го не видно,  мешает  ключ,  -  заЯвила  ђоза,  приложив  глаз  к
замочной скважине.
     - Џодождите-ка, - сказала старуха ”ожа.
     Ћна тихонько повернула  чуть  выступающую  бородку  ключа.  Њуре  сидел
посреди комнаты, перед большим пустым столом, покрытым  густым  слоем  пыли;
перед ним не было ни книги, ни  листка  бумаги;  он  сидел,  откинувшись  на
спинку стула, свесив руки, с бледным, застывшим лицом и невидЯщим  взглЯдом.
Ћн не шевелилсЯ.
     Ћбе женщины, одна за другой, молча разглЯдывали его.
     - “ менЯ даже сердце захолонуло, -  сказала  ђоза,  спускаЯсь  вниз.  -
Ћбратили вы внимание на его глаза? Ђ грЯзь-то какаЯ! џ думаю, что он  месЯца
два и строчки не написал на этом  столе.  Ђ  Я-то  воображала,  что  он  там
работает!.. Џодумать только,  в  доме  такое  веселье,  а  он  прикидываетсЯ
мертвым и сидит один-одинешенек!
 
        XVII 
 
     ‡доровье  Њарты  внушало  тревогу  доктору  Џоркье.  Ћн  сохранЯл  свою
приветливую улыбку, обращалсЯ с ней как истинно светский врач, длЯ  которого
болезни  не  существуют,  и  на  приеме  держал  себЯ  почти  как  портниха,
примеривающаЯ платье; но особое выражение его рта говорило, что у  "милейшей
госпожи Њуре" не просто легкий грудной кашель, как он уверЯл.  Ћн  советовал
ей в хорошую погоду развлекатьсЯ, ездить кататьсЯ, но только  не  утомлЯЯсь.
’огда Њарта, все более охватываемаЯ какой-то смутной тревогой,  потребностью
чем-нибудь заглушить свои нервические порывы, затеЯла поездки  по  окрестным
деревнЯм. „ва раза в неделю, после завтрака, она выезжала в  старой,  заново
окрашенной колЯске, которую  она  нанимала  у  плассанского  каретника;  она
уезжала за два-три лье, с тем чтобы вернутьсЯ к шести часам вечера. ‡аветной
ее мечтой было как-нибудь увезти с собой на прогулку аббата ”ожа; она даже и
предписание врача согласилась исполнить только в надежде на это;  но  аббат,
не  отказываЯсь  прЯмо,  всегда  бывал  слишком  занЯт.  €  ей   приходилось
пользоватьсЯ обществом Ћлимпии или старухи ”ожа.
     Ћднажды, когда она проезжала  с  Ћлимпией  через  деревню  ’юлет,  мимо
именьица дЯдюшки Њаккара,  тот,  увидев  ее  со  своей  террасы,  обсаженной
тутовыми деревьЯми, крикнул:
     - Ђ Њуре? Џочему же не приехал Њуре?
     …й пришлось на минутку зайти к дЯде, которому она долго объЯснЯла,  что
хворает и не может остатьсЯ с ним пообедать. Ћн  непременно  хотел  зарезать
длЯ нее курицу.
     - Љак хочешь, - сказал он наконец, - а  Я  все-таки  ее  зарежу;  и  ты
заберешь ее с собой.
     Ћн тотчас же отправилсЯ резать курицу. ‚ернувшись с нею, он разложил ее
на каменном столе перед домом, с восхищением бормоча:
     - ‘мотри-ка, до чего она жирненькаЯ, эта мошенница! Љак раз в момент их
приезда дЯдюшка распивал бутылку
     вина под своими тутовыми деревьЯми в компании высокого, худого  малого,
одетого во все  серое.  Њаккар  уговорил  обеих  женщин  присесть,  притащил
стульЯ, весело смеЯсь, как гостеприимный хозЯин.
     - Њне здесь неплохо, не правда ли? „еревьЯ у менЯ прЯмо чудесные. ‹етом
Я курю здесь свою трубочку на воле. ‡имой сижу здесь у стенки на солнышке...
‚идишь, какие у менЯ овощи? ЉурЯтник там, подальше. “ менЯ есть  еще  клочок
земли, за домом, там у менЯ картошка и люцерна... Ќу что ж, Я старею, и пора
немного пожить в свое удовольствие.
     Ћн потирал руки,  слегка  покачиваЯ  головой,  и  разнеженным  взглЯдом
озирал свои владениЯ. Ќо вдруг какаЯ-то мысль омрачила его.
     - ’ы давно не видала отца? - спросил он. - ђугон  плохо  себЯ  ведет...
‚он там, налево, продаетсЯ ржаное поле. …сли бы он захотел, мы могли бы  его
купить. „лЯ человека, который спит на пЯтифранковиках, что  это  составлЯет?
Љакие-нибудь несчастные три тысЯчи франков... Ћн не дал мне их. ‚  последний
раз он даже велел твоей матери сказать мне, что его нет дома.  “видишь,  это
не принесет им счастьЯ.
     € он повторил несколько раз, трЯсЯ головой, с прежним  своим  злорадным
смешком:
     - Ќет, нет, это не принесет им счастьЯ.
     Џотом пошел за стаканами и стал требовать, чтобы обе  женщины  отведали
его вина. ’о было легкое вино из ‘ент-ќтропа, на которое он случайно  напал;
он пил его с благоговением. Њарта едва пригубила, ЋлимпиЯ допила бутылку,  а
потом выпила еще стаканчик воды с сиропом. ‚ино, по ее  словам,  было  очень
крепкое.
     - Ђ что твой  кюре,  куда  ты  его  девала?  -  спросил  вдруг  дЯдюшка
племЯнницу.
     Њарта, изумленнаЯ, задетаЯ, молча смотрела на него, не отвечаЯ.
     - Њне говорили, что  он  здорово  увиваетсЯ  за  тобой,  -  громогласно
продолжал дЯдюшка. - ќти попы только тем и занЯты, что развратничают.  Љогда
мне об этом рассказали,  Я  ответил,  что  так  и  надо  Њуре.  џ  ведь  его
предупреждал... Ќа его месте Я бы вышвырнул этого попа из дома.  Џусть  Њуре
спросит у менЯ совета, Я даже готов ему  помочь,  если  он  пожелает.  џ  их
никогда терпеть не мог, этих скотов. џ знаю одного, аббата ”енилЯ, - у  него
есть домик, от менЯ  через  дорогу.  Ћн  не  лучше  других,  но  хитер,  как
обезьЯна, - забавный тип. Ћн как будто не очень-то ладит с твоим кюре?
     Њарта смертельно побледнела.
     - ќто сестра аббата ”ожа, - поЯснила она, указываЯ на Ћлимпию,  котораЯ
с любопытством его слушала.
     - ’о, что Я говорю, ее  не  касаетсЯ,  -  нимало  не  смутЯсь,  ответил
дЯдюшка. - Ќадеюсь, сударынЯ, вы не сердитесь?.. Ќе угодно ли еще  стаканчик
воды с сиропом?
     ЋлимпиЯ позволила налить ей стаканчик. Ќо Њарта встала  и  заторопилась
уезжать.  „ЯдЯ  заставил  ее  осмотреть  свое  именьице.  ‚  конце  сада  он
остановилсЯ, глЯдЯ на большой белый  дом  на  косогоре,  в  нескольких  стах
метрах от деревни ’юлет. ‚нутренние площадки напоминали тюремные дворики длЯ
прогулок;  узкие  правильные  окна,  прорезавшие   фасады   своими   черными
переплетами, придавали главному зданию унылую наготу больницы.
     - ќто сумасшедший дом, - вполголоса сказал дЯдЯ, следивший за  взглЯдом
Њарты. - ќтот малый, что у менЯ сидит, один из его надзирателей.  Њы  с  ним
приЯтели, он иногда заходит ко мне распить бутылочку.
     € обернувшись к одетому в серое человеку, допивавшему под деревом  свой
стакан, он крикнул:
     - ќй, Ђлександр, поди-ка покажи моей  племЯннице  окошко  нашей  бедной
старушки.
     Ђлександр вежливо подошел.
     - ‚идите вот эти три дерева? - сказал он, вытЯнув палец, словно  чертил
в воздухе план. - ’ак вот, немножко повыше того, что слева,  где  фонтан,  в
углу двора... ‘читайте окна нижнего этажа направо; это будет пЯтое окно.
     Њарта стоЯла молча, с побелевшими губами, помимо своей воли не  отрываЯ
глаз от окошка, на  которое  ей  указывал  Ђлександр.  „Ядюшка  Њаккар  тоже
смотрел туда, но с веселым видом, щурЯ глаза.
     - џ иногда ее вижу, - заговорил он, - по  утрам,  когда  солнце  с  той
стороны. Ћна совершенно здорова, правда ведь, Ђлександр?  џ  им  это  всегда
говорю, когда бываю в Џлассане. „ом мой так расположен, что мне очень удобно
за ней наблюдать. ‹учшего места и не придумать.
     € он удовлетворенно хихикнул.
     - ‚идишь, моЯ милаЯ, у ђугонов голова не крепче, чем у Њаккаров.  Љогда
Я сижу на этом месте, напротив  этого  проклЯтого  большого  дома,  Я  часто
говорю себе, что, может быть, и всЯ наша братиЯ когда-нибудь  туда  попадет,
раз уже мамаша там... ‡а себЯ-то Я, слава  богу,  не  боюсь,  у  менЯ  башка
крепкаЯ. Ќо Я знаю таких, у которых там не все на месте... Ќу что  ж,  Я  их
здесь и встречу, буду видеть их из моей норы,  попрошу  Ђлександра  поберечь
их, хотЯ в семье со мной не всегда хорошо обращались.
     € он добавил со страшной улыбкой, похожей на оскал прирученного волка:
     - ‚ам всем здорово повезло, что Я живу в ’юлете.
     Њарту охватила дрожь. •отЯ  ей  было  известно  пристрастие  дЯдюшки  к
жестоким шуткам и  то  удовольствие,  какое  ему  доставлЯло  мучить  людей,
которым он преподносил кроликов, ей вдруг показалось, что он не заблуждалсЯ,
говорЯ, что всЯ семьЯ переселитсЯ туда, в эти серые тюремные каморки. Ћна не
в силах была пробыть здесь больше ни минуты, невзираЯ  на  уговоры  Њаккара,
предлагавшего откупорить еще бутылочку.
     - Ќу, а курочка-то? - крикнул он, когда она садилась в колЯску.
     € сбегав за курицей, он положил ее племЯннице на колени.
     - ќто длЯ Њуре, слышишь? - повторил он с ехидной настойчивостью. -  „лЯ
Њуре, а не длЯ кого другого, понимаешь? ‚прочем, когда Я  к  вам  приеду,  Я
спрошу его, как она ему понравилась.
     Ћн прищурилсЯ, глЯдЯ на Ћлимпию. Ључер уже собиралсЯ стегнуть  лошадей,
когда Њаккар снова уцепилсЯ за колЯску.
     - Џобывай у отца, - сказал он, - поговори с ним  насчет  этого  ржаного
полЯ...  Џосмотри,  вон  оно  как  раз  перед  нами...  ђугон  напрасно  так
поступает. Њы с ним слишком старые приЯтели, чтобы ссоритьсЯ. „а  он  бы  на
этом только проиграл, он это отлично знает... ђастолкуй ему, что он неправ.
     ЉолЯска покатила. Ћбернувшись, ЋлимпиЯ увидела, как Њаккар  под  своими
тутовыми деревьЯми пересмеиваетсЯ с Ђлександром, откупориваЯ вторую бутылку,
о которой он говорил.
     Њарта приказала кучеру никогда больше не заезжать в ’юлет. „а и  вообще
она уставала от этих прогулок; она предпринимала их все реже  и  реже,  пока
наконец совсем не прекратила их, понЯв, что аббат ”ожа никогда не согласитсЯ
сопровождать ее.
     ‘овсем новаЯ женщина  вырастала  в  Њарте.  Ћна  сделалась  нравственно
тоньше под влиЯнием нервной жизни, которою жила. …е мещанскаЯ  тупость,  это
равнодушное спокойствие, выработанное в ней пЯтнадцатью  годами  дремоты  за
конторкой, словно расплавились  в  огне  ее  благочестиЯ.  Ћна  стала  лучше
одеватьсЯ, на четвергах у ђугонов вступала в разговоры.
     - ѓоспожа Њуре опЯть превращаетсЯ в молодую  девушку,  -  с  изумлением
говорила г-жа де Љрндамен.
     - „а, - согласилсЯ  доктор  Џоркье  покачав  головой,  -  конец  своего
жизненного пути она совершает попЯтным ходом.
     ЏохудевшаЯ, с  румЯнцем  на  щеках,  с  великолепными  жгучими  черными
глазами, Њарта в последнее времЯ сиЯла какой-то странной красотой.  ‹ицо  ее
светилось;  все  ее  существо  было  охвачено  каким-то  горЯчим   трепетом,
говорившим об огромном расходовании жизненных сил. Љазалось, что в сорок лет
в ней диким  пожаром  запылала  ее  позабытаЯ  юность.  ’еперь,  без  удержу
отдаваЯсь молитве,  увлекаемаЯ  ежечасной  потребностью,  она  не  слушалась
больше аббата ”ожа. Ћна стирала себе  до  крови  колени,  стоЯ  на  каменных
плитах церкви св. ‘атюрнена, жила в церковных песнопениЯх,  в  преклонениЯх,
блаженствовала при виде сиЯющих дароносиц, залитых огнЯми часовен, алтарей и
свЯщеннослужителей, блистающих среди темного храма сиЯнием небесных  светил.
“ нее поЯвилась какаЯ-то физическаЯ жажда всего  этого  великолепиЯ,  жажда,
мучившаЯ ее, сушившаЯ ей грудь, опустошавшаЯ ее голову, если это чувство  не
получало удовлетворениЯ. Ћна слишком страдала, она умирала, и длЯ нее  стало
необходимостью, съеживаЯсь в комочек среди  шопота  исповедален,  пригибаЯсь
под мощным гудением органов, растворЯЯсь в самозабвенном восторге причастиЯ,
искать в церкви все новой пищи длЯ страсти. ’огда она  переставала  что-либо
чувствовать, тело  ей  не  мешало.  Ћна  уносилась  от  земли,  замираЯ  без
страданий, превращалась в чистый пламень, сгоравший от любви.
     Ђббат ”ожа  удвоил  свою  суровость,  и  ему  еще  удавалось  несколько
сдерживать ее своим резким  обращением.  Ћна  изумлЯла  его  этим  страстным
пробуждением, этим пламенным влечением к любви и смерти.  Ќесколько  раз  он
принималсЯ снова ее расспрашивать о ее  детстве;  обращалсЯ  к  г-же  ђугон;
некоторое времЯ пребывал в замешательстве, недовольный собой.
     - •озЯйка на тебЯ жалуетсЯ,  -  говорила  ему  мать.  -  Џочему  ты  не
позволЯешь ей ходить в церковь, раз ей хочетсЯ?.. ’ы напрасно  ей  перечишь,
она к нам очень добра.
     - Ћна себЯ губит, - глухо отвечал  свЯщенник.  ‘таруха  ”ожа  привычным
жестом передернула плечами.
     - ќто ее дело.  ‚сЯкий  веселитсЯ  по-своему.  “ж  лучше  погибнуть  от
молитв, чем от обжорства, как эта негодЯйка ЋлимпиЯ... Ќе будь таким строгим
с госпожой Њуре. Ђ то в доме совсем житьЯ не станет.
     Ћднажды, когда она ему преподавала эти советы, он мрачно сказал ей:
     - Њатушка, эта женщина будет препЯтствием на моем пути.
     - Ћна! -  вскричала  стараЯ  крестьЯнка.  -  „а  она  тебЯ  боготворит,
Ћвидий!..  ’ы  можешь  сделать  из  нее  все,  что  захочешь,  если   только
перестанешь ее бранить. ‚ дождливую погоду она понесет тебЯ на руках  отсюда
до собора, чтобы ты не замочил себе ног.
     Ђббат ”ожа и сам понЯл необходимость не прибегать больше  к  строгости.
Ћн опасалсЯ катастрофы. Џостепенно  он  предоставил  Њарте  больше  свободы,
позволил ей уединЯтьсЯ, разрешил долгие молениЯ по четкам, повторение молитв
при каждой остановке  крестного  хода;  разрешил  даже  два  раза  в  неделю
приходить в его исповедальню в церкви св. ‘атюрнена. Њарта, не  слыша  более
этого грозного  голоса,  осуждавшего  ее  за  набожность,  как  за  какой-то
постыдно удовлетворЯемый порок, подумала, что  бог  простил  ее.  Ќаконец-то
перед  ней  раскрылось  райское  блаженство!  …е  охватывало  умиление,  она
проливала обильные, неуемные слезы, даже не чувствуЯ  их;  с  ней  случались
нервные припадки, после которых она чувствовала себЯ опустошенной, как будто
всЯ жизнь ушла из нее вместе со струившимисЯ по щекам слезами.
     ђоза помогала ей дотащитьсЯ до кровати, где она потом часами  лежала  с
побелевшими губами и полузакрытыми, как у мертвеца, глазами.
     Ћднажды  кухарка,  испуганнаЯ  ее  неподвижностью,  подумала,  что  она
кончаетсЯ. Ќо ей и в голову не пришло постучатьсЯ в комнату, где, запершись,
сидел Њуре; она поднЯлась на третий этаж и упросила аббата ”ожа пройти к  ее
хозЯйке. Љогда он вошел в спальню,  она  побежала  за  эфиром,  оставив  его
одного  перед  этой  женщиной,  лежавшей  без  чувств  поперек  кровати.  Ћн
ограничилсЯ тем, что взЯл руки Њарты и накрыл их своей  ладонью.  ’огда  она
зашевелилась, повторЯЯ бессвЯзные слова. ‡атем, когда она понЯла, что  у  ее
постели стоит аббат ”ожа, кровь прихлынула к ее лицу, она опустила голову на
подушку и сделала такое движение, как будто хотела натЯнуть на себЯ одеЯло.
     - ‚ам лучше, мое дорогое  дитЯ?  -  спросил  аббат.  -  ‚ы  менЯ  очень
встревожили.
     “ нее  перехватило  в  горле,  и,  не  будучи  в  силах  ответить,  она
разрыдалась, уткнувшись головой в руку свЯщенника.
     - џ не страдаю, Я слишком счастлива, - прошептала она голосом,  слабым,
как дуновение. - Џозвольте мне поплакать, слезы - моЯ радость. Ђх, какой  вы
добрый, что пришли! џ так давно вас жду, так давно призываю вас.
     ѓолос ее слабел все больше и больше и наконец перешел в лепет страстной
молитвы.
     - Љто даст мне крыльЯ, чтобы полететь к вам? ЊоЯ  душа  вдали  от  вас,
жаждущаЯ быть наполненной вами, томитсЯ без  вас,  пламенно  призывает  вас,
тоскует по вас, божество мое, единственное благо,  мое  сокровище,  счастье,
моЯ отрада и жизнь, божество мое, все, все...
     “лыбаЯсь, она лепетала эти призывы плотского  желаниЯ.  Ћна  молитвенно
складывала руки, как будто видЯ суровый облик аббата в ореоле.  „о  сих  пор
ему всегда удавалось обрывать на устах Њарты признание; на одну  минуту  ему
сделалось страшно, он быстро высвободил свои руки и, стоЯ перед ней, властно
проговорил:
     - Ѓудьте благоразумны, Я вам приказываю. Ѓог не примет  ваших  молений,
если вы произносите их не в спокойствии вашего разума...  ‘ейчас  вы  должны
позаботитьсЯ о своем здоровье.
     ђоза прибежала, огорченнаЯ тем, что не нашла эфира.  Ћн  посадил  ее  у
кровати, кротким голосом повторЯЯ Њарте:
     - Ќе мучьте себЯ. ѓосподь будет тронут вашей любовью. Љогда придет час,
он снизойдет на вас и преисполнит вас вечным блаженством.
     ‚ыходЯ из комнаты, он оставил Њарту сиЯющей, словно воскресшей. ‘ этого
днЯ он руководил ею как хотел; она была податлива, как воск.  Ћна  была  ему
полезна в некоторых деликатных поручениЯх, касавшихсЯ г-жи де Љондамен;  она
стала часто бывать у г-жи ђастуаль, потому что он пожелал  этого.  Ћна  была
бесконечно послушна, не стараЯсь даже понимать и лишь повторЯЯ  то,  что  он
просил ее сказать. Ћн совершенно перестал  стеснЯтьсЯ  с  ней,  бесцеремонно
давал ей поручениЯ, пользовалсЯ  ею,  как  машиной.  Ћна  стала  бы  просить
милостыню на улицах, если бы он приказал. Ђ когда она приходила в  волнение,
простирала руки к нему, с растерзанным  сердцем,  с  распухшими  от  страсти
губами, - он одним только словом повергал ее на землю, подавлЯл ее, ссылаЯсь
на волю неба. Ќикогда  она  не  осмеливалась  говорить.  Њежду  нею  и  этим
человеком стоЯла стена гнева и отвращениЯ. ‚озвращаЯсь к себе после короткой
борьбы с нею, он пожимал плечами, исполненный презрениЯ атлета, на  которого
напал ребенок. Ћн мылсЯ и обчищалсЯ, словно нечаЯнно прикоснулсЯ к нечистому
животному. 0
     - Џочему ты не пользуешьсЯ носовыми  платками,  которые  тебе  подарила
госпожа Њуре? - спрашивала мать. - ЃеднЯжка была бы так счастлива,  если  бы
увидела их в твоих руках. Ћна целый месЯц вышивала на них твои инициалы.
     ‘ердито отмахнувшись, он ответил:
     - ‚озьмите их себе, матушка. ќто женские платки. џ не выношу их запаха.
     ЏреклонЯЯсь перед свЯщенником, сделавшись его вещью,  Њарта  в  мелочах
обыденной жизни становилась  с  каждым  днем  все  более  раздражительной  и
сварливой. ђоза говорила, что никогда еще она не была такой "придирой". Ќо в
особенности усилилась ее ненависть к  мужу.  ‚  ней  ожила  стараЯ  закваска
вражды ђугонов к этому отпрыску Њаккара,  к  этому  человеку,  которого  она
винила в том, что он  превратил  ее  жизнь  в  сплошное  мучение.  ‚низу,  в
столовой, когда к Њарте приходили посидеть старуха ”ожа либо  ЋлимпиЯ,  она,
уже не стеснЯЯсь, осыпала его обвинениЯми:
     - Џодумать только, что он продержал менЯ двадцать лет, как  приказчика,
с пером за ухом, между бидонами масла и  мешками  миндалЯ!  Ќикогда  никаких
развлечений, никаких подарков... Ћн отнЯл у менЯ детей. Ћн способен  убежать
в один прекрасный день, чтобы люди подумали, что Я не даю  ему  жить.  Љакое
счастье, что вы здесь! ‚ы всем расскажете правду.
     —асто она набрасывалась на Њуре без всЯкого повода. ‚се, что он  делал,
все его взглЯды, жесты, даже немногие произносимые им слова - выводили ее из
себЯ. Ћна уже не могла даже взглЯнуть на него,  чтобы  в  ней  не  поднЯлось
какое-то бессознательное бешенство. ‘поры вспыхивали чаще всего в конце обе-
да, когда Њуре, не  дожидаЯсь  десерта,  складывал  свою  салфетку  и  молча
вставал из-за стола.
     - ‚ы могли бы встать из-за стола вместе  с  другими,  -  едко  замечала
Њарта. - ‚ы невежливы.
     - џ кончил и ухожу, - отвечал он своим вЯлым голосом.
     Ќо она видела в этом ежедневном вставании из-за стола  особую  тактику,
изобретенную ее мужем, чтобы досаждать аббату ”ожа. ’огда  она  окончательно
выходила из себЯ:
     - ‚ы дурно воспитаны, Я краснею за вас!.. Ќечего сказать, хорошо  бы  Я
себЯ чувствовала, живЯ с вами, если бы не встретила друзей, которые  утешают
менЯ после ваших грубостей! ‚ы даже не умеете держать себЯ за столом; вы  ни
разу не дали! мне спокойно пообедать. Ћстаньтесь, слышите! …сли вы не хотите
есть, можете смотреть на нас.
     Ћн преспокойно кончал складывать салфетку, как будто все это к нему  не
относилось, и затем мелкими шагами удалЯлсЯ. ‘лышно было, как  он  подымалсЯ
по лестнице и запиралсЯ на ключ в  своей  комнате,  щелкнув  дважды  замком.
’огда она, задыхаЯсь, бормотала:
     - Ћ чудовище!.. Ћн менЯ убивает!
     ‘таруха ”ожа должна была ее успокаивать. ђоза подбегала  к  лестнице  и
кричала изо всех сил, так, чтобы Њуре мог услышать ее через дверь:
     - ‚ы чудовище, сударь! ЃарынЯ правду говорит, что вы: чудовище!
     €ногда  ссоры  бывали  особенно  бурными.  Њарта,  ум  которой  начинал
мутитьсЯ, вообразила, будто муж  собираетсЯ  ее  избить:  это  стало  у  нее
навЯзчивой идеей. Ћна уверЯла, что он ее подстерегает, ждет только  удобного
случаЯ. Ћн не решаетсЯ, говорила она, потому что она никогда не бывает одна;
а ночью он боитсЯ, что она поднимет  крик,  станет  звать  на  помощь.  ђоза
клЯлась, что видела, как Њуре спрЯтал  у  себЯ  в  кабинете  толстую  палку.
‘таруха ”ожа и ЋлимпиЯ без труда поверили этим россказнЯм; они очень  жалели
свою  хозЯйку,  старались  отбить  ее  одна  у  другой,  хотели   стать   ее
телохранительницами. "ќтот дикарь", как  они  теперь  называли  Њуре,  в  их
присутствии, пожалуй, не  посмеет  поднЯть  на  нее  руку.  Џо  вечерам  они
настойчиво уговаривали Њарту бежать к ним, чуть только он  шевельнетсЯ.  „ом
жил теперь в постоЯнной тревоге.
     - Ћн способен на злодейство, - утверждала кухарка.
     ‚ этом  году  на  страстной  неделе  Њарта  посещала  церковные  службы
особенно  усердно.  ‚  пЯтницу  в  темной  церкви  она  дошла   до   полного
изнеможениЯ. Љогда свечи одна за другой стали гаснуть среди  бури  заунывных
голосов, проносившихсЯ в глубоком сумраке между колоннами, Њарте показалось,
что дыхание ее кончаетсЯ вместе с этими огоньками. Љогда  погасла  последнЯЯ
свеча и перед  нею  беспощадно  выступила  непроницаемаЯ  стена  мрака,  она
почувствовала, что ей сдавило грудь, точно тисками; сердце у нее обмерло,  и
она лишилась чувств. - –елый час пробыла она) так на своем стуле, согнувшись
в молитвенной позе, и стоЯвшие на коленЯх вокруг  нее  женщины  не  заметили
этого припадка. Љогда она очнулась, церковь была пуста. …й казалось, что  ее
подвергали бичеванию, что кровь текла из всех ее членов; голова  болела  так
нестерпимо, что она подносила! к ней руки, словно стараЯсь  вырвать  терниЯ,
вонзившиесЯ в самый мозг. ‚ечером, за обедом, она вела себЯ как-то  странно.
Ќервное потрЯсение еще не  прошло;  закрыв  глаза,  она  снова  видела,  как
умирающие души свечей уносЯтсЯ в тьму; она машинально осматривала свои руки,
ища на них раны, из которых вытекала ее  кровь.  ‚сем  своим  существом  она
переживала страсти господни.
     ‘таруха ”ожа, видЯ, что Њарта нездорова, стала уговаривать ее  пораньше
лечь спать. Ћна проводила ее и уложила в постель. Њуре, у которого был  ключ
от спальни, ушел в  свой  кабинет.  Љогда  Њарта,  укрывшись  до  подбородка
одеЯлом, сказала,  что  согрелась  и  чувствует  себЯ  лучше,  старуха  ”ожа
предложила погасить свечку, чтоб было спокойнее спать, но больнаЯ  испуганно
приподнЯлась.
     -Ќет, нет, не гасите свечу, - попросила она. - Џоставьте ее  на  комод,
чтобы мне было ее видно... …сли будет темно, Я умру в этих потемках.
     € широко раскрыв глаза, содрогаЯсь от воспоминаний  о  какой-то  драме,
она прошептала с выражением ужаса и жалости:
     - ќто ужасно, ужасно!
     Ћна опустилась на подушки и как будто  задремала;  тогда  старуха  ”ожа
тихонько вышла из комнаты. ‚ этот вечер весь  дом  улегсЯ  в  десЯть  часов.
ђоза, поднимаЯсь к себе, заметила, что Њуре сидит все еще  в  кабинете.  Ћна
заглЯнула в замочную скважину и увидела, что  он  спит,  положив  голову  на
стол, возле сальной кухонной свечки, тусклый фитиль которой сильно чадил.
     - Ќу и чорт с ним! Ќе стану его будить, - проговорила  она,  поднимаЯсь
наверх. - Џусть хоть вывихнет себе шею, если ему это нравитсЯ.
     Ћколо  полуночи  все  в  доме  крепко  спали,  когда  во  втором  этаже
послышались крики.  ‘начала  это  были  глухие  стоны,  перешедшие  скоро  в
настоЯщие вопли, хриплый и приглушенный зов  жертвы,  которую  режут.  Ђббат
”ожа, внезапно разбуженный, позвал мать. ’а, наскоро надев юбку, постучалась
в дверь к ђозе, говорЯ:
     - €дите скорее вниз! ЉажетсЯ, убивают госпожу Њуре.
     Њежду тем крики усиливались. ‚скоре весь дом был на  ногах.  Џоказалась
ЋлимпиЯ в накинутом на плечи платке, за ней  ’руш,  только  что  вернувшийсЯ
домой немного навеселе. ђоза, в сопровождении остальных жильцов,  спустилась
во второй этаж.
     - Ћтворите, отворите, сударынЯ! - кричала она вне себЯ, стуча  кулаками
в дверь.
     ‚ ответ послышались только глубокие вздохи, потом падение  тела,  и  на
полу как будто завЯзалась борьба  среди  опрокинутой  мебели.  ѓлухие  удары
потрЯсали стены; из-за двери неслось такое жуткое хрипение, что аббат ”ожа с
матерью и ’руши переглЯнулись, бледнеЯ от ужаса.
     - ќто муж убивает ее, - прошептала ЋлимпиЯ.
     - Ќаверно; ведь он настоЯщий дикарь, - поддержала ее кухарка. - Љогда Я
поднималась к себе, Я видела, как он притворЯлсЯ,  будто  спит.  Ћн  готовил
расправу.
     € снова забарабанив изо всех сил обоими кулаками в дверь, она крикнула:
     - Ћтворите, сударь! Ђ то позовем полицию, если вы  не  откроете...  Ђх,
мерзавец, он кончит на эшафоте!
     ‚опли возобновились. ’руш  уверЯл,  что  негодЯй  режет  беднЯжку,  как
цыпленка.
     - ’ут стуком ничего не добьешьсЯ, - сказал аббат ”ожа, подойдЯ ближе  к
двери. - Џустите-ка.
     Ћн уперсЯ своим могучим плечом в дверь и медленно, непрерывным  усилием
выломал  ее.  †енщины  ворвались  в  комнату;  глазам  всех   присутствующих
представилось необычайное зрелище.
     Џосреди комнаты, на полу, лежала  Њарта,  задыхающаЯсЯ,  в  разорванной
рубашке, всЯ в царапинах и синЯках. ђаспустившиесЯ волосы ее обвились вокруг
ножки стула; руки, как видно, с  такой  силой  вцепились  в  комод,  что  он
очутилсЯ возле самой двери. ‚ углу стоЯл Њуре, держа в руке подсвечник, и  с
бессмысленным видом смотрел, как Њарта извивалась на полу.
     Ђббату ”ожа пришлось отодвинуть комод.
     - ‚ы зверь! - закричала ђоза, грозЯ кулаком Њуре. - ’ак надругатьсЯ над
женщиной!.. Ћн бы ее прикончил, если бы мы не подоспели вовремЯ.
     ‘таруха ”ожа и ЋлимпиЯ засуетились возле Њарты.
     - ЃеднЯжка, - прошептала  перваЯ.  -  “  нее  было  предчувствие  нынче
вечером; она так боЯлась.
     - ѓде вам больно? - спрашивала другаЯ. - “  вас  ничего  не  сломано?..
Џлечо совсем синее, и огромнаЯ ссадина на колене. “спокойтесь, мы с вами, мы
вас защитим.
     Њарта  теперь  только  всхлипывала,  как  ребенок.  Џока  обе   женщины
осматривали ее,  забыв  о  присутствии  мужчин,  ’руш  вытЯнул  шею,  искоса
поглЯдываЯ на аббата, который совершенно спокойно приводил в порЯдок мебель.
ђоза помогла уложить Њарту в  постель.  Љогда  ее  уложили  и  расчесали  ей
волосы, все постоЯли еще минутку, с любопытством оглЯдываЯ комнату и  ожидаЯ
разъЯснений. Њуре продолжал стоЯть все в том же углу,  не  выпускаЯ  из  рук
подсвечника, словно окаменев от этого зрелища.
     - “верЯю вас, - пролепетал он, - Я ничего ей не сделал, Я ее и  пальцем
не тронул.
     - Ќу да! ‚ы уже целый месЯц только и  дожидались  случаЯ,  -  вне  себЯ
крикнула ђоза. - Њы это отлично знаем, мы за вами следили.  ЃеднЯжка  чуЯла,
что вы ее поймаете. ‹учше уж не лгите, не доводите менЯ до крайности.
     „ве другие женщины, не считаЯ себЯ вправе говорить с ним  таким  тоном,
бросали на него угрожающие взглЯды.
     - “верЯю вас, - повторил Њуре кротким голосом, - Я не бил ее.  џ  хотел
лечь спать и уже повЯзал фулЯром голову. Ќо когда Я  дотронулсЯ  до  свечки,
стоЯвшей на комоде,  она  проснулась  и  вскочила,  вытЯнула  руки  и  стала
кричать, колотить себЯ кулаками по голове, царапать себе тело ногтЯми.
     Љухарка с грозным видом трЯхнула головой.
     - Џочему же вы  не  отпирали  дверь?  -  спросила  она.  -  Њы  стучали
достаточно громко.
     - “верЯю вас, Я тут ни при чем, - снова повторил Њуре еще более кротко.
- џ не понимал, что такое с ней сделалось,  она  бросилась  на  пол,  кусала
себЯ, металась так, что опрокидывала мебель. џ боЯлсЯ  пройти  мимо  нее;  Я
совсем одурел. „ва раза Я вам кричал, чтобы вы вошли, но  вы,  должно  быть,
менЯ не слышали, потому что она кричала очень громко. џ страшно перепугалсЯ.
џ тут ни при чем, уверЯю вас.
     - Ќу конечно, она сама себЯ исколотила,  не  правда  ли?  -  Язвительно
проговорила ђоза.
     € добавила, обращаЯсь к старухе ”ожа:
     - Ћн, наверно, бросил свою палку в окно, когда  услышал,  что  мы  сюда
идем.
     Њуре поставил наконец подсвечник  на  комод  и  сел,  положив  руки  на
колени. Ћн больше не защищалсЯ и тупо смотрел на этих  полураздетых  женщин,
размахивавших своими тощими  руками  перед  кроватью.  ’руш  переглЯнулсЯ  с
аббатом ”ожа. Ѓез пиджака, с желтым фулЯром  на  начинавшей  лысеть  голове,
несчастный Њуре казалсЯ им совсем не свирепым.  Ћни  подошли  и  внимательно
посмотрели на Њарту, котораЯ лежала с судорожно сведенным лицом и как  будто
начала пробуждатьсЯ после кошмара.
     - —то тут такое, ђоза? - спросила она. - ‡ачем все эти  люди  здесь?  џ
себЯ чувствую совсем разбитой. Џожалуйста, попроси, чтобы  менЯ  оставили  в
покое.
     ђоза с минуту колебалась.
     - ‚аш муж здесь в комнате, сударынЯ, - вполголоса ответила она. - ‚ы не
боитесь остатьсЯ с ним одна?
     Њарта посмотрела на нее с удивлением.
     - Ќет, нет, - ответила она. - “йдите,  пожалуйста,  мне  очень  хочетсЯ
спать.
     Џосле этого все ушли, и осталсЯ только  один  Њуре,  который  продолжал
сидеть, растерЯнно глЯдЯ на альков.
     -  Ћн  теперь  уже  не  решитсЯ  запереть  дверь,  -  сказала  кухарка,
поднимаЯсь по лестнице. - Џри первом же крике Я скачусь вниз  и  вцеплюсь  в
него. џ не буду раздеватьсЯ... ‚ы слышали, как она, добраЯ душа, лгала  нам,
чтобы не навлечь на этого дикарЯ неприЯтностей?  Ћна  позволит  себЯ  скорее
убить, а только не станет винить  его  в  чем-нибудь.  Ђ  видали,  какую  он
состроил невинную рожу?
     ’ри женщины еще немного поговорили на площадке третьего этажа, держа  в
руках подсвечники и выставлЯЯ напоказ свои костлЯвые плечи, плохо  прикрытые
шалЯми, и все они решили, что нет наказаниЯ, достаточно сурового длЯ  такого
человека. ’руш, поднимавшийсЯ последним, пробормотал  со  смехом  за  спиной
аббата ”ожа:
     - Ђ она еще пухленькаЯ, наша хозЯйка; только  не  очень  приЯтно  иметь
жену, котораЯ извиваетсЯ на полу, как червЯк.
     ‚се разошлись. „ом погрузилсЯ в глубокую  тишину,  и  ночь  закончилась
мирно.  Љогда  на  следующий  день  три  женщины   заговорили   об   ужасном
происшествии, Њарта слушала их с изумлением, сконфуженнаЯ и растерЯннаЯ; она
не отвечала, стараЯсь поскорее оборвать разговор. „ождавшись, пока все ушли,
она послала за столЯром, чтобы он починил  дверь.  ‘таруха  ”ожа  и  ЋлимпиЯ
заключили из этого, что Њарта молчит, чтобы избежать скандала.
     …ще через день, в праздник пасхи, Њарта в церкви св.  ‘атюрнена,  среди
общей ликующей радости по случаю воскресениЯ, испытала пылкий подъем чувств.
Њрак страстной пЯтницы сменилсЯ новой зарей; церковь,  белаЯ,  благоухающаЯ,
освещеннаЯ, как  длЯ  божественного  венчаниЯ,  словно  расширилась;  голоса
певчих звенели, как серебристые звуки флейты; и Њарта,  вслушиваЯсь  в  этот
радостный гимн, чувствовала,  как  ее  преисполнЯет  наслаждение  еще  более
острое, чем мучительные переживаниЯ крестных  мук.  „омой  она  вернулась  с
горЯщими глазами  и  пересохшим  горлом.  ‚ечером  она  долго  не  ложилась,
разговариваЯ с необычной длЯ нее веселостью. Љогда  она  пришла  в  спальню,
Њуре уже лежал в постели. € около полуночи ужасные крики  снова  поднЯли  на
ноги весь дом.
     Џовторилась сцена позапрошлой ночи; только при  первом  же  стуке  Њуре
отворил дверь, в рубашке, с искаженным  от  волнениЯ  лицом.  Њарта,  совсем
одетаЯ, громко рыдала,  вытЯнувшись  ничком  и  колотЯсь  головой  об  ножку
кровати. Љорсаж ее платьЯ был разорван,  на  обнаженной  шее  виднелись  два
синЯка.
     - Ќа этот раз он хотел ее  задушить,  -  прошептала  ђоза.  †енщины  ее
раздели. Њуре, отворив дверь, лег снова в постель;  он  весь  дрожал  и  был
бледен как полотно. Ћн не защищалсЯ и,  казалось,  даже  не  слышал  бранных
слов, а только съежилсЯ и прижалсЯ к стене.
     ‘ этого времени подобные сцены стали повторЯтьсЯ довольно  часто.  ‚есь
дом жил в тревожном ожидании какого-нибудь преступлениЯ; при  машейшем  шуме
жильцы третьего этажа поднимались на ноги. Њарта по-прежнему избегала всЯких
намеков; она ни за что не  соглашалась,  чтобы  ђоза  поставила  в  кабинете
складную кровать длЯ Њуре. Љазалось, что наступавший рассвет изгонЯл  из  ее
сознаниЯ даже воспоминание о ночной драме.
     Њежду тем в их квартале мало-помалу распространились слухи, что в  доме
Њуре творЯтсЯ странные вещи. ђассказывали, что каждую ночь муж колотит  жену
дубинкой. ђоза заставила старуху ”ожа и Ћлимпию поклЯстьсЯ,  что  они  будут
молчать, так как хозЯйка Явно не желала  никаких  разговоров;  но  сама  она
своими вздохами,  намеками,  недомолвками  способствовала  тому,  что  среди
лавочников, у которых они покупали провизию, возникла целаЯ легенда. ЊЯсник,
большой любитель шуток, уверЯл, что Њуре колотит жену потому, что застал  ее
с аббатом; но зеленщица защищала "бедную даму", сущую овечку, неспособную на
такие проделки; а булочница полагала, что Њуре  "из  тех  мужчин,  что  бьют
своих жен просто ради удовольствиЯ". Ќа рынке о  Њарте  теперь  говорили  не
иначе, как возведЯ глаза к небу, с  таким  же  сочувствием,  как  говорЯт  о
больных детЯх.  Љогда  ЋлимпиЯ  приходила  купить  фунт  вишен  или  баночку
землЯничного вареньЯ, разговор неукоснительно заходил о  семействе  Њуре.  €
целые четверть часа лились слова состраданиЯ.
     - Ќу, как у вас?
     - Ђх, не говорите! Ћна всЯ изошла слезами... ’акаЯ жалость. ‹учше бы ей
умереть!
     - ’ретьего днЯ она у менЯ покупала артишоки; у нее была расцарапана всЯ
щека.
     - …ще бы! Ћн страшно бьет ее... …сли  вы  бы  видели  ее  тело,  как  Я
видела!..  ‘плошнаЯ  рана...  Љогда  она  падает,  он  пинает  и  топчет  ее
каблуками. џ всегда боюсь, когда ночью мы к ним спускаемсЯ, что найдем ее  с
пробитой головой.
     - „олжно быть, вам  не  очень-то  приЯтно  жить  в  таком  доме.  џ  бы
непременно переехала, а то, чего доброго, еще заболеешь от этих ужасов.
     - Ђ что бы сталось с этой несчастной? Ћна такаЯ милаЯ,  такаЯ  кроткаЯ!
Њы остаемсЯ только ради нее... ЏЯть су за вишни, не правда ли?
     - „а, пЯть су... —то ни говори, а вы,  верно,  настоЯщий  друг,  у  вас
добраЯ душа.
     ќта баснЯ о муже, дожидающемсЯ полуночи, чтобы наброситьсЯ  на  жену  с
палкой, была предназначена  главным  образом  длЯ  того,  чтобы  раззадорить
рыночных  торговок.  „ень  ото  днЯ  она  дополнЯлась  все  более  страшными
подробностЯми. Ћдна богомолка уверЯла, что  в  Њуре  вселилсЯ  бес,  что  он
впиваетсЯ жене зубами в шею, и так сильно, что аббату ”ожа приходитсЯ делать
большим пальцем левой руки троекратное крестное знамение  в  воздухе,  чтобы
заставить его разжать зубы. Џосле этого, добавлЯла богомолка, Њуре падал  на
пол, как мешок, и изо рта у него выскакивала большаЯ чернаЯ  крыса,  котораЯ
затем бесследно исчезала, хотЯ в полу нельзЯ было найти  ни  малейшей  щели.
’орговец требухой с угла  улицы  ’аравель  навел  панику  на  весь  квартал,
высказав предположение, что, "может  быть,  этого  злодеЯ  покусала  бешенаЯ
собака".
     Ќо среди солидных обитателей  Џлассана  нашлись  и  такие,  которые  не
верили этой басне.  Љогда  она  докатилась  до  бульвара  ‘овер,  то  сильно
позабавила мелких рантье, посиживавших рЯдышком на скамейке и  гревшихсЯ  на
солнце.
     - Њуре неспособен бить жену,  -  говорили  ушедшие  на  покой  торговцы
миндалем. - “ него у самого-то такой вид, как будто его отколотили; он  даже
перестал выходить на прогулку... „олжно быть, жена держит его на хлебе и  на
воде.
     - Ќеизвестно, - возразил отставной капитан. - “ нас в полку был офицер,
которому жена закатывала пощечины ни за что ни про что. €  это  продолжалось
целые десЯть лет. Ќо в один прекрасный день она вздумала  бить  его  ногами;
тут уж он взбесилсЯ и чуть ее не задушил... Њожет быть, Њуре тоже не  любит,
чтобы его пинали ногами?
     - Њеньше всего он, надо думать,  любит  попов,  -  Язвительно  прибавил
чей-то голос.
     ѓ-жа ђугон некоторое времЯ ничего не знала о сплетнЯх, занимавших  весь
город. Ћна по-прежнему улыбалась,  стараЯсь  не  понимать  намеков,  которые
делались в  ее  присутствии.  Ќо  однажды,  после  продолжительного  визита,
нанесенного ей „елангром, она Явилась к дочери, расстроеннаЯ, со слезами  на
глазах.
     - Ђх, мое милое дитЯ! - заговорила она, обнимаЯ Њарту. - —то  Я  сейчас
узнала! Ѓудто бы твой муж до того забылсЯ, что подымает на тебЯ руку!.. ‚едь
это ложь, не правда ли?.. џ самым решительным  образом  опровергала  это.  џ
знаю Њуре. Ћн дурно воспитан, но не злой человек.
     Њарта  покраснела;  ее  охватили  замешательство,  стыд,  которые   она
испытывала всЯкий раз, когда в ее присутствии заговаривали на эту тему.
     - “ж будьте уверены, наша хозЯюшка не пожалуетсЯ! - воскликнула ђоза  с
обычной своей развЯзностью. - џ уже давно бы  вам  рассказала,  если  бы  не
боЯлась, что она менЯ разбранит.
     ‘тараЯ дама в горестном изумлении опустила руки.
     - ‡начит, это правда? - прошептала она. - Ћн  тебЯ  бьет?..  Ђх,  какой
подлец!
     € она заплакала.
     - „ожить до моих лет, чтобы видеть такие вещи!.. —еловек,  которого  мы
осыпали благодеЯниЯми после смерти его отца,  когда  он  был  у  нас  просто
мелким служащим! ќто ђугон вздумал поженить вас. џ ему всегда говорила,  что
у Њуре фальшивый взглЯд. „а он никогда и не относилсЯ к нам как  следует;  и
поселилсЯ-то он в Џлассане только длЯ того, чтобы пускать нам пыль  в  глаза
своими накопленными грошами. ‘лава богу, мы в  нем  не  нуждались;  мы  были
побогаче его, и это-то  его  злило.  “  него  мелкаЯ  душонка;  он  до  того
завистлив, что, как неотесанный грубиЯн, всегда отказывалсЯ бывать у менЯ  в
гостиной; он бы лопнул там от зависти...  Ќо  Я  тебЯ  не  оставлю  с  таким
чудовищем. Љ счастью, дитЯ мое, у нас есть законы.
     - “спокойтесь, все это преувеличено, уверЯю вас, -  проговорила  Њарта,
все больше смущаЯсь.
     - ‚от увидите, она еще будет его защищать! - воскликнула кухарка.
     ‚ это времЯ аббат ”ожа и  ’руш,  занЯтые  какой-то  серьезной  беседой,
подошли, привлеченные разговором.
     - ѓосподин кюре, вы видите  перед  собой  глубоко  несчастную  мать,  -
продолжала г-жа ђугон, повысив голос. - Џри мне осталась только одна дочь, и
вот Я узнаю, что она выплакала себе все  глаза...  “молЯю  вас,  -  вы  ведь
живете в одном доме с ней, - утешьте ее, будьте ее защитником.
     Ђббат ”ожа смотрел на нее, как бы стараЯсь  понЯть,  что  означает  эта
внезапнаЯ горесть.
     - џ только что видела одного человека, - не хочу называть его имени,  -
продолжала старуха ђугон, в свою очередь  устремлЯЯ  пристальный  взглЯд  на
свЯщенника. - ќтот человек менЯ напугал. ‚идит бог,  Я  не  хочу  понапрасну
обвинЯть моего зЯтЯ! Ќо обЯзана же Я защищать интересы своей  дочери!..  ’ак
вот, мой зЯть - негодЯй; он дурно обращаетсЯ с женой, вызываЯ негодование  у
всех в городе, он вмешиваетсЯ во все  грЯзные  дела.  ‚от  увидите,  он  еще
скомпрометирует себЯ и в политическом отношении, когда  настанут  выборы.  ‚
прошлый раз ведь именно он руководил всем  этим  сбродом  из  предместьЯ.  џ
этого не переживу, господин кюре.
     - ѓосподин Њуре не допустит, чтобы ему кто-нибудь  делал  замечаниЯ,  -
попробовав было возразить аббат.
     - Ќо не могу же Я оставить свою  дочь  во  власти  такого  человека!  -
воскликнула г-жа ђугон. -  џ  не  допущу,  чтобы  он  нас  опозорил...  ‚едь
существует же правосудие.
     ’руш переминалсЯ с ноги на ногу. ‚оспользовавшись  минутным  молчанием,
он вдруг брЯкнул:
     - Њуре - сумасшедший!
     ‘лова эти прозвучали, как удар грома; все переглЯнулись.
     - џ хочу сказать, что у него голова не из крепких, - продолжал ’руш.  -
‘тоит только посмотреть на его  глаза...  Џризнаюсь  вам,  Я  не  могу  быть
спокоен. ‚ Ѓезансоне жил человек, который обожал свою дочь; но однажды ночью
он ее убил, совершенно не отдаваЯ себе отчета в том, что делает.
     - „а, хозЯин давно уж свихнулсЯ, - пробормотала ђоза.
     - Ќо ведь это ужасно! - промолвила  г-жа  ђугон.  -  „а,  вы  правы,  в
последний раз, что Я его видела, он показалсЯ мне каким-то странным. Џравда,
он никогда не отличалсЯ большим умом... Ђх, дорогое мое дитЯ, обещай, что ты
ничего не будешь скрывать от менЯ. ’еперь Я не засну спокойно. ‘лышишь,  при
первой же выходке  мужа  решайсЯ,  не  подвергай  себЯ  больше  опасности...
‘умасшедшим не позволЯют гулЯть на свободе.
     ‘ этими словами она удалилась. Ћставшись наедине с аббатом  ”ожа,  ’руш
злорадно осклабилсЯ, обнажив свои черные зубы.
     - ‚от уж кто мне должен поставить свечку, так это хозЯйка, - сказал он.
- ’еперь она сможет дрыгать по ночам ногами, сколько ей вздумаетсЯ.
     Ђббат с потемневшим лицом, с опущенными  глазами,  ничего  не  ответил.
Џотом, пожав плечами, отправилсЯ читать свой требник в крайнюю аллею сада.
 
        XVIII 
 
     Џо  воскресеньЯм,  верный  своей  привычке  бывшего  коммерсанта,  Њуре
выходил прогулЯтьсЯ по  городу.  ’олько  в  этот  день  он  нарушал  строгое
одиночество, в котором замыкалсЯ как бы со стыда. ќто  делалось  машинально.
“тром он брилсЯ, надевал белую рубашку, чистил сюртук и шлЯпу. Џотом,  после
завтрака, - сам не знаЯ, каким образом, оказывалсЯ на улице  и  шел  мелкими
шажками, подтЯнутый, заложив руки за спину.
     Ћднажды в воскресенье, выйдЯ из дому,  он  заметил  на  тротуаре  улицы
Ѓаланд ђозу, оживленно  разговаривавшую  со  служанкой  ђастуалей.  Џри  его
поЯвлении обе кухарки замолчали. Ћни  рассматривали  его  с