еобходимо длЯ  человеческого общества  - нечто
нейтральное, не  вы и не Я,  чем  мы оба  можем манипулировать, чтобы делать
друг другу знаки. џ могу говорить  с вами, потому что оба мы можем  посылать
звуковые  волны  в окружающем  нас  обычном воздухе.  ЊатериЯ, разъединЯющаЯ
души, также сводит  их воедино. Ћна  позволЯет  каждому из  нас  иметь  свое
"снаружи", равно как и "внутри", и то, что длЯ вас  есть  акт воли и  мысли,
доходит до моего  слуха и зрениЯ; вы имеете возможность не только быть, но и
ЯвлЯтьсЯ, и поэтому Я имею удовольствие познакомитьсЯ с вами.
     ’аким  образом, общество предполагает общее  поле, или "мир", в котором
встречаютсЯ  друг с другом  его  члены.  …сли, как  обычно верЯт  христиане,
существует ангельское  общество,  то ангелы  тоже должны  иметь  такой мир и
поле, нечто такое,  что длЯ них равносильно "материи" (в современном, а не в
схоластическом, смысле).
     Ќо длЯ того, чтобы материЯ служила нейтральным  полем, она должна иметь
свою  собственную  фиксированную  природу.  …сли бы  "мир", или материальнаЯ
система,  имел лишь одного обитателЯ, он мог  бы каждое мгновение менЯтьсЯ в
соответствии  с его желаниЯми  - "деревьЯ  в  тень  столпЯтсЯ длЯ него".  Ќо
попади вы  в  мир, который таким образом менЯетсЯ по  каждому капризу, вы бы
совершенно  не  могли  действовать  в нем  и,  таким  образом, перестали  бы
располагать  вашей  свободной  волей.  Ќепохоже  также,  что  вы  сумели  бы
известить менЯ о  своем присутствии -  всЯ материЯ, посредством  которой  вы
пытались бы  подавать мне  знаки, находилась бы  уже под моим контролем,  не
будучи способной поддаватьсЯ вашей манипулЯции.
     ЋпЯть-таки,  если  материЯ  будет  обладать  фиксированной  природой  и
подчинЯтьсЯ  постоЯнным законам, не  все  состоЯниЯ материи  будут одинаково
созвучны  желаниЯм  данной  души, и  не  все  -  одинаково благоприЯтны  длЯ
конкретного материального агрегата, который она именует телом. •отЯ огонь на
известном расстоЯнии приЯтен  телу,  при сокращении этого  расстоЯниЯ он его
уничтожит.  Ћтсюда,  даже  в  идеальном  мире,  -  необходимость в  сигналах
опасности, длЯ  передачи которых, судЯ по  всему, служат  болевые волокна  в
наших  нервах.  ‡начит ли это, что в любом  возможном мире неизбежен элемент
зла - в форме боли? Ќе думаю, ибо хотЯ и справедливо, что малейший грех есть
непомерное  зло,  зло  боли  зависит  от  степени,  и  боль  ниже  некоторой
интенсивности не внушает никакого  страха или отвращениЯ. Ќикто не возражает
против процесса: "тепло - очень тепло - слишком горЯчо - припекает", который
принуждает нас  отдернуть  руку  от  огнЯ.  €,  если  Я  могу  верить  своим
собственным ощущениЯм, некотораЯ ломота в ногах перед отходом ко сну,  после
целого днЯ ходьбы, даже приЯтна.
     € опЯть  же,  если фиксированнаЯ  природа  материи  возбранЯет  ей быть
всегда   и  во  всех   своих  проЯвлениЯх  одинаково   приемлемой  даже  длЯ
одной-единственной  души, то уж куда менее возможно длЯ  материи вселенной в
каждый  данный  момент  быть распределенной таким  образом, чтобы  она  была
одинаково  удобной и  приЯтной длЯ  каждого  члена общества.  …сли  человек,
путешествующий   в   одном   направлении,   идет   под  гору,  то  идущий  в
противоположном направлении должен двигатьсЯ в гору. …сли даже  галька лежит
там, где мне угодно ее видеть, она не может, кроме как по совпадению, лежать
там, где хотите вы. € в этом обстоЯтельстве нет никакого зла - напротив, оно
дает повод длЯ  многообразных проЯвлений вежливости, уважениЯ и бескорыстиЯ,
в которых находЯт свое выражение любовь, хорошее настроение и скромность. Ќо
оно, конечно же, открывает дорогу великому злу, т.е. конкуренции и вражде. €
если  души  свободны,  им нельзЯ воспрепЯтствовать в  решении проблемы путем
конкуренции,  а  не  путем  взаимной  вежливости.  Ђ  развив в  себе чувство
враждебности, они могут затем воспользоватьсЯ фиксированной природой материи
длЯ  нанесениЯ  друг  другу  вреда. ЏостоЯннаЯ природа  дерева,  дающаЯ  нам
возможность   использовать  его   в  качестве  балки,  позволЯет  нам  также
употребить его длЯ  удара  по голове  ближнему.  ЏостоЯннаЯ природа  материи
вообще означает, что когда люди  сражаютсЯ,  победа,  как правило, достаетсЯ
тому,  кто обладает  лучшим оружием,  искусством и численным  преимуществом,
пускай справедливость и не на его стороне.
     Њы можем, наверное, вообразить себе мир, в котором Ѓог каждое мгновение
исправлЯет   результаты  злоупотреблениЯ  свободной  волей  со  стороны  …го
созданий, так что деревЯннаЯ  балка становитсЯ мЯгкой,  как трава,  когда ее
употреблЯют в  качестве оружиЯ, а воздух отказываетсЯ мне повиноватьсЯ, если
Я пытаюсь пустить  в нем звуковые волны, несущие ложь  и поношение. Ќо тогда
это  будет мир,  в котором  неправильные поступки  невозможны, и в  котором,
поэтому, свобода  воли ничего  не будет  значить -  более того, если довести
этот принцип до логического предела, невозможными станут и злые помыслы, ибо
мозговое вещество, которым мы пользуемсЯ  при мышлении, отказало бы нам в их
формировании.  ‚сЯ  материЯ  вблизи  дурного  человека  была  бы  подвержена
непредсказуемым переменам. ’от факт, что Ѓог может менЯть поведение материи,
а  подчас и делает это, производЯ то, что  мы именуем  чудесами,  составлЯет
часть  христианской  веры,  но  сама  концепциЯ  общего,  а   следовательно,
стабильного мира требует, чтобы подобные вещи случались исключительно редко.
€граЯ в шахматы, вы  можете пойти  на некоторую произвольную уступку  своему
противнику, котораЯ  будет  относитьсЯ  к обычным правилам игры, как  чудеса
относЯтсЯ к законам природы. ‚ы  можете убрать  у  себЯ  ладью или позволить
партнеру изменить неудачный ход. Ќо если вы будете уступать во всем, что ему
в любой момент угодно - если бы ему было позволено менЯть  любой ход, а ваши
фигуры исчезали бы, когда ему не нравитсЯ  их положение на доске, то никакаЯ
игра  не  была бы возможной. ’аким же  образом дело обстоит и с жизнью душ в
этом  мире:  фиксированные законы,  результаты,  к  которым  ведет причиннаЯ
необходимость, весь  природный порЯдок представлЯют собой пределы, в которые
заключена совместнаЯ жизнь, а  также единственное  условие, в которых  такаЯ
жизнь возможна.  Џопытайтесь  исключить  возможность  страданиЯ,  требуемого
естественным порЯдком и существованием свободной воли, и вы  обнаружите, что
исключили саму жизнь.
     Љак Я уже отметил, это повествование о внутренних необходимостЯх в мире
имеет целью лишь дать образец того, что они могут собой представлЯть. ‡нать,
каковы  они  на  самом  деле,  под  силу  лишь  ‚севедущему,  располагающему
информацией и мудростью, но врЯд ли они менее сложны, чем Я полагаю. €злишне
говорить, что "сложность"  существует лишь в человеческом понимании  - мы не
представлЯем  себе,   чтобы   Ѓог  аргументировал,  подобно   нам,  от  цели
(сосуществование свободных духов)  к свЯзанным с  ней условиЯм,  но имеем  в
виду  единый, совершенно самодостаточный  акт творениЯ,  кажущийсЯ  нам,  на
первый взглЯд, сотворением  многих независимых вещей, а затем -  сотворением
вещей  взаимно  необходимых. „аже  мы  в  состоЯнии слегка  возвыситьсЯ  над
концепцией взаимных необхо-димостей в том виде, в каком Я ее здесь обрисовал
- мы можем свести материю как фактор разрознениЯ душ и материю как фактор их
сведениЯ   воедино   в    единой    концепции   Њножественности,   так   что
"разрозненность"  и  "единство"  будут  лишь двумЯ  ее  аспектами.  Џо  мере
продвижениЯ вперед нашей мысли все более очевидными становЯтсЯ единство акта
творениЯ и невозможность перестройки творениЯ  таким образом, словно тот или
иной его элемент  вполне  устраним. ‚ероЯтно, что  это  не  "лучшаЯ из  всех
возможных"  вселенных,  а единственно возможнаЯ. ‚озможные миры  могут  быть
лишь мирами, "которые Ѓог мог бы сотворить, но не сотворил". €деЯ о том, что
"мог бы" сделать Ѓог, содержит слишком антропоморфную концепцию Ѓога. —то бы
ни  значила  человеческаЯ свобода.  ЃожественнаЯ свобода не  может  означать
неопределенности альтернативных решений и  выбора одного из них. ‘овершеннаЯ
доброта  не  допускает  спора  о  цели,  которой  необходимо  достигнуть,  а
совершеннаЯ мудрость несовместима со спором о средствах, наиболее подходЯщих
длЯ ее достижениЯ.  ‘вобода Ѓога  состоит в том факте, что  никакаЯ причина,
помимо Ќего  ‘амого,  не  лежит  в  основе  …го  актов,  и  никакое  внешнее
препЯтствие им не  противостоит - что …го собственнаЯ  благость есть корень,
из  которого они все произрастают, а …го собственное всемогущество - воздух,
в котором все они цветут.
     ’аким образом, мы подходим к нашему следующему  предмету - Ѓожественной
благости.  Џока  что  об этом  ничего не  было сказано,  равно  как не  было
предпринЯто  никакой  попытки ответить  на  возражение, что  если  вселеннаЯ
должна  с  самого начала  допустить  возможность  страданиЯ,  то  абсолютнаЯ
благость  воздержалась  бы  от  созданиЯ  вселенной. € Я должен предупредить
читателЯ, что Я не потщусь доказывать,  что  создать было правильнее, чем не
создавать - Я  не знаю человеческих весов, на которых можно было бы взвесить
столь необыкновенный  вопрос. Њожно провести  какое-то сравнение между одним
состоЯнием бытиЯ и другим, но попытка сравнить бытие  с небытием завершаетсЯ
пустыми словами. "‹учше бы мне вообще не существовать" -  но в каком  смысле
"мне"? Љаким  образом Я, если  Я не существую, выигрываю от несуществованиЯ?
Ќаше намерение куда  проще, оно  заключаетсЯ лишь в том,  чтобы,  видЯ перед
собой страдающий мир и  имеЯ заверение, на  совсем  ином основании, что  Ѓог
благ,  составить  себе  понЯтие  об этой благости  и  в этом  страдании,  не
содержащее противоречиЯ.
     <b>3
     ЃожественнаЯ благость</b>

       ‹юбовь  может терпеть,  и  ‹юбовь может прощать, но ‹юбовь никогда не
примиритсЯс недостойным любви предметом... Ѓог, Љоторый есть ‹юбовь, никогда
поэтому не  примиритсЯ  с вашим  грехом,'ибо сам по себе грех не  способен к
перемене, но  Ћн  может  примиритьсЯ  с вашей личностью, потому что ее можно
возродить.
     <i>’рэерн "‘толетиЯ медитации".</i>

     ‹юбое рассмотрение благости  Ѓога  тотчас  же  угрожает  нам  следующей
дилеммой.
     ‘  одной  стороны, если Ѓог мудрее нас.  …го суждениЯ должны во  многих
вопросах отличатьсЯ от наших,  и не  в последнюю очередь  в вопросе  добра и
зла. Џоэтому то, что кажетсЯ нам благом, может не быть благом в …го  глазах,
а кажущеесЯ нам злом может и не оказатьсЯ злом.
     ‘  другой стороны, если нравственные  суждениЯ Ѓога отличаютсЯ от наших
настолько, что наше "черное" может быть длЯ Ќего "белым", мы ничего не можем
иметь  в  виду,  говорЯ  о  …го благости, ибо сказать  "Ѓог благ", утверждаЯ
одновременно, что …го благость есть нечто совершенно иное,  чем наша, значит
сказать  всего  лишь: "Њы не знаем, каков Ѓог". Ђ наличие у Ѓога  совершенно
неведомого качества не  может  дать нам нравственного  основаниЯ длЯ любви и
повиновениЯ.  …сли Ћн  не "благ"  (в  нашем смысле  этого  слова),  мы будем
повиноватьсЯ,  если  будем вообще, лишь  из  страха,  и  с  тем  же  успехом
повиновались  бы   всемогущему  дьЯволу.  ’аким  образом,  учение  о  полной
греховности, приводЯщее к заключению, что, коль скоро мы полностью греховны,
наша идеЯ добра попросту ничего  не стоит, может  превратить христианство  в
форму дьЯволопоклонства.
     €збежать этой дилеммы можно с помощью наблюдениЯ за тем, что происходит
в  человеческих  отношениЯх,  когда  человек  невысоких нравственных  устоев
попадает  в  общество людей  лучше и мудрее  его, и постепенно перенимает их
устои  -  этот  процесс,  кстати говорЯ,  Я  могу  описать  довольно  точно,
поскольку  сам ему  подвергсЯ. Љогда Я впервые пришел  в  университет, Я был
настолько  лишен морали и совести,  насколько  это возможно длЯ подростка. ‚
лучшем случае Я чувствовал слабое отвращение к жестокости и к жадности - что
же до целомудриЯ, правдивости и самопожертвованиЯ, то Я относилсЯ к ним, как
павиан  относитсЯ к классической  музыке. Џо милости Ѓога Я попал в компанию
молодых людей (ни один из них, кстати сказать, не был христианином), которые
были достаточно близки мне по уму и воображению длЯ установлениЯ немедленной
близости,  но   которые  знали   о  нравственном   законе  и   пытались  ему
повиноватьсЯ. ’аким образом их понЯтиЯ о добре и зле отличались от моих. ’о,
что  происходит в  подобном случае, вовсе  не похоже  на  ситуацию когда вас
просЯт  относитьсЯ как  к "белому" к  тому,  что доселе  именовалось черным.
Ќовые нравственные суждениЯ  никогда не входЯт в сознание в качестве простых
противоположностей  прежних  суждений,  хотЯ  и  ЯвлЯютсЯ  таковыми, но  как
хозЯева, прихода которых  ожидают.  “ вас не возникает сомнений относительно
того, в какую сторону вы движетесь, они больше похожи на добро, чем те крохи
добра, которые у вас уже есть, но в определенном  смысле с ними  неразрывны.
Ќо  великое  испытание  заключаетсЯ  в  том,   что  принЯтие   новых  устоев
сопровождаетсЯ чувством  стыда и вины, человек чувствует,  что  он  попал  в
общество,  где  ему  не место.  €менно  в свете подобных  чувств  и  следует
рассматривать благость Ѓога.  Ќе подлежит  никакому  сомнению, что  …го идеЯ
благости отличаетсЯ  от  нашей,  но  вы можете  не  боЯтьсЯ,  что,  по  мере
приближениЯ  к ней,  вас  попросЯт  попросту  сменить  нравственные устои на
противоположные.  Љогда вы  осознаете  значимую  разницу между  Ѓожественной
моралью  и  вашей  собственной,  у  вас не  возникнет никакого сомнениЯ, что
требуемаЯ от  вас перемена направлена в сторону  того,  что вы уже называете
"улучшением". ЃожественнаЯ  "благость" отличаетсЯ от нашей, но не радикально
-  она  отличаетсЯ от нашей не так, как белое  от черного, а как совершеннаЯ
окружность  -  от  первой  попытки  ребенка  нарисовать  колесо.  Ќаучившись
рисовать,  ребенок  будет  сознавать,  что  окружность,  которую  он  теперь
изображает, есть именно то, что он пыталсЯ изобразить с самого начала.
     ќто  учение  подразумеваетсЯ  в  Џисании.  •ристос  призывает  людей  к
покаЯнию -  этот  призыв был бы бессмысленным, будь  нравственные устои Ѓога
резко  отличными  от  тех,  которые  им  уже известны, и которых  они  не  в
состоЯнии придерживатьсЯ.  Ћн  аппелирует к  нашей  нынешней нравственности:
"‡ачем же вы и по самим себе не судите, чему быть должно?" (‹уки 12:57). Ѓог
в   ‚етхом  ‡авете  корит  людей  на  основе  их   собственных   понЯтий   о
благодарности, верности и справедливости и выносит ‘ебЯ, так сказать, на суд
‘воих собственных созданий:
     "Љакую  неправду нашли во Њне отцы ваши, что удалились  от ЊенЯ?" (€ер.
2:5).
     Џосле  этих  предварительных замечаний будет,  на  мой взглЯд,  уместно
сказать,  что иные из  концепций  Ѓожественной благости, занимающие  немалое
место  в наших мыслЯх, хотЯ и редко  высказываемые вслух, не застрахованы от
критики.
     Џод благостью  Ѓога мы в наше времЯ  подразумеваем почти  исключительно
…го  любве-обилие,  и  в  этом мы,  возможно,  нравы.  ‹ под ‹юбовью, в этом
контексте,  большинство  из  нас  подразумевает  доброту  -  желание  видеть
ближнего  счастливым,  и  не  то  чтобы каким-то особым  счастьем,  а просто
счастливым. Џо-настоЯщему нас  удовлетворил бы  Ѓог, Љоторый говорил бы  обо
всем, что нам нравитсЯ делать: "Ќу  и что с того, раз они довольны?" Ќам, по
сути,  нужен  не столько Ћтец Ќебесный, сколько  небесный  дедушка  - этакий
благожелательный  и расслабленный старичок,  который,  как говоритсЯ, "любит
смотреть,  как веселитсЯ молодежь",  и  чей план вселенной  состоит просто в
том, чтобы  можно  было искренне сказать  в  конце  каждого  днЯ,  что  "все
погулЯли на славу".  ‘огласен - немногие  сформулируют  богословие  именно в
таких  терминах, но  весьма сходное понЯтие  таитсЯ  в уме  у  многих. џ  не
претендую  на  то,  чтобы быть  исключением  -  Я  бы  очень  хотел жить  во
вселенной,  управлЯемой  в  соответствии  с этими принципами.  Ќо  поскольку
достаточно-таки Ясно, что Я не живу  в такой вселенной,  и поскольку у менЯ,
тем не менее,  есть основаниЯ  полагать,  что Ѓог  есть ‹юбовь,  Я прихожу к
заключению, что мое понЯтие о любви нуждаетсЯ в поправке.
     Љ тому же Я,  возможно, уже  слышал, даже от поэтов,  что любовь -  это
нечто более  суровое и прекрасное, чем просто доброта, что даже любовь между
полами  - это, как у  „анте, "жена, чей лик  вселЯет трепет". ‚  любви  есть
доброта,  нелюбовь и  доброта не одноименны,  и когда доброта (в приведенном
выше  смысле)  отделена  от  других  элементов  любви,  в  ней  присутствует
некоторое  фундаментальное безразличие к  ее предмету,  и даже  нечто  вроде
презрениЯ к  нему. „оброта  очень охотно  соглашаетсЯ на  устранение  своего
предмета  -  нам  всем встречались люди,  чьЯ доброта к  животным  постоЯнно
вынуждает их убивать животных, чтобы они не страдали. „оброта как таковаЯ не
беспокоитсЯ о том, хорошим или плохим  становитсЯ ее предмет, коль  скоро он
избежал страданиЯ. Љак отмечаетсЯ в Џисании, балуют, как правило, незаконных
детей, - законных же, которым надлежит хранить семейные традиции, подвергают
наказаниЯм  (…вр.  12:8). €менно  длЯ людей, чьЯ  судьба  нас совершенно  не
волнует, мы требуем счастьЯ на любых условиЯх;
     что  же  касаетсЯ  наших  друзей,  возлюбленных  и  детей,  то  тут  мы
требовательны, и скорее  примиримсЯ с  немалыми их страданиЯми, чем с  таким
счастьем, которое нам чуждо и которое мы презираем. …сли Ѓог есть ‹юбовь, то
Ћн, по определению, есть нечто большее, чем доброта. € судЯ по всему, что об
этом написано. Ћн часто упрекал и осуждал нас, но никогда не относилсЯ к нам
с презрением. Ћн  продемонстрировал уважение к нам ‘воей любовью, в ее самом
глубоком, самом трагическом и самом неизбежном смысле.
     ђазумеетсЯ,  отношение  между ’ворцом  и  тварью  уникально, и ему  нет
параллели в отношении одной твари к другой. Ѓог одновременно дальше от нас и
ближе к нам,  чем любое другое  существо. Ћн дальше от нас, потому  что сама
разница  между тем, кто  имеет первооснову ‘воего бытиЯ в ‘амом ‘ебе и  тем,
кому эту  первооснову нужно придать, такова, что в  сравнении с ней  разница
между архангелом и червем незначительна.  Ћн создатель, а мы  - создание. Ћн
оригинал, а мы - производное. Ќо в то  же времЯ и по той же причине близость
между  Ѓогом  и злейшей из  тварей теснее, чем  любаЯ близость  между  двумЯ
тварЯми. Ќаша жизнь каждое мгновение поступает к нам от Ќего, наша крошечнаЯ
и  чудом  существующаЯ сила  свободной воли  действует  лишь  на тела, бытие
которых  поддерживаетсЯ   постоЯнным  притоком  …го  энергии  -  самаЯ  наша
способность  мыслить  есть  …го  сила, сообщеннаЯ  нам. Џодобные  уникальные
взаимоотношениЯ  можно изъЯснить лишь  апологиЯми:  от  разных  типов любви,
существующих   между  тварЯми,  мы  восходим  к  неадекватной,  по  полезной
концепции любви Ѓога к человеку.
     ‘амый  низкий  тип,  к   которому  слово  "любовь"   применимо  лишь  в
расширительном  смысле,   есть   чувство,   питаемое   художником  к  своему
произведению. Ћтношение Ѓога  к человеку  описано в этих терминах  в видении
€еремии  о горшечнике и глине,  или в  том месте, где Џетр  говорит обо всей
церкви как о здании, над которым работает Ѓог, а о ее индивидуальных членах-
как о  камнЯх. Ћграниченность подобной аналогии  состоит, конечно же, в том,
что в  символическом  изображении объект  действиЯ  лишен  сознаниЯ, и что в
свЯзи  с этим некоторые вопросы справедливости и милосердиЯ,  возникающие  в
том случае,  если "камни" и  впрЯмь  "живы", аналогией не отражаютсЯ. Ќо при
всем  при том это довольно  важнаЯ аналогиЯ. ‚едь мы, не метафорически, а по
самой истине, представлЯем  собой Ѓожественное произведение искусства, нечто
создаваемое Ѓогом, и поэтому нечто, чем Ћн не будет  удовлетворен, пока  оно
не приобретет определенные черты.  ‡десь мы вновь наталкиваемсЯ на то, что Я
именую  "невыносимым  комплиментом".  •удожник  не будет  вкладывать  особые
усилиЯ в эскиз, лениво  набросанный на потеху ребенку, - он может махнуть на
него рукой, даже если он и не вполне удалсЯ. Ќо над величайшей картиной всей
своей жизни,  над произведением, которое он,  хотЯ  и по-иному, любит так же
сильно, как мужчина любит женщину или мать - ребенка, он будет трудитьсЯ без
конца  и,  несомненно,  обладай  она  сознанием,  он  причинил  бы  ей  этим
бесконечное беспокойство.  Њожно вообразить  себе, как  обладающаЯ сознанием
картина, после того, как ее  растирали, скребли и начинали сначала в десЯтый
раз,  мечтает о  том,  чтобы  быть попросту грубым наброском, на  исполнение
которого уходит минута. Џодобным же образом, длЯ нас естественно сетовать на
то, что Ѓог не создал  нас  длЯ менее славной  и подвижнической судьбы, но в
таком случае мы желаем не большей любви, а меньшей.
     „ругой  тип любви -  это любовь  человека к животному, отношение, часто
употреблЯемое  в Џисании в качестве  символа отношений между Ѓогом и людьми:
"Њы  - …го народ и овцы  …го пастбища". ќта аналогиЯ в  некоторых отношениЯх
лучше  предыдущей, поскольку  низший партнер обладает чувствами,  и в  то же
времЯ неоспоримо  ЯвлЯетсЯ  низшим; но она не так уж хороша в том отношении,
что  человек не  сотворил  животное  и  не  вполне  его понимает. …е большое
достоинство  состоит  в том,  что общение между, скажем, человеком и собакой
существует в интересах человека: он приручает собаку в первую очередь затем,
чтобы любить ее, а не чтобы она  любила его, и чтобы она  могла служить ему,
но не чтобы он мог служить ей. € в то же времЯ интересы собаки не приносЯтсЯ
в  жертву  интересам  человека.  ѓлавной  цели  (чтобы он ее  любил)  нельзЯ
полностью достичь без того, чтобы ока также, на свой манер, не любила его, и
она не может  служить ему, если он  по-своему не служит ей. Џри этом, потому
лишь, что собака по людским стандартам - одно из "лучших" неразумных существ
и подходЯщий предмет длЯ человеческой любви (конечно же, любви в той степени
и   того   рода,  какие   соответствуют   такому  предмету,   без   дурацких
антропоморфистских преувеличений),  человек  накладывает  свой  отпечаток на
собаку и делает  ее более достойной  любви,  чем она была в своем  природном
состоЯнии. ‚ этом состоЯнии она обладает запахом и повадками, непереносимыми
длЯ человеческой  любви. —еловек же  моет ее, учит ходить на  двор, учит  не
воровать, и таким образом получает возможность любить ее безоговорочно. Ѓудь
щенок  богословом,  всЯ  эта  процедура породила бы в нем серьезные сомнениЯ
относительно "благости" человека. Ќо взрослаЯ и полностью  обученнаЯ собака,
будучи крупнее, здоровее и долговечнее дикой собаки, и допущеннаЯ, как бы по
благодати, в целый мир взаимных чувств, привЯзанностей, интересов и удобств,
совершенно не присущих  участи  животного, не будет иметь подобных сомнений.
Њогут заметить, что  человек (Я  все  времЯ  имею в виду  хорошего человека)
берет на себЯ весь этот труд по отношению к  собаке и  задает весь этот труд
собаке лишь потому, что это животное высокоразвитое - потому,  что оно почти
достойно любви, и ему имеет смысл сделать его полностью достойным любви.  Ћн
не  учит ходить  на двор уховертку и не устраивает купаниЯ сороконожке. Њы и
впрЯмь  могли  бы пожелать иметь столь малое  значение  длЯ  Ѓога,  чтобы Ћн
оставил нас в покое, следовать нашим природным позывам -  чтобы Ћн  перестал
пытатьсЯ выдрессировать нас в нечто отличное от нашего естества; но вновь мы
просим не о большей любви, а о меньшей.
     Људа  благороднее  санкционированнаЯ  учением  нашего ѓоспода  аналогиЯ
между любовью Ѓога к  человеку и  любовью  отца  к сыну. Ќо во всех случаЯх,
когда она употреблЯетсЯ (то есть, во всех случаЯх, когда мы молимсЯ молитвой
ѓосподней),  следует помнить, что ‘паситель употреблЯл ее в такие времена (и
в  таком  месте), когда (и где)  отцовский авторитет  был куда выше,  чем  в
современной Ђнглии. Ћтец, который чуть ли  не извинЯетсЯ за то, что дал миру
своего  сына,'  боЯщийсЯ урезонить его,  чтобы не породить  в нем  комплекса
торможениЯ,  или даже наставить его, чтобы  не  помешать  независимости  его
мышлениЯ - это совершенно неподходЯщий символ длЯ Ѓожественного Ћтцовства. џ
не рассуждаю здесь о  том,  был  ли авторитет отца,  как он  практиковалсЯ в
древности,  хорош или  плох  -  Я  лишь  объЯснЯю, что  могла  значить  идеЯ
Ћтцовства  длЯ первых слушателей  нашего  ѓоспода,  да и  длЯ их  потомков в
течение многих  столетий. € это станет еще Яснее, когда мы  посмотрим, каким
нашему ѓосподу (хотЯ, по нашей вере, и единому с Ћтцом и совечному …му, чего
не  бывает  с  земными  сыновьЯми  земных  отцов)  видитсЯ  его  собственнаЯ
‘ыновность: Ћн полностью  подчинЯет ‘вою волю  Ћтцовской и даже не позволЯет
называть ‘ебЯ "благим", потому  что Ѓлагой - имЯ Ћтца! ‚ этом символе любовь
между отцом и сыном^ обозначает, в общих чертах, авторитарную любовь с одной
стороны и  любовь-повиновение -  с другой. Ћтец пользуетсЯ своим авторитетом
длЯ того, чтобы сделать из сына такого человека, каким он, по праву, в своей
превосходЯщей мудрости, хочет его видеть. „аже и  в наши дни, хотЯ человек и
может  сказать: "џ  люблю своего сына,  и по  мне - будь он  хоть  последний
негодЯй,  лишь  бы ему было хорошо"  - он  не может вложить  в это  никакого
смысла.
     € наконец, мы  подходим  к  аналогии,  полной  риска, и куда более узко
применимой, котораЯ,  тем не  менее,  наиболее  полезна  длЯ  нашей нынешней
особой цели - Я имею в виду аналогию между любовью Ѓога к человеку и любовью
мужчины  к  женщине.  Ћна сплошь  и рЯдом  встречаетсЯ в  Џисании. €зраиль -
невернаЯ жена, но ее небесный Њуж  не может забыть более счастливых дней: "џ
вспоминаю о дружестве юности твоей, о любви твоей, когда  ты  была невестою,
когда последовала за  Њною в пустыню"  (€ер.  2:2). €зраиль - нищаЯ невеста,
беспризорнаЯ,  которую ее возлюбленный нашел  покинутой при дороге, разодел,
изукрасил,   и   она,   тем   не   менее,   изменила  …му   (€ез.  16:6-15).
"Џрелюбодей-цы", называет нас  €аков, потому  что мы отвлекаемсЯ "дружбой  с
миром",  тогда как Ѓог  "до  ревности любит  дух, поселенный €м в нас" (€ак.
4:4-5). –ерковь -  ѓосподнЯЯ  невеста, которую  Ћн  так любит, что  в ней не
должно  быть  ни   пЯтна,  ни  порока  (…фес.  5:27).  €бо  истина,  которую
подчеркивает эта аналогиЯ, заключаетсЯ в том, что любовь, по своей  природе,
требует совершенствованиЯ своего предмета, что простаЯ .доброта", терпЯщаЯ в
своем предмете все,  кроме  страданиЯ, представлЯет собой  в  этом отношении
полЯрную  противоположность  любви. Љогда  мы влюблЯемсЯ в женщину, разве мы
перестаем обращать внимание на то,  чиста она или грЯзна,  хороша  собой или
неприглЯдна? €  какаЯ женщина сочтет признаком любви в мужчине то, что он не
знает,  и не  обращает  вниманиЯ, как  она выглЯдит?  ‹юбовь воистину  может
любить свой  предмет, когда красота его  утрачена, - но  не  потому, что она
утрачена.  ‹юбовь еще  чувствительнее,  чем сама ненависть, к  любому пороку
своего  предмета; ее "чувства  мЯгче и ранимей нежнейших рожек улитки".  Љак
ничто иное, она прощает очень многое, но очень  немногому  потворствует; она
довольствуетсЯ немногим, но требует всего.
     Љогда  христианство  говорит о том, что Ѓог любит человека, оно имеет в
виду,   что   Ѓог  именно   любит,  а  не  то,   что   Ћн  проЯвлЯет   некую
"беспристрастную",  а  в  действительности  безразличную,   заботу  о  нашем
благополучии - повергающаЯ в трепет и удивительнаЯ правда заключаетсЯ в том,
что мы ЯвлЯемсЯ предметом …го любви. ‚ы просили любЯщего  Ѓога - так вот  же
Ћн.  ‚еликий дух, столь легкомысленно  вами упоминавшийсЯ, "чей лик  вселЯет
трепет", - существует, и это не старческое благожелательство, сквозь дремоту
позволЯющее   вам  счастье  по  вашему   выбору,  не   холоднаЯ  филантропиЯ
старательного   должностного   лица,   не   забота   хозЯина,   чувствующего
ответственность  за удобство  гостей, но ‘ам,  всепожирающий  огонь, ‹юбовь,
создавшаЯ   миры,   настойчиваЯ,  как  любовь  художника  к   своей  работе,
деспотическаЯ,  как   любовь   человека  к   собаке,   предусмотрительнаЯ  и
освЯщеннаЯ, как любовь отца к ребенку, ревниваЯ, неумолимаЯ, требовательнаЯ,
как  любовь  между  полами. џ  не  знаю, каким  образом такое возможно,  это
превосходит всЯкое разумение: каким  образом любые созданиЯ, тем паче такие,
как мы,  могут иметь столь великую цену  в глазах их ‘оздателЯ.  Ќесомненно,
что  такое  бремЯ славы не только  нам  не  по заслугам, но, за  исключением
редких мгновений  благодати, не  по желаниЯм - подобно девам в древней пьесе
мы склонны протестовать против любви  ‡евса. Ќо, по-видимому, этот  факт  не
подлежит сомнению.  ‹ежащее превыше страстей  говорит, словно бы претерпеваЯ
страсти,  и содержащее в себе <b>причины</b>  своего собственного  и всЯкого  иного
блаженства говорит, как  бы чувствуЯ жажду  и  стремление: "Ќе дорогой  ли у
ЊенЯ сын …фрем? Ќе любимое ли дитЯ? €бо, как только заговорю о нем, всегда с
любовью вспоминаю о нем;
     внутренность  ЊоЯ  возмущаетсЯ за него"  (€ер.  31:20). "Љак поступлю с
тобой, …фрем? Љак предам тебЯ, €зраиль? Џовернулось  во Њне сердце Њое" (Ћс.
11:8). "€ерусалим, €ерусалим,.. сколько раз хотел џ собрать детей твоих, как
птица собирает птенцов своих под крыльЯ, и вы не захотели" (Њатф. 23:37).
     Џроблема  примирениЯ человеческого страданиЯ с  существованием любЯщего
Ѓога  неразрешима  лишь  постольку,  поскольку  мы  придаем  слову  "любовь"
тривиальное  значение и  смотрим  на  вещи так,  словно  человек ЯвлЯетсЯ их
центром.  Ќо человек не ЯвлЯетсЯ центром.  Ѓог существует  не ради человека.
—еловек  не существует ради себЯ самого.  "’ы  сотворил все, и  все по ’воей
воле  существует и  сотворено"  (Ћтк. 4:11).  Њы  не были  созданы  в первую
очередь длЯ того,  чтобы мы  могли любить Ѓога  (хотЯ и длЯ этого  тоже), но
чтобы  Ѓог  мог любить  нас,  чтобы  мы  могли стать предметами,  в  которых
ЃожественнаЯ  любовь  имела   бы  "благоволение".  Џросить  о   том,   чтобы
ЃожественнаЯ любовь довольствовалась нами в том виде, в каком мы существуем,
- все равно, что просить, чтобы Ѓог перестал быть Ѓогом:
     поскольку Ћн есть то, что Ћн есть. …го любовь, по природе вещей, должна
ужасатьсЯ  иных  позорных пЯтен на нашем нынешнем характере,  и поскольку Ћн
уже  любит нас.  Ћн должен  прилагать усилиЯ,  чтобы сделать нас  достойными
любви. Њы не  можем даже  пожелать, чтобы  Ћн примирилсЯ  с нашими нынешними
недостатками,  как  не  может  нищаЯ  дева  желать,   чтобы  король  Љофетуа
довольствовалсЯ ее лохмотьЯми  и грЯзью,  или  собака, раз выучившись любить
человека, не  может  желать, чтобы  человек  терпел в своем  доме  лЯзгающее
зубами, кишащее паразитами и марающее пол существо из дикой стаи. ’о, что мы
здесь и сейчас склонны называть своим "счастьем", это вовсе не цель, которую
преимущественно имеет в виду Ѓог. Ќо когда мы станем такими, каких Ћн сможет
любить беспрепЯтственно, тогда мы и впрЯмь будем счастливы.
     ‹егко  предвижу,  что ход  моих  рассуждений  может вызвать  протест. џ
обещал, что в попытке понЯть Ѓожественную  благость нам не придетсЯ попросту
выворачивать наизнанку  нашу собственную мораль. Ќо мне могут возразить, что
нам  здесь предлагаетсЯ именно такое выворачивание наизнанку. Њогут сказать,
что любовь, которую Я приписываю  Ѓогу,  именно того рода, какую в  людЯх мы
называем  "эгоистической" или  "собственнической",  и котораЯ проигрывает  в
сравнении  с  любовью   иного  рода,  стремЯщейсЯ  прежде  всего  к  счастью
возлюбленного, а не к удовлетворению любЯщего. џ не уверен,  что Я  приложил
бы эту мерку  даже  к  человеческой любви.  Џо-моему,  мне  не следовало  бы
особенно ценить любовь друга, который  заботилсЯ бы только о моем счастье, и
не  обращал вниманиЯ,  если бы Я стал поступать бесчестно. ’ем не  менее,  Я
принимаю  выдвинутый  протест, и ответ на него должен пролить новый свет  на
наш  предмет и  исправить кое-какую  односторонность в наших рассуждениЯх до
сего момента.
     ѓоворЯ  по правде,  антитезис между  эгоистической  и  альтруистической
любовью  нельзЯ четко приложить к любви  Ѓога  к …го созданиЯм. ‘толкновениЯ
интересов, а стало быть  и возможности проЯвить либо эгоизм, либо альтруизм,
случаютсЯ лишь между существами, обитающими в обычном мире - Ѓог соревнуетсЯ
с  тварью  не  более,  чем  експир  соревновалсЯ  бы с  ‚иолой.  Љогда  Ѓог
становитсЯ —еловеком и живет в образе твари среди ‘воих собственных тварей в
Џалестине, тогда воистину …го жизнь становитсЯ величайшим самопожертвованием
и  ведет  на  ѓолгофу.  ‘овременный философ-пантеист сказал:  "Љогда Ђбсолют
падает в  море, он  становитсЯ  рыбой";  аналогичным  образом мы, христиане,
можем указать на  ‚оплощение  и сказать, что, когда Ѓог  лишает  ‘ебЯ  ‘воей
славы и подчинЯетсЯ условиЯм,  при которых - и только при которых - эгоизм и
альтруизм получают четкое значение, Ћн воспринимаетсЯ как  полный альтруист.
Ќо о  Ѓоге и  …го трансцендентности  - о Ѓоге, как безусловном основании длЯ
всех условий  - трудно  думать в таких категориЯх.  Њы именуем  человеческую
любовь  эгоистичной, когда она удовлетворЯет свои собственные нужды  за счет
нужд своего предмета - когда,  например, отец держит дома детей, так  как не
может лишить  себЯ  их  общества,  тогда как им, в их собственных интересах,
следовало  бы идти  в люди.  ’акаЯ ситуациЯ  предполагает наличие  нужды или
страсти в любЯщем, несовместимую  с  этим нужду со стороны предмета любви, и
игнорирование или же вменимое в вину незнание этой нужды любЯщим. Ќи одно из
этих  условий не присутствует в отношении Ѓога  к человеку. “ Ѓога нет нужд.
—еловеческаЯ любовь, как учит нас Џлатон,  есть дитЯ нищеты - отсутствиЯ или
нехватки; она порождаетсЯ реальным или воображаемым благом в возлюбленном, в
котором любЯщий нуждаетсЯ, или которого он  желает. Ќо любовь Ѓога не только
не порождаетсЯ  наличием  блага  в своем  предмете, но служит причиной всего
блага,  имеющегосЯ  в  нем, даваЯ  ему прежде всего существование,  а  затем
реальные, хотЯ и производные,  качества, делающие его достойным любви. Ѓог -
средоточие блага.  Ћн может давать благо,  но не  может нуждатьсЯ  в нем или
получать его. ‚ этом смысле  всЯ  …го любовь ЯвлЯетсЯ, так сказать, бездонно
самоотверженной  по  определению  -  она  все отдает и  ничего не  получает.
Џоэтому, если порой Ѓог говорит так, словно то, что  превыше страстей, может
быть  подвержено страсти, и предвечнаЯ полнота может иметь нужду, и при этом
нужду в существах,  которым  она ниспосылает буквально все, начинаЯ с самого
их существованиЯ, это  может лишь  значить, если это вообще значит что-либо,
доступное нашему разумению, что Ѓог посредством чуда придал ‘ебе способность
иметь  такую нужду, и создал в ‘ебе то, что может ее  удовлетворить. …сли Ћн
имеет  потребность в нас, такаЯ потребность есть  результат …го собственного
выбора.  …сли не  ведающее  перемен сердце может быть отЯгощено куклами  его
собственного изготовлениЯ, то лишь потому, что ничто  иное, как Ѓожественное
‚семогущество,  в  смирении,  превосходЯщем  разумение,  одарило  его  такой
способностью. …сли мир существует в основном не затем, чтобы мы могли любить
Ѓога, но чтобы Ѓог мог любить нас, то и этот факт, на более глубоком уровне,
предполагает  нашу  пользу.  …сли ’от,  Љто внутри  ‘ебЯ  ни  в чем не имеет
недостатка, соизволЯет нуждатьсЯ в нас,  то  это потому, что мы нуждаемсЯ  в
том,  чтобы  в  нас нуждались.  ‚переди  и  позади  всех  отношений  Ѓога  с
человеком, какими мы узнаем их теперь из христианства, разверзаетсЯ пропасть
Ѓожественного  акта  чистого  даЯниЯ  - избраниЯ  человека из  небытиЯ  быть
возлюбленным Ѓога, и  поэтому, в некотором смысле, объектом нужды  и желаниЯ
длЯ Ѓога,  Љоторый,  за пределами  этого  акта,  не имеет  нужд  и  желаний,
поскольку Ћн от вечности владеет всеми благами и ‘ам есть всЯческое благо. €
этот акт преследует нашу пользу. ‡накомство с  любовью - благо  длЯ нас, а в
особенности с любовью наилучшего объекта. Ѓога. Ќо быть знакомым с ней как с
любовью, в  которой  мы  в  первую очередь  ухаживающаЯ  сторона,  а  Ѓог  -
ухаживаемаЯ, в которой мы искали, а Ћн был найден, в которой на первом месте
стоит …го соответствие нашим нуждам, а не наоборот, - значит быть знакомым с
ней в форме, ложной по самой природе вещей. €бо мы  - всего лишь твари, наша
роль всегда должна быть- ролью  предмета действиЯ по отношению к его агенту,
женским началом  по  отношению  к  мужскому,  зеркалом - к  свету, эхом  - к
голосу. Ќашей высочайшей  деЯтельностью должен быть ответ, а не  инициатива.
Џоэтому, испытать любовь Ѓогу в ее истинной, а не иллюзорной форме, - значит
испытать ее как  нашу полную  уступку  …го  требованию, наше  согласие с …го
желанием.  €спытать  же  ее  противоположным  образом  -  это, так  сказать,
солецизм   против  грамматики  бытиЯ.  џ,  конечно,  не   отрицаю,   что  на
определенном уровне мы  вправе говорить о душе, ищущей Ѓога,  и о Ѓоге,  как
адресате  любви такой  души, но  в конечном счете  душа в поисках Ѓога - это
лишь  внешний  образ  поисков  души  Ѓогом, поскольку все  исходит  от Ќего,
поскольку самаЯ возможность нашей любви - это  …го дар нам, и поскольку наша
свобода - это  лишь  свобода лучшего  или  худшего ответа. Џоэтому,  на  мой
взглЯд, ничто так резко не  противопоставлЯет Языческий  теизм христианству,
как  учение  ЂристотелЯ  о   том,  что  Ѓог  движет  вселенной,  будучи  ‘ам
неподвижным, подобно тому, как предмет любви движет любовником (Њетафизика).
Ќо длЯ христиан "в том любовь, что не мы возлюбили Ѓога, но Ћн возлюбил нас"
(€оан. 4:10).
     ’аким образом, первое условие того, что у людей именуетсЯ эгоистической
любовью,  у Ѓога отсутствует.  “ Ќего  нет  естественных нужд,  нет страсти,
котораЯ  соперничала  бы с …го желанием благополучиЯ  длЯ предмета  любви. Ђ
если даже в Ќем и есть нечто, что мы  должны воображать себе  по аналогии со
страстью, с нуждой, то оно  существует по …го воле и  ради нас.  Ћтсутствует
также и второе условие. ђеальные интересы ребенка могут  отличатьсЯ от того,
чего  инстинктивно  требует отцовскаЯ  любовь,  поскольку ребенок - создание
отдельное  от отца, с природой, котораЯ  имеет свои  собственные нужды  и не
существует единственно ради  отца,  равно  как и не достигает своего полного
совершенства в его любви,  и  котораЯ не до конца понЯтна  отцу. Ќо тварь не
отделена подобным образом  от ’ворца, и Ћн не может ложно  ее понЯть. Њесто,
предусмотренное €м  длЯ ‘воих созданий во всеобщем плане вещей - это  и есть
место, длЯ которого они созданы. Љогда они достигают этого места, их природа
обретает  полноту  и  они   обретают  свое  счастье:  перелом  во  вселенной
выпрЯмлЯетсЯ, и тревогам приходит конец. Љогда мы хотим быть  чем-то иным, а
не  тем, чем нас  хочет  видеть  Ѓог, мы хотим того, что  не приведет нас  к
счастью.  ’е   Ѓожественные   требованиЯ,   которые   воспринимаютсЯ   нашим
естественным  слухом  скорее как  требованиЯ  деспота,  чем  как  требованиЯ
любЯщего,  на  самом деле направлЯет нас туда, куда нам следовало бы  желать
направлЯтьсЯ, знай мы, чего мы  хотим. Ћн требует, чтобы мы чтили …го, чтобы
мы повиновались  …му, чтобы  мы простирались перед Ќим ниц.  Џолагаем ли мы,
что это умножит …го  благо, или же  опасаемсЯ, подобно хору  у Њильтона, что
человеческое вмешательство может  привести к  "умалению …го  славы"? —еловек
так же не в состоЯнии умалить славу  Ѓога отказом  чтить …го, как безумец не
может  угасить солнца, нацарапав слово "тьма" на стенах своей камеры. Ќо Ѓог
желает нашего  блага,  и наше благо состоит в любви к Ќему, ответной  любви,
свойственной твари. Ђ длЯ того,  чтобы любить  …го,  мы должны …го знать,  и
если мы узнаем …го, мы и впрЯмь падем ниц.  Ђ если мы этого не  сделаем, это
лишь докажет, что то, что мы пытаемсЯ любить, еще не  Ѓог,  хотЯ  это  может
быть самым точным приближением к Ѓогу, посильным нашей мысли и  воображению.
Ќо призыв, адресованный нам,  требует  не только падениЯ ниц  и  трепета, но
также и размышлениЯ о жизни Ѓога, тварного участиЯ в Ѓожественных атрибутах,
намного  превосходЯщего  наши   нынешние  желаниЯ.  Ќас  призывают  "принЯть
•риста",  уподобитьсЯ Ѓогу. ’о есть,  нравитсЯ нам  это или нет. Ѓог намерен
дать  нам то, в чем мы нуждаемсЯ, а не то, чего, как нам кажетсЯ, мы желаем.
‚новь нас повергает в смущение невыносимый комплимент,  избыток любви,  а не
ее недостаток.
     ‚озможно,  однако, что даже и такой взглЯд не отражает полноты  истины.
„ело  не  просто  в  том, что  Ѓог  произвольно  создал  нас  видЯщими  свое
единственное благо в Ќем. „ело в том, что Ѓог есть единственное благо всЯкой
твари, и каждый  по  необходимости должен  обретать свое благо в том  роде и
степени полноты Ѓога, какие свойственны  его  природе.  ђод  и степень могут
варьироватьсЯ  в зависимости от природы твари, но мнение о возможности иного
блага - атеистическаЯ греза. „жордж Њакдоналд,  в отрывке, который Я не могу
сейчас отыскать, пишет, что Ѓог говорит людЯм:  "‚ы должны быть  сильны Њоей
силой и благословенны Њоим благословением, ибо нет у  ЊенЯ иных, чтобы  дать
вам". ’аков  окончательный вывод  из всего  рассуждениЯ. Ѓог дает то, что  у
Ќего есть, а не то, чего у Ќего нет - Ћн дает существующее счастье, а не то,
кот