,
весьма  резвый.  Љроме прислуги  присутствовал  и  почтенный  седой монах  с
кружкой,  немного слишком  полный.  Ќа одном  из  столов  кипел  огромнейший
самовар, и стоЯл поднос чуть не с двумЯ дюжинами  стаканов. Ќа другом столе,
противоположном,  помещались приношениЯ:  несколько голов и фунтиков сахару,
фунта  два чаю, пара вышитых  туфлей, фулЯровый платок, отрезок сукна, штука
холста  и пр. „енежные пожертвованиЯ почти все поступали в кружку  монаха. ‚
комнате было  людно -  человек  до  дюжины одних  посетителей, из коих  двое
сидели  у  ‘емена  џковлевича  за  решеткой;  то  были  седенький  старичок,
богомолец,  из  "простых",  и  один  маленький,  сухенький захожий  монашек,
сидевший  чинно  и  потупив очи. Џрочие посетители все стоЯли по  сю сторону
решетки, все тоже больше  из простых, кроме одного толстого купца, приезжего
из  уездного  города,  бородача одетого  по-русски,  но  которого  знали  за
стотысЯчника; одной  пожилой и  убогой дворЯнки и одного помещика. ‚се ждали
своего  счастиЯ, не осмеливаЯсь заговорить  сами.  —еловека четыре стоЯли на
коленЯх, но всех более  обращал  на себЯ внимание помещик, человек  толстый,
лет сорока пЯти, стоЯвший на коленЯх у самой решетки, ближе всех на виду и с
благоговением ожидавший благосклонного взглЯда или слова  ‘емена џковлевича.
‘тоЯл он уже около часу, а тот все не замечал.
     Ќаши  дамы  стеснились  у  самой решетки, весело  и  смешливо  шушукаЯ.
‘тоЯвших на коленЯх и всех других посетителей оттеснили или заслонили, кроме
помещика, который упорно  осталсЯ на виду, ухватЯсь даже руками за  решетку.
‚еселые и жадно-любопытные взглЯды  устремились на  ‘емена џковлевича, равно
как лорнеты,  пенсне и даже бинокли; ‹Ямшин по  крайней  мере рассматривал в
биноколь. ‘емен џковлевич спокойно и лениво окинул  всех  своими  маленькими
глазками.
     - Њиловзоры!  миловзоры! -  изволил  он  выговорить сиплым баском  и  с
легким восклицанием.
     ‚се  наши  засмеЯлись:  "—то  значит  миловзоры?"  Ќо  ‘емен  џковлевич
погрузилсЯ в молчание и доедал свой картофель. Ќаконец утерсЯ  салфеткой,  и
ему подали чаю.
     Љушал он чай обыкновенно не один, а наливал и посетителЯм, но далеко не
всЯкому, обыкновенно указываЯ сам кого из них осчастливить. ђаспорЯжениЯ эти
всегда  поражали   своею,  неожиданностью.  ЊинуЯ  богачей   и   сановников,
приказывал иногда подавать мужику или какой-нибудь ветхой старушонке; другой
раз, минуЯ нищую братию, подавал  какому-нибудь одному жирному купцу-богачу.
Ќаливалось  тоже разно,  одним в  накладку, другим  в прикуску, а  третьим и
вовсе без сахара. Ќа этот раз осчастливлены были захожий  монашек стаканом в
накладку, и старичок-богомолец, которому дали совсем без сахара. ’олстому же
монаху с кружкой  из монастырЯ почему-то не поднесли вовсе, хотЯ тот, до сих
пор, каждый день получал свой стакан.
     -  ‘емен џковлевич,  скажите мне что-нибудь,  Я так давно желала с вами
познакомитьсЯ, - пропела с улыбкой  и  прищуриваЯсь та пышнаЯ дама из  нашей
колЯски,  котораЯ заметила давеча, что с  развлечениЯми нечего церемонитьсЯ,
было  бы  занимательно.  ‘емен  џковлевич даже не поглЯдел  на нее. Џомещик,
стоЯвший на  коленЯх, звучно и глубоко вздохнул, точно приподнЯли и опустили
большие мехи.
     - ‚ накладку! - указал вдруг ‘емен џковлевич на купца-стотысЯчника; тот
выдвинулсЯ вперед и стал рЯдом с помещиком.
     -  "…ще  ему  сахару!"  -  приказал  ‘емен  џковлевич, когда уже налили
стакан; положили  еще  порцию.  "…ще, еще ему!" Џоложили  еще в третий раз и
наконец в четвертый. Љупец беспрекословно стал пить свой сироп.
     -  ѓосподи! -  зашептал  и  закрестилсЯ народ.  Џомещик опЯть  звучно и
глубоко вздохнул.
     -  Ѓатюшка!  ‘емен џковлевич! -  раздалсЯ вдруг горестный, но резкий до
того, что  трудно было и ожидать, голос  убогой дамы, которую наши оттерли к
стене. -  –елый  час, родной, благодати  ожидаю. €зреки ты мне, рассуди менЯ
сироту.
     - ‘проси, - указал  ‘емен  џковлевич  слуге причетнику. ’от  подошел  к
решетке:
     -  €сполнили ли  то,  что  приказал в прошлый раз  ‘емен  џковлевич?  -
спросил он вдову тихим и размеренным голосом.
     -  Љакое,  батюшка,  ‘емен  џковлевич,  исполнила,  исполнишь с ними! -
завопила  вдова,  -  людоеды,  просьбу на менЯ  в окружной  подают,  в сенат
грозЯт; это на родную-то мать!..
     -  „ать  ей!..  -у казал ‘емен  џковлевич на  голову сахару.  Њальчишка
подскочил, схватил голову и потащил ко вдове.
     - Ћх, батюшка, велика твоЯ милость. € куда мне столько? - завопила было
вдовица.
     - …ще, еще! - награждал ‘емен џковлевич.
     Џритащили еще голову. "…ще, еще", приказывал блаженный; принесли третью
и  наконец четвертую. ‚довицу  обставили сахаром  со всех  сторон.  Њонах от
монастырЯ вздохнул: все  это бы сегоднЯ же  могло  попасть  в монастырь,  по
прежним примерам.
     - „а куда мне столько? - приниженно охала вдовица. - стошнит одну-то!..
„а уж не пророчество ли какое, батюшка?
     - ’ак и есть, пророчество, - проговорил кто-то в толпе.
     - …ще ей фунт, еще! - не унималсЯ ‘емен џковлевич. Ќа столе  оставалась
еще  целаЯ  голова,  но ‘емен  џковлевич указал подать фунт,  и вдове подали
фунт.
     - ѓосподи, господи! - вздыхал и крестилсЯ народ. - ‚идимое пророчество.
     - “сладите вперед сердце ваше добротой и милостию и потом уже приходите
жаловатьсЯ на родных детей, кость от костей своих, вот что, должно полагать,
означает  эмблема  сиЯ, -  тихо,  но  самодовольно  проговорил  толстый,  но
обнесенный чаем монах от монастырЯ, в припадке раздраженного  самолюбиЯ взЯв
на себЯ толкование.
     - „а что ты, батюшка, - озлилась вдруг вдовица, - да они менЯ на аркане
в  огонь тащили,  когда у ‚ерхишиных  загорелось.  Ћни  мне  мертву кошку  в
укладку заперли, то-есть всЯкое-то бесчинство готовы.
     - ѓони, гони! - вдруг замахал руками ‘емен џковлевич.
     Џричетник и  мальчишка вырвались за решетку.  Џричетник взЯл вдову  под
руку,  и она, присмирев, потащилась к  дверЯм,  озираЯсь на дареные сахарные
головы, которые за нею поволок мальчишка.
     - Ћдну отнЯть, отними! - приказал ‘емен џковлевич остававшемусЯ при нем
артельщику.  ’от  бросилсЯ за уходившими, и все трое  слуг  воротились через
несколько времени,  несЯ  обратно  раз подаренную и теперь отнЯтую у вдовицы
одну голову сахару; она унесла однако же три.
     - ‘емен џковлевич,  - раздалсЯ  чей-то голос  сзади у самых  дверей,  -
видел  Я во сне птицу, галку, вылетела из воды  и полетела в огонь. —то  сей
сон значит?
     - Љ морозу, - произнес ‘емен џковлевич.
     -  ‘емен џковлевич, что  же вы  мне-то ничего  не ответили, Я так давно
вами интересуюсь, - начала было опЯть наша дама.
     - ‘проси!  - указал вдруг, не слушаЯ  ее, ‘емен џковлевич  на помещика,
стоЯвшего на коленЯх.
     Њонах от монастырЯ, которому указано было спросить, степенно  подошел к
помещику.
     - —ем согрешили? € не велено ль было чего исполнить?
     - Ќе дратьсЯ, рукам воли не давать, - сипло отвечал помещик.
     - €сполнили? - спросил монах.
     - Ќе могу выполнить, собственнаЯ сила одолевает.
     -  ѓони,  гони! Њетлой  его,  метлой! - замахал руками ‘емен џковлевич.
Џомещик, не дожидаЯсь исполнениЯ кары, вскочил и бросилсЯ вон из комнаты.
     - Ќа  месте златницу оставили,  -  провозгласил  монах,  подымаЯ с полу
полуимпериал.
     -  ‚от  кому! -  ткнул пальцем на стотысЯчника купца  ‘емен  џковлевич.
‘тотысЯчник не посмел отказатьсЯ и взЯл.
     - ‡лато к злату, - не утерпел монах от монастырЯ.
     -  Ђ этому  в  накладку,  -  указал  вдруг  ‘емен џковлевич на ЊаврикиЯ
Ќиколаевича. ‘луга налил чаю и поднес было ошибкой франту в пенсне.
     - „линному, длинному, - поправил ‘емен џковлевич.
     Њаврикий Ќиколаевич взЯл стакан, отдал военный полупоклон и начал пить.
Ќе знаю почему все наши так и покатились со смеху.
     - Њаврикий Ќиколаевич! - обратилась к  нему вдруг ‹иза;  - тот господин
на коленЯх ушел, станьте на его место на колени.
     Њаврикий Ќиколаевич в недоумении посмотрел на нее.
     - Џрошу вас, вы сделаете  мне большое  удовольствие. ‘лушайте, Њаврикий
Ќиколаевич, - начала она вдруг настойчивою, упрЯмою, горЯчею  скороговоркой,
- непременно станьте,  Я хочу непременно видеть, как вы  будете стоЯть. …сли
не станете - и не приходите ко мне. Ќепременно хочу, непременно хочу!..
     џ не знаю, что  она хотела  этим сказать; но она требовала  настойчиво,
неумолимо, точно  была в  припадке. Њаврикий  Ќиколаевич  растолковывал, как
увидим ниже, такие капризные  порывы  ее, особенно частые в последнее времЯ,
вспышками слепой  к нему ненависти, и не то чтоб  от злости, - напротив, она
чтила, любила и уважала его, и он сам это  знал, - а  от какой-то  особенной
бессознательной ненависти, с которою она никак не могла справитьсЯ минутами.
     Ћн молча передал чашку какой-то сзади него стоЯвшей старушонке, отворил
дверцу решетки, без приглашениЯ шагнул в интимную половину ‘емена џковлевича
и стал среди комнаты на  колени,  на виду у всех.  „умаю, что он слишком был
потрЯсен в деликатной  и  простой  душе своей  грубою, глумительною выходкой
‹изы, в виду всего общества. Њожет быть ему подумалось, что ей станет стыдно
за себЯ, видЯ его унижение, на котором она так настаивала. Љонечно, никто не
решилсЯ  бы исправлЯть таким  наивным и рискованным  способом женщину, кроме
него. Ћн стоЯл на коленЯх с своею  невозмутимою важностью  в лице,  длинный,
нескладный, смешной. Ќо наши не смеЯлись;  неожиданность  поступка произвела
болезненный эффект. ‚се глЯдели на ‹изу.
     …лей, елей! - пробормотал ‘емен џковлевич.
     ‹иза  вдруг побледнела, вскрикнула, ахнула и  бросилась за решетку. ’ут
произошла  быстраЯ,  истерическаЯ сцена:  она  изо всех сил  стала  подымать
ЊаврикиЯ Ќиколаевича с колен, дергаЯ его обеими руками за локоть.
     ‚ставайте,  вставайте!  - вскрикивала она  как  без памЯти,  - встаньте
сейчас, сейчас! Љак вы смели стать!
     Њврикий Ќиколаевич приподнЯлсЯ с  колен. Ћна стиснула своими руками его
руки выше локтей и пристально смотрела ему в лицо. ‘трах был в ее взглЯде.
     - Њиловзоры, миловзоры! - повторил еще раз ‘емен џковлевич.
     Ћна втащила  наконец  ЊаврикиЯ Ќиколаевича обратно за  решетку; во всей
нашей толпе произошло сильное движение. „ама из нашей колЯски вероЯтно желаЯ
перебить  впечатление,  в  третий раз звонко  и  визгливо  вопросила  ‘емена
џковлевича, попрежнему с жеманною улыбкой:
     - —то же, ‘емен  џковлевич, неужто не "изречете" и мне чего-нибудь? Ђ Я
так много на вас рассчитывала.
     -  ‚...  тебЯ,  в... тебЯ!.. -  произнес вдруг, обращаЯсь к ней,  ‘емен
џковлевич  крайне  нецензурное  словцо.  ‘лова  сказаны  были  свирепо  и  с
ужасающею отчетливостью.  Ќаши дамы взвизгнули и  бросились  стремглав бегом
вон, кавалеры гомерически захохотали.  ’ем и кончилась наша поездка к ‘емену
џковлевичу.
     € однако же  тут, говорЯт,  произошел еще  один  чрезвычайно загадочный
случай  и, признаюсь, длЯ  него-то  более Я и упомЯнул  так подробно об этой
поездке.
     ѓоворЯт,  что когда все гурьбой бросились вон, то  ‹иза, поддерживаемаЯ
Њаврикием Ќиколаевичем, вдруг столкнулась в  дверЯх,  в тесноте,  с Ќиколаем
‚севолодовичем. Ќадо сказать, со времени воскресного утра и обморока они оба
хоть и встречались не раз, но друг к другу не подходили и ничего между собою
не сказали. џ видел, как они столкнулись в дверЯх: мне  показалось, что  они
оба на  мгновение приостановились и как-то странно  друг на друга поглЯдели.
Ќо Я мог худо видеть  в толпе. “верЯли, напротив, и совершенно серьезно, что
‹иза,  взглЯнув на ЌиколаЯ  ‚севолодовича,  быстро  поднЯла  руку,  так-таки
вровень с его лицом и наверно бы ударила, если бы тот не успел отстранитьсЯ.
Њожет быть  ей не  понравилось выражение  лица его  или какаЯ-нибудь усмешка
его,  особенно  сейчас,  после  такого  эпизода  с  Њаврикием  Ќиколаевичем.
Џризнаюсь, Я сам  не видел  ничего,  но за то  все уверЯли, что видели, хотЯ
все-то уж никак не  могли этого увидать за суматохой, а разве иные. ’олько Я
этому тогда  не  поверил.  Џомню  однако,  что  Ќиколай ‚севолодович во  всю
обратную дорогу был несколько бледен.

        III.

     Џочти в то же времЯ и именно в этот же самый день  состоЯлось наконец и
свидание ‘тепана ’рофимовича с ‚арварой Џетровной, которое та  давно держала
в уме и давно уже возвестила о нем своему бывшему другу, но почему-то до сих
пор все откладывала. Ћно произошло в ‘кворешниках. ‚арвара  Џетровна прибыла
в   свой   загородный  дом,   всЯ  в  хлопотах:  накануне  определено   было
окончательно,  что  предстоЯщий  праздник будет  дан  у  предводительши.  Ќо
‚арвара Џетровна тотчас же смекнула в своем быстром уме, что после праздника
никто не помешает ей дать свой особый праздник, уже  в ‘кворешниках, и снова
созвать весь  город. ’огда все могли бы убедитьсЯ на  деле, чей дом лучше, и
где умеют лучше принЯть и с большим вкусом дать бал. ‚ообще ее узнать нельзЯ
было.  Љазалось,  она  точно переродилась  и из  прежней недоступной "высшей
дамы" (выражение  ‘тепана  ’рофимовича)  обратилась  в  самую  обыкновенную,
взбалмошную светскую женщину. ‚прочем это только могло казатьсЯ.
     Џрибыв  в  пустой  дом, она обошла комнаты  в  сопровождении верного  и
старинного  ЂлексеЯ  …горовича  и  ”омушки,  человека,   видавшего   виды  и
специалиста  по  декоративному делу. Ќачались советы и  соображениЯ:  что из
мебели перенести из городского дома; какие вещи, картины; где их расставить;
как  всего удобнее распорЯдитьсЯ оранжереей  и  цветами;  где  сделать новые
драпри, где устроить буфет, и один или два? и пр., и пр. €  вот, среди самых
горЯчих хлопот, ей вдруг вздумалось послать карету за ‘тепаном ’рофимовичем.
     ’от был уже давно извещен  и готов, и каждый  день ожидал именно такого
внезапного  приглашениЯ. ‘адЯсь в карету,  он перекрестилсЯ; решалась судьба
его. Ћн застал своего друга в большой зале, на маленьком  диванчике  в нише,
пред  маленьким мраморным столиком,  с карандашом и бумагой в руках: ”омушка
вымеривал  аршином высоту  хор и окон, а  ‚арвара Џетровна  сама  записывала
цифры и делала на полЯх отметки. Ќе отрываЯсь от дела, она кивнула головой в
сторону ‘тепана ’рофимовича, и  когда тот  пробормотал какое-то приветствие,
подала ему наскоро руку и указала, не глЯдЯ, подле себЯ место.
     -  џ сидел и ждал минут пЯть, "сдавив мое сердце",  -рассказывал он мне
потом.  -  џ  видел  не  ту женщину, которую знал  двадцать  лет.  Џолнейшее
убеждение,  что  всему конец, придало мне силы, изумившие даже ее.  ЉлЯнусь,
она была удивлена моею стойкостью в этот последний час.
     ‚арвара Џетровна вдруг положила карандаш на столик и быстро повернулась
к ‘тепану ’рофимовичу.
     -  ‘тепан ’рофимович,  нам  надо говорить  о деле.  џ уверена,  что  вы
приготовили все ваши  пышные слова и  разные  словечки, но лучше бы  к  делу
прЯмо, не так ли?
     …го передернуло. Ћна  слишком спешила  заЯвить свой тон, что  же  могло
быть далее?
     - Џодождите, молчите, дайте мне сказать, потом вы, хотЯ право, не знаю,
что бы вы  могли  мне  ответить? -  продолжала она быстрою скороговоркой.  -
’ысЯчу двести рублей вашего пенсиона Я считаю моею свЯщенною обЯзанностью до
конца  вашей жизни; то-есть зачем свЯщенною обЯзанностью,  просто договором,
это будет гораздо реальнее, не так  ли?  …сли хотите, мы напишем.  Ќа случай
моей  смерти  сделаны особые  распорЯжениЯ.  Ќо вы получаете от  менЯ теперь
сверх того квартиру и  прислугу и  все  содержание. Џереведем это на деньги,
будет тысЯча пЯтьсот рублей, не так ли? Љладу еще  экстренных триста рублей,
итого  полных три тысЯчи.  „овольно  с вас в год? ЉажетсЯ, не  мало? ‚ самых
экстренных случаЯх Я впрочем буду набавлЯть. €так, возьмите деньги, пришлите
мне моих людей и живите сами по себе, где хотите, в Џетербурге, в Њоскве, за
границей, или здесь, только не у менЯ. ‘лышите?
     - Ќедавно так же настойчиво и так же быстро передано было мне из тех же
уст другое требование,  -  медленно и с  грустною  отчетливостью  проговорил
‘тепан ’рофимович.-  џ  смирилсЯ  и... плЯсал казачка  вам в  угоду. Oui, la
comparaison peut  &ecirc;tre  permise. C'&eacute;tait  comme un  petit cozak du  Don, qui
sautait sur sa propre tombe. ’еперь...
     -  Ћстановитесь,  ‘тепан  ’рофимович.  ‚ы  ужасно  многоречивы.  ‚ы  не
плЯсали,  а  вы  вышли  ко  мне  в  новом  галстуке,  белье,   в  перчатках,
напомаженный и  раздушенный.  “верЯю  вас,  что  вам очень  хотелось  самому
женитьсЯ; это было на  вашем  лице  написано, и, поверьте,  выражение  самое
неизЯщное. …сли Я не заметила вам тогда  же, то единственно из деликатности.
Ќо  вы желали,  вы желали  женитьсЯ, несмотрЯ на мерзости, которые вы писали
интимно обо мне и о вашей невесте. ’еперь вовсе не то. € к чему тут Cozak du
Don над  какою-то вашею могилой? Ќе понимаю, что за сравнение.  Ќапротив, не
умирайте, а живите; живите как можно больше, Я очень буду рада.
     - ‚ богадельне?
     -  ‚  богадельне?  ‚  богадельню  нейдут с тремЯ тысЯчами  дохода.  Ђх,
припоминаю, -  усмехнулась  она;  -  в самом  деле, Џетр  ‘тепанович  как-то
расшутилсЯ  раз о богадельне. Ѓа, это действительно особеннаЯ богадельнЯ,  о
которой стоит подумать. ќто длЯ  самых  почтенных особ, там есть полковники,
туда даже теперь  хочет  один генерал. …сли  вы  поступите со  всеми  вашими
деньгами, то найдете покой, довольство, служителей. ‚ы там будете заниматьсЯ
науками и всегда можете составить партию в преферанс...
     - Passons.
     - Passons?  -  покоробило ‚арвару Џетровну. - Ќо в таком случае все; вы
извещены, мы живем с этих пор совершенно порознь.
     - € все? ‚се, что осталось от двадцати лет? Џоследнее прощание наше?
     - ‚ы ужасно любите восклицать, ‘тепан ’рофимович. Ќынче это совсем не в
моде. Ћни говорЯт грубо, но просто. „ались вам  наши двадцать лет!  „вадцать
лет обоюдного самолюбиЯ и больше ничего. Љаждое письмо ваше ко мне писано не
ко  мне,  а  длЯ  потомства. ‚ы  стилист,  а  не друг, а дружба - это только
прославленное слово, в сущности: взаимное излиЯние помой...
     - Ѓоже, сколько чужих слов! ‡атверженные уроки! € на вас уже надели они
свой мундир! ‚ы тоже  в радости,  вы тоже на солнце; chere, chere,  за какое
чечевичное варево продали вы им вашу свободу!
     -  џ  не  попугай,  чтобы  повторЯть чужие  слова,  - вскипела  ‚арвара
Џетровна. - Ѓудьте уверены, что у менЯ свои слова накопились. —то сделали вы
длЯ менЯ в эти  двадцать лет? ‚ы отказывали мне даже в книгах, которые Я длЯ
вас   выписывала  и   которые,   если   бы  не   переплетчик,   остались  бы
неразрезанными. —то давали  вы мне  читать, когда Я, в первые  годы, просила
вас  руководить менЯ?  ‚се  Љапфиг да  Љапфиг.  ‚ы  ревновали даже  к  моему
развитию  и брали меры. Ђ между тем  над вами же все смеютсЯ.  Џризнаюсь,  Я
всегда вас считала только за критика; вы литературный критик и ничего более.
Љогда дорогой  в Џетербург Я вам  объЯвила,  что намерена издавать журнал  и
посвЯтить ему  всю мою жизнь, вы тотчас же  поглЯдели на менЯ  иронически  и
стали вдруг ужасно высокомерны.
     - ќто было не то, не то... мы тогда боЯлись преследований...
     - ќто было то  самое, а преследований в Џетербурге вы уж никак не могли
боЯтьсЯ. Џомните потом в феврале, когда пронеслась весть, вы вдруг прибежали
ко  мне  перепуганный  и  стали  требовать,  чтоб  Я  тотчас   же  дала  вам
удостоверение,  в  виде  письма,  что  затеваемый  журнал  до вас  совсем не
касаетсЯ,  что  молодые  люди ходЯт ко  мне, а  не к  вам, а что  вы  только
домашний  учитель,  который  живет  в  доме,  потому что ему  еще  не додано
жалованье, не так ли? Џомните это вы? ‚ы отменно отличались  всю вашу жизнь,
‘тепан ’рофимович.
     -  ќто была  только  одна минута  малодушиЯ,  минута  глаз  на глаз,  -
горестно воскликнул он,  - но неужели, неужели же все  порвать  из-за  таких
мелких впечатлений? Ќеужели же ничего  более не уцелело  между нами за столь
долгие годы?
     -  ‚ы  ужасно  расчетливы;  вы  все хотите  так  сделать,  чтоб  Я  еще
оставалась  в долгу. Љогда вы  воротились из-за границы, вы  смотрели  предо
мною  свысока и  не давали мне выговорить слова,  а  когда  Я сама поехала и
заговорила с вами  потом  о впечатлении после  Њадонны, вы  не  дослушали  и
высокомерно стали улыбатьсЯ в свой галстук, точно Я уж не могла иметь  таких
же точно чувств, как и вы.
     - ќто было не то, вероЯтно не то... J'ai oubli&eacute;.
     - Ќет, это  было  то самое,  да и хвалитьсЯ-то было нечем  предо  мною,
потому  что все это вздор и одна только ваша выдумка. Ќынче  никто, никто уж
Њадонной  не  восхищаетсЯ  и  не терЯет  на это  времени,  кроме закоренелых
стариков. ќто доказано.
     - “ж и доказано?
     - Ћна совершенно ни к чему не служит. ќта кружка полезна, потому что  в
нее можно  влить  воды; этот  карандаш  полезен,  потому что  им  можно  все
записать, а  тут женское лицо  хуже всех других  лиц  в  натуре.  Џопробуйте
нарисовать Яблоко и  положите тут  же рЯдом  настоЯщее Яблоко  -  которое вы
возьмете? Ќебось не ошибетесь. ‚от к чему  сводЯтсЯ теперь все ваши  теории,
только что озарил их первый луч свободного исследованиЯ.
     - ’ак, так.
     - ‚ы  усмехаетесь  иронически.  Ђ что,  например,  говорили  вы  мне  о
милостыне? Ђ между тем наслаждение от милостыни есть наслаждение надменное и
безнравственное,  наслаждение богача  своим богатством, властию и сравнением
своего  значениЯ с значением  нищего.  ЊилостынЯ и развращает и  подающего и
берущего  и  сверх того  не  достигает цели,  потому  что  только  усиливает
нищенство. ‹ентЯи, не желающие работать, толпЯтсЯ около дающих как игроки  у
игорного  стола,  надеЯсь выиграть.  Ђ  меж тем  жалких грошей,  которые  им
бросают,  не достает и  на  сотую долю. Њного ль  вы  роздали  в вашу жизнь?
ѓривен восемь  не  более,  припомните-ка. Џостарайтесь  вспомнить,  когда вы
подавали в последний раз; года два назад, а пожалуй четыре будет. ‚ы кричите
и только делу мешаете. ЊилостынЯ и в теперешнем обществе должна быть законом
запрещена. ‚ новом устройстве совсем не будет бедных.
     - Ћ, какое извержение чужих слов!  ’ак уж и до нового устройства дошло?
ЌесчастнаЯ, помоги вам бог!
     - „а, дошло, ‘тепан ’рофимович; вы тщательно скрывали от менЯ все новые
идеи, теперь всем уже известные, и делали это единственно из  ревности, чтоб
иметь надо мною власть. ’еперь даже  эта ћлиЯ на сто  верст впереди менЯ. Ќо
теперь и Я прозрела.  џ защищала вас, ‘тепан ’рофимович, сколько  могла; вас
решительно все обвинЯют.
     -  „овольно! - поднЯлсЯ было он с  места, - довольно! € что еще пожелаю
вам, неужто раскаЯниЯ?
     - ‘Ядьте на  минуту, ‘тепан ’рофимович, мне  надо еще вас спросить. ‚ам
передано  было  приглашение  читать  на  литературном  утре;  это  чрез менЯ
устроилось. ‘кажите, что именно вы прочтете?
     -  Ђ вот  именно об этой  царице цариц,  об этом  идеале  человечества,
Њадонне ‘икстинской, котораЯ не стоит, по-вашему, стакана или карандаша.
     - ’ак вы не из истории? - горестно изумилась ‚арвара Џетровна. - Ќо вас
слушать не будут. „алась  же вам эта Њадонна! Ќу что за охота,  если вы всех
усыпите?  Ѓудьте  уверены,  ‘тепан  ’рофимович,  что  Я единственно  в вашем
интересе говорю. ’о ли дело, если  бы вы взЯли  какую-нибудь коротенькую, но
занимательную средневековую  придворную историйку, из испанской истории, или
лучше сказать, один  анекдот и  наполнили  бы  его еще анекдотами  и острыми
словечками от себЯ. ’ам были пышные дворы,  там были такие дамы, отравлениЯ.
Љармазинов говорит,  что странно будет,  если уж и  из испанской истории  не
прочесть чего-нибудь занимательного.
     - Љармазинов, этот исписавшийсЯ глупец, ищет длЯ менЯ темы!
     - Љармазинов, этот почти государственный ум! ‚ы слишком дерзки на Язык,
‘тепан ’рофимович.
     -  ‚аш Љармазинов,  это стараЯ, исписавшаЯсЯ,  обозленнаЯ баба!  Chere,
chere, давно ли вы так поработились ими, о, боже!
     -   џ  и  теперь  его  терпеть  не  могу  за  важничание,  но  Я  отдаю
справедливость и  его  уму. ЏовторЯю, Я защищала вас изо  всех сил,  сколько
могла.  € к  чему  непременно  заЯвлЯть себЯ смешным  и  скучным?  Ќапротив,
выйдите на эстраду с почтенною улыбкой, как представитель прошедшего века, и
расскажите три анекдота, со всем вашим остроумием, так, как вы только умеете
иногда рассказать.  Џусть вы старик, пусть вы отжившего века,  пусть наконец
отстали от них; но вы  сами с улыбкой в этом сознаетесь в предисловии, и все
увидЯт, что  вы милый,  добрый, остроумный обломок... Ћдним  словом, человек
старой соли и  настолько передовой, что сам способен оценить  во что следует
все безобразие иных понЯтии, которым до сих пор он следовал. Ќу сделайте мне
удовольствие, Я вас прошу.
     - Chere, довольно! Ќе просите,  не могу. џ прочту о  Њадонне, но подыму
бурю, котораЯ или раздавит их всех, или поразит одного менЯ!
     - Ќаверно одного вас, ‘тепан ’рофимович.
     -  ’аков мой  жребий.  џ расскажу о том подлом  рабе, о  том вонючем  и
развратном лакее, который первый взмоститсЯ  на лестницу с ножницами в руках
и раздерет божественный  лик великого идеала, во имЯ равенства, зависти и...
пищеварениЯ. Џусть прогремит мое проклЯтие, и тогда, тогда...
     - ‚ сумасшедший дом?
     - Њожет  быть.  Ќо  во  всЯком  случае, останусь  ли Я побежденным  или
победителем, Я в тот же вечер  возьму  мою суму, нищенскую суму мою, оставлю
все мои пожитки,  все  подарки ваши, все пенсионы и  обещаниЯ будущих благ и
уйду пешком, чтобы кончить жизнь у купца гувернером, либо умереть где-нибудь
с голоду под забором. џ сказал. Alea jacta est!
     Ћн приподнЯлсЯ снова.
     - џ была  уверена, - поднЯлась, засверкав глазами,  ‚арвара Џетровна, -
уверена уже годы,  что  вы именно на  то  только  и живете, чтобы под  конец
опозорить менЯ и мой дом клеветой! —то вы хотите сказать вашим гувернерством
у купца или смертью под забором? ‡лость, клевета и ничего больше!
     - ‚ы всегда презирали менЯ; но Я кончу как рыцарь верный моей даме, ибо
ваше мнение было мне всегда  дороже всего. ‘ этой минуты не принимаю ничего,
а чту бескорыстно.
     - Љак это глупо!
     -  ‚ы всегда не уважали менЯ. џ мог иметь бездну слабостей.  „а, Я  вас
объедал;  Я  говорю Языком нигилизма;  но объедать  никогда  не  было высшим
принципом моих поступков. ќто случилось так,  само собою, Я не знаю как... џ
всегда думал, что между нами остаетсЯ нечто высшее еды, и - никогда, никогда
не был Я подлецом! €так,  в путь,  чтобы  поправить дело! ‚ поздний путь, на
дворе  позднЯЯ  осень,  туман  лежит  над полЯми,  мерзлый,  старческий иней
покрывает будущую  дорогу мою,  а ветер  завывает о близкой  могиле...  Ќо в
путь, в путь, в новый путь:
     "Џолон чистою любовью,
     ‚ерен сладостной мечте..."

     Ћ, прощайте мечты мои! „вадцать лет! Alea jacta est.
     ‹ицо  его  было обрызгано  прорвавшимисЯ  вдруг слезами;  он взЯл  свою
шлЯпу.
     - џ ничего не понимаю  по-латыни,  -  проговорила ‚арвара Џетровна, изо
всех сил скреплЯЯ себЯ.
     Љто знает,  может быть ей  тоже хотелось  заплакать,  но негодование  и
каприз еще раз взЯли верх:
     - џ  знаю только  одно, именно, что все  это шалости.  Ќикогда вы  не в
состоЯнии исполнить ваших  угроз, полных эгоизма. Ќикуда вы не пойдете, ни к
какому  купцу,  а преспокойно  кончите  у менЯ на  руках,  получаЯ пенсион и
собираЯ  ваших ни на  что не  похожих друзей по вторникам. Џрощайте,  ‘тепан
’рофимович.
     - Alea jacta  est!  - глубоко поклонилсЯ  он  ей и воротилсЯ домой  еле
живой от волнениЯ.

        ѓ‹Ђ‚Ђ …‘’Ђџ.
     Џетр ‘тепанович в хлопотах

        I.

     „ень праздника был  назначен окончательно,  а фон-‹ембке становилсЯ все
грустнее и задумчивее. Ћн был полон странных  и зловещих предчувствий, и это
сильно беспокоило ћлию Њихайловну.  Џравда,  не  все  обстоЯло благополучно.
Џрежний мЯгкий  губернатор  наш  оставил  управление не совсем  в порЯдке; в
настоЯщую  минуту  надвигалась  холера;  в  иных  местах  объЯвилсЯ  сильный
скотский  падеж;  все лето свирепствовали по городам  и  селам пожары,  а  в
народе   все   сильнее  и  сильнее  укоренЯлсЯ  глупый  ропот   о  поджогах.
ѓрабительство  возросло  вдвое  против  прежних размеров.  Ќо  все  бы  это,
разумеетсЯ,  было  более  чем обыкновенно, если бы при  этом не было  других
более  веских  причин,  нарушавших  спокойствие  доселе  счастливого  ЂндреЯ
Ђнтоновича.
     ‚сего более поражало ћлию Њихайловну, что  он с каждым  днем становилсЯ
молчаливее и,  странное  дело,  скрытнее.  €  чего  бы,  кажетсЯ,  ему  было
скрывать?  Џравда,  он   редко  ей  возражал  и  большею  частию  совершенно
повиновалсЯ. Џо  ее настоЯнию были,  например, проведены  две  или три меры,
чрезвычайно  рискованные  и  чуть  ли  не  противозаконные, в видах усилениЯ
губернаторской  власти. Ѓыло сделано несколько зловещих  потворств с тою  же
целию; люди, например, достойные суда и ‘ибири, единственно по ее настоЯнию,
были представлены  к награде. Ќа  некоторые  жалобы  и запросы положено было
систематически  не отвечать.  ‚се  это  обнаружилось впоследствии. ‹ембке не
только все подписывал, но даже и  не обсуждал  вопроса  о мере участиЯ своей
супруги  в  исполнении его  собственных  обЯзанностей.  ‡ато  вдруг  начинал
временами дыбитьсЯ  из-за "совершенных пустЯков" и удивлЯл  ћлию Њихайловну.
Љонечно,  за  дни  послушаниЯ  он  чувствовал потребность  вознаградить себЯ
маленькими  минутами  бунта. Љ сожалению,  ћлиЯ Њихайловна, несмотрЯ  на всю
свою  проницательность,  не   могла  понЯть  этой  благородной   тонкости  в
благородном характере. “вы! ей было  не до того, Я от этого произошло  много
недоумений.
     Њне  не-стать,  да  и  не  сумею  Я  рассказывать  об  иных  вещах.  Ћб
административных  ошибках  рассуждать  тоже  не  мое  дело,  да  и  всю  эту
административную сторону Я устранЯю совсем. Ќачав хронику, Я задалсЯ другими
задачами.  Љроме того многое обнаружитсЯ назначенным теперь  в нашу губернию
следствием, стоит только немножко подождать. Ћднако все-таки нельзЯ миновать
иных разъЯснений.
     Ќо  продолжаю  о ћлии  Њихайловне. ЃеднаЯ дама (Я  очень сожалею о ней)
могла достигнуть всего, что так влекло и манило  ее (славы и  прочего) вовсе
без таких сильных и  эксцентрических  движений,  какими она задалась у нас с
самого первого шага. Ќо от избытка ли поэзии, от  долгих ли грустных  неудач
первой  молодости, она вдруг, с переменой судьбы, почувствовала себЯ  как-то
слишком уж  особенно призванною,  чуть ли не помазанною, "над  коей вспыхнул
сей  Язык", а  в Языке-то  этом  и  заключалась беда:  все-таки ведь  он  не
шиньйон, который может накрыть каждую женскую голову. Ќо в этой истине всего
труднее уверить женщину; напротив,  кто захочет поддакивать, тот и успеет, а
поддакивали  ей взапуски. ЃеднЯжка разом очутилась игралищем самых различных
влиЯний,  в то  же времЯ вполне воображаЯ себЯ оригинальною. Њногие  мастера
погрели около  нее руки и воспользовались  ее простодушием в краткий срок ее
губернаторства. € что за  каша выходила тут под видом  самостоЯтельности! …й
нравились и крупное землевладение, и аристократический  элемент, и  усиление
губернаторской  власти,  и  демократический  элемент, и новые учреждениЯ,  и
порЯдок,   и   вольнодумство,   и   социальные   идейки,   и   строгий   тон
аристократического салона,  и развЯзность чуть не  трактирнаЯ окружавшей  ее
молодежи.  Ћна  мечтала <I>дать  счастье</I>  и примирить непримиримое,  вернее же,
соединить всех и все в обожании собственной ее особы. Ѓыли у ней  и любимцы;
Џетр ‘тепанович, действуЯ между прочим (грубейшею лестью, ей очень нравилсЯ.
Ќо он нравилсЯ ей  и по другой причине,  самой диковинной и самой характерно
рисующей  бедную  даму:   она  все  надеЯлась,  что   он   укажет  ей  целый
государственный заговор! Љак ни трудно это  представить, а это было так.  …й
почему-то  казалось,  что в  губернии непременно  укрываетсЯ государственный
заговор. Џетр ‘тепанович своим молчанием в одних случаЯх и намеками в других
способствовал укоренению ее странной идеи. Ћна же воображала его в свЯзЯх со
всем,  что есть в  ђоссии  революционного,  но в то же времЯ ей преданным до
обожаниЯ. Ћткрытие  заговора, благодарность  из Џетербурга, карьера впереди,
воздействие "лаской" на молодежь длЯ удержаниЯ ее  на краю, - все это вполне
уживалось  в фантастической ее голове. ‚едь  спасла же она, покорила же  она
Џетра ‘тепановича  (в этом она  была почему-то неотразимо уверена), спасет и
других.  Ќикто,  никто  из  них  не  погибнет, она спасет  их  всех; она  их
рассортирует;  она  так  о  них  доложит;   она   поступит  в  видах  высшей
справедливости,  и  даже  может  быть  историЯ  и  весь  русский  либерализм
благословЯт ее имЯ; а заговор все-таки будет открыт. ‚се выгоды разом.
     Ќо  все-таки  требовалось, чтобы хоть к празднику Ђндрей Ђнтонович стал
посветлее.  Ќадо было непременно  его  развеселить и успокоить. ‘ этою целию
она командировала к нему Џетра ‘тепановича, в надежде повлиЯть на его уныние
каким-нибудь  ему  известным,  успокоительным  способом.   Њожет  быть  даже
какими-нибудь сообщениЯми так  сказать прЯма из  первых уст. Ќа его ловкость
она вполне надеЯлась. Џетр ‘тепанович уже давно не был в кабинете  господина
фон-‹ембке. Ћн разлетелсЯ  к нему  именно в ту  самую минуту,  когда пациент
находилсЯ в особенно тугом настроении.

        II.

     Џроизошла одна комбинациЯ, которую  господин фон-‹ембке  никак  не  мог
разрешить. ‚ уезде (в том самом, в котором пировал недавно  Џетр ‘тепанович)
один подпоручик подвергсЯ  словесному выговору своего  ближайшего командира.
‘лучилось это пред всею ротой. Џодпоручик  был еще молодой человек,  недавно
из Џетербурга, всегда  молчаливый и  угрюмый, важный с  виду, хотЯ  в  то же
времЯ  маленький, толстый  и краснощекий.  Ћн  не  вынес  выговора  и  вдруг
бросилсЯ  на командира с  каким-то неожиданным взвизгом, удивившим всю роту,
как-то дико наклонив голову; ударил  и  изо всей силы  укусил его  в  плечо;
насилу могли оттащить. ‘омнениЯ не  было, что  сошел с  ума, по крайней мере
обнаружилось,  что  в последнее времЯ  он  замечен был  в самых  невозможных
странностЯх.  ‚ыбросил, например, из квартиры  своей два  хозЯйские образа и
один из них изрубил  топором; в своей же  комнате разложил на  подставках, в
виде трех налоев, сочинениЯ ”охта, Њолешота  и Ѓюхнера, и пред каждым налоем
зажигал восковые церковные свечки. Џо количеству найденных у него книг можно
было заключить,  что человек  он начитанный. …сли б  у  него было  пЯтьдесЯт
тысЯч франков,  то  он уплыл бы может  быть на  Њаркизские острова,  как тот
"кадет",  о котором упоминает  с  таким веселым юмором г. ѓерцен  в одном из
своих сочинений. Љогда его взЯли, то в карманах его и в квартире нашли целую
пачку самых отчаЯнных прокламаций.
     Џрокламации  сами  по  себе  тоже  дело пустое  и,  по-моему,  вовсе не
хлопотливое.  Њало  ли  мы  их  видали. Џри том  же  это  были  и  не  новые
прокламации: такие же точно, как говорили  потом, были  недавно рассыпаны  в
•-ской губернии,  а  ‹ипутин,  ездивший  месЯца  полтора  назад в  уезд и  в
соседнюю губернию, уверЯл, что уже тогда видел там такие же точно листки. Ќо
поразило ЂндреЯ  Ђнтоновича  главное  то,  что  управлЯющий на  пигулинской
фабрике доставил  как  раз  в  то  же  времЯ  в  полицию две  или  три пачки
совершенно таких же точно листочков как и у подпоручика, подкинутых ночью на
фабрике.  Џачки  были  еще  и  не  распакованы, и никто из рабочих  не успел
прочесть  ни  одной. ”акт  был  глупенький,  но  Ђндрей  Ђнтонович  усиленно
задумалсЯ. „ело представлЯлось ему в неприЯтно сложном виде.
     ‚  этой  фабрике  пигулиных  только   что   началась  тогда  та  самаЯ
"шпигулинскаЯ историЯ",  о которой  так много  у нас  прокричали и котораЯ с
такими вариантами  перешла и в столичные газеты. Ќедели  с три назад заболел
там и  умер один рабочий азиЯтскою  холерой;  потом  заболело еще  несколько
человек.  ‚се в городе струсили,  потому  что холера надвигалась из соседней
губернии. ‡амечу,  что у нас были  принЯты по возможности удовлетворительные
санитарные меры  длЯ  встречи  непрошенной  гостьи.  Ќо  фабрику пигулиных,
миллионеров  и  людей со  свЯзЯми, как-то просмотрели. € вот вдруг все стали
вопить,  что  в ней-то и таитсЯ  корень и рассадник  болезни, что  на  самой
фабрике и особенно  в помещениЯх рабочих такаЯ  закоренелаЯ  нечистота,  что
если б и не было совсем  холеры, то она должна  была бы там сама зародитьсЯ.
Њеры,  разумеетсЯ, были  тотчас же принЯты, и  Ђндрей Ђнтонович  энергически
настоЯл на  немедленном  их исполнении. ”абрику очистили  недели  в  три, но
пигулины  неизвестно  почему  ее  закрыли.  Ћдин  брат  пигулин  постоЯнно
проживал в Џетербурге,  а другой, после распорЯжениЯ начальства  об очистке,
уехал  в Њоскву.  “правлЯющий  приступил к  расчету работников и, как теперь
оказываетсЯ,  нагло  мошенничал.  ђаботники  стали  роптать, хотели  расчета
справедливого, по глупости  ходили  в полицию, впрочем без большого крика  и
вовсе уже не так волновались. ‚от в  это-то времЯ и  доставлены были  Ђндрею
Ђнтоновичу прокламации от управлЯющего.
     Џетр ‘тепанович влетел в кабинет не доложившись, как добрый друг и свой
человек,  да  и к  тому  же  с  поручением от ћлии  Њихайловны.  “видев его,
фон-‹ембке угрюмо нахмурилсЯ и неприветливо остановилсЯ у стола. „о этого он
расхаживал  по кабинету  и толковал о чем-то глаз на глаз с чиновником своей
канцелЯрии Ѓлюмом, чрезвычайно неуклюжим и угрюмым немцем, которого привез с
собой из  Џетербурга,  несмотрЯ  на  сильнейшую оппозицию  ћлии  Њихайловны.
—иновник при входе Џетра ‘тепановича отступил  к  дверЯм, но не вышел. Џетру
‘тепановичу  даже  показалось, что  он  как-то  знаменательно переглЯнулсЯ с
своим начальником.
     - Ћго, поймал таки  вас; скрытный градоначальник! - возопил смеЯсь Џетр
‘тепанович и накрыл  ладонью лежавшую на столе  прокламацию,  - это  умножит
вашу коллекцию, а?
     Ђндрей Ђнтонович вспыхнул. —то-то вдруг как бы перекосилось в его лице.
     - Ћставьте, оставьте сейчас! - вскричал он,  вздрогнув от гнева, - и не
смейте... сударь...
     - —его вы так? ‚ы, кажетсЯ, сердитесь?
     - Џозвольте  вам заметить, милостивый государь, что  Я вовсе не намерен
отселе терпеть вашего sans fa&ccedil;on и прошу вас припомнить...
     - ”у, чорт, да ведь он и в самом деле!
     -  Њолчите же,  молчите! - затопал  по ковру  ногами фон-‹ембке, - и не
смейте...
     Ѓог  знает  до чего бы  дошло.  “вы, тут было еще  одно  обстоЯтельство
помимо всего,  совсем неизвестное ни Џетру  ‘тепановичу, ни даже самой  ћлии
Њихайловне. Ќесчастный Ђндрей Ђнтонович дошел до такого расстройства, что, в
последние дни, про себЯ стал ревновать свою супругу  к Џетру ‘тепановичу.  ‚
уединении, особенно по ночам, он выносил неприЯтнейшие минуты.
     - Ђ Я думал, если человек два  днЯ срЯду  за полночь читает вам наедине
свой роман и хочет вашего мнениЯ,  то уж сам по крайней мере вышел  из  этих
официальностей... ЊенЯ ћлиЯ Њихайловна принимает  на  короткой ноге; как вас
тут распознаешь? - с некоторым даже достоинством произнес Џетр ‘тепанович. -
‚от вам кстати  и ваш роман, - положил он на стол большую, вескую, свернутую
в трубку тетрадь, наглухо обернутую синею бумагой.
     ‹ембке покраснел и замЯлсЯ.
     - ѓде  же вы  отыскали?  -  осторожно спросил  он  с  приливом радости,
которую сдержать не мог, но сдерживал однако ж изо всех сил.
     -  ‚ообразите, как была  в трубке, так и скатилась за  комод. џ, должно
быть, как  вошел, бросил  ее тогда  неловко на  комод. ’олько  третьего  днЯ
отыскали, полы мыли, задали же вы мне однако работу!
     ‹ембке строго опустил глаза.
     - „ве ночи срЯду не спал по вашей милости. ’ретьего днЯ еще отыскали, а
Я удержал, все  читал, днем-то некогда, так Я по ночам. Ќу-с, и - недоволен:
мысль  не  моЯ.  „а  наплевать однако,  критиком  никогда  не  бывал,  но  -
оторватьсЯ,  батюшка,  не мог,  хоть и  недоволен! —етвертаЯ  и пЯтаЯ  главы
это... это...  это... чорт знает что такое! € сколько юмору  у вас напихано,
хохотал. Љак вы однако ж умеете поднЯть на смех  sans que cela paraisse! Ќу,
там, в девЯтой, десЯтой, это  все про любовь, не мое дело; эффектно  однако;
за  письмом €гренева  чуть не занюнил, хотЯ вы его  так  тонко  выставили...
‡наете, оно  чувствительно, а в  то  же времЯ  вы его как бы фальшивым боком
хотите выставить, ведь так? “гадал Я или нет? Ќу, а за конец просто избил бы
вас. ‚едь вы что  проводите?  ‚едь это то же прежнее обоготворение семейного
счастиЯ,   приумножениЯ  детей,  капиталов,  стали  жить-поживать  да  добра
наживать, помилуйте! —итателЯ очаруете, потому что даже Я оторватьсЯ не мог,
да ведь тем сквернее. —итатель глуп попрежнему, следовало бы его умным людЯм
расталкивать, а вы... Ќу да довольно однако, прощайте. Ќе сердитесь в другой
раз; Я пришел было вам два словечка нужных сказать; да вы какой-то такой...
     Ђндрей  Ђнтонович между тем взЯл  свой роман и запер  на ключ в дубовый
книжный  шкаф, успев между прочим, мигнуть Ѓлюму,  чтобы тот стушевалсЯ. ’от
исчез с вытЯнутым и грустным лицом.
     - џ не какой-то такой, а Я просто... все неприЯтности, - пробормотал он
нахмурЯсь,  но  уже без гнева и  подсаживаЯсь к  столу; - садитесь и скажите
ваши два слова. џ вас давно  не видал, Џетр ‘тепанович, и только не в