  не
носит, и словно повторЯЯ слова авторитета, безличного как ђок. Њне  трудно
заказать себе то, что мне надо, потому что она  просто  не  верит,  что  Я
говорю всерьез и действительно могу быть так  неблагоразумен.  “слышав  ее
торжественную фразу, Я погружаюсь в раздумье,  повторЯЯ  про  себЯ  каждое
слово в отдельности, пытаЯсь добратьсЯ до сущности и уЯснить себе, кем мне
приходЯтсЯ эти _Ќикто_ и почему  они  так  авторитетны  в  вопросе,  столь
близко менЯ касающемсЯ. € мне хочетсЯ ответить ей так  же  торжественно  и
таинственно,  не  уточнЯЯ,  кто  такие  "никто":  "„а,  действительно,  до
недавних пор никто не носил, но сейчас начали". Љ чему  ей,  спрашиваетсЯ,
обмерЯть менЯ, если она измерЯет не мой характер, а  только  ширину  плеч,
точно Я - вешалка? Њы поклонЯемсЯ не ѓрациЯм и не Џаркам, а Њоде. ќто  она
со всей авторитетностью прЯдет, ткет и кроит длЯ  нас.  ѓлавнаЯ  парижскаЯ
обезьЯна нацеплЯет дорожную каскетку, и  вслед  за  ней  все  американские
обезьЯны проделывают то же самое. џ иной раз отчаиваюсь хоть в  чем-нибудь
добитьсЯ от людей простоты и честности. „лЯ этого людей сперва пришлось бы
положить под мощный пресс, чтобы выжать из них  старые  понЯтиЯ,  да  так,
чтобы они не скоро опомнились и встали на ноги; а там, смотришь, среди них
опЯть оказалсЯ бы кто-нибудь с червоточиной, а  откуда  взЯлсЯ  червь,  из
какого он вывелсЯ Яичка - неизвестно, ибо эти вещи не выжечь даже огнем, и
все труды окажутсЯ напрасными. Ќе будем, впрочем, забывать, что египетскаЯ
пшеница была сохранена длЯ нас мумией.
   ‚ общем, едва ли кто станет утверждать, что у нас или в  другой  стране
искусство одеватьсЯ действительно поднЯлось до уровнЯ искусства. Џока  еще
люди носЯт  что  придетсЯ.  Џодобно  морЯкам,  потерпевшим  крушение,  они
надевают то, что находЯт на берегу, а несколько отдалившись в пространстве
или во времени, смеютсЯ друг над  другом.  Љаждое  поколение  смеетсЯ  над
модами предыдущего, но благоговейно следует новым. Љостюм ѓенриха VIII или
королевы …лизаветы мы находим таким же  смешным,  как  если  бы  они  были
монархами Љаннибальских  островов.  ‚сЯкий  костюм  отдельно  от  человека
выглЯдит жалким или  нелепым.  ’олько  серьезный  взор,  выглЯдывающий  из
одежды, и искреннее сердце, которое под ней бьетсЯ, только это  сдерживает
смех и освЯщает любую одежду. …сли у Ђрлекина случитсЯ приступ колик,  его
нарЯду придетсЯ разделить с ним все его неприЯтности. Љогда солдат  сражен
Ядром, его лохмотьЯ приобретают величие царского пурпура.
   „етское и  дикарское  пристрастие  мужчин  и  женщин  к  новым  фасонам
заставлЯет многих, сощурЯсь, вертеть калейдоскоп,  выбираЯ  сочетание,  на
которое сегоднЯ будет спрос. ”абриканты знают, что этот вкус -  одна  лишь
причуда. €з двух рисунков ткани,  различающихсЯ  лишь  несколькими  нитЯми
того или иного цвета,  один  расходитсЯ  быстро,  другой  залеживаетсЯ  на
полках, а на следующий сезон именно второй часто оказываетсЯ более модным.
’атуировка в сравнении с этим не столь отвратительна, как принЯто  считать
…е не назовешь варварством только потому что рисунок врезан в  кожу  и  не
может быть изменен.
   џ не могу поверить, что наша фабричнаЯ система ЯвлЯетсЯ лучшим способом
одевать людей. Џоложение  рабочих  с  каждым  днем  становитсЯ  все  более
похожим на то, что мы видим в Ђнглии, и  удивлЯтьсЯ  тут  нечему  -  ведь,
насколько Я слышу и вижу главнаЯ цель этой системы не в  том,  чтобы  дать
людЯм прочную и  пристойную  одежду,  а  только  в  том,  чтобы  обогатить
фабрикантов. ‹юди в конце концов  добиваютсЯ  только  того,  _что_  ставЯт
своей целью. Џоэтому, хотЯ бы их и ждала на первых порах неудача, им лучше
целить выше.
   —то касаетсЯ Љрова, Я не отрицаю, что в наше времЯ  он  стал  жизненной
потребностью, хотЯ можно привести примеры, когда люди  подолгу  обходились
без него, даже в более холодных краЯх, чем наш. ‘эмюэл ‹энг  (*27)  пишет,
что "лапландец в одежде из шкур, натЯнув меховой мешок на голову и  плечи,
может много ночей проспать на снегу, при  морозе,  от  которого  погиб  бы
человек в любой шерстЯной одежде". Ћн сам видел как они спали. Џри этом он
добавлЯет "Ћни не крепче других людей". Ќо человек, очевидно, очень  давно
обнаружил все удобства крова и создал  понЯтие  "домашнего  уюта"  которое
вначале относилось, вероЯтно, именно больше к дому, чем к семье, хотЯ  оно
едва ли могло иметь большое значение в тех широтах, где кров нужен  только
зимой или в период дождей, а в  течение  двух  третей  года  не  требуетсЯ
ничего, кроме зонтика. „аже в нашем климате в летнее времЯ дом был некогда
нужен лишь в качестве ночного укрытиЯ.  ‚  индейской  письменности  вигвам
обозначал  дневной  переход,  и  рЯд   этих   вигвамов,   вырезанных   или
нарисованных   на   древесной   коре,   показывал,   сколько   раз    люди
останавливались на ночлег. —еловек не сотворен таким уж могучим, чтобы ему
не требовалось сузить  окружающий  его  мир  и  отгородить  себе  какое-то
укрытие. ‘перва он жил обнаженный, под открытым небом, но  если  это  было
достаточно приЯтно в Ясную, теплую погоду и в дневное времЯ, то  дождливый
сезон или зима, не говорЯ уже о жгучем  тропическом  солнце,  погубили  бы
человеческий род в самом начале, если  бы  он  не  поспешил  укрытьсЯ  под
кровом. Ђдам  и  …ва,  согласно  преданию,  обзавелись  лиственным  кровом
раньше, чем одеждой. —еловеку  был  нужен  дом  и  тепло  -  сперва  тепло
физическое, потом тепло привЯзанностей.
   Њы можем представить себе, как однажды, в период детства  человечества,
некий предприимчивый смертный нашел  убежище  в  расселине  скалы.  Љаждый
ребенок заново открывает мир, вот почему он любит бывать вне дома, даже  в
дождь и холод. Ћн играет  в  домик,  как  и  в  лошадки,  потому  что  это
инстинкт. Љто не помнит, с каким  интересом  мы  рассматривали  в  детстве
нависшую скалу и все, что напоминало пещеру? ќто проЯвлЯлсЯ еще живущий  в
нас инстинкт наших далеких первобытных предков. Ћт  пещеры  мы  перешли  к
кровлЯм из пальмовых листьев, из коры и ветвей, из натЯнутого  холста,  из
травы и соломы, досок и щепы, камней и черепицы. ’еперь мы не  знаем,  что
значит жить под открытым небом, и жизнь наша стала домашней больше, чем мы
думаем. Ћт домашнего очага до полЯ -  большое  расстоЯние.  Ќам,  пожалуй,
следовало бы проводить побольше дней и ночей так, чтобы ничто не заслонЯло
от нас звезды, и поэту не всегда слагать свои поэмы под крышей, и  свЯтому
не укрыватьсЯ под ней постоЯнно. Џтицы не поют в пещерах,  а  голубики  не
укрывают свою невинность в голубЯтнЯх.
   Ќо уж если вы хотите построить себе дом, не мешает  приложить  к  этому
немного американского здравого смысла, а не то  вы  окажетесь  в  работном
доме, в лабиринте без выхода,  в  музее,  богадельне,  тюрьме  или  пышной
усыпальнице. ‚думайтесь, как немного надо, чтобы соорудить кров. џ видел в
здешних краЯх индейцев племени Џенобскот,  живших  в  палатках  из  тонкой
хлопчатобумажной ткани, когда кругом почти на фут лежал снег, и думал, что
они были бы рады еще более глубокому снегу, который лучше защищал бы их от
ветра. ђазмышлЯЯ над тем, как мне честно заработать на жизнь и при этом не
лишить себЯ свободы длЯ своего истинного призваниЯ, - раньше  этот  вопрос
тревожил  менЯ  еще  больше,  ибо  сейчас  Я,  к  сожалению,  стал   менее
чувствителен, - Я часто поглЯдывал  на  большой  ларь  у  железнодорожного
полотна, шесть футов на три, куда рабочие убирали на ночь свой инструмент,
и думал, что каждый, кому приходитсЯ туго, мог  бы  приобрести  за  доллар
такой Ящик, просверлить в нем несколько отверстий длЯ воздуха и забиратьсЯ
туда в дождь и ночью; стоит захлопнуть за собой крышку, чтобы свободу духа
обрести, и вольность и любовь (*28). ќто казалось мне далеко не худшей  из
возможностей, и ею не следовало бы пренебрегать.  Њожешь  ложитьсЯ  спать,
когда вздумаетсЯ, а выходЯ, не боЯтьсЯ, что землевладелец или домовладелец
потребует с тебЯ квартирную плату. ‘колько людей укорачивает  себе  жизнь,
чтобы платить за больший и более роскошный Ящик, а ведь они не замерзли бы
и  в  таком.  џ  отнюдь   не   шучу.   ќкономические   вопросы   допускают
легкомысленные шутки, но шутками от них не отделаешьсЯ. Ѓыло времЯ,  когда
крепкий и закаленный народ строил себе здесь отличные жилища почти целиком
из тех материалов, какие имелись наготове  у  Џрироды.  ‚  1674  г.  ѓукин
(*29), ведавший делами индейских подданных Њассачусетской колонии,  писал:
"‹учшие их дома очень плотно и тщательно кроютсЯ древесной корой,  которую
сдирают, когда дерево наливаетсЯ соком, и сразу же спрессовывают  крупными
кусками, пока она зеленаЯ. „ома похуже крыты циновками,  которые  плетутсЯ
из особого камыша; они тоже достаточно теплы и не протекают, хотЯ и не так
хороши, как первые... џ видел постройки, достигавшие 60 и даже 100 футов в
длину и 30 в ширину... џ часто ночевал в вигвамах, и  они  оказывались  не
менее теплы, чем  лучшие  английские  дома".  Ћн  добавлЯет,  что  вигвамы
обыкновенно устланы и обтЯнуты внутри вышитыми циновками прекрасной работы
и обставлены разнообразной домашней утварью. €ндейцы  додумались  даже  до
того, что регулировали силу ветра с помощью  особого  отверстиЯ  в  крыше,
завешанного циновкой, к которой подвЯзывалась веревка. ’акое жилище  можно
построить самое большее за день - два, а  разобрать  и  снова  собрать  за
несколько часов, и у каждой семьи есть свое жилище, или хотЯ бы  отдельнаЯ
часть его.
   “  дикарей  каждаЯ  семьЯ  имеет  кров,   не   хуже   чем   у   других,
удовлетворЯющий простейшим потребностЯм. “ птиц есть  гнезда,  у  лисиц  -
норы, у дикарей - вигвамы, а современное цивилизованное общество, скажу не
преувеличиваЯ, обеспечивает кровом не  более  половины  семей.  ‚  крупных
городах,  где  цивилизациЯ  победила  окончательно,  число  имеющих   кров
составлЯет очень малую долю. Ћстальные  ежегодно  платЯт  за  эту  внешнюю
оболочку, ставшую необходимой и зимой, и летом, такие деньги,  на  которые
можно приобрести целый поселок индейских вигвамов, и из-за этого  живут  в
нужде всю свою жизнь. џ не  намерен  особо  доказывать  невыгоды  наемного
жильЯ  по  сравнению  с  собственным,  но  очевидно,  что   дикарь   имеет
собственное жилище  потому,  что  это  дешево,  а  цивилизованный  человек
снимает квартиру обычно потому, что не может позволить  себе  собственной,
да и наемнаЯ в конце концов оказываетсЯ  ему  не  по  карману.  „а,  могут
ответить мне, зато за эту плату беднЯк в  цивилизованной  стране  получает
жилище, которое по сравнению с хижиной дикарЯ может считатьсЯ дворцом.  ‡а
ежегодную плату в размере от 25 до 100 долларов - таковы цены  в  сельских
местностЯх - он  пользуетсЯ  всеми  усовершенствованиЯми,  достигнутыми  в
течение столетий: просторными комнатами, чисто окрашенными  и  оклеенными,
румфордовскими  печами  (*30),  штукатуркой,   жалюзи,   медным   насосом,
пружинным  замком,  удобным  погребом  и  многим  другим.  Ќо  отчего   же
получаетсЯ, что тот, кто Якобы пользуетсЯ всеми этими благами, оказываетсЯ
_беднЯком_, а  лишенный  их  дикарь,  по  своим  понЯтиЯм  -  богат?  …сли
утверждать, что цивилизациЯ действительно улучшает условиЯ жизни,  -  а  Я
думаю, что это так, хотЯ истинными ее выгодами пользуютсЯ только  мудрецы,
- тогда надо доказать, что она улучшила и жилища, не повысив их стоимости;
а стоимость вещи Я измерЯю количеством жизненных сил, которое надо  отдать
за нее - единовременно или постепенно. ‚ наших местах дом стоит в  среднем
около восьмисот долларов, и, чтобы отложить такую  сумму,  рабочий  должен
затратить 10-15 лет жизни, даже если он не обременен  семьей.  ‡а  средний
заработок Я беру доллар  в  день,  потому  что,  если  некоторые  получают
больше, то другие получают меньше, - вот и выходит, что он тратит  большую
часть жизни, пока заработает себе на вигвам. Ђ если он снимает его,  то  Я
не знаю, какое из зол меньше. Њудро ли поступит дикарь, если  он  на  этих
условиЯх сменит свой вигвам на дворец?
   Њожно догадатьсЯ, что Я свожу почти всю выгоду от  приобретенной  впрок
ненужной собственности к тому, что таким образом можно отложить деньги  на
похороны. Ќо, может быть, человек не обЯзан  сам  себЯ  хоронить?  ’ем  не
менее это указывает на существенное отличие  цивилизованного  человека  от
дикарЯ; не  сомневаюсь,  что  имелось  в  виду  наше  благо,  когда  жизнь
цивилизованного народа стала  _системой_,  при  которой  жизнь  отдельного
человека в значительной степени растворена  в  общей  цели:  сохранении  и
совершенствовании  всей  расы.  џ  хочу  только  показать,   какой   ценой
достигаетсЯ сейчас это преимущество, и предложить устроить нашу жизнь так,
чтобы сохранить все преимущества и устранить недостатки.  ‡ачем  говорить:
"Ќищих вы всегда имеете с собою", или "Ћтцы ели кислый виноград, а у детей
на зубах оскомина" (*31)?
   "†иву Я! - говорит господь бог, - не будут  вперед  говорить  пословицу
эту в €зраиле.
   €бо вот, все души мои: как душа отца, так  и  душа  сына  -  мои,  душа
согрешающаЯ, та умрет" (*32).
   ѓлЯдЯ на своих соседей - конкордских фермеров, живущих во всЯком случае
не хуже других слоев населениЯ, - Я вижу, что им приходитсЯ  работать  20,
30 и 40 лет, чтобы действительно стать владельцами своих ферм, которые они
или наследуют вместе с закладными, или покупают на деньги, взЯтые  взаймы.
’реть их труда идет на оплату дома, но обычно они  так  и  не  выплачивают
всей суммы. Џравда, долги иногда превышают стоимость самой фермы, так  что
она становитсЯ величайшим бременем, и все-таки на нее находитсЯ наследник,
хотЯ он и говорит, что знает ей цену. ђасспросив податных инспекторов, Я с
изумлением узнал, что они затруднЯютсЯ назвать в городе  дюжину  людей,  у
которых ферма не была бы обременена долгами.  €сторию  этих  усадеб  лучше
всего узнавать в банке, где они заложены. —еловек,  сполна  расплатившийсЯ
за ферму только собственным трудом на ней, - это такаЯ редкость,  что  вам
его сразу укажут. ’аких едва ли наберетсЯ трое во всем  Љонкорде.  …сли  о
торговцах говорЯт, что огромное большинство их - 97  из  100  -  навернЯка
разорЯетсЯ, то это относитсЯ и к фермерам. Џравда,  банкротство  торговца,
как правильно заметил один из них, большей частью  не  ЯвлЯетсЯ  настоЯщим
денежным крахом, а лишь попыткой уклонитьсЯ от выполнениЯ  затруднительных
обЯзательств,  т.е.  крахом  моральным.  Ќо  ведь  это  только  бесконечно
ухудшает картину и к тому же наводит на мысль, что и остальные  трое  едва
ли спасают свои души и что они терпЯт крах в худшем  смысле,  чем  честные
банкроты. Ѓанкротство и отказ от обЯзательств - вот та  доска,  с  которой
наша цивилизациЯ совершает большую часть своих прыжков, тогда  как  дикарь
стоит на другой доске, совсем не упругой: это - голод. Ђ между тем  у  нас
ежегодно с большой _торжественностью_ устраиваетсЯ  ЊиддлсекскаЯ  выставка
скота,  и  можно  подумать,  что  все  части  сельскохозЯйственной  машины
находЯтсЯ в полной исправности.
   ”ермер пытаетсЯ решить проблему пропитаниЯ, но решает  ее  по  формуле,
более сложной, чем сама проблема. —тобы заработать на шнурки длЯ башмаков,
он торгует целыми стадами. Ћн весьма искусно  ставит  капкан  с  тончайшей
пружиной, надеЯсь добыть себе обеспеченность и независимость, и тут же сам
попадает в него ногой. ‚от причина его бедности; по той же причине  и  все
мы лишены множества благ, доступных дикарю,  хоть  и  окружены  предметами
роскоши. Љак говорит —апмен:

   ‹юдское суетное мненье
   ‚о имЯ благ земных
   Ќебесной радостью пренебрегает (*33).

   Ђ когда фермер  становитсЯ  владельцем  дома,  он  может  оказатьсЯ  не
богаче, а беднее, потому что дом завладевает им. џ считаю, что Њомус (*34)
справедливо критиковал  дом,  построенный  Њинервой,  когда  говорил,  что
"напрасно она не поставила его на колеса, чтобы можно  было  удалЯтьсЯ  от
плохого соседства".  ќто  можно  сказать  и  про  наши  дома,  -  они  так
громоздки, что часто оказываютсЯ скорее тюрьмами, чем жилищами;  а  дурные
соседи, которых следует избегать, это мы сами, со всей нашей подлостью. џ,
по крайней мере, знаю несколько здешних семей, которые много  лет  мечтают
продать свои дома на окраине и перебратьсЯ в поселок, но так и  не  смогли
осуществить это, и освободит их только смерть.
   „опустим даже, что _большинству_ удаетсЯ, наконец, приобрести или снЯть
современный дом со всеми удобствами. Ќо цивилизациЯ, улучшаЯ наши дома, не
улучшила  людей,  которым  там  жить.  Ћна  создала  дворцы,  но   создать
благородных рыцарей  и  королей  оказалось  труднее.  _Ђ  если  стремлениЯ
цивилизованного человека не выше, чем у дикарЯ, если большую  часть  своей
жизни он тратит лишь на удовлетворение первичных, низменных  потребностей,
почему жилище его должно быть лучше?_
   Ќу, а как обстоит с несчастным  _меньшинством_?  ЋказываетсЯ,  что  чем
больше некоторые возвысились над  дикарЯми  в  отношении  внешних  условий
жизни, тем больше принижены другие по сравнению  с  ними.  ђоскошь  одного
класса уравновешиваетсЯ нищетой другого.  ‘  одной  стороны  -  дворец,  с
другой - приют длЯ нищих и "тайные  беднЯки"  (*35).  Ѓесчисленных  рабов,
строивших пирамиды длЯ погребениЯ фараонов, кормили чесноком, а  хоронили,
вероЯтно, кое-как. Љаменщик, выложив карнизы дворца, возвращаетсЯ  вечером
в лачугу, котораЯ, может статьсЯ, хуже индейского вигвама.  Ћшибочно  было
бы думать, что если в стране существуют обычные признаки цивилизации, то в
ней не может быть огромных масс населениЯ, низведенных до уровнЯ  дикарей.
џ сейчас говорю о деградации беднЯков, а не богачей. —тобы увидеть ее, мне
достаточно заглЯнуть в лачуги, выстроенные вдоль всей  железной  дороги  -
этого последнего достижениЯ  цивилизации;  Я  ежедневно  вижу  там  людей,
живущих в конурах, где дверь всю зиму стоит открытой, чтобы впустить  хотЯ
бы луч света, где не видно дров и трудно даже вообразить их, где старые  и
молодые одинаково сутулы, потому что вечно ежатсЯ от холода и страданий  и
не  в  состоЯнии  развитьсЯ  ни  физически,  ни  духовно.  „а,  не  мешает
приглЯдетьсЯ  к  жизни  того  класса,  чьим  трудом   осуществлЯютсЯ   все
достижениЯ нашего века. ‚ большей или  меньшей  степени  таково  положение
всех рабочих Ђнглии, этого всемирного работного дома.  џ  мог  бы  назвать
также и €рландию, котораЯ считаетсЯ  цивилизованной  страной,  потому  что
населена белыми людьми. ‘равните, однако, физическое состоЯние ирландца  с
северо-американским индейцем или жителем островов южных  морей  или  любым
другим дикарем, прежде чем он выродилсЯ от общениЯ с белыми. Џри этом Я не
сомневаюсь, что правители этого народа не глупее обычного среднего  уровнЯ
цивилизованных правителей.  ‘остоЯние  ирландцев  лишь  доказывает,  какое
убожество может уживатьсЯ с цивилизацией. …два ли нужно указывать также на
рабов в наших ћжных штатах, которые производЯт  основные  продукты  нашего
вывоза и сами ЯвлЯютсЯ основной продукцией ћга. Ѓудем говорить лишь о  так
называемом _среднем_ уровне жизни.
   Ѓольшинство людей, видимо, никогда не задумываетсЯ над тем,  что  такое
дом, и всю жизнь терпит ненужные лишениЯ потому, что считает  обЯзательным
иметь такой же дом, как у соседа. ’ак и с одеждой. Ќеужели нам  необходимо
носить все, что может скроить портной; неужели,  миновав  период  шлЯп  из
пальмовых листьев и шапок  из  суркового  меха,  мы  будем  жаловатьсЯ  на
трудные времена из-за того, что нам не по средствам корона? Њожно  создать
дом еще комфортабельнее и роскошнее  нынешнего,  но  все  будут  вынуждены
признать, что он никому не по карману. Ќеужели мы должны вечно  стремитьсЯ
добыть побольше всех этих вещей, а не  старатьсЯ  иногда  довольствоватьсЯ
меньшим? Ќеужели почтенные  граждане  всегда  будут  с  важностью  внушать
юношам,  и  советом  и  примером,  необходимость  приобрести,  прежде  чем
умереть, известное количество ненужных галош и зонтов или пустых  гостиных
длЯ пустых гостей? Џочему бы нашей обстановке не быть  такой  же  простой,
как у арабов или индейцев? Љогда  Я  думаю  о  благодетелЯх  человеческого
рода, которых мы  прославлЯем  как  посланцев  небес,  принесших  человеку
божественные дары, Я не представлЯю их себе в сопровождении  пышной  свиты
или повозки, нагруженной модной мебелью.  џ  готов  допустить  -  странное
допущение, не правда ли? - чтобы наша обстановка была богаче, чем у  араба
в той мере, в какой мы превосходим его  нравственно  и  умственно.  ‘ейчас
наши дома сплошь заставлены и засорены всЯкой  всЯчиной;  хорошаЯ  хозЯйка
живо вымела бы большую ее часть в мусорную Яму, и  это  было  бы  полезной
утренней работой. “треннЯЯ работа! ‚о имЯ румЯной Ђвроры и  песни  Њемнона
(*36), какова же должна быть _утреннЯЯ работа_ человека в  нашем  мире?  “
менЯ на столе лежало три куска известнЯка, но Я с ужасом убедилсЯ,  что  с
них ежедневно надо сметать пыль, а у менЯ и в голове ничего  еще  не  было
обметено, и Я с отвращением выбросил их в окно. Љак  же  мне  обзаводитьсЯ
обстановкой? ‹учше уж Я посижу под открытым небом - ведь на траве пыль  не
скапливаетсЯ, если человек не распахивает землю.
   Њоды  создаютсЯ  праздными  богачами,  а  толпа  прилежно  им  следует.
Џутешественник, останавливающийсЯ в так называемых  лучших  отелЯх,  скоро
это обнаруживает, ибо трактирщики обЯзательно считают его ‘арданапалом,  и
стоит ему поручить себЯ их попечениЯм, как они лишают его  всех  признаков
мужественности. Њне кажетсЯ, что на железной дороге мы тратим  на  роскошь
больше, чем на безопасность и удобства,  и  вагон  грозит  превратитьсЯ  в
современную гостиную с ее диванами,  оттоманками,  экранами  и  множеством
других восточных прихотей,  придуманных  длЯ  гаремных  дам  и  изнеженных
обитателей Ќебесной €мперии, - и все это мы берем с собой на запад,  когда
„жонатану (*37) стыдно бы даже знать все это по названиЯм.  џ  лучше  буду
сидеть на тыкве, лишь бы спокойно, чем теснитьсЯ на бархатных подушках.  џ
лучше поеду  по  земле  на  волах  и  буду  дышать  чистым  воздухом,  чем
отправлюсь на небо в роскошном вагоне  экскурсионного  поезда  (*38),  всю
дорогу вдыхаЯ губительные _миазмы_.
   ‘амаЯ простота и обнаженность  жизни  первобытного  человека  имела  по
крайней  мере  то  преимущество,  что  он  был  только   гостем   природы.
Џодкрепившись пищей и сном, он был готов продолжать странствие. Ћн  жил  в
легком шатре и то шагал по долине, то пересекал равнину, то  взбиралсЯ  на
вершины гор. Ђ сейчас, увы! люди стали  орудиЯми  своих  орудий.  —еловек,
срывавший плоды, чтобы утолить голод, стал фермером, а тот, кто  укрывалсЯ
под сенью дерева,  -  домовладельцем.  Њы  теперь  не  останавливаемсЯ  на
краткий ночлег, мы осели  на  земле  и  позабыли  о  небе.  Њы  воспринЯли
христианство лишь как  улучшенное  _землеустройство_.  Ќа  этом  свете  мы
выстроили себе фамильный особнЯк, а длЯ  того  света  -  фамильный  склеп.
‹учшие произведениЯ искусства стремЯтсЯ выразить  борьбу  человека  против
этого рабства, но воздействие искусства сводитсЯ к украшению нашей  низкой
доли  и  заставлЯет  забывать  о  высшей.  ‚  нашем  поселке   нет   места
_подлинному_ произведению искусства, если бы оно и попало  к  нам,  потому
что наша  жизнь,  наши  дома  и  улицы  не  могут  служить  ему  достойным
пьедесталом. ’ут не найдетсЯ гвоздЯ, чтобы повесить  картину,  или  полки,
чтобы поставить бюст героЯ или свЯтого. Љогда подумаешь,  как  строЯтсЯ  и
оплачиваютсЯ - или не оплачиваютсЯ  -  наши  дома  и  как  ведетсЯ  в  них
хозЯйство, удивлЯешьсЯ, отчего не разверзнетсЯ  пол  под  гостем,  который
любуетсЯ безделушками на камине; пусть бы он очутилсЯ  в  погребе,  где  у
него будет хотЯ бы твердаЯ почва под ногами. џ не могу не видеть, что ради
этой так называемой богатой и утонченной жизни надо прыгать выше головы, и
Я не в состоЯнии наслаждатьсЯ украшающими ее предметами изЯщных  искусств,
ибо мое внимание всецело занЯто прыжком. џ вспоминаю, что рекорды  прыжков
без шеста или иной поддержки, с помощью одних только мускулов, принадлежат
кочевым арабским племенам, где, говорЯт,  умеют  прыгать  на  25  футов  в
длину. Ѓез опоры человек навернЯка  упадет  на  землю,  не  одолев  такого
расстоЯниЯ. Џервый вопрос, который  мне  хочетсЯ  задать  владельцу  столь
непристойной собственности, это - что послужило вам шестом? Љто вы -  один
из 97 банкротов, или один из трех преуспевших? Ћтветьте на эти вопросы,  а
тогда Я смогу разглЯдывать ваши  безделушки  и  находить  их  прекрасными.
‚прЯгать телегу впереди лошади и некрасиво, и нецелесообразно. Џрежде  чем
украшать наши дома красивыми вещами, надо очистить в них  стены,  очистить
всю нашу жизнь и в основу всего  положить  жизнь  подлинно  прекрасную,  а
сейчас чувство прекрасного лучше всего развивать под открытым  небом,  где
нет ни домов, ни домоправительниц.
   ‘тарый „жонсон  в  своем  "—удотворном  провидении",  говорЯ  о  первых
жителЯх нашего города, своих современниках, рассказывает, что они "вначале
рыли  себе  убежища  в  склоне  холма,  а  землю  выбрасывали  наружу,  на
бревенчатый настил, и разводили дымный костер  у  самой  высокой  стенки".
"Ћни не строили себе домов, - пишет он,  -  пока  землЯ,  с  благословениЯ
божьего, не напитала их хлебом", а первый урожай был у них такой  скудный,
что "им долго  пришлось  нарезать  ломти  очень  тонко"  (*39).  ‘екретарь
провинции Ќовые Ќидерланды, который в  1650  г.  писал  по-голландски  длЯ
сведениЯ тех, кто хотел там селитьсЯ, более подробно говорит, что  "жители
Ќовых Ќидерландов и особенно Ќовой Ђнглии, когда не могут  выстроить  себе
сразу дом, какой им хотелось бы, роют в земле прЯмоугольную Яму, наподобие
погреба, в шесть - семь футов глубиною, любой нужной им  ширины  и  длины,
внутри всю ее обкладывают деревом, а потом корьем, или еще чем-либо, чтобы
землЯ не оседала, на дно настилают доски и из досок же делают  потолок,  а
над ним - крышу из перекладин, на которые кладетсЯ  кора  или  дерн,  и  в
таких землЯнках живут всей семьей в сухости и тепле по два, три  и  четыре
года; а смотрЯ по семье ставЯт внутри  их  перегородки.  Љогда  зачиналась
колониЯ, так селились самые богатые и именитые люди Ќовой Ђнглии, и вот по
каким причинам: во-первых, чтобы не тратить много времени на  постройку  и
из-за этого  не  остатьсЯ  без  урожаЯ,  а  во-вторых,  чтобы  не  обидеть
работников, которых они в большом числе привозили со старой родины. Ђ года
через три -  четыре,  когда  землЯ  была  возделана,  они  выстроили  себе
отличные дома, затратив на них несколько тысЯч" (*40).
   ЏоступаЯ  таким  образом,  наши  предки  проЯвлЯли  хотЯ  бы  видимость
благоразумиЯ  и  старались  прежде  всего  удовлетворить  самые   насущные
потребности. “довлетворЯем ли мы  их  сейчас?  Љогда  Я  думаю  приобрести
роскошный особнЯк, менЯ удерживает мысль, что страна еще не возделана  под
_человеческую_ культуру, и  что  наш  _духовный_  хлеб  мы  нарезаем  куда
тоньше, чем наши предки нарезали пшеничный. ќто не значит, что надо  вовсе
пренебрегать архитектурными украшениЯми, даже в самые трудные времена;  но
пусть наши жилища,  там  где  они  соприкасаютсЯ  с  нашей  жизнью,  будут
прекрасны  прежде  всего  изнутри,  как  выложеннаЯ  перламутром  раковина
моллюска, а не погребены под ворохом  украшений.  Ќо,  увы!  џ  побывал  в
некоторых из них и знаю, чем они выстланы.
   •отЯ мы не настолько еще выродились, чтобы не могли  и  сейчас  жить  в
пещере или вигваме и одеватьсЯ в шкуры,  лучше,  разумеетсЯ,  использовать
преимущества  -  правда,  купленные  столь  дорогой   ценой,   -   которые
предоставлЯют нам труд и изобретательный ум человечества. ‚  наших  местах
доски и кровельнаЯ щепа,  известь  и  кирпичи  дешевле  и  доступнее,  чем
подходЯщие пещеры, или цельные бревна, или кора в достаточном  количестве,
или даже хорошаЯ глина и плоские камни. џ говорю об этом со знанием  дела,
ибо ознакомилсЯ с ним и в теории и на практике. …сли бы нам немного больше
ума, мы могли бы так использовать эти материалы, что стали бы богаче  всех
нынешних  богачей  и  сделали  бы  нашу  цивилизацию   подлинным   благом.
‘овременный человек - это более опытный и мудрый дикарь. Ћднако  мне  пора
вернутьсЯ к моему собственному эксперименту.
   ‚ конце марта 1845  г.  Я  одолжил  топор  и  пошел  в  лес,  на  берег
“олденского пруда, где Я хотел выстроить себе  дом,  и  начал  валить  еще
молодые, высокие и стройные белые сосны. ’рудно начинать  дело  без  того,
чтобы не одолжить что-нибудь,  но  это,  быть  может,  самый  великодушный
способ приобщить ближнего к своему предприЯтию.  ‚ладелец  топора,  вручаЯ
его мне, сказал, что топор этот дорог ему, как зеница ока, но Я вернул его
острее, чем он был. џ  работал  на  склоне  живописного  холма,  покрытого
соснЯком, сквозь который мне был виден пруд и маленькаЯ леснаЯ полЯна, где
подрастал орешник и молодые сосенки. ‹ед на пруду еще не сошел,  хотЯ  уже
был в полыньЯх и весь потемнел и набух. Џока  Я  там  работал,  подымалась
временами легкаЯ метель, но обычно, когда Я, возвращаЯсь домой, выходил на
полотно железной дороги, песчанаЯ насыпь Ярко желтела сквозь легкую дымку,
рельсы блестели под весенним солнцем, и Я слышал пение жаворонков, чибисов
и других птиц, уже прилетевших к нам начинать новый год. ’о  были  славные
весенние дни, когда оттаивала не только землЯ, но и "злаЯ  зима"  (*41)  и
жизнь пробуждалась от спЯчки. Ћднажды,  когда  топор  у  менЯ  соскочил  с
топорища и Я камнем забил в него клин из зеленой ветки ореха и  опустил  в
полынью, чтобы дать дереву разбухнуть, Я увидел,  как  в  воду  скользнула
полосатаЯ змеЯ; она пролежала на дне все времЯ, пока Я там возилсЯ,  более
четверти часа, и, видимо, не  ощущала  никакого  неудобства,  должно  быть
потому, что еще не вполне очнулась от спЯчки.  Њне  представилось,  что  и
люди вот так же довольствуютсЯ своим нынешним жалким положением; а если бы
они ощутили пробуждающую силу истинной весны, то непременно поднЯлись бы к
более высокой и одухотворенной жизни. Њне и  раньше  попадались  морозными
утрами на тропинке змеи, частично окоченелые  и  негнущиесЯ  -  ожидавшие,
чтобы солнце согрело и оживило их. Џервого апрелЯ пошел дождь  и  растопил
лед; в первой половине днЯ стоЯл густой туман, и Я слышал, как  отбившийсЯ
от стаи дикий гусь искал дорогу над прудом и гоготал,  словно  потерЯнный,
или дух тумана.
   ’ак Я несколько дней валил и рубил лес на стойки и стропила, и все  это
одним узким топором,  без  особо  ученых  или  сколько-нибудь  законченных
мыслей в голове, напеваЯ про себЯ:

   Њы хвалимсЯ, что знаем дело;
   “вы! ‚се его улетело -
   €скусства и науки,
   € выдумки и штуки.
   ‚етерок порхает -
   ‚от все, что люди знают (*42).

   ѓлавные бревна Я вырубал в шесть квадратных дюймов, большую часть стоек
обтесывал только с двух сторон, стропила и доски длЯ пола только  с  одной
стороны, а на других оставлЯл кору, и они вышли  куда  прочнее  пиленых  и
такие же прЯмые. ЉаждаЯ была тщательно отделана на конце длЯ креплениЯ  на
шипах, ибо к тому времени Я одолжил и другие инструменты. Њой рабочий день
в лесу бывал не очень долог, но все же Я обычно брал  с  собой  завтрак  -
хлеб с маслом - и в полдень усаживалсЯ поесть на срубленные  мною  зеленые
ветви сосен и читал газету, в которую был завернут завтрак; хвойный  запах
сообщалсЯ моему хлебу, потому что руки у менЯ были все в смоле. €  хотЯ  Я
срубил несколько сосен, но, познакомившись  с  ними  поближе,  Я  стал  им
скорее другом, чем врагом. €ногда на стук моего топора подходил  прохожий,
и мы заводили приЯтную беседу над кучей нарубленных мною щепок.
   Љ середине апрелЯ - ибо Я не спешил с работой, а наслаждалсЯ ею -  сруб
был готов, и его можно было ставить.  џ  заранее  купил  на  доски  хижину
„жеймса Љоллинза, ирландца, работавшего на  ”ичбургской  железной  дороге.
•ижина „жеймса Љоллинза считалась отличной. Љогда Я пришел  поглЯдеть  ее,
хозЯина не было дома. џ обошел ее снаружи,  невидимый  обитателЯм,  -  так
высоко было окошко. Ћна была маленькаЯ, с  островерхой  крышей,  и  больше
ничего разглЯдеть было нельзЯ, потому что грЯзи вокруг было на пЯть футов,
точно тут заложили компост. Љрепче всего  была  крыша,  но  и  она  сильно
покоробилась от солнца. Џорога не было, и под дверью  был  постоЯнный  лаз
длЯ кур. Њиссис Љ. вышла к дверЯм и пригласила менЯ осмотреть дом  внутри.
Љуры при моем приближении укрылись в доме. ’ам было темно, пол был большей
частью землЯной - липкий,  сырой,  малЯрийный,  и  только  местами  лежали
доски, просто потому, что их трудно было бы  вытащить.  •озЯйка  засветила
лампу, чтобы показать мне изнутри стены и кровлю, а также подтвердить, что
доски были настланы даже под кроватью, и при этом остерегла,  чтобы  Я  не
оступилсЯ в погреб - Яму в два фута глубиной. Џо ее словам,  "потолок  был
хоть куда, все доски хоть куда и окно тоже хоть куда" - в  нем  даже  было
вначале два целых стекла, да вот  недавно  их  разбила  кошка.  ‚  лачужке
помещались печь, кровать, стул, ребенок, здесь же и  родившийсЯ,  шелковый
зонтик, зеркало в золоченой раме и новаЯ патентованнаЯ кофейнаЯ  мельница,
прибитаЯ к стволу молодого дубка. ‘делка состоЯлась быстро, потому  что  к
этому времени пришел „жеймс. џ  должен  был  уплатить  четыре  доллара  25
центов, а он - освободить помещение к пЯти часам утра следующего днЯ и уже
больше никому его не продавать; Я  мог  ЯвитьсЯ  к  шести  и  вступить  во
владение своим имуществом. ‘ледовало бы прийти даже пораньше,  сказал  он,
чтобы опередить  возможные,  но  совершенно  несправедливые  претензии  по
аренде земли, а также по счетам за дрова. ќто, как он менЯ  заверил,  было
единственным затруднением. ‚ шесть часов утра он встретилсЯ мне на  дороге
со своим семейством. ‚се их имущество уместилось в одном  большом  узле  -
постель, кофейнаЯ мельница, зеркало, куры - все, кроме кошки. Ћна  ушла  в
лес и стала дикой кошкой, а  потом,  как  Я  слышал,  попалась  в  капкан,
поставленный на сурков, так что стала в конце концов мертвой кошкой.
   џ в то же утро разобрал их жилище, вытащил  гвозди,  перевез  доски  на
тачке на берег пруда и разложил их в траве, чтобы  солнце  их  выбелило  и
распрЯмило. Џока Я вез тачку по лесной тропе, ранний дрозд раза два  подал
мне голос. €рландский мальчишка предательски сообщил мне, что пока Я ездил
с тачкой, сосед ‘или, тоже ирландец, рассовал по карманам все самые прЯмые
и годные гвозди, костыли и скобы; когда Я вернулсЯ, он поздоровалсЯ как ни
в чем не бывало и  невинно  поглЯдел  на  разрушение:  "с  работой  сейчас
трудно", - сказал он. Ћн у менЯ представлЯл зрителей  и  помог  приравнЯть
незначащее по-видимому событие к переселению троЯнских богов (*43).
   Џогреб Я выкопал в южном склоне холма, где раньше была сурковаЯ нора, -
глубже корней сумаха и смородины и  всЯкой  другой  растительности,  шесть
квадратных футов и семь в глубину,  там,  где  начинаетсЯ  слой  отличного
мелкого песка и картофель не промерзнет  в  любую  стужу.  ЉраЯ  Я  сделал
уступами и не выложил камнем, но этот песок никогда не видел света  солнца
и не осыпалсЯ до сих пор. ќто отнЯло у менЯ не больше  двух  часов.  ђытье
доставило мне особенное удовольствие,  ибо  почти  на  всех  широтах  люди
углублЯютсЯ под землю  в  поисках  более  ровной  температуры.  Џод  самым
роскошным городским домом вы найдете все тот же погреб, где, как и встарь,
хранЯтсЯ  овощи.  „ом  давно  исчез,  а  потомство  обнаруживает  его   по
углублению, оставленному им в земле. Ќаш дом по сути дела - все еще только
крыльцо перед входом в нору.
   Ќаконец, в начале маЯ, с  помощью  нескольких  приЯтелей,  приглашенных
скорей ради добрососедских отношений, чем  по  необходимости,  Я  поставил
свой сруб. Ќикогда еще не  было  у  человека  столь  достойных  помощников
(*44). Њне хочетсЯ верить, что  им  суждено  возвести  когда-нибудь  более
величественные строениЯ. џ переселилсЯ в свой дом 4-го июлЯ, как только он
был обшит и покрыт крышей; доски имели тщательно скошенные краЯ и заходили
друг за друга, так что совершенно  не  пропускали  дождЯ,  но  прежде  чем
обшивать, Я сложил основание длЯ печи, а длЯ этого своими руками  натаскал
с пруда не менее двух возов камней. Џечную трубу Я выложил  осенью,  когда
кончил мотыжить, но раньше, чем мне понадобилось топить, а до того стрЯпал
рано утром под открытым небом, прЯмо на земле, и этот способ  до  сих  пор
считаю в некоторых отношениЯх более удобным и приЯтным, чем обычный.  …сли
гроза заставала менЯ, когда  Я  пек  хлеб,  Я  укрывал  огонь  несколькими
досками, сам укрывалсЯ под ними, и пока хлеб не был готов, проводил  таким
образом приЯтные часы. ‚ те дни руки мои были постоЯнно занЯты, и  Я  мало
читал, но зато всЯкий клочок печатной бумаги, попадавшийсЯ  на  земле  или
служивший  вместо  скатерти  или   трЯпки,   доставлЯл   мне   не   меньше
удовольствиЯ, чем "€лиада".
   ‘тоило  бы,  пожалуй,  строить  еще  неторопливее,  чем  это  делал  Я:
обдумывать, каково назначение в нашей жизни двери, окна, погреба, чердака,
и ничего не возводить, пока длЯ этого не  будут  обнаружены  более  веские
основаниЯ, чем даже наши потребности на этом свете. ‚ том, что человек сам
строит свое жилище, есть глубокий смысл, как в том, что птица строит  свое
гнездо. Љак знать, быть может, если  бы  люди  строили  себе  дома  своими
руками и честно и просто добывали пищу себе и детЯм, поэтический дар  стал
бы всеобщим: ведь поют же все птицы за этим занЯтием. Ќо мы, к  сожалению,
поступаем подобно кукушкам и американским дроздам, которые кладут  Яйца  в
чужие гнезда  и  никого  не  услаждают  своими  немузыкальными  выкриками.
Ќеужели мы навсегда  уступили  плотникам  радость  строительства?  —то  же
значит тогда архитектура длЯ огромной массы людей? Ќикогда  еще  во  времЯ
своих прогулок Я не встречал человека  за  таким  простым  и  естественным
делом, как постройка собственного жилища. Њы стали  всего  лишь  частицами
общественного целого. Ќе только  портной  составлЯет  одну  девЯтую  часть
человека (*45), но также и проповедник, и торговец, и фермер. „о  чего  же
дойдет это бесконечное разделение труда? € какова, в сущности,  его  цель?
‚озможно, кто-нибудь другой смог бы даже и _думать_ за менЯ, но  вовсе  не
желательно, чтобы он это делал настолько, что Я отвыкну думать сам.
   Џравда, у нас есть так называемые архитекторы,  и  Я  слыхал  об  одном
(*46),  который  словно  величайшее   откровение   выдвинул   мысль,   что
архитектурные украшениЯ должны исходить из некоего смысла, быть необходимы
и только поэтому прекрасны. ‚се это, может  быть  и  хорошо  с  его  точки
зрениЯ, но лишь немногим лучше обычного дилетантства. ќтот сентиментальный
реформатор архитектуры начал с карниза, а не с  фундамента.  Ћн  заботитсЯ
лишь о  том,  чтобы  вложить  в  украшение  некий  смысл,  как  в  конфету
вкладывают миндаль или тминное зернышко, -  хотЯ  Я  нахожу,  что  миндаль
полезнее без сахара,  -  вместо  того,  чтобы  учить  обитателей  правдиво
строить внутри и снаружи, а украшениЯ сами приложатсЯ. Ќеужели  хоть  один
разумный  человек  полагает,  что  украшениЯ  -  это   нечто   внешнее   и
поверхностное; что черепаха получила свой пЯтнистый панцирь, а  устрица  -
перламутровые отливы своей  раковины  посредством  такого  же  договора  с
подрЯдчиком, как жители ЃродвеЯ - свою церковь ’роицы? Ќо человек  так  же
не  властен  над  архитектурным  стилем  своего  дома,  как  черепаха  над
строением своего панцирЯ; и солдату  ни  к  чему  расписывать  свое  знамЯ
_всеми цветами_ своей доблести. Џротивник все равно  обнаружит  истину.  ‚
час испытаниЯ солдат может побледнеть. Њне кажетсЯ,  что  этот  архитектор
оперсЯ о карниз и робким шепотом сообщает свою полуправду грубым  жильцам,
которые знают ее лучше, чем он. ‚сЯ архитектурнаЯ красота, какую Я  сейчас
вижу, постепенно выросла изнутри, из нужд и характера обитателей,  которые
одни только и ЯвлЯютсЯ подлинными строителЯми; из  некоей  бессознательной
правдивости и благородства, не помышлЯвшего о внешнем; и  всЯкой  подобной
красоте,   которой   еще   суждено    родитьсЯ,    будет    предшествовать
бессознательнаЯ красота самой жизни. Ќаиболее интересными  по  архитектуре
строениЯми в нашей стране, как известно художникам,  ЯвлЯютсЯ  скромные  и
непритЯзательные бревенчатые хижины беднЯков; именно жизнь их  обитателей,
которым они служат скорлупой, а не одни лишь внешние  особенности,  делают
их  _живописными_;  столь  же  интересен  будет  и   пригородный   коттедж
горожанина, когда жизнь его станет так же проста,  и  ее  так  же  приЯтно
будет себе вообразить, а в облике его жилища не будет  никакой  погони  за
эффектом. ЃольшаЯ часть архитектурных украшений пуста в буквальном  смысле
этого слова, и осенний ветер мог бы сорвать  их  как  заемные  перьЯ,  без
ущерба длЯ самого зданиЯ (*47). “ кого в погребе нет маслин  и  вина,  тот
может обойтись  без  _архитектуры_.  —то  было  бы,  если  бы  столько  же
украшений требовалось в литературе, и архитекторы наших библий уделЯли  бы
столько же  вниманиЯ  карнизам,  сколько  строители  церквей?  ’ак  вот  и
создаютсЯ _беллетристика, изЯщные искусства_ и их служители. —то  за  дело
человеку до того, какой наклон придан  доскам  над  его  головой  или  под
ногами и в какие цвета окрашен его коттедж? …сли  бы  он  _сам_  клал  эти
доски или красил их, это еще