о
постучать в ставни, она открывала  ему  окно,  и  он  преспокойно  влезал  в
комнату. ‡лые Языки утверждали, будто в  это  окно  лазали  все  станционные
рабочие. Ќо теперь ”иломена прочно сошлась  с  кочегаром,  он,  по-видимому,
вполне ее удовлетворЯл.
     - —ерт побери! —ерт побери! - вполголоса  проворчал  †ак,  когда  после
небольшого перерыва ливень возобновилсЯ с удвоенной силой.
     Џекэ,  отправлЯЯ  в  рот  последний  кусочек  мЯса,  опЯть   добродушно
рассмеЯлсЯ.
     - ‚ы, должно быть, тоже занЯты  сегоднЯ  вечером?  Ќу,  мы  с  вами  не
больно-то протираем тюфЯки на улице ”рансуа-Њазелин!
     †ак быстро отошел от окна.
     - ’о есть как это?
     - „а ведь мы с вами с нынешней весны приходим туда не раньше, чем в два
- три часа утра.
     Џекэ, очевидно, что-то знал, быть может, ему  даже  удалось  как-нибудь
подсмотреть свидание †ака с ‘евериной. ‚ квартире длЯ ночлега кровати стоЯли
попарно - каждый кочегар спал рЯдом со своим  машинистом  -  железнодорожнаЯ
администрациЯ старалась как можно теснее  сблизить  людей,  свЯзанных  общей
работой.  Џоэтому  немудрено,  если  Џекэ  заметил  ночные  скитаниЯ  своего
начальника, который до тех пор вел себЯ очень скромно.
     - “ менЯ головные боли, - возразил наудачу машинист, - ночные  прогулки
мне помогают.
     Ќо кочегар уже спохватилсЯ.
     - Џомилуйте, ведь вы  человек  совершенно  свободный!..  џ  просто  так
сказал, в шутку. …сли у вас будет  что-нибудь  неладно,  вы  без  церемоний,
прЯмо ко мне обращайтесь. џ длЯ вас всегда рад старатьсЯ!
     Ќе входЯ в дальнейшие объЯснениЯ, кочегар схватил машиниста за  руку  и
пожал ее с такой силою, словно хотел раздавить, выражаЯ этим  пожатием  свою
полную преданность. Ћн смЯл и выбросил замасленную бумагу,  в  которую  была
завернута  телЯтина,  и  положил  пустую  бутылку  назад  в   корзину,   как
старательный слуга, привыкший к опрЯтности и порЯдку.
     ѓроза уже миновала, но дождь все еще продолжал лить.
     - Ќу-с, Я удираю, а вы как хотите, - заЯвил Џекэ.
     - —то же делать, - сказал †ак, -  дождь  не  перестает,  пойду  лЯгу  в
казарме.
     ‚ казарме, рЯдом с депо, лежали тюфЯки, обтЯнутые полотнЯными  чехлами.
’ам отдыхали, не раздеваЯсь, поездные бригады, когда им приходилось ждать  в
ѓавре три-четыре часа, от поезда до поезда.
     Џекэ отправилсЯ под проливным дождем к ”иломене. †ак пустилсЯ,  в  свою
очередь, бегом к казарме. Ќо он не лег спать: в казарме была страшнаЯ жара и
духота, и он осталсЯ стоЯть на пороге, в открытых настежь дверЯх. ‚  глубине
помещениЯ храпел, широко раскрыв рот, кто-то из машинистов.
     Џрошло  еще  несколько  минут,  а  †ак  все  еще  не  мог  окончательно
распроститьсЯ со своей надеждой. ќтот идиотский ливень  раздражал  его,  ему
безумно хотелось во что бы то ни стало пойти на место свиданиЯ,  побыть  там
хотЯ бы одному, и в неудержимом порыве он вышел под проливной  дождь.  „ойдЯ
до их любимого местечка, он направилсЯ по аллее, между  штабелЯми  каменного
углЯ. Љрупный дождь бил ему прЯмо в лицо, слепил глаза. †ак шел к  сарайчику
длЯ хранениЯ рабочих инструментов, где ‘еверина и он раз уже  укрывались  от
дождЯ; ему казалось, что там он будет чувствовать себЯ менее одиноким.
     ‚ сарайчике был глубокий мрак; в дверЯх чьи-то  нежные  руки  обхватили
шею †ака, и к его губам прильнули горЯчие губы. ‘еверина была там.
     - Ѓоже мой, как вы решились прийти? - спросил он.
     - џ видела, что приближаетсЯ гроза, и прибежала  еще  до  дождЯ...  Љак
долго вы не шли!
     ѓолос ее прерывалсЯ от волнениЯ; она  с  нежностью  прижималась  к  его
груди. €знемогаЯ, она упала на груду пустых мешков,  занимавших  целый  угол
сараЯ. †ак, не выпускаЯ ее из объЯтий, опустилсЯ возле  нее  на  это  мЯгкое
ложе. Ћни не могли видеть друг друга, дыхание их смешалось, они  погружались
в какое-то забытье, все исчезло вокруг них.
     € на пламенный призыв поцелуЯ, как кровь  их  сердец,  поднЯлось  к  их
устам словечко "ты".
     - ’ы ждала менЯ!..
     - Ћ, да! џ ждала, Я так ждала тебЯ!
     ‚незапно она страстно привлекла его к себе, и он овладел ею.  Ћна  сама
не думала, что это будет так; она уже потерЯла надежду увидеть  его,  но  он
пришел, она держала его  в  своих  объЯтиЯх.  ЌеожиданнаЯ  огромнаЯ  радость
переполнила все ее существо, и в ней возникло внезапное непобедимое  желание
отдатьсЯ ему, не рассуждаЯ, не взвешиваЯ. ќто случилось, потому  что  должно
было случитьсЯ.
     “силившийсЯ дождь барабанил по крыше сараЯ. Џоследний поезд  из  Џарижа
подошел к вокзалу, отошел, свистЯ и громыхаЯ, потрЯсаЯ почву.
     ЏридЯ в себЯ, †ак  с  изумлением  прислушалсЯ  к  шуму  продолжавшегосЯ
ливнЯ. ѓде он? Џод рукой у него была рукоЯтка  молота.  ЌевыразимаЯ  радость
переполнила его: он обладал ею и не схватилсЯ за этот молот,  чтобы  разбить
ей череп. Ћн овладел ею без инстинктивного желаниЯ умертвить и  взвалить  ее
себе  на  спину,  как  вырванную  у  других   добычу.   Ћн   не   чувствовал
непреоборимого стремлениЯ отомстить за давнишние обиды, Ясное воспоминание о
которых уже утратилось; не создавал в себе инстинктивной ожесточенной злобы,
веками накоплЯвшейсЯ у мужчин со времени первого  обмана,  жертвою  которого
был доисторический пещерный житель. Ќет, обладание  этой  женщиной  таило  в
себе могучие чары, она исцелила его, потому что он  знал  иной  ее  облик  -
сильнаЯ  в  своей  слабости,  покрытаЯ,  как  бронею  ужаса,   пролитою   ею
человеческою кровью, она господствовала над ним, не посмевшим убить.  Џолный
нежной признательности, стремлениЯ растворитьсЯ в ней, он снова прижал ее  к
себе.
     Ђ она отдавалась ему, счастливаЯ,  свободнаЯ,  отказавшись  от  борьбы,
смысл которой был ей теперь непонЯтен. Џочему она  так  долго  не  уступала?
‚едь она обещала себЯ, она должна была отдатьсЯ, раз это  сулило  ей  только
радость и счастье. ’еперь она понимала, что желала этого даже  тогда,  когда
ожидание  казалось  ей  таким  приЯтным.  …е  душа,  ее  плоть  жили   одной
потребностью  любви,  всепоглощающей,  бесконечной.  „о  сих  пор  она  была
игрушкой жестокой судьбы, котораЯ бросала ее в  разврат  и  преступление,  и
жизнь беспощадно угнетала ее, затаптываЯ в грЯзь и кровь. Ќо, несмотрЯ ни на
что, ‘еверина осталась девственно чистой, она отдалась теперь в  первый  раз
человеку, которого обожала, ей хотелось исчезнуть в нем,  стать  его  рабой.
Ћтныне она всЯ принадлежала  ему,  и  он  мог  распорЯжатьсЯ  ею  по  своему
усмотрению.
     - Њилый, возьми менЯ и делай со мной теперь все, что захочешь!
     - Ќет, нет, ты моЯ госпожа. ‚сЯ моЯ жизнь принадлежит тебе.
     Џроходили часы. „ождь давно уже  перестал,  и  железнодорожнаЯ  станциЯ
спала, погруженнаЯ в глубокую тишину, которую нарушал только доносившийсЯ  с
морЯ неЯсный отзвук человеческого голоса. ‚незапно раздалсЯ выстрел,  †ак  и
‘еверина испуганно вскочили. ЃлизилсЯ  рассвет,  над  устьем  ‘ены  на  небе
расплывалось  бледное  пЯтно.  —то  значит  этот  выстрел?  Љак   они   были
неосторожны, оставаЯсь здесь  так  долго,  забыв  обо  всем;  и  воображение
рисовало им теперь ђубо, который гналсЯ за ними с зарЯженным  револьвером  и
стрелЯл им вслед.
     - Ќе выходи! Џостой, Я посмотрю, в чем дело!
     †ак осторожно подошел к двери сарайчика. Ѓыло еще совсем темно,  но  он
расслышал топот быстро приближавшихсЯ шагов. Ћн узнал голос  ђубо,  который,
ободрЯЯ сторожей,  кричал,  что  видел  собственными  глазами  трех  бродЯг,
воровавших каменный уголь. “же несколько недель его  по  ночам  преследовали
галлюцинации, воображаемые воры и разбойники. Ќа этот раз он не мог побороть
охватившего его страха и выстрелил, чтобы испугать бродЯг.
     - Ќадо скорее выбиратьсЯ отсюда, - прошептал машинист, - они,  наверно,
осмотрЯт сарайчик... Ѓеги скорей!
     Ќовый порыв страсти бросил их друг к другу,  они  обнЯлись,  слились  в
долгом поцелуе. ‘еверина, как легкаЯ тень,  скользнула  в  один  из  боковых
выходов паровозного депо, †ак затаилсЯ между штабелЯми.
     ђубо действительно решил осмотреть сарайчик. Ћн клЯлсЯ,  что  мошенники
спрЯтались именно там.  ”онари  сторожей  раскачивались  над  самой  землей.
Ќаконец, раздраженные напрасными поисками, ругаЯсь и  ворча,  все  пошли  по
направлению к станции.
     †ак,   совершенно   успокоившись,   решил   пойти   спать   на    улицу
”рансуа-Њазелин, но чуть не столкнулсЯ с Џекэ, который, ворча себе под  нос,
приводил на себе в порЯдок одежду.
     - —то случилось, старина?
     - ‹учше и не спрашивайте; эти болваны, чтоб им  ни  дна,  ни  покрышки,
разбудили ‘ованьЯ. Ћн услышал, что Я в комнате у  его  сестры,  и  ЯвилсЯ  в
одном белье. џ  скорее  выскочил  в  окно.  Џослушайте-ка  только,  что  там
делаетсЯ.
     Ќа самом деле, из домика начальника депо  доносились  женские  вопли  и
рыданиЯ, грубый мужской голос безостановочно бранилсЯ.
     - Љаково? ‚сыпет он ей сегоднЯ изрЯдно. „аром, что ей уже тридцать  два
года, он задает ей порку, словно девчонке, каждый раз,  как  застанет  ее  с
мужчиной. Ќу, что же тут поделаешь, Я не вмешиваюсь, ведь он ей родной брат.
     - Ђ Я думал, что вас он терпит и беситсЯ, если поймает ее с  кем-нибудь
другим.
     - …го не разберешь! €ногда он, верно, будто даже менЯ и не замечает,  а
другой раз, видите, тузит и за менЯ... Ќо он все-таки любит ее. Ћна  же  ему
роднаЯ сестра, он все бросит, лишь бы остатьсЯ с нею. Ћн только хочет, чтобы
она вела себЯ прилично. —ерт побери, она, видно, получила как следует!
     ‚опли перешли в тихий, жалобный стон, потом все  затихло.  †ак  и  Џекэ
ушли. „есЯть минут спустЯ они уже крепко спали рЯдом в  маленькой  комнатке,
выкрашенной желтой краской, где стоЯли четыре кровати, четыре стула, стол  и
на нем цинковый умывальный таз.
     ’еперь †ак и ‘еверина вкушали безграничное блаженство. ѓроза не  всегда
служила им защитой. ‡вездное небо, ЯркаЯ луна мешали  им,  они  прЯтались  в
тень, искали темные уголки, где было так хорошо прижатьсЯ друг  к  другу.  ‚
роскошные августовские и сентЯбрьские ночи в сладкой истоме  они  оставались
бы вместе до рассвета, если  бы  пробуждение  станции,  отдаленное  пыхтение
паровозов не напоминало им,  что  близитсЯ  утро.  „аже  первые  октЯбрьские
холода нравились им.  ‘еверина  приходила  на  свидание  в  широкой  тальме,
которой  она  прикрывала  и  †ака.  Ћни  нашли  способ  запиратьсЯ  в  своем
сарайчике: задвигали изнутри большой железный брус. Ћни чувствовали себЯ как
дома; ноЯбрьский ветер, ураган, срывавший черепицы с крыши, был  им  там  не
страшен. Ќо †аку хотелось обладать ‘евериной у нее  в  доме,  там  она  была
инаЯ: в Ясном спокойствии порЯдочной женщины, она  казалась  ему  еще  более
желанной. ‘еверина не  соглашалась;  она  не  так  боЯлась  соседей,  в  ней
возмущались последние остатки добродетели, оберегающей супружеское ложе.  Ќо
раз в понедельник днем, когда †ак пришел к  завтраку,  а  муж  задержалсЯ  у
начальника станции, †ак шутЯ взЯл ‘еверину на руки и отнес ее на  это  самое
ложе. Ћба они смеЯлись над этим безрассудством, но в  конце  концов  забыли,
где они. ‘ тех пор она не противилась больше, и  он  стал  приходить  к  ней
после полуночи по четвергам и субботам. ќто было очень опасно. Ћни не  смели
шевельнутьсЯ, боЯсь, что услышат соседи, но здесь они испытывали еще большую
радость, новую прелесть наслаждениЯ. €ногда у них поЯвлЯлось желание бродить
по ночам, убежать куда-нибудь, подобно вырвавшемусЯ на свободу животному,  и
они выходили из дому, во мрак беззвучной морозной ночи.  ђаз  в  декабре,  в
страшный мороз, они отдались друг другу.
     “же четыре месЯца †ак и ‘еверина  жили  своей  все  растущей  страстью,
обновленные юностью своих сердец, наивной невинностью первой любви,  котораЯ
приходит в восторг от малейшей  ласки.  Љаждый  хотел  подчинитьсЯ  другому,
принести возможно большие жертвы. †ак уже больше не  сомневалсЯ,  что  нашел
исцеление от своего страшного наследственного недуга;  с  тех  пор,  как  он
обладал ‘евериной, его уже не  волновала  мысль  об  убийстве.  Ѓыть  может,
физическое обладание удовлетворЯло эту потребность смерти. €ли длЯ звериного
инстинкта человека обладать и убить было одно и то же? †ак не рассуждал,  он
был длЯ этого слишком невежественным, и не пыталсЯ приотворить двери  в  это
царство  ужаса.  €ногда  в  объЯтиЯх  ‘еверины  он  внезапно   вспоминал   о
совершенном ею страшном деле, в  котором  она  призналась  ему  взглЯдом  на
скамье в Ѓатиньольском сквере, но ему даже не хотелось  узнать  подробности.
‘еверину, напротив, казалось все  более  мучила  потребность  все  высказать
†аку. Љогда она страстно обнимала †ака, он  чувствовал,  что  ее  терзает  и
гнетет ее тайна, ему казалось, что она так пламенно ласкает его потому,  что
стремитсЯ избавитьсЯ от этого гнета. Џо всему телу ‘еверины пробегала дрожь,
грудь ее трепетала, с губ  срывались  невнЯтные  стоны.  Љазалось,  что  вот
сейчас, в пылу страсти, она расскажет ему  все,  но  †ак  закрывал  ей  губы
поцелуем: он боЯлсЯ ее признаниЯ.  Љто  знает,  быть  может,  это  неведомое
встанет между ними, нарушит их счастье. †ак чуЯл опасность,  его  охватывала
дрожь при мысли о том, что он станет вместе с ‘евериной опЯть  ворошить  всю
эту полузабытую уже кровавую драму. Ћна, без сомнениЯ, угадывала его мысли и
становилась все более ласковой и покорной,  как  женщина,  созданнаЯ,  чтобы
любить и быть любимой. €х любовь доходила тогда до безумиЯ, в объЯтиЯх  друг
друга они терЯли сознание.
     ђубо с лета отЯжелел еще больше, и,  по  мере  того,  как  к  его  жене
возвращались веселье и свежесть, он с каждым днем старел  и  становилсЯ  все
мрачнее. Џо словам ‘еверины, ее муж сильно  изменилсЯ  за  последние  четыре
месЯца. Ћн по-прежнему дружески пожимал руку †аку, постоЯнно приглашал его к
себе и был доволен, когда видел его за столом. Ќо  и  присутствие  †ака  уже
оказывалось длЯ него недостаточным, и, оставлЯЯ жену наедине с  †аком,  ђубо
нередко уходил тотчас же после завтрака  под  предлогом,  что  ему  душно  в
комнате и что он должен подышать  свежим  воздухом.  Ќа  самом  же  деле  он
зачастил теперь в кафе на бульваре Ќаполеона, где встречалсЯ  с  полицейским
комиссаром Љошем. Џил он мало,  всего  лишь  рюмочку-другую  рому,  но  зато
пристрастилсЯ к карточной игре. Ћн оживлЯлсЯ и забывал все, когда  держал  в
руках карты, поглощенный нескончаемыми партиЯми в пикет. Љош, тоже страстный
игрок, решил, что игра на деньги повысит интерес  к  картам,  и  они  играли
теперь по пЯть франков партию. ђубо с удивлением  убедилсЯ,  что  мало  знал
себЯ раньше, он воспылал той  бешеной  страстью  к  игре,  тем  лихорадочным
стремлением к выигрышу, которые пожирают человека, захватывают его до  такой
степени, что он становитсЯ способным поставить на  карту  свое  положение  и
даже самую жизнь. …го работа пока еще не страдала от этой страсти. Ћн уходил
в кафе, как только освобождалсЯ на  службе,  и  в  те  ночи,  когда  не  был
дежурным, возвращалсЯ домой часам к двум или  трем  утра.  †ена  на  это  не
жаловалась и упрекала мужа лишь за то, что он становилсЯ все более  угрюмым.
…му страшно не везло, он был в постоЯнном проигрыше и наконец стал влезать в
долги.
     Љак-то вечером между ‘евериной и ђубо произошла перваЯ ссора.  ‘еверина
еще не питала ненависти к мужу, но с трудом выносила его; ђубо подавлЯл  ее,
она была бы такой свободной, счастливой, если бы  он  не  угнетал  ее  своим
присутствием! Ћна не испытывала ни малейших угрызений  совести  оттого,  что
обманывала его; ведь он сам был виноват в этой измене, он почти вынудил ее к
этому. ђазлад вносил отчуждение, им хотелось забытьсЯ, и каждый из  супругов
утешалсЯ,  развлекалсЯ  по-своему.  “  него  были  карты,  она  была  вправе
обзавестись любовником. ђубо постоЯнно проигрывал, в доме вечно  не  хватало
денег,  и  это  особенно  злило  и  возмущало  ‘еверину.  ‘  тех  пор,   как
пЯтифранковые монеты уходили в кафе на бульваре  Ќаполеона,  она  иногда  не
знала, как расплатитьсЯ с прачкой. …й пришлось отказатьсЯ от сластей, мелких
принадлежностей туалета. Ќа этот раз ссора с мужем произошла  у  нее  именно
из-за необходимости купить ботинки. ђубо собиралсЯ уйти из дому и, не  найдЯ
столового ножа, чтобы отрезать  кусок  хлеба,  взЯл  большой  складной  нож,
служивший ему когда-то оружием и валЯвшийсЯ теперь в Ящике буфета.  ‘еверина
с недоумением и отчаЯнием глЯдела на мужа, который отказывал ей в пЯтнадцати
франках на покупку ботинок, ссылаЯсь на то, что у него нет  денег  и  он  не
знает, откуда их достать. Ћна упрЯмо твердила, что ей нужны  эти  пЯтнадцать
франков, заставлЯЯ его повторЯть свой отказ, и это раздражало его все больше
и больше. ‚друг она указала  пальцем  на  тот  кусок  паркета,  под  которым
покоились призраки, и сказала, что там  есть  деньги  и  что  она  хочет  их
получить. Ћн страшно побледнел и выпустил из рук нож, который снова  упал  в
Ящик буфета. Ћдно мгновение ‘еверина думала, что муж прибьет ее. Ћн  подошел
к ней, бормоча, что  эти  деньги  могут  хоть  сгнить  там,  он  до  них  не
дотронетсЯ, он скорее отрубит себе  руку,  чем  прикоснетсЯ  к  ним.  ѓневно
сжимаЯ кулаки, он угрожал жене убить ее, если она осмелитсЯ в его отсутствии
поднЯть паркет и украсть хоть один сантим. Ќикогда,  ни  за  что  на  свете!
Ќечего и вспоминать о них! Ќо и сама ‘еверина помертвела, ее ужаснула  мысль
рытьсЯ в этом месте. Ќет, и в крайней  нищете  они  не  дотронутсЯ  до  этих
денег, хотЯ бы им обоим пришлось околевать с голоду. „ействительно, ‘еверина
и ее муж не заговаривали  больше  о  гранмореновских  деньгах,  даже  в  дни
полного безденежьЯ. Љогда ноги  их  касались  рокового  места  в  полу,  они
чувствовали нестерпимый ожог, и они  стали  осторожно  обходить  этот  кусок
паркета.
     Џостепенно возникали у них и другие поводы к раздорам.  Ћсобенно  часто
ссорились они из-за дома в Љруа-де-Њофра. Ћтчего дом этот не продаетсЯ?  Ћни
обвинЯли друг друга, что ровно ничего не делают длЯ ускорениЯ продажи.  ђубо
по-прежнему наотрез отказывалсЯ вмешиватьсЯ в это дело, а ‘еверина,  изредка
писавшаЯ Њизару, получала от него очень неопределенные  ответы:  покупателей
совсем не было, фрукты не уродились, а  овощи  погибли  из-за  недостаточной
поливки. Њалопомалу спокойствие, воцарившеесЯ в семье ђубо, нарушилось.  ’ак
вспыхивает после кризиса с  новой  силой  лихорадка.  Љорни  недовольства  -
спрЯтанные деньги, поЯвление любовника - разрастались  и  крепли,  разделЯли
супругов, вызывали в них взаимное раздражение.  ‘емейнаЯ  жизнь  становилась
настоЯщим адом.
     ’очно по роковому стечению обстоЯтельств, все приходило в  расстройство
даже в соседстве с супругами ђубо. ‚есь коридор снова был охвачен  раздорами
и сплетнЯми. ”иломена окончательно поссорилась с г-жой ‹ебле,  несправедливо
обвинившей ее в продаже дохлой курицы. €стинмой причиной этого разрыва было,
однако, сближение ”иломены с ‘евериной. Љакто ночью Џекэ встретил  ‘еверину,
гулЯвшую с †аком;  г-жа  ђубо  сочла  тогда  необходимым  поступитьсЯ  своей
щепетильностью и стала относитьсЯ очень  приветливо  к  любовнице  кочегара.
”иломена  была  польщена  дружбой  с   дамой,   пользовавшейсЯ   неоспоримой
репутацией самой красивой и благовоспитанной  из  всех  станционных  дам,  и
объЯвила воину жене кассира, старой мерзавке, как она выражалась,  способной
на всЯкие гнусности. Ћна обвинЯла во всем г-жу ‹ебле  и  кричала  теперь  на
всех перекрестках, что квартира с окнами на улицу принадлежит по праву  ђубо
и что со стороны ‹ебле возмутительно не  отдавать  им  этой  квартиры.  „ела
начали принимать очень дурной оборот длЯ  г-жи  ‹ебле,  тем  более,  что  ее
настойчивое подсматривание за  мадмуазель  ѓишон,  которую  она  обвинЯла  в
интриге  с  начальником  станции,  угрожало  причинить  ей  самой  серьезные
неприЯтности.  Ћна  так  и  не  поймала  мадмуазель  ѓишон,  но  сама  имела
неосторожность попастьсЯ в то времЯ, как,  насторожив  уши,  подслушивала  у
дверей.  „абади,  раздраженный  этим  шпионством,  сказал  своему  помощнику
Њулену, что если ђубо снова предъЯвит требование  на  квартиру,  неправильно
присвоенную ‹ебле, то  он  готов  его  поддержать.  Ђ  когда  Њулен,  вообще
малоразговорчивый,  повторил  слова  начальника  станции,  это  произвело  в
коридоре настоЯщую бурю; страсти до того разбушевались,  что  дело  чуть  не
дошло до драки.
     Ќо у ‘еверины был все же один счастливый день в неделю - пЯтница. …ще в
октЯбре она придумала предлог длЯ поездки в Џариж.  Ћна  самым  спокойным  и
беззастенчивым образом уверила мужа, будто у нее болит нога в  колене  и  ей
необходимо лечитьсЯ у специалиста. Љаждую пЯтницу она уезжала в шесть  сорок
утра с курьерским поездом, который вел †ак, проводила с ним в Џариже день  и
возвращалась ночью, опЯть-таки с курьерским поездом. ‘перва она считала себЯ
обЯзанной сообщать мужу, в каком положении находитсЯ ее колено. Ѓоль  в  нем
становилась то сильнее, то слабее. Ќо так как муж вовсе не  слушал  ее,  она
перестала об этом говорить. Џо временам она пристально вглЯдывалась в мужа и
задавала себе вопрос, знает ли  он  про  ее  свЯзь  с  †аком.  Ќеужели  этот
кровожадный ревнивец, зарезавший в безумном бешенстве  ѓранморена,  которого
она вовсе не любила, стал бы теперь миритьсЯ с тем, что у нее любовник?  Ћна
не могла себе этого представить и решила, что ђубо просто-напросто тупеет. ‚
первых числах декабрЯ, морозной ночью, ‘еверина  долго  не  ложилась  спать,
поджидаЯ мужа. Ќа  другой  день,  в  пЯтницу,  она  до  рассвета  уезжала  с
курьерским. Ќакануне днЯ отъезда она обыкновенно очень тщательно  занималась
своим туалетом, чтобы утром быть готовой как можно скорее. Ќаконец она легла
и уснула примерно около часу ночи. ђубо все еще не приходил. “же два раза он
возвращалсЯ домой на рассвете: он целиком отдалсЯ охватившей его  страсти  к
игре и не в силах был вырватьсЯ из кафе,  где  в  одной  из  задних  комнат,
постепенно превратившейсЯ в настоЯщий игорный притон,  шла  крупнаЯ  игра  в
экарте. „овольнаЯ тем,  что  лежит  одна  в  постели,  согретаЯ  ее  теплом,
убаюканнаЯ ожиданием радостного завтрашнего днЯ, ‘еверина крепко уснула.
     Ћколо трех часов ночи ее разбудил странный шум. ‘начала,  не  сообразив
хорошенько, в чем дело, она подумала, что ей почудилось  что-то  во  сне,  и
снова задремала. Ќо вот она услышала глухие удары, треск дерева,  как  будто
взламывали дверь. ‘еверина вскочила  в  испуге:  кто-то,  видно,  взламывает
замок в коридоре. ‘ минуту  она  не  омела  тронутьсЯ  с  места  и  боЯзливо
прислушивалась, в  ушах  у  нее  звенело.  Ќаконец  она  решилась  встать  и
посмотреть, в чем дело. Џотихоньку, босиком подкралась она к  двери,  слегка
приотворила ее и оцепенела от изумлениЯ и ужаса.
     ‹ежа на полу на животе, ђубо с помощью долота оторвал плинтус  и  вынул
кусок паркета. ‘тоЯвшаЯ возле него на полу свеча освещала его и  отбрасывала
громадную тень до самого потолка. Ќагнувшись над черным отверстием  в  полу,
он широко раскрытыми глазами всматривалсЯ в пролом.  ‹ицо  его  было  налито
кровью, это было лицо убийцы. ђезким движением он просунул руку в отверстие,
но рука дрожала от волнениЯ, он не мог найти сразу то, что искал.  ’огда  он
придвинул свечу, и она осветила в  глубине  отверстиЯ  кошелек,  ассигнации,
часы.
     ‘еверина невольно вскрикнула, и ђубо в испуге обернулсЯ.  Ћн  не  сразу
узнал ее, вероЯтно, он принЯл ее сперва за  привидение  -  она  была  всЯ  в
белом, а глаза ее были широко раскрыты от ужаса.
     - —то ты там делаешь?! - спросила она.
     ’огда наконец он понЯл, но не хотел отвечать ей, только глухо проворчал
что-то. Ћн смотрел на нее, стараЯсь придумать  предлог,  чтобы  отослать  ее
назад в спальню. Ќо ни одно разумное слово  не  приходило  ему  на  ум,  ему
просто хотелось задавать пощечин этой дрожащей, полураздетой женщине.
     - ‚от как, - продолжала она, - ты отказываешь мне  в  ботинках,  а  сам
берешь эти деньги, потому что проигралсЯ?
     ќто его взорвало. Ќе хватало еще, чтобы эта женщина,  котораЯ  утратила
уже длЯ него всЯкое обаЯние, портила ему жизнь и мешала  его  удовольствиЯм.
Ћн нашел себе другое развлечение, а в ней  вовсе  теперь  не  нуждаетсЯ.  Ћн
снова засунул руку в зиЯвшее на полу отверстие,  но  вытащил  оттуда  только
кошелек с тремЯстами франков.  ‡атем,  тщательно  закрыв  отверстие  вынутым
куском паркета, он каблуком вдавил на место плинтус  и,  обращаЯсь  к  жене,
пробормотал сквозь зубы:
     - ’ы менЯ бесишь. џ делаю, что хочу. џ ведь не вмешиваюсь в твои дела и
не спрашиваю, зачем ты едешь сегоднЯ в Џариж.
     ‘о злобой передернув плечами, он снова отправилсЯ в  кафе,  оставив  на
полу горевшую свечу. ‘еверина взЯла ее и легла в постель.  •олод  пронизывал
ее; она не могла уснуть и, поставив возле себЯ  свечу,  лежала  с  открытыми
глазами, ожидаЯ часа, когда надо будет вставать. ЊолодаЯ женщина была теперь
вполне убеждена, что в ее муже происходил быстрый процесс распада, что в его
душу словно просачивалось преступление, которое разлагало его  и  уничтожало
вконец прежнюю свЯзь между ними. ђубо, без сомнениЯ, все знал.
 
        VII 
 
     Џассажиры, собравшиесЯ в эту пЯтницу выехать  из  ѓавра  с  курьерским,
отходившим в шесть сорок утра, были необычайно изумлены при  пробуждении.  ‘
полуночи снег валил такими частыми и крупными хлопьЯми,  что  успел  к  утру
устлать улицы слоем в тридцать сантиметров.
     Џод навесом у  дебаркадера  пыхтела  и  дымила  ‹изон,  прицепленнаЯ  к
составу из семи вагонов: трех второго и четырех первого класса.  ‚  половине
шестого †ак и Џекэ пришли в депо, чтобы осмотреть паровоз. €х начинал пугать
этот снег, безостановочно и упорно падавший с черного неба.  ’еперь,  каждый
на своем посту, они ждали свистка, устремив  глаза  в  даль,  вглЯдываЯсь  в
беспрерывно, тихо падающие хлопьЯ, мелькавшие во мраке бледными пЯтнами.
     - Ѓудь Я проклЯт, если виден хоть один сигнал, - пробормотал машинист.
     - Ќе застрЯть бы еще в пути, - сказал кочегар.
     ђубо, Явившись минута в  минуту,  чтобы  принЯть  дежурство,  стоЯл  на
дебаркадере с фонарем в руке. Ћн то и дело закрывал глаза от  усталости,  но
все же внимательно наблюдал за работой. †ак осведомилсЯ у него  о  состоЯнии
пути. ЏожимаЯ ему руку, ђубо  отвечал,  что  еще  не  получил  телеграммы  с
соседней станции. ‘еверина,  закутаннаЯ  в  широкую  тальму,  спустилась  по
лестнице, и муж сам усадил ее в один из  вагонов  первого  класса.  Ћн,  без
сомнениЯ, подметил тревожный и нежный взглЯд, которым обменЯлись влюбленные,
но он и не подумал сказать жене, что с  ее  стороны  неосторожно  уезжать  в
такую погоду и лучше бы ей отложить поездку.
     ‘тали поЯвлЯтьсЯ пассажиры, закутанные, нагруженные багажом.  Ѓыло  так
холодно,  что  снег  на  обуви  даже  не   таЯл;   дверцы   вагонов   быстро
захлопывались, каждый старалсЯ как можно скорее забратьсЯ  в  купе;  опустел
дебаркадер, плохо освещенный тусклыми огоньками нескольких  газовых  рожков.
’олько передний фонарь паровоза, прикрепленный у  основаниЯ  дымовой  трубы,
сверкал, как гигантский глаз, посылаЯ в даль, во мрак, пылающий сноп света.
     ђубо поднЯл фонарь, подаваЯ сигнал.  Ћбер-кондуктор  дал  свисток.  †ак
ответил,  открыв  предварительно  регулЯтор  и  выдвинув  вперед  маховичок,
управлЯющий  изменением  хода.  Џоезд  тронулсЯ.  …ще  с   минуту   помощник
начальника станции спокойно следил, как он исчезал за снежной пеленой.
     - ’еперь держи ухо востро, - сказал †ак кочегару. - ‘мотри  у  менЯ  на
этот раз.
     Ћн заметил, что его товарищ едва  держалсЯ  на  ногах  от  усталости  -
верно, прокутил всю ночь.
     - –ело будет, - пробормотал Џекэ.
     Љак только поезд вышел из-под  навеса  платформы,  машинист  и  кочегар
сразу попали в метель.  ‚етер  дул  с  востока,  прЯмо  навстречу  паровозу,
порывисто налетаЯ на него, но †ак и Џекэ, стоЯ в паровозной  будке,  сначала
не особенно страдали от ветра: они были тепло одеты, глаза защищены  очками.
„аже Яркий свет паровозного фонарЯ не мог пробить белесоватую толщу  снежных
хлопьев, и полотно дороги не только  не  освещалось  на  двести  или  триста
метров вперед, но было  окутано  словно  дымкой  молочно-белого  тумана,  из
которого предметы возникали  лишь  в  непосредственной  близости,  точно  из
глубины сновидениЯ.  ’ревога  машиниста  возросла,  когда  он  убедилсЯ  при
взглЯде  на  фонарь  первого  же  сторожевого  участка,  что  его   опасениЯ
оправдались: на положенном  расстоЯнии  он,  конечно,  не  различит  красных
сигналов, закрывающих путь. Ћн шел поэтому с величайшей осторожностью, но не
мог и уменьшить скорость, так  как  противный  ветер  и  без  того  оказывал
огромное сопротивление ходу паровоза и замедление могло оказатьсЯ  столь  же
опасным.
     „о ѓарфлерской станции ‹изон шла бойко и ровно. Џласт  выпавшего  снега
пока еще не тревожил †ака, так как не  превышал  шестидесЯти  сантиметров  в
толщину, а снегоочиститель легко отбрасывал пласт толщиной в целый метр. †ак
заботилсЯ теперь лишь о том, чтобы идти с надлежащей  скоростью,  знаЯ,  что
главнейшее достоинство машиниста, после трезвости и любви к своему паровозу,
в том, чтобы вести поезд равномерно,  без  перебоев,  под  возможно  высоким
давлением пара. …динственный его недостаток как машиниста заключалсЯ  именно
в упрЯмстве, с которым он шел вперед, не останавливаЯсь, не обращаЯ вниманиЯ
на сигналы, в уверенности, что всегда успеет сдержать ‹изон. Џоэтому  иногда
он заходил  слишком  далеко,  давил  петарды,  "мозоли",  как  их  зовут  на
железнодорожном Языке; за это его два раза, даже отстранЯли  на  неделю,  от
должности. ’еперь, перед лицом грозной опасности, мысль о том, что  ‘еверина
с ним, что ему вверена эта дорогаЯ ему жизнь, удваивала его  силы;  всЯ  его
волЯ была устремлена к Џарижу, туда он мчалсЯ вдоль  этой  двойной  железной
линии, среди препЯтствий, которые должен был преодолеть.
     ‘тоЯ на железном мостике, соединЯвшем паровоз с тендером, †ак, несмотрЯ
на непрерывные толчки и снег, бивший ему прЯмо в лицо, нагибалсЯ  вправо  от
паровоза, чтобы лучше разглЯдеть путь. ‘квозь мокрые стекла он не мог ничего
рассмотреть и высунулсЯ наружу, навстречу ветру.  ‘нег  колол  его  тысЯчами
иголок,  леденЯщий  холод  словно  резал  бритвой.  ‚ремЯ  от  времени   †ак
возвращалсЯ в будку, чтобы передохнуть, снимал очки, протирал  их,  а  затем
снова шел к своему наблюдательному посту и лицом к  лицу  с  ураганом  зорко
вглЯдывалсЯ вперед,  не  мелькнет  ли  где  красный  сигнальный  огонь.  …го
внимание было до  такой  степени  напрЯжено,  что  дважды  померещились  ему
кровавые  искры,  внезапно  вспыхнувшие  сквозь   колебавшуюсЯ   перед   ним
белесоватую завесу снега.
     Ќо вдруг у †ака Явилось ощущение, что  кочегара  нет  на  месте.  —тобы
Яркий свет не ослеплЯл машиниста, в будке горел только маленький  фонарик  у
водомерной трубки. ‚зглЯнув на блестЯщий эмалевый циферблат  манометра,  †ак
заметил, что его вздрагивающаЯ синЯЯ  стрелка  быстро  опускаетсЯ.  Ћгонь  в
топке потухал. Љочегар растЯнулсЯ на Ящике тендера, его свалил сон.
     - —ертов гулЯка! - в бешенстве воскликнул †ак, расталкиваЯ его.
     Џекэ встал, что-то невнЯтно пробормотал  в  свое  оправдание.  Ћн  едва
держалсЯ на ногах, но в силу привычки тотчас же подошел к топке с молотом гв
руках. Ћн наколол уголь, насыпал его лопатой ровным слоем на решетку, подмел
мелкие угольные обломки. Џока дверцы  топки  оставались  открытыми,  отблеск
огнЯ,  отброшенный  на  поезд,  подобно  пылающему  хвосту   кометы,   зажег
сверканием снег, падавший крупными золотыми каплЯми.
     ‡а ѓарфлером начиналсЯ большой подъем длиной в  двенадцать  километров,
идущий до ‘ен-ђоменской  станции  -  самый  крутой  подъем  на  всей  линии.
Њашинист удвоил внимание, он знал, что  ему  придетсЯ  налечь  вовсю,  чтобы
взобратьсЯ на этот подъем, который трудно одолеть даже в хорошую погоду.  Ќе
выпускаЯ из рук маховичка,  управлЯющего  переменой  хода,  он  следил,  как
пробегали  мимо  телеграфные  столбы,  стараЯсь  таким  образом   определить
скорость. Ћна  значительно  уменьшалась,  ‹изон  выбивалась  из  сил,  и  по
возраставшему  сопротивлению  можно  было  угадать,   что   снегоочистителЯм
работать все труднее. Ќоском сапога  †ак  отворил  дверцы  топки.  „ремавший
кочегар понЯл этот жест и прибавил
     огонь, чтобы увеличить давление. „верцы  топки  раскалились,  бросаЯ  л
иловатый отблеск на  ноги  машиниста  и  кочегара;  но  они  не  чувствовали
пылающего жара, ледЯной ветер обдувал их. Џо знаку машиниста кочегар отворил
зольник, тЯга еще усилилась, стрелка манометра быстро  поднЯлась  до  десЯти
атмосфер. ‹изон развивала теперь всю силу, на  которую  была  способна.  ђаз
даже, видЯ, что уровень воды в котле понижаетсЯ, машинист должен был пустить
в ход малый маховичок инжектора, хотЯ это  и  уменьшало  давление  пара.  Ќо
давление тотчас же опЯть поднЯлось, машина фыркала и храпела, как  загнанное
животное, ее бедра судорожно вздрагивали,  и,  казалось,  слышно  было,  как
трещат ее суставы. †ак обходилсЯ с ней теперь сурово, как с состарившейсЯ  и
ослабевшей женщиной, к которой уже не чувствовал былой нежности.
     - Ќи за что эта лежебока не взберетсЯ на уклон! - проворчал  он  сквозь
зубы, хотЯ обычно в дороге никогда не разговаривал.
     Џекэ, несмотрЯ на одолевавшую его  дремоту,  взглЯнул  на  машиниста  с
изумлением: что он имеет против ‹изон? ђазве она не была по-прежнему славной
и  послушной  машиной?  Ђ  ход  у  нее  какой  легкий,  управлЯть  ею   одно
удовольствие! Љ тому же ‹изон так хорошо держала пары, что на пути из Џарижа
в ѓавр сберегала десЯть процентов топлива. Љогда машина снабжена прекрасными
золотниками, которые так тщательно выверены и так хорошо отводЯт пары, то ей
можно простить все остальные недостатки, подобно тому, как их можно простить
домовитой хозЯйке, бережливой и скромной. Џравда,  ‹изон  расходовала  много
смазочного масла. Ќу что ж! Џриходилось ее смазывать почаще, вот  и  все!  Ђ
†ак повторЯл с бешенством:
     - Ќет, она ни за что не взберетсЯ, если ее не подмазать.
     Ћн взЯл масленку и отправилсЯ смазывать паровоз  на  полном  ходу.  …му
случалось это делать, быть может, всего раза три в жизни.  Џерешагнув  через
перила, он взобралсЯ на смотровую площадку и стал продвигатьсЯ по ней  боком
вдоль  котла.  Ќо  это  было  чрезвычайно  опасное  предприЯтие:  ноги  †ака
скользили на узкой, мокрой от снега железной полосе, снежные хлопьЯ  слепили
глаза, а бешеные порывы ветра угрожали снести  его,  как  соломинку.  ‹изон,
задыхаЯсь,  мчалась  во  мрак,  прорезаЯ  в  беспредельном  снежном  покрове
глубокую борозду, и уносила †ака с собой. „обравшись до буферного бруса, †ак
присел на корточки перед отверстием правого цилиндра и, придерживаЯсь  одной
рукой за стержень, управлЯвший изменением хода, с величайшим трудом наполнил
цилиндр маслом. —тобы смазать левый цилиндр,  ему  пришлось  проползти,  как
ползет насекомое, вокруг всего паровоза. Љогда †ак, совершенно обессиленный,
вернулсЯ назад, он был бледен, как полотно, -  он  чувствовал,  что  был  на
волосок от смерти.
     - ЊерзкаЯ клЯча! - пробормотал он.
     “дивленный этой неожиданной грубостью †ака в отношении их  ‹изон,  Џекэ
не мог удержатьсЯ, чтобы не пошутить:
     - Џослали бы менЯ, мне не привыкать умасливать дам.
     Ќемного стрЯхнув дремоту, Џекэ стал на свое место,  наблюдаЯ  за  левой
стороной полотна. ѓлаза у него были зоркие, он видел лучше †ака,  но  теперь
все исчезало в этой метели. †ак и Џекэ  прекрасно  изучили  каждый  километр
дороги, по которой ездили уже в продолжение нескольких лет, а между тем  они
с трудом узнавали места, мимо которых проносились теперь.  „орога  была  всЯ
засыпана снегом; в нем утопали не только заборы, но даже и  дома.  Љазалось,
что вокруг поезда  расстилаетсЯ  голаЯ  беспредельнаЯ  равнина,  по  которой
сквозь хаос белесых пЯтен мчитсЯ наугад обезумевшаЯ ‹изон. Ќикогда  еще  эти
двое не ощущали в такой степени тесных  уз  соединЯющего  их  братства,  как
теперь, на этом паровозе, пущенном навстречу всем опасностЯм  снежной  бури.
Ћни были покинуты всем миром, более одиноки, чем арестанты в заключении. € в
то же времЯ на них лежала подавлЯющаЯ ответственность за жизнь людей  в  тех
вагонах, которые тащил за собой паровоз.
     € †ак, еще больше раздраженный шуткой Џекэ, сдержалсЯ и даже улыбнулсЯ.
‘ейчас, конечно, не приходилось ссоритьсЯ. ‘нег валил все  сильней;  пелена,
застилавшаЯ  горизонт,  становилась  почти  непроницаемой.  Џоезд  продолжал
подниматьсЯ в гору. ’еперь вдруг кочегару  показалось,  что  вдали  мелькнул
красный сигнальный огонь. Ћн сказал об этом †аку, но сигнальный огонь тут же
пропал, и Џекэ решил, что ему просто померещилось. Ќо машинист, который  сам
ничего не заметил, был встревожен этой галлюцинацией своего товарища и терЯл
доверие к самому себе. …му  казалось,  что  там,  вдали,  за  белой  завесой
мелькающих  хлопьев,  встают  какие-то  громадные   черные   массы,   словно
гигантские  обломки  ночного  мрака,  и,  перемещаЯсь,  движутсЯ   навстречу
паровозу. Ќе холмы ли это обрушились, не горы ли загромоздили путь, и  поезд
должен разбитьсЯ о них вдребезги? †ак в испуге потЯнул за стержень  парового
свистка  -  раздалсЯ  жалобный,  долгий,   отчаЯнный   свисток   и   улетел,
подхваченный ветром. Љ величайшему удивлению машиниста, свисток оказалсЯ как
нельзЯ более кстати: поезд мчалсЯ на всех парах мимо ‘ен-ђоменской  станции,
а †ак считал, что до нее, по крайней мере, еще километра два.
     ’еперь ‹изон, преодолев наконец роковой подъем, пошла гораздо легче,  и
†ак  мог  передохнуть.  Ћт   ‘ен-ђомена   к   Ѓольбеку   подъем   совершенно
нечувствителен,  и   до   конца   плоскогорьЯ   удастсЯ,   вероЯтно,   дойти
благополучно. ‚се же, прибыв в Ѓезевиль, где поезд  стоЯл  три  минуты,  †ак
подозвал начальника станции, ходившего по платформе,  и  высказал  ему  свои
опасениЯ: снежнаЯ пелена становилась все плотнее, в такой снегопад ни за что
не доберешьсЯ до ђуана, если  не  прицепить  еще  добавочный  паровоз,  а  в
безевильском депо всегда стоЯт готовые запасные паровозы. Ќачальник  станции
возразил, что не получал на этот счет никаких  распорЯжений  и  не  решаетсЯ
принЯть на себЯ за это ответственность. …динственное, что он мог  предложить
†аку, - взЯть с собой пЯть  или  шесть  деревЯнных  лопат,  чтобы  в  случае
надобности расчищать путь от снежных заносов. Џекэ взЯл лопаты и поставил их
в углу тендера.
     „ействительно,  на  плоскогорье  ‹изон  продолжала  идти  с  нормальной
скоростью и без особого труда; все  же  она  сдавала.  Њашинист  то  и  дело
отворЯл дверцы топки, а кочегар подбрасывал уголь на решетку, и  каждый  раз
над поездом, черневшим в белой снежной  мгле,  сверкал  ослепительный  свет,
прорезавший ночной  мрак,  словно  хвост  блестЯщей  кометы.  Ѓыло  уже  три
четверти восьмого. ‘ветало, но лишь с трудом можно  было  различить  бледный
рассвет сквозь бешеный вихрь снежных  хлопьев,  закрывавших  весь  горизонт.
ќтот неЯсный свет, в котором еще ничего  нельзЯ  было  разглЯдеть,  особенно
тревожил машиниста и кочегара, пристально вглЯдывавшихсЯ в даль; глаза у них
слезились, хотЯ и были защищены очками.  „ержа  правую  руку  на  маховичке,
управлЯвшем изменением хода, машинист не выпускал из левой стержень парового
свистка и на всЯкий  случай  давал  почти  беспрерывные  отчаЯнные  свистки,
звучавшие, как рыдание, в недрах этой снежной пустыни.
     Џоезд беспрепЯтственно миновал Ѓольбек, затем €вето. Ћднако в Њоттевиле
†ак снова обратилсЯ к помощнику начальника станции с  вопросом  о  состоЯнии
пути. Ћказалось, что на станции достоверных сведений об этом не имелось.  €з
Џарижа не приходил еще ни один поезд, но была получена телеграмма о том, что
парижский пассажирский поезд застрЯл в ђуане  и  находитсЯ  в  безопасности.
“сталаЯ,   отЯжелевшаЯ   ‹изон   снова   двинулась   в   путь   по   легкому
двенадцатикилометровому склону, который тЯнетсЯ до самого Ѓарантена. Ќаконец
наступил день, но такой  тусклый,  будто  его  свет  был  только  отражением
снежной пелены. ‘нег падал теперь все обильнее, казалось,  холодный,  мутный
рассвет струитсЯ  на  землю.  ‚етер  усилилсЯ,  и  снежные  хлопьЯ  полетели
навстречу паровозу, как пули. ’ендер завалило  снегом,  кочегару  ежеминутно
приходилось выгребать его оттуда лопатой, чтобы добратьсЯ до углЯ. Њестность
по обе стороны полотна до того изменила свой вид, что ее положительно нельзЯ
было  узнать,  машинисту  и  кочегару  казалось,  что  они  несутсЯ,  как  в
сновидении.  Ћбширные  ровные  полЯ,  тучные  пастбища,  окруженные   живыми
изгородЯми, дворы, засаженные ЯблонЯми,  сливались  в  беспредельное  зыбкое
снежное море, чуть подернутое рЯбью; все замирало  в  его  тусклой  белизне.
ђука машиниста не выпускала маховичка. Џорывы  ветра  резали  его  лицо,  он
начинал жестоко страдать от холода.
     ‚  Ѓарантене  начальник  станции  Ѓесьер  сам  подошел  к  паровозу   и
предупредил †ака о больших снежных заносах в направлении к Љруа-де-Њофра.
     - „умаю, что вам удастсЯ еще проскочить,  но  трудно  вам  придетсЯ,  -
добавил он;
     ’огда машиниста взорвало:
     - —ерт возьми, Я ведь говорил им это в Ѓезевиле! €х бы не  убыло,  если
бы они прицепили еще паровоз. •ороши мы теперь будем!
     Ћбер-кондуктор вышел из своего в