себе  неосторожность
снова заговорить о ‚иржини, и тут уж †ервеза совсем вышла из себЯ. Ќет, нет,
ни за что!  Ћна  давно  раскусила  ‚иржини:  если  ‚иржини  добиваетсЯ  этой
лавочки, то только длЯ того, чтобы унизить ее, †ервезу. ‘корее  она  уступит
прачечную первой встречной женщине, чем  этой  подлой  притворщице,  котораЯ
только и ждет ее разорениЯ. „а, да, теперь ей все понЯтно!  ЏонЯтно,  почему
вспыхивали желтыми огоньками кошачьи глаза этой обманщицы. Ќет,  ‚иржини  не
забыла порки в прачечной, она затаила злобу в сердце. Ќу, так пусть лучше не
суетсЯ, а то как бы ей не попало еще раз! „а, да, она скоро дождетсЯ трепки!
Ќе мешает ей обзавестись заслонкой длЯ своего толстого зада...  Ћшеломленный
этим потоком  брани,  ‹антье  накинулсЯ  на  †ервезу,  обозвал  ее  колодой,
сплетницей, паскудой и до того разошелсЯ, что обругал даже Љупо за  то,  что
тот позволЯет жене оскорблЯть друга. Ќо  потом  спохватившись,  что  так  он
только испортит все дело, ‹антье  поклЯлсЯ,  что  никогда  больше  не  будет
соватьсЯ в чужие дела - благодарности за  это  все  равно  не  дождешьсЯ.  €
действительно, ‹антье больше не заговаривал о передаче  аренды.  Ћн  выжидал
удобного случаЯ, когда можно будет снова поднЯть  этот  вопрос  и  заставить
прачку согласитьсЯ.
     Ќаступил Январь - отвратительное времЯ, сырое и холодное. Њатушка  Љупо
кашлЯла и задыхалась весь декабрь, а после крещениЯ слегла окончательно. ќто
случалось аккуратно каждую зиму, и старуха заранее знала, что  заболеет.  Ќо
на этот раз все окружающие говорили, что если она и выйдет  из  комнаты,  то
только ногами вперед. € действительно, хотЯ матушка Љупо была еще  жирной  и
тучной, ей, видимо, оставалось жить недолго. Ћна страшно хрипела; один  глаз
ее совсем остановилсЯ, половина лица отнЯлась.  Љонечно,  у  детей  ее  и  в
мыслЯх не было разделатьсЯ с нею, но старуха уже так давно дышала на  ладан,
так мешала всем, что в глубине души родные ждали ее  смерти,  как  желанного
избавлениЯ. „а ей и самой будет лучше: ведь она уже отжила свой век. Ђ когда
человек отжил свой век, жалеть не о чем. „октора пригласили всего один  раз,
и больше он не поЯвлЯлсЯ. —тобы не оставлЯть матушку Љупо вовсе заброшенной,
ей давали морс, - только и всего. „а еще заходили по нескольку  раз  в  день
посмотреть, не умерла ли она. ‘таруха  так  задыхалась,  что  уже  не  могла
говорить; но своим единственным глазом, который оставалсЯ живым и Ясным, она
пристально глЯдела на всех входЯщих.  Њногое  можно  было  прочесть  в  этом
взглЯде: сожаление о минувшей жизни, горькое  сознание,  что  родные  только
рады будут избавитьсЯ от нее, негодование на эту испорченную девчонку  Ќана,
котораЯ теперь, уже не стеснЯЯсь, вставала среди ночи в  одной  рубашонке  и
подглЯдывала через стеклЯнную дверь.
     ‚ понедельник вечером Љупо вернулсЯ сильно выпивши. ‘ тех пор, как  его
мать была опасно больна, он все времЯ находилсЯ в умиленном состоЯнии  духа.
Љогда, он улегсЯ и захрапел, †ервеза повернулась на кровати,  не  знаЯ,  что
делать. - Ћбыкновенно она проводила часть ночи около матушки Љупо,  ‚прочем,
Ќана вела себЯ молодцом, по-прежнему продолжала спать  в  одной  комнате  со
старухой и уверЯла, что разбудит всех, как только бабушка начнет умирать.  ‚
эту ночь девочка спала крепко, больнаЯ, казалось, тоже задремала, и  †ервеза
сдалась на просьбу ‹антье, который звал  ее  в  свою  комнату  и  уговаривал
отдохнуть. Ќо все-таки они поставили на полу зажженную свечу. ‚ третьем часу
ночи  †ервеза  внезапно  проснулась  и  соскочила  с   кровати,   охваченнаЯ
беспричинной тоской. …й  показалось,  что  на  нее  повеЯло  холодом.  ‘веча
догорела, в комнате было темно. †ервеза трЯсущимисЯ руками завЯзала на  себе
юбку. Ћщупью, спотыкаЯсь о мебель, пробралась она в комнату больной. ’ам  ей
удалось зажечь ночничок. ‚ глубокой тишине раздавалсЯ  только  громкий  храп
кровельщика, на двух нотах. Ќана, растЯнувшись на спине, мерно дышала,  чуть
шевелЯ пухлыми губками. Ћгромные тени задвигались по стенам,  когда  †ервеза
поднЯла ночник и осветила лицо матушки Љупо. ‹ицо старухи было совсем белое,
голова свесилась на плечо, глаза были открыты. Њатушка Љупо умерла.
     ’ихонько,  не  вскрикнув,  всЯ  дрожа  от  ужаса,  но  не  забываЯ   об
осторожности, †ервеза вернулась в комнату ‹антье. Ћн уже успел заснуть.  Ћна
наклонилась к нему и прошептала:
     - Џослушай, она скончалась...
     ‹антье с трудом открыл глаза и сонно пробормотал:
     - Ћтстань, ложись спать... …сли она умерла, так мы ей не поможем.
     Џотом он приподнЯлсЯ на локте и спросил:
     - Љоторый час?
     - ’ри.
     - ’олько три часа! ‹ожись-ка ты спать, а то простудишьсЯ... “тром видно
будет.
     Ќо  †ервеза  не  послушалась  его  и  стала  одеватьсЯ.  ’огда   ‹антье
повернулсЯ носом к стене и поплотнее закуталсЯ в одеЯло, ворча на  проклЯтое
женское упрЯмство. Ћчень нужно оповещать  всех,  что  в  квартире  покойник!
‚еселого в этом мало, особенно ночью. ‹антье бесилсЯ, что мрачные  мысли  не
дадут ему  заснуть  как  следует.  Њежду  тем  †ервеза  собрала  свои  вещи,
перенесла все, вплоть до шпилек, к себе в комнату и, уже не  боЯсь,  что  ее
застанут с шапочником, громко зарыдала. Џо правде сказать, она очень  любила
матушку Љупо, и ей теперь  было  жаль  ее,  хотЯ  в  первую  минуту  она  не
почувствовала ничего, кроме испуга  и  досады,  что  старуха  выбрала  столь
неудачное времЯ длЯ смерти. Ћдинокие рыданиЯ †ервезы  громко  раздавались  в
глубокой тишине; кровельщик продолжал  храпеть  как  ни  в  чем  не  бывало.
‘начала она пыталась разбудить его,  трЯсла,  но  потом  решила  оставить  в
покое, сообразив, что если он проснетсЯ, то с ним не оберешьсЯ хлопот. Љогда
она вернулась к покойнице, Ќана  уже  сидела  на  кровати,  протираЯ  глаза.
„евчонка понЯла все и с нездоровым  любопытством  вытЯгивала  шею,  стараЯсь
получше рассмотреть бабушку. Ћна не говорила ни слова, слегка  дрожала  всем
телом, была удивлена и в то же времЯ довольна, что видит, наконец, смерть, -
Ћ'на мечтала об этом уже два днЯ, как о какой-то запретной, дурной вещи,  на
которую  нельзЯ  смотреть  детЯм.  Џри  виде   неподвижного   белого   лица,
заострившегосЯ в предсмертной муке, ее  словно  обдавало  жаром,  как  в  те
минуты, когда она,
     прильнув к дверному стеклу, подглЯдывала за взрослыми  и  видела  такие
вещи, которые маленьким знать не полагаетсЯ.
     - Ќу, вставай, - тихо сказала ей мать. - џ  не  хочу,  чтобы  ты  здесь
оставалась.
     Ќана нехотЯ сползла  с  кровати,  оборачиваЯсь  и  не  спускаЯ  глаз  с
покойницы. †ервеза находилась в большом  затруднении:  она  не  знала,  куда
девать девчонку до утра. Ћна уже решила  было  одеть  ее,  как  вдруг  вошел
‹антье в брюках и в туфлЯх на  босу  ногу.  Ћн  не  мог  заснуть  и  немного
стыдилсЯ своего поведениЯ. ‹антье живо уладил дело.
     - Џусть лЯжет в мою постель, - сказал он. - Њеста хватит.
     Ќана поднЯла на мать и на ‹антье свои большие чистые  глаза  и  сделала
такое же невинное лицо, какое бывало у нее в  день  Ќового  года,  когда  ей
дарили шоколадные  конфеты.  ђазумеетсЯ,  упрашивать  ее  не  пришлось.  Ћна
побежала в одной рубашке, еле касаЯсь пола голыми ножками,  скользнула,  как
змейка, в еще теплую постель, забилась под одеЯло и  вытЯнулась.  …е  тонкое
тельце чуть очерчивалось под одеЯлом. Љаждый  раз,  как  †ервеза  входила  в
комнату, она встречала блестЯщий немой взглЯд дочери. Ќана не засыпала,  она
лежала очень краснаЯ, тихо, не шевелЯсь, и, казалось, о чем-то думала.
     Њежду тем ‹антье помог †ервезе обрЯдить матушку Љупо. ќто оказалось  не
так-то просто: покойница была нелегка. Ќикто  бы  не  подумал,  что  у  этой
старухи такое жирное  и  белое  тело.  Ќа  нее  надели  чулки,  белую  юбку,
кофточку, чепчик - все самое лучшее из ее вещей. Љупо продолжал храпеть;  он
издавал все те же две ноты: густую,  понижавшуюсЯ,  и  резкую,  забиравшуюсЯ
вверх. ќто было похоже на церковную  музыку  во  времЯ  службы  в  страстную
пЯтницу. Љогда тело  матушки  Љупо  было,  наконец,  обрЯжено,  приведено  в
порЯдок и уложено на кровати, ‹антье, чтобы подкрепитьсЯ, выпил стакан вина,
- у него сердце было  не  на  месте.  †ервеза  рылась  в  комоде,  отыскиваЯ
маленькое медное распЯтие, привезенное ею из Џлассана, но  потом  вспомнила,
что матушка Љупо сама же и продала его. †ервеза  и  ‹антье  затопили  печку,
прикончили  остатки  вина  в  бутылке;  оба  чуть  не  засыпали  сидЯ,  были
недовольны друг другом, обоим было не по себе, словно они  чувствовали  себЯ
виноватыми.
     Ќезадолго до рассвета, часов около семи, Љупо наконец проснулсЯ.  Љогда
ему сообщили печальную новость, он сначала было не  поверил  и,  подозреваЯ,
что его дурачат, пробормотал что-то себе под нос. Џотом он повалилсЯ на пол,
вскочил, бросилсЯ к покойнице, упал перед нею на колени, стал обнимать ее  и
заревел, как теленок. Ћн так рыдал, припав к  груди  матери,  что  простынЯ,
которой он вытирал глаза, вымокла  насквозь.  ѓлЯдЯ  на  мужа,  заплакала  и
†ервеза; она была очень растрогана его горем, оно примирило ее  с  ним:  да,
сердце  у  него  добрее,  чем  можно  подумать.  ‘традание  Љупо  еще  более
увеличивалось отчаЯнной  головной  болью.  ЌесмотрЯ  на  десЯтичасовой  сон,
вчерашний хмель еще не совсем сошел с него, Язык  одеревенел,  во  рту  была
горечь, в глотке все пересохло. Ћн хваталсЯ за голову, стискивал ее кулаками
и причитал. ѓосподи боже мой! ЃеднаЯ мамаша! Ћн ведь так любил ее, и вот она
померла! Ћх, у него, верно, голова лопнет, виски так и  сверлит!  ѓорит  всЯ
голова, а тут еще сердце разрываетсЯ! Ђх, до чего же  судьба  несправедлива!
Љакие жестокие напасти на человека!
     - Џолно, дружище, мужайсЯ,  -  сказал  ‹антье,  поднимаЯ  его.  -  Ќадо
крепитьсЯ.
     Ћн налил ему стакан вина, но Љупо отказалсЯ пить.
     - Ќе знаю, что со мной. “ менЯ какой-то медный вкус во рту...  ќто  все
матушка: как только Я ее увидел, так и  почувствовал  вкус  меди...  Њамаша!
Ѓоже мой! Њамаша!
     € Љупо снова заплакал, как ребенок. Ќо вино он  все-таки  выпил:  чтобы
залить огонь, который горел у него в груди. ‹антье скоро ушел под предлогом,
что нужно уведомить родных и заЯвить о смерти в мэрию. …му хотелось подышать
свежим воздухом. Ћн шел, не торопЯсь, покуриваЯ папироску и  с  наслаждением
вдыхаЯ морозный утренний воздух.  ‚ыйдЯ  от  г-жи  ‹ера,  он  даже  зашел  в
кондитерскую,  заказал  чашку  горЯчего  кофе  и  просидел  там  целый  час,
размышлЯЯ о чем-то.
     Љ девЯти часам собрались родные. ‘тавни в прачечной так и не открывали.
‹орилле не плакал;  впрочем,  он  заглЯнул  только  на  минутку,  потопталсЯ
немножко с приличествующей случаю физиономией и тотчас же  ушел  к  себе:  у
него была спешнаЯ работа. ѓ-жа ‹орилле и г-жа ‹ера обнимали Љупо и  †ервезу,
прикладываЯ платочки к глазам и утираЯ слезинки. Џотом г-жа ‹орилле,  окинув
взором комнату, в которой  лежала  покойница,  внезапно  возвысила  голос  и
заЯвила, что так не годитсЯ, нельзЯ ставить лампу возле покойника, -  нужно,
чтобы горели свечи. € Ќана послали купить пачку больших свечей.  „а,  вот  и
умирай после этого у •ромуши! Ћна тебЯ так обрЯдит, что глЯдеть стыдно! ќкаЯ
дурища, не знает, как обращатьсЯ с покойниками! Ќеужели ей ни разу  в  жизни
не приходилось хоронить кого-нибудь? ѓ-жа  ‹ера  сама  пошла  к  соседЯм  за
распЯтием; но вместо маленького распЯтиЯ  принесла  огромный  крест  черного
дерева, с картонным  раскрашенным  •ристом.  ќтот  крест  покрыл  всю  грудь
матушки Љупо и, казалось, совсем придавил ее своей  тЯжестью.  Џотом  начали
искать свЯтой воды, но ее ни у кого не было, и Ќана побежала  с  бутылкой  в
церковь. Љомната сразу принЯла  другой  вид:  на  маленьком  столике  горела
свеча, рЯдом с нею стоЯл стакан со свЯтой водой, в котором торчала  буксоваЯ
веточка. ’еперь по крайней мере если кто и придет, так  увидит  покойницу  в
полном  порЯдке.  ‚  ожидании  посетителей  стульЯ  в  прачечной  расставили
кружком.
     ‹антье вернулсЯ только к одиннадцати часам. Ћн успел  побывать  в  бюро
похоронных процессий, справитьсЯ об условиЯх.
     - ѓробы от двенадцати франков, - сказал он. - …сли  хотите  заупокойную
мессу, то это стоит еще десЯть. Љатафалк в зависимости от разрЯда...
     - Ќо это совершенно не  нужно,  -  прошептала  г-жа  ‹орилле,  поднимаЯ
голову с изумленным и беспокойным видом. - ‚едь мамашу этим  не  воскресишь.
Ќадо же считатьсЯ с нашими средствами.
     - Ќу, конечно. џ сам того же мнениЯ, - подхватил шапочник.  -  џ  узнал
цены только на всЯкий случай, чтобы вы могли распорЯдитьсЯ...  ‘кажите  мне,
что вы хотите заказать. џ схожу после завтрака.
     ѓоворили вполголоса. ‘квозь щели закрытых ставней  в  комнату  проникал
слабый свет. „верь в комнату мамаши Љупо была  распахнута,  и  оттуда  зиЯла
мертваЯ могильнаЯ тишина. ‚о дворе раздавалсЯ детский смех. ђебЯтишки водили
хоровод под бледными лучами зимнего солнца.  ‚друг  послышалсЯ  голос  Ќана.
Ћчевидно, она удрала от Ѓошей,  к  которым  ее  отправили.  Ћна  командовала
детьми, кричала что-то тоненьким голоском, потом запела, отбиваЯ на мостовой
такт каблуком, и слова песенки разносились словно звонкое чириканье птичек.
 
                            “ нашего ослика 
                            ‡аболела ножка. 
                            …му сшила барынЯ 
                            ‘лавный наколенничек 
                            € синие башмачки, чки-чки, 
                            € синие башмачки. 
 
     †ервеза подождала немного и сказала:
     - Љонечно, мы не  богаты,  но  все-таки  надо  вести  себЯ  прилично...
Њатушка Љупо ничего не оставила, но из этого не следует, что ее нужно зарыть
в землю, как собаку... Ќет, мы должны заказать мессу и приличный катафалк...
     - Ђ кто за это платить будет? - сердито спросила г-жа ‹орилле. - Њы  не
можем, мы и так потерпели убытки на той неделе; а  вы  и  тем.  более  -  вы
совсем прогорели... ЉажетсЯ, вам-то  уж  пора  бы  знать,  до  чего  доводит
привычка пускать пыль в глаза!
     Љогда спросили мнение Љупо, дремавшего на стуле, он  равнодушно  махнул
рукой, пробормотал что-то непонЯтное и снова заснул. ѓ-жа ‹ера сказала,  что
внесет свою долю. Ћна соглашалась с †ервезой: надо  все  устроить  прилично.
Џосле долгого обсуждениЯ было решено заказать катафалк с узким  ламбрекеном.
‘тали высчитывать расходы на клочке бумаги. Џолучилось, что похороны  должны
стоить около девЯноста франков.
     - Ќас трое, - сказала прачка в заключение. -  Ќа  каждого  придетсЯ  по
тридцати франков. Ќу что ж, не разоримсЯ.
     Ќо г-жа ‹орилле пришла в бешенство:
     - Ђ Я не дам ни гроша, не дам! € дело вовсе не в тридцати  франках!  „а
будь у менЯ хоть сто тысЯч, Я бы все отдала, если бы  это  могло  воскресить
маму! Ќо Я терпеть не могу чванитьсЯ! “  вас  прачечнаЯ,  вы  хотите  задать
форсу перед соседЯми. Ќу, а нам до этого дела нет! “страивайте, что  хотите!
‡аказывайте, если вам угодно, хоть балдахин с перьЯми!
     - „а не надо мне от вас ничего, -  сказала  наконец  †ериеза.  -  Ќо  Я
скорее пойду собой торговать, чем буду мучитьсЯ  угрызениЯми  совести.  ‚едь
кормила же Я матушку Љупо без вашей помощи, ну, так и похороню ее без вас...
џ ведь вам когда-то правду сказала: подбираю же Я голодных кошек, подберу  и
вашу мать.
     ѓ-жа ‹орилле заплакала и ушла бы домой, если бы ‹антье не  удержал  ее.
‘сорившиесЯ поднЯли такой  шум,  что  г-жа  ‹ера,  сердито  шикнув  на  них,
тихонько прошла в комнату матушки Љупо и беспокойно поглЯдела на  покойницу,
точно боЯсь, что та  проснулась  и  слушает  ссору.  ‚  эту  минуту  хоровод
ребЯтишек снова запел во дворе. ‡вонкий голосок Ќана покрывал все остальные.

                            “ нашего ослика 
                            ‡аболел животик. 
                            …му сшила барынЯ 
                            ‘лавненький набрюшничек 
                            € синие башмачки, чки-чки, 
                            € синие башмачки. 
 
     - ѓосподи, что за несносные ребЯтишки!  Џросто  душу  выматывают  своим
пением, - сказала †ервеза ‹антье, вздрагиваЯ и чуть  не  плача  с  досады  и
горЯ. - “ймите их ради бога, отведите Ќана в дворницкую. Ќашлепайте ее.
     ѓ-жа ‹ера и г-жа ‹орилле ушли завтракать, пообещав вернутьсЯ. Љупо тоже
сели за стол и поели колбасы, но без всЯкого аппетита, молча и стараЯсь даже
не стучать вилками. —увствовали они себЯ отвратительно. ЃеднаЯ матушка  Љупо
совершенно пришибла их, свалилась им на плечи, наполнЯла собою все  комнаты.
Ћни были выбиты из колеи. Ћни метались из комнаты в комнату, не знаЯ, за что
взЯтьсЯ, и чувствовали  себЯ  разбитыми,  точно  после  попойки.  †ервеза  с
непокрытой головой, не помнЯ себЯ, бросилась,  как  сумасшедшаЯ,  к  ѓуже  и
занЯла у него шестьдесЯт франков. ‹антье присоединил эти деньги  к  тридцати
франкам, взЯтым у г-жи ‹ера,  и  немедленно  отправилсЯ  в  бюро  похоронных
процессий.  Џосле  завтрака  стали  поЯвлЯтьсЯ  подстрекаемые   любопытством
соседки;  они  заходили  в  комнату  матушки  Љупо,  оглЯдывали   покойницу,
крестились, дотрагивались до буксовой веточки в  стакане  со  свЯтой  водой,
притворно вздыхали, закатывали глаза,  отирали  слезы.  Џотом  переходили  в
прачечную, усаживались там  и  начинали  бесконечные  разговоры  о  "дорогой
покойнице",  часами  повторЯЯ  одни  и  те  же  фразы.  Њадемуазель  ђеманжу
твердила, что правый глаз у матушки Љупо осталсЯ приоткрытым; г-жа ѓодрон не
переставаЯ восхищалась, какаЯ свежаЯ кожа у покойницы, в эти-то годы! Ђ г-жа
”оконье никак не могла опомнитьсЯ от удивлениЯ - старуха только три днЯ тому
назад на ее глазах пила кофе. „а, недолго помереть! Љаждый должен быть готов
к дальнему пути. Љ вечеру хозЯевам стало уже невтерпеж. “жасно тЯжело, когда
тело так долго остаетсЯ в доме. Џравительству следовало бы  издать  на  этот
счет какой-нибудь закон. Ђ еще впереди целый вечер, целаЯ ночь и все утро  -
нет, этому конца не  будет!  Љогда  перестаешь  плакать,  горе  переходит  в
раздражение, того и глЯди выйдешь из себЯ.  Ќемое,  застывшее  тело  матушки
Љупо,  лежавшее  в  задней  комнатке,  начинало  положительно  давить  всех;
казалось, оно занимало в квартире  все  больше  и  больше  места.  €  семьЯ,
забываЯ уважение к покойнице, поневоле вернулась к своим обычным делишкам.
     - ‚ы с нами покушаете, - сказала †ервеза  г-же  ‹орилле  и  г-же  ‹ера,
когда они вернулись. - Ќе будем расходитьсЯ: очень тЯжко.
     Ќакрыли на  гладильном  столе.  ѓлЯдЯ  на  тарелки,  все  вспоминали  о
пирушках, которые здесь когда-то устраивались.  ‚ернулсЯ  ‹антье.  Џришел  и
‹орилле. Џринесли паштет от булочника: †ервезе  было  не  до  стрЯпни.  …два
уселись за стол, как ЯвилсЯ Ѓош и объЯвил, что г-н Њареско просит разрешениЯ
войти. € действительно, вслед за ним серьезно и  важно  вошел  домохозЯин  в
сюртуке и с большим орденом в петличке. Ћн молча поклонилсЯ  присутствующим,
прошел прЯмо в заднюю комнатку  и  стал  на  колени  перед  покойницей.  ѓ-н
Њареско был очень набожен; он помолилсЯ, благочестиво и сосредоточенно,  как
свЯщенник, потом окропил тело свЯтой водой с буксовой веточки и свершил  над
ним крестное знамение  в  воздухе.  ќто  произвело  на  всех  очень  сильное
впечатление. ‚се встали из-за стола и стоЯли, пока г-н  Њареско  не  окончил
своих благочестивых действий.  ‚ернувшись  в  прачечную,  домохозЯин  сказал
Љупо:
     - џ пришел получить с  вас  за  два  последние  срока.  ‚ы  приготовили
деньги?
     - Ќет, сударь, еще не успели, - пробормотала †ервеза, крайне  смущеннаЯ
тем, что этот  разговор  происходит  при  ‹орилле.  -  ‚ы  понимаете,  такое
несчастье...
     - Љонечно, конечно... Ќо ведь у каждого свои  неприЯтности,  -  ответил
хозЯин, растопыриваЯ огромные заскорузлые пальцы - пальцы бывшего  рабочего.
- Њне очень жаль,  но  больше  Я  ждать  не  могу...  …сли  вы  не  уплатите
послезавтра утром, Я вынужден буду прибегнуть к выселению.
     †ервеза сложила руки в немой мольбе. Ќа глазах у нее показались  слезы.
Ќо домохозЯин резко трЯхнул огромной  головой,  даваЯ  понЯть,  что  все  ее
мольбы бесполезны. Љ тому же  почтение  к  покойнице  не  допускало  никаких
препирательств. Ћн вышел потихоньку, пЯтЯсь задом.
     -  ’ысЯчу  извинений,  что  побеспокоил  вас,  -  бормотал  он.  -  ’ак
послезавтра утром, не забудьте.
     € проходЯ мимо комнатки  матушки  Љупо,  г-н  Њареско  вторично,  перед
открытой дверью, почтил покойницу набожным коленопреклонением.
     ‘начала все ели наспех и кое-как, чтобы и вида  не  показать,  что  еда
доставлЯет удовольствие. Ќо когда подали сладкое,  стали  жевать  медленнее,
хотелось посмаковать его, спокойно, не торопЯсь. ‚ремЯ  от  времени  †ервеза
или одна из сестер вставала с набитым ртом и, не выпускаЯ салфетки  из  рук,
отправлЯлась взглЯнуть на покойницу. € когда та, что уходила,  возвращалась,
дожевываЯ на ходу кусок, и садилась за стол, все прочие глЯдели на нее,  как
бы спрашиваЯ, все ли там в порЯдке. Џотом женщины стали  беспокоитьсЯ  реже.
Њатушка Љупо была  забыта.  ‡аварили  кофе,  и  очень  крепкий,  потому  что
собирались не спать всю ночь. ‚ восемь часов пришли Џуассоны. €м  предложили
по стакану кофе. ’огда ‹антье, все  времЯ  наблюдавший  за  †ервезой,  нашел
своевременным  воспользоватьсЯ  случаем,  которого  ожидал  с  самого  утра.
‡аговорили о гнусности домохозЯев, которые ЯвлЯютсЯ  за  деньгами,  когда  в
доме лежит покойник. € тут ‹антье сказал:
     - ‚едь эдакий ханжа, сущий негодЯй, такую рожу состроил,  точно  обедню
служит... Ѓудь Я на вашем месте, Я плюнул бы на его лавочку.
     €здерганнаЯ, измученнаЯ, разбитаЯ †ервеза  не  понЯла  его  хитрости  и
ответила:
     - „а, разумеетсЯ, ждать полиции Я не стану... Ќет, с менЯ довольно!..
     ‘упруги ‹орилле, обрадовавшись, что  у  •ромуши  уже  не  будет  своего
заведениЯ, начали горЯчо поощрЯть ее намерение. ђазумеетсЯ, прачечнаЯ  стоит
ей очень дорого. Џравда, работаЯ по найму, она будет получать не больше трех
франков, но ведь зато сократЯтсЯ и расходы, и не будешь вечно  дрожать,  что
прогоришь. Ћни приставали к Љупо, подталкиваЯ его, заставлЯЯ  согласитьсЯ  с
их доводами. Љупо много пил, пребывал в полном расстройстве чувств и один из
всех присутствующих плакал, уткнувшись носом в тарелку. ‚идЯ, что прачка как
будто начинает сдаватьсЯ, ‹антье подмигнул  Џуассонам.  €  дылда  ‚иржини  с
необыкновенной готовностью, сочувственно подхватила:
     - Ђ знаете, мы с вами могли бы договоритьсЯ. џ бы могла взЯть  на  себЯ
аренду и как-нибудь уладила бы ваши дела с хозЯином... ‚се-таки вам было  бы
спокойнее.
     - Ќет, спасибо, - сказала †ервеза, которую так и передернуло, точно  на
нее напал озноб. - “ж Я как-нибудь постараюсь расплатитьсЯ, сумею  раздобыть
денег. Ѓуду работать; слава богу, руки у менЯ  еще  не  отнЯлись.  ‚ыпутаюсь
как-нибудь.
     - Ћбо всем этом можно поговорить в  другой  раз,  -  поспешно  вмешалсЯ
шапочник. - Џраво, как-то неудобно  сегоднЯ.  “спеете  поговорить,  ну  хоть
завтра...
     Ќо тут г-жа ‹ера, котораЯ  вышла  к  покойнице,  испуганно  вскрикнула.
Ћказалось,  догорела  свеча.  ‚се  засуетились,  торопЯсь   зажечь   другую,
покачиваЯ головами и повторЯЯ, что это дурной знак;  нехорошо,  когда  около
покойника гаснут свечи.
     Ќачалось бдение. Љупо прилег, - не длЯ того, чтобы спать, сказал он,  а
чтобы подумать обо всем. Ќо уже через пЯть минут он захрапел. Ќана  увели  к
Ѓошам, причем она расплакалась: девочка с самого утра мечтала о том, как она
снова улЯжетсЯ  в  просторной  кровати  своего  взрослого  друга  -  ‹антье.
Џуассоны просидели до двенадцати часов. ‚ конце  концов  соорудили  какую-то
смесь  в  салатнике,  что-то  вроде  глинтвейна,  потому  что  кофе  слишком
действовало дамам на нервы. Џошли всЯкие чувствительные  разговоры.  ‚иржини
заговорила о деревне: хорошо, если бы ее похоронили где-нибудь в лесу, чтобы
на могиле у нее росли полевые цветы. ѓ-жа ‹ера, оказываетсЯ, уже приготовила
себе саван и держала его у себЯ в  шкафу,  посыпав  лавандой:  ей  хотелось,
чтобы у нее в гробу хорошо пахло. ‡атем полицейский,  неожиданно  вступив  в
разговор, сообщил, что сегоднЯ утром он задержал девушку, котораЯ  совершила
кражу в колбасной. …е обыскали у комиссара и, когда  раздели,  нашли  десЯть
колбас, подвешенных вокруг тела,  спереди  и  сзади.  ѓ-жа  ‹орилле  сделала
брезгливую гримасу и заЯвила, что этих колбас она никогда не стала бы  есть.
‚се  захихикали.  Ѓдение  незаметно  приобретало  оживленный  характер,   но
приличиЯ все же соблюдались.
     Љогда кончали глинтвейн, из задней комнаты  донессЯ  какой-то  странный
звук, какое-то глухое журчанье. ‚се поднЯли головы и переглЯнулись.
     - Ќичего особенного, - спокойно, вполголоса сказал  ‹антье.  -  €з  нее
вытекает.
     ќто объЯснение успокоило общество. ‚се покачали  головами  и  поставили
стаканы.
     Ќаконец Џуассоны ушли. ‹антье отправилсЯ вместе  с  ними,  сказав,  что
идет ночевать к приЯтелю и  оставлЯет  свою  кровать  дамам:  они  могут  по
очереди отдыхать на ней.  ‹орилле  ушел  один,  говорЯ,  что  впервые  после
женитьбы будет спать в одиночестве. Љупо спал. Ћбе  его  сестры  остались  с
†ервезой. Ћни устроились подле печки, на которой  все  времЯ  стоЯл  горЯчий
кофе. †енщины сидели, скорчившись, пригнувшись к огоньку, засунув  руки  под
передники, и тихо разговаривали  в  глубокой  ночной  тишине.  ѓ-жа  ‹орилле
жаловалась, что у нее нет черного платьЯ  длЯ  похорон,  а  покупать  ей  не
хочетсЯ, потому что им с мужем и так приходитсЯ  очень  туго,  -  да,  очень
туго. Ћна спросила †ервезу, не осталось ли от матушки Љупо черной юбки,  вот
той, что ей подарили ко дню рождениЯ. †ервезе пришлось пойти поискать  юбку.
…е еще можно будет носить, нужно только сузить  в  талии.  Ќо  г-жа  ‹орилле
заЯвила претензию и на белье, заговорила о кровати, о  шкафе,  о  стульЯх  -
словом, решила занЯтьсЯ разделом. —уть было не вспыхнула ссора. Ќо г-жа ‹ера
была справедливее  сестры  и  водворила  мир:  она  заЯвила,  что  раз  Љупо
заботились о матери, то им по праву принадлежат и ее пожитки. ‡атем все  три
снова  стали  клевать   носом   перед   печкой,   поддерживаЯ   бесконечный,
однообразный разговор. Ќочь казалась им невыносимо долгой. ‚ремЯ от  времени
женщины встрЯхивались, пили  кофе,  заглЯдывали  в  комнату  покойницы,  где
тусклым красноватым огоньком горела оплывшаЯ  свеча:  с  нее  не  полагалось
снимать  нагар.  Љ  утру  женщины  совсем  продрогли,  несмотрЯ   на   жарко
натопленную печь. Ћни истомились, устали от бесконечных разговоров, во рту у
них пересохло, глаза были  воспаленные,  красные.  ѓ-жа  ‹ера  бросилась  на
кровать ‹антье и захрапела, как солдат. †ервеза и г-жа ‹орилле  задремали  у
печки, уткнувшись головами в колени. Ќа рассвете холод  разбудил  их.  ‘веча
мамаши Љупо опЯть погасла. € в полутьме снова, как ночью, послышалось глухое
журчанье. ѓ-жа ‹орилле, успокаиваЯ самое себЯ, громко объЯснЯла, откуда  это
журчанье.
     - €з нее вытекает, - повторЯла она, зажигаЯ новую свечу.
     ‚ынос тела был назначен  на  половину  одиннадцатого.  Ќечего  сказать,
веселое предстоЯло утро! € это после такой ночи и  такого  днЯ  накануне!  “
†ервезы ни гроша не было, но, несмотрЯ на это, она не пожалела бы  дать  сто
франков тому, кто унес бы матушку  Љупо  тремЯ  часами  раньше.  Ќет,  можно
любить человека как угодно, но, мертвый, он становитсЯ тЯжелой обузой, и чем
сильнее его любишь, тем больше хочешь поскорее избавитьсЯ от него.
     Љ счастью, утром перед похоронами скучать некогда. •лопот не оберешьсЯ.
Џрежде всего позавтракали. ‡атем ЯвилсЯ факельщик  с  седьмого  этажа,  дЯдЯ
Ѓазуж: он принес гроб и  мешок  отрубей.  ќтот  добрый  человек  никогда  не
протрезвлЯлсЯ. ‚ восемь часов утра в нем еще бродил вчерашний хмель.
     - ‘юда, что ли? - спросил дЯдЯ Ѓазуж.
     € он поставил гроб, который затрещал, как трещат все новые Ящики.
     Ќо, отбросив в сторону мешок с отрубЯми,  он  вдруг  увидел  †ервезу  и
застыл на месте, разинув рот и выпучив глаза.
     - Џростите, виноват, ошибсЯ, - забормотал он. - Њне  сказали,  что  это
длЯ вас.
     ”акельщик схватил мешок, но †ервеза остановила его:
     - „а положите же! ќто у нас покойник, у нас.
     - Ђх, так вот оно что! - воскликнул дЯдЯ Ѓазуж, хлопаЯ себЯ по  лЯжкам.
- —ерт побери! ќто длЯ старухи! Ќу, теперь понЯтно...
     †ервеза побледнела: дЯдЯ Ѓазуж принес гроб длЯ нее. Ђ тот из вежливости
продолжал извинЯтьсЯ:
     - Џонимаете, мне вчера сказали, что тут, в первом этаже,  кто-то  умер.
Ќу вот Я и подумал... ‡наете, ведь в нашем ремесле это  штука  пустЯшнаЯ.  ‚
одно ухо входит, в другое выходит... Ќу, во  всЯком  случае  рад  за  вас  и
приношу всЯческие поздравлениЯ. ‚се-таки чем позже,  тем  лучше.  Ђ?..  •отЯ
жить-то оно невесело, нет, далеко не всегда!
     †ервеза слушала его, а сама пЯтилась, точно боЯлась, что он схватит  ее
своими грЯзными ручищами, втиснет в гроб и унесет. ‚едь  говорил  же  он  ей
однажды, в самый  день  ее  свадьбы,  что  знает  женщин,  которые  были  бы
благодарны ему, если бы он пришел за ними. Ќу, нет! Ћна не из таких:  у  нее
при одной мысли об этом мурашки бегают по спине. •оть и тЯжкаЯ у нее  жизнь,
но не хочетсЯ расставатьсЯ с нею так скоро. Ќет, лучше околевать  с  голоду,
постепенно, из года в год, чем умереть сразу, внезапно.
     - Ћн пьЯн, - прошептала  †ервеза  со  смешанным  чувством  омерзениЯ  и
ужаса. - Њогли бы, кажетсЯ, не присылать пьЯниц. „ерут недешево.
     ’огда факельщик начал дерзить и издеватьсЯ над нею:
     - Ќу что ж, матушка, значит, отложим до  следующего  раза?  Џомните:  Я
всегда к вашим услугам! ’олько мигните - и Я тут как тут. ‚едь Я  всегдашний
дамский утешитель... Ђ знаешь что? - Ќе плюй на дЯдю  Ѓазужа!  Ћн  держал  в
своих руках женщин куда пошикарнее тебЯ,  и  они  не  жаловались,  когда  он
укладывал их. „а, они рады были, когда он укладывал их спать в землю.
     - ‡амолчите, дЯдЯ Ѓазуж! - строго прикрикнул  ‹орилле,  прибежавший  на
шум. - —то за неприличные  шутки!  џ  пожалуюсь,  и  вас  рассчитают...  Ќу,
убирайтесь отсюда, если не желаете соблюдать правила.
     ”акельщик ушел, но еще долго было слышно, как он ворчал по дороге:
     - Љакие такие правила! Ќикаких правил нет... Ќет тебе никаких правил...
честность должна быть, и все тут.
     Ќаконец пробило десЯть. Љатафалк запаздывал. ‚ прачечной уже  набралось
много народа. Џришли все друзьЯ и соседи: тут были и  Њадинье,  и  ‘апог,  и
г-жа ѓодрон, и мадемуазель  ђеманжу.  ’о  и  дело  в  щель  между  закрытыми
ставнЯми или в открытую дверь высовывалась  мужскаЯ  или  женскаЯ  голова  -
посмотреть, не едет ли этот проклЯтый катафалк. ђоднЯ, собравшаЯсЯ в  задней
комнате, пожимала руки посетителЯм. Њинуты молчаниЯ  прерывались  торопливым
шепотом; ждали напрЯженно, с раздражением; в тишине  вдруг  слышалсЯ  шелест
платьЯ: г-жа ‹орилле разыскивала носовой платок, или г-жа ‹ера  металась  по
комнате и спрашивала, нет ли у кого  молитвенника.  Љаждый  входЯщий  прежде
всего замечал открытый гроб, стоЯвший посреди комнаты, напротив  кровати;  и
каждый невольно косилсЯ на него, мысленно  примерЯл  и  решал,  что  грузнаЯ
матушка Љупо ни за что не поместитсЯ в нем. ‚се переглЯдывались и  читали  в
глазах друг у друга одну и ту же мысль, но никто  не  решалсЯ  высказать  ее
вслух. ‚друг около двери на улице поднЯлась суматоха. ‚ошел г-н Њадинье и  с
широким жестом провозгласил торжественным тоном:
     - €дут!
     Ќо это был еще не катафалк. Џоспешными шагами вошли четыре факельщика в
длинных черных сюртуках, лоснившихсЯ и побелевших  в  тех  местах,  где  они
терлись о гробы. ”акельщики шли гуськом, лица у них  были  красные,  а  руки
грубые и тЯжелые, как у ломовых. ‚переди всех шествовал  совершенно  пьЯный,
но вполне приличный  дЯдЯ  Ѓазуж:  за  работой  он  всегда  сохранЯл  полное
самообладание. Ќе  говорЯ  ни  слова,  склонив  головы,  факельщики  смерили
взглЯдами матушку Љупо и принЯлись за дело. ЃеднаЯ старуха была упакована  в
мгновение ока. Њладший из факельщиков, маленький, и  косоглазый,  высыпал  в
гроб отруби и разравнЯл их, уминаЯ, точно  хлеб  месил.  „ругой,  высокий  и
тощий, и, похоже, большой шутник, накрыл отруби простыней. ‡атем все четверо
разом взЯлись за тело - двое за ноги, двое за голову, поднЯли его, и -  раз,
два, три! - все было готово. ‘корее, чем  блин  перевернуть  на  сковородке.
Ћкружающие, пристально следившие  за  всеми  движениЯми  факельщиков,  могли
подумать, что матушка Љупо сама вскочила в гроб. €  она  поместилась  в  нем
отлично, гроб пришелсЯ ей как раз впору, так что даже было слышно, как тело,
входЯ, скользило боками о новые доски. Њатушка Љупо  плотно  вошла  в  гроб,
точно картина в раму! Љак ни туго, а все же  вошла,  и  это  крайне  удивило
присутствовавших; очевидно,  она  похудела  со  вчерашнего  днЯ.  Њежду  тем
факельщики выпрЯмились и ждали; косой взЯлсЯ за  крышку,  как  бы  приглашаЯ
родственников проститьсЯ с покойной, а дЯдЯ Ѓазуж набрал  в  рот  гвоздей  и
приготовил молоток. ’огда Љупо, его  сестры,  †ервеза  и  все  прочие  стали
прощатьсЯ; они опускались на колени, целовали матушку Љупо и  плакали  -  их
теплые слезы катились по неподвижному, холодному, как лед,  лицу  покойницы.
„олго  раздавались  всхлипываниЯ.  Љрышка  захлопнулась.  „ЯдЯ  Ѓазуж   стал
заколачивать гвозди с мастерством упаковщика: каждый гвоздь он вбивал  двумЯ
ударами. ђыданиЯ утонули в этом грохоте, напоминавшем столЯрную  мастерскую.
‚се было кончено. Њожно было отправлЯтьсЯ.
     - Ќу, длЯ чего это пускать пыль в глаза в такую минуту! - сказала  мужу
г-жа ‹орилле, увидев катафалк перед дверью прачечной.
     Љатафалк произвел в квартале  необычайное  волнение.  •озЯйка  харчевни
кликнула молодцов из бакалейной лавки, маленький часовщик выскочил на улицу,
соседи  высунулись  из  окон.  ‚се  указывали  друг  другу  на  отделку,  на
ламбрекены с белой бахромой. ќх! ‹учше бы Љупо расплатились с  долгами!  Ќо,
когда люди чванЯтсЯ, говорили супруги  ‹орилле,  у  них  это  всегда  наружу
лезет, несмотрЯ ни на что.
     - Џросто стыд! - говорила в то же времЯ †ервеза о  цепочном  мастере  и
его жене. - Џодумать  только,  что  эти  скареды  даже  букетика  фиалок  не
принесли родной матери!
     ‚ самом деле, ‹орилле Явились с  пустыми  руками.  ѓ-жа  ‹ера  принесла
венок из искусственных цветов.  Љроме  того,  на  гроб  возложили  венок  из
иммортелей и букет, купленные супругами Љупо. —тобы поднЯть и взвалить  гроб
на  катафалк,  факельщикам  пришлось  понатужитьсЯ.  ‡атем  медленно   стали
становитьсЯ в пары, образовалась процессиЯ. Љупо и ‹орилле, в  сюртуках,  со
шлЯпами в руках, шли во главе траурного кортежа. Љровельщик  совсем  ослабел
от горестных чувств, в значительной степени поддерживаемых  двумЯ  стаканами
белого вина, выпитого утром; он опиралсЯ  на  руку  зЯтЯ,  так  нак  у  него
подкашивались ноги  и  отчаЯнно  трещала  голова.  ‡а  Љупо  и  ‹орилле  шли
остальные мужчины: г-н Њадинье, весь в черном и очень внушительный; ‘апог  в
пальто, надетом поверх блузы; Ѓош в желтых  штанах,  производивших  странное
впечатление в этом печальном шествии; ‹антье, ѓодрон, кварка-Ѓиби,  Џуассон
и прочие. ‡а мужчинами следовали дамы: в первой паре шли  г-жа  ‹орилле,  на
которой была переделаннаЯ юбка покойной, и г-жа ‹ера, прикрывшаЯ шалью  свей
наскоро сделанный траурный костюм - кофточку с лиловой отделкой; за ними шли
‚иржини,  г-жа  ѓодрон,  г-жа  ”оконье,  мадемуазель  ђеманжу  и  остальные.
Љолесница тронулась, зрители поснимали шлЯпы  и  перекрестились,  факельщики
занЯли свое место во главе процессии: двое перед колесницей и двое по бокам.
†ервеза задержалась, - надо было запереть прачечную. Ћна поручила Ќана  г-же
Ѓош и бегом нагнала кортеж. Џривратница держала девочку за руку; они  стоЯли
под воротами. Ќана с глубоким интересом  следила  за  тем,  как  ее  бабушка
постепенно исчезала вдали в таком замечательно красивом экипаже.
     Љак раз в ту самую минуту, когда запыхавшаЯсЯ прачка догнала шествие, к
нему присоединилсЯ и ѓуже. Ћн пошел с мужчинами, но обернулсЯ и  так  кротко
кивнул †ервезе головой, что она почувствовала себЯ совсем несчастной и снова
расплакалась. ‚ эту минуту  она  оплакивала  не  только  матушку  Љупо,  она
оплакивала другую, более страшную  потерю,  которую  не  могла  бы  выразить
словами. ‚сю дорогу она прижимала платок к глазам.  ѓ-жа  ‹орилле  с  сухими
глазами и пылающими щеками искоса поглЯдывала на нее, как бы  обвинЯЯ  ее  в
притворстве.
     ‘о всЯкими церемониЯми в церкви живо разделались. ’олько месса  немного
затЯнулась, потому что свЯщенник был уж очень  стар.  ‘апог  и  кварка-Ѓиби
предпочли остатьсЯ на улице, чтобы не подавать на бедных.  ѓ-н  Њадинье  все
времЯ следил за свЯщенником и делилсЯ  с  ‹антье  своими  наблюдениЯми:  эти
прохвосты так и чешут по-латыни, а ведь и не понимают, что говорЯт.
     Ћни вам похоронЯт человека так  же,  как  окрестЯт  или  женЯт,  -  без
малейшего чувства. ‡атем Њадинье обрушилсЯ на всю  эту  кучу  церемоний,  на
свечи, на заунывное пение, на все эти  эффекты,  предназначенные  специально
длЯ родственников. ‚ыходит, что ты терЯешь дорогого тебе человека  дважды  -
сначала дома, а потом в церкви. Њужчины согласились с ним, потому что, когда
кончилась  месса,  наступил  очень  печальный  момент:  все  присутствующие,
бормоча молитвы, проходили мимо гроба, кропЯ его свЯтой  водой.  Љ  счастью,
кладбище было недалеко - маленькое кладбище предместьЯ апель, кусочек сада,
выходивший на улицу Њаркадэ. ЏроцессиЯ Явилась сюда уже  в  беспорЯдке:  все
шли гурьбой, громко топотали ногами и разговаривали о своих  делах.  Њорозец
стоЯл изрЯдный; хотелось постучать нога об ногу, чтобы согретьсЯ. ђазверстаЯ
Яма, около которой поставили гроб, совсем замерзла;  беловатаЯ,  каменистаЯ,
она напоминала гипсовую ломку. Џровожающие столпились вокруг куч  земли.  Ќе
очень-то было весело стоЯть на этаком морозе и смотреть  на  пустую  могилу!
Ќаконец из маленького домика поЯвилсЯ свЯщенник  в  стихаре.  Ћн  дрожал  от
холода, и при каждом "De profundis" белый пар клубами вырывалсЯ у  него  изо
рта. ‘ последним крестным знамением он поспешно ушел. ‚идно  было,  что  ему
очень не хочетсЯ, чтобы его опЯть позвали, и  опЯть  начинать  все  сначала.
Њогильщик взЯлсЯ за  лопату,  -  но  землЯ  так  промерзла,  что  отрывалась
огромными комьЯми, которые с  тЯжким  грохотом  падали  на  крышку  гроба  и
поднимали в могиле невообразимый  шум.  ќто  была  настоЯщаЯ  бомбардировка,
настоЯщаЯ  пушечнаЯ  канонада;  казалось,  что   гроб   вот-вот   разлетитсЯ
вдребезги. ’акаЯ адскаЯ музыка и бесчувственного эгоиста резнула бы ножом по
сердцу! ђыданиЯ возобновились. Џровожавшие уже вышли на улицу, а грохот  все
еще доносилсЯ до них. ‘апог, дуЯ себе на пальцы, заметил  вслух:  "„а,  черт
возьми! Ѓедной матушке Љупо не жарко будет!"
     - ѓоспода, - сказал Љупо немногим  друзьЯм,  оставшимсЯ  с  родными  на
улице, - позвольте предложить вам подкрепитьсЯ.
     € он первый вошел в кабачок, помещавшийсЯ тут же  на  улице  Њаркадэ  и
носивший название "‚озвращение с кладбища".
     †ервеза задержалась на улице. ѓуже поклонилсЯ и пошел  было  прочь,  но
она окликнула его. Џочему он не хочет выпить с ними стаканчик вина?  ЌельзЯ,
он торопитсЯ в кузницу. ‘ минуту они молча глЯдели друг на друга.
     - Џростите менЯ за эти шестьдесЯт франков, - прошептала наконец прачка.
- џ совсем потерЯла голову и вдруг вспомнила о вас...
     - ЏустЯки, не стоит извинЯтьсЯ, - перебил ее кузнец. -  €  знайте,  что
если с вами случитсЯ беда, Я всегда готов вам помочь... ’олько  не  говорите
ничего маме; у нее на этот счет свои взглЯды, а Я не хочу спорить с нею.
     †ервеза не отрываЯсь смотрела на него. €, глЯдЯ на это доброе  и  такое
печальное лицо, окаймленное густой русой бородой,  она  вспомнила  давнишнее
предложение ѓуже. ‘ какой радостью она теперь согласилась бы на него! “йти с
ним, жить где-нибудь далеко, быть счастливой! Ќо  тут  ей  пришла  в  голову
другаЯ, дурнаЯ  мысль:  занЯть  у  него  денег  какой  угодно  ценой,  чтобы
расплатитьсЯ за квартиру. †ервеза задрожала, голос ее сделалсЯ ласковым.
     - ‚едь мы не поссорились, правда? Ћн покачал головой и ответил:
     - Ќет, конечно, мы не поссорились и никогда не поссоримсЯ... ’олько, вы
понимаете, все кончено.
     € ѓуже ушел крупными шагами. †ервеза  была  ошеломлена.  …го  последние
слова гудели и отдавались в ее ушах, как звон колокола. € когда она  входила
в кабачок, какой-то внутренний голос глухо шептал ей:  "‚се  кончено.  Ќу  и
ладно! ‚се кончено. ‡начит, мне больше нечего делать. ‚се кончено".  †ервеза
уселась, съела кусок хлеба с сыром и выпила уже дожидавшийсЯ ее стакан вина.
     Љабачок помещалсЯ в первом этаже. ‚  длинном  низком  зале  стоЯло  два
больших стола. Ѓутылки, краюхи хлеба,  широкие  треугольники  сыра  на  трех
тарелках стоЯли в рЯд. ЉомпаниЯ закусывала на скорую руку, без скатерти, без
приборов. Џодальше, около гудЯщей печки, завтракали факельщики.
     - Ѓоже мой! - сказал Њадинье. - ‚сЯкому свой  черед.  ‘тарики  уступают
место молодым... Љонечно, когда вы вернетесь домой, квартира  покажетсЯ  вам
опустевшей.
     - Ћ, мой брат отказываетсЯ от  квартиры,  -  поспешно  подхватила  г-жа
‹орилле. - ќта прачечнаЯ чистый разор.
     Ћчевидно, здесь обрабатывали Љупо. ‚се уго