ей по поводу ошибки, допущенной при отмеривании
материи. Ќо под этим нормандским бахвальством  он  скрывал  свои  свЯзи  с
девками, которых подбирал в пивных или кафешантанах. Љак  и  всех  молодых
приказчиков, его безудержно тЯнуло к бесшабашному мотовству; всю неделю он
с упорством скупца билсЯ в своем  отделе  ради  удовольствиЯ  выбросить  в
воскресенье деньги на ветер в  ресторанах,  на  скачках  и  на  балах;  он
никогда не экономил, никогда не копил, а тратил деньги, как только получал
их, и жил, нимало не заботЯсь о завтрашнем дне. ”авье в его похождениЯх не
участвовал. ’есно свЯзанные в магазине, они раскланивались на пороге и уже
больше не виделись до утра; да и  многие  другие  продавцы,  работавшие  в
тесном общении, точно так же переставали интересоватьсЯ друг  другом,  как
только переступали порог магазина. ‚прочем, близким товарищем  ѓютена  был
‹ьенар. Ћни жили в одной и той же  гостинице,  именуемой  "‘мирнской",  на
улице  ‘ент-Ђнн;  это  был  мрачный  дом,  сплошь   заселенный   торговыми
служащими. “тром они приходили вместе; вечером тот из них, кто, приведЯ  в
порЯдок свой прилавок, освобождалсЯ  первым,  поджидал  другого  на  улице
‘ен-ђок в кафе "‘ен-ђок" -  маленьком  заведении,  где  обычно  собирались
приказчики из "„амского счастьЯ". ’ут они пили, пели и играли  в  карты  в
облаках табачного дыма. Ћни частенько засиживались там и не расходились до
часу ночи, пока усталый владелец кафе не выставлЯл их за  дверь.  ‚прочем,
уже с месЯц наши приЯтели трижды в неделю проводили вечера  в  кабачке  на
Њонмартре; они завлекали туда товарищей и содействовали  успеху  последней
жертвы ѓютена, мадемуазель ‹оры, толстой певицы, талант  которой  приЯтели
подкреплЯли таким стуком тростей  и  такими  воплЯми,  что  уже  два  раза
пришлось вмешатьсЯ полиции.
   ’ак  прошла  зима;  „енизе  было  наконец  положено  жалованье:  триста
франков. „а  и  пора  было:  ее  грубые  башмаки  окончательно  отказались
служить. Џоследний месЯц она даже избегала выходить на  улицу,  чтобы  они
внезапно не развалились.
   - Ѓоже, ну и грохот же вы поднимаете, мадемуазель, своими  сапогами,  -
не раз с раздражением говорила г-жа Ћрели. - ќто невыносимо... —то  у  вас
такое на ногах?
   ‚ тот день, когда „ениза поЯвилась  в  суконных  ботинках,  за  которые
заплатила пЯть франков, Њаргарита и Љлара  принЯлись  вполголоса  выражать
свое изумление, но так, чтобы все слышали.
   - ѓлЯди-ка, ђастрепа-то рассталась со своими калошами, - сказала одна.
   - „а, да, - отвечала другаЯ, - и небось плачет по ним... ‚едь это  были
еще калоши ее маменьки.
   Ќадо сказать, что с некоторого времени „ениза стала предметом всеобщего
негодованиЯ. ‚ отделе в конце концов открыли ее дружбу с Џолиной, и в этой
привЯзанности к продавщице из враждебного отдела усмотрели  вызов.  „евицы
толковали об измене и обвинЯли „енизу в том, что она передает каждое самое
пустЯчное слово. ‚ойна отделов готового платьЯ и бельевого  разгорелась  с
новой силой - никогда еще  не  доходила  она  до  такой  неистовой  злобы;
приказчицы обменивались словечками, ранившими как пулЯ, а однажды  вечером
позади картонок с рубашками  даже  раздалась  пощечина.  Ѓыть  может,  эта
давнЯЯ распрЯ происходила из-за того, что продавщицы из  бельевого  отдела
носили шерстЯные платьЯ, тогда как девицы из отдела готовых  нарЯдов  были
одеты в шелк; во всЯком случае, приказчицы из бельевого  делали  вид,  что
они девушки честные и возмущены своими соседками; а факты подтверждали  их
правоту, ибо было замечено, что  шелк  до  некоторой  степени  развращающе
влиЯет на продавщиц готового платьЯ. Љлару поносили за  толпу  любовников;
даже Њаргариту попрекнули ее ребенком, а г-жу ”редерик обвинЯли  в  тайных
любовных похождениЯх, - в все из-за этой дрЯни „енизы!
   - Ѓарышни, без грубостей, ведите себЯ прилично! - говорила г-жа  Ћрели,
сохранЯЯ серьезный вид королевы, господствующей над своим  разбушевавшимсЯ
маленьким царством. - ЌельзЯ так себЯ ронЯть!
   Ћна предпочитала держатьсЯ в стороне. Ћднажды, отвечаЯ на вопрос  Њуре,
она призналась, что девицы одна хуже другой. Ќо, узнав от  ЃурдонклЯ,  что
он застал ее сына в подвале, в то времЯ когда тот  обнимал  продавщицу  из
бельевого отдела, ту самую, которой молодой человек  сунул  записку,  г-жа
Ћрели пришла в негодование. ќто чудовищно! € она безапеллЯционно  обвинила
бельевой отдел в том, что  он  заманил  Ђльбера  в  сети;  да,  этот  удар
направлен против нее лично; это ее  хотЯт  осрамить,  совращаЯ  неопытного
мальчика, после того как убедились, что ее отдел безупречен.  Ћна  кричала
так громко только длЯ того, чтобы замести следы: относительно сына  у  нее
не было никаких иллюзий, - она знала, что он способен на  любую  глупость.
„ело  чуть  было  не  принЯло  серьезного  оборота,  ибо  в  нем  оказалсЯ
замешанным и перчаточник Њиньо: он был приЯтелем Ђльбера  и  одаривал  его
любовниц, которых Ђльбер направлЯл к нему, - простоволосых  девиц,  часами
рывшихсЯ в картонках. ‚добавок,  всплыла  какаЯ-то  историЯ  со  шведскими
перчатками, подаренными продавщице из бельевого, но в этом так разобратьсЯ
и не удалось. Ќаконец скандал был замЯт из уважениЯ к  заведующей  отделом
готового платьЯ, о которой  сам  Њуре  отзывалсЯ  с  почтением.  Ѓурдонкль
удовольствовалсЯ тем, что спустЯ  неделю  под  каким-то  предлогом  уволил
приказчицу, виновную в том, что она позволила себЯ обнимать.  ќти  господа
смотрели сквозь пальцы на разврат вне "‘частьЯ", но в магазине не  терпели
ни малейшей вольности.
   ‚  результате  больше  всех  пострадала  „ениза.  ѓ-жа  Ћрели,  хотЯ  и
достаточно знала ее, затаила к ней глухую злобу. Ћна  видела,  как  „ениза
шутила с Џолиной, и решила, что девушка насмехаетсЯ над ней, сплетничаЯ  о
любовных проделках ее сына. € с этих пор г-жа Ћрели  окружила  „енизу  еще
более глухой стеной вражды. “же  давно  заведующаЯ  задумала  устроить  со
своими подчиненными воскресную прогулку в ђиголь, близ  ђамбуйе,  где  она
купила дом на первые же свои сбережениЯ - сто тысЯч  франков,  которые  ей
удалось  отложить;  теперь  она  вдруг  решила  наказать  „енизу,  открыто
отстранив ее от участиЯ в прогулке, - „ениза  оказалась  единственной,  не
удостоившейсЯ приглашениЯ. “же за две недели до намеченного днЯ  в  отделе
только и было разговоров,  что  об  этой  поездке:  поглЯдывали  на  небо,
радовались  жаркому  майскому  солнцу,  заранее  распределЯли  каждый  час
предстоЯщего  днЯ,  предвкушали  всевозможные  удовольствиЯ,  катание   на
осликах, молоко, черный хлеб. € самое  забавное,  что  будут  одни  только
женщины! “ г-жи Ћрели вошло в обыкновение отправлЯтьсЯ  по  праздникам  на
прогулки в дамском обществе; она так не привыкла  к  семейной  обстановке,
чувствовала себЯ так неуютно, так неловко в те  редкие  вечера,  когда  ей
случалось обедать вместе с мужем и сыном, что предпочитала в таких случаЯх
не заниматьсЯ хозЯйством, а обедать в ресторане. ‹омм  тоже  улетучивалсЯ,
радуЯсь возможности вкусить холостЯцкой  жизни;  Ђльбер,  не  отставаЯ  от
родителей,  убегал  к  своим  потаскушкам.  ’аким  образом,  отвыкнув   от
семейного очага, чуждаЯсь друг друга и изнываЯ от тоски  по  воскресеньЯм,
когда приходилось проводить времЯ  вместе,  все  трое  пользовались  своей
квартирой как обычной гостиницей, куда  приходЯт  только  ночевать.  Љогда
возникла мысль о поездке  в  ђамбуйе,  г-жа  Ћрели  просто  объЯвила,  что
приличиЯ не позволЯют Ђльберу  принЯть  в  ней  участие  и  что  ‹омм-отец
поступил бы очень  тактично,  если  бы  тоже  отказалсЯ;  мужчины  были  в
восторге от этого решениЯ. ’ем временем долгожданный день  приближалсЯ,  и
девицы щебетали без умолку, рассказываЯ  друг  другу,  какие  они  готовЯт
туалеты, словно собирались путешествовать по меньшей мере полгода. „енизе,
отверженной, бледной и подавленной, приходилось слушать все эти разговоры.
   - ‚ы на них сердитесь? - сказала ей однажды утром  Џолина.  -  Ђ  Я  на
вашем месте поддела бы их. Ћни развлекаютсЯ, и Я  стала  бы  развлекатьсЯ,
черт возьми!.. Џоедемте с нами  в  воскресенье,  -  Ѓожэ  повезет  менЯ  в
†уенвиль.
   - Ќет, благодарю, - ответила девушка со спокойным упорством.
   - Ќо почему же?.. ‚ы все еще боитесь, что вас возьмут силой?
   € Џолина добродушно рассмеЯлась. „ениза тоже  улыбнулась.  Ћна  отлично
знает, как это происходит: именно на  таких-то  вот  прогулках  девушки  и
знакомЯтсЯ  со  своим  первым  возлюбленным,  с  тем  приЯтелем,  которого
приводЯт как бы невзначай; она не хочет этого.
   - Ќу хорошо, - сказала Џолина,  -  клЯнусь  вам,  что  Ѓожэ  никого  не
приведет. Њы будем только втроем... ђаз вы не хотите,  Я  сватать  вас  не
стану, будьте спокойны.
   „ениза колебалась; ей так хотелось поехать, что волна крови  прилила  к
ее лицу. ‘ тех пор  как  ее  товарки  принЯлись  расхваливать  деревенские
развлечениЯ, она задыхалась,  охваченнаЯ  потребностью  видеть  безбрежное
небо, она мечтала о густой траве, доходЯщей до груди, о гигантах-деревьЯх,
тень которых падала бы на нее подобно  прохладной  струе.  ‚оспоминаниЯ  о
детских годах, проведенных на сочных пастбищах Љотантена,  пробуждались  в
ней вместе с тоской по солнцу.
   - Ќу что ж, поедемте, - сказала она наконец.
   “говорились обо всем. Ѓожэ должен встретить девушек в восемь  часов  на
площади ѓайон; оттуда  они  на  извозчике  поедут  на  ‚енсенский  вокзал.
Џоскольку двадцать пЯть  франков  жалованьЯ,  которые  получала  „ениза  в
месЯц, поглощались детьми, она могла  лишь  слегка  освежить  свое  старое
черное шерстЯное платье, отделав его оборкой из поплина в  мелкую  клетку;
она сама смастерила себе шлЯпу, обтЯнув каркас шелком и украсив ее голубой
лентой. ‚ этом простом нарЯде она казалась совсем юной  -  точно  чересчур
быстро вытЯнувшаЯсЯ девочка; одета она была бедно, но чистенько;  обильнаЯ
роскошь волос, подчеркивавшаЯ убогость шлЯпки, немного смущала ее. Џолина,
напротив, разоделась в весеннее  шелковое  платье  в  фиолетовую  и  белую
полоску;  на  ней  был  соответствующих  тонов  ток,  украшенный  перьЯми,
побрЯкушки на шее и руках,  -  она  производила  впечатление  вырЯдившейсЯ
богатой лавочницы. ќтим воскресным шелком она как бы вознаграждала себЯ за
всю неделю, когда поневоле должна была ходить в шерстЯном  платье;  „ениза
же,  таскавшаЯ  форменные  шелка  с  понедельника  до  субботы,  наоборот,
возвращалась по воскресеньЯм к своему изношенному,  нищенскому  шерстЯному
платьицу.
   - ‚от и Ѓожэ, - сказала Џолина, указываЯ на рослого парнЯ, поджидавшего
у фонтана.
   Ћна представила своего возлюбленного, и „ениза тотчас же  почувствовала
себЯ непринужденно, - таким славным он ей показалсЯ. “  Ѓожэ,  громадного,
медлительного и сильного как бык, было длинное лицо типичного фламандца  с
ребЯчливо смеющимисЯ пустыми глазами.  Ћн  родилсЯ  в  „юнкерке,  в  семье
торговца; в Џариж он приехал потому, что его чуть ли не  выгнали  из  дома
отец и старший брат, считавшие его круглым дураком. Ћднако  в  "Ѓон-Њарше"
он зарабатывал три с половиной тысЯчи франков. —еловек он  был  недалекий,
но длЯ продажи полотна вполне пригодный. †енщины находили его очень милым.
   - ѓде же извозчик? - спросила Џолина.
   Џришлось идти  до  самого  бульвара.  ‘олнце  уже  начинало  припекать;
мостоваЯ  сиЯла  под  улыбкой  прекрасного  майского   утра;   небо   было
безоблачно, в кристально прозрачном голубом воздухе  разливалось  веселье.
ѓубы „енизы приоткрылись  в  невольной  улыбке;  она  глубоко  дышала,  ей
казалось, что грудь ее освобождаетсЯ от удушьЯ, длившегосЯ целых  полгода.
Ќаконец-то она не чувствует вокруг себЯ  спертого  воздуха,  ее  не  давЯт
тЯжелые камни "„амского счастьЯ"! ‚переди - целый день на вольном воздухе.
“ нее словно прибавилось здоровьЯ; все существо ее безудержно ликовало,  и
она отдавалась этой радости непосредственно, как девчонка.  Ћднако  уже  в
пролетке, когда Џолина смачно  поцеловала  своего  возлюбленного  в  губы,
„ениза смутилась и отвела глаза в сторону.
   - Џосмотрите-ка, - сказала она, не отрываЯсь от окошка, - вон  господин
‹омм... Љак он торопитсЯ!
   - € валторну с собой  тащит,  -  заметила  Џолина,  нагнувшись.  -  ‚от
полоумный старик! Џодумаешь, бежит на свидание!
   „ействительно, ‹омм с инструментом под мышкой торопливо шел мимо театра
†имназ, вытЯнув шею и улыбаЯсь в чаЯнии предстоЯщего удовольствиЯ.  Љассир
собиралсЯ провести день у своего приЯтелЯ, флейтиста из маленького театра;
по воскресеньЯм у этого флейтиста собирались любители  и  с  самого  утра,
едва позавтракав, занимались музыкой.
   - ќто в восемь-то часов! Ќу и сумасшедший! - воскликнула  Џолина.  -  Ђ
знаете, госпоже Ћрели с ее кликой пришлось встать ни свет ни зарЯ,  потому
что поезд в ђамбуйе отходит  в  шесть  двадцать  пЯть...  Ѓудьте  уверены,
супруги проведут этот день не вместе.
   Џодруги начали болтать о прогулке в ђамбуйе.  Ћни  не  желали  компании
г-жи Ћрели попасть под ливень, потому  что  им  самим  пришлось  бы  тогда
промокнуть; но если бы над врагами разразилась легонькаЯ гроза,  и  притом
так, чтобы брызги не долетали до †уенвилЯ, - это было бы  весьма  забавно.
‡атем они заговорили о Љларе, этой мотовке, котораЯ не знает,  на  что  бы
только истратить деньги своих содержателей: ведь она покупает по три  пары
ботинок зараз, а на другой же день выбрасывает их, предварительно  изрезав
ножницами, потому что ноги у нее  сплошь  в  мозолЯх.  ‚прочем,  в  тратах
продавщицы магазина новинок не отстают от мужчин:  они  проедают  все,  не
откладывают ни гроша и тратЯт по двести - триста франков в месЯц на трЯпки
и лакомства.
   - Ќо ведь у него только одна рука, - вдруг сообразил Ѓожэ. - Љак же  он
ухитрЯетсЯ играть на валторне?
   Ћн с любопытством смотрел на ‹омма.  Ќаивность  юноши  порой  забавлЯла
Џолину; она принЯлась объЯснЯть, что кассир упирает  инструмент  в  стену;
Ѓожэ поверил ей и нашел это весьма остроумным. Ќо Џолине стало совестно, и
она рассказала, что ‹омм приспособил к  своей  культЯпке  особые  щипчики,
которыми и пользуетсЯ как рукой; тут Ѓожэ с недоверием покачал  головой  и
сказал, что вот уж этому-то ни за что на поверит.
   - Љакой ты дурак! - заключила Џолина со смехом.  -  Ќо  ничего,  Я  все
равно тебЯ люблю.
   ќкипаж катил и катил. Ќа ‚енсенский вокзал прибыли как раз к поезду. ‡а
все платил Ѓожэ, но „ениза объЯвила, что хочет непременно принЯть на  себЯ
часть издержек; вечером они сосчитаютсЯ. Ћни  сели  во  второй  класс;  из
вагонов вырывалсЯ веселый гомон. ‚ Ќожане  среди  общего  смеха  высадилсЯ
свадебный кортеж. Ќаконец они добрались до †уенвилЯ и  тотчас  направились
на остров, чтобы заказать завтрак; там они и остались, решив  погулЯть  по
откосам, под высокими тополЯми, окаймлЯющими Њарну. ‚ тени было прохладно,
дул свежий ветер, умерЯвший солнцепек и колыхавший на другом берегу зелень
деревьев, расширЯЯ прозрачную даль равнины и пробегаЯ волною по всходам на
полЯх. „ениза немного отстала от Џолины и ее возлюбленного,  которые  шли,
обнЯвшись за талию. Ћна нарвала букет и, невыразимо  счастливаЯ,  смотрела
на бегущие вдаль воды реки. Љогда Ѓожэ наклонЯлсЯ, чтобы  поцеловать  свою
подругу в затылок, „ениза  опускала  голову.  ‘лезы  выступили  у  нее  на
глазах. Ќо ей было хорошо; почему же она все вздыхает, почему эта  широкаЯ
равнина, где она  думала  так  беззаботно  провести  времЯ,  наполнЯет  ее
смутным сожалением - сожалением неизвестно о чем? ‡а завтраком ее оглушило
шумное веселье  подруги.  Џолина  обожала  деревню  со  страстью  актрисы,
проводЯщей жизнь при свете газа, в  тЯжелом  воздухе  толпы;  несмотрЯ  на
прохладу,  она  пожелала  завтракать  в  лиственной  беседке.  …е  смешили
неожиданные порывы ветра, задиравшие скатерть, ей  казалась  потешною  эта
беседка, еще лишеннаЯ зелени, с заново выкрашенной решеткой, ромбы которой
отбрасывали тень на накрытый стол. Ћна ела с  алчностью  девушки,  которую
плохо кормЯт на службе, и обычно доводила себЯ  до  расстройства  желудка,
объедаЯсь любимыми блюдами; в этом была ее слабость; все ее деньги уходили
на пирожные, на неудобоваримые кушаньЯ, на закуски, которые она  смаковала
в свободные от работы часы. „ениза решила, что с нее самой достаточно Яиц,
рыбы и жареного цыпленка; она не посмела заказать клубнику, котораЯ  в  ту
пору была еще дорога, боЯсь как бы чересчур не увеличить счет.
   - —то же мы будем теперь делать? - спросил Ѓожэ, когда подали кофе.
   Ћбычно Џолина и Ѓожэ возвращались в Џариж к обеду и заканчивали день  в
театре; но на этот раз, чтобы доставить удовольствие  „енизе,  они  решили
остатьсЯ в †уенвиле; это будет забавно, они по горло  насытЯтсЯ  деревней.
‚есь день они бродили по полЯм. “ них возникла было  мысль  покататьсЯ  на
лодке; но они отказались от  этой  затеи,  так  как  Ѓожэ  был  никудышным
гребцом. Ћднако все тропинки, которыми они шли, приводили к берегу  Њарны,
и их заинтересовала жизнь реки, -  флотилии  Яликов  и  норвежских  лодок,
группы гребцов. ‘олнце клонилось к западу, и они уже направились обратно к
†уенвилю, как вдруг  с  двух  Яликов,  наперегонки  спускавшихсЯ  вниз  по
течению, послышалась  перебранка;  то  и  дело  раздавалось:  "Џропойцы!",
"Ђршинники!"
   - ‘мотри-ка, - воскликнула Џолина, - да это господин ѓютен!
   - „а, - подтвердил Ѓожэ, заслонившись рукою от солнца, - это  его  Ялик
из красного дерева... Ђ на другом, должно быть, студенты.
   € он рассказал о  стародавней  ненависти  между  учащейсЯ  молодежью  и
торговыми служащими, котораЯ нередко приводила  к  потасовкам.  Џри  имени
ѓютена „ениза остановилась и, напрЯгаЯ  зрение,  стала  следить  за  утлой
лодкой; она старалась отыскать молодого  человека  среди  гребцов,  но  не
различала ничего, кроме  двух  женщин,  казавшихсЯ  издали  просто  белыми
пЯтнами; одна из них, сидевшаЯ у  рулЯ,  была  в  красной  шлЯпке.  ‚скоре
голоса смешались, заглушенные плеском реки.
   - ‚ воду пропойц!
   - ‚ воду аршинников, в воду! ‚ воду их!
   ‚ечером друзьЯ возвратились в ресторан на острове. Ћднако  на  открытом
воздухе стало уже слишком прохладно, пришлось  обедать  в  одном  из  двух
закрытых помещений, где зимнЯЯ сырость настолько увлажнЯла  скатерти,  что
они казались только что  выстиранными.  ‘  шести  часов  столиков  уже  не
хватало, гулЯющие торопливо разыскивали, где бы пристроитьсЯ, официанты то
и дело приносили  добавочные  стульЯ,  скамьи,  теснее  сдвигали  приборы,
сбивали людей в кучу. ’еперь стало  так  душно,  что  пришлось  распахнуть
окна. „невной  свет  угасал,  с  тополей  струились  зеленоватые  сумерки;
стемнело так быстро, что хозЯин ресторана,  не  приготовившийсЯ  к  приему
посетителей в закрытом помещении, должен был за отсутствием ламп поставить
на  каждый  стол  по  свече.  ‘тоЯл  оглушительный  шум:  хохот,  выкрики,
дребезжание посуды; от ветра, дувшего из окон, свечи коптили и оплывали, а
в воздухе, согретом паром от кушаний, порхали ночные бабочки и проносились
ледЯные дуновениЯ.
   - Ќу и веселЯтсЯ же люди!  -  сказала  Џолина,  всецело  занЯтаЯ  рыбой
по-матросски,  которую  она  находила   изумительной.   €,   наклонившись,
прибавила: - ‚идите господина Ђльбера, вон там?
   ќто был в самом деле молодой ‹омм; он  сидел  в  обществе  трех  женщин
весьма  сомнительного  поведениЯ:  старой   дамы   в   желтой   шлЯпе,   с
отвратительной  внешностью  сводни,  и  двух  девочек,  лет  тринадцати  -
четырнадцати, развинченных и бесстыжих. Ћн был  уже  сильно  пьЯн,  стучал
стаканом по столу Я грозилсЯ выпороть официанта, если тот  не  подаст  ему
сию же минуту ликеров.
   - Ќу и семейка! - сказала Џолина. - Њать в ђамбуйе, отец в Џариже,  сын
в †уенвиле... Џо пЯтам друг за другом не ходЯт!
   „ениза, хоть и ненавидела шум, все же улыбалась, наслаждаЯсь  тем,  что
среди такого галдежа можно ни о чем не думать. Ќо вдруг  в  соседнем  зале
поднЯлись крики, заглушившие все остальное. ’о были какие-то завываниЯ, за
которыми, должно быть, последовали пощечины,  потому  что  послышалсЯ  шум
свалки, стук опрокидываемых стульев, настоЯщаЯ драка;  раздавались  те  же
крики, что и днем на реке:
   - ‚ воду аршинников!
   - ‚ воду пропойц, в воду!
   Љогда наконец зычный голос содержателЯ ресторана  утихомирил  драчунов,
неожиданно поЯвилсЯ ѓютен. Ќа нем была краснаЯ фуфайка и берет, сбитый  на
затылок. Ћн вел под руку высокую девушку в белом, ту самую, что  сидела  у
рулЯ; она заткнула себе за ухо пучок  красных  маков  -  под  цвет  Ялику.
ЏоЯвившуюсЯ парочку приветствовали криками и аплодисментами.  ѓютен  сиЯл;
он выпЯтил грудь и шел вперевалку, по-матросски, выставлЯЯ  напоказ  щеку,
посиневшую от пощечины; он весь надулсЯ от радости, гордЯсь  тем,  что  им
интересуютсЯ. ‡а ним следовала всЯ компаниЯ.  турмом  был  взЯт  один  из
столиков; гвалт становилсЯ невыносимым.
   - ЋказываетсЯ, - поЯснил Ѓожэ, прислушиваЯсь к разговору за  спиной,  -
оказываетсЯ, студенты  узнали  в  подруге  ѓютена  старую  свою  знакомую,
котораЯ теперь поет в каком-то кабачке на Њонмартре.  €з-за  нее  и  вышла
перепалка... Ђ ведь студенты никогда не платЯт женщинам.
   - ‚о всЯком  случае,  -  презрительно  сказала  Џолина,  -  она  ужасно
безобразна... волосы морковного цвета... Џраво, не знаю, где их  подбирает
господин ѓютен, но только все они одна другой противней.
   „ениза побледнела. Ћна почувствовала леденЯщий холод, словно всЯ кровь,
каплЯ по капле, уходила из ее сердца. …ще  на  берегу  при  виде  быстрого
Ялика по ней пробежала нервнаЯ  дрожь;  теперь  же  у  нее  не  оставалось
сомнений: эта девушка, конечно, в близких отношениЯх с ѓютеном.  ѓорло  ее
сжалось, руки задрожали, она перестала есть.
   - —то с вами? - спросила ее подруга.
   - Ќичего, - пролепетала она, - что-то становитсЯ душно.
   ѓютен сидел за соседним  столиком;  заметив  Ѓожэ,  с  которым  он  был
знаком, ѓютен принЯлсЯ громко с ним переговариватьсЯ, чтобы снова привлечь
к себе внимание зала.
   -  ‘кажите-ка,  -  крикнул  он,  -  вы  все  так  же  добродетельны   в
"Ѓон-Њарше"?
   - Ќе сказал бы, - ответил Ѓожэ, сильно покраснев.
   - Ћставьте! “  вас  принимают  только  девственниц,  а  длЯ  продавцов,
которые  на  них  засматриваютсЯ,  имеетсЯ  исповедальнЯ...  Њагазин,  где
служащих женЯт, - благодарю покорно!
   ђаздалсЯ смех. ‹ьенар, принадлежавший к компании ѓютена, прибавил:
   - ќто не то что в "‹увре"; там при отделе  готового  платьЯ  есть  своЯ
акушерка. —естное слово!
   ‚еселье усилилось. Ќе выдержала даже Џолина, до того смешной показалась
ей эта акушерка. Ќо Ѓожэ взбесили шутки насчет непорочности его  магазина.
‚незапно он ринулсЯ в бои:
   - Ђ вы-то, подумаешь, блаженствуете в "„амском счастье"! „а вас за одно
слово вышвыривают на улицу! Ђ у патрона вашего такой вид, что он,  того  и
глЯди, начнет приставать к покупательницам.
   Ќо  ѓютен  уже  не  слушал  его:  он  принЯлсЯ   расхваливать   магазин
"Џлас-Љлиши". Ћн знает там девушку, у  которой  до  того  благовоспитанный
вид, что покупательницы не осмеливаютсЯ к ней обратитьсЯ, - боЯтсЯ, как бы
она не обиделась. ‡атем, пододвинув  к  себе  прибор,  он  рассказал,  что
заработал за неделю сто пЯтнадцать  франков.  €зумительнаЯ  неделЯ!  ”авье
осталсЯ на пЯтидесЯти двух франках, список очередей пошел кувырком...  Ћно
и видно, не правда ли? Љарманы у него набиты деньгами, он не лЯжет  спать,
пока не спустит все сто пЯтнадцать франков. ЌачинаЯ пьЯнеть, он  обрушилсЯ
на ђобино, на этого плюгавого помощника заведующего, который хочет во  что
бы то ни стало держатьсЯ особнЯком и  так  о  себе  воображает,  что  даже
гнушаетсЯ идти по улице с кем-либо из продавцов.
   - Џомолчите, - сказал ему ‹ьенар. - ‚ы говорите лишнее, дорогой мой.
   ‘тановилось все жарче, оплывшие  свечи  стекали  на  скатерти,  залитые
вином; в те минуты, когда шум в зале неожиданно стихал, в распахнутые окна
доносилсЯ отдаленный гул, протЯжный гул реки и шелест  громадных  тополей,
задремавших в ночной тишине. Ѓожэ потребовал счет; он заметил, что  „енизе
нехорошо: она побледнела, и подбородок у нее  вздрагивал  от  сдерживаемых
слез;  но  официант  куда-то  пропал,  и  ей  волей-неволей  пришлось  еще
некоторое времЯ выслушивать ѓютена. ’еперь он хвасталсЯ тем, что  он  куда
шикарнее ‹ьенара, потому что ‹ьенар транжирит деньги  своего  отца,  тогда
как он проедает свой собственный заработок, плоды своего ума. Ќаконец Ѓожэ
расплатилсЯ, и женщины вышли.
   - ќто продавщица из "‹увра", - прошептала Џолина при виде высокой худой
девушки, надевавшей манто, когда они проходили через первый зал.
   - Ќо ты не знакома с нею. Ћткуда же ты  знаешь,  кто  она?  -  возразил
Ѓожэ.
   - Ќу вот! Џо платью вижу!.. Ћна  из  отдела  с  акушеркой!..  …сли  она
слышала менЯ, так мои слова, должно быть, ей очень польстили.
   Ћни вышли.  „ениза  вздохнула  с  облегчением.  …й  казалось,  что  она
задохнетсЯ от жары среди всех этих криков; она объЯснЯла свое  недомогание
духотой. ’еперь она могла свободно  вздохнуть.  Ћт  звездного  неба  веЯло
прохладой. Љогда девушки проходили через садик  перед  рестораном,  чей-то
робкий голос тихо окликнул их из мрака:
   - „обрый вечер, барышни!
   ќто был „елош. Ћни не заметили  его  в  уголке  первого  зала,  где  он
одиноко обедал; он  пришел  сюда  из  Џарижа  пешком,  удовольствиЯ  ради.
„ениза, с трудом  превозмогавшаЯ  головокружение,  узнала  этот  дружеский
голос и в глубине души обрадовалась - так нужна была ей сейчас поддержка.
   - ѓосподин „елош, поедемте обратно вместе! - сказала она. -  „айте  мне
руку.
   Џолина и Ѓожэ уже прошли вперед. Ћни удивились, никак  не  предполагаЯ,
что это произойдет так неожиданно и именно с этим  юношей.  Ќо  до  отхода
поезда оставалсЯ еще целый час, и влюбленные решили прогулЯтьсЯ по откосу,
под  высокими  деревьЯми,  до  конца  острова;  времЯ   от   времени   они
оборачивались и шепотом спрашивали друг у друга.
   - ѓде же они? Ђх, вон там... Љак это все-таки странно!
   „ениза и „елош сначала молчали. Ћглушительный шум ресторана  постепенно
затихал, приобретаЯ в ночной тишине напевную  мЯгкость;  они  уходили  все
дальше и дальше, в прохладу деревьев, еще не  успев  остыть  от  пекла,  в
котором обедали, и огоньки ресторана один  за  другим  гасли  за  листвой.
Џеред ними была стена мрака, настолько плотнаЯ, что нельзЯ было  различить
даже следа тропинки. Ћднако они шли с удовольствием, без всЯких  опасений.
Џостепенно глаза их привыкли  к  темноте,  и  они  увидели  справа  стволы
тополей, подобные мрачным колоннам, возносЯщим вверх пронизанные  звездами
купола ветвей; налево  же  в  ночной  тьме  поблескивала  вода,  временами
похожаЯ на оловЯнное зеркало. ‚етер  стихал;  слышно  было  лишь  журчание
реки.
   - џ очень рад, что встретил вас, - прошептал наконец  „елош,  решившись
заговорить. - ‚ы не  можете  себе  представить,  какое  вы  доставили  мне
наслаждение, что согласились погулЯть со мной.
   €, расхрабрившись от сумерек,  он,  после  первых  же  сбивчивых  слов,
осмелилсЯ признатьсЯ ей в любви. Ћн уже давно хотел написать ей,  но  она,
вероЯтно, никогда бы не узнала о его любви, не будь  этой  сообщницы-ночи,
певучей воды и деревьев,  которые  осенЯли  их  своим  тенистым  покровом.
„ениза не отвечала; она шла все  так  же  под  руку  с  ним,  все  той  же
неуверенной поступью. Ћн попыталсЯ заглЯнуть ей в лицо, как вдруг  услышал
легкое всхлипывание.
   - Ѓоже мой! - воскликнул он. - ‚ы плачете, мадемуазель, вы плачете... џ
огорчил вас?
   - Ќет, нет, - прошептала она.
   Ћна старалась сдержать слезы, но не могла. …ще за столом  ей  казалось,
что сердце ее готово разорватьсЯ. Ђ теперь, в сумраке, она не в силах была
совладать с собой; рыданиЯ начинали душить ее, стоило ей только  подумать,
что если бы на месте „елоша был ѓютен и если бы эти слова любви произносил
он, у нее не стало бы сил противитьсЯ. ќто признание, которое она  наконец
решилась сделать самой себе, привело ее в смущение. ‹ицо  ее  запылало  от
стыда, словно она уже побывала под этими  деревьЯми  в  объЯтиЯх  молодого
человека, хваставшего своими приключениЯми с распутными девками.
   - џ не хотел вас обидеть, - повторил „елош, тоже чуть не плача.
   - Ќет, послушайте, - сказала она еще дрожащим голосом, - Я нисколько не
сержусь на вас. ’олько,  пожалуйста,  не  говорите  со  мной  больше,  как
сейчас... ’о, о чем вы просите, невозможно. џ знаю, вы славный человек,  и
Я охотно буду вашим другом, но не больше... слышите - другом!
   Ћн вздрогнул. ЏройдЯ несколько шагов молча, он прошептал:
   - ‡начит, вы менЯ не любите?
   Ћна не отвечала, не желаЯ огорчить его грубым "нет"; тогда он  прибавил
кротко, но с глубоким сокрушением:
   - ‚прочем, Я так и знал... Њне никогда не везло; Я понимаю - счастье не
длЯ менЯ. „ома менЯ колотили. ‚ Џариже  Я  всегда  был  козлом  отпущениЯ.
‡наете, когда не умеешь отбивать  чужих  любовниц  и  у  тебЯ  не  хватает
ловкости, чтобы зарабатывать, как  другие,  что  ж,  тогда  надо  поскорее
околеть где-нибудь в углу... Ћ, не беспокойтесь, Я  не  стану  вас  больше
мучить! Ќо вы ведь не можете запретить мне любить вас,  не  правда  ли?  џ
буду вас любить, ничего не требуЯ, как  собака...  ’аков  уж,  видно,  мой
удел, такой уж Я неудачник.
   € он тоже заплакал. Ћна стала утешать  его;  во  времЯ  этих  дружеских
излиЯний выЯснилось, что они землЯки - она из ‚алони, а  он  из  Ѓрикбека,
что в тринадцати километрах от ее родных мест. ќто по-новому свЯзывало их.
Ћтец „елоша, бедный судебный пристав, до болезненности ревнивый, постоЯнно
бил мальчика, воображаЯ, будто это не его сын; отцу противны были  длинное
бледное лицо и белокурые волосы ребенка, - таких, по его словам, ни у кого
в их роду не бывало. ђазговорившись,  молодые  люди  принЯлись  вспоминать
широкие  пастбища,  обсаженные   живой   изгородью,   тенистые   тропинки,
терЯвшиесЯ под вЯзами, дороги, окаймленные  дерном,  словно  аллеи  парка.
‚округ них ночь еще не совсем сгустилась; они различали прибрежный  камыш,
кружево древесной листвы, выделЯвшеесЯ черными пЯтнами на  фоне  мерцающих
звезд; и такое умиротворение сошло на них, что они позабыли свои  горести,
- обездоленность сблизила их, словно двух закадычных друзей.
   Љогда они подошли к станции,  Џолина  отвела  подругу  в  сторону  и  с
живостью спросила:
   - Ќу как?
   „евушка  понЯла  ее  улыбку  и  благожелательное   любопытство.   ѓусто
покраснев, она ответила:
   - —то вы, дорогаЯ, об этом и речи быть не может! ‚едь Я же вам сказала,
что не хочу!.. Ћн мой землЯк. Њы просто вспоминали ‚алонь.
   Џолина и Ѓожэ недоумевали;  им  это  казалось  таким  странным,  -  они
положительно не знали что и думать. „елош распростилсЯ с ними  на  площади
Ѓастилии: как все продавцы, служившие за стол и  квартиру,  он  ночевал  в
магазине и  должен  был  ЯвлЯтьсЯ  туда  к  одиннадцати  часам.  Ќе  желаЯ
возвращатьсЯ вместе с ним, „ениза, которой разрешено было пойти  в  театр,
вызвалась проводить Џолину и Ѓожэ. Џоследний, чтобы быть поближе  к  своей
любовнице, поселилсЯ на улице ‘ен-ђок. ‚зЯли извозчика. Џо  дороге  „ениза
узнала, что ее подруга намереваетсЯ провести ночь у молодого  человека,  и
была этим совершенно ошеломлена. ЋказываетсЯ, делалось это очень просто  -
надо было только сунуть пЯть франков г-же Љабен; все девицы так поступали.
Ѓожэ радушно принЯл гостей в своей комнате, обставленной старинной мебелью
в стиле ампир, которую прислал ему отец. Љогда  „ениза  высказала  желание
заплатить  за  себЯ,  он  сначала  обиделсЯ,  но  в  конце  концов  принЯл
пЯтнадцать франков шестьдесЯт, которые она  положила  на  комод.  ‡ато  он
решил во что бы то ни стало угостить ее чашкой чаю, разжег  заупрЯмившуюсЯ
спиртовку и сбегал в лавочку за сахаром. Ѓило полночь,  когда  он  наконец
налил чашки.
   - Њне надо идти, - твердила „ениза.
   - ‘ейчас, сейчас... - успокаивала ее Џолина. - ЏредставлениЯ в  театрах
кончаютсЯ позднее.
   ‚ этой холостЯцкой комнате „ениза чувствовала себЯ неловко. Џодруга при
ней снЯла платье и осталась в нижней юбке и корсете, с обнаженными руками;
она готовила постель - снЯла одеЯло, потом принЯлась взбивать подушки. ќти
приготовлениЯ  к  ночи  любви,  производившиесЯ  в   присутствии   „енизы,
волновали и смущали  девушку,  вновь  пробуждаЯ  в  ее  израненном  сердце
воспоминаниЯ о ѓютене. ‚печатлениЯ  этого  днЯ  отнюдь  не  были  длЯ  нее
благотворны. Ќаконец в четверть первого она рассталась со своими друзьЯми.
‚ышла она от них совсем сконфуженнаЯ, - в ответ на ее  невинное  пожелание
доброй ночи, Џолина задорно крикнула:
   - ‘пасибо, ночка будет добраЯ!
   „верь, котораЯ вела в квартиру Њуре и в комнаты служащих,  выходила  на
улицу Ќев-‘ент-Ћгюстен. ѓ-жа Љабен обычно отодвигала засов и, взглЯнув  на
пришедшего, отмечала времЯ его возвращениЯ. ‚естибюль  был  слабо  освещен
ночником,  и  „ениза,  оказавшись  в  полумраке,  почувствовала   какую-то
неуверенность и даже смутную тревогу: выйдЯ из-за угла улицы, она  видела,
как  в  дверь  скользнула  тень  мужчины.  ќто,  по-видимому,  был   Њуре,
возвращавшийсЯ с какого-нибудь вечера; мысль, что он здесь, в темноте,  и,
быть может, поджидает ее, пробудила в ней один из тех  странных  приступов
беспричинного страха, который Њуре все еще вызывал в ней. € в самом  деле,
кто-то ходил во втором этаже, слышно было,  как  скрипели  башмаки.  ’огда
„ениза, совсем потерЯв голову, толкнула дверь, котораЯ вела в магазин; эту
дверь оставлЯли открытой длЯ сторожей, времЯ от времени совершавших обход.
„ениза очутилась в отделе ситцев.
   - Ѓоже мой, что делать? - шептала она, сама не своЯ от страха.
   Ћна вспомнила, что наверху есть  еще  одна  дверь,  ведущаЯ  в  комнаты
продавщиц. Ќо чтобы попасть туда, надо  пройти  через  весь  магазин.  Ћна
предпочла этот дальний путь, несмотрЯ на то что в галереЯх было совершенно
темно.  ѓазовые  рожки  не  были  зажжены;  горели  одни  маслЯные  лампы,
подвешенные  к  люстрам  на  большом  расстоЯнии  друг   от   друга;   эти
разрозненные огоньки, тонувшие в ночном мраке и похожие на  желтые  пЯтна,
напоминали фонари в  рудниках.  „линные  тени  пробегали  по  магазину,  в
полумраке едва можно было  различить  груды  наваленных  товаров,  которые
принимали  жуткие  очертаниЯ  и  казались  то  рухнувшими  колоннами,   то
притаившимисЯ животными, то подстерегающими грабителЯми.  ’ЯжелаЯ  тишина,
прерываемаЯ доносившимсЯ издали  дыханием,  еще  шире  раздвигала  границы
потемок. Ќаконец „ениза понЯла, где она: слева был  бельевой  отдел  -  от
бельЯ исходил бледный отсвет, вроде того, какой исходит от домов в  летние
вечера; она хотела было проскользнуть  через  зал,  однако  споткнулась  о
груды ситца и решила, что  лучше  пройти  через  трикотажный  и  шерстЯной
отделы. Ќо доносившийсЯ оттуда трубный звук испугал ее - это храпел †озеф,
рассыльный,  спавший  среди  траурных  одеЯний.  Ћна  бросилась   в   зал;
стеклЯннаЯ крыша его пропускала сумеречный свет, и зал  казалсЯ  огромным,
полным видений, населЯющих ночью церковь; шкафы замерли  в  неподвижности,
контуры громадных метров вырисовывались в виде опрокинутых крестов. ’еперь
„ениза уже бежала: ‚ отделах приклада и  перчаточном  она  снова  чуть  не
споткнулась о спавших вповалку  сторожей  и  почла  себЯ  в  безопасности,
только когда нашла наконец лестницу. Ќо наверху,  перед  отделом  готового
платьЯ, ее снова обуЯл страх: она заметила  фонарь;  его  мигающий  глазок
двигалсЯ;  то  был  обход:  двое  пожарных  отмечали  свое  посещение   на
контрольных часах. Њинуту она стоЯла, ничего не понимаЯ,  глЯдЯ,  как  они
проходЯт через отдел декоративных тканей и  шалей,  затем  полотнЯный;  ее
пугали  их  странные  движениЯ,  скрежет  ключей  и  убийственный   грохот
опускающихсЯ железных дверей. Љогда  они  подошли  совсем  близко  к  тому
месту, где притаилась „ениза, она метнулась в глубь кружевного отдела, но,
заслышав чей-то резкий окрик, тотчас же со всех  ног  бросилась  к  двери,
ведущей наверх. Ћна узнала голос „елоша: он  ночевал  в  своем  отделе  на
узкой железной кровати, которую раскладывал каждый вечер; он еще не  спал,
вновь переживаЯ с открытыми глазами сладкие часы, проведенные за городом.
   - Љак, это вы, мадемуазель?  -  воскликнул  Њуре,  внезапно  поЯвившись
перед „енизой на лестнице, со свечкой в руке.
   Ћна залепетала что-то невнЯтное,  пытаЯсь  объЯснить  свое  присутствие
здесь тем, что забыла кое-что у себЯ в отделе и  вот  теперь  ей  пришлось
спуститьсЯ вниз. Ќо он не рассердилсЯ, он смотрел на нее со своим  обычным
видом, отеческим и внимательным.
   - ‚ам разрешили пойти в театр?
   - „а, сударь.
   - € вы хорошо провели времЯ? ‚ каком же театре вы были?
   - џ была за городом, сударь.
   ќто рассмешило его. ‡атем он многозначительно спросил:
   - Ћдна?
   - Ќет, сударь, с подругой, - отвечала она, и щеки ее  побагровели,  ибо
она понЯла, в чем он ее подозревает.
   ’огда он умолк. Ќо он продолжал разглЯдывать ее, ее черное платьице, ее
шлЯпку, украшенную простой голубой лентой. Ќеужели эта дикарка  станет  со
временем хорошенькой девушкой? Ћт нее веЯло свежим  благоуханием  деревни,
она была так прелестна со своими пышными, растрепавшимисЯ волосами. Ђ  он,
целых  полгода  считавший  ее  ребенком  и  дававший  ей  иногда   советы,
подсказанные опытом и коварным желанием видеть, как развиваетсЯ и гибнет в
Џариже женщина, - он теперь  уже  не  смеЯлсЯ;  он  испытывал  невыразимое
чувство удивлениЯ и робости, смешанное с нежностью.  Ћна  так  похорошела,
конечно, оттого, что у нее есть любовник. Џри этой мысли  ему  показалось,
что любимаЯ птичка, которой он забавлЯлсЯ, до крови, больно клюнула его.
   - ‘покойной ночи, сударь, - прошептала „ениза и направилась дальше,  не
дожидаЯсь, когда он ее отпустит.
   Њуре ничего не ответил, но долго смотрел ей вслед. Џотом пошел к себе.


        6

   Љогда наступил мертвый сезон,  в  "„амском  счастье"  началась  паника:
служащих  охватила  тревога  и  страх.  ЏредстоЯли  массовые   увольнениЯ,
посредством которых дирекциЯ "чистила" магазин, куда  в  пору  июльской  и
августовской жары покупательницы почти не заходили.
   ‘овершаЯ  с  Ѓурдонклем  ежедневный  утренний   обход.   Њуре   отводил
заведующих отделами в сторону. ‡имою он в интересах торговли советовал  им
нанимать лишних продавцов, имеЯ в виду впоследствии оставить из них только
лучших. ’еперь же требовалось максимально сократить  расходы,  поэтому  на
мостовую выбрасывали добрую треть приказчиков,  выбрасывали  слабых,  тех,
которые позволили сильным пожрать их.
   - “ вас, конечно, есть такие,  которые  вовсе  не  нужны  длЯ  дела,  -
говорил Њуре заведующим отделами. - ЌельзЯ  же  их  оставлЯть,  чтобы  они
сидели сложа руки.
   € если заведующий колебалсЯ, не знаЯ,  кого  принести  в  жертву,  Њуре
прибавлЯл:
   - ‚ы отлично обойдетесь и с шестью продавцами, этого вполне достаточно,
а в октЯбре наймете новых; народа на улицах сколько хочешь.
   Ѓурдонкль уже принЯлсЯ за избиение. ‘ его тонких губ то и дело  слетало
страшное: "Џройдите в кассу". ќти слова  обрушивались,  как  удар  топора.
Ѓурдонкль  находил  всевозможные  предлоги  длЯ   чистки.   Ћн   изобретал
провинности, придиралсЯ  к  малейшей  небрежности.  "‚ы  изволили  сидеть,
сударь? Џройдите в кассу!", "‚ы, кажетсЯ, вздумали возражать?  Џройдите  а
кассу!", "“ вас ботинки не вычищены? Џройдите в кассу!" „аже самые храбрые
трепетали при мысли о страшном следе, который он  оставлЯл  за  собой.  Ќо
поскольку  этой  механики  оказывалось  недостаточно,  Ѓурдонкль   изобрел
ловушку,  при  помощи  которой  в  течение  нескольких  дней   без   труда
расправлЯлсЯ  с  намеченным  количеством  продавцов.  ‚  восемь  часов  он
становилсЯ у подъезда с  часами  в  руках,  и,  в  случае  если  опоздание
превышало три  минуты,  неумолимое  "Џройдите  в  кассу!"  сносило  головы
бегущим сломЯ голову молодым людЯм. ‚се шло как по маслу - быстро и чисто.
   - —то за противнаЯ у вас  физиономиЯ!  -  объЯвил  он  однажды  беднЯге
приказчику, раздражавшему его своим кривым носом. - Џройдите в кассу!
   ’е,  у  кого  имелась  протекциЯ,  получали  двухнедельный  отпуск  без
сохранениЯ содержаниЯ: это было более гуманным способом сократить расходы.
‚прочем, в силу необходимости или  привычки  продавцы  мирились  со  своим
ненадежным положением. ‘ самого приезда в Џариж они  толклись  в  торговом
мире, начинали ученичество  в  одном  месте,  заканчивали  его  в  другом,
подвергались увольнению или уходили сами, внезапно, ради случайной выгоды.
”абрика останавливаетсЯ, - у рабочих  отнимают  кусок  хлеба,  и  все  это
происходит под равнодушный  грохот  машины:  бесполезное  колесо  спокойно
отбрасывают в сторону, как железный обруч, к которому никто  не  чувствует
благодарности за его былые услуги. ’ем хуже длЯ тех, кто не умеет брать  с
бою свою долю!
   ’еперь среди служащих только  и  было  разговору,  что  об  увольнении.
Љаждый день рассказывали все новые и новые истории. ЏеречислЯли  уволенных
продавцов, как во времЯ  эпидемии  перечислЯют  умерших.  Ћтделы  шалей  и
шерстЯной  подверглись  особенно  тЯжелому  испытанию:  за  неделю  оттуда
исчезло семь приказчиков. ‡атем разыгралась драма в бельевом  отделе,  где
какаЯ-то покупательница, почувствовав себЯ дурно,  обвинила  продавщицу  в
том, что та наелась чесноку; продавщицу немедленно уволили, хотЯ всЯ  вина
этой недоедавшей и вечно голодной девушки состоЯла в том, что она съела за