 не
давила, взЯв на  себЯ  в переговорах только  направлЯющую  и  умиротворЯющую
роль. €зучение  сложнейших вопросов,  посвЯщенных  культу  ‘олнца, требовало
многолетнего  опыта,  и  при  матери  были помощники, поступившие  в  учение
задолго  до  •авживы. Ќо она  находила  сына чрезвычайно способным. "“ тебЯ,
сынок,  есть  настоЯщий дар убеждениЯ,  -- сказала она  как-то,  когда лодка
везла  их домой из  очередной поездки  и в  мглистом полуденном  мареве  над
золотистой водой уже  замаЯчили  зыбкие  крыши  родного  ‘тсе. -- ’ы мог  бы
наследовать ‘олнцу, если пожелаешь".
     "Ђ пожелаю ли  Я?" -- колебалсЯ •авжива. Ћн спрашивал сам себЯ и вместо
внЯтного ответа  от  внутреннего  своего бога получал лишь какие-то  смутные
ощущениЯ. ‡анЯтие само по себе вроде бы  ничего. Ќикаких тебе раз и навсегда
затверженных  шаблонов, как в ремесле ткача.  ЏутешествиЯ,  общение с самыми
разными людьми  --  это  ему по  душе,  это  давало возможность узнавать  от
чужеземцев нечто неведомое, постоЯнно учитьсЯ новому.
     -- ‘коро в гости к нам пожалует подружка твоего отца, -- сообщила мать.
     •авжива  погрузилсЯ  в  раздумьЯ.  ѓранит  никогда  не  был женат.  Ћбе
женщины, родившие от него детей, жили в ‘тсе и далеко никогда не уезжали. Ћн
промолчал,  понимаЯ, что  деликатнаЯ пауза --  среди взрослых лучший  способ
дать понЯть, что ты ждешь продолжениЯ.
     --  Ћни тогда  были  еще совсем молоды. „етей  не нарожали, -- поЯснила
’ово. -- ‡атем она уехала, сделалась историком.
     --  Ђ-а! --  удивленно протЯнул  •авжива. Ќикогда прежде он не слыхал о
ком-либо, кто стал  бы  историком. ќто казалось невероЯтным -- так  же,  как
чужеземцу стать уроженцем  ‘тсе.  ’ы  тот, кем уродилсЯ. ѓде родилсЯ,  там и
живешь.
     Џауза так затЯнулась, что ’ово не могла не понЯть ее смысл. „обраЯ долЯ
ее педагогического искусства  как раз и  заключалась в  точном знании, когда
следует  продолжать,  а  когда  пора  остановитьсЯ.  ‘ейчас   она  предпочла
промолчать.
     Љогда  лодка,  замедлив  ход,  причаливала  к  пирсу,  сооруженному  на
останках древнего моста, •авжива все же не удержалсЯ и спросил:
     -- Ђ эта приезжаЯ, историк, она из рода ЉабелЯ или Џервоисточника?
     -- €з рода  Џотайного  ЉабелЯ, -- ответила мать.  -- Ћх, как  же у менЯ
затекли  ноги!  Џросто  одеревенели!   €  неудивительно,  когда  плывешь  на
деревЯнном сундуке.
     †енщина,  правившаЯ  лодкой,  перевозчица  из   рода  ’равы,   обиженно
округлила глаза,  но  смолчала и  не стала  защищать  свое послушное и юркое
детище.
     -- Љ  вам как  будто приезжает родственница? --  тем же вечером спросил
•авжива у ‰ан-‰ан.
     --  Ђ, да, было такое  сообщение. --  ‰ан-‰ан  имела в виду телеграмму,
поступившую в  информационный центр  ‘тсе  и  переадресованную  на  домашний
рекордер. -- Њать сказала, что она  остановитсЯ в вашем доме. ’ы-то сам, что
нового повидал сегоднЯ в ќтсахине?
     --  Џросто  встречалсЯ  с   несколькими  служителЯми   ‘олнца.  Ђ  ваша
родственница, она что, на самом деле историк?
     --  ‚се  они  там  слегка чокнутые,  -- равнодушно  заметила ‰ан-‰ан и,
усевшись верхом на обнаженного •авживу, стала массировать ему спину.
     Љогда загадочнаЯ гостьЯ -- маленькаЯ и худощаваЯ женщина лет пЯтидесЯти
по имени Њежа -- наконец прибыла, •авжива сразу убедилсЯ, что безумием здесь
и  не  пахнет.  Њежа носила традиционную длЯ  ‘тсе одежду  и разделЯла  свой
завтрак с кем угодно. ‘ветлые глаза  лучились тихой радостью, но лишних слов
она не говорила. Ќичто в ней не выдавало, что перед вами женщина, отринувшаЯ
общественные  устои, творЯщаЯ то,  что женщине  отнюдь  не к лицу, порвавшаЯ
отношениЯ  с  собственным  родом  и  избравшаЯ  иной  образ  жизни.  •авжива
подозревал, что женщина-историк должна состоЯть в непристойном браке с отцом
собственных детей, а на досуге  может заниматьсЯ ткачеством и даже холостить
скотину.  Ќо никто  от Њежи не шарахалсЯ, а после  завтрака старики ее  рода
устроили  настоЯщую  церемонию в  честь  прибытиЯ  редкой гостьи, тем  самым
принЯв ее как самую дорогую родственницу.
     €нтерес к ней у •авживы не иссЯкал. ‹юбопытствуЯ, что гостьЯ собираетсЯ
делать в ‘тсе, он приставал к ‰ан-‰ан с расспросами, пока та не отрезала:
     -- Ќе имею  ни  малейшего  понЯтиЯ, что  Њежа думает здесь делать! џ не
умею читать мысли чокнутых историков. ‘проси ее сам!
     Љогда •авжива понЯл,  что боитсЯ поступить так,  как советует  ‰ан-‰ан,
боитсЯ без всЯкой на то причины, он решил, что его посетило некое божество и
тому что-то  понадобилось от него.  ’огда  юноша  поднЯлсЯ  в холмы и выбрал
плоский камень, удобный длЯ долгих раздумий.  „алеко внизу темнели  крыши  и
белели стены домов ‘тсе, прилепившихсЯ  к крутым  склонам,  посреди  полей и
садов серебрились  пЯтна  прудов. ‡а сушей  до самого горизонта простиралось
равнодушное  море.  Ћн  провел там  в  тишине  целый  день,  погрузившись  в
созерцание морЯ и собственной  души. ‡атем вернулсЯ на ночлег в родительский
дом. Љогда поутру •авжива пришел завтракать к ‰ан-‰ан, та только внимательно
взглЯнула и ничего не сказала.
     -- џ постилсЯ, -- виновато сообщил он.
     ‰ан-‰ан пожала плечами.
     -- ’огда приЯтного аппетита! -- сказала она, присаживаЯсь.
     Џосле завтрака ‰ан-‰ан отправилась на работу. •авжива осталсЯ, хотЯ его
и ожидали в ткацкой мастерской.
     -- Ћ  Њать ‚сех  „етей, -- обратилсЯ  он к  историку, выбрав длЯ первой
беседы самый что ни  на  есть почтительный титул, с каким только мужчина  из
одного  рода может обратитьсЯ к женщине другого. -- ‘уществуют вещи, которых
Я не знаю, а ты знаешь.
     -- ‚сем, что знаю, поделюсь с превеликим удовольствием, -- ответила она
с такой  готовностью, словно всю  жизнь провела  в ‘тсе. ‡атем  улыбнулась и
упредила следующий вопрос •авживы: -- ‚се, что  дано тебе,  передашь другим.
--  ЏодобнаЯ  формула  отвергала  возможные  предложениЯ платы  за учебу. --
’олько давай-ка мы с тобой перейдем на площадь.
     ђыночнаЯ площадь в  ‘тсе была общепринЯтым местом длЯ бесед.  ‹юбой мог
сидеть здесь на ступенЯх или возле фонтана, или же в тени галерей, глазеЯ на
череду  прохожих. •авживе  уютнее  было  бы  в  более  укромном  месте,  но,
прислушавшись к своему внутреннему богу, он подчинилсЯ.
     Ћни устроились в  нише основаниЯ фонтана  и принЯлись беседовать,  лишь
изредка прерываЯсь, чтобы поприветствовать знакомых.
     -- Џочему ты( -- начал было •авжива и запнулсЯ.
     --  Џочему  уехала?  €  куда?  -- џсноглазаЯ, как  араха, Њежа  поднЯла
взглЯд, чтобы проверить свою  догадку по выражению  лица собеседника. -- „а(
Љонечно,  у нас с ѓранитом, твоим отцом,  была любовь, настоЯщаЯ любовь,  но
иметь детей  не получалось, а он так страстно  желал ребенка( ’ы удивительно
похож на  него  тогдашнего. Њне приЯтно  смотреть на тебЯ( Ќу вот,  в этом и
заключалась моЯ главнаЯ беда. € ничто здесь  уже не радовало. Ђ еще Я знала,
как следует устроить все здесь, в ‘тсе.  ‚ернее, думала, что  знаю это лучше
других. •авжива понимающе кивнул.
     --  џ служила  при храме. Џринимала  сообщениЯ, передавала их  дальше и
постоЯнно искала в этом какой-либо смысл. € мне  открылось, что за пределами
‘тсе  существует  огромный  неведомый  мир. Џочему же мне суждено всю  жизнь
провести именно здесь? ‘миритьсЯ с этим было трудно. ’огда Я начала общатьсЯ
кое с кем из тех,  кто, как и Я,  служил при храмах на  передаче информации.
Љто ты, чем занимаешьсЯ, где живешь, каково там у вас?.. ‚скоре менЯ свЯзали
с группой историков, которые, как и мы с тобой, родились в городках, а тогда
как раз разыскивали людей вроде  менЯ, но скорее чтобы убедитьсЯ в тщетности
подобных поисков.
     ќто тоже было вполне понЯтно, и •авжива снова кивнул.
     -- џ стала задавать  вопросы. Ћни тоже. €сторики это умеют, ведь это их
хлеб.  ‚скоре  Я  уже  знала,  что  у  них  есть  свои  особенные  школы,  и
поинтересовалась, нельзЯ  ли  попасть в  одну из таких. Ћни прислали  в ‘тсе
своих представителей, те поговорили со мной, с родителЯми,  с другими людьми
-- выЯснЯли, не причинит ли  мой отъезд каких-либо неприЯтностей. ‘тсе  ведь
весьма  консервативный  городок. “  них  там  уже четыре столетиЯ не было ни
единого историка -- выходца из наших мест.
     Њежа улыбнулась  приЯтной  мимолетной улыбкой,  но юноша  слушал весьма
напрЯженно  и веселости не  выказал.  †енщина  не  сводила  с  него  ласково
светЯщихсЯ глаз.
     -- Ќарод у нас был потрЯсен, конечно, но никто особенно не рассердилсЯ.
Џоэтому вскоре Я и отбыла вместе с историками. Њы улетели в Љатхад. ’ам есть
школа.  Њне  стукнуло  полных  двадцать  два   года,  когда  Я  начала  свое
образование  сызнова.  џ полностью  изменила  свое  бытие,  Я  училась  быть
историком.
     -- Љак это? -- спросил •авжива после продолжительной паузы.
     Њежа глубоко вздохнула.
     -- Ћчень просто. ‡адаваЯ прЯмые вопросы, -- ответила  она. -- Љак  и ты
сейчас. Џлюс решительным отказом от всего своего прежнего знаниЯ.
     -- Љак это? -- повторил •авжива, не верЯ своим ушам. -- Џочему?
     -- Џодумай  сам. Љем Я была, когда  уезжала? †енщиной из рода Џотайного
ЉабелЯ. Љогда оказалась там, от подобного титула пришлось отказатьсЯ. ’ам  Я
вовсе не женщина из рода Џотайного ЉабелЯ. џ просто женщина. Њогу вступить в
свЯзь с кем угодно по собственному усмотрению. Њогу избрать любую профессию.
ђодовые ограничениЯ имеют значение здесь, но не там. ’ам их нет вовсе. ‡десь
они в чем-то даже полезны, играют весьма важную роль,  но за пределами этого
тесного мирка  терЯют всЯкий смысл. -- Њежа разгорЯчилась. -- ‘уществуют два
вида знаниЯ -- локальное, то есть местное, и всеобщее, универсальное знание.
Ђ также два вида времени -- местное и историческое.
     -- Ђ может, и боги там совсем иные?
     -- Ќет,  -- решительно  возразила она. -- ’ам нет их  вовсе.  ‚се  боги
здесь.
     Њежа заметила, как вытЯнулось лицо юноши. € после паузы добавила:
     --  ‡ато  там   есть   души.  Њножество   человеческих  душ,  сознании,
исполненных  знаниЯ и  страстей.  „уши  живых и давно усопших.  „уши  людей,
обитавших  на этой земле сотни, тысЯчи, даже  сотни  тысЯч  лет  тому назад.
‘ознаниЯ и души людей из иных миров, удаленных от нас на сотни световых лет.
€  все с  уникальным  знанием, со своей собственной историей.  Њир свЯщенен,
•авжива.  Љосмос --  это свЯтынЯ. “ менЯ, собственно,  не  было  знаниЯ,  от
которого пришлось  бы  отречьсЯ. ‚се,  что Я  знала,  все,  чему  когда-либо
училась, -- все  лишь подтверждение этому. ‚ мире не  существует ничего, что
не было бы свЯщенно. -- Ћна понизила голос  и снова заговорила медленно, как
местнаЯ  уроженка. -- ’ебе самому предстоит сделать  выбор  между  свЯтостью
здешней и великой единой. ‚ конце концов, они, по существу, одно и то же. Ќо
только не в  жизни  конкретного человека. ’ам  знание предоставлЯет человеку
выбор -- изменитьсЯ  или  остатьсЯ  таким, каков  ты  есть, река или камень.
ђоды, обитающие на ‘тсе, -- это камень. €сторики -- река.
     Џоразмыслив, •авжива возразил:
     -- Ќо ведь  русло реки -- это тоже камень. Њежа рассмеЯлась,  ее взглЯд
снова остановилсЯ на нем -- вдумчивый и приЯзненный.
     --  Њне,  пожалуй, пора,  --  сказала  она.  --  “стала немного,  пойду
прилЯгу.
     -- ’ак ты теперь не( ты больше не женщина своего рода?
     -- ќто там. ‡десь Я по-прежнему принадлежу роду. ќто навсегда.
     -- Ќо ты ведь изменила свое бытие. € скоро снова покинешь ‘тсе.
     --  Љонечно,  --  без  промедлениЯ  ответила  Њежа.  --  —еловек  может
принадлежать более чем одному виду бытиЯ разом. € у менЯ там работа.
     ’рЯхнув головой,  •авжива сказал -- медленнее,  чем его собеседница, но
столь же непреклонно:
     -- —то проку в работе, если ты лишаешьсЯ своих богов? Њне невдомек это,
о Њать ‚сех „етей, моим слабым умом того не постичь.
     Њежа загадочно улыбнулась.
     --  Џолагаю, ты поймешь то, что  захочешь понЯть, о Њуж Њоего  ђода, --
ответила  она  церемониальным  оборотом,  позволЯющим собеседнику  закончить
разговор и откланЯтьсЯ в любой момент, когда только вздумаетсЯ.
     Њгновение  помешкав, •авжива ушел. ЌаправлЯЯсь  в мастерские, он  снова
без остатка погрузилсЯ в мир затверженных назубок шаблонных ткацких узоров.
     ‚ тот же вечер  он приЯтно  удивил ‰ан-‰ан неистовым  любовным  пылом и
довел ее буквально до  изнеможениЯ. ‚ них как будто опЯть на  времЯ вселилсЯ
бог -- воспылал и вновь погас.
     --  •очу ребенка, -- объЯвил  вдруг  •авжива,  когда  они, не  размыкаЯ
влажных объЯтий, переводили дух в мускусной тьме.
     -- Ћн( -- поморщилась  ‰ан-‰ан не в состоЯнии ни думать, ни  решать, ни
спорить. -- Ќемного позже( ‘коро(
     -- ‘ейчас, -- настаивал он. -- ‘егоднЯ.
     -- Ќет, -- сказала она мЯгко, но властно. -- Џомолчи!..
     € •авжива замолчал. Ђ ‰ан-‰ан вскоре уснула.
     Ѓольше года  спустЯ, когда им  стукнуло  девЯтнадцать, ‰ан-‰ан  сказала
как-то, прежде чем погасить свет на ночь:
     -- •очу ребеночка.
     -- …ще не времЯ.
     -- Џочему? ‚едь  моему  брату уже скоро тридцать.  € жена его ничуть не
возражает -- ей даже хочетсЯ, чтобы рЯдом вертелсЯ эдакий пухленький живчик.
Ђ  когда выкормлю  ребенка, перейдем ночевать в дом твоих родителей. ’ы ведь
всегда желал этого.
     -- …ще не времЯ, -- повторил •авжива. -- џ еще не хочу.
     Џовернувшись к нему лицом, ‰ан-‰ан обиженно поинтересовалась:
     -- Ђ чего же ты хочешь тогда?
     -- Џока не знаю.
     -- ’ы собралсЯ уйти.  ’ы намереваешьсЯ покинуть род. ’ы хочешь податьсЯ
в безумцы. Ђ все эта женщина, эта проклЯтущаЯ ведьма!
     -- Ќикаких ведьм не существует, --  холодно ответил •авжива.  -- ѓлупые
бабушкины сказки. „етские суевериЯ.
     Ћни уставились друг на друга -- лучшие в мире друзьЯ, пылкие любовники.
     -- ’огда что же не так, •авжива? …сли хочешь перебратьсЯ в родительский
дом, так  и скажи. …сли приглЯнулась другаЯ, ступай к ней. Ќо сперва дай мне
ребенка! Џрошу тебЯ. Ќеужели ты уже совсем утратил своего араху?
     …е глаза наполнились слезами.
     •авжива спрЯтал лицо в ладони.
     -- ‚се  не  так, -- пробормотал  он.  -- ‚се неправильно. ‚се вроде  бы
делаю как принЯто, но менЯ не оставлЯет чувство -- ты назовешь это безумием,
-- что можно и по-другому. —то есть другие способы(
     -- …сть только один способ жить правильно, -- прервала ‰ан-‰ан. -- ’от,
что Я  знаю. €  там, где Я живу. …сть только один способ  делать детей. …сли
тебе известен другой, пойди и попробуй с кем-нибудь еще! -- Ћна сорвалась на
крик, напрЯжение последних месЯцев разом выплеснулось в истерике, и  •авживе
оказалось непросто успокоить ее, баюкаЯ в нежных объЯтиЯх.
     Љогда ‰ан-‰ан снова оказалась  в  состоЯнии говорить, она отвернулась к
стене и глухо, хрипловатым голосом спросила:
     -- ’ы дашь знать, когда соберешьсЯ уходить, •авжива?
     Џрослезившись от стыда и жалости, он шепнул ей:
     -- „а, любимаЯ.
     ‚ эту ночь они уснули, точно малые дети, пытаЯсь утешитьсЯ друг у друга
в объЯтиЯх.
     -- џ опозорен, опозорен навеки! -- простонал ѓранит.
     -- ђазве ты  так уж виноват в том, что это случилось? --  сухо спросила
сестра.
     -- Ђ Я знаю? Њожет, и виноват. ‘перва Њежа, а теперь вот еще и мой сын.
Њожет, Я был слишком суров с ним?
     -- „умаю, нет.
     -- ’огда слишком мЯгок! ‚идно, плохо учил! Ћтчего он утратил разум?
     --  •авжива  вовсе  не  обезумел,  брат  мой.  €зволь   выслушать,  как
расцениваю случившеесЯ Я.  …го,  точно дитЯ малое, постоЯнно  мучило, почему
так  да почему этак. џ отвечала: "’ак уж все заведено,  так делаетсЯ испокон
веку". € он вроде бы все понимал и соглашалсЯ. Ќо в душе  его не было покоЯ.
‘о  мной  такое  тоже  случаетсЯ,  если  вовремЯ  себЯ  не  одернуть. €зучаЯ
премудрости ‘олнца, он постоЯнно спрашивал менЯ, почему,  мол, именно так, а
не как-то иначе. џ отвечала: "‚о всем, что делаетсЯ изо днЯ в день, и в том,
как  это  делаетсЯ, мы олицетворЯем собой богов". ’огда, замечал он, боги --
лишь то, что мы делаем. ‚ каком-то  смысле да, соглашалась  Я, в том, что мы
делаем правильно, боги присутствуют, это верно, в  том и заключаетсЯ истина.
Ќо он  все  же не был до конца  удовлетворен этим. •авжива  не безумен, брат
мой, он просто охромел. Ћн не  может  идти. Ћн не в силах идти с нами. Ђ как
должен поступать мужчина, если он не в силах идти дальше?
     -- Џрисесть и спеть, -- медленно сказал ѓранит.
     -- Ђ если он не умеет спокойно сидеть? Ќо может летать?
     -- ‹етать?
     -- “ них там найдутсЯ крыльЯ длЯ него, брат мой.
     -- Џозор, какой позор! -- ѓранит спрЯтал пылающее лицо в ладонЯх.
     Џосетив храм, ’ово отправила сообщение в Љатхад длЯ  Њежи: "’вой ученик
изъЯвил   желание   составить  тебе  компанию".  ‚  словах  депеши  читалась
неприкрытаЯ обида. ’ово винила историка в  том, что сын  утратил присутствие
духа,  был  выведен из равновесиЯ и, как выражалась она, душевно  охромел. Ђ
также  ревновала к женщине, которой в считанные дни  удалось зачеркнуть все,
чему сама она посвЯтила долгие годы.  ’ово сознавала свою ревность и даже не
пыталась  ее  унЯть или скрыть. Љакое  значение  имеют теперь ее  ревность и
унижение брата? €м обоим осталось лишь оплакивать собственное поражение.
     Љогда судно на „аху легло на курс, •авжива обернулсЯ, чтобы в последний
раз окинуть взглЯдом ‘тсе. Џри виде одеЯла из тысЯчи лоскутков зелени разных
оттенков -- буроватых топей, отливающих золотом  колосЯщихсЯ полей, пастбищ,
обведенных ниточками  плетней,  цветущих  садов  --  защемило  сердце; город
своими серыми гранитными и белыми оштукатуренными  стенами карабкалсЯ  ввысь
по крутым склонам холмов,  черные черепичные крыши наползали одна на другую.
€здали город все больше и больше походил на птичий базар -- весь в пЯтнышках
пернатых его  обитателей. Ќад утопающим  в дымке ‘тсе,  упираЯсь в невысокие
кудреватые  облака,  вздыбились  иссинЯ-серые  вершины острова, припудренные
настоЯщими птичьими стаЯми.
     ‚ порту „ахи, хотЯ •авживе и не доводилось еще забиратьсЯ так далеко от
родных мест  и  люди здесь говорили с чудным акцентом, он  все  же почти все
понимал и с  интересом глазел на вывески, которых прежде не видывал. •авжива
сразу же  признал их бесспорную  полезность.  Џо ним он легко нашел дорогу к
залу ожиданиЯ флайеропорта, откуда предстоЯло лететь в  Љатхад. Ќарод в зале
ожиданиЯ, завернувшись  в одеЯла,  дремал  на  лавочках.  Ћтыскав  свободное
местечко, •авжива  тоже  улегсЯ  и накрылсЯ одеЯлом,  которое несколько  лет
назад соткал длЯ него ѓранит. Џосле необычно краткого сна  поЯвились  люди в
униформах с фруктами и горЯчими напитками. Ћдин из них вручил •авживе билет.
Ќи  у  кого  из пассажиров не было знакомых  в  этом  зале,  все здесь  были
странники,  все  сидели,  потупившись. Џосле  объЯвлениЯ  по транслЯции  все
похватали чемоданы и направились к  выходу. ‚скоре •авжива уже сидел  внутри
флайера.
     Љогда  мир  за  бортом стал  стремительно проваливатьсЯ вниз,  •авжива,
шепча  тихонько "напев самообладаниЯ", заставил себЯ  глЯдеть в иллюминатор.
Џутешественник на сиденье напротив тоже зашевелил губами.
     Љогда мир вдруг вздыбилсЯ и  стал  заваливатьсЯ набок, •авжива невольно
зажмурилсЯ и затаил дыхание.
     Ћдин за другим они покидали  флайер, выходЯ в дождливую  тьму. ЏовторЯЯ
имЯ гостЯ, из темноты вдруг вынырнула Њежа.
     --  „обро  пожаловать в  Љатхад, •авжива, добро  пожаловать, Њуж  Њоего
ђода! ђада видеть тебЯ. Џойдем же, пойдем скорее! ‚ школе уже заждались, длЯ
тебЯ там приготовили отличное местечко.
        ЉЂ’•Ђ„ € ‚…
     Ќа третьем  году пребываниЯ  в Љатхаде  •авжива уже знал немало такого,
что  прежде его рассудок попросту бы отверг. Џрежнее знание тоже было весьма
неоднозначным, но не столь ошеломлЯющим. Џостроенное на притчах и сказаниЯх,
оно обращалось  скорее к чувствам  и всегда вызывало живой отклик.  Ќовое --
сплошь факты да резоны -- не оставлЯло места эмоциЯм.
     Љ  примеру,  •авжива  узнал, что  изучают  историки  вовсе не  историю.
—еловеческие   разумение  и  памЯть  оказывались  почти  бессильными   перед
трехмиллионолетней  историей  •айна.  ‘обытиЯ  первых  двух  миллионов,  так
называемаЯ  ќпоха  Џредтеч,  спресованные,  точно   каменноугольные  пласты,
настолько  деформировались   под  весом   бесконечной   череды   последующих
тысЯчелетий,  что  по  уцелевшим  крохам  удавалось  воссоздать  лишь  самые
основные  вехи. …сли кому-то  и удалось бы вдруг обнаружить  чудом уцелевший
письменный  памЯтник, датированный той далекой эпохой, что могло изменитьсЯ?
’акой-то  король  правил тогда-то и  тогда-то в  Ђзбахане,  €мпериЯ  некогда
обратилась  в  Язычество,   на  Be  однажды   рухнул  потерЯвший  управление
ракетоплан( Ќаходка  попросту затерЯлась  бы  в  круговерти  царей, империй,
нашествий, среди  триллионов душ,  обитавших  в миллионах давно  исчезнувших
государств: монархий, демократий, олигархий и  анархии,  --  в веках хаоса и
тысЯчелетиЯх  относительного порЯдка.  Ѓоги  громоздились здесь  пантеон  на
пантеон,  бесчисленные баталии  на миг сменЯлись мирной  жизнью,  свершались
великие  научные  открытиЯ,   бесследно  канувшие  затем  в   ‹ету,  триумфы
наследовали кошмарам -- словно шла некаЯ беспрерывнаЯ репетициЯ сиюминутного
настоЯщего. —то проку пытатьсЯ  описать каплЯ за  каплей течение полноводной
реки? ‚ конце концов, махнув  рукой, ты сдашьсЯ и скажешь себе: "‚от великаЯ
река, она течет здесь испокон веку и имЯ ей -- €сториЯ".
     Ћсознание  того,  что  собственнаЯ  его  жизнь,   как  и  жизнь  любого
смертного, --  лишь мгновеннаЯ мелкаЯ рЯбь  на поверхности этой  реки, порой
повергало •авживу в отчаЯние, а порой приносило ощущение подлинного покоЯ.
     Ќа  самом  же  деле  историки  занимались  преимущественно  кропотливым
изучением  мимолетных турбуленций  в  той  самой  реке.  •айн уже  несколько
тысЯчелетий  крЯду переживал период  относительной  стабильности, отмеченный
мирным сосуществованием множества небольших полузамкнутых социумов (историки
прозвали их пуэбло,  или резервациЯми), технологически вполне развитых, но с
невысокой  плотностью  населениЯ,  тЯготеющего  в основном к  информационным
центрам,  гордо  именуемым  храмами. Њногие из  служителей  этих  храмов,  в
большинстве  своем историки, проводили  жизнь  в нескончаемых путешествиЯх с
целью сбора любых сведений об иных населенных мирах у поЯса Ћриона, сведений
о  планетах,  колонизированных далекими  предками  еще в  ќпоху  Џредтеч.  €
руководствовались  они  лишь  бескорыстной  тЯгой  к  познанию,  своего рода
детским  любопытством.  Ћни уже  нащупали  контакты  с давно  утраченными  в
безбрежном  космосе собратьЯми.  € стали именовать зарождающеесЯ  сообщество
обитаемых  миров заемным  словом "ќкумена",  которое  означало:  "ЌаселеннаЯ
разумными существами территориЯ".
     ’еперь  •авжива понимал, что все его предыдущие  познаниЯ,  все, что он
сызмальства изучал в ‘тсе, может быть сведено если и не  к обидному Ярлычку,
то к весьма пренебрежительной  формуле: <i>"Ћдна из типичных  замкнутых культур
пуэбло  на   северо-западном  побережье  ћжного  материка".</i>   Ћн  знал,  что
верованиЯ, обрЯды,  система родственных отношений,  технологиЯ и  культурные
ценности  разных пуэбло  совершенно отличны друг  от  друга --  один  пуэбло
экзотичнее  другого, а родной  ‘тсе занимает в этом  списке  одно  из  самых
заурЯдных мест. € еще он узнал, что подобные социумы складываютсЯ в любом из
известных миров, стоит лишь  его  обитателЯм укрытьсЯ от знаниЯ, приходЯщего
извне,  подчинить  все   свои  стремлениЯ  тому,   чтобы   как  можно  лучше
приспособитьсЯ  к  окружающей  среде,   рождаемость  свести  к  минимуму,  а
политическую систему -- к вечному умиротворению и консенсусу.
     Ќа первых порах такое прозрение •авживу обескуражило. € даже  причинЯло
душевные муки. Џорой бросало в краску и выводило из себЯ. Ћн решил было, что
историки  утаивают  подлинное  знание  от  обитателей пуэбло,  затем  -- что
старейшины пуэбло скрывают правду  от  своих родов. •авжива высказывал  свои
подозрениЯ учителЯм -- те  мЯгко разуверЯли его. "‚се это не совсем так, как
ты полагаешь, -- объЯснЯли они. --  ’ебЯ прежде учили тому, что определенные
вещи   --  это  правда   или  жизненнаЯ  необходимость.  ’ак  оно   и  есть.
Ќеобходимость. ’акова суть местного знаниЯ ‘тсе".
     "Ќо все эти детские, неразумные суевериЯ!" -- упиралсЯ •авжива. “чителЯ
смотрели с немым ласковым укором, и он понимал, что сам лЯпнул нечто детское
и не вполне разумное.
     "Њестное  знание  --  отнюдь  не часть  некоего  подлинного  знаниЯ, --
терпеливо объЯснЯли ему. -- Џросто  существуют различные виды знаниЯ. “ всех
свои  достоинства  и  недостатки. “ каждого  своЯ  цель.  ‡нание историков и
знание ученых -- всего лишь два  из великого многообразиЯ этих видов.  Љак и
всЯкому  местному, им следует долго  учитьсЯ. ‚ пуэбло действительно обучают
не  так,  как в  ќкумене, но это  отнюдь  не  означает, что  от тебЯ  что-то
скрывали  -- мы или  твои  прежние  учителЯ.  Љаждый  хайнец имеет свободный
доступ ко всей информации храмов".
     •авжива знал, что это сущаЯ правда.  ’о, что он изучал теперь, он и сам
мог прежде прочитать на экранах, установленных в  храме ‘тсе. € некоторые из
нынешних  его  однокашников,  уроженцы иных  пуэбло,  сумели таким  способом
познакомитьсЯ с историей даже прежде, чем встретились с самими историками.
     "Ќо  книги, ведь именно книги --  главнаЯ сокровищница знаний, а где их
найдешь  в  ‘тсе? -- продолжал взыскивать  к  своим учителЯм •авжива.  -- ‚ы
скрываете от нас книги,  все книги из библиотеки •айна!" --  "Ќет, --  мЯгко
возражали ему, -- пуэбло сами  избегают  обзаводитьсЯ  лишними  книгами. Ћни
предпочитают  жить разговорным или  экранным  знанием, передавать информацию
изустно, от  одного живого сознаниЯ к другому. ЏризнайсЯ, разве такой способ
обучениЯ сильно уступает книжному? ђазве намного больше ты узнал бы из книг?
…сть множество различных видов знаниЯ", -- неустанно твердили историки.
     Ќа  третьем году  учебы •авжива пришел к выводу, что  существуют  также
различные типы людей. Ћбитатели пуэбло, неспособные смиритьсЯ и принЯть, что
мироздание  есть  нечто  незыблемое,  своим   беспокойством  обогащали   мир
интеллектуально  и  духовно.  ’е  же  из  них,  кто  не  успокаивалсЯ  перед
неразрешимыми  загадками,  приносили больше  пользы, становЯсь историками  и
пускаЯсь в странствиЯ.
     ’ем временем  •авжива  училсЯ  спокойному  общению с людьми,  лишенными
рода, близких,  богов.  €ногда  в  приступе необъЯснимой  гордыни он заЯвлЯл
самому  себе: "џ гражданин  ‚селенной, частица  всей миллионолетней  истории
•айна, моЯ  родина -- всЯ ѓалактика!"  Ќо в  иные моменты он, остро чувствуЯ
собственную ничтожность и неполноценность, забрасывал опостылевшие  учебники
и экраны  и искал  развлечений  в обществе  других школЯров,  в  особенности
девушек, столь компанейских и всегда дружелюбных.
     Љ  двадцати  четырем годам •авжива,  или  †ив, как  прозвали  его новые
товарищи, уже целый год обучалсЯ в ќкуменической школе на Be.
     Be, соседнЯЯ с •айном планета, была колонизирована уже  целую вечность,
на первом же шагу беспредельной хайнской экспансии ќпохи  Џредтеч. ‘ тех пор
одни  исторические эпохи сменЯлись другими, a Be всегда оставалась спутником
и надежным партнером хайнской цивилизации. Љ настоЯщему времени основными ее
обитателЯми были историки и чужаки.
     ‚ текущую  эпоху  (по  меньшей мере  вот уже сто тысЯч лет), отмеченную
политикой  самоизолЯции  и полного  невмешательства  в  чужие  дела,  хайнцы
оставили Be  на произвол судьбы, и климат  планеты без человеческого участиЯ
постепенно вернулсЯ к былым холодам и засухам, а ландшафт снова стал суровым
и  бесцветным.  Џронзительные  ветра  оказались  по  нраву   лишь  уроженцам
высокогорий  ’ерры  и  выходцам из  гористого  —иффевара.  †иву климат  тоже
пришелсЯ по вкусу, и он любил прогуливатьсЯ по безлюдным окрестностЯм вместе
со своей новой однокашницей ’ью, другом и возлюбленной.
     Џознакомились они два года назад еще в Љатхаде. ’огда •авжива неустанно
наслаждалсЯ  доступностью любой  женщины, свободой,  котораЯ лишь забрезжила
перед   ним  и  от  которой  деликатно  предостерегала  Њежа.  "’ебе   может
показатьсЯ, что нет никаких правил, -- говорила она. -- ’ем не менее правила
есть, они существуют всегда". Ќо •авжива не уставал любоватьсЯ и восхищатьсЯ
собственным бесстрашием и беззаботностью,  преступаЯ эти самые правила, дабы
разобратьсЯ  в  них.  Ќе всЯкаЯ  женщина желала  заниматьсЯ  с  ним любовью,
некоторых, как открылось ему позднее, привлекали отнюдь не мужчины. € все же
круг  выпадавших на его долю возможностей оставалсЯ  поистине неисчерпаемым.
•авжива обнаружил вдруг, что считаетсЯ  вполне привлекательным. Ђ также, что
хайнец среди чужаков обладает определенными преимуществами.
     ђасовые   отличиЯ,  позволЯющие   хайнцу  контролировать   потенцию   и
вероЯтность оплодотворениЯ, не  были простой игрой  генов. ќто был результат
продуманной    и    радикальной    перестройки   человеческой    психологии,
осуществлЯемой на  протЯжении по меньшей мере двадцати пЯти поколений -- так
считали  историки-хайнцы,  изучавшие  вехи  новейшей  истории  и  полагавшие
известными главные шаги, приведшие к подобной трансформации. Ћднако, похоже,
подобным   искусством  владели  еще  древние.   Џравда,  они   предоставлЯли
колонистам,  остающимсЯ в иных  мирах, самим решать  свои проблемы -- в  том
числе и  эту,  важнейшую  из  гетеросексуальных  проблем. €  решений нашлось
бесконечное множество, многие из них  весьма остроумные, но во всех случаЯх,
чтобы избежать зачатиЯ, приходилось все же что-либо  надевать, вставлЯть или
принимать вовнутрь -- кроме как при сношении с уроженцем •айна.
     †ив был до глубины души оскорблен,  когда  однажды девушка  с  Ѓельдене
усомнилась в его способности уберечь ее от беременности.
     --  Ћткуда  тебе  <i>знать</i>?  <i>--</i>  подивилась  она.  --  Њожет,  длЯ  полной
<i>безопасности</i> мне все же стоит принЯть нейтрализатор?
     ‡адетый за живое, он нашелсЯ с ответом:
     --  „умаю,  длЯ   тебЯ   самым  безопасным  будет  вообще  со  мной  не
свЯзыватьсЯ.
     Љ счастью, никто  более ни разу не усомнилсЯ в его прЯмоте и честности,
и †ив вовсю предавалсЯ любовным утехам, беззаботно менЯЯ партнерш, покуда не
повстречалсЯ с ’ью.
     Ћна была  отнюдь  не из  чужаков.  †ив  предпочитал мимолетные свЯзи  с
женщинами  из  иных  миров  --  это  придавало остроту ощущениЯм и,  как  он
полагал, обогащало  новыми знаниЯми, к  чему и следовало стремитьсЯ  каждому
настоЯщему  историку. Ќо ’ью оказалась  хайнкой. Ћна, как и  все ее  предки,
родилась  и выросла в „арранде, в семье историков.  Ћна была такое  же  дитЯ
историков,  как  †ив --  отпрыск своего рода. € юноша очень скоро обнаружил,
что  новое чувство  со всеми  его проблемами  куда прочнее  прежних  шальных
свЯзей, что несходство их характеров -- вот настоЯщаЯ пропасть, а сходство в
чем-либо  --  уже  подлинное  сродство. ’ью  оказалась  длЯ †ива той  землей
обетованной, ради которой он и пустилсЯ в плавание, покинув родину. Ћна была
такой,  каким он только стремилсЯ стать. Ћна стала длЯ него также всем  тем,
по чему он уже давно истосковалсЯ.
     ѓлавное, чем  обладала ’ью --  или •авживе так  лишь  казалось?  -- это
совершенное равновесие. Љогда †ив проводил времЯ  в одной с ней компании, он
чувствовал себЯ  младенцем, который только собираетсЯ сделать первые в своей
жизни  шаги.  €,  кстати,  даже  ходить  училсЯ,  как  ’ью  --  грациозно  и
беззаботно, словно дикаЯ кошка, и в то же времЯ осторожно, выЯвлЯЯ  на своем
пути все, что может вывести из равновесиЯ, и пользуЯсь этим, как канатоходец
своим  шестом.  ‚от  же,   не   уставал  поражатьсЯ   юноша,  пример  полной
раскованности, свободы духа и подлинной гармонии в человеке(
     †ив впервые  ощутил себЯ совершенно счастливым. € долгое времЯ ни о чем
ином, кроме как быть подле ’ью, и думать не хотел. Ђ она осторожничала, была
вежлива, даже  нежна порой, но держала его на определенной дистанции. †ив не
винил  ее  за  это,  он знал  свое место.  †алкий  провинциал,  еще  недавно
считавший отцом  собственного  дЯдю, он понимал  опасениЯ ’ью.  ЌевзираЯ  на
безбрежные познаниЯ о человеческой природе, историки так и не сумели в самих
себе  искоренить  некоторые предубеждениЯ.  €  хотЯ  ’ью не  страдала  Явной
ксенофобией, что такого мог предложить ей †ив? Ћна обладала и была всем. Ћна
была само совершенство. Љ  чему ей он?  ‚се, о чем он мог мечтать и от  чего
был бы счастлив, -- это лишь любоватьсЯ ею, хотЯ бы издали.
     ’ью же сама, разглЯдев †ива, нашла его привлекательным, хотЯ  и немного
робким. Ћна видела, как он сох по ней, как мучилсЯ, водрузив ее на пьедестал
в центре своей жизни и даже не  сознаваЯ  этого. ’акое чувство  казалось  ей
чрезмерным.  ’ью  убеждала  себЯ  вести   себЯ  с  ним  холодно,   старалась
оттолкнуть. Ќи на что не сетуЯ, †ив подчинЯлсЯ и уходил. € снова наблюдал за
нею издалека.
     Ћднажды после двухнедельной разлуки он пришел и заЯвил:
     -- ’ью, Я умру, без тебЯ просто жить не смогу.
     Ћт  слов  его  повеЯло такой неподдельной страстью, что  сердце девушки
дрогнуло, и она ответила:
     -- Ќу что ж, давай поживем немного вместе.
     ’ью ошиблась -- свЯзь  их  не получилась  столь же краткой, как прочие.
‘трасть †ива постепенно взЯла власть  и над  ее сердцем. € все прочие вокруг
стали казатьсЯ бесцветными и плоскими.
     ‘екс  длЯ  них сразу  стал  безмерной  радостью,  сплошным  бесконечным
восторгом.  ’ью сама себе поражалась -- как это мужчине удалось  занЯть в ее
жизни, столь важное место. Ќикогда и никому не позволЯЯ боготворить себЯ,  и
в  себе самой она  никак не ожидала  зарождениЯ подобных чувств. Џрежде  ’ью
вела  обычную  упорЯдоченную жизнь, контроль над которой  извне  был  скорее
личностным и духовным, а не социально-деспотическим, как в  жизни •авживы  в
‘тсе. € она всегда знала, кем хочет стать, чем займетсЯ. Ѓыл в характере ’ью
эдакий  несгибаемый  стержень,  своего  рода истинный  меридиан, по которому
всегда и везде следовало держать курс. Џервый год вдвоем стал длЯ любовников
праздником  бесконечных  открытий,  своеобразным   брачным  танцем,   каждое
движение в котором оказывалось непредсказуемым и вызывало новые восторги. Ќо
к  исходу года в душе  ’ью  стало накапливатьсЯ нечто вроде усталости, некое
противление постоЯнному экстазу. ‚се это прекрасно, но ведь  нельзЯ так жить
вечно, рассуждала она.  Ќужно продвигатьсЯ вперед. ЌеумолимаЯ  душевнаЯ  ось
снова стала  отдалЯть ее  от †ива,  хотЯ  и резала буквально по живому.  „лЯ
юноши  решение  ’ью было точно гром среди  Ясного неба,  но он  не собиралсЯ
сдаватьсЯ без боЯ.
     ќтим, после долгой дневной  прогулки по  барханам пустыни Ђзу-Ђзи, он и
занималсЯ сейчас в умиротворЯющем тепле палатки гетхенского изготовлениЯ. ‡а
тонкими  ее стенами завывал  холодный  суховей,  заплутавший  в нависших над
местом  стоЯнки   багровых  скалах,  отполированных  до  зеркального  блеска
неумолимым временем -- самый типичный длЯ Be ландшафт.
     ‚ тусклом  свете жаровни —абе они казались друг  другу братом и сестрой
--  одинаково  бронзовый  цвет  кожи, жесткие черные  кудри,  одна и  та  же
изЯщнаЯ,    но   крепкаЯ   конституциЯ.   ‹ишь   пылкаЯ   скороговорка   ’ью
контрастировала с тихим и пристойным длЯ уроженца пуэбло говором †ива.
     Ќо сейчас и она ронЯла слова медленно и отчетливо.
     --  Ќе вынуждай  менЯ  делать выбор, †ив,  -- сказала ’ью. --  ‘ самого
начала учебы в школе Я мечтала попасть на  ’ерру. „аже раньше. …ще ребенком.
‚сю свою сознательную жизнь.  Ђ сейчас такаЯ возможность представилась. ђади
этого Я столько сил положила. Љак у тебЯ только Язык повернулсЯ просить менЯ
отказатьсЯ от подобного шанса?
     -- ‚овсе Я и не просил.
     -- Ќо ведь мы оба прекрасно знаем, что у тебЯ на уме.  …сли Я соглашусь
с тобой теперь, то могу потерЯть свой шанс навсегда. „аже если и не навсегда
-- зачем  идти  на столь  серьезный  риск  из-за  годичной разлуки? ‚едь  на
будущий год ты сможешь ко мне приехать.
     †ив промолчал.
     -- …сли захочешь, -- добавила ’ью жестко.
     Љак и прежде, она демонстрировала готовность бесповоротно отказатьсЯ от
каких бы то ни было претензий на †ива. ‚озможно, потому, что так и не сумела
до конца поверить в его  любовь. Ќе считаЯ себЯ способной вызвать у  мужчины
бурю подлинной страсти, она, возможно, опасалась еще и собственной  фальши в
подобных  весьма обременительных отношениЯх. …е самооценка всегда  опиралась
лишь на интеллектуальный фундамент.
     -- ’ы сотворил из менЯ  кумира, -- бросила ’ью  и не понЯла †ива, когда
он со счастливой решительностью вдруг возразил:
     -- ќто мы вместе с тобой сотворили себе божество. €звини, -- добавил он
после паузы. -- ќти слова из иной реальности, к делу не относЯтсЯ. ‘уеверие,
можно сказать. Ќо Я  бессилен,  ’ью.  ’ерра от нас на расстоЯнии в сто сорок
световых лет.  …сли ты уедешь,  то,  когда доберешьсЯ до места, Я давно  уже
буду покойником.
     -- Ќеправда! ’ебе предстоит  всего  лишь провести  здесь год без менЯ и
отправитьсЯ следом на ’ерру! € прибудешь ты туда годом позже!
     --  ‡наю,  такую  теорию мы изучали  еще  в  ‘тсе,  --  согласилсЯ  †ив
безучастно. -- Ќо ведь Я, как ты знаешь, суеверен. Њы  умрем друг длЯ друга,
если ты уедешь. ’ы могла понЯть это еще в катхадской школе.
     -- Ќу, просто даже не знаю, что  и сказать. ‚се равно это неправда. Љак
ты только  можешь уговаривать менЯ  отказатьсЯ  от  редчайшей  в моей  жизни
возможности и  все  ради того, что сам же  считаешь  суеверием? ѓде же  твоЯ
хваленаЯ честность, †ив?
     Џосле продолжительного молчаниЯ юноша кивнул.
     ’ью сидела точно оглушеннаЯ, понимаЯ, что победила. Ќо какой ценой!
     Ћна  потЯнулась к  †иву, чтобы утешить его, но скорее себЯ. …е напугала
горькаЯ тьма, поЯвившаЯсЯ вдруг в  его взглЯде, его немое приЯтие измены. Ќо
ведь это вовсе не  так, не  измена -- она с ходу  отвергла такое слово.  Ћна
отнюдь не  собираетсЯ изменЯть †иву! Ћни любЯт  друг  друга, и речи не может
быть о какой-то  там измене. †ив  сможет приехать к ней спустЯ год, максимум
два. Ћни ведь  взрослые  люди --  незачем им цеплЯтьсЯ  друг за друга, точно
детЯм малым. ‹юбовь взрослых людей основана на обоюдной свободе, на взаимном
доверии. ’ью  повторЯла теперь  все это себе, как прежде говорила ему.  "„а,
да", --  почти беззвучно отвечал он, баюкаЯ  ее и ласкаЯ. Џосле  †ив лежал в
абсолютной, до звона в ушах тишине пустыни, сна  ни в одном глазу,  и думал:
"ќто умерло, не родившись. ќто никогда и не начиналось".
     Ћни  сохранЯли близость все  немногие оставшиесЯ до  отлета ’ью недели.
Ћни любили друг друга -- нежно и бережно, они продолжали  беседовать на темы
истории,   экономики,  этнологии,  они   цеплЯлись  за  любое  занЯтие.  ’ью
готовилась  к обЯзанностЯм,  которые  предстоЯло исполнЯть  в экспедиции  на
’ерру,  изучала принципы иерархии  на  далекой планете. †ив сочинЯл курсовое
эссе о социально  активных поколениЯх на планете “эрел. Ћба трудились весьма
настойчиво. „рузьЯ устроили длЯ ’ью грандиозные проводы. Ќа другой день  †ив
сопровождал  возлюбленную в космопорт. ’ью крепко ухватилась за него и, не в
силах  оторватьсЯ, то  и  дело целуЯ,  повторЯла, чтобы  он  не  откладывал,
непременно через год поспешил следом за ней на ’ерру. †ив посадил ее на борт
флайера, которому  предстоЯло доставить  путешественников на  орбиту, где их
ждал звездолет системы ЌЂ”Ђ‹, и помахал на  прощание рукой. ‡атем вернулсЯ в
свою квартирку в южном кампусе школы.
     ’ам  его  и нашли друзьЯ три днЯ спустЯ. Ћн сидел за  столом в странном
оцепенении. ѓлЯдЯ в одну  точку на  стене. †ив  не пил,  не  ел  и  почти не
отвечал на тревожные расспросы друзей. ’акие же, как  он, выходцы из пуэбло,
приЯтели вмиг  сообразили, в чем дело, и сразу же послали за  целителем (так
называли врачей на •айне). ЏонЯв, что дело придетсЯ иметь с уроженцем одного
из южных пуэбло, целитель сказал:
     -- •авжива! Ѓог не может оставить тебЯ здесь, он не умер в тебе.
     Џосле долгого молчаниЯ юноша отозвалсЯ голосом, в котором непросто было
признать голос прежнего †ива:
     -- џ должен вернутьсЯ домой.
     -- ќто пока невозможно, -- вздохнул целитель. -- Ќо мы можем прибегнуть
к  "напеву  самообладаниЯ",  а  Я тем  временем  отыщу  человека, способного
воззвать к твоим богам.
     Ћн  немедленно  обратилсЯ  к  студентам  --   уроженцам   юга.  —етверо
откликнулись  тут  же.   ‚сю  ночь   они  сидели  с  †ивом  и  пели   "напев
самообладаниЯ" на двух Языках  и  четырех диалектах,  пока наконец страдалец
хриплым шепотом  не  подтЯнул  им  на  пЯтом,  с  трудом  выговариваЯ  слова
одеревенелыми губами. ‡атем  он  свернулсЯ  клубком и проспал тридцать часов
крЯду.
     ЏроснулсЯ  он в  собственной  комнате. ‘идЯщаЯ рЯдом пожилаЯ  женщина с
кем-то беседовала. Ќо в комнате, кроме них двоих, никого не было.
     -- ’ы не здесь  теперь, -- говорила она.  -- ’ы блуждаешь. ’ы не вправе
умереть  здесь. ќто неправильно, это стало бы непоправимой ошибкой. € ты это
знаешь. ЌеподходЯщее место. ЌеправеднаЯ  жизнь. ’ы  знаешь это!  —то  держит
тебЯ здесь? ’ы заплутал? ’ы не знаешь дороги домой? ’ы ищешь ее? ’ак слушай,
вот она. -- € старуха высоким визгливым голосом  завела песнь почти без слов
и  без мелодии, вроде бы  знакомую •авж