али "браво, браво!".
     ‘отрудник продолжал кричать с неудержимою Яростью:
     - „а, вы пришли, чтоб похвалитьсЯ гуманностью!  ‚ы  помешали  всеобщему
веселью. ‚ы пили шампанское и не сообразили,  что  оно  слишком  дорого  длЯ
чиновника с десЯтью рублЯми в месЯц жалованьЯ, и Я подозреваю, что  вы  один
из тех начальников, которые лакомы до  молоденьких  жен  своих  подчиненных!
Њало того, Я уверен, что вы поддерживаете откупа... „а, да, да!
     - Џселдонимов, Џселдонимов! - кричал €ван €льич, простираЯ к нему руки.
Ћн чувствовал, что каждое слово  сотрудника  было  новым  кинжалом  длЯ  его
сердца.
     -  ‘ейчас,  ваше  превосходительство,  не  извольте   беспокоитьсЯ!   -
энергически вскрикнул Џселдонимов, подскочил к сотруднику,  схватил  его  за
шиворот и вытащил вон из-за стола. „аже и нельзЯ было ожидать от  тщедушного
Џселдонимова  такой  физической  силы.  Ќо  сотрудник  был  очень  пьЯн,   а
Џселдонимов совершенно трезв. ‡атем он задал ему несколько тумаков в спину и
вытолкал его в двери.
     - ‚се вы подлецы! -  кричал  сотрудник,  -  Я  вас  всех  завтра  же  в
"ѓоловешке" окарикатурю!..
     ‚се повскакали с мест.
     -  ‚аше  превосходительство,   ваше   превосходительство!   -   кричали
Џселдонимов, его мать и некоторые из гостей, толпЯсь около генерала, -  ваше
превосходительство, успокойтесь!
     - Ќет, нет - кричал генерал, - Я уничтожен... Я пришел... Я хотел,  так
сказать, крестить. € вот за все, за все!
     Ћн опустилсЯ на стул, как без  памЯти,  положил  обе  руки  на  стол  и
склонил на них свою голову, прЯмо в тарелку с бламанже. Ќечего  и  описывать
всеобщий ужас. —ерез минуту  он  встал,  очевидно  желаЯ  уйти,  покачнулсЯ,
запнулсЯ за ножку стула, упал со всего размаха на пол и захрапел...
     ќто бывает с непьющими,  когда  они  случайно  напьютсЯ.  „о  последней
черты, до последнего мгновеньЯ сохранЯют они сознание и потом  вдруг  падают
как  подкошенные.  €ван  €льич  лежал  на  полу,  потерЯв  всЯкое  сознание.
Џселдонимов схватил себЯ за волосы и замер в  этом  положении.  ѓости  стали
поспешно расходитьсЯ, каждый по-своему толкуЯ о происшедшем. Ѓыло уже  около
трех часов утра.

     -----------------------------------------------------------------------

     ѓлавное дело в том, что обстоЯтельства Џселдонимова были  гораздо  хуже
того, чем можно было их представить, несмотрЯ на всю  непривлекательность  и
одной теперешней  обстановки.  €  покамест  €ван  €льич  лежит  на  полу,  а
Џселдонимов стоит над ним, в отчаЯнии теребЯ свои волосы, прервем  избранное
нами течение рассказа и скажем несколько  поЯснительных  слов  собственно  о
Џорфирии Џетровиче Џселдонимове.
     …ще не далее как  за  месЯц  до  своего  брака  он  погибал  совершенно
безвозвратно. Џроисходил он из губернии, где отец его чем-то когда-то служил
и где умер под судом. Љогда, месЯцев пЯть до  женитьбы,  Џселдонимов,  целый
уже год погибавший в Џетербурге, получил свое десЯтирублевое место, он  было
воскрес и телом и духом, но вскоре  опЯть  принизилсЯ  обстоЯтельствами.  Ќа
всем свете Џселдонимовых осталось только двое,  он  и  мать  его,  бросившаЯ
губернию после смерти мужа. Њать и сын погибали вдвоем на морозе и  питались
сомнительными материалами. Ѓывали дни, что Џселдонимов с кружкой  сам  ходил
на ”онтанку за водой,  чтоб  там  и  напитьсЯ.  Џолучив  место,  он  кое-как
устроилсЯ вместе с матерью где-то в углах. Ћна принЯлась  стирать  на  людей
белье, а он месЯца четыре сколачивал экономию, чтоб как-нибудь завести  себе
сапоги и шинелишку. € сколько бедствий он вынес в своей канцелЯрии:  к  нему
подходило начальство с вопросом, давно ли он был в  бане?  Џро  него  ходила
молва, что у него под воротником вицмундира  гнездами  заводЯтсЯ  клопы.  Ќо
Џселдонимов был характера твердого. ‘ виду он был смирен и тих;  образование
имел самое маленькое, разговору от него почти не  было  слышно  никогда.  Ќе
знаю положительно: мыслил ли он, созидал ли планы и системы,  мечтал  ли  об
чем-нибудь? Ќо взамен того  в  нем  выработывалась  какаЯ-то  инстинктивнаЯ,
крЯжеваЯ,  бессознательнаЯ  решимость  выбитьсЯ  на  дорогу   из   скверного
положениЯ. ‚ нем было упорство муравьиное: у муравьев разорите гнездо, и они
тотчас же вновь начнут созидать его, разорите другой  раз  -  и  другой  раз
начнут, и так далее без устали. ќто было существо устроительное и домовитое.
Ќа лбу его было видно, что он добьетсЯ дороги, устроит гнездо и, может быть,
даже скопит и про запас. Ћдна только мать и  любила  его  в  целом  свете  и
любила без памЯти. †енщина она была твердаЯ, неустаннаЯ, работЯщаЯ, а вместе
с тем и добраЯ. ’ак бы и жили они в своих углах, может быть,  еще  лет  пЯть
или шесть, до перемены обстоЯтельств, если б не столкнулись они с  отставным
титулЯрным советником Њлекопитаевым, бывшим казначеем и служащим когда-то  в
губернии, в последнее же времЯ основавшимсЯ и устроившим себЯ в Џетербурге с
своим семейством.
     Џселдонимова он знал и отцу его был чем-то когда-то обЯзан. „еньжонки у
него водились, конечно небольшие, но  они  были;  сколько  их  действительно
было,  -  про  это  никто  не  знал,  ни  жена  его,  ни  старшаЯ  дочь,  ни
родственники. Ѓыло у него две дочери, а так как  он  был  страшный  самодур,
пьЯница, домашний тиран и, сверх того, больной человек, то и вздумалось  ему
вдруг выдать одну дочь за Џселдонимова: "џ, дескать, знаю его, отец его  был
хороший человек, и сын будет хороший человек". Њлекопитаев что хотел,  то  и
делал; сказано - сделано . ќто был очень странный самодур. Ѓольшею частию он
проводил времЯ, сидЯ на креслах,  лишившись  употреблениЯ  ног  от  какой-то
болезни, что не мешало ему, однако ж, пить водку. Џо целым  днЯм  он  пил  и
ругалсЯ. —еловек он был злой; ему  надобно  было  непременно  кого-нибудь  и
беспрерывно  мучить.  „лЯ  этого  он  держал  при  себе  несколько   дальних
родственниц: свою сестру, больную и сварливую; двух сестер жены своей,  тоже
злых и многоЯзычных; потом свою старую тетку, у которой по какому-то  случаю
было сломано одно ребро. „ержал еще одну приживалку,  обрусевшую  немку,  за
талант ее рассказывать ему сказки из "’ысЯчи одной ночи".  ‚се  удовольствие
его состоЯло шпынЯть над всеми этими  несчастными  нахлебницами,  ругать  их
поминутно и на чем свет стоит, хотЯ те, не исключаЯ и жены его, родившейсЯ с
зубною болью, не смели пред ним пикнуть слова. Ћн  ссорил  их  между  собою,
изобретал и  заводил  между  ними  сплетни  и  раздоры  и  потом  хохотал  и
радовалсЯ, видЯ,  как  все  они  чуть  не  дерутсЯ  между  собою.  Ћн  очень
обрадовалсЯ, когда старшаЯ дочь его, бедствовавшаЯ  лет  десЯть  с  каким-то
офицером, своим мужем, и наконец овдовевшаЯ, переселилась  к  нему  с  тремЯ
маленькими больными детьми. „етей ее  он  терпеть  не  мог,  но  так  как  с
поЯвлением их  увеличилсЯ  матерьЯл,  над  которым  можно  было  производить
ежедневные эксперименты, то старик был очень  доволен.  ‚сЯ  эта  куча  злых
женщин и больных детей вместе с их мучителем теснилась в деревЯнном доме  на
Џетербургской, недоедала, потому  что  старик  был  скуп  и  деньги  выдавал
копейками, хотЯ и не жалел себе на  водку;  недосыпала,  потому  что  старик
страдал  бессонницею  и  требовал  развлечений.  Ћдним   словом,   все   это
бедствовало и проклинало судьбу свою. ‚ это-то времЯ Њлекопитаев и  наглЯдел
Џселдонимова. Ћн был поражен его длинным носом и смиренным видом.  ’щедушной
и невзрачной младшей дочке его минуло  тогда  семнадцать  лет.  Ћна  хотЯ  и
ходила когда-то в какуюто немецкую шуле, но из нее почти ничего, кроме азов,
не вынесла. ‡атем росла, золотушнаЯ и худосочнаЯ, под костылем  безногого  и
пьЯного родителЯ, в содоме домашних сплетней, шпионств и наговоров. Џодруг у
ней никогда не бывало, ума тоже. ‡амуж ей давно уже хотелось. Џри людЯх была
она бессловесна, а дома, возле маиньки и приживалок,  зла  и  сверлива,  как
буравчик. Ћна особенно любила щипатьсЯ и раздавать  колотушки  детЯм  сестры
своей, фискалить на них за утащенный  сахар  и  хлеб,  отчего  между  ней  и
старшей сестрой ее существовала бесконечнаЯ и неутолимаЯ ссора.  ‘тарик  сам
предложил ее Џселдонимову. Љак  ни  бедствовал  тот,  но,  однако,  попросил
несколько времени на размышленье. „олго они вместе с матерью раздумывали. Ќо
на невестино имЯ записывали дом, хоть и деревЯнный,  хоть  и  одноэтажный  и
гаденький, но все-таки чего-нибудь стоивший. ‘верх  того,  давали  четыреста
рублей, - когда-то их сам-то накопишь! "џ ведь к чему беру в дом человека? -
кричал пьЯный самодур. - ‚о-первых, длЯ  того,  что  все  вы  бабье,  а  мне
надоело одно бабье. џ хочу, чтоб и Џселдонимов по моей дудке плЯсал,  потому
Я ему благодетель.
     ‚о-вторых, потому беру, что вы все того не хотите и злитесь. Ќу так вот
назло вам и сделаю. —то сказал, то и сделаю! Ђ ты, Џорфирка, ее  бей,  когда
женой тебе будет; в ней семь бесов от рождениЯ сидит. ‚сех изгони,  и  клюку
изготовлю..."

     Џселдонимов молчал, но он уж решилсЯ. €х с матерью принЯли в дом еще до
свадьбы,  обмыли,  одели,  обули,  дали  денег   на   свадьбу.   ‘тарик   их
покровительствовал, может быть, именно потому,  что  все  семейство  на  них
злобствовало.  ‘таруха  Џселдонимова  ему  даже  понравилась,  так  что   он
удерживалсЯ и над ней не шпынЯл. ‚прочем, самого Џселдонимова  заставил  еще
за неделю до свадьбы проплЯсать перед собой казачка. "Ќу довольно,  Я  хотел
только видеть, не забываешьсЯ ли ты передо мной", - сказал он  по  окончании
танца. „енег он дал на  свадьбу  в  обрез  и  созвал  всех  родственников  и
знакомых своих. ‘о стороны Џселдонимова был только сотрудник  "ѓоловешки"  и
Ђким Џетрович, почетный гость. Џселдонимов очень хорошо знал, что невеста  к
нему питает отвращение и что ей очень бы хотелось за офицера, а не за него.
     Ќо он все переносил,  уж  такой  у  них  уговор  был  с  матерью.  ‚есь
свадебный день и весь вечер старик ругалсЯ скверными словами и  пьЯнствовал.
‚сЯ семьЯ по случаю свадьбы приютилась в задних комнатах и стеснилась там до
смрада.
     Џередние же комнаты предназначались длЯ бала и  ужина.  Ќаконец,  когда
старик заснул, совершенно пьЯный, часов в одиннадцать вечера, мать  невесты,
особенно злившаЯсЯ в этот день на  мать  Џселдонимова,  решилась  переменить
гнев на милость и выйти к  балу  и  к  ужину.  ЏоЯвление  €вана  €льича  все
перевернуло. Њлекопитаева сконфузилась, обиделась и начала  ругатьсЯ,  зачем
ее не предуведомили, что звали самого генерала. …е уверЯли,  что  он  пришел
сам, незваный, - она была так глупа, что  не  хотела  верить.  Џотребовалось
шампанское. “ матери Џселдонимова нашелсЯ один  только  целковый,  у  самого
Џселдонимова ни копейки. Ќадо было  кланЯтьсЯ  злой  старухе  Њлекопитаевой,
просить денег на одну бутылку потом на другую.  …й  представлЯли  будущность
служебных отношений, карьеру,  усовещивали.  Ћна  дала  наконец  собственные
деньги, но заставила Џселдонимова выпить такую чашу желчи и  оцта,  что  он,
уже неоднократно вбегаЯ в комнатку,  где  приготовлено  было  брачное  ложе,
схватывал  себЯ  молча  за   волосы   и   бросалсЯ   головой   на   постель,
предназначенную длЯ райских наслаждений, весь дрожа от бессильной злости.
     „а! €ван €льич не знал, чего стоили две бутылки джаксона, выпитые им  в
этот вечер. Љаковы же были ужас Џселдонимова, тоска и даже  отчаЯние,  когда
дело  с  €ваном  €льичом  окончилось  таким   неожиданным   образом.   ЋпЯть
представлЯлись хлопоты  и,  может  быть,  на  целую  ночь  взвизги  и  слезы
капризной новобрачной, укоры бестолковой невестиной родни. “ него и без того
уже голова болела, и без того уже чад и мрак  застилали  ему  глаза.  Ђ  тут
€вану €льичу потребовалась помощь, надо было искать в три часа утра  доктора
или карету, чтобы свезти его домой,  и  непременно  карету,  потому  что  на
ваньке в таком виде и такую особу нельзЯ было отправить домой. Ђ  где  взЯть
денег хотЯ бы длЯ кареты?  Њлекопитаева,  взбешеннаЯ  тем,  что  генерал  не
сказал с ней двух слов и даже не посмотрел на нее за ужином, объЯвила, что у
ней нет ни копейки. Њожет быть, и в самом  деле  не  было  ни  копейки.  ѓде
взЯть? —то делать? „а, было отчего теребить себе волосы.

     -----------------------------------------------------------------------

     Њежду тем €вана €льича покамест перенесли на маленький  кожаный  диван,
стоЯвший тут же в столовой. Џокамест  убирали  со  столов  и  разбирали  их,
Џселдонимов бросалсЯ во все  углы  занЯть  денег,  пробовал  даже  занЯть  у
прислуги,  но  ни  у  кого  ничего  не  оказалось.  Ћн  даже  рискнул   было
побеспокоить Ђкима Џетровича, остававшегосЯ дольше других. Ќо  тот,  хоть  и
добрый человек, услышав о деньгах, пришел в такое недоуменье и в такой  даже
испуг, что наговорил самой неожиданной дрЯни.
     - ‚ другое времЯ Я с удовольствием, - бормотал он, - а теперь... право,
менЯ извините...
     €, взЯв шапку, поскорей  бежал  из  дому.  Ћдин  только  добросердечный
юноша, рассказывавший про сонник, еще пригодилсЯ  на  что-нибудь,  да  и  то
некстати.
     Ћн тоже оставалсЯ дольше всех, принимаЯ сердечное участие  в  бедствиЯх
Џселдонимова. Ќаконец, Џселдонимов, мать его и юноша решили на общем  совете
не посылать за доктором, а лучше послать за каретой и свезти больного домой,
а покамест, до кареты, испробовать  над  ним  некоторые  домашние  средства,
как-то: смачивать виски и голову холодной водой, прикладывать к темени  льду
и проч. ‡а это  уж  взЯлась  мать  Џселдонимова.  ћноша  полетел  отыскивать
карету. ’ак как на Џетербургской даже и ванек в этот час уже не было, то  он
отправилсЯ к извозчикам куда-то далеко на подворье, разбудил кучеров.  ‘тали
торговатьсЯ, говорили, что в такой час за карету и пЯти рублей  взЯть  мало.
‘огласились, однако ж, на трех. Ќо когда,  уже  в  исходе  четвертого  часа,
юноша прибыл в нанЯтой карете к Џселдонимовым, у них уже давно  переменилось
решенье. Ћказалось, что €ван €льич, который был все еще не в памЯти, до того
разболелсЯ, до того стонал и металсЯ, что переносить его  и  везти  в  таком
состоЯнии домой стало совершенно невозможным даже рискованным. "…ще  что  из
этого выйдет?" - говорил совершенно  обескураженный  Џселдонимов.  —то  было
делать? ‚озник новый  вопрос.  …сли  уж  оставить  больного  дома,  то  куда
перенести его и где положить? ‚о всем доме было  только  две  кровати:  одна
огромнаЯ, двуспальнаЯ, на которой спали старик  Њлекопитаев  с  супругою,  и
другаЯ новокупленнаЯ, под орех, двуспальнаЯ и назначеннаЯ  длЯ  новобрачных.
‚се прочие обитатели, или, лучше сказать, обитательницы дома, спали на  полу
вповалку, более на перинах, отчасти уже попортившихсЯ и продушенных, то есть
вовсе неприличных, да и тех было ровно в обрез; даже и того не было. Људа же
положить больного? Џерина-то  бы  еще,  пожалуй,  и  нашлась  -  можно  было
вытащить под когонибудь  в  крайнем  случае,  но  где  и  на  чем  постлать?
Ћказалось, что постлать надо в зале, так как комната эта была  отдаленнейшею
от недр семейства и имела свой особый выход.
     Ќо на чем постлать? неужели на стульЯх? €звестно, что на стульЯх стелют
только одним гимназистам, когда они приходЯт с субботы на воскресенье домой,
а длЯ особы, как €ван €льич, это было бы неуважительно.  —то  сказал  бы  он
назавтра, увидЯ себЯ на стульЯх? Џселдонимов и слышать  не  хотел  об  этом.
Ћставалось одно: перенести его на брачное ложе. ќто  брачное  ложе,  как  мы
сказали, было устроено в маленькой комнатке, тотчас же подле столовой.
     Ќа кровати был  двуспальный,  еще  не  обновленный,  купленный  матрас,
чистое белье, четыре подушки  в  розовом  коленкоре,  а  сверху  в  кисейных
чехлах, обшитых рюшем. ЋдеЯло было атласное, розовое,  выстеганное  узорами.
€з золотого кольца опускались кисейные занавески. Ћдним словом, все было как
следует, и гости, почти все перебывавшие в спальне, похвалили убранство.
     ЌовобрачнаЯ, хоть и терпеть не могла  Џселдонимова,  но  в  продолжение
вечера несколько раз, и особенно украдкой, забегала сюда посмотреть.  Љаково
же было ее негодование, ее злость, когда она узнала, что на ее брачное  ложе
хотЯт  перенести  больного,  заболевшего  чем-то  вроде  холерины!  Њаменька
новобрачной  вступилась  было  за  нее,  бранилась,  обещалась  назавтра  же
жаловатьсЯ мужу;  но  Џселдонимов  показал  себЯ  и  настоЯл:  €вана  €льича
перенесли, а новобрачным постлали в зале на стульЯх. ЊолодаЯ хныкала, готова
была щипатьсЯ, но ослушатьсЯ не посмела: у  папаши  был  костыль,  ей  очень
знакомый, и она знала, что папаша непременно  завтра  потребует  кой  в  чем
подробного отчета. ‚ утешение ее перенесли в залу розовое одеЯло и подушки в
кисейных чехлах. ‚ эту-то минуту и прибыл юноша с каретой; узнав, что карета
уже не нужна, он ужасно испугалсЯ. Џриходилось платить ему самому, а у  него
и  гривенника  еще  никогда  не  было.  Џселдонимов  объЯвил   свое   полное
банкротство. Џробовали уговорить  извозчика,  Ќо  он  начал  шуметь  и  даже
стучать в ставни. —ем  это  кончилось,  подробно  не  знаю.  ЉажетсЯ,  юноша
отправилсЯ в этой карете пленником  на  Џески,  в  четвертую  ђождественскую
улицу, где он надеЯлсЯ разбудить  одного  студента,  заночевавшего  у  своих
знакомых, и попытатьсЯ: нет ли у него денег? Ѓыл уже пЯтый час  утра,  когда
молодых оставили и заперли в зале. “ постели  страждущего  осталась  на  всю
ночь мать Џселдонимова. Ћна приютилась на  полу,  на  коврике,  и  накрылась
шубенкой, но спать не могла, потому что принуждена была вставать поминутно:
     с €ваном €льичом сделалось ужасное расстройство желудка.  Џселдонимова,
женщина мужественнаЯ и великодушнаЯ, раздела его  сама,  снЯла  с  него  все
платье, ухаживала за ним, как за родным сыном, и  всю  ночь  выносила  через
коридор из спальни необходимую посуду и  вносила  ее  опЯть.  €,  однако  ж,
несчастиЯ этой ночи еще далеко не кончились.

     -----------------------------------------------------------------------

     Ќе прошло десЯти минут, после того как молодых заперли  одних  в  зале,
как  вдруг  послышалсЯ  раздирающий  крик,  не  отрадный  крик,   а   самого
злокачественного свойства. ‚след за криками послышалсЯ шум, треск, как будто
падение стульев, и вмиг в комнату, еще темную,  неожиданно  ворвалась  целаЯ
толпа ахающих и испуганных женщин во  всевозможных  дезабилье.  ќти  женщины
были: мать новобрачной, старшаЯ сестра ее,  бросившаЯ  на  это  времЯ  своих
больных детей, три ее тетки, приплелась даже и та, у которой было  сломанное
ребро. „аже кухарка  была  тут  же,  даже  приживалка-немка,  рассказывавшаЯ
сказки, из-под которой вытащили силой длЯ новобрачных ее собственную перину,
лучшую в доме и составлЯвшую все ее имение, приплелась вместе с прочими. ‚се
эти почтенные и прозорливые женщины уже с четверть часа  как  пробрались  из
кухни через коридор на цыпочках и подслушивали в передней, пожираемые  самым
необъЯснимым любопытством. Њежду тем кто-то наскоро  зажег  свечку,  и  всем
представилось неожиданное зрелище. ‘тульЯ, не выдержавшие двойной тЯжести  и
подпиравшие широкую перину только с краев, разъехались, и перина провалилась
между ними на пол. ЊолодаЯ хныкала от злости; в этот раз она была до  сердца
обижена. Ќравственно убитый Џселдонимов стоЯл как  преступник,  уличенный  в
злодействе. Ћн даже не пробовал оправдыватьсЯ. ‘о  всех  сторон  раздавались
ахи и взвизги. Ќа шум прибежала и мать Џселдонимова, но маинька  новобрачной
на этот раз одержала полный верх. Ћна сначала осыпала Џселдонимова странными
и по большей части несправедливыми упреками на тему: "Љакой ты, батюшка, муж
после этого? Људа ты, батюшка, годен, после такого сраму?"  -  и  прочее  и,
наконец, взЯв дочку за руку, увела ее от мужа к себе,  взЯв  лично  на  себЯ
ответственность назавтра перед грозным отцом,  потребующим  отчета.  ‡а  нею
убрались и все, ахаЯ и покиваЯ головами  своими.  ‘  Џселдонимовым  осталась
только мать его и попробовала его утешить. Ќо он немедленно  прогнал  ее  от
себЯ.
     …му было не до утешений. Ћн добралсЯ  до  дивана  и  сел  в  угрюмейшем
раздумье, так как был босой и в необходимейшем белье. Њысли  перекрещивались
и путались в его голове. Џорой, как бы машинально, он оглЯдывал  кругом  эту
комнату, где еще так недавно бесились танцующие и где еще ходил  по  воздуху
папиросный дым. Ћкурки папирос и  конфетные  бумажки  все  еще  валЯлись  на
залитом и изгаженном полу. ђазвалина  брачного  ложа  и  опрокинутые  стульЯ
свидетельствовали о бренности самых  лучших  и  вернейших  земных  надежд  и
мечтаний. ’аким образом он просидел почти час. …му приходили  в  голову  все
тЯжелые мысли, как  например:  что-то  теперь  ожидает  его  на  службе?  он
мучительно сознавал, что надо переменить место службы во что бы ни стало,  а
оставатьсЯ на прежнем невозможно, именно вследствие всего, что  случилось  в
сей вечер. Џриходил ему в голову и Њлекопитаев, который, пожалуй, завтра  же
заставит его опЯть плЯсать казачка, чтоб испытать его кротость. ‘ообразил он
тоже, что Њлекопитаев хоть и дал пЯтьдесЯт рублей на свадебный день, которые
ушли до копейки, но четыреста рублей приданых и не думал еще отдавать,  даже
помину о том еще не было. „а и на самый дом еще не  было  полной  формальной
записи. ‡адумывалсЯ он еще о жене своей, покинувшей его в самую  критическую
минуту его жизни, о высоком офицере, становившемсЯ на одно колено перед  его
женой. Ћн это уже успел заметить; думал он о семи  бесах,  сидевших  в  жене
его, по собственному свидетельству ее родителЯ, и  о  клюке,  приготовленной
длЯ изгнаниЯ их... Љонечно, он чувствовал себЯ в силах многое перенести,  но
судьба подпускала, наконец, такие  сюрпризы,  что  можно  было,  наконец,  и
усомнитьсЯ в силах своих.
     ’ак горевал Џселдонимов. Њежду тем огарок погасал. Њерцающий свет  его,
падавший прЯмо на профиль Џселдонимова, отражал его в колоссальном  виде  на
стене, с  вытЯнутой  шеей,  с  горбатым  носом  и  с  двумЯ  вихрами  волос,
торчавшими на  лбу  и  на  затылке.  Ќаконец,  когда  уже  повеЯло  утренней
свежестью, он встал, издрогший и  онемевший  душевно,  добралсЯ  до  перины,
лежавшей между стульЯми, и, не поправлЯЯ ничего, не потушив огарка, даже  не
подложив под голову подушки, всполз на четвереньках на постель и заснул  тем
свинцовым, мертвенным сном, каким, должно быть, спЯт приговоренные  назавтра
к торговой казни.

     -----------------------------------------------------------------------

     ‘ другой стороны, что могло  сравнитьсЯ  и  с  той  мучительной  ночью,
которую  провел  €ван  €льич  Џралинский   на   брачном   ложе   несчастного
Џселдонимова!
     Ќекоторое времЯ головнаЯ боль, рвота и прочие неприЯтнейшие припадки не
оставлЯли его ни на минуту. ќто были адские  муки.  ‘ознание,  хотЯ  и  едва
мелькавшее в его  голове,  озарЯло  такие  бездны  ужаса,  такие  мрачные  и
отвратительные картины, что лучше, если бы он и не приходил в сознание.
     ‚прочем все еще мешалось в  его  голове.  Ћн  узнавал,  например,  мать
Џселдонимова - слышал ее незлобивые увещаниЯ вроде: "Џотерпи, мой  голубчик,
потерпи, батюшка, стерпитсЯ - слюбитсЯ", узнавал и не мог, однако, дать себе
никакого логического отчета в ее присутствии подле себЯ.
     Ћтвратительные привидениЯ представлЯлись ему: чаще  всех  представлЯлсЯ
ему ‘емен €ваныч, но, вглЯдываЯсь пристальнее, он замечал, что это вовсе  не
‘емен €ваныч, а нос Џселдонимова. Њелькали перед ним и вольный  художник,  и
офицер, и старуха с подвЯзанной щекой.  Ѓолее  всего  занимало  его  золотое
кольцо, висевшее над его головою,  в  которое  продеты  были  занавески.  Ћн
различал его Ясно при свете тусклого  огарка,  освещавшего  комнату,  и  все
добивалсЯ мысленно: к чему служит это кольцо, зачем оно здесь, что означает?
Ћн несколько раз спрашивал об этом старуху, но говорил, очевидно, не то, что
хотел выговорить, да и та, видимо, его не  понимала,  как  он  ни  добивалсЯ
объЯснить. Ќаконец, уже под утро, припадки прекратились, и он заснул, заснул
крепко, без снов. Ћн проспал около часу, и когда проснулсЯ, то был уже почти
в полном сознании, чувствуЯ нестерпимую головную боль, а во рту,  на  Языке,
обратившемсЯ в какой-то  кусок  сукна,  сквернейший  вкус.  Ћн  привстал  на
кровати, оглЯделсЯ и задумалсЯ. Ѓледный свет начинавшегосЯ днЯ,  пробравшись
сквозь сквозь щели ставен узкою полоскою, дрожал на стене. Ѓыло  около  семи
часов утра. Ќо когда €ван €льич вдруг сообразил и припомнил все, что  с  ним
случилось  с  вечера;  когда  припомнил  все  приключениЯ  за  ужином,  свой
манкированный подвиг, свою речь за столом; когда представилось ему разом,  с
ужасающей Ясностью все, что может теперь из этого выйти,  все,  что  скажут,
теперь про него и подумают; когда он оглЯделсЯ и увидал, наконец, до  какого
грустного и безобразного состоЯниЯ  довел  он  мирное  брачное  ложе  своего
подчиненного, - о, тогда такой смертельный стыд, такие мучениЯ сошли вдруг в
его сердце, что он вскрикнул, закрыл лицо руками и в  отчаЯнии  бросилсЯ  на
подушку. —ерез минуту он вскочил с постели, увидал  тут  же  на  стуле  свое
платье, в порЯдке сложенное  и  уже  вычищенное,  схватил  его  и  поскорее,
торопЯсь, оглЯдываЯсь и чего-то ужасно боЯсь, начал его напЯливать.  ’ут  же
на другом стуле лежала и шуба его, и шапка, и желтые перчатки  в  шапке.  Ћн
хотел было улизнуть тихонько. Ќо вдруг отворилась  дверь,  и  вошла  старуха
Џселдонимова,  с  глинЯнымм  тазом  и  рукомойником.  Ќа  плече  ее   висело
полотенце. Ћн поставил рукомойник и без  дальних  разговоров  объЯвила,  что
умытьсЯ надобно непременно.
     - Љак же, батюшка, умойсЯ, нельзЯ же не умывшись-то...
     € в это мгновение €ван €льич сознал, что если есть на всем  свете  хоть
одно существо, которого он мог бы теперь не стыдитьсЯ и не боЯтьсЯ, так  это
именно эта старуха. Ћн умылсЯ. € долго потом  в  тЯжелые  минуты  его  жизни
припоминалась ему, в числе прочих угрызений совести, и всЯ обстановка  этого
пробуждениЯ, в этот  глинЯный  таз  с  фаЯнсовым  рукомойником,  наполненным
холодной водой, в которой еще плавали льдинки, и мыло,  в  розовой  бумажке,
овальной  формы,  с  какими-то  вытравленными  на  нем  буквами,  копеек   в
пЯтнадцать ценою , очевидно, купленное длЯ новобрачных, но которое  пришлось
почать €вану €льичу; и старуха с камчатным полотенцем на левом плече.
     •олоднаЯ вода освежила его,  он  утерсЯ  и,  не  сказав  ни  слова,  не
поблагодарив даже свою сестру милосердиЯ, схватил шапку, подхватил на  плеча
шубу, поданную ему Џселдонимовой, и через коридор, через  кухню,  в  которой
уже мЯукала кошка и где кухарка, приподнЯвшись на своей подстилке, с  жадным
любопытством посмотрела ему вслед, выбежал на двор, на улицу  и  бросилсЯ  к
проезжавшему  извозчику.  “тро  было  морозное,  мерзлый  желтоватый   туман
застилал еще дома и все предметы, €ван €льич поднЯл воротник. Ћн думал,  что
на него все смотрЯт, что его все знают, все узна'ют...

     -----------------------------------------------------------------------

     ‚осемь дней он не выходил из дому и не  ЯвлЯлсЯ  в  должность.  Ћн  был
болен, мучительно болен, но более нравственно, чем физически. ‚  эти  восемь
дней он выжил целый ад, и, должно быть, они зачлись ему на том  свете.  Ѓыли
минуты,  когда  он  было  думал  постричьсЯ  в  монахи.  Џраво,  были.  „аже
воображение его начинало особенно гулЯть в этом случае.  …му  представлЯлось
тихое, подземное пенье, отверзтый гроб, житье в  уединенной  келье,  леса  и
пещеры; но, очнувшись, он почти тотчас же сознавалсЯ, что все это ужаснейший
вздор  и  преувеличениЯ,  и  стыдилсЯ   этого   вздора.   Џотом   начинались
нравственные припадки, имевшие в виду  его  existence  manquee.  Џотом  стыд
снова вспыхивал в душе его, разом овладевал ею и все выжигал и растравливал.
Ћн содрогалсЯ, представлЯЯ себе  разные  картины.  —то  скажут  о  нем,  что
подумают, как он войдет в канцелЯрию, какой  шепот  его  будет  преследовать
целый год, десЯть лет, всю жизнь. Ђнекдот его пройдет в потомство. Ћн впадал
даже иногда в такое малодушие, что  готов  был  сейчас  же  ехать  к  ‘емену
€вановичу и просить у него  прощениЯ  и  дружбы.  ‘ам  себЯ  он  даже  и  не
оправдывал, он порицал себЯ окончательно: он не находил  себе  оправданий  и
стыдилсЯ их.
     „умал он тоже подать немедленно в отставку и так, просто,  в  уединении
посвЯтить себЯ счастью человечества. ‚о всЯком случае надо  было  непременно
переменить  всех  знакомых  и  даже  так,  чтоб  искоренить  всЯкое  о  себе
воспоминание. Џотом ему приходили мысли, что и это вздор и что при усиленной
строгости с подчиненными все дело еще  можно  поправить.  ’огда  он  начинал
надеЯтьсЯ и ободрЯтьсЯ. Ќаконец, по прошествии целых восьми дней сомнений  и
муки, он почувствовал, что не может более выносить неизвестности, и  un  bon
matin решилсЯ отправитьсЯ в канцелЯрию.
     Џрежде, когда еще он сидел дома, в тоске,  он  тысЯчу  раз  представлЯл
себе, как он войдет в свою канцелЯрию. ‘ ужасом убеждалсЯ он, что непременно
услышит за собою двусмысленный  шепот,  увидит  двусмысленные  лица,  пожнет
злокачественнейшие улыбки. Љаково же  было  его  изумление,  когда  на  деле
ничего этого не случилось. …го встретили  почтительно;  ему  кланЯлись;  все
были серьезны; все были занЯты.  ђадость  наполнила  его  сердце,  когда  он
пробралсЯ к себе в кабинет.
     Ћн тотчас же и пресерьезно занЯлсЯ делом, выслушал некоторые доклады  и
объЯсненьЯ, положил решениЯ. Ћн чувствовал, что никогда еще он не  рассуждал
и не решал так умно, так дельно, как в это утро. Ћн видел, что им  довольны,
что его почитают,  что  относЯтсЯ  к  нему  с  уважением.  ‘амаЯ  щекотливаЯ
мнительность не могла бы ничего заметить. „ело шло великолепно.
     Ќаконец ЯвилсЯ и Ђким Џетрович с какими-то бумагами. Џри поЯвлении  его
что-то как будто кольнуло €вана €льича в самое сердце,  но  только  на  один
миг. Ћн занЯлсЯ с Ђким Џетровичем, толковал важно, указывал  ему,  как  надо
сделать, и разъЯснЯл. Ћн заметил только, что он как будто  избегает  слишком
долго глЯдеть на Ђкима Џетровича  или,  лучше  сказать,  что  Ђким  Џетрович
боЯлсЯ глЯдеть на него. Ќо вот Ђким Џетрович кончил и стал собирать бумаги.
     - Ђ вот еще просьба есть, -  начал  он  как  можно  суше,  -  чиновника
Џселдонимова о переводе его в департамент...  …го  превосходительство  ‘емен
€ванович ипуленко обещали ему место. Џросит вашего милостивого  содействиЯ,
ваше превосходительство.
     - Ђ, так он переходит, - сказал €ван €льич и почувствовал, что огромнаЯ
тЯжесть отошла от его сердца. Ћн  взглЯнул  на  Ђкима  Џетровича,  и  в  это
мгновение взглЯды их встретились.
     - —то ж, Я с моей стороны... Я употреблю, - отвечал  €ван  €льич,  -  Я
готов.
     Ђким Џетрович, видимо, хотел поскорей улизнуть. Ќо €ван €льич вдруг,  в
порыве благородства, решилсЯ высказатьсЯ окончательно.  Ќа  него,  очевидно,
опЯть нашло вдохновение.
     - Џередайте ему,  -  начал  он,  устремлЯЯ  Ясный  и  полный  глубокого
значениЯ взглЯд на Ђкима Џетровича, - передайте Џселдонимову, что Я  ему  не
желаю зла; да, не желаю!.. —то, напротив, Я готов даже забыть все прошедшее,
забыть все, все...
     Ќо вдруг €ван €льич осексЯ, смотрЯ в изумлении  на  странное  поведение
Ђкима Џетровича, который из  рассудительного  человека,  неизвестно  почему,
оказалсЯ вдруг ужаснейшим дураком. ‚место того чтоб слушать и дослушать,  он
вдруг покраснел до последней  глупости,  начал  как-то  уторопленно  и  даже
неприлично кланЯтьсЯ какими-то маленькими поклонами и вместе с тем  пЯтитьсЯ
к дверЯм.
     ‚есь вид его его выражал желание провалитьсЯ сквозь  землю  или,  лучше
сказать, добратьсЯ поскорее до своего стола.  €ван  €льич,  оставшись  один,
встал в замешательстве со стула. Ћн смотрел в  зеркало  и  не  замечал  лица
своего.
     - Ќет, строгость,  одна  строгость  и  строгость!  -  шептал  он  почти
бессознательно про себЯ, и вдруг ЯркаЯ краска облила все его лицо. …му стало
вдруг до того стыдно, до того тЯжело, как  не  бывало  в  самые  невыносимые
минуты его восьмидневной болезни. "Ќе выдержал!" - сказал он про  себЯ  и  в
бессилии опустилсЯ на стул.

 ------------------------------------------------------------------------
     ‚первые  опубликовано  в  журнале  "‚ремЯ",  ноЯбрь   1862   г.   ’екст
воспроизводитсЯ по тексту Џолного собраниЯ сочинений „остоевского, изданного
”. ‘телловским в 1865-1866 гг. Ћпечатки исправлены по журнальному тексту.
 ------------------------------------------------------------------------
     une existence manquee - неудавшейсЯ жизнью (франц.).
     парлер (франц. - parleur) - болтун.
     c'est le mot - хорошо сказано (франц.).
     bon sens - здравый смысл (франц.).
     un    bon    matin    -    в    одно    прекрасное    утро    (франц.).
------------------------------------------------------------------------

            Copyright c 1998 ЏубличнаЯ электроннаЯ библиотека