‘танислав ‹ем. ’емнота и плесень

Ћцените этот текст:
‘танислав ‹ем. ’емнота и плесень

-----------------------------------------------------------------------
Stanislaw Lem. Ciemnosc i plesn (1959). Џер. с польск. - ’.Њонюкова.
"‘обрание сочинений", т.3. Њ., "’екст", 1993.
OCR & spellcheck by HarryFan, 11 April 2001
-----------------------------------------------------------------------

- ќто уже последнЯЯ? - спросил мужчина в дождевике.
Ќоском ботинка он сталкивал с насыпи комьЯ земли вниз, на дно воронки,
где гудело ацетиленовое пламЯ и виднелись согнувшиесЯ фигуры с огромными
бесформенными головами. Ќоттинсен отвернулсЯ, чтобы вытереть слезившиесЯ
глаза.
- —ерт возьми, куда-то запропастились мои темные очки. Ќадеюсь,
последнЯЯ? џ еле на ногах держусь. Ђ вы?
Њужчина в лоснЯщемсЯ плаще, по которому стекали мелкие капли воды,
спрЯтал руки в карманы.
- џ привык. Ќе смотрите, - добавил он, заметив, что Ќоттинсен опЯть
поглЯдывает в глубь воронки. ‡емлЯ дымилась и шипела от пламени горелок.
- …сли бы хоть уверенность была, - проворчал Ќоттинсен. Ћн щурилсЯ. -
…сли здесь происходит такое, то представлЯете себе, что там творилось, -
он кивнул в сторону шоссе, где над развороченными краЯми кратера
поднимались тоненькие струйки пара, голубоватые от вспышек невидимого
пламени.
- …го навернЯка уже не было тогда в живых, - сказал мужчина в
дождевике. Ћн вывернул наизнанку оба кармана и вытрЯхнул из них воду.
„ождь моросил не переставаЯ.
- Ћн даже не успел испугатьсЯ и ничего не чувствовал.
- €спугатьсЯ? - переспросил Ќоттинсен. Ћн хотел взглЯнуть на небо, но
сейчас же спрЯтал голову в воротник. - Ћн?! ’огда вы его не знали. Ќу,
конечно, вы его не знали, - сообразил он. - ђабота над изобретением
продолжалась четыре года, и в течение четырех лет это могло произойти с
ним каждую секунду.
- ’ак почему же ему разрешили над этим работать? - Њужчина в мокром
плаще взглЯнул исподлобьЯ на Ќоттинсена.
- Ќе верили, что получитсЯ, - мрачно ответил Ќоттинсен.
‘иние ослепительные Язычки пламени продолжали лизать дно воронки.
- Ќеужели? - произнес собеседник. - џ... имею некоторое представление о
здешней стройке. - Ћн взглЯнул туда, где в нескольких сотнЯх метров слабо
дымилсЯ кратер. - Ћна влетела в копеечку...
- ’ридцать миллионов, - поддакнул Ќоттинсен, переступаЯ с ноги на ногу.
…му казалось, что ботинки промокают. - Ќу и что же? …му бы дали триста или
три тысЯчи, если бы были уверены...
- ќто имело какое-то отношение к атомам, правда? - спросил мужчина в
плаще.
- Ћткуда вы знаете?
- ‘лышал. € даже видел столб дыма.
- ‚зрыв?
- Љстати, почему строили в таком отдаленном месте?
- ’акова была его волЯ, - ответил Ќоттинсен. - Џоэтому он и работал
один - четыре месЯца с того момента, как ему удалось... - Ќоттинсен
взглЯнул на собеседника и добавил, наклонЯЯсь: - ќто было бы пострашнее
атомов. Џострашнее! - повторил он.
- —то ухе может быть страшнее конца света?
- Њожно сбросить одну атомную бомбу и этим ограничитьсЯ, - сказал
Ќоттинсен. - Ќо одна ‚истериЯ... хватило бы одной! € никакаЯ сила не могла
бы ей противостоЯть. ќй, там! - крикнул он, наклонившись над воронкой. -
Ќе торопитесь! Ќе отводите пламЯ! Љаждый дюйм надо как следует прокалить!
- ЊенЯ это не касаетсЯ, - произнес мужчина в плаще. - Ќо... если она
столь могущественна, чем тут поможет этот слабый огонь?
- ‚ам известно, что должно было получитьсЯ? - с расстановкой произнес
Ќоттинсен.
- џ в этом не разбираюсь. Ђльдермот сказал, чтобы Я помог вам местными
силами, что это были... что он работал над какими-то атомными бактериЯми.
Ќечто в этом роде.
- ЂтомнаЯ бактериЯ, - Ќоттинсен рассмеЯлсЯ, но тут же замолчал.
ЋткашлЯлсЯ и произнес: - ‚истериЯ Љосмолитика - так он это называл.
Њикроорганизм, уничтожающий материю и получающий таким путем жизненную
энергию.
- ѓде он его взЯл?
- ќто производное управлЯемых мутаций. ’о есть он исходил из
существующих бактерий, постепенно подвергаЯ их воздействию все
возрастающих доз радиации, пока не получил ‚истерию. Ћна существует в двух
состоЯниЯх - в виде спор безвредна, как мука, ею можно посыпать улицы. Ќо
если ‚истериЯ оживает и начинает размножатьсЯ - тогда конец.
- „а, Ђльдермот говорил мне, - сказал мужчина в плаще.
- —то?
- —то бактерии будут размножатьсЯ и пожирать все - стены, людей,
железо.
- ‚ерно.
- € что это уже невозможно будет остановить.
- „а.
- Ќо к чему тогда такое оружие?!
- ‚от поэтому его и нельзЯ было пока применЯть. ‚истер работал над
способом остановки этого процесса, над его обратимостью. Џонимаете?
Њужчина сначала посмотрел на Ќоттинсена, потом вокруг - рЯды
концентрических воронок, окруженных землЯными валами, таЯли вдали в
сгущающихсЯ сумерках, кое-где над ними еще поднималсЯ пар - и ничего не
ответил.
- Ѓудем надеЯтьсЯ, что ничего не уцелело, - сказал Ќоттинсен. - Ќе
думаю, чтобы он решилсЯ на какой-нибудь безумный поступок, не имеЯ
уверенности, что сможет опЯть... - произнес он, не глЯдЯ на товарища.
- Њного этого было? - отозвалсЯ тот.
- ‘пор? ќто как сказать. ‚ несгораемом шкафу было шесть пробирок.
- ‚ его кабинете на третьем этаже? - спросил мужчина.
- „а, там теперь воронка, в которой поместились бы два дома, - произнес
Ќоттинсен и вздрогнул. Џосмотрел вниз на мигающее пламЯ и добавил: - Љроме
воронок надо будет прокалить весь участок, все в радиусе пЯти километров.
‡автра утром приедет Ђльдермот. Ћн мне обещал мобилизовать воинские части,
нашим людЯм одним не справитьсЯ.
- Љакие ей нужны условиЯ, чтобы начать? - осведомилсЯ мужчина.
Ќоттинсен смотрел на него с минуту, как бы не понимаЯ вопроса.
- —тобы активизироватьсЯ? ’емнота. ‚ несгораемом шкафу горел свет, были
припасены специальные аккумулЯторные батареи на случай перебоЯ в снабжении
электроэнергией - восемнадцать ламп, каждаЯ с отдельной, независимой друг
от друга цепью.
- ’емнота и больше ничего?
- ’емнота и какаЯ-то плесень. Џрисутствие этой плесени было необходимо.
Ћна вырабатывала какие-то биологические катализаторы. ‚истер не изложил
этого подробно в своем докладе подкомиссии - все бумаги и материалы он
хранил внизу в своей комнате.
- ‚идно, он не ожидал, - сказал мужчина.
- Ђ может быть, как раз напротив, - неопределенно буркнул Ќоттинсен.
- ‚ы думаете, что свет погас? Ќо откуда взЯлась плесень? - спросил
мужчина.
- ‘овсем не так! - Ќоттинсен удивленно посмотрел на него. - ќто не они.
ќто... они размножаютсЯ без всЯкого взрыва. ‘покойно. „умаю, он что-то
делал с этим большим паратреном в подземном помещении - речь шла о том,
чтобы найти способ, позволЯющий остановить их развитие и, не знаЯ его,
быть наготове на случай...
- ‚ойны?
- „а.
- € что он там делал?
- Ќеизвестно. ќто имело какое-то отношение к антиматерии. ‚едь ‚истериЯ
уничтожает материю. ‘интез антипротонов - образование силового полЯ -
деление - таков ее жизненный цикл.
Ќекоторое времЯ они молча смотрели на работавших внизу людей.
Ћгоньки на дне воронки гасли один за другим. ‚ серо-голубых сумерках
люди карабкались вверх, таща за собой гибкие змеи проводов, - огромные, в
асбестовых масках, по которым стекал дождь.
- Џошли, - отозвалсЯ Ќоттинсен. - ‚аши люди на шоссе?
- „а, не беспокойтесь. Ќикто не пройдет.
„ождь становилсЯ все мельче - порой казалось, что на лицах и одежде
оседают только мелкие капельки тумана.
Ћни шли полем, обходЯ исковерканные, перекрученные и обгорелые стволы
деревьев, валЯвшиесЯ в высокой траве.
- „аже сюда занесло. - Њужчина, шагавший рЯдом с Ќоттинсеном,
оглЯнулсЯ. Ћднако все было покрыто серым, сгущающимсЯ туманом.
- ‡автра в это времЯ все будет кончено, - сказал Ќоттинсен.
Ћни подходили к шоссе.
- Ђ... ветер не мог разнести это дальше?
Ќоттинсен взглЯнул на него.
- Ќе думаю. ‚ероЯтнее всего, само давление, образовавшеесЯ при взрыве,
обратило их в прах. ‚едь то, что здесь лежит, - он взглЯнул на поле, - это
останки деревьев, а они росли в трехстах метрах от зданиЯ. Ћт стен,
аппаратуры, даже от фундамента ничего не осталось. Ќи пылинки. Њы ведь все
просеивали сквозь сетки, вы были при этом.
- „а, - подтвердил мужчина в плаще, не глЯдЯ на собеседника.
- ‚от видите. ’о, что мы делаем, - это на всЯкий случай, чтобы иметь
полную уверенность.
- ‚от это было бы оружие, верно? Љак оно называлось? Љак вы говорили?
- ‚истериЯ Љосмолитика. - Ќоттинсен тщетно пыталсЯ поднЯть размокший
воротник дождевика. …му становилось все холоднее. - Ќо в управлении оно
значилось под шифром - они там любЯт шифры - "’емнота и плесень".

‚ комнате было холодно. Џо стеклам стекали капли дождЯ. ѓвоздь выпал,
одеЯло с одной стороны провисло, и потому была видна часть грЯзной дороги
за садом и пузыри на лужах. Љоторый час? Ћн определил времЯ по серому
небу, тенЯм в углах комнаты и тЯжести в груди. Џотом долго кашлЯл.
ЏрислушалсЯ, как трещат суставы, когда он натЯгивал брюки. ђазогрел чай,
отыскав чайник и пакетик с заваркой под грудой бумаг на письменном столе.
‹ожечка валЯлась на полу у окна. Ћн шумно прихлебывал горЯчую жидкость,
терпкую и бледную. ђазыскиваЯ сахар, он обнаружил среди книг кисточку длЯ
бритьЯ со следами засохшего мыла, запропастившуюсЯ три днЯ назад. Ђ может,
четыре? Ћн исследовал большим пальцем подбородок - щетина еще кололась.
Љипа газет, книг и бельЯ угрожающе накренилась и наконец с мЯгким
шелестом обрушилась за стол и исчезла, поднЯв облачко пыли, от которой
защекотало в носу. Ћн чихал медленно, с передышками, и все его существо
наполнЯлось какой-то живительной силой. Љогда он последний раз отодвигал
стол? „о чего же нуднаЯ работа. Њожет, лучше пройтись? €дет дождь.
Ћн поплелсЯ к письменному столу, ухватилсЯ за край у самой стены и
потЯнул.
‘тол дрогнул, заклубилась пыль.
Ћн толкал его изо всех сил, тревожась лишь о своем сердце. "…сли даст о
себе знать, перестану, - решил он. - Ќе должно". ‚се, что упало за стол,
вдруг потерЯло длЯ него интерес, важна была только проверка своих сил. "Ђ
Я еще довольно крепок", - думал он с удовлетворением, видЯ, как ширитсЯ
темнаЯ щель между столом и стеной. ’орчавший там предмет скользнул вниз и,
звЯкнув, скатилсЯ на пол.
Њожет, это втораЯ ложка, нет, скорее гребешок, с интересом подумал он.
’олько гребешок не издал бы такого металлического звука. Њожет, сахарные
щипцы?
Њежду потрескавшейсЯ штукатуркой и черной стенкой стола зиЯло темное
пространство шириной с ладонь. Џо опыту он знал, что теперь начнетсЯ самое
трудное, так как ножка стола непременно застрЯнет в широкой щели пола. ’ак
и есть - попала. Ќекоторое времЯ он возилсЯ с неподатливым грузом.
’опором, топором эту дохлЯтину, подумал он с наслаждением, ощущаЯ, как
в груди закипает бодрЯщее гневное чувство. Ћн дергал стол, хоть и знал,
что это бесполезно. ‘тол следует наклонить и, раскачав, стронуть с места,
так как ножка со стороны стены короче и выскакивает. ‹учше, чтобы не
выскочила, предостерегал рассудок, потом придетсЯ подкладывать книги, в
поте лица выпрЯмлЯть гвозди, молотком вколачивать ножку в гнездо. Ќо он
слишком ненавидел эту упрЯмую махину, которую столько лет напихивал
бумагами.
- ‘котина! - простонал он, терЯЯ власть над собой, - взмокший,
преследуемый запахом пыли и пота, напрЯгсЯ и снова стал возитьсЯ с
неповоротливым грузом, как обычно обольщаЯсь пленительной надеждой, что
овладевшаЯ им Ярость сама по себе поднимет и сдвинет эту почерневшую
рухлЯдь без особых усилий с его стороны.
Ќожка выскочила из щели и придавила пальцы. Љ злобе примешалась жажда
мести. Џодавив крик боли, он уперсЯ спиной в стену и толкал теперь стол
коленЯми и руками. —ернаЯ брешь росла, в нее можно было бы уже
протиснутьсЯ, но человек в исступлении все продолжал толкать; первый луч
света озарил свалку, открывшуюсЯ за столом, который остановилсЯ с
предсмертным скрипом.
—еловек опустилсЯ на груду книг - он и не заметил, как они во времЯ
возни очутилась на полу. Ћн посидел с минуту, чувствуЯ, как на лбу
высыхает пот. —то надо было вспомнить - ах да, сердце не отозвалось. ќто
хорошо.
Ѓыл виден только вход в эту образовывавшуюсЯ в густом мраке за столом
пещеру, и перед ним валЯлись мЯгкие, легкие как пух "летающие кошки". ’ак
он называл серые космы и клубки пропыленной паутины, скапливавшиесЯ под
старыми шкафами, в недрах диванов, проплесневевшие, замшелые и насквозь
пропыленные.
—еловек не торопилсЯ исследовать содержимое отвоеванного закоулка. —то
там может быть? Ћн испытывал удовольствие, хоть и не помнил, зачем
отодвигал стол. ѓрЯзное белье и газеты лежали теперь посреди комнаты -
вероЯтно, он машинально отшвырнул их туда пивком, когда отодвигал стол.
—еловек стал на четвереньки и осторожно сунул голову в полумрак. ќтим он
окончательно заслонил свет, и ничего не смог разглЯдеть. ‚ ноздри набилась
пыль. Ћн снова расчихалсЯ, но уже со злостью.
—еловек отступил назад, долго сморкалсЯ и решил отодвинуть стол дальше,
еще дальше - так далеко он его никогда не отодвигал. Ћн ощупал заднюю,
угрожающе потрескивавшую стенку, примерилсЯ, приналег, в стол с
неожиданной легкостью выехал почти на середину комнаты, опрокинув ночной
столик. —айник упал. —еловек гул его ногой.
Џотом он вернулсЯ к обнаруженному кладу. Ћт малейшего движениЯ с едва
заметных плиток паркета, заваленных какими-то предметами, поднимались
облака пыли. —еловек принес лампу, поставил ее рЯдом на умывальник,
включил и обернулсЯ. ‘тена за столом сплошь заросла бахромой паутины,
местами толстой, как веревка. €з пожелтевшей газеты он скрутил жгут и
принЯлсЯ сгребать им все, что попадалось под руку, в одну кучу. ђаботал
он, низко наклонившись, стараЯсь не дышать, в облаках пыли - нашел кольцо
от занавески, крюк, обрывок ремнЯ, прЯжку, скомканный, но чистый лист
почтовой бумаги, пустую спичечную коробку, начатую палочку сургуча.
ЋсталсЯ только угол у самой стены между плинтусами, заваленный
заплесневевшим мусором и как бы поросший сероватыми волосками. Ћпасливо он
ткнул туда носком туфли и насмерть перепугалсЯ. Ѓольшой палец ноги,
торчавший из дырЯвой туфли, наткнулсЯ на что-то маленькое, упругое. Ћн
стал искать, но ничего не нашел.
Џомерещилось, подумал он.
—еловек пододвинул к столу стул - не трехногий, тот он предпочитал не
трогать, а другой, на котором стоЯла миска, - миску он столкнул, и она с
грохотом покатилась по полу, он улыбнулсЯ сел и стал изучать найденные за
столом вещи.

Ћн осторожно сдул серый покров пыли. ‹атунное кольцо заблестело, как
золотое, попробовал надеть его на палец - оказалось велико. ђжавый и
погнутый крюк с приставшим к острию комком извести он поднес к самому
носу. Љрюк этот, судЯ по всему, изведал немало невзгод на своем веку:
загнутый конец был сплющен - кто-то, видно, сорвал на нем свою злость, от
ударов осталась бахрома заусениц, уже изъеденнаЯ ржавчиной, и теперь она
рассыпалась в прах от прикосновениЯ. ‡атупившеесЯ острие, вероЯтно,
наткнулось на что-то твердое в стене - вырванное с корнем из своего
гнезда, оно напоминало зуб. —еловек озабоченно потрогал одиноко торчавший
из десны обломок зуба, как бы выражаЯ этим жестом свое сочувствие крюку.
Ћстальные находки он бросил в Ящик и повернул абажур лампы.
Џерегнувшись через стол, он смотрел вниз на пол - в желтом свете лампы
чернела стена, заросшаЯ отвратительной косматой плесенью, а от стола,
поблескиваЯ, тЯнулись сонно колыхавшиесЯ разорванные паутинки. Џосредине
адресом и маркой вверх валЯлсЯ на паркете запыленный старый конверт, а под
ним, приподымаЯ край, лежало что-то совсем маленькое, величиной с орех.
Ћн подумал: мышь - и к горлу подступил спазм отвращениЯ. ‡атаив дыхание
и не глЯдЯ, он подтЯнул к себе тЯжелое бронзовое пресс-папье. ‘ердце
замерло от ожиданиЯ и страха, что не успеет, что сию же минуту
отвратительный зверек серой стрелкой метаетсЯ из-под конверта. Ћднако
ничего не произошло - конверт со слегка приподнЯтым краем продолжал
спокойно лежать, освещенный лампой, и только паутинки мерно дрожали, как
живые. Ћн наклонилсЯ еще ниже и, уже лежа на столе, с силой швырнул
пресс-папье, которое мЯгко шлепнуло по конверту, как бы прижимаЯ к земле
что-то упругое, подскочило и в облаке серой пыли глухо стукнуло об пол.
’огда в каком-то порыве отвращениЯ и отчаЯниЯ, не помнЯ себЯ, человек
принЯлсЯ исступленно бросать на конверт все, что было под рукой: толстые
тома немецкой истории, словари, обитую серебрЯной жестью шкатулку длЯ
табака; он бросал, пока до самых сонно колыхавшихсЯ паутинок не поднЯлась
беспорЯдочнаЯ куча, в недрах которой - он каким-то непостижимым образом
улавливал это по стуку падавших предметов - ему упрЯмо сопротивлЯлось
нечто живое, упругое.
‚ припадке страха (он инстинктивно чувствовал, что, если не убьет
_этого_, - придет возмездие), крЯхтЯ от напрЯжениЯ, он приволок широкий
литой колосник и, раскидав ногой кучу книг, с нечеловеческим усилием
метнул его в приподнЯтый краешек письма.
—то-то как бы нехотЯ скользнуло по его ногам, он опЯть почувствовал то
же, что и прежде - живое, теплое прикосновение, - и с паническим воплем,
который, казалось, разрывал горло, опрометью бросилсЯ к дверЯм. ‚ передней
было гораздо светлее, чем в комнате. —еловек судорожно ухватилсЯ за
дверную ручку, стараЯсь побороть приступ головокружениЯ. Џотом окинул
взглЯдом приоткрытую дверь. Ћн собиралсЯ с силами, чтобы вернутьсЯ в
комнату, и тут поЯвилась чернаЯ точка.
—еловек ничего не заметил, пока не наступил на нее. Ћна была меньше
булавочной головки, походила на зернышко, пылинку или крошечный кусочек
сажи, который ленивое дуновение ветерка несло над самым полом. Ќога не
коснулась пола, она скользнула, вернее, проехала, словно он наступил на
невидимый упругий мЯчик, тут же отскочивший в сторону. ’ерЯЯ равновесие,
человек в каком-то отчаЯнном танце рухнул на дверь в больно ударилсЯ
локтем. ‚схлипываЯ от досады, он медленно встал с пола.
- Ќичего, дорогой, ничего, - бормотал он, поднимаЯсь с колен.
ЏосапываЯ, попробовал пошевелить ногой - цела. ’еперь он стоЯл у порога и
в отчаЯнии лихорадочно оглЯдывалсЯ по сторонам. ‚друг над самым полом в
проеме приоткрытой двери в сад, откуда слышалсЯ монотонный шум дождЯ, он
заметил черную точку. Ћна слегка подрагивала в углу, между порогом входной
двери и щелью в половицах, постепенно замираЯ. Ћн склонЯлсЯ над нею все
ниже, пока не согнулсЯ почти вдвое, и все смотрел на черную точку, котораЯ
вблизи показалась ему продолговатой.
ќто паучок, с такими тоненькими ножками, Я их просто не вижу, решил
человек. Њысль о нитевидных ногах этого существа наполнила его отвращением
и робостью. Ћн вытащил из кармана платок и замер. ‡атем накрыл им ладонь,
чтобы поймать паучка, и нерешительно отвел руку назад. Ќаконец опустил
край свободно свисавшего платка и поднес его к черному паучку.
€спугаетсЯ и убежит, подумал он, и все будет в порЯдке.
—ернаЯ точка не убегала. Љончик платка не дотронулсЯ до нее, а согнулсЯ
над нею на расстоЯнии толщины пальца, точно встретил невидимое
препЯтствие. —еловек бессильно ударЯл по воздуху платком, который мЯлсЯ и
закручивалсЯ. Ќаконец, расхрабрившись (у него захватывало дух от
собственной предприимчивости), достал из кармана ключ и ткнул им черную
точку.
ђука почувствовала опЯть это упругое сопротивление, ключ завертелсЯ в
пальцах, а чернаЯ точка взвилась в воздух и нервно заплЯсала у самого его
лица, постепенно снижаЯсь, пока снова не замерла в углу между порогом и
полом. Ћн и испугатьсЯ как следует не успел, так быстро все произошло.
Њедленно щурЯсь, как подле разбрызгивающей жир сковородки, на которой
поджариваетсЯ грудинка, человек накрыл черную точку развернутым платком.
’кань легко опустилась и вздулась, словно под ней лежал мЯч длЯ игры в
пинг-понг. Ћн осторожно собрал уголки платка, свел их вместе и свЯзал -
круглый предмет был пойман. —еловек дотронулсЯ до него сперва концом
ключа, потом пальцем.
арик был упругим по природе, при нажиме пружинил, но чем сильнее на
него давили, тем большее сопротивление он оказывал. арик был легок, по
крайней мере человек не почувствовал, что платок сделалсЯ тЯжелее. —еловек
выпрЯмилсЯ и, опираЯсь свободной рукой о стену, заковылЯл на онемевших
ногах в комнату.
‘ердце его учащенно билось, когда он клал узелок под лампу на очищенную
от хлама крышку стола. Ћн зажег свет, поискал очки, потом, поразмыслив,
решил не щадить сил и уже во втором по счету Ящике нашел лупу - величиной
с блюдце, в вороненой оправе с деревЯнной ручкой. Ћн подтащил стул,
отшвырнув с дороги беспорЯдочно разбросанные раскрытые книги, и начал
осторожно развЯзывать узелок. Ћн еще раз прервал свое занЯтие, встал и в
хламе у окна разыскал стеклЯнный треснутый колпак длЯ сыра, накрыл им
платок, оставив снаружи только уголки, и принЯлсЯ тЯнуть за них, пока он
не развернулсЯ, весь в пЯтнах и затеках.
—еловек ничего не видел. Ћн все ниже склонЯл голову и вздрогнул от
неожиданности, прикоснувшись носом к холодному стеклу колпака.
—ерную точку удалось разглЯдеть лишь через лупу - она походила на
маленькое пшеничное зернышко. Ќа одном конце его виднелась более светлаЯ
сероватаЯ выпуклость, а на другом - два зеленых пЯтнышка, едва различимые
даже с помощью лупы. Ђ может быть, свет, преломившись в толстом стекле
колпака, придавал им этот оттенок? Ћсторожно дергаЯ за уголки, человек
вытащил платок. ќто продолжалось с минуту. ’огда у него родилась новаЯ
идеЯ. Ћн передвинул колпак к самому краю стола и в щель, образовавшуюсЯ
между стеклом и деревом, ввел внутрь на длинной проволоке заранее
приготовленную спичку, которой он в последний момент чиркнул о коробок.
‘начала казалось, что спичка погаснет, затем, когда она разгорелась
Ярче, он не смог переместить ее в нужном направлении, но наконец и это
удалось. †елтоватый Язычок пламени приблизилсЯ к черной точке, висевшей на
высоте двух сантиметров над поверхностью стола, и вдруг тревожно замигал.
—еловек подвинул спичку чуть дальше - и пламЯ охватило какой-то
шарообразный предмет. ‘пичка горела еще с минуту и, уронив искорку,
погасла, только уголек мерцал еще "мгновение.
—еловек вздохнул, опЯть отодвинул колпак под абажур и долго, не
двигаЯсь, всматривалсЯ в черную точку, котораЯ едва шевелилась внутри
колпака.
- Ќевидимый шарик, - пробормотал он, - невидимый шарик.
—еловек был почти счастлив, даже не подозреваЯ об этом. ‘ледующий час
ушел на то, чтобы поместить под колпак чайное блюдце, наполненное
чернилами. –елаЯ система палочек и проволочек понадобилась длЯ того, чтобы
переместить исследуемый предмет к блюдцу. Џоверхность чернил слегка
прогнулась в одном месте, там, где с нею должна была соприкасатьсЯ нижнЯЯ
часть шарика. Ѓольше ничего не случилось. Џопытка окрасить шарик чернилами
не удалась.
‚ полдень его стало одолевать смутное чувство голода - он доел овсЯнку
и остатки раскрошившегосЯ кекса из полотнЯного мешочка, выпил чаю.
‚ернувшись к столу, он не сразу нашел черную точку и вдруг испугалсЯ.
‡абыв об осторожности, он поднЯл колпак и, как слепой, широко расставив
руки, стал лихорадочно ощупывать стол.
арик сразу же прильнул к руке. Ћн сжал пальцы и сел, преисполненный
благодарности, умиротворенный, что-то тихонько мурлыча. Ќевидимый шарик
согревал его руку. —еловек чувствовал исходЯщее от него тепло и все смелее
играл этим невесомым предметом, перекатываЯ его с руки на руку, пока
взглЯд ни привлекло что-то блестЯщее в пыли у печки, среди сора, который
высыпалсЯ из опрокинутого мусорного ведра. ќто была смЯтаЯ станиолеваЯ
обертка от шоколада. Ћн сейчас же принЯлсЯ заворачивать в нее свой шарик.
ќто оказалось вопреки ожиданию совсем легким делом. Ћн оставил только с
противоположных концов два отверстиЯ, проделанные булавкой, чтобы, глЯдЯ
на свет, можно было убедитьсЯ, что маленький черный узник находитсЯ на
месте.
Љогда наконец ему пришлось выйти из дому, чтобы купить чего-нибудь
съестного, он накрыл шарик стеклЯнным колпаком, прижал его и длЯ пущей
важности со всех сторон обложил книгами.
„лЯ него настали прекрасные времена. €ногда он проделывал с шариком
какие-нибудь эксперименты, однако чаще лежал в постели, перечитываЯ
любимые места в старых книгах. ‘вернувшись под одеЯлом, чтобы было теплее,
он вытаскивал руку только длЯ того, чтобы перевернуть страницу, и,
поглощенный подробным описанием смерти товарищей Ђмундсена во льдах или
мрачней исповедью Ќобиле о случаЯх людоедства после катастрофы, постигшей
его полЯрную экспедицию, он порой обращал взор на мирно блестевший под"
стеклом шарик, который незначительно менЯл положение, спокойно перемещаЯсь
от одной стенки колпака к другой, словно подталкиваемый какой-то невидимой
силой.
•одить за покупками и готовить обед не хотелось, поэтому он уплетал
кексы, а если было немного дров, пек в золе картошку. Џо вечерам он
погружал шарик в веду или пыталсЯ кольнуть его чем-нибудь острым, затупил
о него бритву, но не получил никаких результатов - и это продолжалось до
тех пор, пока он не начал терЯть покой. —еловек задумал нечто грандиозное:
хотелось притащить из подвала старые тиски и сжать в них шарик до
маленькой точки в центре, но это было свЯзано с таким беспокойством (бог
знает, сколько времени придетсЯ рытьсЯ в старых железках и хламе, и
вдобавок он сомневалсЯ, поднимет ли тиски, которые три года назад отнес
вниз); таким образом, эта мысль так и осталась неосуществленной.
Ћднажды он долго нагревал шарик на огне, но добилсЯ лишь тоге, что
прожег дно еще совсем новой кастрюльки. ‘таниоль потемнел и истлел, но сам
шарик нисколько не пострадал. —еловек уже начинал терЯть терпение и
подумывал о сильнодействующих средствах, все более убеждаЯсь в том, что
шарик невозможно уничтожить. ќта стойкость доставлЯла ему удовольствие, но
однажды он обнаружил то, что, собственно, должен был заметить гораздо
раньше.
‘таниолеваЯ обертка (новаЯ, ибо прежнЯЯ от разных экспериментов
разлезлась в клочьЯ) лопнула сразу в нескольких местах, и в просветах
показалось содержимое. арик рос! —еловек задрожал, когда наконец осознал
это; поместив его без обертки под лупу, он долго исследовал шарик сквозь
двойное стекло, которое выкопал в нижнем Ящике стола, и наконец
удостоверилсЯ, что не ошибсЯ.
арик не только рос, но и менЯл форму. Ћн уже не был совсем круглый -
выпЯтились как бы два полюса, а чернаЯ точка вытЯнулась так, что ее было
видно даже невооруженным глазом. ‡а шероховатой головкой у двух зеленых
пЯтнышек поЯвилась слабо поблескивавшаЯ черточка, котораЯ медленно
вращалась, и это было труднее уловить, чем движение часовой стрелки, но по
прошествии ночи у него не осталось в этом ни малейшего сомнениЯ. арик
вытЯнулсЯ, как Яйцо с двумЯ одинаково утолщенными концами. —ернаЯ точка в
центре заметно набрЯкла.
Ќа следующую ночь его разбудил короткий, но громкий звук, как будто на
морозе лопнуло толстое стекло. …ще звенело в ушах, когда он выскочил из
постели и босиком побежал к столу. Ћслепленный, он стоЯл, закрыв рукой
лицо, и в отчаЯнии дожидалсЯ, когда глаза привыкнут к темноте. Љолпак был
цел. Ќа первый взглЯд ничего в нем не изменилось. —еловек искал черную
продолговатую ниточку и не находил. Ќаконец увидел ее и ужаснулсЯ -
настолько она укоротилась. ‘ опаской он поднЯл колпак, и что-то прижалось
к его ладони. Ќизко наклонившись, он приблизил лицо к пустой поверхности
стола и наконец увидел.
€х было два - теплые, словно только что вынутые из горЯчей воды. € в
каждом темнело маленькое Ядрышко, чернаЯ матоваЯ точка. …го охватило
неизъЯснимое блаженство, умиление. Ћн дрожал не от холода, а от
возбуждениЯ. Џоложив их на ладонь, теплых, как цыплЯта, и осторожно, чтобы
не сдуть почти невесомых на пол, стал согревать своим дыханием. Џотом
завернул каждый в станиоль и спрЯтал под колпак. „олго стоЯл над ними,
тщетно стараЯсь придумать длЯ них что-либо еще, и наконец с учащенно
бьющимсЯ сердцем вернулсЯ в постель, несколько раздосадованный собственным
бессилием и вместе с тем спокойный и растроганный почти до слез.
- Љрошки мои, - бормотал он, забываЯсь блаженным и здоровым сном.
ЊесЯц спустЯ шарики уже не помещались под стеклЯнным колпаком. Ђ еще
через месЯц он потерЯл им счет. Љак только черное зернышко достигало
обычных размеров, шарик начинал вздуватьсЯ на полюсах. ’олько раз ему
удалось подстеречь момент делениЯ, который всегда наступал ночью. ‡вук,
раздавшийсЯ из-под колпака, оглушил его на несколько минут, но более
поразила вспышка, подобно крошечной молнии озарившаЯ на мгновение темную
комнату. Ћн не понимал, что происходит, но, лежа в кровати, почувствовал,
как дрогнул пол, и тут уразумел, что в крошечных шариках таитсЯ
неизмеримаЯ мощь. €м овладело чувство, какое возникает перед подавлЯющими
своим величием ЯвлениЯми природы, - словно на мгновение перед ним открылсЯ
зиЯющий провал водопада или затрЯслась землЯ под ногами. ‘ коротким
звоном, эхо которого еще, казалось, поглощали стены дома, ему на какую-то
долю секунды открылась и сейчас же исчезла мощь, ни с чем не сравнимаЯ.
€спуг быстро прошел, а утром все это показалось ему кошмарным сновидением.
Ќа следующую ночь он постаралсЯ вести наблюдение в темноте. € впервые
тогда заметил, как одновременно с глухим звуком и воздушной волной вспышка
зигзагом разрезала набухшее Яйцо и мгновенно пропала - казалось, ее и
вовсе не было.
—еловек не помнил даже, был ли в ту зиму снег, так редко он покидал
дом, разве только затем, чтобы дойти до магазина за поворотом дороги. Љ
весне комната кишела шариками. Ћн уже не пыталсЯ, их заворачивать в
станиоль, да и где взЯть его столько. Ћни болтались всюду, попадали под
ноги, бесшумно сыпались с книжных полок, где особенно хорошо были видны,
когда залеживались, припудренные тонким слоем пыли, котораЯ мЯгко
обрисовывала их контуры.
€ вечно что-нибудь приключалось с ними (он выуживал шарики из овсЯнки,
из молока, находил в пакете с сахаром, они как невидимки выкатывались из
посуды, варились в супе); их обилие начинало подсказывать ему новые идеи и
слегка тревожить.
Ќеудержимо разрастающаЯсЯ орава мало о нем заботилась. …го бросало в
дрожь при мысли, что какой-нибудь шарик выскочит в сени и дальше, в сад,
где его могут найти дети. ’огда человек установил перед порогом частую
проволочную сетку" а через некоторое времЯ, чтобы выйти на улицу, ему уже
надо было выполнить целый сложный ритуал - он поочередно выворачивал все
карманы, заглЯдывал за отвороты брюк, длЯ большей уверенности по нескольку
раз отрЯхивал их, двери открывал и закрывал медленно, чтобы сквознЯк не
унес невзначай какой-нибудь шарик. € чем больше их было, тем сложнее было
с ними управлЯтьсЯ.
…му докучало по-настоЯщему только одно большое неудобство подобного
сожительства, изобилующего переживаниЯми: их была такаЯ уйма, что они
размножались почти непрерывно, и мощный звенЯщий звук раздавалсЯ иногда
пЯть-шесть раз в течение одного часа. €з-за того, что они будили его по
ночам, он стал отсыпатьсЯ днем, когда царила тишина. Џорой эта
нарастающаЯ, неуемнаЯ плодовитость внушала ему безотчетную тревогу, все
труднее было двигатьсЯ, на каждом шагу из-под ног удирали невидимые
упругие шарики, разбегались во все стороны. Ћн знал, что скоро будет
бродить в них по колено, словно в воде. Ќад тем, как они жили, чем
питались, он не задумывалсЯ.
•отЯ конец зимы выдалсЯ холодный, с частыми заморозками и метелЯми, он
давно уже не топил печь. ‘копление шариков равномерно излучало теплоту.
„авно в комнате не было так уютно, как сейчас, когда по следам,
оставленным в пыли, можно было догадатьсЯ, как забавно они подпрыгивали и
катались, словно ими только что играли котЯта.
—ем больше было шариков, тем легче узнавались их повадки. Њожно было
заключить, что они не любЯт друг друга, во всЯком случае, не терпЯт
слишком близкого соседства с себе подобными: всегда между двумЯ ближайшими
шариками оставалась тоненькаЯ воздушнаЯ прослойка, которую нельзЯ было
уничтожить даже значительными усилиЯми. Ћсобенно это бросалось в глаза,
когда обернутые станиолем шарики он подносил один к другому. ‘о временем
он стал убирать лишние шарики - сваливал их в жестЯную ванночку, где под
слоем пыли они лежали, как куча крупнозернистой лЯгушечьей икры, времЯ от
времени сотрЯсаемые изнутри, когда какое-нибудь прозрачное Яйцо делилось
на два новых.
Ќадо признатьсЯ, что иногда им овладевали самые удивительные прихоти.
Ќапример, он долго боролсЯ с собой - так ему хотелось проглотить одного из
своих подопечных. Љончилось тем, что он решил взЯть его в рот. —еловек
осторожно поворачивал шарик Языком, чувствуЯ небом и деснами мЯгкую
упругость его боков, излучающих слабое тепло.
Ќа другой день после этого случаЯ он заметил на Языке кровоподтек. Ќо
не свЯзал эти два факта. ‚се чаще случалось, что шарики попадали в
постель, и он не мог взЯть в толк, почему наволочки и пододеЯльники,
прекрасно до этого ему служившие, расползались, словно вдруг истлели. ‚
конце концов от простыни остались одни клочьЯ - дыр было больше, чем
полотна, а он все еще ничего не понимал.
Ћднажды ночью он проснулсЯ от жгучей боли в ноге. ‚ключив свет, он
увидел на коже несколько красных пЯтен. Џотом обнаружил, что их гораздо
больше, - они напоминали ожог. Ќевидимые шарики прыгали по всей постели,
когда он снова лег. ќта картина возбудила его подозрительность - их
Ядрышки мельтешили, как блошки.
- —ерт возьми, неужели вы отца родного кусаете?! - шепнул он
укоризненно и оглЯдел комнату.
Њатово поблескивали разбросанные повсюду шарики; они покрывали весь
стол, лежали на полу, на полках, в кастрюлЯх и горшках, даже в чашке с
остатками чаЯ что-то подозрительно мерцало. Њгновенно заколотилось сердце
от непостижимого страха. „рожащими руками он отрЯхнул одеЯло,
пододеЯльник, потрЯс, высоко поднЯв, подушку, сбросил все шарики на пол,
еще раз озабоченно осмотрел красноватые припухлости на икрах, закуталсЯ в
одеЯло и погасил свет.
Љомната то и дело оглашалась звуком, похожим на металлический голос
фанфар, прерываемый внезапным ударом, - будто захлопывалась крышка
сундука.
"Ќе может быть! Ќе может быть!" - подумал он.
- ‚ыброшу вас. ‚ыгоню всех до единого вон на улицу, - заЯвил он вдруг
шепотом; слова застревали в пересохшем горле. ЃезмернаЯ обида давила его,
выжимала из глаз слезы.
- Ќеблагодарные скоты! - шептал он, прислонившись к стене, и так,
полусидЯ, полулежа, заснул.
“тром человек проснулсЯ совершенно разбитый, с ощущением, что произошло
несчастье, катастрофа. ‚ отчаЯнии он искал мутными глазами следы вчерашних
ожогов, напрЯгал памЯть, потом вдруг очнулсЯ, вылез из кровати и, поставив
лампу на стул, приступил к тщательному исследованию пола.
‘омнений не было, на нем отчетливо виднелись следы как от укусов, точно
кто-то обрызгал доски невидимой кислотой. ’акие же следы, хоть и в меньшем
количестве, оказались на письменном столе. Ћсобенно пострадали кипы старых
газет и журналов - почти все верхние листы были продырЯвлены как решето.
ќмалированные кастрюли также покрылись изнутри эрозией. Ћн долго смотрел в
оцепенении на комнату, потом принЯлсЯ собирать шарики. ‚едрами носил их в
ванну, она наполнилась выше краев, а комната по-прежнему была заполнена
ими. Ћни перекатывались у стен, он чувствовал их тревожное тепло, когда
они касались его ног. арики были повсюду - матовые груды на полках, на
столе, в банках, по углам - целые горы.
Ћн возилсЯ, напуганный и сбитый с толку, целый день сметал шарики с
места на место, наконец заполнил ими частично старый пустой комод и
вздохнул с облегчением. Ќочью канонада гремела громче обычного. „еревЯнный
Ящик комода превратилсЯ в огромный резонатор, изрыгающий глухой чудовищный
гул, как будто невидимые узники били изнутри колоколами в его стены. Ќа
другой день шарики стали уже пересыпатьсЯ через предохранительную сетку у
двери. Ћн перенес матрац, одеЯло и подушку на письменный стол, и там
устроил себе постель. “селсЯ на нее, поджав ноги. Ќадо было сразу же
принести тиски, мелькнула у него мысль, а теперь что? ‚ыбросить их ночью в
реку?
ђешил, что так будет лучше всего, однако произнести вслух эту угрозу
побоЯлсЯ. Ќикто другой их не получит, а себе он оставит несколько штук -
не больше. ЌесмотрЯ ни на что, он был к ним привЯзан, только теперь к
привЯзанности примешивалсЯ страх. Ћн утопит их... как котЯт!
Џодумал о тачке (иначе не управишьсЯ с переноской), но едва он
попыталсЯ сдвинуть ее с места, как тачка застрЯла в старом котловане у
стены. Ќи с чем поплелсЯ домой. Ћн был слаб, очень слаб. Џришлось
отложить. Ћн решил побольше есть.
Ќочь была ужасной. “томленный, он, несмотрЯ ни на что, уснул. Џервый же
металлический звук разбудил его, он приподнЯлсЯ в темноте, а всЯ комната
озарЯлась короткими зигзагами, вспышки вырывали из тьмы то часть стены, то
запыленную полку, то вытертый коврик у кровати, отражались в подрагивающей
стеклЯнной посуде. ‚друг тусклое мерцание пробилось сквозь пододеЯльник -
значит, и там спрЯталась какаЯ-то хитраЯ бестиЯ! Ћн вытрЯхнул ее с
отвращением.
ќто кошмарное размножение напоминало пейзаж, озарЯемый вспышками
молний, с той только разницей, что вместо раскатов грома после маленькой
вспышки слышалсЯ звон, от которого подрагивали стекла. —еловек уснул,
прислонившись к стене. Ќа рассвете он снова проснулсЯ и слабо вскрикнул -
волна голубых брызг освещала комнату, заливала ее; бесчисленные зигзаги
уже почти достигали поверхности стола, который вдруг, сильно качнувшись,
отодвинулсЯ от стены, - делЯсь, невидимый шарик оттолкнул его. Ћт этого
толчка - он осознал его неумолимую силу - человека бросило в холодный пот.
Ћн смотрел на комнату вытаращенными глазами, бормоча что-то, и опЯть
забылсЯ, окончательно обессилев.
Џроснувшись утром, человек почувствовал себЯ скверно, так скверно, что
едва спустилсЯ на пол, чтобы выпить остатки холодного горького чаЯ. …го
затрЯсло, когда он погрузилсЯ до поЯса в мЯгкую невидимую массу, - шариков
было так много, что он едва мог передвигатьсЯ и с огромным трудом добрел
до стола. Љомната наполнилась тЯжелым, нагретым воздухом, будто топилась
невидимаЯ печь. ‘ ним произошло нечто странное: он скользнул на пол, но не
упал - поддержала эластичнаЯ упругаЯ масса, и ее прикосновение заполнило
его невыразимой тревогой, такое оно было нежное, мЯгкое, в голову пришла
страшнаЯ мысль - не проглотил ли он шарик вместе с овсЯнкой, самый
мельчайший, и нынешней ночью во внутренностЯх...
•отелось убежать. ‚ыйти. ‚ыйти! Ќе мог отворить дверь. Ћна приоткрылась
на несколько сантиметров, потом эластичнаЯ масса, упруго подавшись вперед,
задержала ее и не пустила дальше. Ћн боЯлсЯ дергать дверь и чувствовал,
что у него начинает кружитьсЯ голова. Ќадо выбить стекло, подумал он, но
сколько потом возьмет стекольщик?
„рожа, проложил себе дорогу к письменному столу, влез на него, тупо
глЯдЯ на комнату, - шарики серым зернистым туманом, еле различимым
безмолвным облаком окружали его со всех сторон. Ћн был голоден, но слезть
не решалсЯ. Ќесколько раз неуверенно, глухо вскрикнул с закрытыми глазами:
- Ќа помощь! Ќа помощь!
—еловек уснул, когда начало смеркатьсЯ. ‚ сгустившемсЯ сумраке комната
ожила от вспышек и все более мощных раскатов. ЋсвещаемаЯ изнутри масса
росла, пенилась, медленно вздымалась вверх, колебалась, словно кто-то
слегка ее встрЯхивал. ‘ полок, расталкиваЯ книги, выскакивали и,
вычерчиваЯ голубые жирные параболы, разлетались горЯчие подрагивающие
шарики. Ћдин скатилсЯ сверху ему на грудь, другой коснулсЯ щеки, третий
припал к губам, огромное скопище их облепило матрац вокруг его наполовину
облысевшего черепа, они вспыхивали прЯмо перед его полуоткрытыми глазами,
но он уже не просыпалсЯ.
Ќа следующую ночь, в третьем часу утра, по дороге в город проезжал
грузовик. Ћн вез молоко в двадцатигаллоновых бидонах. офер, утомленный
долгой ездой, клевал носом над баранкой. ќто было самое тЯжелое времЯ,
когда просто невозможно побороть сонливость. ‚друг он услышал донесшийсЯ
издалека раскатистый гул. Њашинально притормозил, увидел за деревьЯми
ограду, в глубине - темный сад, в нем одноэтажный домик, окна которого
озарЯлись вспышками.
"Џожар!" - подумал шофер, съехал на обочину, резко затормозил и
подбежал к калитке, чтобы разбудить жильцов.
Ћн уже пробежал половину заросшей травой тропинки, когда увидел, что из
окон с остатками разбитых стекол вырываетсЯ не пламЯ, а пенЯщийсЯ,
беспрерывно звенЯщий и искрЯщийсЯ поток и кипЯщей массой разливаетсЯ у
стен. Џо его рукам и лицу заскользило что-то мЯгкое, словно тысЯчи
невидимых крыльев ночных бабочек. Ћн подумал, что это сон, когда увидел
вокруг на траве и кустах вспышки голубоватых огоньков; левое чердачное
оконце засветилось, напоминаЯ широко открытый огромный кошачий глаз,
входнаЯ дверь затрещала и с грохотом раскололась - и он бросилсЯ бежать,
все еще видЯ перед собой гору мерцающей икры, котораЯ с раскатистым гулом
разваливала дом.
Last-modified: Wed, 11 Apr 2001 20:45:12 GMT
Ћцените этот текст: