’ам они остались бы навеки. ‚се-таки лучше спасти  от  мужа
хоть половину этих  денег.  Ќеужели  же  оставить  ему  все;  чтобы  он  мог
проиграть в карты и ее долю? Љогда часы пробили три, ‘еверина уже смертельно
жалела о том, что отказалась от предложенного мужем раздела. …й приходила  в
голову пока еще неЯснаЯ и туманнаЯ мысль - встать с  постели,  самой  вынуть
из-под паркета деньги, чтобы мужу не досталось больше ничего. Ќо, леденеЯ от
ужаса, она не решалась додумать мысль до  конца.  ‚зЯть  все  эти  деньги  и
оставить их себе! ђубо должен будет молчать и не  посмеет  даже  жаловатьсЯ.
Џостепенно выполнение этого плана  становилось  длЯ  нее  необходимостью,  и
стремление к его осуществлению оказалось сильнее  ее  воли.  ‚незапно,  сама
того не желаЯ, ‘еверина соскочила с постели, словно  какаЯ-то  сила  толкала
ее. Џрибавив света в лампе, она вышла в столовую.
     ‘  этой  минуты  страх  ‘еверины  исчез.  Ћна  действовала  спокойно  и
хладнокровно, ее движениЯ  были  медленны  и  точны,  как  у  лунатика.  Ћна
разыскала кочергу, которой муж приподнимал паркет.  Ќагнувшись  над  зиЯющим
отверстием, она придвинула лампу и оцепенела  от  изумлениЯ  и  негодованиЯ:
деньги из-под паркета исчезли. Џо-видимому, пока  она  ходила  на  свидание,
ђубо вернулсЯ домой с тем же намерением: взЯть все деньги, оставить их себе;
и тут же свое намерение выполнил, под полом не оставалось  больше  ни  одной
ассигнации. Ћпустившись на колени, она заметила  в  самой  глубине  тайника,
между балками только золотые часы и цепочку, блестевшие в пыли.  ‚  холодном
бешенстве застыла она над отверстием, без конца повторЯЯ вслух:
     - ‚ор!.. ‚ор!.. ‚ор!..
     Ћна с Яростью схватила часы, испугав большого  черного  паука,  который
побежал вдоль балки, ударом каблука вставила на место кусок паркета, ушла  в
спальню и легла в постель, поставив лампу на ночной столик.  ‚  постели  она
согрелась, взглЯнула на часы, которые все еще  держала  в  судорожно  сжатой
руке, и стала внимательно осматривать их  со  всех  сторон.  Ќа  крышке  был
вырезан вензель ѓранморена; открыв ее,  она  прочла  на  внутренней  стороне
фабричный номер 2516. Ћставить у себЯ эти часы было чрезвычайно опасно,  так
как их номер был известен судебным властЯм. Ќо ‘еверине не  удалось  вырвать
из рук мужа ничего, кроме этих часов, и она так злилась, что даже  страх  ее
исчез. Љ тому же она чувствовала, что теперь кошмары  больше  не  станут  ее
мучить, так как под паркетом уже ничего нет, и она может спокойно  ходить  у
себЯ по квартире где ей вздумаетсЯ, не опасаЯсь наступить на  это  проклЯтое
место. ‘унув часы под подушку, она потушила лампу и заснула.
     Ќа другой день †ак, у которого был свободный  день,  дождавшись,  когда
ђубо  отправилсЯ,  по  обыкновению,  в  Љоммерческое  кафе,  пришел  к   ней
позавтракать: они иногда  разрешали  себе  это  удовольствие.  ‡а  завтраком
‘еверина, все еще трепеща от негодованиЯ, начала рассказывать  †аку  о  том,
как ночью она искала деньги в тайнике и нашла  его  пустым.  …е  раздражение
против мужа все еще не  улеглось,  и,  вспоминаЯ  о  поступке  ђубо,  она  с
негодованием повторЯла:
     - ‚ор!.. ‚ор!.. ‚ор!..
     Ћна принесла часы и, несмотрЯ на Явное нежелание  †ака,  настаивала  на
том, чтобы он взЯл их себе.
     - Џойми же, милый, никто не станет искать этих часов  у  тебЯ.  …сли  Я
вздумаю оставить их здесь, муж непременно их отнимет, а  Я  скорее  дала  бы
вырвать у себЯ кусок собственного тела... Ќет,  с  его  стороны  это  просто
подлость! Њне ведь не нужно этих денег. Ћни мне были противны, и  Я  никогда
не истратила бы из них ни сантима; а он, разве он имел право  их  тратить?..
Ђх, как Я его ненавижу!
     ‘еверина плакала и так настойчиво упрашивала †ака взЯть  часы,  что  он
наконец положил их в жилетный карман.
     ЏолураздетаЯ сидела она на коленЯх у †ака; припав головой к его  плечу,
она нежно обвивала руками его шею. Ќеожиданно вошел  ђубо,  у  которого  был
ключ. Ћна мгновенно вскочила, но улика была налицо и  всЯкое  запирательство
совершенно бесполезно. Њуж остановилсЯ  как  вкопанный,  а  любовник  словно
оцепенел. ’огда ‘еверина, не пускаЯсь ни в  какие  объЯснениЯ,  бросилась  к
мужу и с бешенством повторила:
     - ‚ор!.. ‚ор!.. ‚ор!..
     Ћдно мгновение ђубо был в нерешительности, но потом, пожав плечами, как
он делал теперь во всех затруднительных случаЯх,  вошел  в  комнату  и  взЯл
забытую им там служебную записную книжку. Ќо ‘еверина наступала  на  него  и
осыпала упреками:
     - ’ы опЯть шарил под полом!.. Џосмей только сказать, что нет! € ты  все
забрал, вор ты этакий, вор... вор!..
     ђубо молча прошел через столовую; он обернулсЯ только в дверЯх и окинул
жену сумрачным взглЯдом:
     - Ћставь менЯ в покое!
     Ћн ушел, даже не, хлопнув дверью. Љазалось, он ничего  не  заметил,  не
подал даже виду, что столкнулсЯ с любовником.
     Џосле долгого молчаниЯ ‘еверина заметила:
     - Ќет, каков?
     †ак, не проронивший до сих пор ни слова, наконец  поднЯлсЯ  и  высказал
свое мнение о ђубо:
     - Љонченый человек.
     ‘еверина с этим согласилась. €х удивление по  поводу  того,  что  ђубо,
убив  одного  любовника  своей  жены,  терпел  другого,  сменилось  чувством
отвращениЯ к такому слишком снисходительному мужу.  …сли  человек  дошел  до
этого, он, очевидно, упал уже так низко, что от него можно ожидать всего.
     ‘ этого днЯ ‘еверина и †ак чувствовали  себЯ  совершенно  свободными  и
перестали обращать внимание на ђубо. ’еперь, когда они не  стеснЯлись  мужа,
их больше всего тревожило шпионство соседки, г-жи ‹ебле, зорко следившей  за
всем, что происходило в коридоре.  Ѓез  сомнениЯ,  она  что-то  подозревала.
’щетно старалсЯ †ак, идЯ по коридору, ступать как можно  тише.  Љаждый  раз,
как он навещал ‘еверину, дверь напротив незаметно  приоткрывалась  и  сквозь
щелку  на  него  глЯдел  испытующий   глаз.   ќто   становилось   совершенно
невыносимым. Њашинист не решалсЯ ходить к ‘еверине, так как знал,  что  г-жа
‹ебле обЯзательно будет подслушивать  у  дверей,  они  не  смели  не  только
поцеловатьсЯ,  но  даже  просто  непринужденно  поболтать.  ’огда  ‘еверина,
раздосадованнаЯ этим новым препЯтствием, возобновила прежнюю кампанию против
‹ебле, занимавших квартиру, котораЯ по праву должна была принадлежать  ђубо,
как помощнику начальника станции. Ќо теперь ее прельщал не великолепный  вид
на €нгувильский холм, открывавшийсЯ из окон спорной  квартиры;  ей  хотелось
получить эту квартиру только потому,  что  там  был,  кроме  парадного,  еще
другой ход, на черную лестницу. †ак мог бы незаметно приходить и уходить,  и
г-жа ‹ебле даже и не подозревала бы о его посещениЯх.
     € завЯзалась ожесточеннаЯ борьба. Љвартирный вопрос, в котором так  или
иначе принимал участие весь коридор, обострЯлсЯ с каждым часом.  ѓ-жа  ‹ебле
защищалась с мужеством отчаЯниЯ, утверждаЯ, что умрет,  если  ее  запрут,  в
темную квартиру, казавшуюсЯ ей  тюрьмою,  отгороженной  от  остального  мира
цинковой крышей дебаркадера. ђазве можно требовать,  чтобы  она  согласилась
жить в тюрьме, привыкнув к своей светлой комнате, из окна которой открывалсЯ
такой беспредельный простор; да и постоЯнное движение пассажиров  развлекало
ее. …е ноги отказываютсЯ служить,  гулЯть  она  не  может.  …сли  она  будет
обречена всю жизнь видеть только цинковую крышу, лучше  уж  прЯмо  убить  ее
сразу. Љ несчастью, все эти доводы принадлежали к области  чувства,  и  г-жа
‹ебле должна была признать, что спорную квартиру ей  уступил  из  любезности
предшественник ђубо, холостЯк. ѓде-то существовало даже письмо, в котором ее
муж принимал на себЯ обЯзательство возвратить квартиру, если новый  помощник
начальника станции будет претендовать на нее. Џисьма этого до сих пор еще не
нашли, а потому г-жа ‹ебле отрицала его существование.  Џо  мере  того,  как
дело принимало неблагоприЯтный длЯ г-жи  ‹ебле  оборот,  она  становилась  в
своих нападках все раздражительнее и  Ядовитее.  Ћна  сделала  было  попытку
скомпрометировать жену  другого  помощника  начальника  станции,  Њулена,  и
заставить ее таким образом перейти на свою сторону.  Ћна  утверждала,  будто
г-жа Њулен видела, как г-жа ђубо целуетсЯ  на  лестнице  с  мужчинами.  ќтот
маневр рассердил Њулена, так как его жена,  кроткое,  добродушное  существо,
никогда почти не выходила из дому и  со  слезами  клЯлась  и  божилась,  что
ничего подобного не видела и не говорила. ‘плетнЯ эта поднЯла в коридоре  на
целую неделю страшную бурю. Ќо самый крупный промах со стороны  г-жи  ‹ебле,
который повлек за собою окончательное ее поражение, заключалсЯ  в  том,  что
она постоЯнно раздражала своим  упрЯмым  шпионством  конторщицу,  мадмуазель
ѓишон. ѓ-жа ‹ебле забрала себе в голову, будто конторщица каждую ночь  ходит
к начальнику станции. ‘тремление поймать и уличить мадмуазель ѓишон  принЯло
у г-жи ‹ебле характер болезненной мании, котораЯ еще обострилась оттого, что
за целые два года самого бдительного надзора ей не  удалось  уловить  ничего
такого, что хоть сколько-нибудь подтверждало ее подозрениЯ. Ћна положительно
сходила от этого с ума, так как была убеждена, что ѓишон живет с начальником
станции. Ђ мадмуазель ѓишон, в свою очередь, приводил в страшное негодование
этот установленный над нею неусыпный надзор. Ћна стала деЯтельно хлопотать о
том, чтобы  шпионку  перевели  на  прежнюю  квартиру,  в  которой  незаконно
заставлЯли жить теперь ђубо. Љвартира эта будет, по крайней мере, в стороне,
и ей не придетсЯ каждый раз проходить  мимо  двери,  из-за  которой  за  нею
постоЯнно следили  зоркие  глаза  г-жи  ‹ебле.  Џо  всему  было  видно,  что
начальник  станции  г-н  „абади,  остававшийсЯ  в  этой  борьбе   совершенно
нейтральным, теперь принЯл сторону противников ‹ебле, а это был очень важный
признак.
     Џоложение еще более осложнЯлось ссорами. ”иломена,  приносившаЯ  теперь
свежие Яйца ‘еверине, вела себЯ при  каждой  встрече  с  г-жой  ‹ебле  очень
дерзко. ’ак как последнЯЯ, чтобы досадить  соседЯм,  всегда  оставлЯла  свою
дверь открытой, между обеими женщинами  постоЯнно  завЯзывалась  перебранка.
”иломене удалось настолько сблизитьсЯ с г-жой ђубо,  что  †ак  даже  посылал
мадмуазель ‘ованьЯ к ‘еверине каждый раз, когда сам не решалсЯ зайти к  ней.
”иломена приносила свежие Яйца и сообщала при этом ‘еверине, где и когда †ак
рассчитывает увидетьсЯ с молодой женщиной, объЯснЯла, почему он не мог зайти
накануне, и рассказывала, до которого часа он просидел  у  нее  самой.  …сли
†аку что-нибудь  мешало  увидетьсЯ  с  ‘евериной,  он  охотно  заглЯдывал  в
маленький домик начальника депо ‘ованьЯ.  Ћн  как  будто  боЯлсЯ  оставатьсЯ
целый вечер наедине с самим  собой  и  стал  заходить  к  ‘ованьЯ  со  своим
кочегаром Џекэ. Ѓывало даже, когда Џекэ пропадал в  каком-нибудь  матросском
кабаке, †ак заходил один к  ”иломене,  чтобы  передать  через  нее  весточку
‘еверине, и засиживалсЯ у нее до поздней ночи. ‘делавшись поверенной в любви
†ака к ‘еверине, ”иломена, котораЯ до сих пор имела дело  только  с  грубыми
любовниками,  приходила  в  умиление.  Њаленькие  руки  и  вежливые   манеры
машиниста, у которого всегда был такой печальный и кроткий вид, казались  ей
еще не испробованным лакомством. ‘ Џекэ у нее происходили теперь  постоЯнные
ссоры, он пьЯнствовал, и на ее долю выпадало больше оскорблений, чем ласк, и
ей казалось, что, передаваЯ словечко от машиниста ‘еверине, она сама вкушает
сладость запретного плода. Ћднажды  ”иломена  поверила  †аку  свои  тайны  и
пожаловалась на кочегара, утверждаЯ, что Џекэ, хотЯ и кажетсЯ по  наружности
весельчаком и добрым малым, в пьЯном виде способен на  всЯкую  гадость.  †ак
заметил, что она больше следит за собой,  меньше  пьет  и  держит  весь  дом
опрЯтнее.  „олговЯзаЯ,  сухопараЯ,  как  поджараЯ  кобылица,   с   красивыми
страстными глазами, она была по-своему  привлекательна.  Ѓрат  ее,  ‘ованьЯ,
услышав  однажды  вечером  в  комнате  у  сестры  мужской  голос,  ЯвилсЯ  с
намерением надавать ей пощечин, но, узнав  беседовавшего  с  нею  машиниста,
угостил его бутылкой  сидра.  †ак,  по-видимому,  с  удовольствием  бывал  у
‘ованьЯ, принимали его радушно, и он  ни  разу  еще  не  испытал  там  своей
ужасной дрожи. ”иломена выказывала поэтому все большую преданность  ‘еверине
и повсюду ругала г-жу ‹ебле, называЯ ее старой негодЯйкой.
     Ћднажды ночью, встретив †ака и ‘еверину  у  своего  маленького  садика,
”иломена проводила их до сараЯ, где они обычно устраивали свиданиЯ.
     - ‡наете, вы слишком добры, - сказала она ‘еверине, - ведь квартира эта
ваша, Я бы вытащила оттуда эту проклЯтую ‹ебле за косы...  ‚озьмитесь-ка  за
нее.
     Ќо †ак был против всЯких скандалов.
     - Ќет, не надо, теперь „абади сам занЯлсЯ этим делом. ‹учше  подождать,
надо все устроить по-настоЯщему.
     - ‚се равно, к концу месЯца Я  буду  спать  в  ее  комнате,  -  заЯвила
уверенным тоном ‘еверина. - € нам можно будет видетьсЯ во всЯкое времЯ...
     ”иломена почувствовала в темноте, как ‘еверина при  этих  словах  нежно
прижала к себе руку возлюбленного. Њадмуазель ‘ованьЯ оставила  их  одних  и
направилась к дому, но, отойдЯ шагов на тридцать, остановилась. Ћни остались
там вдвоем, и это глубоко взволновало ее.  Ћна  не  ревновала  †ака,  но  ей
бессознательно хотелось любить и быть любимой именно таким образом, как  †ак
и ‘еверина любили друг друга.
     †ак становилсЯ с каждым днем все мрачнее. “же два раза он  под  разными
предлогами отказывалсЯ от свиданиЯ с  ‘евериной.  €ногда  он  засиживалсЯ  у
‘ованьЯ именно длЯ  того,  чтобы  избежать  встречи.  Ћн  любил  ‘еверину  с
безумною страстью, и страсть его  все  возрастала,  но  ее  объЯтиЯ  уже  не
защищали его больше от  приступов  страшной  болезни;  он  убегал  тогда  от
‘еверины, леденеЯ от страха, чувствуЯ, что перестает быть самим собой, что в
нем  пробуждаетсЯ  зверь,  готовый  растерзать.  Ћн  старалсЯ  утомить  себЯ
работой, добивалсЯ дополнительных нарЯдов, проводил по двенадцати  часов  на
паровозе, измученный беспрерывной трЯской, обожженный ветром.  ’оварищи  его
нередко жаловались на тЯжелое ремесло машиниста,  которое  за  двадцать  лет
пожирает человека; он хотел быть  уничтоженным  немедленно.  Ћн  не  замечал
усталости и был счастлив, лишь когда ‹изон уносила его на всех  парах  и  он
уже не думал ни о чем, кроме сигналов. Џрибыв на место, он  засыпал  мертвым
сном, не успеваЯ даже умытьсЯ. Ќо  стоило  ему  проснутьсЯ,  как  неотвЯзнаЯ
мысль снова начинала мучить его. Љ нему вернулась былаЯ нежность к ‹изон, он
часами чистил и вытирал ее, требуЯ от  Џекэ,  чтобы  стальные  части  машины
сверкали, как серебро. Љогда железнодорожным инспекторам случалось ездить на
машине †ака, они хвалили его за прекрасное состоЯние ‹изон,  но  он  грустно
покачивал головой, он был недоволен ею. Ћн-то знал, что после того, как  она
долго простоЯла в снегу, она не  была  уже  прежней  выносливой  и  отважной
‹изон. Ѓез сомнениЯ, при исправлении поршнЯ  и  золотников  машина  утратила
какую-то часть своей души, того таинственного жизненного равновесиЯ, которое
зависит от случайной удачи монтировки. ќто мучило †ака,  и  он  приставал  к
начальству  с  безрассудными  жалобами,  требуЯ  невозможных  исправлений  и
придумываЯ неосуществимые улучшениЯ. …му отказывали,  и  он  становилсЯ  все
мрачнее, считал, что ‹изон тЯжело больна и выбывает из строЯ. €м  овладевало
какое-то отчаЯние: к чему любить, если суждено убивать тех, кого любишь?  Ћн
приносил своей возлюбленной это безумное отчаЯние любви,  которое  не  могли
погасить ни душевные страданиЯ, ни усталость.
     ‘еверина тоже чувствовала в †аке перемену и  мучилась  мыслью,  что  он
грустит из-за нее с тех пор, как все узнал: и  когда  он  вдруг  вздрагивал,
обнимаЯ ее, или внезапно отстранЯлсЯ от ее  поцелуЯ,  ей  казалось,  что  он
вспоминает ее прошлое и чувствует к ней отвращение. Ћна не  решалась  больше
заводить речь об убийстве ѓранморена, она раскаивалась  в  своем  признании,
вырвавшемсЯ у нее тогда, в чужой постели,  в  которой  они  оба  сгорали  от
страсти. Ћна уже забыла, как мучило ее тогда это невысказанное признание,  и
сейчас была спокойна и удовлетворена, словно с тех пор, как †аку  стало  все
известью, тайна свЯзала их неразрывными узами. € она любила его еще сильнее,
страсть ее росла. ќто  была  ненасытнаЯ  страсть  женщины,  котораЯ  наконец
проснулась, - женщины, созданной только длЯ ласк, страсть любовницы, котораЯ
не была матерью. Ћна жила только †аком, она хотела бы  растворитьсЯ  в  нем,
хотела бы, чтобы он унес ее с собой, оставил навсегда в себе. Ћн один  дарил
ей наслаждение; нежнаЯ, покорнаЯ, она охотно спала  бы,  словно  кошечка,  с
утра до вечера у него на коленЯх. Џережитое  не  оставило  в  душе  ‘еверины
ничего, кроме удивлениЯ, что она оказалась замешана в  страшную  драму.  ‚се
прошло длЯ нее так же бесследно, как  развратные  ласки  ѓранморена,  и  она
сохранила девственную чистоту своего сердца. ‚се это было теперь далеко, она
безмЯтежно улыбалась и не стала бы даже испытывать злобы к мужу, если бы  он
не мешал ей. Ќо ее ненависть к ђубо усиливалась по мере того, как возрастала
страсть к †аку, стремление принадлежать ему всецело. ’еперь, когда †ак, знаЯ
все, простил ее, она признала его своим владыкой. Ћна пошла бы за ним всюду,
он мог располагать ею, как своею вещью. ‚ыпросив у †ака его  фотографическую
карточку, ‘еверина клала ее с собою в постель и засыпала,  без  конца  целуЯ
портрет; она была очень несчастной с тех пор, как †ак затосковал, хотЯ и  не
могла разгадать истинной причины его страданий.
     ‚ ожидании, пока можно будет беспрепЯтственно видетьсЯ друг с другом  в
новой отвоеванной квартире,  ‘еверина  продолжала  встречатьсЯ  с  †аком  на
станции. ‡има подходила уже  к  концу,  февраль  стоЯл  мЯгкий.  Ћни  часами
бродили по обширным пустырЯм  вокруг  станционных  построек;  †ак  не  хотел
останавливатьсЯ: он боЯлсЯ ее ласк. € когда ‘еверина обнимала его,  разжигаЯ
его, страсть, он увлекал ее в темноту, опасаЯсь, что при виде нагого тела не
сумеет совладеть с собой и убьет ее. ‚о времЯ их свиданий в Џариже, куда она
ездила с ним каждую пЯтницу, он тщательно задергивал занавески, уверЯЯ,  что
Яркий свет раздражает его. ‘еверина не считала  теперь  нужным  давать  мужу
какие-либо объЯснениЯ по  поводу  своих  поездок  в  Џариж,  а  длЯ  соседей
оставалсЯ  в  силе  ее  прежний  предлог  -  боль  в  колене.  Љроме   того,
рассказывала ‘еверина, она  ездит  повидатьсЯ  с  бывшей  своей  кормилицей,
тетушкой ‚икторией, котораЯ все  еще  лежит  в  больнице,  но  уже  начинает
поправлЯтьсЯ. †аку и ‘еверине эти еженедельные  поездки  доставлЯли  большое
удовольствие. Ћн управлЯл тогда паровозом особенно внимательно, а  ‘еверина,
радуЯсь, что он становитсЯ менее сумрачным, сама развлекалась поездкой, хотЯ
знала уже каждую рощу и каждый холм, встречавшиесЯ  по  пути.  Ћт  ѓавра  до
ЊоттевилЯ тЯнулись луга  и  ровные  полЯ,  окруженные  живыми  изгородЯми  и
обсаженные ЯблонЯми.  Џотом,  до  самого  ђуана,  шла  холмистаЯ,  пустыннаЯ
местность. ‡а ђуаном открывалась ‘ена, извившаЯсЯ широкой серебрЯной лентой.
†елезнаЯ дорога пересекала ее в ‘оттевиле, “ассели и  Џон-де-л'Ђрше,  дальше
река то и дело показывалась  вдали  на  равнине.  ЌачинаЯ  от  ѓальона,  она
медленно  текла  по  левую  сторону  полотна,  между  низменными   берегами,
поросшими ивами и тополЯми. ђельсовый путь шел  плоскогорьем  вдоль  берега,
сворачиваЯ лишь в Ѓоньере, а затем,  по  выходе  из  ђольбуазского  туннелЯ,
снова неожиданно встречалсЯ с ‘еной в ђони. Ћна была  как  бы  товарищем  по
путешествию. †елезнодорожный путь еще три раза пересекал ее. Џотом следовали
Њант с соборной  колокольней,  полускрытой  деревьЯми;  ’риель  с  гипсовыми
каменоломнЯми, казавшимисЯ издали белыми пЯтнами; Џуасси,  который  железнаЯ
дорога разрезала надвое;  зеленые  стены  ‘ен-†ерменского  леса,  Љоломбские
холмы, покрытые сиренью, парижское предместье и,  наконец,  Џариж,  близость
которого чувствовалась еще издали по закопченным  постройкам,  ощетинившимсЯ
бесчисленным множеством фабричных  труб.  Џромчавшись  сквозь  Ѓатиньольский
туннель, паровоз останавливалсЯ под гулкими  сводами  вокзала,  и  затем  до
самого вечера †ак и ‘еверина принадлежали друг другу, были свободны. Ћбратно
ехали ночью, ‘еверина закрывала глаза, вновь переживала счастье встречи.  Ќо
и вечером и утром молодаЯ женщина, проезжаЯ мимо  Љруа-де-Њофра,  осторожно,
стараЯсь не показыватьсЯ, выглЯдывала из окна, знаЯ, что увидит  стоЯщую  на
переезде ”лору со свернутым сигнальным флажком  в  руке,  провожающую  поезд
пламенным взглЯдом.
     Џосле того днЯ,  когда  во  времЯ  снежной  метели  ”лора  видела,  как
‘еверина  целовала  †ака,  он  предупредил  молодую  женщину,  что   следует
остерегатьсЯ этой девушки. Ћн знал теперь,  что  ”лора  чуть  не  с  детства
любила  его,  и  понимал,  что  при  ее  диком,  несдержанном  темпераменте,
мужественной энергии и мстительности, ее ревность  может  привести  к  самым
ужасным последствиЯм. ‚месте с тем ”лора, вероЯтно,  знала  гораздо  больше,
чем это было желательно.  †аку  был  памЯтен  ее  намек  на  интимную  свЯзь
ѓранморена с барышней, которую потом, длЯ устранениЯ всех подозрений, выдали
замуж. ‡наЯ все  это,  ”лора,  разумеетсЯ,  догадывалась,  кто  именно  убил
ѓранморена. Ѓез сомнениЯ, она расскажет о  своих  догадках  другим  и  даже,
может  быть,  чтобы  отомстить  ‘еверине,   подаст   судебному   следователю
письменное заЯвление. Ќо времЯ шло, а его  опасениЯ  не  оправдывались.  †ак
видел ”лору каждый раз на своем  посту,  где  она  стоЯла,  выпрЯмившись,  с
флажком в руках. …ще издали, как  только  она  замечала  паровоз,  †аку  уже
казалось, что он чувствует на себе ее пламенный взглЯд. ‚зглЯд этот проникал
сквозь клубы паровозного  дыма,  охватывал  †ака  и  провожал  его  в  вихре
мчавшегосЯ поезда, среди грохота и стука колес. ‚ то же  времЯ  этот  взглЯд
пронизывал весь  поезд,  тщательно  прощупываЯ  все  вагоны,  с  первого  до
последнего. ”лора знала, что каждую пЯтницу она найдет в  поезде  соперницу.
‘еверина старалась как можно более незаметно выглЯнуть  из  окна,  но  ”лора
ждала этого движениЯ соперницы, их взглЯды скрещивались, словно  две  шпаги.
Џоезд уносилсЯ, пожираЯ пространство, и ”лора оставалась одна; она сознавала
свою беспомощность и приходила в бешенство оттого, что не может следовать за
†аком, за счастьем, которое он уносил с  собой.  Ћна  как  будто  вырастала,
казалась †аку при каждой поездке все выше. …е бездействие тревожило его,  он
спрашивал себЯ, что  именно  замышлЯет  эта  высокаЯ,  хмураЯ  девушка,  чьЯ
неподвижнаЯ фигура неизбежно вставала перед ним у переезда.
     Њешал  ‘еверине  и  †аку  также  один  из   железнодорожных   служащих,
обер-кондуктор Ђнри „овернь. Ћн ездил с поездом как раз по пЯтницам и был по
отношению к  ‘еверине  назойливо  предупредителен.  “знав  про  ее  свЯзь  с
машинистом, оберкондуктор, очевидно, ласкал себЯ  надеждой,  что  и  на  его
улице будет праздник. “хаживаниЯ „овернЯ настолько бросались  в  глаза,  что
ђубо, отправлЯЯ поезд в  день  своего  дежурства,  злобно  посмеивалсЯ.  Џри
отъезде  из  ѓавра  обер-кондуктор  оставлЯл  длЯ  молодой   женщины   целое
отделение, усаживал ее, заботливо ощупывал грелки.  Ћднажды  ђубо,  спокойно
беседуЯ с  †аком,  подмигнул  ему,  указываЯ  на  стараниЯ  „овериЯ,  словно
спрашиваЯ, как †ак  это  терпит.  ђубо  прЯмо  обвинЯл  жену  в  свЯзи  и  с
машинистом и с обер-кондуктором; быть может, подумала  ‘еверина,  †ак  верит
этому и именно этим и объЯснЯетсЯ его грусть. “верЯЯ его в своей невинности,
она разрыдалась, пусть он убьет ее, если она когда-нибудь ему  изменит.  †ак
побледнел, как полотно, обнЯл ее и, подшучиваЯ над ней, сказал,  что  вполне
уверен в ее честности и не собираетсЯ никого убивать.
     ‚ первые дни марта погода стоЯла такаЯ ужаснаЯ, что влюбленным пришлось
прервать свои свиданиЯ. Ђ поездки в Џариж  -  несколько  часов  свободы,  за
которыми надо было отправлЯтьсЯ так далеко, - уже не удовлетворЯли ‘еверину.
‚ ней все сильнее росла потребность окончательно овладеть †аком, быть вместе
день и ночь неразлучно. € ненависть к мужу  росла;  одно  присутствие  этого
человека уже  вызывало  в  ней  невыносимо  тЯжелое,  болезненное  ощущение.
“ступчиваЯ и кроткаЯ по натуре, она раздражалась при каждом  столкновении  с
ђубо. Њалейшее возражение с его стороны  доводило  ее  до  бешенства.  ’огда
казалось, что на прозрачные голубые глаза ‘еверины падал темный  отблеск  ее
черных волос. Ћна с ожесточением нападала на мужа, обвинЯла его в  том,  что
он испортил ей жизнь и сделал длЯ нее невозможным совместное  существование.
…сли семьЯ разрушена, то в этом виноват  только  он  один.  Ћн  принудил  ее
завести  любовника.  ’Яжеловесное  спокойствие  мужа,  равнодушный   взглЯд,
которым он встречал ее негодование, его широкаЯ спина и жирный живот -  все,
казалось, говорило о том, что он чувствует  себЯ  совершенно  счастливым,  и
напоминало ей о ее собственных страданиЯх. ’еперь она думала только  о  том,
чтобы окончательно порвать отношениЯ с мужем, уйти  от  него,  начать  новую
жизнь. €менно начать жизнь сызнова, уничтожить  даже  самое  воспоминание  о
прошлом, стрЯхнуть с себЯ всю мерзость, в которой она выпачкалась, сделатьсЯ
снова такою же, какой она была в пЯтнадцать лет, любить, быть любимой и жить
той жизнью, о какой она тогда мечтала. –елую неделю она  носилась  с  планом
бегства: она уедет с †аком куда-нибудь, например в Ѓельгию, и они будут жить
там счастливой, трудовой жизнью. Ћна не решалась, однако, намекнуть †аку  об
этом плане, так как подумала тотчас же и о затруднениЯх: ложность положениЯ,
постоЯнный страх и наконец необходимость оставить в таком  случае  мужу  все
состоЯние - деньги и дом в Љруа-де-Њофра. Ћна и муж отказали друг  другу  по
завещанию все свое имущество, и она чувствовала себЯ теперь во власти  ђубо,
под юридической опекой которого состоЯла в качестве законной жены.  Ћна  так
ненавидела мужа, что готова была скорее умереть, чем  оставить  ему  деньги.
Ћднажды ђубо пришел домой бледный, как полотно, и рассказал  ‘еверине,  что,
проходЯ через рельсы перед  двигавшимсЯ  паровозом,  почувствовал,  как  его
толкнуло буфером в плечо; она подумала тогда,  что  если  бы  его  раздавило
паровозом, она стала бы свободной. Ћна пристально взглЯнула на  мужа  своими
большими глазами, как бы спрашиваЯ, почему же он не умирает,  ведь  она  его
больше не любит и его существование ЯвлЯетсЯ длЯ всех только помехой. ‘  тех
пор мечты ‘еверины изменились: ђубо умирает от  несчастного  случаЯ,  а  она
уезжает с †аком в Ђмерику, но уже в качестве законной жены. Ћни продадут дом
в Љруа-де-Њофра и обратЯт все имущество в наличные деньги. €м  нечего  тогда
опасатьсЯ в будущем. ‚ Ќовом ‘вете они заживут в объЯтиЯх друг  друга  новой
жизнью. ’ам ничто не напомнит  о  былом,  и  она  будет  думать,  что  жизнь
началась снова. ‡десь ей не удалось  быть  счастливой,  но  там  она  сумеет
закрепить за собою счастье. †ак, наверное, приищет себе занЯтие,  да  и  она
также приметсЯ за какое-нибудь дело. Љ тому же у них, наверное, будут  дети,
и новаЯ трудоваЯ жизнь потечет спокойно и  счастливо.  Љак  только  ‘еверина
оставалась одна - утром  в  постели  и  днем  за  своим  вышиванием,  -  она
погружалась в эти мечты, вносила  в  них  поправки,  расширЯла,  беспрерывно
пополнЯла новыми подробностЯми и под конец воображала себЯ на верху  земного
блаженства. Ћбыкновенно она редко выходила из дому,  но  теперь  она  любила
смотреть, как отплывают из гавани суда. Ћна выходила на мол и, прислонившись
к перилам, следила за удалЯвшимсЯ судном до тех пор, пока дым, поднимавшийсЯ
клубами из его трубы, не исчезал на горизонте, сливаЯсь с туманной далью.  €
она как бы раздваивалась; ей казалось, что она уже стоит вместе с  †аком  на
палубе парохода.
     Ћднажды  вечером,  в  середине  марта,  †ак,  решившись  зайти  к  ней,
рассказал, что привез с поездом из Џарижа своего бывшего школьного товарища,
который отправлЯетсЯ в Ќью-‰орк, где будет эксплуатировать  новоизобретенную
машину длЯ выделки пуговиц. ЌуждаЯсь в компаньоне - механике,  товарищ  даже
предлагал †аку поехать вместе с ним. ќто чрезвычайно выгодное предприЯтие, в
которое достаточно было бы  вложить  каких-нибудь  тридцать  тысЯч  франков,
чтобы нажить, возможно, целые миллионы. †ак рассказал это только так,  между
прочим, прибавив, что он, разумеетсЯ, отказалсЯ.  Ќо  в  глубине  души,  он,
по-видимому, жалел, что ему  приходитсЯ  упустить  такой  прекрасный  случай
нажить состоЯние. ‘еверина слушала его, задумчиво глЯдЯ в пространство. Ѓыть
может, это было осуществление ее мечты?
     - „а, - прошептала она наконец, - мы могли бы уехать завтра...
     Ћн с удивлением поднЯл голову и спросил:
     - Љак же мы могли бы уехать?
     - Њогли бы, если бы он умер!
     Ћна не назвала ђубо по имени, но †ак  понЯл,  о  ком  она  говорила,  и
ответил ей неопределенным жестом, - к несчастью, он еще не умер.
     - Њы уехали бы, - медленно продолжала ‘еверина своим глубоким,  грудным
голосом, - и были бы так  счастливы!  ’ридцать  тысЯч  франков  Я  могла  бы
выручить за дом, и у нас осталась  бы  еще  достаточнаЯ  сумма  длЯ  первого
обзаведениЯ... ’ы пустил бы в оборот эти деньги, а Я  устроила  бы  длЯ  нас
уютную домашнюю жизнь, и мы стали бы любить друг друга как  можно  крепче...
Ђх, как это было бы хорошо, как дивно хорошо!
     € она прибавила почти шепотом:
     - Њы оставили бы здесь все воспоминаниЯ и начали бы  там  совсем  новую
жизнь...
     †ак почувствовал  прилив  глубокой  нежности.  ђуки  их  встретились  в
невольном пожатии. Ћни оба  молчали,  поглощенные  этой  сладостной  мечтой.
‘еверина заговорила перваЯ:
     - ’ебе все-таки следовало бы повидатьсЯ с  твоим  товарищем  перед  его
отъездом, скажи ему, чтобы он не брал себе компаньона, не предупредив тебЯ.
     †ак опЯть удивилсЯ:
     - Љ чему это?
     - Љто знает! Ќа всЯкий случай... ‚едь вот недавно: замешкайсЯ он лишнюю
секунду, и Я была бы свободна... „олго ли человеку умереть...  €ной  встанет
утром совершенно здоровым, а к вечеру, смотришь, лежит уже в гробу.
     Џристально глЯдЯ на †ака, ‘еверина повторила:
     - Ђх, если бы его не было в живых...
     - Ќо ты ведь не хочешь, чтобы Я его убил?  -  проговорил  †ак,  пытаЯсь
улыбнутьсЯ.
     ’ри раза ‘еверина ответила ему на этот вопрос отрицательно,  но  каждый
раз ее глаза, глаза нежно любЯщей женщины, с неумолимой жестокостью  страсти
давали утвердительный ответ. ђубо ведь убил ѓранморена - отчего же не  убить
теперь и его самого? ќта мысль возникла  у  нее  внезапно,  как  необходимое
следствие, неизбежный конец развЯзки. “бить его и уехать, - что  могло  быть
проще? ‘о смертью ђубо кончитсЯ ее прежнЯЯ жизнь и начнетсЯ новаЯ.  ‘еверина
не видела перед  собой  теперь  другого  выхода,  и  в  то  времЯ  как  она,
отрицательно покачиваЯ головой, все еще продолжала говорить "нет",  не  смеЯ
сознатьсЯ в своем страшном решении, она уже принЯла его бесповоротно.
     †ак, прислонившись к буфету, все еще делал вид, что принимает весь этот
разговор за шутку. ‡аметив складной нож, валЯвшийсЯ в полуоткрытом Ящике, он
сказал:
     - …сли ты хочешь, чтобы Я его убил, дай мне этот нож... —асы у менЯ уже
есть, будет небольшой музей...
     Ћн рассмеЯлсЯ, но ‘еверина очень серьезно ответила:
     - ‚озьми.
     †ак положил нож в карман, и словно длЯ того,  чтобы  довести  шутку  до
конца, обнЯл молодую женщину и сказал:
     - Ќу, теперь спокойной ночи... џ сейчас же зайду к  приЯтелю  и  скажу,
чтобы он подождал. ‚ субботу, если не будет дождЯ, приходи за домик ‘ованьЯ.
Њы с тобой там встретимсЯ.  €дет?  Ѓудь  покойна,  нам  никого  не  придетсЯ
убивать. џ только так, пошутил...
     Ћднако, несмотрЯ на поздний час, †ак отправилсЯ в порт и разыскал там в
одной из гостиниц своего товарища, уезжавшего на другой день в  Ђмерику.  Ћн
рассказал ему, что, может быть, получит наследство и в таком случае войдет с
ним в компанию. —ерез две недели дело окончательно выЯснитсЯ. ‚озвращаЯсь на
станцию по широким темным улицам, †ак сам удивлЯлсЯ своему поступку. Ќеужели
он действительно решил убить ђубо? Ќет, он такого решениЯ еще не принимал. ‘
какой же стати тогда располагал он заранее его женой и  состоЯнием?  Ќеужели
он делал это на случай, если и в самом деле убьет мужа ‘еверины?  Џеред  ним
воскрес образ молодой женщины, он  вспомнил  горЯчее  пожатие  ее  руки,  ее
неподвижный взглЯд, говорЯщий "да", когда уста говорили "нет".  Џо-видимому,
она хотела, чтобы он убил ее мужа! †ак был взволнован, он на  знал,  на  что
решитьсЯ.
     ‚ернувшись  в  квартиру  на  улице  ”рансуа-Њазелин,  †ак   лег   возле
храпевшего Џекэ, но не мог заснуть. Џротив воли размышлЯл  он  об  убийстве,
обсуждаЯ и взвешиваЯ все последствиЯ задуманной им драмы. Ћн приводил доводы
за  и  против,  подвергаЯ  их  тщательному  анализу.  ‚  сущности,  обсуждаЯ
положение  совершенно  спокойно  и  хладнокровно,  он   находил,   что   все
соображениЯ подтверждают  необходимость  убийства.  ђазве  ђубо  не  ЯвлЯлсЯ
единственным препЯтствием к достижению счастьЯ? ‘о смертью ђубо †ак  женитсЯ
на ‘еверине, которую обожает. …му не придетсЯ больше скрывать своей любви  к
ней; она будет принадлежать тогда ему всецело и навсегда. Ћн сможет  бросить
тЯжелое ремесло машиниста и сам сделаетсЯ  хозЯином;  товарищи  рассказывали
про Ђмерику, что порЯдочные механики загребают там  золото  лопатами.  ЌоваЯ
жизнь в этой сказочной  стране  развертывалась  перед  ним  как  сновидение:
страстно любимаЯ им женщина, миллионы, которые можно там быстро  заработать,
широкаЯ жизнь, удовлетворение самых честолюбивых планов, да мало ли что еще!
€, чтобы  осуществить  эту  мечту,  достаточно  сделать  всего  только  одно
движение - уничтожить человека,  подобно  тому,  как  давЯт  или  уничтожают
какого-нибудь червЯка или травинку,  попадающихсЯ  на  пути.  —еловек  этот,
ђубо, стоЯщий  им  поперек  дороги,  не  представлЯет  сам  по  себе  ничего
интересного. Џод влиЯнием одурЯющей страсти к  картежной  игре,  заглушившей
всю его прежнюю энергию, он разжирел, отупел; к чему  же  его  щадить,  если
нельзЯ приискать в его  пользу  ни  одного  смЯгчающего  обстоЯтельства?  Ћн
осужден, так как  жизнь  его  ЯвлЯетсЯ  длЯ  всех  помехой,  а  смерть  всем
развЯзывает руки. ЉолебатьсЯ при таких  обстоЯтельствах  было  бы  нелепо  и
постыдно.
     †ак чувствовал в спине такой жар, что должен  был  лечь  на  живот,  но
вдруг вскочил, как от толчка, и снова повернулсЯ на  спину:  мысль,  неЯснаЯ
сначала, но внезапно определившаЯсЯ, как острый нож, вонзилась в  его  мозг.
…го уже с детства преследовало желание убить,  это  желание  не  давало  ему
покоЯ, приводило в ужас, терзало его. Ћтчего же, в таком  случае,  не  убить
ђубо? Ѓыть может, кровь этой жертвы навсегда утолит его  жажду  убийства;  и
таким образом он не только развЯжет руки себе и ‘еверине,  но  исцелитсЯ  от
страшной болезни. ‚ыздороветь, боже мой! Ќе испытывать больше  жажды  крови,
ласкать ‘еверину и не чувствовать в  себе  пробуждениЯ  свирепого  пещерного
человека, самца, длЯ которого верх наслаждениЯ - убить и  растерзать  самку.
Џот выступил у него на теле, он видел себЯ с ножом в руке,  он  вонзал  этот
нож в горло ђубо совершенно так же, как ђубо  вонзил  его  в  горло  старику
ѓранморену; горЯчаЯ кровь лилась из зиЯющей раны, обагрЯла ему руки,  и  †ак
чувствовал, как насыщаетсЯ видом этой дымЯщейсЯ  крови.  Ћн  убьет  его,  он
решилсЯ, ведь смерть этого человека принесет  ему  выздоровление,  обожаемую
женщину и богатство. …сли уж надо было неизбежно кого-нибудь убить, то лучше
всего убить ђубо, - это, по крайней мере, разумно, логично и выгодно.
     Џробило три часа, когда †ак, принЯв  окончательное  решение,  попыталсЯ
заснуть. Ћн начал уже забыватьсЯ, но вдруг почувствовал какой-то  внутренний
толчок, вскочил и сел на кровати, задыхаЯсь. “бить этого человека?  ѓосподи!
„а какое он имеет право? …сли ему надоедала муха, он со  спокойной  совестью
давил ее ладонью. Ћднажды ему попалась под ноги кошка, он  пинком  переломил
ей ребра, правда, он не хотел этого. Ќо ведь ђубо -  человек,  его  ближний!
†аку пришлось снова привести все прежние доводы, чтобы  доказать  себе  свое
право на убийство, естественное право сильных, которые уничтожают слабейших,
когда те осмеливаютсЯ им мешать. ’еперь жена ђубо любила его, †ака. Ћна сама
хотела быть свободной, чтобы выйти за него замуж и принести ему  в  приданое
свое состоЯние. Ћн только устранЯл препЯтствие, стоЯвшее  на  дороге.  Љогда
два волка бьютсЯ в лесу за одну и ту же волчицу, более сильный  перекусывает
горло сопернику. Ђ в древние времена, когда люди, подобно волкам, укрывались
в пещерах, разве женщина не принадлежала тому, кто мог завоевать ее,  пролив
кровь соперников? ’аков закон жизни, и все должны подчинЯтьсЯ этому  закону,
отбросив в сторону предрассудки,  придуманные  впоследствии,  ради  наиболее
удобных форм общественной жизни. Њало-помалу †ак снова пришел  к  убеждению,
что имеет безусловное право убить ђубо, и в нем  опЯть  воскресла  решимость
воспользоватьсЯ этим правом. ‡автра же он выберет времЯ и место и подготовит
все необходимое, чтобы покончить с мужем  ‘еверины.  ‹учше  всего  было  бы,
разумеетсЯ, зарезать ђубо на территории станции, во  времЯ  ночного  обхода,
тогда могут подумать, что он убит бродЯгами, которых застал за кражей  углЯ.
’ам, между штабелЯми, имелось удобное местечко, где можно было  бы  привести
этот  план  в  исполнение.  •орошо  бы  заманить  его  туда.  †ак   мысленно
представлЯл себе всю сцену  убийства,  соображаЯ,  где  лучше  стать,  каким
образом нанести удар, чтобы убить свою жертву наповал. Ћн разрабатывал  свой
план до самых мельчайших  подробностей,  но  тут  в  нем  опЯть  просыпалось
глубокое, непобедимое отвращение и  внутренний  протест;  все  его  существо
возмущалось при мысли об убийстве. Ќет, нет, он не станет убивать!  “бийство
казалось  ему  чудовищным,  невыполнимым,  невозможным.  ‚  †аке   восставал
цивилизованный  человек  со  всеми  принципами,  привитыми  воспитанием,   -
человек, строивший нерушимое здание  идей,  передававшихсЯ  из  поколениЯ  в
поколение в течение веков и тысЯчелетий. ‡аповедь "не убий" всосалась в него
тоже с молоком бесчисленного рЯда поколений. …го утонченный мозг и  развитаЯ
совесть с негодованием и ужасом отвергали убийство, как  только  он  начинал
серьезно его обдумывать. „а, можно  убить  бессознательно,  в  инстинктивном
порыве, но убивать умышленно, по расчету и ради собственной  выгоды...  Ќет,
нет, он этого никогда не сделает!
     “же занималсЯ день, когда †ак наконец задремал, но и во  сне  продолжал
он с самим собой все тот же отвратительный спор. ‘ледующие дни были длЯ †ака
самыми тЯжелыми во всей его жизни. Ћн избегал ‘еверину и  передал  ей  через
”иломену, что не сможет встретитьсЯ с ней в субботу, он боЯлсЯ  ее  взглЯда.
Ќо  в  понедельник  ему  уже  пришлось  с  ней  увидетьсЯ,  и  опасениЯ  его
оправдались; ее большие, кроткие и глубокие голубые глаза привели его в ужас
и отчаЯние. Ћна больше не говорила об убийстве, не намекнула ни  словом,  ни
жестом, но глаза ее были полны нетерпеливого упрека, они вопрошали,  молили.
Ћна, не отрываЯсь, смотрела ему в лицо, удивлЯЯсь, как он может  колебатьсЯ,
когда дело идет о его счастье. ђасставаЯсь  с  ‘евериной,  †ак  обнЯл  ее  и
крепко прижал к груди, как бы говорЯ, что теперь решилсЯ  уже  окончательно.
ђешимость эту он донес, однако, только до последней  ступеньки  лестницы,  а
затем снова началась безысходнаЯ внутреннЯЯ борьба.
     „ва днЯ спустЯ он опЯть увиделсЯ с ‘евериной, он был смущаЯ  и  бледен,
прЯтал глаза, как трус, который отступает в решительный момент.  Ћна  обнЯла
его и молча разрыдалась, она чувствовала себЯ очень несчастной, а  он  в  ту
минуту был полон презрениЯ к самому себе. ‘ этим следовало покончить.
     - •очешь, Я приду туда в четверг? - спросила она, понизив голос.
     - Џриходи, Я буду тебЯ ждать.
     ‚ четверг ночь была очень темнаЯ. ѓустой  туман  с  морЯ  заволок  небо
мглистой пеленой, сквозь которую не просвечивала  ни  одна  звезда.  †ак  по
обыкновению пришел первый и, стоЯ позади домика ‘ованьЯ, поджидал  ‘еверину.
’ьма была такаЯ густаЯ, а ‘еверина подошла такою легкой, неслышной походкой,
что он не заметил ее приближениЯ и вздрогнул, когда она дотронулась до него.
Ћна бросилась к нему в объЯтиЯ, встревоженно спросила:
     - џ испугала тебЯ?
     - Ќет, нет, Я ждал тебЯ... ЏройдемсЯ, никто нас теперь не увидит.
     ЋбнЯвшись, они медленно гулЯли по пустырю.  ‡десь  фонарей  было  очень
мало, почти повсюду царствовал мрак. Ќо вдали, возле  станции,  бесчисленные
огни сверкали, словно Яркие искры.
     †ак и ‘еверина долго бродили молча. Ћна положила голову ему  на  плечо,
изредка целовала его в подбородок. Ћн нагибалсЯ к  ней,  возвращал  поцелуй,
прикасаЯсь губами к виску, около самых корней волос.  Ќа  дальних  церковных
колокольнЯх торжественно пробило час ночи.  Ћни  молчали,  но  каждый  читал
мысли другого, а думали они только об одном, что неотвЯзно  преследовало  их
всЯкий раз, когда им случалось быть вместе. ‚нутреннЯЯ борьба †ака  все  еще
продолжалась