит, али
насмехаетсЯ;  да  и тут  смеЯсь начала, а потом такаЯ стала сумрачнаЯ;  весь
этот дом ходила,  осматривала,  и точно пужалась чего. "џ все это  переменю,
говорю, и отделаю,  а то и другой дом к свадьбе, пожалуй, куплю".  - "Ќи-ни,
говорит,  ничего  здесь  не  переменЯть,  так и  будем  жить. џ  подле твоей
матушки, говорит, хочу жить, когда женой твоею стану". Џовел Я ее к матушке,
-  была  к ней  почтительна,  как роднаЯ дочь. Њатушка и прежде, вот уже два
года,  точно  как бы не в полном рассудке сидит (больнаЯ  она),  а по смерти
родителЯ и совсем как младенцем стала, без разговору: сидит без ног и только
всем, кого увидит, с места кланЯетсЯ; кажись,  не накорми ее, так  она и три
днЯ  не  спохватитсЯ. џ  матушкину правую  руку взЯл, сложил: "благословите,
говорю, матушка, со мной к венцу идет";  так  юна у  матушки руку с чувством
поцеловала, "много, говорит. верно, твоЯ мать горЯ перенесла". ‚от эту книгу
у менЯ увидала: "что это ты, русскую историю стал читать? (Ђ она мне  и сама
как-то  раз в Њоскве говорила:  "ты бы образил  себЯ  хоть бы  чем,  хоть бы
ђусскую €сторию  ‘оловьева  прочел, ничего-то ведь ты  не знаешь".)  ќто  ты
хорошо, сказала, так и делай, читай. џ тебе реестрик сама напишу, какие тебе
книги перво-на-перво  надо прочесть; хочешь иль нет?"  € никогда-то, никогда
прежде она со мной так не говорила, так что даже  удивила менЯ; в первый раз
как живой человек вздохнул.
     - џ этому  очень рад,  Џарфен, - сказал  кнЯзь с  искренним чувством, -
очень рад. Љто знает, может, бог вас и устроит вместе.
     - Ќикогда не будет того! - горЯчо вскричал ђогожин.
     -  ‘лушай,  Џарфен, если  ты  так  ее любишь,  неужто  не  захочешь  ты
заслужить ее уважение? Ђ если хочешь, так неужели не надеешьсЯ? ‚от Я давеча
сказал, что длЯ менЯ чуднаЯ задача: почему она идет за  тебЯ? Ќо хоть Я и не
могу  разрешить, но все-таки несомненно мне,  что  тут непременно должна  же
быть причина  достаточнаЯ,  рассудочнаЯ.  ‚  любви  твоей она  убеждена;  но
наверно убеждена и в некоторых твоих достоинствах. €наче быть ведь не может!
’о, что  ты сейчас сказал,  подтверждает это. ‘ам ты говоришь, что  нашла же
она возможность говорить с тобой совсем другим Языком, чем прежде обращалась
и говорила.  ’ы мнителен и ревнив,  потому и  преувеличил все,  что  заметил
дурного. “ж конечно, она не так дурно  думает о тебе, как ты говоришь.  ‚едь
иначе  значило бы,  что она  сознательно в воду  или под нож идет,  за  тебЯ
выходЯ. ђазве может быть это? Љто сознательно в воду или под нож идет?
     ‘ горькою усмешкой прослушал Џарфен горЯчие слова кнЯзЯ. “беждение его,
казалось, было уже непоколебимо поставлено.
     - Љак ты тЯжело  смотришь теперь на менЯ, Џарфен! - с  тЯжелым чувством
вырвалось у кнЯзЯ.
     - ‚  воду или под нож! - проговорил тот  наконец. -  •е! „а потому-то и
идет за  менЯ, что наверно  за мной нож  ожидает! „а неужто уж ты и  впрЯмь,
кнЯзь, до сих пор не спохватилсЯ, в чем тут все дело?
     - Ќе понимаю Я тебЯ.
     - —то ж, может, и впрЯмь не  понимает, хе-хе! ѓоворЯт  же про тебЯ, что
ты... того. „ругого она любит,  -  вот  что  пойми! ’очно  так, как ее люблю
теперь, точно так же она другого теперь любит. Ђ другой этот, знаешь ты кто?
ќто ты! —то, не знал что ли?
     - џ!
     - ’ы. Ћна  тебЯ тогда, с тех самых пор, с именин-то, и полюбила. ’олько
она  думает, что  выйти ей за тебЯ невозможно, потому  что она тебЯ будто бы
опозорит и всю судьбу твою сгубит. "џ,  говорит, известно какаЯ". „о сих пор
про это сама утверждает. Ћна  все это мне сама так  прЯмо в лицо и говорила.
’ебЯ сгубить и опозорить боитсЯ, а за менЯ,  значит, ничего,  можно выйти, -
вот каково она менЯ почитает, это тоже заметь!
     - „а как же она от тебЯ ко мне бежала, а... от менЯ...
     - Ђ от тебЯ ко мне!  •е!  „а  мало ли что войдет ей вдруг в голову! Ћна
всЯ точно в лихорадке теперь. ’о мне кричит: "за тебЯ как в воду иду. ‘корей
свадьбу!"  ‘ама  торопит,  день  назначает,  а  станет  подходить   времЯ  -
испужаетсЯ,  али мысли другие пойдут  - бог знает, ведь ты видел же: плачет,
смеетсЯ,  в лихорадке бьетсЯ. „а что тут чудного, что она и от тебЯ убежала?
Ћна от  тебЯ и убежала тогда, потому что  сама спохватилась, как тебЯ сильно
любит. …й не под силу у тебЯ стало. ’ы, вот, сказал давеча, что Я ее тогда в
Њоскве разыскал; не правда - сама  ко  мне от тебЯ прибежала: "назначь день,
говорит, Я готова! ампанского давай! Љ цыганкам едем!" кричит!.. „а не было
бы  менЯ, она  давно бы  уж  в  воду  кинулась; верно говорю.  Џотому  и  не
кидаетсЯ,  что Я, может, еще  страшнее  воды. ‘о зла и идет за менЯ...  коли
выйдет так уж верно говорю, что со зла выйдет.
     -  „а как же  ты... как же  ты... - вскричал кнЯзь и не докончил.  Ћн с
ужасом смотрел на ђогожина.
     -  —то же ты не доканчиваешь, - прибавил тот, осклабившись, -  а хочешь
скажу,  что ты  вот в эту самую  минуту про себЯ рассуждаешь: "ну, как же ей
теперь за ним быть? Љак ее к тому допустить?" €звестно, что думаешь...
     -  џ  не за  тем сюда  ехал,  Џарфен, говорю тебе, не та  у менЯ  в уме
было...
     - ќто  может, что не за тем, и не то в уме было, а только теперь оно уж
наверно стало за тем, хе-хе! Ќу, довольно! —то ты так опрокинулсЯ? „а неужто
ты и впрЯмь того не знал? „ивишь ты менЯ!
     -  все это  ревность,  Џарфен, все  это  болезнь, все  это  ты безмерно
преувеличил... - пробормотал кнЯзь в чрезвычайном волнении: - чего ты?
     - Ћставь, - проговорил Џарфен и  быстро  вырвал  из  рук  кнЯзЯ  ножик,
который тот  взЯл  со стола, подле книги,  и  положил его  опЯть  на прежнее
место.
     -   џ  как   будто  знал,   когда   в¬езжал   в  Џетербург,  как  будто
предчувствовал... -  продолжал кнЯзь: -  не хотел Я ехать сюда! џ  хотел все
это здешнее забыть, из сердца прочь вырвать! Ќу, прощай... „а что ты!
     ѓоворЯ, кнЯзь в рассеЯнности опЯть-было захватил в руки со стола тот же
ножик, и  опЯть ђогожин его вынул у него из рук и  бросил на  стол.  ќто был
довольно простой формы  ножик,  с  оленьим черенком,  нескладной, с  лезвием
вершка в три с половиной, соответственной ширины.
     ‚идЯ, что кнЯзь  обращает особенное внимание на то, что у него два раза
вырывают из рук этот нож. ђогожин с злобною досадой схватил  его, заложил  в
книгу и швырнул книгу на другой стол.
     -  ’ы  листы,  что  ли,  им  разрезаешь? -  спросил  кнЯзь,  но  как-то
рассеЯнно, все еще как бы под давлением сильной задумчивости.
     - „а, листы...
     - ќто ведь садовый нож?
     - „а, садовый. ђазве садовым нельзЯ разрезать листы?
     - „а он... совсем новый.
     -  Ќу, что ж что новый?  ђазве Я не  могу сейчас купить  новый нож? - в
каком-то исступлении  вскричал  наконец  ђогожин,  раздражавшийсЯ  с  каждым
словом.
     ЉнЯзь вздрогнул и пристально поглЯдел на ђогожина.
     - ќк ведь мы! -  засмеЯлсЯ он вдруг,  совершенно опомнившись. - €звини,
брат, менЯ, когда у менЯ  голова  так тЯжела, как теперь, и эта болезнь... Я
совсем,  совсем становлюсь такой рассеЯнный и  смешной. џ вовсе не об этом и
спросить-то хотел... не помню о чем. Џрощай...
     - Ќе сюда, - сказал ђогожин.
     - ‡абыл!
     - ‘юда, сюда, пойдем, Я укажу.

        IV.
     Џошли чрез  те же  комнаты, по которым уже кнЯзь проходил;  ђогожин шел
немного впереди, кнЯзь за ним. ‚ошли в большую  залу. ‡десь, по стенам, было
несколько картин, все портреты архиереев и пейзажи, на которых ничего нельзЯ
было различить. Ќад дверью в следующую комнату висела одна картина, довольно
страннаЯ по  своей  форме, около двух с половиной аршин  в длину и никак  не
более шести вершков  в высоту. Ћна изображала  спасителЯ, только что снЯтого
со креста. ЉнЯзь мельком взглЯнул на нее, как бы что-то припоминаЯ, впрочем,
не  останавливаЯсь, хотел пройти в  дверь. …му было очень тЯжело  и хотелось
поскорее из этого дома. Ќо ђогожин вдруг остановилсЯ пред картиной.
     - ‚от эти все здесь картины, -  сказал он, - все за рубль, да за два на
аукционах  куплены батюшкой покойным, он любил. €х один знающий  человек все
здесь пересмотрел; дрЯнь, говорит, а вот эта - вот картина, над дверью, тоже
за  два  целковых купленнаЯ, говорит, не  дрЯнь. …ще  родителю за  нее  один
выискалсЯ, что триста  пЯтьдесЯт  рублей давал, а ‘авельев  €ван „митрич, из
купцов, охотник большой, так тот до четырехсот доходил,  а на прошлой неделе
брату ‘емену ‘еменычу уж и пЯтьсот предложил. џ за собой оставил.
     - „а это...  это  копиЯ  с  ѓанса  ѓольбейна,  -  сказал  кнЯзь,  успев
разглЯдеть  картину,  -  и  хоть  Я знаток  небольшой, но, кажетсЯ, отличнаЯ
копиЯ. џ эту картину за границей видел и забыть не могу. Ќо... что же ты...
     ђогожин  вдруг бросил картину и пошел прежнею дорогой  вперед. Љонечно,
рассеЯнность  и  особое,  странно-раздражительное настроение,  так  внезапно
обнаружившеесЯ в ђогожине, могло бы, пожалуй, об¬Яснить эту порывчатость; но
все-таки как-то чудно стало кнЯзю, что так вдруг прервалсЯ разговор, который
не им же и начат, и что ђогожин даже и не ответил ему.
     -  Ђ что, ‹ев  Ќиколаич, давно Я хотел тебЯ спросить, веруешь ты в бога
иль нет? - вдруг заговорил опЯть ђогожин, пройдЯ несколько шагов.
     - Љак ты странно спрашиваешь и... глЯдишь? - заметил кнЯзь невольно.
     - Ђ на эту картину Я люблю  смотреть, - пробормотал, помолчав, ђогожин,
точно опЯть забыв свой вопрос.
     -  Ќа эту картину! - вскричал  вдруг кнЯзь, под впечатлением  внезапной
мысли, - на эту картину! „а от этой картины у иного еще вера может пропасть!
     -  Џропадает и то, - неожиданно подтвердил вдруг ђогожин. Ћни дошли уже
до самой выходной двери.
     - Љак? - остановилсЯ вдруг кнЯзь, - да что ты! Я почти  шутил, а ты так
серьезно! € к чему ты менЯ спросил: верую ли Я в бога?
     -  „а ничего,  так.  џ и  прежде  хотел спросить. Њногие  ведь  ноне не
веруют. Ђ что,  правда (ты за границей-то жил), - мне вот один с пьЯных глаз
говорил, что у нас, по ђоссии,  больше чем во всех землЯх таких, что в  бога
не  веруют?  "Ќам,  говорит, в этом  легче  чем им, потому что мы  дальше их
пошли"...
     ђогожин едко усмехнулсЯ; проговорив свой вопрос, он вдруг отворил дверь
и, держась за  ручку  замка,  ждал, пока  кнЯзь  выйдет.  ЉнЯзь удивилсЯ, но
вышел. ’от вышел за ним на площадку лестницы и притворил дверь за собой. Ћба
стоЯли друг пред  другом  с  таким видом, что,  казалось,  оба  забыли, куда
пришли и что теперь надо делать.
     - Џрощай же, - сказал кнЯзь, подаваЯ руку.
     - Џрощай, - проговорил ђогожин, крепко, но совершенно машинально сжимаЯ
протЯнутую ему руку. ЉнЯзь сошел одну ступень и обернулсЯ.
     - Ђ насчет веры, - начал он, улыбнувшись (видимо не желаЯ так оставлЯть
ђогожина)  и  кроме  того  оживлЯЯсь  под  впечатлением   одного  внезапного
воспоминаниЯ, - насчет  веры  Я,  на прошлой неделе, в два днЯ четыре разные
встречи  имел.  “тром ехал  по одной новой  железной дороге и  часа четыре с
одним ‘-м в вагоне проговорил,  тут же  и познакомилсЯ. џ  еще  прежде о нем
много слыхивал,  и  между прочим,  как об атеисте.  Ћн человек действительно
очень ученый,  и Я обрадовалсЯ, что с настоЯщим ученым  буду говорить. ‘верх
того, он на редкость  хорошо  воспитанный человек,  так что  со мной говорил
совершенно  как  с ровным себе, по познаниЯм и  по понЯтиЯм.  ‚  бога  он не
верует. Ћдно только менЯ поразило: что он вовсе как будто не про то говорил,
во  все времЯ,  и  потому  именно поразило,  что  и  прежде,  сколько  Я  ни
встречалсЯ  с неверующими и сколько ни читал  таких  книг, все мне казалось,
что и говорЯт они, и в книгах пишут  совсем  будто не про то,  хотЯ с виду и
кажетсЯ, что про то. џ это ему тогда же и высказал, но, должно быть, неЯсно,
или  не  умел  выразить,  потому  что  он:  ничего  не  понЯл...  ‚ечером  Я
остановилсЯ  в  уездной  гостинице  переночевать,  и в  ней только что  одно
убийство случилось, в  прошлую ночь, так  что все об этом говорили, когда  Я
приехал. „ва крестьЯнина,  и в летах, и не пьЯные,  и знавшие уже давно друг
друга,  приЯтели, напились чаю  и хотели  вместе в  одной каморке,  ложитьсЯ
спать. Ќо  один у другого подглЯдел, в последние два днЯ,  часы, серебрЯные,
на  бисерном желтом  снурке,  которых, видно, не  знал  у него прежде.  ќтот
человек был  не вор, был даже  честный,  и, по крестьЯнскому быту, совсем не
бедный. Ќо ему до того понравились эти часы и да того соблазнили его, что он
наконец не выдержал: взЯл нож  и,  когда приЯтель отвернулсЯ, подошел к нему
осторожно сзади, наметилсЯ, возвел глаза к небу, перекрестилсЯ и, проговорив
про  себЯ  с горькою молитвой:  "ѓосподи,  прости ради  •риста!"  -  зарезал
приЯтелЯ с одного раза, как барана, и вынул у него часы.
     ђогожин  покатилсЯ со  смеху. Ћн хохотал так, как будто  был в каком-то
припадке.  „аже странно  было смотреть  на  этот смех после  такого мрачного
недавнего настроениЯ.
     -  ‚от  это  Я  люблю!  Ќет,  вот  это  лучше всего!  -  выкрикивал  он
конвульсивно, чуть не задыхаЯсь: - один совсем в бога не верует, а другой уж
до того верует, что  и людей  режет по молитве... Ќет, этого, брат-кнЯзь, не
выдумаешь! •а-ха-ха! Ќет, это лучше всего!..
     - Ќа утро Я вышел по городу  побродить,  - продолжал кнЯзь, лишь только
приостановилсЯ ђогожин, хотЯ смех все еще судорожно и  припадочно вздрагивал
на его  губах, - вижу,  шатаетсЯ  по деревЯнному  тротуару  пьЯный солдат, в
совершенно  растерзанном   виде.  Џодходит  ко   мне:  "купи,  барин,  крест
серебрЯный  всего за двугривенный отдаю; серебрЯный!"  ‚ижу  в руке  у  него
крест и, должно  быть, только что снЯл с себЯ, на голубой, крепко заношенной
ленточке, но только  настоЯщий  оловЯнный с первого  взглЯда видно, большого
размера, осьмиконечный полного византийского рисунка. џ вынул двугривенный и
отдал ему, а крест тут же на себЯ надел, - и по лицу  его видно было, как он
доволен,  что надул глупого  барина,  и  тотчас  же  отправилсЯ  свой  крест
пропивать,   уж  это  без  сомнениЯ.  џ,  брат,  тогда  под  самым   сильным
впечатлением был всего того, что так и хлынуло на менЯ на ђуси; ничего-то  Я
в  ней прежде  не понимал,  точно бессловесный рос,  и как-то  фантастически
вспоминал о ней в эти пЯть лет за границей. ‚от иду Я да и думаю: нет, этого
христопродавца  подожду  еще  осуждать. Ѓог  ведь знает, что в этих пьЯных и
слабых сердцах заключаетсЯ. —рез час, возвращаЯсь в  гостиницу, наткнулсЯ на
бабу  с  грудным ребенком. Ѓаба  еще  молодаЯ,  ребенку недель шесть  будет.
ђебенок ей и улыбнулсЯ, по  наблюдению ее,  в первый раз от своего рождениЯ.
‘мотрю,  она  так  набожно,  набожно вдруг перекрестилась. "—то  ты, говорю,
молодка?" (џ ведь тогда все расспрашивал.) "Ђ вот", говорит: "точно так, как
бывает  материна  радость,  когда  она  первую  от  своего  младенца  улыбку
заприметит, такаЯ  же точно бывает и  у бога радость, всЯкий раз, когда он с
неба завидит, что грешник  пред  ним  от  всего  своего  сердца  на  молитву
становитсЯ". ќто мне баба сказала, почти этими же словами, и такую глубокую,
такую  тонкую  и  истинно-религиозную  мысль,  такую  мысль,  в которой  всЯ
сущность  христианства  разом выразилась, то-есть все понЯтие о боге, как  о
нашем родном отце и о радости бога на человека, как отца на свое родное дитЯ
- главнейшаЯ  мысль •ристова! ЏростаЯ  баба! Џравда, мать...  и, кто  знает,
может,  эта  баба  женой тому  же  солдату  была. ‘лушай, Џарфен,  ты давеча
спросил  менЯ,  вот  мой ответ: сущность религиозного чувства  ни  под какие
рассуждениЯ, ни под какие проступки и преступлениЯ и ни под какие атеизмы не
подходит;  тут что-то не то,  и вечно будет не то; тут что-то такое, обо что
вечно  будут скользить атеизмы и  вечно будут не про то говорить. Ќо главное
то, что всего Яснее и  скорее на  русском  сердце  это  заметишь, и вот  мое
заключение! ќто  одно  из самых первых моих  убеждений,  которые Я  из нашей
ђоссии  выношу. …сть что делать, Џарфен! …сть  что делать  на нашем  русском
свете, верь мне! Џрипомни, как мы в Њоскве сходились и говорили с тобой одно
времЯ... € совсем не  хотел Я сюда  возвращатьсЯ теперь! € совсем, совсем не
так  думал с  тобой  встретитьсЯ!.. Ќу,  да  что!.. прощай,  до свиданьЯ! Ќе
оставь тебЯ бог!
     Ћн повернулсЯ и пошел вниз по лестнице.
     - ‹ев Ќиколаевич! - крикнул сверху Џарфен,  когда кнЯзь дошел до первой
забежной площадки: - крест тот, что у солдата купил, при тебе?
     - „а, на мне. - € кнЯзь опЯть остановилсЯ.
     - Џокажь-ка сюда.
     ЋпЯть новаЯ странность! Ћн подумал,  поднЯлсЯ наверх  и выставил ему на
показ свой крест, не снимаЯ его с шеи.
     - Ћтдай мне, - сказал ђогожин.
     - ‡ачем? ђазве ты...
     ЉнЯзю бы не хотелось расставатьсЯ с этим крестом.
     - Ќосить буду, а свой тебе сниму, ты носи.
     -  ЏоменЯтьсЯ  крестами  хочешь?  €зволь,  Џарфен,  коли  так,  Я  рад;
побратаемсЯ!
     ЉнЯзь снЯл  свой  оловЯнный крест, Џарфен свой  золотой,  и поменЯлись.
Џарфен   молчал.   ‘  тЯжелым   удивлением   заметил   кнЯзь,   что  прежнЯЯ
недоверчивость, прежнЯЯ горькаЯ и почти насмешливаЯ улыбка все еще как бы не
оставлЯла лица  его  названного  брата, по крайней  мере, мгновениЯми сильно
выказывалась.  Њолча  взЯл,  наконец, ђогожин  руку кнЯзЯ и  некоторое времЯ
стоЯл, как бы не  решаЯсь  на что-то; наконец, вдруг потЯнул  его за  собой,
проговорив  едва  слышным  голосом:  "пойдем". Џерешли чрез площадку первого
этажа  и позвонили  у двери, противоположной той,  из которой они  вышли. €м
отворили скоро. ‘таренькаЯ женщина,  всЯ сгорбленнаЯ и  в черном, повЯзаннаЯ
платочком, молча и низко поклонилась ђогожину; тот что-то наскоро спросил ее
и,  не останавливаЯсь за  ответом, повел  кнЯзЯ далее через  комнаты.  ЋпЯть
пошли  темные комнаты, какой-то необыкновенной, холодной чистоты,  холодно и
сурово  меблированные  старинною  мебелью   в   белых,  чистых   чехлах.  Ќе
докладываЯсь,  ђогожин прЯмо ввел кнЯзЯ в одну небольшую комнату, похожую на
гостиную, разгороженную лоснЯщеюсЯ перегородкой, из красного дерева, с двумЯ
дверьми по бокам,  за  которою, вероЯтно, была спальнЯ.  ‚ углу  гостиной, у
печки, в креслах, сидела  маленькаЯ старушка, еще с  виду не  то  чтоб очень
стараЯ,  даже  с  довольно  здоровым,  приЯтным  и  круглым  лицом,  но  уже
совершенно седаЯ  и  (с  первого  взглЯда заключить было  можно)  впавшаЯ  в
совершенное детство.  Ћна была в черном шерстЯном  платье,  с черным большим
платком на шее, в белом чистом чепце с черными лентами. Ќоги ее упирались  в
скамеечку. Џодле  нее находилась другаЯ  чистенькаЯ  старушка, постарше  ее,
тоже в трауре и  тоже в белом чепце, должно быть, какаЯ-нибудь приживалка, и
молча  вЯзала  чулок.  Ћбе  они,  должно  быть,  все  времЯ  молчали. ЏерваЯ
старушка,  завидев ђогожина и кнЯзЯ,  улыбнулась им и несколько раз  ласково
наклонила в знак удовольствиЯ голову.
     - Њатушка,  - сказал ђогожин,  поцеловав у нее руку,  - вот мой большой
друг, кнЯзь ‹ев Ќиколаевич Њышкин;  мы  с ним крестами поменЯлись; он мне за
родного брата в Њоскве одно  времЯ  был, много  длЯ  менЯ сделал. Ѓлагослови
его, матушка, как бы ты  родного  сына  благословила. Џостой,  старушка, вот
так, дай Я сложу тебе руку...
     Ќо старушка, прежде чем Џарфен успел взЯтьсЯ, поднЯла свою правую руку,
сложила пальцы в три перста и три раза набожно перекрестила кнЯзЯ. ‡атем еще
раз ласково и нежно кивнула ему головой.
     - Ќу, пойдем, ‹ев Ќиколаевич, - сказал Џарфен, -  Я только за этим тебЯ
и приводил...
     Љогда опЯть вышли на лестницу, он прибавил:
     - ‚от она ничего ведь не понимает, что говорЯт, и ничего не понЯла моих
слов, а тебЯ благословила; значит,  сама пожелала...  Ќу, прощай,  и мне,  и
тебе пора.
     € он отворил свою дверь.
     -  „а  дай же Я хоть обниму тебЯ на  прощанье,  странный  ты человек! -
вскричал кнЯзь, с  нежным упреком  смотрЯ на него,  и хотел  его обнЯть.  Ќо
Џарфен едва  только поднЯл свои руки,  как тотчас же опЯть опустил их. Ћн не
решалсЯ;  он  отвертывалсЯ,  чтобы не  глЯдеть на  кнЯзЯ.  Ћн  не  хотел его
обнимать.
     -  Ќебось!  џ хоть  и взЯл твой крест,  а за часы не зарежу! - невнЯтно
пробормотал  он,  как-то странно  вдруг  засмеЯвшись. Ќо  вдруг все лицо его
преобразилось: он ужасно побледнел, губы его задрожали, глаза загорелись. Ћн
поднЯл руки, крепко обнЯл кнЯзЯ и, задыхаЯсь, проговорил:
     - ’ак бери же ее, коли судьба! ’воЯ! “ступаю!.. Џомни ђогожина!
     € бросив кнЯзЯ, не  глЯдЯ на него, поспешно вошел к себе и захлопнул за
собою дверь.

        V.
     Ѓыло  уже  поздно, почти половина третьего,  и …панчина кнЯзь не застал
дома. Ћставив карточку, он  решилсЯ сходить в гостиницу ‚есы и  спросить там
Љолю;  если же там нет его, - оставить ему записку. ‚ ‚есах сказали ему, что
Ќиколай Ђрдалионович  "вышли еще по  утру-с, но, уходЯ,  предуведомили,  что
если на случай придут кто их спрашивать, то чтоб известить, что они-с к трем
часам, может быть, и придут-с.  …сли же до половины четвертого их  здесь  не
окажетсЯ,  - значит в  Џавловск с поездом  отправились, на дачу к генеральше
…панчиной-с, и уж там, значит, и откушают-с."  ЉнЯзь сел дожидатьсЯ